...Испанский король довел до сведения Карла II, что в том случае, если виновные не понесут наказания (а с Испанией в то время не было войны), он начнет военные действия.
      Пришлось сместить губернатора Ямайки, а Моргана доставить в Лондон в цепях.
      Но судить его не судили, да и не собирались судить. Более того, Морган был посвящен в рыцари, а в 1674 году, когда немного уменьшилась напряженность в отношениях с Испанией, его снова отправили на Ямайку, на сей раз как ее вице-губернатора!
      В 1682 году Морган ушел в отставку. Умер он в 1688 году. А четыре года спустя воды Карибского моря поглотили его могилу. Это случилось в памятное утро 7 июня 1692 года.
      13. ...Один за одним последовали три сильнейших подземных толчка. Затем на город хлынули волны.
      Предоставим слово очевидцу.
      "Дома, которые еще минуту назад казались такими крепкими, даже самые высокие дома, были в одно мгновение поглощены разверзшейся землей. Они исчезли, они провалились, и можно было подумать, что они никогда тут не стояли. Никогда в жизни не слышал я, и не дай мне бог еще раз услышать такие вопли, такие стенания, и вряд ли может что-нибудь более ужасное предстать перед глазами человека, чем то, что предстало перед моими. В одном месте целая толпа людей, уносимых неистовыми волнами, в другом -- вздыбленная улица с рушащимися домами, в третьем -- колышащаяся набережная, на которую с плеском и шумом накатывалось море. Множество людей погибло, унесенное бешеными потоками воды, были и такие, кто, полузадохшийся, еле живой, сумел все-таки выбраться из этого водоворота: их попросту выбросило назад и кое-кому удалось зацепиться за трубы домов, за остатки кровли или стен! Были и такие, кого засыпало землей по плечи, и, страшно сказать, так и не сумев освободиться от земляного плена, они стали добычей бродячих собак.
      Многим удалось спастись, пустившись вплавь, других подобрали лодки и корабли.
      Несчастье коснулось даже мертвых: землетрясение разрушило городское кладбище".
      Когда полчаса спустя вновь щедро засверкало солнце и безоблачно заголубели небеса, от территории Порт-Ройала осталось не более десяти акров. Сохранилась в лучшем случае лишь десятая часть городских зданий, в своем большинстве совершенно непригодных для жилья. Исчезли форт Карлайл и форт Джеймс, а также множество судов. По приблизительным данным, погиб каждый четвертый житель Порт-Ройала, в общей сложности не менее двух тысяч человек...
      14. Десять лет назад, в ноябре 1965 года, по приглашению ямайских властей сюда приехал Роберт Маркс, один из молодых, но весьма опытных подводных археологов. Цель его приезда была проста: продолжить исследование затонувшего города. Продолжить, ибо за несколько лет до того здесь весьма любопытных результатов достигла экспедиция под руководством известного американского изобретателя (он, в частности, сконструировал один из первых вариантов подводных домов) и охотника за подводными сокровищами Эдвина Линка.
      Собственно говоря, Линк тоже был не первым. Летом 1957 года добрую неделю пытались найти следы затонувшего города группа аквалангистов Люмьер -- Дюпон, двое мужчин и одна женщина. Им повезло лишь в последний день: они обнаружили кирпичную арку и десять ступеней, которые вели к входу в одно из зданий. Шаря в иле, покрывающем дно, они нашли остатки глиняного сосуда и несколько кирпичей, черепицу и штук десять характерной "луковичной формы" бутылей из-под рома.
      Группа Линка тоже первоначально принялась за поиски около форта Джеймса и тоже вначале безрезультатно. Они попытались использовать маленькую помпу и убедились, что она явно непригодна, поскольку слой ила и песка над остатками здания был достаточно велик.
      Впрочем, это была лишь разведка.
