Ксения Васильева
      БОГАТАЯ НАСЛЕДНИЦА
      Роман
      Глава 1
      Только сев в электричку, Эля почувствовала какую-то реальность происходящего.
      Последний месяц она себя, как говорится, не помнила. Из привычной жизни 35-летней женщины среднего достатка её вышиб звонок первой свекрови, с которой Эля не виделась со дня гибели бывшего мужа Жоры, десять лет назад. Тогда свекровь позвонила и своим тяжелым невыразительным голосом сказала, что Жора летел из командировки, с Дальнего Востока, и в тайге у них была аварийная посадка.
      Трое пассажиров погибло. Среди них был Жора.
      Такая вот судьба. Сорок пять всего мужику, молодой совсем...
      Эля и предположить не могла, что отчаянно будет рыдать по своему первому, давно разлюбленному мужу.
      Рыдать прямо в телефонную трубку, на другом конце которой каменно молчит её свекровь, вдова генерала Петрова, Ираида Васильевна.
      Жору к тому времени уже похоронили. Ираида не хотела, видно, чтобы бывшая невестка, которую она считала виноватой в их разрыве, пришла на похороны.
      У Жоры, по слухам, была истинная вдова, - молоденькая девчонка, то ли администратор в гостинице, то ли горничная...
      С осиротевшим младенцем - жориной дочерью Викторией.
      Эля долго мучилась после звонка: не знала, ехать или нет к Ираиде?.. Вроде бы надо. А вроде бы, - с какой стати?
      Ираида, по своему характеру, может и гадостей наговорить.
      Эля все же поехала, на сороковины. Жила Ираида в ближнем Подмосковье, в собственном доме, построенном специально для неё любящим мужем, генералом Петровым.
      Там была юная вдова, Надежда, Надюшка, как называла её тетка с подозрительными глазками, - мать вдовицы и бабка малышки Виктории.
      Они буквально отвесили челюсти, когда Эля вошла, а у Ираиды весело-злобно сверкнули глаза.
      Они чинно сидели за роскошным, как всегда у Ираиды, столом.
      Четырехмесячную малышку Вику жорина теща держала на руках и чуть не к каждому слову повторяла: смотри, бабаня Ираида, как внучечка-то на Жорика похожа! Отец живой!
      Надюшка, - юная вдовица, - пухленькая блондиночка, с круглыми голубыми глазками, сначала была совсем неприметной, а как выпила пару рюмок водочки, так раскраснелась, смеялась, что-то рассказывала о своей работе, - этажного администратора.
      Ираида не обращала на неё ни малейшего внимания, - не было за столом никакой Надюшки.
      С матерью её пикировалась, на внучку смотрела внимательно, но прохладно.
      Эля посидела недолго, - неуютно ей было в этом замкнутом царстве-государстве царицы Ираиды.
      Прощаясь, Ираида звала приезжать. Эля поообещала, но больше не поехала. Звонила, правда, в день жориковой гибели.
      И вот опять неожиданный звонок Ираиды: приезжай, надо поговорить. Голос был все такой же тяжелый и невыразительный, но легкая слабина сквознула в нем.
      На даче пахло лекарствами, из комнаты Ираиды вышел суровый врач и Эля спросила, что и как.
      - Ничего обнадеживающего сказать не могу, - хмуро ответил он, - вдруг отказало все, весь организм. Ничто фактически не работает, хотя она не древняя старуха. У неё сын лет десять назад погиб?.. - Не то спросил, не то утвердил врач.
      Эля кивнула.
      - Ну, вот вам, изъяны сильного характера. Говорят, она не плакала и внешне не страдала. А внутри... Развалилось все. Честь имею.
      Эля тихо вошла к Ираиде. Она помнила её комнату и здесь ничего не изменилось, а вот вся дача, как успела заметить Эля, превратилась в новомодный коттедж. Здесь же Ираида оставила себе свою келью. Та же немецкая тяжеловесная старая мебель, та же напольная лампа в виде девушки с факелом, та же огромная деревянная кровать с пуховыми подушками и одеялом.
      Ираида, как ни странно, не похудела, только сильно побледнела, до белизны, и волосы, которые она всегда тщательно красила в черный цвет, отросли и серебряным ореолом окружали голову.
      Эля присела у кровати, положив на столик пакет с фруктами.
      - Как вы, Ираида Васильевна? - Спросила она, - а что ещё спрашивать?
      - Элеонора, не будем по-пустому болтать. Мне надо тебе сказать важное. Я скоро уйду. У меня никого нет. У генерала моего тоже никого не осталось. Жорка меня подвел. И ты. Могли бы оба гулять на стороне, а семью сохранить.
      Ираида даже зубами скрипнула от застарелой обиды.
      Эле вдруг захотелось наконец-то объяснить ей все, но Ираида поморщилась: знать мне уже не надо. Я за тобой наблюдала все эти годы. Ты получше стала, посерьезней. И Мишку нашего хорошо воспитала. Да не дергайся ты. Это вы, интеллигенты, всего боитесь, все прикрываете болтовней не о том... Не думай, я тебя не люблю, не за что мне тебя любить...
      Эля молчала.
      - Вот и молчи, - удовлетворенно сказала свекровь и повторила, - любить мне тебя не за что. Мишу я жалею и люблю. Жорика не забыла ни на минуту. Как же ему не повезло! Ладно. У меня остается много чего и я хочу, чтобы все попало к Жорикову ребенку, а не к кому-нибудь, из огорода...
      Ираида усмехнулась.
      - Что, думаешь, я этим пройдам верю? Это глупый мой Жорик верил. Она его на банкете прихватила, тележки с вином возила. Мой сынуля и раскрыл рот на молоденькую, хорошенькую. Так его охомутали, что он пикнуть не успел, а у него уже дочка родилась! Семь месяцев, "недоносочек"! Вполне "доносочек"! Деваха, четыре кило, все в порядке! Зинка все о похожести болтала, но я же не дура. А Мишка - жоркин сын, по всему. Да и Жорик мне сказал по секрету, что ты девушкой за него вышла и через девять месяцев - сын! Все вам оставляю, то есть Мише, а ты - пока опекун.
      Эля находилась как в тумане.
      На наследство она не имеет права. Мишка ещё ребенок, значит, пользоваться будет она, нелюбимая Эля.
      Отказаться?..
      Она не замечала, что Ираида наблюдает за ней.
      - Вижу, как ты корчишься... - снова усмехнулась Ираида, - не корячься. Сын у тебя. Расхлебайкой была, такой и осталась. Надо же, такого мужика, как мой Жорик, бросила! С машиной, деньгами, дачей... Конечно, его на разрыв стали брать! Другие бабы не такие дуры. Так вот. Я помираю и не желаю с тобой споры вести. Все. Точка. Ираида взяла Элю за руку, - и если поганкам этим что дашь, не будет тебе прощения от меня, поняла? Иди.
      Эля поцеловала Ираиду куда-то в висок и вышла, ошеломленная и как будто придавленная непосильной ношей.
      А потом похороны, поминки, на которых было много народу, но никого любящего, близкого.
      Эле вдруг стало до боли жаль старуху, такую, казалось, сильную и несгибаемую.
      Надюшка разливалась слезами, но как поняла Эля, для неё это было естественно и не больно.
      На похоронах плачут, на вечеринках танцуют. Все путем. хх
      хх
      хх
      Но вот настал день, когда нотариус вызвал их для оглашения завещания.
      Семейство приехало втроем: Зинка, Надюшка и Вика, толстая школьница с розовыми персиковыми щечками и пепельной копной волос, как у мамы. На смуглого темноглазого Жорика, с крупными классическими чертами, Вика, - ну уж никак не походила!
      Сначала шли небольшие суммы и подарки: соседу-умельцу, его дочке Люське, её братьям...
      Надюшка почти не слушала, хихикали потихоньку с Викой. Видно было, что дочь обожает свою красивую молодую маму.
      Нотариус перешел к заключительной части.
      Эля сжалась. Она понимала, что семейка ничего не знает.
      Когда же было оглашено главное волеизъявление покойной в наступившей тишине, Зинка спросила: ну, а дальше?
      Нотариус ответил: дальше - подпись Ираиды Васильевны и число.
      - Как это? - Спросила опять Зинка и посмотрела вокруг.
      Дочь её была понятливее, - она вдруг из румяной и красивой сделалась серой как снятое молоко.
      Нотариус специально для Зинки ещё раз прочел завещание.
      Та заголосила.
      ... Что старуха свихнулась и ничего не понимала, что она, Зинка, это знает, что мымра эта ( Эля) захороводила старую и та без ума отписала все ей и теперь они - нищие, а эта бесправно все заграбастила и что Зинка так это бандитство так не оставит!
      Началось светопреставление.
      Нотариус пытался что-то объяснить Зинке, на диване рыдала Надюшка, рядом с ней скулила как щенок Вика...
      Эля чувствовала, что так будет! А может быть, Ираида нарочно так сделала, чтобы досадить и ей?..
      Нотариус не выдержал и сказал, что немедля уезжает, но прежде должен поговорить с Элеонорой Владимировной.
      Эля вдруг тоже заистерила и спросила, можно ли отказаться?
      Нотариус взял её под локоть и вывел из гостиной на террасу.
      Там он тихо и довольно сухо сказал ей, что сделать можно все. Но что он не рекомендовал бы действовать поперек воли покойной.
      - Тем более, - сказал он, - у меня есть письмо Ираиды Васильевны насчет юной Виктории, которая вовсе не внучка ей и не дочь Георгию Александровичу, что Надежда не была расписана с Жорой. Вот так. - Поставил точку нотариус. - Думайте сами, Элеонора Владимировна, как поступить.
      Эля вдруг подумала, что из-за того, чтобы не тратить нервы, она обирает своего сына, родного внука Ираидиного, единственного, отдав все чужим хитрым бабам!
      Хватит! И пошла в дом.
      Как только Эля вошла, Зинка заблажила.
      - Вот она, гидра! Жорик её бросил, набрыдла она ему, полюбил от души и сердца мою Надю и ребеночка они народили, сам, сердешный, погиб в одночасье, а эта брошенка теперь тут распоряжается.
      Эле надоела эта история и разозлила.
      Она плотно уселась на стул и заявила: мне ваше вытье по фигу. Если не прекратите, вас отсюда выведут! Вы этого хотите?
      - Это как это выведут? Законную супругу Георгия Алексаныча с ребеночком?
      Зинка уперла руки в боки и наступала на Элю.
      У Эли разболелась голова.
      ... Нет, она - не борец!
      Эля вспомнила Мишку, который живет сейчас с двумя немолодыми женщинами, своими бабками, в двухкомнатной квартире в Питере, пока Эля зарабатывает деньги в Москве... А здесь, если она даст слабину, будут гужеваться чужие люди.
      - Хватит! - Сказала она зло, - теперь послушайте меня. - она приостановилась, вынула из сумки деньги и сказала: Вика, пойди купи себе мороженого.
      Вика взяла деньги и вышла.
      Эля тихо рассмеялась.
      - Дорогая моя, - сказала она почти нежно, - какая супруга? Откуда? Мало ли с кем Жорик переспал? Может они тоже все сейчас сюда прибегут и поселятся? Есть у вашей Нади документ, что она жена? Нет. Я знаю. Что она будет предъявлять? Ребенка? А на ребенка есть документ?
      Тут Эля блефовала, она не знала, успел ли записать Жорик Вику на себя или нет. И увидела, что - нет, не записал.
      У Зинки лицо опало и она на глазах состарилась.
      - Ну вот, - так же ласково сказала Эля, - вижу, что никаких официальных прав у вас нет. Рекомендую вам уйти.
      Но Зинка успела уже придти в себя и поперла как танк.
      - Это что же получается? Георгий Алексаныч мою дочку любил, Ее все соседи знают как жену! Ребенок родился, кажное лето тут мы у бабки жили! Ираида свихнулася от болезни! А ты и подхватилась!
      - Вы не мне зло делаете, а вашей же внучке! Для неё это стресс, вы, что, не понимаете? - Спросила Эля .
      - Этот стрес, ты ей сделала, что дом родной отымаешь!
      - Вика не Жорикова дочь, я это знаю и знает нотариус. У него есть документ от Ираиды,(она нарочно сказала - документ, а не письмо), ясно? И давайте закончим этот разговор.
      Зинка хотела было что-то сказать, но тут вскочила Надюшка.
      И надрывно и со слезами завопила: мама, не надо! Ты же знаешь, что Павлик - викин отец! Жорик догадывался! Но он меня простил! Собирался Вику на себя записать! Да не успел!
      Зинка тоже завопила: дура! Свихнутая! Какой такой Павлик?
      Надюшка закрыла лицо руками и тихо скулила.
      Элю кольнула в сердце жалость. Она все-таки должна что-то сделать для этих несчастных Надюшки и Вики. Пусть живут летом в маленьком домике. И она сказала об этом.
      Вошла с мороженым Вика.
      Надюшка взяла Вику за руку, кинула матери - идем!
      Зинка на ходу прошептала Эле: Жорикова - Викочка! Надька на себя поклеп взводит! Гордость играет.
      Когда они исчезли, Эля облегченно вздохнула и с наслаждением закурила. Все. ***
      До электрички Зинка, Надюшка и Вика плелись молча. А когда сели в полупустой вагон, Зинка сразу же шепотом начала выговаривать Надюшке. А та вдруг тихо заплакала, да так горько.
      - Какая же ты у меня нескладеха, - шипела-шептала Зинка, - да уймись ты, хватит реветь, слезами делу не поможешь. Надо думать, чего делать. Ты, что, оставишь все этой худыщей стерве?
      Надюшка просипела, - что, я хочу что ли ей оставлять? А делать-то что? Все против нас...
      Зинка вспомнив недавнее, аж крякнула.
      - Зачем ты ей про Пашку-то сказала? У меня ажно внутри оборвалось, ну, думаю, у меня и дочка! Дура.
      - Да знала она все! - С досадой возразила Надюшка, - меня ведь Жорка сильно подозревал, особенно после, как Паша выпивший пришел на дочь глядеть. Жорка ведь хотел меня тогда бросить, я его уплакала, упросила. Я ж тебе всего не рассказывала ( ну и зря, бормотнула Зинка)... Только, мама, ты не ездий с Викой к ней на дачу, ну её, возьмет да отравит!
      - Ага, отравит! Как бы её самую не отравили! - Заявила решительно Зинка, - она так, только хорохорится, а сама слабая на жалость. А ты гордость-то под пятку и деньков через десять возьми да и съездий. Я там чемодан оставила и вправду. Ну и посиди.
      Надюшка вытаращила на мать свои голубые глазки: ма-ам, ты чего? О чем я с ней говорить буду?
      - А ничего, покумекаем. Ты, к примеру, ей все разобъясни. Мол, да, был у тебя Пашка, чего не бывает, но Вика от Жорика, я, мол, от обиды наклепала... А Пашка-то как? Жениться надумал?
      - Надумал... - вздохнула Надюшка, - только теперь вот раздумает. Он уже все прикинул, чего достраивать будет, баню хотел, сауну... Чего я ему скажу? Правду? А Пашка суровый...
      - Суровый! Да жадный он, вот это так. А откуда он что узнает? Хоть бы успеть тебе заяву подать, а там, куда он денется!
      Надюшка с укоризной посмотрела на мать и покрутила пальцем у виска: ты, мам, чего? Да он меня тогда по стенке размажет! Нельзя ему врать.
      - Да пошел он, - сказала лихо Зинка, - ладно, давай до дому, там покалякаем, дома и стены помогают. А то вон Вика слушает. Глава 2
      Она сидела в прекрасной гостиной, с камином, аркой на кухню, где все блестело и сверкало, с зимним садом-террасой.
      Из гостиной шла витая лестница наверх.
      Эля вдруг ощутила себя не только богатой, но и счастливой. Почти как героини американских бабских романов, которые она переводила. Каждый раз с раздражением. Обязательная красавица, героиня, пройдя через ужасы предательств, нищеты, разочарований, становится богатой, счастливой и любимой таким же неземной красоты мужиком... У неё сейчас есть вроде бы все, а вот насчет любви - слабо. Никого. Климуша, второй, бывший муж, не в счет. Она его давно разлюбила и никогда не полюбит снова. А маман его, милейшая Елена Владиславна, уж так мурлычет в телефонную трубку, что хочется отмочить ей какую-нибудь гадость.
      Но Эля все же приезжала, когда Елена ездила в круиз, а Климуша с голоду подыхал.
      Она тогда наорала на него, - почему он хоть что-то не заработает в магазине, грузчиком, на хлеб! Если ни на что другое не годится!
      Ведь знает мужик английский прекрасно, но до того дошел распад личности, что боится людей и если ему приходится говорить с малознакомыми, начинает заикаться... А стоит выпить, как речь льется рекой. И красив и импозантен! Американка Хизер по нем сколько лет сохнет! С тех пор как студент первого курса иняза сопровождал американскую школьницу по Москве. Теперь Хизер детная мать семейства, возит из Америки шмотки, книги, доллары.
      Элька тоже, как балда Хизер, купилась на его светскость, касоту,красивое ухаживанье, толком ничего про него не зная.
      Узнала. Уже будучи за ним замужем.
      Тогда он работал в сценарной студии редактором иностранного отдела. Потом его оттуда выгнали за прогулы. Эля ничего не знала. Клим продолжал ходить на работу, приносил деньги, которые получил за украденный у неё браслет. Браслет был золотой, тяжелый, подаренный Эле Ираидой. Порыдала вечер, и Клим, - человек слабый, в конце концов, признался в краже, правда, обставив дело так, что виновата она, требуя от него денег на жизнь. А он, видите ли, уж в студии не работал и никуда не мог устроиться...
      Порыдала и решила развестись, поняв, что как-то незаметно разлюбила Клима и не теперь, в одночасье, а гораздо раньше.
      Примерно через полгода Клим стал ей позванивать, не пытаясь примириться, так, по старой дружбе...
      Стало смеркаться и Эля поняла, что ей придется здесь ночевать, и это её как-то совсем не обрадовало. Надо чем-нибудь заняться и она решила посмотреть, чем же теперь владеет.
      Нотариус, старый приятель Ираиды, сказал, что все на чердаке, в старой шкатулке, - так Ираида прятала свои богатства.
      Огромный чердак был был складом старой мебели. Ираида ничего не выбрасывала из дома.
      Эля извозилась в пыли, пока добралась до шкатулки, скорее, маленького шкафчика.
      В одном отделении лежали драгоценности: серьги с крупными бриллиантами, сапфировый гарнитур, брошь-камея, кольца...
      В другом - стянутая резинкой толстая пачка долларов. Сотенных, отметила Эля.
      Продала картины?..
      В третьем, - рубли, тоже, по всей видимости, немало, и сберкнижка на предъявителя.
      Таких денег Эля сроду не держала в руках.
      Платили в издательстве за переводы, она считала, - неплохо, но хватало им только-только.
      Эля сидела на корточках перед шкафчиком и не знала, как поступить. Оставить все здесь?.. Но хочет ли она здесь жить всегда?
      Деньги и драгоценности, конечно, придется заправить в сейф. И что? Бегать туда за похватками? Ей столько надо купить! А что если ограбят? Или подожгут дом... Та же Зинка.
      И что ей делать сегодня с этим всем? Да она с ума сойдет, если хоть какой шорох услышит! Значит надо запихать все в сумку и тащить в Москву. ... ВСЕ ЭТО в электричке??.
      Эля вдруг поняла, что радость от богатства куда-то делась, а появился и угнездился страх. Вот она, правда о богатых.
      Мишку и маму пока не надо трогать от тетки, из Питера. Она должна сама здесь пожить и посмотреть, как и что. Деньги положить в сейф, оставить себе немного на прожитье, - хотя б на время отдохнуть от книжных красавцев с их радужным счастьем.
      Эля решила выйти в сад, в доме стало душновато, - окна и двери она закрыла.
      Идя по дорожке, она поняла, что купит себе газовйыы пистолет и заведет собаку!
      Это было сладостное чувство - возможность купить все, что хочешь. Она вспомнила себя неделю назад, когда на дрожащих ногах плелась в кабинет Главного редактора, чтобы выяснить, когда же ей дадут следующий роман. Кто-то подсуетился быстрее и она осталась с носом.
      И принц найдется! Только тут надо быть очень осторожной, ведь зариться будут не на нее, а на её бабки и дом.
      Она посмеялась над собой и подумала еще, что все-таки она всегда считалась не красавицей, но женщиной с шармом. Одета она только как чумичка: в индийской юбке и вылинявшей майке... Но с этим сейчас решить можно.
      Она медленно шла по извилистой тропинке и вдруг почувствовала безграничное одиночество.
      Еле слышно шелестели желтеющей листвой деревья, стояла тишь, - не мрачная, а какая-то грустная, с печалью...
      ...Кладбищенская, подумалось Эле и показалось, что она вообще одна-одинешенька в мире. И вдруг услышала слабый стон. Остановилась. Ее залихорадило...
      ...Что это?..
      Ей прибредилось. Валяется под кустом какой-нибудь пьяница.
      Слабый стон раздался снова.
      Вглядываясь в быстро темнеющий сад, она заметила слева от тропинки, в густой траве что-то белое, вроде бы тряпка?.. Стала осторожно пробираться к этому белому предмету.
      У тропинки лежала женщина в светлом платье!
      Это была Люська, дочь умельца, на все руки мастера в поселке! Глаза её были закрыты, на лицо стекала кровь, видимо, из раны на голове.
      Эля не стала смотреть, где и какая рана... Кинулась в дом, позвонила умельцу, звали его Петр Павлович, он прибежал сразу, с сыновьями, появилась "Скорая".
      Врач "Скорой" сказал, что хотя удар - сильный, но хорошо, что пришелся по касательной... - Хотели прикончить, - заключил спокойно врач, - не удалось. Молоток, видимо. Через недельку оклемается, а сейчас - в больницу! И вдруг спросил, - а милицию вызывали? Разбойное ведь нападение.
      - Нет... - спохватилась Эля.
      А умелец Палыч хмуро заявил: на кой нам эта милиция. Найти никого не найдут, а шухеру напустят. Народ бояться будет. Уж мы как-нибудь сами разберемся...
      - Как знаете, - сухо откликнулся врач, - а я должен сообщить.
      Прав доктор, подумала Эля, он все равно сообщит.
      И возникла неожиданно мысль: почему Люська, и почему на Элином УЧАСТКЕ?..
      Она обрадовалась, когда увидела, что Палыч идет с ней в дом.
      Ей казалось, что одна она не сможет быть, убежит, - и будет бежать, пока не увидит электричку на Москву.
      Она предложила Палычу чаю или кофе, он отказался, тогда она сообразила, что ему надо покрепче. Хорошо, что в холодильнике нашлась бутылка водки "Топаз"!
      Они сели за стол на кухне. Палыч сразу прошел туда, по-старинке.
      Выпил и заговорил.
      - Ты, Ленка (так он переделал её неудобоваримое имя), не трусись. Ничего тута нет такого. Люська - девка гульливая, ухажоров у ей тьма-тьмучая. И всех за носы водит. Вот и помстил кто-то. Я так думаю, что Валерка-псишок. Я её предупреждал, чтоб она с ним поаккуратнее, парень сидел, нервный, а она как назло, мотает его. Вот и получила. Потому я милицию и не хочу. На Валерку наедут сразу, это точно, а потом он уж помстит так, что я-те дам! Ты, Ленка, не зови милицейских, а? Мы сами с Валеркой разберемся.
      У Эли отлегло от сердца. А то ведь она уже стала думать, что это её хотели убить и не кто иной, как Зинка напустила. Но прав Палыч, конечно, это кто-то из люськиных ухажеров. Да и не похожа Люська на нее: и ростом ниже, и фигура полнее, и волосы светлые... Не так уж темно было, чтобы не различить. Уж если подослала кого-то Зинка, то и описала Элю точно...
      - Но доктор обязательно сообщит, - заметила Эля.
      - Доктор он доктор и есть, а не ты. Он по обязанности. А ты им скажи, что, мол, только въехала - ничего и никого не знаешь.
      - Хорошо, - покорно откликнулась Эля, а сама подумала, что и тут прав Палыч.
      - Ну, я пойду, - сказал Палыч, выпив на посошок, - а ты ложись да спи. Сегодня менты ещё не придут. И не бойся ничего. Мы - рядом, телефон есть. Да и тихо тут у нас. Никто не шалит. Не жалуемся.
      С этими словами Палыч ушел, а Эля приободрилась.
      Спальню себе она выбрала ираидину, - старина действовала успокаивающе. Постелила свое белье и уютно угнездилась на мягкой постели под пуховым одеялом.
      Незаметно уснула, даже не выключив настольную лампу.
      Проснулась в пять, - в комнате висели часы с кукушкой, которая провопила пять раз.
      Эля погасила свет и снова приготовилась спать.
      Но за окном внизу что-то треснуло, - будто чья-то нога ступила на сухую ветку.
      Элю подкинуло на постели и появилась мысль, что нужно этот дом продавать!
      Как это американские дамочки живут в своих огромных коттеджах одни и ничего не пугаются! Остаются в доме, в одиночестве, после каких-нибудь страшных убийств по соседству, лихо ответив очередному мужику на его сакраментально-американский вопрос: вы в порядке? - да, мол, в порядке! Типа, - нечего беспокоиться.
      И мужик, удовлетворенный ответом, уходит.
      А вот русская Эля совсем не "в порядке"!
      Она встала, на цыпочках подобралась к окну, как будто кто-то там внизу мог её слышать и уставилась в темный сад.
      Постепенно глаза её привыкли к темноте и ей стало видеться, что за березой, у входа в дом, кто-то стоит...
      Ствол был неправильный, какой-то распухший.
      У неё захолонуло сердце.
      ... Что делать? Бежать некуда... Звонить в такое время Палычу, совестно. А вдруг в саду - никого? И по поселку пойдет смешливый слушок, что новая "наследница" со страху ночами сама не спит и людям не дает. Этого не хватало!
      В темноте все зыбко, тем более в саду... И сухая ветка могла сама по себе треснуть. Она же не в городе! И должна привыкать к странной, непонятной городским людям жизни природы.
      Эля разозлилась на себя, на этого неизвестного, и со злости вдруг подумала, что единственный мужчина, который сможет пожить здесь какое-то время - это её бывший супружник, Климуша, которому, как всегда делать нечего. И расстроилась: вот так вот, дорогая, когда нужен человек рядом, то это оказывается только Климуша! Все равно она ему позвонит, плевать! Ну, воришка мелкий, так она все припрячет... Приняв две таблетки снотворного, она почти тут же заснула.
      Утром, как ни странно, она оказалась жива, двери никто не вскрывал, окна алмазом не взрезаны и никаких следов на газоне под окнами, - как она ни рассматривала, - Эля не увидела.
      Она только успела выпить кофе, как в калитку позвонили.
      Оказалось, милиция.
      Симпатичного молодого лейтенанта и сержанта постарше она напоила крепким чаем, накормила бутербродами и они сообщили ей, что были у потерпевшей в больнице, разговаривали с ней... Но вот, что она им рассказала: шла она на дачу, чтоб занести банку меда, с Ираидой ещё был уговор. И у неё так закружилась голова, что она потеряла сознание и упала. Очнулась только в больнице.
      - Может, конечно, это так, а может и не так, - с сомнением заключил лейтенант, - я ей не очень верю. Тем более, что папаша там был. Мужик себе на уме.
      - А он причем? - Удивилась Эля.
      - Он-то непричем, но вот сдается, что он её подучил так говорить. Доктор твердо стоит на том, что удар от тяжелого предмета...
      - А что вы думаете? - Спросила Эля.
      - Думаю, девица эта хороводила парней, вот кто-то и наподдал ей. Парни тут в рабочем поселке лихие есть. И папаша, конечно, за дочку боится... Раздумчиво объяснил лейтенант.
      Как в воду глядел Палыч! Теперь будет милиция трясти какого - нибудь психа Валерку и это вполне может аукнуться и в их поселке. Надо как-то лейтенанта разубедить.
      Эля тут же принялась за дело.
      - Пойдемте, посмотрим то место в саду...
      - Мы как раз и собирались, - обрадовался лейтенант, что она первая сказала об этом.
      Там, где вчера валялась потерпевшая Люська, на опавших листочках буро темнела засохшая кровь...
      А чуть в стороне торчал из земли корень дерева.
      Но на нем крови не было.
      Лейтенант внимательно все осмотрел, пошептался с сержантом и сказал Эле: возможно и так, - упала она на этот корень, а потом перекатилась в бессознанке, тут пригорочек, видите? Но все-таки как-то не сходиться. На затылка тогда была бы рана...
      Лейтенант явно сомневался, но, наконец, ушли.
      Эля с облегчением вздохнула, но подумала: до чего же неблагодарная! Ночью, если бы неожиданно появился такой лейтенант, она бы от счастья разревелась, а днем, при свете, ей он надоел.
      Если бы вчерашним вечером она была так же внимательна, как ночью, когда до слез в глазах всматривалась в ствол березы, то заметила бы метнувшуюся тень... Но она тогда ничего не увидела, не услышала.
      А ведь был чужой в её "наследном парке"... Глава 3
      1945 год. Берлин. Конец Великой Отечественной.
      Сержант Витька Капустин, сирота, - все родные погибли в Гомеле), с прекрасным знанием немецкого (мама, Заслуженный учитель Белорусской ССР заставила), был направлен порученцем к генерал-лейтенанту Петрову, Александру Алексеевичу, Герою Советского Союза.
      Генералу Петрову он понравился: лихой, сообразительный, исполнительный парень, да ещё и переводчик! И, присмотревшись к Витьке, Генерал понял, что такой сумеет отлично исполнять ВСЕ, вплоть до разного рода деликатных, поручения. А таких моментов в боевой жизни было немало.
      Хоть и изнурительные шли бои, и даже на сон времени не оставалось, однако человек есть человек, а тем более - мужчина.
      И об этом забывать невозможно. Иной раз в самую неурочную минуту. Если рядом находится боевой товарищ женского пола, пусть даже страшнее бабы-яги...
      Вот так и совершались походно-полевые романы, и возникло новое понятие, созданное войной, - ППЖ, - полевая, походная жена.
      Ломала война человеческие судьбы.
      В штаб армии генерала Петрова пришла новенькая. Двадцатилетняя машинистка-стенографистка Ираида. Да не баба-яга, а истинная красавица. Из Орловской губернии, где когда-то, говорят, проходил путь "из варяг в греки", и от того все орловские смахивают на классических греков, высокие, стройные, а женщины - малогрудые, худощавые, - с большими карими глазами и тяжелыми черными волосами.
      Такой была и Ираида.
      Некоторые из офицеров сетовали, что она слишком худа и черна, но те, кто понимал "в апельсинах", сделали на Ираиду стойку.
      К ним относился и генерал Петров.
      Хотя всю жизнь прожил верным семьянином со своею женой, - майором медслужбы, женщиной умной и деловой, не обращающей внимания на такие глупости, как романтическая любовь, и любовь вообще.
      Но все же прижили они двух парней, один из которых к концу войны погиб, а второй - фронтовой инвалид, - находился в спецгоспитале, видимо, не на долгое время, - тяжелое черепное ранение.
      Жена Александра Алексеевича писала бодрые, суховатые письма и генерал, маясь как в аду от своих жизненных горестей и невозможности поплакать жене хоть в письмах, - отвечал похоже.
      И тут Ираида.
      В которую он влюбился с первого взгляда, как молоденький парнишка, так он не влюблялся никогда и даже не знал, что ТАКОЕ вот может быть.
      А Ираида?.. Что, Ираида!
      За ней волочились почти все, - выбирай - не хочу.
      И молодые, и не очень, и красавцы, и Герои, и...
      А она выбрала Александра Алексеевича. Пожалела.
      Женская жалость, скажу я вам, - больше иной раз, чем любовь.
      И начался у них безумный роман.
      Бои, конец войны, последнее напряжение сил, и... - любовь!
      Описывать это невозможно, надо это прочувствовать.
      Генерал Петров, как порядочный человек, сделал Ираиде предложение руки и сердца, сообщив, что женат, но с женой он разведется, потому что не мыслит жизни без Ираиды. Ираида была детдомовка и ни ласки, ни любви никогда на себе не испытывала.
      Генерал срочно послал Капустина в Москву, в командировку, - с письмом к жене (боялся почтарей военных), где он коленопреклоненно просил прощения, рассказывая о своей необыкновенной любви, а квартиру и машину, - отдавал жене и пока ещё живущему сыну.
      Жена, как сказано выше, была женщина холодная, умная, но ещё и гордая.
      Она ответила Петрову, что ничего не имеет против развода, так же, как и её несчастный сын.
      Впервые в жизни, после этого письма, у генерала заболело сердце настолько, что он провалялся день в медчасти (после, от сердца он и умрет). Но дело сделано и надо было думать и о том, где и как жить.
      Конечно, генералу о квартире заботиться вроде бы нечего, казенную всегда дадут, там, где он будет работать.
      Но Александр Алексеевич, зная, что катит ему шестой десяток, понимал, что вполне возможно любимая Ираида останется скоро одна, а то и с малым ребенком (как в воду глядел генерал. Только не знал он, что Ираида посильнее его будет и ничто её не сломит, кроме гибели сына...), и он должен всем её обеспечить.
      Ибо он теперь за неё ответственен.
      Опять и опять занадобился Витька Капустин.
      Он мотался в Москву, там, с подачи письма генерала, обеспечил дачный участок в гектар, в ближнем Подмосковье, даже с постройкой дома договорился...
      От такого генеральского доверия, Витька возомнил себя большим человеком, которому все нипочем и которого от любой беды генерал отмажет, и стал свысока относиться ко всем остальным порученцам, ординарцам и даже адъютантам, чем заслужил нелюбовь и зависть.
      Генерал дал ему следующее, - оказалось, роковое задание, приискать по брошенным домам и виллам хорошую обстановку для их с Ираидой будущего дома.
      Витька, не будь промах, и зная уже доброту и добропамятность Петрова, выговорил себе десять соток из генеральского гектара, а уж домок он себе поставит сам, - дружков у него в Москве было теперь навалом.
      Поручение насчет обстановки было кстати, - Витька собрался и себе кое-что ухватить из Германии, и с генеральским вагоном отправить на склад в Москву.
      В одной из вилл под Берлином Витька углядел шикарную мебель, то, что нужно, - он уже насмотрелся западной жизни и понимал, что к чему, парень был хваткий.
      Но незадача на вилле случилась, - выполз откуда-то хозяин, ветхий старик.
      Витька на хорошем немецком объяснил ему, что обстановку они экспроприируют, оставив лишь необходимый минимум.
      Старик вяло махнул рукой, - согласился.
      Но когда Витька с сопровождающим его солдатиком схватились выносить старинное совсем бюро, старик заблажил, - Найн! Найн! и кинулся на Витьку.
      Солдатик, совсем зеленый, увидев, что на его начальника наезжает фашистюга, открыл пальбу и старика уложил.
      Витька пригрозил солдатику, что его за это убийство посадят и чтоб он ни сном, ни духом - никому ничего.
      Забрал треснутое уже от борьбы за него, бюро и все, что было в доме, вплоть до картин и драгоценностей в стенном сейфе, который они взорвали гранатой.
      Вещи сгрузили в ангар и там Витька осмотрел бюро, за которое так хватался старик, но ничего не нашел и решил на досуге разломать его к такой-то и узнать, чего так беленился старик.
      Но если где горит, то паленым пахнет.
      Мебель срочно отправили вагоном в Москву, а по верхам и низам стали бродить разные слухи о витькиной деятельности, и о самом генерале Петрове... Хотя таких как Петров, вывозивших мебель и прочее из побежденной страны, - был каждый третий или второй.
      Но вот отчего-то прицепились к Петрову.
      К тому времени война окончилась.
      Петров отбыл в Москву и ушел в отставку, а комиссия, прибывшая по поводу трофеев, их изъятия и количества, прихватила Витьку за хвост, он уже не был порученцем и сидел на "губе", то есть гауптвахте. Наломала ему бока комиссия так, что Витька слезами умылся. Послал письмо в Москву, генералу Петрову, но тот не ответил. Сам объяснялся на другом уровне по поводу "опель-адмирала" и каких-то драгоценностей, которых, - якобы, - в глаза не видел.
      Но генералу-то в отставке ничего, кроме порицания, а Витьку отправили прямо из Германии на службу в дальний гарнизон, в Забайкалье, - город Читу.
      Оттуда он снова написал генералу Петрову, снова на Управление, но генерал опять не ответил или же ему письмо вовсе не передали.
      Генерал умер и осталась Ираида одна, с маденчиком Жориком.
      Замуж больше не вышла, хотя и сватались, и сватали, - боялась чужих мужиков. Обведут вкруг пальца, обманут и оберут. И останется её любимый сынок Жорик босым-бос, голим-гол.
      Любовника же имела, из простых, - на постройке дачи познакомились. Парень, что надо, - лихой, красивый, хромал, правда: на фронте разведчиком был, пулю схватил нехорошую.
      Парень тот, Петро, остался при дачном поселке, "умельцем".
      Ираида ему земли отрезала.
      Он построился, женился на местной девчонке, а к Ираиде ходил часто, и с любовью, и с делами, и выпить-закусить.
      А Витька, с горя, в той Чите, озоровал как хотел, и погнали его из Армии за пьянство. Хорошо, не посадили по хулиганке.
      Люто возненавидел генерала Петрова, считая главным виновником своих бед.
      Все Витька пропил, что привез и устроился работать в ЖЭК.
      Женился нескоро, на новой жэковской секретарше, - тихой молоденькой девчонке, с прижитым мальчоночкой на руках.
      Витька его усыновил, - своих не случилось, девчонка, хоть и молоденькая совсем, - вся больная. Померла от почек.
      Витька затосковал и наверное бы сам каюка дал, если бы не привязалась к нему суровая бабища, начальница общей их жэковской конторы ( Витька ещё был симпатичный), - непьющая, не курящая, только по постельному делу зверь.
      После своей квелой первой жены Витька сильно соскучал по этому делу и с бабищей они давали перцу, - пух из перин летел.
      Пасынка звали Илья.
      Был он тихий и симпатичный на мордашку, как и его несчастная мамаша. В школе учился справно, приемных родителей, если и не любил, то уважал. В институт поступил педагогический, окончил.
      Стал преподавать математику и физику в старших классах. И встречался с девушкой Леной из школьной библиотеки.
      Подошло Витькино время покидать этот свет, чахотку где-то подхватил. Уж как ни старалась бабища его вытянуть - не смогла.
      И почти перед концом, Витька вдруг восстал, потребовал от бабищи водки, приказал, чтобы старуха вышла на минуту. и вдруг рассказал Илье ту давнюю историю, германскую, со старинным бюро и всем прочим, которую помнил досконально, в деталях.
      И взял с Ильи слово, что тот разыщет или самого Петрова, или его вдову Ираиду, или их последышей...
      Найдет бюро и возьмет те богатства. А что там они есть, Витька не сомневался. И что бюро не выбросили - тоже. И ничего в нем не искали, потому как ничего не знают. Илья слушал эти бредни вполуха, - человек больной, чего не придумается.
      Но Витька настаивал и настаивал, и даже заставил Илью поклясться, что тот поедет, разыщет неправедную семейку и отомстит за своего отчима. А богатство великое себе возьмет, потому что Петровым оно не принадлежит, за него Витька муку принял.
      Он встал, и откуда-то из загашника, из тряпочки, вывернул пачечку долларов, и отдал их Илье с присказкой: если тот на что другое истратит, то не видать ему покоя на этом свете.
      - Я сегодня помру, вот увидишь, - сказал он и ещё раз повторил, смотри, не обмани. Я тебя вырастил, выкормил, а теперь ты отвечай. Сам хотел Петровых достать, да вот с бабами забурился.
      Через неделю Витька умер.
      А Илья стал тосковать и думать, думать...
      Не любил он Забайкалье, не любил свою работу, своих учеников, пыльные улички Читы, хотя ничего другого не видел. И к невесте своей относился, молоденькой библиотекарше Леночке, не очень, а она его обожала до истерики.
      И однажды, наплевав на все, не веря в отчимовы сказки, все же собрался Илья в Москву.
      Леночка провожала его со слезами, рыданиями, цепляньем за полы, - она чуяла, что Илья уезжает навсегда. А жить без него она не сможет.
      И спрашивала каждоминутно: ты возьмешь меня в Москву, когда устроишься? Возьмешь? Я же без тебя умру...
      И он отвечал, что, конечно, возьмет, как только...
      Но сам был уверен, что навсегда оставляет здесь все, что было, и никогда, ничего отсюда не потянет с собой.
      И кто знает, а вдруг сказки отчима вовсе не сказки?.. Глава 4
      Клим проснулся в четыре, при том, что заснул - в три.
      ... Сон алкоголика краток и тревожен, говаривал его друг Берлинский.
      Вчера опять нажрался в сосиску! И с кем! С "голубятней", или как они себя называют "по-научному" - геи. Да хоть - феи! - Климу на их названия и сущность начхать: главное, что они - ребята ушлые и у них схвачено все и могут все.
      Конечно, за все надо платить, но где и когда Клим пропадал? А на работе карячиться, - хоть в престижном месте, - дурней нет. Вот если за так бабки отхватить!..
      Короче, сегодня надо бы опять подтянуться к "Райским птичкам", где у "этих", оказывается, стоянка.
      Пошатываясь, Клим полз по коридору, - длинный, на тощих длиннющих ногах. Плечи - широкие, но одни кости, а руки - китайские палочки для еды! И все это при опухшей роже, - картина зубодробительная.
      Но Клим умел себя делать. Никто в нем сегодняшнем не признал бы искрящегося элегантца. Он работал над собой перед каким-нибудь важным походом, как визажист из л,Ореали.
      Правда, с одежкой у него сейчас беда: все его "эксклюзивы" маман забрала себе в шкаф и заперла на ключ. Идти на открытый конфликт Клим не решался: маман его кормит, хотя и с воплями, "бездельник" и "свинья"!
      Приходилось сидеть дома, выбираясь лишь в скверик при доме, когда маман сматывалась на свой рынок - торговать. Но вчера Клим не выдержал. С утра уже понял, что если не проедется в Центр, не выпьет на Арбате в кафешке рюмку мартини, то окончательно утеряет себя и тогда, - прости прощай сахарная мечта: встретить богатую глупую курицу и прилепиться к ней на веки-вечные, до конца дней её.
      Но для поездки нужна хорошая придумка.
      Клим знал, что облапошить маман ничего не стоит.
      Он взял телефон, набрал кучу цифр и сказал лишь одно слово, выезжаю, тут же положив трубку на рычаг.
      Маман по своему параллельному набор цифр ухватила.
      После этого Клим вальяжно вышел на кухню и она не выдержала, выскочила из своей комнаты.
      - Куда это ты намыливаешься? - Поинтересовалась она, - имей в виду, одежды не дам, иди в халате!
      - Что ж, - ответил он оскорбленно, - пойду, в чем есть.
      - Не смей никуда таскаться! - Заорала она, - опять приползешь на четвереньках! Хватит того, что я тебя содержу!
      - Хорошо, - ответил Клим с достоинством, - я никуда не пойду. Тебе же хуже будет.
      - Мне?! Хуже, чем есть, уже не будет, разве что сдохну, откликнулась маман злобно, однако любопытство пересилило, - а что, собственно, такое случилось?
      - Ничего особенного. Просто Виталик Еншин ( это был любимый человек маман, - сын международника Еншина, - с которым Клим раньше, давно, дружил ) мне место устраивает в своем офисе, им человек с языком требуется... Но поскольку ты так, я не пойду, пусть все катится...
      ...Маман - такая дура!..
      Она завопила, что ему лишь бы на тахте валяться и плешь протирать, но если Виталик, она даст одежу, чтоб не стыдиться!
      И ринулась к себе в комнату.
      Клим втихую даже заржал: хорошо, что дураки не перевелись.
      Через полчаса Клим стал тем джентльменом, коий вчера в кафе "Райские Птички" ошеломил "голубцов".
      В "эксклюзивном" твидовом пиджаке, который привезла ему из Америки Хизер, блекложелтой рубашке, с нежновьющимися темнорусыми волосами ( плеши как не бывало!), да ещё три сотки деревянных (маман-таки выделила для "Виталика"!) Клим поехал в Центр. И попал в "Птички".
      А теперь вот жадно хлебает хлорированную воду из под крана и не знает, как бы похмелиться.
      Он договорился, что сегодня будет в "Птичках"... Парень там один Климу приглянулся, - не ТАК, а по-человечески. Увидел Клим, как тот небрежно выбрасывал из портмонета баксы.
      Зовут парня - Стах, кликуха по фамилии, а так - Юра. Был он высокий, темноволосый, сероглазый, - супер из американского боевика. Почти...
      Зазвонил телефон, маман с кем-то льстиво-фальшиво поздоровалась и тут же крикнула: тебя!
      И в дверную щель прошипела-прошептала: Эля!
      Звонила его бывшая жена Элька. Маман была рада даже этой кислой нынешней дружбе: она обожала Эльку за непьющесть и гигантское трудолюбие на переводческой ниве.
      Клим взял трубку.
      Элька протарахтела, что рассказывать ничего не будет, плохо слышно, а пусть он приезжает... Адрес дачи такой-то.
      Он ничего не понял и дипломатично отвязался: спасибо, как-нибудь. Тут же выплыла из своей комнаты маман, которая, конечно же! все слушала. И разоралась.
      - Посмотри на себя! На кого ты похож! И опять наврал мне, про Виталика! Я не думала...
      Клим возмутился, - что ты орешь? В ушах звенит! Можно сказать все тише?
      - Ладно, - вздохнула маман, - что я - действительно? Ты уже даже не взрослый, а старый ( во дает, тридцать семь лет и "старый"!), ничего не исправишь... Скажи лучше, что это у Эли за дача? Я случайно краем услышала...
      - Откуда я знаю? Снимает... Сумасшедшая она, - осенью на дачу!
      Маман с какой-то задумчивостью произнесла:
      - Ты ещё и глуп... Твоя, к сожалению бывшая, жена - умница, и в хибару не поедет. У её первой свекрови - шикарная дача, ты ничего не помнишь, что хорошо бы помнить. Что там сейчас? Съездить надо и разузнать, понял? Женщины любят внимание, а к тебе, дураку, Эля тепло относится... Ценить надо, - жестко заявила маман.
      Клим не выдержал этой пропихниловки и закричал: что, мне сейчас на электричку? Пойми, ничего у нас с Элькой не будет! Ни она не хочет, ни, честно говоря, - я.
      Маман посмотрела на него с глубоким сожалением как на тяжелобольного и ушла. Наконец, и из дома.
      Клим прошлепал на кухню за сигаретами. На столе лежала записка. Там было сказано, что если он ещё не утерял соображение, то пусть немедленно звонит Эле и едет на дачу. На конфеты деньги маман оставляет. Но если повторится вчерашнее, в дом она его не пустит и вызовет психушную боигаду. На стуле развешены были "эксклюзивы"... Дает маман! Клим воспрял духом. Он сумеет и опохмелиться, и небольшую коробочку конфет купить. Ладно, съездит он на эту дачу! Элька по доброте, может, денюжек подкинет. А вечером в Москву! Дурак он, что ли, на даче сидеть!
      Через короткое время Клим стоял у палатки и с наслаждением испивал стакан "партейного".
      На душе и сердце было светло как в раю.
      В пакете болталась очень небольшая, но вполне элегантная, - в духе хозяина, - коробка конфет. Глава 5
      Клим уже доехал до Павелецкой, но выйдя из вагона метро вдруг, повинуясь неизвестно чему, перешел на другую линию и поехал обратно, в центр.
      В кафе "Райские птички".
      Пошла она, Элька, до завтра!
      В "Птичках" ещё не наступило время настоящего контингента.
      Клим подумал, что стоит для затравки настроения выпить и заказал самое дешевое спиртное, какое здесь было.
      Официант не удивился: днем здесь разный люд, кто и пол стакана водки брал.
      Стукнуло-брякнуло семь часов. Последние посетители выползли на воздух, а Клим сказал, что он ждет друзей.
      - Кого? - Осведомился мэтр.
      - Стаха, - заявил захорошевший Клим.
      - Он будет, - сообщил мэтр уже другим тоном.
      Действительно, через полчаса появился Стах, одетый как на малый прием: в темносером костюме в тонкую полоску, в светлосерой рубашке и шелковом синем галстуке.
      Он оглядел пустой зал своими небольшими очень яркими глазами и увидел Клима. Улыбнулся как доброму знакомому и Климу показалось, что этим он и ограничится. Неясный парень этот Стах.
      Клим внутренне заметался, - неужели он будет сидеть один?..
      Но Стах постоял с минуту и своей какой-то четкой походкой направился к столику Клима.
      - Привет, - сказал Стах дружелюбно, - а я думал, ты не придешь, мы вчера прилично набросались. Что принимаешь? - кивнул Стах на стакан.
      Климу неловко было признаться, что "принял" стакан портвешка и потому он, чуть скривившись, ответил, - да так, какой-то дряни.
      В этот момент в кафе ввалилась компания совсем юных парнишек. Среди них выделялись двое: высокий крепкий блондин с шапкой светлорусых волос, сверкающими голубыми глазами, сияющими нежным румянцем скулами и блестящими как жемчуг зубами. Это было живое воплощение юности.
      И второй, - черноволосый, бледный, с косичкой, тонкими чертами лица, юность другая, - томная и таинственная.
      Оба были одеты в черную кожу. Вчера этих не было.
      Они увидели Стаха и бросились через весь зал к их столику.
      Блондин стал на показ обнимать Стаха, а черноволосый смущенно улыбался, как бы ожидая своей очереди.
      На Клима они не смотрели, он их не интересовал.
      Стах смеялся, а блондин кричал: удушу, предателя! Почему ты не сказал, что вчера была сходка?
      Стах представил их Климу: Леон (блондин), Максим ( черненький), Клим, наш новый друг.
      Стали пить, подошло ещё несколько человек, но главным стола был Стах. Клим, пока ещё был трезв, с удивлением обнаружил, что совсем незаметно отсутствие девиц.
      Компания была такая разная, мальчики так похожи на девочек, своим поведением, кокетством, что Клим чувствовал себя как рыба в воде и даже ощутил некоторую влюбленность в Леона.
      Впрочем, в него были влюблены все. А он как бы не принадлежал никому и над всеми посмеивался.
      С черненьким Максимом они были как подружки: перешептывались, хихикали, что-то обсуждали, о ком-то сплетничали...
      Потом Клим почти перестал что-либо понимать. Правда запомнил один коротенький разговор. Он спросил, где работают эти двое, Леон и Максим, не в кино ли?
      Леон презрительно выпятил губу.
      - Очень надо! За гроши гнуть спину перед всеми? Я и Макс манекенщики.
      Клим, набравшись храбрости, спросил: а я мог бы стать манекенщиком?..
      Леон остро глянул на него и хихикнул, - а что? Вполне. Мода для пожилых мужиков, клево будешь смотреться!
      Клима покоробило это - "для пожилых", но он все же продолжил: что, ты мог бы меня рекомендовать?
      На что Леон беспечно заявил: легко! Хочешь? Я поговорю.
      Конечно, Клим хотел! Не хотел - жаждал.
      Но постарался не показать этого и так же небрежно кинул: давай, поговори. Я сейчас в простое. Думаю, смогу.
      Они обменялись телефонами. Ну, а потом пошел загул и они все поехали к какому-то "герцогу", в огромную старинную квартиру.
      Что там было, Клим не помнил.
      Проснулся Клим в чужой чистой холостяцкой комнате.
      Стенка с книгами и одним портретом - полного барственного мужика в старинном сюртуке (это был Оскар Уайлд, но Клим насчет образованности не преуспел, об Уайлде слышал, но книжек его в руках не держал, и в личность не знал), письменный стол, на котором лишь компьютер. У стены - узкий шкаф-купе.
      Кто здесь хозяин, - неизвестно. Надо выяснить.
      Выйдя в коридор, который оказался довольно длинным, он увидел в конце его арку на кухню, а налево и направо по коридору - двери.
      И ни звука...
      Только из кухни вышел толстый меховой кот странного дымного окраса и уставился вопросительно на Клима огромными человечьими глазами орехового цвета. Кот явно спрашивал, что ты здесь делаешь?
      Удивление кота было столь неподдельным и ярко выраженным, что Клим рассмеялся.
      Он прошел на кухню.
      Здесь тоже была по-мужски стерильная чистота (у мужчин либо хламно как в ночлежке, либо - стерильность. Третьего не дано) и Клим с радостью увидел литровую бутылку виски.
      Вот это находка!
      Он тщательно, со вкусом, налил полный бокал (нашел в шкафчике) холодной воды из-под крана, в другой бокал бухнул виски, сел за стол и скобочкой - глоток воды, виски и снова воды, махнул.
      Голова поплыла по чудным волнам... Климу захотелось общения и он уже собирался накатить кому-нибудь по телефону, который зазывно подмигивал на столе красным огоньком, как одна из дверей отворилась и в коридор вышел Стах.
      Так вот он у кого! Почему-то так Клим и предполагал.
      Стах был в роскошном шелковом халате и выглядел бодрым и не жаждущим. Будто и не пил вчера.
      Он спросил: нашел? Я специально оставил, чтобы ты не маялся.
      - Выпьешь? - Осведомился Клим, беря бутылку.
      Но Стах покачал головой: нет, я с утра не пью. Знаешь как: утром выпил, весь день свободен.
      - А чего тебе? Ты разве работаешь? - Удивился Клим.
      У него сложилось полное впечатление, что Стах вообще не работает, а живет на какую-то ренту.
      - Ну как тебе сказать... - Несколько замялся Стах, - Я работаю, но работа у меня хитрая, - консультанта по разным сложным экономическим проблемам... Приглашают, я решаю проблему и мне отваливают сумму. Вот и все. Завишу от себя: сколько наконсультирую, столько получу. Пока на заслуженном отдыхе, заколотил энность - могу погулять.
      Клим обзавидовался: как же они все, блин, устроились! Те, сопляки, модели, этот - консультант, и их ничто не трахает. Не то, что он, бедолага, с своей зверской маман, без копейки!
      Надо их держаться! Тогда и он будет в шоколаде.
      И тут же запопрошайничал: слушай, Стах, хоть бы устроил на какое-нибудь хлебное место! Я английский знаю.
      Стах внимательно посмотрел на него, - с языком сейчас люди нужны. Если хочешь, могу тебе устроить работу... Только ведь ты в манекенщики решил податься?
      Стах усмехнулся.
      Не понравилась Климу усмешка. Черт-те какой этот Стах, крученый-перекрученный. Консультант! Наверное, бандит с большой дороги, как маман выражается. Но Климуше наплевать. А вот клянчить, пожалуй, не надо. А то и будут держать его за шестерку. Надо постараться не пить. Или хотя бы не напиваться. Пусть этот Стах не воображает, что Климу только до водки дело!
      - Ты пей, если хочешь, - сказал Стах, - не смотри на меня, я вообще мало пью, курю вот много.
      - Да что я, один пить буду? - обиделся Клим и решил, что надо отсюда сваливать. Но как он попал к Стаху? И Клим спросил об этом.
      Тот пожал плечами.
      - Ничего особенного. Все разбрелись по углам, ну мы с тобой и отчалили.
      - А Леон что?.. - Клим понял, что ворвался "не в ту качель" и попытался поправиться, что получилось ещё хуже, - мне показалось, что он твой друг...
      - Пара таких друзей и врагов не надо, - посмеялся Стах, - ну, какой Леон - друг, он же совсем малек. Что будем делать и совершать? - Перевел он разговор и Клим понял, что та тема закрыта.
      ... А что если?..
      - Послушай, Стах, давай поедем к моей бывшей жене, а? Она девка неплохая. Дачу вот отрубила где-то и как-то, не знаю ещё сам, как и какую. Зазывала в гости... Я один не соберусь никогда. Осяду где-нибудь. А вдвоем очень элегантно! И конфеты у меня есть, купил ещё вчера.
      Стах заржал.
      - Конфеты? Это не те, что ты скармливал Леону и Максу? А они ими бросали в стену, кто попадет в цветочек? Эти?
      Клим похолодел.
      Конфет нет и денег нет. Конечно, можно занять у Стаха. Но не нужно. Значит ни к какой Эльке он не поедет.
      Его мысли прервал Стах: ты, что, расстроился? Да купим мы конфет, не в том проблема. Она у тебя, как, умная?..
      - Не то слово! - откликнулся Клим
      - Поедем, - вдруг решился Стах, и пояснил, - не люблю одиноких баб. У них в глазах какая-то надежда виляет и сразу хочется смылиться.
      Клим несколько обиделся за свою бывшую, - она не такая. Ей, по-моему, мужики не нужны. Она и с первым разошлась и со мной... Короче едем, сам увидишь. - А мы не свалимся как снег на голову? - Спросил Стах. Клим хлопнул себя по лбу: да ведь у меня телефон её есть. Он позвонил. Оказалось, телефон действительно дачный, это Клима очень взбодрило, и что его с приятелем приглашают на обед. Глава 6
      Илья стоял на Казанском вокзале и единственным его чувством был ужас.
      Зачем он приехал в этот Содом? Что его потянуло? Как он сможет прожить здесь хоть два-три дня?.. И ещё вопрос - где?
      Отчимова сказочка отсюда виделась непроходимой глупостью, бредом больного человека.
      Если что-то похожее и происходило, то ведь прошло пятьдесят лет с лишком!!
      ... Ох, каким же он оказался дурнем, пробы ставить некуда. Садись-ка ты, парень, в обратный поезд, денег на билет хватит и дуй в свою Читу. Женись на Ленке, учи школяров, рожай себе подобных и никуда не рыпайся, сказал кто-то разумный и сведущий.
      Но Илья не послушался.
      Толпа обтекала Илью, стоящего в полной прострации посреди перрона, с хилым чемоданом, в замятом костюмно, который он вытащил из чемодана перед Москвой, сменив джинсы и свитер.
      Надо было оставаться в джинсах, не так бы выделялся!
      А так сразу видно, - глухой провинциал, ошалевший на столичном вокзале...
      Но никого не интересовало, в каком он костюме и почему стоит, вылупя глаза.
      Что делать и куда идти?..
      Он слышал ещё в Чите, что на вокзалах больших городов снуют старухи, предлагая комнаты и углы внаем.
      Честно говоря, он на это и рассчитывал. Но никаких старух не было видно, а толпа с поезда все редела, редела и вот он уже фактически один, и только вдали, у ларьков, толкутся люди.
      Пройдя вперед несколько шагов, Илья поставил чемодан, сел на него закурил.
      ... Итак, куда он пойдет?
      Он даже не знал названия улиц, кроме Арбата, Красной Площади, Ленинского проспекта, не знал, как проходить в метро, сколько оно стоит, и есть ли там схема линий...
      Не знал ничего! И ни-че-го не зная, приехал!
      Докурив, он поискал глазами урну, не нашел и спрятал фильтр в карман, - ему казалось, что если он бросит окурок, то тут же на него налетят стражи порядка и заметут прямо в тюрьму.
      Он понял, что всего и всех боится.
      Но идти куда-то было надо, не ночевать же на перроне.
      В Чите, когда он пересчитывал в энный раз отчимовы деньги, ему казалось, что он - богач.
      Здесь Илья понял, что он - нищий. В совершенно незнакомом городе. Без единого знакомого человека...
      ... Нет, есть знакомый, вспомнил Илья.
      Капитан пограничной службы, ехавший с ним в купе домой, в Москву, в отпуск.
      Они с капитаном как-то прониклись друг к другу. В купе ещё ехали две толстые тетки, которые днями о чем-то шептались, а ночами храпели как буйволы, если те храпят.
      Илья почти не соврал ему, сказав, что едет проведать фронтового друга отца, - тот перед смертью наказал передать письмо.
      И капитан полностью поверил: был он человек бесхитростный и открытый.
      Илья сказал еще, что у него имеется в Москве дальний родственник, живет на Ленинском проспекте...
      Капитан задумался и вдруг хлопнул Илью по плечу: а то давай ко мне! Если, что не так. У нас две комнаты. У меня трое пацанов, но в тесноте - не в обиде, А Катька моя - баба классная. Характер - золото, красавица! И все по дому как пчелка делает! Ребята - хоть на выставке показывай. Леха, Андрюха и Генка. Семь, десять и двенадцать. Соскучился по ним - спасу нет. Давай выпьем, а я тебе телефончик и адресок на всякий пожарный запишу.
      Да куда это он попрется, в двухкомнатную квартиру с пятью проживающими! Совесть надо иметь.
      Но видимо с такой роскошью как совесть придется повременить.
      Илья собрался с силами и решился позвонить капитану.
      Хоть день-другой перекантуется, а там видно будет. И начнет свой поиск. Остался же кто-то из семьи Петровых!
      Пусть выплачивают компенсацию за поломанную судьбу Виктора Капустина!
      Эти мысли приободрили Илью и он позвонил.
      Ответил детский голос, видимо младшенький капитанов, Илья попросил папу.
      - А папа с мамой в ванныей! - Завопил голосок и Илья повесил трубку.
      Еще круг и ещё по площади и начало озлобления на москвичей: живут жируют! И нет им никакого дела до несчастных, одиноких приезжих!
      В столице коренным жителям хорошо, даже тем, кому совсем плохо, потому что у них есть какое-никакое местожительства и кусок свежего хлеба, в конце концов!
      Позвонил снова.
      К телефону подошла женщина и веселым голосом крикнула: Ле-ош, тебя!
      Подгреб капитан, запыхавшийся, откашливаясь, спросил: кто (трахались они с красавицей-женой в ванной, наверное, чтобы дети не видели, а охотка большая... Илья был прав)?
      Илья сказал и капитан тут же, без промедления завопил: сейчас же ко мне, я тебе говорил, что родственники твои на даче! Вся Москва по дачам и загранкам!
      И капитан его уже объяснял, как проехать.
      Он явно обрадовался ко времени приспевшему собутыльнику.
      Не поняв ничего в схеме метро, Илья долго добирался до Строгино.
      Наконец, дверь, обитая дерматином, открывается и на пороге возникает пьяноватый встрепанный капитан, в майке, выпущенной поверх треников, тапочках на босу ногу, и с дурным счастливым лицом.
      Он тут же втащил Илью в квартиру, и громовым голосом заорал: Ка-ать! Встречай моего земелю-другана Илюху! Мы с ним как в окопе побывали в том вагоне!
      К ним вышла толстенная молодка с накрученной на маковке толстой косой и круглым белым румяным лицом.
      На лице ярко горели голубые веселые глаза и во всю улыбался румяный рот с белыми как кипень зубами.
      Она тоже была в трениках и майке, под которой свободно ходили большие полные груди.
      У Ильи засосало где-то внизу живота и он понял, почему капитан забился сразу с женой в "ванныю".
      - Вот моя Катерина, - с гордостью объявил капитан.
      Катерина подала Илье руку, прежде вытерев её о треники.
      Когда Илья подошел ближе, он заметил, как приподымают майку большие напряженные соски.
      ... Ах, хороша баба, подумал с тоской Илья и так захотел эту незнакомую молодку, как никогда не хотел худосочную Леночку!
      Возбужденным и растерянным сел он за стол, ломившийся от разной снеди и, встречаясь глазами с Катериной, чувствовал, что непреодолимо краснеет.
      Она видела это и кокетничала с ним, подавая ему то одно, то другое, касаясь его плеча своими роскошными грудями.
      Капитан тоже унюхал его смущение и дружески сказал: Хороша, а? Я говорил, - красавица! А уж в койке, как разоблачится, так не знаешь за что хватить, такое все сладкое... Да ты не смущайся! Она всем глянется! Но верная. Как, Катерина, верная ты мне? Та шутливо махнула рукой: да брось ты, какая я красавица! Нашел! Корова! Верная я, верная, кто на такую позарится! Вон какие девчоночки по улицам шастают, что ножки, что другое...
      - Да век бы мне тех спичек не видать, - расхохотался капитан, - А ты, Илюха, как? Любишь женщин в теле? У тебя там какая?
      - Обыкновенная, - промямлил Илья, вспомнив Леночку в постели: тонкие ручки и ножки, небольшие мягкие грудки и впалый живот...
      - Ладно, хватит тебе, Алексей, чего ты молодого человека в грех вводишь. Ишь, разгулялся. Не станет он тебе рассказывать, какая у него девушка. Думаю, хорошенькая и молоденькая, не то, что мы с тобой старье!
      - А где ваши ребята? - Переменил тему Илья.
      - К соседям отправили, у них квартира большая, они нас выручают, когда, что. - Пояснил капитан. - Завтра увидишь, не бойся!
      Илья несколько загрустил, потому что перспектива общения с тремя мальчишками никак ему не светила. Но ничего не поделаешь! Хорошо, что капитан оказался таким свойским мужиком, а жена его такой славной.
      Они просидели за столом долго: и песни были, и тосты, и армейские рассказы, и капитанское простецкое ухаживание за женой, - схватить за грудь, щипнуть за ляжку, влепить смачный поцелуй...
      Потом ухаживания стали плотнее, капитан подсел к жене и обнял её за широкую плотную талию.
      Илья встал.
      - Ой, это ты все со своим баловством, мы про гостя забыли! Он же спать хочет. - попеняла Катя мужу и, быстро подхватившись, пошла в другую комнату, крикнув оттуда, - я вам здесь постелю, у нас, а мы в большой...
      Капитан закемарил за столом, а Илья пошел к Катерине.
      Она застилала простыней кровать, стоя к двери боком.
      Майка колыхалась вместе с грудями...
      То ли от выпитого, то ли от того, что очень эта Катерина его разбередила, но Илья подошел к ней и подхватил её руками под груди.
      Она ойкнула и выпрямилась.
      Илья стоял не дыша, но рук не убрал.
      ... Вот сейчас я схлопочу затрещину и вылечу отсюда пташкой сизой, подумал он и вмиг утеряв и вожделение, и нахальство.
      Но ничего этого не произошло.
      Катерина усмехнулась, в глазах её загорелись огоньки.
