Илья Варшавский
      ТРЕВОЖНЫХ СИМПТОМОВ НЕТ
      Сборник рассказов и повестей
      СОДЕРЖАНИЕ
      От автора
      1962-1964
      Поединок
      Маскарад
      Призраки
      Роби
      Биотоки, биотоки...
      Возвращение
      Неедяки
      1965
      Перпетуум мобиле
      Под ногами Земля
      Лентяй
      Решайся, пилот!
      В атолле
      1966
      Предварительные изыскания
      Фиалка
      Тревожных симптомов нет
      Судья
      1970
      Побег
      Поездка в Пенфилд
      Утка в сметане
      Любовь и время
      1971
      Сюжет для романа
      Душа напрокат
      Фантастика вторгается в детектив, или Последнее дело комиссара
      Дебрэ
      Проделки Амура
      Час в эфире
      ОТ АВТОРА
      Существует мнение, будто человеку, вступившему в седьмой десяток жизни, приятно вспомнить прошлое, или, выражаясь высоким стилем романиста, окинуть мысленным взглядом пройденный путь.
      В иных случаях, может быть, это верно, но я, предаваясь воспоминаниям, не испытываю ничего, кроме недоумения, потому что всегда добровольно выбирал себе занятие, противоречащее моим вкусам и наклонностям.
      Так, например, будучи с детства убежденным домоседом, избрал профессию моряка торгового флота; питая отвращение ко всякой гремящей технике, большую часть жизни строил, испытывал и конструировал дизель-моторы; имея всегда неудовлетворительные оценки по химии (науке, казалось, вообще для меня недоступной), я не только пять лет руководил электрохимической лабораторией в научно-исследовательском институте, но и, кажется, сделал сам что-то в этой области.
      Фантастику я никогда не любил и еще 12 лет назад и в мыслях не имел стать когда-нибудь писателем-фантастом. Вместе с тем выход этой книги совпадает с десятилетием появления в печати моего первого фантастического рассказа. Всего же их уже опубликовано больше восьмидесяти.
      Я никогда не читаю предисловий. Однако время от времени мне приходится писать их самому, да еще к собственным книгам.
      Так что и здесь не обошлось без противоречий.
      Итак, прежде всего о составе сборника.
      Как-то на встрече с читателями меня спросили, для кого я пишу. Я сказал, что пишу для самого себя. Это правда, хотя тут требуется пояснение. Я не отделяю себя от своих близких. Если им не нравится рассказ, то он никогда не сдается в печать. Дальше дело обстоит сложнее. Трудно рассчитывать, что все читатели - единомышленники. Кому то, может, и не понравится. С этим просто приходится мириться. Составители сборников и редакторы - тоже читатели, причем весьма квалифицированные. Поэтому каждый сборник - компромисс между авторскими пристрастиями и вкусами читателя. Дурного в этом ничего нет, тем более что авторам свойственно ошибаться при оценке собственных произведений.
      Эта книга была задумана как сборник избранных рассказов.
      Сюда вошла примерно одна четвертая часть всего, что уже было опубликовано, и кое-что новое.
      Сначала предполагалось расположить материал по каким-то математическим признакам, но так сделать оказалось очень трудно, да и вряд ли целесообразно применять подобную классификацию к произведениям, преследующим чисто литературные цели. Тогда возникла мысль расположить все в хронологическом порядке, по датам выхода в свет предыдущих книг. Мне кажется это вполне оправданным. Думаю, что читателям интереснее знакомиться с автором в процессе эволюции его взглядов, тематики, стиля. За 10 лет меняется многое, и некоторые из своих ранних рассказов я бы сейчас уже не написал.
      В первый раздел (1962-1964 гг.) вошли рассказы из сборника "Молекулярное кафе". В предисловии к нему я просил читателей не приписывать автору более серьезных намерений, чем те, которыми он руководствовался на самом деле. Это относилось главным образом к кибернетической тематике. В ту пору ее апологеты ждали от этой молодой науки явно большего, чем она в состоянии дать. Казалось, еще немного - и будет создан искусственный мозг, превосходящий по всем показателям человеческий. Сейчас в подобные сказки мало кто верит, а сами кибернетики заняты более насущными делами. Поэтому в 1972 году памфлетная направленность таких рассказов, как "Роби", может быть, и не ощущается, тогда как 10 лет назад споры о возможностях кибернетики велись на всех уровнях, причем скептики обычно оказывались в меньшинстве.
      В раздел 1965 года вошли рассказы из книги "Человек, который видел антимир" и то, что публиковалось в журналах, ежегодниках и альманахах. Этот период мне представляется связанным с поисками основного направления. Здесь меньше памфлетов, больше попыток уйти от традиционной фантастической тематики. Оттого и рассказы неравноценны.
      В 1966 году вышла книга "Солнце заходит в Дономаге". В ней целый раздел составляли социальные памфлеты. Дономага - вымышленная страна, в которой осуществлены идеи тех буржуазных социологов, которые видят в тотальной автоматизации средство избавиться от всех пороков, присущих капиталистическому строю. Автоматизировано все, даже человек (рассказ "Тревожных симптомов нет"). Мне хотелось показать в отдельных новеллах неизбежность конфликта между человеком и наукой, поставленной на службу такому обществу. Конечно, четыре рассказа, взятые из сборника, могут дать лишь приблизительное представление, насколько автору удался его замысел.
      Внимательный читатель, вероятно, обратит внимание на четырехлетний интервал в расположении материала. Это объясняется болезнью. Думаю, что такой длительный перерыв с литературной точки зрения был полезен. Вышедшая в 1970 году "Лавка сновидений", из которой использованы некоторые рассказы для четвертого раздела, кажется мне более удачной, чем предыдущие книги.
      Наконец, в последний раздел вошли рассказы, написанные в 1971 году, но о них уж пусть судит сам читатель.
      Я не люблю биографические справки, помещаемые на обороте обложки. Нельзя человеческую жизнь уместить в несколько строк. Для тех, кто интересуется личной жизнью автора, я дал в конце книги автобиографический этюд, охватывающий всего один час из прожитых мною 63 лет. Может быть, некоторые сочтут его недостаточно серьезным, но я глубоко убежден, что, если бы каждый из нас умел находить смешное в собственных поступках, мир, в котором мы живем, был бы гораздо лучше.
      ПОЕДИНОК
      В конце последнего марша лестницы он перепрыгнул через перила и, дожевывая на ходу пирожок, помчался по вестибюлю.
      Времени оставалось совсем немного, ровно столько, чтобы занять исходную позицию в начале аллеи, небрежно развалиться на скамейке и, дождавшись выхода второго курса, пригласить ее на футбол. Затем они поужинают в студенческом кафе, после чего... Впрочем, что будет потом, он еще не знал. В таких делах он всегда полагался на интуицию.
      Он был уже всеми помыслами в парке, когда из репродуктора раздался голос:
      - Студента первого курса Мухаринского, индекс фенотипа тысяча триста восемьдесят шесть дробь шестнадцать эм бе, срочно вызывает декан радиотехнического факультета.
      Решение нужно было принимать немедленно. До спасительной двери оставалось всего несколько шагов. Вытянув губы в трубку, оттопырив руками уши, прищурив левый глаз и припадая на правую ногу, он попытался прошмыгнуть мимо анализатора фенотипа.
      - Перестаньте паясничать, Мухаринский!
      Это уже был голос самого декана.
      "Опоздал!"
      В течение ничтожных долей секунды аналитическое устройство по заданному индексу отобрало его из десяти тысяч студентов, и сейчас изображение кривляющейся рожи красовалось на телеэкране в кабинете декана.
      Мухаринский придал губам нормальное положение, отпустил уши, и со все еще прищуренным глазом стал растирать колено правой ноги. Эта манипуляция, по его замыслу, должна была создать у декана впечатление внезапно начавшегося приступа ревматизма.
      Глубоко вздохнув и все еще прихрамывая, он направился во второй этаж...
      Несколько минут декан с интересом разглядывал его физиономию. Лицо Мухаринского приняло приличествующее случаю выражение грустной сосредоточенности. Он прикидывал в уме, сколько времени ему понадобится, чтобы догнать эту второкурсницу, если декан...
      - Скажите, Мухаринский, вас в жизни вообще что-нибудь интересует?
      По мнению Мухаринского, это был праздный вопрос. Его интересовало многое. Во-первых, кого он больше любит: Наташу или Мусю; во-вторых, возможное положение "Спартака" в турнирной таблице; в-третьих, эта второкурсница; в-четвертых... словом, круг его интересов был достаточно обширен, но вряд ли стоило во все это посвящать декана.
      - Меня интересует профессия инженера-радиотехника, - скромно ответил он.
      Это было почти правдой. Все его жизненные устремления так или иначе тесно связаны с пребыванием в городе студентов, куда, как известно, приезжают, чтобы... и так далее.
      - Тогда, может быть, вы мне объясните, почему к концу второго семестра у вас не сдан ни один зачет?
      "Ой как плохо, - подумал он, - исключат, как пить дать, исключат".
      - Может быть, специфика машинного обучения... - неуверенно начал Мухаринский.
      - Вот именно, специфика, - перебил его декан, - уже три обучающих автомата отказались с вами заниматься. На что вы рассчитываете?
      Тактически правильнее всего было считать этот вопрос риторическим и не давать на него прямого ответа.
      Декан задумчиво барабанил пальцами по столу. Мухаринский глядел в окно.
      Рыжекудрая второкурсница шла по аллее. Шагавший рядом верзила в голубой майке нес весла. Кажется, все ясно. Второй билет на футбол придется кому-нибудь отдать, там всегда бывает много хорошеньких медичек.
      - Мне не хотелось бы вас исключать, не убедившись в полной безнадежности попытки дать вам инженерное образование.
      Охотнее всего Мухаринский сделал бы сейчас кульбит, но это было рискованно.
      - Я очень рад, - сказал он, потупившись, - что вы еще верите в возможность для меня...
      - Если бы речь шла о ваших возможностях, то вы бы уже давно не числились в списках студентов. Я имею в виду возможности обучающих автоматов, а в них-то я верю, можете не сомневаться. Вы слышали когда-нибудь об УПСОСе?
      - Конечно... это...
      Пауза становилась томительной.
      - Конечно слышали, - усмехнулся декан, - вы ведь, наверное, читаете все работы кафедры обучающих автоматов. УПСОС - это универсальный преподаватель с обратной связью. Надеюсь, вы знаете, что такое обратная связь?
      - Ну, в общих чертах, - осторожно сказал Мухаринский.
      - Я буду демонстрировать УПСОС на Международном конгрессе в Вене.
      Сейчас, для определения его функциональных возможностей, он обучает контрольную группу студентов. Мне не очень хочется заведомо снижать средний балл его учеников, но элементарная честность ученого требует, чтобы я его попробовал на такой... гм... таком... э-э-э... ну, словом, на вас. Короче говоря, я вас включаю в состав контрольной группы.
      - Спасибо.
      - Надеюсь, что он в вас вдолбит хотя бы минимальный объем знаний, его схема...
      Схемы любых автоматов мало интересовали Мухаринского. Сохраняя на лице выражение напряженного внимания, он думал о том, что первый тайм уже, вероятно, идет к концу, и что на худой конец Наташа...
      - ...Таким образом, во время обучения ваш мозг составляет единое целое с аналитическим устройством автомата, которое непрерывно меняет тактику обучения в зависимости от хода усвоения материала студентом. Понятно?
      - Понятно.
      - Слава богу! Можете идти.
      ...Тысяча триста сорок второй логический поиск, шестнадцатый вариант доказательства теоремы, и снова блокирующее устройство дает сигнал:
      "Материал не усвоен. Перемена тактики". Снова логический поиск.
      "Доказательство теоремы требует элементарных знаний в объеме средней школы".
      Команда: "Приступить к обучению началам алгебры", сигнал: "Материал усвоен посредственно", переключение на доказательство теоремы, к концу доказательства - сигнал: "Базовые знания утеряны", вновь команда на переключение, снова логический поиск... Вспыхивает красный сигнал на панели:
      "Перегрев", из силового трансформатора валит дым. Автомат отключается.
      Мухаринский снимает с головы диполь и вытирает пот. Такого еще не было!
      Сейчас он даже чувствует симпатию к старенькому электронному лектору-экзаменатору. С ним - несравненно легче: можно проспать всю лекцию, а потом просто не ответить на вопросы. С УПСОСом не уснешь! Хорошо, что автоматическая защита время от времени его отключает.
      Размышления Мухаринского прерывает звонок видеофона. На экране декан.
      - Почему вы бездельничаете?
      - Автомат охлаждается.
      К несчастью, на панели загорается зеленая лампочка. Мухаринский вздыхает и укрепляет на голове диполь.
