Но уцелевшие участники бандитской группы Васариса по-прежнему продолжали совершать террористические акты и систематически грабили местное население. Они убили колхозника Алексаса Ревуцкаса и его жену Анелю Ревуцкене, жителей деревни Вильчаны. От их рук пал кассир колхоза "Пергале" Мотеюс Милькаманавичюс.
      На подавление террористов мною была послана оперативная группа под командованием старшего лейтенанта Севостьянова. Преступников обнаружили в окрестностях деревни Домлино. Это были главарь шайки Иозас Пратусявичюс (Кардас) и его подручный Владас Ремейка (Биюнас). Обоих в перестрелке убили.
      После каждой операции бандитские ряды буржуазных националистов редели. Население благодарило нас за ликвидацию преступных групп и активно помогало в розыске уцелевших бандитов.
      Очередное сообщение в районный отдел государственной безопасности нацеливало нас на Путинский лес, где скрывалась небольшая, но жестокая шайка, располагавшая хорошо оборудованными бункерами, связными и пособниками.
      Я выехал в этот лес во главе подразделения бойцов защиты народа и солдат внутренних войск. Ознакомившись с местностью, принял решение на наиболее вероятных направлениях выхода бандитов из леса устроить на ночь засады и секреты, а противоположный берег реки Неман, куда они тоже могли кинуться в поисках спасения, прикрыть пунктами наблюдения.
      Затем солдаты и бойцы прочесали лес, но никого не нашли. Тогда мы погрузились в автомашины и уехали в районный центр Алитус, показав тем самым противнику, будто мы удовлетворены прочесыванием и надолго исчезаем.
      Вооруженные преступники легко ловились на эту удочку и после нашего ухода обычно вылезали из своих нор и принимались активно готовиться к очередной бандитской акции. А на рассвете следующего дня наши машины опять с ходу заскочили в Путинский лес. Мы снова начали его прочесывание. В 10 часов утра в лесных дебрях были обнаружены четыре бандита. Заметив нашу цепь, они попытались спастись бегством, но очень скоро поняли, что окружены, и оказали яростное сопротивление. В перестрелке погибли один наш солдат и двое бандитов, а двое, оставшиеся в живых, бросились вплавь через Неман. Однако форсировать реку им не удалось. Пули настигли их в воде.
      Когда убитые на суше и на воде бандиты были опознаны, мы поняли, что в результате операции уничтожены главари так называемой группы "Дзуку". Среди убитых находились командир этой группы Винцас Амбразявичюс (Баландис) и его ближайшие "оруженосцы". При них было два автомата, две винтовки, четыре пистолета. В лесу солдаты обнаружили бункер, в котором нашли автомат, пистолет и пишущую машинку.
      Однажды разведка донесла, что деревню Поцюны частенько навещает член банды Анупраса некий Повас, немец по национальности, намеревающийся выехать нелегальным путем к своей семье в Германию. На предполагаемом пути следования Поваса была скрытно выставлена засада. Бандит попался в ловушку, его схватили и обезоружили. На допросах арестованный назвал свое подлинное имя: Хенрик Россман, 1913 года рождения, уроженец Германии. Он указал местонахождение трех известных ему бункеров банды Анупраса.
      Я направил туда оперативную группу во главе с майором Рудницким. Хенрик Россман привел группу к одному из бункеров. Майор приказал арестованному подать голос. Россман исполнил. Но из бункера не отвечали.
      - Давай еще! - шепнул Рудницкий.
      Россман вновь крикнул. Молчание. И лишь после неоднократных окликов из люка кто-то высунулся, но тут же скрылся обратно. По Россману и Рудницкому из бункера открыли огонь. Началась перестрелка. Бандиты были уничтожены. Их было двое. В бункере нашли два пулемета, четыре автомата, три винтовки, три пистолета, 4 тысячи патронов, пишущую машинку, антисоветскую литературу и немецкую рацию.