      В 1959 году участники экспедиции Линка возвратились на специально сконструированном корабле "Морской нырялыцик". На этот раз у них на вооружении был довольно мощный эжектор (труба, к нижнему концу которой подводится воздух; поднимаясь вверх, пузырьки воздуха всасывают воду и песок) и ряд других приспособлений, в том числе хороший компрессор. Взяли на борт и эхолоты, хотя в общем они не очень пригодились.
      Свой раскоп Линк начал там, где, по его расчетам, должны были находиться королевские склады. Предполагалось, что там могли сохраниться какие-нибудь ценности. Надежды эти, однако, не оправдались. Конечно, в момент катастрофы в пакгаузах помимо обычных товаров -- хлопка, сахара, черной патоки -- наверняка находились и драгоценности. Но ведь с того времени два с половиной века прошло! Довольно долгое время здание находилось сравнительно неглубоко, и уж кого-кого, а ныряльщиков в Порт-Ройале всегда было предостаточно. Среди них многие еще в XVII веке умели пользоваться подводным колоколом. А потом, даже если кое-что и сохранилось, то попробуй сыщи монету или, допустим, драгоценный камень под слоем ила и грязи, под грудами битого кирпича, в остатках здания длиной добрых восемьдесят метров и шириной двадцать с лишним метров!
      Ничего, кроме великого множества разбитых бутылей и черепков от глиняной посуды, Линк и его аквалангисты здесь не нашли, хотя и затратили на поиски целую неделю.
      Тогда они перенесли поиски поближе к тому месту, где находились руины форта Джеймса.
      Здесь дело пошло веселее.
      Вначале появился латунный черпак, а вслед за ним несколько оловянных ложек, оловянная тарелка. Затем две дюжины знакомой луковичной формы бутылок из-под рома. Потом кости животных. Впечатление было такое, что аквалангисты угодили то ли на кухню какого-то дома, то ли в таверну.
      В общей сложности Линк и его "команда" провели на Ямайке десять недель. Они подняли со дна большой глиняный поднос, затейливые глиняные курительные трубки, что были в моде в XVII веке, медные кастрюли, медный подсвечник и много других предметов, в том числе небольшую пушку.
      И они нашли часы, о которых мы упоминали вначале, те самые карманные часы, которые помогли уточнить время катастрофы. Их изготовил около 1686 года Поль Блонден, французский часовых дел мастер, живший в Нидерландах.
      Все это было обнадеживающим. Линк, однако, так и не сумел продолжить свои раскопки: в 1959 году началась пора ураганов, а в последующие годы он уже сюда не вернулся, занят был другим. Его преемником и стал Роберт Маркс.
      15. Ныне нелегко обнаружить в Порт-Ройале следы былого. Их сохранилось немного. Старого Порт-Ройала давно уже нет. Там, где некогда процветал, быть может, самый крупный порт Карибского моря, остались лишь несколько зданий и пустыри. И остались форт Чарлз и несколько старых стен.
      ...Впервые Роберт Маркс приехал сюда весной 1954 года восемнадцатилетним юнцом. День был пасмурным, дул северный ветер. Но желание провести разведку было столь велико, что, взяв такси, он сразу же отправился к берегу. Видимость под водой была скверной, и дело кончилось тем, что он поранил руку о морского ежа. Не удалось ему толком ничего обнаружить и тогда, когда рука зажила. С тем он и уехал искать сокровища на одном затонувшем испанском галеоне.
      Потом, уже после первых находок, сделанных группой Люмьер -- Дюпон, он вновь приезжал в Порт-Ройал. "Я понял, -- напишет он, -- что затонувший город -- это настоящая золотая жила исторических реликвий. Моей заветной мечтой стало организовать в Порт-Ройале мало-мальски масштабные раскопки".
      ...Годы ученичества были позади. Теперь, во всеоружии знаний, он мог приступить к осуществлению своей мечты.
