- Цыц, Гар!
      - В баке кто-то есть.
      - Крысы, тут их полно.
      - Нет, на крыс он лает иначе.
      - Глупости! Пошли! Да успокой ты его!
      - Тихо, Гар!
      Шаги удаляются.
      Теперь Арп может осмотреться в своем убежище. Бак наполнен всего на одну четверть. О том, чтобы вылезти из него, - нечего и думать. До верхнего края расстояние в два человеческих роста. Арп проводит рукой по стенке и нащупывает два небольших отверстия, о которых говорилось в записке. Они расположены в выдавленной надписи: "Трудовые лагеря", опоясывающей бак. Через эти отверстия Арпу придется дышать, когда захлопнется крышка.
      Когда захлопнется крышка. Арп и без этого чувствует себя в ловушке. Кто знает, чем кончится вся эта затея. Что за Комитет Освобождения? В лагере ничего о нем не было слышно. Может, это те самые ребята, которые тогда помогли ему дезертировать? Зря он их не послушался и пошел навестить мать. Там его и застукали. А ведь не будь он таким болваном, все могло бы быть иначе.
      Снова голоса и скрип колес. Арп прикладывает глаз к одному из отверстий и успокаивается. Двое заключенных везут бадью с отбросами. Очевидно, дневальные по сектору. Они не торопятся. Присев на тележку, докуривают по очереди окурок, выброшенный кем-то из охраны. Арп видит бледные струйки дыма, и рот его наполняется слюной. Везет же людям!
      Из окурка вытянуто все, что возможно. Бадья ползет вверх. Канат, который ее тянет, перекинут через блок над головой Арпа. Арп прикрывает голову руками. На него вываливается содержимое бадьи.
      Только теперь, когда заключенные ушли, он замечает, до чего гнусно пахнет в его убежище.
      Отверстия для дыхания расположены немного выше рта Арпа. Ему приходится сгрести часть отбросов себе под ноги.
      Сейчас нужно быть начеку. Приборка кончается в десять часов. После этого заполненные мусорные баки отправляют наверх.
      x x x
      Неизвестно, откуда она взялась, широкая неструганая доска, перемазанная известкой. Один конец ее уперся в стенку бака у дна, другой лежит немного выше головы Арпа. Доска, как и козлы, - свидетельство чьего-то внимания к судьбе беглеца. Особенно Арп это чувствует теперь, когда острый металлический прут проходит сквозь толщу отбросов, натыкается на доску и планомерно ощупывает ее сверху донизу. Не будь этой доски... Кажется, осмотр никогда не кончится.
      - Ну, что там? - спрашивает хриплый старческий голос.
      - Ничего, просто доска.
      - Давай!
      Легкий толчок, скрип ворота, и бак, раскачиваясь, начинает движение вверх. Временами он ударяется о шахту, и Арп чувствует лицом, прижатым к стенке, каждый удар. Между его головой и доской небольшое пространство, свободное от мусора. Это дает возможность немного отодвигать голову от отверстий при особенно резких качаниях бака.
      Стоп! Последний, самый сильный удар, и с грохотом открывается крышка. Снова железный прут шарит внутри бака. Опять спасительная доска скрывает притаившегося под ней, трясущегося от страха человека.
      Теперь отверстия повернуты к бетонной ограде, и весь мир вокруг Арпа ограничен серой шероховатой поверхностью.
      Однако этот мир полон давно забытых звуков. Среди них Арп различает шорох автомобильных шин, голоса прохожих и даже чириканье воробьев.
      Равномерное настойчивое постукивание о крышку бака заставляет его сжаться в комок. Стуки все чаще, все настойчивее, все нетерпеливее, и вдруг до его сознания доходит, что это дождь. Только тогда он понимает, как близка и как желанна свобода.
      x x x
      Все этой ночью похоже на бред. С того момента, когда его вывалили из бака, Арп то впадает в забытье, то снова просыпается от прикосновения крысиных лап. Помойка заполнена крысами. Где-то рядом идут по шоссе автомобили. Иногда их фары выхватывают из темноты бугор мусора, за которым притаился Арп. Крысы с писком ныряют в темноту, царапают его лицо острыми когтями, огрызаются, если он пытается их отпугнуть, и вновь возвращаются, как только бугор тонет во мраке.
