К переизданию цикла общих работ А.А. Васильева по истории Византии

В очередных томах серии «Византийская библиотека» издательство «Алетейя» приступает к изданию цикла общих работ А.А. Васильева по византинистике. В связи с этим представляется необходимым сказать несколько слов об авторе, его работах по истории Византии и принципах, положенных в основу предлагаемого издания.

Писать о биографии А.А. Васильева (1867—1953) достаточно сложно, ибо литературы о нем почти нет[1], архива ученого в России также нет и поэтому излагаемая ниже систематизированная информация о его жизни, взятая из разных источников, не может претендовать на исчерпывающую картину его жизни[2].

Александр Александрович Васильев родился в Петербурге в 1867 году. Он учился на историко-филологическом факультете Санкт-Петербургского университета и получил широкое образование как в области восточных языков (арабский и турецкий) и истории, так и в классических языках и истории, не считая обязательных современных языков. По словам самого А.А. Васильева, его научная судьба определилась случайно. Византинистикой ему посоветовал заняться его преподаватель арабского языка, знаменитый барон В.Р. Розен, направивший его к не менее знаменитому византинисту В.Г. Васильевскому. Последовавший затем благожелательный прием В.Г. Васильевского[3] и первое знакомство с византийской историей в изложении Гиббона, помогли ему выбрать направление специализации. Отметим, однако, что хорошая востоковедная подготовка позволила А.А. Васильеву не только сочетать в своей работе византинистику и арабистику[4], но и проявить себя арабистом в собственном смысле слова. А.А. Васильев подготовил критические издания с переводом на французский двух арабских христианских историков — Агафия и Йахйи ибн Сайда[5]. Видимо, у А.А. Васильева была и еще одна возможность проявить себя профессиональным востоковедом. Если судить по одному письму М.И. Ростовцеву от 14 августа 1942 г.[6], А.А. Васильев какое-то время преподавал в Санкт-Петербургском университете арабский язык. В упомянутом письме речь идет среди прочего о том, что А.А. Васильев обучал в университете литературоведа Г.Л. Лозинского основам арабского языка.

Для научной судьбы А.А. Васильева большое значение имели три года, проведенные им за границей в качестве стипендиата историко-филологического факультета. Благодаря поддержке В.Г. Васильевского, П.В. Никитина и И.В. Помяловского А.А. Васильев провел 1897—1900 гг. в Париже со стипендией сначала 600 рублей в год, затем — 1500 руб. Во Франции он продолжил изучение восточных языков (арабский, турецкий и эфиопский). За эти же годы им были подготовлены магистерская и докторская диссертации о взаимоотношениях Византии и арабов. Вскоре эти труды обрели вид двухтомной монографии, переведенной, правда, гораздо позже на французский язык (список трудов А.В. Васильева см. ниже).

Весной 1902 г., вместе с Н.Я. Марром, А.А. Васильев предпринял путешествие на Синай, в монастырь Св. Екатерины. Его интересовали хранящиеся там рукописи Агафия. В том же году А.А. Васильев провел несколько месяцев во Флоренции, также работая над рукописями Агафия. Подготовленное им издание текста достаточно быстро вышло в свет в известном французском издании Patrologia Orientalist[7]. Издание текста второго арабского христианского историка — Йахйи ибн Сайда — было подготовлено А.А. Васильевым и И.Ю. Крачковским позже — в двадцатые-тридцатые годы.

Научная карьера А.А. Васильева была успешной. В 1904—1912 гг. он был профессором Дерптского (Юрьевского) университета[8]. Принимал А.А. Васильев участие и в работе существовавшего до первой мировой войны Русского археологического института в Константинополе. В 1912—1922 гг. он был профессором и деканом историко-филологического факультета Петербургского (затем — Петроградского) педагогического института. С того же 1912 года по 1925 год А.А. Васильев был профессором Петроградского (затем Ленинградского) университета. Кроме того А.А. Васильев работал в РАИМК-ГАИМК[9], где с 1919 г. занимал должность зав. разрядом археологии и искусства Древнехристианского и византийского. В 1920—1925 гг. он был уже председателем РАИМК.