      16. Два месяца кряду по семь, по восемь часов в сутки проводил он в воде, изучая район будущих изысканий. Но случилось так, что ему пришлось изменить первоначальные планы. Выяснилось, что компания бизнесменов решила в связи с увеличивающимся наплывом туристов построить в Порт-Ройале гостиницу и пирс. Возвести пирс собирались там, где некогда располагались рыбный и мясной рынки и дома многих зажиточных граждан. И следовательно, поиск необходимо было начинать именно в этом месте, и, чем скорее, тем лучше.
      В помощники себе Роберт выбрал двух местных жителей: профессионального ныряльщика Кенута Келли и Вайна Рузвельта, прекрасно справлявшегося с техникой. В экспедиции участвовали также жена Роберта, аквалангистархеолог, и упоминавшийся уже нами мастер на все руки Стэн Джюйдж и его дочь.
      Любопытная деталь. Вместо аквалангов члены экспедиции пользовались так называемым акванавтом. Сам по себе прибор этот нехитрый. В плавающую на поверхности неширокую трубу вмонтирован небольшой воздушный компрессор. От трубы отходят шланги, по которым воздух поступает к находящимся под водой ныряльщикам. Вот, собственно, и все. Но это освобождало аквалангистов от тяжелых баллонов с воздухом и давало им возможность оставаться под водой целыми часами.
      Эжектором решили пользоваться небольшим, четырехдюймовым, с сеткой: опыт показал, что насос делал свое дело и не всасывал такие предметы, как луковичные бутылки и всякая утварь. С ним работали вдвоем: один орудовал на дне с трубкой, другой же шел сзади, наблюдая за тем, чтобы не потерялась ни одна из находок.
      17. В первый же день Роберт обнаружил под водой обрушившуюся стену. Вот от нее-то и пошел счет находкам. От нее, поскольку, как и предполагали исследователи, именно за этой стеной, словно в сейфе, сохранилось немало интересного.
      Первой появилась на поверхность целехонькая оловянная ложка, затем большое плоское оловянное блюдо и четыре оловянных тарелки.
      В тот же день нашлась и первая монета -- серебряная испанская монета достоинством в восемь реалов.
      ...Поиск шел на глубине пяти-шести метров и достаточно успешно. За месяц удалось разыскать три больших подноса, двенадцать тарелок, шесть ложек, одну вилку, одну большую пивную кружку, суповую миску...
      В пору было хоть сервировать стол. Нашелся и медный котел, нашлись две сковороды, подсвечник из желтого металла, латуни, два чугуна, железная решетка, на которой жарили мясо.
      А затем одна за другой сыскались шесть стен с перекрывающими их балками и целая груда кирпичей, около четырех тысяч, -- остатки какого-то здания.
      Куда угодили аквалангисты? На кухню господского дома? В таверну?
      Ответ, во всяком случае возможный, подсказали выгравированные инициалы, находившиеся на двух блюдах, одной вилке и двух ложечках: сверху -- буква С, вероятно начальная буква фамилии, ниже -- буквы I и R, находившиеся на некотором расстоянии друг от друга. Если бы это были начальные буквы имен владельца, рассудил Роберт Маркс (два и больше имени, как известно, отнюдь не редкость на Западе), они, наверное, стояли бы ближе. Более вероятно другое: это инициалы владельца и его жены.
      Осталось проверить догадку. По карте -- а в распоряжении исследователей была составленная Институтом Ямайки карта старого Порт- Ройала с обозначением имен домовладельцев -- получалось, что примерно в семидесяти метрах от того места, где были найдены блюда и ложки, находился дом некоего Ричарда Коллинза. Не исключено, что у него была жена Ирэн или, допустим, Исабел.
      И вероятно, этот Коллинз либо сам владел таверной, либо сдавал в аренду часть дома какому-нибудь кабатчику.
      Во всяком случае возле дома и на ближних подступах к нему аквалангисты разыскали много битых бутылок, кружки, кубки, луковичные бутылки и... более пятисот глиняных курительных трубок.
