Отрадно было отметить, что приехали мы на две минуты раньше условленного. Светлана встретила нас в прихожей в тех же джинсах и кроссовках – в рабочей, можно сказать, одежде. Окинув Дарью взглядом с ног до головы, как это умеют женщины, она покачала головой:
      – Слышь, зеленоглазка, честно… не ходи одна по городу.
      Дашкины щеки порозовели.
      – Сычиха, отстань.
      Светлана показала кулак:
      – За Сычиху – в лоб.
      – За зеленоглазку – в ухо, – ответила Дашка.
      Никто не улыбнулся: это было ни к чему.
      В дверь позвонили.
      – Что делается! – пробасил Стас. – Явились вовремя!
      Я шаркнул ногой, Дашка сделала реверанс.
      Светлана предложила:
      – Может, кофейку? Время есть.
      Стас фыркнул:
      – С коньячком или как?
      Светлана мигом сникла:
      – Стас, я просто подумала, что есть немного времени…
      – А ты не подумала, – перебил Рыжий, – что мы тратим воскресенье не ради твоего прекрасного общества?
      Повисло молчание.
      Светлана кивнула:
      – Знаю, Стас. Ты часто об этом напоминаешь.
      Дашка обратила на меня сверкающий взгляд.
      Пришлось вмешаться, хоть резона в этом я не усматривал.
      – Кстати, – заметил я Рыжему, – ты мог бы потом вымыть кофейные чашки, выполнив тем самым свое вчерашнее обещание.
      Стас отмахнулся:
      – Посуду помою хоть сейчас. За Светой всегда нужно перемывать.
      Светлана покраснела до корней волос.
      – Ладно, пошли на кухню. – Она смотрела на Стаса в упор. – Покажи хоть пятнышко или…
      – Или что? – Рыжий выдержал ее взгляд.
      Дашка негромко проговорила:
      – У меня такое чувство, Стас, что я с тобой недавно познакомилась. И знакомство это не из приятных.
      Теперь покраснел Рыжий, со всеми своими веснушками.
      – Да на здоровье! Давайте кофеек пить, чаи гонять: дело подождет! Я такой гадкий, вы добрые – пойдемте дружно мыть посуду!
      Я посмотрел на часы:
      – Кофеек отпадает. Излишек времени поглощен шквалом страстей. Поехали к Сереге Гномкину: может, он нас чем-то угостит?
      Светлана с облегчением направилась к выходу. Мы со Стасом – за ней. Дашка с треском хлопнула дверью за нашими спинами.
      В лифте они, конечно же, подпирали разные углы. Мне предоставлялось право нажать кнопку, с чем я успешно сладил. Лифт поехал на первый этаж, и, видит Бог, этот путь не казался коротким.
      В «жигуленке» опять же мне доверено было рулить. Само собой, я рулил. Не то чтоб это занятие меня тяготило, но и удовольствия доставляло мало. В нашей веселой компании.
      Стас теперь сидел рядом, а Светлана – сзади. Адрес, разумеется, я помнил и в подсказках не нуждался. А развлекать эту парочку анекдотами про чукчу – нет уж, извините. Так вот и ехали. Врываясь в открытое окошко, ветерок обвевал лицо. А солнце – то выглядывая из-за домов, то прячась – как бы говорило нам «ку-ку».
      Приближаясь к месту встречи, мы оказались в микрорайоне, мягко сказать, неухоженном. Улицы замусорены, тротуары раздолбаны, и даже деревья здесь имели приблатненный вид. Стас хмуро предложил:
      – Может, бросим машину и пешком дойдем? Разведаем обстановку?
      – Зачем? – отозвалась Светлана. – Если нас пасут, мы покажем, что не доверяем Гному.
      Хвала Аллаху, уста отверзлись у обоих. Я молча вел машину по извилинам переулка.
      Рыжий полуобернулся к заднему сиденью.
      – Пасут нас наверняка. Если причалим к дому – покажем не доверие к Гному, а только то, что мы лохи.
      – Ну и ладно, – возразила Светлана. – Пусть думают, что на подставу мы не рассчитываем.
      Рыжий скривил губы.