Нужно также отметить, что с 1919 г. А.А. Васильев был членом-корреспондентом Российской Академии наук. Без ссылок на источники авторы публикации писем М.И. Ростовцева к А.А. Васильеву сообщают, что постановлением Общего собрания АН СССР от 2 июня 1925 г. А.А. Васильев был исключен из АН СССР и восстановлен только посмертно, 22 марта 1990 г.[10].

В 1934 г. он был избран членом Югославской Академии наук. В последующие годы А.А. Васильев был также президентом института им. Н.П. Кондакова в Праге, членом американской Академии Средневековья и — в последние годы жизни — председателем Международной Ассоциации византинистов.

Переломным в жизни А.А. Васильева стал 1925 г., когда он поехал в официальную зарубежную командировку, не имея специальной мысли эмигрировать из России. Однако несколько встреч в Париже с М.И. Ростовцевым, известным русским антиковедом, уехавшим из России вполне сознательно, решили судьбу А.А. Васильева. М.И. Ростовцев еще в 1924 г. предложил А.А. Васильеву содействие в получении места в Висконсинском университете (Мадисон) в связи с тем, что сам М.И. Ростовцев переезжал из Мадисона в Нью-Хейвен[11].

А.А. Васильев согласился и, выехав летом 1925 г. в Берлин и Париж, во Франции сел на пароход до Нью-Йорка, имея официальное приглашение на год от Висконсинского университета. Осенью того же 1925 г. он уже имел работу в Америке. Сохранившиеся в Архиве С.А. Жебелева и других ученых письма А.А. Васильева показывают в то же время, что сам А.А. Васильев регулярно продолжал обращаться с просьбами через С.А. Жебелева о предании своему статусу официального характера — он просил об официальном продлении своей командировки. Просьбы его удовлетворялись Наркомпросом и подтверждались Академией наук. Однако в конце концов 1 июля 1928 г. было признано предельным сроком продления его командировки. А.А. Васильев не вернулся ни к этому сроку, ни когда-либо позже. Письмо С.А. Жебелеву, в котором он объяснял причины этого, выглядит очень дипломатично, мягко, но, скорее всего, не раскрывающим основного[12], ибо слова А.А. Васильева о заключенных контрактах, наладившейся работе, об отсутствии заработка в Ленинграде имеют, бесспорно, отношение к сложившейся ситуации[13], но кое-что оставляют и в тени.

Ввиду того, что архив А.А. Васильева находится в США, здесь мы невольно вступаем в область предположений. Однако для характеристики его как человека крайне важно, по меньшей мере, попытаться ответить, почему А.А. Васильев принял приглашение М.И. Ростовцева о работе в Мадисоне и почему он в конце концов остался в США. Возможностей судить об этом немного и все же несколько тонких, ехидно-иронических замечаний в тексте его «Истории Византийской империи» (например, о славянофильстве в СССР после второй мировой войны) позволяют утверждать, что вся идейная и политическая обстановка в СССР была А.А. Васильеву глубоко чужда. Легкость, с которой А.А. Васильев решился на переезд в Америку, во многом объясняется также и тем, что его не удерживали семейные узы. Судя по имеющимся документам, у него были брат и сестра, однако всю жизнь он оставался холостым[14].

Сопоставление некоторых фактов позволяет, как кажется, выявить и еще одну немаловажную причину решимости А.А. Васильева уехать. Выше уже говорилось о том, что на рубеже веков, около пяти лет в общей сложности, А.А. Васильев весьма плодотворно работал за границей, будучи стипендиатом и находясь в официальных командировках. Если учесть все особенности развития СССР в двадцатые-тридцатые годы, то нельзя не признать, что возможность работать в зарубежных научных центрах для А.А. Васильева делалась все более проблематичной — научные командировки за границу становились со временем не нормой, а исключением из правил, особенно для ученых старой формации. Материалы, приводимые И.В. Куклиной, показывают, что после переезда в Америку А.А. Васильев большую часть свободного времени проводил в разъездах, путешествуя когда с целью научной работы, когда просто как турист.

