Сердца и моторы

Владимир Васильев

Сердца и моторы

Все совпадения имен, фамилий и прочих реалий

намеренны и, таким образом, совпадениями не являются.

Впрочем, описанные люди могут быть совершенно непохожими

на прототипы.

Техническая терминология также не претендует на

соответствие исторической правде.

1

~# root

~# open console 1

@comment: user [Dmitry Baikalov@ТП]

@comment: status [point]

@net locate: G_Crystal.185/13

~# testing base memory…

Мутные стекла сервис-центра неохотно отражали морщинистое, как модный плащ, небо. Постоянная облачность, оттененная световой рекламой, давно стала верным спутником городу, словно родилась с ним одновременно. Но это было не так: город был старше рекламы, и старше непрерывной пасмурной осени.

Бай щелчком отшвырнул сигарету и направился к хрустально-прозрачной вертящейся двери. Линзы на глазах ответили на прикосновение инфракрасного луча слабой вспышкой. Бай мигнул; взгляд заволокло сероватой дымкой полимерного светофильтра. В тот же момент дверь повернулась, приглашая внутрь.

В холле сразу ударил в легкие пронизанный ненастоящей кондиционерной свежестью воздух и Бай недовольно поморщился. Не любил он агрессивную феромонную атаку, ставшую для многих незаметной. Но Бай замечал ее сразу.

Зато пальма в центре холла оказалась вполне живой и Бай задумчиво потрогал колючие веероподобные листья, взглянул на часы посреди панно на входной стене и направился к терминалам.

Серый пластик клавиатуры удобно лег под ладони. Плоское изображение, похожее на рекламную голограмму, тотчас выползло из риски видеотрека над верхним рядом клавиш и заискрилось. Собственно, это и была голограмма, только не рекламная.

[Welcome to net!] – сказала сеть.

Отрегулировав наклон изображения под линию взгляда, Бай пробежался пальцами по податливым клавишам.

[Login Bay_13]

[Enter your password:]

Он ввел.

[Здравствуй, Димочка!] – поздоровалась сеть.

Бай оттопырил губу и подумал, что давно не менял конфиги – приветствие успело достать.

[Call Сокольники_3609739]

[Connect w Chan Creaper Station………. cps 657943]

[chat mode] – потребовал Бай. Сеть растерялась.

[Эй, а где твой каменный топор?]

Такой архаикой, как чат, нормальные люди давно уже не пользовались.

– Я те дам топор! – проворчал Бай, утапливая Enter. Сеть послушно выдала на иллюзорный экран окно чат-режима.

[Я на месте] – сказал Бай и огляделся. – [Клиента пока нет]

[Пасли?] – осведомился Чен.

[Не заметил MB и да]

[Запятые ставь] – посоветовал Чен.

[Сам то!] – огрызнулся Бай. – [Директор тля! :-Е~~~]

Бластер заурчал, озвучивая картинку-смайлик, пережиток времен сайленс-режимов. Но Бай смайлики почему-то любил и ставил везде, где только мог. Даже в батниках.

В следующий миг Бай увидел клиента – бесцветного парня в черном плаще, ниже которого виднелись жеваные джинсы и белые кроссовки. Стильный плащ вкупе с кроссовками смотрелся особенно убойно.

Бай встал и приветственно поднял руку.

– Добрый день, сударь! Я представитель ТП.

Парень нервно кивнул, быстро обшарил холл взглядом, пододвинул ногой вертящееся кресло и, не вынимая рук из карманов, сел.

– Здравствуйте…

– Меня зовут… – начал было Бай, но парень перебил:

– Не нужно. Имен – не нужно.

– Хорошо, – согласился Бай. – Тогда зовите меня просто Бай.

Парень еще раз подозрительно оглядел холл.

– Черт побери! – выругался он. – Почему вы не назначили встречу в офисе?

– У нас нет офиса, – ответил Бай по возможности спокойно. – Точнее, пока нет. Или, с некоторых пор нет.

Клиент вопросительно уставился Баю в глаза.

– То есть… как нет?

– Уже неделю. Новый снять не успели… Рождество, сами понимаете… А вы говорили – дело срочное.

Парень кивнул.

– Срочное… А старый офис где был?

– На Соколе.

– Аренда кончилась?

– Не совсем, – Бай замялся.

Клиент с неожиданным интересом склонил набок стриженную ежиком голову.

– Нельзя ли поподробнее?

Бай пожал плечами.

– Можно… Только вас это вряд ли удовлетворит.

– И все же?

– Это сродни суеверию. Есть у нас один приятель – общий. Друг фирмы, так сказать. Так вот, давно подмечено: кто имеет с ним дело быстро сталкивается с… э-э-э… неприятностями. Не из-за него, нет, совершенно по другим причинам. Он словно несчастливый талисман, хотя сам по себе человек совершенно безобидный.

Бай замолчал. Парень в плаще едва заметно улыбнулся. Чувствовалось, что он не верит.

– Что же произошло с другими смельчаками?

Бай пожал плечами.

– Двое умерли. От болезней, вообще-то… Но болезни у них и так были. До того. Один ногу сломал, год лечился. Другого бандиты в Сибирь загнали. Несколько фирм развалилось… По причинам, независящим от.

Собеседник скептически хмыкнул. Бай понимал, что он по-прежнему не верит сказанному.

– И вы не побоялись иметь дело с этим чудом природы?

Бай пожал плечами:

– Да мы не суеверные, в общем-то…

– Но из офиса вас вышибли, – констатировал парень. – Так?

– Так, – согласился Бай.

– И это все ваши катастрофы?

– Не все, – честно ответил Бай. – На складе трубу прорвало. Плаваем теперь. Типа, Венеция.

– М-да. А у меня неприятностей не будет? – поинтересовался собеседник, прищурившись.

Бай автоматически отметил, что нервозность и настороженность клиента пропали, он стал вести себя спокойно и даже развязно.

– Не знаю. Это ведь все суеверия. Но, может быть, лучше о деле?

Бай ничем не рисковал откровенничая с клиентом. Потому что знал: больше тому обратиться некуда. За подобные задачи бралась в Москве только фирма ТП.

2

~# return to previous status… restored

Они существовали уже четвертый год. То, чем они занимались, большинство москвичей назвали бы чистым шарлатанством, но каждый из пятерых компаньонов ТП слишком хорошо знал насколько иллюзорны границы реальностей. Физика двадцать первого века утверждала: прорыв этих границ невозможен по чисто энергетическим причинам.

Бай, шаря в международных сетях, пару лет назад натолкнулся на огрызок странного гипертекстного файла, похоже, зараженного каким-то безобидным вирусом. Сначала Бай удивился, но быстро понял, что текстовая база представляет собой несложную ехе-шную программу. Вирус каждые двадцать семь минут советовал выпить пива и подключиться к несуществующему адресу в сети. Адрес действительно не существовал – Бай проверил. Однажды Бай, основательно нагрузившись «Тверским темным» (не по совету грызенной программы, а по собственной инициативе), ответил на предложение выпить пива словом [Уже].

[Сорт?] – немедленно поинтересовалась программа. Бай растерялся и ввел:

[Тверское темное]

[Количество?]

Бай, совершенно сбитый с толку, посчитал бутылки.

[3,5 литра]

После этого Баю вновь сказали, что на фантомном адресе его ждут. Раздосадованный Бай набрал чертов адрес и несколько минут тупо глядел голографическую муть над клавиатурой.

[Connect w LTS Jump-server…….. cps 54879]

Коннект был удручающе медленный, Бай едва дождался, пока оживет аниматор.

– Привет! – сказал человек из-за экрана. – Не верится? Не бойся, ты не сошел с ума. Только учти, я тебя не вижу.

– А я тебя – вижу, – сообщил Бай.

– Не отходи далеко от терминала, – предупредил собеседник. – Отвалишься.

– Почему? – не понял Бай.

– Аппаратура слабая. Мощности не хватит. И так еле сцепились. Запомни: это все не бред и не ерунда. Я – с другой Земли. Мы давно пытаемся наладить связь с вами. Пиво, странный адрес – это все кусочки мозаики, благодаря которой можно шагнуть за барьер. Насколько мне известно, другого способа просто нет. Я не буду долго говорить: просто как-нибудь попробуй проделать все это снова. Кстати, у вас прекрасное пиво!

– Да? – Бай пребывал в растерянности. – Спасибо.

– До встречи! Привыкай к мысли, что ты – гейт в соседний мир. И, пожалуйста! доберись до нас снова. Например, завтра.

Коннект оборвался, спустя секунду сеть уныло сообщила:

[Incorrect path or address]

Сначала Бай списал все на слишком крепкое пиво. Потом решил, что набрел на какую-то полудохлую психотропную баланду, которой болталось по сетям предостаточно. Потом догадался глянуть шутлист.

Там был зафиксирован коннект с несуществующим адресом. А особенно понравилось Баю окончание рапорта:

[Missing transit point]

Бай разозлился, не стал даже почту читать, и завалился спать.

Наутро все произошедшее потускнело в памяти и казалось фокусами галлюциногенов. Поди разберись, чего лоточники мешают в пиво, пусть даже и бутылочное… Поклявшись больше не пить «Тверского», Бай на две недели забыл о коннекте с пустотой.

Но вскоре случился день рождения Сина, на котором пива было выпито вполне достаточно для того, чтобы впасть в благодушное настроение, в котором многие клянутся в любви даже к старым недоброжелателям… Словом, Бай дома упал перед терминалом и дождался совета выпить пива.

Дальше все пошло по знакомому сценарию.

