Подлет к искомой планете рассчитали в четыре пульсации.
Звезда была рыжая и взлохмаченная, вся в космах чудовищных протуберанцев. По крайней мере такой она выглядела на экране проектора, сглаживающего губительную для сетчатки яркость. Семейство Звезды насчитывало тринадцать планет, аж четыре астероидных пояса, достаточное количество комет и блуждающих обломков, а также странное газопылевое образование, вращающееся с сильным наклоном к эклиптике между орбитами пятой и шестой планет. Все без исключения планеты имели спутники – даже ближняя к звезде, что было в общем-то несвойственно системам, подобным Солнечной: звезда, как правило, ворует спутники у ближних к себе планет.
– Эй, бригадир! – окликнул из-за пульта Вася Шумейко. – Надо бы этой звездочке название дать. И номер по каталогу присвоить. Это твоя обязанность, между прочим.
Саня обернулся к штурману:
– А что, ее разве еще не обозвали?
– Не-а! – весело сообщил Шулейко. – Да и каталогом как-то никто не озаботился с этими генераторами, так их и разэтак. Собственно, на базе и астрономов-то нет. Отлучили их вроде бы от проекта – вспомни, как ты почтой к космогонистам долбился…
К космогонистам и впрямь пришлось долбиться долго, почти две недели.
– Ну… Номер, получается, первый. Скажем, АА0001. А имя… ну, скажем, Рамона. Не занято?
– Ща гляну. – Шулейко, сидяший вполоборота, лениво потянулся к компу.
– Думаю, занято, слишком уж обычное… Точно, занято. Думай дальше.
Саня несколько секунд поразмыслил. А потом неожиданно пришло решение – простое и очень правильное.
– Знаешь что, Вася… Давай назовем ее Тахир. Не возражаешь?
Шулейко враз стал серьезным, даже как-то неуловимо подобрался в кресле. Снова тронул клавиатуру, проверяя каталог родной галактики.
– Свободно… – сказал он вскоре. – Я согласен. Молодец, каде… э-э-э… извиняйте, пан бригадир.
Шулейко повернулся к компу полностью и занялся каталогом, бормоча под нос по мере заполнения соответствующих полей:
– Тахир… Номер по каталогу… Спектральный класс… Светимость… Абсолютная звездная величина… Координаты… Базовая привязка…
– Как будем подходить? – обратился Саня к вахтенному штурману, толстому индивиду лет тридцати, еле влезающему в стандартное рубочное кресло. Индивида звали Гелий Мост; был он существом удивительно аморфным и некоммуникабельным, но штурманом – каких мало. Насколько Саня знал, именно Гелий Мост дежурил на Поисковой Базе Земли в момент прихода сообщения от «Шустера-эпсилон» семьдесят пятого и обрабатывал само сообщение. За что, вероятно, и загремел на исследовательский диск цоофт в чужую галактику. Назначение, которое сначала многими воспринималось как подарок судьбы, в итоге обернулось форменной ссылкой. Колонией не слишком строгого режима.
– Подходить? С полюса, – буркнул Гелий.
– Это ж неудобно, – с сомнением протянул Саня.
– Почему неудобно? С приводом, по вращению. Там зависнем. А модули уже по ситуации станем рассылать, катапульта у нас мощная…
Рейдер цоофт действительно был снабжен завидной гравитационной катапультой, позволявшей малым разведывательным кораблям на первых порах подлета к атмосфере вообще не тратить юрючее.
Очерчивая плавную правильную кривую, корабль искателей приближался к Тахиру-четыре «пешком», на прямоточниках.
Легкое замешательство вахтенного сканировщика Саня отследил далеко не сразу. Тот сам окликнул бригадира, опережая Санин вопрос:
– Шеф! – донеслось до Веселова. – Спутники!
– Что спутники? – не понял Саня.
– У Тахира-четыре есть спутники!