      Арп думает о том, что, вероятно, его побег уже обнаружен. Он пытается представить себе, что сейчас творится в лагере. У него мелькает мысль о том, что собаки могли обнаружить его след, ведущий к бакам, и тогда...
      Два ярких пучка света действуют, как удар. Арп вскакивает. Сейчас же фары гаснут. Вместо них загорается маленькая лампочка в кабине автомобиля. Это армейский фургон, в каком обычно перевозят боеприпасы. Человек за рулем делает знак Арпу приблизиться.
      Арп облегченно вздыхает. Автомобиль, о котором говорилось в записке.
      Он подходит сзади к кузову. Дверь открывается, Арп хватается за чьи-то протянутые руки и вновь оказывается в темноте.
      В кузове тесно. Сидя на полу, Арп слышит тяжелое дыхание людей, ощущает спиной и боками чьи-то тела. Мягко покачиваясь на рессорах, фургон тихо мчится во мраке...
      Арп просыпается от света фонаря, направленного ему в лицо. Что-то случилось! Исчезло, ставшее уже привычным, ощущение движения.
      - Разминка! - говорит человек с фонарем. - Можете все выйти на пять минут.
      Арпу совсем не хочется выходить из машины, но сзади на него напирает множество тел, и ему приходится спрыгнуть на землю.
      Все беспорядочно сгрудились вокруг кабины водителя, никто не рискует отойти от фургона.
      - Вот что, ребята! - говорит их спаситель, освещая фонарем фигуры в арестантской одежде. - Пока все идет благополучно, но до того, как мы вас доставим на место, могут быть всякие случайности. Вы знаете, чем грозит побег?
      Молчание.
      - Знаете. Поэтому Комитет предлагает вам яд. По одной таблетке на брата. Действует мгновенно. Принимать только в крайнем случае. Понятно?
      Арп получает свою порцию, завернутую в серебристую фольгу, и снова влезает в кузов.
      Зажатая в кулаке таблетка дает ему чувство собственного могущества. Теперь тюремщики потеряли над ним всякую власть. С этой мыслью он засыпает...
      Тревога! Она ощущается во всем: в неподвижности автомобиля, в бледных лицах беглецов, освещаемых светом, проникающим через щели кузова, в громкой перебранке там, на дороге.
      Арп делает движение, чтобы встать, но десятки рук машут, показывают, чтобы он не двигался.
      - Военные грузы не осматриваются. - Это голос водителя.
      - А я говорю, что есть приказ. Сегодня ночью...
      Автомобиль срывается с места, и сейчас же вдогонку трещат автоматные очереди. С крыши кузова летят щепки.
      Когда Арп наконец поднимает голову, он замечает, что его рука сжимает чью-то маленькую ладонь. Из-под бритого лба на него глядят черные глаза, окаймленные пушистыми ресницами. Арестантская одежда не может скрыть девичьей округлости фигуры. На левом рукаве - зеленая звезда. Низшая раса.
      Арп инстинктивно разжимает руку и вытирает ее о штаны. Общение с представителями низшей расы запрещено законами Медены. Недаром те, кто носит звезду, рождаются и умирают в лагерях.
      - Нас ведь не поймают? Правда, не поймают?!
      Дрожащий голосок звучит так жалобно, что Арп, забыв о законах, отрицательно качает головой.
      - Как тебя зовут?
      - Арп.
      - А меня - Жетта.
      Арп опускает голову на грудь и делает вид, что дремлет. Никто ведь не знает, как отнесутся к подобному общению там, куда их везут.
      Автомобиль свернул с шоссе и прыгает по ухабам, не сбавляя скорости. Арпу хочется есть. От голода и тряски его начинает мутить. Он пытается подавить кашель, стесняясь окружающих, но от этого позывы становятся все нестерпимее. Туловище сгибается пополам, и из горла рвется кашель вместе с брызгами крови.
