Варакин Александр
      Чемоданное настроение
      Рассказ
      Примерно раз в два месяца к электросварщику Иванову приходило чемоданное настроение.
      Тогда он вынимал из кладовки старый фибровый чемодан, складывал в него самые необходимые вещи - пару белья, туалетные принадлежности, вареную курицу, обернутую калькой, заранее нарезанный мятый черный хлеб кирпичиком, соль в спичечном коробке, бутылку водки на всякий случай - мало ли какие попутчики попадутся! - и запихивал чемодан под кровать, как под вагонную полку.
      Жена Вера отодвигала свою кровать к противоположной стене и была начеку: среди ночи Иванов вставал и начинал слоняться по длинному коммунальному коридору, ища титан с кипятком, ибо в поезде его постоянно мучила бессонница. Ради такого случая Вера уже давно купила электросамовар, поставила его на этажерку возле мест общего пользования и с вечера заправляла кипятком. Чай в стакане с подстаканником обязательно должен был быть не очень горячим, пахнуть тряпкой и другими вагонными испарениями. Такими ночами Иванов называл жену "девушкой" и пытался приставать, а она отбивалась и грозилась позвать поездного бригадира, после чего Иванов сразу же остывал и удалялся в "купе", где между кроватями Вера ставила громоздкий неудобный стол, накрытый грубой, пятнистой от вина и ветчины скатертью, издававшей зловоние в виде паров хлорки и креозота. За чаем Иванов поедал мерзкую бледную курицу, закусывая черным хлебом.
      Чтобы узнать, надолго ли его нынешнее состояние, Вера входила следом за Ивановым и железнодорожным голосом спрашивала, потрясая старыми билетами:
      - Гражданин, это вы у меня едете до Барнаула? А до какого пункта вы у меня едете?
      Иванов делал значительное лицо и признавался, что выходит рано утром на узловой станции Рузаевка, где его ждут с ревизией. Ждут, конечно, те, кому надо, а не те, у кого он собирается делать ревизию. А если вы, девушка, не хотите серьезных неприятностей, то и разбудите товарища ревизора - очень приятно познакомиться - не за пятнадцать минут, как вы привыкли делать, а, как положено, за час до пункта назначения. И если вы любите спать, вместо того чтобы честно работать, с вами разберутся - но не здесь, не сейчас, а в кабинете Министра путей сообщения.
      Хуже было, когда Иванов не говорил, куда он едет, а наставительно провозглашал:
      - Вы, может быть, желаете, девушка, чтобы я за вас и туалеты в вагоне мыл? В билете все написано. А если вы его с другими билетами перепутали и положили не в ту ячейку...
      Далее следовало все то же обещание разобраться с нею - но не здесь, не сейчас, а в кабинете Министра путей сообщения.
      Вера боялась кабинета Министра и потому плакала. Еще ей было жалко мужа, с которым они прожили бок о бок двадцать восемь лет, но с его чемоданным настроением ничего поделать не могла. А в больнице ей давно отказали, поскольку Иванов не был буйным.
      Подруга Селиверстова и соседи по коммуналке удивлялись, отчего Иванов "ездит" в свои командировки только поездом, и советовали хоть разок пересадить его на ИЛ-62 или 86. А Вера стеснялась им открыть одну большую и немного неприличную правду: Иванов боялся летать самолетом!..
      Так и жила эта мужественная женщина той жизнью, какой конца-краю не было видно.
      "Сойдя" в пункте назначения - и хорошо, если происходило это после одной ночи: иногда муж "доезжал" и до Владивостока, - Иванов покидал коммуналку с чемоданом, как правило, рано утром, а возвращался через несколько дней или на другой день вечером. Приходил он под хмельком, приносил дорогие подарки и взятки, порой страшно большие.
      За это Вера его и терпела из двадцати восьми лет - последние двадцать.