– Так тут у всех планет есть спутники, даже у Тахира-один! – фыркнул Саня недоуменно.
– Шеф, искусственные спутники! Глядите сами! Разрази меня вдребезги пополам, если это не солнечные батареи растопырились!
– Искусственные?
Саня осекся и прильнул к обзорнику, куда сканировщик предупредительно завел изображение.
Сомнений быть не могло: вблизи Тахира-четыре вращался примитивный космический аппарат, весьма напоминающий музейные снимки «Союзов» и «Аполлонов», на которых человечество когда-то сделало первые робкие шаги в околоземное пространство.
– Там еще мелочи всякой навалом, поменьше, – сообщил сканировщик. – Показывать?
– По… – сказал Саня и громко икнул. – Показывай. И кто-нибудь – прослушайте радиодиапазон!
В следующую секунду рубка наполнилась звуками эфира; Тахир-четыре был окутан сплошной завесой радиосигналов, которые накладывались один на другой, глушили друг друга, интерферировали. Приемник хрипел и стонал, как стая осипших скворцов по весне.
– Вот это номер. – Саня в задумчивости почесал макушку. – Неужели это дом строителей коридора?
– Да ну, – усомнился Шулейко. – Глупость какая! Корабли допотопные, радио… Если это пресловутые исполины, то они основательно измельчали и впали в натуральную дикость.
– Так! – скомандовал Саня решительно. – К планете пока не пойдем! Вписываемся в стационар и ставим камуфляж! Раз-два, начали!
– Верное решение, – послышалось со спины. Саня обернулся – посреди рубки стояли Абсолют и один из его ребят. Когда они только успели войти?
– Рад, что вы оценили, – буркнул Веселов вполголоса. И громче: – Вася, что там?
Шулейко, сноровисто обсчитывающий стационарную орбиту вокруг Тахира-четыре, невнятно ответил:
– Щазз… Пару секунд…
От компа он, разумеется, не оторвался.
3
В первый поиск Саня цинично назначил себя и двоих хорошо знакомых ребят из другой смены – Ваньку Танасевича и Сергея Забирана. Экипировались тщательно, по полной программе, под неусыпным надзором эберхартерского старшины и лично Абсолюта. Двое азанни, одетые в смешные волоконные сбруи с карманами и кобурами, терпеливо дожидались в кессоне.
Аппаратуру модуля вылизали и перепроверили раза четыре. Сам модуль, обтекаемый и полупрозрачный, как линза, лежал в стартовом пазе.
Чем-то модуль напоминал призрака – не то сгусток тумана видишь, не то еще нечто бесформенно-расплывчатое.
– Готов, – выдохнул первым Забирай. – Аппаратура в норме.
– У меня аналогично, – присоединился Танасевич.
У Сани тоже все работало штатно, и основной комплект, и дубляж. Вопросительно взглянув в лицо Абсолюту и уловив молчаливое благословение, бригадир чуть-чуть громче, нежели следовало, скомандовал:
– Начинаем! Группа – по местам!
С чмоканьем расслоилась перепонка. Азанни у стены кессона как по команде повернули головы.
– По местам! – повторил Саня, и птички перепорхнули на верхнюю выпуклость модуля, где располагалась пилотская кабина. Людям пришлось обойти «летающую тарелку», чтобы попасть в грузопассажирский отсек.
Мир сузился до тесного помещения с тремя креслами и множеством экранов перед ними. Первым делом – пристегнуться: по сравнению с азанни самый оголтелый лихач-человек казался образцовым и добропорядочным пилотом. Однако в исполнении азанни самые рискованные маневры лихачеством отнюдь не являлись: птички жили несколько в ином ритме и за единицу времени успевали осмыслить и совершить почти втрое больше, чем самые шустрые из людей. Плюс дополнительные органы чувств и уникальный орган равновесия – все, свойственное расе, изначально способной к свободному полету. Мир азанни существовал в объеме, в то время как люди и остальные галакты обитали в основном на плоскости. Именно поэтому лучших пилотов, чем азанни, галактика не знала.
