В подъезд я внес ее на руках. Обняв меня за шею, она дышала ровно, как младенец. В уме я прикидывал, как бы раздеть ее и уложить в постель, не разбудив при этом. Однако стоило нам войти в квартиру, как Дашка, не разлепляя век, пробормотала:
      – Сразу в ванну. Прямо в джинсах – плюх.
      Захлопнув дверь ногой, я внес жену в комнату, уложил на диван и отправился наполнять ванну. Мне хорошо было известно, какой температуры воду предпочитает Дашка. Отрегулировав кран, я присел в ожидании. Когда вода поднялась до нужного уровня, я закрыл кран и вернулся в комнату.
      Дарья говорила по телефону:
      – Не извиняйтесь, дело пустячное… Да, конечно… В полдесятого, договорились… И вам всего доброго. – Дав отбой, она зевнула. – Это Зинаида. Зовет меня утром в школу.
      Мне это не слишком понравилось:
      – Зачем?
      – Предложили три разных пособия по английскому. Она хочет, чтоб я выбрала.
      – Как это кстати!
      – Мы договорились на полдесятого. Встреча на квартире у нас в десять, так? Я по-быстрому. В крайнем случае опоздаю минут на двадцать.
      – Дура, думаешь, я отпущу тебя одну?!
      Она подняла указательный палец:
      – Вот! Здравая мысль, притом от души. А в Японию отпустил, дурак! – Она разделась и отправилась в ванную.
      Тем временем я постелил постель, а когда зашел проведать жену, она возлежала в ванне и зачерпывала в ладони воду, бормоча:
      – Блу, давай поговорим. Почему не отзываешься? Стоит вот этому, – она кивнула на меня, – только кликнуть, и ты тут как тут, Блу. Могла бы и со мной пообщаться, задавака.
      Я рассмеялся:
      – Оставь Блу в покое. Не то заснешь тут и нахлебаешься.
      – Угу. – Дашка прикрыла рукой зевок. – У меня даже нет сил к тебе приставать. До чего докатились.
      – Ужас. – Я извлек ее из ванной, обернул полотенцем и принялся вытирать. – Как я проживу без твоих приставаний?
      Глаза у нее слипались.
      – Всего часа полтора, – пообещала она еле слышно. – Потом растерзаю.
      Я отнес ее в комнату, уложил в постель и укрыл. Она заснула, едва коснувшись подушки. А я присел рядышком и подумал: «Тебя не бывает, Дашка. Просто-напросто не бывает».
      Шевельнувшись, она пробормотала во сне:
      – Меня бывает. Это тебя не бывает, морда.
      Какие, на фиг, Мангусты? Какая, к черту, магия?
      Однако хлопать ушами мне не следовало. Пора заняться делом профессионально. Выпустив из ванной воду, я принял ледяной душ и голым вернулся в комнату. Хоть фантомы нынче нас не беспокоили, это не располагало меня к беспечности. Спасибо, Стив Пирс, ты хорошо меня вышколил. «Сперва обеспечь себе защиту, – твердил ты, – и лишь потом нападай».
      Я сел в позу «лотоса», сконцентрировался и, поднявшись в воздух, погрузился в космические потоки. Процедура была привычной, тщательно отработанной за два столетия. Я отыскивал волны энергии, принимал их в себя и накапливал Силу. Но это, как говорится, только пол-дела. Силу еще надо было освоить и трансформировать для конкретных целей. В данном случае мне предстояло создать вокруг мозга защитное поле, блокирующее воздействие Внушателя. Тут следовало поэкспериментировать, однако задача не казалась особенно трудной. Можно было вообще не напрягаться, если бы… Фантомы теперь едва ли представляли серьезную угрозу для моих близких. Когда знаешь, с чем имеешь дело, из окна вряд ли выпрыгнешь. Внушатель, разумеется, извлекает из наших голов кое-какую поверхностную информацию. Это противно, однако защита нужна была мне по другой причине. Когда я доберусь наконец до хмыря в полотняном костюме, он не должен «почуять» мое приближение, не должен сбежать. Вот для чего мне понадобилась защита, и к утру я ее создал.