      Вот эти-то трубки, пожалуй, более всего подтверждали версию о таверне. Бутылки и кубки, не говоря уже о посуде, могли, разумеется, быть и в частном доме. Но такое количество трубок, изготовленных (это видно по клеймам) разными мастерами и в большинстве обкуренных, -- вряд ли. А в таверне, где у каждого постоянного посетителя могло быть по нескольку своих излюбленных трубок, это было бы вполне естественно.
      Где-то в конце месяца аквалангисты увидели на дне великолепный табачный лист. Упавшие кирпичи вдавили его в ил, где остался он законсервированным на два с половиной века и казалось, сохранил даже свой аромат.
      18. Июнь выдался ненастный: часто шли дожди, "раскоп" занесло илом, и надо было часами расчищать его. Из-за дождей значительно хуже становилась видимость под водой, труднее было работать. В довершение где-то в середине месяца, когда на несколько дней установилась погода, случилось небольшое землетрясение. Роберт Маркс вместе с Келли находились в этот момент под водой.
      Сначала они решили, что в силу каких-то причин начал вибрировать насос, но, когда, поднявшись на плотик, ощутили мелкие толчки и увидели, как с моря одна за другой надвигаются -- и достаточно быстро -- две довольно большие волны, за ними еще две, тут уж сомнений не осталось. Несколько дней спустя произошло еще одно землетрясение, послабее.
      Порт-Ройал оставался Порт-Ройалом.
      Потом во множестве пожаловали акулы. Роберт однажды даже угодил рукой в нечто твердое, с кожей, напоминавшей наждачную бумагу, метнувшееся вверх и оказавшееся самой настоящей акулой. То ли рыба была из пугливых и сама шарахнулась от невиданного чудовища, облаченного в резиновый костюм и со стеклами на лице, то ли просто была сыта -- так или иначе встреча закончилась вполне благополучно для безоружного аквалангиста.
      А работа шла вопреки дождям, акулам и землетрясениям. Одну за другой находят аквалангисты стены и аккуратно поднимают на поверхность кирпичи -это нужно для задуманной реконструкции здания. Немало времени было потрачено на то, чтобы поднять на поверхность целую секцию стены: исследователи задумали изучить особенности каменной кладки времен старого Порт-Ройала.
      ...Снова подносы, бокалы, но вот и нечто новое: две, на этот раз серебряные, ложечки, да не простые, а с выгравированной розой, королевским гербом Тюдоров. Вот керамические кубки, чаши, медные подсвечники и подсвечники из латуни, медные пуговицы, пряжки от туфель, перевязи, шляпы, гвозди, кастрюли, корабельные приборы, молотки, топоры, кирки, ножи, шпаги, наконечники пик, бесконечное число изделий из стекла, дерева, кожи, костей. Находок становится все больше и больше, и всех их просто не перечислить.
      Но как не упомянуть о двух тонкой работы мраморных кубках, о кусочке мела и кусочке графита, о широком, плоском карандаше (им можно было писать!) и обломке грифельной доски, на котором были начертаны цифры: "1, 8, 10, 12"...
      Все эти находки нуждались в уходе. С керамикой, костью, стеклом дело обстояло относительно просто: достаточно было их хорошенько промыть водой. Медные, латунные, свинцовые изделия тоже сначала мыли, а затем, чтобы снять зеленоватую патину, налет на поверхности, появившийся от многолетнего пребывания в воде, как следует чистили губкой из тонкой металлической паутинки. Дерево, которое обычно после того, как его высушивают, уменьшается в объеме едва ли не в четверть, умащивали специальным воском.
      Но были еще и изделия из серебра, железа и олова. И здесь многое надо было изобретать. Оказалось, например, что очистить оловянные изделия от коралловых наростов проще всего, положив их в ванночку с какой- нибудь не очень сильной кислотой. А следы коррозии лучше всего уничтожались, если на несколько минут поместить очищаемый предмет в ванночку, наполненную горячей водой с содой, или же подвергнуть его электролизу.