– Модуль готов, – прощебетал премьер-пилот на неплохом интере. – Запрашиваю разрешение на старт.
– Разрешаю старт! – не без волнения скомандовал Саня.
Мгновенный, едва уловимый перепад тяготения, и плоский кораблик вылетел из стартового паза, как прожаренный хлебец из тостера. Кораблик был незрим и бестелесен, словно сгусток пустоты. Он ничего не отражал, поглощал все виды излучений и ничего не излучал сам. Его словно не существовало в материальном мире. Тахир-четыре, голубоватый с желтизной по краям полумесяц, нависал над прозрачной обшивкой. Экраны показывали его сразу с нескольких ракурсов – с датчиков рейдера, с высеянных глазков. Два естественных спутника Тахира-четыре виднелись чуть в стороне – пара небольших серпиков. Тот, что побольше, – желтый, будто селентинская груша, тот, что поменьше, – серо-стальной, как полированная обшивка грузовоза.
В атмосферу вошли на силовой тяге, чтоб не оставлять после себя предательского инверсионного хвоста. Танасевич беспрерывно шевелил пальцами, словно повелевал невидимой клавиатурой: монтировал карту прямо в полете. Очертания материков и архипелагов проступали и застывали на полупрозрачном голографическом макете над его руками.
Две алые дуги, расположенные на диаметрально противоположных сторонах шара, отмечали места, где воображаемая ось нуль-коридора пронзала Тахир-четыре в момент противостояния. Места первоначальных поисков.
– Точка входа, – прокомментировал Забирай, изучая развертку. – Нагорье, хребты и узкие долины. Средняя высота над уровнем моря – четыре с половиной килоуна. Точка выхода – побережье одного из материков, шельф. Глубина океана в указанном месте – до двухсот ун. Куда сначала, командир?
Саня задумался. Действительно, куда? Нагорье и хребты ему не нравились: захоронение, которое они искали, очень древнее, явно старше по геологическим меркам, чем оные хребты. Если там за последние миллионы лет почва вставала дыбом и из него перли выдавливаемые наружу пласты породы… Хрен чего они там разыщут в ближайшее время. Придется сидеть и сканировать, день за днем, ун за уном. А вот над побережьем и шельфом можно совершить скользящий заход и скорее всего списать сразу здоровенный шмат территории как бесперспективный. Если, разумеется, ничего не найдется. К тому же над побережьем сейчас день.
– Давай к побережью, – велел Саня.
Пилоты немедленно бросили кораблик в плавный вираж, ложась на новый курс. Линия терминатора величаво отползала из поля зрения, а серпик постепенно становился выпуклой полусферой. Она росла, разбухала, вытесняла с экранов постепенно тускнеющие звезды, пока не заняла собою все экраны, кроме угловых, панорамных.
– Входим в плотные слои, – бесстрастно сообщил пилот. – Гашу скорость.
– Ага, – сказал Саня. Больше ему нечего было сказать, по крайней мере пока.
– У них над Северным полюсом дыра в озоновом слое, – заметил Танасевич. – Допрыгались. Фреон, поди…
– Ты скажи, у кого такой дыры не было… – проворчал Забирай, не отрываясь от модели.
– У а'йешей, например, не было. – Танасевич был невозмутим, как статуя. – У перевертышей, говорят, тоже.
– Хе-хе… У а'йешей на материнской атмосфера метановая – откуда там озоновый слой? Да и атмосферой ее назвать… На Марсе – и то плотнее.
– Ты спрашивал, я ответил, – пожал плечами Танасевич. – О! Глядите – бот. Атмосферный. Аборигены!
Один из экранов высвечивал изображение обтекаемого сигарообразного механизма с крыльями и вертикальным стабилизатором в хвостовой части. Вдоль корпуса шел частый ряд темных пятен, скорее всего иллюминаторов. На головной части «сигары» возвышался слабо выраженный горб.