      – По-твоему, Свет, они такие идиоты, чтобы поверить, будто мы такие бараны?
      Серые глаза Светланы блеснули в зеркальце сталью.
      – Готовя ловушку, Стас, они рассчитывают нас поймать. А уж кто мы там, бараны или козлы, мало их колышет.
      Диспут этот грозил затянуться. И следует признать, у каждого из оппонентов имелись свои резоны. Меня, однако, их доводы не волновали, ибо я решил: гори огнем все заповеди Мангустов, но эту кровавую лавочку я прикрою. Хватит церемоний, господа.
      – Ребята, – сказал я, подрулив к обшарпанной пятиэтажке, – слушайте сюда. Просто выходим и прем в подъезд. Можно хохотать и горланить песни. Полный расслабон, ясно? В квартиру вваливаемся, как на день рождения. – Я приглушил мотор. – Условие одно, ребята: от меня ни на шаг. Вопросы?
      Стас покосился на Светлану.
      – Мне-то зачем? – Он поправил на запястье золотые часы с браслетом – мой подарок. – Разве это как бы… э-э… не работает, что ли?
      Муки Рыжего понять было нетрудно: он пытался спросить, но при этом не проболтаться. Дело было в том, что четыре месяца назад, в чрезвычайной оперативной обстановке, я изготовил три пары часов: для Ильи, Стаса и Такэру – нашего японского друга. Часы эти предохраняют от пули и от взрыва. Причем их нельзя украсть или потерять: через мгновение они сами собой оказываются на руке владельца, выполняя свою защитную функцию. И вот, стало быть, Рыжий хотел теперь выяснить (так, чтобы не догадалась Светлана), какого черта ему ходить ко мне привязанным, когда он и без того вроде кум королю.
      – Все работает, – ответил я резко. – Но держись в шаге от меня. Без выпендрежа.
      Стас молча пожал плечами.
      Светлана, игнорируя наши недомолвки, спросила:
      – Как насчет оружия, супермен?
      – Плюем, супермент. – Я вышел из машины. – Вперед.
      Держась кучей, мы направились к подъезду. Пятиэтажка располагалась на отшибе, между нею и ближайшим домом зиял глинистый котлован. Народ вокруг точно вымер. Ни собак, ни кошек – только вороны, зато с избытком. Словом, место для ловушки – лучше не придумаешь.
      В подъезд мы вошли без приключений. Поднялись на второй этаж и остановились у двери с облупившейся краской. Тишина стояла гробовая. Светлана приложила ухо к двери.
      Стас ткнул пальцем в кнопку звонка. Дверь была тонкая и подогнана не слишком плотно. Звонок прозвенел оглушительно. Никто, однако, не открыл. Стас позвонил еще – с тем же результатом. Дверь открывалась внутрь. Светлана чуть отошла, чтоб выбить ее ногой. Но Рыжий толкнул дверь, и та отворилась, поскольку не была заперта.
      Светлана устремилась в квартиру, однако Стас ее придержал, благоразумно пропустив меня вперед.
      Я вошел, они – за мной. Никто не напал на нас, не выстрелил. Квартира оказалась пустой. В единственной комнате из мебели стоял лишь колченогий стул, на котором валялась пивная банка и сухарь с отпечатком зубов. Лейтенант Гномкин лежал на полу с подогнутыми коленями, но даже в такой позе огромное его тело занимало большую часть комнаты. Голова свойского парня Сереги повернута была под неестественным углом, и на лице застыло выражение детской обиды.
      Светлана замерла в дверях. Стас то ли нечаянно, то ли специально заслонил ее от этого зрелища. Присев на корточки возле покойника, я потрогал его лоб. Кожа не успела еще остыть. На груди убитого лежала открытка с изображением букета роз. На обороте была надпись: «Сычиха, я тебя трахну! Француз». Бросив открытку, я поднялся.
      – Позвонишь Калитину, дашь этот адрес, – обратился я к Светлане. – Пошли, нам здесь делать нечего.
      Светлана застыла, белая как мел. Стас посмотрел на нее, перевел взгляд на меня и буркнул:
      – И что теперь? Куда тыркнемся?
      Я пожал плечами:
      – Придется мозгами шевелить.