      Темной ночью бандиты убили жителя деревни Крижуны Алитусского района Ионаса Лаукайтиса. Разведка установила, что террористический акт совершила группа Биюнаса. Она состояла из семи человек и скрывалась в кустарниках близ деревни Стрельцы.
      Бойцы защиты народа блокировали кустарник. Заметив окружение, бандиты открыли жестокий огонь. В перестрелке трое националистов были убиты, остальные, воспользовавшись наступившими сумерками, отстреливаясь, уползли в кусты. Я приказал окружить это место плотным кольцом и дожидаться рассвета.
      Ночью бандиты пытались вырваться из окружения, но это им не удалось. А утром мы двинулись на шайку, двоих из них убили, а двух взяли в плен.
      С ликвидацией этой банды в Алитусском районе воцарилось спокойствие, и местное население наконец-то смогло жить и работать, не боясь внезапных нападений и кровавых расправ озверелых буржуазных националистов.
      Пришлось мне побывать в то время и в Казлу-Рудском районе. Там было зарегистрировано пять бандитско-националистических групп, в которых насчитывалось 19 бандитов и 26 связников.
      Однажды ночью над Казлу-Рудским районом появился иностранный самолет и сбросил на парашютах трех инструкторов буржуазного националистического подполья, прошедших подготовку в зарубежном учебном центре одной империалистической разведки. Меня вызвал министр госбезопасности республики генерал-майор Петр Михайлович Капралов. Мы склонились над картой района, на которой были обозначены места вероятного нахождения бандитских гнезд.
      - Вот что, Станислав Алексеевич, - сказал генерал.- Возьмите оперативных работников, солдат внутренних войск, бойцов защиты народа, оцепите леса, найдите все тайники и полностью ликвидируйте банду. Задача ясна?
      - Так точно!
      - Выполняйте.
      Дело происходило зимою. Стояли сильные морозы, земля была покрыта глубоким снегом и промерзла на большую глубину. Но несмотря ни на какие трудности, мы каждый день уходили в лес. Спустя несколько дней в северной части леса были обнаружены три действующих бандитских бункера. Один из них только что был оборудован, во втором нашли антисоветскую литературу, в третьем лежали постельные принадлежности. Бандитов в бункерах не оказалось. Куда они девались, неизвестно. Скорее всего, отправились в ближайшие хутора за продовольствием и свежими новостями. Но из-за боязни попасть в руки властей там они не могли долго оставаться.
      Посоветовавшись с офицерами, я решил заложить у каждого бункера круглосуточные секреты. Рано или поздно вооруженные преступники появятся у своих убежищ и будут захвачены врасплох.
      Мои расчеты оправдались. В лесу стали появляться то одна, то другая группа националистов. У бункеров вспыхивали ожесточенные схватки. Одни вышедшие на секреты бандиты были взяты живыми, другие погибли в перестрелках.
      Но этим мы не ограничились и вскоре провели еще более крупную операцию по вылавливанию уцелевших преступников. Бандитов охватила паника. Они покинули свои тайные убежища и начали метаться по лесам в поисках выхода, но всюду наталкивались на наших солдат и бойцов защиты народа. Нами были заняты все окрестные деревни, перекрыты все дороги. Некоторые главари, агенты иностранных разведок, устремились к государственной границе, пытаясь уйти за кордон. Но мы учли и такую вероятность. На пути к границе стояли наши посты. Одни бандиты погибали в схватках, другие сдавались в плен.
      В борьбе с буржуазным националистическим подпольем мы, сообразуясь с обстановкой, с личностью бандитов, шли и на мирное разрешение конфликта. Ведь бандитские шайки были далеко не однородны по своему составу. Вот один из типичных примеров.
      В Виленской области я посетил самый неблагополучный район - Аникшчайский. Здесь через аппарат райотдела МГБ удалось установить, что почти всеми местными бандами руководит Клаюнас - бывший офицер литовской буржуазной армии, помещик и махровый контрреволюционер.