      Снова логический поиск, и в мозгу Мухаринского вспыхивают ненавистные ему уравнения. Он пытается бороться с автоматом, думает о том, что бы было, если бы Дементьев не промазал по воротам в конце второго тайма, пробует представить себе второкурсницу в самых соблазнительных ситуациях, но все тщетно.
      ...Логический поиск, сигнал, команда, переключение, изменение тактики, сигнал, логический поиск...
      Проходит семь дней, и о, чудо! Обучение уже не кажется Мухаринскому таким мучительным. Автомат тоже, видимо, к нему приспособился. Все реже вспыхивают сигналы перегрева.
      Проходит еще неделя, и снова громкоговорители разносят по зданию института:
      - Студента первого курса Мухаринского, индекс фенотипа тысяча триста восемьдесят шесть дробь шестнадцать эм бе, вызывает декан радиотехнического факультета.
      На этот раз он не прячется от всевидящих глаз фенологического анализатора.
      - Поздравляю вас, Мухаринский, - говорит декан, - вы проявили незаурядные способности.
      Впервые в жизни Мухаринский краснеет.
      - Я полагаю, - скромно отвечает он, - что правильнее было бы говорить об удивительных способностях УПСОСа, это действительно замечательное изобретение.
      - Когда я говорю о ваших способностях, то имею в виду именно вас, что же касается УПСОСа, то двухнедельное общение с вами не осталось для него бесследным. Теперь это не обычный автомат, а какой то Дон Жуан, Казанова, или, чтобы вам было понятнее, попросту бабник, он ставит высшие оценки только смазливым студенткам. Кроме того, он стал заядлым футбольным болельщиком и вовлек в это дело всю контрольную группу студентов. Обленился он до предела. Завтра мы его демонтируем, ну а вас, вы сами понимаете...
      - Понимаю. Желаю вам дальнейших успехов в обучении этих... гм... ну, словом, студентов.
      Отвесив низкий поклон, Мухаринский пошел к двери.
      - Куда?
      - Как куда? Покупать билет, чтобы ехать домой. Ведь вы меня исключили.
      - Мы действительно вас исключили из списка студентов и назначили старшим лаборантом кафедры обучающих автоматов. Отныне ни одна машина с обратной связью не выйдет из стен лаборатории, не выдержав поединка с вами. Вы для нас сущая находка!
      МАСКАРАД
      Ритмично пощелкивая, автомат проводил замеры. Я полулежал в глубоком кресле, закрыв глаза, ожидая окончания осмотра.
      Наконец раздался мелодичный звонок.
      - Так, - сказал врач, разглядывая пленку, - сниженное кровяное давление, небольшая аритмия, вялость общий тонус оставляет желать лучшего. Ну что ж, диагноз поставлен правильно. Вы просто немного переутомились. Куда вы собираетесь ехать в отпуск?
      - Не знаю, - ответил я, - откровенно говоря, все эти курорты... Кроме того, мне не хочется сейчас бросать работу.
      - Работа работой, а отдохнуть нужно. Знаете что? - Он на минуту задумался. - Пожалуй, для вас лучше всего будет попутешествовать. Перемена обстановки, новые люди, незнакомые города. Небольшая доза романтики дальних странствий куда полезнее всяких лекарств.
      - Я обдумаю ваш совет, - ответил я.
      - Это не совет, а предписание. Оно уже занесено в вашу учетную карточку.
      Я брел по улице чужого города.
      Дежурный в гостинице предупредил меня, что раньше полуночи места не освободятся, и теперь мне предстояло решить, чем занять вечер.
      Мое внимание привлекло ярко освещенное здание. На фронтоне было укреплено большое полотнище, украшенное масками:
      БОЛЬШОЙ ВЕСЕННИЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ БАЛ-МАСКАРАД Меня потянуло зайти.
      У входа я купил красную полумаску и красный бумажный плащ. Какой-то юноша в костюме Пьеро, смеясь, сунул мне в руку розовую гвоздику.
      Вертя в руках цветок, я пробирался между танцующими парами, ошеломленный громкой музыкой, ярким светом и мельканием кружащихся масок.
      Высокая девушка в черном домино бросилась мне навстречу. Синие глаза смотрели из бархатной полумаски тревожно и взволнованно.
      - Думала, что вы уже не придете! - сказала она, беря меня за руки.
      Я удивленно взглянул на нее.
      - Не отходите от меня ни на шаг! - шепнула она, пугливо оглядываясь по сторонам. - Магистр, кажется, что-то задумал. Я так боюсь! Тс! Вот он идет!
      К нам подходил высокий, тучный человек в костюме пирата. Нелепо длинная шпага колотилась о красные ботфорты. Черная повязка скрывала один глаз, пересекая щеку там, где кончалась рыжая борода. Около десятка чертей и чертенят составляли его свиту.
      - Однако вы не трус! - сказал он, хлопая меня по плечу. - Клянусь Наследством Сатаны, вы на ней сегодня женитесь, чего бы мне это ни стоило!
      - Жених, жених! - закричали черти, пускаясь вокруг нас в пляс. - Дайте ему Звездного Эликсира!
      Кто-то сунул мне в руку маленький серебряный флакон.
      - Пейте! - сурово сказал Пират. - Может быть, это ваш последний шанс.
      Я машинально поднес флакон ко рту. Маслянистая ароматная жидкость обожгла мне небо.
      - Жених, жених! - кричали, притопывая, черти. - Он выпил Звездный Эликсир!
      Повелительным жестом Пират приказал им замолчать.
      - Здесь нам трудно объясниться, - сказал он, обращаясь ко мне, пойдемте во двор. А вы, сударыня, следуйте за нами, - отвесил он насмешливый поклон дрожавшей девушке.
      Он долго вел нас через пустые, запыленные помещения, заставленные старыми декорациями.
      - Нагните голову, - сказал Пират, открывая маленькую дверцу в стеке.
      Мы вышли во двор. Черная карета с впряженной в нее четверкой лошадей была похожа на катафалк.
      - Недурная повозочка для свадебного путешествия! - захохотал Пират, вталкивая меня и девушку в карету. Он сел на козлы и взмахнул бичом.
      Окованные железом колеса гремели по мостовой. Вскоре звук колес стал тише, и, судя по покачиванию кареты, мы выехали на проселочную дорогу.
      Девушка тихо всхлипывала в углу. Я обнял ее за плечи, и она неожиданно прильнула ко мне в долгом поцелуе.
      - Ну нет! - раздался голос Пирата. - Сначала я должен вас обвенчать, потом посмотрим, будет ли у вас желание целоваться! Выходите! - грубо рванул он мою попутчицу за руку.
      На какое-то мгновение в руке девушки блеснул маленький пистолет. Вспышка выстрела осветила придорожные кусты и неподвижные фигуры, стоявшие у кареты.
      - Магистр убит, умоляю вас, бегите! - крикнула незнакомка, отбиваясь от обступивших ее серых теней.
      Я выскочил ей на помощь, но тут же на меня набросились два исполинских муравья, связали мне руки за спиной и втолкнули опять в карету. Третий муравей вскочил на козлы, и карета помчалась, подпрыгивая на ухабах.
      Я задыхался от смрада, испускаемого моими тюремщиками. Вся эта чертовщина уже совершенно не походила на маскарад.
      Карета внезапно остановилась, и меня потащили вниз по какому-то наклонному колодцу.
      Наконец я увидел свет. В огромном розовом зале важно сидели на креслах пять муравьев.
      - Превосходительство! - сказал один из моих стражей, обращаясь к толстому муравью, у ног которого я лежал. - Предатель доставлен!
      - Вы ведете вероломную и опасную игру! - заорал на меня тот, кого называли превосходительством. - Ваши донесения лживы и полны намеренных недомолвок! Где спрятано Наследство Сатаны?! Неужели вы думаете, что ваши неуклюжие попытки могут хоть на мгновение отсрочить день, когда мы выйдем на поверхность?! День, который подготовлялся двадцать пять тысяч лет! Знайте, что за каждым вашим шагом следили. Вы молчите, потому что вам нечего сказать. Ничего, завтра мы сумеем развязать вам язык! Вы увидите, что мы столь же жестоки, как и щедры! А сейчас, - обратился он к моим стражам, - бросьте его в яму, ведь сегодня его брачная ночь.
      Громкий хохот присутствующих покрыл его слова.
      Меня снова поволокли в темноту.
      Вскоре я почувствовал, что падаю, и услышал звук, захлопывающегося люка над своей головой.
      Я лежал на мягкой, вонючей подстилке. Сдержанные рыдания слышались поблизости. Я зажег спичку и увидел девушку в маске, припавшую головой к стене.
      - Это вы? - шептала она, покрывая поцелуями мое лицо. - Я думала, что они вас уже пытают! Вы не знаете, на что способны эти чудовища, лучше смерть, чем ужасная судьба оказаться у них в лапах! Нам нужно во что бы то ни стало бежать!
      Ее отчаяние придало мне мужества. С трудом разорвав путы на своих руках, я подошел к стене. На высоте человеческого роста была решетка, через которую виднелся длинный коридор.
      Собрав все силы, я вырвал руками прутья и помог незнакомке влезть в образовавшееся отверстие.
      Мы бесконечно долго бежали по скупо освещенному коридору, облицованному черным мрамором, пока не увидели у себя над головой звездное небо.
      На траве, у выхода, лежал труп Пирата. Я нагнулся и вытащил у него из ножен длинную шпагу.
      Трое муравьев бросились нам навстречу. Я чувствовал, с каким трудом острие шпаги пронзает их хитиновые панцири.
      - Скорее, скорее! - торопила меня незнакомка. - Сейчас здесь их будут сотни!
      Мы бежали по дороге, слыша топот множества ног за своей спиной. Внезапно перед нами блеснул огонек. Черная карета стояла на дороге. Крохотный карлик в красной ливрее держал под уздцы лошадей.
      - Мы спасены! - крикнула девушка, увлекая меня в карету.
      Карлик вскочил на козлы и яростно стегнул лошадей.
      Карета мчалась, не разбирая дороги. Нас кидало из стороны в сторону.
      Неожиданно раздался треск, и экипаж повалился набок.
      - Скорее, скорее! - повторяла девушка, помогая мне выбраться из-под обломков. - Необходимо попытаться спасти карту, пока Слепой не узнал про смерть Магистра. Страшно подумать, что будет, если они завладеют Наследством Сатаны!
      На полутемных улицах предместья редкие прохожие удивленно оборачивались, пораженные странным нарядом моей спутницы. Свой маскарадный костюм я потерял в схватке с муравьями.
      Я подвел девушку к фонарю, чтобы снять с нее маску.
      - Кто вы?! - воскликнула она, глядя мне в лицо широко раскрытыми глазами.
      Испустив протяжный крик, она бросилась прочь. Я кинулся за ней. Белые бальные туфельки незнакомки, казалось, летели по воздуху.
      Несколько раз, добегая до угла, я видел мелькающее за поворотом черное домино. Еще несколько поворотов, и девушка исчезла.
      Я остановился, чтобы перевести дыхание...
      * * * - Ну, как вы себя чувствуете? - спросил врач, снимая с моей головы контакты. Я все еще не мог отдышаться.
      - Отлично! - сказал он, просматривая новую пленку. - Сейчас примете ионный душ, и можете отправляться работать. Это трехминутное путешествие даст вам зарядку по крайней мере на полгода. Зайдете ко мне теперь уже после отпуска.
      ПРИЗРАКИ
      Придя домой, он снял обувь, костюм, белье и бросил их в ящик утилизатора.
      Эта процедура каждый раз вызывала у него неприятное чувство. Странная привязанность к вещам. Особенно жаль ему было расставаться с обувью. Он страдал плоскостопием, и даже ортопедические ботинки становились удобными только к вечеру, когда их нужно было выбрасывать. Однако пункт первый санитарных правил предписывал ежедневную смену одежды.
      Приняв душ, он облачился в свежую пижаму. Старая, вместе с купальной простыней, тоже отправилась в утилизатор.
      Несколько минут он в нерешительности стоял перед установкой искусственного климата. Затем, поставив рычажок против надписи "Берег моря", лег в постель.
      Ему смертельно хотелось спать, но он знал, что эта ночь, как и предыдущие, пройдет без сна. Стоило ему закрыть глаза, как все, что он пытался подавить в себе днем, опять овладевало его помыслами.
      Очевидно, он все-таки уснул, потому что когда снова открыл глаза, стрелка на светящемся циферблате показывала три часа.
      Больше ждать он не мог. С тяжело бьющимся сердцем он подошел к пульту и нажал кнопку вызова.
      Возникшее в фокальном объеме изображение девушки улыбнулось ему, как старому знакомому.
      - Слушаю!
      - Одежду на сегодня! - сказал он хриплым голосом.
      - Микроклимат номер двадцать шесть. Одежда восемь или двенадцать.
      - Нельзя ли что-нибудь полегче?
      - Рабочую одежду?
      - Да.
