Ночью мне впервые приснился кошмар. Причем такой, что отпетый псих позавидует. Будто спешу я при луне в какой-то мрачный дом, мчусь во все лопатки. И гложет меня паническая мысль: «Я должен опередить субботу! Во что бы то ни стало опередить субботу!» В окнах дома искаженные ужасом лица: они ждут от меня какой-то помощи. Казалось, я успеваю. Но стоило мне вбежать в дом – суббота ввалилась следом. Затылком я ощущаю ее горячее дыхание. «Пошла вон! – ору я. – Сейчас пятница!»
      – Тихо, любовь моя, – шептала Дашка. – Уже суббота. Что тебе приснилось?
      – Уф-ф! – Меня передернуло. – В пересказе этот ужастик сильно проиграет.
      Дашка гладила мои волосы:
      – Забудь ужастики, дурак. Тебе должна сниться только я. В крайнем случае – Клиффорд.
      И я заснул до утра. Без кошмаров.
      Разбудил меня телефон.
      – Алло! – донесся с кухни голос Дашки. – Конечно, Вася. Минутку. – Она вошла, благоухая кофейным ароматом, и протянула мне трубку. – Возбужден чрезвычайно, – шепнула она.
      Взглянув на часы, я присвистнул: было без четверти девять. До встречи с генералом оставалось сорок пять минут. Дарья была в джинсах, майке и кроссовках, и волосы ее были собраны в боевой «конский хвост». Не слабо, однако, я поспал!.. Приложив к уху трубку, я отозвался. И Василий проревел:
      – Привет, Фран… Глеб Михайлович! Мы его нащупали. Он телке своей стрелку забил, а телка – сразу к нам. Короче, в два часа мы козла этого берем! Куда его доставить?
      Я вскочил с постели.
      – Сперва возьми, трепач!
      – Да нет, Француз, тут верняк. Он от лярвы своей прямо торчит, не сорвется. Так что… Может, в Измайлово? Там есть местечко… Нам ведь зрители ни к чему, так?
      – Само собой, – подтвердил я.
      – Ну вот. А там деревья кругом, ни одной собаки. Только тачку надо заранее бросить.
      – Говори, где.
      Объяснив, как добраться до укромного местечка, Вася предложил:
      – В три часа годится?
      – Вполне, – сказал я. – Но смотри: девушку не трогать. Чтоб у нее никаких проблем.
      Василий засопел:
      – Ну, Михалыч, ты даешь. Кем ты меня, блин, считаешь? Если хочешь знать, эта мочалка штуку баксов получит, без понтов. – Он дал отбой, храня обиду.
      Дарья спросила с надеждой:
      – Неужто сработало?
      Я постучал по спинке стула:
      – Не сглазить бы.
      – Ладно. – Дарья тряхнула волосами. – Сделай пи-пи, умойся и завтракать. Времени в обрез.
      Ее инструкцию я выполнил в ускоренном темпе, заглатывая завтрак уже на ходу. До встречи с генералом оставалось двадцать пять минут – ровно столько, чтобы домчаться по хорошей дороге. Насчет дороги я особо не беспокоился: во-первых, утро солнечное и сухое, а во-вторых, опять же, суббота – большая часть машин по дачам разъехалась. И прогноз мой в этом оправдался. В остальном Же… Как говорится, мы предполагаем, а Бог располагает.
      Только мы вышли из подъезда – я их засек. Дашка щебетала, держа меня под руку:
      – Уверен, что у Мангустов не бывает гастрита? С таким питанием…
      – Живо за спину, – скомандовал я.
      Не понимая причины, она молча подчинилась. Мы гуськом двинулись к «жигуленку». Из окна «БМВ» цвета капучино за нами с ухмылочкой наблюдал Павел Тимофеевич Хлыстин. Джипа с охраной, как ни удивительно, вблизи не оказалось. Зато у соседнего подъезда припаркован был «рафик», откуда выскочила Зоя из «Вечернего курьера» в сопровождении паренька с видеокамерой. Камера была нацелена на меня.
      – Глеб Михайлович Грин! – возопила Зоя, приближаясь. – Вы признаете, что бандит по кличке «Француз» – ваше второе «я»?! – Она была в деловом костюме, на каблуках, и укороченная юбка демонстрировала пикантную кривизну ее ног.
      Дашка рванулась из-за моей спины:
      – Ну сволочь! Ты сожрешь свои сопли!
      Старухи на скамейке взирали на нас с интересом. Случайные зеваки тоже не оставили это шоу без внимания. И несравненная Зоя купалась в этом скандале, словно в шампанском.