      Опустившись на пол, я расправил плечи. За окном светало, Дашка сладко спала. Вздохнув, я «выключил» свое защитное поле. «Выключил» по простой причине: когда Внушатель возобновит атаки, я должен об этом знать.

      Утро началось со звонка Ильи. Мы с Дашкой как раз закончили завтрак и мыли посуду, браня нескончаемый дождь. Возбужденный голос Ильи прямо-таки выпрыгивал из трубки:
      – Старик, склады в Ясенево ночью сгорели. Официальная версия такая: кто-то бросил окурок на баллоны с пропаном. Ведется следствие. – Илья хохотнул. – Ты гений, старик.
      Я хмыкнул:
      – Гений, как известно, у нас ты.
      – Брось эти антисемитские выпады. Передай Дуське: она может тобой гордиться.
      Подслушивающая Дашка сказала в трубку:
      – Гольдберг, я привыкла гордиться тобой. Рефлекс У меня, понимаешь?
      Илья понизил голос:
      – Ша! Кто-то в дверь звонит. Боюсь, уже дистрибьютору. – Он дал отбой.
      Через минуту с той же новостью позвонил Стас. Он тоже был доволен нашей прозорливостью и ловко расставленной ловушкой. Предупредив его, что мы с Дарьей должны заехать в школу и потому, вероятно, чуть задержимся, я положил трубку на холодильник.
      В комнате Дашка разглядывала мой автопортрет.
      – А знаешь, ничего. – Она была в кремовом коротком платье и в кремовых босоножках на шпильке, а ее пепельные волосы свободно ниспадали на плечи. Она была так потрясающе красива, что буквально дух захватывало.
      Я проворчал:
      – Куда ты вырядилась? За окном дождь и разгул преступности.
      Она продолжала рассматривать мой рисунок.
      – Любовь моя, если я разгуляюсь, преступность может отдохнуть. Надоели джинсы с кроссовками. А что касается дождя… Вот спорим, я сейчас выйду – и дождь кончится. Причем заметь, – она подняла палец, – без урагана в Африке. Нет, ей-богу, приличный получился портретик.
      Это было уже слишком. Видеть эту кретинскую рожу в комнате…
      – Просто сногсшибательный. – Сдернув рисунок с доски, я порвал его на четыре части. – Начну сначала: с кошечек, собачек и фруктов на столе. – Я швырнул обрывки портрета на диван.
      Дарья стояла в растерянности. Затем потянулась к своему акварельному пейзажу.
      – Тогда я тоже.
      Я оттащил ее:
      – Только попробуй.
      Она сверкнула глазами:
      – Это мне решать!
      – Дура!
      – Дурак!
      Я выпихнул ее из квартиры, прихватив по пути сумочку. Мы вышли из подъезда и остановились на крыльце. Дождь прекратился. В просвете между облаками блеснуло солнце. Явно распогодилось. Дашка сощурила на меня изумрудный глаз. Оставалось только пожать плечами:
      – Ведьма.
      – То-то же.
      И мы помчались в школу выбирать пособие по английскому. В череде последних событий мероприятие это казалось самым привлекательным.

      Зинаида ждала в кабинете, перебирая за столом бумаги. На ней был тот же пестрый малахай, что и в последнюю нашу встречу, и жидковатые волосы, как обычно, косицей обвивались вокруг затылка. При нашем появлении директриса приподняла уголки губ, то есть улыбнулась, как могла.
      – И Глеб Михайлович приехал. Не надеялась.
      – Сюрприз, – улыбнулся я.
      Мы, что называется, обменялись приветствиями, и директриса извлекла из стола три книжицы, различные по толщине и формату.
      – Вот, Дарья Николаевна, выбирайте. Взвесьте плюсы и минусы: вам с этим работать.
      Дашка взяла одну из книжиц и пролистала:
      – Эту лабуду я видела. Ее можно в корзину.