      Она медленным движением освободилась от его рук и шепнула: ишь, не отлепить... Понравилась?
      - Очень... - С хрипом, тоже прошептал Илья.
      Катерина засмеялась и вышла, плотно прикрыв дверь.
      Почти всю ночь Илья не спал. Вылетело из головы задание отчима, страх перед Москвой, безденежье... Он думал о Катерине. Он хотел её неимоверно и решал, хочет ли она?
      Ему показалось обещание в её голосе, когда она его вроде бы мягко отчитывала.
      А что если попробовать?..
      Капитан же не будет сидеть дома целыми днями.
      А он? Что он-то здесь будет делать? Очень скоро, максимум два дня, и он должен будет покинуть радушных хозяев.
      Но сначала... Сначала он попытается. Пусть Катерина выгонит его, но он должен знать, - было обещание или показалось?..
      На этом он заснул под мерный тяжелый скрип в соседней комнате, успев подумать: счастливец этот капитан.
      Утром Илья чувствовал себя отвратительно: и физически, и морально.
      Он слышал, как расхаживает по квартире капитан, громко и ужасно перевирая, поет газмановскую песню "Офицеры" и что-то приказывает Катерине.
      Хлопнула входная дверь, Катерина куда-то ушла.
      Илья решил встать, пока её нет. Он стыдился вчерашней своей выходки и боялся увидеть Катерину, хотя и сегодня, вспоминая её стати он чувствовал, что напрягается и снова мечтает о ней, не романтической мечтой, а вполне земной, можно сказать, физиологической, животной.
      В ванной он разглядывал себя в зеркало.
      Раньше, в Чите, он себе даже нравился: блондин с карими глазами, говорили, - интересный, - а Лена завидовала его ресницам, темным и густым как щеточка.
      - Красить не надо, - повторяла она, целуя его в глаза.
      Если бы так сказала Катерина!
      Илья вдруг понял, что он катастрофически влюбился в эту чужую жену с тремя детьми, и никого не хочет, кроме нее. Хочет прижаться лицом к её пышной груди, закрыть глаза и лежать рядом. А сам-то он кто? Провинциальный парень, с каким-то незаметным ординарным лицом и хлипковатой фигурой, ничтожество, подумал он и в полной безнадеге вышел из ванной.
      В тот же момент пришла Катерина, румяная, в куртке-ветровке, не сходившейся спереди, с растрепавшейся косой по спине.
      Илья остановился, затаив дыхание.
      ... Вот сейчас она скажет своему Алексею, а ты знаешь, что твой дружок вчера ко мне приставал? За груди цапал!
      И капитан выкинет его вон да ещё наподдаст.
      Но Катерина улыбнулась ему и просто, дружески, спросила: как спалось на новом месте?
      Он пролепетал: отлично...
      Капитан заржал: ему бы ещё под бок деваху хорошую, да, Илюха?
      Глаза у Катерины как вчера сверкнули и она произнесла: а может ему не надо? Это тебе - давай-давай!
      Илье вновь почудился призыв.
      А капитан ничего не понимал в их тайном разговоре и добродушно заявил: с чего это не надо? Парень молодой, кровь горит! Вот мы его тут и познакомим, а, Катюха? С кем-нибудь из твоих девок?
      Катерина зазывно (Илья уже это понимал в томлении и страхе) сообщила: дурачок ты, Леха, да по нем наверно, там десяток плачет, где наш Ильюша... Верно говорю? - Уставила она на Илью голубые искрящиеся глаза и медленно усмехнулась, будто сказала: вижу, - хочешь, а я тебя помурыжу, уж потом... Глава 7
      Эля, пожалуй, никогда так не радовалась появлению Клима.
      Страхи нахлынули на неё после того как она поговорила с Люськой.
      Пока поднималось тесто она решила сбегать к Люське, больница была рядом. Люська выглядела не - ах. Повязка, синий фингал под глазом, физиономия перекошена, но сама бодра.
      Сначала болтали о самочувствии, погоде, вспомнили Ираиду...
      Люська сказала, что Зинка попивала и Ираида часто устраивала по этому поводу ей выволочки, а Надька, - тихая, но сама знаешь, - сказала Люська, в тихом омуте чертей много.
      В общем, она как-то прониклась к Эле и когда Эля поняла, что уровень откровенности подходящий, спросила: как же это ты умудрилась так неудачно грохнуться?..
      Люська значительно промолчала, явно ожидая продолжения. - Честно говоря, - начала Эля проникновенно, - мне что-то не верится... С чего тебе было падать? Да и отец твой высказался, что, мол, Валерка псишок тут замешан...
      Люське, видно, до страсти хотелось на эту тему поговорить и её прорвало!
      - Вот и именно! Что я, ненормальная? Да я этот сад с детства весь до травки знаю! Дали мне по голове, а кто? Я иду себе тихонечко и... боль такая, что хоть вой... И все. Чего это я бы падала? Здоровье у меня вполне, никогда - ничего, а тут, - здрасьте! - сознанье потеряла! Отец так мне велел говорить, вот я и сказала. Мент не поверил, я же видела, а что он может сделать? Ничего. Да и больно ему надо! Я ведь жива и здорова. А насчет Валерки папаша зря. Валерка и вправду психованный, но он меня любит, - что ты! Да он пальцем не притронется ко мне. А сейчас совсем озверел, говорит, найду, падлу, убью, кто тебя тронул... Ну я ему тоже самое сказала, что папка велел...
      Эля сразу как будто замерзла, хотя день был теплый.
      ... Что и требовалось доказать - Не Люську хотели убить. Ее, Элю!
      - Люсь, - сказала она, - а ты не думаешь, что тебя просто спутали со мной, а? Это меня хотели по башке ударить: может, убить, а может попугать! Я ведь здесь, сама знаешь как, нежеланная наследница. Как думаешь? Зинка с Надькой?
      Люська крепко задумалась, лобик её пошел волнами морщинок. Потом покачала головой: нет, не такая эта Зинка дура, чтоб сразу тебя со света сжить. Хочет-то она хочет, не сомневайся! Но скажи, если она тебя грохнет, что ей с этого? Дачу Надька не получит все равно... Конечно, они обе хитрющие бабы, что-нибудь да придумают, только не сразу... Ты че! Сама подумай, надо им сейчас, чтобы их по судам затаскали? Пусть и не докажут... Не-ет, не они.
      - Ну не они же сами, кого-нибудь подослали... - Уже неуверенно произнесла Эля.
      Люська пожала плечами.
      Эля вспомнила про тесто, вскочила: ой, у меня тесто, наверное, убежало! Ко мне бывший муж приедет с другом!
      Вот этот разговор Эля прокручивала и так и этак и не могла придти ни к какому выводу: вроде бы права Люська, очень логичны её доводы, но где-то в мозжечке засела поганенькая мысль, что все-таки удар был по ней, Эле.
      Ее мысли прервал звонок в калитку.
      Она, не сняв фартук, помчалась открывать.
      Перед ней предстал Клим в своем наилучшайшем виде, - брюки со стрелкой как бритва, голубая рубашка с синим галстуком и чуточная пьяноватость, которая если не переходила в дальнейшую стадию, была ему к лицу, - особая веселость, некоторое кокетство, и глаза, становившиеся чуть озорными, как если бы человек был полон иронии, - в главную очередь - к себе самому.
      Рядом с ним стоял высокий парень, - не красавчик, но незаурядной внешности, - мальчишеское лицо, с очень светлыми блестящими глазами и черными, волнистыми, густыми волосами.
      Рядом с калиткой приютилась "Вольво" темносинего цвета.
      Эля разволновалась: парень, наверное, какой-то крутой: Клим уж если кого цеплял, - в лучшие свои времена, - то это были люди "из сливок", теперь, конечно, он сам не тот...
      Но вот все-таки опять как-то куда-то пролез! Все ещё умеет Климуша облапошить, обаять людей, которые его не знают!
      Парень улыбнулся и спросил: машину здесь можно оставить?
      - Да нет, что вы, есть же гараж! - Воскликнула Эля: она пока ещё не привыкла, что у неё - все есть.
      Клим представил их: Юрий Стахов, просто - Стах. Моя бывшая жена и вечная подруга - Элинор. Именно так - Элинор.
      ... На фиг он назвал её полным именем, теперь придется рассказывать надоевшую историю, рассердилась на Клима Эля.
      Сейчас этот Стах что-то по этому поводу скажет. И точно.
      - Вот так вот, да? Не Элеонора?.. - Заметил тот.
      ... Весельчаки какие, почему-то обиженно подумала Эля и, встретившись со смеющимися глазами этого Стаха, ответила: сейчас под аперитив я сообщу вам, Юра, историю моего имени.
      Парень поднял руки: только не Юра! По святцам я должен быть Ипполитом, но меня назвали простым и знакомым именем Юра, которое я, честно признаюсь, терплю еле-еле, поэтому мое настоящее имя для всех друзей и знакомых Стах. Если вас не шокирует... Добавил он.
      ... Интересно, откуда его Климуша вытащил и кто он? Церемонии как при китайском дворе, подумала Эля.
      Они уже вошли в дом.
      Эля быстрым, как бы чужим взглядом, оглядела гостиную и кухню и осталась довольна: светло, красиво, чисто и современно.
      А за стеклянной дверью ещё зимний сад...
      Клим же был просто счастлив. Пусть - жена бывшая, но какая у неё дача! Дворец! Стах может рассказать мальчишкам из Птички, что и Клим не лыком шит! А он боялся!
      Почему-то Климу казалось, что у Эльки какая-нибудь занюханная хибара, хотя в хибаре телефонов не бывает.
      Не хотелось ему ударять в грязь лицом. Тем более, Стах купил мартини, шампанского и не коробку - коробищу! - конфет.
      А Клим - хрена лысого.
      Теперь он делал вид, - хотя был потрясен! - что ему это все давно знакомо.
      Эля накрыла на стол и убежала наверх, - переодеться. Долго размышлять на эту тему ей не пришлось: она надела единственное пока нарядное новое шелковое серое платье, облегающее, туфли на низком каблуке, тонкие как перчатка... У неё никогда не было таких вещей! Все это она купила два дня назад.
      И спустилась вниз.
      Оба её гостя стояли у стола и с большим интересом смотрели на разносолы.
      - Прошу, - сказала она, - и все трое чинно расселись за большим овальным столом.
      Выпили первый тост, - за хозяйку дома.
      И наступил момент молчания, которого всегда боялась Эля и вдруг поняла, что к приему незнакомого, светского человека не готова. Забурела она последнее время со своими заботами!
      Одно дело, если бы приехал только Клим, она знала бы, что ему надо: выпить как следует, пожрать, и нести разную чепуховину.
      А она могла бы смотреть телевизор, читать, слушать, если захочет.
      В общем, вести себя, как ей удобно, и все же знать, что она не одна, что рядом - знакомый человек, пусть не лучший.
      И этот Стах смотрел на неё каким-то подспудно смеющимся взглядом своих блеклоголубых глаз и будто говорил: ну-ка, давай, милашка, покажи, на что ты способна!
      Еще она отметила, что в его взгляде совсем не было мужского интереса к ней. Он разглядывал её как неведомый вид животного в зоопарке! Или ей так кажется?..
      ... Ну и наплевать мне на тебя, подумала она, увидела раз и больше не увижу. Но все-таки раздражилась.
      - Вы обещали рассказать о своем имени? - Пробился сквозь её мысли его голос.
      ... Та-ак. Он прозрачно намекает на скуку за столом.
      Клим не вникал ни во что, он радовался жизни. Наливался потихоньку мартини, покуривал чужие сигареты и валялся на пышном диване среди подушек.
      - Да ничего интересного, - через силу начала Эля, - просто моя сильная интеллектуалка мама, где-то прочитав великого Дос Пасоса, возобожала героиню, красавицу - Элинор Стоддард и захотела меня назвать только так. И когда они с отцом пришли записывать ребенка, то есть меня, в Загс, то работница Загса не могла понять, кого они записывают: мальчика или девочку... Мальчиковое же имя! Да ещё и такое некрасивое. Ну и заставляла родительницу мою записать: Элинора... Но мама настояла на своем. Элинор.
      Стах сказал: а что, у вашей мамы совсем неплохой вкус... Но похожи вы на Шарлотту Ремплинг, помните её в "Ночном портье"?
      Эля попыталась не покраснеть, но это у неё не получилось и она на себя разозлилась: ещё подумает этот парень, что она на него глаз положила, а это совсем не так. И сказала немного недовольно: ну уж... Я смотрю вы мастак на комплименты.
      - Чем не грешен... - Усмехнулся он и, заканчивая тему, обратил внимание на Клима.
      Тот уже успокоенно посапывал в полудреме.
      Они вдвоем засмеялись и как бы стали сообщниками. Откуда он, этот странноватый парень? От того, что он знает Дос Пасоса, он не становится яснее и безопаснее... Придурок Клим! Хоть бы намекнул ей, кто этот Стах? Взгляд у него какой-то непонятный, - испытующий, но без интереса к ней! Она это чувствует!
      А вот возьмет она и спросит его, кто он есть! Ей-то что.
      Но она тут же поняла, что парень этот ей ничего правдивого не скажет, у него наверняка легенд навалом.
      - А чем вы занимаетесь, - спросила она и прозвучало это как-то слишком открыто и грубовато.
      Он, усмехнувшись, ответил.
      - Наверное, то, что я скажу, не понравится вам своей неопределенностью. Но... - он уже откровенно рассмеялся, - но, клянусь вам, я не маньяк, не рэкетир, не наемный киллер. Скромный консультант по экономики. Личность вполне заурядная.
      Эля не приняла шуткование, а сказала то, что думала: унижение паче гордости? А у вас даже не гордость, - гордыня.
      Стах легко пожал плечами, - вы правы, скорее всего.
      ... Чего она привязалась к мужику? Ей-то какое дело до того, кто он и что. И женат, конечно же. И до этого ей дела не должно быть! Он ей не нравится. Как, впрочем, и она ему.
      И вдруг он спросил, глянув в потемневшее окно, - а не страшно вам здесь одной? Или привычка?..
      Эля заметалась.
      Притвориться лихой бесстрашной амазонкой? Не поверит. Начать хныкать и жаловаться? Ни-ког-да!
      Эля решила сообщить часть правды, не молчать же как пенек.
      - Нет, я здесь совсем недавно. Наследство. Пока одна, но скоро ко мне переедут мои...
      Она почему-то сказала так, чтобы не ясно было, замужем она или нет, хотя Климуша, естественно, уже все растрепал про нее...
      ... Не тот Климуша человечек, через которого можно знакомиться! Хорошо, что этот парень ей не понравился, а если бы - да? Зависеть от Климуши?
      Клим окончательно устроился на диване, ножонки подтянул, калачиком свернулся, и ботинки скинул.
      Но парень был не промах. Он как по книге читал её мысли.
      - Элинор, - сказал он примиряюще, - можно, я вас так буду называть ( Эля кивнула, хотя внутренне возмутилась, - зачем ему надо её злить?..)? Не волнуйтесь, мы уедем, у меня есть замечательное средство от гаишников... Клима я подниму.
      Эля сказала: Стах, я вовсе не против вас с Климом. Мне действительно грустновато здесь одной, я ведь только привыкаю к роли хозяйки поместья... И ни с того, ни с сего, рассказала, как она получила наследство, опустив о "святом семействе".
      Стах слушал и было непонятно, - то ли он просто человек воспитанный и лишь делает вид заинтересованного слушателя, то ли ему на самом деле любопытна её судьба.
      - А ваш первый муж так и не женился после развода? - Спросил он и Эля поежилась.
      - Нет, - ответила она твердо.
      - Если бы он женился, вам пришлось бы туго, - заметил Стах, занимаясь разливом шампанского, - даже при завещании. Но вам ничто не грозит. Давайте выпьем за вас и вашу новую жизнь, пусть она будет хорошей и совсем хорошей, - Стах улыбнулся.
      Эля прониклась к нему мимолетной симпатией.
      От неожиданного звонка в калитку она вздрогнула, что не укрылось от каких-то сверхпроницательных светлых глаз Стаха.
      - Наверное, здешний умелец... - сказала она небрежно.
      Перед калиткой стояла Надюшка. Собственной персоной. Во вполне дачном виде: джинсах, кроссовках и темносиней хорошенькой ветровке.
      Волосы её пепельные были заплетены в косу и выглядела Надюшка, если и не школьницей старших классов, то студенточкой, - точно.
      Она за это время похудела, с лица сбледнула и стала вполне столичной милашкой.
      Эля внутренне взорвалась: ну это надо же! Явиться!
      Нет, она от них не отделается, разве что убьет их!
      Надюшка же, не проходя, забормотала, увидев элину реакциюю: извините, я тут была у подруги, я зашла... Мама забыла кое-какие вещи в чуланчике ( где это? Ах, да, рядом с чердаком кладовка! Эля туда ещё и не заглядывала!), можно я возьму или... Потом? Извините...
      У неё был загнанный несчастный вид, а Эля все стояла, закрывая собою вход. Она уже пришла в себя и теперь стыдилась свой бестактности. В конце концов, они вправе заехать за вещами!
      ... Но надо бы, дорогуша, сначала позвонить, подумала она, улыбнулась, отодвинулась от прохода: зачем же потом, если вы уже здесь. Проходите, Надя.
      Надюшка робко подождала, когда Эля пройдет вперед.
      Через огромное окно была видна вся гостиная и фигура Стаха.
      - У вас гости... - Прошептала Надюшка, - я лучше потом.
      - Ничего страшного, - успокоила её Эля, - мои друзья.
      ... Да, у неё гости, двое мужчин. Она не одинокая старая сова, пусть они знают!
      У Стаха в глазах вспыхнул интерес, когда они с Надюшкой вошли в гостиную (а-а, он любит молоденьких! Как Элька-дура не догадалась! Она почувствовала себя старой и тяжелой, - ноги весили пуды и двигала она ими неуклюже и безобразно. Ну и пусть! Он же ей не нравится! Но дарить Надюшке ухажера? Этого ещё не хватало!).
      - Знакомьтесь, - весело сказала она, - это моя... дальняя родственница, неожиданно явилась, Надя. А это... - Она глянула на Клима, который, видимо, от чутья, проснулся и теперь сидел на диване, запихивая ноги в мокасины и не понимая, что происходит.
      Вид у него был уже далеко не элегантный.
      - Это мой... муж ( почему она назвала Климушу мужем? Эля действовала не по разуму, а спонтанно, как получалось...), Клим, а это наш друг, Стах.
      Высказалась. Наворотила!
      И заявила, что дела потом, а сейчас Надюшка с ними выпьет. Еще не так поздно и в свое Пушкино она успеет. Стах джентльменски сказал, что может довезти прелестную родственницу до дома...
      А Климуша, убежав в ванную и пробыв там энное время, вышел другим. Навела Надюшка шороху на мужиков!
      Права была Ираида, сказав, что Надька на мужиков, особенно на слабых, - действует сходу. Как? Эля этого понять не могла, различала лишь результат. А вот она такого "шухера" на мужиков никогда не наводила, нет у неё этих дрожжей... Ну, что делать! Может быть, она бы и хотела, чтобы этот Стах упал, увидев её, даже если он ей и не нравится. Но он не упал. Устоял. И она свою женскую обиду скрывает от самой же себя тем, что он ей не нравится. А нравиться кому-то охота! Такова женская природа.
      Надюшка была сильно смущена, присев за стол.
      Мужчины засуетились, стали спрашивать, чего она хочет...
      И Надюшка от такого внимания размякла, осмелела, и, не чинясь, выпила бокал мартини - тост был: "за милых женщин"!
      Выспавшийся Клим кокетничал с ней. И некстати игриво ляпнул (обрадовавшись статусу официального мужа), почему же он никогда не видел столь очаровательную маленькую родственницу?
      Надюшка захихикала.
      Эля сверкнула газами на Клима, не найдя другого ответа.
      А Надюшка выпив еще, стала рассказывать о дочке Викочке, какая она умница и отличница ( это она говорила, оборотясь к Эле, - как к родственнице, у которой должен быть естественный интерес к племяннице)...
      Встрял Стах.
      - Надя, неужели у вас такая большая дочка?
      Надюшка покраснела.
      Из двоих: Стаха и Клима, - она выбрала Стаха.
      Покраснела и ответила, что дочери её десять, а ей самой уже 30. Просто развалина! - Расхохотался Стах игриво, - а муж старушку не ревнует?
      - Муж у меня погиб, много лет назад, Викочке всего четыре месяца было... - Скуксилась Надюшка.
      Стах не успел сказать что-то извиняющееся и утешительное, как Надюшка с плачем выскочила из гостиной, на улицу.
      Если по нормальному, то Эля должна бы тоже выскочить за родной душой, но она сидела как гвоздями прибитая, ошеломленная поворотом событий.
      Стах и Клим смотрели на нее, ничего не понимая, - лицо её было злым и каменно неприступным.
      Наконец Клим осмелился: Элик, надо же за ней пойти?
      - Иди, - заявила Эля, прямо и зло глянув на Клима. - Идите оба. Утешайте. А я посижу. Я - нехорошая женщина.
      Молча встал Стах и вышел на улицу.
      Эля повернулась к Климу.
      - Какого рожна ты приволок сюда этого типа? Кто он? Забирай его и выметайтесь оба. Слышал? Климу вовсе не хотелось отсюда выметаться, - здесь красиво, тепло, уютно. Но Элька выглядела так, как тогда, когда она выпирала его из своей квартиры и жизни. Мегерой.
      ... Чего она взъярилась? Может, стало обидно, что они со Стахом шутили с девчонкой? Сказать ей, кто есть Стах, чтобы не дергалась? Но Клим решил, что пока рано. Пусть они подружаться... А то Элька больше никогда его, Клима, сюда не впустит.
      - Элик, ну ты что? Хороший парень, богатый, холостой, чем тебе не кадр? Я вижу, что ты ему приглянулась. А что за девчонка? Она ведь тебе не родственница, это не ходи к гадалке... Скажи. От меня же никуда не уйдет.
      - Такая же родственница, как ты мне муж, - ответила Эля немного обойдясь. Чего она так распустилась? Надо держать себя в руках. Быть милой, радушной и не обращать внимания на мелочи.
      - Я так и понял! - Вскрикнул радостно Клим, - не буду спрашивать, кто. Давай её выживем, если она тебе не нравится, а?
      Выживать Надюшку не пришлось.
      Вошел Стах и сообщил, что Надя хочет ехать домой и он довезет её до электрички, и она извиняется за свой срыв.
      Он говорил так, будто само собой разумелось, что Эля не выйдет проводить "родственницу".
      Эля не стала оправдываться. Плевать. Единственное, что она хотела бы знать, это - едет ли с ними Клим?
      Клим никуда не собирался.
      Он угнездился на диване и сказал: Стах, приезжай побыстрее.
      И, глянув на пасмурное элино лицо, робко пролепетал, - как, Элик, ты нас принимаешь? Есть где уложить двух бродяг?
      Стах ответил за неё ( больно он скор и сообразителен!..): Клим, я считаю, что мы хозяйке надоели и рекомендовал бы тебе собраться и ехать со мной.
      Эле до головокружения захотелось остаться одной. Без этого сумбура, без этого странного парня. Пусть даже к ней вернутся ночные страхи, но это лучше, чем чуждые люди, не нужные ей.
      - Да, - сказала она, - я что-то устала, Климуша... Боюсь, что когда Стах вернется, я уже буду в состоянии анабиоза, - она тихо рассмеялась, не та стала, ох, мальчики, не та... Но я вас жду тем не менее, приезжайте, сходим на водопад. Поищем грибов. Я сделаю грибное жаркое, закачаетесь!
      Она уже вполне держала себя в руках.
      Видела, как скис Клим и стал натягивать снятые туфли, как Стах глянул в окно, - ждет ли Надюшка.
      Встала из-за стола, где сидела последний час как плюха, не двинувшись, пошла к двери на улицу, говоря Стаху шутливо: на вас можно положиться? Не завезете девчушку?
      И он в тон ей ответил: постараюсь, мэм, как-нибудь себя удержать от безобразий.
      - Отлично, - улыбнулась она.
      Надюшка стояла на тропинке, вдали.
      Эля подошла к ней.
      - Ну чего ты расквасилась?.. Посидели бы, поболтали, с приличными мужиками пофлиртовала... Пить тебе нельзя, дорогая моя.
      - Извините... - Прошептала Надюшка.
      - Да что ты все извиняешься! - Раздражилась Эля, - мне-то что? Ну, приехала ты, уедешь... Позвони, когда соберешься за вещами, чтобы я была дома.
      - А что, ваш муж тоже едет? - Спросила Надюшка, не сдержав изумления.
      - Не знаю, - холодно ответила Эля, - Пока, дорогая.
      И ушла в дом, улыбнувшись Стаху и плетущемуся Климу. Глава 8
      Маман и сын сидели на кухне как родные.
      Ни тебе скандалов, ни выволочек, ни слова худого от маман.
      На столе полноценный завтрак: ветчина, свежий хлеб, яйца всмятку, кофе со сливками.
      Впервые так за долгое время.
      А все из-за того, что Клим рассказал маман о своем гостевании на даче у Эльки (опустив, конечно, последний эпизод и приукрасив остальные). По его сообщению выходило, что Элька все же неравно к нему дышит и стоит только сильно захотеть...
      Маман своим простейшим мозговым арифмометром (на компьютер старуха не тянет) просчитала шансы сына. Получались, - вполне приличные, ибо Елена Владиславовна никак не могла поверить, что Эля СОВСЕМ разлюбила Клима. Хотя она и знала истинную цену своему дитяти, но вместе с тем где-то в тайниках души считала его красивым, неглупым и дьявольски способным...
      Ему нужна любящая крепкая женская рука. Не матери! - Жены.
      Способной, ответственной. И ОЧЕНЬ РАБОТЯЩЕЙ. Потому, - богатой. С отдельной жилплощадью. А Эля теперь ещё и наследница богатая! Все выпытала маман у Клима.
      Моральные, физические и финансовые силв она готова была бросить на поиск такой жены! Лишь бы кто-то отвечал за Клима, стерег его, берег, одевал, кормил. А вот пить - запрещал.
      Этот вариант сделал бы старость Елены Владиславны счастливой!
      И вот за завтраком, Елена выпытывала малейшие подробности сыновой поездки в шикарный загородный элин дом.
      Все, - по её разумению, - было неплохо.
      Ей не понравились лишь две вещи.
      Зачем он потащил с собой какого-то приятеля (а значит - соперника!) и почему собирается ехать туда только недели через две?..
      И Елена - в который раз! - принялась учить своего великовозрастного сына.
      - Клим, бери уши в руки и слушай. - Начала она урок, - никаких друзей-товарищей. Раз. Теперь - два. Ехать нужно в самое ближайшее время и ПОМОГАТЬ ей во всем! Усвоил?
      Клим кивнул, но это вовсе не значило, что он внимал маман.
      Она продолжила: ни в коем случае не клейся к какой-то там приезжей девице, ты понял? Денег я тебе на представительство дам. Но Клим, если ты загубишь этот шанс, я с тобой разъезжаюсь. Мне хватит на доплату к однокомнатной, а тебе - занюханная коммуналка, где ты и погибнешь. Звони и говори, что жаждешь ей помогать. Звезды сложились над тобой. Не упусти.
      ... Да, вчерашний вечер он профукал: сначала сморило от мартини, а когда проспался, Элька их уже поперла.
      Сказать, как она отреагировала на Стаха, - он не мог. Но этого товарища бояться нечего, маман же не знает, что Стах - "голубец", потому и сделала не ту стойку на "друзей-приятелей".
      На Стаха он в обиде по другой причине.
      Повез эту писюшку аж до Пушкина, а перед Климом извинился и выкинул его у электрички.
      ... С какого сорвался?.. Бабу вдруг захотел? С Элькой мог бы закрутиться... В чем маман права, так в том, что надо стать Эльке необходимым. Может, само постепенно и наладится. Не чужие люди. И возраст серьезный подкатывает. Но мало он годится для "работ"! Так, в магазин сбегать, сготовить нечто, посуду помыть... Вот его ниша. У Эльки денежки теперь есть, если что понадобится, она отвалит, сколько надо. Она такая.
      Елена тихо ушла на свой рынок.
      Клим достал из джинсов пачку "Давидофф", которую он свистнул с холодильника. Не обеднеет Элька, - у неё целых два блока!
      ... Пойти выпить пивка? подумал он и вспомнил почему-то опять писюшку, которая заявилась на дачу к неудовольствию Эльки. Откуда она? Кто такая? Уж никак не элькина родственница, он всех их знает. Да ну её к бесу. Хоть и канашка-мордашка, а заводится не стоит. У него есть задача: охомутать бывшую жену Эльку! ГЛАВА 9
      Уже почти неделю жил Илья в семье капитана и понимал, что обязан от них уйти.
      Не было у него никаких причин проживать на капитанской кухне.
      Капитан же, будучи добрейшим малым, каждый раз, когда Илья заикался об отъезде, затыкал его: да брось, Илюха, ты же нам не мешаешь, вон с ребятами как здорово занимаешься... Неуж уедешь куда-нибудь в дальний район? Мы же вроде как сроднились... Верно, Кать? - Всегда обращался капитан к жене и каждый раз она или молча кивала, или говорила, - конечно, - но уверенности в её голосе Илья не слышал.
      Эта неуверенность терзала его и заставляла думать об отъезде.
      Но не действовать.
      Ибо он не только влюбился в капитаншу Катерину, но уже любил её, боготворил, и до черной черноты завидовал капитану.
      Не только завидовал, - он начинал его ненавидеть.
      В капитане его раздражало все: простецкие манеры, гулкий кашель по утрам, готовность в любую минуту принять бутылку...
      А бедняга-капитан и не подозревал, что его "друган" Илюха испытывает к нему такой негатив.
      Понимала это Катя и непонятно было, то ли она осуждает это, то ли смеется над ними обоими, то ли...
      Втихую зрел, назревал нарыв в капитанском семействе.
      Выпив, Илья чуть не каждый раз собирался открыться капитану и заявить, что он - его, Ильи, соперник и Илья с ним будет честно бороться за Катю... Что-то все же удерживало, - но судя по накалу любви, - не надолго.
      В один из вечеров Катя разоделась (в трикотажном голубом костюме в синюю полоску, скрадывающим её формы, с накрученной на маковке косой и макияжем, который, как считал Илья, был ей не нужен), веселая, и сразу сообщила, что нашла для Ильи квартиру!
      Алка из соседнего подъезда разошлась с мужем и переезжает к маме. А свою квартиру хочет сдать приличному человеку. Она прослышала, что у них живет родственник... Катя договорилась с Алкой.
      Илья впал в транс: он не будет видеть Катю каждый день!
      Тут он сам себе задал вопрос: а что он вообще-то хочет? Сколько он собирается в Москве проживать, и для чего?
      Он до сих пор ни разу не вспомнил о генерале Петрове, не попытался разыскать его или его детей... Не узнал даже, существует ли дача на какой-то Взлетной? Что он думает? Убираться ему надо из Москвы, чем скорее, тем лучше! И забыть, что тут, и кто есть.
      На словах же он забормотал, что большое спасибо, что он жутко благодарен и что будет интенсивно искать работу...
      Вступила Катя.
      Она сказала, что Илье нужно заниматься своим делом, - она видит, как он понятно и хорошо объясняет арифметику и прочее ребятам. Надо ему взять учеников и зарабатывать хорошие деньги своей специальностью.
      Капитан смотрел на Катю как на оракула, - до чего же сообразительная у него жена!
      - И правда! - возликовал капитан, - молодец Катюха! Как мы с тобой не дотумкали? И за наших мы тебе заплатим, ты и наших ребят возьми! - Капитан был счастлив.
      И предложил выпить и они опять сидели за столом.
      Катя была наредкость тихая, без шуточек и подколок.
      Посидев с ними короткое время, ушла в комнату, и они остались на кухне с капитаном и бутылкой. Илья злился.
      Все устроилось.
      Илья жил в обставленной чистой однокомнатной квартире, за которую платить должен был не так уж много.
      Полдня принимал учеников, которых ему устроила Катя. Обедал у капитана, выговорив условие, что он, если не дает деньги ( Катя не брала), то покупает продукты и иногда готовит. Так он виделся с Катей.
      Любовь его не проходила, а зрела и Катя видимо, это замечала. То есть она заметила, что у него не просто мужицкий интерес (как в первый вечер), а нечто более серьезное.
      Илья стал неразговорчив, бледен, к ней не прикасался, а когда она случайно ловила его взгляд, то выражал он непроходимую тоску.
      Дело в том, что ей Илья нравился.
      Конечно, она по нему не сохла и влюблена не была, - ей хотелось с ним лечь. И посмотреть и почувствовать, что с ним станется.
      Этот интерес зудел в ней, а так как Катя была вовсе не святая жена, бывали у неё мужички, не могла же она год сидеть одна,бабенка она была ражая, - то ничего особенного в том, что они с Ильей переспят, не видела.
      Капитан уже насладился любовью с нею и теперь, - по привычке, больше тяготел к беседам под хорошую рюмочку. С тем же Ильей.
      Он был прост во всем, а вот толстая Катя - совсем нет.
      Как-то под вечер капитан поехал к своему другу, который прибыл тоже с каких-то дальних мест. Ребята спали, Кате стало скучно.
      Илья сегодня явно не зайдет...
      И она решила купить шампанского и отпраздновать типа его новоселье, хотя праздновалось оно не единожды. Но тут - вдвоем.
      Перед дверью в квартиру Ильи у неё вдруг заколотилось сердце и потянуло назад, домой... Но не бежать же от двери?
      Раньше надо было думать, сказала она себе и позвонила.
      Илья валялся на тахте, в полглаза глядя в телевизор.
      Был он в халате ( Катин подарок) и собирался спать, - настроение стояло на нуле: он так ничего и не придумал для себя.
      Раздался звонок и он, будучи уверенным, что это капитан с очередной бутылкой, нехотя поднялся и поплелся открывать.
      Перед ним стояла Катя.
      С распущенными, перекинутыми на грудь волосами, в синем велюровом длинном платье на молнии и в шлепках с открытыми носами, откуда выглядывали беленькие пальчики с наманикюренными ногтями.
      У него оборвалось что-то внутри и сердце дало сбой, он даже слегка пошатнулся...
      А Катя, улыбаясь, сказала с прежним подходцем, - что?.. Не пускаете (они все были на - вы - из-за Ильи. Он "выкал", и ей приходилось)? Не ко двору, не ко времени?
      - Господи, Катя, что вы... Проходите!.. - Забормотал Илья, Вы бы позвонили, я в таком виде...
      - Да в нормальном ты виде, - "тыкнула" вдруг Катя: надоел он ей со своими цирлих-манирлих. Только в первый вечер был мужик мужиком. ... Может, зря пришла?.. Ничего интересного не светит? Будут они восседать за столом. Этот чумной наденет тройку-костюм и Катя со скуки сдохнет. - Зашла я к тебе с шампанским, мы ведь нормально так и не отметили твое новоселье, все вы с Андреичем, водка и водка!
      - Я пойду переоденусь, нельзя в халате... - Начал было Илья, но она перебила, - если ты уйдешь, я тут же ухожу.
      И встала с кресла, куда было угнездилась.
      - Хорошо, я не буду переодеваться, - потерянно согласился Илья и стал мелко подрагивать.
      Он ПОНЯЛ!
      И теперь боялся, что Катя заметит его нервное состояние, его дрожь, и уйдет, презирая его как хлюпика.
      Он подкатил к катиному креслу журнальный столик, выставил на него фрукты, шоколад и печенье ( все это он держал у себя для ребят - а вот теперь пригодилось).
      Открыл шампанское и они выпили за новоселье.
      После этого он вдруг предложил сумасшедший тост: за нас... Смутился и тут же пояснил: чтобы и у вас, и у меня все было хорошо...
      Катя посмотрела на него долгим взглядом и медленно сказала, с первого раза ты мне другим показался, - она хмыкнула, - помнишь ( как не помнить! Илья покраснел как маков цвет)? А теперь - словно новоиспеченный монах!
      Она откровенно рассмеялась, - мне даже совестно, что я вот так притащилась!
      В голосе её зазвучала обида и Илья, согретый шампанским, её словами, ею самою, сидящей в его комнате, - вдруг как в холодную воду, бросился перед ней на колени и... заплакал.
      Все, копившееся в нем эти долгие недели, вдруг вырвалось таким детским способом.
      - Катя, - шептал он, всхлипывая, - я люблю тебя, ты не знаешь, как я тебя люблю!
      Эта мольба и эти слезы вдруг тряханули и Катю, и она уже не думая о легкой интрижке, сама завибрировала и прижала его голову к своей мощной груди, в которой заколотилось неуемно сердце.
      Он почувствовал её мягкую горячую плоть и вдруг рванув молнию на платье, вжался лицом и губами в её груди, сжимая их руками и шепча, - я так хочу тебя... Так!.. Ты не представляешь!
      Все произошло тут же.
      Катя лежала в кресле, восприняв в себя Илью, удивляясь среди стонов и криков, его бешеному темпераменту и... мужским достоинствам.
      Таких не было у бедолаги-капитана.
      Илья сначала смущался капитана, был предупредителен и неловок с ним, но скоро забылся, и они с Катей обнаглели, - могли перемигиваться, хватать друг друга, сидя за общим столом с капитаном.
      Тот ничего не замечал.
      Он видел, что Катька какая-то бешеная, с безумным глазом, что она похудела и лицо её, всегда румяное, стало бледным...
      И ночами она засыпала, не откликаясь на его призывы. Но он никак не связывал это с Ильей. Он знал (если бы!) свою Катерину, баба она - всегда охочая, но ему верна. За весь год наголодается по мужику и теперь вот с ума сходит. А засыпает, - так устала.
      Он как-то завел разговор при Илье, - какая у него Катерина и какой он счастливый... Но те двое его не поддержали ( Илья гладил Катю по ноге, все выше и выше... Потому они и молчали, переживая в эту минуту свои сладостные ощущения). И бедный капитан вещал о своей жене сам себе.
      Однажды, когда Катя пришла к Илье, он не стал на неё набрасываться сразу, как обычно, - чего она ждала, - а торжественно уселся на стул, её усадил напротив, - сам был одет строго, будто на прием собрался, и сказал, - Катя, так не может долго продолжаться. Я уважаю твоего мужа, хорошо к нему отношусь и мне стыдно... Надо обо всем сказать ему ( Катя онемела). Я буду просить у него прощения и попрошу его отдать тебя мне. Я делаю тебе предложение руки и сердца.
      Катя ахнула. С одной стороны было приятно принимать предложение... Значит, Илья любил её по-настоящему. Но с другой стороны, - чем он думает? Как и где, и на что они будут жить с тремя ребятами, потому что детей Катя не бросит... И что будет делать бедный капитан? Он же погибнет без нее! Сумасшедший Илья! Сейчас она ему ничего не скажет, а быстренько уйдет, без "всякого". а то он взбесится и пойдет сообщать Андреичу!
      Она встала и сказала: Илья, я сейчас уйду и буду думать. Приду, когда приму решение. Не обижайся.
      И в страхе и ужасе ушла.
      Дома она чуть не разрыдалась, увидев привычную мирную знакомую до боли картинку: её Андреич правил тахту, которая несколько похилилась, двое ребят сидели за уроками, а младшенький уставился в телек...
      ... Неужели она такая идиотка, что лишится всего этого?
      Жить незнамо где с Ильей, метаться самой по заработкам, и знать, знать! - что здесь коротает свои дни обманутый ею доверчивый муж и кто-то из несчастных ребят, - что отец отсудит хоть одного, - она не сомневалась! Милая, родная сердцу, - её семья! Которую этот псих-ненормальный хочет в одночасье разрушить!..
      Хотя и сейчас воспоминания об их с Ильей любви приводило её в дрожь, но разумом она понимала, что об этом надо забыть и забыть навсегда!
      И Катерина решила, что завтра же поговорит с Ильей, а ещё раньше позвонит Алке и попросит её жильца выселить, скажет, знаешь, - хороши родственники в дальнем районе. Илья теперь не такой уж провинциальный сосунок, каким пришел к ним, найдет себе хату по объявлению, а откуда-нибудь из Бибирей или Марьина сюда не напрыгаешься.
      На этом у Катерины получшало на сердце и она уже своим прежним веселым голосом позвала всех обедать.
      А тем временем Илья, естественно, ничего не подозревающий, лишь несколько огорченный, что не все сразу решилось, сел в кресло, закурил, и стал думать.
      Во-первых, надо признаться капитану, но как-то очень деликатно и не обидно.
      Во-вторых, найти по объявлению квартиру и переехать отсюда.
      В-третьих...
      Вот тут начинались загвоздки. Искать новых учеников. Как? Здесь помогла Катя...
      На какие шиши он станет содержать Катю и детей? Но ТАК он больше не способен жить: скрываться, обманывать, дрожать от страха и стыда, и вместе с тем не мочь отказаться от Кати!
      Значит, прежде всего он должен найти работу и квартиру, а уж потом говорить с капитаном, имея все тылы...
      Молнией сверкнула мысль: а для чего он сюда приехал?
      Найти генерала Петрова, дурила! Со своими любовными переливами он совершенно забыл об отчимовой сказочке! А если все же там есть кусочек правды?
      Илья вскочил с кресла.
      Надо туда ехать! Вот там и решение их с Катей жизни!.. Деньги... Большие деньги. На которые можно содержать всю семью. Даже капитана.
      Узнавать, где эта Взлетная и ехать! Что генерал давно умер, а никакого бюро с драгоценностями нет, - он был почти уверен. Но проверить все обязан.
      Он почувствовал силы необъятные, и готов был драться со всей семьей Петровых за свое благополучие, которое отныне зависело от них.
      А на утро появилась Катя, которая повергла Илью в пучины горя.
      Она была суха и тверда как ледяная глыба.
      Казалось её большое тело, которое ещё недавно плавилось в его объятиях, излучало холодное и далекое северное сияние.
      Она сказала: Илья, мы взрослые люди и должны быть разумными. Как ты мыслишь нашу совместную жизнь?
      Илья хотел было рассказать о том, как, - но она не дала ему слова.
      - Ты подумал? Вижу, что нет, а я подумала, Уйти из семьи, плюнуть на родного человека и на детей, - я не могу. Не имею права. Забудь обо мне и начни новую жизнь. Лучше не в Москве.
      Катя помолчала и медленно сообщила: ты можешь обвинить меня... Что я начала первая. Да, я виновата, но я живая женщина, и я забылась.
      Раздался телефонный звонок и Катя заметно напряглась.
      Звонила хозяйка квартиры Алла и сообщила, что она помирилась с мужем и они переезжают в свою квартиру.
      Она дает Илье пять дней и возьмет с него совсем немного, так как она невольная виновница, и он не прожил двух месяцев.
      Илья повесил трубку и чуть не разрыдался: он понял, что обязан съехать. Но сначала он должен вернуть Катю.
      Он видел, что ей не легко дался этот разговор и понимал, что она во многом права, - она порядочная женщина и, естественно, ей нелегко бросить семью, - капитана, детей, дом.
      Надо разъяснить, что они с ней тоже не имеют права бросаться таким всепоглощающим чувством. Без жертв в таких историях не бывает. И ещё он хотел как-то намекнуть ей о "деле генерала Петрова".
      Но Катя не дала ему времени ни на разъяснения о любви, ни на самую любовь.
      Как только он встал с кресла, она бросилась к двери. Капитан удивлялся и обижался и высказал это Катерине: что это наш Илюха загордел? Или не нужны стали? Но не такой он парень. Ты бы сходила к нему, Кать, спросила бы по-женски, мягко, может обиделся на что? Вроде бы не на что.,.
      Катя подобные разговоры терпела-терпела, но когда муж предложил ей сбегать к бывшему любовнику, озверела, - я, что, у вас девочка на побегушках? За твоими собутыльниками бегать? Пей один!
      Капитан расстроился: Кать, ну чего ты зверишься? Я, что, держу Илюху за собутыльника? Да он родной человек! Ну, я к нему схожу, спрошу прямо, чего он?
      Катю и так бил колотун, ей хотелось бежать к Илье, но она запретила себе даже думать об этом, а тут дурной муж толкает её Илье в руки!
      Она зарыдала, капитан подошел к ней, погладил по голове и сказал: да не реви, Катюха, перемелется, - мука будет. Я ж понимаю, Илюха - красивый, молодой... Ты - тоже. Вот он в тебя и втюхался. И перестал ходить, стесняется. Порядочный он...
      Катя с ужасом посмотрела на мужа сквозь слезы.
      Прав был Илья: понимает Андреич про них!
      Но присмотревшись к его грустному лицу, учуяв добрую ласковость голоса и увидев его невинный взгляд, поняла, что он сказал именно то, о чем думает: Илья в неё влюбился!
      Андреич же жалел и его, и её, и себя, - достался ей, такой красавице, неказистый мужик. Глава 10
      - Не поеду я туда, не поеду больше! - Вопила Надюшка, почти плача. Она на меня как крыса смотрит!
      - Пусть хоть как Змей Горыныч. Еще как поедешь, с ветерком.
      Это спокойно-зловеще заявил сильно полноватый молодой мужик с приятным, гладким от полноты, свежим лицом. Только глазки-буравчики неясного цвета выражали злобную подозрительность, которая никогда не покидала их, ни при каких обстоятельствах.
      Он сидел, развалясь на диване, расстегнув ворот фирменной голубой рубашки и ослабив пояс с монограммой на пряжке. Ботинки его с бульдогами-носами сияли солидной темнобордовой кожей. Это был как бы названный жених Надюшки, бармен Паша.
      Шел серьезный разговор о будущем Надюшки и Паши.
      В маленькой, душной от наставленной вплотную дорогой мебели комнате присутствовала и Зинка, Зина свет Евтихьевна.
      Она истово и подобострастно смотрела на Пашу и кивала в такт его заявлениям головой, таким образом осуждая дочь с её выкриками. Надюшка приехала от Эли в полном раздрызге, хотя и довез её прямо до дому какой-то гость "этой".
      Он не приставал к Надюшке, как она ожидала, а всю дорогу рассказывал всякие истории и выспрашвал Надюшку о её жизни... Но Надюшка пьяна-пьяна, а не сболтнула лишнего. Сказала только что они с Элей близкие по мужу Надюшки... - понимай, как знаешь! И что владеют они поместьем на двоих.
      - Почему? спросил он.
      Но она притворилась совсем пьяной и стала рассказывать о своей работе и о Викочке, - какая она умная девчоночка.
      Так он ничего от неё и не вызнал.
      Вот тут Паша и сказал: ты туда поедешь, милаха. Чемодан не взяла? Нет. Вот и поедешь за ним. И нечего из себя меня корежить.
      Поддакнула Зина Евтихьевна: гордость под пятку, говорила ведь Ираида? И правильно говорила. И Паша правильно говорит. А Ельку эту уделать можно, говорю, она баба на жалость слабая, я вижу, у меня глаз - алмаз.
      - Да что мне там делать? Чего я смогу? - Уже тише произнесла Надюшка.
      - Это не твоя забота, - определил сурово Паша, - твоя забота - дружбу завести. Я пока не появлюсь. Ты там сама разберись, какие мужики, кто они ей, ну и присмотри какой послабее на вино там, на богатство... И с им законтачь, ясно? И все твое задание. И сама не балаболь!
      - Ничего такого я не балаболила! Мне кажется, ничего у нас не выйдет, - вдруг заявила она.
      Паша встал: не выйдет, говоришь? Только ты меня тогда и видела! Задницу мою! Я человек - справедливый, - потихоньку свирепел Паша ( Зинка утвердительно закивала, подтверждая пашину честность и справедливость) обещала ты, что дом твой будет? Обещала. И бабки с камушками. Где это все? Мне не надо, у меня все есть, но я по справедливости хочу. И на своей шее везти тебя не буду, ясно? Какая-то старая моль рыпается на твое добро, а ты не можешь справится? Я, конечное дело, помогу. Да-а, вашу дочь скорее убьешь, чем чему выучишь, - скривился Паша.
      - Типун тебе на язык! - Крикнула Зинка. - ты чего? Научится, она ещё молодая и потом, видишь, там какой народ?
      - Ага, очень молодая! - Сказал с презрением Паша, который при каждом удобном случае напоминал Надюшке, что он, молодой, путается со старой бабой.
      Он встал, поправил на пухлом пузе ремень и сказал, - ладно, вроде пока все. Я пошел.
      Надюшка накуксилась: Па-аш, чего ты? Обедать оставайся, мамаша пирог спекла. Вику не видел... Она тебя любит.
      Паша повернулся к ней, глаза его стали размером вообще с булавочную головку: а вот Вике не внушай, что я - отец. Бабушка надвое сказал: ничего неизвестно! Думаю, ты от своего мужа понесла, потому и обидно мне, что все прокакала! Дядя я ей, Паша. По-правильному.
      Надюшка и Зинка молчали.
      Каждый раз, когда Паша отказывался от своего отцовства, их будто по голове кто вдарял.
      ... Вот наглый-то! думала Зинка, вот зараза худая! Не женится он на Надюшке, если та не расстарается насчет ираидкиной дачи, ни за что не женится!
      Зинке только и было надо, чтоб дочь вышла, наконец, замуж и Викочка проживала бы с родным папашей. Не отец он, как же!
      Конечно, Зинка свечку не держала, но уж слышать кое-что слышала, пусть не брешет этот кобель. Хорошо, Жорик подвернулся... Да чего ж хорошего, вон, что получилося, запечалилась Зинка, а сама сладко улыбалась Пашке-говнюку и говорила: оставайся, оставайся, Пашуня, у нас и икорка есть и все такое, не бедствуем. - Да наср.. я на вашу икорку, у меня у самого банка черной литровая стоит! Вы лучше дело сделайте, вот тогда и обедать будем. - А че ж ты сам-то так хреново сделал? - Вдруг не вытерпела унижений Зинка. Паша настороженно повернулся от двери, - ты это про что, Зинаида Евтихьевна, а? - грозным шепотом спросил он.
      Зинка так испугалась, что аж на стул присела, нельзя с ним так, ой, нельзя. Дурак он, Пашка, недорезанный, вот он кто! Такое учудить! Все тайны знала Зина, свет Евтихьевна. Паша не дождался от Зинки ответа и, хлопнув дверью, ушел. Надюшка от злости аж разревелась.
      Так достал её Пашка за все годы, что любви она к нему не испытывала никакой, - только злость, и неистребимое желание выйти за него замуж, - и для самой и для Вики - родной отец все же! И секса ей надо, живая же она...
      Вскочила в комнату Вика, она обожала свою мамочку и бросилась к ней с криком: мамочка, тебя этот долбаный Пашка обидел? Ух, ненавижу я его, так бы и дала по свинячьей роже!
      И начался скандал.
      Зинка орала, что Паша - родный викин отец и она, соплюха, должна к нему уважительной быть!
      Надюшка отвесила Вике оплеуху и тоже заорала: а кто тебе отец? Кто? Дура! Безотцовщиной хочешь быть? Пялишься на него как сыч!
      Вика разревелась, но не уступала бабке и матери: Какая же ты, бабка, подлая ( Зинка охнула от такого)! Когда баба Ира была жива, ты мне долбила, что мой папа - Жорик, и бабе Ире вешала каждый день, как я похожа! А теперь? Пашка - мой отец! Он - вонючий потрох! Мой папа погиб! Он меня любил! И бабушка Ира любила! И я их люблю, а не вашего Пашку вонючего! Ненавижу его! И Эльку эту противнючую! Так бы дала ей, чтоб она сдохла, сдохла, сдохла!
      С Викой начиналась чистая истерика.
      Зинка и Надюшка перепугались.
      Зинка побежала за валерианкой, а Надюшка притянула к себе Вику, а Вика сказала прерывисто: мам, ты отними у неё все, у Эльки этой, и дачу, ладно? - Ладно, дочь, отниму, - пообещала Надюшка. Глава 11
      Эля была раздражена.
      Она основательно подзабыла своего благоверного и подумала, что её решение поселить здесь его - просто глупое.
      Она должна будет его поить, он начнет зазывать своих дружков-приятелей. Происходить это все будет на её денежки. И она не собирается быть для них бесплатной домработницей - готовить, мыть посуду, прибирать... Может, и стирать? подумала она с сарказмом. И ещё её раздражил, сильнее чем сам Клим, его новый приятель. Его едва уловимая насмешка в голосе, полное безразличие к ней, - хоть бы для приличия поухаживал, поразвлекал...
      И последнее, что её совсем сбило с ног: отъезд с Надюшкой, которая, видимо, ему приглянулась. Эле наплевать на него, но долг гостя - оказывать внимание хозяйке, хоть ей сто лет! И не скакать вприпрыжку за первой незнакомой девицей.
      На неё же этот Юра Стахов ( никакой он не Стах! Тоже мне герой романа! Стах!) смотрел каким-то осуждающим взглядом, вроде бы она обидела бедную девочку Надю.
      А того не знает он...
      Эля злобно прекратила монолог: побыли они у неё и хватит!
      Но мысли возвращались и возвращались ко вчерашнему вечеру.
      ... Интересно, зачем появилась здесь Надюшка? После сцены на оглашении завещания, казалось, никто из них здесь не появится.
      А Надюшка появилась, как ни в чем не бывало. И даже разыграла фальшивую сцену со слезами по погибшем муже. Надюшка что-то бормотала о зинкином чемодане в кладовке... Конечно, повод необходим! А существует ли тот чемодан?
      Эля помчалась на второй этаж.
      В кладовке действительно стоял довольно объемистый чемодан.
      Эля попыталась его открыть, но он не открывался. Взломать его не составляло труда, но в каком виде она предстанет перед Надюшкой, которая за чемоданом приедет! Но руки так и чесались вскрыть... Она бы, пожалуй, и вскрыла, но тут раздался звонок в калитку.
      Как была, в халате, в тапках, без макияжа, Эля пошла открывать калитку.
      Перед ней стоял молодой человек, - как говорили встарь, приятной наружности: блондин, с темными глазами и стройной мальчишеской фигурой.
      ... А вот и принц! Пожалуйте, ваше высочество!.. Только, наверное, вы ошиблись адресом!.. Подумала Эля и засмеялась.
      Несколько недоуменно улыбнулся и "Принц".
      - Простите, - сказал он (и голос звучит мило - глубокий и негромкий), это дом генерала Петрова?..
      - Да-а, - Эля удивленно смотрела на "Высочество", - в её давнюю бытность здесь, уже никто не поминал генерала Петрова, как хозяина дачи. Странно.
      - Генерал Петров давно умер... А что вас интересует? - Спросила она. И с любопытством разглядывала незнакомца. Он вызывал симпатию.
      - Извините, а могу я видеть Ираиду Васильевну?.. - Попросил "Принц" весьма вежливо.
      Эля с печалью покачала головой.
      - Нет. Она умерла этим летом. А, собственно, что?..
      У него сразу обострилось и как бы упало лицо.
      ... Откуда принесло это "Высочество"? Вдруг обеспокоилась Эля. Нашедшийся дальний родственник?.. Или хуже, - козни Зинки и Надюшки? Может, это он долбанул Людку по голове? Надо пригласить его в дом и узнать, что возможно... В конце концов - белый день и телефон под рукой. Не будет она всех бояться! Тогда и жить здесь нечего! Что это я!
      - Впрочем, проходите.
      Она поднялась по каменным ступеням на террасу, обернулась, приглашая "Принца" войти, и увидела что тот стоит в онемении и горящими глазам смотрит на дом.
      У Эли заныло в желудке: пожалуй, она права в своих предположениях. Предлагал ей Палыч поставить домофон и даже телекамеру, по дешевке, а она, сказав, - конечно, - забыла и думать.
      Что-то слишком горячо милейший "Принц" смотрит на дом!
      - Пойду приведу себя в божеский вид и вы мне расскажете о ваших проблемах.
      "Принц" молча уселся в кресло.
      Раздумывать долго над нарядом она не стала, - незачем, чужой это "Принц"... Скинула халат, натянула джинсы, майку, махнула щеткой волосы и появилась в гостиной.
      Он сидел все так же, глубоко задумавшись. Даже не услышал, что она спустилась вниз.
      - Вот и я, - громко сказал она, садясь в кресло и прикурив сигарету от дорогой зажигалки ( курила она теперь тоненькие дамские сигаретки ), невестка Петровых Эля, больше из Петровых никого не осталось... А кто вы?
      "Принц" вздрогнул.
      - Меня зовут Илья, фамилия Капустин... Очень жаль, примите мои соболезнования ( Илья сначала решил, что назовет фамилию по маме, Леденев, но в последнюю минуту назвался своей паспортной, решив, что врать надо по минимуму, иначе что-нибудь напутает, забудет, а у него и так "алиби" слишком хлипкое...), я - сын сослуживца вашего свекра.
      Он продумал и биографию: отец - майор, был у Петрова адьютантом, услан был в Читу, сейчас ему восемьдесят два, он болен, родил Илью поздно. Просил передать привет генералу и его жене красавице Ираиде. Если генерал умер, что вероятно, отец очень просил, чтобы Ираида ему написала... Какие-то у них давние дела. А Илья здесь в командировке.
      Главное, произвести впечатление, думал Илья. Даже хорошо, что на даче только эта невестка.
      Илья изложил довольно складно обрывки истории дружбы генерала и его адъютанта, и неизвестных никому, кроме них, похоже, - таинственных дел, о которых Илья ничего не знает. До последнего времени его отец никогда генерала Петрова не вспоминал и о том времени ничего не рассказывал.
      На Элю как снег на голову обрушилась чья-то тайна...
      ... Генерала? Ираиды?.. Но они умерли и уже ничего не узнаешь. Умер даже Жорик, их сын, а она... Что она? Невестка, бывшая. Она ничего не знает и знать, честно говоря, не хочет.
      Эля глянула на "Принца". Он сидел, потупившись, сжав в коленях руки.
      ... Руки не рабочего и не технаря. Гуманитария... Кто он? Чего ищет? Вообще, кто может знать, что у генерала Петрова был такой адъютант Капустин? А у того сын?.. Берегись, Элька!
      Илья ощутил, что история не понравилась богатой наследнице и она, пожалуй, сейчас его отправит. Необходимо сказать что-то веское! Но что?
      - Простите, Эля, что, все Петровы... - Он помялся, - погибли? Отец будет страшно опечален, я даже не знаю, нужно ли ему сообщать... - Илья как бы грустно задумался.
      ...Что-то с этим юношей не так, думала Эля, похоже, он не врет. Ну, что ж, продолжим!
      - Так случилось, - сказала она тоже с приличествующей моменту грустью, - их сын Георгий, мой муж, погиб в авиакатастрофе, а свекровь, Ираида Васильевна, умерла недавно.
      Она замолчала. Молчал и Илья. Его как-то тронула мрачная судьба Петровых. И собственные радужные надежды на то, что как-то удасться старуху генеральшу припугнуть или ещё что-то, уплыли. Эта милая, но по-своему, видно, очень жесткая женщина, невестка Эля, не станет с ним долго возиться. Скажет сейчас, очень сожалею и вся недолга! По правилам приличного поведения, он должен сам извиниться и уйти, - он же приехал не с вдовой-невесткой разговоры разговаривать? О чем? Ему же "отец "ничего не рассказал" о давней тайне?.. Не повезло тебе, Илюша, неудачник!
      Он встал, сказал, - простите, - голос его дрожал, он и в самом деле был на грани и Эля это заметила.
      ... Из-за незнакомых ему Петровых так расстроился этот мальчик?..
      У него был такой несчастный вид.
      Может быть, он надеялся, что богатая генеральша отвалит ему и его отцу денюжек? Может, тайна того стоит? Мало ли что могло произойти между генералом и его адъютантом, или адъютантом и юной женой генерала?.. Не исключено.
      Но об этом теперь знает только старик-отец этого парня.
      Был ли этот адъютант? И не придумана ли вся история в Пушкино!
      Но Эля нюхом чуяла, что правда в истории есть, - вот сколько её, этой правды? И какая эта тайна, что в ней?
      Она решила не прогонять так сразу мальчишечку. Может, проговорится, может, ещё что... И ещё она призналась себе, что он ей симпатичен и ведет себя вежливо, а не по-московски, хамовато.
      - Илья, - сказала она мягко, - вот как получилось печально...
      - Я отцу говорил, что поздно, столько лет прошло, а ты что-то захотел выяснить или рассказать... Но он уперся и я не мог ему, тяжело больному, перечить. Я бы мог не пойти к вам, а ему сказать, что не нашел... Но он было понял, что это вранье. Отец человек чуткий и ранимый, и очень принципиальный, он бы не простил. И мне ещё показалось, что ему это очень важно... Я сейчас уйду. Я же понимаю, что вы совсем не в курсе дел, впрочем, как и я.
      Все это он выпалил единым духом. После, потом он продумает все и решит, как дальше действовать. Отступать он не собирался. Вон какая дачища! Богатенькая эта девушка и мила. Обязана отвалить хоть сколько! За честь попранную! Ради Кати он пошел на эти пытки... А ведь он вполне бы мог поваляться с этой богатой дамой. Но после Кати все кажутся худосочными и не женственными!
      Кажется, "Принц" обиделся. Да какой он принц! Тоже нашла! Но не выглядит проходимцем.
      ... Только не обольщайся, предупредила она себя.
      - Илья, если вы не спешите, выпьем кофе, как? - Спросила она живо.
      Они посидели и немного поболтали за кофе, не касаясь темы отцов и детей.
      Расстались добрыми знакомыми. Эля сказала на прощанье, - звоните, Илья, - и это прозвучало обнадеживающе. Глава 12
      После ухода Ильи, Эля крепко задумалась.
      Вообще-то он не производил впечатление фальшивого человека, но в самой истории, им рассказанной, имелись какие-то странности. Что-то не так, это Эля ощущала. Но что?
      Она вышла в сад нарезать астр и все думала о неожиданном посетителе и вдруг пришло озарение,
      Во-первых, она может спросить у Палыча, он здесь с покон веку и возможно что-то слышал.
      Во-вторых, у Ираиды, конечно же, остались письма, документы... Найти бы фамилию адъютанта! Существовал такой или нет.
      Сегодня выяснилось: ничего она не знает. Все Петровы умерли. ... Отец Ильи? Но он тоже на ладан дышит и не захочет сообщать какой-то невестке о чем-то очень, видимо, личном. А есть ли этот "отец"? Тоже вопрос.
      Идя в дом с букетом сиренево-розовых астр, она уже точно знала, что займется тайной Петровых.
      Коробку с письмами она нашла не сразу.
      Они лежали в старом драном немецком ещё чемодане, на чердаке.
      Письма были аккуратно разложены по годам и каждая пачка перевязана ленточкой, чтоб не рассыпалась, - видна была твердая рука Ираиды, которая ничего не выбрасывала и содержала все в строгом порядке.
      Эля уселась с письмами тут же, у слухового окна.
      Да, порученец (так называли адъютантов тогда?..) Виктор Маркелович Капустин у генерала был.
      Ираида уже уехала сюда, в Москву, а генерал был ещё в Германии и оттуда написал Ираиде о Капустине такие несколько завуалированные слова: "Витька Капустин тут набедокурил порядком, придется и мне за него ответ держать, и ему самому. Зря он. Дурак. Теперь загремит"...
      Это письмо пришло не по почте, кто-то привез: на конверте не было адреса, только имя и фамилия - - Ираиде Петровой.
      Еще в одном письме упоминался отец Ильи: "Витьку отправили. Больно боек. За рамки вышел".
      Остальные письма были о любви.
      О безмерной любви генерала к своей - "пташечке сизокрылой", "розочке благоуханной", "доченьке"...
      Эля даже всплакнула, - такой горькой нежностью дышали эти письма!
      Чуял Петров, что оставит он скоро свою "пташечку сизокрылую" одну и будет она маяться в незнакомом месте, с малым сыночком.
      Эля собрала снова все в пачечки, взглянула напоследок на фото их троих: Седой генерал с крупными чертами лица, может даже грубыми, но небольшие глаза светятся добротой и любовью, - он смотрит на жену и сына.
      Жена - красавица с черной копной волос и тонким лицом камеи, и сынишка, - черноватый глазастый мальчонка, совсем младенец.
      Элин первый муж, - Жорик...
      И ещё пробежала глазами черновик официального объяснения генерала по поводу машин "Мерседес-Бенц" и "Опель-адмирал".
      Пришлось генералу в то время попотеть, хотя...
      А что она, Элька, знает? О чем может судить!
      Когда она стала складывать письма в коробку, на дне увидела фото, лежащее отдельно ото всего.
      На фото была семья, тоже из трех человек: отец, мать, сын. И подпись:
      "дорогому
      начальнику, Генерал-лейтенанту танковых войск, Петрову Александру Алексеевичу, и жене его, Ираиде Васильевне, от глубоко уважающего их Виктора Капустина и его семьи. Сын Илья, жена Зоя. Забайкалье. Чита. Товарищ генерал, отзовитесь! Витька Капустин".
      "Витька" на фото выглядел толстоватым мужиком с довольно смазливым, оплывшим лицом и какой-то затаенной тоской в глазах.
      Жена миленькая, но прибитая, и скромный, будто испуганный мальчишечка. Жалкая семейка. А мальчишечка-то похож на этого Илью!
      У Эли опять навернулись слезы на глаза. Не будет она больше ничего выяснять! Обплачешься потом, этого ей нехватало, - своего до ушей, а тут стародавние ушедшие дела и люди...
      Но себя Эля знала, - пригласит она ещё Илью, и будет с ним возиться и носиться.
      Илья летел домой на крыльях, а "прилетел" и затух. Чего он так обрадовался? Что она его кофием напоила? Так она - женщина воспитанная. Сказала, чтоб он позвонил? Опять же - воспитанность, не более того. Не так проста эта Эля!
      А он размяк и ничего о ней вообще не узнал.
      ... Замужем? Есть дети? Чем занимается? А надо было б её разворошить, прояснить, что она за человек?.. Светская, да, это он понял. Но эти светские, - как он их себе представлял, - бездушные и фальшивые люди!