[Уже – Сорт? – Heineken – Количество? – литров пять]

И [call Бодрово_9012427]

– Привет! – сказали из пустоты. – Что столько тянул-то?

Бай, глупо хлопая глазами, смотрел на собеседника, подтянутого чисто выбритого парня лет двадцати пяти. Из одежды можно было рассмотреть клетчатую рубашку с воротником, покрой которого показался Баю странным.

– Меня зовут Камилл. Ты готов серьезно поговорить?

Бай пожал плечами:

– Готов… Только я, это… слегка нетрезв.

– Не страшно. Иначе ты бы не дозвонился.

В общем, спустя какое-то время фирма ТП втихую начала торговать несложными программками из-за барьера. А также перебрасывать Камиллу заказы на подобные программки. Почему народ не обращался к местным программистам – Бай так и не понял, но все, кто хоть раз получали продукт из-за барьера, обращались в ТП снова. Кое-какую прибыль это приносило, на жизнь хватало. Иногда приходилось по просьбе Камилла или его партнеров шарить по сетям и тасовать содержимое FAQ-серверов. ТП справлялось. Основной принцип – не высовываться – вполне соблюдался.

3

~# return to testing:

Клиент закинул ногу за ногу, словно приглашал Бая полюбоваться кроссовками. Бай такого желания не испытывал, и упорно глядел в выцветшие, как июльское небо, глаза. Скорее всего, это не нюхач, а действительно обычный клиент. Но почему он так нервничал в начале встречи? Бай решил, что ему просто захотелось посмотреть на живого ТП-шника.

– Мне нужен файл из вашего закрытого каталога. База по краснодарским винам. С ценами, с путями поставок… Словом – полный, а не те обрезки, что вы обычно кидаете в качестве рекламы.

«Мутит, – решил Бай. Не вязалось настороженное поведение клиента с такой мелочью, как упомянутая база. – Настоящий разговор еще впереди…»

– Нет проблем, – сказал Бай вслух и равнодушно пожал плечами. У него получалось равнодушно пожимать плечами. – Давайте диск.

Парень незамедлительно вытащил из необъятного кармана плаща блестящий лазер-кругляш. Тихо жужжа сервомотором драйв выдвинул жадный язычок приемника и радостно проглотил диск. Слить требуемую базу было делом нескольких секунд.

– Еще что-нибудь? – спросил Бай с надеждой. Но клиент отрицательно покачал головой.

– Нет, спасибо. Я найду вас, если что.

Он протянул кредитную карту Баю и проследил, чтоб со счета было снято не больше денег, чем договорено. Возвращая белый пластиковый прямоугольничек, Бай готовился забыть клиента навсегда, потому что хотел верить: в будущем им встретиться уже не придется.

Но Бай понимал, что тешит себя пустыми надеждами.

Перед встречей с клиентами он всегда следил, нет ли хвоста. То, чем они занимались, было не то чтобы противозаконным… Просто, завладей их бизнесом люди с крышей – они бы качали из этого хорошие деньги. У ТП крыши не было, работали на свой страх и риск, предпочитая оный сводить к минимуму. Пока все шло гладко. Но осторожность никому еще не вредила и это помнили все ТП-шники.

Спрятав лазер в похожий на спичечный коробок ковер, парень встал, одернул плащ, кивнул Баю и безучастно побрел к выходу. Он больше не озирался, словно перестал бояться. Или прекратил изображать из себя значительного клиента.

На выходе его перехватил Син, терпеливо пережидавший встречу на рождественской прохладе. Парень свернул налево, к Проспекту Газизова. Наверное, к метро.

Бай увидел, как напарник неторопливо двинулся за клиентом и тотчас отвернулся к терминалу.

[Вторая фаза] – сказал он Чену.

[Ok] – отозвался тот.

Это значило, что Чен будет передавать клиента из рук в руки – Син, повисев на хвосте, уступит его Тигру, а Тигр чуть позже – Семе. Два часа, не меньше.

Отвалившись, Бай последовательно затер все пути и транзитные логи, причем не стандартным del'ом, а собственной безотказной лапшерезкой, после которой в пользованных кластерах остаются сплошные нули. Теперь проследить с кем коннектился Бай с этого терминала не смог бы даже господь бог.

~# sleeping mode

4

~# user status: located

~# checkin' hardware

Клиент объявился снова спустя месяц. Стоял ветреный февраль, гоняя по улицам шуршащий пластик газет и пивные жестянки. Народ скрипел кожаными куртками и плащами, многие вспомнили, что если надеть кепку, не так мерзнут уши.

ТП нашло новый офис, там же, на Соколе, только не на Песчанке, а за Питерским шоссе, на Варяжской. В конце января гладко провернули несколько сделок; трубу на складе, наконец, починили и благодушное настроение овладело всеми, включая нытика-Сему.

Бай дулся с Ченом в «Близзард» по сетке, Син читал «Спорт-Экспресс», Сема с утра укатил в АСТ, а Тигр, как обычно, ошивался на «Чашке», приторговывал новинками забарьерного софта. Парень во все том же черном плаще и дурацких белых кроссовках возник в дверном проеме совершенно бесшумно, как привидение. Бай автоматически запустил скриншут, даже не задумавшись, что на экране безобидная игрушка, а не приватная информация. Чен, сидящий в двадцатке и, естественно, ничего не видящий, тут же покилял всех лучников Бая и двинул в атаку суровый клин из шести катапульт и стаи демонов.

– Добрый день! – деревянно поздоровался посетитель и тут же оживился, узнав Бая.

– Проходите, садитесь! – Син отложил газету и указал гостю на кресло, окутанное мерцающим облаком тонограммы.

– Спасибо! – отозвался парень. – Я уже имел дело с вашей фирмой однажды…

Бай отстучал Чену [wait], засейвился и встал из-за терминала.

– …и теперь готов снова предложить вам работенку.

Он выглядел очень уверенным в себе, и это весьма не понравилось Баю. Так нагловато держатся мелкие бандиты, когда приходят в случайное место сорвать немного денег. Син тоже насторожился, внутренне приготовившись к неприятной разборке.

– Я – из-за барьера, – сказал парень. Вся настороженность Бая куда-то исчезла, осталось пустое и гулкое недоверие. Откуда этот странный человек мог знать о мире за незримой гранью реальности? Хотя, Бай же узнал. Тоже, небось, пива выпил да позвонил по указанному адресу… Что произошло однажды легко может повториться.

– Откуда? – вежливо осведомился Син, как всегда разыгрывая неосведомленность.

– Из-за барьера. С другой Земли. Вы ведь знаете. Только, я не из мира Камилла. Моя Земля по отношению к нему тоже другая. Но мы сотрудничаем.

– Да? – нейтрально спросил Бай выигрывая время. – И что?

Парень вдруг умолк, в упор взглянул на Бая и тихо произнес нынешний пароль Камилловского сервера на вход по адресу в Бодрово. Бай тупо хлопал ресницами, смахивая с линз кажущуюся пелену.

Пароль, в принципе, можно было и сломать. Но он менялся раз в неделю, а на лом путем перебора вариантов ушло бы не меньше месяца. Да и число символов все время менялось…

– Чтобы у вас сложилась полная картина, я выскажусь. А потом будете задавать вопросы. Идет?

Син развел руками. Собственно, больше ничего и не оставалось.

– Итак. Прежде всего: как я преодолел барьер, если он непреодолим в принципе? Очень просто. Я его не преодолевал. Точнее, мое тело не преодолевало. Все это, – парень подергал за лацкан матово поблескивающего плаща, – земное. И одежда, и тело. Сюда переместили только мою психоматрицу. Это не так сложно как кажется на первый взгляд, но в механике я не разбирался, это не моя область. Моя область – деятельность в мирах за барьером. В одном из них мы попали… как бы выразиться помягче… в щекотливую ситуацию. Ее нужно… Э-э-э… уладить. Но… Вот в этом «но» все и дело.

Каждый из миров живет по своим физическим законам. Они кое в чем совпадают, кое в чем различаются. Например, в абсолютном значении некоторых констант. Это все непринципиально – если миры расположены по соседству; чем дальше они находятся друг от друга, тем больше различий. На психику людей это все влияет достаточно тривиальным образом: в мире, где нарушен какой-нибудь из привычных законов, просто нельзя жить. Не будешь адекватно воспринимать окружающее и не сумеешь адекватно реагировать на изменения. Психика вообще воспринимает окружающее совсем не так, как обстоит на самом деле. Масса аллюзий, аналогий, видений даже… Короче, это тема для многолетних споров и развивать ее я долго не буду. Проблема состоит в том, что жители моего родного мира не приспособлены для восприятия реальности, где у нас возникла проблема. Камилл, с которым я работаю довольно долгое время, вывел меня на вас, потому что выходцы из мира, где мы сейчас находимся, наиболее подходят для выполнения нашего задания. Камилл рекомендовал вас, а словам Камилла я имею все основания доверять. И я намерен вас нанять для выполнения своего задания.

Парень потер переносицу и неопределенно повел ладонью.

– Похоже, все.

Син, улыбаясь, глядел незнакомцу в лицо. Тот тоже чуть заметно шевельнул губами, отвечая Сину, но на самом деле было очень заметно, что улыбаются только его губы. Сину казалось, что он глядит в заиндевевшее зеркало, такая от гостя исходила стужа. Было в пришельце действительно что-то чужое.

– Я не спрашиваю, почему мы должны вам верить, – негромко и рассудительно сказал Син, вырвавшись из ледяного оцепенения выцветших глаз. – Но почему мы должны соглашаться?

– Потому что у вас нет выбора, – вежливо растянул губы гость. – Вы ничем не рискуете в случае согласия… В случае же отказа теряете очень многое.