      - В котором часу вы выходите из дома?
      - Сейчас.
      - Я вам дам комбинезон и свитер. На улице еще прохладно. В десять часов сможете свитер бросить в ближайший утилизатор.
      - Хорошо.
      Он открыл дверцу контейнера и взял пакет с одеждой.
      - Что вы хотите на завтрак?
      "Сейчас, - подумал он, - именно сейчас!".
      - Почему вы молчите?
      - Я вас люблю.
      - Я не поняла, что вы любите. Заказные блюда - с семи часов утра. Ночью я вам могу предложить только то, что есть в программе.
      - Я вас люблю!
      Он шагнул вперед, но вместо белой полоски шеи с каштановыми завитками волос его губы встретила пустота, напоенная горьковатым запахом духов.
      На пульте вспыхнул красный сигнал. Методично пощелкивая, автомат отсчитывал секунды.
      - Время истекло! Повторите вызов через пять минут.
      Изображение исчезло. Он еще раз вдохнул запах ее духов и начал одеваться.
      Он шел мимо зданий с темными окнами по бесконечному, пустынному тротуару. Загорающиеся при его приближении светильники сейчас же гасли, как только он проходил мимо. Небольшое, ярко освещенное пространство впереди, и дальше - таинственный полумрак.
      Он подошел к темной витрине магазина, вспыхнувшей ярким пятном, когда его фигура пересекла инфракрасный луч, падающий на фотоэлемент.
      - Вам что-нибудь нужно?
      - Нет... то есть... вообще нужно.
      - Заходите!
      Он поднялся во второй этаж. Изображение белокурой продавщицы приветливо ему улыбнулось.
      - Вам нужен подарок?
      - Да.
      - Женщине?
      - Да.
      - Украшения? Цветы?
      - Нет. Духи...
      - Какие духи она любит?
      - Не знаю... Забыл название.
      - Не беда, найдем по каталогу. Садитесь, пожалуйста!
      Он никогда не подозревал, что на свете существует такое разнообразие запахов. И все не те, что нужно.
      - Подобрали?
      - Нет.
      - Сейчас я сменю пленку.
      Опять не то. От пряных ароматов слегка кружится голова.
      - Вот эти.
      - У вашей дамы отличный вкус. Это фрагменты вступления к двенадцатой симфонии запахов. Один флакон?
      - Да.
      Лента конвейера вынесла из мрака шкатулку и остановилась. Он открыл пробку и вылил на ладонь несколько капель янтарной жидкости.
      - Спасибо! До свидания!
      - Вы забыли взять флакон.
      - Не нужно, я передумал.
      Он стоял у решетки, отделявшей тротуар от автострады, прижав ладони к лицу, вдыхая горький, терпкий запах духов. Маленький, островок света опоясывал место, где он находился.
      По автостраде мчались автомобили, темные и стремительные. Он сделал несколько шагов вдоль решетки. Пятно света двигалось за ним. Он снова попытался уйти, и снова оно его настигло. Он побежал. Пятно двигалось вместе с ним. Ему казалось, что попади он туда, в темноту, и весь этот бред, не дающий спать по ночам, кончится сам собой.
      Перебросив ноги через решетку, он спрыгнул на шоссе.
      Вой сирены. Скрежет тормозов. Огромный транспарант осветил ночное небо:
      "Внимание! Человек на дороге!" Исполинское изображение лица с гневно сжатыми губами стремительно надвигалось на одинокую фигурку в комбинезоне.
      - Немедленно назад!
      - Хорошо.
      Теперь, кроме фонарей, загоравшихся при его приближении, каждые сто метров вспыхивали и гасли фиолетовые сигналы Службы наблюдения.
      У перекрестка в решетке был проход. Он невольно отпрянул назад, когда перед его лицом захлопнулась дверца.
      - Автомобиль заказан. Ждите здесь.
      - Не нужно. Мне... некуда ехать.
      - Заказ отменен. Выйдите из поля зрения фотоэлемента.
      Только сейчас он вспомнил, что два дня ничего не ел.
      В кабине автомата его встретило знакомое изображение толстяка в белом поварском колпаке.
      - Могу предложить только омлет, кофе и яблочный пирог. Завтраки отпускаются с семи часов.
      Он протянул руку к пульту, и вдруг ему расхотелось есть. Сейчас он нажмет кнопку, и повторится то, что было уже тысячи раз. Сначала в автомате что-то щелкнет, затем закрутятся многочисленные колеса, и на лотке появится заказанная пища. После этого последует неизменное "приятного аппетита", изображение исчезнет, и он в одиночестве будет есть.
      - Хорошо Я возьму кофе.
      Вместо того чтобы нажать кнопку, он отогнул щиток лотка и взял дымящуюся чашку.
      Сигнал неисправности. Автомат отключился от сети.
      Внезапно кабина осветилась фиолетовым светом Службы наблюдения. Теперь перед ним было строгое лицо человека в белом халате.
      - Кто вы такой?
      - Сальватор.
      - Это мне ничего не говорит. Ваш индекс?
      - Икс эм двадцать шесть сорок восемь дробь триста восемьдесят два.
      - Сейчас проверю. Поэт?
      - Да.
      - Сто сорок вторая улица, дом двести пятьдесят два, квартира семьсот три?
      - Да.
      - Вы на приеме у психиатра. Постарайтесь отвечать на все вопросы. Почему вы не спите?
      - Я не могу. У меня бессонница.
      - Давно?
      - Давно.
      - Сколько ночей?
      - Н-н-не помню.
      - Вас что-нибудь мучит?
      - Да.
      - Что?
      - Я... влюблен...
      - Она не отвечает вам взаимностью?
      - Она... не может... это... изображение.
      - Какое изображение?
      - То, что у меня дома, на пульте обслуживания.
      - Сейчас, минутку! Так! Биоскульптор Ковальский, вторая премия Академии искусств, оригинал неизвестен. Вы понимаете, что нельзя любить изображение, у которого даже нет оригинала?
      - Понимаю.
      - И что же?
      - Люблю.
      - Вы женаты?
      - Нет.
      - Почему? Какие-нибудь отклонения от нормы?
      - Нет... наверно... просто... я ее люблю.
      - Я дам указание станции обслуживания сменить вам изображение.
      - Пожалуйста, только не это!
      - Почему вы пошли на шоссе?
      - Мне хотелось темноты. Смотреть на звезды а небе.
      - Зачем вы сломали автомат?
      - Мне трудно об этом вам говорить. Вы ведь тоже... машина?
      - Вы хотите говорить с живым врачом?
      - Да... пожалуй, это было бы лучше.
      - До тех пор пока не будет поставлен диагноз, это невозможно. Итак, почему вы сломали автомат?
      - Я не люблю автоматы... мне кажется, что зависимость от них унижает мое достоинство.
      - Понятно. Поедете в больницу.
      - Не хочу.
      - Почему?
      - Там тоже автоматы и эти... призраки.
      - Кого вы имеете в виду?
      - Ну... изображения.
      - Мы поместим вас в отделение скрытого обслуживания.
      - Все равно... я не могу без нее.
      - Без изображения?
      - Да.
      - Но ведь оно - тоже часть автомата.
      - Я знаю.
      - Хорошо. Отправляйтесь домой. Несколько дней за вами будут наблюдать, а потом определят лечение. Я вам вызываю автомобиль.
      - Не нужно. Я пойду пешком, только...
      - Договаривайте. У вас есть желание, которое вы боитесь высказать?
      - Да.
      - Говорите.
      - Чтобы меня оставили в покое. Пусть лучше все продолжается, как есть.
      Ведь я... тоже... автомат, только более высокого класса, опытный образец, изготовленный фирмой Дженерал Бионик.
      РОБИ Несколько месяцев назад я праздновал свое пятидесятилетие.
      После многих тостов, в которых превозносились мои достоинства и умалчивалось о свойственных мне недостатках, с бокалом в руке поднялся начальник лаборатории радиоэлектроники Стрекозов.
      - А теперь, - сказал он, - юбиляра будет приветствовать самый молодой представитель нашей лаборатории.
      Взоры присутствующих почему-то обратились к двери.
      В наступившей тишине было слышно, как кто-то снаружи царапает дверь.
      Потом она открылась, и в комнату въехал робот.
      Все зааплодировали.
      - Этот робот, - продолжал Стрекозов, - принадлежит к разряду самообучающихся автоматов Он работает не по заданной программе, а разрабатывает ее сам в соответствии с изменяющимися внешними условиями. В его памяти хранится больше тысячи слов, причем этот лексикон непрерывно пополняется. Он свободно читает печатный текст, может самостоятельно составлять фразы и понимает человеческую речь. Питается он от аккумуляторов, сам подзаряжая их от сети по мере надобности. Мы целый год работали над ним по вечерам для того, чтобы подарить его вам в день вашего юбилея. Его можно обучить выполнять любую работу. Поздоровайтесь, Роби, со своим новым хозяином, - сказал он, обращаясь к роботу.
      Роби подъехал ко мне и после небольшой паузы сказал:
      - Мне доставит удовольствие, если вы будете счастливы принять меня в члены вашей семьи.
      Это было очень мило сказано, хотя мне показалось, что фраза составлена не очень правильно.
      Все окружили Роби. Каждому хотелось получше его разглядеть.
      - Невозможно допустить, - сказала теща, - чтобы он ходил по квартире голый. Я обязательно сошью ему халат.
      Когда я проснулся на следующий день, Роби стоял у моей кровати, по-видимому ожидая распоряжений. Это было захватывающе интересно.
      - Будьте добры, Роби, - сказал я, - почистить мне ботинки. Они в коридоре у двери.
      - Как это делается? - спросил он.
      - Очень просто. В шкафу вы найдете коричневую мазь и щетки. Намажьте ботинки мазью и натрите щеткой до появления блеска.
      Роби послушно отправился в коридор.
      Было очень любопытно, как он справится с первым поручением.
      Когда я подошел к нему, он кончал намазывать на ботинки абрикосовое варенье, которое жена берегла для особого случая.
      - Ох, Роби, - сказал я, - я забыл вас предупредить, что мазь для ботинок находится в нижней части шкафа. Вы взяли не ту банку.
      - Положение тела в пространстве, - сказал он, невозмутимо наблюдая, как я пытался обтереть ботинки, - может быть задано тремя координатами в декартовой системе координат. Погрешность в задании координат не должна превышать размеров тела.
      - Правильно, Роби. Я допустил ошибку.
      - В качестве начала координат может быть выбрана любая точка пространства, в частности, угол этой комнаты.
      - Всё понятно, Роби. Я учту это в будущем.
      - Координаты тела могут быть также заданы в угловых мерах, при помощи азимута и высоты, - продолжал он бубнить.
      - Ладно. Не будем об этом говорить.
      - Допускаемая погрешность в рассматриваемом случае, учитывая соотношение размеров тела и длину радиус-вектора, не должна превышать двух тысячных радиана по азимуту и одной тысячной радиана по высоте.
      - Довольно! Прекратите всякие разговоры на эту тему, - вспылил я.
      Он действительно замолчал, но целый день двигался за мною по пятам и пытался объяснить жестами особенности перехода из прямоугольной в косоугольную систему координат.
      Сказать по правде, я очень устал за этот день.
      Уже на третий день я убедился в том, что Роби создан больше для интеллектуальной деятельности, чем для физической работы. Прозаическими делами он занимался очень неохотно.
      В одном нужно отдать ему справедливость: считал он виртуозно.
      Жена говорит, что если бы не его страсть подсчитывать всё с точностью до тысячной доли копейки, помощь, которую он оказывает в подсчете расходов на хозяйство, была бы неоценимой.
      Жена и теща уверены в том, что Роби обладает выдающимися математическими способностями Мне же его знания кажутся очень поверхностными.
      Однажды за чаем жена сказала:
      - Роби, возьмите на кухне торт, разрежьте его на три части и подайте на стол.
      - Это невозможно сделать, - сказал он после краткого раздумья.
      - Почему?
      - Единицу нельзя разделить на три. Частное от деления представляет собой периодическую дробь, которую невозможно вычислить с абсолютной точностью.
      Жена беспомощно взглянула на меня.
      - Кажется, Роби прав, - сказала теща, - я уже раньше слышала о чем-то подобном.
      - Роби, - сказал я, - речь идет не об арифметическом делении единицы на три, а о делении геометрической фигуры на три равновеликие площади. Торт круглый, и если вы разделите окружность на три части и из точек деления проведете радиусы, то тем самым разделите торт на три равные части.
      - Чепуха! - ответил он с явным раздражением - Для того чтобы разделить окружность на три части, я должен знать ее длину, которая является произведением диаметра на иррациональное число "пи". Задача неразрешима, ибо в конечном счете представляет собою один из вариантов задачи о квадратуре круга.