      – Скажите, – обратилась она к Дарье, – что вы чувствуете, будучи женой убийцы? Каким порошком отстирываете вы кровь его жертв?
      Ухмылка Хлыстина буквально растеклась по морщинам лица. Отсалютовав мне тросточкой, он закрыл окно автомобиля. И «БМВ» мягко укатил со двора.
      Вне себя от ярости, Дашка отчеканила:
      – Кровь жертв я не отстирываю, а пью. Надеюсь, жаба, в тебе наберется ее достаточно. – Она шагнула к журналистке.
      Я удержал жену за руку. Сарказмы ее отскакивали от Зои, как от стенки горох. Мадам была в своей стихии, лучилась самодовольством и считала меня фазаном, поданным к ее столу. Видеокамера между тем работала.
      – Насколько пополнился ваш семейный бюджет? – улыбалась нам Зоя. Получить ответы, судя по всему, она не рассчитывала. – Кто скупает у вас награбленное?
      Дарья рвалась из моих рук, но я не пускал. Не потому вовсе, что опасался за сохранность Зонного лица, которое, на мой взгляд, испортить было трудно. Я и сам был в бешенстве, но по причине, отличной от Дашкиной. Мысли мои текли в ином направлении.
      Оттеснив Дашку за спину, я улыбнулся в объектив:
      – Ах, Зоя! С вашим опытом так облажаться!
      – Да ну? – усмехнулась журналистка.
      Я кивнул, как бы выражая сочувствие к ее проблеме.
      – Ей-богу. Дело даже не в судебном процессе, который я вам организую. Дело в том, как будет выглядеть ваша газета, когда поймают настоящего Француза. С моей, заметьте, помощью.
      Возникла пауза. Оператор продолжал съемку, но хозяйка шоу призадумалась. Дарья за моей спиной притихла. Ход моих мыслей ей был непонятен, но, готов спорить, он ей уже нравился.
      – Не вешай мне лапшу! – огрызнулась Зоя. – Ты Француз: нас информировали точно.
      – Кто?
      – Мы не выдаем свои…
      – Анонимный звонок, – скривил я губы. – Даже адрес указали. Странно только, что по этому адресу прибыла не группа захвата, а гусыня из «Вечернего курьера». Где, кстати, ваши конкуренты? – Я приложил ладонь козырьком. – Ау, ребята! Слетайтесь на сенсацию!.. Да, Зоя, вся слава достанется вам. Подсуетились.
      Оказалось, Зоя умеет краснеть. Но не от стыда – лишь с досады.
      Дашка, вполне умиротворенная, оперлась на мое плечо.
      – Бедный заяц, – вздохнула она. – Пять лет завидовала Ольге Самарской, аж из трусов выпрыгивала – и вдруг такой шанс… Сказать, кому я сдаю награбленное?
      На дамочку жалко было смотреть.
      – Достаточно, – махнула она оператору. – Отбой, Андрей.
      Паренек выключил видеокамеру.
      Я полюбопытствовал:
      – Сотрудничаете с телевидением?
      – Делать нечего, – скорчила мину журналистка. – Просто записываем на случай… судебного, к примеру, разбирательства. – Она кивнула оператору. – Сваливаем, Андрей.
      Я дал им пройти, затем окликнул:
      – Наше сотрудничество еще в силе?
      Дашка воззрилась на меня в изумлении.
      Зоя обернулась:
      – Какое сотрудничество? Что ты… Вы, ты – я уже запуталась!
      – Как вам удобнее, – отмахнулся я. – Жаль делиться с вами пирогом, но мне нужна ваша помощь. С учетом того, что трепаться не в наших с вами интересах…
      Лицо журналистки оживилось:
      – О чем речь? Выражайся конкретней.
      – О Французе, конечно. Вернее, о его хозяине. Мне стало известно, на кого Француз работает и, ты будешь смеяться, кому он сдает награбленное.
      Зоя приблизилась ко мне, точно кролик к удаву:
      – Скажешь мне?
      – С условием. – Я бросил взгляд на оператора.
      – Андрей, подожди в машине! – приказала газетная волчица. И, когда паренек скрылся в «рафике», устремила взор на меня. – Вся внимание.
      Я посмотрел ей в глаза.
      – Павла Тимофеевича Хлыстина знаешь?
      – Хлыста? Кто ж его не знает. – Лицо журналистки выразило недоумение, но я многозначительно молчал. И она пробормотала: – Ты хочешь сказать… Иди ты?