      Этот приступ так изматывает Арпа, что нет сил оттолкнуть руку с зеленой звездой на рукаве, вытирающую пот у него со лба.
      x x x
      Горячий ночной воздух насыщен запахами экзотических цветов, полон треска цикад.
      Сброшена арестантская одежда. Длинная, до пят, холщовая рубаха приятно холодит распаренное в бане тело. Арп тщательно очищает ложкой тарелку от остатков каши.
      В конце столовой, у помоста, сложенного из старых бочонков и досок, стоят трое. Высокий человек с седыми волосами и загорелым лицом землепашца, видимо, главный. Второй - миловидный паренек в форме солдата армии Медены, тот, кто сидел за рулем автомобиля. Третья-маленькая женщина с тяжелой рыжей косой, обернутой вокруг головы. Ей очень к лицу белый халат.
      Они ждут, пока закончится ужин.
      Наконец стихает стук ложек. Главный ловко прыгает на помост.
      - Здравствуйте, друзья!
      Радостный гул голосов служит ответом на это непривычное приветствие.
      - Прежде всего я должен вам сообщить, что вы здесь в полной безопасности. Месторасположение нашего эвакопункта неизвестно властям.
      На серых изможденных лицах сейчас такое выражение счастья, что они кажутся даже красивыми.
      - Тут, на эвакопункте, вы должны будете пробыть от пяти до десяти дней. Точнее этот срок будет определен нашим врачом, потому что вам предстоит тяжелый, многодневный переход. Место, куда мы вас отведем, конечно, не рай. Там нужно работать. Каждую пядь земли наших поселений мы отвоевываем у джунглей. Однако там вы будете свободны, сможете обзавестись семьей и трудиться на собственное благо. Жилище, на первое время, вам подготовили те, кто прибыл туда раньше вас. Такая уж у нас традиция. А теперь я готов ответить на вопросы.
      Пока задают вопросы, Арп мучительно колеблется. Ему очень хочется узнать, можно ли в этих поселениях жениться на девушке низшей расы. Однако, когда он наконец решился и робко поднял руку, высокий мужчина с лицом землепашца уже сошел с помоста.
      Теперь к беглецам обращается женщина. У нее тихий певучий голос, и Арпу приходится напрягать слух, чтобы понять, о чем идет речь.
      Женщина просит всех лечь в постели и ждать медосмотра.
      Арп находит свою койку по навешенной на ней бирке, ложится на хрустящие прохладные простыни и немедленно засыпает.
      Сквозь сон он чувствует, что его поворачивают на бок, ощущает холодное прикосновение стетоскопа и, открыв глаза, видит маленькую женщину с рыжей косой, записывающую что-то в блокнот.
      - Проснулся? - Она улыбается, обнажая ослепительные ровные зубы.
      Арп кивает головой.
      - Ты очень истощен. С легкими тоже не все в порядке. Будешь спать семь дней. Сейчас мы тебя усыпим.
      Только теперь Арп замечает какой-то аппарат, придвинутый к постели.
      Женщина нажимает несколько кнопок на белом пульте, в мозг Арпа проникает странный гул.
      - Спать! - раздается далекий-далекий мелодичный голос, и Арп засыпает.
      Ему снится удивительный сон, полный солнца и счастья.
      Только во сне возможна такая упоительная медлительность движений, такое отсутствие скованности собственной тяжестью, такая возможность парить в воздухе.
      Огромный луг покрыт ослепительно белыми цветами. Вдалеке Арп видит высокую башню, светящуюся всеми цветами радуги. Арп слегка отталкивается от земли и медленно опускается вниз. Его непреодолимо влечет к себе сияющая башня, от которой распространяется неизъяснимое блаженство.
      Арп не один. Со всех сторон луга к таинственной башне стремятся люди, одетые так же, как и он, в длинные белые рубахи. Среди них - Жетта с полным подолом белых цветов.
      - Что это? - спрашивает у нее Арп, указывая на башню.