      Долгую бессонную ночь провел я в райотделе, раздумывая над тем, как лучше подступиться к вожаку. Самый элементарный и проверенный на практике способ выследить, где он укрывается, и затем, блокировав все подступы к хутору, избе или лесному бункеру, захватить или застрелить его. Однако мне пришла иная мысль: попытаться использовать простое человеческое слово убеждения.
      Во время Великой Отечественной войны, командуя спецотрядом в Минской зоне, я не однажды применял этот способ - посылал письма-ультиматумы в адрес фашистов и их пособников и в большинстве случаев добивался успеха.
      К утру у меня был готов текст письма Клаюнасу на литовском языке, в котором говорилось: "Вы совершаете тягчайшие преступления, убивая мирных честных людей. Советское государство и литовский народ не простят вам и вашим подчиненным террор. Тешить себя иллюзиями, будто народная власть недолговечна или внутри страны произойдут какие-либо изменения, угодные вам и господам империалистам - вашим хозяевам, совершенно бессмысленно! Государство рабочих и крестьян было, есть и будет, и день ото дня, как вы сами могли убедиться, крепнет. Советую вам понять эту истину и вспомнить историю: советский народ отстоял свою Родину, отбил три похода Антанты, изгнал интервентов, а в годы последней войны, навязанной нам фашистами, разгромил и принудил капитулировать гитлеровскую Германию и освободил Европу от коричневой чумы.
      Ваша борьба обречена на полное поражение. Вспомните, что после гражданской войны действовали крупные банды Махно, Мамонтова, Булак-Балаховича. Все они пытались сокрушить Советскую власть. А чего добились? Народ воткнул в их могилы осиновый кол. Так будет и с вами!
      Мне хочется надеяться, что вы поймете, какое горе вы приносите литовскому народу, желающему спокойной жизни после тягот военной поры. Если вы действительно любите свой народ, если у вас осталась хоть капля совести и чести, вы поймете все, что я написал вам в этом коротком письме, и откликнетесь на него.
      Чтобы избежать напрасных жертв, я предлагаю вам и вашим подчиненным прекратить с этого дня позорную и бесполезную борьбу, выйти из леса с оружием и сдаться. Всем, кто добровольно согласится на легализацию, будет объявлена амнистия и предоставлена возможность трудиться на благо своей Родины".
      Переписав начисто черновик, я добавил: "Ответ шлите немедленно с нарочным в районный отдел МГБ".
      И подписался: "Уполномоченный Литовского Советского правительства Герой Советского Союза полковник С. Ваупшас".
      Один из сотрудников райотдела доставил мое письмо в лес и заложил в тайник, которым пользовался бандитский главарь.
      Двое суток напряженного ожидания, и вот наконец посланцы из леса. Дежурный ввел в кабинет двух смущенных и робеющих девушек. Одна из них, испуганно глядя на мою Звезду Героя, проговорила:
      - Мне поручено передать вам вот это.
      И протянула конверт.
      Я вскрыл его и прочитал ответ Клаюнаса. Он сообщал, что отдал приказ прекратить всякие боевые действия. Что же касается добровольной явки и легализации, то лично он не может нарушить клятвы, карающей смертью всех, кто добровольно перейдет на сторону Советской власти. Однако желающим сдаться препятствовать не будет и даже окажет содействие. В заключение Клаюнас просил освободить его невесту, содержавшуюся в Вильнюсской тюрьме, а также не арестовывать девушек-связных.
      Пока я читал записку Клаюнаса, девушки сидели на краешках стульев и настороженно прислушивались к шорохам, звукам, шагам в коридоре, словно отовсюду им грозила смертельная опасность. Я задал им несколько незначительных вопросов, напомнил, что их сверстники - литовские комсомольцы активно помогают строить новую жизнь в родной Литве. Одна из девушек, неожиданно осмелев, задала мне вопрос:
      - А разве мы не преданны своей Литве?
      - Милая девушка,- спокойно отвечал я.- Без Советской власти нет и не может быть настоящей, свободной Литвы.