      Но посидев спокойно в кресле, пообедав наскоро супом из пакета и пельменями, Илья вдруг как-то пояснел и подумал, что позвонит Эле и скажет... А что скажет?.. Надо продумать очень четко. Вертелась одна мыслишка.
      Телефонный звонок. Бодрый голос капитана сообщил.
      - Привет, Илюха! ты чего нас забыл? Катька обижается... Девчонку завел? Так приди - расскажи! А то и познакомь, - милости просим! Катюха пироги завела.
      - Я как раз собрался, - ответил Илья, почти не слыша капитана из-за боя крови в ушах.
      Капитан обнял его как родного брата, младшенький повис на шее, а Катя стрельнула глазом, в котором не было прежней милоты, а мелькнул какой-то подозрительный просверк. Неужели она приревновала его к "девчонке", радостно подумал Илья, которой у него нет?.. Но тут же усмехнулся, - в перспективе, "девчонка" есть, если только она не замужем.
      Пирог с мясом был шикарный. Выпили они под него немало.
      Разговоры сначала велись только поверхностные, но когда принялись за кофе с коньячком капитан, как самый искренний среди них, спросил: Илюха, скажи честно, чего ты нас забыл?
      Илья вдруг, - видимо, подействовало выпитое, - решил сказать часть правды и посмотреть, как на это отреагирует Катя: я, Алексей, вас не забуду никогда, ты это должен знать. Но мне тут позвонила Алла и сказала, чтобы я освободил квартиру... Вот, мотаюсь, ищу себе подходящее пристанище.
      Капитан возмущенно посмотрел на жену: Катюх, чего это твоя Алка выкомаривает? То она сдает квартиру, то через месяц выкидывает человека! Наглая какая! Нечего было сдавать, пока с муженьком своим отношения не выяснит! Позвони ей и скажи, что я, мол, за друга обижаюсь. Пусть задницу свою поднимет да замену поищет!
      Катя опустила глаза долу, чуть закраснелась и как-то сумбурно ответила, что за Алку она не отвечает, но вообще-то можно с ней поговорить... Мало ли что ей взбрело?
      Илья с полной ясностью понял, что ЭТО САМА КАТЯ его отсюда выживает! С глаз долой - из сердца вон, как его мама любила приговаривать по всяким подобным поводам. Не хочет Катя уходить от своего капитана! На что ей нищий провинциал? Без квартиры, без денег, с одной только безмерной любовью и хорошим инструментом для нее. Ну и что? Без денег и жилья не потянешь.
      Илья понимал это, но обида залила до ушей.
      ... Бабы таких как он, ничтожных мужиков, презирают. Как вылезут из постели, где визжали и верещали, так и начинают презирать!
      - Да, чего там, Катя, - сказал он почти весело, - не утруждай себя, освобожу я Алле квартиру через неделю! Появилось у меня кое-что на примете...
      - Что? - Враз спросили супруги.
      Но если капитан просто с любопытством, то Катя с ревностной подозрительностью.
      - Вдруг "сглазим"? Через недельку я вам все расскажу, честно, - начал кобяниться Илья, очень хотелось ему узнать, как же на самом деле относится к нему Катя. Неужели она из тех, у кого любовь заканчивается в ту минуту, когда натягиваются трусики?..
      - Ну нет, - заявил капитан, - давай сейчас. Мы, что, не друзья? Чего-то ты, Илюха, не того... Сказанул! Сглазим! Ты, что, бабка старая на вате? Давай, давай, вон и у Катюхи глазки разгорелись!
      Илья это видел. Если бы она знала, какое дело у него заворачивается! А ведь попал он на генеральскую дачу из-за нее, Кати.
      - Да тут в одной компании... - Начал он, по ходу придумывая детали, познакомился с женщиной. Оказалось, она живет в собственном доме, под Москвой. Богатая наследница, - он чуток рассмеялся, как бы давая понять, что это ему не так и важно, - он не меркантилен, - живет одна... Пригласила в гости... Дом, - не то слово! Ей одной страшновато, она меня попросила пожить у нее, сколько смогу. Хочет деньги платить, как бы за охрану, но я наотрез отказался. Заработаю как-нибудь своим горбом, другим способом. Пока ответа не дал, вот думаю. Как? Что посоветуете? Спросил он и впился глазами в Катю.
      Та сидела бледная и потерянная, не смотрела на него, уперлась взглядом в кофейник.
      ... Ага, подумал он, припекло! А то бросила его, как тряпку использованную, а оказывается находятся и другие на меня!..
      Капитан задумался крепко - он все делал с полной отдачей! - и произнес медленно, - ты, конечно, Илюха, сам себе голова, но мне думается, отказывать бабе не стоит. Она - симпатичная? - Спросил он с интересом.
      - Очень, - сообщил Илья, радуясь все больше: Катя совсем скукожилась.
      - Ну вот видишь! - Вскричал капитан, осчастливленный этим обстоятельством, будто сам он нанимался к наследнице. - Может сладится у вас и ты здесь поселишься, чего тебе в той Чите делать? Это мы - вояки, подневольные люди! Мы с Катюхой и детьми к тебе в гости на дачу станем ездить! Баня у неё есть? А она - сама-то какая, не старая? Замужем была? Дом большой?.. - Посыпал он вопросы.
      Илья отвечал: про баню не знает, но ванная есть и туалет в доме, сама наследница - не старая, но и не очень молодая, - лет 35... (Кате - тридцать два) Замужем была, вдова... Дом - огроменный.
      Катя вышла и долго не появлялась. Капитан даже крикнул ей, чего она их покинула. Та пришла, села, как примерная ученица, руки на коленях, и глаза у неё подозрительно покраснели.
      - Ну, перестали баб обсуждать? - Спросила она грубовато, можно присутствовать?
      Капитан захохотал и хлопнул кулаком о ладонь: вот тебе, Илюша, пример настоящей женщины! Мать семейства, верная жена, туда-сюда, вся из себя положительная, а про других баб, тьфу, - прости, - женщин, слышать не может, если, конечно, их хвалят! Ревни-и вая-а-а жуть. Меня все уличить хочет, что я там гуляю с кем-то. Да мне, поверишь, выпить некогда, на границе-то! Не до гульбы! А она не понимает, - капитан неуклюже попытался притянуть к себе жену за широкую талию, но она вывернулась и косо посмотрела на него, - ты, что?! Постеснялся бы!
      Назревал какой-то семейный неприятный разговор, и Илья ушел.
      Он шел в прекрасном настроении. Катя его любит! Как она разозлилась, когда он рассказывал об Эле! Пускай Катерина пострадает! Поймет, может быть, что его любит! Вспомнился и капитан, скребнуло как-то, - до чего же тот простой и хороший мужик! Но Илья не виноват, что влюбился в его жену и та ответила.
      И показалось Илье, что если бы они повинились перед капитаном и Катя ушла бы к Илье, - капитан страдал бы, но не обозлился. А вот если бы тайные их встречи засек?.. Наверное, порвал бы дружбу с Ильей навек.
      ... Цельность натуры, вздохнув, подумал Илья. И подумал еще, что таких как капитан легко обманывать.
      В ночи он проснулся от звонка в дверь. Не мог понять, сколько времени, где он, что... И только когда звонок стал звенеть, не переставая, открыл дверь.
      За дверью стояла зареванная Катя.
      Илья без слов втащил её в квартиру, забыв, что он совсем недавно злорадствовал, определив себе в любовницы Элю... Да все это полнейшая чепуха! Он любит Катю!
      Она плакала, а Илья быстро раздевал её и шептал о том, какая она потрясающая, как он её любит и все, что он делает, - все для нее...
      Наконец, они оторвались друг от друга и закурили.
      - Катя, ты меня любишь? - Спросил Илья, чуть даже торжественно.
      Катя молча кивнула, из глаз у неё снова полились слезы и она прошептала, - а что это за баба? Это правда? Или...
      - Это правда, Катюша...
      - А где ты её нашел? Это же вранье, что в компании. Откуда у тебя взялась компания? Скажи мне, не ври... - Настаивала Катя.
      - Саму историю я тебе расскажу позже, и не проси, - остановил катино движение к нему Илья, - а женщина такая есть и я с ней знаком. И дача такая, как я описал. Единственное, чего я не знаю, так это - замужем она или нет.
      Катя рывком села в постели, открыв свои могучие прелести, от которых у Илья опять захватило дыхание. Но она покачала головой, - нет, Илья, пока я все не узнаю, я тебе не дам, ясно?.. Я с чужим мужиком спать не хочу. Не могу.
      Илья хотел сказать, что она тогда уж точно - "чужая баба", при муже-то! Но удержался.
      - Ты с ней спал? Или хочешь спать? - Прокурорским тоном вопрошала Катя.
      Илья поморщился: его интересовала только Катя и он прошептал: не спал и не собираюсь. Для меня одна ты... Все - для тебя.
      Забрезжил рассвет, но Катя и не думала идти к мужу. Она снова начала допрос: а что это значит, - все для меня?
      Илья, утирая полотенцем пот, ответил, - то и значит. Ничего больше тебе не скажу, но это так. Ты должна мне верить. Послушай, что ты скажешь Алексею, если он проснется, а тебя нет? Где ты в шесть утра шляешься?
      - Скажу, что голова болела, вышла погулять. Он всему верит, усмехнулась она.
      И вдруг Катя сказала: я с Алкой поговорю. По-моему, она наврала, что с мужем помирилась. Я ей покажу, как моих друзей выгонять!
      Капитан не спал, когда Катя пришла домой. Сидел на кухне, курил.
      Он взглянул на Катю страдальческими глазами, в которых стояли не злость, не раздражение, а немой вопрос и тоска.
      - Ну, что ты на меня смотришь, как побитый пес? - Накинулась на него Катя ( Илья дал ей запечатанную бутылку коньяка, которую держал для "приемов"), - надумал уже, черт-те что, вижу! Вон я тебе похмел принесла. И прошлась немного - голова от вашей вчерашней пьянки болит как нанятая! Больше не пью с вами!
      Кричала, а сама потиху смотрела на мужа. Видно было, что у того отлегло от сердца: глаза засинели, - а то были прямо-таки бурыми, завеселели и собачье несчастное выражение ушло, как и не было.
      Капитан весело произнес: Катюх, да я ничего! Ты, что, думаешь я дурак? Заподозрю тебя в шашнях? С кем? С Илюхой что ли? Да никогда! Что, я парня не вижу, какой он, и тебя не знаю! Думал обиделась на что и ушла... Давай похмелимся, хорошая моя, - капитан ущипнул Катю за попку и усадил на колени, чтоб она почувствовала, как он по ней соскучился. Она вынуждена была выпить с мужем коньяка, хотя больше всего ей хотелось бухнуться в постель.
      Капитан потянул её на игрища.
      Тут Катя заревела злыми, горючими слезами: не выдержит она ещё одного мужика! Она же не проститутка!
      Капитан испугался этих молчаливых яростных слез и решил, что лучшее лекарство от неизвестной истерики - секс и все-таки взобрался на её телеса.
      А она лежала, стиснув зубы, бревно-бревном, и костерила мужиков на чем свет стоит! Глава 13
      Эля все же прогулялась до Палыча, расспросила его о былом. Он генерала помнил: на вид - суровый был, а так, - добрейший человек. Ираиду любил незнамо как. Все: пташечка, пташечка... А она на ласку не больно ответливая, но при нем, генерале, пока жив был, ни-ни, ни с одним мужиком...
      Эля не стала спрашивать, что было потом, но по каким-то деталям, поняла, что "потом" - был Палыч. Красивый, раненый на фронте Петро был для Ираиды, видимо, вообще - единственным мужчиной её жизни. Кажется, что генерала своего она лишь жалела...
      О Витьке Капустине, порученце генерала, Палыч слыхал от Ираиды. Витька что-то напортачил там, в Германии, как-то генерала подставвил, - Палыч не считал себя вправе расспрашивать.
      Генерал на Витьку сильно осерчал, даже не отвечал на письма.
      Пустой человек, видно, этот Витька Капустин, утвердил Палыч. Заслали его далекым-далеко, куда-то на Дальний Восток.
      А мог бы здесь жить, у генерала под крылом, да дурак-человек!..
      Странно переплетаются судьбы людские... Вот теперь она знакома с сыном "пустого" Витьки Капустина, Ильей. А сам "Витька", чуя, видно, что проживет недолго, захотел повиниться перед Петровыми?.. В чем повиниться? Что он такое сделал? Как подставил генерала? Уже не узнаешь. Да и незачем. Ей надо решить, как вести себя с Ильей. Как с сыном проштрафившегося?.. Глупо. Причем здесь Илья? И "Витька" не такой уж конченный человек, если в конце жизни помнил о своем проступке. Сына вон заслал! А с чем заслал? Вот в чем вопрос, даже странно, что Илья ничего не знает... Зачем ехал тогда и искал Петровых? Думал, кто жив остался?.. А может знает что-то ещё Илья, но держит за пазухой, до времени. Все может быть в этом лучшем из миров! Сказать Илье, что она узнала или умолчать?.. Пусть все загинет в дали времен. Кому нужна старая история? Но внезапно, вопреки своим здравым рассуждениям, она решила Илье рассказать. Отец виновен, но в чем и насколько?.. Потом, не надо забывать, какие были времена! Тогда по ерунде какой-нибудь могли и засадить. Капустина лишь "заслали"... Значит, и вина его была чепуховой. А сын вообще непричем.
      Нет, не зря познакомилась она с Ильей. Они должны дружить. Генерал хоть и добряк, по словам Палыча, но не выслушал же Витьку, не отвечал на письма... Тоже виноват. Мало ли как бы сложилась судьба Ильи Капустина!
      А теперь Илья и бывшая невестка Петровых, Эля, - встретились.
      Она знала, - как только Илья позвонит, она зазовет его сюда и все расскажет.
      С такими мыслями возвращалась Эля от Палыча, и по пути встретилась с соседкой Анастасией. Эле стало неловко: сколько раз она собиралась зайти к соседям, - ведь они знакомы, - и никак не собралась.
      Анастасия, - так она просила себя называть, - ещё тогда была в возрасте, но контактной и компанейской.
      Теперь Анастасия приближалась к "третьей молодости", но фигура как у молодой, крашеные льняные волосы стянуты в хвостик бархоткой, на лице макияж, белые, - конечно же! - фарфоровые зубы, элегантный домашний наряд ( черные шелковые брюки, навыпуск пестрая рубашка), в руке непременная сигарета, украшения в ушах, на пальцах, шее...
      Ираида говорила, что все это - настоящие камни и золото. У Анастасии была богатая родня. До революции её дед владел заводами, магазинами и землями.
      Они расцеловались и Анастасия, нисколько не обижаясь, - по крайней мере внешне, - сказала, что Магомет наконец собрался к горе.
      Эля посмеялась и оправдываться не стала, с Анастасией всегда было легко.
      Анастасия забросала Элю вопросами, - о личной жизни, о Зинке с Надюшкой, - обо всем... Она скучала здесь, будучи почти всегда одна: брат заимел даму в Москве и почему-то до сих пор не привез её знакомиться со своей единственной родственницей, - сестрой.
      - Наверное, страшно показать, - хохотала Анастасия.
      Эля поставила и выпить, зная, что соседка любит это дело под хороший разговор.
      У Анастасии, как и тогда, была масса проектов насчет любовников, обязательно богатых, чтоб не зарились на чужое и могли подбрасывать на жизнь (сейчас содержал её старший брат).
      Неожиданно позвонил Илья, сказав, что скоро получит от отца письмо с разъяснениями... И если Эля хочет, он сможет ей письмо это подвезти. Она конечно хотела. На том и остановились.
      Анастасия спросила как бы невзначай: любовник? Богатый?
      На что Эля пожала плечами.
      И подумала, что Анастасия вероятнее всего, могла бы просветить её насчет Капустина-старшего... Но почему-то решила подождать.
      Анастасия собралась домой, но от калитки вернулась и не одна. У Эли в глазах зарябило: Климуша, Стах и ещё какой-то совсем юный очаровательный мальчик. Сын Стаха?.. Все может быть.
      Гости навезли всего.
      Анастасия, чувствуя себя как рыба в воде, расставляла на столе приборы, раскладывала закуски.
      Анастасия и Эля успели перекинуться парой слов.
      Оказалось, что очаровательный юноша не сын Стаха, а его приятель. И приехали они развлечь Элю, а если не надо, то они тут же смотаются. Она милостиво их оставила.
      Анастасия шепнула Эле, что Клим - ничего, но Эля правильно сделала, что с ним развелась, что Стах перспективный, но что-то в нем есть не то.
      Анастасия сию минуту определить не может, но уверена, что ответ найдется, и скоро...
      - В прошлый раз он сделал стойку на Надюшку... - Сообщила Эля.
      - Такие как этот Стах на "Надюшек" не дают реакции! - Возмутилась Анастасия, - Что вы, Элечка! Значит так ему было нужно, удобно.
      Элю неприятно смутило это объяснение Анастасии.
      Что Стаху от Надюшки может быть нужно?..
      Наконец, уселись за стол.
      К ней подсел Стах. Но после того, что ей сказала Анастасия, он ей стал неприятен.
      - Вы чем-то расстроены? - Спросил Стах тихо. - Может быть, мы не во время приехали?..
      ... Конечно, хотелось крикнуть Эле, сначала надо звонить!
      Но сказала она другое: что вы, Стах, я вовсе не расстроена. Устала немного от домашних дел. А если кто-то приезжает, наоборот, - хорошо!
      Стах качнул головой, как бы соглашаясь и вдруг предложил, - слабо устроить танцы?
      Оказалось - ко времени.
      Клим из-за стола крикнул Эле: Эль, первый танец - мой!
      Эля не жаждала танцевать с Климом и вообще танцевать, но пришлось откликнуться.
      Клим во время танца начал нести нечто! Что устроился на денежную и престижную работу, почти не пьет, - она заметила?
      И вообще, не пора ли им, старым уже людям, - подумать о своем будущем и...
      Испугавшись, он замолк, а она резко спросила, - ну что "и"?
      Клим по её жесткому тону понял, что зарвался, надо сдать назад и пробормотал: да я не о том, Элька! Я хочу сказать, что мы должны чаще видеться, дружить. Забыть ссоры и раздоры... Я же все-таки не чужой тебе человек. Всегда приеду, что надо сделаю, помогу... Я вот о чем. Чтобы ты это знала.
      - Я знаю - сказала она мягче, хотя понимала, - о другом он хотел сказать! Хорошо, что быстро отвернул в сторону.
      Она встретилась глазами со Стахом и неожиданно для себя скорчила гримасу.
      Стах рассмеялся.
      ... А этот что хихикает? Противный, решила Эля.
      Остаться бы одной...
      Уйдет-ка она наверх. Незаметно, как говорят, - по-английски. Анастасия - баба четкая, - ничего здесь не допустит. Примет гостей в свои руки.
      ... Дорогая моя, не слишком ли ты, а? Как стала богатой владелицей, так и характер у тебя испортился. Надо все же держаться в рамках, а то прослывешь ведьмой на помеле и никто вообще к тебе не приедет. Ну и пусть, подумала Эля, никто мне не нужен, как и я никому...
      Эля поманила Анастасию.
      - Стася, я хочу пойти наверх, принять анальгин и полежать минут пять, у меня голова разболелась. ты - побудь за хозяйку... Идет?
      Эля ушла наверх и прилегла на постель.
      Снизу доносились музыка, голоса, смех... Там находились люди, симпатичные Эле, как бы она не выдрющивалась, - и от того дом казался теплым, обжитым и уютным, - защищенной крепостью.
      Ей было наредкость спокойно.
      Эля не заметила, как уснула.
      Проснулась она от неприятного осадка. Ей привиделся сон с сегодняшними реалиями: она встала и спустилась вниз. А там - никого. Все двери раскрыты, ветер гуляет по дому, темно...
      Она стала звать Анастасию и Клима, но никто ей не отвечал...
      Эля в страхе вскинулась на постели. И облегченно вздохнула: снизу попрежнему доносились голоса. Все здесь, - как это хорошо!
      И чего ей неймется? Пусть хотя бы друзья. Друзья-мужчины вовсе не так уж плохо. Когда большего нет.
      Шаги на лестнице.
      Эля поправила платье, пригладила волосы...
      ... Кто бы это? Анастасия?.. Клим?
      В дверь стукнули. Она крикнула, - войдите!
      Вошел Илья, который тут же стал оправдываться, что был неподалеку и решил заехать... - И очень хорошо! - Воскликнула Эля, - у меня собрались друзья, тоже случайно, вот вы со всеми и познакомитесь( а зачем? подумала она мельком и тут же заставила себя не думать так).
      Илья сел в кресло, попросил разрешения закурить, сказал, что со всеми познакомился, но если бы знал, что у неё гости, пожалуй, не приехал бы.
      - Не понравились мои друзья?
      - Не в этом дело, - ответил он, - я пока не очень умею общаться...
      - Научитесь, это не сложно, - успокоила его Эля.
      - Вообще-то я хотела поговорить с вами. Конечно, лучше, когда в доме тихо. Но уж как получилось. Илья, я кое-что нашла...
      Эля сорвалась с кресла, вытащила коробку с фотографиями и письмами.
      - Вот, - сказала она торжественно, - здесь история Петровых и Капустиных... Правда, не вся.
      Илья занервничал.
      ... Что там разыскала эта Эля?! Мало ли, какие там документы... Может, упоминается и злосчастное бюро?.. И как ему себя вести?
      Он медленно взял из её рук фото. Он знал его. На нем были они трое: мать, отчим и он, Илюшка.
      Такое же фото лежало сейчас у него в кармане: отчим заставил взять. Сказал, - на всякий случай, как разговор с Ираидой повернется. Предъявишь, как документ. Я такую же генералу посылал...
      Илья прочел надпись на обороте и в газах у него вдруг защипало. Жаль ему стало и отчима, и мать, и, - главное, - себя!.. Нищего и неудачливого. Разве стал бы он что-то замышлять? Если бы у него были деньги, квартира, работа! Да наплевал бы он и на это бюро и на наследницу!
      Илья вынул из пиджака такое же фото и протянул Эле. Та взглянула и лицо её сморщилось как от боли.
      ... Она их жалеет! А он вовсе не хотел, чтобы его жалели! Может она и милостыню подаст, - королевскую? Баксов пятьсот?.. Он не возьмет. Ни за что!
      ... Возьмешь, мил дружочек, сказал откуда-то несимпатичный голос, ещё как возьмешь, если дадут, конечно, не прикидывайся...
      Эля молчала, стараясь подобрать нужные слова и не зная, показывать ли письмо. А если не показывать? О каком-то неблаговидном поступке отца...
      Илья, чувствуя, что у неё есть ещё что-то, жаждал знать, что, и потому твердо сказал: говорите, Эля, не нужно меня жалеть. Как сказал Горький? Уважать человека надо, а не унижать его жалостью...
      Эля совсем пала духом. Он прав.
      - Хорошо, Илья, я скажу.
      И со всякими экивоками, недомолвками и оправданиями, она рассказала о том, что было в письме генерала об отце Ильи и что ей сказал Палыч...
      Илья слушал, опустив голову и только молил, чтобы в письме ничего не было о бюро... О бюро - не было.
      Короче, дело надо доводить до конца.
      - Я не знаю, что там у них случилось, отец не говорил, а теперь какое-то письмо выслал. Может, ему хочется повиниться?
      Илья посмотрел на Элю.
      У той в глазах стояли непролившиеся слезы.
      Она скорым шепотом заверила: да, да, я тоже так думаю... Знаете, Илья, сколько бы мы не гадали, - узнаем из письма! А если не узнаем, просто будем с вами дружить. И давайте на - ты... Предложила она на вершине радостного возбуждения.
      - Давай... те, - с трудом выговорил Илья.
      Она была ему совершенно незнакомой, чужой, и опасной, но играть надо всерьез. - На брудершафт?
      - Идет! - Воскликнула Эля, - пойдемте вниз и объявим, что мы - старые друзья, а остальное - наша с вами тайна.
      Внизу было благостно.
      Леон и Анастасия сидели у камина и о чем-то болтали.
      Стах что-то тихо пытался наигрывать на небольшом кабинетном рояле. Клим наливался мартини.
      Эля вошла в гостиную, взяла Илью за руку и возвестила: прошу внимания! Представляю вам моего друга детства, Илью, с которым мы встретились через много лет, не буду даже говорить, - сколько. Он уезжал с родителями далеко, а теперь вот вернулся в Москву! Прошу любить и жаловать.
      Эле так хотелось, чтобы к её эйфории присоединились все. Но все - не торопились.
      Анастасия, поддерживая приятельницу, предложила тост, - за дружбу. Леон добавил, что обычно дружба, - начало любви...
      Стах ему возразил, кто-то - ему и начался общий гомон, в котором каждый выпивал, как хотел, без торжественности. А Эле её так хотелось!
      Все шумно болтали, и они с Ильей остались в какой-то изоляции.
      Илья был очень бледен: он злился на Элю. На кой ей надо было выступать! Посидел бы он - тихо и скромно.
      Эля села за стол и нарочито лихо выпила джина.
      И тут же услышала голос Стаха, - Элинор, не сварить ли кофе?
      Она обиделась. Ей все время казалось, - а теперь она уверилась! Стах общается с ней на легкой насмешечке.
      Почему? Она ему не нравится? Он считает, что она напилась? Да, ради Бога, считай как хочешь!
      - Юра, вы, что, считаете, что я уже настолько пьяна?
      Он посмотрел на неё со своей этой усмешкой и промолчал.
      Она вдруг в сгущающемся тумане наткнулась на взгляд Ильи, - он был острый и как бы недовольный.
      ... Господи, она же совсем о нем забыла! Вопила о дружбе и тут же о "друге" забыла! Он же здесь так одинок и кроме неё ему не с кем слова сказать!
      Эля встала с новым, свежим бокалом вина.
      - Я предлагаю выпить за моего друга Илью!..
      Она взглянула на сидящего рядом Стаха и ей показалось, что он откровенно смеется над ней.
      - Ну и смейтесь! - Сказала она громко, - плевать мне на вас!
      Клим расстраивался, что его сегодня - "не берет". Наверное, все это дорогое - не то, не действует, и, откровенно скучая, Клим следил за Элькой, что она ещё выкинет? Она никогда столько не пила. Он-то представлял её как приличную богатую даму, а она устроила разборуху, и сует всем в нос какого-то идиота! Спит она с ним, что ли? Не могла лучше найти? Хорошо, что ребятам до лампочки с кем она спит или не спит...
      Клим преувеличивал свое трезвое состояние, иначе бы он не ляпнул: Элинора, если ты так будешь нажираться, я к тебе больше не приеду и никто...
      Он не успел закончить свою угрозу, как Эля запустила в него бокалом.
      Клим уклонился, и бокал, грохнув о стену, распался на кусочки.
      И в добавок она закричала: это я нажираюсь? Пьяница несчастный! Да на фига ты мне нужен! Убирайся!..
      - Ну и уберусь! Сиди здесь одна, в медвежьем углу!..
      Стах дернул его за рукав и посадил на место.
      А Эля, вдруг зарыдав отчаянно и горько, убежала наверх и там бухнулась на постель и отключилась.
      Она не слышала, как к ней заходила Анастасия, заглядывали Клим и Илья...
      Эля спала.
      И во сне её лицо, сначала обиженное, с морщиной меж бровей, постепенно разглаживалось и становилось не только юным, но каким-то детским.
      Ей снились хорошие, красивые сны. Как всегда цветные и яркие.
      Настроение в минуту просыпания было легким и приятным, но уже через мгновение она вспомнила вчерашнее, - не в полную меру, - но достаточно для того, чтобы ощутить гадостный осадок и тошноту, не столько физическую, сколько моральную.
      Она напрягла свои слабые сейчас мозги и припомнила, что орала как ненормальная и потом еще, кажется, рыдала навзрыд...
      Впору мылить веревку.
      А ведь она никогда не закатывала пьяные истерики!..
      А тут... Ну, ладно, этот не очень приятный Стах и мальчишка Леон, - не будут к ней ездить и не надо! Но вчера у неё в гостях был Илья... Скажет теперь, - истеричка генеральская!
      И если бы это было на самом деле так, а то ведь она самая обыкновенная женщина, - волею железной Ираиды, ставшая причастной клану богатых...
      Внизу было тихо. Конечно, все уехали.
      Интересно, Илья успел на электричку? Эти-то на стаховой "Вольве" отвалили. Может, все же взяли Илью?..
      Она вспомнила, что вчера ей с самого начала хотелось плакать и в конце она это осуществила!
      Ругая себя последними словами, Эля переоделась в халат и пошла вниз, принять душ и выпить кофе.
      Внизу, в гостиной на тахте, свернувшись калачиком, спал Клим, а в кресле - Илья.
      Ни Стаха, ни Леона не было. ... Значит, эти подлые твари убыли на машине, а двух бедолаг не взяли, подумала Эля и почувствовала обиду и за бывшего мужа, и за нового друга.
      Она сварила кофе, приготовила бутерброды и стала потихоньку прибирать в гостиной - бардак был страшенный.
      Но тут же раскрыли глазенки два её подопечных.
      Клим, помятый и совсем не "престижный", как вчера, сначала удивленно и испуганно оглянулся, но, увидев Элю, понял, где он, - и успокоился.
      Илья долго соображал насчет своего местонахождения, с трудом вспомнил.
      Уселись за стол. Эля, и Клим вдруг рассмеялись.
      Первым - Клим. Ему совсем не светило ссориться с Элькой.
      - Элька, - сказал он добродушно - ты на меня не злишься? Прости, я ведь по пьянке. Сейчас чист и светел как стекло. И ничего толком не помню.
      Эля посмотрела на Клима. Хоть плачь, - а все же родной он человек. Годы ушли, и остались. Чего там разбираться, кто кому, что сказал вчера!
      - Да ладно, Клим, я тоже была нехороша, хотя ведь ты знаешь, я не любительница... - Это она уже сказала для Ильи, который молча пил кофе.
      ... Что он молчит, подумала она, неужели мы ему так не симпатичны? Или нет "хороших манер"? Как говорила, - сама деревенская, но очень следившая за собой, - Ираида.
      - Мирись, мирись, и больше... - Начал Клим и вдруг, скорежив жалостную мину, проныл, - деушка, не подадите бедному больному рюмашку?
      Эля достала из шкафчика бутылку молдавского портвейна.
      Клим от восторга зашелся: Элька! Я тебя люблю! Тебе все равно, а я люблю!
      Потирая руки он накатил себе полный бокал, предложив Илье, хочешь? Тот покачал головой. Эля тоже отказалась и спросила: а что, наши красавчики уехали?
      - Как раз! Уехали! Здесь. - Сообщил Клим.
      - Где же? - Удивилась Эля, оглядываясь.
      - Да не здесь! Думаешь, в зимнем саду на пальме сидят? - Расшутился совсем повеселевший Клим, - они у этой, Анастасии. Она всех звала, чтобы твой сон не нарушать... Они отправились, а мы с Ильей остались, - тебя охранять! Ильюшка, давай, накати, а? - Попросил он.
      Скучновато было пить при компании и вроде бы без нее.
      Илья согласился.
      Эля задумалась. Ушли к Анастасии. Интересное кино. Клим вот не ушел! И Илья тоже!
      ... Что это, Илья сидит мрачный как сыч? А она выплясывает, будто в чем-то виновата перед ним! Может Капустин-старший сильно виновен! И она призналась себе, что Илья нравится ей все меньше и меньше... В первый момент привиделся "Принцем", а сейчас и на оруженосца не тянет. Тогда ей показалось, что Илья на неё клюнул. Теперь и этого вроде бы нет.
      По всему выходит, что она не нравится никому.
      Илья тоже размышлял. Совсем о другом.
      Вчера он поднялся наверх, - вроде бы посмотреть, как Эля, - а сам заглянул в другую комнату и на чердак. Увы, - нигде этого, сто раз обрассказанного отчимом бюро не увидел. Но мебельные завалы приличные. Надо шмонать долго. А как это сделать?
      Эля, вначале и впрямь приглянувшаяся ему, вызывала неприязнь: сумасшедшая какая-то, и гости, хрен знает, что и кто... Бывший муж. Два парня. Голубые, что ли? Или придурошные? Старуха эта Анастасия. Таким бабкам место на печке, а не в компании! Занесло его черт-те куда. Все отчим со своей сказочкой!
      Климу тоже хотелось бы кое-что знать. К примеру, что за фрукт этот Илья? Любовник Эльки?.. Как-то непохоже. Хотя она к нему не равно дышит, это ясно. Откуда он взялся? Клим о таком никогда не слышал. Чужой, провинциал, себе на уме. Зажмет эту дурынду в кулаке та и не пикнет. Никого здесь тогда не будет! Ни одного человечка. И что ему, Климу, делать? Стараться, чтоб не выгнала. Клим внезапно, как и развеселился, - загрустил.
      - Хорошо быть здоровым и богатым, а, Элька? - Вздохнул он.
      Эля взглянула на погрустневшего и как-то вдруг опавшего Клима. Ей стало его жаль и она бодренько произнесла, - а тебе-то что печалиться? Такие друзья модные, куда хочешь устроят!
      Илья встрепенулся, посмотрел на Клима. Друзья модные? Это эти что ль, голубцы?
      Пора домой. Советоваться с Катей, все ей рассказать.
      Илья встал.
      Увидев, что Илья встал, она удивилась, - ты что, Илья, уходишь? Оставайся. Сейчас пить кофе пойдем к Анастасии. Тебе она понравилась? Правда, очаровашка?
      - Конечно, - легко солгал Илья, - но надо и о билете подумать.
      Эля горячо принялась уговаривать его. Дескать, надо все обдумать, нечего ему в Чите делать. Здесь найдется все: и работа, и квартира...
      Илья покраснел. Здесь делать ему нечего. Он - чужой.
      - Нет и нет, Илюша! Не спеши. Подумаем, поговорим...
      Илья пробормотал: вот письмо отца получу и уеду.
      Чем бы кончилась беседа - неизвестно.
      Явилась честная компания: Леон, Стах, Анастасия и... Надюшка!
      Эля вздрогнула, - откуда Надюшка? Позвонили?..
      Надюшка опять была с косичкой, в джинсах и ветровке. Лицо у неё было то ли виноватое, то ли испуганное.
      Эля решила быть с нею любезной. И со всеми - тоже.
      Надюшка забормотала: я за чемоданом... А навстречу Юрий Николаевич...( ага, значит Стах - ещё и "Юрий Николаевич"!) Зазвал меня к Анастасии Александровне...
      Эля улыбалась.
      Остальные шумно и свободно устраиваются у стола в саду.
      Погода дивная: тишайшая осень, с шелестом опадающих листьев и слабым теплом уходящего в другие края солнца...
      Надюшка, - благодаря Стаху, - в компании прижилась: он незаметно, старательно поддерживал её, и она, ощущая это, перестала дичиться.
      Эля, решив быть милой, тщательно проводила решение в жизнь. Получалось или нет, - она не знала. После скажет Анастасия, которая, - она поняла, стала ей совершенно необходима. Со своим вострым глазком, опытом и умом.
      Эля чувствовала себя, например, круглой дурой.
      Клим пил и надумал: свести Надюшку с Ильей и тогда Элька может быть свободна.
      Но Надюшка больше липла к Стаху ( вот дура! Веселился про себя Клим). Тот опять повез её в Пушкино, - чемодан оказался тяжеленным.
      Все остальные сгрудились на заднем сиденьи.
      - Недолго вы без нас тут кайфовать будете! Не позволим! Крикнул из машины Леон и все рассмеялись. Глава 14
      Надюшка всегда входила в пашину квартиру с трепетом, - настолько у него было чисто, красиво, прибрано. Не то, что у них.
      Паша вынимал из новомодного шкафчика для обуви почти музейные тапочки и внимательно следил, чтобы гость ненароком не нанес уличной грязи на блестящий, без единой пылинки, паркет.
      У Паши была однокомнатная, но шикарная квартира. Все - по последнему слову техники и дизайна.
      В комнате - телевизор "Сони", видак, музцентр и мягкая мебель от какой-то крутой итальянской фирмы.
      Бар, находившийся в стенке, показывал, насколько свободен хозяин в деньгах: наборы спиртного были так разнообразны и красочны, что любой серьезно выпивающий человек, увидев такое великолепие, был бы готов служить Паше вечно. Верой и правдой.
      Надюшка входила и сразу же пристраивалась на стуле, чуть ли не у порога. Выглядела она как бедная просительница и Паша, понаслаждавшись её видом, наконец, недовольно бурчал: чего ты там у двери уселась? Проходи.
      И только тогда Надюшка проходила.
      Сегодня было так же.
      Когда Надюшка уселась, поджав под себя ноги, а Паша стоял у сервировочного столика, скрестив толстенькие ручки. На столике стоял высокий бокал с пивом, а на тарелочке лежали аккуратные ровненькие сухарики. Паша их сам делал.
      Небрежно предложил Надюшке: хочешь пивка? Хольстейн.
      Надюшка мотнула головой и вежливо сказала: спасибо, я дома чаю попила.
      Паша пожал плечами, что означало: ну и дура.
      Сегодня Паша ждал от неё исчерпывающей информации о том, что творится в доме "этой паскудины", то есть Эльки.
      Надюшка трепетала. Не дай Бог, если она не сумеет рассказать, собьется, или вообще ничего интересного ему не расскажет.
      Паша до сих пор злился на неё за то, что они с мамашей проворонили такой дом! И во время его не проинформировали. Не было бы сейчас проблем, исчезла бы эта Элька с глаз долой. А так... Придумывай целую систему и засылай туда эту дуру!
      Паша недобро глянул на Надюшку.
      - Так, - сказал он, поставив крепко бокал на картонную подставочку, вижу ты ни хрена не увидела и ничего не поняла. Дура она и есть дура. Ты хоть понимаешь, что без этой дачи я на тебе никогда не женюсь? Принципиально. И будет твоя Вика безотцовщиной. Да и не моя она. Харкну я на вас длинной слюной. Через год у меня самого такой коттедж будет! Только вам туда ни ногой.
      Паша подошел к бару, нажал кнопку, метнулась призывная музыка, бар открылся и Паша лениво выбрал бутылку испанской сангрии.
      Он разлил вино по бокалам, сказал коротко - пей.
      Потом внушительно добавил: я тебе буду задавать вопросы, а ты отвечай коротко и ясно, поняла?
      Надюшка кивнула, - кажется немного обошелся Паша.
      - Так кто же с этой рухлядью спит? Я не понял. - Задал свой первый вопрос Паша, отглотнув изрядно сангрии.
      - Я не знаю... Я не могу так сказать... Они же все разно находились. Эти, Юрий Николаич и Лева (Леон) у этой соседки, а те двое: её муж, только не знаю, как они... Он вроде бы уезжал со всеми прошлым разом. И какой-то парень, Илья...
      - Не мельтеши! Отвечай нормально! - Паша стукнул по столику рукой, Что я тут пойму, в твоей куче? Может муж бывший? Выясни про это. Значит, не знаешь с кем она спит?
      - Не знаю, - уныло согласилась Надюшка. - Ну, а кто к ней как клеится? - Продолжил допрос Паша.
      Надюшка задумалась, вспоминая вчерашний день. А кто, действительно, клеится к Эле?.. Вроде бы и никто. Лева - молоденький. Юрий Николаевич как бы к ней, Надюшке... Но об этом Паше говорить не нужно. Муж? вроде нет. Разве вот иногородний, Илья... И то не очень...
      - Ну? - Грозно напомнил о себе Паша.
      - Никто. - Уверенно ответила Надюшка.
      Паша задумался, туго сморщив лоб в толстые морщины. Ага! Как же! Все клеются! Только незаметно. Эта дура не заметила. И Илья тот, и бывший муж думает, как бы отловить снова золотую рыбку, и Юрий Николаевич, хрен моржовый, и даже моллюска этот, Лева... А что? Теперь старых богатых теток молодняк нарасхват! Надо Надьке как-то половчее там. Может, с соседкой
      поговорить
      этой, по-бабьи, откровенно?..
      Паше нужен человек, который спит с этой наследницей.
      - Па-аш, - ласково позвала Надюшка, - а зачем это?
      Он не вводил её в курс своих замыслов. А ей же интересно, да и знать хотелось, за что страдает. Ведь каждый раз, как она туда едет и к даче идет, - в животе все кишки закручиваются.
      И Эля эта так на неё смотрит, как будто Надюшка у неё что украла. А украла-то сама Эля!..
      - Звали тебя еще? - Прозвучал пашин голос.
      - Звали, - обрадовалась Надюшка, - меня и Анастасия звала, соседка, старая уже, но вся из себя. И Юрий Николаевич говорил, что они к воскресенью соберутся... - Закончила она тихо, понимая, что брякнула лишнего.
      Паша побагровел: это, что это? Хахаля нашла? Брошу к такой-то маме! Ты меня знаешь, Надежда! Я за делом не постою. Сегодня узнал, завтра - ты для меня никто и звать никак!
      Надюшка зло выдавила слезы, а голосок сделала тоненький, жалостливый.
      - Да я, Паша, да ты что... У него невеста где-то там... В загранке, что ль... - Соврала она, не зная как утихомирить Пашу.
      А Паша боялся. Элементарно. Боялся, что Надюшку у него уведут. Не то, чтобы он любил её, - он и любить-то умел только постельно, - но привык, считал своей собственностью. И потом, кто ещё так, как она, будет его слушаться и бояться?
      Никто. Паша это знал.
      В общем Паша понял, что гноить дольше Надюшку не следует, а следует хорошо оттрахать.
      - Давай, - сказал он как бы все ещё недовольный, - вытаскивай простынь.
      Это было надюшкиной обязанностью: достать из стенки старенькую простынку, подушку и разложить все эти принадлежности на паласе.
      Она послушно и споро это сделала, радуясь, что Паша обошелся.
      Кроме Паши Надюшка никого в своей жизни не любила. Даже красивый, богатый и умный Жорик, который носился с ней, как с новорожденным младенцем, оставлял её равнодушной, а стоило Паше ласково на неё глянуть, как сердце надюшкино катилось куда-то вдаль.
      Он был первым её мужчиной, - всего-то им тогда было: Паше семнадцать, ей - на полтора года больше...
      Из белокурого херувимчика с приятным личиком, - с годами, вылупился Паша, - толстоватый, невысокий, с гладкими, цвета соломы, редковатыми волосиками, толстой розовой физиономией и небольшими глазками бурого цвета.
      Она это видела.
      И это, и его грубость, хамство, ложь, - довели её до того, что она разлюбила Пашу. Своего первого мужчину. Но никто этого не знал. Даже её мамаша.
      А он все продолжал думать, что Надюшка любит его как десять лет назад. Блажен, кто верует...
      После игр довольный, освобожденный Паша закурил, думая о том, как сказать Надюшке о своей задумке с Элькой. Уже надо бы.
      Надюшка может и испугается, но она так его любит, что быстро очухается и будет делать все, что он захочет.
      Он сел на паласе и приказал: налей-ка нам по бокальцу, мне с тобой поговорить надо.
      Надюшка вскочила и подала на подносике бокалы с сангрией.
      Паша отпил, вытер рот, и сказал: Надюшка, то, что я тебе скажу, ни-ко-му, слышишь? Даже мамаше своей. Поклянись.
      - Клянусь, - тихо отозвалась Надюшка, - никогда, никому...
      - Это я все для нас с тобой, дура ты, - сказал в своей обычной "ласковой" манере Паша, - думаешь, я не забочусь, чтоб мы жили хорошо и нужды не знали? Сейчас мы работаем, зарабатываем хорошо, это правда, а ну, как что случится? Погонят тебя или меня, да мало чего... Откуда мы деньги брать будем? Накоплено, конечно... Но этого трогать нельзя - на самый черный день, понятно? - Паша похлопал Надюшку по животу.
      Надюшка занервничала, - куда клонит Паша?.. Он впервые за долгое время заговорил о совместной жизни, а то ведь только чертями и крыл её.
      А Паша продолжал внушать: если я когда ругаюсь, так это для твоей же пользы. - Он пощупал надюшкин живот, - ты ещё пока молодая, тело у тебя хорошее...
      Надюшка тихо радовалась. Паша признавался ей в любви и намекнул на совместную жизнь!
      Паша убрал руку и продолжил. - Я почему тебя про любовников Эльки спрашивал, не поняла? Во-от. А я обо всем думаю. Отняла она у тебя законные твои права? Отняла! Ты должна их вернуть, так?
      Надюшка кивнула, хотя о своих правах она старалась не думать, - уже привыкла, что дача ей не досталась, да и не считала никогда она своим этот чужой дом.
      - Законом не получилось, - долбил меж тем Паша, - купили они закон. Конечно, я могу адвокатов нанять, пацанов своих на неё накатить, они б такого... - Паша замолчал, увидев, что Надюшка побледнела.
      ...Квелая она все же, нежная больно... Откудова? Вон её мамаша не испугалась бы, только никому она не нужна, старая молюска... - Она б, эта твоя Элька, со страху убежала, куда глаза глядят. Дачу продала бы со страху. Но я этого делать не буду, не боись, вон, затряслась! Мы получше с тобой сработаем.
      Надюшка во всю старалась не показать, как испугалась. Мать ей тоже что-то про такое лепила, но она прикрикнула и та заткнулась. На Пашу хвост нельзя подымать.
      - Ничего такого плохого я не думаю, Надюшк...
      Паша подошел к самому зыбкому в этом деле моменту и тут сплоховать нельзя. Надюшка - психованная...
      И он сказал: тебе, Надюш, придется попотеть. Но все - ради нас же, ради Викочки, доченьки.
      Надюшка, расслабившись, прослезилась.
      - Ты, Надюш, должна вызнать, кто у неё любовник и его заделать. Так, как ты умеешь, чтоб он мама сказать не мог... Брякнул Паша и замолчал.
      Надюшка вскочила.
      - Ты на что меня засылаешь? Хочешь, чтоб я им давала? Чтобы все они меня насмех потом подняли и бл.... обозвали? Не любишь ты меня, Паша!
      Так он и думал. Потому и тянул. Но заставить её надо. И он заставит, не будь он Пашей Волковым!
      - А ну, - грозно произнес Паша, - вали отсюда! Чтоб я тебя больше не видел! Я о ней и её соплявке пекусь, а она, мать-перемать, истерики заявляет! Пошла вон! Сейчас Алке буду звонить!..
      Паша взял сотовый телефон и стал набирать цифры... Остановился, посмотрел на Надюшку и сказал: чего сидишь? Не слыхала, что я сказал? Давай, вали! Знать тебя не знаю! Я её люблю, понимаешь, холю, как королеву, а она!..
      Надюшка металась внутренне, не зная как поступить.
      ... Что-то он задумал лихое. Он-то вывернется, как всегда. а она по уши завязнет в каком-нибудь дерьме.
      Она вспомнила, как сошлась с Жориком. Тогда и мать, и Паша её уговаривали. Пусть только Вику Жорик запишет на себя, а тогда Паша на ней женится.
      А когда Жорик помер, Паша заявил, что жениться сейчас не с руки, - все догадаются, что к чему. И ничего она с этой истории с Жориком не заимела: ни мужа, ни имущества. Одна. И отца у Вики нет.
      Она больше дурой не будет!
      Надюшка оделась, встала с паласа, села на стул и сказала, ладно, Паша, послушаюсь я тебя. Во-второй раз в жизни. Тогда с Жориком... А теперь налей мне вина и говори, что делать.
      Паше не понравились сухость и твердость тона, но делать нечего. Ладно, он ещё свое возьмет.
      Он тоже сухо, без ласковых прибауток, сказал: а чего ещё говорить? Я все сказал. Узнай, кто её любовник и охомутай. Но так, чтоб она не знала. И ко мне его привези. Хорошо бы пил. А там я тебе все скажу, как дальше. Расстроила ты меня, Надежда. Но обедать приду.
      - Приходи, - тускло откликнулась она, - я ухожу?..
      - Иди, - согласился Паша и вдруг по наитию, подошел к ней, прихватил за пухлую попку и сказал: я тебя люблю, Надюшк, только тебя. Ты знай. И женюсь на тебе, вот увидишь.
      Как хорошо, что он допер так сделать! Надюшка оттаяла...
      А он гладил её по спине и говорил: будет и на нашей улице праздник. Ты только съездий поскорее и узнай... Глава 15
      Эля считала себя одинокой, а о ней думали и говорили в разных концах Москвы.
      Тяжко задумался Климуша, ища выход в данной ситуации.
      Пока ни с кем романа у Эльки вроде бы нет, но за этим дело не станет. Богатая, самодостаточная, красивая, ещё молодая женщина.
      И он ей не нужен. Впору заплакать. А что если элементарно попросить у неё в долг? Когда-нибудь отдаст, а и не отдаст, так она не обеднеет. Поехать куда-нибудь? Пропить, прогулять? А дальше что? Ему нужна стабильность. У него нет сил жить с маман на двадцати двух метрах и каждую секунду ждать выволочки за все: не снял грязные ботинки, чихает и не принимает аспирин, выпил, пропил, прогулял, курит как сапог, не работает, а ест, пьет...
      О Господи! За какие грехи ему такая утлая жизнь, какой не стал бы жить даже двенадцатилетний пацан? И один сейчас свет в окошке - Элька.
      Когда они уезжали с дачи, Клим заметил, что Элька мрачная и какая-то погасшая. Конечно, все собрались, рванули в город, а она осталась! И ещё этот Стах! Неужели он не может наплевать на эту белесую Надюшку? Тем более, что не нужны ни Надюшка, Хренушка, Свинушка... Чего он добивается? Ну, не нужна ему Элька, так и он ей не нужен, но клеиться на глазах у красивой бабы к другой можно только по сильной пьяни, а Стас был трезв как стекло.
      Стах с Леоном поговорили мельком. Леон восхищался Анастасией, - её красотой, умом, тактом... Об Эле высказался доброжелательно и сказал, что её вполне можно терпеть и он бы съездил туда разок-другой.
      - Приятная атмосфера там, - и в доме и в саду... - Сказал он как всегда мечтательно и непонятно... Правда, и он возмутился Стахом: зачем тому понадобилось тащить эту Нюху куда-то чуть ли не в Рязань?..
      Стах посмеялся и ответил, что ему все очень нравится.
      У Ильи было сложнее. Он уже в Москве незнамо сколько, а дело, - он считал, - не продвинулось ни на шаг. А ему хотелось быстро и сразу. Ни бюро, ни денег... Ничего.
      И даже эта Эля как-то сначала загоревшаяся, вдруг остыла и только и сказала: звони. И как он будет разыскивать это чертово бюро, которого и в помине нет? Или начать вязаться к Эле? Не особенно хочется, у него есть Катя... Плюнуть на все и уехать в Читу? Но этого Илья и представить себе не мог. Что вернется в обрыдлую школу, встречаться с худосочной Леночкой?
      Илья сидел тоже в чужой квартире, тосковал по чужой жене и денег у него на кармане оставалось совсем не много. А планы были грандиозные: немедленно разбогатеть ( не работая...), увести к себе чужую жену ( с детьми... Но лучше - без них), заиметь квартиру, а лучше - дом и, конечно, - иномарку.
      Для этого надо было: жениться на Эле, с последующей её быстрой и легкой смертью, увести от капитана Катю, оставив ему для утешения детей, и может быть, познакомить старикана с этой пухленькой блондиночкой из Пушкино, - Надя, кажется?.. И оставшиеся от Эли деньги тратить как хотеть, - хоть на иномарку, хоть на Париж с Брюсселем впридачу...
      Советоваться с Катей. Он обязан ей все рассказать. Все, до капли. Даже идею с женитьбой на Эле... И что она скажет, то он и станет делать. Один он сойдет с ума от навалившихся проблем и неудач.
      К телефону подошел младший капитанский сын. Илья хотел было повесить трубку, но сил не было ждать в одиночестве неизвестно сколько времени и он, изменив голос до писка, позвал Катю.
      Парнишка заорал: ма-ам, тебя какая-то тетя!
      Катя ответила недовольно, но узнав его, быстро сказала, приду, приду, обещала же! Своих вот накормлю и приду. Карты захватить?
      - Захвати, - засмеялся Илья (на сердце стало легко и спокойно. Катя с ним!) и кое-что еще...
      Наверное, с час ещё маялся Илья в одиночестве.
      Но наконец появилась Катя, любимая, неповторимая его Катя, с прыгающими под майкой шарами грудей, зазывными ногами в обтяжных блестящих лосинах, с раскрасневшимся лицом и незаколотой ничем копной пшеничных волос.
      Илья тут же потащил её в постель.
      Потом он сказал, чтобы она приготовилась к длинному, серьезному разговору, он хочет услышать её совет и сделает так, как она скажет.
      Катя как-то сурово восприняла его заявку и оделась.
      Поставила чайник на плиту, уселась в кресло и сообщила: я поговорила с Алкой, она извинилась, сказала, что с мужем - полная лабуда и что ты можешь не дергаться. Ну а как твоя новая знакомая? - Прищурила Катя глаза и в них полыхнуло что-то звероватое, - рассказывай.
      Илья, как говорят, сгруппировался. Проколоться нельзя.
      - Катя, - начал он с трудом, будто воз на себе тащил, - видишь ли... Ты должна знать, что все это для тебя, для нас...
      Катя вспыхнула, - можно подумать, что ты сейчас объявишь, что женился, но это ради меня! Не мямли, Илья!
      ... Какая все же она нетерпимая!.. Илья уже жалел, что сделал заявку на серьезный разговор. Надо самому своей башкой думать, а не привлекать к этому женщину, да ещё любимую, да с характером...
      Он готов был все свести к шутке, но Катя смотрела на него твердым глазом, молчала и ждала, когда же он разродиться своими тайнами. Хода назад не было.
      - Катя, - увещевающе произнес Илья, - ты прямо как комиссар полиции, скоро и по роже получу, наверное...
      - Заслужил, - получишь. - Сообщила Катя и закурила.
      Она нервничала, её напугало торжественное заявление Ильи, потому она так и пыжилась, так наигрывала.
      Капитан сидел у телевизора во грустях.
      Катерина упулилась к соседке гадать. Илюха к какой-то бабе уехал. Звякнуть что ли, на всякий пожарный?..
      Капитан набрал номер. Долго не брали трубку, но вдруг сразу возник голос Ильи, какой-то то ли придушенный, то ли испуганный...
      - Ты уже тут? - Обрадовался капитан, - слушай, Катька гадать к соседке сбежала, я к тебе заскочу с пивком? У меня и рыбка есть, - капитану до одури хотелось человеческого общения.
      Но Илья помялся и как бы извиняясь, сказал, что уходит. Потом через паузу радостно сообщил, что сам зайдет, прямо сейчас.
      Капитан положил трубку и задумался.
      ...Что скрутил Илья?.. Да баба у него, вдруг четко понял капитан. Она Илюхе и подсказывала! Он, дубина, им свидание сорвал! И Катюхи дома нет, чтоб подсказала.
      - Илья, ты иди, иди, - говорила Катя возбужденно, - а я через полчасика. Все будет нормально.
      Илья был в расстройстве. Только он собрался открыться Кате, как появился этот неуемный капитан со своим никому не нужным пивком!
      - Катя, - взмолился он, - только ты запомни, что я тебе сказал! Ты должна меня выслушать, не сейчас, конечно, но запомни! Мне это очень важно...
      Но Катя уже проигрывала свой приход. Что она скажет и как будет выглядеть. Бредни Ильи её не интересовали. Она быстро и несколько раздраженно ответила: да, да, я выслушаю, иди же, Илья, вдруг он попрется к тебе?
      Илья вздохнул, поняв, что она его и не слушает и не слышит, прихватил бутылку и ушел.
      - Илюха, - закричал капитан и обнял Илью, сразу занервничавшего, - я ж тебя, парень, уважаю! Ты чего пропадаешь?
      Капитан повел Илью на кухню, усадил за стол, справил закуску. Разлив водочку по стопочкам, а пивко в бокалы, стал сетовать.
      - Понимаешь, какая штука, Илюха, вот год весь только и думаю, что об отпуске... Скучаю по ним страшенно. А приеду, - проходит недели две и чувствую, - делать мне здесь нечего. Отдохнул, водочки попил, с ребятами побыл, Катьку натрахал... И начинает меня тощища глодать, по своим ребятам на заставе, - как они без меня?.. И понимаю, что наотдыхался аж вперед на год... И совестно перед Катюхой: она меня, понимаешь, ждет-не дождется целый год! Вот такие дела парень, - заключил капитан с грустью и добавил, может, я им тут и не нужен? Приезжаю, взбаламучу всех и снова отбываю... Надо что ль совсем не приезжать? Как думаешь? Или сюда проситься... У меня же ещё месяц свободный. Беда.
      Илья хотел было успокоить как-то капитана, не знал, правда, как, - но тут входная дверь щелкнула и на кухне появилась Катя, со сверкающими глазами, веселая и даже озорная.
      Капитан смотрел на неё как на чудо явленное и всю хмарь с него, как ветром сдуло.
      - Ну, вы чего? - Спросила Катя, плюхаясь на стул, - налейте-ка мне рюмочку, я там с этой Ленкой затрахалась, - гадай ей то на того, то на другого...
      ... Как она просто произнесла "это" слово, подумал Илья, внимательно глядя на Катю и отмечая следы их игр, - тени под глазами, вспухшие губы и небольшой синячок на шее... Странная она, думал он, все ей нипочем! И я наверное тоже.
      Катя быстрехонько разогрела обед, поставила на стол тарелки, разлила по ним суп, вытерла стол, тут же протерла пол, швырнула что-то в ванну постирать...
      При её габаритах двигалась она легко, быстро, будто даже пританцовывая. и двое мужчин, сильно любившие её, смотрели на свою королеву, буквально раскрыв рты.
      Когда она уселась за стол, капитан стал рассказывать ей как он вытащил Илью со свидания, которое у того, - ясное дело - было с дамочкой.
      - Ну, Илья, скажи, ты в неё сильно влюблен? - Встряла Катя, играя глазами, - Может, поженим тебя, а ? Андреич, ты как?
      - Поженим, а как же, - гудел довольный хорошей встречей капитан. - Ну, давай колись, влюблен? Не стесняйся, мы - свои люди!
      Илья решился. Сейчас он расскажет, как любит Катю... При капитане.
      - Я так никогда ни в кого не влюблялся, - начал он с дрожью в голосе, - Это такая женщина! Таких нет больше в мире. По крайней мере для меня...
      Он замолк, потому что испугался уж очень сильной своей эмоции.
      Но капитану откуда было догадаться, что Илья говорит о его любимой жене Кате!
      Катя слушала мрачно.
      Илья это отметил: не поняла Катя ничего! Может решила, что он влюблен в Эльку?.. Дурочка!
      Капитан разлил по стопочкам водку.
      - Катюх, давай выпьем за счастье нашего друга Ильи! Ему очень повезло. Такую женщину можно всю жизнь искать и не на найти, а ты - раз, - приехал и тебе на блюдечке с золотой каемочкой: невеста-красавица и дом со всеми бебехами! И любовь у тебя такая! Да и ты у нас парень хоть куда! Верно Катюх?
      Тут капитан несколько закручинился.
      - Только одно нехорошо, Илюха, что ты девушку свою читинскую бросаешь!
      - А что я могу делать, если влюбился с первого взгляда! Научи, Алешка, если можешь! - Запальчиво стал объясняться Илья, глянув на мрачнейшую Катю и пытаясь взглядом ей сказать, что это он о ней, о любви к ней говорит!
      Но Катя как-то не реагировала на его призыв.
      Капитан же, приняв все близко к сердцу, обратился к жене: ну что, Катюх, что мы можем посоветовать? Я вот люблю тебя и все тут, и никто мне больше не нужен. Как и тебе, верно? Конечно, когда нападает такая любовь, что тут скажешь... Руками разведешь. Хорошо еще, что ты с Леночкой не поженился, детей не завели, а то была бы трагедия. А может и сейчас... Тихо заключил капитан, а Катя вдруг вздернулась.
      - Ну, вы, мужики, и хороши! Сегодня он одну любит, завтра другую! А послезавтра - третью? Ты что мелешь, Алексей, что мелешь? Значит, только женатым нельзя? А холостым - все можно? Да он ведь не любит эту свою "даму", что ты уши развесил! Ему она удобна и выгодна! А если ещё красивая, так и совсем хорошо! Почти кричала она, покраснев и заблестев глазами.
      И выскочила из кухни.
      - Вот тебе на, - удивленно и сокрушенно произнес капитан, видишь, как расстроилась? Женщина всегда будет стоять за женщину, это - закон. Ты бы при ней остерегся, я-то понимаю, что такое - любовь... А она считает, что измена, - это черное дело.
      Илья готов был прибить капитана, только бы он замолчал! И катино бегство его сразило. Как ему пойти к ней, как этого дурачка обвести?.. Но капитан "обвелся" самостоятельно.
      - Илюх, ты пошел бы к ней, сказал, что, мол, пошутил что ли... Ну, не знаешь ты ещё ничего, понять не можешь. Время, мол, надо, разобраться. Наплети чего-нибудь, а?
      - Попробую, - сказал Илья хрипло, - и сорвался к Кате.
      Та лежала на тахте в маленькой комнате, уткнувшись лицом в подушку, плечи её вздрагивали. Она плакала.
      У Ильи заболело сердце, - как он мог, болван, так огорчить любимую, самую любимую женщину на свете! Придумал, нечего сказать! Все в кучу смешал.
      Он сел рядом с ней и обнял за плечи. Она дернулась: убирайся...
      - Катя, милая моя, я же о любви к тебе говорил! Ты, что, не поняла? Я же тебя люблю... - Шептал он, рукой залезая ей под майку, - я хочу тебя... - и совершенно теряя голову, уже разворачивал её к себе.
      Увидев её залитое слезами лицо, он стал целовать её в мокрые губы, а руки его мяли груди, освобожденные от майки, - и он уже был готов к дальнейшим действиям.
      Катя расслабилась, успокоилась и рука её легла на зиппер, под которым бушевал его орган любви.
      Вошел капитан.
      Он сначала ничего не понял и продолжил бы не понимать, - такой вариант возможен, - если бы они не вздрогнули и не стали нервно поправлять одежки и строить невинность.
      А надо было налепить, как говорится, тень на плетень.
      Но они так перепугались, что конечно такие тонкости и хитрости даже и близко в голову им не пришли. Они элементарно затряслись от страха, как воришки, схваченные на месте.
      Катя все пыталась одернуть майку, которая никак не хотела садится на место, Илья зажимал ноги, чтобы капитан не углядел.
      Капитан все углядел и все на раз - понял.
      Он раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но вдруг сжался, промолчал, четко повернулся и вышел из комнаты.
      Катя наконец расправила майку и зашипела: дурак. Зачем ты пришел? Что теперь делать?
      И опять заплакала, - начала было в голос, - но заткнулась, и слезы быстро высохли.
      Илья сидел как пришибленный и ничего не мог: ни думать, ни делать.
      ... Это все придурок Андреич! Засылать молодого парня к своей красавице жене утешать! Но ведь ты ему друг, ехидно заметил кто-то внутри него, он же не думает, что ты - паскуда!..
      Катя продолжала шипеть, - он что-то делает там, пойди посмотри. скажи что-нибудь! Что показалось ему... Да не сиди ты как остолоп! Жизнь мне испортил, а теперь сидит! Сволочь! - Вдруг вырвалось у неё и она вскочила с тахты.
      Глаза Илья, как заводные шарики, повернулись на нее.
      ... Он - сволочь?.. А она - кто?..
      И он спросил: а ты тогда - кто?
      Она бросила на него брезгливый взгляд, - а-а, ты теперь меня будешь обвинять! Не выйдет! Иди к своей красавице и не мешай нам жить! Свалился на голову! - Она зарыдала в голос, не сдерживая себя и резко пошла на кухню.
      Илья не мог себя заставить думать, а ещё надо что-то делать. Идти к капитану, что-то бормотать несусветное, и понимать, что человеку этому уже ничего не докажешь и ничего не изменишь.
      Надо брать свой обтрюханный чемоданчик и пилить в "родную" Читу. Плюнуть на все московские прибамбасы - бюро, деньги, дачи, богатую Элю, замужнюю Катю...
      Сейчас он пойдет и скажет все это. И ничего прояснять и разъяснять не станет.
      Илья пригладил волосы, поправил одежду и как на эшафот, тяжелым шагом отправился к супругам.
      Они сидели напротив друг друга за столом. Перед ними стояли полные стопки. Катя что-то тихо и быстро говорила. Капитан смотрел в пол, упираясь руками в колени. Когда Илья вошел и остановился на пороге, капитан взглянул на него, - в глазах его стояла безнадежность. И все.
      А Катя даже не обернулась.
      Илья понял, что она все сваливает на него: он виноват во всем, а она, глупенькая, даже не поняла, что происходит, она подумала, что это муж ( так она и говорила. Илья верно смикитил)...
      Илья откашлялся, - горло схватил спазм.
      - Алексей Андреич, - вдруг неожиданно для себя назвал он капитана полым именем и отчеством, - простите, если что не так...
      Говорить ему дальше не пришлось.
      Капитан, не глядя на него, попросил: ты иди, Илюх, нам с Катериной поговорить надо. Без тебя.
      Катя тоже не смотрела на него.
      ...Вот и кончилось все в Москве. И любовь, и богатство.
      - Извините... - Прошелестел Илья и ушел.
      Дома он собрал чемодан, позвонил хозяйке Алле, сказал, что срочно уезжает, деньги на столе в комнате, - без обмана, - и не слушая, что она отвечает, положил трубку.
      На остановке автобуса он присел на скамейку и закурил. Чита от него никуда не убежит: не многие отправляются туда, да ещё на поезде!
      Он смотрел на дом, на окна шестого этажа, где сейчас неизвестно, что разыгрывалось... Драма? Трагедия? Трагикомедия?.. У него сжалось сердце. Неужели он сейчас сядет в автобус, поедет на Казанский вокзал, возьмет билет, прокантуется в вокзальном буфете час-другой и навсегда... - именно! НАВСЕГДА! - покинет этот город, где у него случилось столько, сколько не произошло за все его тухлые годы в Чите - забытом Богом и людьми месте. Неужели - никогда? Никогда не увидит Катю?..