      - Столп Свободы. Пойдем!
      Они берутся за руки и вместе плывут в пронизанном солнечными лучами воздухе.
      - Подожди!
      Арп тоже набирает полный подол цветов, и они продолжают свой путь.
      У подножия башни они складывают цветы.
      - А ну, кто больше?! - кричит Жетта, порхая среди серых стеблей. Догоняй!
      Их пример заражает остальных. Проходит немного времени, и все подножие башни завалено цветами.
      Потом они жгут костры и жарят на огне большие куски мяса, насажанные на тонкие длинные прутья. Восхитительный запах шашлыка смешивается с запахом горящих сучьев, будит в памяти какие-то воспоминания, очень древние и очень приятные.
      Утолив голод, они лежат на земле у костра, глядя на звезды, большие незнакомые звезды в черном-черном небе.
      Когда Арп засыпает у гаснущего костра, в его руке покоится маленькая теплая рука.
      x x x
      Гаснут костры. Выключены разноцветные лампочки, опоясывающие башню. Внизу, у самой земли, открываются двери, и две исполинские механические лапы сгребают внутрь хлопок.
      В застекленном куполе старик с загорелым лицом смотрит на стрелку автоматических весов.
      - В пять раз больше, чем у всех предыдущих партий, - говорит он, выключая транспортер. - Боюсь, что при таком сумасшедшем темпе они и недели не протянут.
      - Держу пари на две бутылки, - весело ухмыляется миловидный парнишка в военной форме. - Протянут обычные двадцать дней. Гипноз - великая штука! Можно подохнуть от смеха, как они жрали эту печеную брюкву! Под гипнозом что угодно сделаешь. Правда, доктор?
      Маленькая женщина с тяжелой рыжей косой, обвивающей голову, не торопится с Ответом. Она подходит к окну, включает прожектор и внимательно смотрит на обтянутые кожей, похожие на черепа, лица.
      - Вы несколько преувеличиваете возможности электрогипноза, - говорит она, обнажая в улыбке острые зубы вампира. - Мощное излучение пси-поля способно только задать ритм работы и определить некую общность действий. Основное же - предварительная психическая настройка. Имитация побега, мнимые опасности - все это создало у них ощущение свободы, завоеванной дорогой ценой. Трудно предугадать, какие колоссальные резервы организма могут пробуждаться высшими эмоциями.
      СТАРИКИ
      Семако сложил бумаги в папку.
      - Все? - спросил Голиков.
      - Еще один вопрос, Николай Петрович. Задание Комитета по астронавтике в этом месяце мы не вытянем.
      - Почему?
      - Не успеем.
      - Нужно успеть. План должен быть выполнен любой ценой. В крайнем случае, я вам подкину одного программиста.
      - Дело не в программисте. Я давно просил вас дать еще одну машину.
      - А я давно вас просил выбросить "Смерч". Ведь эта рухлядь числится у нас на балансе. Поймите, что там мало разбираются в тонкостях. Есть машина и ладно. Мне уже второй раз срезают заявки. "Смерч"! Тоже название придумали!
      - Вы забываете, что...
      - Ничего я не забываю, - перебил Голиков. Все эти дурацкие попытки моделировать мозг в счетных машинах давно кончились провалом. У нас Вычислительный центр, а не музей. Приезжают комиссии, иностранные делегации. Просто совестно водить их в вашу лабораторию. Никак не могу понять, что вы нашли в этом "Смерче"?!
      Семако замялся.
      - Видите ли, Николай Петрович, я работаю на "Смерче" уже тридцать лет. Когда-то это была самая совершенная из наших машин. Может быть, это сентиментально, глупо, но у меня просто не поднимается рука...
      - Чепуха! Все имеет конец. Нас с вами, уважаемый Юрий Александрович, тоже когда-нибудь отправят на свалку. Ничего не поделаешь, такова жизнь!
      - Ну, вам-то еще об этом рано...
