Не лучше подвигалось дело у Пинты. Ему было удалось сколотить штурмовой отряд из десяти галатейцев, но когда выяснилось, что речь идет не о штурме одной из горных вершин, а о каких-то других делах, о которых Пинта говорил весьма загадочно, отряд распался.
      Люпус подошел к своим помощникам. Те поспешно встали.
      - Дальше так действовать нельзя, - сказал он, сверля их взглядом. - Еще неделя, и мы станем посмешищем всей планеты. Необходимо менять тактику.
      Сегодня ночью мы захватим золотой запас Галатеи.
      * * * Было пять часов утра - самое темное время на Галатее. Отряд продвигался к складу, сохраняя полную тишину. Шедший первым Люпус сделал знак своим помощникам подойти к нему вплотную.
      - Стрельбы не открывать, - сказал он шепотом. - Стражу снимем ножами.
      Пинта останется охранять вход, а мы с Прохом займемся сейфами.
      - Далеко до склада? - спросил прерывающимся шепотом Прох. Он очень устал тащить на себе квантовый вскрыватель сейфов.
      - Вот ворота. Я иду первым. Стойте здесь. Когда будет снят часовой, я свистну.
      Люпус исчез во мраке. В ночной тишине было слышно только тяжелое дыхание Хиндея.
      Внезапно на складе вспыхнул свет.
      - Тревога! Пожалуй, Прох, нам лучше смыться, - прошептал Пинта. - Я так и знал, что у них там автоматика!
      - Прох! Пинта! - Люпус показался в освещенных воротах. - Склад не охраняется. Золото в слитках - прямо на земле. Жмите сюда!
      * * *
      Прошло трое суток со дня захвата склада. Пока галатейцы не проявляли по этому поводу никакого беспокойства.
      Друзья сидели на слитках золота, не спуская глаз с закрытых ворот, готовые отразить любое нападение. Рядом с ними лежали лучевые пистолеты.
      Прошли еще сутки, и постоянное напряжение начало утомлять. Чтобы скоротать время. Люпус предложил сыграть в покер. Играли на слитки.
      ...Шли шестые сутки с начала операции.
      - Двести, - сказал Прох.
      - Пас, - ответил Пинта.
      - Еще сто, - поднял ставку Люпус.
      - И еще сто пятьдесят, - добавил Прох.
      - Откройся.
      - Каре королей!
      Люпус тихо выругался. Уже больше двух третей золотого запаса перешли к Проху. Такая концентрация капитала и духовной власти в одних руках создавала реальную угрозу положению диктатора. Эст небрежно бросил карты. Одна из них упала на землю. Прох нагнулся, чтобы ее поднять.
      Люпус был мастером своего дела. Когда затылок Проха поравнялся со стволом пистолета, ослепительный луч прошил насквозь голову новоиспеченного финансового магната.
      - Зачем ты это сделал? - спросил бледный Пинта. - Что же теперь будет?
      - Придется воссоединить церковь с полицией, - небрежно ответил Люпус, поработаешь. Пинта, за двоих.
      * * * Прошло еще семь дней. Галатейцы не появлялись. Казалось, они совершенно не интересовались своим золотом.
      Моросил дождь. Пинта, как мокрый воробей, сидел, втянув голову в плечи.
      Наученный опытом, он вежливо отклонял все предложения Эста сыграть в карты.
      Кончились запасы продовольствия.
      - Знаешь, Люпус, - мечтательно сказал Пинта, - в центральной тюрьме двенадцати планет все-таки было лучше, чем здесь. Кислорода, правда, там поменьше, но зато крыша над головой, горячая пища, а на прогулках можно перекинуться несколькими словами с приятелями и всегда узнать что-нибудь новенькое.
      Люпус презрительно посмотрел на него.
      - Может быть, ты рассчитываешь, что твои подвиги при захвате звездолета заставят присяжных заменить тебе смертный приговор на общественное порицание?
      Пинта опустил голову.
