История жизни, которую я знал лучше всех, началась в Пайкс-Пик, в живописном Колорадо. Я родился и провел детство в доме служителя. Это, как я понял потом, было и преимуществом и опасностью. Преимуществом потому, что нельзя представить себе среды более, счастливой и благоприятной, чем та, в которой я находился; Опасностью же потому, что я, как оказалось, не понимал всей надежности и защищенности такой среды.
      Жизнь моя, исполненная ребячьих мечтаний, в атмосфере тесного общения с. родными, как это бывает в нормальной семье из шести человек, протекала счастливо, безмятежно.
      Если бы можно было открыть все главы книги тех ранних лет и представить вашему взору, чтобы вы познакомились с тем влиянием, которое оказывает такая среда, вы были бы восхищены одним и удивлены или даже потрясены другим. Струны вашего сердца временами отзывались бы сочувствием или радостью, по мере того, как перед вами разворачивались бы события и переживания тех дней.
      Достаточно сказать, что в раннем детстве вопреки распространенному убеждению, будто пребывание в доме служителя церкви подобно заключению в монастыре, в нашем доме текла вполне реальная, интересная жизнь. Ибо мой отец надо сказать, был не просто проповедником. Он. был настоящим. помощником людям в их бедах. Он был знаком с жизнью всех слоев общества и мудро наставлял меня, делясь всевозможными опытами, чтобы это запечатлелось в моей памяти. Уже тогда я понял, что: проповеди — это ни только результат строгой умственной дисциплины, начитанности и учености, хотя все это важно, но и самой жизни. Поэтому, естественно, мне всегда было трудно решиться избрать дело евангельского служения.
      Даже в те юные годы мой неугомонный любознательный ум не оставляла мысль, что когда-нибудь Бог призовет меня к евангельскому служению. Признаться честно, это удивляло меня, и еще в большей мере удивляло тех, кто меня знал.
      Но я всячески старался подавить такие мысли. Не считаясь с усилиями родных, несмотря на ту настойчивость, с которой взывал голос Божий к моему юному сердцу, я пытался избавиться от того, что по глупости воспринимал как «ограничения», и обрести то, что ошибочно принимал за «свободу».
      Да, когда это требовалось, я подавлял голос совести. И старался понять, что представляет собой жизнь. Я мечтал стать мудрым. И делал все для того, чтобы основательно приготовиться, обеспечить свою будущую жизнь и занять достойное место в деловом мире. Я решил стать инженером-строителем и притом — лучшим! Так я планировал.
      Другими словами, я решил избрать трудный путь— уклонился от Божьего призыва и начал составлять свои планы без Его участия.
      Но это все дальше и дальше увлекало меня в такой лабиринт противоречий, которого я не предвидел на своем тщательно продуманном пути к успеху. Трудности привели к полному замешательству.
      Я пытался жить по своим правилам. Но безуспешно. Я совсем растерялся, но не признавался в этом ни другим, ни тем более самому себе. Однако в течение этого времени меня не оставляла мысль, что я отвергаю именно то, в чем в действительности нуждаюсь.
      Бог не оставлял меня, хотя я и хотел, чтоб меня оставили в покое. Слишком любит Он нас, чтобы уступать всем нашим желаниям. Подобно человеку, принявшему чрезмерную дозу снотворного, я нуждался в постоянном движении. «Пока есть удары — есть и Личность». В этом и состояла вся трудность моего положения, Но за всем этим стоял Бог. И поэтому я не находил себе места.
      Противоречие между тем, что я считал правильным, и тем, что «все так делают», приводило меня в смятение и порождало противоречивые чувства. Всякое напоминание о той жизни, которая была бременем для меня, каждый человек, с которым были связаны воспоминания о прошлом, выводили меня из равновесия. В душе происходил некий мятеж, так сказать, гражданская война.