      А в общем все это было нелегко, в особенности когда речь шла о металлических предметах. Тем более что находки-то были разные, и чуть ли не каждый раз необходимо было особое решение. Как напишет впоследствии Роберт Маркс, "тут было над чем поломать голову".
      19. Дожди продолжались и всю первую половину июля. Но именно в июле аквалангисты набрели на интереснейшие находки. Сорок пушечных ядер, орудия для конопатки судов, части корабельной оснастки -- обломки рангоута и такелажа свидетельствовали о том, что здесь покоятся остатки какого-то корабля.
      Судя по размерам киля и шпангоуту, судно это было водоизмещением не менее двухсотпятидесяти -- трехсот тонн. И, судя по тому же шпангоуту, подводные исследователи имели дело с военным кораблем, а не с торговым. Об этом свидетельствовали и найденные неподалеку достаточно крупного калибра пушки. К тому же многое позволяло с уверенностью сказать, что этот военный корабль был английским.
      ...Документы свидетельствовали: во время землетрясения 1692 года пострадал только один военный корабль -- английский фрегат "Лебедь"!
      20. 6 июня 1692 года из двух английских патрульных кораблей в море находился лишь один "Гернси". Другой, "Лебедь", лежал на берегу днищем кверху: судно кренговали и килевали, то есть, попросту говоря, чистили его днище и бока.
      Но потом судно спустили на воду. Это случилось на следующий день. Спустили его по личному приказанию исполнявшего обязанности губернатора Джона Уайта. А причина была простая, о ней мы упоминали: близ Порт-Ройала появилась французская эскадра и "Гернси" явно требовалось подкрепление.
      В свидетельствах очевидцев порт-ройалской катастрофы упоминалось о том, что нахлынувшей волной "Лебедь" подбросило вверх и унесло чуть ли не в центр города. Там он грохнулся на крыши зданий.
      Так вот, на воду "Лебедь" спустили, а балласт загрузить не успели. Он составлял для корабля такого водоизмещения минимум сто тонн. Именно этим и объясняется, очевидно, что приливная волна, последовавшая за землетрясением, занесла корабль в город. Мачты, такелаж, пушки -- все сместилось от удара и было унесено волной. Но сам корабль затонул далеко не сразу. На нем нашли спасение не менее двухсот человек.
      ...Под толщей воды покоятся ныне его остатки. Их пока так и не подняли наверх. Но Роберту Марксу очень хочется осуществить свой замысел: достать обломки киля и другие деревянные части, поднять пушки, оставшуюся часть рангоута, реконструировать корабль и поместить его для всеобщего обозрения в специально оборудованном бассейне -- так, как это сделали с "Вазой".
      21. В один прекрасный день Роберт вдруг увидел плотно увязший в иле деревянный, с железными полосами и уголками довольно большой сундук.
      Неужели в сундуке сокровища?
      И действительно, в сундуке хранилось сокровище, только несколько необычное. На соломе аккуратненько лежали двадцать один флакон для лекарств и две керамические медицинские кружки.
      Не служило ли это доказательством того, что где-то неподалеку находилась аптека?
      Затем последовала еще одна прелюбопытнейшая находка.
      По сохранившимся документам исследователи, конечно, знали, что лакомым товаром на мясном рынке в старом Порт-Ройале были большие черепахи. Этих черепах отлавливали на находившихся неподалеку Каймановых островах. А чтобы мясо было всегда свежим, черепах привозили живыми и держали в специальных садках, заполненных сантиметров на тридцать водой.
      Но право, никто из участников экспедиции не думал, что им удастся обнаружить остатки этих садков. И потому в первый момент даже не поняли, что именно они разыскали. А садков было два, и они были расположены рядом: два продолговатых бассейна длиной метров четырнадцать и шириной метров шесть. Каждый из них ограждало по меньшей мере с две дюжины деревянных столбиков, несколько заостренных кверху. Кое-где сохранились и перекладины. Нашли аквалангисты кости черепах и даже целые скелеты. Судя по ним, черепахи были крупные, килограммов на сто живого веса.