– Далеко?
– Четыреста двадцать килоун. И он ниже нас. Модуль тем временем снизился; от поверхности Тахира-четыре его отделяли неполных пятнадцать килоун. Чуть больше семи километров. Незримой и невидимой для радаров (а у аборигенов наверняка имелись радары) тенью он рассекал воздух и стремительно терял высоту. Вскоре пилот-азанни выдал очередную реплику:
– Заходим на цель. А побережье – явно курорт.
«Курорт, – подумал Саня. – Это плохо. Значит, народу тут – туча. Гостиницы, рестораны, боулинги и бильярды. Или во что там играют местные разумные? На полоске у воды толкутся тысячи и тысячи бездельников. Дьявол! Может, следовало лететь в горы?»
– Лучше всего для начала пройти на бреющем, все как следует заснять, а потом уйти под воду и спокойно исследовать шельф, – предложил пилот.
– Давай! – не раздумывая, согласился Саня.
Так и сделали. Второй пилот от скуки и непонятного озорства сжег пузатый аэростат, что болтался на длинном поводке над шпилем одного из зданий. Саня хотел отчитать его, но раздумал. Побережье и впрямь выглядело обычным курортом – шоссе вдоль океана, по обе стороны от шоссе – постройки, много бассейнов и зелени. Пляж пестрел цветными пятнами – видать, зонтиками и навесами для защиты от солнца. И тянулось все это великолепие вдоль океана килоунами, без конца и края. Впрочем, – искателей интересовал достаточно небольшой отрезок – килоун в двести.
– Хватит, пожалуй, – сказал Саня пилоту, сверяясь с картой. – Давай под воду.
– Даю, – прощебетал азанни, бросая модуль в очередной головоломный вираж. – Компенсаторы включите…
Переход из воздушной среды в более плотную водную без компенсатора пережил бы разве что а'йеш.
Неожиданный и беспричинный всплеск унах в трехстах от берега вряд ли кто-либо заметил, кроме случившихся поблизости рыб.
4
– Думаешь, – спросил Абсолют, – мы не ошиблись, пустив его по следу?
– Думаю, нет, – твердо ответил Шулейко. – У этого парня сверхъестественный нюх на сокрытое.
Оба покосились на экраны, куда в данный момент транслировались красоты подводного мира.
– Начнем с того, что генератор обнаружил именно он, – принялся развивать свои мысли Шулейко. – Не я, не бригадир наш покойный – он. И на Табаске опять же: дважды вышел точно к складам местных гидов, в первые же сутки. Убежище нам отыскал – чуть ли не единственное в округе. Да и в прежних поисках… В общем, это феномен какой-то, а не человек, искатель по призванию. Вот увидите, недели не пройдет, а он и на Тахире что-нибудь такое обязательно отыщет.
– Что-нибудь такое нам не нужно, – проворчал Абсолют. – Нам нужно захоронение исполинов. Генераторы. Много генераторов.
– Отыщет. Если, разумеется, тут имеется захоронение.
Договорить Шулейко не успел. Модуль вызывал рейдер:
– Рейдер, я Веселов! Картинку от нас получаете?
– Получаем, – торопливо отозвался Вася, делая поярче изображение на соответствующем экране.
– Взгляните-ка! Что это по-вашему? Серега, заведи четвертый на трансляцию.
Коралловый риф и стаи разноцветных рыб пропали с экрана; вместо них появилось изображение ровного песчаного дна, усеянное продолговатыми предметами, похожими на артиллерийские снаряды крупного калибра. Некоторые лежали на песке, некоторые частично были в него погружены. Некоторые стояли торчком или под наклоном.
Изображение рывком наехало на один из стоящих торчком. «Снаряд» оброс целой бахромой водорослей, которые загадочно шевелились в такт колебаниям воды.