      - Конечно, Люпус, Синих Солнц нам не видать больше, как своих ушей, но чего мы добьемся, сидя здесь на этих слитках? По-видимому, это золото им просто не нужно. Валяется на складе без всякой охраны. Никакой власти оно нам не даст. Зря мы только мокнем под дождем.
      - Подождем еще денек. Золото это всегда золото. Не может быть, чтобы они про него забыли.
      Люпус был прав. К вечеру у ворот появился парламентер - старичок со слуховым аппаратом, один из слушателей второй проповеди Проха.
      - Откройте ворота! - крикнул он, стараясь разглядеть через ажурную решетку лица экспроприаторов. - Сейчас придут машины за золотом!
      Люпус с пистолетом в руках подошел к воротам.
      - Как бы не так! Золото теперь наше, и всякий, кто попробует сюда сунуться, живым назад не уйдет!
      - Это мое золото! - завизжал старичок. - Вы не имеете права захватывать чужое золото, это беспрецедентный случай!
      Положение прояснилось. Наконец-то вместо таинственной безликой массы галатейцев перед Люпусом был реальный обладатель богатств Галатеи. В таких ситуациях он чувствовал себя как рыба в воде.
      - Послушай, - в голосе Эста появились добродушные нотки. - Золото теперь наше, но я не хочу, чтобы новый порядок на вашей планете начался с нарушения права частной собственности. Номинально ты останешься владельцем золота, а распоряжаться им будем мы. С сегодняшнего дня все слитки поступают в фонд Промышленно-финансового банка, а ты назначаешься его директором. Думаю, что десяти процентов акций тебе хватит.
      - Отдайте мое золото! - продолжал кричать старичок. - Если для ваших опытов нужно золото, то я вам приготовлю несколько тонн, но не раньше, чем через неделю, а это золото я сегодня должен превратить в свинец. Вы не имеете права задерживать пробный пуск моей установки.
      - В свинец? В какой свинец? - Люпусу показалось, что он ослышался.
      - В обыкновенный свинец для защиты реакторов. Я руководитель лаборатории алфизики и синтезирую тяжелые металлы из кварцевого песка. На первой установке мы не могли подняться выше золота. Эти слитки полуфабрикат для второго каскада, превращающего золото в свинец. Отдайте мне мое золото!
      - Открой ему ворота, Пинта.
      Старичок вбежал в склад, быстро пересчитал слитки и подпрыгивающей походкой направился к выходу.
      - Через недельку я пришлю несколько тонн золота для ваших опытов, крикнул он Эсту на ходу. Люпус сплюнул и пошел к воротам.
      - Куда ты, Люпус?
      - Просить у этих ангелов горючее для звездолета. Решил отправиться в Страну Голубых Обезьян.
      - Но они же голозадые, лазят по деревьям и жрут какие-то корни.
      - Ничего не поделаешь, не так уж много осталось мест в Галактике, где еще можно стать диктатором.
      - А как же я? - жалобно спросил Пинта.
      - Ты полетишь со мной, - ответил великодушный Эст. - Жаль, что нет Проха, он бы мне там тоже пригодился.
      Фантастика вторгается в детектив, или Последнее дело комиссара Дебрэ 1. Хмурое утро Комиссар Дебрэ проснулся в 9 часов. Впрочем, "проснулся" не то слово.
      Если вы до трех часов ночи занимались тем, что бесплодно обшаривали огромный особняк в поисках спрятанной кем-то бомбы с часовым механизмом, если после этого вас терзал жестокий приступ язвы желудка и вам вкатили изрядную дозу наркотика, то правильнее было бы сказать, что вы очухались или, в крайнем случае, продрали глаза.
      Дебрэ надавил пальцами на живот. Притаившаяся было боль снова рванула когтями желудок. Вот она, награда за сорок лет работы в уголовной полиции.