      Прав был Илья: если Остапчук знает, что мы знаем… Ловушка и впрямь оказалась необычной.
      Стас хмуро кивнул:
      – Начав с Толяна, он зачистил концы.
      Мы двинулись к двери. Светлана стояла у нас на пути, пялясь на труп Гномкина. Рыжий положил руку ей на плечо:
      – Свет, брось, ей-богу…
      Светлана стряхнула его руку:
      – Отвали.
      Стас обернулся ко мне, взглядом прося поддержки.
      Я разозлился.
      – Что ты мямлишь?! Бери ее в охапку – и в машину!
      – Сам бери! – огрызнулся Рыжий. – У нее крыша съехала, сто пудов!
      – Ну прямо! – еще больше разозлился я. – Если от тебя до сих пор не съехала, то вряд ли уже съедет! – Подхватив Светку на руки, я шагнул за порог. – Дверь закрой, специалист!
      Видать, планида моя такая – выскакивать из домов с женщинами на руках. Предупреждал ведь меня учитель: «Берегись женщин». Правда, имел в виду он нечто совсем иное, но как ни крути… Я спускался по лестнице, неся капитана МУРа, и Рыжий топал за мной следом.
      Светлана пробормотала:
      – Пусти, у меня ноги есть.
      – Ну-ка, продемонстрируй, – тут же съехидничал Стас.
      Я поставил девушку на ступеньку.
      – Не расслабляйтесь оба: вдруг они сделают финт. Держитесь рядом.
      Мы вышли из подъезда так же кучно, как вошли, и зашагали к «жигуленку». Никаких финтов не последовало, все было тихо. Интересно, почему? Сперва стрельба из джипа. Не в меня, правда, но в моем присутствии. Затем снайпер, выполнивший заказ лишь наполовину. К тому моменту, очевидно, я тоже стал для Остапчука большой занозой. И вот теперь, казалось бы, столь благоприятная обстановка – и никакой попытки избавиться от двух заноз разом. С чего такая осторожность?
      Мы разместились в «жигуленке» прежним порядком: Стас – рядом со мной, Светлана – сзади. И беспрепятственно выехали из этого Богом забытого микрорайона. Может, Остапчук решил навесить нам «хвост»? Подобная мысль, похоже, возникла у нас троих: Светлана и Стас пристально поглядывали в окна. «Хвостами», однако, не пахло. И почему-то это не утешало.
      Выехав в цивильную часть города, я погнал «жигуленок» к Дашкиной квартире. Если б «хвосты» появились на любом отрезке пути, я бы заметил. Но воскресные дороги практически были пусты, и солнце беспечно играло с нами в «ку-ку». Светлана притихла сзади, погрузившись в себя. Стас украдкой на нее посматривал. А я лихорадочно размышлял, как после таких обломов изловить лже-Француза.
      – Что замыслил Остапчук? Почему не напал, ограничившись демонстрацией трупа? Вместо обычного наглого наскока этот шизик тоже сыграл с нами в «ку-ку». Как постичь логику этого отморозка? Черт, надо пытаться.
      – Свет, – не выдержал Рыжий, – брось переживать.
      Светлана зыркнула исподлобья:
      – Угу, сейчас румбу спляшу.
      – Румбу, Свет, не пляшут, а танцуют. Сто пудов.
      – Стас, можешь танцевать, петь… только иди в задницу.
      – Не хами, Свет. Твой Серега получил по заслугам.
      – Он не мой, Стас. Отвали.
      Перебранка их звучала дистрофично и все же кровообращение, похоже, восстанавливала.