      - Да нет, - смутился Голиков - Вы меня неправильно поняли. Дело ведь не в возрасте. На пятнадцать лет раньше или позже - разница не велика. Все равно конец один. Но ведь мы с вами - люди, так сказать, хомо сапиенс, а этот, извините за выражение, драндулет - просто неудачная попытка моделирования.
      - И все же...
      - И все же выбросьте ее к чертям и в следующем квартале я вам обещаю машину самой последней модели. Подумайте над этим.
      - Хорошо, подумаю.
      - А план нужно выполнить во что бы то ни стало.
      - Постараюсь.
      x x x
      В окружении низких, изящных, как пантеры, машин с молекулярными элементами этот огромный громыхающий шкаф казался доисторическим чудовищем.
      - Чем ты занят? - спросил Семако.
      Автомат прервал ход расчета.
      - Да вот, проверяю решение задачи, которую решала эта... молекулярная. За ними нужен глаз да глаз. Бездумно ведь считают. Хоть и быстро, да бездумно.
      Семако откинул щиток и взглянул на входные данные. Задача номер двадцать четыре. Чтобы повторить все расчеты, "Смерчу" понадобится не менее трех недель. И чего это ему вздумалось?
      - Не стоит, - сказал он, закрывая крышку. - Задача продублирована во второй машине, сходимость вполне удовлетворительная.
      - Да я быстро. - Стук машины перешел в оглушительный скрежет. Лампочки на панели замигали с бешеной скоростью. - Я ведь ух как быстро умею!
      "Крак!" - сработало реле тепловой защиты. Табулятор сбросил все цифры со счетчика. Автомат сконфуженно молчал.
      - Не нужно, - сказал Семако, - отдыхай пока. Завтра я тебе подберу задачку.
      - Да... вот видишь, схема не того... а то бы я...
      - Ничего, старик. Все будет в порядке. Ты остынь получше.
      - Был у шефа? - спросил "Смерч".
      - Был.
      - Обо мне он не говорил?
      - Почему ты спрашиваешь?
      - На днях он сюда приходил с начальником АХО. Дал указания. Этого монстра, говорит, на свалку, за ненадобностью. Это он про меня.
      - Глупости! Никто тебя на свалку не отправит.
      - Мне бы схемку подремонтировать, лампы сменить, я бы тогда знаешь как?..
      - Ладно, что-нибудь придумаем.
      - Лампы бы сменить, да где их нынче достанешь? Ведь, поди, уже лет двадцать, как сняли с производства?
      - Ничего. Вот разделаемся с планом, соберу тебе новую схему на полупроводниках. Я уже кое-что прикинул.
      - Правда?!
      - Подремонтируем и будем на тебе студентов учить. Ведь ты работаешь совсем по другому принципу, чем эти, нынешние.
      - Конечно! А помнишь, какие задачи мы решали, когда готовили твой первый доклад на международном конгрессе?
      - Еще бы не помнить!
      - А когда ты поссорился с Людой, я тебе давал оптимальную тактику поведения. Помнишь? Это было в тысяча девятьсот... каком году?
      - В тысяча девятьсот шестьдесят седьмом. Мы только что поженились.
      - Скажи... тебе ее сейчас очень не хватает?
      - Очень.
      - Ох, как я завидую!
      - Чему ты завидуешь?
      - Видишь ли... - Автомат замолк.
      - Ну, говори.
      - Не знаю, как это лучше объяснить... Я ведь совсем не боюсь... этого... конца. Только хочется, чтобы кому-то меня не хватало, а не так просто... на свалку за ненадобностью. Ты меня понимаешь?
      - Конечно, понимаю. Мне очень тебя будет не хватать.
      - Правда?!
      - Честное слово.
      - Дай, я тебе что-нибудь посчитаю.
      - Завтра утром. Ты пока отдыхай.
      - Ну, пожалуйста!
      Семако вздохнул:
      - Я ведь тебе дал вчера задачу.
      - Я... я ее плохо помню. Что-то с линией задержки памяти. У тебя этого не бывает?
      - Чего?
      - Когда хочешь что-то вспомнить и не можешь.
      - Бывает иногда.
      - А у меня теперь очень часто.