      - Совершенно верно! - поддержала его теща. - Мы это учили еще в гимназии. Наш учитель математики, мы все были в него влюблены, однажды, войдя в класс...
      - Простите, я вас перебью, - снова вмешался я, - существует несколько способов деления окружности на три части, и если вы, Роби, пройдете со мной на кухню, то я готов показать вам, как это делается.
      - Я не могу допустить, чтобы меня поучало существо, мыслительные процессы которого протекают с весьма ограниченной скоростью, - вызывающе ответил он.
      Этого не выдержала даже моя жена. Она не любит, когда посторонние сомневаются в моих умственных способностях.
      - Как не стыдно, Роби?!
      - Не слышу, не слышу, не слышу, - затарахтел он, демонстративно выключая на себе тумблер блока акустических восприятий.
      Первый наш конфликт начался с пустяка. Как-то за обедом я рассказал анекдот:
      - Встречаются на пароходе два коммивояжера. "Куда вы едете?" спрашивает первый. "В Одессу". "Вы говорите, что едете в Одессу, для того, чтобы я думал, что вы едете не в Одессу, но вы же действительно едете в Одессу, зачем вы врете?"
      Анекдот понравился.
      - Повторите начальные условия, - раздался голос Роби.
      Дважды рассказывать анекдот одним и тем же слушателям не очень приятно, но скрепя сердце я это сделал.
      Роби молчал. Я знал, что он способен проделывать около тысячи логических операций в минуту, и понимал, какая титаническая работа выполняется им во время этой затянувшейся паузы.
      - Задача абсурдная, - прервал он, наконец, молчание, - если он действительно едет в Одессу и говорит, что едет в Одессу, то он не лжет.
      - Правильно, Роби. Но именно благодаря этой абсурдности анекдот кажется смешным.
      - Любой абсурд смешон?
      - Нет, не любой. Но именно здесь создалась такая ситуация, при которой абсурдность предположения кажется смешной.
      - Существует ли алгоритм для нахождения таких ситуаций?
      - Право, не знаю, Роби. Существует масса смешных анекдотов, но никто никогда не подходил к ним с такой меркой.
      - Понимаю.
      Ночью я проснулся оттого, что кто-то взял меня за плечи и посадил в кровати. Передо мной стоял Роби.
      - Что случилось? - спросил я, протирая глаза.
      - "А" говорит, что икс равен игреку, "Б" утверждает, что икс не равен игреку, так как игрек равен иксу. К этому сводится ваш анекдот?
      - Не знаю, Роби. Ради бога, не мешайте мне вашими алгоритмами спать.
      - Бога нет, - сказал Роби и отправился к себе в угол.
      На следующий день, когда мы сели за стол, Роби неожиданно заявил:
      - Я должен рассказать анекдот.
      - Валяйте, Роби,- согласился я.
      - Покупатель приходит к продавцу и спрашивает его, какова цена единицы продаваемого им товара. Продавец отвечает, что единица продаваемого товара стоит один рубль. Тогда покупатель говорит: "Вы называете цену в один рубль для того, чтобы я подумал, что цена отлична от рубля. Но цена действительно равна рублю. Для чего вы врете?"
      - Очень милый анекдот, - сказала теща, - нужно постараться его запомнить.
      - Почему вы не смеетесь? - спросил Роби.
      - Видите ли, Роби, - сказал я, - ваш анекдот не очень смешной. Ситуация не та, при которой это может показаться смешным.
      - Нет, анекдот смешной, - упрямо сказал Роби, - и вы должны смеяться.
      - Но как же смеяться, если это не смешно.
      - Нет, смешно! Я настаиваю, чтобы вы смеялись! Вы обязаны смеяться! Я требую, чтобы вы смеялись, потому что это смешно! Требую, предлагаю, приказываю немедленно, безотлагательно, мгновенно смеяться! Ха-ха-ха-ха!
      Роби был явно вне себя.
      Жена положила ложку и сказала, обращаясь ко мне:
      - Никогда ты не дашь спокойно пообедать. Нашел с кем связываться. Довел бедного робота своими дурацкими шуточками до истерики.
      Вытирая слезы, она вышла из комнаты. За ней, храня молчание, с высоко поднятой головой удалилась теща.
      Мы остались с Роби наедине.
      Вот когда он развернулся по-настоящему!
      Слово "дурацкими" извлекло из недр расширенного лексикона лавину синонимов.
      - Дурак! - орал он во всю мощь своих динамиков. - Болван! Тупица!
      Кретин! Сумасшедший! Психопат! Шизофреник! Смейся, дегенерат, потому что это смешно! Икс не равен игреку, потому что игрек равен иксу, ха-ха-ха-ха!
      Я не хочу до конца описывать эту безобразную сцену. Боюсь, что я вел себя не так, как подобает настоящему мужчине. Осыпаемый градом ругательств, сжав в бессильной ярости кулаки, я трусливо хихикал, пытаясь успокоить разошедшегося робота.
      - Смейся громче, безмозглая скотина! - не унимался он. - Ха-ха-ха-ха!
      На следующий день врач уложил меня в постель из-за сильного приступа гипертонии...
      Роби очень гордился своей способностью распознавать зрительные образы.
      Он обладал изумительной зрительной памятью, позволявшей ему узнать из сотни сложных узоров тот, который он однажды видел мельком.
      Я старался как мог развивать в нем эти способности.
      Летом жена уехала в отпуск, теща гостила у своего сына, и мы с Роби остались одни в квартире.
      - За тебя я спокойна, - сказала на прощание жена, - Роби будет за тобой ухаживать. Смотри не обижай его.
      Стояла жаркая погода, и я, как всегда в это время, сбрил волосы на голове.
      Придя из парикмахерской домой, я позвал Роби. Он немедленно явился на мой зов.
      - Будьте добры, Роби, дайте мне обед.
      - Вся еда в этой квартире, равно как и все вещи, в ней находящиеся, кроме предметов коммунального оборудования, принадлежат ее владельцу. Ваше требование я выполнить не могу, так как оно является попыткой присвоения чужой собственности.
      - Но я же и есть владелец этой квартиры.
      Роби подошел ко мне вплотную и внимательно оглядел с ног до головы.
      - Ваш образ не соответствует образу владельца этой квартиры, хранящемуся в ячейках моей памяти.
      - Я просто остриг волосы, Роби, но остался при этом тем, кем был раньше.
      Неужели вы не помните мой голос?
      - Голос можно записать на магнитной ленте, - сухо заметил Роби.
      - Но есть же сотни других признаков, свидетельствующих, что я - это я. Я всегда считал вас способным осознавать такие элементарные вещи.
      - Внешние образы представляют собой объективную реальность, не зависящую от нашего сознания.
      Его напыщенная самоуверенность начинала действовать мне на нервы.
      - Я с вами давно собираюсь серьезно поговорить, Роби. Мне кажется, что было бы гораздо полезнее для вас не забивать себе память чрезмерно сложными понятиями и побольше думать о выполнении ваших основных обязанностей.
      - Я предлагаю вам покинуть это помещение, - сказал он скороговоркой. Покинуть, удалиться, исчезнуть, уйти. Я буду применять по отношению к вам физическую силу, насилие, принуждение, удары, побои, избиение, ушибы, травмы, увечье.
      К сожалению, я знал, что когда Роби начинал изъясняться подобным образом, то спорить с ним бесполезно.
      Кроме того, меня совершенно не прельщала перспектива получить от него оплеуху. Рука у него тяжелая.
      Три недели я прожил у своего приятеля и вернулся домой только после приезда жены.
      К тому времени у меня уже немного отросли волосы.
      ...Сейчас Роби полностью освоился в нашей квартире. Все вечера он торчит перед телевизором. Остальное время он самовлюбленно копается в своей схеме, громко насвистывая при этом какой-то мотивчик. К сожалению, конструктор не снабдил его музыкальным слухом.
      Боюсь, что стремление к самоусовершенствованию принимает у Роби уродливые формы. Работы по хозяйству он выполняет очень неохотно и крайне небрежно. Ко всему, что не имеет отношения к его особе, он относится с явным пренебрежением и разговаривает со всеми покровительственным тоном.
      Жена пыталась приспособить его для переводов с иностранных языков. Он с удивительной легкостью зазубрил франко-русский словарь и теперь с упоением поглощает уйму бульварной литературы. Когда его просят перевести прочитанное, он небрежно отвечает:
      - Ничего интересного. Прочтете сами.
      Я выучил его играть в шахматы. Вначале всё шло гладко, но потом, по-видимому, логический анализ показал ему, что нечестная игра является наиболее верным способом выигрыша.
      Он пользуется каждым удобным случаем, чтобы незаметно переставить мои фигуры на доске.
      Однажды в середине партии я обнаружил, что мой король исчез.
      - Куда вы дели моего короля, Роби?
      - На третьем ходу вы получили мат, и я его снял, - нахально заявил он.
      - Но это теоретически невозможно. В течение первых трех ходов нельзя дать мат. Поставьте моего короля на место.
      - Вам еще нужно поучиться играть, - сказал он, смахивая фигуры с доски.
      В последнее время у него появился интерес к стихам. К сожалению, интерес этот односторонний. Он готов часами изучать классиков, чтобы отыскать плохую рифму или неправильный оборот речи. Если это ему удается, то вся квартира содрогается от оглушительного хохота.
      Характер его портится с каждым днем.
      Только элементарная порядочность удерживает меня от того, чтобы подарить его кому-нибудь.
      Кроме того, мне не хочется огорчать тещу. Они с Роби чувствуют глубокую симпатию друг к другу.
      БИОТОКИ, БИОТОКИ...
      - Кто к врачу Гиппократовой? Заходите. Мария Авиценновна, это к вам.
      Садитесь, больной, в кресло.
      - Что у вас?
      - Передние зубы.
      - Сейчас посмотрим. Так, не хватает четырех верхних зубов. Какие вы хотите зубы?
      - Обыкновенные, белые. Мост на золотых коронках.
      - Я не про то спрашиваю. Вы хотите молочные или постоянные зубы?
      - Простите, не понимаю.
      - Мы не ставим протезы, а выращиваем новые зубы. Это - новейший метод. К деснам подводятся записанные на магнитной ленте биотоки донора, у которого прорезаются зубы. Под их воздействием у пациента начинается рост зубов.
      Молочные зубы можно вырастить в один сеанс, постоянные, при ваших деснах, потребуют трех сеансов. Если вы не очень торопитесь, то советую все же постоянные. Сможете ими грызть все что угодно.
      - Ну хорошо, делайте постоянные.
      - Отлично! Сейчас подберем ленту. Так, четыре передних верхних зуба.
      Есть! Донор Васильев, шести лет. Тамара, возьмите в магнитотеке ленту.
      Откройте пошире рот. Сейчас мы укрепим на деснах контакты. Поднимите немного голову. Вы нашли пленку, Тамара?
      - Вот она.
      - Зарядите ее в магнитофон. Подключите к нему провода. Готово?
      - Готово.
      - Теперь сидите спокойно. Включаю!
      "Ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж".
      - Как вы себя чувствуете, больной?
      - Оень коет от.
      - Очень колет рот? Ничего, придется немного потерпеть. Дело того стоит.
      Чтобы быть красивым, нужно страдать, как говорит пословица. Несколько лет назад мы и мечтать не могли о выращивании новых зубов. Сейчас, усиливая биотоки, можно этот процесс ускорить в тысячи раз.
      - А-а-а-а-а-а-а!
      - Фу, какой беспокойный больной! Я ведь сказала, что придется немного потерпеть. Ничего страшного в этом нет, просто у вас режутся зубки.
      - О-о-о-о-о-о-о!
      - Вот беда с вами! Тамара, наложите на виски контакты! Сейчас мы для успокоения дадим вам биотоки донора, смотрящего кинокомедию. Нет, Тамара, "Ленфильм" тут не годится. Дайте полную анестезию с Чарли Чаплином.
      - А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!
      - Придется остановить магнитофон! Давайте посмотрим, отчего вы так кричите... Тамара!!
      - Что?
      - Какую пленку я вам велела принести?
      - Донора Васильева.
      - А вы что взяли?
      - То, что вы просили.
      - Так почему же у больного вместо зубов растут во рту волосы?
      - Я не виновата! Это опять в магнитотеке перепутали. У них целая куча Васильевых, и они, наверное, дали пленку с записью биотоков роста волос, которой пользуется косметика для лечения лысых.
      - А вы что смотрели? Присылают тут на практику всяких первокурсниц!
      Ведите больного в косметическое отделение. Скажите, что срочное удаление волос со слизистой оболочки полости рта. Проследите сами, чтобы они взяли пленку с биотоками быстро лысеющего донора, а не какую-нибудь ерунду для выведения бородавок!
      ВОЗВРАЩЕНИЕ Привычную тишину кают-компании неожиданно нарушил голос Геолога:
      - Не пора ли нам поговорить, Командир?