      Итак, чего хочет Остапчук? Покойный Толян, предложивший ему использовать мою кликуху, конечно же, обо мне рассказывал. Но крутой спецназовец, разумеется, не спешил верить. События этой недели, однако, должны были рассеять его недоверие. Первое: Сычиху прошили из автомата, а ей хоть бы хны. Подручные Остапчука, вероятно, пытались оправдаться: не виноваты, мол, мистика. И лейтенант Гномкин, лично видевший умирающую Сычиху, конечно же, эту мистику подтвердил. Второе: очередные покушения на Светлану в моем присутствии провалились – все выстрелы в «молоко». Что подумал Остапчук? Невезение, случай? Третье: водитель «Чероки» привез ему два трупа и поведал о том, как парни, стреляя в меня, попали в себя. Тут уже верь не верь, а на случай не спишешь. Остапчук, само собой, напряг мозги и поменял тактику. Он грамотно пропас Толяна до встречи со мной, приготовив нам обоим снайпера. Четвертое: снайпер, убрав Толяна, затем застрелил себя – в точности, как два громилы в джипе. Для Остапчука, естественно, секретом это не осталось. А коли так, вполне логично, что отморозок, не лишенный здравого смысла, решил впредь не рисковать и напрямую со мной не сталкиваться. Похоже на правду? Более-менее. В таком случае, убив своего мента, Остапчук вовсе не собирался вести боевые действия. Он просто, что называется, помахал нам ручкой. Ну и что мне делать, черт побери?
      – Слушай, Свет, – нарушил молчание Стас, – а Калитин в курсе, что Серега гнилой?… То есть был.
      Светлана сверкнула глазами.
      – При чем тут Леша?! Что ты в него вцепился?!
      Веснушки Рыжего покраснели:
      – Не трогаю я твоего Лешу, я…
      – Он не мой!
      – …просто спросил: в курсе он или нет?
      Помолчав, Светлана ответила:
      – Конкретно Гнома не обсуждали. Что у нас «крот» – коню было ясно. А теперь… распутать комбинацию из трех пальцев Калитин сумеет, хватит мозгов.
      Меж тем я притормозил у телефона-автомата.
      – Давай, Свет, рапортуй начальству.
      – Чтоб Леша мозги не напрягал, – ввернул Стас.
      Приоткрыв дверцу, Светлана прошипела:
      – Иди знаешь куда…
      – Посиди в машине, Стас, – сказал я. – Мы быстро.
      Стас усмехнулся:
      – Боишься, утонят?
      Я кивнул:
      – Если утонят вместе с тобой, буду утешен.
      Мы со Светланой вставили в таксофон карточку, и капитан Сычова набрала мобильный номер начальства. Майор Калитин отозвался тотчас. В двух шагах мне было слышно, как он с ходу начал ей выговаривать. Светлана резко его оборвала и лаконично доложила об убийстве лейтенанта Гномкина. После напряженной тишины из трубки вновь донеслись упреки. Светлана вновь их оборвала:
      – Кончай эту хрень, Калитин! Француз его уделал, кто еще!.. – Она покосилась на меня. – Какой, на хрен, учитель?! Тебя что, замкнуло, Леш?… Объявлюсь, когда Француза поймаю! Записывай адрес… Какой адрес, блин! Где труп Гнома! Ты, часом, не на бабе?… – Светлана продиктовала адрес пятиэтажки. – Все, Леш. Привет Жмыхову. Скажи, чтоб не злился. – И повесила трубку.
      Мы вернулись в «жигуленок». Выехав на дорогу, я помчался к Дашке. Догадалась бы она разогреть приготовленный вчера обед.
      – Как там Леша? – осведомился Стас.
      – Вижу, тебя не угнали, – отозвалась Светлана.
      Рыжий буркнул:
      – Не дождешься.
      Она вздохнула:
      – Помечтать нельзя?
      А я за рулем, конечно же, думал про Остапчука. Каков следующий его ход? Взять хоть эту открытку: «Сычиха, я тебя трахну!» Смахивает на программу. Охотился он на Сычиху, охотился – и все мордой о стол. Отморозок, похоже, на Сычихе зациклился. И очередной удар его будет направлен опять… Но каким образом? Черт его знает. В любом случае Светку надо беречь пуще глаза.

      Обед Дашка разогрела. Витающие в прихожей ароматы могли свести с ума голодных неудачников. В том, что мы неудачники, сомнений у Дашки не возникло.
      – Облом? – догадалась она при виде наших физиономий.
      – Стопудовый, – буркнул Стас.
      Дашка тряхнула пепельной гривой:
      – Ясно. Гномкина замочили.
      Светлана подняла на нее взгляд:
      – Хочешь работать в МУРе?