      Я кивнул:
      – Есть доказательства. Нужно, чтобы ты проникла… Знаешь, где его офис?
      – Знаю. И что?
      – Возьми у него интервью. Расспроси о бизнесе, о политике, о прочей мутоте, а потом… Но строго между нами!
      Казалось, мадам меня придушит:
      – Да! Да! Ну?!
      – Когда он защебечет и хвост распустит, ты скажешь: «Хотелось бы ознакомиться со списком». Разумеется, он спросит: с каким? «С тем списком, – уточнишь ты, – где указаны фирмы и предприятия, которые Француз должен разгромить в ближайшие дни». И пусть оператор твой запечатлеет в этот миг его рожу.
      В глазах Зои мне привиделись всполохи адского пламени.
      – Иди ты?! И никто еще об этом…
      – Но ты передашь мне копию видеопленки.
      Просьба моя адресовалась уже ей в спину, ибо Зоя бежала к «рафику».
      – Само собой! – отозвалась она, впрыгивая внутрь.
      «Рафик» укатил.
      Дашка потянула меня за руку к «жигуленку». В машине она рухнула на меня и расхохоталась:
      – Обожаю тебя. Почти как Клиффорда.
      – Боюсь, генерал Рюмин чувств твоих не разделит, – буркнул я, заводя мотор.
      Продолжая смеяться, Дашка осведомилась:
      – На фиг нам ее видеопленка?
      – Да так. Для поддержания разговора.
      Под смех жены я гнал по практически пустому шоссе и молил Бога, чтобы генерал в гневе не ушел и непременно меня дождался. Ну почему я вечно опаздываю? Что за хвороба такая?

      Генерал ФСБ терпеливо ждал на детской площадке под грибком. Невзирая на теплое утро, он был в жилете, в белоснежной сорочке и при галстуке. Оксфорд оставался Оксфордом. Он сидел на лавке, барабаня пальцами по толстенной папке с завязками. Двор его дома был почти безлюден: лишь девочка у подъезда скакала через прыгалку.
      Я приложил руку к сердцу:
      – Борис Викторович, мы свинтусы…
      – …и макаки, – продолжила Дарья, копируя мой жест.
      Я поднял руки:
      – Сдаемся.
      – Судите, как врагов народа, – брякнула Дашка.
      Генерал обозначил улыбку:
      – Знаете, кого вы сейчас напоминаете?
      – Знаем, – кивнула Дашка.
      – Леньку с Гулькой, – отгадал я.
      И Дашка подытожила:
      – Всегда им подражаем.
      Оксфорд хмыкнул, оттаивая. И я полюбопытствовал:
      – Где они, кстати?
      – В турлагере. Довольны весьма. Анна Кирилловна варенья варит на даче, а я… – генерал вздохнул, – парюсь тут с делами, будь они трижды неладны.
      Что-то в тоне Оксфорда заставило меня всмотреться в его лицо. Генерал, как обычно, был выбрит до синевы. От него исходил едва уловимый аромат парфюма. Седеющие волосы аккуратно подстрижены и причесаны, однако в глазах… Глаза покраснели, видимо, от бессонницы (пьянство я смело мог исключить), и в них затаилась тревога. Скорее даже, страх. И мешки под глазами набухли. Похоже, не зря телефонный голос вчера меня насторожил.
      – Простите, что добавил вам хлопот, – сказал я.
      – Мы отработаем, – заверила Дашка.
      Генерал сделал протестующий жест:
      – Лишь бы оно того стоило. – И протянул мне папку. – Зачем вам эти данные, не допытываюсь. Государственной тайны здесь нет.
      Я взвесил папку в руке:
      – Ого! Огромное вам спасибо. – Вот вроде и все – пора было уходить. Но я медлил.
      Генерал это заметил и смотрел выжидательно.
      – Не за что, – ответил он, вставая с лавочки. – Рад был услужить.
      Дашка потянула меня за руку. Но я не торопился, пытаясь пощупать почву.
      – Борис Викторович, с этим делом у вас не возникло проблем?
      – Бог с вами, – отмахнулся генерал. – Позвонил кое-кому в МВД, навел справки о картотеке несчастных случаев, в том числе и подозрительных. Мне ответили, что подозрительные и очевидные – все в общей куче. Приходите, говорят, и копайтесь, ежели охота. Послал я туда двух толковых ребят и… Результаты их усилий, Глеб Михайлович, вы держите в руках. Звонил мне, правда, Анисимов, интересовался…
      – Кто такой Анисимов? – уточнил я.