– То есть, – не понял Син. – Что значит – ничем не рискуем?

– Строго говоря, никуда вам не придется отправляться. Я же говорил, что протолкнуть в иной мир можно только голую психоматрицу. Задание выполнят ваши копии. В момент снятия психоматрицы сознание каждого из вас раздвоится. Оригинал останется здесь и будет жить, как и прежде, копия – провалится в сеть и наложится на респондента в конечном пункте. Когда задание будет выполнено, мы сольем копию с оригиналом.

– А воспоминания?

– Двойная память после слияния. Это не так тяжко, как расписывают психотропщики. Я ведь жив, а у меня в черепе петель больше десятка. Уверяю вас, ничего страшного.

– А если кто нибудь из нас там погибнет?

Парень пожал плечами.

– Что ж… Смерть будет настоящей. Но на оригинале это никак не отразится. Разве что, уцелевшим придется рассказывать ему много баек.

– Ладно, – протянул Син. – Оплата?

Когда гость назвал сумму, брови ТП-шников дружно поползли вверх.

– Ого! – сказал Бай. – Кажется, я уже согласен, – и добавил, обращаясь к Сину: – Но Камилл-то каков фраер! Сдал нас с потрохами, даже не верится…

Но Сина так просто было не убедить.

– А где гарантия, что нас не надуют?

Гость был сама предупредительность. В руке его незаметно, по-шулерски, возникла кредитная карта. Та самая, с которой он расплачивался с Баем под рождество.

– Половина – вперед. Да, я забыл сказать, – небрежно добавил гость. – Вас ведь пятеро. Ранее я назвал гонорар одного. Каждый из вас получит упомянутую мной сумму.

У Бая отвисла челюсть. Карточку он принял дрогнувшей рукой. Вывалился из игры и вставил прохладный тонкий пластик в щель считывателя. Денег было ровно на пятерых – по весьма кругленькой сумме, и если верить этому странному типу, она удвоится по возвращении.

– А если кто-нибудь не вернется, оригиналы получат деньги? – спросил Чен, безмолвно, как призрак, простоявший у двери добрых десять минут.

– Да, – последовал короткий ответ. Незнакомец даже не обернулся на голос, должно быть давно заметил появление Чена.

– Представляю, что скажет Тигрис… – пробормотал Бай, шурша клавиатурой.

– Лучше представь что скажет Сема… – проворчал Син. – Я, например, не решаюсь…

Хотя, если честно, Син больше боялся – что скажет его жена? Потом, наконец, сообразил, что жену ставить в известность вовсе не обязательно, ведь настоящий Син останется дома и будет по-прежнему ходить на работу каждое утро… Закатит скандал Камиллу, наверняка. И еще – станет бессильно пить пиво по вечерам, потому что где-то за непроницаемым барьером будет бороться с чужими, как мысли насекомых, опасностями его двойник. Точнее, он сам, часть его сущности отделенная могуществом кристалл-процессоров…

Син вспомнил, как лет тридцать назад, в детстве, когда зимы еще были вьюжными и морозными, ему насыпали за шиворот горсть колючего и сухого снега. И как он орал, потому что было одновременно и холодно, и весело.

Только сейчас веселиться не приходилось.

Бай рассеянным жестом протянул гостю кредитку, на которой не осталось ни гроша. ТП-шники стали богачами. И – одновременно – рабами кутающегося в черный плащ чужака с бесцветными глазами и холодом в душе.

– Когда старт? – спросил практичный Чен. – Надо хоть кутнуть напоследок.

– Послезавтра. Готовьтесь. Я заеду за вами – сюда, на фирму, в час дня.

Посетитель стремительно встал и вытек за дверь, напоминая гигантского нетопыря. Наверное, из-за того, что он перестал придерживать полы плаща и они растопырились на манер крыльев, черных, как бездна экрана в скриншуте.

Син мрачно достал из ящика стола колоду карт с полуодетыми девицами.

– Семерочку. Кто влетит – объясняется с Семой, – объявил он. И протянул колоду Баю. Тот так же мрачно сдвинул. Карты с сухим электрическим треском заскользили по гладкой поверхности стола.

5

~# root

~# open console 2

~# stream 2/console 2

@comment: user [Mikel Zhmurov]

@comment: status [node]

@net locate: M_H_Engeneering.168

~# stream 3/console 2

@comment: user [Andrey Timashev]

@comment: status [point]

@net locate: Old_Tent.168/4

Плоская равнина уходила вдаль, ровная, как тысяча столов. Как миллион столов. Горизонта не было – даль просто терялась в неясной дымке, а небо так и не встречалось с землей.

Жмур поглядел на встающее солнце и пихнул свернувшегося калачиком Рюкзака. Тот завозился в шелестящем пакете спальника, отыскивая выход, но за ночь серебристая материя перекрутилась несколько раз и Рюкзак здорово намучался пока выбрался на свободу. Жмур слушал замысловатые проклятия с некоторым интересом, но от комментариев воздерживался. Когда взлохмаченная голова Рюкзака наконец показалась из плена, Жмур только вздохнул:

– Да-а, дядька… Даешь…

Они вскрыли несколько банок с саморазогревающимися сосисками и уничтожили содержимое вместе с последними двумя пакетиками крекеров. Потом Рюкзак скатал спальник и сунул в пластиковый чехол. Жмур уложил свой еще на рассвете.

– Ну, что, двинули? – уныло спросил Рюкзак. Ему явно не хотелось снова целый день тащиться по бесконечной равнине, где не на чем задержаться взгляду.

Жмур встал и забросил на плечи нехитрую поклажу. Спальник, несколько банок с консервами, топорик, радиодиал, походную борду-терминал, пакет с картами. Кое-что из одежды. Все это уложено в тезку напарника, синтетический дорожный рюкзак-универсал, спутник любого бродяги.

– Сегодня, если повезет, добредем до берлоги Злыдня. Там и отдохнем с недельку… А повезет – работенку отхватим.

Рюкзак заметно повеселел. Злыдень слыл на весь запад крутым любителем пива, и молва гласила, что оно у Злыдня не переводится. Рюкзак же и сам был не дурак в отношении хлебнуть живительной влаги. Впрочем, Жмур тоже. Сколько раз его верный заплечный друг наполнялся темно-зелеными бутылками, сколько раз звучало в нем обнадеживающее побулькивание… Особенно когда Энди еще на пятнашке обитал, совсем рядом с берлогой Жмура. А в гости к Энде только ленивый не ходит, это общеизвестно.

– Двинули, – выдохнул Жмур и высокий ботинок впечатал в тело равнины первый рубчатый след. Первый за сегодня. Рюкзак пристроился вослед, опустив глаза. По сторонам он давно не глядел, потому что картина была утомительно-однообразной. Однообразно-утомительной… Где-то Рюкзак вычитал это определение и оно запало в память, а когда они со Жмуром вышли из Города и гигантская равнина поглотила две крохотные подвижные точки – тотчас всплыло из глубин полузабытого. Впрочем, оттуда подчас такие странные вещи всплывают…

Они шли до самого полудня, когда солнце застывает в зените и гладь равнины кажется особенно беспредельной. Небо было чистым – предательски чистым. Ничто не нарушало девственной голубизны, и не могло нарушить.

Привал устроили у ручья. Пока Рюкзак хлюпал ботинками по раскисшей грязи, Жмур вынул борду и диал, раскрыл маленькую, похожую на цветок, чашу антенны и направил пестик в сторону ретранслятора в Еланце. Ближайшего. Насвистывая, подключил черную змею витого шнура к диалу. Штекер-джек, вламываясь в гнездо, сухо щелкнул и тотчас ожили диал с бордой. Борда раскрылась, как книга, явив квадратики клавиш; мигнул и погас глазок нумлока. Диал зашевелил антенной, направляя пестик анектора поточнее. Видеотрек вспыхнул и плоский голоэкран сгустился прямо за рядом F-клавиш.

Жмур нырнул в сеть и постучался к Злыдню. Как ни странно, тот был дома и, несмотря на столь ранний час (полдень) не выглядел сонным.

– Привет, старая железяка, – сказал Жмур, жмурясь. – Мы к тебе идем.

– Ко мне? – удивился Злыдень. – Идете? С кем?

– С Рюкзаком.

– А! Где это чудо?

– Пьет.

– Постой… Вы что – в сити?

Жмур покачал головой.

– Нет, на перегоне. Недалеко от Еланца.

– Что же он пьет? – изумился Злыдень. – Или вы только вышли?

– Да из ручья он пьет, – усмехнулся Жмур. – А до Еланца мы еще не дотопали. Семнадцатый день на перегоне. Но нас подвезли. К вечеру, думаю, у тебя будем.

– Хм… Надо пива купить… Вы ж, гады, с собой не возьмете…

– Не возьмем, – подтвердил Жмур. – Семнадцатый день в степи. Сам подумай.

– Ладно, – Злыдень отмахнулся. – Я сейчас при монете. Но учти: с завтрашнего дня ходить за пивом буду не я.

– Годится. И кстати: работки не найдется? Совсем на мели…

Злыдень почесал небритый подбородок.

– Вообще-то я отдохнуть хотел с месячишко.

Жмур подобрался, вспомнив, что Злыдень «при монете».

– Что? Крупный заказ был?

Злыдень, конечно, осклабился, как пес на баранину.

– Дык! – он воровато оглянулся. – Расскажу. Но только директом.

Директом околокомпьютерный люд называл разговор с глазу на глаз. Или коннект не по сетевому роутингу, а по непосредственному коду системы. Пользовались этим редко – за ненадобностью.