      Дарья прокомментировала свою догадку:
      – Не надо быть Эйнштейном: вариантов немного.
      – Для девочки из математического класса, – ввернул я раздраженно.
      Дашка встала передо мной подбоченясь:
      – Унизить хочешь? Растоптать достоинство?
      Все прыснули.
      Когда мы рассаживались за кухонным столом, Светлана медлила в нерешительности. Дашка махнула ей половником:
      – Подкрепись, супермент. Пока не остыло.
      С каким-то странным выражением Светлана произнесла:
      – Подкрепиться, в общем, надо.
      Мы не придали этим словам значения. Сев с нами за стол, Светлана принялась уплетать суп и котлеты. За едой Стас взял на себя труд обрисовать Дарье детали нашего «облома». В мыслях я подосадовал на отсутствие Ильи: вместе, может, мы и нащупали бы какую-нибудь перспективную ниточку.
      – Значит, – озвучила мои мысли Дашка, – все опять по нулям. Отморозка теперь ищи-свищи.
      – Придумаем что-нибудь, – провозгласил Стас.
      Светлана молча уткнулась в тарелку.
      А я предположил:
      – Остапчук сделает ход. В самое ближайшее время.
      Дашка накрыла мою руку своей:
      – Не сомневаюсь. Но какой?
      Я пожал лишь плечами.
      После еды Рыжий, верный обещанию, в одиночку перемыл посуду.
      – Неплохо получается, – похвалила Сычиха.
      Стас вытер руки полотенцем.
      – Спасибо, что оценила.
      – Серьезно, Стас. Найди себе хорошую бабу…
      – Обойдусь без твоих рекомендаций, Свет.
      Я поспешно произнес:
      – У нас есть адрес ЛСД.
      – Отлично! – оживился Рыжий. – Когда едем?
      – Прямо сейчас, – объявил я. – Но работа с Внушателем для меня одного.
      – Это почему?! – вскинулся Рыжий.
      – Потому. Прикинь сам.
      Подумав, Стас кивнул:
      – Ладно. Понадоблюсь – завтра с утра я в школе.
      – Что ты там забыл? – удивилась Светлана.
      Рыжий развел руками:
      – Зинаида затребовала. Спортинвентарь проверить надо. Что пришло в негодность – отбраковать, чего не хватает – составить список. Хорошо бы до обеда управиться.
      Дашка похлопала в ладоши:
      – Ай да Зинаида! Всех умеет задействовать!
      – А некоторые, – заметил я, – еще подсовывают ей своих мужей для покраски школы.
      Рыжий с усмешкой засобирался.
      – Ладно, мальчики-девочки. У меня еще дел невпроворот.
      Тут Светлана и выдала:
      – С вашим ЛСД я вроде тоже не нужна? Тогда пойду, нагостилась.
      От этого заявления мы опешили.
      Дошедший до двери Стас, обернувшись, процедил:
      – Свет, ты тупая или хитрая?
      Светлана с каменным лицом встала из-за стола.
      – Хорош трепаться. Джинсы и майку я верну.
      Дашка и Стас смотрели на меня. А я… за мою жизнь это был второй случай, когда я онемел от злости. Прости, учитель. Ты не уставал твердить: «Самоконтроль, самоконтроль…» Обычно у меня это получалось, но, черт подери, не всегда.
      Однако я спокойно произнес:
      – Свет, при чем тут джинсы? Сядь, пожалуйста.
      – Хватит мною распоряжаться! – ощетинилась Светлана. – Кто ты вообще такой?! Сказала, пойду, значит, пойду! Где тут моя сумка?! – Она обошла меня и двинулась к двери.
      Путь ей преградил Стас. Его рыжие кудри вздыбились, как иглы дикобраза.
      – Ты всегда была с прибабахом. Всегда любила только себя…
      – Заткнись! – рявкнула Светлана. – Я знаю, что ты обо мне думаешь! Уйди с дороги или…
      – Что «или»? Давай, Свет!
      Несколько мгновений они сверлили друг друга взглядами, затем Светлана перевела дух и примирительно проговорила:
      – Стас, я должна вернуться на работу. У меня погиб товарищ, мальчишка совсем.