Изложенный материал позволяет прийти в чем-то неожиданному, но по логике событий совершенно закономерному выводу. Одной из субъективно важных для А.А. Васильева причин отъезда должно было быть желание сохранить за собой возможность свободно перемещаться по миру как с целями научными, так и с целями туристическими. Он не мог не понимать, что в условиях СССР двадцатых-тридцатых годов такого ему никто гарантировать не мог.

Иными словами, в 1925—1928 гг. перед А.А. Васильевым стоял выбор — или Советская Россия, политический режим в которой и условия жизни становились для него чуждыми[15], или другая страна, но гораздо более понятная идейная и политическая ситуация и привычный стиль жизни.

Не без колебаний А.А. Васильев выбрал второе. В чем причина колебаний? Дело здесь, видимо, в особенностях характера А.А. Васильева, бывшего, судя по всему, не очень решительным человеком, всегда предпочитавшим компромиссы и отсутствие конфликтов[16]. Вероятно, можно говорить также и о том, что А.А. Васильев не во всем чувствовал себя комфортно и уютно в Америке. В сохранившихся письмах про восприятие Америки А.А. Васильевым информации почти нет. Однако не случайно, конечно, А.А. Васильев писал М.И. Ростовцеву в августе 1942 года: «Да есть ли она у меня, эта радость жизни? Не есть ли это давняя привычка казаться не тем, кто я есть? Ведь, по существу, у тебя более оснований любить жизнь. Не забудь, что мне всегда приходится стараться заполнять мое одиночество — заполнять его искусственно, безусловно, внешне»[17]. Весьма возможно, эти слова — невольное признание в вынужденном притворстве и старательно скрываемом бегстве от одиночества — являются ключевыми для понимания внутреннего мира, психологии и деятельности А.А. Васильева как человека во второй период его жизни. Подтвердить или не подтвердить это могут только новые публикации архивных документов[18]. Как бы там ни было, здесь представляется важным подчеркнуть и следующий факт из его биографии.

Научная биография Александра Александровича сложилась блестяще, однако, работая до последних дней, проводя жизнь в многочисленных путешествиях, в личном плане он оставался одиноким, и умер в доме престарелых.

В Америке большая часть его жизни была связана с Мадисоном и Висконсинским университетом. Последние десять лет А.А. Васильев провел в Вашингтоне, в известном византинистическом центре Dumbarton Oaks, где в 1944—1948 гг. он был Senior Scholar, а в 1949—1953 гг. — Scholar Emeritus.

В научном наследии А.А. Васильева особое место занимают два сюжета, ставшие наиболее важными во всей его долгой научной жизни. Это — византийско-арабские отношения[19] и переиздаваемый сейчас цикл общих работ по истории Византии, охватывающий весь период существования империи. В отличие от старшего своего современника, Ю.А. Кулаковского, для которого сочинение общего плана по истории Византии[20] стало основным научным трудом, роль «Истории Византийской империи» в научном наследии Александра Александровича иная.

Исходный русский текст работы был опубликован в четырех томах между 1917 и 1925 гг. Наиболее обработан первый том исходной русской версии издания — «Лекции по истории Византии. Том 1. Время до Крестовых походов (до 1081 года)» (Пг., 1917). Книга представляет собой краткое изложение событий рассматриваемого периода, без примечаний, с минимальной литературой вопроса в конце глав, с хронологической и генеалогическими таблицами. Выводы в книге почти отсутствуют, также как и многие разделы, дописывавшиеся А.А. Васильевым позднее. В чисто техническом (типографском) отношении книга издана неважно. Обращает на себя внимание весьма низкосортная бумага и местами нечеткая печать[21].

Принципиально иначе во всех отношениях выглядят три небольших тома, являющиеся продолжением издания 1917 года[22], выпущенные в 1923—1925 гг. издательством «Academia»:

А.А. Васильев. История Византии. Византия и Крестоносцы. Эпоха Комнинов (1081—1185) и Ангелов (1185—1204). Пб., 1923;

А.А. Васильев. История Византии. Латинское владычество на Востоке. Пг., 1923;

А.А. Васильев. История Византии. Падение Византии. Эпоха Палеологов (1261—1453). Л., 1925.