      - Почему? - последовал второй вопрос.- Мы хотим быть свободными и независимыми.
      - Эту свободу и независимость нам обеспечит лишь пребывание в составе Советского Союза. Оно поможет нам сохранить язык, национальную культуру, создать свою промышленность, построить счастливую жизнь.
      Девушки переглянулись и замолчали. Потом с явным удовольствием закусили в столовой райотдела и почувствовали себя спокойнее. Пока они ели, я написал новую записку Клаюнасу, советуя не затягивать легализацию и понять, что каждый честный литовец должен все свои силы отдать народной власти.
      На прощанье связные спросили:
      - А тех, кто к вам придет, вы не расстреляете?
      - Нет. Кто придет, тому простим. А кто будет продолжать свои преступления, пусть пощады не ждет. Подумайте и вы над этим, девушки.
      - Мы боялись, что вы нас не отпустите.
      - Идите спокойно и все расскажите Клаюнасу. Надеюсь встретиться с вами снова.
      - Спасибо. До свидания.
      Через несколько дней от Клаюнаса прибыл молодой парень и сообщил, что вскоре некоторые участники банды придут с повинной. Я отпустил и этого связника. В третий раз явилась средних лет женщина... Я понял уловку Клаюнаса: он каждый раз посылал новых связных, опасаясь, что мы завербуем его людей или на допросах начнем выяснять все, что касается местонахождения банды, ее численности и вооружения.
      Конечно, длительные колебания Клаюнаса раздражали меня и моих товарищей. Но мы правильно рассудили, что терпение принесет больше пользы в данной конкретной обстановке, нежели вооруженные методы борьбы. А главного я уже достиг: бандитский террор в районе прекратился.
      Пока же я решил съездить в Вильнюс и лично доложить в Министерстве госбезопасности подробности моих контактов с Клаюнасом. Меня принял министр генерал-майор Петр Михайлович Капралов, которому я изложил свой план вывода банд Клаюнаса из лесов без применения оружия. Генерал недоуменно развел руками.
      - Вы представляете себе, кто такой Клаюнас и что это за подлая организация? У каждого руки в крови, а вы предлагаете так... полюбовно!
      - Не полюбовно, а разумно, товарищ генерал, без человеческих жертв. Банды все время в поле нашего зрения, и пустить в ход оружие никогда не поздно.
      - Рассуждаете вы логично,- задумчиво проговорил министр.- А вот как получится на деле?
      - Давайте попытаемся! Мы ничем не рискуем.
      - Как ничем? Враг есть враг. Он вооружен, преисполнен злобы, напичкан инструкциями из-за рубежа... Он крови жаждет, крови!
      - Правильно, товарищ генерал. Но уже сейчас эти враги выполнили приказ Клаюнаса и прекратили вооруженные нападения.
      - А может быть, это тактика? Хитрый тактический ход?
      Мне все же удалось убедить министра согласиться с моим планом. Удалось доказать и целесообразность освобождения из-под стражи невесты главаря, которая должна была через день предстать перед трибуналом.
      - Ну хорошо,- согласился со вздохом Петр Михайлович.- Быть по сему. Своевременно ставьте меня в известность, как будут развиваться события. Желаю успеха!
      Вернувшись в райотдел, я обменялся с Клаюнасом еще тремя письмами и, чувствуя, что тот все еще колеблется, предложил ему в течение 48 часов явиться с повинной, указал маршрут и порядок следования. Подводам с участниками повстанческих банд и оружием надлежало прибыть по шоссе в город Аникшчай и заехать прямо во двор районного отдела МГБ. "Все оружие разрядить, патроны и капсюли от гранат сложить на отдельную подводу. Над подводами вывесить красный флаг. Пропуск - "Москва", отзыв - "Литва".
      В случае отказа выполнить мое последнее предупреждение мы вынуждены будем начать боевые операции и беспощадно уничтожать всех сопротивляющихся".