      Зинаида со вздохом поднялась с кресла:
      – В нашей системе образования, Дарья Николаевна, на каждую лабуду, увы, найдется лабуда еще большая. Не торопитесь, сядьте на мое место и постарайтесь выбрать меньшее из зол. – Директриса направилась к двери. – А мы с Глебом Михайловичем, раз уж он здесь, осмотрим пока объекты для покраски. Не возражаете, Глеб Михайлович?
      – Не возражает, – заверила Дашка, усаживаясь в кресло начальства. – Он только и думает о том, какой бы колер подобрать.
      – Намек поняла, – хихикнула Зинаида. – Надолго не задержу.
      Обожаю это ее внезапное хихиканье.
      – К вашим услугам, – шаркнул я по-военному.
      Мы пошли из кабинета. В дверях директриса обернулась:
      – Дарья Николаевна, вы ослепительно красивы. Не представляю, как отреагируют в сентябре ученики.
      Дашка покраснела:
      – Зинаида Павловна, ей-богу… что за фигня?
      Директриса вновь хихикнула:
      – Ничего себе «фигня»! Мне бы такую фигню! Пойдемте, Глеб Михайлович.
      Мы вышли из «предбанника», проследовали по коридору, и Зинаида ввела меня в один из классов. Столы, сдвинутые к центру, громоздились в три этажа. Потолок и стены облупились. Во всем ощущалась казенная убогость.
      – Ну что ж… – вздохнул я. – На той неделе покрашу. Весь этаж.
      Зинаида прикрыла дверь:
      – Верю вашему обещанию. Я позвала вас не за этим. Просто не хотелось при Дарье Николаевне… Как дела у вас с милицией?
      – Нормально.
      – Глеб Михайлович, я знаю ваше «нормально»! Я тут посоветовалась кое с кем…
      – Что-о?! – взревел я.
      – Успокойтесь, имен я не называла. Я обрисовала проблему чисто теоретически. Мне посоветовали без промедления нанять дельного адвоката.
      Я кипел от негодования, решая извечный вопрос: смеяться или плакать?
      – Зинаида Павловна, я вас умоляю… Хотите, на колени встану? – В гневе я натурально пригнул колени. – Держитесь вы подальше…
      – Глеб Михайлович! – Директриса бросилась меня поднимать. – Сейчас же прекратите ерничать!
      – Оставьте это к чертовой матери! В противном случае, Зинаида Павловна…
      Договорить не удалось. Возможно, к счастью, ибо я еще не придумал, что было бы «в противном случае». В класс ввалились четверо мордоворотов в красных пиджаках и при бабочках. Я тотчас узнал охранников Павла Тимофеевича Хлыстина, гореть ему в аду. Разумеется, я вскочил с колен. Но охранники, что называется, сфотографировали мизансцену и обменялись ухмылочками. Один из них (тот самый боксер, которого я нокаутировал) чинно выступил вперед. Похоже, он был за старшего.
      – Поехали, Француз. Шеф хочет тебя видеть.
      Я шагнул к нему:
      – Сильно хочет?
      Двое за спиной старшого чуть попятились. Последний, замыкавший шествие, взглянул на них в недоумении. Он был новеньким, при драке не присутствовал и заменил, очевидно, того, которому я сломал ногу. Старший проговорил, опустив взгляд:
      – Добром не поедешь, махаться придется. Оно тебе надо?
      Тут подала голос директриса:
      – Глеб Михайлович, они из милиции?
      С ней впору было свихнуться.
      – Да, Зинаида Павловна, – ответил я. – Именно в милиции их так одевают. К тому же и духами опрыскивают.
      Она вздернула остренький подбородок.
      – В таком случае я звоню в милицию. – Директриса приблизилась к охранникам Хлыста. – Позвольте пройти.
      Боксер хмуро буркнул:
      – Да ради бога.
      Мордовороты расступились, директриса прошла Я крикнул ей вслед:
      – Зинаида Павловна, даже не думайте!
      Она ушла, не отреагировав. Боксер проводил ее взглядом и обернулся ко мне:
      – Так поедешь или драться будем?
      Я окинул взглядом класс с громоздящимися в центре столами.
      – Места много. Почему бы не подраться?
      – С четверыми, – уточнил боксер.
      – Хоть с сорока, – сказал я. – Можешь поверить.