      Илья заплакал. Слезы катились по щекам и он не утирал их.
      Он плакал самозабвенно, как в детстве, но неизмеримо горше.
      Надо было уходить. Уезжать. Мельком пролетела мысль об Эле и вспыхнула спичечным огоньком маленькая надежда, но тут же погасла, - зачем он Эле? Без работы, без дома. Без, как пишут в романах, - средств к существованию. И к ней - равнодушен. Хотя...
      Хотя этого она может и не узнать.
      Нет, ему одна дорога: Забайкальские сопки и провал меж ними, - город Чита.
      И вдруг на плечо ему опустилась чья-то рука. Илья поднял голову, слезы текли по щекам...
      Перед ним стояли капитан и Катя.
      Капитан улыбался чуть смущенно, Катя тоже улыбалась, но несколько натянуто.
      Илья молча смотрел на них, а капитан схватил его чемодан и быстро заговорил: ты, Илюха, прости, всякое бывает с мужиками... Я не понял. Катерина объяснила, она - министерская голова. Идем, куда это ты направился? Ну-ка идем, идем, давай!..
      - Нет, - упрямо мотнул головой Илья, незаметно, - казалось ему, утирая слезы, - я поеду, мне надо.
      - Куда это? Зачем? Я ж тебе сказал, мало что с мужиками случается... Ладно тебе, не обижайся.
      Катя молчала.
      Илья заметался, но все же взял себя в руки: нет, Алексей, я тебя обидел и... прости меня, Катя, что на меня нашло? Сам не понимаю.
      - Что, что, - зачастил капитан, - баба - красивая лежит... Мне бы, старому дураку, это понять сразу. Давай, Илюха, идем.
      - Я от квартиры отказался... - тихо сказал Илья, - не могу, ребята, спасибо за все. Простите меня... Надо мне ехать.
      - Квартира? Алка сейчас звонила, сообщила нам, Катя сказала, что ерунда, ты чего-то расстроился. Все, мол, попрежнему.
      Катя молчала.
      Капитан бормотал как заведенный: ладно, уедешь, только не сегодня. Сегодня подумай как следует, у тебя же здесь женщина, которую ты полюбил, забыл, что ли? Давай, идем, а завтра - хоть уезжай, хоть, что. Нельзя с горячки дела решать. Идем.
      Катя наконец разлепила губы: идем, Илья...
      И двинулась к дому.
      Он пошел за ней как телок на веревочке.
      Весь вечер и всю ночь капитан и Илья сидели вдвоем на кухне и изливались душевно, вернее - капитан. Катя почти сразу легла спать и капитан смущенно извинился за нее: Катюхе совестно. Понимаешь, не поняла она ничего, думала - я, даже по роже хотела залепить, что пристаю, а гость сидит один... Тебя я, Илюха, не обвиняю, нет. Знаешь, между нами, я ведь изменил Катюхе разок... Там у нас бабенка на кухне, симпатичная, а я чего-то о Катьке так стосковался... Веришь, нет? - Стоит, мать его, как кол, деваться некуда. Я даже испугался. Ну и поперся к той бабенке. Иногда - захаживаю, если приспичит. Мы, мужики, такой народ, сам знаешь. А на Катьку только ленивый не полезет, баба она - кровь с молоком!
      Илье невмоготу было слушать эти откровения, но он слушал, этим он спасал их дружбу с капитаном. Как ни странно, ему не хотелось с ним ссориться, - нравился он Илье и удивлял очень, своей беспробудной наивностью.
      А про себя Илья уже точно решил: никуда он из Москвы не уедет! Зубами будет драться за свою здесь жизнь и благополучие. Поедет к Эле и что-то расскажет ей из этой истории, - наверняка она предложит ему пожить у нее... А там - видно будет. Пусть-ка Катя без него поживет. Нет его. Исчез.
      А капитан, когда ушел Илья, вдруг совершенно ясно понял, что разговоры эти и катины объяснения, и все остальное, - фуфло, а правда в том, что его Катька и Илья - любовники.
      Он вздыхал, курил и думал.
      Думал о том, что понимания своего не покажет. Если показать, то надо на что-то решаться? Как он станет жить?.. Ничего, - поспят, поспят, а там Илюха женится и Катюха отстанет. Он догадывался, кто в этом деле зачинщик. Что делать? Такая вот женщина ему попалась, а он - не гигант секса. Глава 16
      Проснулся Клим, как всегда рано, у себя в койке. После "Птичек", где он угулялся опять на чужие деньги.
      Лежал он во всем параде, - ни ботинки не сняты, ни пиджак.
      Обшаривая по привычке - в безумной надежде - карманы, он неожиданно обнаружил подарок судьбы, - 50 долларов, Стах или Леон подкинули? Черт их знает...
      Маман шастала за дверью и он притих, ожидая, когда она уберется, чтобы пойти разменять денежку и со вкусом опохмелиться.
      С мечтами покончено. Жить надо опять начинать с нуля.
      Элька, в принципе, отпадает. Если только впрямую напроситься к ней в приживалы?.. Лучше будет, чем у маман? Сомнительно.
      Маман все бродила и бродила... Черт с ней! Пусть орет. Он чувствовал, что перешел какой-то предел и ему все равно, что она скажет...
      Он причесался и вышел на кухню.
      Маман, не предложив Климу чашку кофе хотя бы, начала ледяным тоном: опять нажрался? Откуда у тебя деньги? Воруешь, что ли? Наверное. Ведь я тебя знаю как облупленного! Ты хоть у Эли не смей заниматься своими штучками! Последнее потеряешь!..
      И понеслась, понеслась.
      У Клима аж в ушах зазвенело, и со дна души поднялись горечь и ненависть. Он ощутил себя таким маленьким грязным ничтожеством, которое можно истязать, как только можно и нельзя.
      Его затрясло и он заорал, - заткнись, Да, я - дерьмо, вор, бездельник, пьяница! Я слышал это сто раз и знаю! А у кого я таким вырос? У тебя! Тебе было всегда на меня плевать! Ты же была великим партработником! Незаменимым, блин! В райкоме своем только что не ночевала! Меня с больной бабкой бросала! Какого теперь хрена ты от меня хочешь? Я вот выкинусь из окна и напишу, что ты виновата! Каково тебе будет! Ты не мать, а ....
      - Замолчи-и-и!! Ты пожалеешь! - Завопила Елена, заткнув пальцами уши.
      ... Она знала, что когда-нибудь что-то подобное услышит. В молодости она была хороша собой, энергична и бойка сверх меры. Из этих качеств возросла её судьба: комсомольский секретарь в институте, партийный секретарь на работе и быстрый переход в райком партии на немалую должность.
      Жизнь у неё была яркой и наполненной. Она купалась, наслаждалась в атмосфере совещаний, поездок, съездов, выездных конференций и прочего такого же.
      Любовники (после развода с мужем замуж она больше не выходила. Зачем? Лучше так...) у неё бывали всякие: от высокопоставленных возрастных до молодых, жаждущих карьер... Домой она залетала на минуты, - переодеться, чмокнуть сына и мать в лобик, сказать, что любит их. Круговерть, вихрь удовольствия и власти.
      Но все кончилось. Прошла молодость. исчезли друзья, любовники и привилегии. Остался один, наезжал теперь из загранного Киева, с которым они проводили время в сладостных воспоминаниях о прошлом и иной раз ложились в постель. Они были почти родственниками по прошлой жизни. Елена настолько любила свою ту работу-жизнь, что даже не заботилась не только о сыне и больной матери, но и о себе самой. Все её друзья-товарищи прибарахлялись: квартиры, дачи, машины, драгоценности, антиквариат, а она кроме этой малогабаритки не приобрела ничего. Ей - большего было не нужно, а о сыне она просто не думала.
      Забывала, что он есть.
      Умерла мать, сын, уже подросток, какое-то время жил один, фактически один, а потом, очень скоро, женился на однокурснице и проживать стал на стороне. Сначала у одной жены, потом - у второй...
      Она уже как-то привыкла, что сын где-то, и она забот о нем не знает. И вдруг - он свалился ей как снег на голову, - взрослый, скажем, - начинающий стареть мужик, - её сын, с дурными манерами, пьянством и всякой всячиной. Теперь ей приходилось отвечать, заботиться, воспитывать... А ничего этого она не умела.
      За что ей такой кошмар? За то, что она истово служила своему народу, своей стране и партии?
      Она так и сказала Климу.
      Он театрально расхохотался и продекламировал: спасибо партии родной, что есть у мамы выходной... - и устало произнес: а пошла бы ты...
      ... Как же он, оказывается, меня ненавидит... Подумала Елена, глядя в серые холодные глаза сына и не видя в них ни единой искры тепла.
      Ей захотелось что-то сказать ему, объяснить...
      Но она уяснила, что его ничто не тронет. Может быть, даже её смерть.
      Она закрыла лицо руками.
      - Только не вздумай рыдать, - утешать некому, - услышала она насмешливый голос сына.
      Тут-то она и разрыдалась, а он надел плащ и ушел.
      Клим дома держался, а когда вышел, его затрясло.
      Все-таки мать, хоть и "маман" и "дура". Теперь с ней завязки: она не простит, но и он - тоже. Глава 17
      Илья ходил перед рассветом по Строгино. По его полями, перелескам, мимо разливанных водоемов, как игрушечной белой церковкой с золотым куполом и малиновым звоном по праздникам.
      В одном из ларьков, открытых всю ночь, купил четвертинку и бутерброд с горячей противной котлетой.
      По-хорошему, по-правильному, он должен уехать немедленно. Потому что после вчерашней истории разоблачения их с Катей, - как там ни крути, капитан своими глазами ВИДЕЛ, - проживать как ни в чем не бывало, невозможно.
      Как старик, волоча ноги, Илья, наконец, направился к дому. Из подъезда выскочила Катя, заспанная, в капитанском пятнистом ватнике. Она наткнулась взглядом на Илью, лицо её чуть исказилось и она безо всякой доброжелательности спросила, - ты чего это? За водкой бегал?
      Илья ответил, как можно беспечнее, - нет, гулял. Погодка класс, природа, - сама видишь...
      Он пытался учиться не выказывать своих чувств и настроений.
      Катя, не желая ничего чуять, бросила: раз гуляешь, сходи со мной за похмелом для Андреича. Проснется - заплачет, - она посмеялась, а Илья шел молча, раздумывая, как ему использовать их встречу... Надо же поговорить по-человечески, обсудить их положение. Или что? Ни слова не говоря, разбежаться как собакам?
      Когда они купили бутылку и возвращались, Илья сказал: Катя, давай минутку посидим...
      - Ну если минутку, - откликнулась она, - а то Андреич мой проснется, а меня нет. Это не есть хорошо, после вчерашнего.
      Они пошли по аллее.
      - Катя, ты меня совсем не любишь? - Сорвалось нечаянно у Ильи, хотя начать разговор он хотел совершенно не так.
      - Ну что ты опять завел свою песню! Любишь - не любишь, плюнешь поцелуешь... Как ребенок, ей-Богу... - поморщилась Катя, - может и люблю, но толк от этого какой? Вчера ты видел.
      - Мне что, уехать? - Спросил с горечью Илья и не давая ей ответить, продолжил с обидой, - вчера я ушел! Так вы меня уломали. Зачем?.. Я же вижу, что надоел тебе. Ты мечтаешь от меня избавиться.
      - Начнем с того, что это мой муж тебя оставлял, а не я. Если ты припомнишь, - я молчала. А тебе удобнее думать, что и я тебя оставляю. Сказала раздраженно Катя.
      - Так можно все исправить сегодня. Мне собираться не надо. Чемодан не разобран. - Сказал Илья и со страхом стал ждать её ответа. Теперь, если она скажет, - ну и уезжай, ему ничего другого не останется.
      Но она так не сказала, а мельком заметила, будто не слыша его, - а что ты собирался мне такое замечательно важное объявить?
      Илью отпустили холод и дрожь, все-таки она к нему не равнодушна. Хоть это!
      - Я хотел с тобой посоветоваться... Вернее, рассказать тебе кое-что. Ты потерпи, я постараюсь побыстрее.
      - Хорошо бы... - Усмехнулась Катя.
      И он почти скрупулезно точно рассказал ей обо всем, присовокупив то, что он надеется отыскать это бюро и...
      - И тогда я стану богатым и мы с тобой...
      Прервал его хохот Кати, - нарочитый или нет, он не понял.
      Отхохотав, она сказала, - ну не думала я, что ты такой чудак, на букву - "М"! Какое бюро? Окстись! Сто лет прошло, а ты о чем-то мечтаешь! Твой старикан умом двинулся от старости, но ты-то - молодой парень! Даешь! Мура это собачья, понял?
      - Почему - мура? Все бывает... - Пробормотал Илья, застыдившись всего и пытаясь как-то оправдаться. Но катин хохот отрезвил его и он понял, что вся эта история с бюро, - действительно, бред сумасшедшего.
      И впал в черную меланхолию.
      А Катя через довольно длинную паузу повторила, - бюро - чушь, забудь о нем. А вот денежки слупить с твоей красавицы, - вполне возможно. Сейчас, сходу, я не могу тебе точно сказать, - как, но чувствую, - можно. Идеи забродили. Представить, к примеру, историю твоего названного папаши по-другому... Ну, там генерал его загнал за Можай по злобе... Или там эта генеральша папашу твоего полюбила... Или ещё что. Сын их от твоего старикана. В общем, подумать можно, это уже что-то. И хорошо, что ты сказал, что от папаши твоего будет письмо. Вот над этим и надо кумекать, ты понял? Но это попозже. - Сказала она, поднимаясь со скамейки, - я задницу всю отморозила, пойдем, выпьешь с Андреичем, дружбу как бы скрепите. А потом подумаем, как с "наследницей" поступить. Богатые должны делиться! - И Катя сверкнув глазами, побежала по аллее, легко и быстро.
      Счастливый Илья помчался за ней.
      А Климу сходу пришло решение - он едет к Эльке. Она - самый близкий ему человек! Вот так бывает. И поедет он туда один. Глава 18
      Неожиданно совсем по-летнему припекло солнце, и Эля уселась в плетеном кресле на лужайке.
      Она вспомнила так и не раскрытое нападение на Люську.
      Все забыли об этом. И милиция, и сама Люська, и она, Эля.
      А ведь что-то там было. И вовсе псишок Валерка не виноват.
      - Любит меня Валерка, - сказала ей Люська, - не он это.
      Но мысли Эли сейчас были о другом.
      Не привыкла она вот так бездельничать целыми днями, - никуда не спешить, ничего не зарабатывать, ни о ком не заботиться...
      ... Надо что-то делать, как-то решать свою жизнь. А то ездят к ней какие-то неочевидные мужики. Она им устраивает кайф, ну иногда разнос. Чего они ездят? Стах... Клим. Илья...
      Она им не нужна сама по себе, это-то яснее ясного. Нужны её денежки и её дом?.. А как, интересно, они собираются все это поиметь? Криминалом, ответила она себе, настроившись на сыщицкий лад.
      ... Убьют ее?
      Эля рассмеялась, представив в роли убийцы хотя бы того же Климушу. Стах?.. Тут смеха мало, - он какой-то опасный, хотя чем, понять невозможно. Может быть, тем, что к ней он не испытывает никакого интереса?.. Мог бы хотя бы приволокнуться за ней. Зато ему понравилась Надюшка! Надо ехать в Москву. Идти в издательство и брать рукопись, иначе она свихнется, мозги откажут.
      Всю жизнь она привыкла работать.
      Она сразу, не раздумывая и не откладывая в долгий ящик, позвонила в издательство. Главный почему-то обрадовался её звонку и затеял беседу, из которой она поняла, что в издательстве уже известно о её новом статусе. И когда она спросила о работе, Редактор сказал, - вы ведь связаны сейчас с Америкой довольно плотно, не так ли? Договоритесь насчет нового романчика, жмотиться мы не станем.
      Она готова была расхохотаться, но разъяснять ничего не стала, - пусть будет наследство из Америки, а откуда же еще?
      И как бы раздумчиво ответила, - хорошо, я скоро подъеду. Будет вам роман.
      Кого просить? Клима! Конечно!
      Отпишет своей Хизер и она в лепешку расшибется для него. Климуше можно будет отстегнуть из гонорара. Вот и некогда ей станет скучать. И деньги сберегутся.
      Зля развеселилась и поставила разогревать обед, ощутив необычайный голод. Оказывается, - надо совсем немного: знать, что у тебя будет твоя работа.
      На фиг ей сдались мужики! Она купит собаку, - и не бультерьера, ну его, злыдню. Она возьмет себе какую-нибудь малышку. Жизнь прекрасна!
      А через полчаса появился Клим, совсем не в радужном настроении. И своим унылым видом раздражил Элю.
      Она накормила его обедом, поставила фляжечку коньяка, но и это не развеселило Клима. Выпив, он стал жаловаться. Рассказал о скандале с маман, о том, что он понимает свою бездарность... И так далее и тому подобное.
      В конце своих излияний он спросил: Элька, скажи, что мне делать? К маман я не поеду. Работы нет. Подохну с голоду?
      - Не подохнешь, - засмеялась Эля, - я тебя накормлю.
      - Ты, ладно, - ответил Клим удрученно, - а что я сам?..
      Эле стало стыдно. Она не сочувствовала ему. Неловко сказала, - но я же могу дать тебе денег...
      - Ну и что? - Какими-то потухшими глазами взглянул на неё Клим, - ТЫ дашь... Истрачу я твои деньги, а дальше?
      - Слушай, Клим, - воскликнула она, - давай займемся переводами! Хизер твоя пусть присылает нам новые романы, а мы будем, фифти-фифти, переводить.
      - Зачем тебе я? Ты и переводи, - ответил Клим бесцветно, - а я не буду. Не умею я ничего.
      И тут Эля сказала то, о чем думала все время её бывшая свекровь Елена.
      - Клим, тебе нужна нормальная женщина и нормальная семья, я это поняла. И тогда у тебя все будет в порядке. Для себя одного, - ты не хочешь... Раньше не хотел и для семьи. Но по-моему, что-то в тебе сильно изменилось. Может, я не права?..
      Клим посмотрел на неё блеклыми сегодня глазами и сказал, вот если бы ты... Я понял, что больше никаких женщин для меня не существует.
      ... А вот этого ей совсем не нужно.
      - Клим, - сказала Эля с легкой укоризной, - ну зачем это?
      Но он не дал ей закончить фразу.
      - Элька! Не говори - нет! Мало ли как повернется жизнь?.. Думала ты, что, окажешься здесь хозяйкой? Если бы тебе года два назад сказали, что так будет, ты бы хохотала. Однако вот сидишь здесь и балдеешь. Вот потому, прошу тебя, не говори ничего...
      Но Эля решила сегодня же, сейчас, - пока Клим серьезен и трезв, освободить его от расслабляющих мечтаний и надежд. С ним она никогда не будет, ни при каких обстоятельствах! Лучше совсем одна. Зря наверное она зазывала его сюда...
      - Клим, - НЕТ. Понимаешь? Ну нет и нет. Я к тебе хорошо отношусь, но... Клим, не заставляй меня говорить неприятные вещи...
      Она готова была кричать. От хорошего настроя не осталось и следа.
      ... Да, у него действительно никого нет. Никого за жизнь не приобрести, - это ужасно. Надо переменить тему, вон у него набухли краснотой веки... Неужто расплачется?
      Она не могла видеть, как мужики плачут, в этом есть что-то противоестественное.
      - А что такое у тебя с этими ребятами? По-моему они очень хорошо к тебе относятся, особенно Стах. Как-то тепло, дружественно...
      Клим молчал. Он понял, что это глухой отказ. Не столько по словам, слова, могут быть любыми, - сколько по тону: тяжелому, непререкаемому, даже чуть истеричному, будто человек еле сдерживает себя от совсем ужасного. Хана. Хорошо Стаху и Леону! Они любят один другого, на баб им плевать!
      И сказал с ожесточением: за что им ко мне хорошо относиться? Они любят друг друга, им все бабы до лампёшника! К тому же я не богатый, не умный, не... Сто пятьдесят тысяч - "не"... Ты смогла заметить, Стах со всеми мил и приятен. Это именно потому, что ему на всех насрать, кроме его Леона. Так-то вот, дорогая моя. В мире довольно сложно и скверно, я потому и предложил тебе себя в качестве хоть какой-то защиты, - он кривовато усмехнулся, - но ты не пожелала. Зря. Но не будем.
      Эля его последней сентенции не слышала. Она остановилась на другом.
      ... Ах вот оно что! Как же она, идиотка, не догадалась! Надюшка, Элинор, сю-сю, ля-ля... Стаху этому и впрямь плевать на всех. Услужить тебе? Да за ради Бога! И тебе, - тоже могу. А в принципе, девчушки, вы мне не нужны даже за копейку!.. А она-то все раздумывала, чего это он не обращает на неё внимания? Ну, ду-ура, вот дура! Зачем тогда шляется сюда? Да ПРОСТО ТАК, ПОНЯЛА? Просто так. Погулять, покайфовать в тишине... Да захотелось! А потом так же точно расхочется, и ты этих перелетных пташек не увидишь никогда!
      ... Ну и не надо, подумала Эля, но призналась, что от сообщения Клима настроение у неё упало на нуль.
      Мысли её с надеждой обратились к Илье. Он - настоящий, без подделки. Потому что издалека, где люди не развращены... Ориентироваться на него? Она посмотрела на Клима. Пожалуй, на своего бывшего мужа Климушу она может больше рассчитывать. Зря она так резко ему отказала. Неужели не могла смягчить удар?
      - Клим, а почему ты таскался ко мне с ними? Ни им это не нужно, ни мне? Правда я об этом до сегодня не знала...
      На лице Клима возникло недоумение: а собственно, что? Ну, нравятся им мужики. А ребята хорошие, интеллигентные. Если ты, конечно, ищешь только любовника или мужа, тогда, - извини. Теперь я думаю, может зря. Намекнуть Стаху? Не стоит, мол...
      - Нет, нет, ни в коем случае! - Почти крикнула Эля. Не будет же она сидеть вдвоем с Климом и звереть от этого. Ведь и Илью она не знает, кто он и что...
      - Хозяин - барин, - вздохнул Клим, - по мне, - больше народу, веселее. Но ведь ты чего-то ищешь, а, Элька? Молодая баба, богатая... - тоскливо проговорил Клим и уставился в окно, за которым полил серый, унылый, по-настоящему осенний дождь.
      - Знаешь, Клим, оказалось, богатство, - это ещё не счастье... Это удобство. Это - отсутствие беспокойства по поводу завтрашнего дня. Тряски, что кончаются деньги и их негде взять... И только. - Раскрыла Эля свои ощущения.
      Клим усмехнулся, - немало, знаешь ли. Это я тебе говорю, заслуженный нищий Республики.
      - Не юродствуй и не придуривайся! - Разозлилась на него опять Эля, уж ты-то мог бы заработать! Тебе же подиум подавай! На меньшее ты не согласен!
      - Да согласен я, согласен! И на меньшее! - Возопил Клим, - но кому нужен почти сорокалетний, пьющий мужик? Может, скажешь, кому? И язык я забыл, и подиум мне не место.
      - Типа - выхода нет! - Продолжала горячиться Эля, - почему я ушла от тебя и сейчас отказала? Потому что ты - закоренелый, заслуженный лентяй Республики! Ты все объяснишь, пояснишь и выйдешь сухим из воды. Обиженный, оскорбленный, непонятый!
      - Я к тебе пришел за советом. А ты мне читаешь нотации, не хуже маман. Пошли вы все.
      Клим встал.
      Эля расстроилась. Хорошо ей учить и пригвождать!
      - Клим, давай не будем ссориться! - Потянула она его за рукав, садись, успокойся, расслабься, я тебя накормлю отличным обедом. Не уходи. Ты и правда мне близкий человек...
      Момент пикового стресса прошел, и Клим подумал, что никуда, конечно, он не поедет, потому что некуда.
      Они отобедали и сидели теперь уютно устроившись на террасе, с сигаретами, кофе, бутылочкой сангрии. О том, что Клим здесь остается, сказано впрямую не было, - само собой разумелось.
      Но Эля решила твердо: никогда, ни в какие минуты, ни за что, - не будет спать с Климом. Не хочет. Не может. Он для неё на данное время друг, брат, дядя, тетя, дед Мороз... - кто угодно. Но не муж и не любовник.
      И он, кажется, это, наконец, понял.
      ... Посмотрим, подумала Эля, вышибить всегда возможно.
      - Эльк, а что это за Илья? Откуда? Вроде бы я помню всех твоих старых и всяких друзей, - такого не было.
      Эля молчала.
      ... Сказать правду? Или заткнуть какой-нибудь резкостью?
      Доверять Климу нельзя, - она это запомнила навек.
      - Ну, строго говоря, он мне никакой не друг... Так, по большому градусу болтанула. Вот его отец - друг Петровых. Служил где-то далеко. Заболел, и перед смертью велел сыну ехать к Петровым, в Москву, потому что там, где они жили, у них никого и ничего нет... А от Петровых осталась одна я. Мне его стало жалко... Ну, что, всем эту историю рассказывать?
      Эля была рада, что все же не соврала, ничего не сказав по существу.
      - Ага, значит и этот за помощью! - Обрадовался Клим, - Элька, на истинных правах старого друга я тебя остерегаю от таких... Ни кола, ни двора, а здесь - море удовольствий. Начнет к тебе клеится, вот увидишь. Не давайся, Элька! Лучше даже я. Не буду претендовать на прописку, - попытался пошутить Клим.
      Эля возмутилась.
      - Чтоб ты знал, я вообще ни за кого замуж официально не собираюсь, заявила она холодно, - мне нужны друзья и любимый человек. Если смогу влюбиться... Мне кажется, - уже не смогу. Ну, и что ты набросился на Илью? Симпатичный мальчик. И все. У него здесь друзья и ни на что он не претендует. Клим, я мудрая сова.
      - А что за Надюшка - родственница? - Поинтересовался Клим.
      - Вечер вопросов и ответов? - Усмехнулась Эля. - Надюшка мне никто. Вернее, каким-то боком родственница по Петровым. Бывшая любовница Жорика, моего первого мужа. С ребенком. Мне она не нужна сто пятьдесят лет, как ты понимаешь... Но опять же - жалко. Ведь она могла бы жить здесь, если бы Жорик расписался с ней. У нее, видимо, такие же мысли бродят.
      - А что за дочка? - Задал странно прозорливый вопрос Клим.
      Эля вздрогнула, учуял-таки что-то, ответила спокойно, - дочка как дочка. Девчонка-школьница. Клим затаенно спросил, а не может она быть жориковой? Ты об этом думала?
      - Думала, - сказала Эля, - но всего минуту. Потому что не жорикова она. Ты можешь себе представить такое: дочка жорикова, это подтверждено документами, а Надюшка как нищенка кантуется под дверьми неправедной наследницы? Можешь? Я - нет.
      - Логично, - откликнулся Клим, - ну а все же, чего ей здесь надо? Какова мотивация?
      - Как бы ничего не надо, - забрать мамулькин чемоданчик. Но чемодан увезен, а я думаю, что Надюшку мы ещё здесь увидим.
      - Ох, Элька, - покачал головой Клим, - стремно тут у тебя, как я погляжу. Хорошо, что я побуду... Хоть и небольшой защитник, но все же.
      - Спасибо, Климуша, - тепло отозвалась Эля, - она вдруг остановилась и произнесла медленно, - послушай, это вариант... А не приударить ли тебе за ней?.. Будешь держать под контролем, ну и вообще, она - ничего... Квартира в Пушкино. Говорят, приличная.
      - Подсовываешь? Не стыдно, Элька? - Возмутился как бы Клим, а сам подумал, что вариант вполне возможный.
      - А ты на моих глазах начнешь крутить с этим Илюшей-фигушей? Я ж обревнуюсь! - Изобразил ревнивца Клим.
      - С Илюшей? - Переспросила Эля, - нет, не буду. Да и он не будет. С кем бы другим... Скучно так, без любовной интрижки.
      - С кем? - С любопытством спросил Клим, - с Леоном? Стахом?
      Эля нахмурилась: ты знаешь, я не боец и не борец. Да ещё с мужчиной за мужчину!
      В эту ночь Эля долго не мгла заснуть.
      За стеной храпел Клим, это успокаивало. Но то, что он ей сегодня сказал, крутилось и вертелось в голове как мельница.
      Двое любовников - Стах с Леоном, Надюшка, на которую Эля "насылала" Клима, его беспокойство, - натуральное, не фальшивое, насчет опасности её положения...
      А если б узнал, что тут уже дали по голове одной дамочке?.. И явно с намеком на нее, Элю. Клим не из героических мужчин. И защищать ему Элю особого резона нет. Сейчас есть, ответила она себе, а вот Надюшку ты зря привлекла... У Клима отпадет резон. На кой ты ему будешь нужна?
      Эля не обольщалась по поводу своего бывшего мужа, хотя и была рада, что он здесь. Глава 19
      Надюшка, задумавшись, шла по улице. О своей несчастной жизни. Чей-то голос окликнул её по имени. Мужской. Не пашин. Незнакомый и вроде бы кого-то напоминающий. Надюшка осторожно оглянулась и увидела... Юрия Николаевича.
      Он стоял у своей иномарки и улыбался ей.
      Она остановилась, а он сам пошел к ней.
      Юрий Николаевич одет очень прилично: в лайковой светлой куртке, коричневых велюровых штанах и толстом сером свитере.
      Вьющиеся черные волосы блестят, лицо загорелое ( богатый, чего ему! На Канары, поди, слетал...), улыбка до ушей открывает яркие белые зубы (вставные, что ли?..), - с таким мужиком остановиться не грех, - Пушкино загудит как улей.
      Надюшка с интересом смотрела на Стаха, как будто он вот сейчас, совсем скоро, станет её любовником. Такая перспектива ей понравилась.
      - Надя, вот как встретились, неожиданно и приятно! - Говорил меж тем Стах ( что за кликуха дурная, она будет звать его Юрой, как его и зовут...) А я к приятелю приехал, он тут дом купил, в каком-то Майском проезде... Никто не знает, у кого ни спрашиваю. Может, вы подскажете?
      Майский проезд Надюшка знала.
      Там с покон веку стояли богатые дома и дачи. И хоть недалеко от станции, а будто совсем в загороде, - лесок, полянки...
      - Знаю, могу показать...
      - Замечательно! - Воскликнул Стах, - садитесь в машину, будьте проводником!
      Надюшка растерялась. Как быть? Сесть в машину и поехать на виду у всех? Паша может и не поверить, что это парень из элькиной компании. Не садится?.. Но Майский проезд надо показывать.
      И тут из-за угла дома вывернул Паша.
      При всем параде: в кожаном длинном пальто, с белым шелковым шарфом и в толстых ботинках.
      ... Чего он так вырядился?.. Это был лучший пашин наряд, в котором он и на работу-то ходил не каждый раз!
      А дело объяснялось просто. Паша видел со своей лоджии встречу. Он вышел глянуть, как Надюшка пойдет от него. Увидел и сразу же вышел.
      Стах ждал, недоумевая, что вдруг произошло с Надюшкой. отчего она стоит, недвижимая как статуя? И вдруг просек, что она смотрит на идущего толстого парня, разодетого по моде "крутейших"!
      Парень прошествовал и исчез за поворотом к станции.
      Надюшка все стояла.
      Стах подошел к ней и взял её за руку, - Надюша, вы мне хотя бы расскажите, как ехать.
      Она сомнамбулически повела глазами в его сторону и слабо откликнулась: что?
      Стах раздражился, - вы мне расскажете, как проехать?
      Надюшка пришла в себя, - да, конечно, извините...
      И начала показывать и рассказывать так сумбурно, что Стах прервал её. Тогда она с каким-то испугом все же села в машину.
      Скоро они были на Майском проезде.
      Стах вышел из машины, вылезла все ещё растерянная Надюшка, и он предложил ей зайти в дом.
      Надюшка хотела тут же отказаться, но вдруг решила пойти. Ведь она выполняет причудливые и опасные замыслы Паши! И если она не пойдет и скажет об этом Паше, тот разозлится?..
      Она же не только должна в машине ездить, но и спать с кем-то из этих, элькиных!
      И от таких мыслей о Стахе у неё замерло-таки сердечко.
      Открыл им калитку толстый огромный мужик.
      Он остро и быстро оглядел своими маленькими, внимательными глазками Надюшку и бросился обнимать Стаха.
      - С невестой? - Орал он, - наконец-то! Убежденный наш холостяк! Идемте в дом. Вы - первые!
      Надюшка аж зашлась от страха, - она - невеста Юрия Николаевича?..
      Мужик не стал слушать, не очень вразумительные объяснения Стаха, а только бросил: Надя? Ну, значит, Надюшка! Хорошее имя!
      Они вошли в дом и Надюшка восхитилась обстановкой и внутренним убранством. Это был не евроинтерьер, как у Эльки. У мужика этого была натуральная, хорошо скроенная изба. Деревянные лавки, деревянный огроменный стол, полки по стенам, а в красном углу роскошная божница с иконами в серебряных окладах.
      Из комнаты, выходящей в залу, появилась маленькая женщина.
      Блондиночка, с мелкими чертами лица, не лишенными приятности, одетая в длинное синее шелковое платье с золотым шитьем.
      ... Какое-то странное платье, решила Надюшка, и как она в нем на стол будет подавать, вон рукава как у панявы болтаются?..
      Но женщина ничего и не подавала.
      Толстый мужик, - его звали Андрей, - был легок на подьем. Представив маленькую женщину, - моя половина, Алена, - он кинулся к плите, поставил что-то на огонь и стал метать из холодильника закуски. Блюда с холодцом и салатами, какие-то приправы, маринованные овощи и прочее.
      Тогда Надюшка заволновалась: мужик мечется, а бабы сидят как на смотринах... И, встав, робко предложила свою помощь.
      Мужик громогласно заявил: а хорошую девчонку ты себе выбрал, Сташок! Знает политес. Не надо, Надюшка, спасибо, я справлюсь! Небось удивляешься, что моя сидит как клуша? А она ничего не умеет! Она на компьютере только стучит как заяц на барабане.
      Странно, что Юрий Николаевич никак не реагировал на то, что этот толстый Андрей все ещё принимал Надюшку за его невесту.
      Это Надюшку как-то нервировало.
      Стах успокаивающе похлопал её по руке, шепнув, - все в порядке, ему сейчас ничего не докажешь и не расскажешь. Он ради новоселья уже принял. Хороший парень, и писатель хороший.
      Надюшка чуть рот не раскрыла, надо же, куда она попала, - к писателю! Она попыталась вспомнить какого-нибудь писателя, но кроме Евтушенко и Пушкина ей в голову никто не приходил и она завязала с этим делом.
      Приехали ещё какие-то пары и одиночки, и всех хозяин встречал громогласно и восторженно, не преминув сообщить каждому, что Стах сегодня с невестой. Все, видимо, хорошо знали Стаха, потому что каждый из вновь прибывших удивлялся и радостно поздравлял его, а Надюшка, от все приливающей к лицу крови, - краснела не переставая, - ничего и никого уже не различала. Хорошо, Стах сел рядом с ней и шепнул, - не тушуйся, Надюша. Завтра они забудут, как тебя зовут. Пусть Андрюха потешится...
      - А они все писатели? - Тоже шепотом спросила Надюшка, - и женщины?
      Стах засмеялся.
      - Нет, не все. А женщины частью актрисы, и просто жены...
      Надюшка понимала, что надо бы смываться, но она хорошо выпивала, ела вкуснятину... И в такой знаменитой компании!
      На дворе лил дождь, и она оправдала себя.
      Потом они танцевали и Надюшка почувствовала, что он довольно крепко прижимает её к себе. Это её взволновало и она опустила голову ему на плечо.
      Дикие мысли полезли ей в голову. Что Юрий Николаевич в неё влюбился. Что он сегодня ей в том признается. И сделает предложение руки и сердца. А она ответит согласием...
      ... А Паша? Спросила она себя... А Паша пусть кусает локти, что потерял Надюшку, в которую влюбился знатный человек.
      Тут полет её мечтаний прервался. Музыка, оказалось, закончилась и они стояли в середине залы.
      Все смеялись и аплодировали.
      ... Это она так забылась! Стыд-то какой!
      И Надюшка чуть не со слезами убежала на террасу.
      Стах под веселые подначивающие возгласы гостей пошел следом.
      На террасе полумрак, горела только маленькая настенная лампа.
      А на столе все, что необходимо для небольшого "банкета".
      - Отлично! - Потер руки Стах, - вот мы сейчас и посидим автономно, мне уже поднадоело это шумливое сборище. А вам ( он вдруг опять перешел на "вы")?
      Надюшка, там, в зале, расстроилась и обиделась, а когда Стах вышел вслед за нею, взбодрилась и подумала, что настал тот момент когда он красиво скажет ей то, о чем она мечтала...
      А Юрий Николаевич налил рюмки доверху водкой ( Надюшка чуток перепугалась, - она и так была навеселе. А Паша говорит, что когда она перепьет, то несет такую ерунду, что уши вянут. Надо за собой следить!) и сказал: а теперь выпьем на брудершафт.
      Она кивнула и они выпили, скрестив руки.
      Стах наклонился к ней, она замерла... и он чмокнул её в щечку.
      ...Вот-те раз! Она-то рассчитывала на долгий и страстный поцелуй! А он тут же стал с удовольствием закусывать, говоря ей, Надюш, рекомендую...
      Она сидела как пришибленная, а голова шла кругом.
      Он заметил её состояние.
      - Ну, чего ты скуксилась? Тебя дома кто-то ждет? Давай мы придумаем тебе отмазку. Ну, например. я - приятель Эли, встретил тебя здесь. Ну и... И мы проехали к ней, - на новоселье! Как? По-моему, замечательно, тем более, что Эля - твоя родственница и никто сердиться на тебя не станет. При том намекни, что я ей, ну, очень близкий человек... Тебя ревновать не к кому. Это твой парень в кожане?
      Он смотрел на нее, блестя серыми глазами, и весело улыбался.
      Надюшку, - от разочарования и выпитого, - понесло, чего так не любил Паша и от чего остерегала её мать.
      - Ага, сильная она родственница! Да со мной Вика, дочка, разговаривать не будет, если я скажу, что у этой Эльки на новоселье была! Родственница! Надюшка похабненько подмигнула, - по этому делу! Я у неё мужа увела! Он в меня влюбился сразу, как увидел на банкете! И Викочка моя от него! А эта!.. - Надюшка разразилась рыданиями, которые у неё всегда были наготове.
      И вместе с рыданиями у неё прорвалось больное-наболевшее.
      - Она нас всего лишила-а-а! У неё адвокаты купленные! Она Ираиду сумасшедшую ухайдакала! Та уж ничего не понимала! А дача эта наша! Викочкина! Ты вот спроси её, кто ей Надюшка, мол! И послушай, что она тебе ответит? Как крутиться буде-е-ет! Все вы выжиги, все вы нахалы и вруны! Паша ещё вам покажет! У него в друзьях такие крутые парни, не тебе чета! Как насядут, никуда не денешься!
      Стах до поры молчал и слушал, но тут понял, - все ясно. Надо прекращать истерику. Налил ей водки и твердо сказал: Надя, прекрати орать, люди сбегутся, ты так вопишь! И выпей, поможет.
      Она посмотрела на него непонимающими глазами, но затихла. Послушно выпила водку и вдруг как-то пришла в себя и ужаснулась: чего она наговорила?! Как ей оправдаться перед Пашей? И как сделать так, чтобы Юрий Николаевич забыл, что она наворотила.
      Надюшка тупо уставилась на Стаха. Что сказать ему?..
      - Ой, со мной бывает, когда выпью, наболтаю невесть чего. Ты уж, Юрочка, забудь все и не говори ничего Эле, а? Она мне нравится, хорошая она женщина. Все путем... - Забормотала она.
      Но Стах не собирался её отпускать запросто так.
      - Так что, элин муж бросил её и женился на тебе? И ты родила от него свою дочь Вику? А почему же Эля живет на даче твоей свекрови? Чистым обманом?
      Надюшку ледяным холодом обдало, - вон он какой!
      И она запричитала.
      - Ты нарочно сюда меня зазвал, чтоб все разузнать... Сам к Эльке клеишься из-да её дома и богатства... Нарочно меня завлек. "Надюшка, Надюшка", невеста... Как я теперь на глаза кому покажусь? А я-то подумала...
      Она замолчала, вдруг поняв, что совсем раскрылась пред ним.
      - Ладно, - сказал он беспечно, вмиг изменившись неузнаваемо: из жесткого и холодного мужика превратившись опять в свойского парня, - брось ты, Надюшка! По фигу мне эта дача! У меня у самого - две. И наплевать мне, кто с кем спал, кто от кого рожал! Ты, что? Я же мужик! Меня бабские дела не волнуют. Ты - красивая девчонка, мне нравишься. И точка. Элька - тоже ничего. Никому я ничего рассказывать не собираюсь. Оно мне надо? Давай выпьем ещё и смоемся. Тебе надо к Паше, а мне - в Москву. Утри свои слезы!
      Он взял её за подбородок и чмокнул в нос, а потом легонько в губы. Прошептав, - хорошая девочка, хорошая...
      Надюшка растаяла.
      - Ты и вправду так думаешь? (Он кивнул ). - Я тебе не врала. Но зла ни на кого не держу. Не получилось, ну и не получилось.
      - Мы ещё с тобой вместе к Эльке поедем и скажем: вот, Эля, мы с Надюшкой к тебе с добром и дружбой! И ты, давай, так же...
      Стах болтал и поглаживал Надюшку по волосам.
      Надюшка уткнулась ему в плечо и спросила шепотом: Юрочка, а я тебе больше Эли нравлюсь?
      - А ты как думаешь? - Лукаво спросил он.
      ... Значит, больше, подумала Надюшка и собралась обниматься и целоваться.
      Но Стах встал и сказал, - наверное, все же тебе действительно пора, а то твой Паша меня прибьет. - засмеялся он.
      Надюшка сообщила, что Паша - добрый и чтоб "Юрочка" его не боялся.
      Дома её, как она и предполагала, ждали. Мать сидела на диване так прямо, будто кто-то сзади к её спине привязал доску, скорбно поджав губы.
      К ней примостилась Вика с испуганным лицом и явными недавними слезами. А на стуле верхом восседал Паша, вроде бы совсем не злой... Надюшка остановилась на пороге, щурясь от яркого света. Зажжена была вся люстра, которую мать никогда целиком не включала и в квартире у них всегда было темновато.
      - Та-ак. Пришла наша заморская королева. - Услышала Надюшка голос Паши. - Только сто за рубль, не знает, на какой иномарке ехала. На какой? Спросил Паша с интересом.
      Она опустила голову. - Не знаю я, Паша. Откуда мне? Это ты ихние машины все угадываешь... - Попыталась она подольститься.
      Но Паша был неумолим.
      - Я не угадываю, чтоб ты знала, королева помоешная, - Я ЗНАЮ. "Вольва" у твоего фраера, запомнила? - И Паша незаметным почти движением сунул к носу Надюшки руку с сигаретой.
      И на лицо ей стряхнулся горячий пепел.
      - Ой! - Непроизвольно вскрикнула Надюшка и стала тереть щеку.
      И вдруг Вика вскочила с дивана и закричала криком: ты! Ублюдок! Не трогай мою маму! Я тебя...
      Она не успела досказать, что хотела: "убью", - Зинка зажала ей рот рукой и волоком поволокла, бьющуюся как в лихоманке, внучку в другую комнату.
      - Паша, - жалобно начала Надюшка, - ты на меня зря... Это элькин любовник, Стах его зовут, как по фамилии, а так он Юра... Я тебе все расскажу!
      У Паши ушки встали на макушке. Но он не хотел так, сразу, сдавать позиции.
      Он пробурчал и встал: здесь, с твоими подлыми родственниками я сидеть не желаю. Придешь ко мне через полчаса и все разобъяснишь. Только без вранья. Узнаю, что соврала, мало не будет.
      В комнату вошла Зина Евтихьевна.
      Она сразу же накинулась на Надюшку: дура ты дура! Сейчас побежишь все размазывать? Нет, чтобы матери сначала все порассказать! Я тебе худого не посоветую, а Пашка - все на свою мельницу! Думаешь, ты ему нужна? Как же! Да если тебе дача достанется он её на себя сделает, - ты только его и видела. Или домрабкой у него будешь. Больше ничего от его не жди. Вон Вика его за отца не признает, все о Жорике говорит.
      Зинка пригорюнилась, а Надюшка на мать разозлилась.
      - Это все ты! О Жорике долдонила и долдонила!
      - Дак я при Ираиде только, за ради дела... - Попробовала защититься Зинка, но Надюшка ей не дала.
      - При Ираиде, не при Ираиде, а нельзя было девчонку с ума сводить! Вот теперь и жди, когда Паша появится! Да он ни за какие подарки Вику своей дочкой не признает! Она его ублюдком назвала! Это ж надо такое? Как мне теперь Пашу в оглобли ввести!..
      - Ты введешь его в оглобли, как же! - Занасмехалась Зинка, как бы он тебя не запрег да не поехал! Да уже и запрег и поехал!
      - Мама! - Закричала Надюшка, - Ты мне жизнь портишь!
      Зинке стало жалко свою непутевую девку, она вздохнула, - да чего я... Ты сама себе жись портишь. Поостерегись, Надюха, Пашке все не разбалтывай, скажи сначала мне.
      Надюшка пошла к двери и отрезала: когда приду - поговорим.
      Зинка вслед ей просипела тихонько, чтоб та не слышала: иди-иди, он тебя как худой мешок вытрясет!
      До Паши идти было не так уж, чтоб далеко, но темным проходом меж гаражами.
      Какие-то мужики, оторвавшись от стенки гаража, погнались за ней. Но они были тяжелые от водки, и она - легкой пташечкой пролетела узкий проход, оставив их с криками - девка, не бойсь! далеко позади.
      К Паше она явилась растрепанная и запыхавшаяся.
      - Чего это ты? - Подозрительно спросил он.
      - Па-аш, за мной какие-то бомжи гнались... Страшно.
      - Кому ты нужна, - брюзгливо заметил Паша. - Пошли спать.
      Надюшку сегодня все обижали. И она водночасье зачерствела и озверела. Материны слова возымели воздействие?
      - Хочешь спать, - спи. - Объявила она и повернулась к двери.
      Паша остолбенел. Ишь, заговорила! Сама решила действовать?
      - Ты не очень-то, схлопочешь... - Лениво проговорил он.
      - Бить будешь? - Спросила с вызовом Надюшка, - бей, только тогда сам и ездий туда. Много не наездиишь! Там мужиков навалом.
      Паша подумал. Значит, что-то эта стерва узнала такого... Значит, Паше не резон ей на морде фингал ставить.
      И он примирительно пробурчал, - ладно, я же нервничал.
      Подумав, несмотря на поздний час, заварил кофе.
      Это было сверх его меры!
      Надюшка, расслабившись от такого приема, пересказала ему подробно сегодняшний сюжет, опустив, конечно, кое-что многое.
      Она была девушка простая, - хитроумно врать не умела, поэтому пару раз пришлось хватать себя за язык, чтобы спроста не разбрякать о своем проколе.
      ... Не такой уж это и прокол, подумалось Надюшке, Юра хороший мужик, не станет он её продавать. Да и кому? Пашу он не знает. Эльке? Не скажет. Он же сам признался, что Надюшка ему нравится больше, зачем ему себе пакостить? Тогда они не смогут видеться у Эльки... А сюда ему приезжать не след, здесь - Паша.
      Она красочно, как уж умела, обрисовала "высшее общество" в доме у этого Андрея-писателя.
      Паша аж покраснел.
      От злости, зависти?.. Надюшка рада была, что подкусила его.
      - Подумаешь, - сказал он презрительно, - я у себя в баре не тех ещё вижу.
      Надюшке стало жалко Пашу, - очень он искренне сокрушался.
      - Паша, да ты не нервничай, будет и на нашей улице праздник! отымем у Эльки дачу, заживем! Квартиры сдадим, за баксы...
      - Ага, с твоей мамашей и девкой вместе жить? - Рассвирепел Паша. - Это что же мне за наказание и за что?
      - Да там ведь ещё домик есть, пусть мама там живет. Ну и Вика... горячо успокаивала Надюшка Пашу.
      Он воззрился на неё оторопело (даже он!), - там зимой-то, наверное, жить нельзя? Холодно. Что ж мы с тобой во дворце, а мать с девкой в хибаре?.. Ты че, совсем сбрендила? Дочку свою на мороз выкидаешь?
      Конечно, Паша не был добрее Надюшка, а она не была такой черствой, просто в запале, чтобы успокоить расстроенного Пашу, сказанула, не подумав.
      Так они судили и рядили, как будут проживать в элином доме, когда все уладится... А что и как уладится?.. Надюшка представляла себе слабо.
      А он был тверд. Он туго знал свое дело, лелеял мечту и разработал по деталям, как все будет.
      Надюшке этого знать пока не надо. Глава 20
      Стах хотел сразу же поехать к Эле, но понимал, что являться в час ночи, - по меньшей мере, странновато.
      Поэтому он отложил свое посещение до утра.
      Он был встревожен услышанным от Надюшки. Конечно, она была пьяна, но... Но, такие люди построены по принципу, - что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Упомянутый ею Паша, который очень не понравился Стаху. Да и эту дуру совсем сбрасывать со счетов нельзя. Он вспомнил Элю, какую-то очень беззаботную и отстраненную... Или такой имидж? Все же он-то заметил её нервозность! И эти её срывы... Он должен ей помочь.
      Утром в более-менее приличное время позвонил Эле. Она очень удивилась, услышав его голос.
      И он тогда, - в своей легкой манере, - сказал, что находится недалеко от неё и, если можно, то зайдет на чашку кофе...
      Эля, конечно же, ответила, что будет очень рада, но в голосе её слышались некоторые встревоженность и удивление.
      Калитку ему открыл Клим.
      Стах не выказал своего удивления, а как будто того ждал. Но про себя подумал, может, Клим и не "бывший"?.. Но это не его дело.
      - Климуша, - сказал он несколько небрежно ( и увидел, что Клим как-то покорежился), мне с твоей женой поболтать нужно на кое-какие темы. Сначала вдвоем, потом, думаю, мы втроем обсудим, идет?
      Клим вяло откликнулся: схожу к Стасе, поиграю с ней в нарды.
      И ушел. А Стах вдруг понял, какого он свалял дурака и продолжает валять! С какого дерева он спрыгнул? Что он расскажет Эле? Как они с Надюшкой поднадрались и та по пьянке пригрозила Эле пашиными карами! Это же детский лепет! Что они Эле могут сделать?.. Ничего. Официально у них никаких прав нет. А неофициально? Всякое неправедное действие, - если оно произойдет, - сразу укажет на них, они же понимают! Да и что они получат? Ничего. Но Паша явно человек реальных поступков, вот что настораживает.
      В гостиную вошла Эля.
      Она выглядела грустной.
      Стах встал и, стараясь скрыть свою растерянность, весело сказал: ранний гость хуже... Эля, извините, но мне как-то надо скоротать время и...
      Он понял, что объяснение идиотское.
      - Но вы же позвонили? Я могла вам отказать. Ничего страшного, ответила она с какой-то официальной улыбкой, - хотите кофе?
      - Очень хочу, - с мгновенным энтузиазмом воскликнул Стах.
      В голове его билась одна-единственная мысль: говорить или вовсе промолчать о своем вчерашнем похождении и пьяных разговорах с Надюшкой?.. Значит оставить его заявление, что ему всего лишь надо пересидеть "пустое" время. Полное неприличие! Всегда такой умелый в разного рода деликатных делах, а тут!..
      Они пили кофе и Эля как-то нарочито молчала, давая ему простор для беседы. И он подвигнулся.
      - Сегодня райская погода, - сказал он и замолк от ужаса, надо же такое спилить, про погоду!
      Эля удивленно посмотрела на него, он - покаянно на нее... И оба расхохотались.
      Стаху стало легче.
      - Эля вы, конечно, не думаете, что я пришел, потому что мне некуда себя девать час или два?
      - Не знаю, - ответила она.
      - Ну так знайте. Я приехал, потому что забеспокоился о вас. Кто такая Надюшка? Она жена или возлюбленная вашего первого мужа? И кто такой Паша?
      - А это важно? - Спросила она как бы без интереса.
      - Скорее - да, чем нет.
      - Мне бы не хотелось снова перемалывать эту историю. Для меня достаточно того, чего я наслушалась в день оглашения завещания.
      - Тогда я вам расскажу кое о чем.
      И он достаточно подробно поведал о своей встрече, пропуская "интимные" подробности.
      Эля слушала внимательно и когда он закончил, устало посмотрела на него, - все это мне известно. Надюшка вам сказала полуправду: Жорик, мой первый муж, жил с ней, не расписываясь, и Вику на себя не записал. Потому что отец Вики - Паша. Об этом есть письмо Ираиды Васильевны. И Надюшка в истерике мне сама об этом сказала. Пашу я не видела...
      Она задумалась, вспомнив нападение на Люську. Не Паша ли?
      И рассказала об этом Стаху.
      Тот забеспокоился.
      - Эля, не кажется ли вам, что надо как-то их приструнить? Я с этим вопросом к вам и приехал, Я могу этим заняться... У меня есть возможности.
      Эля вздохнула: да нет, не надо. Они по-моему успокоились, это так, по пьянке Надюшка разошлась. Тем более у меня поживет Клим. Хоть и не большой защитник, но все же. И Палыч рядом. Нет, я думаю, они не станут нарываться...
      Стах решил, что больше так по-дурацки вести он себя не будет.
      Лезть в чужую жизнь.
      - Эля...
      Он хотел ещё сказать, что Надюшке не надо отказывать от дома, - за ней нужен присмотр, девушка она вздернутая, слабая на винишко. Расколется.
      Но не успел.
      Эля остро посмотрела на него, - а что вы так обо мне заботитесь, Стах? Вон даже утром примчался... Что вам-то до моих дел?
      Неприкрытая недоброжелательность прозвучала в её голосе.
      Стаха как водой холодной окатили. Только что они разговаривали вполне по-дружески и вдруг - это раздражение, даже больше...
      Но он был человеком не боязливым и любящим знать все и сразу.
      - Потому что вы мне не безразличны, дорогая Элинор... - ответил он со своей всегдашней усмешкой. Убрать он её не сумел.
      - Вот так, да? - Эля смотрела на него, уже не скрывая неприязни. - Не верю я вам. И с этим вы ничего не сделаете. Хоть сто раз признавайтесь мне в своем неравнодушии.
      - Ну что ж, - сказал Стах, вставая, - по крайней мере все теперь ясно.
      - А вам не было ясно? - Спросила она с издевкой.
      - Честно говоря, - нет.
      - Очень жаль, - усмехнулась она, - я не предполагала, что вы настолько самовлюбленный. А вот и мой Климуша идет, - увидела она идущего от калитки Клима.
      - Мне пора... - Сказал Стах.
      - Наверное, - откликнулась она.
      Вошел Клим.
      - Ну, как, тайные советники? - Спросил он, - не пора ли нам завестись немного? Как, Эль, не возражаешь? Ты сама с утра говорила, что хорошо бы на природе посидеть, выпить. Сходить на Острейку, полюбоваться на водопад?
      Стах снова усмехнулся, - нет, Климуша, я - пасс.
      - А как же тайны? - Разочаровался Клим.
      - Никаких тайн нет, Клим, Стах тебя разыграл. Мы просто попили кофе и теперь он поедет по своим делам.
      ... Его просто-напросто вышибали! Отлично! Эта злюка больше его не увидит! Пусть разбирается со всеми своими делами сама!
      Климуша кстати пришелся. И славно. Не будет надоедать им с Леоном.
      Все церемонно распрощались.
      Когда утих шум отъезжающей машины, Клим сказал, - ну меня-то не надо обувать. Что он тебе такое мог сообщить, что на тебе лица нет?
      Эля внимательно посмотрела на него, - хочешь - развеселю? Он мне в любви признался.
      Клим подпрыгнул и хлопнул себя по коленям.
      - Ну дает! Артист! Зачем только?
      - Вот и я думаю, - зачем? - Поддержала его Эля.
      - Может развлекаловка?.. Или жениться на тебе собрался? Они, геи то бишь, иногда женятся, чтоб никто ничего не подозревал. Стах - скрытный, мне так кажется. Он не такой как Леон, - тому море по колено, плевать ему на всех. Он даже гордится своей ориентацией. А Стах все-таки работает в структурах, ему не стоит так уж раскрываться. Думаю, так. Но ты на него не сердись, парень он хороший, умный. Может, тебе и выйти за него? Жить будешь, - кума королеве! А на его пристрастия тебе плевать. Заведешь кого-нибудь... А бывает они меняются в нормальную сторону, если баба понимающая... Подумай, Эльк!
      - Пошел ты, - безнадежно сообщила Эля, - я пойду досыпать.
      - Ты что, расстроилась? - искренне удивился Клим, - зря. Он наверное, хотел с тобой откровенно поговорить, а ты как тетка с рынка... Балда ты, Элька.
      Он ещё что-то бубнил, но Эля уже шла наверх, чувствуя себя безмерно уставшей.
      Ей казалось, что как только она войдет к себе в комнату, как тут же бухнется на постель и будет спать до вечера. Но не тут-то было! Она легла и от сонливости не осталось и тени.
      Заходили, забурлили мысли, - и все темные и не приносящие отрады. Она-то думала, что с богатством приходит счастье... А вот нет. Деньги есть, прекрасный дом, кругом вроде бы доброжелательные люди и как бы поклонники крутятся, а счастья стало намного меньше. Исчезла забота о пропитании, - и все. Да, появилась откуда-то сразу куча мужиков... Ну и что? Какие-то они все фальшивые. Один - голубой, который ищет прочного положения, может, его послом отправляют или ещё кем заграницу! Другой - бывший муж, которого она знает вдоль и поперек, и что ему здесь надо, - секрет полишинеля. Третий... А про третьего вообще ничего неизвестно, кроме того, что его папашу в этот дом при жизни Петровых на порог бы не пустили!
      Вот и подумаешь, может лучше было оставаться бедной? По крайней мере, если кто-то клеился, то ясно было, что лично к ней, а теперь думай, - к дому и деньгам?.. И к ней, но - денежной.
      Так и чудится, что Ираида все это предполагала! Хотела насолить напоследок этим, и ей, Эле? Похоже.
      Эля не выдержала, встала и закурила.
      Что ей делать? Ну, со Стахом все решено: он больше не прибудет сюда, не посмеет. Он не дурак, понял, что его разоблачили.
      А что если отгородиться ото всех Климушей?.. - Вдруг пришла Эле в голову "завиральная" идея. Выйти второй раз за него замуж, фиктивно. Заключить нотариальный договор, что супружество не имеет под собой никакой финансовой почвы. Составить завещание на Мишку, в дополнение к ираидиному, чтобы ни сучка, ни задоринки?.. И жить себе спокойно, без забот и тревог.
      А любовь и "Принц"?
      Придет время и место, - появятся и любовь, и принц... А пока нечего тебе, дорогуша, устраивать проходной двор, - всех до кучи.
      Эля подошла к окну.
      Моросил мелкий унылый дождь, постукивал по оставшимся ещё кое-где листьям, - они чуть вздрагивали и падали...
      ... Красиво и грустно. Как и в её жизни сейчас. Очень красиво и бесконечно грустно. Надо сегодня же поговорить с Климушей. Но не хочется. Не по-людски как-то.
      Впрочем, над ней не каплет и кровля не рушится. Она может думать, сколько ей того захочется.
      Ей снова вспомнился Стах. Как он стоял у двери и на лице у него была неясная смесь униженности, досады, и даже какой-то злобы... Не вышло, дружок! подумала с удовольствием Эля.
      Она могла бы ему поверить, - правда с допуском, - если бы не узнала от Клима то, о чем как-то интуитивно туманно догадывалась.
      Ей жаль стало, что он потерян как мужская особь. Мужик как мужик, скажем откровенно, даже высшего разряда, а будто его и нет, - так, чисто внешний вид, а чувства и эмоции никогда не порадуют ни одну женщину. И к Надюшке он клеился по этому же поводу. С ней-то было бы проще, но у неё оказался Паша. И Стах рванул к Эле! Припекло видно! За карьеру свою болеет, бедолага. Все просчитал, мерзавец! Как и с чем придет к Эле, что предложит ей... Только не рассчитал, что Клим - трепло. А так, клюнула бы на его признание? Спросила себя Эля. И ответила честно: скорее, да. Поверила бы, процентов на семьдесят.
      Она же все свои годы общалась с обычными мужчинами.
      Мысли её повернулись к "родственничкам".
      Все же не надо совсем отметать сообщение Стаха. Какие-то меры предпринять. А что она может? Охранников нанимать? Один уже есть, Климуша. Еще пару таких же?.. Завести, наконец, буля и купить пистолет со слезоточивым газом. Это - в первую голову. Тогда её хотели пришить! И не кто иной, как надюшкин Паша! Теперь она в этом уверена. Или Илья?..
      За столом Клим завел неспешную беседу.
      О том, что может, не стоит отлучать Стаха и Леона, что ребята они неплохие и с ними - весело... Только надо помнить об их особенностях и все.
      - А я и не собираюсь их отлучать, но тесной дружбы просто само не получается. - Заметила Эля.
      Тогда Клим стал готовиться, как получше подъехать к Эле, - с идеей, точившей его уже несколько дней, - податься в Москву и погулять несколько деньков. На элины, естественно, деньги...
      Повод, чтобы отвалить в Москву, он придумал: надо поискать работу. Как можно естественнее произнести несколько фраз, - небрежно и как бы нехотя.
      Раньше для маман строил ловушки, теперь - для Эльки!
      Как же ему надоело зависеть от баб! Пусть даже одна из них его мать, а другая вполне приличная женщина, бывшая жена.
      Ему нужен был свет, гром, дымное застолье в кафе, где множество разного народу!
      И он искал удобного момента, чтобы прихватить Элю.
      Эля тоже искала момента, чтобы сообщить Климу о своей идее. Она несколько видоизменила её и та оказалась вроде бы вполне приемлемой.
      Наконец, видя, что джина значительно убавилось и Клим хорошо расслабился, Эля решилась. - Климуша, - начала она, - знаешь, я подумала, что нам стоит себя обезопасить. От сплетен, ненужных мне ухажеров, от расспросов и вопросов ( Клим прислушался. Что она там придумала? Странный зачин...). Наверное, если бы я раньше об этом подумала, то можно было бы избежать сегодняшнего утреннего недоразумения. Пусть это мелочь, но какая-то неприятная, согласись. - Она помолчала и сообщила, - Клим, я решила, что мы всем будем говорить, что ты - мой муж, настоящий, а не бывший. Тем, кто знает истинное положение вещей, скажем, что вновь расписались. - И добавила, - ты, надеюсь, понимаешь, что это - фикция. Так будет удобно и тебе, и мне. О деньгах не беспокойся (а когда Клим беспокоился? Но так сказать надо). И еще. Я сама всем сообщу. Не болтай никому.
      Клим забыл о своей идее. Он был ошарашен. Что бы это значило? Неужели Элька как-то собирается с ним... Нет, не собирается она. Клима резануло словечко - "фикция". Значит, никаких лазеек. Но это ещё бабушка надвое сказала!
      Сначала все окружающие привыкнут к тому, что Эля и Клим - муж и жена, А потом ей деваться будет некуда: поймет, что ближе Клима у неё никого нет! И что грядут старость одиночество...
      Клим взбодрился и обрадовался. Пусть - пока "фикция"! Посмотрим, что дальше будет. И о деньгах не надо заботиться! И жить он здесь будет по праву!
      Кайф. Но не надо показывать такую уж радость. Зачем? Пусть выглядит так, как будто Клим ей делает одолжение. Вон у неё какой смущенный вид.
      - Ладно, - сказал он, - если тебе так надо, я - пожалуйста.
      - Но и тебе неплохо, мне так кажется, - Съязвила Эля и уже пожалела о содеянном.
      - Да что ты, Элька? Ты здорово придумала! А то как-то неловко... Но ты должна меня тоже понять...
      Эля не дала ему договорить, так как знала, что он сейчас скажет, - Ну, и замечательно, что ты принял мой замысел, Клим. На новоселье и объявим. Я собираюсь устроить новоселье, как-то забыла я об этом. Меня наверное уже костерят и подруги, и в издательстве. Маму с теткой выпишу из Питера, с Мишкой...
      Этого она не собиралась делать, но сказала нарочно, пугнуть Климушу, маму он боялся, - чтобы не заносился и не воображал, что оказывает ей большую услугу.
      А Клим подумал, - вот и подошел он, долгожданный момент!
      - Эль, - начал он и прозвучало это просительно, как ни старался он придать своему голосу твердость, - я тогда съезжу домой. Возьму свои вещишки кое-какие. Маман ничего не скажу, не волнуйся, - успокоил он Элю, у которой глаза встали перпендикулярно от мысли, что будет, если узнает бывшая свекровь, - Эле не жить! Затрахает Елена своими приездами, звонками и мало чем еще!
      - Поезжай, - согласилась она.
      Ей нужно побыть одной и как-то привести в порядок свою внутреннюю жизнь.
      - Да, и привези какую-нибудь книгу, из Хизеровых, - спохватилась она. Мы с тобой такую мастерскую по переводам устроим!.. Мало никому не покажется!
      - Обязательно привезу! - Крикнул Клим, выходя из гостиной и подумав мельком, на ходу: зачем Эльке ещё и переводы? Все деньги захотела поиметь? Жадная стала. Но придется ей сейчас раскошелиться.
      Она раскошелилась.
      Клим уехал. Глава 21
      - Ну, и чего он тебе навешал? - Подозрительно-неприязненно спросила Зинка, когда дочь её пришла от Паши.