– Черт меня побери, – пробормотал Абсолют и поглядел на часы. – Говоришь, не пройдет и недели? Ха-ха! Час и сорок две минуты, милейший. Час сорок две!!!
РЕЗЕРВНАЯ СТАВКА ПРЕЗИДЕНТА СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ
Орбитальный комплекс «Гелиотроп», Солнечная система, доминанта Земли
1
Малая приемная была освещена неравномерно: большая часть – обыкновенными лампами дневного света, привычными любому землянину или венерианцу. Ярким пятном выделялся сегмент, в котором расположился Пик Пирамид Азанни со свитой. Желто-зелеными тонами отсвечивал сектор послов цоофт. Представители вновь созванной Галереи Свайге, разумеется, предпочли подернутые лиловым маревом сумерки родного мира. В секторе а'йешей вообще царила тьма – разумным кристаллам было решительно все равно, присутствует ли в общем потоке излучений та узенькая полоска, которую представители органических форм жизни именуют видимым спектром. Для единственной приглашенной на совет расы второй волны – сенахе – специальных условий создать просто не успели, поскольку совет получился экстренным.
Руководители пяти ведущих доминант Галактики собирались впервые за несколько веков. Да и помимо них хватало высокопоставленных лиц – политиков, военных, чиновников, ученых. Тем не менее совет считался закрытым и доступ на него был строжайше ограничен; еле уместились в малой приемной. В большой параллельно проводилась некая военная конференция – для отвода глаз.
– Итак, уважаемые союзники! – открыл совет Вернер Винцль, президент Солнечной системы, метрополии доминанты Земли. – То, чего мы ждали в течение последнего, весьма трудного цикла, свершилось. Вы понимаете, о чем я – честное слово, лишний раз не хочется произносить это вслух. Подробности будут оглашены несколько позже, а пока, я полагаю, уместнее будет выслушать руководителя научной программы, ибо даже самый малый отрезок времени может принести немало новостей. Прошу…
В приемной никто не встал, как того требовали обычаи союза, да и почти любой из рас. Дело в том, что научными изысканиями по недавней находке искателей-землян руководил представитель единственной расы, особи которой не могли ни сидеть, ни стоять – они могли только где-либо находиться. Руководитель научной программы принадлежал к технократии а'йешей. Механический голос зазвучал из скрытых громкоговорителей:
– Приветствую союз и совет от имени технократии а'йешей, а также от объединенной исследовательской группы «Квазар». К сожалению, последние малые циклы ничего не добавили к уже известному: работа исследуемого устройства опирается на покуда недоступные нам принципы. Боюсь, эти принципы лежат далеко за пределами понимания сегодняшней объединенной науки высших рас. Из опасения повредить исследуемый объект механическое вскрытие, как и было оговорено ранее представителями шестерки, не проводилось. На текущий момент мы знаем об исследуемом объекте не больше, чем знали всегда, а именно что он существует и что он работает. Мне нечего добавить к вышесказанному.
А'йеш умолк; по сигналу Винцля встал руководитель второго направления поисков, ранее – начальник Поисковой Базы Земли. Звали его Джошуа Фергюсон и происходил он из коренных обитателей земного континента Австралия. Худощавый, невысокий, с иссиня-серой кожей и вьющимися волосами.
– Я уже докладывал президентскому совету Солнечной системы суть наших поисков и сейчас уполномочен заявить всем собравшимся: то, что мы ищем, наконец-то найдено. Копии исследуемых объектов обнаружены на планете одной из достаточно близких к финишному створу коридора звезд. По словам моих подчиненных, их десятки, а возможно, и сотни тысяч пар – точнее сказать невозможно, поскольку визуальный контакт пока удалось наладить только с малой частью захоронения. Захоронение, точнее верхняя его часть, расположено на дне океана, на глубине приблизительно восьмидесяти – девяноста ун под поверхностью. На сколько простирается захоронение в глубь шельфа, пока не установлено.