      Тут все: и бессонные ночи, и съеденные наспех сандвичи сомнительной свежести, и бесконечное количество выкуренных трубок в поисках разгадки очередной головоломки. К сожалению, подорвано не только здоровье, но нечто более существенное - вера в человека. Газеты, захлебываясь, превозносят знаменитый метод комиссара Дебрэ. А если разобраться, что, собственно, представляет этог пресловутый метод? Не что иное, как знание человеческих слабостей и страстишек. Уж кому-кому, а Дебрэ известно, что огромное количество преступлений совершается по совсем пустяковым поводам. Уязвленное самолюбие, зависть, ревность. Странный парадокс: чем сложнее преступление, тем примитивнее его причины. Полицейский комиссар должен быть прежде всего психологом, и тогда становится ясным многое. В искусстве раскрытия преступлений не существует мелочей. Очевидная версия - далеко не всегда самая правильная. Понять характер преступника, уметь вжиться в его психологию, почувствовать подсознательные мотивы преступления удается далеко не каждому, однако, если вы овладели этим методом, успех обеспечен. Но какой ценой дается этот успех? Решение психологических этюдов требует максимального напряжения всех духовных сил, а за это тоже приходится расплачиваться. Рано или поздно вы чувствуете себя совершенно опустошенным, а люди, которые вас окружают...
      Дебрэ взял с ночного столика трубку и протянул руку в поисках коробки с табаком. Ее не оказалось на привычном месте, и тут он вспомнил все, что было ночью. Как он корчился в кровати от боли и как перепуганная насмерть жена вызвала по телефону доктора Малинду. Конечно, чушь вызывать в таких случаях полицейского врача, специалиста по судебно-медицинской экспертизе, но мадам Дебрэ уверена, что Малинда - лучший из врачей Парижа. Может быть, оно и так, но было бы спокойнее, если б приехал не Малинда, а кто-нибудь другой. Тогда бы удалось обойти вопрос о курении. С Малиндой это не прошло. "Отныне ни одной затяжки, вы слышите, мадам Дебрэ? Это на вашей совести. Весь табак - немедленно в мусоропровод!"
      Дебрэ встал и босиком, чтобы не привлечь внимания жены, прошел в переднюю. Он пошарил в карманах пальто. Тщетная надежда! Кисет с табаком исчез и оттуда.
      Дебрэ тихонько выругался и, посасывая пустую трубку, снова улегся в постель. "Ну его все к дьяволу! - подумал он. - Сегодня же подаю прошение об отставке. В конце концов, жизнь на пенсии тоже имеет свои прелести". Он представил себе маленький домик на берегу Луары, который они с женой давно уже облюбовали для покупки. Жить подальше от Парижа, удить рыбу и читать детективные романы. Спать до десяти часов, вечером смотреть передачи по телевизору. Совсем неплохо. Можно еще разводить шампиньоны. Итак, решено!
      Прошение будет вручено сегодня. Откладывать не имеет смысла, тем более что дело с бомбой в особняке Костагенов, видимо, просто дурацкая мистификация.
      Комиссар закрыл глаза и попытался вспомнить голос человека, звонившего ему по телефону. Он говорил через платок. Старый трюк. Как удалось выяснить, звонил из автомата в районе Монмартра. В преувеличенно учтивых выражениях сообщил о готовящемся покушении. На вопрос, откуда ему это известно, не ответил. Просто положил трубку. Интересно, зачем это ему понадобилось? Ведь особняк Костагенов...
      Дебрэ вскочил и торопливо начал одеваться. Он совершенно забыл, что бедняга Морранс до сих пор дежурит у особняка.
      Стояла отвратительная погода. Холодный ноябрьский ветер гнал со стороны Сены низкие тучи. Моросил дождь пополам со снегом. Прохожие шли, подняв воротники пальто и упрятав руки в карманы. Веселый, жизнерадостный Париж выглядел сегодня серым, как на выцветшей фотографии.
      На углу бульвара Вольтера Дебрэ, вместо того чтобы сесть в автобус, взял такси.
      Он велел шоферу остановиться в начале улицы и пешком пошел по направлению к особняку Костагенов. Вот оно, нелепое здание постройки начала XVIII века. Интересно, сколько представителей рода Костагенов родилось и умерло под этой крышей? Вообще-то владельцы одного из крупнейших состояний могли бы обзавестись домом покомфортабельнее. Дебрэ вспомнил многочисленные коридоры, тупики, винтовые лестницы и потайные двери. Право, в наше время все это выглядит просто глупо.