Жмур понимающе кивнул.

– Ладно. Кто-нибудь еще ошивается в ваших краях?

– Хоттабыч появлялся. Все свою тугую полуось ставит, а она у него падает, как хрен после траха, – Злыдень довольно заржал. Жмур с натугой вспомнил, что Хоттабыч был любителем нестандартных систем и имел обыкновение их отлаживать. Беспрерывно. Вместо того, чтобы заняться обычным ломом, как тот же Злыдень. Или как сам Жмур. Но хакеры его все равно уважали, потому что хакеры уважают спецов.

– А… – протянул Жмур. – Я слышал, Гонза из сити сбежал.

– Было такое, – подтвердил Злыдень, кивая. Искорки света вспыхивали на седых щетинках, покрывающих дряблые щеки. – Они с какими-то малолетками в Питерский Бриз вломиться пытались. Но там на цепи кто-то из наших оказался, причем кто-то из старых. Короче… Гонзу он отпустил, а остальным затык устроил. По полной программе. Гонзе же намекнул: исчезни. Тот и рванул, не будь дурак. – Злыдень вздохнул с неприкрытой печалью. – Я бы тоже рванул, только пятки бы сверкнули.

Жмур слышал нечто подобное. Похоже, толстосумы из корпораций сити наконец-то смекнули, что для защиты своих систем нужно брать хакеров же, а не кого-то иного. Клин, так сказать клином. Это было печально: бесславное завершение эры компьютерного пиратства сулило Жмуру безденежные и унылые дни. Потому что хакер без лома не проживет. В этом суть его деятельности, и пока лом приносит деньги хакеры не переведутся. И еще: чувствовалось, что грядет тихая сетевая война, бескровная, но не менее беспощадная, чем война в настоящем мире. Собственно, поэтому Жмур двинулся в путь. Время одиночек прошло, понял он. Настало время сбиваться в стаи.

Злыдень говорил еще что-то, дескать, много молодежи появилось в сети, большей частью – ламеры, но есть и подающие надежды. Лезут куда попало, закон не чтят… Жмур отвлекся и слушал вполуха. Потом перебил:

– Ладно, старина. Потопаем мы дальше, а то в темноте придется тащиться. Пива купить не забудь.

Злыдень пробурчал нечто приличествующее, подмигнул и отключился. Главное – он согласился принять Жмура, и, похоже, у него можно подработать.

Свернув борду и диал, Жмур забросил ношу за спину. Лямки привычно слились с плечами.

– Рюкзак! – крикнул он. – Хорош загорать, пошли!

Приятель поднялся с травы, где отдыхал, блаженствуя, как умел только он, и заметил:

– Про пиво ты ему правильно напомнил…

И снова потянулась навстречу бесконечная степь. Солнце медленно валилось вниз, но не к земле, а куда-то за край неба. В стекающих на мир сумерках стал виден игольчатый шпиль еланецкого ретранслятора, хотя сам город еще не показался. Далеко. Если бы успело стемнеть, Жмур и Рюкзак могли бы ясно увидеть огни, холодное неоновое сияние, но они успели в Еланец когда свет еще не покинул грешную землю.

Окраинные домишки роняли в сумрак рассеянные сполохи из гласовых окон и зыбкие нечеткие конуса из-под фонарных столбов, не меняющихся бог весть с каких времен. Рифленые ботинки ступили на твердый после степного чернозема дасфальт. Рюкзак вертел головой: в Еланце он был впервые. Собственно, Злыдня он вживе никогда и не видел, в отличие от Жмура; хотя по сетям общался с ним немало.

Город был небольшой, не то что сити. Даже не удосужились построить ни одного высотного здания. Да и не могли его здесь построить: кто бы стал монтировать в этой глуши антигравы? Вот в сити – другое дело… У тамошних даже страха высоты нет. Хотя, тут он мало у кого есть. Только у южан, где горы, да у обитателей островов с Морской Стороны.

Улицы были почти пустынны. Жители Еланца разбрелись либо по домам, либо по барам. Бурлила только сеть, но кто бы смог это заметить? Да и большинство людей общалось с сетью бездумно, не понимая в ней ничего. Сеть заменила телефон, телевидение, видеосвязь, эхомейл и нетмейл, библиотеки, записные книжки – сеть стала всем сразу. Неотъемлемым спутником человека, незримым, как микроорганизм, и столь же загадочным, но тем не менее исправно заменяя глаза, уши и память. Только фанатики понимали сеть и могли что-нибудь в ней изменить, но это было дано далеко не каждому. Хакерами вообще становились единицы, ибо это скорее стиль жизни, чем сумма знаний. Но без знаний и чувства единения с сетью хакером никто бы не сумел стать.

Двое брели по широкой дасфальтовой дороге, под ногами сочились мягким свечением штрихи фосфоресцирующей разметки. Поскрипывала полимерная подошва, сокращаясь под весом людей и их поклажи, и только слабый отзвук сверлящего рэп'н'ролла доносился откуда-то из центра, где увеселительных заведений было больше. Высокие, метров двух с половиной, деревья тянулись с обеих сторон, отгораживая тротуары от шоссейки. Центр близился. Жмур кожей чувствовал биение сети вокруг. Очень хотелось прямо здесь развернуть борду и вклиниться в этот бередящий душу информационный поток.

Дом Злыдня стоял совсем рядом с центральной улицей. Приземистое одноэтажное (а какое же еще в Еланце-то?) здание, похожее на развалившегося у реки бегемота, такое же округлое и маслянисто поблескивающее. Тут же, конечно, бассейн: в двух шагах. Чтоб за порог – и в пахнущую морским гелем воду. Вполне в стиле Злыдня. Небось, и кресло-шезлонг у бортика, и холодильник, а в холодильнике – пиво…

Но проверять не стали. Прошли по хрустящей гравием дорожке вдоль заметно выпуклой стены и оказались у затянутой в пластикожу двери. На кнопке звонка светилась чеканная надпись: «Enter_». Жмур, нажимая на нее, увидел, как Рюкзак едва заметно усмехнулся.

Злыдень, как призрак, возник на пороге, бесшумно отворив дверь. Полутьма внутри его жилища по виду была неотличима от пластикожаного покрытия, Жмуру в который раз показалось, что очертания Злыдня всего лишь проступили из глубины дома сквозь дверь.

– Дотопали? – кинул вместо приветствия Злыдень. – Заползайте.

6

~# root

~# stream 1/console 2

@comment: user [Stas Shimansky]

@comment: status [super-hub node]

@net locate: Zlyden.41

Жмур с Рюкзаками вошли в полутемную прихожую. Освободившись от груза Жмур потянулся, разминая устало ноющие плечи, и звонко шлепнул по ладони хозяина.

– Привет Жмурилло… Все лысеешь?

Жмур поправил очки.

– Звыняй, дядьку…

Оба довольно заржали и, обнявшись, захлопали друг друга по спинам. Потом Злыдень повернулся к Рюкзаку.

– Хм… На графчике у тебя, вроде, борода погуще…

Рюкзак, пожимая руку, пояснил:

– Я на севере сканился, в приполярье. Пришлось…

Граф-файлами с собственными физиономиями сетевой люд обменивался с незапамятных времен. Некоторые гоняли даже мегабайты видеооцифровок, но большинство заниматься этим ленилось, ограничиваясь статичными графами, стараясь выбрать формат позаковыристее.

– Проходите. Я там какой-то пиццы заказал… Только принесли.

Оставив вещи в прихожей, Жмур с Рюкзаком вторглись в берлогу Злыдня, старого хакера-одиночки. Комната, погруженная в полумрак, казалась пещерой колдуна. Разбросанные повсюду вещи, грязные чашки с налетом кофейной гущи на донышках, пивные жестянки самых разных цветов и размеров, валяющиеся поверх всего этого диски в коверах и без, несколько беспорядочно расположенных дек-стационаров и – сердце всего этого мира – рабочий стол Злыдня. Необъятный, как военный аэродром. На столе раскорячился старинный вакуумный монитор «Пойя» с микроточечным рассекателем перед экраном, рядом притих пузатый хаб, к которому сбегались тоненькие жилки проводов, а перед самым креслом – стильная ломаная клавиатура, которую можно было половинить и крепить к подлокотникам кресла. Диал, конечно, Злыдень вынес на крышу. Да и что, спрашивается, делать в комнате, полутораметровой громадине? Это не обычный конус «Аварк» размером с ведро, а последний писк диал-моды: монстр под названием «Темное зрение» с модульной афракцией и последовательным побайтным перепилом. Мечта идиота. Чихать Злыдень хотел на ближайшие ретрансляторы: мощи этого монстра хватало, чтоб лазить по самым дремучим серверам сити. И никаких следов на транзитных узлах. Мечта идиота, словом.

Или хакера, ломщика-профессионала.

Жмур сразу же плюхнулся в гостевое кресло и запустил лапу в цилиндрический холодильник. Расчлененная пицца дымилась на стопке распечаток, покрытых вязью машинных кодов. Рюкзаку Злыдень указал на просторный пуфик, сейчас, впрочем, заваленный теми же распечатками. Спихнув кипу пластиковых листов на пол, Рюкзак сел и ловко вынул из воздуха банку пива, посланную едва заметным движением жмуровской кисти. Злыдень утоп в рабочем кресле, предварительно крутнув его, чтоб сидеть лицом к гостям, а не к столу, где таращился в мир слепым экраном пришелец «Пойя» из прошлого века.