Лекции А.А. Васильева и указанные три монографии составили тот цикл общих работ по византийской истории, которые автор перерабатывал и переиздавал на протяжении всей своей жизни. Как видно из списка литературы, общая история Византии А.А. Васильева существует в изданиях на многих языках, однако основными являются следующие три: первое американское — History of the Byzantine Empire, vol. 1—2. Madison, 1928—1929; французское — Histoire de l'Empire Byzantin, vol. 1—2. Paris, 1932; второе американское издание — History of the Byzantine Empire, 324—1453. Madison, 1952. Последнее издание выполнено в одном томе, что достигнуто за счет печати на более тонкой бумаге.

Второе американское издание является наиболее совершенным в научном отношении. Принципиально, однако, отметить, что, несмотря на многочисленные вставки и дополнения, несмотря на обилие примечаний, второе американское издание и исходные русские версии оказываются поразительно близки. Достаточно их положить рядом для того, чтобы с немалым изумлением обнаружить — по меньшей мере 50% текста последнего американского издания представляет собой прямой перевод с исходных русских версий[23]. Количество вставок и дополнений действительно велико[24] и тем не менее исходные русские версии 1917—1925 гг. продолжают составлять основу, костяк даже последнего американского издания работы[25]. Именно поэтому в основу данного издания положен метод текстологического анализа, а не прямого перевода всего текста с издания 1952 года.

Во всех тех случаях, когда для английского текста работы выявлялся русский прототекст, редактор воспроизводил соответствующие места исходных русских версий исходя из того, что бессмысленно переводить на русский язык то, что и так уже на русском языке существует. Воспроизведение это, однако, никогда не было механическим, ибо обработка текста исходных русских версий А.А. Васильевым была многогранной — отдельные слова и фразы убирались чаще всего по стилистическим соображениям, в некоторых случаях фразы переставлялись местами. Достаточно часто А.А. Васильев прибегал к иной организации текста на странице — как правило, во втором американском издании абзацы, по сравнению с исходными русскими версиями, крупнее. Во всех такого рода спорных случаях предпочтение отдавалось последнему американскому изданию.

Таким образом, приводимый в данных томах текст сочинения А.А. Васильева является двойственным по своему составу. Примерно в 50—60% случаев это воспроизведение соответствующих мест исходных русских версий, примерно на 40—50% — это перевод с английского.

С английского переведены все вставки и дополнения, а также большинство примечаний. Последняя оговорка вызвана тем, что некоторое количество специально не отмечаемых примечаний переведено с французского издания. Объясняется это следующим обстоятельством. А.А. Васильев, сокращая текст примечаний при подготовке второго американского издания, иногда сокращал их настолько, что некоторая существенная для характеристики книги или журнала информация оказывалась утраченной[26].

Сводный библиографический список в конце работы воспроизводится почти без изменений, за исключением принятого в России разделения русских и иностранных работ. Появление в библиографии некоторого количества работ, вышедших уже после смерти А.А. Васильева, объясняется следующими двумя моментами. А.А. Васильев цитирует некоторых общеизвестных русских авторов в англоязычных переводах (А.И. Герцен, П.Я. Чаадаев), со ссылкой на английские переводы дает А.А. Васильев и цитаты из некоторых авторов, или произведений, пользующихся общемировой известностью (Гегель, Монтескье, Коран). Во всех этих случаях ссылки А.А. Васильева заменены на последние русские издания. По изданию 1996 года (издательство «Алетейя») цитируется также известный русский византинист начала века Ю.А. Кулаковский.

Индекс к работе составлен заново, но с учетом указателя последнего американского издания.