      - Ничего, скоро мы тебя подремонтируем.
      - Спасибо! Так повтори задачу.
      - Уже поздно, ты сегодня все равно ничего успеешь.
      - А ты меня не выключай на ночь. Утром придешь, а задачка уже решена.
      - Нельзя, - сказал Семако, - пожарная охрана не разрешает оставлять машины под напряжением.
      "Смерч" хмыкнул.
      - Мы с тобой в молодости и не такие штуки выкидывали. Помнишь, как писали диссертацию? Пять суток без перерыва.
      - Тогда было другое время. Ну, отдыхай, я выключаю ток.
      - Ладно, до утра!
      x x x
      Утром, придя в лабораторию, Семако увидел трех дюжих парней, вытаскивавших "Смерч".
      - Куда?! - рявкнул он. - Кто разрешил?!
      -Николай Петрович велели, - осклабился начальник АХО, руководивший операцией, - в утиль за ненадобностью.
      - Подождите! Я сейчас позвоню...
      Панель "Смерча" зацепилась за наличник двери, и на пол хлынул дождь стеклянных осколков.
      - Эх вы!.. - Семако сел за стол и закрыл глаза руками.
      Машину выволокли в коридор.
      - Зина!
      - Слушаю, Юрии Александрович'
      - Вызовите уборщицу. Пусть подметет. Если меня будут спрашивать, скажите, что я уехал домой.
      Лаборантка испуганно взглянула на него.
      - Что с вами, Юрий Александрович?! На вас лица нет. Сейчас я позвоню в здравпункт
      - Не нужно. - Семако с трудом поднялся со стула. - Просто я сегодня потерял лучшего друга... Тридцать лет... Ведь я с ним... даже... мысленно разговаривал иногда... Знаете, такая глупая стариковская привычка.
      ОГРАБЛЕНИЕ ПРОИЗОЙДЕТ В ПОЛНОЧЬ
      Патрик Рейч, шеф полиции, уселся в услужливо пододвинутое кресло и огляделся по сторонам. Белые панели с множеством кнопок и разноцветных лампочек чем-то напоминали автоматы для приготовления коктейлей. Сходство Вычислительного центра с баром дополнялось двумя девицами-операторами, восседавшими за пультом в белых халатах. Девицы
      явно злоупотребляли косметикой, и это определенно не нравилось Рейчу. Так же, как, впрочем, и вся затея с покупкой электронной машины. Собственно говоря, если бы Министерство внутренних дел поменьше обращало внимания на газеты, нечего было бы заводить все эти новшества. Кто-кто, а Патрик Рейч за пятьдесят лет работы в полиции знал, что стоит появиться какому-нибудь нераскрытому преступлению, как газетчики поднимают крик о том, что полиция подкуплена гангстерами. Подкуплена! А на кой черт им ее подкупать, когда любой гангстерский синдикат располагает значительно большими возможностями, чем сама полиция. К их услугам бронированные автомобили, вертолеты, автоматическое оружие, бомбы со слезоточивым газом и, что самое главное, возможность стрелять по кому угодно и когда угодно. Подкуплена!..
      Дэвида Логана корчило от нетерпения, но он не решался прервать размышления шефа. По всему было видно, что старик настроен скептически, иначе он бы не делал вида, будто все это его не касается. Ну что ж, посмотрим, что он запоет, когда все карты будут выложены на стол. Такое преступление готовится не каждый день!
      Рейч вынул из кармана трубку и внимательно оглядел стены в поисках надписи, запрещающей курить.
      - Пожалуйста! - Логан щелкнул зажигалкой.
      - Благодарю!
      Несколько минут Рейч молча пыхтел трубкой.
      Логан делал карандашом отметки на перфоленте, исподтишка наблюдая за шефом.
      - Итак, - наконец произнес Рейч, - вы хотите меня уверить, что сегодня ночью будет сделана попытка ограбления Национального банка?
      - Совершенно верно!
      - Но почему именно сегодня и обязательно Национального банка?