      Поверил он или нет, но поскучнел еще больше.
      – Значит, ни в какую? – уточнил он снова.
      Похоже, эта работа не слишком ему нравилась. И, повинуясь капризу, я осведомился:
      – Куда ехать?
      Лицо его оживилось:
      – В наш офис. На Тверскую:
      – Фирма «Стратосфера»?
      – Ага. Миром, Француз, всегда лучше.
      – Кабы миром, – буркнул я. – Но в любом случае вопрос надо закрыть. И уеду я в своей машине.
      Охранники переглянулись.
      – Эй, он же нам конкретно велел… – проблеял один из них.
      – Моя проблема! – гаркнул боксер и обратился ко мне: – А не слиняешь?
      Я пожал плечами:
      – Рискни.
      Он изобразил улыбку.
      – О'кей. Езжай в своем драндулете, но держись за нами, не отставай.
      Мы вышли в коридор. Из директорского кабинета выскочила Дарья. Ее глаза сверкали, волосы развевались.
      – Что надо этим придуркам?
      Лица охранников следовало заснять. Амбалы в красных пиджаках замерли, словно в почетном карауле. Глаза их выпучились, рты приоткрылись. Это мгновение было прекрасно. И трудно было удержаться от смеха.
      – Девушка, не волнуйтесь, – пробормотал боксер. – Мы просто кое-куда подъедем. Без проблем.
      Ей-богу, он начинал мне нравиться.
      – Буквально туда и обратно, – сказал я жене. – Подожди здесь.
      – Ага. Щас! – Дашка метнулась в кабинет и выбежала с сумочкой. – Зачем тебе потом за мной заезжать?
      Это было разумно.
      – Ладно, – махнул я рукой, – раз уж ты одета для визитов…
      Из-за двери, хмурясь, выглянула директриса.
      – Дарья Николаевна, по-моему, вам лучше остаться.
      Дашка тряхнула пепельной гривой.
      – Пособие я уже выбрала. – Она взяла меня под руку. – Мы позвоним вам, Зинаида Павловна. Позже.
      Зинаида сокрушенно покачала головой:
      – Глеб Михайлович, вы уверены, что я не должна…
      – Абсолютно уверен. – Я приобнял боксера за плечи. – Поспешим, друзья мои. Павел Тимофеевич заждался небось.
      Дашка молча сжимала мой локоть, а боксер, пока мы спускались по школьной лестнице, ухитрился буркнуть мне в ухо:
      – Он хорошо платит, Француз. Обалденно платит.
      Остальные охранники безмолвствовали, пялясь на Дарью. И на небе не осталось уже ни облачка. Вот что значит ведьма.

      Фирма «Стратосфера» действительно располагалась в одном из переулков, прилегающих к Тверской. Место было престижное, да и новехонький пятиэтажный особняк из стекла и бетона соответствовал району для богачей.
      Когда вслед за джипом охранников мы припарковались на стоянке, я уже обрисовал Дарье литературный портрет Хлыстина. Она ошеломленно упрекнула:
      – Сколько дней молчал, морда. Хотел, чтобы я прочла о нем в твоей книге?
      – В нашей книге, – поправил я. – Потому и не трепался, что тебе, как редактору, необходима свежесть впечатлений.
      Дашка возвела очи к небесам:
      – Этот его список… сдохнуть можно!
      К «жигуленку» подошел боксер, распахнул дверцу и галантно предложил руку. Царственно кивнув, Дарья вышла из машины.
      – Спасибо, сэр.
      – Рад служить, леди, – улыбнулся охранник.
      Остальные трое не улыбались, сохраняя на лицах почтительное выражение. Черт побери, где я? В логове московского гангстера или в Букингемском дворце?
      Мне никто не подал руки, пришлось выбираться самому. Охранники развернулись «кругом» и зашагали к стеклянным дверям, слева от которых красовалась золоченая табличка «Закрытое акционерное общество „Стратосфера“. В это самое общество мы с Дашкой и вступили, пройдя вслед за охранниками вестибюль, миновав других охранников с металлодетектором и еще охранников на этаже. Боксера тут все знали, кивали ему с уважением.