      Наконец я понял, что дальше так жить нельзя. Это случилось в пятницу вечером. Я сидел на собрании, где как раз говорил мой отец. Вот он стоит, дорогой Божий человек, мягкие седые волосы и благородное лицо—весь воплощение доброты. Он обращался не только ко мне, а ко всему собранию, но каждое его слово словно удар ножа ранило мое сердце. Я встал и, обуреваемый тревогой, вышел и направился под сень деревьев. Никогда не забуду тех роковых минут. Тихим легким вечером я вглядывался сквозь кроны деревьев в небеса, где правит Бог. Вдруг, подняв кулак к небу, я сказал: «Дух Святой, оставь меня! И больше не возвращайся ко мне!»
      Благодарю Бога, что эта молитва осталась без ответа! Но произнесенные слова до глубины потрясли меня и все во мне перевернули. Ведь это были слова молитвы, хотя и дерзкие в своем вызове.
      То был кульминационный момент в длинной цепи событий, в которых дьявол превзошел самого себя, зайдя слишком далеко. Я начал совершать поступки, которые удивляли и поражали даже меня самого. Я находился в полном смятении!
      Во время мучительных исканий я имел одну возможность, одно преимущество, которое не все имеют, — возможность сравнивать. Вращаясь в деловом мире, общаясь и беседуя с теми, кем я восхищался, я редко встречал по-настоящему счастливых людей. А когда видел вокруг себя возрожденных людей, излучающих радость, впечатления ранней юности возвращались ко мне. Когда-то и они были скучающими и беспокойными, мало отличавшимися от тех, кем я пытался восхищаться. И я не мог не сравнить полноту благословений и довольство, которые я испытывал раньше, с той пустотой, которую переживал теперь.
      Мой курс не оправдал себя. Глубоко убежден, как и всякий испытавший это на себе, что «путь беззаконников труден». Этим я не собираюсь утверждать, что в грехе нет никакого удовольствия. Есть. Но это удовольствие кратковременное. Оно не удовлетворяет жизненных потребностей. А цена такого удовольствия слишком велика. Так я начал различать тонкий почерк дьявола. И решил порвать с этим.
      Вряд ли я догадывался, что стою на пути к возрождению, которое сведет на нет мои прежние мечты о личном счастье и благополучии. Мне еще предстояло открыть тайну, которая спасет не только мою беспокойную душу, но и поможет миллионам других людей, которые, сами того не сознавая, желают этого.
      Долгие месяцы эта простая, очевидная тайна ускользала от меня. Тогда я. решился серьезно перестроить свою жизнь, полагая, что это мой долг. И со скрупулезностью инженера-строителя я принялся воплощать в жизнь свои намерения. Я прилагал немало усилий, чтобы навести в своем доме порядок. Истина была мне известна. В этом отношении трудностей не предвиделось. Но религия — по меньшей мере мой опыт в ней — оказалась не в состоянии ответить на вопрос, как это сделать.
      Больше всего меня волновало то, что, несмотря на все усилия, я каждый раз терпел поражение. И вот что удивительно: когда я обращался к пожилым и, казалось, опытным христианам с вопросом, как мне победить искушения и греховные привычки, советы сводились к простому — «попытайся еще раз».
      И хотя это звучало как призыв к самовнушению, я снова и снова собирал всю свою волю, напрягал мышцы, предпринимал новые попытки. Но со временем воля ослабевала, и меня снова отбрасывало назад, туда, откуда я начинал. Затем наступало разочарование. А зачем оно мне, разочарование?
      Что-то здесь было не так. Я преклонил колени и молился. Затем открыл Слово Божье и стал внимательно изучать его. Если этот опыт христианской жизни был истинным, тогда он должен отчетливо проявиться в моей жизни.