      - Вот! - Логан протянул шефу небольшой листок. - Машина проанализировала все случаи ограбления банков за последние пятьдесят лет и проэкстраполировала полученные данные. Очередное преступление, - карандаш Логана отметил точку на пунктирной кривой, - очередное преступление должно произойти сегодня.
      - Гм.. - Рейч ткнул пальцем в график. - А где тут сказано про Национальный банк?
      - Это следует из теории вероятностей. Математическое ожидание...
      Национальный банк. Рейч вспомнил ограбление этого банка в 1912 году. Тогда в яростной схватке ему прострелили колено, и все же он сумел догнать бандитов на мотоцикле. Буколические времена, когда преступники действовали небольшими группами и были вооружены старомодными кольтами. Тогда отвага и ловкость чего-то стоили. А сейчас... "Математическое ожидание", "корреляция", "функции Гаусса", какие-то перфокарты, о, господи' Не полицейская служба, а семинар по математике.
      - ...таким образом, не подлежит сомнению, что банда Сколетти.. .
      - Как вы сказали?! - очнулся Рейч.
      - Банда Сколетти. Она располагает наиболее современной техникой для вскрытия сейфов и давно уже не принимала участия в крупных делах.
      - Насчет Сколетти - это тоже данные машины?
      - Машина считает, что это будет банда Сколетти. При этом вероятность составляет восемьдесят шесть процентов.
      Рейч встал и подошел к пульту машины.
      - Покажите, как она работает.
      - Пожалуйста! Мы можем повторить при вас все основные расчеты.
      - Да нет, я просто так, из любопытства. Значит, Сколетти со своими ребятами сегодня ночью вскроют сейфы Национального банка?
      - Совершенно верно!
      - Ну что ж, - усмехнулся Рейч. - Мне остается только его пожалеть.
      - Почему?
      - Ну как же! Готовится ограбление, о нем знаем мы с вами, знает машина, но ничего не знает сам Сколетти.
      Логана захлестнула радость реванша.
      - Вы ошибаетесь, - злорадно сказал он. - Банда Сколетти приобрела точно такую же машину. Можете не сомневаться, она им подскажет, когда и как действовать.
      x x x
      Жан Бристо променял университетскую карьеру на деньги, и ничуть об этом не жалел. Он испытывал трезвое самодовольство человека, добровольно отказавшегося от райского блаженства ради греховных радостей в сей земной юдоли. Что же касается угрызений совести оттого, что он все свои знания отдал гангстерскому синдикату, то нужно прямо сказать, что подобных угрызений Жан не чувствовал. В конце концов, работа программиста - это работа программиста, и папаша Сколетти платил за нее в десять раз больше, чем любая другая фирма. Вообще все это скорее всего напоминало игру в шахматы. Поединок на электронных машинах. Жан усмехнулся и, скосив глаза, посмотрел на старого толстяка, которому в этот момент телохранитель наливал из термоса вторую порцию горячего молока. Вот картина, за которую корреспонденты газет готовы перегрызть друг другу глотки: гроза банков Педро Сколетти пьет молочко.
      - Ну что, сынок? - Сколетти поставил пустой стакан на пульт машины и обернулся к Бристо. - Значит, твоя гадалка ворожит на сегодня хорошее дельце?
      Бристо слегка поморщился при слове "гадалка". Нет, сэр, если вы уж решили приобрести электронную машину и довериться голосу науки, то будьте добры обзавестись и соответствующим лексиконом.
      - Мне удалось, - сухо ответил он, - найти формулу, выражающую периодичность ограблений банков. Разумеется, удачных ограблений, - добавил он, беря в руки школьную указку. - Вот здесь, на этом плакате, они изображены черными кружками. Красные кружки - это ограбления, подсчитанные по моей формуле. Расположение кружков по вертикали соответствует денежной ценности, по горизонтали - дате ограбления. Как видите, очередное крупное ограбление приходится на сегодняшнее число. Не вижу, почему бы нам не взять такой куш.
      - Какой куш?
      - Сорок миллионов.
      Один из телохранителей свистнул. Сколетти в ярости обернулся. Он ненавидел всякий неожиданный шум.