      Наконец, мы приблизились к пышнотелой цветущей секретарше, восседавшей за тремя телефонами и компьютером, которая сухо проговорила:
      – Минутку. Павел Тимофеевич сейчас… – Разглядев за спинами охранников меня с Дашей, она осеклась и побелела как полотно.
      Еще бы! Мы с ней были неплохо знакомы. Эта милая дама четыре месяца назад опять же была секретаршей у фотомодели Виктории Бланш, которую я убил. А убил я её потому, что она оказалась Змеей. То есть бякой в мировом масштабе – чем-то вроде Дьявола в прекрасном женском облике. Мы, с позволения сказать, Мангусты, охотимся именно за Змеями, а не за оборзевшими московскими бандитами с их челядью и секретаршами.
      – Узнал? – шепнула Дашка.
      – Хуже, что она узнала нас, – шепнул я.
      Сопровождавший нас боксер меж тем поправил перед секретаршей бабочку:
      – Шеф нас ждет, Жанна. С нетерпением.
      Жанна Блинова, так звали секретаршу, не сводя с меня панического взгляда, сумела лишь кивнуть. Боксер, то ли не отличаясь наблюдательностью, то ли будучи принципиальным пофигистом, этим кивком удовлетворился. Постучав для порядка, он распахнул дверь кабинета. Мы с Дашкой стояли за его спиной, и трое охранников дышали нам в затылки. Из кабинета донесся раздраженный возглас Павла Тимофеевича:
      – Чего тебе?!
      – Привез, – отрапортовал боксер.
      – Куда ты привез его, ублюдок?! – взвизгнул Хлыстин.
      Спина боксера напряглась:
      – Вы сказали: в офис.
      – В какой офис, мудак?! Я велел в Кузьминки, а не в центральный!
      – Павел Тимофеевич, вы не говорили: в Кузьминки. Вы просто сказали: в офис.
      – Ты что, паскуда, издеваешься?! Щас я тебя…
      Слушать этот диалог было скучно, да и время поджимало: Стас, Илья и Сычиха небось уже нервничают. Дашка поднесла ко рту два пальца, сложенные кольцом, и взглянула на меня вопросительно. Я кивнул, и она свистнула. Ни от кого не слыхал я такого оглушительного разбойничьего свиста, какой умела издавать моя жена.
      Боксер присел в дверях кабинета. Охранники за нашими спинами подскочили. Секретарша едва не хлопнулась в обморок. При том еще несколько охранников примчались на шухер. Отодвинув оглушенного боксера, я вошел в кабинет. Дашка – за мной. Пора было ставить точку.
      Кабинет был просторный, с шикарной офисной мебелью, компьютером и сейфом – все, как положено. За полированным столом с бокалами коньяка восседали трое: хозяин кабинета и разлюбезные мои Папаня с Васей. Обмывали, вероятно, очередную удачную сделку. Павел Тимофеевич одет был, как обычно, в костюм-тройку, и трость его стояла, прислоненная к креслу. Честь и совесть российского криминала Игнат Дока с верным Василием опять затянуты были в галстуки (видать, это входило у них в привычку). При нашем появлении все трое, едва скользнув по мне взглядом, уставились на Дашку. Реакция их казалась одинаковой, но имелись различия. Василий улыбнулся, продемонстрировав великолепные зубы, и Дарья улыбнулась в ответ. Игнат посмотрел обеспокоенно и неодобрительно покосился на Павла Тимофеевича, пожиравшего Дашку глазами. Морщинки на лице Хлыста собрались в гримасу обалдения, а изо рта разве что слюна не капала. Однако он прокашлялся и перевел взгляд на маячившего в дверях боксера.
      – Кто свистел?
      – Я, – призналась Дарья. – Понравилось?
      Вася улыбнулся еще шире.
      – Без понтов, – подтвердил он уважительно. Уж он-то знал.
      Хлыстин отмахнулся:
      – Брось. Такая женщина…
      – Повторить на бис? – предложила Дашка.