      И вот что произошло потом. Открыв Слово Божье, я не нашел там совета «попытайся еще раз». Но там были такие слова: «Может ли Ефиоплянин переменить кожу свою и барс — пятна свои? так и вы можете ли делать доброе, привыкши делать злое?» (Иер. 13:23). И еще слова Иисуса: «Собирают ли с терновника виноград или с репейника смоквы?.. Не может дерево худое приносить плоды добрые» (Матф. 7:16,18). Неудивительно, что мои старания и усилия не принесли желаемых результатов!
      А теперь представьте себе мои чувства, когда я нашел в седьмой главе Послания к римлянам точное описание всего пережитого мною, описание, почти идентичное по своей точности. Прислушайтесь к словам апостола Павла в Послании к римлянам (7: 15) в переводе Филлипса: «Мое собственное поведение озадачило меня. Потому что, как оказывается, я не делаю то, что хочу делать, а то, чего действительно гнушаюсь… Всем своим умом я на стороне закона, но в своем естестве нахожу в действии совершенно другой принцип. По совести я сознательно служу Богу, а по своей природе, как говорится, наперекор привязан к закону греха и смерти. Положение абсолютно безвыходное: кто на всей земле сможет освободить меня от оков моего грешного естества? Благодарю Бога, есть выход через Иисуса Христа Господа нашего!»
      Оказывается, есть выход! Это придала мне мужества. Очевидно, вся трудность заключалась в моей собственной греховной природе. Мне стало понятно, почему люди грешат. Я осознал, что вся наша планета возмутилась против доброго и любящего Бога, что падшее, извращенное и вырождающееся естество передавалось от поколения к поколению; что грех, непослушание и мятежный дух настолько исказили и извратили совершенную природу, которую Бог вначале даровал человеку, что никто на земле не может своими силами жить для Бога.
      Не удивительно, что все мои попытки победить греховные привычки не увенчались успехом. Да и могло ли быть иначе до тех пор, пока моя природа оставалась неизменной? Я пытался сгладить это противоречие и греховные недостатки внешней дисциплинированностью. Я вполне довольствовался тем, что греховные черты моего характера уживались во мне, и в то же самое время старался следовать добрым правилам поведения, обретая уравновешенность и силу воли.
      Как часто я замечал, что подобное же переживают те, кто называют себя христианами. Но ведь одно дело, когда хозяйка дома старается быть приветливой обаятельной даже тогда, когда гость нечаянно опрокинет что-нибудь на ее любимое платье. Внешне она спокойна, в душе же ее — все клокочет. Или возьмите, например, отношение работодателя к неопытному рабочему или продавца к взыскательному покупателю. Он великодушен и вежлив — ведь речь идет о его авторитете и репутации!— хотя сердце его пылает негодованием. Но совершенно иное дело — внутренняя сила, способная освободить сердца от ненависти, злобы и раздражения.
      Я понял, что внешнее благородное поведение не сможет разрешить внутренних проблем. Недостатки характера невозможно скрыть за внешним проявлением норм этики и культуры, а наши слабости — тренировкой воли. Мне нужна сила, проникающая в глубины моего существа, иначе мое сердце навсегда останется лживым!
      Но вот, наконец, наступил рассвет в моей духовной жизни. Когда я прочитал слова, записанные в Послании к Фессалоникийцам (5:24). «Верен Призывающий вас, Который и сотворит сие»,— я воспрянул. Значит, Он обещает все это совершить в нас! А затем я прочитал Иуды 24 ст.: «Могущему… соблюсти вас от падения и поставить пред славою Своею непорочными в радости». Это уже была не какая-то частичная победа, не та, которая мне была знакома из собственного опыта. И наконец текст из Второго послания Петра (1:4): «Которыми дарованы нам великие и драгоценные обетования, дабы вы чрез них соделались причастниками Божеского естества»,— полностью разрешил мою проблему.
      Теперь я понял, почему все мои усилия оказались обреченными на неудачу. Бог, очевидно, намеревался совершить во мне глубокое и основательное изменение, а я противился этому. А это была именно та новая природа, в которой я нуждался. Такое изменение является не меньшим чудом, чем превращение волка в ягненка.