      ...Уже в октябре нашлась еще одна стена, и возле нее латунный подзеркальник с остатками стекла, оловянные блюда, оловянные ложки. Нашли аквалангисты и великое множество трубок, и луковичные бутылки из-под рома, серебряную с двумя ушками чашу для дегустации вина, оловянную воронку, две большие оловянные пивные кружки и две маленькие.
      Очень похоже, что здесь находилась еще одна таверна!
      А двумя неделями позже Роберт и его помощники вдруг увидели корабельный балласт. Рядом сыскались обломки киля и остатки шпангоута. Несколько поодаль нашлась целая коллекция корабельного оборудования, а также костылей, шипов, гвоздей, небольшая пушка, ядра, мушкетные пули и великое множество обломков испанских глиняных кувшинов для перевозки оливкового масла.
      Итак, судно, и, вероятно, испанское. Неясным было только, когда оно затонуло.
      Роберт возлагал надежду на пушку, думал, что специалисты сумеют определить, к какому веку она относится. Но те только разводили руками.
      Уже все было привыкли к мысли, что корабль испанский, когда вдруг нашелся корабельный циркуль с французским клеймом. Конечно, это не могло служить полным доказательством того, что судно было французским, но ведь и испанские кувшины для масла тоже могли оказаться на любом судне, не обязательно на испанском.
      22. Вот ведь как повернулись дела. И тогда исследователи вспомнили, что в одном из документов им встретилось упоминание о некоем корабле, захваченном у французов и стоявшем на якоре близ рыбного и мясного рынков Порт-Ройала, и что во время землетрясения и последовавшего за ним наводнения судно это затонуло! Когда Роберт Маркс еще раз принялся перечитывать документ, то оказалось, что судно стояло на якоре как раз в том месте, где нашли его остатки!
      Сумели аквалангисты определить и месторасположение мясного и рыбного рынков. Рынки эти граничили друг с другом. Ориентиром служили рыбьи кости и кости различных животных. И было понятно: вот здесь находились рыбные ряды, а тут, к северу, мясные.
      Между рынками возвышались стены, расположенные под прямым углом друг к другу.
      23. Все полнилась коллекция найденных в октябре трубок -- число их перевалило за четыре сотни, на поверхность было поднято и много медицинских склянок и банок -- здесь действительно, видно, землетрясение разорило аптеку. Но наверное, где-то рядом с ней находился склад или магазин керамики: кругом было много битых черепков, но немало нашлось и совершенно целых глиняных кубков, чаш, блюд -- более двадцати различных типов.
      В одной из ваз сохранилось масло! Хотя оно и было на шестьдесят с лишним лет моложе того, что шведские водолазы нашли на "Вазе", возраст его следует признать достаточно почтенным. И оно в общем оказалось съедобным.
      А еще через две недели исследователи нашли дом.
      24. Вначале они увидели стену, которая возвышалась над поверхностью дна сантиметров на тридцать. Когда же принялись ее расчищать, заметили еще одну стену. Потом выяснилось, что стены эти соединены и что есть еще одна стена, параллельная первой, и другая, параллельная второй. Итак, замкнутый параллелепипед стен, при ближайшем рассмотрении оказавшийся стенами здания. Длина здания была семь метров, ширина -- пять метров. Высота стен -- три метра, толщина -- сантиметров шестьдесят.
      Дверь сорвало, но остались дверные петли. Пол был из базальтовых плит, а само здание внутри разделялось кирпичной стеной на две отдельные половины.
      Снаружи стены были оштукатурены. Окон найти не удалось.