      В маленьком скверике, наискосок от дома, сидел съежившийся от холода Морранс.
      - Доброе утро, малыш!
      - О, это вы, комиссар! А я думал, что обо мне уже забыли.
      - Ну, рассказывай.
      - Рассказывать нечего. Никто не входил и не выходил. Только час назад во двор въехал зеленщик, оставил там овощи и уехал.
      Дебрэ нахмурился.
      - Вот как?! Нужно посмотреть, что он там привез.
      - Проверил. Завел разговор об артишоках и капусте и перещупал все кочаны. Ничего...
      - Ладно, отправляйся спать.
      - А разве меня не сменят?
      - Нет. Видимо, все дело не стоит выеденного яйца. Просто глупая шутка.
      Меня ждет на углу такси, если хочешь, подвезу домой.
      - Спасибо, комиссар, но, право, если я сейчас не выпью рюмочку, грипп мне обеспечен, а тут как раз поблизости...
      - Хорошо, лечись, но не переусердствуй.
      Дебрэ похлопал его по плечу и направился к такси.
      2. Зоя Никитична На набережной Орфевр ветер казался еще более холодным. Дебрэ углубился под своды здания уголовной полиции, где вечно гулял сквозняк, быстро поднялся по лестнице и вдохнул привычный застоявшийся запах табака и пыли.
      Он невольно ощутил грусть при мысли, что скоро ему уже не придется приходить сюда каждое утро.
      Он вошел в кабинет и повесил в стенной шкаф пальто и шляпу. В кабинете было холодно, и Дебрэ вновь пожалел, что так легко согласился убрать старую печку. Пожалуй, несколько хороших поленьев были бы сейчас как раз кстати.
      Открыв дверь в комнату инспекторов, он сделал приветственный жест.
      - Что нового, мальчики?
      - Два раза звонили из министерства внутренних дел, - сказал Дюка. Просили вас позвонить, как только придете. Телефон я записал на вашем блокноте.
      - Ладно! - недовольно буркнул Дебрэ. - Позвоню, когда будет время.
      Он не сомневался в том, что история с бомбой уже известна чиновникам министерства. Глупейшая ситуация. Наверняка инспекторы зубоскалили все утро по этому поводу. Рассказывали в лицах, как комиссар попался на элементарную мистификацию, полночи разрывал уголь в подвале и ползал по чердаку. А теперь еще эти сопляки в министерстве!
      Дебрэ сунул в рот трубку и машинально похлопал себя по карманам.
      Вспомнив, что табака нет, он совсем расстроился.
      Ведь у каждого из нас бывают такие дни, когда все не клеится. Правда?
      Он достал из ящика чистый лист бумаги и принялся составлять прошение об отставке.
      Вошел Дюка и принес свежую почту. В это время зазвонил телефон.
      - Послушай, - попросил Дебрэ, ставя размашистую подпись под прошением.
      Дюка снял трубку.
      - Это вас, комиссар. Из министерства.
      Дебрэ поморщился и придвинул к себе аппарат.
      - Комиссар Дебрэ у телефона!
      Несколько минут он слушал, удивленно подняв брови, а затем кратко сказал: "Хорошо, присылайте". - и раздраженно дал отбой.
      - Что-нибудь новое, комиссар? - спросил Дюка.
      - У них всегда что-нибудь новое. Сейчас нам пришлют практикантку.
      Дюка улыбнулся.
      - Женщина-криминалист, как раз то, чего нам не хватало! Умоляю, комиссар, если она хорошенькая, прикомандируйте ее ко мне.
      Дебрэ засопел. Он сегодня не был расположен к шуткам.
      - Не знаю, как насчет внешности, а вот то, что она русская, мне уже известно.
      Дюка свистнул.
      - Русская? Откуда же такой сюрприз?
      - Из Ленинграда. По научному обмену.
      - Так... Какие-нибудь распоряжения будут?
      - Встретить ее на улице и привести сюда.
      - Слушаюсь! - Дюка осторожно прикрыл за собой дверь.