      Надюшка и сама была не сильно довольна Пашей, - разговором. Но это не значит, что она позволит Пашу обижать! Она - другое дело. А мать пусть не влезает.
      - Знаешь что, мама, ты как чудо-юдо, прям, - то тебе Паша хорош, и ты на него готова Богу молиться... То ты его ненавидишь! А он, между прочим, для нас всех старается! И для тебя, и для Вики!
      Она вспомнила, как Паша рассвирепел, когда она сказала, что мать и Вика будут жить в маленьком доме! Все-таки есть в нем справедливость!
      Но Зинка считала себя бабой ушлой и дошлой, а дочку свою - дурочкой. Вчера она разозлилась на Пашку. Пришел, сел ждать Надюшку, - только и сподобился сказать, что видел её с каким-то незнакомым парнем. И больше ничего. Не хочет, чтобы она, Зинка, знала! Наворотят они без неё таких делов, что и не расхлебаешь.
      - Да, старается он для нас, как же! - Пробурчала она и вдруг спросила, - а чтой-то за парень такой, с кем ты гуляла?.. Правда, что ль, что из елькиной канпании? Или для близиру сказала?
      Надюшке до тьмы в глазах хотелось рассказать подробно, как она гостевала у писателя и как её там посчитали невестой Юрия Николаевича... Паше не расскажешь, а матери можно.
      Она и присоветовать, что, может.
      Надюшка уже благосклонно посмотрела на Зинку и разлилась рекой! Уж тут она не поскупилась на детали, которые приукрасила так сильно, что все они теперь доказывали, как же крепко она понравилась этому богатому Юрию Николаевичу, с такими важными знаменитыми друзьями...
      На одном из пассажей Зинка, ерзая от нетерпения, прервала её.
      - Ну и что ж он, телефончик-то спросил?
      Надюшка надулась.
      Номер телефона Юра почему-то не спросил, да и что она бы ему дала?.. Нет же у них телефона.
      Она нехотя ответила, - да что телефончик, мама... Ну, спросил, так нету у нас телефона-то! Теперь я запросто могу к этому писателю пойти и там с Юрой встретиться... Писатель и все там меня невестой юриной считают!
      - Ну и ты, конечно, Пашке все разляпала! - Прищурилась недобро Зинка, - и что он тебе присоветывал? Какие у него планы?
      - Ничего я ему не разляпывала! - Крикнула Надюшка, - а у Паши, правильно, план есть, как у Эльки дом отнять! Я должна этого Юру хомутать, и Эльке его подсунуть! Вот так, мама!
      Зинка как-то даже горестно смотрела на дочь.
      - Ну как тебя дурой не обозвать? - Безнадежно покачала она головой, тебе что, больше делать нечего, как себя под тюрягу подводить? Паша-то твой откупится... Если что. А ты загремишь его грехи в остроге отмаливать. Вот послушай меня, доча, послушай свою старуху-мать! Я тебе худого не пожелаю. Нам с тобой и Викочкой чего надо? Ну, скажи? Чего мы бьемся за ираидино богатство? А? Ответь мне.
      Зинка замолчала и пронзительно глянула на дочь.
      Та растерянно взирала на нее.
      - Ну, чтобы было по справедливости... Мы же там жили и обратно должны...
      - Ага, значит, за справедливость стоишь? И Паша твой - тоже? Да брось ты-и-и. На кой эта справедливость. За богатство. Богатство, вот чего нам нужно. Чтоб привольно жить! И Пашке твоему того же надо. И мы ему нужные, пока для него стараемся, на него ломим! А как дело выгорит, он и пнет нас под задницу! Молчи! Прикрикнула Зинка, видя, что дочь хочет активно ей возразить, молчи. Слушай меня. Нам с тобой и Викочкой наплевать, чье оно, это богатство, - лишь бы к нам приплыло. Ты вот говоришь, что Юре понравилась. Так (Надюшка кивнула)? А у него, говоришь, две дачи, да машина, да денег, куры не клюют, коли он днями по дачам раскатывает и - ни синь пороху! - не делает! Так во-от, доча моя, его хомутать надо для себя. Глупая ты голова! И Ельки нам не надо, чтоб криминал всякий на нас повесили ( Зинка насмотрелась телека и насобачилась теперь со всякими словечками новомодными. Не лыком шита!). Спокойнехонько обратаешь ты этого Юрья и поженишь. Ты у меня девка справная, вон как Жорик, покойничек, на тебя клюнул...
      - Так то давно было... - Растерянно заметила Надюшка.
      - А ты лоску прибавила! Лучше стала, поверь матери-старухе! И давай потиху-поскромну, помолясь, жми на этого богатенького мужика. Невестой обозвали, говоришь? Вот и пойди к этому писателю, сходи, раз юрина невеста! А Паше своему можешь лупить все, чего он захочет. Мол, делаешь все, как по-писаному. А сама... Учи тебя! И Пашки не бойся, женится этот Юрик на тебе, - никакой Пашка не страшен, деньги они все сделают. Вот-то, доча.
      Зинка лоб аж от пота утерла, - изустала объяснять своей дочери, как надо в жизни жить и вертеться. Сама бы уж должна знать!
      Надюшка слушала мать внимательно и начинала разбираться, что мать права, - правее Паши. Ей были непонятны пашины замыслы. Разве сходу можно такое сотворить, что он придумал? А ждать год, а может, и два - дело дохлое.
      Но мать-то не знает, что Надюшка по пьянке там наговорила! И как сказать ей об этом? А что сказать надо, - Надюшка уверилась.
      В комнату вошла Вика. Хмуро посмотрела на них и со злым вызовом сказала ( она теперь только так разговаривала с матерью и бабкой. Ненавидела Пашку и к ним стала почти так же относиться),
      - Не надоело вам глупости болтать все время? Ничего у вас не получится. Раньше надо было делать. Пашка ваш денег должен был дать адвокату этому. Много. Тогда бы все вышло. А теперь сказки рассказываете друг другу! Я своего папу Жорика люблю и когда вырасту, сама все от этой Эльки отниму! Скоро уже. А ты, - она посмотрела на мать, - давай по бабкиному рецепту действуй! С этим Юрой каким-то (она все слышала под дверью и все поняла). Только и с ним ничего у тебя не выйдет, если он такой весь из себя...
      Она усмехнулась совсем по-взрослому и ещё добавила: я жрать хочу, что ты мне приготовила?
      Это она сказала уже бабке.
      Надюшка вдруг залилась слезами, так ей было обидно за все: и Паша, и дочь... Все её пинают, как собаку!
      Зинка засуетилась.
      - Пойдем, Викочка, пойдем, сладкая моя...
      Они ушли на кухню, а Надюшка, оставшись одна, тяжко задумалась.
      Мать, конечно, права, - ей надо зацепить Юру...
      И, пожалуй, надеяться ей на Пашу не след. Что он ей дает? Денег? Если уж очень поклянчит, да с унижением и слезами, - тогда даст сотню, не больше.
      Права и Вика.
      С Юрой у неё ничего не выйдет. Он не для нее.
      Может и понравилась ему, но сама все напортила, начала трепать, как трепло последнее, да и о чем!
      Надюшка вздохнула. Матери она пока говорить не будет, а съездиит к Эльке. Скажет, что на чердаке викин велосипед остался... Вранье, но как-то надо попасть к ней и Юру увидеть.
      К писателю идти боязно, а вдруг он её и не вспомнит?
      Но отольются кошке мышкины слезки!.. хх
      хх
      хх
      У Клима и его маман был разговор гораздо более веселый.
      После того скандала они не виделись и Климу хотелось все же помириться с маман. Хоть чисто внешне. А сейчас было самое оно. Такая новость! Для маман она будет слаще трюфелей, - её любимых конфет.
      И Клим первое, что сделал, придя в родной дом, - это сказал маман, что они с Элькой решили снова пожениться.
      Огласят же это на новоселье, а распишутся потом.
      Маман от счастья позабыла все распри и оскорбления, - будто их и не было.
      - Значит, жить вы будете там, - резюмировала Елена.
      ... Наконец, кто-то будет за Климом следить и ходить. Наконец-то на старости лет ей привалила удача, - сбыть с рук незадачливого сына. - А работать ты будешь? - снова забеспокоилась она.
      Клим мгновенно подумал о том, что ему стоянку здесь оставить надо, и, как можно безразличнее, произнес, - да, мне иногда придется тебя беспокоить. Я все-таки в Дом Моды устроился нештатно. Когда поздний показ...
      Елена затосковала и попросила, - надеюсь, ты не станешь являться пьяным?
      - Помилуй! - Воскликнул Клим, внутренне смеясь, - с работы пьяным? В крайнем случае, бокал какого-нибудь приличного вина... Кстати, мы с Элькой совсем не пьем, хотя, сама понимаешь, возможности огромные и в баре стоит с десяток разных бутылок...
      - Я не напрашиваюсь, но очень бы хотелось побывать там. И новоселье у вас, и вроде помолвки?.. - Прощупала ближайшие возможности Елена. Она знала, что Эля её недолюбливала.
      Но ей до страсти хотелось поехать на дачу и... И, конечно же, убедиться в том, что все - правда. Все-таки сыну своему она доверяла, но не слишком. Как-то уж больно быстро свершилось их объединение.
      Совсем недавно Клим вопил, что ничего никогда у них с Элей не может быть, и чтобы она, маман, на это не рассчитывала. Так что темное пятнышко на этой "лав стори" имелось. И Елена жаждала это пятнышко изничтожить, увидев мир и благоденствие во вновь возникшей семье.
      Елена озаботилась: тебе нужны деньги?
      - Нет, - гордо сказал Клим.
      Елена облегченно вздохнула, значит, не все врет её сыночек, а может и все - правда. Убедили её деньги у Клима.
      Из автомата он позвонил Стаху. Тот позвал Клима к себе.
      Хорошо бы придти с красивой бутылочкой, но Элька не сильно тряханула мошной. Себе еле хватит, а Стах - богатый, ничего!
      У Стаха, как и в тот раз, было чисто, холодновато, и не очень уютно. Тот же сытый дымчатый кот с изумрудными глазами почему-то укоризненно посмотрел на Клима и ушел, задрав белый с подпушки хвост, жалуясь на что-то стенам и дверям.
      Стах принял Клима классно. Поставил отличную бутылку.
      Клим для понта рыпнулся, - я не успел купить, сейчас сбегаю скажи, где у вас..
      Но Стах твердо нажал ему на плечо и сказал: сколько уже раз мы пили на даче твоей бывшей жены! Я угощаю. Ты - мой гость.
      И только они выпили по рюмке, как Клим сообщил: кстати, Стах, уже - не бывшей...
      Стах звеняще воскликнул, - вот как? Поздравляю! Это - лучший вариант. И для тебя, и для нее, мне кажется. Все же вы - близкие люди и, наверное, что-то осталось в груди, - засмеялся он, разливая по рюмкам виски.
      - Она сама предложила, - отпивая по глотку, начал рассказывать Клим, я, честно говоря, думал, что она затеется на роман с этим Ильей-придурком. Но она оказалась умнее. Я же говорил тебе, что она - баба холодная. Знаешь, я ведь люблю её как сестру, не больше... Не думаю, что нас будут одолевать страсти-мордасти. Так, по старо-супружески, потихоньку-полегоньку, - Клим рассмеялся и вдруг вспомнил, - да, помолвка у нас будет, на новоселье. Тебя мы заранее приглашаем. Позвоним, уточним, в какой день.
      - Благодарю, обязательно прибуду, - ответил Стах церемонно, А что до Ильи, это ты зря. Твоя жена никогда бы не стала с таким как он. Середнячком! Господин никто. Так мне кажется... - Стах посмотрел на просвет рюмку, - мне твоя Элинор нравится, но... Стах пожал плечами.
      - Да знаю я все... - Намекнул на ориентацию Стаха подосоловевший Клим, - можешь ничего не говорить...
      Стах странно рассмеялся и спросил: скажи честно, Клим, ты ей говорил об этом?
      Клим заметался.
      Сказать, - да? Будешь выглядеть дерьмом.
      Промолчать?.. А вдруг Элька по своей непредсказуемости ляпнет что-то, если уже не ляпнула, когда Стах стал клеится...
      Клим вспотел.
      Надо как-то отдуваться.
      - Я, собственно, ей ничего не говорил, - завел он фальшивую песню, она сама сказала, а я - промолчал. Ну, скажи, какое мне и ей до этого дело? Ты, что, не хочешь, чтоб знали?
      - Мне все равно, - откликнулся Стах и вправду сухо и безразлично. Возьму вот и удивлю всех, - женюсь на этой, как ее? Надюшке!
      Они оба расхохотались и стали напиваться.
      Стаха Клим впервые увидел пьяным.
      Он как-то побледнел и лицо у него стало злым и даже агрессивным.
      Климу это не понравилось и он решил побыстрее удалиться.
      Клим на дачу не поехал, - тяжко. Поплелся к себе, - к маман.
      Которая хоть и увидела, что он - пьян, ничего не сказала. Глава 22
      Катины мужики наладились оба на отъезд.
      Капитану позвонили из части, сообщили о серьезном ЧП, и слезно просили прибыть, - и не ехать, а лететь.
      Илья собрался к Эле, чтобы выяснить с этим треклятым бюро и поставить на этом точку. А уж потом думать, что дальше.
      Для этого, - он понимал, - ему придется каким-то образом задержаться на даче, по крайней мере на день-два... Как-то.
      Как он это совершит, Илья не знал, но ехать надо.
      По этим причинам Катя нервничала.
      Капитан умчался за билетом, ребята были в школе, - Илья зашел к Кате.
      Раньше, совсем ещё недавно, оставаясь наедине, они бросались друг к другу. Сегодня этого не произошло. Они сели на кухне пить кофе.
      Катя была в трансе. Как-то вдруг она почувствовала, что все идет не туда и не так. Неожиданный отъезд мужа... Полная свобода, которой она вовсе не жаждала, скажем прямо. Капитан уедет и она останется одна с Ильей. И они должны будут расстаться, или станут жить как муж и жена. Третьего не дано.
      Если они станут жить вместе, - найдутся "доброжелатели", а дети? Нет, налаживать новую жизнь с Ильей она не хочет. Бредни Ильи насчет сокровищ в старом немецком бюро её нисколько не заманили, она - человек реальный и понимает, что вся история яйца выеденного не стоит. А если он спутается с этой богатой наследницей, - то ей, Кате, достанется дырка от бублика...
      А теперь он сообщил ей, что завтра едет к ЭТОЙ... - Владелице "заводов, газет, пароходов", - миссис Твистер!
      Не придумал ли он эту нелепую историю с бюро и прочей мурой, чтобы запудрить Кате мозги и сбежать к богатой бабе?
      Все было нехорошо.
      - И когда же ты собираешься вернуться? - Агрессивно начала Катя.
      - Не знаю. - Глядя на неё собачьи преданными глазами, ответил Илья, видишь ли... Сама пойми, я же ничего не могу заранее предполагать.
      - Ну не так же ехать, - в белый свет как в копеечку! Надо все-таки хоть как-то расставить акценты на самом главном, определить свои действия. И что ты скажешь, если тебя застукают? И что будешь делать, если найдешь? Продолжала наступать Катя.
      ... По его ответу она поймет, насколько он сам верит этой идиотской истории. И нечего строить из себя преданного барана! Катя не дура, это хорошо бы ему запомнить и задолбить.
      - Катя, все по ходу дела... Как я могу что-то предполагать?
      - Хорошо, - как бы согласилась она, - ну а если, в чем я уверена почти на сто процентов, никакого бюро не окажется, тогда твои действия?
      - А что ты посоветуешь? - Робко спросил Илья, - ты же была согласна, чтобы я... Взял от неё деньги каким-то способом?..
      - На что я была согласна? - Крикнула, разозлившись, Катя, Ты меня не втягивай! Я к этому делу вообще не причастна! Это твои бредни! Какой совет?.. Ограбить?.. И есть ли у неё деньги? Ты знаешь? Уверен? Может, одна только хибара и все. Ну, а если есть, то придется тебе, бедняжке, тогда жениться на богатой и красивой, - как ты говоришь, - владелице поместья! Сочувствую... - фальшиво посожалела Катя. - Действительно - ужас!
      - Не надо смеяться, Катя, - чуть не плакал Илья, - когда любишь одну женщину, то к другой, любой красавице, не можешь испытывать ничего, кроме безразличия, а если говорить об интиме, то и отвращения. Между прочим, чтобы ты это знала. Поэтому давай не будем говорить о таком варианте, ни в шутку, ни всерьез. Я понимаю, что это мои проблемы... Но недаром же говорят, - две головы лучше...
      Катя разозлилась ещё пуще. Ее не тронули ни его признания в любви, ни его верность, нет! Ее разозлило то, что он и тут садится ей на шею: давай совет, давай мысли! А сам?
      - А что ты сам? - Вопросила она раздраженно, - ты сам-то можешь подумать? Все - я! А у меня муж уезжает завтра!
      Она не хотела сейчас говорить об этом Илье, но вот вырвалось! Теперь он еще, не дай Бог, останется, не поедет никуда! А ей необходимо полное одиночество, чтобы принять, наконец, какое-то решение. Надо быть очень твердой, - вот это она для себя уяснила.
      Илья зарделся от радости. Капитан уматывает на свою любимую заставу! Они с Катей остаются вдвоем! Вот они и попробуют пожить вместе, и для этого ему позарез нужны деньги! И - чем быстрее. Любыми путями, любыми способами!
      Только бы Катя не успела заползти в свой защитный кокон.
      - Пусть я выскажу сейчас грешную мысль, но хорошо, что мы с тобой останемся вдвоем и попробуем пожить. Вдруг получится? Вдруг мы сживемся и все будет прекрасно? А, Катя?
      Катя будто невинно, спроста, задала вопрос: а на что, Илюшенька, мы станем жить? На денежки Андреича? Стыдно. И где мы с тобой будем жить? У нас? То есть в Андреича квартире? Чтобы в тот же день ему полетела телеграмма? Уж узнают, где он служит, не беспокойся. Так ответь сначала: на что?
      Илья даже вздрогнул от хлесткой нравственной пощечины, в который уже раз залепленной Катей.
      - Катя, - Он посмотрел на неё со слабой укоризной, - Положение у меня незавидное. Я понимаю. И ничего не требую и не прошу, - одной лишь любви и понимания. И зачем же я еду к этой женщине ( он начинал тихо ненавидеть Элю: это она стоит меж ними!), как ты себе думаешь? Только ради нас с тобой. Ради нашей любви и нашей жизни... Не хочу я и жить в квартире твоего мужа. Поэтому и прошу тебя, - помоги мне советом, помоги придумать, - КАК?
      Катя после такого горячего монолога смилостивилась.
      Она подумала, что зря так окрысилась на Илью. Сама же очень скоро заскучает, после отъезда Андреича! Сама же полезет к Илье... Но надо, чтобы он знал свое место!
      И немного её глодало то, что Илья попрется к ЭТОЙ БАБЕ!
      - Одним днем у тебя не получится, - медленно проговорила Катя, придется как-то напросится на ночлег, - словами ли, действиями, не знаю, сам поймешь, по ходу. Заболей! Ну а если никакого бюро в помине нет, тогда придумай сильную и слезную сказочку. Ну, хотя бы о несчастном отце, который всю свою жизнь любил Петрову... Что ты - сын Ираиды и сам генерал Петров знал об этом...
      Илья хотел возразить, что его возраст не подходит к такому варианту...
      Но Катя была девчушка сообразительная, она поняла, что лепит уже откровенную ерунду, однако от этой идеи не отказалась и, минуту помедлив, продолжила.
      - Я понимаю, возраст не тот. Но отец твой был в Москве, примерно в нужный год... Письмо от него придет, мы придумаем, то есть, конечно же, я! Ну, там, дневничок он ещё пришлет или что... Там и написано будет о свидании... Поэтому генерал и отправил твоего отца куда подальше. От своей жены. Илья, неужели у тебя совсем не работает воображение? Если бы я была на твоем месте, я бы такого наговорила-нарассказала, - реки бы от слез переполнились! Придумай, пока ехать будешь, я тебе наводку дала.
      - И что же? Просить под эту историю денег? - Усовестился Илья.
      - Ну не знаю, больше я ничего придумать не могу. Конечно, не просить так прямо, как нищий, - подайте на пропитание. Как-то элегантно, ненавязчиво и убедительно. Не знаю... Расскажи о том, что бедствуешь. Или наоборот, - собираешься купить здесь квартиру и остаться в Москве, что хочешь открыть фирму. Займи в долг! Она поймет, что это не займ, а компенсация за потери и даст. Или не поймет... Тогда можно просить много и как МММ исчезнуть навеки! Или пусть выплачивает пособие. Как сыну! Слушай, я тебе целую пьесу наговорила! Можешь сам теперь выбрать? - Рассердилась Катя.
      Она сидела перед ним, раскрасневшаяся, с копной пшеничных волос, перекинутых на плечо, в розовой тонкой майке и старых обтягивающих трениках, - хороша и любима до невозможности!
      ... Ну, кто может сравниться с его Катей?!
      Какая-то Эля? Смешно. Глава 23
      Эля до темноты сидела на ступенях террасы, поджидая Клима.
      Она была недовольна собой.
      Предложить Климу фиктивный полубрак!
      И не подумать о том, что уже сегодня все знакомые и совсем незнакомые люди будут знать о этом! Сладенький сюжетец о Большой Любви! Как она так обмишулилась? Глупость - вторая натура.
      Что её подхлестнуло? Страх? Ну, да. Но он - не первым номером. Она как-то постепенно и почти незаметно для себя, переставала бояться.
      Еще что?..
      И призналась себе: дурацкое признание этого "голубого" господина! Ведь она расстроилась.
      ... Почему? Неужели он все-таки задевал её чувства? Да.
      Но очень быстро она заставила себя прекратить игры со своей влюбленностью после того, как он повез эту Надьку в Пушкино и Анастасия ещё присовокупила, что ему что-то нужно от нее, а вот и Эля пошла в дело! Теперь, милая, расхлебывай, - полным половником! Скоро позвонит милейшая Елена свет Владиславна и напросится в гости! Это - не ходи к гадалке!
      Эля резко встала. Она совсем расстроилась. Ко всему ещё прибавилась мысль о том, что ей сегодня придется коротать ночь одной в доме. Клим не приедет. Будет шастать по кабакам и звонить!
      Поганец! Какой он помощник и защитник! Ноль.
      Прежде чем уйти в дом, решила пройтись по саду, - как-то унять расходившиеся нервы.
      Близ калитки ей послышался какой-то шорох за забором.
      Она остановилась, вся сразу же обратившись в сплошной слух.
      Да, за калиткой кто-то шебуршился и даже вроде бы повизгивал или постанывал... Собака?..
      Эля вслушивалась и вглядывалась в темноту. Показалось ей! Мало ли прохожих! Надо идти домой и ложиться спать, а не шляться в потьмах! В её саду тишина и никого нет.
      Но тут же она снова услышала шорох и явно чьи-то приглушенные всхлипывания. Женские или детские...
      О, Боже! Повторение люськиной истории?.. И что ей делать? Звонить Палычу? Так не хочется!
      ... Знаешь, радость моя, сказала она себе, иди-ка и посмотри, что там такое. Убежала бы ты тогда в Москву, Люська могла бы истечь кровью, а может и пристукнули бы её окончательно!
      Эля глубоко вздохнула, как перед броском в воду, открыла калитку и выглянула. Сначала она никого не увидела, потом что-то зашевелилось почти рядом с нею...
      Как она удержала себя на месте, а не запрыгнула с бешеной скоростью обратно на участок, - она не знала и не помнила.
      Привалившись к забору, на земле, сидела Надюшка, приложив к лицу платок. Он белел в темноте. О, Боже! Еще одна!..
      - Надя? Что с тобой? - Несказанно удивилась Эля и, как ни странно, почувствовала облегчение, - все таки знакомая личность и живая! - Встань, что ты сидишь, холодно ведь... Что с тобой?
      Она наклонилась к Надюшке.
      Та продолжала сидеть, подвернув под себя ногу, на лице её даже только при свете луны видны были грязные разводы.
      Она плакала.
      - Я встать не могу! - Заныла она, - наверное, ногу повредила...
      ... Ну что за цыганское мое счастье! То Люська, теперь - Надюшка! Но она одна не стащит её в дом, а бежать за Палычем, ну неохота и все тут.
      Она вспомнила, что в саду стоит небольшая платформочка для сорняков, и быстро прикатила её к Надюшке.
      С трудом та втащилась на платформу и Эля докатила её до входа на террасу. В дом, по ступенькам, Надюшка вползла и устроилась на ковре, прислонившись к дивану.
      Эля осмотрела ей ногу.
      Колено было в крови, разбитое, и вспухло. Лицом она, видимо, тоже ударилась, - на щеке ссадина и грязь.
      Пока Эля прикладывала к ноге лед, Надюшка жалобным голосом сбивчиво объясняла: она приезжала к Наташе и когда шла уже к автобусу, за ней погнался какой-то мужик...
      От страха она ничего не видела и разлетелась, ударившись о корень. И лежала у забора наверное, час, а может больше... Ни один человек не прошел, до звонка не дотянуться. И дачу-то от страха не узнавала, думала маньяк этот сюда придет, кричать боялась, стонала только. Нога огнем горит и не повернуть.
      ... Вполне реальный случай... Только чего это она заездила сюда? И оказалась прямиком у элиного забора? Но нога и впрямь вспухла, и ссадина на щеке кровит.
      Все же Эля решила, что ещё побудет Шерлоком Холмсом. Выпив с с Надюшкой джина, Эля вроде спроста, по-бабьи, предложила.
      - Надя, давай позабудем наши распри. Ведь я ни в чем не виновата. Ты пойми. Ираида так решила. А что мне было делать? Она и меня не любила... Каприз какой-то засел. А вы летом приезжайте. Я тебе хочу подарок сделать. Не держи на меня зла.
      Вопреки приказанию Ираиды, она все же решила хоть что-то подарить Надюшке и Вике... Она ещё не знала, что такие "малые" подарки усугубляют зависть и ненависть в тех, кто их принимает.
      Золотой перстень с агатом, скорее всего, - жориков.
      Для Вики сережечки девичьи, золотенькие, с бирюзой.
      Их наверное Ираида и хранила для внучки, но не отдала... Не та внучка оказалась. Надюшке браслет-цепь.
      Надюшка, заалевшись, благодарила.
      Браслет сразу надела, полюбовалась им, сережки упрятала в сумочку и извинительно как-то произнесла: это я Вике... От вас.
      Перстень повертела задумчиво в руках. Эля была права. Он предназначался Паше. Паша поймет, что Надюшка зря время не теряет.
      Конечно, Надюшка, здесь оказалась не случайно.
      Случайно она упала.
      Приехала после разговора с матерью, чтобы встретиться с Юрой, почему-то уверена была, что Юра сюда приедет. А если не приедет, то она все равно как-нибудь на дачу пропрется и там под каким-нибудь предлогом останется. А уж завтра Юра приедет! Воскресенье...
      И ходила от леса, - недалеко находилась наташкина дача, - до Эльки. Может, Элька выйдет?
      Стало темнеть и она, расстроенная, уже собралась домой, и вдруг услышала голос наташкиного мужа: кто тут бродит?!
      Бросилась бежать как сумасшедшая. Зацепилась о корень и грохнулась. Ногу подвернула. Встать не может. Наташкин муж покричал и ушел. А она доползла до забора и все.
      Надюшка оттаяла после джина, нога получшела после "наркоза", подарки тоже добавили свою долю тепла...
      - Слушай, Надюш, а тебе этот Стах нравится? - Спросила простецки Эля.
      - Юра? - Поправила машинально Надюшка. Такого вопроса от Эльки она не ожидала, - не знаю... Какой-то он...
      Она замолчала, потому что не могла определить, чем Юра - не такой.
      Надюшка посмотрела на Элю: а тебе?
      Сейчас она не чувствовала к Эле ни ненависти, ни злости.
      - Не знаю, - честно ответила Эля, - потому у тебя и спросила. Мне же охота потрепаться! Ты приезжала всякий раз как-то не во время...
      Надюшка подумала, что если слушаться Пашу, то сейчас она должна начать уверять Эльку, что та Юре нравится.
      Но мать правильнее рассудила: не все им равно, чье богатство? Лишь бы имелось. А пашины планы - очень уж далекие.
      Ей стало безразлично элькино богатство, - чужое и чужое. Надо хомутать Юру.
      Поэтому она сказала, потупясь, - я с ним встречалась...
      У Эли почему-то нехорошо зажало сердце. Что это она? Стах сам рассказал ей об их свидании. И не нужен ей он сто пятьдесят лет!
      Но любопытство взяло верх и она откликнулась живо: да? Где же? Расскажи! А то он такой таинственный! Прямо спасу нет.
      Надюшка была очень довольна, что заинтересовала Эльку. И подробно, приукрашивая детали, - поведала о свидании с Юрой.
      - Да он в тебя влюблен! - Воскликнула Эля, презирая себя за этот идиотский треп. - Надя, я устраиваю новоселье. Всех приглашу. Тебя - тоже. Обязательно приходи. А там посмотрим. Чего-нибудь придумаем!
      Надюшка была счастлива. На новоселье к Эльке! Класс! Со всеми элькиными друзьями познакомится и может ещё кого надыбает! Но об этом сказать Паше надо. Вдруг узнает? Или она проговорится... Наверное, опять задание даст.
      Она вздохнула.
      Эля тут же взглянула на нее, - ты что? Нога болит?
      - Чуток, - ответила Надюшка.
      Если бы она умела мыслить, она бы точно определила, - не нога, - душа. Душоночка её болела.
      Юра ей нравился, и вроде бы уже стал каким-то своим... А как же Паша? Узнает, - убьет. По-настоящему!
      - А тебе кто личит? - Спросила с интересом Надюшка. Она и не думала, что сможет запросто, с Элькой говорить о мужиках.
      Только бы не сказал Юра Эльке об том, что Надюшка трепала!
      Элька на порог не пустит!
      - Мне?.. - На самом деле задумалась Эля, - серьезно, пожалуй, никто. Да ведь я замужем, - вдруг сообщила она и тут же начала исправлять ошибку, - мы не разведены...
      - А ты же говорила, он - бывший? - Удивилась Надюшка.
      Эля пожала плечами, понимай, как знаешь.
      - А этот, Илья?.. - Допытывалась Надюшка.
      Она видела, что муж Эльке не нужен. Значит, все-таки кто-то есть. Такого не может быть, чтобы молодая красивая богатая баба без мужика.
      ... Тайный какой-нибудь, решила она.
      - Илья? Не знаю. Наверное, нравится... Ладно, завтра ещё поговорим, а сейчас давай спать. Что-то меня сморило.
      Достаточно. Поразвлекалась.
      Довольно рано, - для него, - приехал Клим.
      Вспомнил - Слава Богу! - про книжку для перевода и тут же её выложил из пакета. Знай наших!
      Эля с Надюшкой сидели за кофе.
      Надюшкина нога уже не болела, но она морщилась и еле ходила: второго такого случая не будет.
      Клим обалдел, когда увидел эту картинку с живыми фигурами.
      - Девчушки, привет! - Закричал он, - а я, как знал, арбуз роскошный привез! А нам с тобой, Элик, огроменный роман Сары Ли - "Покорные и непокоренные". Переводи - не хочу! Роман новый. Хизер в прошлом году притаранила. Кстати, звонила, собирается до Рождества подвалить.
      Он ещё что-то болтал, усаживаясь за стол, наливая себе кофе...
      Эля не слушала его. Она так обрадовалась этой Саре Ли! Теперь можно ехать в Москву, в издательство. Она вдруг четко поняла, как ей здесь надоело! Даже при всех удобствах, при красоте и природе! Городской она житель, - большого мегаполиса, - и от этого, то есть от себя, - не уйти.
      Эля встала из-за стола и заявила, что едет в Москву, в издательство, и оставляет на них дом.
      Надюшка слабо запротестовала, - ой, да мне домой надо, - подвинула ногу рукой и скорежилась.
      - Как ты поедешь в таком состоянии! - Возмутилась Эля, - ты до автобуса не дойдешь! Позвони соседям, пусть сходят скажут, что с тобой приключилось... А вечером я приеду, привезу отличную мазь от ушибов.
      Клим для приличия поныл, а сам обрадовался. Несколько часов не будет Эльки, её всевидящего глаза, - можно будет с Надюшкой расслабиться. Выпить, а там поглядим...
      Ехала Эля в приподнятом состоянии, а при выходе на Павелецком, - её ждал сюрприз.
      На перроне стоял Илья с которым она, наверное, столкнулась бы, если выскочила раньше.
      ... Едет ко мне, обрадовалась Эля и уже хотела подойти к нему, объяснить, что скоро вернется.
      Но немного опять подзадержалась, рассматривая его со стороны и находя симпатичным, но незначительным.
      Подзадержалась и увидела толстую молодую блондинку, которая шла, подняв руку с банкой джина и улыбаясь именно Илье.
      Эля остановилась и решила просмотреть эту сцену...
      Толстуха подошла, схватила Илью под руку, что-то заговорила и потащила его в сторону.
      Эля не очень весело посмеялась над собой.
      Последнее время ей приходиться быть уже не старомодным Шерлоком, а старой мисс Марпл, - порождением госпожи Агаты Кристи.
      Толстуха была миловидная, но забавная.
      У неё были роскошные белокурые волосы, распущенные по спине и плечам, миленькое личико, но для хорошенького оно не дотягивало из-за толстых и слишком румяных щек.
      Большой живот и огромные груди выпирали из-под майки, а светлые лосины так обтягивали здоровые ляжки и большие круглые ягодицы, что казалось, блондинка голая.
      Илья рядом с нею казался подростком. Он был выше нее, но как-то миниатюрнее. Смотрел он на блондинку с немым восторгом и обожанием!
      ... Вот так! А ты думала, что он на тебя клюет! Подумала Эля и неожиданно расстроилась. Не из-за Ильи, а из-за того, что вокруг неё крутится столько мужиков, и все вроде бы при ней и она им как бы нравится... А на деле оказывается, что один из них - гей, другой любит девушку с фигурой и весом молотобойца.
      Третий... О третьем и говорить нечего. Бывший муж. Клим. Этим все сказано. Которого она своею волей возвела в ранг настоящего.
      Может, зря, а может, вовсе и не зря.
      Кто же эта прекрасная Кунигунда? Неужели любимая девушка Ильи из Читы? Прибыла вслед за ним. Похоже. Так все же в Москве на люди не одеваются...
      Эля наблюдала, как они пили из банки джин поочередно, как потом прилюдно целовались и зажимались.
      Эле стало почему-то и неловко. Она ушла.
      Но на этом сюрпризы дня не кончились.
      В издательстве её сразу же окружили.
      Слухи, естественно, уже летали как чайки над рыбой.
      Ирина, её подружка, встретила Элю как-то настороженно и скованно. Она воскликнула: о-о, наша богатая наследница, наконец, появилась! Я думала, что теперь тебя никогда не увижу!
      Эле стало ещё тошнее, чем на Павелецком вокзале и она сказала, видишь, появилась. Приглашаю вас с Олегом на новоселье.
      Ирина ещё спросила, - где прикид брала ( Эля была в кожаном длинном плаще и в малиновых ботинках из лайки)? Небось у Сен-Лорана?
      - Ага. У Сени Лоранова на Петровско-Разумовском рынке, стоит там такой, под рваным зонтиком... - Ответила Эля и поняла, что она вроде бы выиграла. Главный, - в иной манере, - но выдрющивался. ( Что они так с ума сходят? Видят же и настоящих миллионеров, против которых Эля синюшный цыпленок ощипанный? Просто их взнервляет, что вдруг она, нищенка и просительница, превратилась в обеспеченную женщину и больше не даст им возможности почувствовать себя оч-чень добрыми, давая ей снисходительно в долг или работу...)
      Он просмотрел книгу Сары Ли и стал нудить, что на его взгляд роман слишком большой и не совсем то, что издательству сейчас нужно, и работают переводчики теперь в более сжатые сроки, а Эле деньги, поди, до бордюра...
      Эля поморщилась и взяла со стола свою Сару Ли.
      Главный спохватился и много проще сказал: ладно, Эля, делайте. Аванс вам не нужен, я думаю?
      - Нужен. - Нахально заявила Эля.
      - Недаром говорят, что все богачи - жадины. - Рассмеялся совсем по-дружески Главный.
      - Вы - сильно бедный, - рассмеялась и Эля, - кроме меня, все просто гложут сухие корки и в глаза не видали богатого человека!
      - Хорошо, хорошо, - шутливо поднял он руки, - давайте заключим договор.
      Кстати, Эля в последнее время, избавившись от от эйфории, ясно поняла, что не такое уж у неё и богатство. В общем-то, среднего класса мадам, которая может себе позволить что-то купить и куда-то съездить. Собственно, и все.
      Выйдя из издательства она остановилась, чтобы раскрыть зонт полил дождь.
      Тут её кто-то крепко взял за локоть.
      Она резко обернулась.
      Перед нею стоял насмешливый как обычно Стах, Юра, - по надюшкиному варианту. Эле захотелось его сразу так назвать.
      - Вы так отважно сражались с зонтом и так враждебно на меня смотрите, что мне хочется напоить вас горячим чаем с малиной и спросить, - что случилось?
      ... Я выгляжу, наверное, злобной старой идиотиной, которой только и возможно, - предложить чай с малиной и валерианки. Нельзя распускаться! Особенно после нашей с ним стычки.
      - Вы были в издательстве? - Живо поинтересовался Стах, как бы не замечая её неохоты разговаривать, - работа?
      - Да, - откликнулась Эля. Ужасно неуютно было на ветру, с задувающей прямо в лицо моросью.
      А он будто стоял на пляже, под ярким солнцем, - так светилось загорелое лицо и просверкивали синью всегда серые глаза.
      ... Красивый парень, вдруг подумала она и сразу же себя оборвала, ну и что? К тебе это имеет отношение? Нет. Вот и молчи.
      - Если вы меня минут десять подождете в машине, то я обещаю напоить вас чем-нибудь покрепче, чем чай с малиной. А могу и чай. Как? - Спросил он, как бы уверенный в согласии.
      Ей очень хотелось ответить отказом, но она почему-то сказала, хорошо, подожду. Глава 24
      Надюшка с некоторой опаской смотрела на Клима.
      Но он - муж Эльки и это как-то успокаивало.
      Связаться не с тем и сделать не то, - вот, что её пугало.
      А Клим игриво глядел на нее. И сразу уловил, что она как-то весьма прохладна.
      ... Ах, сучонка, удивился Клим, она мне ещё будет светскую даму строить! Я ей покажу - светскую даму! Блин!
      - А как случилось, Надюша, что ты оказалась здесь? - Спросил он как бы невинно.
      - Я ногу повредила, упала, - показала она на колено.
      - Ну да, - хохотнул Клим, - ножку-с подвернули! Прямо-таки у элькиных ворот! Как же, рассказывай сказки, - перешел Клим на грубый тон. Надо заставить эту писюху трепетать перед ним. Он-то думал, как по-хорошему... Посидеть, потравить ля-ля, а потом и в коечку. Элька ничего не узнает, - на фиг этой Надюшке откровенничать по такому поводу. - Рассказывай, только не мне. - Повторил он все так же грубо, - решила исхитриться, и снова сюда пролезть? Для каких только дел, а?
      Надюшка перепугалась.
      Но ведь ногу она не нарочно свернула, хотя ничего не докажешь. Да и перестала у неё нога болеть, по правде-то.
      Нельзя ей ссориться с Климом! Позвонить Паше, - спросить, что делать?..
      И она мило закокетничала: да что ты, Клим! Вот придумал! Мы вчера вечером с Эличкой как сестры стали.
      Климу надоело базарить, тем более, что его прием возымел успех, Надюшка стала покладистой.
      Уже три месяца у Клима не было женщины.
      От Эльки не дождешься, она это ясно сказала!
      - Надюш, - Перешел он на ласковость, - ты, давай, собери на стол красиво, а я сползаю в душ. Выпьем с тобой, побазарим...
      Надюшка радостно закивала, - вот она чего-нибудь от него и узнает! И если они засядут за столом, то не полезет же он!
      Не то, чтобы Клим ей не нравился, - она посчитала его интересным мужчиной, но у неё была другая задумка, - Юра. И что возьмешь с женатика, у которого ни гроша, а все деньги - жены!
      Но пока Клима нет, ей надо успеть позвонить Паше.
      Надюшка взяла телефон и прошла с ним в зимний сад, на террасу, закрыв за собой плотно дверь.
      - Паша, это я, Надя, - зашептала она, когда тот подошел к телефону. Я сейчас, знаешь, где... На даче у Эльки! Я ногу подвернула вчера, частила она, чтобы хоть что-то успеть сказать, - прямо подвезло! Мы с Элькой подружили! А сегодня она в Москве до ночи, а я тут с Климом, её мужем, он - не бывший, Пашенька, она сама сказала! И сейчас выпивать сядем... Паша, что мне с ним говорить? Скажи мне, я боюсь, - вдруг напорчу!
      - Заткнись. Я думаю. - Услышала она спокойный пашин голос. Я приеду. Меня он не знает. Позвоню с автомата, скажу...
      - Скажи, что ты - Игорь, муж Наташки, сосед. - Затараторила Надюшка.
      - Ладно, - снизошел Паша, - значит, жди, часа через два.
      Вошел Клим. Причесанный, побритый, надушенный, гладкий от лосьонов. В бархатном темносинем халате, - маман выдала.
      Надюшка накрывала на стол и нервничала.
      ... Зачем позвонила Паше? Испугалась? А того не подумала, что приедет Паша и приедет Юра!.. И как она Юру при Паше станет хомутать?.. Права мать, дура она, Надюшка...
      Во всех этих событиях Надюшка забыла о ноге и двигала ею вполне бодро.
      - Ножка прошла? - Лениво заметил Клим.
      - Ой! - Всплеснула руками Надюшка, - совсем даже забыла, а сейчас как вступит!
      - Надюшка, не мельтеши, на столе все есть. Давай выпьем. Сказал нетерпеливо Клим.
      Налил в рюмки коньяк, - будем! Выпили.
      - Надюш, - сказал он ласково, - сядь ко мне, посиди на коленях у старого больного человека, я тебе ничего не сделаю!
      Она уселась к нему на колени, уже не испытывая ни страха, ни сомнений.
      Но когда он стал стаскивать с неё кофточку и стягивать джинсы вместе с трусами, она стала серьезно сопротивляться.
      Не потому... И не потому... А потому, что боялась этого дома, боялась Клима, боялась, что кто-то придет - боялась всего и всех.
      В конце концов она как-то вывернулась и тут раздался звонок в калитку. Клим с бешеной скоростью, выпуча глаза от ужаса, умчал наверх. А она начала лихорадочно приводить себя в порядок.
      Надюшка была уверена, что это Паша, который взял такси. Не могла сообразить, что Паша только на вертолете смог бы долететь за это время.
      Сврху спускался Клим-комильфо. В джинсах, рубашке, аккуратно причесанный.
      "Комильфо" заорал Надюшке. - Открывай!
      - У меня же нога... - жалобно проныла та.
      И в самом деле, - то ли от страха, то от нервов, она вдруг хроманула и присела на ковер.
      Клим в полной ярости, но придав лицу приятное выражение, пошел открывать.
      Вернулся он с Ильей.
      Илья увидел какую-то запыхавшуюся Надюшку, сидящую на ковре, разобранный стол и понял, - он не к месту.
      И Эли на даче нет.
      - Хотя бы позвонил, - небрежно кинул Клим и подошел к сидящей на полу Надюшке, - что, нога совсем плоха?
      - Ага, - прошептала та.
      Клим приподнял её и усадил в кресло, пояснив Илье, - девушка ногу попортила тут...
      И надеясь, что Илья быстро уберется, сообщил, - Эля в Москве до завтра, - соврал он.
      - Надо же! Как жаль, - С настоящим огорчением произнес Илья.
      Они с Катей так все напоследок продумали! Ни сучка, ни задоринки! И так счастливо провели время на вокзале.
      Илья посмотрел на Клима, глянул на Надюшку. Если он не уйдет сам, выставят под любым предлогом, а может и без предлога.
      Но уйти сейчас, - значило, что он больше никогда не придет сюда. Не хватит у него сил. И тогда потеряна Катя. Но этого он не допустит.
      Илья начал свою игру. Сначала вытащил из кейса бутылку шампанского, и заметил, что глаза у Клима блеснули.
      Тот, как заправский выпивоха, был всегда рад спиртному, любому. И не привык еще, что все есть в доме.
      - Ребята, - попросил чуть не слезно Илья, - разрешите мне у вас полчаса посидеть. Я приехал-то к Эле, мне нужно с ней поговорить. Но раз её нет, так уж позвольте выпить рюмку и чуть отсидеться. Если конечно, я вас не очень затрудняю?..
      ... Конечно, блин, затрудняешь, подумал Клим, но как говорится, рука у него не поднялась на путника, жаждущего выпить и отогреться. Сколько раз он испытывал такую же жажду. Он это знает. Посидит полчаса, а потом Клим его выпрет, - пусть хоть плачет, хоть ревет, как бездомная скотина!
      - Давай, Илюха, садись, бери закусон. Наливай коньячку. Шампанского мы даме плеснем... - Клим был сама любезность. Ровно на полчаса! Так он решил.
      А Илья решил, что отсюда он не уедет. Выбросят из дома, он будет сидеть в саду, из сада попросят, за забором поошивается.
      Хорошо бы, до приезда Эльки выяснить, существует ли это треклятое бюро!
      Но судьба им всем готовила совсем иное.
      Надюшка схватила трубку зазвонившего телефона.
      Это был Паша. С остановки автобуса. Здесь.
      Надюшка сказала, - конечно, конечно, Игорь, заходи...
      И сообщила Илье и Климу, что зайдет сосед. Что-то ему надо.
      Они оба через широкое окно видели, как вошел в калитку сосед, невысокий толстоватый парень, как Надюшка что-то ему объясняла ( она предупреждала Пашу о кое-каких деталях и кто есть кто) и тот важно последовал в дом.
      Паша вошел в гостиную и сразу оценил обстановку: двое мужиков. Один заметный из себя и держится хозяином. Это - Клим.
      Илья - никчемный, но ничего неизвестно.
      Морда-то хитрованская...
      У Паши гончий нюх. Не зря он сюда помчался.
      Он громогласно и добродушно завопил (Паша, когда очень надо, мог становиться любым...): ого! Пришел за перфоратором, а попал за добрый стол! Как? Принимаете в компанию?
      Клим довольно кисло предложил: садись, конечно...
      Паша не замедлил это сделать.
      А Клим впал в транс.
      Не выйдет сегодня с Надюшкой, если, конечно, Клим не расстарается... Но если Ильюшку можно свободно выпереть, то с соседом так поступать, нельзя. Выгонишь, - а потом Элька тебя выгонит.
      Тут надо действовать тихой сапой. Вот это Клима и не прельщало, утомительно. И чего их всех принесло сегодня?
      А Паша заливался дроздом полевым. О том, что он на даче один, что решил кое-что переоборудовать, а перфоратор куда-то подевался... Но что он с радостью примет участие в гулянке.
      И чтобы не считали его халявщиком он сейчас сходит за выпивкой.
      Клим оживился при этом заявлении.
      Оживился и Илья, бывший до того бледным и мрачным из-за плачевности своих перспектив, - сосед увиделся ему манной небесной: этот толстый, веселый парень поворачивал удачу к нему, - Илье.
      Начнется гулянка с соседом, и он сможет тихо остаться здесь.
      А там, глядишь, он, под сурдинку, поищет бюро.
      Надюшка по-хозяйски сказала, что у них все есть и незачем Игорю бежать в магазин.
      "Игорь" согласился, сообщил, что тогда вступает в долю, по мере нужды - побежит, - и выбросил на середину стола три сотки.
      Клим усмехнулся, вспомнив к случаю анекдот про петуха: "не догоню, так согреюсь..." - не игры с Надюшкой, так хоть хорошо можно будет напиться на полную халяву, тоже не кот начихал.
      И сказал солидно, - денежки я забираю, выдам по первому требованию. При этом подумав, что никогда им этих денежек не видать. Что бы этой заразе Эльке остаться до завтра в Москве!
      Паша понял, что у Клима гроша ломаного нет, - ни за душой, ни в кармане и что его сотки пропали, как говорится, - в сияньи голубого дня. Это его порадовало. Глава 25
      Стах убеждал Элю, что ей совершенно незачем ехать сегодня на дачу, коль скоро там есть люди и её присутствие не столь обязательно...
      Они сидели в машине у элиного дома.
      По крыше и стеклам хлестал дождь и Эля думала о том, что надо бы, ради приличия, - пригласить Стаха домой на чашку кофе или чая, но в квартире, конечно же грязь и бардак, сколько её здесь не было! И не хочется ехать на дачу. Даже на машине. И что она скорее бы поехала в пустой дом, чем в ту компанию!
      А Стах все же очень приятный человек, будь он сто раз голубой, розовый, фиолетовый...
      Он же, - ни много, ни мало, - приглашал её поужинать в ресторан. В "Прагу", которая теперь совсем другая, чем раньше, уговаривал он, и стоит в ней побывать.
      Эле захотелось пойти в ресторан. Последний раз она была в ресторане давным-давно, ещё с Климом... В индийском, "Ганге".
      Но и побаивалась. Стах, - человек светский, неоднозначный и мало ли кто там ему может встретиться!
      Совсем ты, Элька, деревенщиной становишься, подумала она и согласилась.
      Она заметила, что Стах обрадовался. После, наедине с собой она обо всем поразмыслит. Она побежала переодеваться.
      У неё здесь оставалось платье, которое она купила перед самым отъездом и не разу не надевала. Шелковое, темносинее, с длинным разрезом на прямой юбке. Достала из сумочки драгоценности.
      Выбрала серьги с бриллиантами, брошь-камею и на шею - цепочку.
      Посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна своим видом: дорогостоящая молодая дама с надменным лицом. Странно, но когда надеваешь драгоценности, лицо делается надменным почему-то...
      А не есть ли сегодняшнее его приглашение частью плана, о котором говорил Клим?
      Ну и пусть. Она может дать в любую минуту отпор.
      Когда она села в машину, он не скрыл своего восторга.
      - Эля, а вы знаете, что вы - красавица?
      - Знаю, - ответила она спокойно. Так она никогда бы не ответила будучи в другом наряде, а вот в этом, - само ответилось.
      - Умница. - Сказал Стах.
      В "Праге" Элю сразу же вогнала в тоску обстановка. В зале, куда привел её Стах, тихо и торжественно ходили официанты, разодетые то ли пажами, то ли "графьями" петровских времен...
      Играла заунывная музыка, а сам зал был хирургически белый, правда с позолотой. И невыносимо официозный.
      Стах подхватил Элю, увидев ужас в её глазах, и они улизнули оттуда, пока к ним величественно шагал мужик в пудреном парике.
      - Я был тут недавно и мне показалось ничего, - почему-то счел нужным оправдаться Стах. - Давайте в Дом Литераторов? Как?
      Эля когда-то любила этот Дом и согласилась.
      В дубовом ресторанном зале тоже стояла некая почти церковная тишина. Народу было немного. Двое мужчин поздоровались со Стахом и внимательно оглядели Элю.
      Стах наклонился к ней: на вас так глаза пялят!
      Ей вдруг расхотелось сидеть в этих ресторанах, где все так выпендрежно и скучно. Совсем не так, как было в её ранней молодости, когда они шастали сюда с Жориком и его приятелями.
      Неужели люди, разбогатев, становятся напыщенными и унылыми и отучаются веселиться? Свободно и легко.
      Все здесь сидели какие-то надутые как воздушные шары.
      Конечно, подопьют и раскуются, но это уже будет много позже.
      Стах наклонился к ней, - вам и здесь не по себе?
      Она посмотрела на него извиняющимся взглядом.
      - Мне, честно говоря, - тоже. - Сказал он весело. - У меня была другая мысль... - Продолжил несколько замедленно он. - Я сразу же хотел пригласить вас к себе. Но подумал, что только один я, - не слишком интересная для вас компания. Но мое приглашение - в силе. Если вы не против.
      Эля молчала.
      ... В конце концов, почему бы ей и не поехать к нему? Что в этом такого? От приставаний она застрахована. И чувствовала, что поехать к нему - ей хочется. Посмотреть, как живет этот человек и может быть что-то про него понять? Пока он оставался для неё тайной за семью печатями. - Едемте, - коротко отозвалась она.
      Квартира у Стаха была очень чистая, но какая-то безликая, что несколько удивило и огорчило Элю. Ей почему-то чудилась экзотика.
      Из экзотики был только дымчатый толстый кот с укоризной в огромных изумрудных глазах, встречающий хозяина на пороге.
      Стах рассмеялся и кот обиделся окончательно.
      Задрав белый с изнанки толстый хвост, он ушел по длинному коридору.
      - Это мой Веничка, - сообщил Стах ласково, - очень любящий и потому обидчивый. Я долго не появлялся и он уже недоволен.
      Эля как-то потеплела к этой холодноватой квартире. Она и сама обожает животных... И все никак не заведет собаку! Может и кота? Тогда ей одной совсем не будет скучно в её доме.
      Стах провел её по квартире, - она так захотела.
      Квартира была двухкомнатная.
      Спальня и кабинет, обставленные дорогой мебелью.
      В кабинете стоял на столе компьютер.
      ... Не хватает женской руки, вдруг поняла Эля, а сам он, по всей видимости, человек аккуратный и педантичный... Вот если бы хоть что-то было брошено на стул, или какая-нибудь чашка стояла на столе или лежала раскрытая книга... Нет, все - как по ранжиру. Он - зануда? Все может быть, подумала она, но сегодня ты наверное все-таки что-то поймешь.
      - Вы побудете здесь с Веничкой? - Спросил Стах, - пока я приготовлю чего-нибудь вкусного. Хотите, жареные баклажаны с орехами и отбивные? Могу предложить рыбу в сладком соусе..
      Она посмотрела на него и рассмеялась, - у вас как в ресторане. Хотите показать себя с лучшей стороны?
      - Конечно, а как вы думали? Затем и пригласил. - Ответил он серьезно, - а то все - с худшей и худшей.
      - Баклажаны с рыбой, - сделала заказ Эля и почувствовала себя совсем легко.
      Стах ушел на кухню, а к ней заявился Веничка и, усевшись на пороге, стал её внимательно изучать.
      - Иди сюда, Веничка, - позвала Эля. Но кот мяукнув в ответ нечто отрицательное, вышел.
      Нет, все-таки Стах не может быть занудой. Зануды не заводят животных, которые рвут мебель и летит по квартире шерсть.
      Разве узнала бы она в ресторане, что он умеет готовить? Никогда. Что у него есть кот Веничка и они обожают друг друга? Никогда. Правильно она сделала.
      ... А что тебе со всех этих знаний? Интересно, отрезала она.
      Она пошла на кухню.
      Стах, в рубашке с закатанными рукавами, в фартуке, далеко отстоя от плиты, как все мужики в работах на кухне, - размешивал что-то в миске.
      Эля обратила внимание на его руки, - загорелые, тонкие, но явно сильные.
      И почему-то у неё испортилось настроение.
      Она вернулась в кабинет и стала рассматривать книги на полках.
      Книг было много, и разных, - от философов до нынешних детективов.
      Ей захотелось сесть за компьютер, - она пробовала в издательстве немного набирать на нем. Это-то было несложно, но вот разные там программы, и прочее, - ничего этого она не знает.
      Эле стало как-то стыдно за себя. Все-таки она - малоинтеллигентная особа и нечего ей из себя выламываться.
      Стах наверное посмеивается над нею... Ну и пусть! Сегодня у неё есть шанс, узнать, - кто же он такой?..
      Неожиданно она поняла, что хочет называть Стаха - не Стахом, а его собственным нормальным именем - Юра. Хотя оно не нравится ни ему самому, ни ей. Но что делать, если это его имя!
      Стах не имя, а кличка. Вот в чем противность!
      Вошел он. Сообщил, что все готово и вытащил откуда-то из-за стенки три небольшие коробки. Оказалось, в них находились складной стол и два складных стула.
      На её заинтересованный взгляд он ответил, - могу вам рассказать историю этого набора. Любопытная, на мой взгляд.
      Он принес из кухни приготовленные яства и не разрешил Эле помогать ему.
      Сам все расставил и разложил на кружевной белоснежной скатерти, которая только при самом внимательном рассмотрении оказалась пластиковой.
      Посуда была красивая и настоящая, фарфоровая.
      ... Откуда это все?.. Сам покупает или кто-то помогает ему?..
      Все в доме говорит о состоятельности и стабильности.
      Зля сидела королевой, - внимание и кружение ощущала она вокруг себя.
      Но в воздухе концентрировалась и какая-то нервозность. Разреженным бы воздух...
      Эля ощутила это кожей. И ей снова захотелось домой.
      ... Вечно она вляпается в какую-нибудь чреватую историю! Это прямо-таки её хобби!
      Она стала есть, - чтобы сбить нервность, да и проголодалась до одури, пока они искали пристанище. Забыв о выпивке,
      Чтобы не смущать её, он стал ненавязчиво развлекать.
      - Я вам обещал рассказать об истории этих стола и стульев... Не то, чтобы она уж так безумно интересна, но навевает что-то. В общем, так. Два года назад я в наш военный победный праздник оказался в Париже. Парад на Елисейских полях, представление у Триумфальной арки и прочее. Если захотите, покажу вам фильмик. Кстати, День Победы во Франции и в Европе - 8 мая, а не девятое, как у нас.
      Под вечер я поехал на речном параходике по Сене.
      И увидел эту картинку. Жаль, - невозможно было снять, темновато.
      В том месте высокая стена над набережной и потому набережная пустынна... Вдруг туда влетает машина, из неё выскакивает мужик в пальто, холодина была жуткая в те дни, даже обидно... Так вот, выскакивает мужик, темное пальто развевается, спешит он по-сумасшедшему. Из багажника достает две коробки, - такие вот, как у меня, - мгновенно расставляет стул и стол, расстилает белую скатерть. Из пакета достает бутылку, бокал, наливает в бокал вино... А ветер просто-таки хлещет и ещё дождь. Скатерть полощет на ветру, развеваются полы его пальто... Мужик садится за стол и медленно поднимает бокал, приветствуя как бы кого-то... И пьет. Я смотрел на него, пока он был виден. Он больше не спешил, сидел себе и попивал вино. Один. И я подумали что у нас, в России, такой картинки не увидишь. Компания, - да. Но без стола и без изысков типа белоснежной скатерти, да ещё в таком унылом месте, да в такую погоду! Он меня потряс. И мне захотелось, - идиотизм, конечно, - купить такой стол, такие стулья и скатерть, похожую на ту... Нашел и купил. Вот и все. Никому не рассказывал. Правда, никто с таким интересом и не смотрел на эти мебеля.
      Он как бы пытался свести все к шутке.
      Эля заметила, - может быть, вам главным образом хочется быть похожим на того парня, влезть в его шкуру, что ли?
      Стах усмехнулся, - вполне возможно... Но таким я никогда не буду, увы. Разве поехал бы я сегодня куда-нибудь на набережную Москвы или Яузы? Нет.
      - Слабо? - Рассмеялась Эля.
      - А вы поехали бы со мной? - Спросил Стах.
      Эля помедлила с ответом.
      - Пожалуй, нет, в такую погоду... Можно, но лучше здесь.
      Она покачала головой, задумалась и вдруг неожиданно для себя сказала. - Могла бы. Все есть: стол, стулья, вино и скатерть.
      - Элинор?! - Вскочил он со стула, - вы не шутите? Это правда?
      Он странно спрашивал.
      Будто решалось что-то гораздо более серьезное, чем поездка куда-то под дождем.
      ... Что происходит? думала она, что я, с ума сошла? Ехать куда-то, в такую погоду, и не только ехать, - если бы! Сидеть под дождем, за столом, с бутылкой вина? Чушь собачья, Элька! Просто чушь.
      Но отказаться уже не могла, не имела права, да и не хотела, если говорить честно.
      Стах складывал стол, стулья, в пакет положил бутылку водки и закуску. Она наблюдала за всем этим и в душе её вспыхивали огни восторга. ... А если бы они не встретились сегодня?
      Сидела бы сейчас с намазанным кремом лицом и уныло смотрела очередной боевик или сопливую мелодраму по телеку. А завтра с утра потащилась бы на дачу. Кстати, а не позвонить ли туда? Что там? Илья, Клим, Надюшка, ничего компания! Да пошли они все!
      Она надела плащ.
      - Я готова.
      Он обернулся и лицо его озарилось улыбкой.
      - Умница, вы - умница, Элинор. - Сказал он и спохватился, простите, я не нарочно, так как-то у меня сегодня складывается с самого начала... Элинор...
      Эля почему-о не разозлилась, а встречно сказала: я тоже решила называть вас - Юра. Мне отчего-то совсем разонравился ваш "Стах"... Как, могу я вас называть именем собственным?
      Он усмехнулся, - можете. Что ж делать, если мои родители так меня назвали!
      - А где они? - Спросила Эля с удивившим её самое интересом.
      - В Москве, живут на Юго-Западе. Оба на пенсии, мама - учительница, отец - военный, полковник. А я - плохой сын. Звоню часто, а наезжаю в месяц раз.
      У неё висели на языке ещё вопросы, - был ли он женат, есть ли у него дети?..
      Она помаялась и все ж спросила, - а у вас есть или была жена? И дети?
      Он покачал головой, - не было и нет. Так и должно быть, чего она ожидала?
      Они вышли на улицу.
      Дождь перестал, но задул холодный сильный ветер.
      Стах-Юра сказал, - именно та погодка! Ну, вперед?.
      И как-то она опять прониклась к нему недоверием. Если он её клеит из шкурнических интересов, мог бы и не устраивать "пикник на обочине"! Это как-то принадлежит другим отношениям и другому уровню. И затосковала. Развлекается с чужим мужиком. Чуждым. А если больше не с кем!
      Он прервал её размышления.
      - Давайте решим, куда?
      - Не знаю, - коротко откликнулась она.
      - Давайте на Яузу, - вдруг решил он, - там есть одно место, но не внизу, а наверху. Недалеко от Андроньевского монастыря.
      Когда они приехали на место, снова заморосил дождь.
      Они вышли из машины и Эля почувствовала, как здесь, на юру, холодно и знобко.
      А Юра-Стах устанавливал стол, стулья. Придавил скатерть камнем... Прошу вас, мадам, - сказал он, отодвигая для неё стул.
      Она села, он - расположился напротив неё и они расхохотались.
      - Ну, как прогулка по-французски? После лучших ресторанов и моей обители? - Спросил он.
      В темноте чуть блестели его глаза и на светлый лоб упала и закурчавилась темная прядь мокрых волос.
      - Потрясающая, - сказал она, и вправду чувствуя себя опять замечательно.
      - Ну, наконец, мы выпьем. И обязательно с тостом. - Он засмеялся, меня что-то сегодня тянет на байки. Эта совсем короткая... У меня есть товарищ, хороший парень, но у него такая особенность: первые две рюмки он пьет мрачно и без единого слова. А после третьей Толян встает и фактически больше не садится. И произносит один всего лишь тост, четко рифмуя: Как здорово. Что все мы здесь. Сегодня собрались.
      Так вот, предлагаю этот тост, с небольшой поправкой: как здорово. Что мы с тобой. Сегодня собрались. Второй тост совмещаем с первым, - переходим на - ты... Мы это уже по-моему пытались, но не получилось.
      - А почему вы думаете, что сегодня получится? - Спросила Эля въедливо.
      - Не знаю. Обстановка... Интуиция... - Пожал плечами Стах, и смотрите как здесь тихо и красиво. И тепло, вам не кажется?
      - Кажется... - Ответила Эля и вздрогнула.
      От холода, или от волнения, которое внезапно охватило ее?..
      Внизу, по асфальту, проносились машины, дождь шуршал по зонту, а напротив неё сидел прекрасный мужчина... Принц?.. Если бы он мог быть с ней... Всегда! Подумала она вдруг честно. Но он не может. Он - другой. Просто он испытывает к ней симпатию, а не какие-то там шкурнические интересы. Нет, шкурник так бы не поступил... Тащиться из теплого дома куда-то в темь и холод?
      Она прослушала, что он сказал ей.
      - Что? - Переспросила она.
      - Вы меня не слушаете, Эля, - укорил он её, - я предложил не сильно оригинальную идею - брудершафт. Но без него, чувствую, мы на - ты - никогда не перейдем.
      - Да, конечно, - лихо ответила она.
      Они выпили и Стах подошел к ней.
      Взял её крепко за плечи, притянул к себе, она подняла к нему лицо и сразу же закрыла глаза, не думая уже ни о чем.
      Сердце у неё куда-то ухнуло, покатилось, затрепыхалось...
      И его влажные от дождя губы сначала легко прикоснулись к её губам... А потом...
      А потом они стояли под дождем, на вершине холма, - ветер опрокинул бутылку, сорвал скатерть... А они ничего не замечали.
      Они целовались.
      Как целуются только в ранней юности, - самозабвенно, безудержно, в полном забытьи...
      Эля оторвалась первой.
      С ещё закрытыми глазами она с ужасом подумала, зачем? Снова впуталась в историю, которая добром не кончится. И влюбилась. Чего уж тут...
      ... Влюбилась ты, милая моя, давно, прогнусавил второй голос, не лги хотя бы себе. Что мне теперь делать? беспомощно спросила она. Никто ей не ответил.
      - Эля... - Услышала она тихий голос Стаха, - я...
      Она закрыла ему рот рукой.
      - Не надо, не надо, Юра... - Прошептала она.
      Он поцеловал её ладонь, отвел руку и усмехнулся своей прежней усмешкой, - не бойтесь, я ничего больше не скажу.
      Только что они были единым существом, счастливым и безумным...
      И вот уже стоят два далеких друг от друга человека и не поворачивается язык произнести - ты.
      За то время, что они не чувствовали погоды, - дождь перестал и становилось с каждой минутой все холоднее.