      Может, их все-таки в конце концов и разыскали бы. Но случилось непредвиденное. Простоявшие более двух с половиной веков стены ночью рухнули. И когда на следующее утро аквалангисты спустились под воду, они убедились, что не могут ничего изменить. Роберт Маркс вполне откровенно писал: если бы он с самого начала знал, что перед ним коробка здания, он попытался бы по-иному вести раскопки.
      Он попытается это сделать, но, увы, опять безуспешно.
      ...Все повторялось. Сначала Роберт увидел стену, потом разглядел, что тут не одна стена, а коробка здания. Оно имело более десяти метров в длину, шириной было пять-шесть метров, высота его составляла два с половиной метра. Нашлась и дверь на одной из длинных стен. На параллельной стене было два окна и еще одно -- маленькое в самом конце стены. Так же как и в первом здании, перегородка делила дом на две части. Стены были оштукатурены, пол цементный.
      Исследователям и на этот раз не повезло. В конце концов стены обрушились. Видимо, нанос размывал их основу.
      Так или иначе, но рухнули не только стены. Рухнули надежды сохранить здание. Единственное, что Роберт успел сделать, -- это зарисовать найденную стену.
      ...Именно тогда под обрушившимися стенами второго здания Роберт Маркс и нашел напоминавший по форме утиное яйцо предмет, оказавшийся на поверку часами, изготовленными в Лондоне мастером Ароном Гиббсом.
      25. Уже близились последние дни, когда вновь пошли интересные находки: четыре очень хорошо сохранившиеся серебряные монеты достоинством каждая в восемь реалов. На них были четко видны дата -- 1684 год и буква L, свидетельствовавшая о том, что их изготовили в Лиме.
      А чуть позже Роберт разыскал пятьдесят монет -- целый клад! Все они отлично сохранились, даже не верилось, что они столько лет пролежали на морском дне. Некоторые из них относились к 1653 году, были среди них и несколько монет 1690 года. И родословную свою монеты вели не только с Монетного двора в Лиме, часть из них появились на свет в Потоси (там находились знаменитые серебряные копи). А четыре монеты изготовили в Мехико.
      В конце декабря экспедиция принялась свертывать свою работу.
      * * *
      ...Установить границы и конфигурацию и площадь города, погрузившегося под воду несколько сот лет назад, -- задача, казалось бы, фантастическая. Но ее осуществили, и вполне успешно. Удалось разобраться в том, почему Порт-Ройал оказался под водой.
      Вывод исследователей таков: Кэгуэй -- это ведь, собственно, песок и ил, покоящиеся на небольшой подковообразной гряде. Во время землетрясения в гряде появились трещины: песок пополз, увлекая за собой и дома...
      Остается добавить: правительство Ямайки недавно объявило о создании проекта возрождения Порт-Ройала.
      Проект этот рассчитан на двадцать лет. Ил и песок будут смыты брандспойтами, и специальные суда со стеклянным полом дадут возможность обозревать легендарный город.
      +++Тайна острова Ваникоро
      1. В письме, адресованном военному министру, было сказано: "Я поднимусь к островам Дружбы, выполню все, что предписано инструкциями в отношении Новой Каледонии и острова Санта-Крус, обследую южный берег Земли Арзакидов, открытой Сюрвилем, и Луизиаду, найденную Бугенвилем. Я пройду между Новой Каледонией и Новой Голландией другим путем, нежели канал Индевр, если, разумеется, таковой существует. В сентябре -- октябре я обследую залив Карпентария и восточный берег Новой Голландии вплоть до Земли Ван-Димена, но с таким расчетом, чтобы к декабрю 1788 года добраться до Иль-де-Франса".
      Иль-де-Франс -- это нынешний остров Маврикий. Земля Ван-Димена -- это остров Тасмания. Новая Голландия -- Австралия. Кстати, письмо тоже было отправлено из Австралии. Оно было написано на рейде в Ботани-бей, знаменитой по путешествиям Кука Ботанической бухте (ныне предместье Сиднея), и датировано 7 февраля.