В завершение несколько слов о характеристике работы в целом и месте ее в истории науки. «История Византийской империи» А.А. Васильева относится к числу уникальных явлений в истории исторической мысли. Действительно, общих историй Византии, написанных одним исследователем, крайне мало. Можно вспомнить две немецкие работы, написанные и изданные несколько ранее сочинения А.А. Васильева. Это — Н.F. Hertzberg. Geschichte der Byzantiner und des Osmanischen Reiches bis gegen Ende des 16. Jahrhunderts. Berlin, 1883[27]; H. Gelzer. Abriss der byzantinischen Kaiser-geschichte. Munchen, 1897. Все же остальные общие работы, по византийской истории, принадлежащие перу одного автора, написаны русскими исследователями, в основном — учениками академика В.Г. Васильевского[28]. Это — Ю.А. Кулаковский, Ф.И. Успенский, А.А. Васильев, Г.А. Острогорский. Из работ, написанных этими авторами, лишь сочинение Ф.И. Успенского[29] и издаваемый цикл работ Д.А. Васильева охватывают действительно все стороны жизни империи. Всесторонняя по охвату материала «История Византии» Ю.А. Кулаковского доведена лишь до начала Исаврийской династии. Неоднократно переиздававшееся сочинение Г.А. Острогорского «Geschichte des byzantinischen Staates» описывает историю Византии прежде всего как историю государства и государственных учреждений.

Таким образом, сочинение А.А. Васильева во многих отношениях сопоставимо с «Историей Византийской империи» Ф.И. Успенского, однако между ними, как будет показано ниже, есть и существенные различия.

«История Византийской империи» А.А. Васильева — это прекрасный образец работы общего плана, где кратко, ясно, с большим количеством ссылок на основные источники и исследования дана характеристика всех периодов истории Византии. Внешнеполитическая история изложена А.А. Васильевым полностью. Проблемы внутренней истории рассмотрены неравномерно, хотя основные проблемы внутренней жизни каждого периода затронуты или упомянуты. Каждая глава, то есть соответственно каждый период, завершается у А.А. Васильева характеристикой литературы и искусства[30]. Проблемы торговли и торговых связей рассмотрены только в связи с Космой Индикопловом и временем Юстиниана. А.А. Васильев почти не затрагивает особенности жизни провинций. Проблемы социальных и экономических отношений в империи рассмотрены подробно почему-то только для времени Македонской династии.

Уникальность сочинения А.А. Васильева заключается среди прочего в достаточно удачной попытке синтеза достижений западноевропейской, американской и русской исторической науки. Работа изобилует ссылками на сочинения русских и советских историков, что в целом не очень характерно для западноевропейской и американской науки.

К особенностям работы следует отнести и манеру подачи материала. Автор в повествовательном стиле излагает события, не давая им в основном объяснений или интерпретации. Исключение составляют некоторые особо важные события, как, например, арабские завоевания, иконоборчество или крестовые походы. Объяснение А.А. Васильева при этом заключается в систематическом изложении всех имеющихся точек зрения по данному вопросу[31].

Существенным отличием работы А.А. Васильева от «Истории Византийской империи» Ф.И. Успенского, как и в целом от исследований российской византинистики, следует назвать невнимание к проблемам социально-экономического характера[32]. За этим стояло, как кажется, отчасти отсутствие интереса А.А. Васильева[33] к этой проблематике, отчасти же — один объективный фактор.

Все переиздания сочинения А.А. Васильева относятся к американскому периоду его жизни. В США Александр Александрович не случайно считается основателем американской византинистики. В середине двадцатых годов А.А. Васильев начинал свою деятельность почти на пустом месте[34]. Вот почему понятно, что от А.А. Васильева в США ждали не узко специальных исследований[35] а именно разработки общего, всеобъемлющего курса истории Византии. Этим требованиям сочинение А.А. Васильева полностью удовлетворяло.

Не исключено, что именно этот общий характер работы А.А. Васильева, особенности изложения, когда проблемы не столько раскрываются, сколько описываются, а также невнимание к социально-экономической проблематике привели к следующему неожиданному факту. «История Византийской империи» существует в переводах на многие языки, однако на нее практически не ссылаются в научной литературе, в отличие, например, от «Истории Византийской империи» Ф.И. Успенского.