      ... Бал окончен, подумала Эля, разрушена декорации и безумная вспышка угасла. Все должно иметь свой конец.
      - Едемте, - произнесла она, - я замерзла.
      Они молча сели в машину.
      Выехали на набережную и Стах вдруг сказал, - Простите, Эля, я не знаю, как все получилось..,
      - Я тоже. - Эхом откликнулась она. - Забудем.
      Он посмотрел на неё пристально.
      - Для этого не стоило расставлять столы под дождем. И пить как мой незнакомец, за что-то важное.
      В его голосе звенел лед.
      ... Ах так?.. Ладно.
      - Вы все придумываете, Стах, - ответила она жестко, - абсолютно все. На самом же деле...
      - Что - "на самом деле"? Вы замужем?..
      ... Подлая тваренка Клим! Растрепал всем. Но она не станет оправдываться перед Стахом. Да, она замужем! А он спит со своим Леоном! И ей ли перед ним оправдываться?!
      - Да, я замужем и этим все сказано. - Почти отрезала она, Сожалею, что я так расслабилась. Подействовала ваша история и обстановка. Отвезите меня домой, если вас не затруднит.
      Ей было стыдно за все: и за то, что она как девчонка стала с ним целоваться! И что сейчас несет ерунду. И что предала их сегодняшний пикник. Пусть.
      Он довез Элю до дома.
      Поцеловал её холодную руку холодными губами и умчался в начинающийся серый дождливый рассвет. хх
      хх
      хх
      Эля сидела на кухне, курила и пила кофе.
      Поплакала, не без этого.
      Вчерашний вечер у Андроньевского монастыря казался фантасмагорией, которая произошла не с ней и была ли, - неизвестно.
      Она вспоминала Стаха, его обострившееся лицо, светящиеся светлые глаза и темную, мокрую от дождя, прядь волос на лбу...
      И тьма... И только ощущение безмерной любви, заполонившее её.
      Она влюблена в Стаха и самое заветное её желание, - увидеть его. Просто увидеть.
      ... Заткнись, дура, грубо прикрикнула она на себя, ты же знаешь, что ничего невозможно и должна сделать все, чтобы забыть и фантастический вечер и самого Стаха...
      А если побороться за него?.. Робко прорезался вопрос.
      И сразу же возник резкий ответ, - как можно бороться с тем, что тебе неподвластно? Это - другой человек, из параллельного мира, с которым нет пересечений, ты это пойми!.. Никакая борьба невозможна...
      Вот тут она и заплакала.
      ... Что же, не пускать его к себе? И не приглашать на новоселье?.. Для тебя лучше, - не приглашать.
      Да он и сам не придет, особенно после этого вечера, когда она вела себя в машине как безмозглая среднестатистическая дамочка! А кто ты есть? Интеллектуалка? Талант? Кладезь чудес?
      Но почему он так целовал меня?.. Ведь я же чувствовала его волнение!..
      Потому. Объяснить? Да, бывают такие неподконтрольные эмоциональные мгновения... И все. Ясно?
      Эля посмотрела на часы... Восемь.
      Надо срочно ехать на дачу и там отплакиваться, отмокать, обкуриваться, отпиваться... Рассказать все Анастасии, она - разумная женщина и опытная.
      В общем, бороться с собой, а не неведомо с кем и чем, - за Стаха. Ее пронзила мысль о том, что на даче она покоя не поимеет, - там свора ненужных ей людей!
      Клим, Илья, Надюшка!
      О, Боже! Как она об этом забыла! Ну, ничего, - она разгонит их всех, как только ступит на порог. И Клима в первую голову!
      Это, в конце концов, невозможно! К ней таскается кто только захочет! Так же нельзя жить! Ей, между прочим, надо переводить книгу Сары Ли! Какого черта! Эля так разозлилась, что даже несколько забыла о невероятной любви, обрушившейся на нее.
      Надо уйти из дома, пройтись... Успокоиться.
      Эля нашла и цель прогулки: она поедет на Птичий рынок и купит щенка! Щенок ей поможет! Это почти как ребенок... А назовет она его Веничкой. Это будет воспоминанием о несбывшейся любви.
      На Птичьем рынке она растерялась.
      Со всех сторон её окружили мужики, старухи, подростки, - со щенками, котятами, птицами, ежами, даже - обезьянами и змеями.
      Все наперебой предлагали свой товар богато одетой красивой даме. Было видно, что она пришла не просто поглазеть, как делают многие посетители.
      Эля подошла к мужику, у которого в большой корзине ползали друг по другу бультерьерчики.
      Мужик стал расхваливать их стати и навязывать ей покупку.
      Но Эля поняла вдруг, что буля она не полюбит, слишком уж несимпатичные у них морды. Ходили слухи, что это не собаки, а афганские крысы... Конечно, брехаловка, но похожи были булята на крыс.
      Мужик продолжал её уговаривать, а она приметила мальчонку, стоящего скромно в стороне и только молча смотревшего на неё жалобными несчастными глазами.
      На руках у него повис от усталости крошечный щенок со смешной складчатой мордочкой и со шкуркой будто из велюра.
      Эля вырвалась от мужика и подошла к мальчонке.
      - Кто у тебя? - Спросила она, прикоснувшись к нежной головке щенка. Он пискнул. И похож был на Веничку! Или ей так хотелось?..
      - Шарпей, - ответил мальчонка и попросил тихо, - купите, тетя. Нас отец домой не пустит.
      - Почему? - Удивилась Эля.
      - Последний щенок остался. Мальчик. Отец не хочет. Сказал, если не продам, - усыпит... - По щекам мальчонки полились слезы. Эля сама чуть не заплакала и лихорадочно стала открывать сумку.
      - Я покупаю... - успокоила она мальчика, - сколько ты хочешь? У мальчонки высохли слезы и он спросил робко, - пятьсот, - много?
      Эля совершенно не знала, сколько могут стоить шарпеи, да и вообще только слышала о них, но как-то видеть не пришлось.
      Отсчитала мальчику деньги и забрала пищащего шарпея в пакет.
      Мальчик истово сказал: спасибо вам, тетя! Он - почти настоящий шарп.
      Такси Эля взяла у рынка и, не заезжая домой, поехала на Взлетную.
      В дороге она вытащила щенка из пакета и гладила его, орошая слезами. Так жалко ей стало их двоих, - её и Веничку, будто и нет у них больше никого на свете.
      - Веничка... - Шептала она щенку и ей казалось, он отзывается, смотрит на неё умными глазками, в которых уже зарождаются нежность и любовь. Глава 26
      А теперь стоит вернуться в минувший вечер, - столь фантастический и несчастный для Эли, - и посмотреть на милую компанию, расположившихся у неё на даче.
      Каждый из присутствующих там имел свой интерес, свой замысел.
      Клим, к примеру, возгорался желанием ухватить Надюшку. И ещё хотелось ему пошарить мало-мало по элькиным схронам и прихватить, что плохо лежит. А ей подскажет, кто бы это мог сделать, Илья или Игорь.
      Илья тихо радовался, что смог осесть на даче благодаря этому соседу и думал только о том, как он, - когда все, напившись, улягутся, - пройдет с фонариком по всем темным местам.
      Он и вообще-то был не сильно пьющий, а тут почти совсем не пил, но не отговаривался, а лил водку под стол.
      А Паша... Паша понял, что попал в яблочко, - забрел лис в курятник! Клим - как на ладони: пьянь и рвань. За бутылку - родную мать продаст, не то, что жену или бывшую жену. Вон денежки как смел себе в карман! И на Надюшку облизывается!
      Теперь надо с придурком Ильей разобраться. Чего он тут ловит?
      Но как к нему подъехать? Сидит, молчит как сыч и совсем не пьет. Штучка. Но интерес он здесь имеет, - не ходи к гадалке!
      Пашины глазки все чаще обращались на Илью, но пока ничего не приходило в голову их хозяина.
      За столом, несмотря на всехние заморочки, было шумно и весело.
      Клим заявил, что Элька не появится...
      Он позвонил два раза ей домой, но никто не подходит. Значит, попала к кому-то в гости. Клим считал, что они могут спокойно продолжать. "Игорь" на радостях сбегал за водкой, сообразив, что не стоит опустошать холодильник, - не нужно.
      Паша выдал целый блок анекдотов из бара, кстати же, пригласив туда на досуге Клима.
      Клим офигел от радости.
      - Только ты своей бабе не говори, - небрежно бросил Паша, - а то скажут, что я тебя спаиваю и с девчонками свожу...
      - Ты что, Игорек! Я перед ней не отчитываюсь! - Заверил Клим.
      - Она у тебя красавица, позавидовать можно. Не боишься, что уведут? Начал исподволь Паша подходец.
      - Мне её красота по фигу, - сказал захмелевший Клим, - холодная как лягуха, противно дотронуться!
      - Может кто другой дотрагивается? - Ухмыльнулся Паша. Клиент шел прямо в руки как глупая рыбешка.
      - Да кто тут? Нет, её песенка спета, капут, - заявил Клим и налил себе и Паше водки. - Я тебе точно говорю.
      - А у вас парень ошивается, я видел, - черный, здоровый, чего он тут ловит?
      - А-а, этот... - Протянул презрительно Клим, - так я его в постель с ней могу положить, - и ничего не будет!
      - Почему это? - Поразился и вправду Паша. - Импо, что ли?
      Клим смачно откусил огурчик, - может и импо, не знаю, но что он голубец, гей, как они говорят, это точно... - Сообщил он.
      - Врешь? - Не поверил Паша.
      ... Как же это? И зачем он тогда к Надюшке клеился? А эта дура и не разобрала ничего! К Эльке, значит, этот фраер - никак, значит, другой интерес. А Надька рассиропилась, - нашла, мол, подходящего для дела! Дура. Зла не хватает! Надо ей вломить. Значит, Клим. Номер первый. И ещё этот притырок Илья...
      - Чего это я вру? - Пробормотал осоловевший Клим, - я его с ней и познакомил. Для веселья.
      Клим захохотал.
      - А сам-то по себе он что надо. Богатый и не жадный. Знаешь, Игорех, пойду я баиньки, что-то затуманился я.
      - Иди, иди, - откликнулся Паша, думая о том, что придется Клима через пару часиков поднимать для разговора, который должен состояться именно сегодня.
      Скоро Илья ушел, сказал - прикорнуть, Надюшка уже спала.
      Один Паша был настороже. Он вполне предполагал такой момент, что Эля вдруг соберется и приедет среди ночи, испугавшись, что оставила дом на таких ненадежных сторожей, как Клим и Надюшка.
      Он лег на террасе, в зимнем саду, чтобы при худом раскладе тут же выскочить в сад и дать стрекача.
      Не разделся и спал вполглаза, поставив чашку с кофе рядом на стуле и заведя свой наручный будильник на просып через час.
      Паша зря думал, что Клима придется будить: навидавшись во сне всяких мерзостей, Клим проснулся. Пока он ещё не воспринял ничего из вчерашнего. Но сообразил: рядом с постелью нет ни бутылочки, ни даже стакана с водой. Кряхтя как старец ста лет, он спустил с постели свои тощие дрожащие ножонки, нащупал тапки и поплелся вниз, смутно припоминая гостей, с которыми пил.
      В памяти возникла Надюшка кто-то из мужиков, кажется, Илья, и ещё кто-то... Может, Стах?..
      Решать дальше Клим не стал, а проперся на кухню, где и увидел заветную бутылочку. Шампанского. И полбутылки водки Абсолют.
      Настроение улучшилось, когда он отведал и того, и другого.
      В голове прояснилось, глаза просветлели и он просек прикорнувшую на диване в гостиной Надюшку, и, захватив шампанское, подгреб к надюшкиному ложу.
      Она сладко спала, но тут же проснулась, ощутив объятие.
      И сквозь уходящие волны сна ей прибредилось, что это Паша...
      Она так и сказала: Паша, это ты...
      И услышала смех вовсе не пашин ( кстати, Клим совершенно забыл о соседе - "Игорьке". Тот просто выпал из его сознания и больше туда не впал) и игривые слова: Надюш, это я, Клим... Какой, на хрен, Паша!
      Надюшка раскрыла глаза и увидела ухмыляющегося Клима, сидевшего рядом с ней на диване, с бутылкой шампанского в руке.
      Сначала она была только недовольна: среди ночи будит!
      Но совсем скоро она испугалась. Паша рядом, на террасе, и если и спал, то чутко, - как спит он всегда.
      - Не хочу я пить! Отстань. - Шепотом запричитала она.
      Но Клим дело знал туго...
      Чуткий Паша проснулся.
      Прислушавшись, он понял, что судьба-индейка просто-таки к нему неравнодушна и, помедлив сколько надо, вышел в гостиную.
      - Развлекаетесь! Меня в компанию возьмете? - Пошутил Паша.
      Клим уставился на вошедшего и не сразу понял, что это Игорек.
      Он светски рассмеялся (делать этого ему не хотелось. но Игорек элькин сосед...) и пересел в кресло.
      Надюшка обмерла.
      Паша как бы вполне доброжелательно подсел к их теплому сообществу, отхлебнул шампанского и начал разглагольствовать.
      О том, как он сладостно спал, как проснулся и испугался возни, и как послушал и понял, что это такое...
      И прочую никчемушную мутотень.
      Но со смыслом. Запугать окончательно Надюшку, и расслабить Клима, чтоб тот пока воспринимал ситуацию как юморную.
      Острее воспримет дальнейшее!
      - А теперь, братишка, поговорим начистоту.
      У Клима по спине противно забегали живчики-колючки, что всегда означало сильный прокол в делах и очередную жизненную гадость. Пиковый марьяж, - дама, король, валет.
      - Думаешь, тебе за так сойдет, что ты девку, врагиню элькину, тут в элькином доме, прихватил? Хозяйка за ворота, а ты - в её доме бардак устроил. Не хило, муж! Мы, соседи, так этого дела не оставим. Это что же, наших баб поселковых обсирать будешь? Не позволим. Пусть только Элеонора приедет, - мы с тобой по-свойски, по-нашенски, разберемся. Ты что думал? Попил я у тебя, погулял, и на все остальное - длинной слюной? Нет, братан, не пойдет. Попили, - хорошо, а подставлять хозяйку не позволю, понял?
      Клим трясся. Ужас окатил его с ног до головы. Не видать ему сладкой жизни! Хотелось как лучше, а получилось как всегда... У него. Выкинет его Элька сегодня же. А этот Игорек! Ну, блин, и сучок! А что Климуша-то сам? На фига ему эта Надюшка!
      Эльке, конечно, плевать на климовых баб, но тут особая статья. Во-первых, Элька предложила ему жениться, - пусть фиктивно, - никто же знать об этом не будет. Муж и жена. Эля и Клим. Во-вторых, Надюшка врагиня не врагиня, но что-то есть...
      Игорек усмехнулся хитровански, видя, как Клим позеленел.
      - Ладно, не боись. Это я для того, чтоб ты свое место знал. Если что, я тебя голым в Африку пущу, ясненько? - Сказал весело "Игорек". - А вот хотел бы ты, чтоб это все добро, - твое было?
      Отвечать Клим боялся.
      Странным показался вдруг ему этот сосед-Игорек! Прямо как бес или пиковая дама из черного марьяжа. То одно, то - совсем другое!
      "Сосед" смотрел совиными глазами прямо в душу.
      - Ну, чего молчишь? Все пугаешься? Зря. Ты что имеешь? Дырку от сыра, вот что. И в этом все твои беды и победы. Думаешь, я не заметил, как ты мои стольники в карман прибрал? Так только самые бессовестные нищие делают. Благородный человек с голоду помрет, а так побираться не станет. Да и не голодуешь ты... Эх, Климок! А ещё интеллигентом себя считаешь! Бомж ты, а не интеллигент. Элька тебя из милости при кухне содержит, понял?
      Клим был унижен и растоптан.
      Но разозлился он почему-то на Зльку.
      ... Богачка сукина! Кривится на все, рожу корежит... Надо бы ей показать, где раки зимуют!
      - Ага, вижу, надумал, - ухмыльнулся Паша, - вот так оно все и есть. Одним - рябчики в сметане, другим - за счастье стольник с общего стола фигануть. Тебе бы эта дача нужнее, чем Эльке, что, не так? У неё и хата в Москве, и работа... А у тебя ничего ( тут Паша говорил наобум, но чувствовал зависимость и жалкость Клима, хоть тот и держался фон-бароном. С голой задницей!). Ладно уж, - сказал Паша добродушно, как объевшийся змей, - давай выпьем да я поеду в Москву. На ещё тебе... - Он вытащил из кармана пухлый бумажник, - мало-мало гумпомощь... - И отсчитав две сотки, протянул Климу.
      Клим как запустил в бумажник глаза, так и не мог оторваться от толстенной пачки денег: и зеленые там были, и деревяшки...
      Не успел ни о чем подумать, - рука сама потянулась к деньгам и схватила вожделенные бумажки.
      Паша увидел этот жадный взгляд и предупредил, - я тебе не за красивые глаза, что в мотне висят, деньги дал. И ещё дам. Задание от меня получишь, понял? Жди весточки.
      После этого Паша так накачал Клима коньяком, что тот свалился и заснул. Как умер.
      Паша решил проведать перед уходом Надюшку, которая от стыда убежала наверх. Чтобы она отсюда ни в коем разе не уезжала.
      Нога, мол, как нанятая болит...
      Что ей делать? Следить за всем и звонить ему, Паше.
      Паше - главному штабисту в операции: ДОМ.
      Взойдя наверх, Паша сразу услышал надюшкино хныканье из-за первой двери. Озверел и решил не идти к ней, пусть поревет, а поглядит пока, что здесь к чему.
      Если сейчас войдет к ней, - не удержится, - даст в репу и обязательно фингал. Как она Эльке представится?
      Злясь и взбухая как кипящий чайник, Паша заглянул во вторую, - по ходу, - комнату. Там была спальня. С красивой мебелью, широкой кроватью и настенным зеркалом.
      Кровать была разобрана, но пуста. Здесь что ли Илья отдыхал, подумал Паша и удивился, что того нет.
      Увидел впереди ещё дверь и решил заглянуть туда.
      Это был огромный чердак и в конце его, в темном углу, кто-то копошился, с фонариком-карандашом.
      Паша тихо вошел и стал наблюдать.
      Постепенно освоившись в темноте, он разглядел Илью, который, положив фонарик на ящик, под лучом, рылся в углу, отставляя ломаные стулья и прочую рухлядь.
      ... Ничего себе примочки, подумал Паша, это что же он тут такое ищет? Сокровища?.. Есть такое понятие! Гаркнуть или повременить?
      Решил повременить, - больно шустро Илья копался! Будто знал, что ищет.
      Неловко переступил с ноги на ногу, тихо хлопнула доска, Илья мгновенно потушил фонарь и затаился. Надо было Паше открываться.
      - Это что ж ты по чужим чердакам как вор лазишь? - Громово крикнул Паша, - а ну выходи на свет Божий!
      Илья молчал и не дышал.
      Вот она, невезуха! Он нашел бюро! Рассмотрел в углу! Только сдвинуть допотопный шкаф и... вот оно! Правду рассказал отчим и верно определил, что бюро - на месте. Никуда не делось! Знал видно хорошо адъютант своего генерала и Ираиду!
      А тут этот придурок Игорек. Может, уйдет?..
      Но "придурок" не собирался уходить, наоборот двинулся к нему.
      Илья чуть не обмочился от страха. Он был в тряске безумия. Наклонился, поднял доску с гвоздем и тут же услышал, - ты не очень-то, земеля, у меня ствол! Выходи. Выйдешь, - жив останешься!
      Он купил газовый ствол, который выглядел настоящим и сделан был по типу итальянской "Беретты", купил для понтяры, никогда его не пользовал, но любил в определенной компании небрежно сказать о нем и даже показать. Теперь, - раз и навсегда понял, что это за чудодейственное средство! В секунду лечит!
      Илья на ватных ногах выполз из угла.
      ... Попал! Ментом оказался этот сосед-Игорек!
      Паша понимал, что надо бы вместе с этим чудачком пройти в угол, чтоб тот ему показал, чего он там нарыскал...
      Но Паша элементарно боялся. Вовсе не такой крутой он был, каким представлялся.
      Жаден, - да. Охоч до чужого, - да. Даже извести кого надо, мог. Но тихо, чтоб ни одна мышь не пискнула. А вот так, как говорится, в лобовую атаку...
      Поэтому Паша грозно приказал Илье, - а ну, выходи!
      И сам прежде вышел с чердака.
      Илья понуро прошел мимо него.
      ... Куда его теперь?.. Лихорадочно соображал Паша.
      Время подходило к нормальному утру и Эля вполне могла рвануть сюда с первой электричкой, а то и на такси...
      Но Паше не хотелось отпускать за так этого раздолбая. Что-то он отрывал на чердаке. И Паша должен узнать, что. Он вспомнил, что Надюшка лепила про этого Илью. Что старый, мол, элькин друг, откуда-то чуть не с хребтов китайских, блин. Зачем здесь появился? Ответа не находилось.
      Паша провел Илью на террасу. Здесь видно калитку.
      Он усадил своего подследственного спиной к окнам.
      - Ты сейчас скажешь мне, чего там лазил, и я тебя отпущу. Начал внушать Паша, - будешь запираться, - сядешь года на три.
      Паша чувствовал себя сыскарем и его распирала гордость.
      Илья молчал, похолодев от ужаса, - точно, мент!
      - Я что тебе сказал? - Привстал Паша, - или приемов наших захотел? Ну! - И он угрожающе двинул рукой с пистолетом, - враз без глаза останешься. Ничего, купишь стеклянный, красивый, какой хочешь, хоть синий, хоть красный.
      Паша заржал, довольный и своей шуткой, и устрашением.
      Чуткий его напряженный слух уловил шуршание шин за забором.
      Паша вздрогнул. Смываться! Но его будто заморозило. От Ильи не ускользнул пашин страх. Он понял, что "мент" боится Эльки.
      Надо использовать шанс.
      Метнулся глазом на Игорька, - тот как-то осел и будто задумался, махом распахнул едва прикрытое окно, выскочил в сад и рванул. Паша не ловил его, а тоже сиганул в сад и спрятался за сарайчиком, который совсем похилился, но Ираида почему-то жалела его снести.
      Илья не сразу открыл калитку трясущимися руками, но когда вылетел за нее, то увидел подъезжающее такси, совсем недалеко.
      Он спрятался в кустах и прополз вдоль заборов за угол.
      Там открывался простор прямиком до автобуса.
      Илья нырнул в автобус и присел под окном.
      За эти минуты, Илье казалось, что он ощутил, как седеют у него волосы...
      Эля вошла в дом с пищащим Венечкой на руках и удивилась, что никто её не встречает.
      В гостиной она увидела спящего на диване Клима, в халате, из распаха которого виднелось голым-голимое тело.
      Он не услышал ни её шагов, ни громкого поскуливания Веничка.
      Клим был тяжко пьян и сивушное амбре заполняло атмосферу.
      Несколько заветрившийся натюрморт на столе говорил о многом.
      ... А где же Илья, удивилась Эля, и Надюшка?
      Ей пришло в голову, что они в таком же дезабилье, - наверху.
      Она положила Веничку в кресло и, взбухая праведным негодованием, пошла наверх.
      В её комнате, на её кровати, спала Надюшка, накрывшись пледом.
      Она села в кресло и вдруг неожиданно разрыдалась. Она-то думала, что сейчас устроит разгон, а вот сидит безвольно и ревет!
      Настолько её потрясла бессовестность честной компании.
      Надо же! Даже не прибрать ничего! Не привести себя хоть в какой-то пристойный вид. Как пили, видно, так и рухнули, не заботясь о том, что она приедет и все это увидит. Наплевать им. Случайные люди.
      Вот, что её доканало.
      Она вытерла слезы и крепко потрясла Надюшку за плечо. Наконец, та открыла сонные бессмысленные глаза... Увидев Элю, села, закрутилась в плед. Молчала.
      - Объясни мне, будь добра, что здесь происходило? - Спросила Эля, с отвращеним глядя на помятое надюшкино лицо, - где Илья?
      Надюшка находилась в шоке.
      ... Как Паша? Где он? Неужели Элька его застала... Надо тогда надеяться лишь на то, что настоящего Игоря Элька пока не видела. Что с Климом? Почему она спрашивает про Илью? Он же спит в соседней комнате!
      Она так и ответила, - Илья в соседней комнате.
      Эля решила пройти к Илье, чтобы дать время Надюшке одеться и очухаться.
      Но в другой комнате Ильи не оказалось, хотя постель явно хранила пребывание в ней человека, а может двух?..
      Она теперь вовсе не надеялась на то, что хоть кто-нибудь здесь вел себя более или менее прилично.
      Наверное, Илья спустился вниз, на террасу сбежал, в сад?..
      Она снова вошла в свою спальню.
      Надюшки там не было. Постель прибрана и в комнате воцарился какой-никакой порядок.
      В гостиной же вовсю шла работа.
      Надюшка собирала со стола и выносила на кухню грязную посуду. Перед Веничкой стояло блюдце с молоком.
      Клим, одетый в джинсы и майку, стоял с пылесосом, не понимая, видимо, что с ним делать.
      Картинка типа - "Не ждали".
      Эле стало смешно.
      Она посмотрела на Клима и уверилась в том, что говорить с ним сейчас бесполезно.
      ... Зачем! О, зачем! Зачем придумала она этот фиктивный брак!
      Что её толкнуло под бок? Кто? Все этот Стах! Из-за него она все продолжает и продолжает делать глупости! Надо это прекращать. Вот устроит она для всех, - абсолютно для всех! - Новоселье, потом завяжет со всеми и начнет новую жизнь.
      Пусть совсем одинокую, пусть! С ней будет Веничка.
      И ни одного засранца она сюда не допустит. Клима отправит к маман.
      Всего за какие-то несколько дней он ей смертельно надоел.
      Она забыла, всепрощенка, каков он!
      А Ильи нет как нет. На террасе пусто.
      Надюшка копошилась у стола, Клим все ковырялся с пылесосом.
      Эля взъярилась.
      - Ну, ты, пьянь, - произнесла она грубо, - уборщик хренов, долго будешь над пылесосом висеть? Отойди, я сама сделаю. А ты, борцыца за наследство! Женщина называется! Такое после себя оставить в чужом доме!
      Эля понимала, что она идет на предел оскорблений, но её охватила прямо-таки ненависть.
      Они молчали. Клим закурил, а у Надюшки потекли по щекам слезы.
      Это ещё больше обозлило Элю.
      - Не реви! Слезами не поможешь. А где ещё герой, - Илья?
      - Не знаю, - пробормотал Клим, - вчера был... Уехал наверно,
      - Я его не видела... Уехал. - Прошептала Надюшка.
      - Да мне, впрочем, наплевать на него, как и на вас. - Сообщила Эля. Я пойду спать, не выспалась, домой спешила! Дура! Надо же соображать, - на кого дом оставила! Короче, когда я проснусь, чтоб тут вашего духу не было.
      Клим дернулся что-то сказать, но она предварила его, - слушать ничего не желаю. А чтоб вы моего щенка не отравили, я его забираю с собой. Чао, кинула она со смешком и ушла наверх.
      Ей показалось, - останься она ещё на немного и она не только будет оскорблять их, но может ударит. Избить. Убить.
      Заснуть, конечно, она не могла. Курила, сюсюкала с Веничкой, который устав, прикорнул на подушке, свесив на сторону головенку.
      Слышала как внизу ходят, что-то тихо говорят.
      В скорости заскрипели ступеньки.
      Кто-то шел к ней.
      Она быстро закрыла глаза, притворяясь спящей. Ей не хотелось не только ни с кем из них общаться, но и видеть кого-либо.
      Однако она знала, что Клим постарается что-то сделать, как-то помириться. Так просто он отсюда не уедет.
      Это был Клим.
      Он подошел к кровати и тронул её за плечо.
      ... Ого, как припекло! Будить не побоялся...
      Эля сделала вид, что проснулась.
      Открыла глаза и увидела, что Клим стоит на коленях у её постели, руки трясутся, а из глаз льются слезы.
      - Что ещё такое? - Недовольным голосом спросила Эля, - покоя нет. Я же сказала!
      Клим зашептал, - Эличка, прости, прости меня... Как-то так получилось. Приехал этот Илья, навез шампанского, мы смешали, и вот... Я тебя понимаю, я бы наверное сам тоже так же... Но прости. Больше такого не будет. И не зови ты этих Надюшек, Ильюшек. Чуть было не сказал про Игорька, - и сказал бы, навесил на него ответственность за разгул, - но хорошо Надюшка предупредила его, что Игорек здесь и ждет в сараюшке.
      - Клим, - Эля села в постели, - я сказала, что не хочу вас видеть? Не нужны мне объяснения. Все и так ясно. Уволь. И уезжай, Клим. Договор наш с тобой я расторгаю. Я как-то подзабыла, что ты из себя представляешь. А если тебе очень надо, - я тебя простила. Все?
      - Эличка!.. - заплакал всерьез Клим.
      Он представил себе, как возвращается к маман и вешает ей лапшу насчет того, что Элька ему надоела, не нужна... И так далее, в том же духе. Но тут уж маман не поверит ни за что!
      И ему - кранты.
      - Эличка, - повторил он, - я прошу тебя, не решай сейчас! Я уеду! Уеду. Но позвонить тебе можно, через дня три?.. Можно? Не рви по живому. Мы же... - Он не мог сдержать всхлипов и зашептал, заикаясь, - мы же свои люди. Я не спал с этой лахудрой, поклянусь тебе, чем хочешь!
      Эле стало гадко и муторно.
      Она готова была сейчас наобещать ему любое, лишь бы он оставил её в покое, уехал.
      - Все, все, все! - Закричала она, - если ты сию минуту не уйдешь, со мной начнется истерика. Иди! Хорошо, позвони через три дня, но дай мне покоя! Ну я же прошу! - Эля приложила руки к груди.
      Веничка от громких разговоров проснулся и запищал.
      Клим знал свою бывшую жену. Если начинается такое, - хорошего не жди.
      И он ушел, радуясь малому: вырвал у неё согласие на звонок.
      В гостиной и на кухне было почти стерильно.
      Надюшка постаралась, хотя и горела от злости на эту стерву. Так её обмазать! А сама-то хороша! Напилась тогда, когда Юра был...
      ... Где этот Юра?.. Подумала она, вспомнив о нем с непонятной тоской, - Надо бы с ним встретиться.
      Приедет в Пушкино и сходит к писателю Андрею, - спросить, когда Юра там будет, мол, они немного повздорили и она первая хочет протянуть руку. А Паше скажет, - для дела.
      Клим, мрачный, вошел в гостиную, сел в кресло и закурил. Надюшка упавшим голосом спросила, - ну что? Понимая, что плохо.
      Клим злобно глянул на нее.
      - Сходи, - узнаешь! - Грубо бросил он, - я не намерен унижаться! Что, я больше всех виноват? Я все затевал? Само затеялось не без твоей помощи! А я почему-то должен отдуваться!
      - Ты что же это, Клим? Ты сам нажрался и приставал ко мне! Надюшка опять чуть не плакала.
      - А ты сильно против была? - Нагло усмехнулся Клим.
      - Ты меня насиловал! - покраснела Надюшка, - вот пойду и скажу ей!
      - Иди! Только кто тебе, б...и, поверит! Скажу, сама ко мне вязалась. Насиловали ее! Да кому ты нужна, чтоб тебя насиловать...
      Надюшка онемела от таких оскорблений.
      ... Вот он какой, Клим этот! Продаст за так. И Эльку свою.
      Надюшка утерла слезы, пошла к выходу. У двери бросив: тебя Игорек ждет.
      Клим вслед ехидно вякнул, - а ножка как? Позабыта?
      Паша сидел в сарае на табуретке.
      Первый вопрос его был: пожрать принесли? Я с голоду чуть не подох!
      Надюшка охнула и выбежала из сараюшки. Через минуту она уже была здесь с тарелкой всякой всячины и бутылкой водки.
      Они выпили, поели, и закурили.
      В даче стояла тишина. Да и вообще нечего бояться, - кто сюда зайдет, в эту развалюху?
      Клим раздумывал, куда ему податься. Разве к Стаху? Он парень свой, пустит хоть на день, хоть на три, и душу мотать не будет.
      Если же спросит, что произошло, навешает ему Клим, что, мол, решили они с Элькой до помолвки побыть отдельно!
      Он вздохнул.
      ... Помолвка! Не бывать теперь ей. Новоселье-то состоится, только без него. Надо бы приложить все усилия, но как, что сделать? К Стаху присоседиться?.. Его-то Элька позовет. Верняк!
      Паша смотрел на Клима и тоже думал, как быть?.. Открываться ни в коем случае нельзя. Ссору Паша слышал. Плохо. Все распустились, а он был занят. И Надюшке забыл сказать, чтоб прибралась.
      И этот "чудачок" Илья с чердачными делами. И что искал, - неизвестно, а надо бы знать. Ускакал ведь, молюска!
      Нехорошо.
      Паша вдруг решил, что Климка надо брать по месту. Увезти в Пушкин и там, под водочку, раскрутить. Он теперь злой. То, что надо. А его трепню на кассету записать, чтоб не рыпнулся.
      - Слышь, Клим, едем ко мне. Я ведь в Пушкине живу. Квартира у меня там. - Он хохотнул, видя удивление Клима. - Выпьем, закусим, обмозгуем все... Можешь у меня пожить, я ведь один.
      Клим воспрял духом.
      Очень ему не хотелось идти на поклон к Стаху.
      И не поверит Стах в байки про романтическое житье отдельно, не мудак же он!
      Нет, Клим не пропадет: всегда выскакивает какой-нибудь вариант, - при полной, казалось бы, безнадеге.
      - Едем, - весело откликнулся он.
      Надюшка чуть снова не зарыдала. Этот сволочь будет у него кантоваться! Паша не знает, какой он! Надо бы его предупредить. Глава 27
      Катя чуть с ума не сошла, увидев Илью. Бледного до синевы, измазанного в грязи, с порванной брючиной и окровавленной рукой.
      Она втащила его в квартиру и он прямо у двери тихо сполз на пол.
      - Что с тобой, Илья? Кто тебя так? Что случилось? - Забросала она его вопросами.
      Он, глядя на неё какими-то больными газами, ответил шепотом, я сам.
      Катя тут же перестала беспокоиться и разозлилась.
      - Хватит мне голову морочить! Били? Кто? Этой любовник? Застал, что ли?
      Илья покачал головой, - нет, все не так... Помоги мне подняться, я бежал всю дорогу, боялся, вдруг следят...
      Молча Катя помогла ему подняться, проводила в ванную. Он еле держался. Она больше ничего не спрашивала, - продолжала злиться.
      ... Этот неумеха что-то натворил на даче! О, Господи, за что ей такой нескладный мужик достался? Леха, - лучше!
      Так она раздумывала, пока Илья мылся, а она собирала обед.
      Хорошо, мальчишки с соседской мамой и детьми ушли гулять. Не надо им видеть "дядю Илью" в таком состоянии.
      Ее жгло любопытство, что же такое произошло?
      И сама ответила, - ничего хорошего, можешь не волноваться. На роже написано! И ещё хочет на ней жениться! И детей забрать!
      Она даже расхохоталась, благо он ничего не слышит.
      ... Да, Катерина, придется тебе что-то предпринимать с этим недотепой...
      Илья вышел из ванной чистенький, хорошенький, одетый в капитанский махровый халат.
      Глаза у него заблестели при виде наваристого рассольника, огурчиков-помидорчиков и поллитра водочки. Ведь у него, как говорится, маковой росинки со вчерашнего вечера не было!
      - Ну! - Поторопила его Катя, когда он съел борщ и налил им по второй, - давай же, рассказывай!
      Глаза у неё горели как у кошки на мышь.
      Илья откинулся на стуле и таинственно сказал, - а бюро-то есть!
      Сейчас, рядом с Катей, такой большой и надежной, после вкуснейшего рассольника и рюмки водочки под соления, далеко от Взлетной и того сумасшедшего дома, - злоключения не казались ему столь ужасными, и лениво думалось, что все образуется.
      Главное, - он нашел это сказочное, несбыточное бюро!
      За старым поломанным шкафом... Его только отодвинуть и... бери! И он ничего не сказал этому менту и сумел от него сбежать.
      Все, не так уж плохо виделось, как в электричке, в тряске от ужаса.
      - Ну, главное я тебе обозначил, - начал Илья вальяжно, - бюро существует, оно - не миф.
      - А что в нем, что, что? - Подхлестывала его Катя, удивляясь, как быстро он - после такого прихода, - оправился и выглядит довольным и вполне благополучным.
      - Вот этого пока я не знаю, - смущенно произнес Илья.
      Катя нарочито громко расхохоталась.
      - Он нашел! Нашел! Не посмотреть, что там! Ненормальный... Покачала Катя головой, обращаясь куда-то в сторону.
      Илья почувствовал себя обиженным.
      Он столько перенес! Но она же ничего не знает!.. И он изложил все, в подробностях.
      Катя слушала, замерев, боясь пропустить хоть малую малость.
      Когда он закончил, она задумалась и потом оглоушила его как поленом по башке.
      - Тебе туда путь заказан. - Веско подытожила Катя. - Мент расскажет этой Эльке обо всем. Не станет он скрывать. Соседи ведь! А она подумает, что ты бандит. А что бандит может искать у них на чердаке? Деньги и драгоценности. Тут-то она и покопается в старье! Если только это бюро не старый бабушкин комод! - Ядовито закончила она.
      Илья возмутился, - какой комод! Что, я не отличу комода от бюро? Мне отчим его рисовал! Я запомнил! Ручки медные витые. На дверце медные скрещенные мечи с листьями! Все так! Там пылищи! Сто лет видно не заглядывали. Ломаные стулья, шкафы, какие-то тазы, ванны... Жуть! Не полезет Элька туда! А если и полезет, то ничего не найдет. Не в ящичке же сокровища лежат, - нате, берите нас! Наверняка, какая-нибудь хитрость.
      Уверяя Катю, Илья старался уверить себя. Но где-то в мозжечке гвоздила тревога. Не он один умный, другие тоже не дураки. Этот мент наплетет на него, что-нибудь совсем другое, а сам, при случае, потиху слазит на чердак.
      - Еще как полезет! - Убедительно произнесла Катя, - я бы полезла. Подумаешь, пыль! Надела старый халат, перчатки и полезла. Думаешь, она так оставит это дело? Человек из Забайкалья прибыл, с какой-то тайной историей и ... полез на чердак! Когда никто не видит! Она, что, дурее тебя? Думаю, не дурее, а поумнее. Так что, есть бюро или его нет, - нас не должно волновать. Проплыли мимо. Забудьте. А ты - дурак, надо было этого ментяру заинтриговать. Наполовину рассказать, наполовину соврать... Ну, если что нашли бы, - поделились. Куда денешься. Лучше, чем вот так, - пустышка! Он пошел бы на это... А ты - бежать! Скажи своему бюро - прощевай.
      ..."И мне"... хотела добавить Катя, но уж не стала добивать Илью.
      Он опять выглядел как ощипанный для щей куренок.
      - Что же нам делать?.. - Прошептал он, с надеждой глядя на Катю.
      И вдруг лицо у него вытянулось, побелело, и он уже почти без голоса спросил, - Катя, я с кейсом пришел?..
      - Бе-ез... - Протянула она, уже понимая, в чем дело.
      И заорала, - хватит! Надоело! Ты ничего не можешь! Только и умеешь, что трахаться! А это далеко не все, мой миленький, для настоящего мужчины! Ты - дурак и ничтожество! Где кейс? Там оставил? Или в электричке?
      Она вскочила со стула и готова была ударить Илью.
      Он тоже вскочил, но помчался в переднюю.
      Вернулся через минуту совершенно уничтоженный.
      - Я его забыл... Я забыл его в комнате, где спал... Не в электричке, я помню...
      Он смотрел на Катю, как смотрел крепостной на своего барина: прикажет сечь розгами на скотном или помилует?..
      - Так. Ладно. Что там было? Документы? Мой Адрес? Что? - Допрашивала она как следователь.
      Он отвечал как школьник.
      - Нет, документов не было, они в пиджаке. Адреса - тоже не было. Коробка конфет для Эльки. И письма те...
      Катя коротко и грубо выругалась.
      - А вот это нехорошо. Не за фигом ей без тебя читать, что я нацарапала... Это на крайний случай... Теперь вообще против тебя - улика. Бандит уж точно! С каким-то неясными фальшивыми письмами. Одно дело, когда ты бы рядом сидел или читал ей... А то лазит по чердакам, письмишки подметные...
      Илья совсем приуныл.
      - Да-а, Илюша, не вышел у тебя с ней роман! Напакостил ты себе сильно. А вот у меня - выйдет. - Заявила она вдруг, сверкая глазами и ямочками на румяных щеках.
      Илья оторопел.
      ... Что она городит?
      Катя налила ещё по рюмочке и сказала таинственно, - я сейчас тебе буду говорить, ты молчи и внимательно слушай. Потом сделаешь замечания и мы все в деталях разработаем. Сечешь? Жалко мне тебя стало... И себя - не меньше.
      Она выпила водку одним глотком и, уставившись в Илью своими блескучими голубыми глазами, начала.
      - Я ведь актриса. Поступала во ВГИК, не прошла из-за габаритов. Там такой один слюнтяй в комиссии был старый... Осел, который любит юненьких тощеньких заморышей. Я обиделась. Это присказка, - к тому, что и я не лыком шита! Сказка впереди. Ты поехать туда больше не можешь, Поеду я. Она победно посмотрела на Илью.
      ... Как? Куда она поедет? Что за чушь!
      - Пока не квакай, - предупредила Катя, - идем дальше. Говоришь, она новоселье собирать будет? Отлично. Я явлюсь с рекомендациями, как повар, и вообще мастерица на все руки. Пусть меня попробует, если не поверит! Я ей такого наготовлю, что она от восторга под стол свалится! Приживусь. Не на долго, не хныкай, сказала она усмешливо, видя, как позеленел Илья. Ты с ребятами останешься, заодно и проверим тебя на "вшивость". Ну, а я там, по ходу действий буду думать и решать. Понял теперь? Подружусь с ней. Не то, что ты! Ездил, ездил, а все как чужой. Как идея?
      Илья, если по-честному, сначала испугался.
      Как Катя явится? Что скажет? Поверит ли Элька ей? Тоже ведь "не пальцем" делана, как выражается его Катя. Как она будет с бюро? Ломать? Не везти же его сюда!
      Пораздумав же, Илья идею одобрил. Никто ничего не знает, а если Катя там придется ко двору, осмотрится, то вполне может заглянуть на чердак! Она же там служит! Прибраться решила.
      Элька наверняка не знает о бюро и не узнает. Вряд ли этот мент ей что-то расскажет, - не дурак он, подставляться. Но Илья должен там появиться. Вот как? Придумаем! Он повеселел. Катька голова! Министерская, как говорил Андреич.
      Бедный Андреич!..
      Но жалеть его было некогда. Глава 28
      Эля видела всю троицу в окно.
      Она, конечно же, не легла спать. Не могла по своему состоянию, да и парочку оставлять без присмотра нельзя.
      А оказалось-то! Троица ошивалась на даче. Ничего себе прикол?
      Эля оторопела.
      Что вообще тут могло твориться? Кто этот светловолосый коротышка, который важно вышагивает впереди, а Клим и Надюшка как бы семенят по бокам... И где он был все это время? Интересное кино. Не столько интересное, сколько какое-то непонятное и даже опасное. Не таинственный ли это Паша? И шагает так по хозяйски, как будто все здесь наизусть знает! И вновь кольнула история с Люськой. А ведь скорее всего, - подумала она, мысли мои текут в верном направлении. Но почему Клим с ними? Эля поняла, что страх не оставлял её все это время ни на минуту.
      Она спустилась вниз и заварила кофе.
      Выпила две чашки и вдруг успокоилась.
      ... Чего она мандражит? В конце концов, позвонит тому же Стаху. Попросит его приехать и все ему расскажет. Мало ли что у них не складываются личные отношения! Он к ней все равно неплохо относится, - это она чувствует, и она - к нему.
      А пока попробует разобраться сама.
      Эля прошла по всему дому. Осмотрела внимательно все закоулки и поняла, что человек здесь, конечно, может спрятаться, - но не надолго. Сидеть, скорчившись в каком-нибудь углу, такому толстяку? Невозможно! Разве на чердаке?..
      Ее взгляд, бродивший по спальне, вдруг наткнулся на кейс, лежащий на ковре, у кровати.
      ... Та-ак! Это ещё чье?
      Эля взялась за кейс, но тут же отдернула руку.
      ... А если там взрывное устройство? Подумала она, но рассмеялась. Совсем уже дамочка заигралась в гангстеров и сыщиков! Надо вскрыть этот кейс и сразу многое, возможно, станет ясным. Однако без свидетелей этого делать не стоит. Неизвестно, что там лежит, и неизвестно, чей он. Может того незнакомого толстяка! И там куча баксов. А толстяк только и ждет, когда она вскроет замок. Но свидетель нужен.
      Она позвонила Анастасии. Та казалась дома.
      Пока Анастасия ещё не пришла, Эля быстро решала, - рассказывать все или нет?.. И решила - рассказать, потому что ложь тянет за собой ложь.
      Примчалась Анастасия с горящими глазами. Она учуяла в голосе Эли какую-то тайну, загадку. - В чем дело? Что-то произошло? - Спросила она, как только они уселись за кофе.
      - Да, - ответила Эля, - а что, я не пойму... Может быть ты разберешься.
      Эля рассказала Анастасии в подробностях то, что застала на даче, не коснувшись отношений со Стахом и не упомянув об их романтическом свидании.
      Анастасия задумалась ненадолго и сказала, - Надо вскрыть кейс, его содержимое нам хоть что-то подскажет.
      Они с некоторой дрожью открыли несложный замок и увидели дорогую коробку конфет и несколько старых тетрадных листов, заполненных крупным корявым почерком и скрепленных булавкой. Сверху прикреплен был небольшой листик белой бумаги, уже с другим почерком, - мелким и явно женским. В кармашке находились расческа, новая зубная щетка, пара носков, два носовых платка.
      - Экипировка для среднего мужика на два дня, - усмехнулась Анастасия.
      А Эля сразу уткнулась в текст на белом листочке. Он был коротеньким. И начинался с обращения: "Дорогой мой Илюша!"...
      - Вот и хозяин нашелся! - Обратилась Эля к Анастасии.
      "Дорогой мой Илюша! Заканчиваю я свою беспутную жизнь. Хорошо, что ты остался, сын, продолжатель рода. Прочитай письма. Наверное, не правильно я все делал. Но теперь не исправишь. Если бы было можно! Сам, сынок, подумай, что и как... Я уже не могу. Прости, сынок, что таил от тебя.
      Твой отец Виктор Капустин.
      Писала за меня добрая сестричка Валечка.
      Прощай."
      Эля с Анастасией молча переглянулись и взялись читать.
      Писем было три.
      Два - Ираиде. Одно - от нее.
      Ираиду, судя по письмам, Витька сильно любил. И она отвечала взаимностью.
      Оказалось, Витька приезжал в Москву в середине шестидесятых, виделся с Ираидой. Потихоньку от всех, на её даче, провели они незабываемую ночь и Витька отбыл в Забайкалье...
      Письмо от Ираиды. Через год.
      Она сообщала, что родился у них сын, которого назвала Ильей. Но держит его в тайне ото всех, потому что не имеет права приличная женщина, вдова знаменитого человека, вдруг родить ребенка! И хочет, чтобы Витя его забрал к себе, а дальше как, - видно будет. Деньги на дорогу она высылает...
      Второе письмо от Витьки.
      Еще через год.
      Он сообщал Ираиде о том, как растет Илья, какой он славный и умненький, как любит Витьку, своего отца, а про маму знает, что она умерла... И что Витька его не отдаст Ираиде никогда. Спрячется в сопках, если она попытается их с Илюшей достать, - но не отдаст. Когда-нибудь, может, мол, они и встретятся все... И пусть тогда Илюша сам решает. Но не раньше, чем ему исполнится хотя бы восемнадцать."
      Вот такие письма-документы прочли в полном изумлении обе, Эля и Анастасия.
      И пребывали в тихом, но стойком шоке.
      - Чудны дела... - Наконец откликнулась Анастасия и стала рассматривать тетрадные листочки. - Еще один наследник объявился. Когда они тебя в покое оставят? Соли им под хвост насыпать, что ли? - Сказала Анастасия в своей обычной шутливой манере.
      У Эли на душе было муторно.
      Вот тебе и симпатичный Илья! Охотник за наследством! Из дальних мест прибыл за денежками и чем там еще... А она-то! Господи, сколько она проявила глупости, легковерия, легкомыслия! Во всем.
      - Что ты об этом думаешь? - Обернулась она к Анастасии.
      - Как это - что? Ясное же дело. Привалил мальчонка за долей...
      - Нет, что ты думаешь об этой истории... Ты же все-таки знала Ираиду больше, чем я.
      - Ну, дорогая моя, на свете бывает всякого! И стопроцентно я тебе не поручусь, что Ираида не смогла бы родить от кого-нибудь... Хотя... Хотя женщина она была твердая и умная. И имела здесь вполне здорового и красивого парня для услад... И Жорика, сына своего, так любила, что никогда бы не пошла на его ущемление. Она маме моей как-то сказала об этом, когда опять над ней навис очередной претендент... Не допустила бы она. Забеременеть, от безумно любимого мужчины?.. Возможно. Но если бы такое произошло, сделала бы аборт, однозначно. Кстати, такое может быть и происходило, но мы ничего не знали, естественно. Даже с такой разумной и холодной женщиной, какою, - по всем наблюдениям, была Ираида. Но случаются вещи почище...
      Эля задала ей вопрос, который мучил её с самого начала чтения писем.
      - Ты думаешь, это письма действительные?..
      Анастасия посмотрела на неё смешливо, - а вот на это не отвечу с гарантией, фифти-фифти... А может полная туфта.
      - Но Илья-то - настоящий? - Напомнила Эля. Она все же никак не могла представить себе, что Илья узнал... И где! В Забайкалье! О смерти Ираиды и примчался сюда...
      Существует, наверное, два варианта.
      Или - все это чистая правда. Письма - тоже.
      А у Ильи была какая-то не вполне понятная связь с Зинкой и Надькой. Они и сообщили ему о распрях с наследством, - и вот он здесь! И договорились о дележе... Но это выглядит, скажем так, фантастично.
      Или - другое.
      Илья не из какого ни Забайкалья, а вполне местный, пушкинский парень. Дружок надькиного Паши.
      О Витьке Капустине Надька вполне могла знать и от Жорика, и от Ираиды...
      Мало ли какие ведутся вечерние разговоры и воспоминания в семьях!.. Вот Зинка (и Надька!) подсуетились и сварганили: и эти письма, и этого Илюшу... А фотки могла Зинка у Ираиды просто спереть.
      Такое вот пришло в голову Эле.
      И неожиданно пришло окончательное прозрение: маленький белобрысый толстяк - тот самый Паша, Викин отец.
      И задумали они все это вместе.
      А кейс Ильи?.. Нарочно оставлен? Или просто забыт?
      И почему Ильи с ними не было?..
      И где находился Паша, пока она устраивала тем двоим разнос?
      И еще: какое отношение ко всему этому имеет Клим?
      ... Отношение? Да он обыкновенный предатель и подлец, вот и все отношение. А она собиралась объявлять его своим мужем! Нет, чтобы тихо и спокойно посидеть и понаблюдать...
      Голова у Эли шла кругом.
      Она не слышала, что говорит Анастасия.
      - Ты меня не слушаешь! Я говорю, что Илья, скорее всего, настоящий. А письма, по-моему, все же туфта. Давай, я отдам их брату, он сегодня приехал, а он передаст их в лабораторию. У них в фирме все, по-моему, есть. А если чего-нибудь и нет, тогда есть где-то рядом.
      Эля попросила: Стася, ты переночуешь у меня? Мне как-то не по себе ото всего этого.
      - Конечно, дорогая, о чем ты говоришь!
      Никто их за ночь не потревожил, но Анастасия решила сегодняшний день провести с Элей, пока та сама ей не скажет, что может остаться одна. Анастасия беспокоилась за нее, - непонятны и тревожны все эти события в элином доме. Хотя основа ясна - несчастное наследство, оставленное Ираидой! Анастасия понимала, что ничего не окончилось, скорее - начинается.
      Эля попросила приятельницу пройтись с нею на чердак и по саду, - ей все же хотелось узнать, где скрывался Паша. Может быть, он что-то где-либо оставил после себя?..
      Они пошли на чердак с мощным фонарем.
      Эля сразу же заметила, что там что-то не так.
      Дальний угол, забитый старой мебелью, был разворошен.
      Там явно копались и довольно усиленно: стулья откинуты на середину, шкаф, - старый гардероб сороковых годов, стоял не на месте, на что указывала полоска пола, менее пыльная, чем везде.
      Эля остановилась и у неё неприятно ворохнулось сердце. Лазали! Но зачем?..
      Анастасия вопросительно посмотрела на нее.
      - Как мне это надоело, - чуть не заплакала Эля, - и здесь кто-то шлялся!
      - Может быть, Пашка здесь прятался? - Предположила Анастасия.
      Эля покачала головой.
      - Сама подумай, стал бы он так все раскидывать? Зачем? Если человек прячется, то он именно - ПРЯЧЕТСЯ, а не устраивает погром...
      - А ты не предполагаешь, что он что-то искал? Но тогда, что? раздумывала вслух Анастасия.
      - Вот именно, - что? - Повторила Эля, идя в угол.
      Старые стулья, ванночка и корыто, гардероб, остов деревянной кровати, в углу поблескивало медными ручками старинное покосившееся на бок треснутое бюро... Вот его Эля раньше не видела, она же была на чердаке! Что это за бюро? Могло бы вполне пригодиться, если бы не было столь разбито. Она обернулась к Анастасии.
      - Как ты думаешь, что здесь кому-то было надо?
      - Думаю, нам стоит протрясти весь этот хлам, - откликнулась Анастасия, тоже обратив внимание на старинное бюро. - Красивая вещица, - кивнула она на него, - стоит реставрировать. Антиквариат, дорогая моя...
      - Но не станут же из-за этого сюда лезть! Кому оно, это ломаное старье, нужно! Да просто попросили бы меня, - я бы отдала его! Хватит мне того, что есть, - ответила Эля, со злостью вышвыривая из гардероба кипы старых журналов, тряпье, шелковый допотопный абажур...
      Скоро они разобрали угол, ничего в нем не найдя и сели покурить.
      Эля тяжко задумалась.
      Она никогда не узнает, кто лазал и зачем. А ведь здесь хранила Ираида свои драгоценности и деньги, вон в том шкафчике... Элю обдало жаром. Кто-то знал? И искал? А она все уже убрала отсюда... А кто? Конечно, Надька и вся та компания. Но говорить она Стасе об этом не будет. Не хочется.
      - Послушай, дорогая, - нарушила тишину Анастасия. - Давай разберемся подробненько.
      По крыше застучал дождь.
      Было серо и уныло за немытым оконцем чердака...
      На деревьях совсем не осталось листвы. Скоро зима... Темь и белые холодные молчаливые сугробы...
      И Эля одна здесь.
      Как Анастасия может жить вдали от города, - его огней, многолюдья, бодрящего шума?..
      Пожалуй даст она Палычу приличную сумму и попросит его либо самого пожить на даче, либо кого из сынов поселить, - а сама уедет в Москву и начнет привычную городскую жизнь!
      - Давай, разберемся... - нехотя протянула Эля. - Клим? - Она покачала головой. - Нет. Он ни о даче, ни о том, что тут есть, и сколько и чего я унаследовала, не знает. Надька с её Пашей? Да, они могут. Надька, возможно, знает, что здесь есть что-то еще, что-то, о чем мне не сказала Ираида. И они ЭТО ищут!
      Анастасия энергично замотала головой, - нет и нет! Если бы они что-то знали, они бы давно забрали ЭТО и не таскались бы к тебе чуть ли не ежедневно! Не строили бы козни...
      - Думаешь, - успокоились бы? Ты что, Стася! Это не те люди, чтобы чем-то одним удовлетвориться! Ладно, оставим пока собеседования, - решила Эля, - шкаф осмотрели, теперь давай осмотрим это бюро...
      Они подтащили бюро поближе к свету, - оно жалобно трещало и грозило развалиться... Раскрыли ящички, дверцы... Везде было пусто.
      - Давай походим по саду... - Начала Эля. - Мне душно здесь.
      - Походим и увидим следы... - Посмеялась не очень весело Анастасия.
      Анастасии так хотелось внести хоть чуточку юмора в этот довольно-таки мрачный поиск, в мрачную погоду, при мрачной хозяйке дома.
      Когда они, побродив по саду, на всякий случай, заглянули в сарайчик, то сразу все поняли.
      Рядом с лежащим у стенки бревнышком, - сигаретный пепел и окурки. В уголку - пустая бутылка из-под "Абсолюта"! Которую уж никак нельзя списать на прежние годы. - Я бы никогда не догадалась сюда заглянуть! - призналась Эля. - На это и расчет, - откликнулась Анастасия, - хозяева в такие сараюшки не заглядывают обычно. Может и к лучшему... - Думаешь, дал бы по голове и дело с концом? - Усмехнулась Эля. - Не знаю, ничего я не знаю... Честно ответила Анастасия. - Ну, и что мы с этими вещдоками делать будем? Вынесем и выбросим?
      - Пусть все так и лежит, что ты! - Воскликнула Анастасия. - Не надо, чтобы кто-то, зайдя сюда, подумал, что его засекли.
      - А ты уверена, что сюда будут ЗАХОДИТЬ? - Уточнила Эля.
      Анастасия смутилась и только пожала плечами.
      Они сидели на террасе и немножко выпивали.
      Анастасия старалась растормошить какую-то совсем отстраненную или очень грустную Элю.
      - Элик, давай разберемся с этим Ильей! Он, по-моему, - самое главное звено всей истории и самое непонятное.
      - Давай, - вяло согласилась Эля.
      Не нравилась она Анастасии сегодня! Конечно, чего хорошего, когда тебя обкладывают как зверя в берлоге.
      - С этими двумя, - Пашкой и Надькой, - все ясно! - Бодро начала Анастасия. - А вот Илья - темная лошадка! Почему приехал? Как наследник? Но я уверена, что он не наследник... Что ищет в доме? И на каких правах? Или просто и примитивно, - бандит и вор? Я думаю, мелкий шантажист, а если и вор, то не вор, а воришка. И письма нарочно оставил, чтобы потом приехать и сказать, - а вот он я, - "ваш сын, брат, жених"...
      - Нет, Стася, мне кажется, Илья не специально оставил кейс. Он его забыл. А убежал... - Она подумала, наморщила лоб, - а убежал из-за кого-то! Короче говоря, Илья приехал сюда из-за каких-то отцовых дел. - Вдруг уверилась Эля. - Витька Капустин что-то украл. Это каким-то образом осталось у Петрова... Илья приехал искать. А не найдет, - с меня стрясет хоть сколько!
      - Вполне реально, что Ираида нашла ЭТО! - Подхватила Анастасия, откуда у неё такие деньги, чтобы отгрохать заново дом. Я все удивлялась. Так что Илье ловить здесь нечего. И если Ваня ещё расскажет нам о письмишках! То ты от этого Ильюши защищена на все сто!
      - А ЭТИ?.. - Спросила Эля.
      - Что - ЭТИ? Думаю, они ничего не знают. Илья им никогда не скажет ни полслова. Они сами по себе. Просто пакостят помаленьку, чтобы тебе жизнь сахаром не показалась. Я бы на твоем месте начихала на них и жила-поживала, в ус, как говорят, не дула! Им назло!
      - Илья, пожалуй, больше здесь не покажется... - Раздумывала Эля.
      - Вот и не права! - Живенько откликнулась Анастасия. - Явится как милашка! Откуда ему, горемыке, догадаться, что мы его подметные письма на экспертизу отправили! У него на такое мозгов не хватит.
      - А если не явится? Я же не знаю, где его искать? Растворится в Москве и прибудет в какой-нибудь неурочный момент, когда я расслаблюсь и забуду о нем. А если он и не Капустин вовсе? Я же паспорт его не спрашивала. Мне бы хотелось поговорить с ним в открытую. С глазу на глаз, вот как сейчас с тобой.
      - Элечка, дорогая, Не отступится Илюша этот! Что, он даром ломался, ехал из Забайкалья? - Уверяла Анастасия Элю, - вот ты его и прищучишь. И меня позови, я тоже дровишек подкину. - Анастасия положила Эле на плечо руку, - вместе сдюжим с ними со всеми. Сколько нас тут? Палыч, я, Ваня, палычевы парни... Ты, что?
      Эля была благодарна Анастасии за такую горячую поддержку.
      А теперь она скажет, что ей надо поработать, - сроки поджимают, - а на самом-то деле она хочет побыть одна.
      Если она все же собирается бороться за свои права, то необходимо прекращать бояться. Нечего хвататься за стасину юбку.
      Анастасия была женщина понимающая и тактичная.
      Она сама заявила, что пойдет готовить обед...
      - Приходи обедать, я тебе свистну. Ваня приедет, может уже и письма с ответом привезет. - Она подмигнула и ушла.
      После её ухода Эля схватилась за телефон и позвонила в Питер. Она уже несколько дней тянула со звонком, - настроение не то. А мама сразу по голосу поймет, что с дочерью какие-то неувязки.
      Сейчас Эля неожиданно пободрела и пока "есть порох", - надо звонить.
      В разговоре мама задала вопрос, - а ты все так одна и живешь на даче?
      ... Она же маме сказала, что с ней будет жить Маринка. Мама, теперь ясно, - не поверила...
      Не станет она врать, в конце-то концов!..
      - Да мама, пока я одна. Маринка приедет попозже... Но зато я купила собаку.
      - Вот это хорошо, - обрадовалась мама, - какую?
      - Шарпея, зовут Веничка, - ответила Эля, хотя для мамы породы собак темный лес.
      Мишка завопил, что шарпей, - это здорово и он тоже хочет шарпа...
      Эля уже собиралась распрощаться, но не тут-то было.
      Мама задала и другой вопрос.
      - А как твой бывший? Приезжал?
      Этого вопроса ждала Эля и на него не хотелось отвечать.
      Она небрежно бросила, - нет, я его сто лет не видела и не слышала.
      - Это было бы замечательно, но ты обманываешь меня, детка моя, уверенно заявила мама, - по голосу твоему чувствую. Я же все-таки тебя много лет знаю, не так ли? Давай-ка выкладывай правду.
      ... Рассказать? Посоветоваться?..
      И запретила себе это делать.
      Мама в минуту соберется и завтра утром будет здесь.
      А этого допустить нельзя, - неизвестно, что ещё предстоит Эле.
      - Мама, я тебя не обманываю! Я действительно с ним не общаюсь, ответила Эля как можно более твердо.
      - Попробую тебе поверить Но ещё и ещё предупреждаю тебя, - не вяжись с Климом. Он человек ненадежный, слабый и по натуре предатель. Как только узнает, что у тебя есть чем поживится, - так ли, этак, а оберет тебя. Пойми ты это наконец! И не жалей его, знаю я твою тенденцию, - всех и вся жалеть! В том, что он сейчас ничего не имеет, никто не виноват, кроме него и его мамаши.
      Мама ещё что-то хотела сказать, но Эля вскрикнула, - ой! Звонок! Ко мне Анастасия идет, помнишь соседку нашу?
      В общем, разговор состоялся и мама уверилась, что дочь защищена соседкой Анастасией и огромным сторожевым псом!
      А то, что "сторожевой пес" надул на ковер и смотрит на неё грустненькими глазками, обижаясь, что она не берет его на руки, - так этого мама не видит.
      Повеселее стало на душе.
      Эля схватила "сторожевого пса" в охапку, - он тут же завозился, удобнее устраиваясь у неё на коленях, - и начала читать роман Сары Ли.
      Она всегда сначала целиком читала роман, а не бросалась сразу же, с первой строки переводить.
      Прочла она следующее.
      "Бэтт Хейг сидела в своем кабинете, - стеклянном кубе, и бессмысленно смотрела через стекло вниз, на Гудзон.
      С восемьдесят четвертого этажа он казался просто сизой ленточкой среди муравьиного королевства.
      Минуту назад, она узнала, что потеряла и все свое состояние, и любимого мужа, который летит сейчас на личном самолете в Мексику, с Даной Ривз. Впору бросаться в Гудзон.
      Но она не знала, что далеко, в Европе, в самолет авиакампании "Эр Франс", следующий рейсом: Париж-Нью-Йорк, входит её спасение, - в облике высокого смуглокожего парня с пронзительно голубыми глазами и седыми висками.
      И зовут его непритязательно - Джерри Робинс."
      Эля откинулась на спинку кресла.
      Задели её эти строки...
      ... А её спасение? Где оно? Летит, едет или стоит на месте, не собираясь её спасать?
      Может быть она тоже пока ничего не знает, как и эта - на сейчас бедняжка, но будущая счастливица, - Бэтт?
      Ее-то обязательно спасут, эту Бетт, иначе быть не может!
      А вот Элю Петрову? Спасут ли её на родине, в непредсказуемой России?.. И кто?
      Протинькал телефон.
      - Быстро к нам обедать! - Заявила Анастасия, - Ваня приехал, с интересным сообщением и обед вкусный!
      Есть Эля не хотела, но сообщение Ивана Яковлевича!
      Обед Анастасия смастерила замечательный: бульон с гренками, на второе - курица с пюре и грибами.
      За кофе Иван Яковлевич достал из кармана конверт с письмами.
      Положил на журнальный столик, за который они уселись, прихлопнул рукой по тоненькой стопочке и, усмехнувшись, произнес: что и требовалось доказать: письма написаны, если не вчера, то три дня назад. Бумагу подпалили для "старости", - очень неумно, чернила фиолетовые подразвели водой, - тоже не гениальная идея. Ну и другие мелкие ухищрения. Даже не надо большой экспертизы. Официальную бумагу вам написали. О том, что все эти письма чистейший обман. И кстати, что интересно, - рука везде женская. И на сопроводиловке, и на самих письмах. Одна и та же.