      Я легонько ее отодвинул:
      – Хорошего понемножку. – И обратился к Хлысту: – Чего надо?
      Таращась на Дарью, Павел Тимофеевич пробурчал:
      – Про список помнишь? – Он покосился на Игната с Васей, явно прикидывая, стоит ли при них продолжать. Затем вновь прилип глазами к Дашке, хлебнул коньяка и выпалил: – Там адреса и даты. Насчет цены мы договорились. А что сегодня сделано? Ни черта не сделано. Думаешь шутки со мной шутить?
      Дашка сжала мой локоть:
      – Поскольку вы смотрите на меня, пожалуй, я и отвечу.
      Водянисто-голубые глаза Павла Тимофеевича будто подернулись масляной пленкой.
      – В принципе, не возражаю. Но позвольте вопрос: кем доводитесь вы этому… э-э… молодому человеку?
      – Наложницей, – брякнула Дашка. – Он с детских лет меня развращает.
      Плутоватые глазки Игната уткнулись в бокал с коньяком. Вася крякнул наподобие утки. Даже у боксера вырвался сдавленный смешок. Но Хлыстин изволил отреагировать серьезно:
      – Так часто бывает… Как, простите, вас зовут?
      – Даша.
      – Очень приятно. А меня – Павел Тимофеевич. Так часто бывает, Дашенька, у молодых вертопрахов: поматросил и бросил. Заводят себе на стороне каких-нибудь медсестричек, школьных директрис… – Он метнул на меня уничижительный взгляд. – О вкусах, конечно, не спорят. Кто-то любит клубничку, кто-то сыр с душком. Однако мужчины солидные…
      – Медсестрички, значит? – Дашка нахмурила на меня брови. – Директрисы? Всегда знала, что ты кобель.
      Я постучал по стеклу своих часов:
      – Ближе к списку.
      – Ах, да! – спохватилась Дарья. – Насчет списка, Павел Тимофеевич… в смысле, кого там ограбить, кого замочить… – Она как бы запнулась, подыскивая слова.
      Игнат с Василием вылупились на партнера по бизнесу.
      – Что за дела, Павел? – осведомился Папаня.
      В водянисто-голубых глаза Хлыстина собирались грозовые тучи.
      – Меньше знаешь, крепче спишь, – процедил он сквозь зубы.
      Дашка между тем прочирикала:
      – Насчет списка, Павел Тимофеевич, полный порядок. Засуньте этот список себе в задницу. Понятно я выражаюсь для солидных мужчин?
      Повисла тишина столь густая, что, казалось, ее можно резать ножом. Приоткрыв рот, Хлыстин не издал ни звука, но схватился за трость. Любопытно, как он собирался ее использовать?
      – Вам, ребята, добрый совет, – обратился я к Игнату с Васей. – Держитесь от этого дяди подальше. Он прокаженный. – Я потянул Дарью из кабинета.
      Хлыстин крикнул вслед:
      – Береги своих баб, Француз! На улицах опасно!
      Я обернулся:
      – Игнат, отрежь ему язык. Личная просьба.
      Папаня залпом допил коньяк.
      – Видать, придется.
      Мы с Дарьей шагнули к дверям, боксер уступил дорогу, и мы вышли. Остальную охрану мы также миновали без помех и благополучно покинули фирму «Стратосфера».
      Возле «жигуленка» нас догнала секретарша. Решив, что она с посланием от Хлыста, я резко спросил:
      – Чего ему еще?!
      Она втянула голову в плечи. В карих ее глазах застыл ужас.
      – Не карай меня, господин! – Она попыталась поцеловать мою руку. – Я служу ему за деньги!
      Я вырвал руку:
      – Жанна, вы сбрендили! Какой я вам господин?
      – Вы одолели госпожу, и черт с ней! – Она вновь попыталась завладеть моей рукой, но я был начеку. – Теперь сильнее вас нет, господин! Вы властелин мира!
      Мало мне было цыганки. Но, в отличие от старой гадалки, эта дамочка знала о Мангустах. И Дашка негромко произнесла:
      – Закрой рот, идиотка. На нас прохожие оборачиваются.