Первичный анализ показал, что захоронение произведено более трех миллиардов лет назад и неоднократно претерпевало различные воздействия в процессе меняющихся геологических условий. Тем не менее захоронение не утратило целостности и по всем признакам пережило все катаклизмы неповрежденным. В общем, хоть сейчас можно изучать и разрабатывать, а там – и использовать.
Если бы не одно «но», которое сильно усложнит разработку захоронения.
Я не хотел докладывать заранее, до момента, когда мы окончательно убедились, что нашли именно то, что искали. Но теперь придется заявить об этом во весь голос.
Фергюсон умолк, потянувшись к графину с водой и стакану; один из представителей Галереи Свайге не утерпел и поторопил искателя:
– Что же это за «но», уважаемый коллега?
Спокойно утолив жажду и не проявляя внешней спешки, Фергюсон утер губы платочком, тщательно сложил его, спрятал в карман и только потом поднял глаза на собеседников.
– Планета обитаема, коллеги. Обитаема и густо населена. Уровень развития довольно низкий, но первые искусственные спутники и орбитальные станции в ближний к своему дому космос они уже запустили. Кроме того, мы перехватили несколько примитивных космических аппаратов, удалившихся от орбиты материнской планеты почти на два миллиарда килоун. Найденная раса на пороге межпланетных полетов.
Кроме того, как в свое время и мои сопланетники, они успели овладеть ядерным оружием и накопили арсенал, способный уничтожить планету несколько сот раз. Как известно, техноблокада не в состоянии остановить процесс цепной ядерной реакции, а значит, у них есть оружие против нас. Тот факт, что захоронение скорее всего защищено от подобных катаклизмов, мало что дает, ведь стопроцентной уверенности в этом нет, а рисковать находкой союз ни в коем случае не станет. Я вижу два пути, которые могут привести к успеху, но, боюсь, сие уже не моя компетенция, а компетенция уважаемых политиков и доблестных военных. Тем не менее, если мои мысли будут интересны совету, я их выскажу по первой же просьбе. Спасибо за внимание.
– Вам спасибо, господин Фергюсон, – поблагодарил искателя Винцль. – Полагаю, сейчас самое время выслушать, как образно выразился предыдущий оратор, наших доблестных военных. Адмирал, прошу вас!
Поднялся адмирал Тим Хемерсбрандт, командующий флотом «Евразия», ключевым в группе «Доминион». Группа флотов «Доминион» уже несколько столетий прикрывала и защищала сердце цивилизации хомо – Солнечную систему, а в последние годы принимала активнейшее участие в противостоянии армадам имперских захватчиков.
– Приветствую высокое собрание, – по традиции начал речь адмирал. – От меня, насколько я понял, требуется общий анализ текущей военной обстановки. Много времени я не займу, поскольку никаких серьезных сдвигов за последние недели не произошло. Прошу прощения за употребление земных единиц времени, мне удобнее ими оперировать.
Итак: противник по-прежнему превосходит нас числом боевых кораблей и периодически наносит малопредсказуемые удары. За истекший с последнего военного совета период неприятелем захвачено четыре планеты доминанты цоофт, две – свайге, одна наша и семь – других рас. Силами союза отбито восемь ранее захваченных планет и четыре из вышеупомянутых, в первую очередь развитые планеты высших рас. По-прежнему соблюдается сложившийся полцикла назад паритет: шат-тсуры не могут прикрыть больше планет, чем они захватили, и не решаются нанести удар на уничтожение по какой-либо из высших рас, поскольку действия возрожденного союза делают подобные попытки небезопасными непосредственно для Тсурры и индустриального центра империи – Багуты. В свою очередь, мы не можем вернуть захваченные имперцами миры, поскольку их тоже нечем будет защитить. По данным разведки, интенсивность боев по-прежнему такова, что темпы постройки новых кораблей примерно равны темпам потерь, а нарастить темпы постройки в условиях хаотичных боевых действий не представляется возможным.
Никаких перемен активности в стане противника не зафиксировано. Нам известно, что они продолжают методичные поиски исследовательской базы. Тот факт, что база и флот прикрытия расположены по ту сторону коридора, противнику скорее всего известен. Поэтому я предлагаю не рисковать и отрядить в экспедицию к захоронению несколько кораблей из флота прикрытия, чтобы лишний раз не наводить противника на вход в коридор.
– Возражаю, – вмешался один из советников Пика Пирамид Азанни. – Экипажи кораблей прикрытия даже не подозревают, что находятся в иной галактике. В высадке целесообразнее использовать тех, кто уже так или иначе осведомлен о событиях.
Адмирал Хемерсбрандт вежливо кивнул:
– Я ценю и понимаю ваше беспокойство, коллега. Однако экипажам кораблей прикрытия вовсе не обязательно сообщать что-либо, помимо уже известных им фактов. Пусть и дальше пребывают в заблуждении, будто находятся в родной галактике. А штурманов и астрогаторов можно дополнительно проинструктировать.
– Простите, – вмешался представитель цоофт. – Я так понял, что нападение на планету с захоронением факт уже решенный?
– А разве у нас есть другой выход? – развел руками адмирал.
Жесты и смысловые движения различных рас переводились наряду со словами, так что каждый мог вести себя наиболее естественным образом не опасаясь остаться непонятым или понятым превратно.
– Можно попытаться договориться. Торговля, уважаемые коллеги, всегда была выгоднее стрельбы.
– К сожалению, далеко не всегда, – возразил Пик Пирамид Азанни. – К тому же на переговоры у нас может не остаться времени. С момента начала операции до момента, когда все генераторы из захоронения окажутся у нас в руках, мы располагаем всего-навсего земной неделей. Кроме того, напомню уважаемому собранию, что число кораблей прикрытия по ту сторону коридора, учитывая резерв, минимально. Если мы снимем хотя бы один крейсер или корвет, совокупной огневой мощи оставшихся может не хватить, в случае если крупные корабли шат-тсуров отыщут коридор и пройдут им. Хотим мы этого или не хотим, придется готовить особый флот, как можно меньшей численности, но достаточный для захвата населенной планеты.
– Минимальная численность подразумевает элементы геноцида, – представитель цоофт «хмурился» – по-своему, по-птичьи. – Не думаю, что это прибавит популярности высшим расам.
– Сдача тайны генераторов имперцам уронит популярность высших рас окончательно и бесповоротно, – терпеливо сказал адмирал Хемерсбрандт. – Поэтому если нас вынудят к решительным действиям, мы будем действовать решительно. Однако несколько ценных мыслей относительно удержания реноме высших рас все-таки имеется.
– Интересно, каких же? – с нескрываемым ехидством поинтересовался представитель цоофт.
– Планету с захоронением вооруженные силы союза захватывать не будут. Ее захватят пираты. Разумеется, должным образом проинструктированные и снаряженные. И одетые не в форму соединений союзных войск, а кто во что горазд. И вооруженные кто чем. Вы понимаете меня, коллега?
Ехидства в тоне цоофт тотчас поубавилось:
– Хм… Кажется, понимаю.
Представитель птичьей расы, разумеется, не хмыкал – он особым образом шелкал клювом. Тим Хемерсбрандт хорошо знал повадки многих чужих, поэтому еще до перевода понял, что цоофт уловил его мысль.
В приемной сдержанно зашумели. Лидеры рас спешно совещались с экспертами и советниками, с военными своих флотов. Предложение сравнительно недавно принятых в высшие расы хомо действительно шло вразрез с ныне действующей официальной внешней политикой развитых галактов. Адмиралу, да и многим другим землянам, стало даже немного смешно: менее тысячи лет назад тогдашний союз без зазрения совести убивал людей, поскольку в те времена хомо считались низшей расой, дикарями.