      Дебрэ спрятал прошение в стол и начал просматривать почту. Он делал пометки на полях, кому из инспекторов следует подготовить ответ. Все это были мелкие дела, но Дебрэ хотелось разделаться с ними до вступления в должность нового комиссара. Чем меньше окажется незаконченной работы, тем скорее он сможет покинуть стены уголовной полиции. Он догадывался, кто будет назначен на его место. Комиссар района Иври, один из тех молокососов с университетским образованием, которые сейчас так быстро продвигаются по служебной лестнице... Да... В наше время все меняется, даже полицейская служба. На смену старой гвардии, считавшей раскрытие преступлений искусством, приходят молодые апостолы электронного века. Дебрэ усмехнулся, вспомнив статью, в которой автор доказывал, что один вычислительный центр может заменить сотню квалифицированных криминалистов. Нет уж, дудки! Никогда ваши электронные машины не будут в состоянии проникнуть в самую глубь человеческой души, а без этого нельзя раскрыть ни одно серьезное преступление. Конечно, полезно иметь под рукой электронную машину для быстрого получения справок, но разве в этом дело?
      - Разрешите, комиссар? - Дюка приоткрыл дверь и подмигнул Дебрэ.
      - Прошу вас!
      Дверь распахнулась, и в кабинет вошла женщина.
      С профессиональной точностью Дебрэ отметил, что лет ей больше сорока, рост сто шестьдесят сантиметров, вес около восьмидесяти килограммов, что цвет губной помады плохо гармонирует с лаком для ногтей, что она близорука и что очки с толстыми стеклами отнюдь ее не красят.
      - Прошу! - повторил он, встав из-за стола, и направился ей навстречу.
      - Комиссар Дебрэ?
      - К вашим услугам.
      - Моя фамилия Стрелкина, Зоя Никитична Стрелкина. Вот письмо из министерства внутренних дел. - Она вынула из сумочки конверт.
      - Да, я знаю. Мне звонили.
      Дебрэ жестом пригласил ее и Дюка сесть.
      - Итак, мадам Стель...
      - О, просто Зоя Никитична.
      - Зоя Ники... - Произнести это странное имя было не под силу ни одному французу. - Зоя... Ники?..
      Стрелкина рассмеялась.
      - Зовите меня просто Зоя. Это легче. А я вас буду называть "комиссар", хорошо?
      - Хорошо. Вы надолго к нам?
      - Недели на две. Дело в том, что моя основная работа в Сорбонне, а здесь я надеюсь собрать дополнительный материал к своей диссертации.
      - Что ж, - Дебрэ встал, показывая, что аудиенция закончена. - Я вас прикомандирую к инспектору Дюка. Ему тоже будет полезно ознакомиться с методами советских криминалистов.
      На лице Дюка было написано такое отчаяние, что Дебрэ счет нужным позолотить пилюлю.
      - Дюка - один из способнейших инспекторов. Лучше его никто не введет вас в курс работы уголовной полиции.
      Стрелкина громко расхохоталась.
      - О нет, комиссар! Тут явное недоразумение. Зря вы не прочли письмо. Я не криминалистка, а литературовед. Ничему научить инспектора Дюка я не смогу. Меня интересуете вы, а не уголовная полиция.
      - Простите, я не совсем понимаю...
      - Конечно, не понимаете. Поэтому я и хочу объяснить. Тема моей диссертации - проникновение фантастики в детектив. А вы меня интересуете потому, что ведь именно вы послужили Сименону прототипом комиссара Мегрэ, не правда ли?
      Дебрэ нахмурился. Упоминание о комиссаре Мегрэ всегда вызывало у него сложные и противоречивые чувства. С одной стороны, конечно, лестно, что весь мир знает тебя как двойника литературного героя, а с другой...
      - В известной степени это так, - нехотя ответил он. - Сименон действительно использовал материалы ряда дел, которые я расследовал. Больше того, он неплохо понял мой метод. Однако в ряде случаев...
      - Прекрасно! - перебила Стрелкина. - В конце концов, Сименон писатель, а не газетный репортер. За ним всегда остается право на художественный вымысел. Именно поэтому я намерена ознакомиться с методом мышления самого комиссара Дебрэ.
