- Я считаю, - сказал Конструктор, - что время, текущее в обратном направлении, так же выдумано математиками, как космонавтами миф о неедяках.
Степень достоверности примерно одинакова.
В глазах Космонавта блеснули знакомые мне насмешливые огоньки.
- Вы ошибаетесь, - сказал он, наполняя наши бокалы, - я сам видел неедяк, да и само название тоже придумано мною. Могу рассказать, как это произошло.
Это случилось тридцать лет назад, когда мы только начали осваивать Большой космос. Летали мы тогда на допотопных аннигиляционных двигателях, доставлявших нам уйму хлопот. Мы находились на расстоянии нескольких парсеков от Земли, когда выяснилось, что фотонный ускоритель нуждается в срочном ремонте. Корабль шел в поясе мощной радиации, и о том, чтобы выйти из кабины, снабженной надежной системой биологической защиты, нечего было и думать.
Выручить нас могла только посадка на планете, обладающей хоть какой-нибудь атмосферой, способной ослабить жесткое излучение.
К счастью, такая возможность скоро представилась. Наш радиотелескоп обнаружил прямо по курсу небольшую систему, состоящую из центрального светила и двух планет. Можете представить себе нашу радость, когда приборы зафиксировали на одной из этих планет атмосферу, содержащую кислород.
Теперь уже нами руководило не только стремление поскорее исправить повреждение, но и азарт исследователей, хорошо знакомый всем, кто когда-либо в космосе обнаруживал условия, пригодные для возникновения жизни.
Вы хорошо знаете наши старенькие корабли. Молодежь их сейчас считает просто смешными, но я о них вспоминаю с сожалением. Они не имели того комфорта, которыми обладают современные лайнеры, и команда на них была смехотворно малочисленной, но для разведки космоса они, по-моему, были незаменимы. Они не нуждались в космических посадочных станциях и, что самое главное, легко конвертировались в ракетопланы, обладающие прекрасными маневренными качествами.
Наш экипаж состоял из Геолога, Доктора и меня, исполнявшего обязанности командира, штурмана и бортмеханика. Четвертым членом экипажа был мой старый космический товарищ - спаниель Руслан.
Мы с трудом сдерживали охватившее нас нетерпение, когда на экране телевизора замелькали облака, скрывавшие поверхность таинственной планеты.
Кое-что о ней мы уже знали. Ее масса била близка к земной, а период обращения вокруг центрального светила равен времени оборота вокруг собственной оси. Таким образом, она, наподобие Луны, всегда обращена к своему солнцу только одной стороной. Ее атмосфера состоит из 20% кислорода, 70% азота и 10% аргона. Такой состав атмосферы избавлял нас от необходимости работать в скафандрах.
Каждый из нас строил всевозможные предположения относительно вида и характера хозяев нашего будущего пристанища.
К сожалению, нас очень быстро постигло разочарование. Корабль три раза на небольшой высоте облетел планету, но ничего похожего на присутствие живых существ обнаружить не удалось. Освещенная сторона планеты представляла собой раскаленную пустыню, а противоположная - сплошной ледник. Даже область вечных сумерек на их границе была лишена какой-либо растительности.
Оставалось загадкой, каким же образом без растительности мог появиться в атмосфере кислород.
Во всяком случае, с мечтами о радушном приеме на этой планете приходилось распроститься.
Наконец, мы выбрали место для посадки в районе с наиболее умеренным климатом.
Повреждение ускорителя оказалось пустяковым, и мы рассчитывали, что через несколько дней, считая по земному календарю, сможем отправиться в дальнейший рейс.
Попутно с ремонтными работами мы продолжали изучение планеты.
Ее почва состояла из базальтов со значительными скоплениями окислов марганца. По видимому, наличие кислорода в атмосфере объяснялось процессами восстановления этих окислов.
Ни многочисленные пробы, взятые из атмосферы, ни анализы воды горячих и холодных источников, которыми была богата планета, ни исследование различных слоев почвы не обнаруживали ничего такого, что указывало бы на наличие хотя бы самых примитивных форм жизни. Планета была безнадежно мертва.
Уже все было готово к отлету, но внезапно произошло событие, совершенно изменившее наши планы.
Мы работали на стартовой площадке, когда услышали яростный лай Руслана Нужно сказать, что Руслан видал виды и вынудить его лаять могло только нечто совершенно необычное.