      Конечно, я волновался: если Клаюнас не подчинится, заговорит оружие, прольется кровь... Я уже представлял себе укоризненное выражение на лице министра: "Вот видите, я же вас предупреждал!"
      Однако в условленное время вереница подвод с красными флагами появилась на улицах Аникшчая. Среди бандитов я увидел знакомых девушек-связных.
      - С благополучным прибытием,- сказал я приехавшим.- Все оружие сдали?
      - До последнего тесака, гражданин полковник.
      - Хорошо. Личного обыска производить не буду. Поверю вам на слово. А где Клаюнас?
      Молодой парень в кожаной тужурке мрачно ответил:
      - Клаюнас думает пока повременить... Силой его не заставишь, не такой человек...
      - Пусть пеняет на себя,- сказал я и предложил прибывшим умыться у колонки во дворе райотдела, а затем повел их в столовую, и они сытно поели. Об этом позаботился начальник райотдела подполковник Туаев.
      После столовой все вновь собрались во дворе, где у нас завязалась беседа.
      - Где хотите жить и чем заниматься? - спросил я.
      Большинство высказалось за то, чтобы уехать на время из Литвы, так как националистическое подполье, узнав о выходе этой группы на легализацию, попытается мстить.
      - Нельзя ли нам пока поселиться где-нибудь подальше, например на Дальнем Востоке? - поинтересовался один из бывших бандитов.
      - Хорошо. Я свяжусь с Вильнюсом.
      - Хотим спокойно работать,- сказал другой.
      - Давно пора! - ответил я.
      Получив согласие министра, мы подготовили для переселенцев паспорта и через несколько дней проводили вчерашних врагов в далекий путь. Все они честно трудились на предприятиях и стройках востока страны.
      В 1964 году, в день 20-летия освобождения Литвы от немецко-фашистских захватчиков, на улице в Вильнюсе меня окликнул располневший розовощекий мужчина.
      - Товарищ полковник! Не узнаете? Я Альгирис, ваш старый клиент.
      Я с трудом признал в нем одного из участников банды Клаюнаса.
      Он рассказал, что все уехавшие тогда на восток давно вернулись в Литву, обзавелись семьями, живут, работают, растят детей.
      - Большое вам спасибо, товарищ полковник, за терпение и помощь. Благодаря вам и вашим товарищам мы стали людьми.
      Я был искренне рад за него и за всех остальных. Судьба их главаря сложилась иначе. Поскольку он с группой наиболее верных приспешников продолжал отсиживаться в лесу, мы решили взять его силой. Совместно с начальником райотдела Туаевым разработали детальный оперативный план и вскоре окружили хутор, где скрывался Клаюнас. В завязавшейся перестрелке уничтожили несколько бандитов, а вожака захватили живым.
      Когда сотрудники райотдела поставили передо мной высокого, заросшего щетиной мужчину с холодным, злобным взглядом, я сказал ему:
      - Ну что же, господин Клаюнас, будем заканчивать наши взаимоотношения. Вы подвели меня, обманули Советскую власть. За бандитизм и двурушничество придется отвечать.
      - Расстреляете? - хрипло спросил Клаюнас.
      - Это решит трибунал. Прощайте.
      Его увели. Началось следствие. Потом Клаюнаса судил военный трибунал и по совокупности преступлений приговорил к расстрелу.
      Не менее опасной была банда Шарунаса, действовавшая в том же районе. Она совершала налеты на советские учреждения, терроризировала и грабила население, насиловала женщин, убивала из засад коммунистов, охотилась за чекистами. Преступники обнаглели до такой степени, что пытались внедрить свою агентуру в органы госбезопасности и завладеть важными секретными документами.
      Однажды сотрудник Министерства госбезопасности Литвы лейтенант Грачев выехал в служебную командировку в Аникшчайский район и не вернулся. Поползли слухи, что якобы он перешел на сторону бандитов. Ходили предположения, что молодой офицер заблудился и замерз в лесу, что его отравили подручные бандитов, было еще много всяких разноречивых версий.