      Секретарша не отреагировала. Она искательно заглядывала мне в глаза.
      – Я не была твоим врагом, господин! Я была слепым орудием!
      Дашка фыркнула:
      – Да ну? И сколько тебе платили за слепоту?
      На нас и вправду оборачивались.
      – Тихо, – процедил я сквозь зубы. – Жанна, я на вас не сержусь и отпускаю с миром.
      – Но господин…
      – Еще хоть раз назовешь меня господином – испепелю! Помнишь мое имя?
      – Глеб. Но я не могу…
      – Можешь. Ты знаешь мою тайну, но не позволишь, чтоб ее узнали другие.
      Из глаз секретарши медленно уходил ужас.
      – Скорее сдохну, чем проболтаюсь, – пообещала она почти нормальным голосом.
      Я улыбнулся:
      – Значит, мы союзники. Что ты делаешь у этого недоноска?
      Она состроила гримаску:
      – Деликатные поручения выполняю. Не спрашивай, какие.
      – Легко догадаться, – ввернула Дарья.
      Я поспешил завершить сцену:
      – Жанна, во-первых, вряд ли мы еще встретимся. В любом случае, живи спокойно. А во-вторых, линяй от этого психопата: скоро я сдам его МУРу. Такие вот два пункта. Удачи тебе.
      – И тебе, – окончательно оттаяла секретарша. – А что касается этого… – Она хмуро глянула на особняк. – По мне, горел бы он в крематории. – Она помахала рукой и направилась к стеклянному входу, покачивая бедрами.
      Усаживаясь в машину, Дашка пробормотала:
      – Господи, четыре месяца жили как люди.
      – И скоро вернемся в это состояние, – заявил я, врубая мотор. – Змеиную секретаршу мы более не увидим, а Хлыста на блюдечке преподнесем капитану Сычовой. Обещаю.
      Дарья промолчала. А судьба вскоре звонко сказала: «Ха!» Причем по обоим пунктам. Когда только я поумнею?

      Вместо условленных десяти утра на явочной квартире мы оказались в полдень. Раздраженный Стас встретил нас в прихожей.
      – Это называется «немного задержаться»?
      Я виновато развел руками. А Дашка оправдалась:
      – Бандитская разборка, Рыжий.
      – Какая еще разборка? – не поверил Стас.
      Мы вошли в комнату. Шторы были так же плотно задвинуты, но сквозь них ломилось полуденное солнце, и все будто повеселело. Тем более что шмотки на мебели уже не валялись: было идеально прибрано. Илья и Светлана, сидя на диване, азартно шлепали картами.
      – Валетик тебе, – усмехалась капитан Сычова. – Бубновый, твой любимый.
      – Испугала. Мы его короликом козырным.
      – А как насчет бубнового королика, борода? Отобьешь?
      Я покашлял:
      – Привет труженикам сыска.
      Илья чуть покосился в нашу сторону.
      – Привет, привет. – И шмякнул картой. – А у нас тузик завалялся.
      Сычиха соизволила обратить на нас взор:
      – В дурачка не желаете? – На ней были вчерашние джинсы и майка, тщательно выстиранные. На коленях у нее, как принцесса, восседала кукла. – Не хотите, как хотите. Бито, борода.
      Стас подошел и вырвал у них карты.
      – Хватит дурью маяться. Нам выезжать… – он глянул на часы, – минут через пятнадцать. Хорошо хоть эти, – кивнул он на меня с Дарьей, – успели под завязку.
      Я уселся на письменный стол. Дашка примостилась рядом и потребовала:
      – Объясни.
      Рыжий вздохнул:
      – Я уже позвонил Калитину и Гномкину, сообщил, что Света чудом осталась жива, и от ее имени каждому из них назначил встречу на два часа. Гномкину – на Таганке, Калитину – в Сокольниках. На тех же местах. По нашему плану, Света явиться не должна, так? Значит, если мы хотим за ними проследить, то должны там оказаться на час пораньше: изучить диспозицию. Чтоб следили мы, а не они за нами.
      – Молодчина, Стас, – от души похвалил я.