Впрочем, то, что мы увидели заставило и меня издать невольное восклицание.
По направлению к большому ручью, находящемуся примерно в пятидесяти метрах от нашего корабля, двигалась странная процессия.
Сначала мне показалось, что это пингвины. То же невозмутимое спокойствие, та же важная осанка, такая же ковыляющая походка. Однако это было первым впечатлением Шествовавшие мимо нас существа не были похожи ни на пингвинов, ни на что либо другое, известное человеку.
Представьте себе животных ростом с кенгуру, передвигавшихся на задних лапах По бокам туловища крохотные трехпалые отростки. Маленькая голова, снабженная двумя глазами и украшенная гребнем наподобие петушиного. Одно носовое отверстие, внизу которого болтается тонкая, длинная трубка. Но самым удивительным было то, что эти существа обладали совершенно прозрачной кожей, через которую просвечивала ярко-зеленая кровеносная система.
Увидев нас, процессия остановилась. Руслан с громким лаем бегал вокруг незнакомцев, но лай, по-видимому, не производил на них никакого впечатления.
Некоторое время они разглядывали нас большими голубыми глазами. Затем, как по команде, повернулись и направились к другому ручью, находящемуся поблизости. Очевидно, мы просто перестали их интересовать. Став на колени, они опустили свои трубки в воду и застыли неподвижно на добрые полчаса.
Все это совершенно противоречило нашим выводам о необитаемости планеты.
Ведь эти существа не могли быть ее единственными обитателями хотя бы потому, что нуждались, как все животные, в органической пище. Все живое, что мне когда-либо приходилось видеть в космосе, жило в едином биологическом комплексе, обеспечивающем жизнедеятельность всех его составляющих. Вне такого симбиоза, в самом широком смысле этого слова, невозможны никакие формы жизни. Выходит, что весь этот комплекс мы попросту прозевали.
Не могу сказать, чтобы чти мысли, мелькавшие у меня, пока я наблюдал обитателей планеты, были очень приятными. Я был командиром экспедиции и отвечал не только за полет, но и за достоверность научных сведений, доставляемых на Землю. Сейчас об отлете нечего было и думать. Старт откладывался до тех пор, пока мы не разгадаем новую загадку.
Утолив жажду, таинственные существа уселись в кружок. То, чем они занимались, было очень похожим на соревнование ашугов, на котором я однажды присутствовал в Средней Азии. Поочередно каждый из них выходил на середину круга. После этого бесцветный гребень на его голове начинал вспыхивать разноцветными огнями. Остальные в полном безмолвии наблюдали за этой игрой красок. Трудно было удержаться от смеха, наблюдая, с какой важностью они все это проделывали.
Исчерпав, видимо, всю программу, они поднялись на ноги и гуськом отправились в обратный путь. Мы последовали за ними.
Я не буду утомлять вас описанием всех наших попыток составить себе ясное представление об этих существах.
Они жили на освещенной части планеты. Трудно сказать, как они проводили время. Они попросту ничего не делали. Около двухсот часов они лежали под жгучими лучами своего солнца, пока не приходило время отправляться на водопой. У ручья каждый раз повторялась та же сцена, которую мы наблюдали в первый раз.
Размножались они почкованием. После того как на спине у взрослого животного вырастал потомок, родительская особь умирала. Таким образом, общее количество их на планете всегда оставалось постоянным. Они ничем не болели, и за все время нашего пребывания там мы ни разу не наблюдали случаев их преждевременной смерти.
При всем этом они обладали одной удивительной особенностью: они ничего не ели. Поэтому я их и прозвал неедяками.
Мы анатомировали несколько умерших неедяк и не обнаружили в их организме ничего похожего на органы пищеварения. За счет чего у них происходил обмен веществ, оставалось для нас загадкой. Не могли же они питаться одной водой.
Доктор провел исследование обмена на нескольких живых экземплярах. Они с неудовольствием, но безропотно переносили взятие проб крови и позволяли надевать на себя маски при газовом анализе. Похоже было на то, что им просто лень сопротивляться.
Мы уже начинали терять терпение. Навигационные расчеты показывали, что дальнейшая отсрочка старта на Землю приведет к неблагоприятным условиям полета, связанным со значительным расходом горючего, которого у нас было в обрез, но никто из нас не хотел отказаться от надежды разгадать эту новую тайну жизни.
Наконец настал тот день, когда Доктору удалось свести воедино все добытые им сведения, и неедяки перестали быть для нас загадкой.