      Я немного знал Грачева. Вместе со мной он участвовал в подавлении бандитских выступлений в Укмергском районе. Раньше храбро воевал на фронтах Великой Отечественной войны. Близкие его также были коммунистами, верными патриотами.
      И вот он исчез, да еще с папкой строго секретных документов. Беспокойство и волнение охватили всех работников министерства и самого министра. Несколько дней ждали вестей о Грачеве, а когда ждать больше стало невмоготу, министр вызвал меня и сказал:
      - Станислав Алексеевич, паршивая история. Езжайте туда, поднимите на ноги весь район, проверьте все хутора, леса и перелески, но выясните судьбу Грачева и найдите его - живого или мертвого. О случившемся я сегодня же доложу в Москву. Езжайте, полковник, езжайте!
      Через два часа я вместе с группой чекистов во главе с майором К. Т. Дороховым и бойцами внутренних войск выехал в Аникшчайский отдел МГБ.
      При первом же знакомстве с фактами выяснилось, что лейтенант Грачев, которому поручили составить план ликвидации банды Шарунаса, с разрешения своего непосредственного начальника взял с собой важные служебные бумаги и поехал в район. Здесь он намеревался встретиться с некоторыми верными людьми и привлечь их к участию в разрабатываемой операции.
      Прослеживая маршрут Грачева, я установил, что последним пунктом, где он останавливался, был волостной поселок Шаршуны, откуда лейтенант на лошади добрался до глухого малонаселенного хутора. На хуторе он встречался с неким Вацлавом и его женой, отдыхал и обедал. Срочно собранные сведения подтвердили мое предположение о том, что Вацлав - двурушник, ловко прикидывавшийся советским патриотом, а на самом деле являвшийся агентом Шарунаса.
      Наш отряд выехал в лес. Местные жители помогли нам выследить бандитов. Мы настигли Шарунаса в густых зарослях. Началась жестокая перестрелка, несколько преступников было убито, остальные взяты в плен, главарь бежал, а пленные ничего о Грачеве не знали. Тогда мы поехали в глухой хутор. Арестованные Вацлав и его жена отрицали свою причастность к исчезновению Грачева, но в конце концов сознались, что они дали знать о его прибытии в лес, и когда он пришел на другой хутор, вблизи Коварска, там на него напали бандиты и застрелили, все документы убитого, не рассматривая, поспешно спрятали у родной сестры Вацлава Ядвиги, также сотрудничавшей с террористами.
      Выслушав эти признания подлецов, которым прежде мы доверяли и которым простодушно вручил свою жизнь молодой чекист, я не выдержал и обругал их:
      - Шкуры продажные! Какого парня загубили!
      Потом приказал отряду ехать на место убийства.
      В ту морозную ночь неистово мела пурга, подъехать к хутору Ядвиги на машинах было невозможно. Утопая в сугробах, мы добрались до него пешком. Чекисты вели за мной дрожащего от страха Вацлава. Он показал дом Ядвиги. Еще не старая женщина, она, увидев нас, тоже затряслась, как в ознобе, и я накинул на нее полушубок, чтобы она согрелась и обрела дар речи.
      После нескольких часов беседы с помертвевшей от предчувствия расплаты Ядвигой картина окончательно прояснилась. Во дворе ее дома Шарунас, получив сигнал от своих шпионов, устроил засаду и схватил ничего не подозревавшего Грачева. Тот стал отчаянно сопротивляться, и тогда главарь двумя выстрелами из пистолета убил лейтенанта, а его личные документы и папку с бумагами сунул Ядвиге, приказав спрятать до появления из леса специального связника.
      Бандиты отвезли труп чекиста в лес, бросили в глубокий овраг, засыпали снегом и хворостом. За документами пока никто не приходил, из чего можно было заключить, что Шарунас даже не догадывался, какими важными материалами располагал Грачев.