      В Париж письмо доставил некто Хантер, капитан английского фрегата "Сириус". Он же привез еще одно послание -- на имя Флериэ, главного директора портов и арсеналов Франции, которое заканчивалось так: "15 марта я покину Ботани-бей и постараюсь не терять времени зря. Надеюсь в декабре быть на Иль-де-Франсе".
      Оба письма написал один и тот же человек: Жан-Франсуа де Гало, граф де Лаперуз, командир эскадры. В ее состав входило два судна -- "Буссоль" и "Астролябия".
      Это были последние письма Лаперуза.
      Эскадра не пришла на Иль-де-Франс. Она не пришла ни в один известный порт. Она исчезла, словно растворившись в безбрежных тихоокеанских просторах.
      2. В феврале 1785 года отдыхавший в своем имении капитан французского военного флота Лаперуз был неожиданно вызван в столицу. Морской министр герцог де Кастри писал, что дело весьма срочное, и не оставалось ничего другого, как подчиниться и, следовательно, прервать первый за долгие годы и давно заслуженный отпуск, попрощаться с женой и отправиться в путь. Что скрывалось за приказанием, было неясно; никаких слухов насчет какой-нибудь очередной войны -- в провинции они циркулировали частенько -- на сей раз вроде бы не было, ничего не удалось разузнать и в Альби, где он провел несколько часов, навестив мать и кое-кого из друзей. Оставалось предположить только одно, что тоже случалось: освободилась какая-нибудь вакансия и ему хотят дать новое назначение.
      Так он ни до чего толком не додумался и, справедливо рассудив, что нечего по сему поводу сокрушаться, всю долгую в те годы дорогу из Лангедока читал прихваченный с собой томик Вольтера, подремывал, и было ему все-таки досадно, что вот пришлось прервать долгожданный отпуск и трястись в небыстрой казенной колымаге по казенной надобности, да к тому же по невесть откуда нагрянувшему морозу.
      В Париже, в здании морского министерства, обширном и гулком, было тоже холодновато, и он искренне обрадовался, когда де Кастри подвел его поближе к ярко горевшему камину и распорядился принести жаровню. Помимо министра в кабинете находился и старый знакомец Флериэ; на стенах, как всегда, висели большие карты, в том числе и карта с нанесенными маршрутами морских походов славного капитана Кука, чье имя уже добрых полтора десятка лет было известно всем морякам Европы.
      -- Вы не догадываетесь, зачем я вас вызвал? -- улыбаясь, спросил де Кастри. -- Догадаться действительно непросто. Но на этот раз в Канаду, мой дорогой капитан, мы вас не пошлем. Мы хотим предложить вам кое-что еще более сложное. И право, более интересное.
      Помедлив минутку, он сказал:
      -- Капитан Лаперуз, его величество король Людоник XVI просил меня осведомиться, не согласитесь ли вы возглавить отправляемую в кругосветное плавание экспедицию?
      3. ...Дом был приземистый и старый, из серого камня, заросший виноградом, с двумя флигелями и полдюжиной окон по фасаду. Поля и луга подходили к нему вплотную, оставляя место лишь для маленького дворика и небольшого сада с коротко подстриженными по версальской моде газонами и кустами.
      Мальчик любил бродить по саду. Здесь можно было в свое удовольствие поиграть в Али-бабу и сорок разбойников или, вообразив себя знаменитым рыцарем Дюгекленом, одному сражаться против дюжины врагов. Здесь можно было заблудиться, а потом, как настоящему путешественнику, выбираться на верную дорогу наперекор всему.
      Перейдя двор, он выходил за пределы усадьбы. Тропинка вела вверх. По небу плыли легкие облака, в раскаленном воздухе дрожало знойное марево. Мальчику казалось: навстречу ему мчатся стройные красивые фрегаты, такие, какие он видел в книгах, великолепных книгах в толстых кожаных переплетах, которые позволял ему листать отец.