      – Ничего себе мальчик! – взревел Рыжий. – Такой, главное, способный!
      Дашка выхватила из кастрюли половник:
      – Отойди, Стас! Я проломлю этой дуре башку!
      Светлана вновь перевела дух.
      – Какой Гном ни есть… какой ни был, я за него в ответе. Должна же я ответить хоть за кого-то.
      Рыжий уперся взглядом в пол:
      – Не пущу.
      – Стас, я не буду отсиживаться. Думай обо мне что хочешь, но я не фуфло. Дай пройти.
      Дашка взмахнула половником.
      – Сычиха, с меня довольно! – Она шагнула к Светлане. – Применяй свой черный пояс!
      Я встал между женой и капитаном Сычовой, ибо хорошо знал свою жену.
      – Свет, – произнес я с ангельской кротостью, – послушай сюда.
      Она покачала головой:
      – Все равно я уйду.
      – Зачем, Свет? – Я едва сдерживался. – Кому ты адресуешь свой порыв? Обаяшке Калитину, который, возможно, кого-то и ловит, но не того и не там. Или Остапчуку, мечтающему отправить тебя вслед за Гномом? Кстати, именно эта его мечта дает нам реальный шанс поймать отморозка.
      – Вот и отлично. – В глазах Светланы появился стальной блеск. – Выйдем с ним лоб в лоб, я готова.
      Дашка рванулась из-за моей спины:
      – Идиотка! Себя угробишь и дело завалишь!
      – А ей по барабану! – прорычал Стас. – Ей ментовская совесть покоя не дает!
      Светлана криво усмехнулась.
      – Все сказали? Тогда бывайте. Не отпустите сейчас, на ключ запрете – дверь вышибу и уйду.
      Как меня достала эта упрямая! Если б ты это выдержал, Стив Пирс, мое уважение к тебе возросло бы еще более!
      – Иди, Свет, – сказал я, – уговорила.
      Рыжий воззрился на меня в изумлении:
      – Глеб, ты…
      – Стас, это ее жизнь.
      Рыжий освободил дверной проем.
      Светлана вышла с кухни и направилась в комнату за сумкой.
      Дашка ошеломленно смотрела мне в глаза.
      – Отпускаешь ее? Вот так… под пули?
      – Ну прямо! – буркнул я. – Перебьется.
      Светлана вернулась в прихожую с сумкой через плечо.
      – Пока, ребята. Не обижайтесь. – Она приблизилась ко входной двери.
      Тут ноги капитана Сычовой оторвались от пола. Как воздушный шарик, она взмыла к потолку.
      – Посторонись, – предупредил я Стаса.
      Как раз вовремя. Только Рыжий отпрыгнул к стене – Света влетела на кухню, покружилась под потолком и опустилась задом на холодильник. Стас расплылся в улыбке.
      Дашка озабоченно полюбопытствовала:
      – Что-то забыла, Светик?
      Совершенно обалдевшая, красная как помидор, Светлана спрыгнула с холодильника и ринулась к выходу. Там она опять взмыла к потолку и, повторив цикл, совершила посадку на холодильник.
      Дашка и Стас покатились со смеху. Сценка и вправду выглядела комично. Светлана восседала на холодильнике (причем сумка очутилась на ее голове) и пронзала меня взглядом.
      – Ты… ты вообще… – Она просто не знала, как меня обозвать.
      Дожидаться ее лингвистических откровений я не стал.
      – Захочешь еще полетать, – кивнул я на входную дверь, – милости просим. Тот же эффект ты обнаружишь, приблизившись к окнам.
      – Подлюга хренова, – все же выговорила она.
      – Остается один путь, – подытожил я, – через вентиляцию. Попробуй, Свет, может, получится. – Я двинулся с кухни. – Айда, ребята. Дел и вправду полно.
      Стас, выходя, помахал Светлане рукой.
      А Дарья задержалась и вздохнула:
      – Видишь, Свет, какие тут сквозняки. Осторожней.
      Когда мы вышли из подъезда, веселость наша схлынула. Стас хмуро влез в «Тойоту» и укатил. А мы с Дашкой забрались в «жигуленок». Заводя мотор, я сказал:
      – Выбирай: либо я отвезу тебя домой, либо ты…
      – Подожду тебя в машине, – продолжила Дарья. – Что за вопрос, дурак?