      Один мой близкий друг и благочестивый служитель помог мне понять эту истину на одном примере, который я хочу рассказать. Предположим, что свирепый сын лесной чащи волк вдруг начал восхищаться мирно пасущимися овцами—какая у них удивительная жизнь! И он решил, что так должны жить все животные. Допустим, что он попытается жить так, как живут овцы. Легко ли ему придется? Сможет ли он удержаться, чтобы не возвратиться к прежнему образу жизни? Зеленая травка, наверное, покажется безвкусной, когда он вспомнит, как некогда пировал над тушами растерзанных им овец.
      А теперь предположим, что Бог чудесным, известным только Одному Ему образом наделит волка природой овцы. Составит ли теперь для него трудность жить подобно овце? Конечно, нет!
      Теперь мы можем понять смысл выражения, записанного во Втором послании Коринфянам (5:17). А до этого времени это место, казалось, отражало притворство благочестивых людей. На самом же деле здесь было нечто несравненно большее. Послушайте: «Итак, кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое».
      Ведь эти же слова я читал не раз! Они не были для меня новостью. Но когда передо мною начала раскрываться тайна, стали открываться двери познания, я с удивлением стоял перед абсолютной простотой божественного плана. В конце концов, почему мы должны так запутывать его и представлять в такой невразумительной форме? Неужели в этом воля Бога, желающего спасти нас, открыть путь к спасению в словах, которых мы не можем понять?
      К сожалению, религиозный лексикон, его знакомый, часто повторяемый набор слов, порою теряет силу влияния на сердца людей. Мы так часто слышим иные выражения и слова, что едва ли воспринимаем их. Сколько раз мой дорогой отец пытался открыть Мне тайну. Но я не слышал его! Теперь же почти все, что я встречал на эту тему, занимало определенное место, словно это были части одного целого. Случай, описанный в третьей главе Евангелия от Иоанна, стал весьма важным для меня, о чем я раньше и не подозревал. Однажды ночью к Иисусу пришел Никодим, весьма уважаемый, широко образованный человек, обладающий достоинством и достигший уровня культуры, редко встречавшимся в то время. И вот под сводами восточного неба Спаситель мира с любовью и убедительностью раскрыл то, что волновало Никодима: «Истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится свыше, не может увидеть царствия Божьего». Какие это многозначительные слова! Но Никодим не вполне понимал их, так как сомневался в возможности вторичного рождения. Между тем Иисус повторил эту же мысль в еще более ясных выражениях: «Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в царство Божье».
      Эти слова Иисуса пробудили у меня особый интерес. Очевидно, такое изменение возможно. Но как оно могло произойти? Ответ на это я нашел в Евангелии от Иоанна (1; 13): «Которые не от крови, не от хотения плоти, но от Бога родились». Рождение свыше — нечто такое, что не могло совершиться ПО ВОЛЕ ЧЕЛОВЕКА! Неудивительно, что я терпел одни неудачи!
      Воистину, мне нужно было изменить направление своей жизни. Я решил порвать со всем, что связывало меня с сатаной. Передо мной встала весьма неприятная обязанность исповедования, Я пережил печаль, которую, должно быть, пережил Петр, когда отрекся от своего Господа. Для меня настал момент, когда я искренне мог сказать: «Виновен. Один только я виновен., Помилуй меня. Боже!» Именно это открывало путь для рождения свыше. Хотя я и не мог ничего сделать, чтобы это стало возможным.
      Бесспорно, я был свидетелем чуда. Следовало ли мне, многообещающему инженеру-строителю, принимать это чудо? Несомненно! Кто старается достичь неба своими собственными усилиями, тот пытается совершить невозможное. Слава Богу, что жизнь христианина — это не просто изменение или усовершенствование ветхой природы человека! Нет, это такое преобразование человеческой природы, благодаря которому все обетования Божьи становятся явью. С тех пор, как я открыл эту тайну, и доныне величайшая радость — видеть на лицах людей отблеск этой истины!