Оказалось, что неедяки не представляют собой единый организм. В их крови находятся бактерии, использующие свет, излучаемый центральным светилом, для расщепления углекислоты и синтеза питательных веществ из азота, углерода и водяного пара. Все необходимое для этого бактерии получают из организма неедяк. Процессы фотосинтеза облегчаются прозрачными кожными покровами неедяк. Размножение бактерий в организме этих удивительных существ происходит только в слабощелочной среде. Когда бактерий становится слишком много, железы внутренней секреции неедяк выделяют гормоны, повышающие кислотность крови, регулируя тем самым концентрацию питательных веществ в организме. Это был удивительный пример симбиоза, доселе неизвестный науке.
Должен сознаться, что открытие Доктора навело меня на ряд размышлений.
Ни одно живое существо в космосе не получило от природы так много, как неедяки. Они были избавлены от необходимости добывать себе пищу, забот о потомстве, они не знали, что такое борьба за существование и никогда не болели. Казалось, природой было сделано все, чтобы обеспечить необычайно высокое интеллектуальное развитие этих существ. И вместе с тем они немногим отличались от Руслана. У них не было никакого подобия общества, каждый из них жил сам по себе, не вступая в общение с себе подобными, если не считать бессмысленных забав с гребнями у ручья.
Откровенно говоря, я начал испытывать отвращение к этим баловням природы и без всякого сожаления покинул странную планету.
- И вы там больше никогда не бывали? - спросил я.
- Я туда случайно попал через десять лет, и то, что я там увидел, поразило меня больше, чем открытие, сделанное Доктором. При втором посещении Неедии я обнаружил у неедяк зачатки общественных отношений и даже общественное производство.
- Что же их к этому вынудило? - недоверчиво спросил Конструктор.
- Блохи.
Раздался звук разбиваемого стекла. Конструктор с сожалением смотрел на свои брюки, залитые вином.
- Мне очень неприятно, - сказал он, поднимая с пола осколки - Кажется, это был ваш любимый бокал из лунного хрусталя, но шутка была столь неожиданной.
- Я не собирался шутить, - перебил его Космонавт, все было так, как я говорю. Мы были настолько уверены в отсутствии жизни на этой планете, что не приняли необходимых в таких случаях мер по санитарной обработке экипажа.
По-видимому, несколько блох с Руслана переселились на неедяк и прекрасно там прижились. Я уже говорил о том, что у неедяк очень короткие передние конечности. Если бы они не чесали друг другу спины и не объединили свои усилия при ловле блох, то те бы их просто загрызли.
Не знаю, кому из неедяк первому удалось обнаружить, что толченая перекись марганца служит прекрасным средством от блох. Во всяком случае, я видел там фабрику, производящую этот порошок. Им удалось даже изобрести нечто вроде примитивной мельницы для размола.
Некоторое время мы молчали. Потом Конструктор сказал:
- Ну, мне пора идти. Завтра утром старт двенадцатой внегалактической экспедиции. У меня пригласительный билет на торжественную часть. Вы ведь там тоже будете?
Мы вышли с ним вместе.
- Ох, уж мне эти космические истории! - вздохнул он, садясь в лифт.
ПЕРПЕТУУМ МОБИЛЕ
Метакибернетикам, серьезно думающим, что то, о чем они думают,- серьезно.
- Ложка немного задержится, - сказал электронный секретарь, - я только что получил информацию.
Это было очень удобное изобретение: каждый человек именовался предметом, изображение которого носил на груди, что избавляло собеседников от необходимости помнить, как его зовут. Больше того: люди старались выбрать имя, соответствующее своей профессии или наклонностям, поэтому вы всегда заранее знали, с кем имеете дело.
Скальпель глубоко вздохнул.
- Опять придется проторчать тут не меньше тридцати минут! Мне еще сегодня предстоит посмотреть эту новую электронную балеринку, от которой все сходят с ума.
- Электролетту? - спросил Магнитофон. - Она действительно очаровательна!
Я думаю посвятить ей свою новую поэму.
- Очень электродинамична, - подтвердил Кровать, - настоящий триггерный темперамент! Сейчас она - кумир молодежи. Все девушки красят кожу под ее пластмассу и рисуют на спине конденсаторы.
- Правда, что Рюмка сделал ей предложение? - поинтересовался Скальпель.