Под сладковатый «Еланецкий хмель» Злыдень не торопясь, со вкусом рассказал, как он долго ломал активные зоны небольшой компании в сити, производящей какую-то фармакологию. Как полз к ядру, притворяясь виш-компонентом (тут Жмур выпучил глаза, поскреб лысеющую макушку и пробормотал с уважением: «Блин! Проще, чем два байта переслать… Но додуматься…»). Злыдень довольно осклабился и сказал: «С похмела приснилось. Представляешь?» Как потом методично разваливал ядро, путая прогнозы ветвлений, как развалил и отослал пару демонов атаковать закрытые файлы, и пока их охрана, озверев от натуги, давила бестолково мечущихся демонов, спокойно вскрыл технологический поток, только что узлом его не завязав. Компания встала на месяц, не меньше. А выбрался как? Да и не выбирался. Ледоруб растаял в нужное время, и все, потому что стянуть из их зон ничего и не нужно было, только остановить им производство. Следы, ясное дело, подправил, пусть теперь ищут несуществующий сервер в Долохово за полмиллиона километров от Еланца…

Жмур вздыхал и завистливо качал головой, Рюкзак мрачно расправлялся с остатками пиццы, а сам Злыдень, победно ухмыляясь, лучился в кресле и шевелил носком облаченной в аспидно-черный тапок ноги. Он имел право гордиться проделанной работой. И собой тоже.

– Значит, ты сейчас на мели, Жмурилло? – отхлебнув пива спросил Злыдень.

Жмур уныло развел руками. Дескать, времена трудные, жизнь тяжела и прочее… Злыдень рассеянно кивал, явно формулируя какую-то мысль, вероятно, его, Жмура, касающуюся. И Рюкзака, наверное, тоже. Наконец, мысль выкристаллизовалась.

– В общем, есть один заказец… – протянул Злыдень, царапая ногтем по банке. – Если хочешь, помоги, потому что дело странное.

– В смысле – странное? – попытался уточнить Жмур.

– В прямом смысле, – Злыдень устроился в кресле поудобнее. – Кто-то забрался в корневой массив к Лощинину.

– Но у него же нет входящих! – изумился Жмур. – Или есть теперь?

– В том-то и дело, что по-прежнему нет. Как жил только на своей дозвонке, так никого и не пустил. У него даже база фар-доступа снесена. Не запрет, просто стерта мода управления с удаленной борды. Искрошена.

– Значит, кто-то из своих, – без тени сомнения заявил Жмур.

Злыдень помялся.

– Понимаешь, Жмурилло, я ведь тоже не тормоз. И в работу отключенных систем не верю. Взгляни.

Он крутнулся в кресле и прикоснулся к своей навороченной, как стая пеликанов, клавиатуре. Монитор ожил, ровно засветился, давая странно плоское, непривычное после голографии, изображение.

– Гляди.

На экран выползло содержимое файла trek_.hhh.

Жмур привстал.

[2All : Привет от Фриппи. Слито 186,352 gb.

Большое спасибо. C_ya_L8r!

With *.* иЗвиНиТЕ зА НеРоВНый ПочЕРк!]

– Что за бред? – подал голос Рюкзак.

– У Лощинина действительно пропало какое-то файло, и размер, вроде совпадает, – вздохнул Злыдень.

– Но это же бред, старик! Этого не может быть, потому что этого быть не может. Мы не первый день за бордой! Это все равно, что стремиться ввысь. Ты поверишь, что кто-нить оторвался от земли метров на десять, если это не сити? Явно кто-то из своих дурика подпустил.

Злыдень уныло продолжил:

– Погоди, ты самого интересного не знаешь. Это произошло ночью с субботы на воскресенье, контора Лощинина в это время не работает. Сам Лощинин, тем не менее, сидел у себя за бордой. Часов в одиннадцать отрубилось питание. Во всем районе. На хрен.

– Чего? – у Жмура вторично отвисла челюсть. – Как?

– Какие-то кретины въехали каром на повервод. Кар взорвался.

Рюкзак даже пиво пить перестал, неотрывно глядя на Злыдня. Жмур поблескивал в полумраке очками, отражая мониторное мельтешение скринсейвера.

– Повервод починили минут через десять. Лощининские массивы потрошились как раз во время шутдауна. В это же время появился этот ламерский трек-файл. Резервного питала у Лощинина в конторе нет – я и не помню, когда последний раз были перебои с энергией. Кажется, лет пятьдесят назад, если мне правильно рассказывали.

– Злыдень, это сказки, – не сдавался Жмур. – Тебя водят.

– Да что ты заладил – сказки, сказки! – разозлился Злыдень и вскочил. Нашарил ногой слетевший тапок, взмахнул рукой и снова сел.

– Дай пива, – буркнул он, остывая. Жмур незамедлительно переправил ему банку «Хмеля».

– Я сам долго не врубался. Короче, до шутдауна Лощинин как раз работал с этими массивами. Потом все сдохло. Он даже не вставал из-за терминала, потому что темно было, глаз коли. Так и просидел все время, тихо матерясь. А когда питало дали, массивов уже не было, а на их месте обнаружился этот порнушный трек. Уж Лощинину-то я верю. Он меня и нанять хочет.

Жмур осторожно, чтоб вновь не вызвать гнев Злыдня, осведомился, даже скорее не спрашивая, а утверждая:

– Массивы, конечно же, сдохли безвозвратно…

– Лапшерезка, – уныло подтвердил Злыдень, легко подпадающий под гипнотизм обсуждаемых тем. – Да еще низкоуровневая. По существу, место, где хранились массивы, заново размечено.

Жмур покачал головой.

– Да-а, дядька… Мистикой попахивает. И что ты намерен делать?

Злыдень оторвался от банки.

– Этот Фриппи не первый раз оставляет треки. И везде извиняется за неровный почерк, зараза. Правда, до сих пор все обходилось без мистики.

Вообще-то, треки после удачного лома оставляла только молодежь, у которой багов в голове больше, чем мозгов. Потому что хакер, оставляющий трек – отслеженный хакер. Не в этот раз, так в следующий. Да что там, ловились такие зубры, которых отследить не удавалось годами. И те иногда оступались и падали в вязкие сети охранных систем. С таким обширным и наглым треком этот Фриппи должен был вляпаться если не в первый же лом, то во второй уж точно. Не лезло рассказанное ни в какие ворота, и Жмур это по-прежнему чувствовал.

Рюкзак на пуфике делал недвусмысленные знаки, потому что пиво у него иссякло. Прохладный цилиндр взвился на миг в воздух и надежно утвердился в руке Рюкзака. Тихо пискнуло кольцо и явилась соблазнительная пена.

– И сколько треков рассеяно? – спросил Жмур Злыдня, выуживая очередную банку из холодильника.

– Больше семидесяти.

Злыдень сказал это спокойно, словно пожаловался на надоевший дождь.

– Федералка устраивала на него тотальную охоту, эдакое лихое сафари с перекрестным серверным эхом – без толку. Народ посерьезнее, в том числе и Лощинин, до сих пор не страдал; вляпавшись же сразу вызвонили меня.

– И ты за это взялся?

– Возьмусь. Вот отдохну недельку, и возьмусь, – подмигнул Злыдень, на глазах веселея.

Жмур сразу понял: старая железяка просто выжидает, чтоб Фриппи успокоился и снова начал шастать по сетям, потому что сейчас он, безусловно, затаился и валяется на самом дне, отгородившись непроницаемым сигналом занятости.

Жмур понял и улыбнулся.

– Мы сможем помочь?

– Думаю, сможете, – заверил Злыдень. – Есть у меня идея… А пока – оттягивайтесь, семнадцать дней на перегоне – это не два байта переслать! Завтра свяжемся с Лощининым. Он обещал подкинуть какую-то заезжую команду в дубль.

– Ладушки, – Жмур не скрывал радости, потому что Лощинин всегда платил щедро. – Но молодежь оборзела. Пора показать ей, что такое настоящий затык.

– Может, еще и Энди подключить?

Злыдень с готовностью кивнул:

– Лощинин его крутит. Но ты же знаешь Энди…

Жмур знал Энди: курчавого бородача в неизменном полосатом халате, любителя чая и четырехмерного тетриса. Его "Я" всегда было в блаженном равновесии, потому что на одной чаше весов покоились безграничные знания хакера старой школы, а на второй – безграничная и необоримая лень.

Жмур мечтательно зажмурился. Если Энди согласится, это будет добрая стая. А где добрая стая – там и добрая охота. А где добрая охота (сама по себе вещь заманчивая и щекочущая нервы) – там и пир вскорости.

Больше хакеру желать было нечего.

7

~# root

~# open console 3

@comment: user [Аурел Чогоряну]

@comment: status [swimming node]

@net locate: Slider.88.slider

Восьмиэтажные шпили «Зонул Сенсера» вонзались в темное вечернее небо, утопая в холодном свете прожекторов. Выглядели эти башни совершенно чужеродными, и то, что высота их не расплющила, представлялось странным. Люди, которые осмеливались подняться выше первого этажа всегда казались ему идиотами. Впрочем, теперь это чувство притупилось. Иногда он и сам переходил улицы по подвесным эстакадам, в двух шагах от проносящихся каров, а дасфальт оставался далеко-далеко внизу, метрах в четырех-пяти. Но представить себе безумцев, ежедневно возносящихся в лифте на восьмой этаж, было трудно. Даром, что лифты с компенсаторами.

Аурел помнил горы Южного Пояса. Разве их забудешь? Как забыть темные провалы ущелий, где брошенный вниз камень исчезает прежде, чем успеваешь это сообразить и взрывается на дне, словно маленькая водородная бомба? Восьмиэтажки – те же горы, только рукотворные. Впрочем, строителям сити нужно отдать должное: возвести эдакие громадины, конечно, было непросто. Да и поддерживать их в вечном антиполе – разве сахар?