      - С какой целью? - сухо спросил он.
      - Чтобы выяснить, подчинен ли он целиком законам классического детектива, или наш электронно-атомный век внес в него элементы, свойственные современной фантастике.
      - Если вы имеете в виду применение электронных машин для расследования преступлений, то могу прямо сказать, что считаю это ерундой. Я сторонник психологического метода, и никакая машина...
      Стрелкина не дала ему договорить:
      - Речь идет не о машинах, а именно о психологическом методе. Точнее - о человеческом мышлении. Оно может быть разным. Например, рациональным или парадоксальным. Современной фантастике, как и науке, все в большей степени становится свойственно парадоксальное мышление. Не ошибусь, если скажу, что это веяние века. Наступает время, когда преступники тоже начинают мыслить иначе, и если тот, кто расследует преступление, не в состоянии понять заложенный в нем парадокс, то рано или поздно... - Она оборвала свою тираду очень выразительной гримасой.
      Дебрэ сел. Ему совершенно ни к чему была эта практикантка со всеми ее сумасбродными идеями. Однако перед выходом на пенсию не стоило портить отношения с министерством внутренних дел. Ведь наградные, на которые он мог рассчитывать... А может быть, он просто хитрил сам с собой. Вполне благовидный предлог, чтобы отложить на две недели прошение об отставке.
      Объяснить жене, что при создавшейся ситуации его присутствие здесь просто необходимо. Международный культурный обмен и все такое.
      - Так как вы представляете себе свою работу здесь?
      - О, я ни на что не претендую! Разрешите мне быть безмолвной свидетельницей вашей работы. Если вы здесь поставите для меня маленький столик, я буду вполне удовлетворена, а чтобы быть вам полезной, я могла бы взять на себя секретарские обязанности.
      Этого только не хватало!
      - Я привык обходиться без секретаря, - сказал Дебрэ. - Что же касается столика, то Дюка все сейчас устроит.
      - Отлично! - Стрелкина извлекла из сумочки портсигар. - Вы не возражаете?
      - Пожалуйста, курите.
      При этом глаза Дебрэ загорелись хищным огнем. Стрелкина протянула ему портсигар.
      - Если разрешите, я возьму две.
      Он разорвал сигареты и высыпал табак в трубку. Тем временем Стрелкина уже успела закурить.
      Дюка вдохнул воздух и удивленно поднял брови.
      Дебрэ зажег трубку. Казалось, что у него под носом вспыхнул пороховой заряд.
      - Кхе-кхе-кхе!
      - Что, слишком крепкие? - осведомилась Стрелкина.
      - Да... кхе-кхе! Любопытный табак.
      - Сигареты "Памир". Других я не признаю.
      - И много их у вас? - деликатно спросил Дюка.
      - Целый чемодан. Меня еще в Москве предупредили, что ваши сигареты трава.
      - Вот что, малыш, - сказал Дебрэ. - Пошли-ка кого-нибудь за табаком.
      3. Красный "Понтиак"
      Прошло три дня. Для Дебрэ это был самый тяжкий период за все сорок лет работы в уголовной полиции. Он постоянно чувствовал себя кем-то вроде диковинного зверя в зоопарке. Стрелкина не спускала с него любопытных глаз.
      При этом у нее был такой напряженный вид, словно сию минуту должно было начаться расследование какого-нибудь головоломного преступления.
      Между тем дела все шли ерундовые, и инспекторы только изредка заходили в кабинет комиссара с докладом о поимке мелкого воришки или об очередном угоне автомобиля.
      Последние годы Дебрэ привык в такие периоды затишья дремать в кресле, зажав зубами потухшую трубку. В присутствии же постороннего человека ему приходилось симулировать напряженную деятельность, в которой решительно не было никакой необходимости.