Факт этот понять, однако, можно, если посмотреть на сочинение А.А. Васильева с другой стороны. В отличие от трехтомной «Истории Византии» Ю.А. Кулаковского, оставшейся в истории именно благодаря крайне детализированному по сути и беллетризированному по форме изложению, «История Византийской империи» А.А. Васильева отличается гораздо более сжатым изложением, более академичным стилем подачи материала, хотя одновременно и немалым количеством тонких, ехидно-иронических замечаний когда в адрес персонажей византийской истории, когда и в адрес современников А.А. Васильева.

Более существенно, однако, другое. Как уже отмечалось, несмотря на все дополнения и вставки, несмотря на обилие новых примечаний, общий характер сочинения А.А. Васильева с 1917 по 1952 гг. не изменился. Его сочинение, написанное и изданное как курс лекций, свод материала для студентов, таковым и осталось. Не случайно так велик процент прямых текстуальных соответствий издания 1952 года и исходных русских версий: А.А. Васильев не менял сути работы. Он постоянно изменял и модернизировал научный аппарат[36], учитывал новейшие точки зрения по тому или иному вопросу, но при этом он никогда не выходил за рамки того жанра, который требует только грамотного изложения фактов и лишь наметок, краткого указания на научные проблемы, которые связаны с тем или иным периодом. Это относится не только к проблемам внутренней жизни, социальных и общественных отношений, в основном А.А. Васильевым не рассматриваемым[37], но и к проблемам, например, источниковедения, разбираемым автором достаточно подробно. Так, упомянув о крайне сложной истории текста Георгия Амартола, А.А. Васильев лишь слегка коснулся не менее сложной — хотя и несколько в ином отношении — истории текста Иоанна Малалы[38].

Подводя итоги, хотелось бы отметить, что «История Византийской империи» А.А. Васильева написана в известном смысле слова в традициях двух школ византиноведения — российской и западноевропейской, не вписываясь при этом до конца ни в одну из них. К своей «Истории Византийской империи» А.А. Васильев возвращался на протяжении своей жизни неоднократно, однако эту работу, видимо, не следовало бы называть основным научным произведением Александра Александровича. Эта книга не является исследованием истории Византии. Вследствие отмеченных выше особенностей работы его «История Византийской империи» это изложение византийской истории, в котором все проблемные моменты отодвинуты на второй план, будучи либо лишь названными, либо описанными внешне. Последнее обстоятельство объясняется прежде всего той ролью, которую играл А.А. Васильев в научной жизни США. Оказавшись волею судеб фактическим основателем американской византинистики, А.А. Васильев вынужден был заниматься прежде всего разработкой не частных проблем, а общим курсом истории Византии в целом.

Любое явление, однако, надо оценивать по тому, что оно дает. И в этом смысле «История Византийской империи» А.А. Васильева может дать современному читателю много, ибо существующие на русском языке недавние общие работы по истории Византии (трехтомник «История Византии» (М., 1967); трехтомник «Культура Византии» (М., 1984—1991)), неравноценны, будучи написаны разными авторами и ориентированы в основном на специалистов. До сих пор на русском языке не было полного изложения истории Византии, которое было бы кратким, четко и хорошо написанным, с современным научным аппаратом, позволяющим навести справки и в первом приближении осознать проблемы любого периода византийской истории. Эти бесспорные и очень важные достоинства работы А.А. Васильева обеспечат ей долгую жизнь среди достаточно широкого круга читателей.

Несколько слов в завершение о примечаниях редактора. В основном они посвящены текстологическим вопросам, связанным с пониманием текста, или же — с расхождениями между исходной русской версией и последующими изданиями на иностранных языках. Редактор не ставил себе специально цели полностью модернизировать научный аппарат работы А.А. Васильева, учитывая новейшие точки зрения по всем рассмотренным в книге проблемам. Это сделано лишь в некоторых наиболее важных местах, а также в тех случаях, когда взгляды А.А. Васильева устарели в свете опубликованных в последние годы исследований.

А.Г. Грушевой

Глава 1

Очерк разработки истории Византии