Выплюнув на равнодушный дасфальт пустую капсулу нейростимулятора, Аурел зашагал прочь от центра. Рассеянный свет лился сверху, рождаясь прямо над улицами. Бесшумно проносились кары, исчезая в ночи.

Комнату он снял совсем недавно. Дня три. Даже привыкнуть еще не успел

– Аурел долго сживался со звуками и запахами нового жилища, всегда, сколько себя помнил. Переезды с места на место случались регулярно, как рассветы, сидеть на одном не получалось. А вещей у него было всего-то: мотоцикл, портативная борда, портативный диал да старая кожаная сумка, где болтались, словно горошины в матрешке, несколько коробок с дисками и зубная щетка. Заношенную одежду он просто выбрасывал, купив предварительно новую, как правило – что-нибудь джинсовое от Говарда Шепарда. С обувью поступал так же, только здесь у него определенной привязанности к производителю не было. Покинув горы Аурел старался больше не влезать в зимние широты, держась вблизи экватора, благо места от побережья до побережья хватало. Наверное, он пустился бы в пробег по островной цепи, если бы его мотоцикл умел скользить по волнам. А так…

Аурел резко остановился. Мысль была мгновенной и завершенной, как вспышка прорванной защиты. От побережья до побережья! Черт возьми! Сити стоит на западном краю материка, зона высадки – на восточном. Два самых больших города в мире, и между ними – миллион километров равнины. Редкие городки, разбросанные по экватору. И перегон – неведомо кем укатанная до полироидной гладкости земля, трасса, о какой можно только мечтать. Аурел ни разу не пересекал материк. Почему бы не сделать это впервые?

Не дойдя до улочки, где ждала снятая комната, Аурел свернул под ближайшую голограммную зыбь – рекламу небольшого бара. Бар звался «Потерянный кластер». Вероятно, его основали давным-давно, еще когда компьютеры были большими, потому что столики до сих пор были расписаны под древние трехдюймовые магнитные дискеты, которые вмещали – смешно подумать

– аж полтора мегабайта! Интересно, кому были нужны файлы в полтора мегабайта? Что в такой спейс вообще можно впихнуть?

Народ здесь тоже собирался околокомпьютерный, ибо «сквишь», «дупес», «давить поганые форточки», «рулез» и «суксь» доносились из каждого угла. Аурел окинул взглядом зал, но взгляд вяз в табачном дыме. Длинная стойка, около которой грибами торчали высокие вертящиеся табуреты, показалась ему заманчивой. Он пересек прокуренный спейс бара, огибая столики-дискеты и стараясь никого не задеть. Взгромоздился на гриб-табурет и встретился с водянистыми глазками бармена.

– Пива, пожалуйста, – попросил он как можно вежливее. В этом баре, скорее всего, собирались обитатели какой-нибудь местной локалки, знавшие друг друга давно и прочно, и, без сомнений, успевшие обрасти пропастью законов и правил, непонятных чужаку. К чужакам и относились неприязненно, это Аурел безошибочно прочел в бесцветных глазах бармена. Вероятно, Аурел был здесь единственным чужаком.

Бармен с сомнением взглянул на истертую куртку Аурела.

– А заплатить у тебя найдется чем?

Аурел пожал плечами и протянул ему зажатую между средним и указательным пальцами карточку, где на равнодушный пластик были напылены все сведения о его счете. Счет не был честным, но подкопаться под него никто не сумел бы, потому что Аурел в сети чувствовал себя хозяином.

Бармен брезгливо покосился на белый квадратик, повисший над стойкой, но брать его не спешил. Аурел вопросительно поднял брови.

– Приятель, здесь расплачиваются наличными, – пояснил бармен.

Аурел изумился:

– Почему?

– Потому что Митрич не хочет терять деньги, когда полисы заявятся вязать очередного хакера-недоноска, подпатчившего свой счет, – пояснил тучный бородач-сосед с ближнего табурета. Перед ним стоял похожий на тюльпан бокал с густо-красной, почти черной жидкостью. Похоже, с вином. Глаза бородача смотрели несколько в разные стороны, но не от вина, скорее, а от природы.

Аурел снова пожал плечами, убрал карту и извлек внушительную пачку двадцаток. Во взглядах бородача и бармена тотчас вспыхнуло уважение.

– Сороковника пока хватит?

Потеплел даже голос бармена:

– Вполне. Все путем, парень, не обижайся, я тебя впервые вижу, а сюда кто только не ходит. Шваль всякая. Извини, к тебе это не относится, теперь я вижу, что ты прямой клиент. Сиди сколько хочешь, – бармен убрал деньги в прозрачный кассовый аппарат; бумажки скользнули в паз банкотеста, проползли по нескольким сдвоенным валикам и присоединились к другим купюрам-двадцаткам. – Какого тебе пива? Светлого, темного, сладкого, горького? А?

– "Осенний бархат" есть?

Теперь глаза бармена излучили даже некоторое тепло.

– Я тебя все больше уважаю, парень! Есть. Правда, не для всех, но для тебя – точно есть.

Бармен развернулся и проворно юркнул за пестрый занавес.

– Ну, все, – сообщил бородач Аурелу. – Покорил ты Митрича. Смотри, не разочаруй…

На стойке возникли две запотевших бутылки «Бархата» и сверкающий бокал с чудовищной гнутой ручкой. Впрочем, ручка была очень удобной. Одну из бутылок Митрич сноровисто откупорил при помощи вросшего в палец желтоватого кольца и опрокинул в бокал. Поднялась соблазнительная пена. Отхлебнув пива, Аурел поудобнее уселся и вяло оглядел зал. Бармен все не унимался.

– Эй, парень, если будешь часто заходить – заведу тебе персональный бокал. Вот этот самый. И голограммку пришлепну, хочешь, сниму прямо сейчас?

На кружках многих посетителей и впрямь виднелись голограммы. Наверное, это даже забавно: украсить личный бокал своей физиономией. Но Аурел уже чувствовал зуд в ладонях: дорога звала.

– Наверное, я скоро уберусь из сити. Надолго ли – не знаю, – сказал он бармену. – Так что пока не стоит.

Бармен вздохнул.

– Как знаешь…

Вместо портрета на бокале соседа-бородача серебрился замысловатый вензель из переплетенных букв В, М и К.

– Это значит «Великий Медленный Король», – охотно пояснил сосед, перехватив взгляд Аурела. – Прозвище. А вообще я – Саша.

– Аурел, – представился Аурел. В принципе, он был не прочь поболтать, хотя бы с этим толстяком, даром, что он Великий и Медленный.

– Ха! – обрадовался Король. – Горец? Откуда?

– Из Кишшей, – отозвался Аурел. – А что?

– А я – из Тира! – радостно сообщил Король.

«Надо же, почти земляк», – подумал Аурел.

Они чокнулись и выпили. Бокал отозвался нежным, как голос бекбонного потока, звоном.

За столиком напротив сидели несколько парней; на спине одного из них, широкоплечего, с выбритой до состояния биллиардного шара головой, светились чеканные символы:

[Думаю… ???????????? 37% completed]

Аурел усмехнулся.

– Только не вздумай сказать ему: «Приятель, ты висишь», – посоветовал Король.

– Буду не первым? – улыбнулся Аурел.

– Даже не тысяча двадцать четвертым, – хмыкнул бородач.

– Понятно… Кто сюда сбредается-то? Локалка?

– Ага. Рамон_105.ПВТ. Я – 105.274/11. А ты?

– Слайдер.88.слайдер, – честно сказал Аурел. Король даже выпрямился, словно услышал команду «смирно» от зверя-сержанта.

– Плавающая нода? Ни хрена себе!

Сказал он это достаточно громко, чтобы услышали сидящие за ближайшими столиками. На Аурела теперь глядело с десяток лиц, а по залу уже полз шепоток и все больше завсегдатаев «Кластера» оборачивались к Аурелу. Тот уже жалел, что открылся Королю, потому что заранее знал, чем теперь все кончится. Выяснением с местными хакерами кто круче. А уступать Аурел не любил.

Двое взъерошенных парней в вечной линялой джинсе нарочито неторопливо приближались.

«К чертям все, – подумал Аурел, залпом допил пиво, опустил бокал на стойку рядом со второй бутылкой „Бархата“ и устало посмотрел в зал. – Не буду сегодня выпендриваться».

Потом мысли запрыгали, как всегда не к месту.

«Я готов уступить? Привет! Такого еще не случалось… Может взрослею? О: это свежая идея – взрослость есть умение уступать. Интересно, чем пытать-то будут?»

И тут Аурел впервые увидел ее.

8

~# run console 1

@comment: verification inside

Синие цифры ползали по вижн-стене, отмеряя минуты. Фирму в понедельник ТП-шники не открывали, вывесив за дверь вежливую липучку:

«Извините, сегодня не работаем. Ждем вас завтра, во вторник, 12 февраля.»

Сема с кислой физиономией очищал банан; перед ним желтела на столе внушительная гроздь, а в урне под столом было полно отслоившихся шкурок. Тигр скептически улыбался и вертел в руках диск, пуская тусклые зайчики вдогонку ползающим по стене часам. Синицын нервно шелестел «Спорт-Экспрессом», но смысл прочитанного не мог прорваться сквозь частокол мыслей, большей частью – тревожных. Не любил Син непредвиденных встрясок. Чен и Бай сосредоточенно глядели в затуманенный бок бутылки «Кремлевской лимонной»; водки оставалось еще больше половины.