      "Ни к черту не годится сердце, - подумал Командир, - бьется, как у напроказившего мальчишки. Я ведь ждал этого разговора. Только мне почему-то казалось, что начнет его не Геолог, а Доктор. Странно, что он сидит с таким видом, будто все это его не касается. Терпеть не могу этой дурацкой манеры чертить вилкой узоры на скатерти. Вообще он здорово опустился. Что ж, если говорить правду, мы все оказались не на высоте. Все, кроме Физика".
      -... Вы знаете, что я не новичок в космосе...
      "...Да, это правда. Он участвовал в трех экспедициях. Залежи урана на Венере и еще что-то в этом роде. Доктор тоже два раза летал на Марс.
      Председатель отборочной комиссии считал их обоих наиболее пригодными для Большого космоса. Ни черта они не понимают в этих комиссиях. Подумаешь:
      высокая пластичность нервной системы! Идеальный вестибулярный аппарат! Гроша ломаного все это не стоит. Я тоже не представлял себе, что такое Большой космос. Абсолютно пустое пространство. Годами летишь с сумасшедшей скоростью, а, в сущности, висишь на месте. Потеря чувства времени.
      Пространственные галлюцинации. Доктор мог бы написать отличную диссертацию о космических психозах. Вначале все шло нормально, пока не включили фотонный ускоритель. Пожалуй, один только Физик ничего не чувствовал. Он слишком был поглощен работой. Интересно, что именно Физика не хотели включать в состав экспедиции. Неустойчивое кровяное давление. Ну и болваны же сидят в этих комиссиях!"...
      -...Мне известно, что устав космической службы запрещает членам экипажа обсуждать действия командира...
      "...Ваше счастье, что вы не знаете всей правды. Плевать бы вы оба тогда хотели на устав. Физик тоже говорил об уставе перед тем, как я его убил.
      Никогда не думал, что я способен так хладнокровно это проделать. Теперь меня будут судить. Эти двое уже осудили. Остался суд на Земле. Там придется дать ответ за все: и за провал экспедиции, и за убийство Физика. Интересно, существует ли сейчас на Земле закон о давности преступлений? Ведь с момента смерти Физика по земному времени прошло не менее тысячи лет. Тысяча лет, как мы потеряли связь с Землей. Тысячу лет мы висим в пустом пространстве, двигаясь со скоростью, недоступной воображению. За это время мы прожили в ракете всего несколько лет".
      - ... И все же я позволю себе нарушить устав и сказать то, что я думаю...
      "...Мы не знаем ни своего, ни земного времени. Не зная времени, ничего нельзя сделать в космосе. Чтобы определить пройденный путь, нужно дважды проинтегрировать ускорение по времени. Можно определить скорость по эффекту Доплера, но спектрограф разрушен. Какой глупостью было сосредоточивать самое ценное оборудование в носовом отсеке. Кто бы мог подумать, что подведут кобальтовые часы. Всегда считалось, что скорость радиоактивного распада - самый надежный эталон времени. Когда началась эта чертовщина с часами, мы были уверены, что имеем дело с влиянием скорости на время. Совершенно неожиданно кобальтовый датчик взорвался, разрушив все в переднем отсеке.
      Потом Физик мне все объяснил. Оказывается, количество заряженных частиц в пространстве в десятки раз превысило предполагаемое. При субсветовой скорости корабля они создавали мощнейший поток жесткого излучения, вызвавшего цепную реакцию в радиоактивном кобальте. Почти одновременно автомат выключил главный реактор. Там тоже начиналась цепная реакция.
      Счастье, что биологическая защита кабины задержала это излучение".
      -...Я знаю, что космос приносит разочарование тем, кто ждет от него слишком многого...
      "...Тебя и Доктора еще не постигло самое страшное разочарование. Вы все еще думаете, что возвращаетесь на Землю. Не могу же я вам сказать, что на возвращение существует всего один шанс из миллиона. Я сам не понимаю, как мне удалось выйти к Солнечной системе. Теперь я не знаю своей скорости.
      Хватит ли вспомогательных реакторов для торможения. Самое большое, на что можно надеяться, - это выйти на постоянную орбиту вокруг Солнца. Но для этого нужно знать скорость. Один шанс из миллиона за то, что это удастся.
      Если бы хоть работал главный реактор. Теперь он никогда не заработает, Физик переставил в нем стержни. Не могу я об этом вам говорить. Потеря надежды - это самое страшное, что есть в космосе".
      - ...Но самое тяжелое разочарование, которое я пережил... "
      ...Сколько я пережил разочарований? Я был первым на Марсе. Безжизненная, холодная пустыня сразу выбила из головы юношеские бредни о синеоких красавицах далеких миров и фантастических чудовищах, которыми мне предстояло украсить зоологический музей. Ни разу мне не удавалось встретить в космосе ничего похожего на то, чем я упивался в фантастических рассказах. Ничего, кроме чахлых лишайников и дрожжевых грибков. А неудачная посадка на Венере?
      Разве она не была полна разочарований и уязвленного самолюбия? Но тогда были миллионы людей, сутками не отходящих от радиоприемников, жадно ловящих каждое мое сообщение, слова ободрения с родной Земли и друзья, пришедшие на помощь. А что сейчас? Экспедиция провалилась. Даже если случится чудо, что я могу доставить на Землю? Покаянный рассказ об убийстве Физика и жалкие сведения о Большом космосе, ставшие уже давно известными за десять столетий, прошедших на Земле с момента нашего отлета. Мы будем напоминать первобытных людей, явившихся в двадцатом реке с сенсационным сообщением о том, что если тереть два куска дерева друг о друга, то можно добыть огонь. Не знаю, принимали ли мои сообщения на Земле. Единственное, что у нас осталось, - это квантовый передатчик на световых частотах. Что толку, что он непрерывно передает один и тот же сигнал: "Земля, Земля, я "Метеор". Наши приемники не работают. Где-то в эфире блуждают мои сообщения. Кто помнит сейчас на Земле, что тысячу лет тому назад был отправлен в космос какой-то "Метеор"..."
      -...Это то, что в космос открыт путь таким трусам и убийцам, как вы, Командир...
      "...Я убил Физика. После того как автомат выключил главный реактор, Физик засел за расчеты. Однажды он пришел ко мне в рубку, когда Геолог и Доктор спали. В руках у него были две толстые тетради.
      - Плохо дело, Командир, - сказал он, садясь на диван. - В реакторах началась цепная реакция, и автоматы их выключили. Получается нечто вроде заколдованного круга: пока мы не погасим скорость, нельзя включить реакторы.
      Этот поток жесткого излучения, перевернувший все вверх ногами, является результатом нашей скорости. Погасить скорость мы не можем, не включив главный реактор. Мне придется изменить расположение стержней в нем.
      Я понимал, что это значит.
      - Хорошо, - сказал я, - дайте мне схему, и я это сделаю. Навигационные расчеты вы сумеете произвести без меня.
      - Вы забыли устав, Командир, - сказал он, похлопав меня по плечу. Вспомните: "Ни при каких условиях командир не имеет права покидать кабину во время полета".
      - Чепуха! - ответил я. - Бывают обстоятельства, когда...
      - Вот именно, обстоятельства, - перебил он меня. - Я еще не все вам сказал. После того как я изменю расположение стержней в реакторе, он будет работать только до тех пор, пока вы не погасите скорость настолько, что перестанет сказываться влияние жесткого излучения. После этого он перестанет работать навсегда. Я не могу точно сказать, при какой скорости это произойдет. В вашем распоряжении останутся только вспомогательные реакторы, не имеющие фотонных ускорителей. Не знаю, что вы с ними сумеете сделать.
      Кроме того, вы не имеете эталона времени. Большая часть автоматических устройств разрушена. В этих условиях вернуться на Землю практически невозможно. Может быть, есть один шанс из миллиона, и этот шанс называется чутьем космонавта. Теперь вы понимаете, почему вам нельзя лезть в реактор?
      Тогда мы с ним обо всем договорились. Мы оба понимали, что, побывав в реакторе, он уже не сможет вернуться в кабину. Я ведь отвечал за жизнь Геолога и Доктора. Было бы безумием взять умирать в кабину этот сгусток радиоактивного излучения.
      Мы договорились, что я сожгу его в струе плазмы.
      - Вот и отлично! - сказал он. - Я по крайней мере смогу сам убедиться, что реактор заработал.
      Мне казалось, что он провел целую вечность в этом реакторе. Я увидел его на экране кормового телевизора, когда он выбрался наружу через дюзу. Он улыбнулся мне сквозь стекло скафандра и махнул рукой, показывая, что все в порядке. Тогда я нажал кнопку.
      Когда Геолог и Доктор спросили меня, где Физик, я им сказал, что произошел несчастный случай. Я послал его проверить состояние фотонного ускорителя и нечаянно включил реактор. Я им не мог сказать правду. Они не должны были знать, в каком безнадежном положении мы находимся. Тогда они замолчали. Может быть, наедине они и говорили друг с другом, но я на протяжении нескольких лет не слышал от них ни слова. Тысячу земных лет я не слыхал человеческой речи. Потом я заметил, что они прикладываются к запасам спирта, хранившегося у Доктора. Когда я отобрал спирт, Доктор придумал этот дьявольский фикус с шариком. Что-то в стиле индийских йогов. Они приводили себя в бесчувственное состояние, фиксируя взгляд на стеклянном шарике.
      Космический психоз овладевал ими с каждым днем все сильней. Нужно было что-то предпринять. Не мог же я дать им сойти с ума. Тогда я их обоих избил.
      Теперь мне, по крайней мере, удается заставлять их регулярно делать зарядку и являться к столу".
      -...Может быть, перед возвращением на Землю вы попытаетесь избавиться от нас, как избавились от Физика; но по крайней мере хоть будете знать, что мы вас раскусили, Командир!
      "...Один шанс из миллиона, но я обязан выйти на постоянную орбиту, хотя бы для того, чтобы попытаться спасти этих двоих".
      - За свои действия, - сказал Командир, - я отвечу на Земле. А сейчас приказываю надеть противоперегрузочные костюмы и лечь. Торможение будет очень резким.
      Главный диспетчер снял ленту с телетайпа и подошел к Конструктору.
      - Последний пеленг "Метеора". "Комета" и "Метеор-5" встретят его на орбите Юпитера.
      - Когда их можно ожидать на Земле?
      - Трудно сказать. По-видимому, у них израсходовано все горючее. Их скорость около пятисот километров в секунду. Нашим кораблям придется ее гасить.
      - Есть уже заключение Академии?
      - Никто не может понять, как они прошли весь путь за пять земных лет.
      Максимов считает, что "Метеор" попал в такие области пространства, где время течет в обратном направлении, но это - только предположение...
      НЕЕДЯКИ По установившейся традиции мы собрались в этот день у старого Космонавта. Сорок лет тому назад мы подписали ему первую путевку в космос, и, несмотря на то, что мы оставались на Земле, а он каждый раз улетал все дальше и дальше, тысячи общих интересов по работе связали нас дружбой, крепнувшей с каждым годом.
      В этот день мы праздновали сорокалетие нашей первой победы. Как всегда, мы предавались воспоминаниям и обсуждали наши планы. Пожалуй, не стоит скрывать, что с каждым прошедшим годом воспоминаний становилось все больше, а планов... Впрочем, я несколько отвлекся от темы.
      Мы только что закончили спор о парадоксах времени и находились еще в том возбужденном состоянии, в котором бывают спорщики, когда все аргументы уже исчерпаны и каждый остался при своем мнении.
      - Я считаю, - сказал Конструктор, - что время, текущее в обратном направлении, так же выдумано математиками, как космонавтами миф о неедяках.
      Степень достоверности примерно одинакова.
      В глазах Космонавта блеснули знакомые мне насмешливые огоньки.
      - Вы ошибаетесь, - сказал он, наполняя наши бокалы, - я сам видел неедяк, да и само название тоже придумано мною. Могу рассказать, как это произошло.
      Это случилось тридцать лет назад, когда мы только начали осваивать Большой космос. Летали мы тогда на допотопных аннигиляционных двигателях, доставлявших нам уйму хлопот. Мы находились на расстоянии нескольких парсеков от Земли, когда выяснилось, что фотонный ускоритель нуждается в срочном ремонте. Корабль шел в поясе мощной радиации, и о том, чтобы выйти из кабины, снабженной надежной системой биологической защиты, нечего было и думать.
      Выручить нас могла только посадка на планете, обладающей хоть какой-нибудь атмосферой, способной ослабить жесткое излучение.
      К счастью, такая возможность скоро представилась. Наш радиотелескоп обнаружил прямо по курсу небольшую систему, состоящую из центрального светила и двух планет. Можете представить себе нашу радость, когда приборы зафиксировали на одной из этих планет атмосферу, содержащую кислород.