      – Ведьма, – констатировал я, выруливая на шоссе.
      Мы отправились по адресу, добытому генералом ФСБ, к дому, где проживал Лев Савельевич Дьяков. Он проходил у нас под кличкой Внушатель, и пора было с ним разобраться. Ох, пора!

      Дом был шестнадцатиэтажный, современной постройки, с просторной автомобильной стоянкой. В воскресный день машин оказалось мало, и мы удобно припарковались. Дашка с тревогой на меня взглянула:
      – У тебя есть план?
      Я пожал плечами:
      – Буду импровизировать. Если он сейчас дома.
      – Ясно, – кивнула Дашка. – Действуешь на втором уровне.
      Я нажал на кончик ее носа.
      – Умная, спасу нет. – С этими словами я исчез с глаз жены. То есть стал неразличимым в обычном зрительном спектре. – Сиди тихо, Лосева-Грин. И что бы ни случилось – из машины ни шагу.
      Она чмокнула меня в невидимую щеку:
      – Кого учишь, морда?
      Я выскользнул из «жигуленка». Дашка была в относительной безопасности. Даже если ЛСД ее «учует» и нашлет свои фантомы, на их провокации она не поддастся. Тем более что через несколько минут Внушателю будет не до нее: уж я позабочусь.
      Итак, я шел к подъезду, невидимый и «упакованный» в защитное свое поле. То есть либо я чего-то не понимаю, либо обнаружить меня ЛСД никак не мог. А уж кто-либо другой и подавно. Проходя мимо пожилого консьержа, я перевернул страницу журнала с красотками, на которых тот пялился. За подобные школярские выходки Стивен Пирс частенько меня песочил. Консьерж озадаченно огляделся, пытаясь определить, откуда ветерок, шалящий с печатной продукцией. Не дожидаясь результата его изысканий, я удалился.
      Пользоваться лифтом не хотелось: на любом этаже могли подсесть попутчики, и непредсказуемость была мне ни к чему. Поднявшись по ступенькам на двенадцатый этаж, я встал перед дверью в холл на четыре квартиры, одна из которых принадлежала ЛСД. У меня был выбор: отпереть дверь или телепортироваться на столь ничтожное расстояние со всем букетом неприятных ощущений. Почесав невидимый затылок, я выбрал первое. Дверь, черт бы ее драл, отворилась со скрипом, но в холле, к счастью, никого не оказалось. Я приблизился к двери Внушателя, и передо мной возник тот же вопрос: отпереть или телепортироваться? Опять я рискнул выбрать первое. Риск оправдался, причем повезло мне в двух пунктах: и дверь открылась бесшумно, и ЛСД оказался дома. В одной из роскошно обставленных комнат он лежал на диване, задрав ноги на спинку, и томным тенорком чирикал по телефону.
      Стоя в дверях, я рассмотрел знакомую плешь. И что забавно, он был в том же полотняном костюме. В углу, на столике красного дерева, на серебряной поставке поблескивал кристалл кварца размером с небольшую азиатскую дыню. Значит, догадка моя верна: дома у него усилитель-передатчик, а в желтом такси ретранслятор. С их помощью Внушатель насылает свои фантомы на расстоянии. Возникло искушение немедля его прикончить и, что называется, решить проблему. Однако у меня имелся черновой план, как разом убить двух зайцев. Отрекаться от этого плана было непрактично и неспортивно. Крадучись я обогнул диван, чтобы рассмотреть наконец лицо этой выдающейся сволочи.
      Лицо Льва Савельевича Дьякова меня поразило. Поразило редчайшей своей безликостью. Даже у самых никчемных людишек наблюдается какая-то своя черточка, свой штришок, а тут… Казалось, какой грим на это лицо нанесешь, таким его обладатель и будет. Все на месте, вроде все в пропорции, без изъянов. А Природа словно подмигивает: «Поди догадайся, что именно он способен вытворять такие штуки». Я бы и не догадался, если б не цыганка.