      Зоя Никитична курила одну сигарету за другой из своего неисчерпаемого запаса. Постоянный запах табачного дыма заставил Дебрэ плюнуть на все предписания доктора Малинды. Теперь у него на работе всегда был табак. Дома дело обстояло сложнее. Мадам Дебрэ с редким искусством обнаруживала все подозрительные запахи. Но попался все же комиссар на работе. Он шел по коридору, пуская клубы дыма, когда неожиданно столкнулся с доктором Малиндой. Последовало короткое, но бурное объяснение, в результате которого Дебрэ удалось уговорить врача ничего не сообщать жене, а взамен пришлось дать согласие пройти несколько сеансов внушения.
      Гипноз - великая вещь, но если вы курили свыше сорока лет, то он может только погасить желание, но никак не уничтожить его. Тем более, когда у вас постоянно под носом кто-то курит.
      Немудрено, что в этот день Дебрэ был в отвратительном настроении. Больше всего его раздражала Стрелкина. Ведь каждый из нас в таких случаях готов сделать виновником своих бед кого угодно, только не самого себя.
      Дебрэ казалось, что, сумей он хоть на день сплавить куда-нибудь практикантку, все пошло бы иначе. Наконец, перебрав все возможные варианты, он с преувеличенной вежливостью спросил:
      - Может быть, мадам хочет посетить Лувр?
      - О, я была в Лувре несколько раз.
      - Тогда, может быть, поездка в Версаль? Правда, в это время года он не так хорош, как летом, но для иностранцев...
      - Я была в Версале летом.
      Дебрэ начал яростно сосать пустую трубку. Он был уверен, что еще час наедине с этой невозмутимой женщиной сведет его с ума. Нужно было что-то предпринять. Сослаться на недомогание и уйти домой? Но как в этом случае объяснить жене причину такого раннего возвращения? Он молил судьбу, чтобы она послала ему сегодня хоть самое ерундовое убийство. Ведь тогда он смог бы наконец продемонстрировать свой знаменитый метод, а Стрелкина удовольствовалась бы одним примером и вернулась к своим занятиям в Сорбонне.
      Наконец Дебрэ решился:
      - Может быть, мадам окажет мне честь пообедать со мной? Тут неподалеку есть кабачок, излюбленный уголовниками. Право, ни в одном детективном романе вы не найдете такой коллекции преступных типов.
      - Охотно, комиссар! Только не называйте меня "мадам". Мы ведь с вами договорились.
      Конечно, Дебрэ немного преувеличил, когда говорил об уголовниках. Это был обычный кабачок, охотно посещаемый проститутками и сутенерами. Они все знали комиссара в лицо, и, когда он со своей спутницей появился в дверях, наступила напряженная тишина. Все с любопытством разглядывали Стрелкину.
      К ним подошел гарсон и проводил к свободному столику в углу.
      - Сегодня есть отличное жиго! - доверительно нагнулся он к Дебрэ.
      - Как вы относитесь к жиго, Зоя? - спросил комиссар.
      - Ну что ж, жиго так жиго.
      Комиссара тоже вполне устраивала баранина после утренней порции овсяной каши.
      - Что мы будем пить?
      Она пожала плечами.
      - Не знаю. Водку я днем не пью, а все ваши вина - ужасная кислятина.
      Впрочем, закажите мне то же, что и себе.
      - Хорошо! Две рюмки перно.
      Гарсон мгновенно выполнил заказ.
      - За ваши успехи, комиссар!
      Она чуть пригубила и удивленно взглянула на Дебрэ.
      - У вас кашель?
      - Нет, почему вы думаете?
      - У нас эта штука продается в аптеках от кашля.
      - Гм... - Дебрэ принялся за баранину.
      Когда подали кофе, Стрелкина с увлечением начала пересказывать содержание какого-то научно-фантастического романа. Дебрэ рассеянно слушал.