      Дарья тряхнула «конским хвостом»:
      – Темнота! Анисимов – замминистра внутренних дел.
      В моей памяти тут же всплыл улыбчивый пузан в погонах генерал-лейтенанта, часто мелькающий на телеэкране. И Борис Викторович кивком закрепил этот образ:
      – Учитесь у жены, Глеб Михайлович: она знает азбуку. За сим позвольте…
      – И что хотел Анисимов? – полюбопытствовал я, мешая генералу откланяться.
      – Виталий Матвеевич хотел знать, зачем мне эта белиберда.
      – Что вы ответили?
      Оксфорд усмехнулся.
      – Естественно, я не сказал ему, что выполняю задание школьного учителя моего сына. Просто сослался на рутинную проверку. У нашей конторы, Глеб Михайлович, не принято требовать отчет. Если вас волнует именно это.
      Дашка вновь потянула меня за руку. Я вновь уперся:
      – Так какого черта он вообще звонил?
      Генерал потер воспаленные веки:
      – Глеб Михайлович, вы подозрительны более, чем Стальной Иосиф. С Виталиком Анисимовым я знаком со студенческих лет. Мы частенько сражались с ним в покер Да и теперь иной раз перезваниваемся. Он спросил, на кой мне сдались эти несчастные случаи. Я уклонился от ответа, которого, кстати, и сам не знал. Мы обменялись парой анекдотов и простились. Чего вам еще?
      Кабы я ведал! Что-то меня беспокоило, но испытывать генеральское терпение далее было опрометчиво.
      – Что ж, – вздохнул я, – еще раз спасибо.
      – Еще раз не за что. Удачи вам. – Оксфорд направился к подъезду.
      Мы двинулись к «жигуленку».
      – Ты станешь его кошмаром, – усмехнулась Дашка.
      Меня словно шарахнуло.
      – Борис Викторович! – обернулся я. – С вами все в порядке?
      Генерал тоже обернулся. В глазах его застыло отчаяние. Но лишь на мгновение.
      – О чем вы, Глеб Михайлович? Ей-богу, я перестаю вас понимать.
      Теперь я потянул Дарью, и мы нагнали генерала в трех шагах от подъезда. Собравшись с духом, я выпалил наугад:
      – У вас под окнами не маячило желтое такси?
      Жена вскинула на меня изумленный взгляд.
      А генерал хмуро ответил:
      – Глеб Михайлович, я редко глазею в окно. И понимаю вас еще меньше.
      – Ладно, – процедил я, – поставлю вопрос по-другому. С тех пор, как вы по моей просьбе позвонили в МВД, не было ли у вас причин… то есть не произошло ли с вами нечто такое, чтобы вам почудилось, будто вы сходите с ума?
      И вновь отчаяние в глазах. И опять лишь на мгновение. Но теперь его заметила и Дашка.
      – Боже мой! – выдохнула она.
      Генерал раздраженно произнес:
      – Друзья мои, вы становитесь, как бы помягче выразиться…
      – Назойливыми, – подсказал я. – Не до политеса, Борис Викторович. Отвечайте как на духу: к вам не заходил ваш двойник, с клыками или без оных, или какая-то другая невероятная личность?
      Взгляд Оксфорда непривычно забегал, лицо побагровело.
      – Послушайте, это переходит всякие границы!
      – Борис Викторович! – Дашка ухватила его за рукав. – Ради бога, что это было?
      Генерал жестко проговорил:
      – Друзья мои, кажется, мы крупно поссоримся!
      Похоже, его было не сдвинуть.
      – Черта с два! – отрезал я. – Сейчас мы поднимемся к вам в квартиру и во всем разберемся! Немедленно!
      – Глеб Михайлович, у меня нет времени.
      – Это не займет более десяти минут.
      – Но у меня не убрано! Анна Кирилловна на даче…
      – Плевать на уборку! Я втравил вас в историю, я и вытащу, пока не поздно!
      Генерал вздохнул, сдаваясь:
      – Хорошо, на десять минут. Хотя, право, не пойму, о чем вы толкуете.
      Мы вошли в подъезд, миновали консьержку (которая, невзирая на сопровождение генерала, едва нас не облаяла), поднялись в лифте и переступили порог квартиры.
      – Я предупредил, что не убрано, – буркнул Оксфорд, Демонстрируя прямую спину. – Прошу.