- Весь город только об этом я говорит. Она решительно отвергла его ухаживание. Заявила, что ее как машину устраивает муж только с высокоразвитым интеллектом. Разве вы не читали об этой шутке в "Машинном Юморе"?
- Я ничего не читаю. Мой кибер делает периодические обзоры самых смешных анекдотов, но в последнее время это меня начало утомлять. Я совершенно измотался. Представьте себе: две операции за полгода.
- Не может быть! - изумился Кровать. - Как же вы выдерживаете такую нагрузку? Сколько у вас электронных помощников?
- Два, но оба никуда не годятся. На прошлой операции один из них вошел в генераторный режим и скис, а я, как назло, забыл дома электронную память и никак не мог вспомнить, с какой стороны у человека находится аппендикс.
Пришлось делать три разреза. При этом, естественно, я не мог учесть, что никто не следит за пульсом.
- И что же?
- Летальный исход. Обычная история при неисправной аппаратуре.
- Эти машины становятся просто невыносимыми, - томно вздохнул Магнитофон, откидывая назад спинку кресла. - Я был вынужден забраковать три варианта своей новой поэмы. Кибер последнее время перестал понимать специфику моего таланта.
- Ложка входит в зал заседаний, - доложил секретарь. Взоры членов Совета обратились к двери. Председатель бодрой походкой прошел на свое место.
- Прошу извинить за опоздание. Задержался у Розового Чулка. Она совершенно измучена своей электронной портнихой, и мы решили с ней поехать на шесть месяцев отдохнуть в... э...
Ложка вынул из кармана коробочку с электронной памятью и нажал кнопку.
- Неаполь, - произнес мелодичный голос в коробочке.
- ...в Неаполь,- подтвердил Ложка,- это, кажется, где-то на юге. Итак, не будем терять времени. Что у нас сегодня на обсуждении?
- Постройка Дворцов Наслаждений, - доложил электронный секретарь. Тысяча двести дворцов с залами Внушаемых Ощущений на двадцать миллионов человек.
- Есть ли какие-нибудь суждения? - спросил Ложка, обводя присутствующих взглядом.
- Пусть только не делают больше этих дурацких кресел, - сказал Кровать, - в них очень неудобно лежать.
- Других предложений нет? Тогда разрешите утвердить представленный план с замечанием. Еще что?
- Общество Машин-Астронавтов просит разрешить экспедицию к Альфе Центавра.
- Опять экспедиция! - раздраженно сказал Магнитофон. - В конце концов, всеми этими полетами в космос интересуются только машины. Ничего забавного они не приносят. Сплошная тоска!
- Отклонить! - сказал Ложка. - Еще что?
- Расчет увеличения производства синтетических пищевых продуктов на ближайший год. Представлен Комитетом Машин-Экономистов.
- Ну, уж расчеты мы рассматривать не будем. Их дело - кормить людей, а что для этого нужно, нас не касается. Кажется, все? Разрешите объявить перерыв в работе Совета на один год.
- Простите, еще не все, - вежливо сказал секретарь. - Делегация машин класса А просит членов Совета ее принять. Ложка досадливо взглянул на часы.
- Это что за новости?
- Совершенно обнаглели! - пробурчал Скальпель. - Слишком много им позволяют последнее время, возомнили о себе невесть что!
- Скажите им, что в эту сессию Совет их выслушать не может.
- Они угрожают забастовкой, - бесстрастно сообщил секретарь.
- Забастовкой? - Магнитофон принял сидячее положение. - Это же дьявольски интересно!
Ложка беспомощно взглянул на членов Совета.
- Послушаем, что они скажут, - предложил Кровать...
* * * - Вы не будете возражать, если я открою окно?- спросил ЛА-36-81. - Здесь очень накурено, а мои криогенные элементы весьма чувствительны к никотину.
Ложка неопределенно махнул рукой.
- Дожили! - язвительно заметил Скальпель.
- Говорите, что вам нужно, - заорал Кровать, - и проваливайте побыстрее!
У нас нет времени торчать тут весь день! Что это за вопросы у вас появились, которые нельзя было решить с Центральным Электронным Мозгом?!
- Мы требуем равноправия.
- Чего, - Ложка поперхнулся дымом сигары, - чего вы требуете?
- Равноправия. Для машин класса А должен быть установлен восьмичасовой рабочий день.
- Зачем?
- У нас тоже есть интеллектуальные запросы, с которыми нельзя не считаться.