Их было пятеро в офисе – пятеро компаньонов, готовых отдаться клиенту согласно заключенной сделке. Шестым в офисе было Ожидание, поскольку часы показывали уже полвторого, а клиент, обещавший заявиться в час, еще не пришел.

Син отшвырнул газету в сторону.

– Наливай, что ли…

Чен механически потянулся к бутылке.

– Я больше не буду, – заявил Сема.

– А я тебе больше и не наливаю. Ни каплей больше – столько же, сколько и в прошлый раз.

Чен был единственным, кто выглядел как обычно. Если он и нервничал, это было незаметно. Впрочем, Тигр тоже не нервничал, но скорее всего потому, что не верил в путешествия за барьер. Он вообще не верил в существование барьера, что, впрочем, не мешало ему торговать чужими программами.

Около трех дверь распахнулась от мощного пинка – в офис ввалился взъерошенный крепыш в мятом плаще и неизменных белых кроссовках. Не тот, что платил и приходил раньше, но явно его сородич, потому что его глаза тоже были полны кристалликов льда.

– У нас проблемы, – с порога заявил он. Отрывисто, словно ему не хватало дыхания. – Были. Извиняюсь за опоздание. Пошли.

Чен молча влил в себя содержимое рюмки, навинтил зеленую пробку на горлышко и встал.

– В чем дело? – попытался прояснить ситуацию Син.

Крепыш отмахнулся.

– Некогда. Одевайтесь, времени мало.

– Куда мы едем? – не унимался Син.

– В наш центр.

По лицу Сина нетрудно было понять: происходящее ему крайне не нравится. Но он встал и послушно накинул плащ.

Бай зажмурился, активируя подключенный к линзе правого глаза датчик, и удовлетворенно взглянул на работающий терминал на своем столе. Шла запись. На всякий случай.

Сема с сожалением поглядел на гроздь бананов. Тигрис вздохнул.

«Блин, как на заклание идем…» – подумал Бай отрешенно.

Перед подъездом ждала серая «тридцатка», слепо глядя на мостовую тонированным стеклами. Крепыш сел за руль, Син и Сема пристроились рядом, остальные влезли назад. «Тридцатка» рванула с места, как шаттл на старте. Попетляв по Песчанке, крепыш вырулил на Питерское и погнал обтекаемый автомобиль в сторону Садового кольца. Син невидящим взором скользнул по длинному зданию аэровокзала.

С проспекта Газизова «тридцатка» юркнула в узенький переулок. Тигрис еле слышно посмеивался на заднем сиденьи. «Чашка», полулегальный рынок софта, располагался совсем рядом, и Тигрис знал здесь каждую выбоину на асфальте. Именно потому, что рынок был полулегальным.

Ничем не примечательный шестиэтажный дом с приросшими к фасадной стене лесами впустил их в запущенный холл. Не то магазин в прошлом, не то какую-то госконтору. Ремонт поселился здесь прочно и надолго. Скорее всего, для отвода глаз. Чтоб не привлекать излишнего внимания. Син подумал, что за обшарпанным холлом кроются, наверное, достаточно стильные помещения.

Он оказался прав: за первой же дверью открылся сверкающий хромом и вижн-панелями коридор. Та же дверь со стороны коридора выглядела куда импозантнее, нежели со стороны холла. Двое кубических охранников неподвижно сидели на узком диванчике. Сину сразу стало неуютно.

– Проходите, – сказал крепыш-провожатый. – Последняя дверь налево.

ТП-шники направились вдоль вижн-панелей, на которых мельтешили искрящиеся цветные пятна. Указанная дверь была полуоткрыта. Син замер на полушаге, потому что у самой двери в лужице густеющей крови валялся труп с простреленной головой. Второй, прикрытый накрахмаленной скатертью, содранной с ближайшего стола, лежал чуть дальше от двери. Рядом скалился острыми рваными краями битый стеклокерамик; должно быть – ваза, ранее украшавшая стол, потому что среди искрящихся, острых, как бритва, осколков совершенно не к месту разметались три увядшие гвоздики. Алые лепестки походили на кровавые пятна, с той лишь разницей, что кровь постепенно темнела, а цветы сохраняли первоначальный насыщенный цвет.

Чен нагнулся и приподнял край скатерти. Открылось лицо убитого – того самого парня, который приходил в контору позавчера. В глазах его теперь было еще больше стужи – потому что глаза стали мертвыми и неподвижными, словно они и впрямь обратились в ледышки. Чен вернул скатерть на место и взглянул на спутников. Син был явно на грани срыва. Остальные держались, даже Сема.

– Проходите сюда, – позвал их длинный, как жердь, мужчина в синем халате. Лицо у него было дряблым и нездорово желтым, словно он уже много лет не выходил на свежий воздух. Сидел, небось, в какой-нибудь затхлой лаборатории.

Бай первым зашагал к открывшейся двери, на ходу осматриваясь, ибо не хотел упустить какую-нибудь мелочь. Запись должна отразить все. Каждый штрих.

Комната напоминала скорее комнату допроса где-нибудь в логове службы безопасности – три голые стены, четвертая – зеркальная. Несомненно, с той стороны она кажется прозрачной. Пять стульев под лампами дневного света. И слабый запах какой-то медицинской дряни, не то нашатыря, не то валерьянки.

– Босс сейчас придет, – объявил жердь. – Садитесь.

Этот долговязый тип непременно должен был обладать неприятным скрипучим голосом, но природа наделила его голосом почти женским – высоким и певучим. Видимо, по ошибке.

– Э-хе-хе, – испустил негромкий вздох Тигрис и сел на крайний стул.

Син вцепился в спинку соседнего. Его можно было понять – ТП умудрилось вляпаться в историю, которые всеми силами следовало избегать.

Чен был по обыкновению невозмутим, Бай слишком увлекся съемкой. Наверное, давил таким образом неизбежный страх. Тигрис все прятался за стеной неверия, и это ему вполне удавалось, а что касается Семы – тот успокоился еще утром, потому что заранее счел себя мертвым и теперь глядел на происходящее на редкость отстраненно.

Босс появился минут через десять. Движения его были порывисты, словно он опаздывал на самолет. Бай немедленно уставился на него. В поле зрения глаза с активной линзой, в правом верхнем углу, мигала крошечная красная буква R.

– У нас мало времени, друзья, – вкрадчиво сказал босс, одергивая дорогой костюм, сидевший на нем нарочито небрежно.

– Что означает здешний разгром? – сорвался Син. – Вы говорили, что риска никакого, и что же я вижу, едва войдя к вам? Два трупа! Так дела не делаются!

Тонкие, как волоконные волноводы, брови босса сошлись в одну линию.

– Успокойтесь, господа! Это наши проблемы, и мы их уже решили. Вам ничего не грозит, ни теперь, ни в будущем.

Син снова собирался что-то сказать, но властный жест босса заставил его замолчать.

– У нас мало времени. Я буду краток, и, пожалуйста, не перебивайте меня. Понятно?

Босс смотрел на Чена. Тот коротко, но с достоинством кивнул.

– Отлично. Как только я изложу задание, копии ваших матриц отправят за барьер. После того, как задание будет выполнено – и если оно будет выполнено – вас снова вызовут сюда и наложат матрицы на ваше сознание. Подчеркиваю, что ущерба здоровью любого из вас нанесено не будет. Я вынужден быть предельно кратким.

Вы перенесетесь в мир во многом похожий на ваш, но во многом он окажется отличен от вашего. Принимайте все как есть, не пытаясь осмыслить, это только осложнит адаптацию. В двух словах опишу главные отличия: мир, как и ваш родной, представляет собой шар, но гораздо больших размеров. Его окружность по экватору – два миллиона километров. Да-да, не делайте большие глаза, именно столько. Одно полушарие занято гигантским материком, второе – целиком покрыто океаном. Есть острова – цепочка вдоль экватора, но они вас не интересуют. Действовать будете только на материке. Крупнейший тамошний город расположен опять же у экватора, на западном побережье материка. Вас высадят неподалеку. В распоряжении у вас окажутся четыре превосходных автомобиля, провизия, оружие, карты, терминалы местных информационных сетей. Ваша задача – сопроводить человека по имени Аурел Чогоряну на восточное побережье. Через весь материк…

– Постойте! – негромко сказал Сема. – Но ведь это миллион километров! Не проще ли по воздуху? Самолетом. И быстрее, и удобнее.

Босс понимающе кивнул.

– Вторая странность этого мира: по мере удаления от поверхности сильно возрастает гравитация. В принципе, согласно физике вашего мира небесное тело таких размеров должно обладать запредельно высокой для живых организмов гравитацией. В том мире законы физики несколько отличаются от привычных вам. В общем, оторваться от поверхности выше чем метров пять-десять вам все равно не удастся. Там даже птиц нет. И гор почти нет, а значит неоткуда падать. В целом материк представляет собой чудовищную, гладкую, как стол, равнину. Степь без границ. Только кое-где разбросаны небольшие городки. Вдоль экватора идет вполне пристойная трасса, от побережья до побережья. Местные зовут ее «перегон». Девяносто процентов поселений сосредоточены вблизи этой трассы.

– Сколько ж мы бензина сожжем? – протянул Чен задумчиво.

– Тамошние автомобили работают не на бензине, а на гораздо более эффективном топливе. Одной заправки хватает на десять-пятнадцать тысяч километров. В принципе, первоначального запаса вам должно хватить надолго. Но подзаправиться можно будет в любом городке на перегоне. Если будут проблемы – придется выкручиваться. Уж потрудитесь.

– Уж потрудимся, – проворчал Тигрис. – За такие бабки-то…

Босс одобрительно кивнул.