      Мы прошли в гостиную, где четыре месяца назад жена генерала (тогда еще полковника) закармливала нас пирогами. В тот день в Москве было сыро и сумрачно. Теперь в оконные стекла светило солнце. И пылинки роились в его луче. Однако, по сути, мы будто вернулись на четыре месяца назад. Проблемы возникли другие, но остались такими же мерзкими.
      Мы с Дарьей присели на диван. Хозяин мерил шагами комнату. Япредложил:
      – Сядьте рядом, Борис Викторович.
      – Зачем?! Послушаю вас стоя.
      – Сядьте на диван! – потребовал я. – Для дела!
      Пожав плечами, генерал подчинился. И вот мы трое уселись в ряд.
      Я сконцентрировался, прикрыв глаза. Хватило пяти секунд.
      В дверном проеме возникла мужская фигура. Это был генерал Рюмин. Вернее, полная его копия, вплоть до деталей одежды.
      – Прошу, – произнес двойник голосом генерала. – Хотя, право, не пойму, о чем вы толкуете.
      Следом за ним в комнату вошла Дарья, и последним явился я сам. Одеты мы были… то есть они были, разумеется, как мы в данный момент.
      – Сейчас объясню, – сказал мой двойник. – Это займет не более десяти минут.
      Дашкина двойница обратилась к двойнику генерала:
      – Борис Викторович, вы не должны думать, будто у вас проблемы с психикой. То, что с вами происходит, имеет материальные причины.
      Говорили они, конечно же, моим и Дашкиным голосами. А мы трое – так сказать, натуральные – наблюдали с дивана за этой фантасмагорией. Белый как мел Оксфорд затаил дыхание. А Дарья шепнула:
      – Никогда не привыкну.
      Двойница подмигнула ей зеленым глазом:
      – Спи спокойно: я здесь проездом.
      Трое двойников расселись за столом на стульях.
      – Жду объяснений, – проговорил двойник генерала.
      Двойница Дарьи подняла руку:
      – Можно я?
      Мой двойник кивнул:
      – Только покороче. Там ребята рвут небось и мечут. Опаздываем, как…
      – Черт! – вырвалось у Дашки. У настоящей то есть. – По-свински получается.
      Двойница обернулась.
      – Не встревай, сама знаю. – Она посмотрела на двойника генерала. – Мы управляемые голограммы, ясно? Этот фигов учитель французского создает нас и деспотично использует. Навострился даже нас программировать: где-то около часа мы можем как бы действовать самостоятельно и поддерживать светскую беседу. Вот, собственно, и все.
      Сидящий на диване генерал вздохнул:
      – Поверить не могу.
      – Во что? – уточнил я.
      – Что это голограммы.
      Генерал-двойник встал со стула.
      – Ну и зря, приятель. – Он протянул руку своему прототипу. – Давай знакомиться.
      Генерал натуральный в смятении покосился на меня.
      – Э-э… зачем?
      – Чтоб с этим покончить, – ободрил его я.
      Неуверенно протянув руку, генерал пожал лишь воздух. Ладонь его прошла сквозь ладонь двойника. И двойник усмехнулся:
      – Теперь веришь?
      – Приходится, – вздохнул генерал.
      – Вот и славно. – Двойник отступил на шаг. – За сим позволь откланяться. – Он пропал, как пропадает изображение на экране.
      Двойница Дарьи с моим двойником «откланялись» тем же способом. А мы втроем продолжали сидеть на диване. Лицо генерала, порозовев, не напоминало уже лик усопшего. Он задумчиво посмотрел на меня.
      – Значит, вы и такое умеете… Впрочем, вряд ли я должен удивляться.
      Развивать эту тему я не стал. Лишь вернулся к тому, что меня тревожило:
      – Кто к вам приходил? Ваш двойник?
      Генерал покачал головой:
      – Покойный мой отец. Признаться, мы не очень ладили, так что… Он приходил дважды. Угрожал забрать меня с собой.
      Дашка пролепетала:
      – Что-то новенькое.
      Я не сводил глаз с генерала.
      – И началось это после того, как вы затребовали в МВД статистику несчастных случаев?
      Оксфорд вновь напрягся:
      – Я как-то не связал одно с другим.
      – Ну конечно. Ваш партнер по покеру, замминистра Анисимов, позвонил затем лишь, чтоб рассказать свежий анекдот. И вдруг странным образом оживает ваш родитель. Борис Викторович, вы же профессионал.