      Ядвига повела меня и моих сотрудников в амбар, сбросила несколько кулей с мукой и из одного мешка вытащила грубошерстную наволочку, в которой находились бумаги Грачева. Папка была перевязана бечевкой. Все секретные документы оказались нетронутыми. Я вздохнул с облегчением, но на всякий случай еще раз спросил Ядвигу, читал их кто-нибудь или нет.
      - Нет, нет, пан полковник, ни единая душа. Все спешили... А мне до этих бумаг дела нет. Малограмотная я.
      - Малограмотная! - в сердцах сказал я.- А припрятала так, что век ищи - не найдешь. Убийцу покрывала!
      Ядвига разрыдалась.
      Труп лейтенанта Грачева, раздетого догола, мы нашли в лесном овраге и отправили в Вильнюс. Сообщили о подробностях в Министерство госбезопасности, а затем при помощи местных патриотов настигли и окончательно разгромили остатки контрреволюционной своры Шарунаса.
      В ожесточенной классовой борьбе жертвы неизбежны. Чекисты Литвы потеряли немало славных товарищей, внесших ценный боевой вклад в разгром буржуазного националистического подполья.
      Юозас Петкявичюс с юношеских лет деятельно участвовал в работе подпольной комсомольской организации. В 1935 году за участие в забастовке был арестован, но вскоре освобожден. Спустя три года молодежь избрала его членом Алитусского горкома комсомола, тогда же он стал коммунистом, а затем его выбрали в Алитусский уездный комитет партии. В 1940 году литовская буржуазная охранка схватила Петкявичюса как "опасный элемент" и отправила на девять месяцев в концлагерь.
      С первых дней восстановления Советской власти в республике Юозас Александрович находится на партийной работе. Осенью 1940 года по рекомендации парторганизации направляется на службу в органы государственной безопасности. После освобождения Литвы от немецко-фашистских захватчиков Петкявичюс сразу же включился в решительную борьбу с националистическими бандами. За боевые заслуги был награжден орденом Красной Звезды.
      6 марта 1946 года в городе Вильнюсе при исполнении служебных обязанностей старший лейтенант госбезопасности Юозас Александрович Петкявичюс был зверски убит буржуазными националистами.
      Биография чекиста Рувинаса Эльясовича Токериса очень сходна с судьбой Петкявичюса. Токерис тоже молодым человеком стал участником комсомольского и партийного подполья, не раз арестовывался, а с установлением в 1940 году Советской власти начал работать в органах государственной безопасности.
      В 1944 году Рувинас Эльясович возвратился в освобожденную Литву и был назначен оперуполномоченным Кедайнского уездного отдела НКГБ. 7 декабря он возглавил оперативную группу и в районе деревни Резги попал в окружение бандитов. Несмотря на их численное превосходство, чекисты приняли бой. Будучи тяжело ранен и расстреляв запас патронов, лейтенант Токерис продолжал отбиваться от наседающих врагов. Он подбирал с земли брошенные ими гранаты и кидал их обратно. Когда лейтенант потерял сознание, бандиты подползли к нему и добили. Вместе с ним погиб еще один чекист. Остальные прорвались сквозь огненное кольцо и вышли из окружения.
      Рувинас Эльясович Токерис был посмертно удостоен ордена Отечественной войны второй степени.
      Ненастным осенним днем начальник Меркинского волостного отделения госбезопасности капитан Даниил Фомич Фомин выехал в город Друскининкай на уездную партийную конференцию. У Чертова моста близ деревни Уцеха машину обстреляли бандиты. Фомин пытался выбраться из машины, чтобы принять бой, но был смертельно ранен. Ехавшие с ним пятеро бойцов защиты народа вступили в перестрелку и убили четырех вооруженных преступников. Но капитана спасти уже не могли.
      Даниил Фомич Фомин похоронен в городе Варена.
      Ионас Антонович Иоцюс в 1944 году стал работать в органах милиции. На следующий год его направили в школу НКВД, после которой он перешел на службу в Наркомат госбезопасности. Активно участвовал в разоблачении националистического подполья и ликвидации банд, неоднократно руководил чекистско-войсковыми операциями, действовал смело и решительно.