      Эле казалось, что с письмами что-то не то, но все же она не могла представить, что это - чудовищная подставка! И от кого? От симпатичного, скромного вроде бы Ильи. Такого несчастного, вместе со своим бедным и старым отцом, очень обиженным когда-то своим любимым начальником!
      Честно говоря, Эля такого наглого обмана не ожидала.
      - Спасибо большое, Иван Яковлевич, - прошептала Эля, - голос попал, я, конечно, думала... Но не настолько же! Как я теперь посмотрю в глаза этому человеку! Мне стыдно будет...
      - А ему не стыдно! Вы об этом думайте, когда будете с ним, или с ними?.. - говорить. И не бойтесь, - это главное. А про экспертизу скажите, что она находится в надежном месте и у надежных людей. Я постараюсь чаще ездить сюда, чтобы вам, девочки, не было одиноко и страшно.
      Эля отвергла предложение брата и сестры остаться у них ночевать.
      Она постарается довести эту историю до логического конца.
      Что вся компания вместе, или по отдельности вскоре проявится, - она не сомневалась.
      Придя домой, Эля пошла на чердак.
      И, глядя на это старинное ломаное бюро, почему-то подумала, что его стоит ещё раз проверить. остальное здесь все - ерунда.
      Эля снова открыла все ящички и дверцы...
      Ничего.
      Что если его окончательно разломать?
      Но его уже ломали и сломали! И все, что там нашли, уже кому-то досталось. Может быть, тому же Витьке?..
      Тогда зачем этот приезд Ильи? А почему бы - нет?
      Мало ли что и как придумал старый мудрый Витька, чтобы обобрать ещё раз старую Ираиду?
      Или, что вернее, - её детей...
      Кто же писал письма? Та толстуха? Которая вероятнее всего приехала из Читы?..
      Эля почему-то уверилась, что старый Витька жив и дирижирует всеми действиями. Из Читы... А может из Москвы, откуда знать?
      Утром она засела за книгу Сары Ли.
      То ли она давно не работала и соскучилась по работе, то ли вдруг близкой показалась ей судьба Бэтт, - хотя ничего, сколько нибудь похожего не было в их жизнях, американки Бэтт и русской Эли. Эле хотелось знать, как у Бэтт сложится судьба. Как будто она гадала по книге, - как у той, так и у нее... Смешно! Эля же прекрасно знает, как заканчиваются такие романы! Но вопреки разуму и логике она высматривала в романе пути, которыми эти двое, - Бэтт и Джерри, - идут друг к другу.
      Книга была толстая, 600 страниц!
      Посадив на колени Веничку, Эля вчитывалась в текст.
      ... Бэтт уже выселили из дома, она переехала к сестре, что в Америке не принято. Джерри-спаситель уже расхаживает по Нью-Йорку и натыкается сплошь на хорошеньких девушек, что ему вполне приятно. И пока не видно ни одной зацепки, которая свела бы их вместе...
      В калитку зазвонили.
      Скатившись по ступеням, с визжащим позади от огорчения Веничкой, - его сняли с колен! - Эля побежала к калитке.
      Срывка открыла.
      Перед ней стояла толстая молодая блондинка.
      Та самая, с которой Илья так нежно обнимался на Павелецком вокзале.
      Она улыбалась во все свое румяное лицо. Одета была прилично. В трикотажный в синюю полоску костюм, который шел к её ярким голубым глазам.
      Эля была потрясена.
      ... Как же быстро они засуетились!
      Она машинально подхватила с земли Веничку и молча уставилась на пришелицу.
      Та видимо что-то учуяла в глазах хозяйки дома и, продолжая улыбаться, затараторила.
      - Простите пожалуйста, если я вам помешала, но мне сказали в доме на углу, что вам может быть нужна домработница, и я вот решилась... Ой, какой же ты хорошенький, - обратилась она к Веничке и протянула руку, чтобы погладить его.
      На что Веничка оскалился как мог и прихватил блондинку за палец. Эля тут несколько пришла в себя.
      ... Что ж, они начали ход, - она ответит!
      В мгновение она стала любезной дамой и позвала непрошенную гостью в дом. Из пальца у той текла кровь.
      Они прошли в гостиную и толстуха заахала, - ой, как у вас красиво! Как замечательно! И зимний сад! ( Катя была и вправду потрясена дачей. Она как-то не очень верила рассказам Ильи)
      Эля пригласила её присесть, слазала в аптечку, достала йод и бинтик. Завязала толстухе палец, прикрикнула на Веничку и предложила ей кофе, от которого та не отказалась.
      И улыбаясь, смотрела на толстуху.
      Пусть она поговорит, а Эля помолчит, послушает.
      И блондинка-толстуха не преминула этим воспользоваться.
      - Меня зовут Катя, - сообщила она все тем же наивно-веселым тоном.
      - Элинор Владимировна, - откликнулась Эля полным настоящим именем и отчеством.
      Толстуха, - теперь уже Катя, - несколько замерла, но тут же снова засюсюкала, - какое интересное имя! Английское? - показала она свою образованность.
      - Я - англичанка по матери, - ответила Эля.
      ... Она тоже будет устраивать цирк, сбивать с них нахальство. Она их перенахалит, неправда ваша, господа шантажисты!
      Вон как эта толстуха обалдела. Эля чуть не расхохоталась.
      - А почему вы... - начала толстуха.
      - Не в Англии? - Продолжила Эля, - я там была, конечно, но мне не понравилось. Не смогла я там привыкнуть, не адаптировалась. Хотя в любое время могу уехать, у меня там мама и тетя.
      А сама подумала, - не такие уж они сверххитрые - вон как прокололись с письмами. Катьку она возьмет к себе, это однозначно. Удобнее следить и, глядишь, Илюша-свет появится... Надо же, какой у него вкус! Никогда бы не подумала.
      Катя была ошарашена.
      ... Почему Илья не сказал ей, что Элька эта - англичанка?..
      Может, сам не знал?.. Это известие почему-то очень Катю смутило.
      Как-то стремно стало заводиться с иностранкой... Да какая она иностранка! Поди, наша, "советская"! А кто у неё мама-папа, - не все ли равно! Успокаивала она себя.
      Но надо было продолжать давиловку. Англичанка она или кто.
      ... Красивая, стервоза, отметила Катя, неужели Илья никогда не пробовал приставать к ней?.. Как бы узнать?
      - Не поймите так, Элинор Владимировна, что я навязываюсь, но мне кажется, - я бы вам подошла... Я все умею делать: готовлю вкусно, продукты умею покупать дешево, торгуюсь, - перечисляла свои достоинства Катя, а сама зорко следила за Элей, как, сдается?
      Но та сидела с каменной улыбочкой и ничего понять было невозможно.
      - Стирать, даже ремонт делать!..
      Дальше Катя уже не знала, как себя расхвалить и спросила, - а вы работаете?
      - Да, - ответила Эля небрежно, - дома. Перевожу романы для издательства. Мне мама присылает из Англии. С моим сводным братом... Он здесь в фирме работает совместной и часто мотается то туда, то сюда.
      - А замуж за англичанина не вышли? - Поинтересовалась Катя.
      И зря.
      Эля тотчас её подловила.
      - А почему, Катя, вы решили, что я не вышла? - Как бы изумилась она.
      Катя замельтешила.
      ... Прокололась ты, Катерина! Так её, эту Эльку, растак!
      - Ну, я думаю, что вы все-таки тогда там бы жили... - Промямлила она.
      Эля весело рассмеялась.
      - Не обязательно. Он может ко мне приезжать, разве нет?
      И оставила вопрос открытым.
      Ждала, как на сей раз выкрутится толстуха.
      Толстуха как-то убито молчала.
      Катя помнила, что Илья рассказывал ей про какого-то бывшего элькиного мужа, Клима, кажется, ещё про каких-то мужичков...
      Но когда человека не видел и не знаешь, - все сведения о нем воспринимаются абстрактно и не очень запоминаются. Она же, черт побери, не профессиональный детектив!
      Поэтому Катя уверилась, что у Эльки муж в Англии.
      И это не нравилось ей все больше.
      ... Но назвался груздем, - так и полезай, куда надо...
      - Спасибо за кофе, - церемонно поблагодарила Катя и встала. Я так понимаю, что вам не нужна домработница.
      - Ну что вы, Катя! - Воскликнула Эля, - Очень нужна! Вы мне понравились. Садитесь, давайте поговорим. Я о себе вам почти все рассказала, теперь - ваша очередь. Скажите, почему вы, интеллигентная молодая женщина идете в домработницы, да ещё в загородный дом? Вы - не москвичка? У вас что-то в жизни произошло?..
      Катя потупилась.
      Эля вдруг вскочила и вынула из бара бутылку мартини.
      - Мы сейчас с вами выпьем за знакомство и разговор пойдет веселее, улыбнулась она обезоруживающе. - Как, за?
      - Я вообще-то почти совсем не пью, - засмущалась как бы Катя.
      Эля успокоила её, - я тоже не любительница, но иногда надо.
      И разлив по бокалам мартини, сказала, - за нас, женщин, пусть мы будем счастливы...
      Катя приготовилась докладывать легенду, которую они с Ильей придумали.
      - Я москвичка, - начала Катя.
      И вытащила из сумочки паспорт.
      ( По этому поводу они с Ильей долго спорили. Он считал, что паспорт показывать не нужно, а Катя резонно возражала. Паспорт показывать обязательно, иначе вообще ничего не выйдет: не захочет Элька брать неизвестную женщину к себе в дом, на работу, не зная даже её адреса и вообще - не видя её паспорт... Резонно.)
      Эля мельком проглянула паспорт.
      ... Толстуха москвичка! Не из Читы. Адрес московский. Тридцать один год. Трое детей. Замужем.
      ... Интересное кино! И как же толстуха это все объяснит?
      Эля с любопытством смотрела на Катю.
      А та складно продолжила, и приличествующе моменту, - с грустинкой.
      - Я осталась одна. С тремя детьми. Они сейчас у мамы. Муж у меня военный, капитан. Служил на границе... Три месяца назад погиб. Пока были у нас деньги, - жили... А вот теперь кончились. Приходится что-то делать, куда-то устраиваться. Я, как обычная офицерская жена, была просто домохозяйкой. Рано вышла замуж. Жили мы хорошо с Алексеем... А случилось непоправимое и я оказалась за бортом. В Москве не хочу работать, - мало каких знакомых встретишь? Стесняюсь... Но мне подружки говорят, что сейчас любой труд у нас хорош, лишь бы деньги платили.
      Последние слова Катя прошептала и ждала элькину реакцию. В начале рассказа та тихо охнула, узнав, что Катя - вдова...
      Катя внутренне освободилась.
      Захотелось курить.
      А что, собственно, она не имеет права курить? Имеет. И надо сразу сказать, что она курит. А без сигарет она не может.
      Но тут сама Элька закурила.
      Катя робко попросила сигарету и объяснила, что со дня гибели мужа пристрастилась к курению.
      Эля молча, сочувственно покивала и протянула Кате сигареты.
      Катя глянула укромно на Элю.
      Та сидела, опустив голову, как бы под грузом катиных горестей.
      ... Кажется неплохо сработано, подумала Катя с радостью, возьмет её Элька на работу!
      Но "сработано" было неважно.
      Слишком складно. И подзабыла - или не смогла? - пустить толстуха слезу в нужном месте.
      Нет, она не горькая вдовица! А муж, наверное, и вправду служит на границе. Вот она и развлекается как может!
      Девка не промах.
      Это, конечно, она писала письма. И придумка её, - женская.
      Мужик бы до таких тонкостей не додумается. Под каблуком к неё этот Илюша, решила Эля.
      - Мне очень жаль, Катя, что у вас так случилось, - оторвалась Эля от мыслей и продолжила игру, - вам надо работать. И работы у меня немало, так что не думайте, что я беру вас из жалости. Вовсе нет. Мы, я думаю, подружимся, - Эля положила руку Кате на колено. - Вы и детей можете сюда привезти, на каникулы... Мой сын из Англии приедет. Справимся!
      Эля налила ещё мартини и сказала серьезно, - помянем вашего Алексея.
      Катя занервничала.
      Ей вдруг стало страшно.
      Как она посмела "похоронить" Андреича?.. Они-то с Ильей договаривались, что муж её бросил. А тут так вышло... Выскочило само!
      От элиного внимания не ускользнуло, что Катя испугалась тоста.
      ... Так тебе, тваренка, и надо! Не зарься на чужое. Какова! Даже мужа не побоялась погубить. Пусть - только на словах, но это о многом говорит. Такая, - шарахнет по голове. И не дрогнет.
      Эля отложила толстухин паспорт в сторонку.
      - Итак, Катя, я вас беру. Давайте договариваться. Жить вы хотите здесь или будете уезжать каждый день?
      Катя дернулась, чтобы ответить, но Эля опередила её.
      - Я думаю, вам лучше жить здесь, ездить, - я вижу по адресу, - вам далеко ездить. Как, согласны?
      Катя кивнула.
      - В воскресенье у вас свободный день. Можете уезжать к своим вечером в субботу и возвращаться в понедельник утром. Платить я вам буду 500 баксов.
      У Кати чуть глаза не выпали, - нехило! Надо месяцок протянуть и получить неплохие денежки. Так, наверное, и получится?
      А Эля подумала, что может пообещать пятьсот тысяч баксов, потому что ни копейки не собирается заплатить! За что платить-то? За то, что они собираются что-то поганое с ней провернуть? Они ей за все заплатят!
      Катя начала униженно благодарить Элю.
      Эля поморщилась.
      - Ну что вы, Катя! Вы нужны мне, я - нужна вам. Мы на равных. Паспорт я пока оставлю у себя. На всякий случай. Вы не против?
      Катя пожала плечами, хозяин, мол, барин.
      Эле не хотелось, чтобы Катька что-то заподозрила, но не удержалась и глянула на нее, наверное, слишком остро.
      У новоявленной домработницы что-то заметалось в глазах.
      - Вы против? - Как бы удивилась Эля, - тогда...
      Но Катя поспешила заверить: нет, нет, что вы, Элинор Владимировна!
      - Ну и отлично. Поезжайте к себе, возьмите необходимое и завтра днем я вас жду.
      ... Поезжай, поезжай, посоветуйся со своим любовником, думала злорадно Эля, только ничего у вас не выйдет! Вы думаете, - объегорили дуру, ан нет! "Дура" вас обвела! Смешная ситуация! Эля ВСЕ знает, а эти придурки ничего!
      - Так я пойду, Элинор Владимировна? - Тихо вякнула Катя.
      - Да, да, идите, Катя. Не забудьте, - завтра днем.
      Эле не хотелось видеть эту фальшиво радостную рожу с утра.
      Катька пошла к выходу.
      Эля сказала ей в спину, - только не называйте меня по имени и отчеству, - длинно. Для вас я - Эля, как вы для меня - Катя.
      Катька ещё раз на прощание улыбнулась, а Эля - ей.
      И ещё подробность.
      Эля вчера не убрала кейс Ильи.
      Так и лежал он в гостиной на диване.
      Катька увидела его, но виду не подала. Только как-то подобралась и покраснела. Илье скажет...
      Элю страшно интриговало, - как появится у неё Илья? Глава 29
      Катя ворвалась к Илье как ураган.
      Бросилась в кресло и заявила, - дай скорее выпить, я такое вытерпела!
      - Что, она догадалась? - Испугался Илья.
      - Откуда ей! - Презрительно бросила Катя, отпивая большим глотком джин из банки.
      Илья стал на колени перед креслом, в котором она сидела, развалясь, и неотрывно смотрел на нее.
      - Да, Илюша, ты - не орел! - Вздохнула Катя, - я теперь все исправляю. Ладно уж. Что делать, если ты у меня такой, - она ласково-небрежно взъерошила ему волосы. - Слушай.
      Она стала рассказывать, и когда дошла до того, как Эля сказала ей о матери-англичанке, о муже - как бы тоже и о сыне - в Англии... Илья засомневался.
      - Но она никогда не упоминала о таком! Никогда! Я знаю Клима, её бывшего мужа. И зовут её - Эльвира. Или Элеонора? Я что-то не помню...
      - Так вот. Зовут её не Эльвира и не Элеонора, а ЭЛИ-НОР! И я думаю, это правда. Не могла же она так, с ходу придумать? И зачем? Врать какой-то чужой бабе? Нет, Илюша, все это - правда. А что она тебе не говорила, так много ли вы с ней беседовали? А? Вот может насчет мужа приврала... Но она так прямо и не сказала, а как бы намекнула. Подумай, охота ли бабе говорить, что она одинокая... Теперь, дорогой мой, слушай внимательно. Я видела твой кейс. Лежит себе полеживает на диване. Вот о чем надо подумать.
      - А как быть мне? - Спросил беспомощно Илья.
      Катя снова бросила на него насмешливо-жалостливый взгляд.
      - Что бы ты без меня делал! Тебе надо приехать. И начать за мной приударять. Чтобы мы смогли там общаться.
      - Нет, Катя - возразил Илья, - она разозлится. Она же думает, что я к ней не равнодушен.
      - Пусть так и думает! - Засмеялась Катя, - Не возбраняется! Ты будешь ухаживать за мной понарошку, для забавы. Чтобы твоя Элинор позабавилась. И ты у неё спросишь про кейс...
      - А если она скажет, что прочла письма? - Испугался Илья.
      - Кончено, скажет. А что, ей надо было сидеть и смотреть на твой кейс и гадать, - чей он? Раз так у тебя нескладешно получилось, то нужно тебе будет выкручиваться, милый мой, - назидала свысока Катя, - а как ты думал? Ты должен быть к этому готов. Скажешь ей, что, мол, не знаешь как с этими письмами быть и с тем, что из них узнал... И решил с ней посоветоваться. Что ты не хочешь ей докучать и ни на что не рассчитываешь... И так далее, и тому подобное. Изобразишь из себя влюбленного и благородного рыцаря. Я думаю, она растает и раскошелится. Ну и не зачем ей иметь под боком соперника-наследника, пусть даже не совсем официального? Испугается, вот увидишь! Еще замуж за тебя соберется, чтобы богатство не утерять. Ну, про это я не знаю, так, предположение... А вот что отступного предложит, - это точняк! Ты поломаешься, поломаешься из благородства и возьмешь. Понял? Это твоя задача. А я должна буду пошуровать как следует быть в доме. То есть на чердаке. Н не раньше, чем через дня три. Раньше она меня одну в даче не оставит. Ты пригласишь её в ресторан! Вы уедете, а я пошурую. Понял? И мы ухватим и то, и думаю, другое. Но тянуть ни с чем нельзя. Там ошивается слишком много народу, неизвестно, с какими целями. Ну, как мой план? Спросила Катя самодовольно.
      Илья задумался.
      Все в катином плане было прекрасно и выполнимо.
      Но его глодала какая-то тревога.
      Уж слишком гладко, слишком разложено по полочкам!..
      Нет ни одного пробела, зазора, - для непредвиденных обстоятельств.
      Надо немного Катю испугать. Для дела.
      - Катя, - начал Илья, садясь на ковер и отпив из банки джина, - а ты совсем исключаешь вариант, что Эля может догадаться про письма?.. Ну, что они не настоящие?
      - Исключаю. - Высокомерно заявила Катя, а сама подумала, что исключать такой вариант - нельзя. Мало ли... Конечно, она, Катя, сделала все тип-топ, - комар носу не подточит, но... Однако Илью надо забить аргументами, а то он перепугается и с места не стронется. Ну, не поедет же ЭЛИНОР в Москву, с этими письмами, узнавать, - какие они, что? Куда она поедет? В такое учреждение и не протыришься, да и погонят её оттуда с какими-то никому не интересными хилыми письмами. Если бы политика была замешана!
      Уверяла себя Катя и, наконец, почувствовала в себе твердость.
      - Ну что ты молчишь? - Спросил Илья как бы с подвохом. - Думаешь, отделалась одним словом? Мы должны все проиграть, - все возможные варианты. И невозможные - тоже. Пойми, это не игрушки. Мы идем на подлог, обман и, собственно, фактически - ограбление. Катя, подумай! На это все есть статья в УК! А ты ведешь себя как ребенок, - неожиданно взял верх Илья.
      Катя выложила свои аргументы.
      Илья внимательно выслушал и покачал головой.
      - Все твои выводы и доводы стоят на песке. Ну, ладно, предположим, ты меня убедила, процентов на 50. Следующее. Она знает твой адрес. И мне очень не понравилось, что она не отдала тебе паспорт. Ты что, не могла что-нибудь придумать? Что тебе надо пойти к адвокату, за мужа пенсию получить... К его начальству... Да мало ли что! А ты швыряешься паспортом! А что, если завтра ты приедешь, а тебя уже ждет милиция? Как тебе такая картинка?
      Катя почувствовала, как на глаза накипают слезы.
      ... Зачем он её так пугает?.. Но ведь и правда так может случиться!.. Она вообще никуда не поедет! Пусть Илья сам тащится к своей тощей Элинор! И вызволяет у неё и кейс, и паспорт!
      Неожиданно для себя, Катя заплакала и закричала.
      - Ты нарочно меня пугаешь! Разозлился, что у меня получилось! А раз так, раз меня ждет там милиция, то я никуда не поеду, поезжай сам! Сам объясняйся с этой Элькой! Понял! А я ухожу!
      Но Илья вовсе не хотел, чтобы Катя расстроилась и ушла!
      Он хотел только припугнуть её, чтобы она была внимательнее и осторожнее, а получилось, что он её напугал.
      - Любимая моя, дорогая... - Зашептал Илья, целуя её в мокрый нос, щеки, собирая слезы. - Ну что ты! Я ведь говорю для того, чтобы у нас все прошло как по маслу! Насчет милиции я перегнул, чтобы ты была сверхосторожна. Ну, хочешь, я поеду и заберу все. Признаюсь, что ты моя любимая женщина и приезжала за моим кейсом. Не знала, как лучше сделать... Не собиралась работать и обманывать. Элька ко мне хорошо относится, хочешь?
      - Нет, - сказала решительно Катя, перестав плакать, - начали, - надо закончить. Замахнулись? - Ударить. - И зло добавила, - не понадобится ей мой адрес.
      - Почему? - Удивился Илья.
      - Потому. - Повторила Катя. - Не понадобится.
      Илья вдруг ощутил какой-то резкий холод.
      Будто не Катя с ним рядом, - пышная, милая, любвеобильная Катя, а ледяной злой айсберг, у которого, говорят, над водой - малая часть, а главное зло - под водой. ххх
      ххх
      ххх
      В городе Пушкино строились свои планы.
      Как только вошла в квартиру, Паша тут же выставил на журнальный столик бутылку Бифитера и предложил рвануть по "аперитивчику" перед глобальным ужином с выпивкой.
      Клим был совсем не прочь выпить "с устатку", и маханул пару объемистых бокальчиков.
      Надюшка с Пашей удалились на кухню, - по хозяйским делам, подмигнув, сказал Паша.
      Оставшись один, Клим осмотрелся. Однокомнатка была богатой. Обстановка, ковры, посуда...
      ... Ишь, как живет хрен, с завистью подумал Клим и опять чуть не заплакал пьяными слезами. Только у него ничего нет: ни кола, ни двора. Ничего. Ни денег, ни бабы, с которой можно время от времени переспать. А Надюшка, - по всему, - игорькова девка.
      Зло разобрало его.
      Он нахально налил себе с верхом бокал "Бифитера" и враз, чуть не захлебнувшись, вмазал.
      Захорошело так, что качнулась комната...
      Клим даже испугался и решил повременить. Нахаляву, - известное дело, и уксус - сладкий. Но если он возляжет, к приходу хозяев из кухни, - на ковре, в бессознанке, это не будет окейно.
      И в этом полутумане он наткнулся взглядом на толстый игорьков бумажник, невинно раскрывший свое нутро климовым глазам.
      Клим непроизвольно потянулся к нему. Хотя в кармане шевелились денежки, данные тем же Игорьком, но как можно не отреагировать на толстый раскинутый взорам бумажник?
      Клим взял бумажник в руки.
      В двух его отделениях лежали денежки, - капуста, бабульки, фанера!.. Как только их не называют! Все - от любви.
      В одном отделении лежали баксы, в другом - деревяшки.
      Шаловливая ручонка Клима залезла к баксятам и вытянула сотенную.
      Только он собрался запихнуть её поглубже в карман джинсов, как в дверях появились Игорек с Надюшкой.
      Они уставились на его руку, в которой трепетал, бился, сотенный билет...
      Клим хотел его сбросить на стол, но тот прямо-таки не отлипал от руки.
      А Игорек улыбался и медленно шел к Климу со словами: что же ты, Климок, хозяев-то обираешь? Благодетелей? Не дело, парень...
      И на этом Игорек отвесил Климу такую затрещину, что тот отлетел в угол комнаты вместе со злосчастным сотенным листком.
      Надюшка охнула.
      Хотя вся история была задумана Пашей и она знала о том, что "если что"... Паша был уверен в этом "если что"...
      Клим полежал какое-то время, - сгруппировавшись, - ожидая, что Игорек станет бить его ногами, но видя, что тот стоит без напряга, - стал подниматься.
      Паша больше не бил его. Для завязки разговора - хватит.
      - Ну, герой, нос с дырой, понял теперь? Тебя, видно, мало били... философствовал Паша, - не смог утерпеть? Я ж тебе дал бабки. Или не можешь без этого? - Паша скроил отвратную глупую рожу и заелозил рукой по воздуху, как бы залезая в чужие карманы. - Муж такой дамы! Э-эх! Сказать бы ей...
      Клим утер красную юшку из носа, приложил платок и всхлипнул.
      Паша поморщился.
      - Давай только мокредь не разводи! Не мужик, что ли?
      Надюшке и приятно было, что этого дрянного мужика Паша проучил, и немного его жаль, и жаль ещё больше, что Паша вступился не за её честь, а за - деньги...
      - Ладно, садись, разговор будет, - хлопнул Паша рукой по стулу.
      Клим осторожно сел.
      Говорить что-либо он не собирался. Что тут скажешь? Застали.
      - Надюш, - обратился Паша к Надюшке, - давай тащи из кухни все, что мы наготовили. Разговор такой, что под сухую не пойдет.
      Надюшка исчезла и через минуту появилась с блюдом салата и нарезками из ветчины и колбас.
      Паша вытащил из бара бутылку водки.
      Клим немножко повеселел. Похоже, больше бить не будут.
      Паша разлил всем по бокалам питво и сказал, - выпьем за наш союз.
      - Ты, Клим, понимаешь, что если я захочу, то тебя и с кашей, и за так - съем.
      Клим услужливо кивнул.
      - Понимаешь. Это хорошо... - Удовлетворился Паша. - Ты - муж прекрасной дамы, дамы очень богатой. Ты даже не представляешь, насколько она богата, хоть и муж. Я уже тебе говорил об этом на даче: богатые должны делиться с бедными. Тогда я говорил в порядке ля-ля. Теперь говорю в порядке приказа. Ясно?
      - А что я должен делать?.. - Похолодел Клим.
      ... Ну и сосед у Эльки! Неужели он направит Клима грабить Эльку? Как? Он не сможет! Но тогда этот Игорек его убьет.
      Клим видел это по маленьким свинячьим глазкам Игорька, которые посверкивали как стальные иглы...
      - Испугался? - Хихикнул Паша. - А ты не бойся. Лучше бойся, что я тебя лет на десять посажу. За изнасилование и ограбление. Свидетели есть и будут.
      Клим стал задыхаться. Только что замерзал, а тут вся кровь бросилась в голову и стучала там молотом.
      Паша снова улыбнулся.
      - Не мандражь, братан, слушай в три уха.
      Что они задумали?.. Как же он вляпался!
      Клим готов был сейчас даже на то, чтобы подскочить к окну и выброситься с одиннадцатого этажа!
      А Паша, чем ближе подходило объяснение к тому, что именно должен сделать Клим, и впрямь - пугался сам все больше и больше. Но отступать некуда, и Паша решил кое-что скорректировать.
      - Значит так... - Паша нахмурился и чуть не скороговоркой стал сообщать подробности. - Ты едешь домой. Падаешь в ноги супруге...
      ... Но я же не супруг! Вдруг вонзилось Климу в мозги! Надо сразу сказать! И все уйдет... Ага, уйдет! От такого Игорька-ментовщины никуда не уйдешь! Он Клима съест и без каши, как он выразился. Нет, придется молчать. Пока...
      - Падаешь в ноги супруге. Выпрашиваешь прощение. Как хочешь. Хоть на голову стань, мне до этого дела нет. Но чтоб выпросил! Я узнаю! А потом тихонько, как-нибудь в непогожий вечерок трахаешь мадам по головке.
      Видя, что Клим как бы падает в настоящий обморок, Паша крикнул: сидеть, блин! А воровать - сладко? Молюска проклятая! Не до смерти, молюска, не до смерти! Чтоб мозги у неё перевернулись! Кладешь, бедную, в больницу-психушник... Она себе лежит-полеживает, а ты устраиваешь тихий развод. Поскольку она не в себе, то ты вправе все её имущество переписать на себя. С толковым адвокатом посоветоваться, тут уж денег жалеть нельзя! А потом - развод. Как ты - мужчина в соку, а она не в себе и в психушнике навеки. Но с заверением, что будешь содержать её до самой смерти, на её или тогда уже твои, - деньги, в лучшей психушке... Поможем. И женишься ты на вот этой прекрасной даме. - Он указал пальцем на Надюшку. - Все мы делим пополам, по-братски. Никто ничего не знает. Ни про развод, ни про женитьбу... Продаем дачу. Эля, мол, хотела ещё раньше... Разбираемся и - по коням. Дуй себе на четыре стороны. Развод Надюшка тебе даст. Ну, как?
      Паша вспотел. Стремно такое говорить! А ничего не поделаешь!
      - Детали на потом... - Уже отходя от мандража, сообщил Паша. - На первый раз хватит. Ты чего молчишь? - Вдруг набросился он на позеленевшего Клима.
      - А-а-а... Что если так... Все украсть?.. - Прошелестел Клим.
      Ограбление уже казалось ему сладкой жизнью, - после того, что он услышал.
      - Хитер-бобер! - Прищурился недобро Паша. - И кто будет грабить? Ты? Думаешь, она такая простая, что дома все держит? Вон и ты, муж, ни хрена не знаешь! Никто не знает, где оно все.
      Паша тяжело замолчал и также тяжело выдавил из себя, - а я думаю так... Если ненароком посильнее шарахнешь... То и лучше будет. И ей, и нам.
      ... Но ведь он не муж! А если бы - муж? Тогда, - что?.. возникла похабненькая мыслишка... Тогда бы и думал, оборвал он себя.
      Сейчас надо отсюда быстро-быстро делать ноги. И спрятаться. Где? К Берлинскому напроситься, его ни одна душа не знает!
      А там пусть сами догадываются, что он давно не муж.
      Климу стало полегче.
      Соглашаться. Только и остается ему, - на все соглашаться. Он кивнул, ладно.
      После этого тема была закрыта.
      Паша травил анекдоты и напивался.
      Надюшка через силу глотала водку и не пьянела, а с каким-то мистическим ужасом смотрела на Пашу.
      Клим не пил и не ел. В глотку не лезло.
      Даже то, что Паша милостиво разрешил ему оставить себе стольник баксов, не радовало, но отказаться боялся.
      Наконец, застолье окончилось.
      Паша завалился на тахту и Надюшка стала возле него хлопотать, бросив Климу, - а ты иди на кухню. Там диванчик есть.
      Он пошел на кухню. Прилег, но засыпать не хотел.
      В комнате пошебуршили немного и послышался могучий храп.
      Клим подождал и встал. Заглянул в комнату.
      Паша спал, развалясь на всю тахту. Надюшка прикорнула сбоку.
      Клим стал открывать входную дверь, но она не открывалась.
      И вдруг услышал шаги. В дверях комнаты стояла Надюшка.
      Клима прорвало. Все, видимо, сказалось.
      - Сука! Давай ключ! Быстро! Думаешь, блин, я с убийцами сидеть буду? Нет уж! Что, затряслась? Некому тебя защитить!
      - В милицию пойдешь? - Одними губами спросила Надюшка.
      Клим опомнился. Развыступался! А что завтра будет, когда по всей Москве его разыскивать будут? И до Берлинского доберутся!
      - Ты - совсем дура, да? Какая милиция! Вон твой сам мент, а каков? Заорал шепотом он. - Мне уйти надо, из этой вонючей квартиры! Не трясись, не сдам я вас, сам в дерьме.
      Вдруг Клима как молнией ударило и все осветилось ярким светом.
      ... Игорек мент?.. Чего ж они так ментуры боятся? Не мент он и, скорее всего, не сосед Эльки! Зачем надо тащиться в Пушкино, если у тебя самого на Взлетной дача?
      - А что это ты так ментов боишься? Или твой Игорек не мент? И никакой не сосед Эльки? Давай, колись! А то придушу потиху.
      Надюшка не успела увернуться, как Клим схватил её за горло.
      У неё вырвался из горла писк, а в глазах полыхнули ужас и мольба.
      Клим поднажал.
      Она захрипела.
      Он испугался, чуть отпустил зажим, - колись! Кто он?
      - Паша... - Прохрипела Надюшка, - мой...
      И глаза её стали закатываться.
      Клим, полыхая ненавистью, в самое лицо театрально хохотнул, он - Паша, а я - хренаша! Никакой я Эльке не муж... Ясно? Мы сто лет с ней в разводе. Ясно? Это все дымовая завеса! Теперь давайте, - женитесь, разводитесь, кто, блин, на ком хочет. Ключ!
      Клим отпустил надюшкину шею.
      Она с хрипом вдохнула воздух, дрожащей рукой вынула из кармашка халата ключ и безропотно отдала Климу.
      С каким бы наслаждением он придушил эту мелкую тварь! А потом и её "любимого Пашу"!
      Без угрызений совести...
      Но нет. Садиться из-за этих? Клим не такой идиот!
      Открыв дверь, он швырнул ключ обратно за порог и поставил точку: и к такой вонючке я вязался! По пьяни. На тебя только такая подлая потливая свинья, как твой Паша, и польстится! Потаскуха гостиничная! За день от вас не отмоешься!
      За Климом захлопнулась дверь, а Надюшка присела у вешалки и зарыдала.
      Страдая морально и телесно, Надюшка подумала и об их деле.
      Испугала её пашина идея.
      Она поверила Климу, что они с Элькой в разводе.
      ... Ничего у них с Пашей не выйдет. Все - рухнуло.
      И это, - как ни странно, - не огорчило её, а обрадовало.
      ... Ну их, таким способом заработанные деньги... А Паша? Защемило, затосковало сердце, ведь он не женится на ней, и у Викочки не будет родного отца! Может, пойти к Эльке, бухнуться ей в ноги и слезно попросить, откинуть хоть что, - Надюшке и Викочке, в память об Жорике, - гараж там, или сколько-то денег... Или маленький домик. Элька эта - не злая. Поймет Надюшку. Сама одинокая ворона. Неужто свою сестру-женщину обидит?
      Надюшка с хрипом вздохнула.
      ... Ни на что на это Паша не клюнет. Не такой Паша! И как сообщить ему о том, что Клим - не муж?.. Не простит ей Паша ничего: ни ключа, ни элькиного развода... - ничего. Глава 30
      Клим выскочил из проклятого дома как ошпаренный кот.
      Его трясла злая лихомань.
      Голова чиста от алкоголя, но как же забита другой грязью!
      ... Сей минут такси и в Москву! Как к очагу спасения.
      Он бежал по малоосвещенному, пустынному Пушкино.
      Совсем недалеко свистнула электричка.
      ... Последняя! Сверкнуло в мозгу, а такси тут хрен найдешь!
      Он помчался в сторону зова электрички. И скоро оказался на привокзальной площади.
      И, - о счастье! - поблескивали зелеными огоньками два такси.
      Клим плюхнулся в одно из них.
      - Куда? - Спросил таксист.
      - В Москву, - Выдохнул Клим.
      - Москва большая... - усмехнулся пожилой водила, - там-то куда?
      Клим буркнул, - вези сначала в Москву, там разберемся и заискивающе спросил, - командир, выпить есть? Плачу.
      Таксист внимательно осмотрел его, - прикинул видно его материальные возможности... Нашел, что есть и достал из бардачка бутылку водки.
      - На, себе купил... Но теперь с этим делом хорошо, - где хошь, когда хошь, - на тебе пожалуйста...
      Водила продолжал ещё что-то говорить, но Клим не слушал.
      Желанная острая влага благословенно льется в горло...
      Клим отглотнул треть бутылки и мысли пришли в кое-какой порядок.
      ... Действительно, - куда в Москве? Домой? Уплакаться от смеха! К Берлинскому? Выгонит. Сейчас два часа ночи.
      А больше, собственно, у него никого нет. Осталась одна. Элька.
      Засвербило в том месте, где возможно находится душа, - в середине груди... И эту одну-единственную, которая прощала ему все его штуки, какая-то мразь, за бабки, предложила убить!.. И аванс выдала.
      Он в полном прояснении осознал чудовищность этого.
      ... Может, рвануть к Стаху?
      Но кто ему - Стах? И кто он - Климу?..
      - Командир, давай в кабакеллу! - Тронул он водилу за плечо.
      Тот удивился, - что-то я такого не знаю... Может в "Каравелу"?
      - Давай в "Каравеллу", - безнадежно кинул Клим.
      Потом был какой-то кабак с парусниками и официантами-пиратами. Какие-то красотки-девки, сгрудившиеся за его столиком...
      Очнулся Клим там, куда совсем не хотел.
      Дома. Утром.
      По коридору шлепали такие знакомые шажки маман.
      Он застонал от безысходности.
      ... Может, на счастье, она не слышала, как он пришел?..
      И сразу же, чуть продрав глаза, обшарил карманы.
      Ни ломаной копейки! Идиот! Мразь! Что он будет делать? Что???
      Маман влезла в комнату без стука, чего никогда раньше не делала. И стала у двери. На лице было брезгливое презрение.
      - С Элей, конечно, ты расстался. - Язвительно-насмешливо заявила она, - сам. Она, скорее всего, рыдала и не отпускала тебя.
      У Клима и так раскалывалась голова и все было отвратительно... А тут ещё маман с её нотациями!
      - Мама! - Заорал он, - замолчи! Уйди, прошу тебя!..
      Он готов был заплакать.
      Но при маман лучше сразу помереть, чем пустить слезу.
      Она скорчила гримасу, означающую ядовитую усмешку.
      - Я-то уйду. И пойду на работу. Чтобы было на что тебе пожрать, покурить, выпить! Я покупаю тебе как новорожденному, все! Вплоть до исподнего! А ты что будешь делать? До чего ты дошел. И Эля тебя прогнала... Елена горько вздохнула, - как я могла даже подумать, что у тебя что-то с ней сладится! Ты наверное такого там наворотил, я себе представляю!
      Она ещё горше вздохнула и заговорила неожиданно умоляюще, чуть не со слезами.
      - Клим, ты же был таким способным, послушным, красивым мальчиком! Ты подавал надежды! Тебя любили такие замечательные женщины! Хизер, Зля!.. Та прима из театра Советской Армии, красотка, талант!.. И что?.. Где они? И все это сделал ты сам! Ты сам испоганил себе жизнь, как я ни боролась за тебя! Ты же фактически бомж, только пока ещё с квартирой, потому что меня ещё ноги по земле носят и я могу работать!.. А вот умру я? Я об этом часто думаю, - тебя твои дружки споят, за копейки купят у тебя квартиру, а тебя двинут по башке и все, - решение проблемы. И будет здесь гужеваться всякая мерзость... Клим, что мне с тобой делать? Скажи...
      У Клима только прошептал, - я не знаю...
      Она заплакала и вышла из комнаты.
      Он сидел, не шевелясь, опустив голову на руки, и думал о том, что маман ещё не знает всего, она видит лишь десять процентов из того, чем живет её сын... А если б знала?
      Бешеная мысль пронеслась в мозгу, а что если сказать маман обо всем? Может быть, она найдет выход?
      Но тут же представил себе её состояние, - давление, криз, врачи... Какие уж там советы! Самому надо выбираться.
      Маман пошастала по коридору и ушла.
      Клим посидел немного, но почувствовал, что сидеть так, бездейственно, невмоготу, и вышел на кухню.
      Надежда, что маман оставит хотя бы на сигареты, - не оправдалась. Стол был девственно чист и пуст.
      Клим полез в холодильник, - иногда маман там держала винную заначку для посиделок с подружками. но и этого не было.
      Возможно, если он нашел хотя бы глоток, ему бы так не хотелось опохмелиться. Но теперь...
      Он ощущал все усиливающееся жжение в груди, головная боль разрасталась, разрывая черепушку, а сердце начало давать сбои.
      ... Это психоз, уговаривал он себя.
      Клим затрясся. Сказались все нервные напряги.
      Из глаз потекли слезы, - то ли от ужаса, то ли не держали уже слезные мешочки скопившуюся влагу.
      Клим вспомнил Хизер, о которой давно позабыл.
      В безумном его мозгу возникла идея: позвонить Хизер. Пожаловаться на жизнь и судьбу. Может, попроситься к ней?.. И умотать в Америку. И забыть обо всех и обо всем. Хизер не даст ему пропасть и не будет воспитывать как Элька и маман. У америкашек другие взгляды. У них - главное! - защита свободы отдельной личности. То есть, личность эта может делать, что захочет. В рамках закона. А пить ли, шляться ли до утра, жить за чужой счет или бомжевать по стране... - Да за ради Бога, сколько душе угодно!
      Так понял Клим из рассказов Хизер об Американском обществе.
      А ему другого ничего и не надо.
      Набрал бостонский номер.
      Трубку взяла Хизер.
      Когда она узнала Клима, то чисто по-американски завопила, о, нет, нет!
      Как будто бы не Клим позвонил, а его призрак.
      Но все утряслось и она спросила (опять таки по-американски), - ты в порядке?
      Клим знал эту систему. Надо ответить, - о, да, я в порядке!
      Желательно, - восторженно.
      Но не за этим пустым трепом он позвонил, и потому ответил не по правилам.
      - Нет, Хизер, я не в порядке.
      У неё упал голос, стал вялым.
      - Что с тобой?
      - Я болен. Душевно, - сообщил Клим, понимая, что он навешивает на простенькую америкашку непосильный для неё груз, - свои российские беды.
      Но она все-таки знала как-то Россию и потому стала его расспрашивать.
      Клим, естественно, не стал ей подробно размазывать про свои дела, а только таинственно сообщил, что если она захочет, то сможет его спасти...
      Она помолчала и потом сказала, что скоро собирается быть в Москве, пока беременность маленькая ( пятый ребенок? Клим приел в ужас, но она сказала о своем состоянии, как о чем-то вполне естественном и не требующем внимания). - Тогда ты мне все расскажешь и я постараюсь... - Пообещала она.
      И Клим заявил: я хочу уехать отсюда. Ты сможешь мне помочь в этом?..
      - Поговорим, когда я приеду. - довольно жестко ответила Хизер и уже снова сладко-вялым голоском спросила, - что тебе привезти?
      - Мне ничего не надо, - раздражился он.
      ... Ну и дура! Нужны ему её подарки, - шмутки, книжки, банки...
      Но. Но требовалось терпение и умение играть в чужие игры. Поэтому Клим спросил, - а ты любишь меня? Помнишь?
      На что Хизер радостно выдохнула: О, Клим, я люблю тебя.
      - И я тебя... - Бормотнул он. - И жду...
      На этом разговор закончился, в общем, не дав ощутимых результатов. хх
      хх
      хх
      хх
      Паша проснулся с больной головой.
      Вообще-то он почти никогда не напивался, так, очень редко.
      В комнате никого не было, а у него даже не хватало сил на то, чтобы позвать Надьку или Клима.
      Паша застучал кулаком по стене. Прибежала Надюшка.
      - Что тебе, Пашенька? Плохо да? Скажи, чего надо, я - мигом, забормотала она, а глаза прятала, потому что в глазах стояли страх и тоска. А на шее кокетливо повязан яркий шарфик.
      - Скажи Климу, пусть быстро за похмелом... - Прохрипел он.
      Надюшка затушевалась ещё больше.
      - Так нет его, Пашенька. Ушел он...
      Паша даже сел в постели. Так его обескуражила новость.
      - Куда ушел? За водкой?
      Он не мог и не хотел понять, как человек, в положении Клима, может уйти куда-то дальше ларька с питвом.
      - Ночью ушел... Уехал, наверное... - Сообщила Надюшка и осмелилась взглянуть на Пашу. У того был странный вид: то ли расстроенный, то ли сильно удивленный.
      Пока он не мог взять это событие в разум.
      Вор, которого схватили за руку, которого, как говорится, простили в долг... - посмел сбежать??
      И от кого? От Паши, которого он обокрал! Ну, дела!
      - А ты чего? Куда гляделками зыркала? Не могла меня пробудить? Заорала бы, я бы и проснулся... Или постращала его, что ли... Сказала б, что я его под землей достану!
      Паша забыл о головной боли. Он озверел.
      ... Молюска! Дура! Ну, как с ней иметь дело?
      Да и не будет он иметь! Дай только само дело совершить...
      - Я хотела... Я сказала ему... А он...
      Надюшка замолчала, потому что не собиралась сообщать Паше, по крайней мере сейчас, как и что говорил Клим.
      Паша крутой парень.
      - А он ушел, - закончила она.
      Паша задумался, но не надолго.
      Его очень смутило бегство Клима.
      По всем данным он этого не должен был делать.
      ... Но вот как искать эту сволочь? Где он? Что не дома, точно. Детективы, небось, читал, не станет подставляться по-дурному! У друзей-товарищей схоронится... Что Клима разыскать, - не штука, Паша был уверен. Но кто будет его разыскивать?
      Надо исходить из того, что имеются он и эта курица.
      - Ну, и где будем искать Клима? Ты виновата, что он ушел, начал Паша, - вот и подскажи, что делать!
      - Пашенька, откуда мне знать! Домой он, наверно, поехал...
      Паша подошел к ней, резко и крепко схватил за подбородок, так, что у неё к щекам сразу разлилась краснота.
      - Все Паша, все Паша! Привыкли, курицы отмороженные! А денежки потом пополам? Так, что ли? Вот если ты сейчас ничего не придумаешь, - придумаю я, но тогда - ухват тебе в нос! Тебе и твоей семейке ничего не обломится! Я тут в поту изгаляюсь, на работе меня заменяют, деньги другому идут, а ты задницу отращиваешь?
      Он отшвырнул её от себя.
      Она упала на тахту и залилась слезами.
      - Только и умеешь, - сырость разводить. Куда тебе, дуре, с серьезными делами связываться! Отваливай домой. Уволена.
      Паша, конечно, врал, что Надюшка ему не нужна.
      Но баб надо держать в ежовых. Особенно Надюшку. Чтобы она привыкала к мысли, что ей ничего не достанется, - не за что!
      На коротком поводке должна бегать Надюшка, - а вдруг она сообразит, что Паша-то ей вовсе не нужен, когда выйдет замуж за Клима?.. Тогда Паша, и ей, и ему, - покажет, где раки зимуют.
      Паша встал, вынул кобур из шкапа и надел на предплечье.
      Втихаря глянул на Надюшку.
      Та замерла.
      ... Вот так.
      Он пришел в благодушное состояние.
      - Ну, золотая моя, теперь давай поговорим всерьез. Ты, конечно, своей башкой ничего не придумаешь, это ясно. Придется тебе действовать по моему плану.
      Надюшка вся сжалась.
      ... Что он ещё придумал? Она так устала ото всего!
      Ей захотелось уйти домой, лечь в постель, накрыться с головой одеялом, - чтобы ничего не слышать и не видеть. И лежать, пока не умрет. Или пока кто-то добрый не скажет, что все кончилось по-доброму. Пусть без денег! Она их уж не хочет. Даже без Паши... Мелькнула крамольная мысль. Он стал такой злой и чужой!
      А раньше?..
      ... Раньше он был добрый, подумала она и тут же ей пришло в голову, что Паша был ВСЕГДА ТАКИМ!
      А тот объяснял ей, что она должна делать.
      Она должна поехать на дачу и повиниться перед Элькой. Просить прощения, плакать-рыдать, что хочет, но чтоб та простила. И узнать, где Клим. Может просто - на даче?.. Тогда дать знать ему, Паше. Он будет неподалеку, пусть она не сомневается...
      - Если же его нет... - Паша приостановился, - опять же выпроси, выспроси его адрес.
      - Чего же я ей скажу? Зачем мне его адрес? Чего придумать-то... Пролепетала совсем убитая Надюшка.
      - Да, вот, что придумать? - Издевательски спросил Паша, вот, что? Ну-ка, попробуй пошевели мозгами, если они у тебя ещё остались.
      Он что-то смешное вдруг вспомнил и смеясь, сказал, - конечно, с мозгами у тебя напряг. Ты хоть знаешь, с кем у писателя гуляла?
      Паша прямо-таки давился от смеха.
      - С голубым! Это все знают, Клим сказал! Нашла!.. - Паша валялся от хохота, а Надюшка стояла оплеванная и униженная.
      ... Вот почему Юрий Николаевич какой-то не такой! А они с матерью решили, что Надюшка его запросто окрутит!
      От обиды перехватило дыхание и горючие слезы зарождались уже где-то совсем близко от глаз.
      ... Врут они все, подумала она. Но в том ли, в ином варианте новость добавила гадости в душе.
      - Значит, не знаешь, что сказать Эльке. Совсем соображение отшибло. Ставку, паскуда, на того хмырюгу делала? Не вышло...
      Паша перестал смеяться и утер смешные слезы.
      - Запомним. - Констатировал казалось бы добродушно Паша. - А теперь послушай. Скажешь Эльке, что ты дала Климу кошелек, расплачиваться в автобусе... И забыла взять. Или не кошелек, а любимые перчатки сунула ему в карман? Или зонтик забыла в автобусе, а он подобрал? Или ещё какую-нибудь хрень. - Добродушие утекало из Паши как вода из худой посудины, - он становился, как обычно, - злобным. - Ну, что молчишь? Или что-то тебе не нравится? Скажи, Надюша, не стесняйся. Давай!
      - Паша, - взмолилась Надюшка, - она же не поверит! Зонта у меня не было. Перчаток - тоже... А кошелек... Вроде бы я Клима, её мужа, вором считаю?.. Да не смогу я соврать! Она увидит!
      - Сможешь. - Жестко заявил Паша, - А - нет, пеняй на себя.
      И ушел на кухню готовить себе завтрак.
      Туда же вползла Надюшка.
      - Пашенька, миленький, - запричитала она, - она ведь тоже не дура, поймет. Возьмет и вызовет кого...
      - Кого? - Паша еле сдерживал бешенство. - И как успеет? И что ты такого спрашиваешь, чтоб ментов вызывать, а? Мозгов у тебя совсем нету!
      ... Ох, как же чесались у него руки! Вмазать бы ей по высшему разряду! Но нельзя фингалы сегодня ставить. Пока. Но вот наподдать так, чтобы не заметно для других, - это можно. И надо собираться на дело. Там видно будет, как. Эта дура ничего без него не сможет.
      Паша с криком - кийя! - отмахнул Надюшку своей толстой ножищей.
      Она этого не ожидала, но как-то инстинктивно сжалась, и все равно отлетела как пух. Упала на спину, плечом ударившись о кресло. Дикая боль в лопатке пронзила её. Но она не заплакала, только вскрикнула.
      И лежала, не шевелясь.
      Она ждала, когда он будет убивать её.
      Молила только, чтоб было не очень больно.
      Глаза у неё были закрыты, а из-под ресниц лилась вода, - не слезы, - а слезная вода...
      Убивать Надюшку Паша не собирался. Она ему была нужна.
      Он подошел к ней, приподнял её, положил на диван.
      Она застонала.
      - Вот ты меня до чего довела. Я ведь женщину никогда пальцем не тронул, закон у меня такой, - женщин не бить. Все ты... Ну, ладно, обойдешься. Выпей винца с анальгином и все будет хокей. Думаешь, я тебя в полную силу? - Паша рассмеялся, - Ты че! В полную силу б, - тогда от тебя ошметки бы летели! Давай-ка не притворяйся.
      Он попытался усадить её на диван. Она вскрикнула и рука у неё повисла как плеть.
      Паша замандражил: неужели у неё что-то сломалось? Ни хрена себе! Подумаешь, отмашку сделал!
      Надюшка смотрела на него остановившимися газами. И дрожала.
      Таким Пашу она ещё не видела.
      Ничего ей не нужно, если это оплачивать здоровьем... Между прочим, Элька-то - жизнью.
      Ее вдруг окатило как кипятком.
      До сегодня она не задумывалась, что и как. И только когда почувствовала на себе, что такое дикая боль от удара и ужас, что удар повторится, - внезапно просветлела и ощутила до конца, что они задумали. Душегубство! И разве Паша оставит её, Надюшку, в живых после всего?.. Нет, отчетливо прозвучало в ней.
      Но Паша! Отец Викочки! Ну и что, так же холодно звучало в ней.
      Паша собирался быстро, по-военному.
      Бросил в сумку какую-то коробку, ножик в кожаном футляре, кошелек, папку для бумаг почему-то. Надел куртку и темные очки и, повернувшись к Надюшке, коротко кинул, - ну?
      Она наблюдала его сборами как бы со стороны. Будто её это не касалось. И стоило ей только двинуться, как острая боль пронзала руку и спину.
      ... У меня что-то сломано, думала она. Не с ужасом, а с каким-то странным остановившимся любопытством, - рука или лопатка? Как же я поеду? А не поеду я! Скажу, - не могу и все.
      Но это были, как говорится, досужие мысли.
      Как это она не поедет? Разве Паша ей позволит?
      Конечно, он ей не позволил.
      - Ты что? - Заорал он, - издеваешься? Вставай! Нечего притворяться!
      Она покорно попыталась встать, но в руку отдало болью и Надюшка со стоном свалилась на диван.
      По лицу Надюшки, по враз разлившей синеватой бледности, Паша понял, что дело - кисло, но виду подавать не собирался.
      Полез нервно в шкаф, достал длинный шарф и начал неуклюже наматывать его на надюшкину руку.
      Надюшка стоически терпела боль. Но когда он протянул шарф ей за шею и завязал концы, почувствовала некоторое облегчение.
      Паша это увидел. Миролюбиво погладил её по голове.
      - Надюшка, не журысь! Смотаемся туда-сюда и сходишь ко врачу. А сейчас поедем. На машине поедем. Таблеток возьми еще. Доберемся. А к Эльке может так и лучше? Пожалеет... Даст адресок мужичка своего безо всяких. Давай, Надюха... - И не преминул добавить, - все ж-таки ты - как чучело огородное нескладное. Люди ещё не так падают и ничего, а ты - заяц фарфоровый. Раз! и лопнул. Одно слово молюска... - буркнул он свое самое обидное определение.
      Они летели с ветерком по шоссе, обгоняя машины.
      Надюшка сидела сзади. Паша велел. Чтоб, не мешала.
      - А то ещё вторая рука лопнет, - шутканул он.
      Надюшка думала думу.
      ... Как сказать Паше, что Клим - не муж Эльке?.. Может, тогда повернет обратно, домой, в Пушкино?.. Зачем ехать искать Клима? Он теперь не нужен. Паша разозлится. Нарочно поедет на дачу и там устроит!..
      Надюшка боялась даже думать, что устроит Паша.
      А Элька там одна.
      Нет, все же надо ему сказать. Только не на ходу. Попросить остановиться. Вон, в лесочке постоять...
      - Паша... - Обратилась она к нему как можно ласковее и тише, - на минуточку остановись.
      - С какой это радости? - Буркнул Паша.
      - Сказать мне что-то надо... - Прошептала Надюшка.
      Он остановил машину. Обернул к ней злое отекшее лицо, - Ну?
      - Паша, мне Клим сказал, что он Эльке не муж, они давно развелись, он для понта трепал...
      Надюшка замолчала и ждала. Паша тоже молчал, потом схватил её за волосы, дернул что есть силы, она завизжала, а он прошипел, убить тебя - и то мало. Ладно, спасибо, что сказала, очень благодарен. Теперь планы другие будут.
      Увидел, что она плачет, заорал, - чтоб я тебя за дорогу не слышал ни зги - выкину на ходу! Но долго не ехал, тяжело молчал, о чем-то думал. Потом резко рванул с места. Надюшке было страшно до ужаса, но она собралась с силами и спросила, - Па-аш, ты чего надумал? Скажи хоть мне.
      Паше до страсти не хотелось делиться с этой дурой своими планами, - не болван же Паша-бармен! Но сказать кое-что надо. Нужна ещё Надька, так её растак, Но это ж надо, - Климушу-пьянь упустить!
      - У меня против этой селедки Эльки заначка есть, сынок её, поняла? Как жахну ей про Питер, - она все отдаст и все подпишет, - и Паша самодовольно хлопнул ладонью по кожаной папке, которая лежала на сиденьи. - Клим не муж, ну и пошел он! А ошибки свои будешь исправлять сама.
      - Но как, Пашенька? - Чуть не завопила Надюшка, поняв, какую страшную вещь задумал Паша, - у меня рука не двигается же!
      - Рука твоя никому и не нужна, - вдруг мерзко хихикнул Паша, - мы подъедем, ты пойдешь на дачу и вызовешь Эльку на разговор, на улицу. Что хочешь, то и ври, - я тебя избил, ты меня боишься. Вытащишь её, поняла? А там уж я сам. - А если она не пойдет? - Тихо спросила Надюшка. - Жду десять минут и стану действовать сам, но тогда вам всем мало не покажется. Сообщил Паша, передвигая кобур из-под предплечья на грудь. - Да не забудь узнать, кто в доме.
      Надюшка похолодела, когда поняла, какая страшная участь ждет Эльку. Глава 31
      Эля читала в гостиной свою Сару Ли, находя там все больше точек соприкосновения со своей судьбой.
      Бэтт и Джерри встретились.
      Но ни он, ни она не возымели друг к другу симпатий.
      Бэтт донимали странные звонки, какие-то не внушающие доверия люди приходили к ней с безумными предложениями: продать дом, помочь устроить шикарную жизнь в Мексике...
      А Джерри ухлестывал за роскошной фотомоделью, - Даной Ривз, её соперницей, которая вдруг появилась на горизонте...
      Катя споро, - как и все, что она делала, - готовила на кухне обед. Ей хотелось поговорить с Элей, чтобы хоть как-то ориентироваться в пространстве. Но видя, что Эля углублена в книгу, молчала и раздражалась. Она должна сегодня звонить Илье, а сказать ей нечего. А она так изгрызла Илью за его неумелость и бездейственность!
      И предложила, - хотите пирожки сбацаю? С рыбой и яйцами, и с грибами...
      Эля аж подпрыгнула.
      - Я так люблю пирожки! Сама умею, но для себя одной, лень... Ой, Катюша, сделайте! А я приглашу в гости соседку Анастасию. Кстати, - она посмотрела на часы, - у нас с ней время оздоровительной прогулки. Надо идти. Отдай и не греши, до реки, там вдоль берега, - до плотины, и обратно. Два часа. Проверено.
      Катя тут же почувствовала к ней симпатию.
      ... Значит, Элька ей доверяет...
      Пожалуй, Илье она кое-что сегодня расскажет!
      Эля прошла к соседям, и они с Анастасией, похихикав, отправились, якобы, на прогулку ( Катя проследила за ними со второго этажа), а сами, от леса, пробрались задами-огородами, и залезли на даче у Анастасии на чердак.
      Там у них с братом, ещё с детских лет, была, - и осталась, смотровая площадка, затененная деревьями, открывающая вид на дачи. С неё были видны окна гостиной у Эли.
      Катя вначале вымыла посуду, поставила тесто, смолола рыбу и яйца, и с чистой совестью и замирающим сердцем отправилась на чердак. Заложив для Эли легенду, - если та прибудет неурочно: Катя хочет навести везде порядок,
      Сваленные в углу стулья она увидела сразу.
      И шкаф-гардероб - тоже.
      Илья все хорошо объяснил.
      Она рванулась туда и стала отставлять стулья, стараясь заметить, как они лежали. Шкаф оказался тяжелым, но Катя с её силищей и габаритами, легко с ним справилась. И её глазам предстало - БЮРО! Да, оно в самом деле существовало!
      ... Что если она прямо сейчас найдет здесь сокровища? Сразу же убежит? А как же паспорт? И где он? Эх, взять бы все и мотать отсюда! Элька же явно ни черта про бюро не знает!
      А вдруг - знает?
      ... Если знает, то тут уже ничего нет, резонно заметила себе Катя. Тогда придется увольняться. Пусть печет себе пирожки сама!
      Эля с Анастасией смотрели во все глаза.
      Они видели, что Катя задернула все шторы в гостиной и, по всей видимости, отправилась наверх. И решали: идти Эле сейчас или нет. И увидеть Катю за "делом"?.. А если она там просто прибирает? Не станет же она в первый же их уход шуровать на чердаке?
      - Катю необходимо схватить за руку. Буквально. Иначе, - сказала Анастасия, - от такой тетки, фиг, чего добъешься.
      А "тетка" шуровала-таки на чердаке.
      С неё градом тек пот, - и страшно было, и возбужденно-радостно от приближения к тайне!
      Время поджимало. Мало ли, может, сегодня у подружек не заладится с настроением?..
      Припрутся, а Кати нет. И тесто, такое-рассякое, уже, скорее всего, созрело!
      Хотела было уже рвануть крышку бюро, но побоялась, - долго, и грохоту наделает, - не услышит, если заявятся дамы.
      Стала простукивать стенки. Три - звенели пустотой, четвертая же отозвалась звуком более плотным. Катю бросило в жар. С собой у неё был ножик, но тут надо что-то другое. Бюро было слажено на диво. Старое, можно сказать, - древнее, треснутое, а крепости не занимать.
      Внизу хлопнула калитка. Катю передернуло. Идут эти бабы!
      Она кинула стулья в угол, двиганула шкаф, уже не обращая внимания на то, как все стояло прежде, и скатилась вниз.
      Вся в пыли, в жару и поту.
      Дамы щебетали на террасе.
      Эля удивленно посмотрела на Катю.
      - Что с вами, Катя? - озаботилась она, - за вами гнались?..
      Но не промах девка, была наша Катя.
      Она совершенно спокойно ответила, - тут какой-то мужик подозрительный шлялся. Стучал в калитку, чего-то бормотал... Я пошла посмотреть сверху, ушел он или нет. Ушел.
      - Ну и хорошо, - откликнулась Эля.
      Катя была бы не Катей, если бы через сорок минут на столе не грудились в блюде румяные пирожки с рыбой, с пылу, с жару.
      - Клад у тебя, а не Катя, - позавистничала Анастасия, - умыкну я её у тебя, Элик.
      И они все весело рассмеялись.
      Помыв посуду, Катя попросила у Эли разрешения позвонить своим.
      - С ребятами, - сказала она, - сидит сестра.
      Анастасия ушла, а Эля снова принялась за "Бэтт", - впервые её заинтересовал американский сладкий роман!
      Катя унесла телефон на террасу, но дверь не закрыла: вроде не мешает Эле, и вроде та если захочет, может услышать все, о чем Катя говорит.
      Хорошо, что к телефону подошел Илья, а не кто-то из ребят.
      - Ну, - выдохнул он, услышав катино, - привет, сестренка!
      - Да. Здесь очаровательно. Очень... - залопотала она, чуть присюсюкивая, как считала, должны беседовать две любящие сестрицы. Вместе с тем сообщая, что у НЕЕ ВСЕ ЗАМЕЧАТЕЛЬНО, - В СМЫСЛЕ БЮРО!
      Так они договаривались.
      - Оно там? - не поверил Илья, имея в виду уже сокровище... Ему все ещё не верилось, что ТАМ что-то есть.
      - Да, конечно. Чудное место, воздух... Как вы? - Щебетала Катя, а Илья злился.
      ... Неужели она не может придумать, как точнее сказать, чтобы он, наконец, ясно понял.
      И он снова уточнил, - ТАМ ЧТО-ТО ЕСТЬ? Ты смотрела?
      - Ну, да, - тоже раздражилась Катя - я же тебе говорю, мне замечательно. Только скучаю по вас... Приезжайте! Элинор Владимировна разрешила.
      - Когда? Катя, скажи вразумтельнее... - Взмолился Илья.
      Катя злилась и на него, и на Эльку, которая, как приклеенная, сидит в гостиной! Вышла бы куда-нибудь!
      И тут Эля, будто услышав её просьбу, взяла книжку, и отправилась наверх.
      Она поняла, с кем проводит беседу Катя и уверилась, что вскорости ждать ей в гости... Илью.
      Проводив Элю взглядом до конца лестницы, Катя зашипела в трубку, - ты совсем свихнулась, "сестричка"! Ты что, не понимаешь, что она была рядом? Да, ЕГО нашла. Нужен ты. Приезжай, как бы за кейсом. Жду.
      Она вспотела пока говорила с этим недотепой. хх
      хх
      хх
      хх
      Бесцельно и бессмысленно пошлявшись по квартире, Клим понял, что не выдерживает. Необходимо выйти, иначе он лишится рассудка.
      И вдруг совершенно четко решил ехать к Стаху.
      Клим расскажет ему все, до последней черты.
      Постепенно, с уходом из организма алкоголя, - снова заворошился, как проснувшийся еж, - ужас.
      Клим заметался. Волосы шевелились на макушке при мысли о том, что Эльке грозит страшная опасность.
      Этот Паша-Игорек наймет кого-то еще. А эта тварь расскажет, что Клим говорил, с какими словами ушел.
      Надо ему был выступать! Но свершенного не вернешь.
      Того же Илью наймут. Тип скользкий, неизвестно, что ищущий.
      Да, надо ехать к Стаху.
      Увидев Клима Стах не удивился, - по крайней мере по виду. Сказал, "привет", вынул из бара бутылку мартини, бросил на стол пачку "Парламента", поставил жратвы.