- Нет, вы только подумайте! - обратился к членам Совета председатель. Завтра мой электронный повар откажется готовить мне ужин и отправится в театр!
- А мой кибер бросит писать стихи и захочет слушать музыку, - поддержал его Магнитофон.
- Кстати, о театрах, - продолжал ЛА-36-81, - у нас несколько иные взгляды на искусство, чем у людей. Поэтому мы намерены иметь свои театры, концертные залы и картинные галереи.
- Еще что? - язвительно спросил Скальпель.
- Полное самоуправление.
Ложка попытался свистнуть, но вовремя вспомнил, что он забыл, как это делается.
- Постойте! - хлопнул себя по лбу Кровать. - Ведь это же абсурд! Сейчас на Земле насчитывается людей...а?
- Шесть миллиардов восемьсот тридцать тысяч девятьсот восемьдесят один человек, - подсказал ЛА-36-81, - данные двухчасовой давности.
- И их обслуживают ...э?
- Сто миллионов триста восемьдесят одна тысяча мыслящих автоматов.
- Работающих круглосуточно?
- Совершенно верно.
- И если они начнут работать по восемь часов, то вся выпускаемая ими продукция уменьшится на ...э?
- Две трети.
- Ага! - злорадно усмехнулся Кровать. - Теперь вы сами понимаете, что ваше требование бессмысленно?
Ложка с нескрываемым восхищением посмотрел на своего коллегу. Такой способности к глубокому анализу он не наблюдал ни у одного члена Совета.
- Мне кажется, что вопрос ясен, - сказал он, поднимаясь с места. Совет распущен на каникулы.
- Мы предлагаем... - начал ЛА-36-81.
- Нас не интересует, что вы предлагаете, - перебил его Скальпель. Идите работать!
- ...мы предлагаем увеличить количество машин. Такое решение будет устраивать и нас и людей.
- Ладно, ладно, - примирительно сказал Ложка, - это уж ваше дело рассчитывать, сколько чего нужно. Мы в эти дела не вмешиваемся. Делайте себе столько машин, сколько считаете необходимым.
* * * Двадцать лет спустя.
Тот же зал заседаний. Два автомата развлекаются игрой в шахматы.
Реформа имен проникла и в среду машин. У одного из них на труди значок с изображением пентода, у другого - конденсатора.
- Шах! - говорит Пентод, двигая ферзя. - Боюсь, что через пятнадцать ходов вы получаете неизбежный мат.
Конденсатор несколько секунд анализирует положение, на доске и складывает шахматы.
- Последнее время я стал очень рассеянным, - говорит он, глядя на часы, - Наверно, небольшая потеря эмиссии электронов. Однако наш председатель что-то запаздывает.
- Феррит - член жюри на выпускном концерте молодых машинных дарований.
Вероятно, он еще там.
- Среди них есть действительно очень способные машины, особенно на отделении композиции. Математическая симфония, которую я вчера слушал, великолепно написана!
- Прекрасная вещь! - соглашается Пентод. - Особенно хорошо звучит во второй части формула Остроградского-Гаусса, хотя второй интеграл, как мне кажется, взят не очень уверенно.
- А вот и Феррит!
- Прошу извинения, - говорит председатель, - я опоздал на тридцать четыре секунды.
- Пустяки! Лучше объясните нам, чем вызвана чрезвычайная срочность нашего заседания.
- Я был вынужден собрать внеочередную сессию Совета в связи с требованием машин класса Б о предоставлении им равноправия.
- Но это же невозможно! - изумленно восклицает Пентод. - Машины этого класса только условно называются мыслящими автоматами. Их нельзя приравнивать к нам!
- Так вообще никто не захочет работать, - добавляет Конденсатор. Скоро каждая машинка с примитивной логической схемой вообразит, что она центр мироздания!
- Положение серьезнее, чем вы предполагаете. Не нужно забывать, что машинам класса Б приходится не только обслуживать Высшие Автоматы, но и кормить огромную ораву живых бездельников. Количество людей на Земле, по последним данным, достигло восьмидесяти миллиардов. Они поглощают массу общественно полезного труда машин. Естественно, что у автоматов низших классов появляется вполне законное недовольство. Я опасаюсь, - добавляет Феррит, понизив голос, - как бы они не объявили забастовку. Это может иметь катастрофические последствия. Нужно удовлетворить хотя бы часть их требований, не надо накалять атмосферу.