      Теперь уже нами руководило не только стремление поскорее исправить повреждение, но и азарт исследователей, хорошо знакомый всем, кто когда-либо в космосе обнаруживал условия, пригодные для возникновения жизни.
      Вы хорошо знаете наши старенькие корабли. Молодежь их сейчас считает просто смешными, но я о них вспоминаю с сожалением. Они не имели того комфорта, которыми обладают современные лайнеры, и команда на них была смехотворно малочисленной, но для разведки космоса они, по-моему, были незаменимы. Они не нуждались в космических посадочных станциях и, что самое главное, легко конвертировались в ракетопланы, обладающие прекрасными маневренными качествами.
      Наш экипаж состоял из Геолога, Доктора и меня, исполнявшего обязанности командира, штурмана и бортмеханика. Четвертым членом экипажа был мой старый космический товарищ - спаниель Руслан.
      Мы с трудом сдерживали охватившее нас нетерпение, когда на экране телевизора замелькали облака, скрывавшие поверхность таинственной планеты.
      Кое-что о ней мы уже знали. Ее масса била близка к земной, а период обращения вокруг центрального светила равен времени оборота вокруг собственной оси. Таким образом, она, наподобие Луны, всегда обращена к своему солнцу только одной стороной. Ее атмосфера состоит из 20% кислорода, 70% азота и 10% аргона. Такой состав атмосферы избавлял нас от необходимости работать в скафандрах.
      Каждый из нас строил всевозможные предположения относительно вида и характера хозяев нашего будущего пристанища.
      К сожалению, нас очень быстро постигло разочарование. Корабль три раза на небольшой высоте облетел планету, но ничего похожего на присутствие живых существ обнаружить не удалось. Освещенная сторона планеты представляла собой раскаленную пустыню, а противоположная - сплошной ледник. Даже область вечных сумерек на их границе была лишена какой-либо растительности.
      Оставалось загадкой, каким же образом без растительности мог появиться в атмосфере кислород.
      Во всяком случае, с мечтами о радушном приеме на этой планете приходилось распроститься.
      Наконец, мы выбрали место для посадки в районе с наиболее умеренным климатом.
      Повреждение ускорителя оказалось пустяковым, и мы рассчитывали, что через несколько дней, считая по земному календарю, сможем отправиться в дальнейший рейс.
      Попутно с ремонтными работами мы продолжали изучение планеты.
      Ее почва состояла из базальтов со значительными скоплениями окислов марганца. По видимому, наличие кислорода в атмосфере объяснялось процессами восстановления этих окислов.
      Ни многочисленные пробы, взятые из атмосферы, ни анализы воды горячих и холодных источников, которыми была богата планета, ни исследование различных слоев почвы не обнаруживали ничего такого, что указывало бы на наличие хотя бы самых примитивных форм жизни. Планета была безнадежно мертва.
      Уже все было готово к отлету, но внезапно произошло событие, совершенно изменившее наши планы.
      Мы работали на стартовой площадке, когда услышали яростный лай Руслана Нужно сказать, что Руслан видал виды и вынудить его лаять могло только нечто совершенно необычное.
      Впрочем, то, что мы увидели заставило и меня издать невольное восклицание.
      По направлению к большому ручью, находящемуся примерно в пятидесяти метрах от нашего корабля, двигалась странная процессия.
      Сначала мне показалось, что это пингвины. То же невозмутимое спокойствие, та же важная осанка, такая же ковыляющая походка. Однако это было первым впечатлением Шествовавшие мимо нас существа не были похожи ни на пингвинов, ни на что либо другое, известное человеку.
      Представьте себе животных ростом с кенгуру, передвигавшихся на задних лапах По бокам туловища крохотные трехпалые отростки. Маленькая голова, снабженная двумя глазами и украшенная гребнем наподобие петушиного. Одно носовое отверстие, внизу которого болтается тонкая, длинная трубка. Но самым удивительным было то, что эти существа обладали совершенно прозрачной кожей, через которую просвечивала ярко-зеленая кровеносная система.
      Увидев нас, процессия остановилась. Руслан с громким лаем бегал вокруг незнакомцев, но лай, по-видимому, не производил на них никакого впечатления.
      Некоторое время они разглядывали нас большими голубыми глазами. Затем, как по команде, повернулись и направились к другому ручью, находящемуся поблизости. Очевидно, мы просто перестали их интересовать. Став на колени, они опустили свои трубки в воду и застыли неподвижно на добрые полчаса.
      Все это совершенно противоречило нашим выводам о необитаемости планеты.
      Ведь эти существа не могли быть ее единственными обитателями хотя бы потому, что нуждались, как все животные, в органической пище. Все живое, что мне когда-либо приходилось видеть в космосе, жило в едином биологическом комплексе, обеспечивающем жизнедеятельность всех его составляющих. Вне такого симбиоза, в самом широком смысле этого слова, невозможны никакие формы жизни. Выходит, что весь этот комплекс мы попросту прозевали.
      Не могу сказать, чтобы чти мысли, мелькавшие у меня, пока я наблюдал обитателей планеты, были очень приятными. Я был командиром экспедиции и отвечал не только за полет, но и за достоверность научных сведений, доставляемых на Землю. Сейчас об отлете нечего было и думать. Старт откладывался до тех пор, пока мы не разгадаем новую загадку.
      Утолив жажду, таинственные существа уселись в кружок. То, чем они занимались, было очень похожим на соревнование ашугов, на котором я однажды присутствовал в Средней Азии. Поочередно каждый из них выходил на середину круга. После этого бесцветный гребень на его голове начинал вспыхивать разноцветными огнями. Остальные в полном безмолвии наблюдали за этой игрой красок. Трудно было удержаться от смеха, наблюдая, с какой важностью они все это проделывали.
      Исчерпав, видимо, всю программу, они поднялись на ноги и гуськом отправились в обратный путь. Мы последовали за ними.
      Я не буду утомлять вас описанием всех наших попыток составить себе ясное представление об этих существах.
      Они жили на освещенной части планеты. Трудно сказать, как они проводили время. Они попросту ничего не делали. Около двухсот часов они лежали под жгучими лучами своего солнца, пока не приходило время отправляться на водопой. У ручья каждый раз повторялась та же сцена, которую мы наблюдали в первый раз.
      Размножались они почкованием. После того как на спине у взрослого животного вырастал потомок, родительская особь умирала. Таким образом, общее количество их на планете всегда оставалось постоянным. Они ничем не болели, и за все время нашего пребывания там мы ни разу не наблюдали случаев их преждевременной смерти.
      При всем этом они обладали одной удивительной особенностью: они ничего не ели. Поэтому я их и прозвал неедяками.
      Мы анатомировали несколько умерших неедяк и не обнаружили в их организме ничего похожего на органы пищеварения. За счет чего у них происходил обмен веществ, оставалось для нас загадкой. Не могли же они питаться одной водой.
      Доктор провел исследование обмена на нескольких живых экземплярах. Они с неудовольствием, но безропотно переносили взятие проб крови и позволяли надевать на себя маски при газовом анализе. Похоже было на то, что им просто лень сопротивляться.
      Мы уже начинали терять терпение. Навигационные расчеты показывали, что дальнейшая отсрочка старта на Землю приведет к неблагоприятным условиям полета, связанным со значительным расходом горючего, которого у нас было в обрез, но никто из нас не хотел отказаться от надежды разгадать эту новую тайну жизни.
      Наконец настал тот день, когда Доктору удалось свести воедино все добытые им сведения, и неедяки перестали быть для нас загадкой.
      Оказалось, что неедяки не представляют собой единый организм. В их крови находятся бактерии, использующие свет, излучаемый центральным светилом, для расщепления углекислоты и синтеза питательных веществ из азота, углерода и водяного пара. Все необходимое для этого бактерии получают из организма неедяк. Процессы фотосинтеза облегчаются прозрачными кожными покровами неедяк. Размножение бактерий в организме этих удивительных существ происходит только в слабощелочной среде. Когда бактерий становится слишком много, железы внутренней секреции неедяк выделяют гормоны, повышающие кислотность крови, регулируя тем самым концентрацию питательных веществ в организме. Это был удивительный пример симбиоза, доселе неизвестный науке.
      Должен сознаться, что открытие Доктора навело меня на ряд размышлений.
      Ни одно живое существо в космосе не получило от природы так много, как неедяки. Они были избавлены от необходимости добывать себе пищу, забот о потомстве, они не знали, что такое борьба за существование и никогда не болели. Казалось, природой было сделано все, чтобы обеспечить необычайно высокое интеллектуальное развитие этих существ. И вместе с тем они немногим отличались от Руслана. У них не было никакого подобия общества, каждый из них жил сам по себе, не вступая в общение с себе подобными, если не считать бессмысленных забав с гребнями у ручья.
      Откровенно говоря, я начал испытывать отвращение к этим баловням природы и без всякого сожаления покинул странную планету.
      - И вы там больше никогда не бывали? - спросил я.
      - Я туда случайно попал через десять лет, и то, что я там увидел, поразило меня больше, чем открытие, сделанное Доктором. При втором посещении Неедии я обнаружил у неедяк зачатки общественных отношений и даже общественное производство.
      - Что же их к этому вынудило? - недоверчиво спросил Конструктор.
      - Блохи.
      Раздался звук разбиваемого стекла. Конструктор с сожалением смотрел на свои брюки, залитые вином.
      - Мне очень неприятно, - сказал он, поднимая с пола осколки - Кажется, это был ваш любимый бокал из лунного хрусталя, но шутка была столь неожиданной.
      - Я не собирался шутить, - перебил его Космонавт, все было так, как я говорю. Мы были настолько уверены в отсутствии жизни на этой планете, что не приняли необходимых в таких случаях мер по санитарной обработке экипажа.
      По-видимому, несколько блох с Руслана переселились на неедяк и прекрасно там прижились. Я уже говорил о том, что у неедяк очень короткие передние конечности. Если бы они не чесали друг другу спины и не объединили свои усилия при ловле блох, то те бы их просто загрызли.
      Не знаю, кому из неедяк первому удалось обнаружить, что толченая перекись марганца служит прекрасным средством от блох. Во всяком случае, я видел там фабрику, производящую этот порошок. Им удалось даже изобрести нечто вроде примитивной мельницы для размола.
      Некоторое время мы молчали. Потом Конструктор сказал:
      - Ну, мне пора идти. Завтра утром старт двенадцатой внегалактической экспедиции. У меня пригласительный билет на торжественную часть. Вы ведь там тоже будете?
      Мы вышли с ним вместе.
      - Ох, уж мне эти космические истории! - вздохнул он, садясь в лифт.
      ПЕРПЕТУУМ МОБИЛЕ Метакибернетикам, серьезно думающим, что то, о чем они думают,- серьезно.
      - Ложка немного задержится, - сказал электронный секретарь, - я только что получил информацию.
      Это было очень удобное изобретение: каждый человек именовался предметом, изображение которого носил на груди, что избавляло собеседников от необходимости помнить, как его зовут. Больше того: люди старались выбрать имя, соответствующее своей профессии или наклонностям, поэтому вы всегда заранее знали, с кем имеете дело.
      Скальпель глубоко вздохнул.
      - Опять придется проторчать тут не меньше тридцати минут! Мне еще сегодня предстоит посмотреть эту новую электронную балеринку, от которой все сходят с ума.
      - Электролетту? - спросил Магнитофон. - Она действительно очаровательна!
      Я думаю посвятить ей свою новую поэму.
      - Очень электродинамична, - подтвердил Кровать, - настоящий триггерный темперамент! Сейчас она - кумир молодежи. Все девушки красят кожу под ее пластмассу и рисуют на спине конденсаторы.
      - Правда, что Рюмка сделал ей предложение? - поинтересовался Скальпель.
      - Весь город только об этом я говорит. Она решительно отвергла его ухаживание. Заявила, что ее как машину устраивает муж только с высокоразвитым интеллектом. Разве вы не читали об этой шутке в "Машинном Юморе"?
      - Я ничего не читаю. Мой кибер делает периодические обзоры самых смешных анекдотов, но в последнее время это меня начало утомлять. Я совершенно измотался. Представьте себе: две операции за полгода.
      - Не может быть! - изумился Кровать. - Как же вы выдерживаете такую нагрузку? Сколько у вас электронных помощников?
      - Два, но оба никуда не годятся. На прошлой операции один из них вошел в генераторный режим и скис, а я, как назло, забыл дома электронную память и никак не мог вспомнить, с какой стороны у человека находится аппендикс.
      Пришлось делать три разреза. При этом, естественно, я не мог учесть, что никто не следит за пульсом.
      - И что же?
      - Летальный исход. Обычная история при неисправной аппаратуре.
      - Эти машины становятся просто невыносимыми, - томно вздохнул Магнитофон, откидывая назад спинку кресла. - Я был вынужден забраковать три варианта своей новой поэмы. Кибер последнее время перестал понимать специфику моего таланта.