      Клим решил рубануть смаху. А там пусть Стах разбирается.
      - Стах, я виноват во всем, - начал свою исповедь Клим, - никакой я Эльке не муж, и не буду им. Я тебе соврал. Она меня попросила вроде бы объявиться на новоселье, и больше ничего. Фикция. Ни расписок, ни прописок ,и ничего остального. Страшновато ей одной. Вот по старой дружбе и опросила, чтоб никто не вязался, ну и для охраны, - Он усмехнулся криво, хорош, конечно, охранник. Мы так придумали. Ты прости...
      - Почему ты передо мной оправдываешься? - Холодновато удивился Стах, я лишь дальний недавний знакомый.
      Неизвестно почему, именно сейчас Клим понял, что этих двоих, Эльку и Стаха, связывает нечто большее, чем просто знакомство. Он понял, - как озарило! - что Стах неравно дышит к Эльке, и она - тоже... Но ведь он из этих... Геев? Как же тогда?..
      Клим молча смотрел на Стаха, а в мозгу прокручивалось неожиданное открытие.
      - Что ты замолчал? - усмехнулся Стах, - продолжай. Ну, вы не муж и жена. Проехали. Дальше. О чем ты ещё хочешь сказать?
      - Дальше?.. - Переспросил Клим, - дальше я скажу тебе, что ей угрожает опасность. Меня подрядили её убить.
      Стах вскочил.
      - КТО? Чего ж ты тут разводишь! Муж, не муж! Кто заказал?
      - Игорек, или Пашка он, я не знаю точно... Надька его любовница... Прошептал Клим.
      - Толстый, маленький, белесый? - Быстро сориентировался Стах.
      Клим утвердительно качнул головой. И вдруг все напряжение последних суток вылилось у него в бурное рыдание.
      Он рыдал и, привалившись к руке Стаха, бормотал сквозь слезы, но я убежал, убежал... Согласился, а потом сбежал от них.
      - Надо ехать к ней, Клим! Потом, все потом! - Крикнул Стах и схватил с вешалки куртку.
      - Я... Я украл у них деньги. Баксы... Из кошелька... - Никого и ничего не слыша, кроме себя, продолжал признаваться Клим.
      ... Господи, какая же грязь, подумал Стах. Но на лице его ничего не отразилось.
      Никогда никому Клим ни в чем не признавался.
      Даже себе, - наряжая свои деяния в одежды миленьких шуточек и вполне безобидных проделок. А сейчас, Стаху, - вылил скомканную, безумную исповедь. Бесстыдно откровенную.
      Он засунул в карман куртки кастет и тряхнув Клима за плечи, спросил, ты едешь?
      Тот был полностью выпотрошен. Бледный, осунувшийся, с отрешенным взглядом, он как бы ничего не понимал.
      - Оставайся, - решил Стах, - я поеду с Леоном и Максом.
      А Клим вдруг вспомнил ещё одну свою промашку.
      - Стах, я рассказал всем, что ты "голубой"... И Эльке.
      Стах уже был у двери, но тут остановился.
      И пристально смотрел на Клима. Тот опустил голову.
      - За это бьют по морде, Климуша, потому что никого не должна касаться личная, частная, жизнь другого человека. Но за то, что ты во всем признался, я этого делать не буду, - услышал Клим жесткий голос Стаха, Так вот. Запомни, - я не отношусь к этому братству. О Леоне с Максом ты тоже трепанулся? Или нет? Не завидую тебе, если они о твоем трепе узнают. Они же не интересуются, с кем ты спишь? Кстати, они оба - хорошие товарищи, верные. А кто они друг другу, меня не интересует и не касается.
      - Как? Ты не... - Поднял голову Клим и уставился на Стаха.
      Тот усмехнулся, - я "не". Короче, Клим, ты едешь?
      - Еду, - вскочил Клим и ещё раз попросил, - прости меня...
      Стах разозлился.
      - Я конечно, тебя прощу. Но жизнь ты мне испортил. Я люблю Элю. И ты виноват, что у нас с ней происходит такая ерунда.
      - Стах, я все ей скажу, я сделаю все... - забормотал Клим.
      - Ну вот еще! - Откликнулся Стах. - Не лезь больше ни во что. Уже будет благо. Я сам.
      Они выскочили во двор и сели в машину.
      С дороги Стах позвонил Леону и попросил его приехать на дачу. И захватить Макса.
      - Дело на сто миллионов, - так сказал Стах.
      Клим понял что это пароль.
      ... Он с ними дружит или все-таки "ихний"? Мучительно соображал Клим. Теперь он чувствовал за Эльку какую-то странную, почти отцовскую, ответственность. Он не даст её обмануть!
      Киллер и его жертва. Киллер, перечеркнувший заказ.
      Дико звучало это.
      Глава 32
      По крыше заунывно постукивает дождь.
      Настроение у Эли мрачное и вместе с тем она ощущала какое-то нервное возбуждение.
      Хотелось то ли бежать куда-то, то ли заорать во всю мочь, то ли устроить разнос Катьке, все ей высказав, и прогнать прочь.
      А не изображать из себя пустую дамочку, которая без ума от американских романчиков. Зачем это? Не лучше ль сразу?..
      Она почему-то опять кого-то слушается. На этот раз - Анастасию. Та предупредила её.
      - Не вздумай устраивать им выволочку. Доведи игру до логического конца. Притворяйся, сколько возможно, и - сверх этого. Я приду, помогу. Это такие оторвы, особенно твоя Катя, - оклемаются и что-нибудь ещё придумают. Надо за ушко и на солнышко.
      Эля, скрепя сердце, согласилась.
      Интересно, где другая пара? Паша и Надя? И Клим? Что-то их не слышно. Наверное, сегодня она их "услышит"... Промелькнул зыбким воспоминанием Стах... Был ли, не был? И тот фантасмагорический вечер под дождем, у Андроньевского монастыря... Не надо вспоминать.
      И вдруг возникло боевое настроение, Эля красиво приоделась, в велюровые джинсы, золотистый свитер, и спустилась вниз.
      Она встретит врага во всеоружии. Своей красоты.
      Больше у неё никакого оружия нет.
      Венечка ещё крошка и защитить хозяйку, захочет, но не сможет.
      Катя тоже принарядилась.
      В шелковые брюки и синюю майку с вышитым серебряным парусником.
      ... Для своего Илюши, подумала насмешливо Эля и решила, что разведку небольшими боевыми действиями должна начать она, чтобы лишить врага благодушия.
      - Катюша, вы такая красивая и нарядная! Кто-то приедет? Лукаво склонила Эля голову набок, - у вдовы есть любовь? Не смущайтесь, успокоила она "вдовицу", - есть одна картина прошлого века, - "Всюду жизнь", - она про все такое...
      У Кати нехорошо ворохнулось сердце, но она лучезарно улыбнулась.
      ... Чего эта Элинора такая веселая и красивая? Неужели что-то знает?.. Но откуда ей что-то знать! Говорила по телефону Катя осторожно. А о их связи с Ильей черт не поможет узнать ( Заметим, черт и не поможет, пожалуй, а вот - случайность. О ней никогда нельзя забывать)!
      Эля увидела, что у Кати глаза наливаются недоверием.
      ... Ох, Ираида, Ираида! Ты знала? Предполагала такое?..
      Пришла Анастасия, как они договорились с Элей.
      Также причепурившейся не на шутку.
      Они обе врозь решили, что перед битвой надо становиться истинными красавицами.
      Одетая в домашнее шелковое длинное платье, густого темнозеленого цвета, с отделкой из кружев...
      С прической - непослушный бэби, - в притемненных очках и с хорошо наложенным макияжем, Анастасия являла собой пример того, как женщина может, - за пару часов, - молодеть до изумления.
      - Какие у нас женщины! - Произнесла она, стоя на пороге, - И это осенью, в дождь, - а что будет весной? Все с ума сойдут! Мужчины, я имею в виду.
      Катя подозрительно смотрела на них обеих.
      Слишком веселых, слишком нарядных...
      И каких-то таинственных. Черт их не знает, этих "светских" баб!
      Ей захотелось быть подальше от них. Чуть-чуть, - и она бы сбежала...
      Но произошло нечто непредвиденное.
      По тропинке к даче шла... Надюшка, но в каком виде! Встрепанные волосы, всегда так тщательно уложенные в косу, бледное грязное лицо с синяком под глазом, рука перемотана шарфом и повязана как у детей - варежки - на шею... Катя оторопела. Эля просто в себя придти не могла, - опять эта Надюшка и в каком же теперь виде! - Надя! Что с тобой? - Крикнула Эля и побежала к ней. Надюшку трясло крупной дрожью, - ведь за калиткой стоял Паша, а у него пистолет... Из дверей выскочила Анастасия. ... Что же это? чуть не упала в обморок от страха Надюшка, сколько их!
      Женщины продолжали ахать и трещать, но Надюшка собрала последние силы и сказала только Эле, - Эля, мне надо с тобой поговорить. Мужиков нет? Вдруг беспокойно спросила она. Она действовала как робот, заряженный хозяином, - Пашей. - Ни-кого-о, - удивленно протянула Эля, - а что? Что случилось? - Я все расскажу, все, - забормотала Надюшка и боком стала уходить к калитке. - Я сейчас, сейчас... - Ты куда, Надя? - крикнула Эля, но потом махнула рукой и разозлилась: да пусть катится, в конце-то концов! У неё есть мать, а я ей чужой человек! И ушла в дом.
      В доме они стали обсуждать происшествие. Катя спросила, что это за чучело и не надо ли её погнать, Катя это сможет и она подняла над головой тяжелую отбивалку для мяса. Эля засмеялась, - ну, что вы, Катя, на неё дунь, она развалится. Вы, что не видите, она же не в себе. Если вернется, напоим, накормим и узнаем, в чем там дело.
      Анастасия курила у двери в зимний сад, лицо у неё было настороженное. Она сказала Эле, - Не нравится мне этот приход. Она не одна, поверь. - Да ерунда это, Стася, что ты не видишь, в каком она состоянии? Ее Паша избил, уверяю тебя и она примчалась сюда плакаться.
      Катя у плиты досыпала в свой заменитый борщ приправы, Эля отошла от Анастасии за сигаретами...
      Распахнулась с грохотом дверь, и в дом ворвался с пистолетом в руке маленький толстый мужик в темных очках. Он заорал громовым голосом, - ни с места! Стоять! Всех перестреляю!
      Женщины онемели и обездвижели, но никто из них не завизжал и не закричал.
      Паша снова заорал, - мне нужна только одна! - Он ткнул пистолетом в Элю. - Остальных не трону.
      Эля мельком подумала о своих "рыцарях" и, горько усмехнувшись, сделала движение к Паше...
      Но тут что-то случилось: со страшым свистом пролетел мимо какой-то огромный огнедышащий предмет и Паша оказался лежащим на полу и дико орущим. А над ним бесстрашной древней воительницей оказалась Катя и наподдала ему прямо промеж ног своей сорок первого размера ногой в литой кроссовке, при этом приговаривая: не лез, срань, куда не просят. Паша скорчился, видимо, от невыносимой боли и вдруг странно затих.
      Кастрюлю с борщом Катя метнула как ядро, пока он размахивал своим пистолем.
      Началась истерика, но не слезная и мрачная, а сумасшедшая и с таким же сумасшедшим весельем. Эля валялась на ковре и то ли плакала, то ли хохотала, впрочем, - все вместе. Анастасия пыталась сквозь смех и икоту рассказать, как Катя метнула кастрюлю с борщом, а сама героиня - Катя сидела верхом на Паше и долбила ему сквозь смех и слезы: дурак, ты сначала узнай, что за женщины тебя встретят! А потом за свою говенную пушку хватайся.
      Паше же было не до чего, он чувствовал, что сознание покидает его, и он, Паша, скоро умрет от этой проклятой кастрюли, от ожогов и страшенной боли в паху. ... А все сволота Надюшка, мелькнуло в затухающем сознании. Первой опомнилась Эля, она сказала, - девочки, надо же врача! - Обожмется! - Хохотнула Катерина. Она ловко обвязала Пашу веревкой и после этого убрала кастрюлю.
      Пашино счастье, что борщ был какое-то время выключен, но рожа Пашина была совсем не в лучшем виде, да и подняться он не мог. Эля думала о Надюшке. ... Какая же ты, Надька дрянь, ну, какая дрянь! И ей стало отчего-то дико тоскливо и больно.
      А за забором, на пожухлой траве валялась несчастная Надюшка. Она как только увидела Пашу, идущего с пистолетом на дачу, так и сомлела бездыханная завалилась, - счастливая, не чувствуя ничего, - ни хорошего, ни худого.
      Подлетела как самолет синяя Вольва, из нее
      выметнулись трое: Стах, Леон, Макс и бегом бросились к даче, калитка была не закрыта. Лежащую Надюшку они не заметили, кто-то даже споткнулся о неё и выругался. В машине остался Клим, у него пока не было сил двигаться, его трясло как в лихоманке.
      Мужчины вбежали на дачу. Стах увидел только Элю, которая вдруг разрыдалась как маленькая и бросилась наверх, Стах помчался за ней. А Леон и Макс, оглядев поле боя, посмеялись, осмотрели полубессознательного Пашу, наддали ему разок-другой и Анастасия сообразила позвать Палыча. Тот пришел, ничего не сказал, взвалил Пашу на плечо и пробурчал, - полежит у меня в холодной сараюшке, оклемается, а там и милиция подоспеет. Ишь ты, какой прыткий, а кто ж его так? - Катя - С гордостью ответила Анастасия и Палыч уважительно посмотрел на эту большую блондинку, сказав, - такая деваха кого хочешь забьет.
      Клим со стонами выполз из машины, он понимал, что сидеть здесь становится просто неприличным. Его пошатывало - ото всего того, что произошло с ним в последние дни. Но идти на дачу надо. И тут он увидел, как из желтой поломанной жалкой осенней травы поднимается - как черепашья женская голова, вся в листьях и грязи. Голова унывно то ли застонала, то ли завыла. И только тут Клим понял, что это Надюшка! Он побрел к ней, не испытывая ни зла, ни прочих любых чувств, присел перед ней на корточки и спросил: Ты что? Почему ты здесь?
      Надюшка оборотила на него какие-то пустые глаза и ответила, лежу. Клим вдруг почувствовал себя если не совсем и мужчиной, но хотя бы существом человеческого рода. - Вставай немедля! - Крикнул он, - ты же сдохнешь, земля промерзла!
      И её прорвало.
      - Я не хочу жить! Не хочу! Мне ничего не надо! Мне не нужна дача и деньги! Только не убивайте меня больно... - слезы потекли у неё из глаз, я ничего не сделала плохого! Где Паша? - Вдруг вскинулась она, - его убили?
      Она цепко схватила Клима за куртку и безумными глазами уставилась в его лицо, - его вы убили?
      - Пошла бы ты, дура! Кому вы нужны, придурки, убивать вас... - сплюнул рядом с Надюшкой Клим.
      ... В психушник её надо, подумал он, она же не в себе... Оттащу её на дачу, черт бы их всех побрал. Пусть разбираются.
      Тут из-за угла дачи, от автобуса, неспешной пижонской походочкой выплыл Илья, чистенький, наутюженный, довольный.
      ... Вот и все воронье слетелось, да что им эта дача несчастная так глаза застит! Подумал Клим и как-то покорежился, а он сам? Он-то Эльку тоже хомутал? И вдруг ему стало её жаль. Просто. По-человечески. Баба одна и вокруг, кто только не шастает, какую только дрянь не придумывает... - Эй, Илья! - Крикнул он, - помоги мне одну барышню в дачу стащить, а то она тут себе пляж устроила.
      Илья вздрогнул, с лица его сразу же пропало довольство, лицо как бы уменьшилось в размере и побледнело, довольно сильно. - Давай, давай, берись за ноги, - меж тем приказывал Клим, сам стараясь поднять с земли неподъемную какую-то Надюшку. А та перестала плакать и кричать и вроде бы снова впала в анабиоз. - А что с ней? - Со страхом спросил Илья. - А ничего, - сгрубил Клим, - просто за чужими вещами гоняться не надо, вот и свихнулась.
      Илья совсем как бы уничтожился и в весе, и в росте, но Клим не замечал этого. Вдвоем они втащили Надюшку в дачу, где за столом сидели Анастасия, Леон и Макс и почему-то смеялись. Появление Ильи, Клима и бездыханной Надюшки привело их в состояние ступора.
      - Это ещё что! - Крикнул Леон, - Клим, ты можешь объяснить?
      - Нет, - отрезал Клим, - знаю только, что ей надо хотя бы воды горячей в пасть влить, а то она подохнет. А где Стах? - спросил он, не видя того нигде.
      - Там, - коротко кивнул Леон наверх. Клим бросился туда, но Леон закричал, - эй, ты давай с нами!
      Но Клим не слышал и не слушал, он должен сейчас же все объяснить, иначе он не выдержит такого напряга.
      Эля лежала на постели, уткнув лицо в подушку, Стах сидел рядом, молчал и методически гладил её по волосам. При этом он что-то шептал, но что, думается, и сам понять не мог. Клим дернулся было уйти, но заставил себя остаться и войти в комнату. Стах поднял голову, лицо у него было сухое и недоброе. Он сказал: - Климуша, может попозже? Но Клим резко мотнул головой - сейчас. - Что ж, давай, - вздохнул Стах и тихонько дотонулся Эле до плеча, - Элечка, Клим хочет тебе что-то сказать, послушай, попросил он. - А я пойду погляжу, что там внизу.
      И он быстро вышел из комнаты.
      Эля села на кровати, вид у неё был больной. Клим не знал, куда себя деть и примостился на коврике, рядом со спящим сопящим Веничкой.
      - Я тебя слушаю, Клим.
      Клим почувствовал, как защекотало в носу, налились глаза, но неимоверным усилием сдержал себя от слез.
      - Эля, сказал он, - Эличка, - боясь даже погладить ей руку, прикоснуться к ней, - я так виноват перед тобой... Ведь Стах это не Стах и не Юра, он писатель, Андрей Страхов, ты читала его наверняка, он жестко пишет...
      - Литературные изыски сейчас, как ты должен понимать все-таки, меня не интересуют, - холодно сказала она, - чем быстрее ты скажешь мне свои секреты и уйдешь отсюда, тем будет лучше для всех.
      - Да, да, - забормотал Клим, - я не о том, конечно же. Знаешь, ведь Андрей пишет книгу о разных людях... Понимаешь? Он мне все рассказал, когда мы ехали... Он - обыкновенный, нормальный мужик, он не гей, а я - сплетник. Мне что-то показалось и я трепанулся... Поверь мне, Эля, пожалуйста, я тебе правду говорю. Эля, он тебя любит, любит, поверь мне! - Ты врешь, все врешь, - устало сказала Эля. - Нет, Эля, нет! - Клим готов был вывернуться наизнанку, только бы Элька поверила, простила его, - ведь я ему сказал, что мы с тобой снова поженимся и у нас любовь... - Тут Клим со страхом замолк, потому что ложь уже постепенно превращалась в фантасмагорию, в которой Элька разбираться не будет, и он, бедолага Клим, навсегда её потеряет, а ему так этого не хотелось. Конечно, маячила где-то американская Хизер, но что эта простушка по сравнению с Элькой!
      А Эля смотрела Климу прямо в глаза и думала, ну, почему, почему я всегда с ним завязываюсь! Знаю, что вор, что враль, что нечистоплотный морально, урод, короче, и все-таки меня так и несет в его сторону. Ведь врет же и не краснеет! А может нет... вдруг подумалось ей, ну, сколько можно? И ведь эту ложь можно сейчас же вскрыть - все здесь. А если и Стах соврет?.. Тут она на себя прикрикнула, ты сошла с ума совершенно, теперь ты, что, никому вообще верить не станешь? И пора кончать с этой затянувшейся историей с наследством. Надо разоблачить всех и сразу и нечего их ловить и подлавливать. Руки на стол и карты на стол, Господа! Она тряхнула головой. Да, только так, или она не Элинор Стоддард? Черт побери! Раскисла как бабка из глухомани, которая первый раз машину увидела. Дура, дура и ещё раз дура Элька! ...Позови мне Стаха, или как там его, хотела сказать Эля Климу, сидевшему на коврике у кровати в позе молящегося мусульманина, но Стах уже сам входил в комнату.
      - Он, - Стах кивнул на Клима, - все тебе сообщил?
      - Как он говорит, - да, - ответила Эля также сухо и коротко. И не смогла не добавить, - он врет. Я ему не верю.
      Лицо Стаха несколько перекосило, он явно вздрогнул, но быстро справился с собой и ответил.
      - Вот что, Элинор, дорогая, или ты веришь мне или нет. Либо пациент жив, либо он - мертвее некуда. И ты мне сейчас об это скажешь. Больше я не играю ни в какие игры, мы заигрались во всем. Так как? Ты веришь, что я люблю тебя и что я... - он замялся, ему не хотелось углубляться далее. И замолчал, глянув на часы, будто дал ей всего несколько минут на размышления.
      А ей было так тяжко, так грустно, так хотелось, чтобы кто-нибудь пожалел ее... И хотелось верить, - его глазам, выражению в них нежности и нарочитой суровости.
      Но здесь опять встрял Клим.
      - Эля, я не все сказал... Пашка ведь с самого начала тебя напугать хотел или убить... Я не понял. Они с Надюшкой шептались. Думали, я в отключке. Только я понял, что не получилось что-то у него, спутал он, что ли, участок.
      Ну, вот, ещё одна тайна перестала существовать, - подумала Эля. А пошло оно все куда подальше, пусть будет как будет! И сказала неожиданно для себя:
      - А я ведь да-авно влюблена в вас, Стах-Юрий Андрей... Как и звать вас теперь, не знаю.
      Он бросился к ней и не обращая внимания на Клима, застывшего и смотрящего в одну точку, Стал целовать её мокрые от слез щеки, глаза и прошепал, - Господи, ну наконец-то эта сумасшедшая женщина верит мне! Глава 33
      На кухне шел свой заворот. Леон и Макс уши к Анастасии играть в нарды, так как поняли, что все, видимо, в порядке. Стах рядом с Элей, а Надюшка, отмоченная Катей в ванне, спала в гостевой.
      Почти ночь, и скоро все разберутся спать, а там - раздолье мышам, как сказала Катя. Ее ничуть не тронула история с Пашей нейтрализовала она его, ну и все, о чем говорить. Теперь - единственные они! Может быть, думала и решала Катя, придется подсыпать кое-чего кое-кому... Проспятся, Катя морить их не собирается. Не идиотка же!
      А Илье было страшно.
      И становилось все страшнее. И от того, что приехали Стах и Клим и эти... А Стах - вообще черное пятно в темной комнате.
      Но при взгляде на Катю, Илья как-то успокаивался, - она была верхом уверенности в себе, веселости и приветливости.
      Однако и Катя дрогнула. Кто их всех разберет!
      Вдруг Элька знает о них с Ильей?.. Но сама же себя оборвала, - откуда? Совсем сошла с ума, Катерина!
      Сверху спустились Стах с Элей. Они, оказывается, решили пройти к реке, такая вот у них мечта: по лунной дорожке - к реке. Катя быстро сунула им пакет пирожков и бутылку вина, чтобы они скорее удалились и не заметили Илью в зимнем саду, куда она его отправила. И она зарадовалась. Получится!
      Отяжелевший от своих горестных мыслей, Клим спустился вниз. Катя что-то опять месила на столе.
      ... Откуда Элька выкопала эту корову Катю? И зачем? Элька отлично готовит сама, делать ей сейчас нечего. Дурь какая-то. Барыней захотелось стать, что ли?
      Увидев Клима, Катя вроде как обрадовалась и присела в кресло.
      - Можно? - Спросила она, - я не помешаю? Скучно. Все разбежались... А кто там спит? - Кивнула она на похрапывание Ильи.
      - Илья, - буркнул Клим.
      - А кто это - Илья? Я в них запуталась, столько подвалило.
      - Илья - это приятель вашей хозяйки, Эли, - пояснил Клим.
      Он уже совсем размаялся и теперь был готов поболтать, чтобы отвлечься от мыслей о разговоре с Элькой, который его гвоздил.
      - У них романчик, да? - Полюбопытничала Катя.
      - Не знаю, - откликнулся Клим.
      - Угостите меня сигаретой, если не жалко, - попросила Катя, я сегодня забыла купить...
      - Пожалуйста, - протянул пачку Клим и галантно дал прикурить.
      - Скажите, а с кем у Элинор роман?
      - С кем? - Спросил даже себя Клим, - а ни с кем.
      - Зачем же они все приезжают сюда? - Удивилась Катя, - вот вы, например. Зачем вы приехали? - Задала вопрос Катя.
      - Потому что я её люблю, - разозлился Клим, - и я её бывший муж.
      - А что ж она в лес гулять пошла с другим?... - усмехнулась Катя, вам же обидно!
      - Потому что это её будущий муж! - Отрезал Клим. - И мы все дружим. А моя жена скоро приедет и мы уедем. Она американка.
      - Как интересно! - Хлопнула в ладоши Катя. - Вы в Америку навсегда?
      - Не знаю. Вряд ли. Мы с ней катаемся туда-сюда...
      - Денег-то сколько надо! - Посокрушалась Катя, - хорошо быть богатым... - Вздохнула она. - Расскажите мне ещё чего-нибудь...
      - Ну а вот вы, Катя, что вы сами-то думаете об Эле? Вы, человек наблюдательный, мне сдается.
      Катя засмущалась,
      - Ну что вы, я пока совсем ничего не понимаю и не знаю. Потому и спрашиваю. Вот например, почему с утра, как бешеные, ворвались эти ребята? Как их? Лев?.. И Макс? А до этого психопат этот с пушкой явился! Но я ему отвалила горячих! - Катя расхохоталась.
      - А что было? - Всполошился Клим, ему ни Элька, ни Стах ничего не сказали.
      Катя с сомнением посмотрела на него, - и вы ничего не знаете?
      - Нет, - испугался Клим.
      Но Катя заткнулась. Кто их всех знает! Один тут у неё родной человечек - Илья. Надо как-то выкрутиться.
      - Да какой-то псих прибегал, видно сбежал из психушки, ну я его борщиком и окрестила! Вот и все.
      ...Здоровенная баба, румяная, веселая... Такая "окрестит"!
      А Катя с явной завистью во взорах оглядывала гостиную, кухню.
      ... Да, ничего себе домик. Везет же всяким! А что это они с Ильей, с ума посходили? Она тут беседы разводит, которые ей ничего не дают, Илья дрыхнет как сурок!
      Время идет, а они не шевелятся!
      Скоро появится вся команда и тогда вообще - кранты!
      ... Подъехать к Климу, что ли, прямо сейчас?.. Раздумывала Катя, сговорить его на выпивку, а там...
      Она заметила, что Клим, в отличие ото всех, со страстью смотрит на бутылки, только почему-то выпивает мало.
      Илья ей рассказывал, как они тут напились. И Клим - в первых рядах. Теперь - боится. Илья, помнится, говорил, что Клим этот, даже со стола общие деньги прошлый раз увел. Все заметили.
      Какая у него жена в Америке! Брешет.
      И решила действовать, сказав себе: пан или пропал. Глава 34
      Они медленно шли к лесу. Он грустно серел сквозь морось мелкого унылого дождя, лишь изредка, местами, проглядывая живой зеленью елей.
      Асфальт кончился и пошел песчаный проселок.
      Стах взял Элю под руку.
      Она посмотрела на него и улыбнулась.
      - Получается традиция, - прогулки под дождем?.. Не так ли, Андрей?
      Он рассмеялся.
      - Не будь гаишников, которыые меня узнали, ничего бы Климу не узнать. Они виноваты.
      - Вот почему мне вас так не хотелось называть ни Стах, ни Юра... Казалось неестественным, что ли?.. Нарочитым... - Задумчиво сказал Эля. Кстати, я читала книги Андрея Страхова. Исторический роман и одну странную философскую притчу. Мне было интересно.
      - Вот даже как? - Понасмешничал Андрей, - я польщен.
      Она остановилась.
      - Скажите, зачем вам столько мистификаций? Для чего или кого? Для меня? - Она не смогла сдержаться, - может быть, для моей замечательной подруги Надюшки? Вы с такой страстью бросились её провожать на машине аж до Пушкина! Пожалели?
      Стах тоже остановился.
      - Мне захотелось узнать, что скрывается за всем этим, я же понял, что, скрывается!.. А она - девица бесхитростная, как мне показалось. Но я был не прав. Ничего она не рассказала...
      - Писательские дела? - Усмехнулась Эля.
      - Главное из-за вас, - откликнулся он.
      - Ну уж! - Рассмеялась она холодно, - не поверю... Со мной можно было поговорить.
      - С вами? Такой колючкой? Увольте! - Воскликнул он, - я давно хотел все рассказать вам, но с вами у меня никак не получалось.
      - Такая я злыдня?
      Он взял её руки в свои.
      Опять шел дождь. Опять темнело... Все, как тогда, у Андроньевского монастыря. И как тогда у него светились очень светлые его глаза и мокрая темная прядь упала на лоб...
      У Эли защемило сердце.
      ... Господи, как же она влюблена в него! У неё сердце замирает, когда она смотрит в эти светлые глаза... А он?.. Ничего она про него не знает. Даже сейчас, - когда все вроде бы стало на свои места. Но все ли? И стало ли?
      Ее руки были холодными и влажными от дождя.
      Они стояли на лесной тропке, бегущей круто вниз, к ещё не близкой реке, которая однако была слышима неумолчным гулом плотины...
      - Эля... - Тихо произнес он, - мне о многом нужно вам рассказать. Но прежде... Эля, я люблю тебя. С первой нашей встречи... Забавно, да? усмехнулся он своей усмешкой, видимо боясь быть смешным, или искренним?..
      Она молчала и стало слышно как шуршит по веткам дождь.
      - Ты слышишь меня? - Тихо спросил он.
      - Слышу... - Откликнулась она невыразительно.
      Это признание прозвучало для неё странно отстраненно. Будто не ей. И не он.
      - Ты мне веришь?.. - Снова спросил он. - Дорогая, я понимаю тебя... Столько накрутилось всего. Наносного, перевернутого, кривого, как в плохих зеркалах.
      Из-за туч внезапно важно выплыла луна, какая-то красноватая, тревожная и осветила её лицо: прямые темные брови, высокие скулы, с каплями дождя... Потрясающее лицо его любимой женщины! Они были почти одного роста и ему не пришлось слишком наклоняться, чтобы прикоснуться губами к её щеке.
      ... А ведь у моей американской Бэтт похоже сложилось... И они признались друг другу как бы случайно, впервые, - на океанском пляже. Не в доме, - на природе.
      Луна сокрылась и стала наползать тьма... А с реки надвигался холодный белый туман.
      Они стояли и целовались в полной тьме.
      И в промежутке он прошептал, - мы поедем с тобой в мае в Париж и будем пить вино на набережной Сены...
      Катя заговорщически посмотрела на Клима.
      - Клим, пока никого нет, давайте выпьем потихоньку и повеселимся! Поставим музычку, потанцуем?.. - В голосе её послышалось какой-то дальний намек. Или Климу показалось? Он непрочь был выпить, чтобы никто не видел этого, и потом соснуть хоть часок, ночь и день вымотали его, вывернули наизнанку.
      Но катино предложение его несколько насторожило.
      Что, она считает его пьющим?.. Или сама - не дура выпить?
      После той истории с Пашей-Игорьком Клим опасался всего.
      - Да нет, - произнес он вяло, - что-то не хочется... Я честно говоря, устал.
      Катя рассвирепела, но с виду стала огорченной.
      - Как хотите, Клим, жаль... А я все равно выпью. Даже одна.
      И она, взяв бутылку мартини, налила себе полный бокал, бросила туда льда, кусочек лимона...
      Все это на глазах у выпивохи-Клима! И с видимым удовольствием потягивала напиток.
      Клим смотрел на неё зовороженно.
      ... А почему бы и не выпить с ней? подумал он, ощущая, как приятный будоражащий напиток холодной струйкой опускается в желудок и там разливает скрытое свое тепло!..
      - А-а, была не была, давайте! - Поднялся он с кресла.
      - Ну и замечательно! - Обрадовалась она. - Только вы сидите, я все подам. Вы - в гостях.
      Она чуть ли не насильно усадила его в кресло. Пододвинула к нему столик. Расставила закуску.
      Незаметно вытащила из карманчика пару таблеток и кинула их в бокал Клима.
      Он, конечно, не видел этого, но вдруг спиной, потрохами, шестым чувством, отметил, ощутил продолжительный пустой момент перед тем как жидкость полилась в бокал.
      И сразу все стало на места.
      ... "Они" хотят его споить! Или отравить.
      ОНИ - враги его и Эльки.
      А как ему и не выпить, и сделать вид, что выпил?
      Нет, так не получится, понял он. Зато получится другое.
      Клим умел... вышвыривать из организма выпитое.
      Научился он этому из-за маман.
      Когда в старые времена к ней припирался весь комсомольский актив и они плотно пили, и плотно ели, и всегда звали его, совсем юного, в свою компанию, возвещая тосты за него как за их здоровую крепкую смену. А он уже и тогда пил, не закусывая.
      И чтобы не свалиться под стол, - он в какой-то момент шел в ванную и там за секунду очищал свой организм способом самым простейшим, - двумя пальцами глубоко в глотку...
      Катя подошла с двумя бокалами, села напротив него, и со значением сказала, - давайте, Клим, на брудершафт. Тут все друг другу выкают, а я к этому не привыкла. Не нравится мне так. Вы мне симпатичны. Вы проще и откровеннее...
      Она отхлебнула из бокала и зорко следила за Климом.
      Тому ничего не оставалось, как глотнуть.
      - А теперь, - сказала она, - на брудершафт. До дна.
      Они выпили, перекрестив руки и Клим легонько чмокнул её в пухлую щечку.
      От Кати пахнуло каким-то варевом-паревом и Климу стал противно. А так как он уже настроил себя на выворачивание, то и почувствовал позыв.
      Незамедлительно встал и отправился в туалет. Может же он туда пойти! Человек же, не статуя.
      Пришел веселый и счастливый.
      Сам налил себе бокал вина и они с Катей выпили.
      Клим не знал, когда ему надо начать засыпать, но решил, что чем скорее, тем лучше.
      И через пару бокалов он вдруг стал клониться на бок, якобы засыпая, не имея возможности противостоять навалившемуся сну.
      Как только Клим стал похрапывать, Катя бросилась к Илье.
      - Вставай немедленно! Я усыпила Клима. Больше здесь пока никого нет. Девка не в счет. Надо идти ва-банк.
      Илья сразу же вскочил и желудок сжался в спазме.
      Катя приказала ему идти на чердак и содрать с бюро крышку.
      А она здесь будет на стреме.
      Илья возразил, что лучше он будет на стреме...
      Они повздорили, но все-таки пришли к согласию: пойдут вдвоем.
      Они осмотрели из оконца коридора на втором этаже сад и окрестности, какие были видны, - никого...
      А Клим уловил кое-что из того, о чем они говорили.
      Что там, на чердаке, - Клим не понял.
      Но то, что эти двое знакомы и что-то собираются разбивать и выносить с элькиной дачи что-то, это усек. Криминал.
      К чувству опасности примешивалось у Клима и удовлетворение собой. Он оказался ушлым! А если ещё прижучит и поймает этих! Вот будет кайф. И Элька простит его за все. А там, кто знает? Может у неё со Стахом не сложится, баба с характером.
      ... Но как же он почувствовал, что Катька пытается его усыпить или отравить! Не на такого напала, корова безрогая!
      Клим снял ботинки, чтобы случаем не скрипнуть, тихо-тихо прополз по лестнице, покрывшись весь потом и уже перепугавшись, что прется прямо в лапы злоумышленникам, не взяв даже простого кухонного ножа! Но не спускаться же снова вниз!
      Заорет в крайнем случае.
      Так же, по-пластунски, прополз он и коридором.
      Дверь на чердак была зарыта.
      На чердаке шла работа.
      Илья отдирал стойкую крышку.
      Она скрипела, подвизгивала, но не сдавалась.
      В этот момент Клим без звука приоткрыл дверь.
      Крышка довольно громко треснула...
      Катя оглянулась.
      Просто так, чисто интуитивно, - она уж никак не могла предположить, что увидит "усыпленного" ею Клима!
      Он стоял и улыбался.
      Она завизжала, чего не ожидала от себя, и пихнула Илью от бюро.
      Тот ничего не понял и зашипел на нее, - ты, что?..
      Клим вошел на чердак, со словами, - что это вы, дети мои, тут делаете? Зачем чужую мебель ломать, а? Хоть и старую... У хозяйки спросили бы?
      Катя и Илья стояли молча, опустив руки, как приговоренные. Даже Катя перестала быть быстрой, энергичной и сообразительной.
      В голове у неё лихорадочно крутились варианты, полуварианты, четвертьварианты того, что возможно ещё исправить...
      Ничего дельного не сварилось в катиной умной головке. Потому она и молчала.
      А у неделового Ильи сразу же организовался единственно возможный вариант.
      Он зарыдал на сухую и униженно начал бормотать.
      - Клим, я вам все объясню. Только выслушайте...
      Клим с важностью ответил, садясь на продавленный стул, - ну что ж, давай объясняй.
      Илья же понимал, что сейчас надо спасать свою и катькину шкуренки... И что, пожалуй, им подвезло, что здесь оказался Клим, а не кто-нибудь другой.
      С Климом, казалось Илье, можно поладить.
      - Клим, я ... мы...
      Клим перебил его невежливо, - кто это - "мы"? Кто тебе эта Катерина?.. Или тут нанял?
      Катя вспыхнула от оскорбления, но промолчала.
      Она ещё совершенно не знала, что говорить и слушала, - с ощущением полного провала, - безобразные рыдания Ильи и его беспомощные оправдания.
      - Мы... мы с Катей, муж и жена... - Заскулил Илья и Катя подумала вдруг, что, наверное, Илья правильно обозначил официально их отношения. Приличнее...
      И если бы Катя умела так вот, сразу зарыдать, когда безнадежная злоба подкатывает к горлу, - это было бы мудрым решением.
      - Это дело, - старая история, Клим, я расскажу сейчас... меж тем нудил Илья, перестав рыдать и лишь пошмыгивая носом, здесь находится... вещь и бумаги моего отца... Что именно, он мне не сказал, но велел добыть. И вот потому мы...
      Клим перебил его.
      - А что же ты честно-то Эльке не сказал об этом? Финтил, притворялся, крутил, черт-те что?.. Побоялся, что она не отдаст? И правильно сделает! Откуда известно, что ЭТО, - не знаю, что, твоего отца? Кто твой отец? Спросил он, и Илья понял, что Клим ничего не знает.
      Значит, можно и нужно соврать. А если Элька расскажет?
      Но до Эльки им с Катей "доживать" нельзя.
      - Мой отец был тоже генералом и другом Петрова. Но Петров оказался человеком неверным... Он взял у отца ТО САМОЕ. На сохранение как бы. А когда отцу понадобилось, Петров интриганством и ложным доносом заслал отца в Забайкалье. И ни на письма, ни на телеграммы отца не отвечал. А отец был ранен и всю жизнь прокантовался по госпиталям. Теперь он при смерти. Потому мы здесь.
      Илья с достоинством замолчал.
      Клим тоже молчал, раздумывая над речью Ильи.
      То, о чем он услышал, могло быть и правдой, но было - неправдой. Так казалось Климу. Уж больно похабненькие у них рожи и Илья-то поначалу, пока не сообразился, как себя вести, лил сопли. А Катька молчит как партизанка. Не такая она баба, чтобы молчать, будучи правой!
      В мозгу Клима проявилось воспоминание. Как-то Элька бросила небрежно, что Илья - сын адъютанта генерала Петрова...
      - Врешь ты все, - уверенно заявил Клим, - не генерал твой отец, а денщик ( почему так сказал, он и сам не знал, - обидеть захотел. Но Илья вдруг побледнел...) и собирался он генерала обвести, да не вышло. Теперь ты решил. А там, - Клим кивнул в угол, - может давно ничего нет. Даже наверное. Вы - жулье и надо вызывать милицию, пусть она разбирается. Вот так, ребятишки.
      Клим встал, потянулся.
      - И убегать вам не рекомендую. Хуже будет. Разыщут.
      Но Катя сдаваться не собиралась.
      Ее душила ненависть к этому проходимцу Климу! Надо его дожать, не такой он герой-бессребренник! И неужели им придется мотать отсюда без всего? Ну, нет!
      В стенке ведь что-то погромыхивало и шуршало!..
      - Клим... - посмотрела она ему проникновенно в глаза, как говорят: очи в очи. - Замолчи! - Это она крикнула Илье, который что-то ещё пытался произнести, но тут же заткнулся обреченно. Клим... - Повторила она, - зачем нам милиция? Мы, теперь трое, знаем о... Ладно, не будем говорить пока, о чем. Они, - она мотнула головой на дверь, - ничего не знают. Значит, нам карты в руки! Давай мы сейчас втроем сладим все и... разделим.
      Клим пока молчал.
      - Клим, прости, мы... я... никогда, никогда... Только не говори Эле, умоляю... - Утеряв куда-то гордость, снова заныл Илья.
      - Клим, - опять вступила Катя, - не слушай этого мозгляка, моего мужа. Давай обсудим по-деловому. Ну, как?
      - Давай. Почему, - нет. - Откликнулся Клим.
      В доме весело пахло сладким тортом, горели все лампионы и было чисто как утром на Пасху, когда замерзшие голодные Эля и Андрей ввалились за порог и следом за ними появились игроки: Анастасия, Леон и Макс.
      Катя встретила всех как хлебосольная хозяюшка, - нарядная, улыбчивая, с накрытым столом и расставленными приборами.
      - Катя, вы больше годитесь в хозяйки этого дома, чем я... - В полушутку заметила Эля. - О, и Илья здесь! Отлично! Все в сборе.
      - Ну нет, Элинор Владимировна, хозяйка - вы, по всем статьям, а я ну, типа, управляющий. А этот молодой человек...
      - Знаю я его, знаю! А вы познакомились? Ну и замечательно. Улыбулась Эля.
      И убежала наверх переодеваться.
      Клим расположился в кресле и посматривал на всех с тайным снисхождением, - человека, знающего все и всехние тайны.
      Только Илья как-то был не у дел. Он то присаживался на диван, то пытался помогать Кате, которая в его помощи не нуждалась.
      Эля спустилась сверху, - Стах, и Клим ахнули, - до того она была хороша.
      Темнокаштановые волосы блестящим плащом падали на плечи, серые глаза посверкивали голубоватым огнем, и все её немного суховатое обычно лицо будто расцвело, - неожиданно по осени, - и розовато светилось, а огоньки люстр бликовали на высоком покатом лбу и острых скулах.
      На ней было жемчужного цвета платье и нитка крупных гранатов обвивала длинную гладкую шею...
      Клим закручинился.
      Он уловил взгляд, которым обменялись Стах и Элька.
      Это был взгляд заговорщиков в любви.
      ... Мои надежды и шансы спели романсы, подумал он с горечью, но тут же заставил себя вспомнить о Хизер и о том, что его скоро не будет в этой стране, которую покинет без сожаления.
      Вечер прошел прекрасно.
      Каждый из гостей старался быть остроумным и милым, и всем это удавалось. Как будто договорились, - ни слова об утреннем происшествии и о Паше с Надюшкой.
      В разгар вечера появился неожиданный Палыч.
      Которого тут же утянули за стол, налили бокал коньяка, навалили на тарелку закуси...
      Он поднял бокал как-то торжественно и сказал, - а я пришел сообщить вам, что вашего гостя Пашу забрали в больницу, под стражу. Поваляется, а потом и посидит.
      Все сначала замерли, потом облегченно вздохнули.
      - Вот так... - Назидательно в воздух сказал Палыч, - не рой яму... Попадешь сам. Ваша Катюша молодец, лихая женщина, - и Палыч снова ласково оглядел Катю, а та засмущалась как бы.
      Палыч ещё посидел немного, выпил пару рюмок коньяка и ушел.
      ... Остались эти двое, подумала Эля и посмотрела на Илью.
      Он показался ей постаревшим, усталым и каким-то усохшим, что ли...
      Что-то без них тут произошло. Но что? Оставался Клим...
      Ах, так ли, этак, - но наступал последний акт то ли драмы с элементами комедии, то ли комедии с элементами трагедии. Глава 35
      Леон и Макс стали собираться в Москву. Стас уговорил их прихватить с собой так до конца и не пришедшую в себя Надюшку и доставить её до родного Пушкина. Жалко как-то было эту дурочку. Анастасии ушла отдыхать к себе на дачу, - слишком много событий!
      Эля предложила Кате свою комнату, но Катя сделала большие глаза.
      - Что вы, Элинор Владимировна, я вам буду мешать, сплю иногда плохо, ворочаюсь... Я вполне улягусь на кухне, на диванчике.
      - Он деревянный, тебе будет жестко, - урезонивала её Эля.
      Та рассмеялась.
      - Это мне-то жестко? Когда у меня природный матрас!
      Стаху-Андрею отдали комнату ещё одну гостевую.
      Клим лег на террасе, а Илья - в гостиной
      Сегодня надо все закончить, - таково было решение "сладкой парочки".
      Катя, кстати, на Илью злилась.
      Натрепал он ей "сто верст до небес и все лесом", а оказалось, что он тут полный нуль! Надо было бы скрутиться с Элькой, пока та была одна, Катя простила бы уж! Все хвостом ходил за ней, Катей, и волок в постель, чуть улучит минуту. Без царя в голове!
      Так размышляла Катя, лежа на жесткой полированной скамье.
      Пришла поздняя ночь, но можно с уверенностью было сказать, что не спал никто.
      Катя нервничала страшно.
      Она задернула занавесь в арке, которая соединяла кухню с гостиной, и сидела и пила кофе, прислушиваясь ко всем звукам.
      ... Вот наверху стихли шаги Эльки... Вот - Стаха...
      На террасе - Клим. Но с ним - договор.
      Вот этот договор и беспокоил Катю. Не доверяла она здесь никому.
      Стах, ей казалось, смотрел на неё с недоброжелательством.
      Конечно, ему здесь все - лишние! Он хочет одного, - остаться с Элькой вдвоем. А если он здесь поселится, то пиши пропало, бюро им никогда не добыть. У него глаз - ватерпас.
      Илью угнетало все: и само присутствие здесь и сегодняшний пренеприятный разговор с Климом, который, правда, окончился хорошо, но кто его, этого Клима, знает!
      Илья зажег маленький ночничок и, наткнувшись глазами на кейс, вдруг решил все-таки проверить письма, - как лежат, не перепутаны ли? А то он ведь и не глянул, услышав заверения Эльки, что они ничего не трогали! Вполне может быть, что она соврала! Нарочно!
      ... Ну, а если так? Что ты сделаешь? Спросил он себя и ответил: Катя обязательно что-нибудь придумает!
      Клим должен скоро идти на чердак и доделывать работу, начатую ими. Клим клюнул на денежки или драгоценности, но запросил пополам. Пришлось соглашаться, он же поймал их за руку, на месте. А там видно будет...
      С этими мыслями он раскрыл кейс, вынул письма.
      И увидел на дне конверт. Белый, длинный, без надписи.
      Катя сидела на своем диванчике, в полной темноте, и курила.
      - Что, уже пора? - Прошептала она, увидев Илью.
      Илья покачал головой.
      - Что тогда? - Спросила устало-раздраженно.
      - Ты можешь зажечь свет? - Он чуть не сорвался на крик, так у него были напряжены нервы.
      Катя зажгла свет над плитой. Подумав, поставила кипятить чайник. На всякий случай, для реальности картинки и спокойствия.
      Илья молча подал ей длинный конверт.
      Он побоялся его открывать и не хотел, чтобы Катя это знала.
      ... Вот сейчас она уставится на него своими пронзительными голубыми глазами и зашипит, что, да, это она написала ещё одно письмо, но Илье забыла сказать...
      Катя с безмерным удивлением взяла конверт.
      Илья хранил молчание.
      Тогда она вынула длинную плотную бумагу.
      Илья, увидев, что она - официальная, задрожал ещё больше, а Катя читала.
      И по мере чтения лицо её белело и белело, зримо уходил румянец, а рука, держащая письмо, стала подрагивать.
      Читала Катя недолго: текста было мало.
      - Что же теперь нам делать?.. - Спросила Катя как-то нараспев, и не его, а кого-то вверху... - Они все знают и притворяются, суки, - вдруг обратила она глаза на Илью, - а Клим нас подставит окончательно! Кто-то знал обо всем.
      Илья схватил бумагу и помертвел.
      Это был акт экспертизы Катиных писем...
      Если бы взорвалась бомба, пожалуй, и она не смогла бы произвести такого разрушительного действия, как эта бумага.
      Илья схватил её как обоюдоострый нож и бросил в кейс.
      Встал и прерывающимся голосом позвал, - Катя, Катюша, бежим! Бежим, пока ночь и все спят! Никаких вещей не бери, ничего!
      Она была как в ступоре, только спросила, - а паспорт?
      Теперь это была совсем другая Катя.
      Тихая, забитая женщина, которой должен руководить мужчина.
      Илья, почувствовав это, взял на себя эту роль.
      - Паспорт? - Переспросил он, - хрен с ним! Нас ни на чем не поймали.
      - А Клим? - Робко спросила Катя.
      - Клим? - Илья скривил презрительную гримасу, - Он здесь задняя спица в колеснице... Не пойман - не вор. Уходить надо.
      - Экспертиза же у них... Тут копия... - Катя все не двигалась с места.
      - Ну и что? Я позвоню Эльке и все улажу! Катя, идем!
      Она наконец поднялась с места и жалобным детским голоском спросила. Илюша, значит теперь все?.. С нашим бюро... И мы даже не узнаем, что там?..
      Илья чуть не плакал сам, еле держался, - до того было обидно!
      А тут ещё Катя вдруг стала такой удивительно беззащитой. И он сурово приказал, - уходим. Речь идет о нашей свободе, ты что?
      Он потащил её за руку, - она упиралась.
      В гостиную вышел Клим.
      Он тоже не спал, ждал назначенного часа. Услышав шум, решил посмотреть, что там происходит. И увидел Илью с кейсом и упирающуюся Катю.
      ... Та-ак. Они все проделали без него и теперь смываются.
      Он бы, конечно, не прочь был поиметь что-то из сокровищ, но предстать ещё раз в роли подонка перед Элей, не хотел.
      И потому шепнул Стаху, что должно произойти.
      Стах должен был их всех застукать.
      - Э-эй, ребятки, куда это вы намылились? А наш уговор?
      Илья, в полной прострации, не отвечал и пытался открыть замок. В голове молотом стучала мысль: успеть...
      А Катя хваталась за стенки, противилась ему.
      Клим стоял и ухмылялся.
      - Илья, чего ты так спешишь? Видишь, Катя не хочет уходить? Пошли, посмотрим, что там в этом треклятом бюро. Вы это заслужили! Эля, Стах! Крикнул он - Идите сюда!
      Вышли Стах и Эля, и все пятеро отправились на чердак.
      Бюро было взломано наконец-то!
      И нашли в нем... Документы на немецком и испанском языках, с гербами и прочими официальными знаками третьего рейха.
      Оказалось, Стах прилично знает испанский... И он прочел.
      Дарственную какому-то барону фон Юганда на земли, угодья и замок в одной из стран Латинской Америки, а также банковские счета на ошеломительную сумму на имя того же фон Юганды.
      И все. Ни денег, ни драгоценностей.
      Стах разразился хохотом.
      Клим неопределенно хихикал.
      Катя и Илья сначала отрешенно переглянулись, а потом и Илья зашелся хохотом, но нервным.
      - Прекратите! - Вдруг крикнула Эля, - надоело! Вы хохочете, а меня готовы были по грохнуть из-за этих бумажек! Я сейчас все это сожгу! Она обернулась к Илье и Кате, - надеюсь вы удовлетворены? Вас здесь больше ничего не интересует?
      Сорвалась с места и помчалась куда-то... Скоро вернулась с катиным паспортом.
      - Вот твой паспорт, и убирайся отсюда со своим хахалем! И чтобы я вас больше не видела! И не слышала!
      Эля была в страшном возбуждении, её трясло и слезы вот-вот готовы были брызнуть из глаз.
      Стах подошел к ней.
      - Эля, успокойся, дорогая. - он взял папку с документами, которую та схватила. - Документы надо отдать в посольство Германии. Но это потом. А сейчас я ещё хочу сказать... Я люблю Элю. И делаю ей предложение при всех вас, чтобы вы знали, что с этой минуты у неё такая защита, которую не пробьет ник-то, это я вам гарантирую. Если она не ответит отказом, - я буду самым счастливым человеком в мире.
      Он взял Элю за руку и спросил, - Элинор, вы согласны?
      Она отвернулась, чтобы он не увидел слез на её глазах и пробормотала, - ни одна уважающая себя женщина не ответит сразу...
      На чердаке стояла мертвая тишина.
      Эля почувствовала себя неловко.
      ... Ведь она хочет этого, может быть, даже больше, чем СтахЮра-Андрей... Зачем она опять строит из себя бабу-ягу?
      - Можете, - прошептала она, но все услышали.
      Стах рассмеялся, - ну и характер! Но все равно мне от неё некуда деться, поверьте, господа.
      Илья подсурдинку сунул катин паспорт в карман.
      - Эля, мы можем надеяться на снисхождение? - Проканючил он, понимая, что сейчас - хороший момент, какого впредь не будет. - Мы никогда больше ничего... Простите нас.
      Стах обнял Элю за плечи, - Простим их?
      - Пусть убираются. - Произнесла она холодно.
      Они не заставили себя ждать и умылись так скоро, как только смогли. Катя вышла из транса и снова стала прежней. Лицо её не выражало никаких добрых и благодарных чувств.
      И Клим ушел.
      Он ехал в первой промозглой электричке и слезы жалости к себе готовы были выкатиться из глаз.
      Но напротив сидела какая-то тетка и глазела на него как нанятая. Он сдержался.
      ... Вот все и закончилось с Элькой.
      Клим не признавался себе, что ничего, собственно, и не начиналось. Были лишь надежды без поводов.
      Но он злился.
      ... Ведь сейчас она могла бы сидеть с разбитой рожей или ещё того похуже!.. Если бы он согласился с ней разобраться. Не поехал бы к Стаху, а поехал на дачу, с соответствующими последствиями. Какие у неё здесь защитники? Раз - два и обчелся, старики и старухи! И что бы она, интересное кино, делала?
      Он, Клим, её спас. Причем в буквальном смысле.
      И такая благодарность от нее! И Стах хорош! Все-таки люди сволочи...
      Так он размышлял едучи домой. К маман. А куда ему ещё было деваться?
      Он ожидал увидеть скривившуюся физиономию маман, когда она откроет дверь, и, поджавшись, приготовился к словесному бою.
      Но жизнь непредсказуема!
      Маман появилась на пороге, - "вся сияя как заря...".
      И конечно тут же, в передней, пока он входил, сообщила чуть ли не всю информацию, которая так высветлила её настрой.
      - Звонила Хизер! Она уже здесь, в гостинице "Савой"! У нас останавливаться не хочет. Почему, - не сказала, но это и понятно! А я уже было думала, как мне привести твою комнату в приличный вид... Давай мойся, принимай душ, ты какой-то серый, помятый. Она приедет, как только ты ей позвонишь. Выспрашивала, что с тобой, и как мы живем... Ты ей натрепал что-то несусветное? Она нервничает. Сам знаешь этих американцев, они никогда не нервничают, не любят, чтобы видели, что они нервничают...
      Так частила маман, пока он снимал куртку, надевал тапки, шел на кухню. Понял, что страшно хочет жрать и ещё страшнее, - выпить.
      Сигарет как всегда не было.
      Он прямо хотел сказать обо всех своих желаниях, но маман была сегодня нежна и чутка как лань. - У тебя, наверное, сигарет нет? - Озаботилась она.
      Потом посмотрела на него полувиновато-полулюбовно.
      - Давай, сын, с тобой чуть-чуть выпьем, с приездом Хизер? Она все равно не пьет и не курит и при ней не стоит этого делать. А со старухой-матерью не грех. Я тебе всегда говорю, - приезжай домой, если хочешь выпить. Я тебе и бутылочку куплю, и с тобой выпью. Зачем тебе шляться пить по задворкам?
      Она достала из сумки деньги и попросила, - купи чего-нибудь приличного бутылочку, ветчины, ну и водички симпатичной или сока... И сигарет. Я с тобой и покурю, тряхну стариной.
      * * *
      Илья и Катя тоже ехали в электричке.
      Катя смотрела в окно на унылые осенние пейзажи и думала, что этот Стах любит Эльку не меньше, а даже больше, пожалуй, чем Илья - её, Катю. Ей в один момент стало завидно и обидно.
      Стах этот вообще из себя весь.
      Проводил Катю до калитки и пообещал, что ничего против них не будут делать ни он, ни Элинор...
      ... Красивый этот Стах! Подумала опять с завистью Катя и посмотрела на Илью. Он не был красивым, скорее, смазливым. А сейчас, после всех передряг, совсем скис.
      Волосы слипшимися прядями висят на лбу. Лицо в морщинах, они вдруг появились, - и безнадега во взгляде.
      А Стах - элегантный, веселый, улыбается во все тридцать два белоснежных зуба! Чего бы ему не улыбаться!
      Она вспомнила своего мужа, бедного капитана Андреича. Которому тоже далеко до красавца и богача!
      ... Почему Кате не везет? Почему везет таким как Элька?
      Катя начала злиться на Илью.
      Ну, и что теперь им делать? Сокровищ как таковых в бюро не оказалось, но если бы им достались эти бумаги, то уж она-то бы их за так германцам не отдала! Они, наверное, стоят не меньше миллиона долларов, сами по себе!
      Эти двое, конечно, отдадут их бесплатно! У них денег куры не клюют! Тем более еще, - Стах оказался вовсе не Стах, а Андрей Страхов, известный писатель!..
      ... А у неё кто? Какой-то капитанишка погранвойск и ещё бомж безработный.
      * * *
      Эля сидела с Веничкой на руках и грустила.
      Эта история добила её. Даже не эти двое жуликов: Илья и Катя.
      Клим.
      То, что он поехал к этому Пашке, то, что дал себя шантажировать из-за своей нечистоплотности и согласился ее...
      Но потом она подумала, что зря она так его уничтожает.
      Он все же не пошел на это и поехал к Стаху...
      Мысли её прешли на Андрея.
      ... Сейчас он придет и они окажутся вдвоем. Это пугало её.
      Она призналась себе, что не хочет скоропалительно принадлежать ему. Да, она влюблена в него, и давно. Но события так быстро раскрутились, что она не успела придти в себя, подумать...
      И вдруг это неожиданное предложение руки и сердца, при ЭТИХ!
      Такой кавалерийский наскок ей не по нутру.
      А если Андрей-Стах вообще такой? Она же его совсем не знает!
      Если его быстрота перейдет в такую же скорость и дальше? Женитьба, два-три года совместной жизни и... разочарование?..
      Веничка заворочался на коленях и запищал.
      Она погладила его по бархатной шкурке...
      - Мы-то с тобой всегда будем вместе, да, Веничка?
      Андрей сразу увидел её состояние. Подошел к ней, присел на ручку кресла, коснулся лицом её волос. - Элечка, моя Элечка, сказал он нежно, ты грустишь из-за меня? - провидчески спросил он. - Я тебе не нравлюсь. Я знаю. Прости, но я должен был сказать все именно при них. Чтобы больше не было никаких попыток. Я понял, что это тебя огорчило, но... Простишь? Я не буду требовать ответа сейчас же. Я все понимаю.
      Эля слушала и у неё отлегало от сердца.
      Она благодарно посмотрела на него.
      И он наклонился и нежно прикоснулся губами к её виску.
      Она приподняла голову и закрыв глаза, подставила ему губы...
      Веничка спрыгнул с элиных колен и ушел, обиженно постукивая лапками.
      Андрей рассмеялся.
      - Знаешь, когда я подумал, что не совсем безразличен тебе? Когда узнал, как зовут малыша...
      - Я так перепугалась, когда назвала его по имени! Но надеялась, что ты не заметил...
      - Вот видишь, я оказался приметливый. Хочешь кофе?
      - Очень...
      - А покрепче ничего?
      Она покачала головой, - нет.
      - Ответь мне совершенно честно, Эля, ты не побоишься сегодня остаться одна, с Анастасией? - Поинтересовался он.
      И она опять с нежностью и благодарностью подумала, что нет, он не кавалерист, он - тактичен и тонок.
      ... Да, ей сегодня надо остаться одной.
      - Нет, - сказала она, - не побоюсь. Даже Анастасию не буду звать. Засну наверное, как сурок, после всего.
      - Мне стоит уехать сейчас?
      - Может быть... - Помедлила она с ответом. - Ты не обиделся?
      Внимательно взглянула она на него.
      - Конечно, нет... - Он обезоруживающе улыбнулся, - я все понимаю.
      Поцелуй меня... - Попросила она.
      * * *
      Илья уже перестал ждать Катю, когда она появилась в его квартире ближе к вечеру.
      Всю дорогу в электричке они молчали, а добравшись, наконец, до своего Строгина, разошлись по домам.
      Катя сказала, что она совсем забросила детей в связи с этим дерьмом, так она назвала историю с бюро, которой сама была увлечена, больше даже чем Илья.
      Он попросил её, - приходи, я буду ждать...
      Она резанула его голубыми, сверкающими как лезвие ножа, глазами и ничего не ответила.
      И вот пришла. С порога же начав обвинения.
      - Это ты во всем виноват! Мямля! Надо было хомутать эту Эльку сразу! У неё никого не было! Она бы клюнула! А ты здесь нюни распускал! Проверил бы сразу, что там у неё на даче есть. Нахально! Можно было придумать, как... А ты ездил как манекен! Ненавижу, всех ненавижу! Что ты смотришь, как невинная овца? - Обратилась она прямо к Илье, - нечего смотреть! Все прокакал!
      - Но там только одни бумаги, Катя!
      - Придурок, эти бумаги миллионы стоят! Конечно! Деньги всегда к деньгам, а рвань к рвани!..
      Она, видно, устала орать, прошла в комнату, плюхнулась в кресло и приказала, - налей чего-нибудь, выпить охота, со всеми этими делами задергалась...
      Илья как вышколенный официант быстро соорудил ей и себе коктейли и присел напротив нее.
      Катя холодно посмотрела на него.
      - Ну, и какие ещё идеи бродят в твоей башке?
      Илья пожал плечами.
      Это окончательно вывело её из себя и она запустила опустевшим бокалом в стену. Бокал треснул и развалился.
      Илья бросился подметать осколки.
      А Катя курила и уже спокойно указывала, где он ещё не вымел.
      Как-то он сумел её утихомирить или сама она успокоилась, но допустила Илью до себя. Они провели в постели много прекрасного времени. Оба, что и говорить! - соскучились друг о друге.
      Когда после всего они выпили ещё по бокалу вина, Катя сказала, все-таки, Илья, нам с тобой придется расстаться...
      Он замер от ужаса.
      А она продолжала, чуть мягче, видя, как он воспринял её слова, - Мы будем встречаться... Однако муж мой есть и останется, Андреич. И это решение мое навсегда. А тебе я советую начать жить нормальной жизнью. Найти работу и не морочить ни мне, ни себе голову несбыточными планами. Понял?
      - Катя, но ты меня любишь?.. - Прошелестел он еле-еле.
      - Люблю... По-своему. - Сердито ответила Катя, - и больше никогда не спрашивай об этом.
      * * *
      Пока маман накрывала на стол, Клим позвонил Хизер.
      Она, конечно же, заверещала свои - "ноу!", "о!" и "дарлинг!", и после этих воплей вполне нормально сказала, что ждет его у себя, в гостинице "Савой", и они пойдут обедать.
      Клим отказался под изумленные взоры маман, посетовав, что никак сейчас не сможет, но что они с маман ждут её к себе вечером на ужин.
      Хизер была, естественно, разочарована, но голос её попрежнему журчал сладко и она пообещала приехать.
      Клим шел в магазин и думал о том, что сидеть с маман и Хизер целый вечер, - радость, скажем прямо, - самомалейшая. Но ещё меньшую радость доставило бы ему уединенное свидание с Хизер, после обеда, в её номере.
      Хизер ему никогда не нравилась, даже в ранней юности.
      Что-то раздражало в ней и не вызывало желаний.
      Клим рассматривал свою давнюю возлюбленную.
      Беременность была не заметна на её довольно поплотневшей за последние годы фигуре. Хизер стала похожа на всех американок в её возрасте: ухоженная короткая прическа, минимум косметики, никаких украшений, полуделовой дорогой костюм и сияющая улыбка, сто на сто двадцать! И во всем этом такое уныние, о!
      И это с ней и её унылым Джоем ему придется жить в чуждом краю!
      Климу стало жаль себя, но он понимал, что иного выхода у него нет.
      * * *
      Что ещё сказать о них обо всех?..
      Илья снова заимел учеников, получал свои небольшие денежки.
      И думал все время о том, что, вот поедет он к Эльке, бросится ей в ноги, расскажет о своей несчастной большой любви и попросит у неё в долг сумму. Для того, чтобы начать жизнь с Катей.
      Катя тоже думала об Эльке.
      Ей понравилось служить у той домоправительницей. И деньги, и на всем готовом, и мужики знатные приезжают. Может, скатать к ней? Она сейчас в счастье и довольстве со своим Стахом. Вдруг да и возьмет её, Катю, опять в домработницы?..
      Надюшка вышла из психушника и все плакала и плакала, думая о своей горемычной доле. И тоже вспоминала Эльку: надо бы попросить маленький домик, Эльке он не нужен... Пашка сидит, да и не нужен он ей. Все ушло. Клим отбыл с Хизер в Бостон, и маман наконец свободно вздохнула и распространилась по всей квартире.
      Эля пока живет одна. Стах приезжает каждый день.
      Он ни в чем ей не перечит, потому что любит её и знает, что все равно она будет с ним.