      Некоторое время глава синдиката сидел, тихо посапывая. Очевидно, он обдумывал предложение.
      - Какой банк?
      - Национальный.
      - Так...
      Чувствовалось, что Сколетти не очень расположен связываться с Национальным банком, на котором синдикат уже дважды ломал себе зубы. Однако, с другой стороны, сорок миллионов - это такая сумма, ради которой можно рискнуть десятком ребят.
      Бристо понимал, почему колеблется Сколетти, и решил использовать главный козырь:
      - Разумеется, все проведение операции будет разработано машиной.
      Кажется, Бристо попал в точку. Больше всего Сколетти не любил брать на себя ответственность за разработку операции. Пожалуй, стоит попробовать, если машина... Но тут его осенило:
      - Постой! Говорят, что старик Рейч тоже установил у себя в лавочке какую-то машину. А не случится так, что они получат от нее предупреждение?
      - Возможно, - небрежно ответил Бристо. Однако у нас в этом деле остается некоторое преимущество: мы знаем, что у них есть машина, а они про нашу могут только догадываться.
      - Ну и что?
      - Вот тут-то вся тонкость. Машина может разработать несколько вариантов ограбления. Одни из них будут более удачными, другие - менее. Предположим, что полиция получила от своей машины предупреждение о возможности ограбления. Тогда они поручат ей определить, какой из синдикатов будет проводить операцию и какова тактика ограбления. Приняв наилучший вариант за основу, они разработают в соответствии с ним тактику поведения полиции.
      - Ну и прихлопнут нас.
      - Ни в коем случае!
      - Почему же это?
      - А потому, что мы, зная об этом, примем не наилучший вариант, а какой-нибудь из второстепенных.
      Сколетти энергично покрутил носом.
      - Глупости! Просто они устроят засаду в банке и перебьют нас, как цыплят.
      - Вот тут-то вы и ошибаетесь, - возразил Бристо. - Рейч ни в коем случае не решится на засаду.
      - Это еще почему?
      - По чисто психологическим причинам.
      - Много ты понимаешь в психологии полицейских, - усмехнулся Сколетти. А я-то знаю старика больше тридцати лет. Говорю тебе: Рейч любит действовать наверняка и ни за что не откажется от засады.
      Бристо протянул руку и взял со стола рулон перфоленты.
      - Я, может быть, и мало знаю психологию полицейских, но машина способна решить любой психологический этюд, при соответствующей программе, разумеется. Вот решение такой задачи. Дано: Рейчу семьдесят четыре года. Кое-кто в Министерстве внутренних дел давно уже подумывает о замене его более молодым и менее упрямым чиновником. Во-вторых, на засаду в Национальном банке требуется разрешение Министерства внутренних дел и санкция Министерства финансов. Что выигрывает Рейч от засады? Чисто тактическое преимущество. Чем Рейч рискует в случае засады? Своей репутацией, если он не сможет отбить нападение. Тогда все газеты поднимут вой, что полиция неспособна справиться с шайкой гангстеров, даже в тех случаях, когда о готовящемся преступлении известно заранее. В еще более глупое положение Рейч попадет, если засада будет устроена, а попытки ограбления не последует. Спрашивается: станет ли Рейч просить разрешения на засаду, раз он сам не очень доверяет всяким машинным прогнозам? Ответ: не станет. Логично?
      Сколетти почесал затылок.
      - А ну, давай посмотрим твои варианты операций, - буркнул он, усаживаясь поудобнее.
      x x x
      - Ну что ж, - сказал Рейч, - ваш первый вариант вполне в стиле Сколетти. Все рассчитано на внешние эффекты - и прорыв на броневиках, и взрывы петард, и весь план блокирования района. Однако я не понимаю, зачем ему устраивать ложную демонстрацию в этом направлении. - Палец шефа полиции указал на одну из магистралей центра города. - Ведь отвлечение сюда большого количества полицейских имеет смысл только в том случае, если бы мы знали о готовящемся ограблении и решили бы подготовить им встречу.