      За успешное выполнение специальных заданий и проявленные при этом инициативу, настойчивость и отвагу был награжден именным оружием и орденом Отечественной войны второй степени.
      На исходе весны 1952 года начальник отделения Каунасского уездного отдела МГБ старший лейтенант Иоцюс проводил операцию по захвату главаря бандитов Каралюнаса. В завязавшейся стычке главарь и его сообщник были убиты, но в единоборстве с вожаком геройски погиб и доблестный чекист Ионас Иоцюс.
      Летом 1945 года Михаил Артемьевич Кутяшов начал работать оперативным уполномоченным. 7 августа на опушке леса недалеко от деревни Бобришки младший лейтенант Кутяшов и четыре бойца защиты народа попали в бандитскую засаду. Силы были неравны, и националисты зверски убили всех пятерых.
      Михаил Кутяшов с воинскими почестями похоронен в городе Алитусе.
      Но многие герои борьбы с буржуазными националистами живы. Ушел в запас подполковник госбезопасности Пятрас Повилавич Якубонис, с именем которого связаны успешные действия против бандитов. За подвиги и умелую организацию дела он награжден орденами Красной Звезды и Трудового Красного Знамени.
      Подполковник в отставке Георгий Георгиевич Лебедев до 1950 года нес боевую службу и показал себя замечательным специалистом, готовя надежные кадры для борьбы с националистическим подпольем.
      Чекист Ефим Степанович Павленко, ныне майор в отставке, был одним из ведущих работников в мероприятиях по ликвидации опаснейшего предводителя бандитов Скир-мантаса, он же Лукач. За эту операцию Ефим Степанович награжден орденом Красного Знамени.
      После войны продолжали службу в органах государственной безопасности ветераны боев с националистами подполковники А. Д. Гришечкин и К. К. Шилгалис, старший лейтенант С. К. Шимкус.
      Участник Великой Отечественной войны Александр Дмитриевич Гришечкин вместе со мной находился в составе Укмергской оперативной группы, показал себя бесстрашным и волевым чекистом. Благодаря его опыту, энергии и предприимчивости было разгромлено много бандитских гнезд.
      В специальных операциях против националистических банд отличились Казне Казевич Шилгалис и Стасис Казевич Шимкус. Не однажды они рисковали жизнью, попадая в самые невероятные ситуации, но всегда с честью выходили из любых испытаний.
      Враги трудового народа были преисполнены ненависти к чекистам, защищавшим Советскую власть, не щадя своих сил и жизни.
      Главари банд и националистического подполья знали меня в лицо, выслеживали, стремясь захватить живым или прикончить. Не однажды автомашина, на которой я разъезжал по делам службы, оказывалась простреленной. Гулко лопались пробитые пулями баллоны, разлетались мелкими брызгами стекла, вспыхивал бензин, льющийся из продырявленного мотора. Но вражеские пули меня миновали, гранаты летели мимо, осколки не задевали. Зато сам я бил из автомата и маузера наверняка.
      Это были мои последние выстрелы.
      С вершины прожитых лет. Эпилог
      Много воды утекло с тех пор, когда отгремели последние залпы Великой Отечественной войны. Но чем дальше в глубь истории уходят грозные военные годы, тем все явственнее и величественнее вырисовывается бессмертный подвиг советского народа, совершенный в тяжелейшей из всех войн, в которой решалась судьба нашей социалистической Родины.
      Советский народ с честью выдержал суровое военное испытание и добился победы. Итоги войны убедительно показали, что в мире нет таких сил, которые смогли бы сокрушить социализм, поставить на колени народ, верный идеям марксизма-ленинизма, преданный своей Родине, сплоченный вокруг ленинской партии. Великая победа сил социализма и гуманизма в войне над самыми мощными и бесчеловечными силами фашизма и реакции имеет поистине всемирно-историческое значение. Она оказала большое влияние на дальнейшее развитие всего человеческого общества.