      ЛСД меж тем насторожился, будто каким-то непостижимым образом ощутил мое присутствие. Отстранив от уха телефонную трубку, он окинул взглядом комнату и на мгновение замер. Затем, расслабившись, возобновил разговор, к которому я невольно прислушался.
      – Извини, Тиночка, – проворковал он в трубку, – померещилось, что кто-то залез в квартиру… Ну да, если б залез… Ха-ха! На чем мы остановились?… Тиночка, я не вредный. Взял бы я твою горящую путевку, но… Ты так уговариваешь, лапуля. Конечно, я обожаю Испанию и все такое. Но столько работы… В лес-то не убежит. А кто будет заниматься космосом?… Ха-ха! Космос без Левы Дьякова, сама понимаешь… Ох, не знаю. Говоришь, на две недели?… Отбытие помню: завтра в 16.30. А документы и деньги когда?… Ну вот, сегодня. Переться в ваше агентство… Ну да, пузо! Ха-ха! Какое там пузо, Тиночка!.. Прямо и оформить за день успеете? А не рискованно к отлету?… Ох, не знаю. Давай так: если надумаю – перезвоню. О'кей?… Ха-ха! Тиночка, не дави! Я подумаю… Ага, целую. – ЛСД отключился и положил трубку на живот. Глаза его взирали в потолок.
      Кажется, в намеченном мной плане забрезжил новый луч. Пора было выходить на сцену. Присев на стул у окна, я сконцентрировался.
      Они возникли в дверях комнаты: дылда и коротышка. Напрягать воображение я не стал. У обоих была стрижка «ежик», бульдожьи челюсти и пронзительные глазки. Созданные мной голограммы не отличались ни оригинальностью, ни вкусом. Оба громилы были в серых костюмах, при галстуках и монотонно жевали жвачку. Словом, персонажи из дешевых комиксов. Коротышка, по моему замыслу, должен был (в рамках традиций) изображать злого дядю, а дылда – доброго. Почему-то я был уверен, что подобное оформление и расстановка фигур весьма впечатлят ЛСД, об интеллекте которого у меня сложилось мнение невысокое. Едва ли Внушателю взбредет на ум, что с ним проделывают трюки наподобие его собственных, так что… Осталось лишь поднять занавес.
      – Валяется, – просипел Коротышка. – Зад выше головы.
      Дылда пробасил:
      – Имеет право: воскресенье.
      Лев Савельевич Дьяков, подскочив, будто ужаленный, вылупился на дивную парочку.
      – Кто вы?! Как вошли сюда?! – вскричал он фистулой.
      Ну конечно. О чем еще мог спросить этот гениальный недоумок?
      Коротышка с гадкой ухмылкой извлек из кармана связку отмычек.
      – Во, видел? Так и вошли, кретин!
      Дылда с укором покачал головой:
      – Прекрати. – Он достал удостоверение и развернул. – Лейтенант Дедков, особый отдел. А это… – Он кивнул на Коротышку. – Представься сам.
      Коротышка выставил кукиш:
      – Во ему! По башке – и в кутузку!
      Дылда повысил голос:
      – Представься по форме, Пыпин!
      Коротышка нехотя развернул корочки:
      – Лейтенант Пыпин, особый отдел. Все равно ведь его исполнять, блин…
      – Заткнись и действуй по закону! Усек?!
      – Усек, усек.
      – Вот и ладно. Там видно будет, исполнять его или к награде представить.
      Оба хохотнули.
      А я, невидимый, сидел на стуле, не получая от своего шоу ни малейшего удовольствия. Однако пошлятина эта неплохо доходила до адресата.
      – Что вам нужно?! – взвизгнул ЛСД хватая телефон. – Позвоним, в конце концов, Виталию Матвеевичу…
      С ковбойской прытью Коротышка выхватил пистолет.
      – Клади трубку или пупок прошью!
      Белый, как полотно, ЛСД уронил трубку на диван.
      – Но я хотел только позвонить…
      – Кому стучать собрался?! – Коротышка держал Внушателя под прицелом. – Колись, падла! И не вздумай проделывать свои штучки-дрючки! – Свободной рукой он покрутил возле головы. – Увижу какую подлянку – прошью пупок!