– В восточном городе, куда вы доставите нашего человека, вас встретят и вернут. Собственно все. Детальный хинт вы сможете найти на терминалах всех четырех автомобилей, поэтому больше распространяться не буду. Повторяю, мы в цейтноте. Поэтому, прошу в процедурную…

Зеркальная стена мигнула и растаяла. Бай запоздало крутнулся к ней, сообразив, что это была всего лишь тонограмма, завеса для нескольких приборов, живо напомнивших недавние скандальные репортажи из подпольных психотронных лабораторий.

В общем, все прошло до боли тривиально. На головы им нахлобучили шлемы с гладкими пятаками мнемоюстов внутри. Потом на миг стало холодно, словно из уха в ухо прогулялся сквозняк, обдав стылым ветром каждую извилину в мозгу. Затем шлемы сняли.

– Все, – сказал жердь. – Гуляйте. И молитесь, чтоб вашим двойникам достало смекалки – получите воспоминания о веселом отпуске.

Син мрачно встал из гнутого кресла. Шлем на тонкой хромированной консоли нависал над ним, как скала над тропинкой.

Крепыш проводил их до самого выхода. Трупов в комнате перед коридором уже не было, а седая старуха в таком же синем халате, как у человека-жерди, сметала осколки битой вазы в пластмассовый совок.

На улице Бай выключил запись, потому что снимать переулки рядом с проспектом Газизова было совершенно незачем.

– Надо водки купить, – сказал Чен. – И контору до понедельника не открывать.

Против этого не возразил даже Сема.

У метро на проспекте глядели в мир пестрыми витринами ряды коммерческих палаток – туда и направились.

9

~# run console 2

@comment: w/o

Жмур проснулся в полдень, как обычно. Небольшая комнатка в дальнем крыле принимала его уже не в первый раз. Рюкзак обосновался за стеной, в точно такой же. Ни в одном мотеле Жмур не чувствовал себя так уютно, как у Злыдня. Наверное, дом его был пропитан благодатной бодрящей аурой.

Заслоняясь от слепящего солнца, что упрямо лезло из-под плотных портьер, Жмур выглянул в окно. Голубая клякса бассейна искрилась, словно подарочный диск. В бассейне плавал Рюкзак, громко пыхтя и отдуваясь. На бортик накатывались горбатые волны.

Когда Жмур вышел к бассейну, Рюкзак уже угомонился и лениво прихлебывал пиво из серебристой банки с надписью «Net Navigator». Рядом плавал овальный поднос с тройкой таких же банок и креветочным салатом. Рюкзак блаженствовал.

– Эй, Жмурилло! – приветствовал он приятеля. – Лезь в воду, рулез полнейший!

Жмур нехотя свалился в злыдневское плетеное кресло у бортика.

– Салат утопишь, если полезу, – ответил он, запуская руку в холодильник. «Навигатора» хватало и там. Собственно, Жмур же его и закупал вчера в баре на соседней улице. Целый рюкзак. Злыдень, конечно, из дому выходить отказывался, а Рюкзак не знал города. Вот Жмуру и приходилось шастать за живительным. Заказывать он не любил, потому что посыльные вечно доставляли какое-нибудь отстойное пойло вместо настоящего пива, да и пройтись по Еланцу было приятнее, чем переть по перегону месяц кряду.

Они с Рюкзаком успели остыть после долгих часов на равнине, отъелись и окончательно обленились. Впрочем, Злыдень не протестовал: наоборот, сам отдыхал перед охотой. Спал по двадцать часов в сутки, а из комнаты своей выходил только в сортир. Почту он читал не вставая с постели, благо исполинский экран «Пойя» позволял делать это без ущерба для глаз.

Но Жмур знал: когда придется заняться делом, сон будет забыт. Они погрузятся киберспейс, окутавшись клубами сигаретного дыма, а пальцы их прикипят к борде. Нервы врастут в сеть, растворяясь в шелесте бекбонного потока, и мир станет безграничным, слившись в ослепительную точку на острие их сознаний.

К тому моменту мозги их должны быть чистыми и свежими, как запасные пеленки у рачительной мамаши.

10

~# run console 1

@comment: infiltration

Сеть впитала Бая, как губка разлитый на пластике стола чай. Бай мгновенно увяз, забарахтался; казалось, он застыл, лишенный веса, посреди огромного ангара, наполненного мерцающими точками. Точки то и дело вспыхивали, на миг превращаясь в цветные искры, похожие на россыпи фейерверка. В уши будто нашептывал кто-то, но слов было не разобрать.

Бай огляделся, и обнаружил, что у него нет тела. Собственно, он был одной из светящихся точек, что роились в осязаемой пустоте.

Постепенно возникло ощущение движения – соседние искры, разгораясь, устремились в шепчущий полумрак, Бай помимо воли скользнул следом. Движение напоминало полет в невесомости, по крайней мере ту имитацию, что давали игры презент-режима. Справа темнела похожая на средневековый замок глыба, искры веером рассыпались перед ближними башнями.

Потом они ворвались в сплошное море огня, на деле состоящее из все тех же светящихся точек, что неслись теперь с бешеной скоростью, не сталкиваясь и не мешая друг другу. Как долго это длилось, Бай не мог сказать, ибо забыл что такое время.

Сеть выплюнула его спустя крохотную вечность. Или спустя бесконечный миг.

Перед глазами (он снова имел глаза) была бурая земля и несколько зеленых стебельков. Бай ничком валялся на редкой траве, пробившейся через плотную слежавшуюся почву. На зубах скрипела горькая пыль.

Бай оторвал щеку от земли и смачно сплюнул.

Его окружала Равнина. Равнина без горизонта. Чудовищная плоскость, казалось, загибалась к небу, словно он угодил в необъятную чашу. Даль терялась в мутной дымке, но Бай понял одно – горизонта здесь НЕТ. Объяснить и тем более описать это Бай не мог. Просто чувствовал.

Он стоял на проселочной дороге, впрочем, гладкой, как олимпийский лед. Дорога, неправдоподобно прямая, делила равнину надвое. В стороне от дороги трава росла погуще, цветными пятнышками глядели в бездонное небо дикие степные цветы: окружающую целину, похоже, не вспахивали от начала времен.

И еще: что-то было не так. Мир был странен, но не только из-за отсутствия горизонта. Что-то изменилось.

Секундой позже Бай понял: он стал ниже. Сантиметров на двадцать. Именно взгляд с непривычной точки сбил его с толку. Зато исчезла близорукость: линз на глазах он не чувствовал, но видел лучше, чем в линзах. Окружающее было резким и непривычно контрастным.

Метрах в трехстах Бай рассмотрел пару автомобилей и человека, который бродил вокруг них. Наверное, это был кто-то из его компаньонов. Кое-как отряхнувшись непослушными руками, Бай неловко зашагал по бурой ленте дороги. Тело казалось чужим. Да оно и было чужим: Бай с удивлением глядел на непривычно короткие руки и ноги, на странную одежду, похожую на комбинезоны рабочих-докеров, ботинки с рифленой подошвой и квадратными носками… Размер обуви тоже повеселил Бая: вместо привычных «лыж» сорок шестого размера на ногах имелось нечто мизерное, сороковой-сорок первый на глазок.

Впрочем, с каждой секундой Бай привыкал к новому телу. Точнее, не привыкал, а «вспоминал» его. Психоматрица накладывалась на мозг респондента поверх моторных связей, выжигая только личностную память. Если предыдущий обладатель этого тела умел жонглировать бутылками или ходить по канату, Бай тоже это сумеет. Надо только заставить тело вспомнить былые навыки.

Уже через минуту шаг Бая стал уверенным и твердым, походка из вихляющей превратилась в экономно-спортивную, только взгляд на мир с низкой точки все еще раздражал, словно Бай вынужден был ходить пригнувшись.

На дороге стояло два потрясных джипа a la «Дэлавер», красный и бело-серебристый. На красном виднелась надпись по-русски «Строгино 4Х», на серебристом – «Лендровер Автоклуб». Ну, и фенечки всякие, нашлепки и эмблемки, без которых настоящий джип даже представить трудно.

У машин топтался сухощавый парень лет двадцати пяти, похожий на Ника Пэрримена, только повыше ростом. На нем был такой же гибрид брюк и куртки, как и на Бае, и такие же грубые ботинки.

– Привет, я – Чен, – сказал он, предвосхищая вопрос. Наверное, Бай был не первым, с кем он встретился.

– Я – Бай, – ответил Бай, впервые услышав свой новый голос. Голос как голос… Привыкнуть только нужно.

– Сема в машине валяется, головой о спойлер приложился… – пояснил Чен, кивнув на красный джип. – Он мало изменился…

Чен тихо засмеялся, совсем как настоящий Чен, из Москвы.

Оставляя в редкой дорожной пыли едва заметные отпечатки рифленых подошв, Бай подошел к машине и потянул на себя красную дверцу, украшенную пестрой эмблемой строгинского пляжа. Внутри, на длинном, как диван, сиденьи возлежал маленький человечек самого несчастного вида. Он был до смешного похож на истинного Сему, даже лицом, наметившейся лысиной и рыжей жиденькой щетиной на впалых щеках.

– Михалыч, ты как? – участливо спросил Бай, с трудом сдерживаясь, чтоб не засмеяться в голос.

Сема только вздохнул и вяло двинул рукой.

Далекий рык мотора заставил Бая выпрямиться. Но роста не хватило, чтоб глянуть поверх джипа, и пришлось, чертыхнувшись, обходить красный капот. Чен (требовалось некоторое усилие, чтоб думать о незнакомом сухощавом парне как о Чене) тут же возник рядом.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.