      Так легко все это произошло! А сколько я потратил усилий! Послушайте: «Никто не видит таинственной руки, снимающей греховное бремя; никто не видит небесного света, нисходящего свыше, но благословения даются каждой душе, которая с верой посвящает себя Богу. Тогда эта невидимая сила создает новое существо по образу Божьему» (Е. Уайт, «Желание веков», с. 172). Никто не видит таинственной руки. Но чудо — налицо!
      Слова не в состоянии выразить это! Перо не в состоянии описать того мира, который наполняет человеческое сердце при этом! Тайна моего изменения свела на нет все мои юношеские мечты. И я познал ее не самым легким путем. Но зато никогда не забуду своего опыта!
      Разрешите вернуть вас к событиям того вечера, когда я, остановившись в тени деревьев, вглядывался в звезды. Если бы в тот вечер мне пришлось держать экзамен по теории истины, сдал бы его без запинки. С теорией все было в порядке. Воплощение теории в жизнь — вот главное, в чем я нуждался.
      С тех пор и поныне я придерживаюсь принципа: если мне представляется возможность устно или письменно провозгласить истину другим, я провозглашаю ее убедительно, иначе все будет напрасным. В тот же вечер я осознал, какая страшная ответственность лежит на миссионере-евангелисте! Потому что ни один человек в мире, услышав призыв Христа, не может оставаться таким, каким он был до этого. Тогда же я понял, а теперь осознаю это еще глубже, человек, зная, что решается его вечная судьба, может воспринять теорию истины и все же погибнуть. Ибо без процесса преобразования, которое возможно только благодаря сверхъестественной силе, прежние греховные наклонности остаются такими же, да еще и возрастают; они куют новые цепи и вовлекают в рабство, из которого не вырвался еще ни один человек.
      Я чудом избавился от такого рабства и решил для себя, что всякий, кто услышит мой голос, не должен сорваться в эту пропасть, не получив предостережения об опасности. Да поможет Бог людям, пассивно и беспечно прозябающим в тени поверхностного покаяния, имеющим всего-навсего вид благочестия! Пусть мое служение поможет таким людям — это моя искренняя молитва!
      Теперь я знаю, что борьба в тот вечер под звездным небом в действительности была началом и основой всего моего служения. И Бог знал, что подлинное желание моего опустошенного сердца было совершенно противоположно словам, вырвавшимся из моих уст. Отчаянный крик души, чтобы Дух Святой никогда не оставлял ее — вот какова была та молитва, которую Он услышал в тот вечер. И я вечно буду благодарить Бога, что Он услышал немую мольбу моего сердца!!

      Во времена первых переселенцев колонисты Америки часто сталкивались с индейцами, которые не выносили присутствия белых. Когда в руки этих разукрашенных перьями воинственных племен попадался пленный, они нередко устраивали развлечение, забавляясь со своей жертвой, как кошка с мышкой. К примеру, пленнику ставили условие: чтобы остаться в живых, нужно проскочить между двумя рядами индейцев, до зубов вооруженных томагавками и ножами. Конечно, такое условие означало почти верную смерть. Но в редких случаях кое-кто спасался, если он мог мчаться, как ветер или увертываться, как заяц,
      Это называлось «БЕЖАТЬ СКВОЗЬ СТРОЙ». С тех пор это выражение вошло в наш лексикон. Такие весьма жестокие и бессердечные действия мало чем отличаются от современных действий сатаны. Люди всех возрастов и социальных групп мчатся между частоколом искушений' и этот «прогон сквозь строй» не менее опасен.
      Вот почему апостол Павел говорит: «Потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Ефес. 6:12). Силы зла еще никогда не были так сильны и коварны, и в то же время так обольстительны, как сегодня. Напрасно люди недооценивают опасности и жестокости этой борьбы.