      Дашка покачала головой:
      – Не знаю. Встречаться на тех же местах – по-моему, глупо.
      Илья поглаживал бороду:
      – По-моему, тоже. Как бы они там не устроили засаду.
      – Конечно, – согласилась Светлана. – Место надо было сменить.
      Веснушки Стаса вспыхнули:
      – Ну да, Свет, ты у нас специалистка! Все просекаешь сразу! И ребята твои честные и неподкупные! Где бы тебя теперь искать, на складах в Ясенево?!
      Светлана подняла на него глаза.
      – Ребята мои – говно. Ты доволен? – Она пересадила куклу с коленей на диван. – Можешь радоваться: никого у меня не осталось. Но отморозка этого я поймаю или… Стас, место ты выбрал неправильно, факт.
      Рыжий прохаживался из угла в угол, сутуля могучие плечи.
      – Пошли вы все знаете куда… Засаду они могут устроить в любом месте, только мы в нее не угодим. Я, к примеру, поеду не на своей «Тойоте», а на «Фольксвагене»: вчера одолжил. И двое приятелей подстрахуют, поведут объект на разных машинах При чем тут вообще место встречи?
      Возникла пауза.
      – Согласен со Стасом, – кивнул я.
      Светлана бросила на Рыжего взгляд:
      – Подготовился, значит?
      – Подготовился, не в милиции работаю, – парировал Рыжий. – Думаю, Глеб тоже как-нибудь выкрутится. – Он вновь глянул на часы, потом – на нас с Дарьей. – Что у вас там за бандитская разборка?
      Капитан Сычова посмотрела на меня в упор:
      – Что такое? Почему не докла… не информируете?
      – Вечно у них так, – возмутился Илья. – Клещами тянуть надо.
      Дашка сказала:
      – Спокойно. Сейчас доложим, а заодно и проинформируем. – И вкратце поведала о нашем посещении фирмы «Стратосфера».
      В наступившей затем тишине было слышно жужжание приблудной мухи.
      – Ни хрена се… – Сычиха запнулась, верная обещанию не употреблять слово «хрен» всуе. – Как добраться до этой гниды? Его список – не доказательство. Он легко отопрется.
      – Само собой, – кивнул я. – Даже адвокат не потребуется.
      Лицо Стаса пылало от ярости:
      – Какой адвокат?! Грамотно подстеречь и тихо ликвидировать! Без адвокатов!
      – И нечего церемониться! – Илья саданул по спинке дивана.
      Дашка возвела глаза к потолку:
      – Гольдберг разбушевался.
      Илья ткнул в ее сторону пальцем:
      – А ты вообще! На улицу без Глеба ни ногой! Или нам придется раскручивать сюжет под названием «Похищение»!
      – Щас! – огрызнулась Дашка. – Запрусь в сортире и задрожу от страха!
      Светлана подошла к Стасу:
      – Надо что-то придумать, чтобы взять Хлыста с поличным.
      Рыжего аж перекосило:
      – Да ну?! А брать его будут купленные им же менты!
      – По-твоему, я купленный мент?
      – Я не говорю про тебя! Я говорю вообще!
      – А если вообще, Стас, прекрати на меня орать.
      Несколько мгновений они смотрели друг на друга.
      – Сама нарываешься, – буркнул Рыжий. – С самого утра.
      Я вклинился между ними.
      – Ехать пора, – напомнил я Стасу и пообещал Светлане – Хлыста сдам тебе. Когда с Остапчуком покончим.
      – Как ты это сделаешь?
      – Что-нибудь придумаю.
      Капитан Сычова усмехнулась:
      – Почему-то я тебе верю.
      – Тогда поехали. – Я направился к двери.
      Дашка метнулась следом:
      – И я!
      Я обернулся:
      – Со мной едет Света. А ты… Илья прав: тебе теперь из дома лишний раз ни к чему.
      Илья вскочил вдруг с дивана:
      – Тогда я еду со Стасом.
      – Еще чего, – отмахнулся Рыжий. – Илюх, отдохни.
      – Зачем меня сюда привезли? – обиделся Илья. – В картишки сыграть?
      Дарья простонала: