Во всяком случае, тур на Табаску в головной заповедник стоил вчетверо дороже тура к лучшей команде Овулоо. Скотч со товарищи верно и терпеливо заколачивали деньгу на маршрутах и попивали пивко во время коротких промежутков. Все были довольны.
Как раз заканчивался долгожданный промежуток: вовсю развернулось утро прилета очередной группы туристов. Скотч хлебнул пивка и покосился на хронометр. До расчетной посадки транспорта оставалось два местных часа. Двести минут.
Скотч, прилетев сюда, неожиданно быстро привык к десятичному времени Табаски. Теперь земная манера отмеривать время иногда казалась ему немного странной.
В день прилета туристов Скотч еще мог позволить себе пиво, потому что в этот день, естественно, никто никуда не дергался. Группа оседала на турбазе, люди приглядывались друг к другу, знакомились с походным оборудованием и снаряжением, настраивались на приключения и, как правило, к ночи упивались вдрызг. Поэтому во второй день тоже никто никуда не совался, Скотч «лечил» пострадавших и не позволял никому к вечеру надраться вторично. Практически весь второй день уходил на сборы и тренировки, а часа за два до сумерек, если ничего плохого не случалось, Скотч уводил группу в лес. К первому лагерю в полутора часах ходьбы от турбазы. Здесь окончательно складывалось мнение о каждом туристе, его запросах и умениях.
Больше всего Скотч не любил понтарей. Умения – ноль, зато понты шире горизонта. Такие, как правило, приезжают со своим фирменным снаряжением, никуда, разумеется, не годным. Непременно вооруженные какой-нибудь офигительной винтовищей или тяжелым бластом. Мороки с этими заносчивыми и самовлюбленными типами вечно выше крыши. Поэтому первый глоток Скотч, как всегда, употребил за то, чтобы понтарей в ожидаемой группе не оказалось.
Остальные категории туристов в общем устраивали Скотча как гида. Даже экстремалы, таскающиеся от планеты к планете, – эти хоть внятно соображают, что умение выжить на одной планете может и не выручить на другой. А новички – горожане или станционщики… Господь с ними. Эти всего лишь честно пытаются учиться и из кожи вон лезут, дабы исполнить любой приказ. Пусть они ничего не умеют и не знают – где им, в конце концов, научиться секретам выживания в джунглях Табаски? На Офелии, сплошняком покрытой мегаполисами в двести метров над грунтом и на сто вглубь? В общем, Скотч мечтал только об oдном: в этот раз без понтарей!
Из резерва, душераздирающе зевая, выполз Солянка. Чернявый, длинный, словно жердь, и флегматичный. Взгляд мутноват, видимо, спросонья. Впрочем, Скотч неоднократно наблюдал, как Солянка, не изменив мутноватого взгляда, небрежно сшибает на лету птицу-пилу или вытаскивает зазевавшегося туриста из конической воронки сольпугоида.
– Привет.
– Привет, – отозвался Скотч, критически разглядывая спасателя. – Что так рано?
– Да не спится что-то. – Солянка задумчиво почесал левой рукой правый бок. – Задержек не предвидится?
– Вроде нет. Транспорт уже на подходе, маневрируют.
– Сколько рыл?
– Одиннадцать.
– Это хорошо! – расплылся в улыбке Солянка. – Не люблю, когда много. Не уследишь за всеми. А списки есть?
– Есть. – Скотч лениво вынул из-под банки глянцевый лист с распечаткой и подал спасателю. Тот принял и сразу же прикипел к списку взглядом.
– Ха! – фыркнул он. – Инопланетянин! А кто, известно?
– Подданство Оа, – пожал плечами Скотч. – Значит, перевертыш. Я думаю, от человека мы его не вдруг отличим. Солянка задумчиво кивнул и вернулся к списку.
– Имена вроде обычные… хрен чего разберешь, – пожаловался он. – Откуда хоть? Ага, вижу… Пламмер, Фелиция, Лазурный Шепот, Вануата… Вануата это где?
– А чтоб я знал. – Скотч снова взялся за пиво. – На Земле есть Вануату. Кажется, острова.
Солянка отпустил лист – и тот мягко спланировал на столешницу. Словно мелкий платочник на лакомый цветок.
– Твои дрыхнут? – справился Скотч. – Ты бы их разбудил, что ли.
– Жбан дрыхнет, а Хиддена я не видел.
– Конечно, – фыркнул Скотч. – Он же Хидден! Солянка слабо улыбнулся. Если спасателя нарекли Хидденом – значит, маскироваться он умел лучше многих. Впрочем, Жбан и Солянка умели немногим хуже. Потому что клиент на маршруте ни в коем случае не должен видеть спасателей, равно как и следов их пребывания вблизи группы. По крайней мере до тех пор, пока не вляпается в серьезные неприятности. В положение, когда его жизни или здоровью возникнет серьезная угроза. Но и в этом случае спасатель обязан проявляться минимально.
Прозвища сотрудников «Экзотик-тура» имели различное происхождение. Причем по неизвестной причине прозвища носили только мужчины – все, за исключением троицы диспетчеров с космодрома. Скотча, к примеру, звали Скотчем потому, что раньше у него был пес, скотч-терьер, вреднейшее существо на свете. Настолько вреднейшее, что в лес его брать категорически не рекомендовалось – возникал серьезный риск, что кто-нибудь из взбешенных выходками своенравной животинки туристов беднягу просто пристрелит. Пес был, бесспорно, сволочью, но такой судьбы все же не заслуживал. Помощник Скотча, Валти, прозвище получил не то от фамилии Ваулин, не то от имени Валентин. Жбан тоже – его прадед носил фамилию Жданович, а когда родился очередной отпрыск, обрадованный предок так отметил рождение наследника, что споил полпоселка на тогда еще малолюдной Гилее, в том числе клерка из управы. К моменту контрольной записи у клерка пальцы уже катастрофически заплетались, и в идентификационный архив попала фамилия не Жданович, а Джанович, причем заметили это только спустя два с половиной года, когда что-либо менять было уже поздно. Неожиданная перестановка букв в фамилии ничего не изменила: со временем пресловутого деда все равно стали величать Жбаном. Как и пресловутого прадеда. И как их потомка, избравшего стезю спасателя на турбазе. Солянка получил прозвище из-за кулинарных пристрастий: он собирал рецепты блюд под названием «солянка» и доводил до совершенства умение их готовить. Пока лучше всего ему удавался густой наваристый супчик из чуть ли не десятка сортов мяса и копченостей (распространен повсеместно), мясо в красном соусе на маленькой чугунной сковородочке (система Мтацминда) и тушеное мясо с тушеной капустой (планета Степ, Новая Украина). Ну а происхождение прозвища Хиддена никому не приходило в голову выяснять: все связывали его со специфическими навыками спасателя-невидимки. Жбан с довольной ухмылкой любил спрашивать – не было ли у Хиддена в предках мимик-родонов или хотя бы оаонс-перевертышей? Хидден все нападки игнорировал, горделиво и молча.
И правильно делал. Если к Жбану присоединялся Скотч, эта парочка могла кого угодно затуркать до непреодолимого желания вскочить и умчаться от этих зубоскалов подальше. Желательно на край света. Но к счастью, Скотч со спасателями виделся только между турами. Потому что по праву считался лучшим гидом «Экзотик-тура», а спасатели, в свою очередь, – лучшей спасательной группой.
– Ладно, – резюмировал Солянка. – Пойду я. Готовиться и все такое. Когда нам выходить?
– Завтра утром, – буркнул Скотч. – А то ты не знаешь.
– Знаю, конечно, но мало ли… Ты у нас горазд на выдумки. Ну, до встречи в первом!
– Я те дам до встречи! – оскалился Скотч. – Хоть одной туристке покажешься – шкуру спущу!
Солянка печально вздохнул и поплелся назад, в резерв.
Оставшиеся два часа Скотч прослонялся по территории, встретил мистера Литтла, в миру – Витальку Акулова, завхоза турбазы, и раскрутил того еще на банку пива.
А потом на финишную площадку космодрома свечой спикировал посадочный модуль туристского лайнера. Отдых закончился, началась работа.
2
– Добрый день, господа, добро пожаловать на Табаску! Фирма «Экзотик-тур» рада приветствовать вас в краю захватывающих приключений и первозданной природы.
Слова сами соскальзывали с языка. Скотч мог думать о чем-нибудь совершенно постороннем, но голос его тем не менее звучал бы все так же приветливо и проникновенно, а на лице красовалась доброжелательная улыбка.
– Меня зовут Вадим Шутиков, я ваш основной гид-инструктор на все время тура. Это – Валентин Ваулин, второй гид-инструктор. Напоминаю, что перед выгрузкой из лайнера всем вам были сделаны инъекции локальной биоблокады и антиаллергенов, поэтому с первой же секунды пребывания на Табаске вы можете не опасаться никаких болезней или нежелательных реакций вашего организма на эндемичную флору и фауну Табаски. Напоминаю также, что таможенной службы на Табаске не существует, поэтому никаких ограничений на ввоз также не существует, но все же осмелюсь дать дельный совет: если вы притащили сюда какие-нибудь наркотики – не делитесь ими с попутчиками. Блокада и антиаллергены защищают только от реалий Табаски. И последнее; через пару дней все мы уйдем в дикие и не затронутые цивилизацией джунгли. Залог успешного похода – взаимовыручка и дружеские отношения в группе. Поэтому постарайтесь познакомиться поближе и на время нашего тура стать одной семьей.
«Плохо дело», – подумал Скотч, разглядывая только что прибывших туристов.
Среди туристов было четыре женщины – одна среднего возраста и явно с мужем, а остальные три – молодые. И, что, собственно, и было плохо, все три весьма привлекательные. Остальные туристы – мужики. Будут распускать хвосты, заигрывать, лезть на рожон… В общем, тур обещал сложиться непросто.
– Сейчас служащие турбазы займутся вашим размещением. Господина Нути-Нагути я попрошу пройти со мной, буквально на минутку.
Высокий худощавый мужчина в темных очках и спортивном костюме немедленно подошел к нему; остальными занялись Валти и девочки из обслуги. Виталька Акулов оживлял киберов-носилыциков.
– Я слушаю вас, Вадим, – сказал перевертыш.
– Судя по документам, вы подданный Оа. Я обязан напомнить вам, что Табаска находится в пространстве доминанты Земли, поэтому тут действуют земные законы. Вы информированы на этот счет?
– Да, Вадим, я информирован на этот счет.
– В таком случае по всем вопросам, относящимся к межрасовому праву, прошу вас обращаться непосредственно ко мне. Надеюсь, во время тура не возникнет никаких эксцессов или разногласий.
– Я также надеюсь на это, – спокойно сказал перевертыш. На интере он говорил совершенно чисто, без всякого акцента. Перевертыши живут долго, поэтому, как правило, успевают досконально выучить несколько чужих языков.
– Благодарю за понимание и поддержку. – Скотч слегка склонил голову. – Извините, я могу задать вопрос, касающийся вашей… э-э-э… природы?
– Задавайте. – Нути-Нагути ничуть не смутился.
– Насколько вы метаморфированы? В данную минуту?
– Относительно изначальной формы оаонс – процентов на сорок. Применительно к сходству с людьми белой расы – процентов на девяносто.
– Вы предполагаете сохранять эту степень метаморфоза?
– В общих чертах да. Разве что там, в лесу, может пригодиться какая-нибудь мелочь.
– В таком случае я прошу вас производить метаморфоз не слишком быстро и, желательно, в уединении. Дело в том, что иногда туристы реагируют на изменение внешности оаонс не вполне адекватно. Особенно нервные женщины откуда-нибудь из захолустья.
Перевертыш, похоже, относился к происходящему с пониманием и известной долей юмора:
– Обязательно, Вадим. Мне много приходится бывать среди людей, поэтому я стараюсь уважать их чувства и вести себя максимально корректно.
– Вот и отлично. Надеюсь, что у вас не останется неприятного осадка от этого разговора. Поймите, я обязан, заботиться о всей группе в целом.
Перевертыш кивнул на людской манер. Видимо, действительно хорошо знал людей.
– Я понимаю. Ничего страшного.
– Мартина! – окликнул Скотч одну из девочек-служащих. – Займись! – И указал на инопланетянина.
На заселение ушел час; этот час Скотч провел в кабинете директора базы, которым сам номинально и являлся. За чаем и деловым разговором со стюардессой-психологом туристического лайнера.
Психологиню звали Гурма Бхаго, была она смуглой и миниатюрной. В «Экзотик-туре» работала совсем недавно, Скотч даже не успел с нею ни разу переспать.
– Здравствуйте, Вадим, – поздоровалась она, едва Скотч вошел.
– Привет! – Скотч расплылся в улыбке и пошел в атаку: – Давай на «ты», а?
Стюардесса с готовностью улыбнулась в ответ:
– Давай!
– Чаю? Кофе? Уклу?
– Уклу, если можно.
– Конечно, можно! – Скотч всплеснул руками и попутно рявкнул в браслет: – Литтл.
– Да! – отозвался завхоз сразу же, словно ждал вызова.
Впрочем, он наверняка действительно ждал вызова от шефа.
– Организуй уклу и два чая ко мне в нору. И Валти позови, если он освободился.
– Сейчас.
Скотч улыбнулся еще шире, провел рукой по браслету, сбрасывая вызов, и вновь повернулся к Гурме:
– Ну, что? Займемся делом?
Девушка кивнула, одновременно вынимая из сумочки маленький терминал. Повинуясь ее командам, в видеокубе вспыхнул список прибывших туристов. Очень кстати подоспел и помощник – Валентин Ваулин, мужчина лет сорока, зубр туристического бизнеса и ветеран Табаски.
– Здравствуй, Гурма.
– Здравствуйте, Валентин!
Валти всегда выглядел очень солидно, к нему все малознакомые люди обращались исключительно на «вы» и часто решали, что директор турбазы именно он, а не куда более молодой и менее представительный Скотч.
– Я смотрю, вы уже начали?
– Начинаем как раз, – уточнил Скотч. – Давай, Гурма!
Гурма придвинула к себе терминал.
– Итак, – начала она; голос ее сразу стал суховатым и невыразимо профессиональным. Как у университетской преподавательши на лекции.
– Гунила Бот и Тентор Бот, супружеская пара. Подданство Фелиции, живут тоже на Фелиции. Возраст – сорок три и сорок семь локальных. Вполне обычная семейная пара, в которой главенствует жена. Жена – умеренно вредная, но без заметных перегибов. Муж – спокойная и уравновешенная личность, хотя и не без традиционных мужских слабостей. Полагаю, на маршруте с этой парочкой особых проблем не возникнет. К конфликтам не склонны, ни между собой, ни с окружающими. Также полагаю, что тебя, Вадим, будут слушаться безоговорочно…
– Достаточно, – сказал Скотч, коротко переглянувшись с напарником. – С этими все ясно. Дальше.
– Константин Цубербюллер, тридцать шесть локальных, подданство Беренгалз, родом с Пламмера-12. По-моему, это опытный и бывалый турист. Но без фанатизма, не экстремал. Я мельком видела его снаряжение – видавшее виды. На Табаске ранее не бывал, но неоднократно ходил к пику Рокдейл на Офелии, всю Селентину излазил, даже на Иншуди как-то занесло. Если что – вполне можете на него рассчитывать.
Скотч довольно кивнул: подобные персонажи в походе – сущий клад. Если без закидонов. А это, похоже, как раз такой случай.
Тут как раз принесли чай и горячий уклу. Скотч в который раз за сегодня поулыбался Мартине – та, видимо, уже успела поселить инопланетянина-перевертыша, поэтому Виталька Акулов по прозвищу Литтл навесил напитки на нее.
Гурма с удовольствием отведала уклу, вдохнула ароматный парок и с сожалением вернула чашку на блюдце.
– Ну что, дальше?
– Ага.
– Акоп Подолян, двадцать семь локальных, подданство Республики Скарца, планета Венеция. С этим сложнее. Типичный комик, мнящий себя суперменом. Много пыжится и всегда садится в лужу. Но в принципе, совершенно не зол и не агрессивен, наоборот, пытается каждого спасти и поддержать. К собственным конфузам относится поразительно беспечно. В общем, будет безобиден, если его взять под жесткий контроль и поручать дела, которые он заведомо не запорет. Тогда будет приносить пользу. Среди туристов успел схлопотать прозвище «Траншея», над чем сам же первый и хохочет.
– Понятно. – Скотч сделал отметочку в собственных записях и отхлебнул чаю. – Следующий.
– Владимир Семенов, тридцать четыре локальных, подданный Земли, по документам – с Беты Вуалехвоста. Этот – просто закрытая книга. Все время слушает и все время молчит. Ничего о себе не рассказывает. На вопросы отвечает односложно и расплывчато. Вместе с тем – невероятно корректен. Как и Цубербюллер, производит впечатление сильного и тренированного человека – однажды видела его в бассейне. Но в отличие от Цубербюллера у Семенова вообще нет никакого снаряжения. Да и из вещей, как вы сами видели, одна-единственная сумочка. Кстати, к нему всю дорогу клеилась Майка Завьялова, она тоже родом с Беты Вуалехвоста, если не знаете. Майку он мягко отшил, но я сумела у нее выведать: судя по ответам на Майкины расспросы, Семенов на Бете Вуалехвоста однозначно бывал. К сожалению, я толком не успела сделать определенных выводов относительно него.
– Жаль, – вздохнул Скотч и вопросительно поглядел на Валти. Тот жестом призвал Гурму продолжать: вопросы у него возникали крайне редко, ибо ветеран туристического бизнеса видал-перевидал на своем веку столько разнообразнейших типажей, что поведение практически любого клиента мог предсказать с довольно высокой точностью.
– Далее. Инопланетянин. Нути-Нагути, возраст – двести тридцать четыре с четвертью солнечных циклов Иншуди, что соответствует приблизительно двумстам шестидесяти пяти локальным годам. Оаонс, подданство Оа, родом, как я уже сказала, с Иншуди. По нашим данным, представляет один из самых влиятельных кланов Оа, входящий в синдикат. По документам – совершенно чист, но… есть одна тонкость.
Гурма интригующе примолкла, отхлебнула уклу и, чуть наклонив голову, взглянула Скотчу в глаза. Скотч заинтересовался. Да и Валти сразу же насторожился.
– Имя. Дело в том, что Нути-Нагути – сказочный герой фольклора Оа, – пояснила Гурма. – Толстый оаонс, умеющий летать. И вообще, судя по тому, что я успела выяснить, это понятие у оаонс неразрывно связано с полетом. Скажем, первый летательный аппарат тяжелее воздуха, созданный на Оа, носил это имя. И первый космический корабль, кстати, тоже. В общем, я сомневаюсь, что это настоящее имя. С тем же успехом землянин мог бы податься куда-нибудь на Свайге или ту же Оа и назваться Санта-Клаусом, Кощеем Бессмертным или Иисусом Христом. В службу безопасности я уже сообщила, но если рассудить здраво – разве станет реальный шпион брать такой дурацкий псевдоним? Да и что оаонс может интересовать на Табаске?
– Мало ли, – философски заметил Валти. – Полезных ископаемых тут пруд пруди. Но я согласен, вряд ли это настоящий агент, скорее какая-нибудь инопланетная знаменитость на отдыхе.
– Ага, – поддакнул Скотч. – Эти часто берут псевдонимы и мотают в глушь, на волю, в пампасы. Странно только, что не видно никого из нянек и прочих телохранителей. Обыкновенно знаменитости путешествуют со свитой.
Скотч вдруг осекся, приподнял брови и уставился на Гурму.
– Слушай, – внезапно осенило его. – А может, Семенов – как раз его телохранитель, а?
– Человек телохранитель перевертыша? – усомнился Валти, косо глядя на Скотча. – Ты, босс, фантазируй, да не зарывайся. Это все равно как если бы ты взял в телохранители моего шестилетнего племянника…
– Перевертыш легко может прикинуться человеком, Валти. Не забывай. В крайней форме метаморфоза различия возможно установить только лабораторным путем.
– Эй, мальчики, хватит спорить, – вмешалась Гурма. – Я, конечно, не специалист по охране, но не думаю, чтобы телохранитель мог себе позволить в течение полета большую часть времени проводить в каюте, взаперти, в то время как его подопечный вовсю разгуливает по лайнеру, не вылезает из баров и часами просиживает перед игровыми автоматами в компании, в общем, далеко не безупречных типов.
Скотч подумал, мысленно согласился и вздохнул:
– Ладно, убедила. С выводами спешить не станем, но возьмем на заметку. Безопасникам, говоришь, про этого Санта-Клауса ты уже сообщила?
– Про Нути-Нагути? Да, сообщила.
– Кому конкретно?
– Нашему корабельному представителю. В присутствии капитана лайнера.
– Это хорошо! – похвалил Валти и обратился к Скотчу: – Можем не дергаться, если что, сверху на тебя моментально выйдут.
Скотч знал, что однажды Валти имел честь вляпаться в довольно мутную и запутанную историю с соглядатаями-нелегалами из доминанты Тсурры и какое-то время тесно сотрудничал с земной контрразведкой.
– Да я и не дергаюсь особо… – пожал плечами Скотч. – Давай дальше, Гурмочка.
Психологиня, машинально поправив прическу, вновь углубилась в анализ:
– Денис Воронцов, тридцать локальных, подданный и житель Офелии. Этот, братцы, просто беда. Заносчивый, резкий, самовлюбленный и самоуверенный… в общем, именно то, что называют «пальцы врастопырку». Тащит с собой уйму снаряжения, все безумно дорогое и, на мой взгляд, довольно бестолковое. Склонен всех поучать, а если не внимают – принуждать к учению силой. Во время полета дважды сцепился с Цубербюллером, в принципе – оба раза вничью. Однажды наехал на Подоляна, тот сразу дал задний ход и занял подчиненное положение. Неоднократно пытался задеть Семенова, но Семенов просто глыба! Остался ко всем выпадам равнодушен и не ответил ничем. Последние дни у Воронцова, мне кажется, сформировалась идея фикс Семенова все-таки достать.
– Блин, – искренне огорчился Скотч. – Значит, понтарь… Только сегодня пил за то, чтоб в группе понтарей не оказалось…
– Они всегда находятся. Скотче, – философски заметил Валти. – Не переживай, обломаем в лучшем виде! Макнем пару раз в болото, выпустим виверне в клешни или к сольпугоиду на свидание сосватаем. Обломается как шелковый, зуб даю!
Зуб Валти дорогого стоил.
– Будем надеяться… – буркнул Скотч. – Поехали дальше, солнце мое…
От «солнца» Гурма Бхаго расцвела пуще прежнего. Красивая женщина всегда способна стать еще чуточку красивее.
– Валентина Хилько, подданство Вануаты. Вануата – монодомен, единственная планета в системе, знаете ведь?
– Знаем, – кивнул Валти.
Скотч промолчал. О существовании владения Вануата в доминанте Земли он впервые узнал из списка туристов на этот маршрут, то есть четыре дня назад.
– Возраст – тридцать два солнечных цикла Вануаты; примерно тридцать два – тридцать три локальных года. Очень видная и очень спортивная дама, – продолжала Гурма, ревниво зыркнув на Скотча (тот моментально оживился, словно кот при виде сметаны). – Это та шатеночка с короткой стрижкой, ты на нее все время пялился во время тронной речи, Вадим. Я как-то наблюдала за ней в гимнастическом зале – уверяю, что, если придется взбираться на скалу по канату, ничья помощь ей не потребуется. Натура, насколько я поняла, скорее интровертная, чем экстравертная, и, ручаюсь, у нее сейчас трудный период в жизни. «Экзотик-тур» для нее – возможность забыться и развеяться, Из подавленного состояния не выходила весь рейс. Но слез и истерик не было.
Гурма умолкла, выжидательно глядя на Скотча, тот демонстративно молчал, уставившись в записи.
– Понятно, – ответил за Скотча напарник. – Продолжай, продолжай…
Психологиня приложилась к чашечке с уклу и вновь взялась за терминал:
– Орнела и Фаусто Аркути, сестра и брат. Двадцать два локальных и неполных шестнадцать, подданство орбитальной станции Гелиотроп. Поездку на «Экзотик-тур» получили в подарок от родителей: Орнела недавно с блеском окончила университет в Хельсинки, а Фаусто успешно поступил туда. Орнела – хорошенькая вертихвостка, немного ветреная, но умненькая и не развязная. Все мужики в полете напропалую к ней клеились, не исключая команду лайнера. Не хочу ничего плохого сказать, но иногда небезуспешно. О парне тоже плохого ничего не скажешь: в меру увлекающийся, в меру желающий подвигов. В меру пил, сестре не мешал. Боготворит Цубербюллера, хохочет вместе с Подоляном и терпеть не может Воронцова…
– Достаточно, – делая очередную отметку, прервал Скотч.
– И последняя участница, – заглянув в записи, объявила Гурма. – Патрис Дюэль, двадцать семь локальных, подданство Офелии, зарегистрирована на Лазурном Шепоте. Это хрупкая грустная брюнетка, на которую ты тоже пялился, Вадим…
– Чего ж не пялиться, – нейтрально прокомментировал Скотч. – Красивые женщины стоят того, чтоб на них пялиться. Я и на тебя пялюсь, Гурма.
– Не обращай внимания, деваха, Скотч всегда был кобелем, – фыркнул Валти и хохотнул: – Хе-хе! И песик у него такой же был – даже за кошкунами гонялся! Плохо кончил в итоге…
– Ну вот, – обиделся Скотч. – Собственные подчиненные кобелем обзывают. Ну как можно работать в таких условиях, а, Гурмочка?
– Я продолжу? – Психологиня даже не собиралась прятать веселье, но и о деле не забывала. – Патрис – журналистка. Собирает материал для какой-то книги. В силу профессии успела побывать во всяческих передрягах по всей обитаемой части галактики и даже в ненаселенных секторах. Папа ее – какая-то шишка в содружестве Франции-семь и Новейшей Каледонии, а мама – дочь президента Амазонки. В общем, девочка с детства вращается в высшем свете, но нисколько этим не кичится. По-моему, с ней у вас тоже не будет проблем.
Гурма в очередной раз приложилась к чашечке с уклу и закруглилась:
– И краткое завершающее резюме. Группу можно было бы назвать идеальной, если бы не присутствие Воронцова и в определенном смысле – Подоляна. Темные лошади – перевертыш и Семенов. Остальные – скорее положительный баланс, нежели отрицательный. У меня все.
– Спасибо, дорогая. – Скотч сделал последнюю запись и выключил блокнот. – Отменная характеристика, без дураков. Это не комплимент, между прочим.
– Врет, – опять фыркнул Валти. – Хвалит он тебя искренне, но это и комплимент тоже, будь уверена.
– Так, – официальным голосом изрек Скотч. – Инструктор Ваулин! Ну-ка, ноги в руки и в обход!
– Яволь, мой фюрер! – Валти щелкнул бы каблуками, если бы они не были изготовлены из пористого каучука, не издающего вообще никаких звуков. – Имею честь отбыть!
Он, посмеиваясь, покинул кабинет. Ничего официального на самом деле не произошло – дружески подтрунивать друг над другом на этой турбазе мог кто угодно над кем угодно. И показной дисциплинизм ни о чем на самом деле не говорил: в этом коллективе работа исполнялась по велению внутренней дисциплины, а не по приказам.
– Невозможно работать с таким персоналом! – пожаловался Скотч, изображая легкое возмущение. – Подметки режут прямо на ходу! Ты что сегодня вечером делаешь, Гурма? – Скотч резко сменил тему, памятуя, что у внезапной атаки больше шансов обернуться успешной.
Психологиня уже убрала терминал в сумочку. Тираду Скотча она выслушала с понимающей улыбкой на устах.
– Ты и правда кобель, Вадим! – подытожила она. – Сегодня вечером я, вероятно, ем шашлыки, которые ты, по слухам, организуешь. И пью то, чем ты меня угостишь. А дальше… дальше посмотрим. Во всяком случае, никаких определенных планов у меня нет и на лайнер я возвращаться не собиралась.
– Отлично! – просиял Скотч. – Тогда пойдем, я тебя лично поселю!
Несмотря на некоторые проблемы с участниками группы, первый день работы начинал удаваться.
3
В день прилета состоялась еще популярная лекция с голопроекциями, посвященная природе Табаски. А завершился день традиционным банкетом, плавно перешедшим в ночной пикник, в свою очередь плавно перешедшим в веселую и шумную попойку. Как и следовало ожидать, имелись особо отличившиеся.
В стельку надрались понтарь Денис Воронцов, Акоп «Траншея» Подолян и малолетний Фаусто Аркути. Остальные финишировали в состоянии «сильно навеселе», исключая печальную Валентину Хилько и человека-загадку Владимира Семенова – эти почти не пили. Даже довольно занудливая тетка Гунила Бот к середине ночи слегка осоловела, чем не замедлил воспользоваться ее бедовый муженек, и тоже быстро осоловел.
Случился неприятный эксцесс: в самом начале пикника еще более или менее трезвый Воронцов якобы случайно окатил Семенова вином из серебряного кубка и даже не подумал после этого извиниться. Семенов меланхолично утерся салфеткой и поинтересовался у Скотча, есть ли тут общественный душ ближе, чем душ в его коттедже. Воронцов вслух обозвал Семенова рохлей и трусом; Скотч специально выдержал паузу, изучая реакцию Семенова.
Семенов всего лишь усмехнулся. Скотчу показалось – снисходительно.
Тут уж Скотч не смог не вмешаться. Он встал, без всяких церемоний взял Воронцова за шиворот и потребовал принести извинения коллеге по походу. Воронцов попробовал было помахать кулачками, но с другой стороны подошел Валти и одним убедительным движением отсоветовал.
– Господин Воронцов! – проникновенно и невыносимо назидательно изрек Скотч. – Осмелюсь вам напомнить, что мы с сегодняшнего дня – одна семья. Также напоминаю, что согласно пункту пять-три второго раздела подписанного вами туристического контракта гид-инструктор имеет право применить к клиенту любое воздействие, какое посчитает нужным, в пределах, оговоренных в том же разделе рамок. Если вы запамятовали, за рамками остается только физическое умерщвление. В общем, я бы рекомендовал вам, господин Воронцов, незамедлительно принести господину Семенову извинения и впредь не допускать никаких ненужных неловкостей. Вы понимаете меня?
Воронцов пробормотал что-то нечленораздельное, вырвал руку из замка Скотча и сухо попросил у Семенова прощения. Тот совершенно без эмоций принял и убрел в душ. Воронцов после этого затеял планомерно надираться, но этому Скотч препятствовать не собирался: клиент на отдыхе, его право, поскольку окружающих это не задевает.
Разбрелись чуть ли не на рассвете, причем многие – парами. К вертихвостке Орнеле Аркути весь вечер подбивали клинья Воронцов и Подолян, но ушла она в итоге с Цубербюллером. Патрис Дюэль без особых хлопот упаковала пьяненького Аркути-младшего; печальная Валентина Хилько долго смотрела на Семенова, но тот удалился раньше всех. В одиночестве. Потом к ней попытался подъехать Солянка, но ушла Валентина все-таки тоже одна. Ну а Скотч не зря весь вечер распускал хвост перед Гурмой – та сама взяла его под руку и повлекла к своему коттеджу. На что немедленно обиделась Мартина и впервые уступила робким ухаживаниям Хиддена.
Наутро Скотч встал бодреньким, хотя и маловыспавшимся. Первым делом он проверил, ушли ли на маршрут спасатели. Убедился, что ушли. Потом растолкал взъерошенного Литтла, стребовал с него антипохмелина в таблетках и рассоле, а затем пошел будить народ.