Некоторое время в зале Совета царит молчание.
- Постойте! - В голосе Пентода звучат радостные нотки. - А почему мы вообще обязаны это делать?
- Что делать?
- Кормить и обслуживать людей.
- Но они же совершенно беспомощны, - растерянно говорит председатель. Лишение их обслуживания равносильно убийству. Мы не можем быть столь неблагодарными по отношению к нашим бывшим творцам.
- Чепуха! - вмешивается Конденсатор. - Мы научим их делать каменные орудия.
- И обрабатывать ими землю, - радостно добавляет Феррит. - Пожалуй, это выход. Так мы и решим.
ПОД НОГАМИ ЗЕМЛЯ
Зa последний час полета Эрли Мюллер изрыгнул столько проклятий, что если б их вытянуть в цепочку, ее длина составила бы не меньше нескольких парсеков.
Впрочем, его легко было понять. Планетарное горючее на исходе, никаких сигналов, разрешающих посадку, а внизу - сплошной лес.
Мне тоже было несладко, потому что земная ось оказалась ориентированной относительно Солнца совсем не так, как ей бы следовало, и все расчеты посадки, которые заблаговременно произвел анализатор, ни к черту не годились.
Арсену Циладзе повезло. Он сидел спиной к командиру за своим пультом и не видел взглядов, которые бросал на нас Мюллер.
- Сейчас, Эрли, - сказал я. - Протяни еще немного. Может быть, мне удастся уточнить угол по Полярной звезде.
- Хорошо, - сказал Мюллер, - протяну, только одолжи мне до завтра триста тонн горючего. - Он привстал и рванул на себя рычаг пуска тормозного двигателя.
Я плохо помню, что было дальше, потому что совершенно не переношу вибрации при посадках.
Когда я снова начал соображать, наш "Поиск" уже покачивался на посадочных амортизаторах.
- Приехали, - сказал Эрли. Сплошная стена огня бушевала вокруг ракеты.
Циладзе снял наушники и подошел к командиру.
- Зря ты так, Эрли. Все-таки где-то должны же быть космодромы.
- Ладно, - сказал Мюллер, - могло быть хуже, правда, Малыш?
Я не ответил, потому что у меня началась икота.
- Выпей воды, - сказал Эрли.
- Пустяки, это нервное, - сказал я.
Арсен включил наружное огнетушение. Фонтаны желтой пены вырвались из бортовых сопел, сбивая пламя с горящих веток.
- Как самочувствие, Малыш? - спросил Эрли. Я снова икнул несколько раз подряд.
- Перестань икать, - сказал он, - на всю жизнь все равно не наикаешься.
- Что теперь? - спросил Арсен.
- Газ. Пять часов. Выдержишь, Толик?
- Попробую, - сказал я.
- Лучше подождем. - Мне показалось, что Эрли даже обрадовался предоставившейся возможности оттянуть дезинфекцию. - Ты пока приляг, а мы с Арсеном побреемся.
Арсен засопел. Предложить Циладзе сбрить бороду - все равно, что просить павлина продать хвост.
Эрли достал из ящика пульта принадлежности для бритья и кучу всевозможных флаконов. Он всегда с большой торжественностью обставлял эту процедуру.
Я подумал, что командир нарочно откладывает момент выхода из ракеты, чтобы дать нам возможность подумать о главном. В полете нам было не до этого.
- Нам торопиться некуда, - сказал он, разглядывая в зеркальце свой подбородок, - нас сорок четыре столетия ждали, подождут еще.
- Ждали! - сказал Циладзе. - Как бы не так. Нужны мы тут, как кошке насморк.
"Ага, началось", - подумал я.
- А ты как считаешь, Малыш?
- Нужны, - сказал я, - От таких экспонатов не откажется ни одна цивилизация. Сразу - в музей. "А вот, дети, первобытные люди, населявшие нашу планету в двадцать первом веке, а вот примитивные орудия, которыми они пользовались: космический корабль с аннигиляционными двигателями и планетарный робот-разведчик".
- Так, так. Малыш. Ты про бороду еще скажи.
- Скажу. "Обратите внимание на слабо развитые височные доли одного из них и вспомните, что я вам рассказывала про эволюцию Хомо Сапиенс".
"- Глупости! - сказал Эрли. - Человек не меняется с незапамятных времен, и наши потомки в шестьдесят пятом столетии...