      – Какого черта?! – вскипел генерал, и это был хороший признак. – Когда подобное происходит, Глеб Михайлович, возникает мысль об услугах психиатра, а не о кознях МВД! Кстати, я и сейчас не представляю, как все это можно увязать.
      – Увы, я тоже, – признал я, посмотрев на часы. – Однако надеюсь, распечатки ваши что-то прояснят.
      Генерал взглянул на меня с укором.
      – Уважаю ваши тайны, Глеб Михайлович. Но, раз пошла такая пьянка, может, вы и меня просветите?
      Я кивнул:
      – Теперь у меня просто нет выбора. – И за пять минут конспективно изложил нашу историю с Внушателем и его фантомами. И заключил в итоге: – Если покойный отец опять явится – не паникуйте. Устройтесь подальше от окна и мысленно повторяйте: «Галлюцинация, галлюцинация…» Скоро я эту пакость уничтожу.
      Генерал проговорил задумчиво:
      – Значит, это не голограмма. Иллюзия, действующая на все органы чувств… Очень интересно. Он, похоже, идеальный киллер.
      Мы с Дарьей поднялись.
      – Вижу, суть вы уловили, – сказал я, направляясь к двери.
      Генерал предложил:
      – Запишите мой мобильный телефон. Если я чем-то еще смогу помочь…
      – Диктуйте, – кивнула Дашка. – Он запомнит.
      Генерал произнес номер, и мы с женой рванули к лифту. Внизу консьержка, вероятно, покусала бы нас, если б догнала. А уж Стас, Илья и Света наверняка растерзают меня в клочья. И поделом.

      Нас как бы не ждали. Светлана с Ильей резались на диване в дурака, а кукла чинно сидела на стуле, словно третий участник игры. Стас, вперившись в телевизор, смотрел футбол. И если игроки в карты все же ответили на мое приветствие, то Рыжий лишь буркнул:
      – Явились, не запылились.
      – Прощения просим, – смиренно ответил я.
      Илья азартно пришлепнул десятку дамой.
      – Чего уж там, не привыкать. Давай, Светка, подкидывай козырную.
      – Перебьешься. – Светлана сбросила карты в отбой. – Полдня псу под хвост.
      – Вовсе не под хвост, – возразил я.
      Стас заорал в телевизор:
      – Ну! Ну!..Ой, валенок!
      – Может, отвлечетесь от дел? – предложил я. – Мы, как говорится, имеем вам сообщить.
      – Угу. – Илья шлепнул картой. – Валяйте, слушаем.
      Светлана шлепнула картой в ответ.
      – Работнички. С таким разгильдяйством…
      Дашка оглушительно свистнула.
      Илья выронил карты:
      – Дуська, иди на фиг! Что за номера?!
      Сычиха посмотрела на Дарью с уважением.
      А Стас, не отрываясь от экрана, буркнул:
      – Это мы слыхали.
      Дашка подошла и выключила телевизор.
      – А это мы видали, Рыжий.
      Воспользовавшись тишиной, я объявил:
      – Вася нашел Толяна. В три часа у нас встреча.
      – Правда, что ли? – оживился Стас.
      Дашка взглянула на него сердито.
      – Думал, мы в бирюльки играем?
      Рыжий насупился.
      – Позвонили бы хоть на мобильник.
      – Была бы возможность, позвонили бы! – отрезала Дарья. – А ты, Гольдберг, только вякни хоть слово!
      Илья поднял руки:
      – Молчу.
      Я помахал папкой генерала ФСБ.
      – А вот здесь распечатки несчастных случаев за десять лет. Надеюсь, Внушатель как-то здесь наследил.
      – Надо же, – усмехнулся Илья. – Они в бирюльки не играли.
      Светлана положила карточную колоду кукле на колени.
      – Что за Внушатель, можете объяснить?
      Стас отмахнулся:
      – К твоему расследованию это не относится.
      Светлана опустила взгляд:
      – Я понимаю, Стас. Но, если я член команды…
      – Твоя команда в МУРе, – перебил Рыжий. – С нами ты сотрудничаешь. Временно.
      Дашка сверкнула на него глазами:
      – Ты настоящий друг, Стас.
      – Смотря кому, – парировал Рыжий.
      Возникла неловкая пауза. Затем Илья проговорил:
      – Только сейчас понял, кого Светка напоминает. Лицом, жестами…
      – Не мели ерунды, – прервала его Дарья.
      Илья задумчиво поглаживал бороду.
      – То есть ты заметила? Она похожа на Олю Самарскую.
      – Глупости, – пробормотала Дашка. – Полная чушь.