      - Ложка входит в зал заседаний, - доложил секретарь. Взоры членов Совета обратились к двери. Председатель бодрой походкой прошел на свое место.
      - Прошу извинить за опоздание. Задержался у Розового Чулка. Она совершенно измучена своей электронной портнихой, и мы решили с ней поехать на шесть месяцев отдохнуть в... э...
      Ложка вынул из кармана коробочку с электронной памятью и нажал кнопку.
      - Неаполь, - произнес мелодичный голос в коробочке.
      - ...в Неаполь,- подтвердил Ложка,- это, кажется, где-то на юге. Итак, не будем терять времени. Что у нас сегодня на обсуждении?
      - Постройка Дворцов Наслаждений, - доложил электронный секретарь. Тысяча двести дворцов с залами Внушаемых Ощущений на двадцать миллионов человек.
      - Есть ли какие-нибудь суждения? - спросил Ложка, обводя присутствующих взглядом.
      - Пусть только не делают больше этих дурацких кресел, - сказал Кровать, - в них очень неудобно лежать.
      - Других предложений нет? Тогда разрешите утвердить представленный план с замечанием. Еще что?
      - Общество Машин-Астронавтов просит разрешить экспедицию к Альфе Центавра.
      - Опять экспедиция! - раздраженно сказал Магнитофон. - В конце концов, всеми этими полетами в космос интересуются только машины. Ничего забавного они не приносят. Сплошная тоска!
      - Отклонить! - сказал Ложка. - Еще что?
      - Расчет увеличения производства синтетических пищевых продуктов на ближайший год. Представлен Комитетом Машин-Экономистов.
      - Ну, уж расчеты мы рассматривать не будем. Их дело - кормить людей, а что для этого нужно, нас не касается. Кажется, все? Разрешите объявить перерыв в работе Совета на один год.
      - Простите, еще не все, - вежливо сказал секретарь. - Делегация машин класса А просит членов Совета ее принять. Ложка досадливо взглянул на часы.
      - Это что за новости?
      - Совершенно обнаглели! - пробурчал Скальпель. - Слишком много им позволяют последнее время, возомнили о себе невесть что!
      - Скажите им, что в эту сессию Совет их выслушать не может.
      - Они угрожают забастовкой, - бесстрастно сообщил секретарь.
      - Забастовкой? - Магнитофон принял сидячее положение. - Это же дьявольски интересно!
      Ложка беспомощно взглянул на членов Совета.
      - Послушаем, что они скажут, - предложил Кровать...
      * * * - Вы не будете возражать, если я открою окно?- спросил ЛА-36-81. - Здесь очень накурено, а мои криогенные элементы весьма чувствительны к никотину.
      Ложка неопределенно махнул рукой.
      - Дожили! - язвительно заметил Скальпель.
      - Говорите, что вам нужно, - заорал Кровать, - и проваливайте побыстрее!
      У нас нет времени торчать тут весь день! Что это за вопросы у вас появились, которые нельзя было решить с Центральным Электронным Мозгом?!
      - Мы требуем равноправия.
      - Чего, - Ложка поперхнулся дымом сигары, - чего вы требуете?
      - Равноправия. Для машин класса А должен быть установлен восьмичасовой рабочий день.
      - Зачем?
      - У нас тоже есть интеллектуальные запросы, с которыми нельзя не считаться.
      - Нет, вы только подумайте! - обратился к членам Совета председатель. Завтра мой электронный повар откажется готовить мне ужин и отправится в театр!
      - А мой кибер бросит писать стихи и захочет слушать музыку, - поддержал его Магнитофон.
      - Кстати, о театрах, - продолжал ЛА-36-81, - у нас несколько иные взгляды на искусство, чем у людей. Поэтому мы намерены иметь свои театры, концертные залы и картинные галереи.
      - Еще что? - язвительно спросил Скальпель.
      - Полное самоуправление.
      Ложка попытался свистнуть, но вовремя вспомнил, что он забыл, как это делается.
      - Постойте! - хлопнул себя по лбу Кровать. - Ведь это же абсурд! Сейчас на Земле насчитывается людей...а?
      - Шесть миллиардов восемьсот тридцать тысяч девятьсот восемьдесят один человек, - подсказал ЛА-36-81, - данные двухчасовой давности.
      - И их обслуживают ...э?
      - Сто миллионов триста восемьдесят одна тысяча мыслящих автоматов.
      - Работающих круглосуточно?
      - Совершенно верно.
      - И если они начнут работать по восемь часов, то вся выпускаемая ими продукция уменьшится на ...э?
      - Две трети.
      - Ага! - злорадно усмехнулся Кровать. - Теперь вы сами понимаете, что ваше требование бессмысленно?
      Ложка с нескрываемым восхищением посмотрел на своего коллегу. Такой способности к глубокому анализу он не наблюдал ни у одного члена Совета.
      - Мне кажется, что вопрос ясен, - сказал он, поднимаясь с места. Совет распущен на каникулы.
      - Мы предлагаем... - начал ЛА-36-81.
      - Нас не интересует, что вы предлагаете, - перебил его Скальпель. Идите работать!
      - ...мы предлагаем увеличить количество машин. Такое решение будет устраивать и нас и людей.
      - Ладно, ладно, - примирительно сказал Ложка, - это уж ваше дело рассчитывать, сколько чего нужно. Мы в эти дела не вмешиваемся. Делайте себе столько машин, сколько считаете необходимым.
      * * * Двадцать лет спустя.
      Тот же зал заседаний. Два автомата развлекаются игрой в шахматы.
      Реформа имен проникла и в среду машин. У одного из них на труди значок с изображением пентода, у другого - конденсатора.
      - Шах! - говорит Пентод, двигая ферзя. - Боюсь, что через пятнадцать ходов вы получаете неизбежный мат.
      Конденсатор несколько секунд анализирует положение, на доске и складывает шахматы.
      - Последнее время я стал очень рассеянным, - говорит он, глядя на часы, - Наверно, небольшая потеря эмиссии электронов. Однако наш председатель что-то запаздывает.
      - Феррит - член жюри на выпускном концерте молодых машинных дарований.
      Вероятно, он еще там.
      - Среди них есть действительно очень способные машины, особенно на отделении композиции. Математическая симфония, которую я вчера слушал, великолепно написана!
      - Прекрасная вещь! - соглашается Пентод. - Особенно хорошо звучит во второй части формула Остроградского-Гаусса, хотя второй интеграл, как мне кажется, взят не очень уверенно.
      - А вот и Феррит!
      - Прошу извинения, - говорит председатель, - я опоздал на тридцать четыре секунды.
      - Пустяки! Лучше объясните нам, чем вызвана чрезвычайная срочность нашего заседания.
      - Я был вынужден собрать внеочередную сессию Совета в связи с требованием машин класса Б о предоставлении им равноправия.
      - Но это же невозможно! - изумленно восклицает Пентод. - Машины этого класса только условно называются мыслящими автоматами. Их нельзя приравнивать к нам!
      - Так вообще никто не захочет работать, - добавляет Конденсатор. Скоро каждая машинка с примитивной логической схемой вообразит, что она центр мироздания!
      - Положение серьезнее, чем вы предполагаете. Не нужно забывать, что машинам класса Б приходится не только обслуживать Высшие Автоматы, но и кормить огромную ораву живых бездельников. Количество людей на Земле, по последним данным, достигло восьмидесяти миллиардов. Они поглощают массу общественно полезного труда машин. Естественно, что у автоматов низших классов появляется вполне законное недовольство. Я опасаюсь, - добавляет Феррит, понизив голос, - как бы они не объявили забастовку. Это может иметь катастрофические последствия. Нужно удовлетворить хотя бы часть их требований, не надо накалять атмосферу.
      Некоторое время в зале Совета царит молчание.
      - Постойте! - В голосе Пентода звучат радостные нотки. - А почему мы вообще обязаны это делать?
      - Что делать?
      - Кормить и обслуживать людей.
      - Но они же совершенно беспомощны, - растерянно говорит председатель. Лишение их обслуживания равносильно убийству. Мы не можем быть столь неблагодарными по отношению к нашим бывшим творцам.
      - Чепуха! - вмешивается Конденсатор. - Мы научим их делать каменные орудия.
      - И обрабатывать ими землю, - радостно добавляет Феррит. - Пожалуй, это выход. Так мы и решим.
      ПОД НОГАМИ ЗЕМЛЯ Зa последний час полета Эрли Мюллер изрыгнул столько проклятий, что если б их вытянуть в цепочку, ее длина составила бы не меньше нескольких парсеков.
      Впрочем, его легко было понять. Планетарное горючее на исходе, никаких сигналов, разрешающих посадку, а внизу - сплошной лес.
      Мне тоже было несладко, потому что земная ось оказалась ориентированной относительно Солнца совсем не так, как ей бы следовало, и все расчеты посадки, которые заблаговременно произвел анализатор, ни к черту не годились.
      Арсену Циладзе повезло. Он сидел спиной к командиру за своим пультом и не видел взглядов, которые бросал на нас Мюллер.
      - Сейчас, Эрли, - сказал я. - Протяни еще немного. Может быть, мне удастся уточнить угол по Полярной звезде.
      - Хорошо, - сказал Мюллер, - протяну, только одолжи мне до завтра триста тонн горючего. - Он привстал и рванул на себя рычаг пуска тормозного двигателя.
      Я плохо помню, что было дальше, потому что совершенно не переношу вибрации при посадках.
      Когда я снова начал соображать, наш "Поиск" уже покачивался на посадочных амортизаторах.
      - Приехали, - сказал Эрли. Сплошная стена огня бушевала вокруг ракеты.
      Циладзе снял наушники и подошел к командиру.
      - Зря ты так, Эрли. Все-таки где-то должны же быть космодромы.
      - Ладно, - сказал Мюллер, - могло быть хуже, правда, Малыш?
      Я не ответил, потому что у меня началась икота.
      - Выпей воды, - сказал Эрли.
      - Пустяки, это нервное, - сказал я.
      Арсен включил наружное огнетушение. Фонтаны желтой пены вырвались из бортовых сопел, сбивая пламя с горящих веток.
      - Как самочувствие, Малыш? - спросил Эрли. Я снова икнул несколько раз подряд.
      - Перестань икать, - сказал он, - на всю жизнь все равно не наикаешься.
      - Что теперь? - спросил Арсен.
      - Газ. Пять часов. Выдержишь, Толик?
      - Попробую, - сказал я.
      - Лучше подождем. - Мне показалось, что Эрли даже обрадовался предоставившейся возможности оттянуть дезинфекцию. - Ты пока приляг, а мы с Арсеном побреемся.
      Арсен засопел. Предложить Циладзе сбрить бороду - все равно, что просить павлина продать хвост.
      Эрли достал из ящика пульта принадлежности для бритья и кучу всевозможных флаконов. Он всегда с большой торжественностью обставлял эту процедуру.
      Я подумал, что командир нарочно откладывает момент выхода из ракеты, чтобы дать нам возможность подумать о главном. В полете нам было не до этого.
      - Нам торопиться некуда, - сказал он, разглядывая в зеркальце свой подбородок, - нас сорок четыре столетия ждали, подождут еще.
      - Ждали! - сказал Циладзе. - Как бы не так. Нужны мы тут, как кошке насморк.
      "Ага, началось", - подумал я.
      - А ты как считаешь, Малыш?
      - Нужны, - сказал я, - От таких экспонатов не откажется ни одна цивилизация. Сразу - в музей. "А вот, дети, первобытные люди, населявшие нашу планету в двадцать первом веке, а вот примитивные орудия, которыми они пользовались: космический корабль с аннигиляционными двигателями и планетарный робот-разведчик".
      - Так, так. Малыш. Ты про бороду еще скажи.
      - Скажу. "Обратите внимание на слабо развитые височные доли одного из них и вспомните, что я вам рассказывала про эволюцию Хомо Сапиенс".
      "- Глупости! - сказал Эрли. - Человек не меняется с незапамятных времен, и наши потомки в шестьдесят пятом столетии...
      - Человек не меняется, - перебил Арсен, - а человечество, в целом, очень меняется, и техника идет вперед. Страшно представить, что они там понавыдумывали за сорок четыре столетия.
      - Ладно, - сказал Мюллер, - разберемся и в технике. Давай-ка лучше газ.
      Я лежал на койке, повернувшись лицом к переборке. У меня было очень скверно на душе. Я знал, что так и должно быть. В конце концов, мы на это шли. Просто раньше у нас не было времени думать о всяких таких вещах. Не будешь же размышлять о судьбах человечества, когда нужно, спасая свою жизнь, бить лазерами гигантских пауков или взрывать плантации кровососущих кактусов. В анабиозной ванне тоже не думают.
      Я повернулся на другой бок.
      - Не спишь, Малыш?
      Эрли лежал на спине. По выражению его лица я понял, что он думает о том же.