      Его мало интересовала фантастика. Во всяком случае, значительно меньше, чем пара, сидящая в другом углу кабачка. Мужчина ничего особенного собой не представлял. Обычный тип, какого можно встретить повсюду. Массивного телосложения, облачен в вельветовые брюки и замшевую куртку со множеством застежек. Густые черные волосы, мохнатые брови, мясистый нос, под которым красовались тщательно подбритые усики. Не то коммивояжер, не то альфонс, а может быть, и то и другое. Женщина же явно принадлежала к привилегированному слою общества, хотя одета была нарочито скромно, видимо для того, чтобы не привлекать здесь лишнего внимания. Опытный глаз Дебрэ отметил золотой портсигар с бриллиантовой монограммой, который она небрежна вертела в пальцах, и безукоризненный покрой синего костюма. Красота ее холеного лица усугублялась огромными расширенными зрачками наркоманки. Такие глаза бывают обычно у человека, принявшего большую дозу морфия. Именно эти глаза заставили комиссара напрячь память. Где-то он их уже видел.
      Дебрэ вспомнил. Это было ночью в особняке Костагенов, когда он искал там спрятанную бомбу. Конечно, это была та женщина, которая прошла мимо него по коридору в тончайшем пеньюаре, оставляя за собой аромат дорогих духов. Его тогда еще поразило странное выражение ее глаз и неуверенная походка.
      - Правда, интересно? - прервала Стрелкина его воспоминания. Рассказывать дальше?
      - Да, пожалуйста!
      Дебрэ по движению губ пытался определить, о чем разговаривает та пара.
      Женщина почувствовала его взгляд, посмотрела на Дебрэ, нахмурилась и что-то сказала своему спутнику. Они поднялись, женщина вынула из сумочки ассигнацию, положила на столик и направилась к выходу. Мужчина последовал за ней.
      - Простите! - перебил Дебрэ Стрелкину. - Я вас покину на несколько минут. Мне нужно отдать кое-какие распоряжения Моррансу.
      Он подошел к телефону, откуда можно было, оставаясь незамеченным, вести наблюдение за улицей.
      Наискось от кабачка стоял красный "понтиак", спортивная модель последнего выпуска. Мужчина в замшевой куртке открыл дверцу, пропустил вперед свою даму, а сам сел за руль.
      Дебрэ подождал, пока они отъехали, и записал номер машины. После этого он позвонил в уголовную полицию.
      - Инспектор Морранс у телефона!
      - Слушай, малыш, - тихо сказал Дебрэ, - узнай-ка быстренько, кому принадлежит "понтиак". Номер я тебе сейчас назову. Записывай!
      - Слушаю, комиссар!
      Дебрэ продиктовал ему номер машины.
      - Куда вам сообщить?
      - Я буду через полчаса.
      Он вернулся к столику. Стрелкина курила очередную сигарету, жадно рассматривая компанию подвыпивших парней.
      - Уголовники? - шепотом спросила она Дебрэ.
      - Безусловно! - ответил комиссар. Он хорошо знал этих славных ребят мясников с Центрального рынка, но нельзя же разочаровывать практикантку.
      Ведь он сам ей обещал роскошную коллекцию уголовных типов.
      В кабинете на столе его уже ждало донесение Морранса. Красный "понтиак"
      две недели назад был взят напрокат неким Жаном Пьебефом, проживающим на улице Франсуа, дом 15, по профессии спортивным комментатором. Плата за машину была внесена за месяц вперед.
      - Странно! - сказал Дебрэ. - Очень странно!
      - Что странно? - поинтересовалась Стрелкина.
      - Странно, что после сеанса гипноза мне хочется курить еще больше, а курить противно, - уклончиво ответил комиссар.
      4. Серебряный ледоруб Весь воскресный день Дебрэ нервничал. К этому было несколько причин. Его удручала жесткая диета, установленная женой, раздражало непроходящее желание курить. Кроме того, комиссар непрестанно думал о Жане Пьебефе. Какое отношение мог иметь этот вульгарный тип к аристократическому дому Костагенов? Не был ли он замешан в этой глупейшей шутке с бомбой? Но если действительно о бомбе сообщил он, то какими соображениями при этом руководствовался?
      Наконец уже поздно вечером, когда мадам Дебрэ включила телевизор, комиссар заявил, что пойдет прогуляться.
      Он купил в киоске на углу маленькую пачку табака и с наслаждением закурил. Первая же затяжка его немного успокоила. Попыхивая трубкой, Дебрэ направился к особняку Костагенов.