      Кто-то скажет: «Вы не знаете, с чем мне приходится бороться, иначе вам было бы понятно как тщетны мои усилия жить христианской жизнью. Если бы я, подобно вам, занимался делом проповеди Евангелия, мне было бы легче. Но на своей работе я окружен сквернословием, богохульниками и развратными людьми. Как можно требовать; чтобы кто-нибудь в подобных обстоятельствах жил как христианин?»
      И некоторым может показаться удивительным ответ: победа в этой титанической борьбе зависит не от нашей силы и решимости сопротивляться, не от скорости и ловкости при виде «вражеских ножей», но от того, какая сила владеет нашим умом!
      «Что вы хотите этим сказать?» — спросите вы. А вот что. Когда человек начинает служить Христу, враг Бога не только не ослабляет своего внимания, но наоборот—усиливает свои нападки. С дьявольской изощренностью он строит свои планы. Если ему покажется, что прямое нападение не принесет успеха, он сделает это необычным, коварным образом. Кстати, наиболее опасным является искушение, которому мы подвергаемся в одиночестве. В это время путем возбуждения низменных страстей и недобрых намерений, сатана затмевает сознание и скрывает образ Христа! Он знает, что, пленяя наши мысли, он сможет победить нас. Борьба, о которой мы говорим,— это внутренняя борьба. Потому что наш ум, наше сознание — это крепость, убежище души!
      Сознание может быть хорошо охраняемой крепостью, обеспеченной всем необходимым, имеющей тесное общение с Тем, Кто еще не проиграл ни одной битвы. Оно может быть крепостью, которую Христос хранит в нашем развращенном мире. А может быть н слабым, незащищенным, не готовым к отражению нападения. Такой театр военных действий расположен внутри каждого человека. Неудивительно, что Бог говорит: «Больше всего хранимого храни сердце твое; потому что из него источники жизни» (Прит. 4:23).
      Вероятно, настало время разобраться в том, что подразумевает Библия под словом СЕРДЦЕ. Что представляет из себя сердце, которое мы должны так прилежно беречь и которое нам предлагается отдать Христу? Не от того ли это жизненно важное понятие утратило свое значение, что мы слышим его слишком часто, но без надлежащего объяснения?
      Конечно, Священное Писание не имеет в виду плотский орган, перекачивающий по сосудам кровь. Оно подразумевает нечто большее — весьма важный источник жизни. Может ли это быть что-то меньшее, чем наш ум, наше сознание? Сознание, ум, мысли или сердце, как его называет Писание, — это место, где рождаются чувства, это крепость души, центр умственной деятельности, основная линия связи между человеком и Богом. Сам Иисус сказал: «Ибо извнутрь, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства» (Марк, 7:21). Откуда все это, как не от сознания? Апостол Павел, говоря о Слове Божьем, пишет, что «оно судит помышления и намерения сердечные» (Евр. 4:12). Единственный известный источник мыслей и побуждений — ум.
      Итак, осознав, где находится центр борьбы между Христом и сатаной, между добром и злом, мы приходим к выводу, что преобразование ума абсолютно необходимо. Любой совет, в основе которого лежит все что угодно, но только не это коренное изменение, можно сравнить с советом — применять при раковой опухоли розовую водичку. Сердце, ум должны измениться. И слова апостола Павла в Послании к римлянам (12:2) показывают, что такое изменение не только необходимо, но и возможно: «И не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего».
      Удивительно ли, что Бог говорит: «И дам вам сердце новое» (Иез. 36:26). Обновление действительно необходимо, потому что «лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено» (Иер. 17:9).
      Я был восхищен и удивлен тем, как в Священном Писании ясно изложена эта главная проблема. Потом, много времени спустя, некоторые психологи описали более знакомым нам языком то, что Слово Божье кристально ясно объясняло на протяжении десятков веков. Бесспорно, Творец знал, что произошло с нашим сознанием с тех пор, как человек пал со своего высокого пьедестала.