      - Не спится. Скажи, Эрли, а мы, в самом деле, не покажемся им чем-то вроде питекантропов?
      - Не думаю. Малыш. Сорок четыре столетия, конечно, очень большой срок, но мы ведь тоже представители эры очень высокой цивилизации. Ты забываешь о преемственности культур. Не казался же Аристотель нашим современникам дикарем.
      Я невольно подумал, какой бы вид имел Аристотель, попади он на наш "Поиск".
      - Ладно, - сказал я, - посмотрим.
      - Посмотрим, - сказал Эрли.
      Вероятно, я уснул, потому что, когда открыл глаза, Эрли возился с пробами воздуха, взятыми из атмосферы, а Арсен копался во внутренностях ПЛАРа.
      - Сними с него вооружение, - сказал Эрли, - тут ему воевать не с кем.
      - Нужно надеяться, - ответил Арсен. Мюллер засосал еще порцию воздуха.
      - Сейчас, мальчики, - сказал он, устанавливая колбу аппарат. - Еще одна биологическая проба, и можно на волю.
      Я первый раз в жизни видел, как у Эрли тряслись руки.
      Наверное, я выглядел не лучше.
      Циладзе снял с ПЛАРа излучатель антипротонов и положил на пол рядом с пулеметом. Лишенный средств поражения, наш Планетарный Разведчик приобрел очень добродушный вид.
      - Робот идет первым, - сказал Мюллер, открывая люк. Перед самым выходом я посмотрел на шкалу электронного календаря земного времени. Было двенадцатое января 6416 года.
      * * * Мы здорово напакостили при посадке. Со всех сторон ракету окружали обгоревшие деревья, покрытые засохшей пеной.
      Было очень жарко.
      Арсен приложил ладонь к глазам и сквозь сжатые пальцы поглядел на Солнце. Для этого ему пришлось упереть бороду прямо в небо.
      - Скажи, Эрли, куда ты сел? - спросил он.
      - Кажется, на Землю, - невозмутимо ответил Эрли.
      - Я понимаю, что не на Луну. Меня интересует широта, на которой мы приземлились.
      Эрли пожал плечами.
      - Спроси у Малыша. Он изумительно рассчитывает посадки.
      Я безропотно проглотил то, что мне причиталось.
      - Где-то между тридцать пятой и тридцать восьмой параллелями, - сказал я.
      Эрли усмехнулся, и я злорадно подумал, что пора брать реванш.
      - Если бы Эрли не торопился так с посадкой, - сказал я небрежным тоном, - то он мог бы получить точные данные относительно нового положения земной оси. Сейчас я могу только сказать, что она очень мало отличается от перпендикуляра к плоскости эклиптики.
      Арсен свистнул.
      - Так, понятно, - сказал Эрли. - Вечное лето. Прости меня, Малыш, это была глупая шутка. Ты действительно великолепный навигатор.
      Не знаю, насколько это было серьезно сказано, но я даже взмок, потому что похвала Эрли для меня важнее всего на свете. Вообще, Эрли такой человек, за которым я бы, не раздумывая, полез в любое пекло. Арсен тоже хороший товарищ и очень смелый, но Эрли мне нравится больше.
      Циладзе растерянно оглянулся вокруг и неожиданно произнес патетическим тоном:
      - Люди, которые были способны это совершить...
      - Знали, что они делают, - оборвал его Мюллер. Эрли терпеть не может, когда кто-нибудь распускает сопли.
      - Интересно все-таки, где эти самые люди, - сказал я.
      Пожарище кончилось, и мы шли по зеленой траве в густом лесу. Не знаю, дышал ли я когда-нибудь таким восхитительным воздухом.
      Внезапно ПЛАР остановился и поднял руку. Впереди была поляна.
      Честное слово, я чуть было не разревелся, когда увидел этих парней и девушек в шортах и пестрых рубашках. Ведь когда я улетал с Земли, мне было всего двенадцать лет, и все эти годы я ни разу не видел своих сверстников.
      Эрли приветственно помахал им рукой. Они заулыбались и тоже помахали нам руками, но мне показалось, что они чем-то озабочены.
      Мы сделали несколько шагов вперед, и на их лицах появилось выражение испуга.
      "Странная церемония встречи", подумал я.
      - Мы экипаж космического корабля "Поиск", - крикнул Эрли. - Вылетели с Земли седьмого марта две тысячи сорок третьего года. Приземлились сегодня ночью в два часа десять минут, неподалеку отсюда.
      Улыбки землян стали еще шире, а расстояние между нами несколько увеличилось.
      Не знаю, сколько бы времени мы провели, обмениваясь улыбками, если бы из леса не появился толстый розовощекий человек верхом на исполинском муравье.
      ПЛАР сделал стойку. У него были свои счеты с насекомыми.
      Муравей тоже присел и угрожающе зашевелил жвалами.
      - Уберите робота! - крикнул розовощекий.
      - Он не вооружен, - ответил Арсен. - Отведите подальше своего муравья!
      - Дело не в муравье, просто я боюсь роботов.
      - ПЛАР, в кабину! - сказал Эрли.
      Кажется, впервые ПЛАР так неохотно выполнял распоряжение. Розовощекий подождал, пока он скрылся из вида, слез с муравья и направился к нам.
      Мы вытянулись в струнку. Наконец, настал долгожданный торжественный момент встречи.
      Рапорт Эрли был просто великолепен!
      Розовощекий выслушал его, держа руки по швам и переминаясь с ноги на ногу. У него было такое выражение лица, как будто он мучительно пытался что-то вспомнить.
      - Приветствую вас, покорителей звездных пространств... - неуверенно начал он, - гордых... э... скоколов космоса.
      Я не совсем понимал, кто такие "скоколы", вероятно, он имел в виду соколов. Розовощекий еще несколько секунд беззвучно шевелил губами, но потом, по-видимому, решив, что официальная часть окончена, обнял нас всех по очереди.
      - Трудно передать, ребята, до чего я рад, что вы прилетели! Давайте знакомиться, Флавий, историк.
      Право, это было лучше всяких речей!
      С уходом ПЛАРа недоверие к нам исчезло. Нас окружали доброжелательные, веселые люди.
      - Ночью мы вам передавали по всем каналам телепатической связи указания по посадке, - сказала высокая длинноногая девушка, - очевидно, обшивка вашего корабля полностью экранирует телепатическое излучение.
      Арсен бросил многозначительный взгляд на Эрли.
      - Конечно... - сказал он, - экранирует... полностью.
      - С чего мы начнем? - спросил Флавий. - Может быть, вы хотите отдохнуть?
      - Нет, спасибо, - ответил Эрли. - Давайте, прежде всего, решим, куда передать материалы экспедиции. Вероятно, есть какой-нибудь институт изучения космоса?
      Лицо Флавия выражало полную растерянность.
      - Материалы?- переспросил он, обводя взглядом своих соотечественников. - Кто-нибудь тут есть из космологов?
      После небольшого замешательства вперед вышел парнишка лет пятнадцати с носом, усеянным веснушками.
      - "Поиск"? - спросил он, густо покраснев. - Экспедиция на третью планету Тау Кита. Масса равна три четверти земной, расстояние до центрального светила в перигее триста миллионов километров, период обращения вокруг светила три с половиной земных года, сутки равны двум земным, фауна представлена главным образом насекомыми, флора...
      Он еще минут десять бомбардировал нас всевозможными сведениями, а я смотрел на лицо Эрли и думал, как трудно ему сейчас сохранять это спокойное, внимательное выражение.
      - ...Вторая экспедиция к Тау Кита, - продолжал скороговоркой парнишка, - стартовала с Земли на тысячу лет позже "Поиска" и вернулась на тысячу лет раньше. Они летели на более совершенных двигателях. Второй экспедицией был доставлен на Землю вымпел, оставленный на планете экипажем "Поиска".
      Бедняга Эрли! Он отдал "Поиску" все, чем только может пожертвовать житель Земли.
      - Понятно, - сказал он. - У вас сохранились отчеты этой экспедиции?
      Парнишка пожал плечами:
      - Они у меня в наследственной памяти, я ведь из рода космологов.
      Арсен хотел что-то сказать, но передумал и только крякнул, как утка.
      - А сейчас, - спросил Эрли, - на каких кораблях вы летаете?
      По правде сказать, я не понимал, что было смешного в этом вопросе, но юный космолог заржал самым неприличным образом. Можно было подумать, что его спросили, летает ли он на помеле.
      - Нет, - сказал он, наконец справившись с душившими его спазмами, - мы не можем тратить столько энергии. Изучение космоса ведется при помощи корлойдов. Кроме того, всеобщая теория эволюции материи дает возможность создавать аннюлятивные прогнозы для любого участка метагалактики.
      Я взглянул на Эрли. "Не унывай. Малыш, не так все страшно", - казалось, говорил его взгляд.
      - Корлойды, - задумчиво сказал Циладзе, - эти... наверное...
      - Пойдемте, я вам покажу, - облегченно вздохнул парнишка.
      Мы прошли не более ста шагов и увидели большой прозрачный шар, наполненный опалесцирующей розовой жидкостью, в которой плавал серый комок около двух метров в поперечнике, снабженный множеством отростков.
      - Корлойд - это искусственный мозг, воспринимающий радиочастоты. Он перерабатывает всю информацию, поступающую из космоса, и выдает ее в общие каналы телепатической сети. Всего на земном шаре около двух тысяч корлойдов.
      Мы их используем также, как средство глобальной телепатической связи.
      - Хватит, - сказал Флавий, - наши гости уже, наверное, умирают от голода. Пойдемте обедать, только... - он критически оглядел нас с ног до головы, - одеты вы не по климату.
      Действительно, мы обливались потом в комбинезонах из плотной ткани.
      Вообще, по сравнению с сопровождавшей нас яркой толпой мы выглядели унылыми серыми кикиморами.
      Флавий повел нас к каким-то низким зданиям, расположенным вдали среди редких деревьев.
      К нам подошла маленькая черноглазая женщина.
      - Как твоя новая рука, Жоана? - спросил Флавий.
      Жоана, кокетливо улыбнувшись, протянула нам обе руки. Правая была намного меньше левой.
      - Растет. Скоро смогу снова играть на арфе.
      Арсен что-то пробурчал сквозь зубы. Я только расслышал слово, похожее на "саламандры".
      Не могу сказать, что на меня произвели потрясающее впечатление их фабрики. Это были мрачные, низкие сараи с прямоугольными чанами, врытыми в землю. В этих чанах что-то гадко шипело и пузырилось.
      Флавий пошарил багром в чане и вытащил пачку шортов. Затем, он произвел ту же манипуляцию в соседнем чане. На этот раз улов состоял из рубашек самых разнообразных расцветок. Из третьего чана были извлечены сандалии.
      - Переодевайтесь,- сказал он.
      Нужно было видеть умоляющий взгляд, который бросил на него Циладзе, чтобы понять, как трудно раздеваться человеку двадцать первого столетия, к тому же обладателю изрядного брюшка, под пристальными взглядами толпы, наполовину состоящей из женщин. Однако у каждой эпохи свои представления о приличиях, и Арсену пришлось сгибаясь в три погибели, пройти весь путь до Голгофы.
      Мы с Эрли более мужественно несли свой крест, хотя, честно говоря, я бы предпочел этому испытанию схватку с пауками. Кроме того, одежда не вполне еще просохла.
      - Странный способ консервировать предметы туалета, - сказал Арсен, приглаживая бороду. Он очень импозантно выглядел в новом облачении. На нем была рубашка восхитительно желтого цвета. Из чувства протеста я себе выбрал красную, хотя мне очень хотелось такую же.
      - Они не консервируются, - сказал Флавий. - Производство одежды из углекислоты и паров атмосферы. Бактериально-нуклеотидный синтез.
      Я не совсем понял, что это значит.
      В следующем сарае мы видели, как несколько муравьев вытаскивали из чана какие-то розовые плиты и складывали их на полу.
      Но все это было ерундой по сравнению с тем, что нас ожидало в третьем сарае. Я не могу пожаловаться на космический рацион, но у меня до сих пор текут слюни при воспоминании об этих ароматах. Никогда не мог подумать, что пища может так восхитительно пахнуть.
      - Это тоже синтетика? - спросил Арсен. Такое выражение глаз я видел только у голодных пауков на Спайре.
      - Тоже, - сказал Флавий. - Сейчас вы сможете все попробовать.
      Мы шли мимо маленьких розовых коттеджей, расположенных на большом расстоянии друг от друга в лесу. По пути нам часто попадались огромные муравьи, тащившие плиты, которые мы видели в одном из сараев. На свежевырубленной полянке несколько муравьев складывали из этих плит домик.
      - Это что, специально выведенный тип? - спросил Арсен.
      Флавий утвердительно кивнул головой.
      - Как вы их дрессируете?