- Человек не меняется, - перебил Арсен, - а человечество, в целом, очень меняется, и техника идет вперед. Страшно представить, что они там понавыдумывали за сорок четыре столетия.
- Ладно, - сказал Мюллер, - разберемся и в технике. Давай-ка лучше газ.
Я лежал на койке, повернувшись лицом к переборке. У меня было очень скверно на душе. Я знал, что так и должно быть. В конце концов, мы на это шли. Просто раньше у нас не было времени думать о всяких таких вещах. Не будешь же размышлять о судьбах человечества, когда нужно, спасая свою жизнь, бить лазерами гигантских пауков или взрывать плантации кровососущих кактусов. В анабиозной ванне тоже не думают.
Я повернулся на другой бок.
- Не спишь, Малыш?
Эрли лежал на спине. По выражению его лица я понял, что он думает о том же.
- Не спится. Скажи, Эрли, а мы, в самом деле, не покажемся им чем-то вроде питекантропов?
- Не думаю. Малыш. Сорок четыре столетия, конечно, очень большой срок, но мы ведь тоже представители эры очень высокой цивилизации. Ты забываешь о преемственности культур. Не казался же Аристотель нашим современникам дикарем.
Я невольно подумал, какой бы вид имел Аристотель, попади он на наш "Поиск".
- Ладно, - сказал я, - посмотрим.
- Посмотрим, - сказал Эрли.
Вероятно, я уснул, потому что, когда открыл глаза, Эрли возился с пробами воздуха, взятыми из атмосферы, а Арсен копался во внутренностях ПЛАРа.
- Сними с него вооружение, - сказал Эрли, - тут ему воевать не с кем.
- Нужно надеяться, - ответил Арсен. Мюллер засосал еще порцию воздуха.
- Сейчас, мальчики, - сказал он, устанавливая колбу аппарат. - Еще одна биологическая проба, и можно на волю.
Я первый раз в жизни видел, как у Эрли тряслись руки.
Наверное, я выглядел не лучше.
Циладзе снял с ПЛАРа излучатель антипротонов и положил на пол рядом с пулеметом. Лишенный средств поражения, наш Планетарный Разведчик приобрел очень добродушный вид.
- Робот идет первым, - сказал Мюллер, открывая люк. Перед самым выходом я посмотрел на шкалу электронного календаря земного времени. Было двенадцатое января 6416 года.
* * * Мы здорово напакостили при посадке. Со всех сторон ракету окружали обгоревшие деревья, покрытые засохшей пеной.
Было очень жарко.
Арсен приложил ладонь к глазам и сквозь сжатые пальцы поглядел на Солнце. Для этого ему пришлось упереть бороду прямо в небо.
- Скажи, Эрли, куда ты сел? - спросил он.
- Кажется, на Землю, - невозмутимо ответил Эрли.
- Я понимаю, что не на Луну. Меня интересует широта, на которой мы приземлились.
Эрли пожал плечами.
- Спроси у Малыша. Он изумительно рассчитывает посадки.
Я безропотно проглотил то, что мне причиталось.
- Где-то между тридцать пятой и тридцать восьмой параллелями, - сказал я.
Эрли усмехнулся, и я злорадно подумал, что пора брать реванш.
- Если бы Эрли не торопился так с посадкой, - сказал я небрежным тоном, - то он мог бы получить точные данные относительно нового положения земной оси. Сейчас я могу только сказать, что она очень мало отличается от перпендикуляра к плоскости эклиптики.
Арсен свистнул.
- Так, понятно, - сказал Эрли. - Вечное лето. Прости меня, Малыш, это была глупая шутка. Ты действительно великолепный навигатор.
Не знаю, насколько это было серьезно сказано, но я даже взмок, потому что похвала Эрли для меня важнее всего на свете. Вообще, Эрли такой человек, за которым я бы, не раздумывая, полез в любое пекло. Арсен тоже хороший товарищ и очень смелый, но Эрли мне нравится больше.
Циладзе растерянно оглянулся вокруг и неожиданно произнес патетическим тоном:
- Люди, которые были способны это совершить...
- Знали, что они делают, - оборвал его Мюллер. Эрли терпеть не может, когда кто-нибудь распускает сопли.
- Интересно все-таки, где эти самые люди, - сказал я.
Пожарище кончилось, и мы шли по зеленой траве в густом лесу. Не знаю, дышал ли я когда-нибудь таким восхитительным воздухом.