Но с тех пор многое изменилось. Причем не в последнюю очередь из-за людей. Пусть люди принесли в галактику много пороков и хаоса, но именно они все же вынудили остальные расы ценить жизни разумных существ хотя бы формально.
– Я могу продолжать? – справился адмирал, когда шум поутих.
Дождавшись нужного момента, он возобновил речь:
– Тут уже говорилось, что в операции целесообразно задействовать тех, кто уже и так косвенно замешан в истории с находкой. Полностью с этим согласен, тем более что круг информированных лиц заметно шире, чем может показаться сначала. Мы задействуем всех, даже тех, кто участвовал в событиях у Фалькау и Пронга. Связистов, передававших сообщения. Солдат, участвовавших в битвах. Черт возьми, даже героических туристов с Табаски задействуем! Они-то как раз информированы чуть ли не лучше всех! Корабли и живую силу будем переправлять частями, с прикрытием и сопутствующими отвлекающими маневрами. План формирования и экипировки особого флота уже составлен, осталось его только принять. Прошу ознакомиться, коллеги и господа, сейчас он будет странслирован каждому представительству, включая уважаемых сенахе, невзирая на их всего лишь совещательный голос в нынешнем совете.
Совет заседал еще полтора земных часа. План был принят – с соответствующими поправками. До времени «Ч», с которого начнется «горячая неделя», оставалось совсем немного.
ПРОМЕЖУТОЧНАЯ БАЗА ФЛОТА «ФЛАЖОЛЕТ»
Глубокий космос, нейтральное пространство
1
На новом месте пустотникам дали аж два дня отдыха. По-видимому, соединение, в котором до недавнего времени воевали «герои Табаски», находилось ближе всего к базе вспомогательного флота с Аннапурны и их доставили на место гораздо раньше, чем остальных.
В месте дислокации базы было тихо и сонно, а боевые действия скорее всего никогда не велись: не за что. Звезды далеко, все дряхлые, без планет. В общем, дыра дырой на самой периферии.
Война лишила работников «Экзотик-тура» всего: прежней жизни, работы, обретенного на Табаске дома. После сражения у Пронга-30 им стало некуда возвращаться. А тут еще подоспел приказ о мобилизации по всей доминанте… У мужчин не было выбора в любом случае. А женщины сделали единственно возможный выбор.
В недавнем прошлом завхоз Виталий Акулов, которого как и раньше называли Мистер Литтл, почти цикл прослужил в одном взводе с бывшим диспетчером Масами Тамурой и бывшим клиентом «Экзотик-тура» Константином Цубербюллером. Дейв МакГрегори, другой диспетчер, прочно обосновался в аналитическом отделе и даже успел получить офицерское звание. Женская обслуга «Экзотик-тура» частично попала в штаб шифровальщицами и связистками (Верка, Мартина), частично – в подразделения материального обеспечения (буфетчица Люська, Наталья Кортес). О стряпне поварихи тети Даши с Табаски во флоте ходили легенды. Валентина Хилько и Патрис Дюэль, которых год назад не к добру потянуло совершить путешествие с «Экзотик-туром», служили соответственно в госпитале и пресс-службе.
Валентин Ваулин, когда-то гид и заместитель директора туристического филиала на Табаске, возник несколько позже: пилотам требовалась серьезная подготовка. Или переподготовка. Но через полгода и он появился в составе флота «Гольфстрим», правда, приписали его не к флагману, где волею судеб оказались почти все остальные, а к улью, носившему истребители и штурмовики, к тому, где служил Жорж Сориал, в прошлом – третий из диспетчеров космодрома «Экзотик-тура», а ныне техник, командир рембригады при полке малых истребителей.
Из выживших туристов неизвестно куда делись только Тентор Бот, по возрасту уже не подпадающий под мобилизацию, да Орнела Аркути, потерявшая на Табаске брата.
