Оружейный магазин Ишера - Рейд к звездам

— Глория, дорогая, — улыбнулась лейтенант Неслор, — вы не правы. Это стимулирует нас с вами, потому что мы — специалисты. Что до меня, то я жду не дождусь, когда увижу, как мыслят и действуют эти люди. Я изучала историю так называемых деллианских роботов и нон-деллиан, и для меня здесь действительно открывается целый мир; для меня — но не для кока, готовящего для меня обед.

Лицо Главного капитана обрело прежнюю решимость.

— Боюсь, твоему коку придется с этим смириться. А теперь — к делу. Перед нами стоит двухступенчатая проблема: как сохранить контроль над кораблем и как обнаружить Пятьдесят Солнц. В такой последовательности, по-моему.

Разговор их закончился лишь тогда, когда основной период сна давно уже наступил. Наконец леди Лорр вернулась в свои апартаменты, граничившие с капитанским мостиком, убежденная, что обе проблемы, как она и предполагала, имеют прежде всего психологический характер.

Неделя передышки прошла без происшествий.

Едва последний ее час миновал, главный капитан созвала совет капитанов — совещание командиров служб и подразделений ее гигантского корабля. Прекрасно разбираясь в людях, Глория могла заранее предсказать реакцию офицеров, но именно потому она первыми же словами беспощадно ударила по самому больному месту в душах собравшихся.

— Я считаю, леди и джентльмены, что мы должны оставаться здесь до тех пор, пока не отыщем цивилизацию пятидесяти солнц — даже если на это уйдет еще десять лет.

Тридцать капитанов — четверо из них были женщинами — переглянулись и беспокойно зашевелились.

Ее сиятельство Глория Сесилия, леди Лорр из Благородных Лордов, продолжала:

— Примите во внимание, признайте как непреложный факт, что стратегия длительного, методичного обследования Облака для нас неприемлема. У кого есть предложения?

— Лично я против самой идеи продолжения этого поиска, — заявил капитан Уэйлесс, начальник летного персонала.

Глаза главного капитана сузились. По выражению лиц остальных она понимала, что Уэйлесс выражает мнение большинства, но заговорила так же бесстрастно, как и он:

— Капитан, существуют правила отстранения командира корабля от власти. Почему бы не воспользоваться одним из них?

Капитан Уэйлесс побледнел.

— Отлично, ваше превосходительство, — сказал он. Я апеллирую к четыреста девяносто второй статье корабельного Устава. Несмотря на то, что вызов был брошен ею сознательно, готовность, с какой он был принят, потрясла Глорию. Главный капитан знала эту статью, поскольку та ограничивала ее власть. Никто не мог знать всех бесчисленных статей множества Уставов, регламентирующих едва ли не каждый шаг каждого члена экипажа. Но она знала, что каждый из них прекрасно ориентируется во всем, что непосредственно касается его самого. Когда доходит до личных прав, всякий становится космическим юристом — не исключая и ее самой.

Побледнев, она слушала, как капитан Уэйлесс, чеканя слова, зачитывает текст статьи:

— Ограничение… в обстоятельствах, оправдывающих совет капитанов… большинство… две трети… первоначальная цель экспедиции…

И все это, вместе взятое, было обращено против нее — впервые на ее памяти. «Звездный Рой» был послан в картографическую экспедицию. Задание было выполнено. Она настаивала на изменении цели полета — и действия ее подпадали под юрисдикцию этой статьи. Дождавшись, когда капитан Уэйлесс отложил книгу, она кротко спросила:

— Будем голосовать?

Двадцать один голос был подан против нее и только пять — за; четверо офицеров воздержались. Капитан Дороти Стардевант, руководившая женским канцелярским персоналом, сказала:

— Глория, это не могло кончиться иначе. Мы слишком давно не были дома. Пусть кто-нибудь другой разыскивает эту цивилизацию.

Главный капитан нетерпеливым жестом постучала карандашом по полированной поверхности длинного стола. Но когда она заговорила, голос звучал размеренно и ровно.

— Четыреста девяносто вторая статья корабельного устава предоставляет мне свободу действий на срок, составляющий от пяти до десяти процентов общей продолжительности экспедиции, но в любом случае не превышающий шести месяцев. На этом основании я принимаю решение на полгода продлить пребывание «Звездного Роя» в Большом Магеллановом Облаке. А теперь обсудим пути и способы поиска планет Пятидесяти Солнц. Вот мои соображения…

И она принялась излагать.

3

Когда прозвучал сигнал тревоги: «Все по местам!» — Мэлтби читал, сидя в своей каюте на борту «Атмиона» линейного корабля Пятидесяти Солнц. Тревога не была боевой — в противном случае по всем отсекам корабля раздавался бы вой сирен. Он отложил книгу и, нырнув в мундир, направился в астрогаторскую рубку. К моменту его появления там уже собралось несколько офицеров штурманской службы. Они приветствовали Мэлтби короткими уставными кивками. Он сел за стол и вынул из кармана свое орудие труда — логарифмическую линейку с радиоприставкой, обеспечивающей связь с ближайшим — в данном случае, корабельным — электронным мозгом.

Он раскладывал карандаши и бумагу, когда корабль пришел в движение. Одновременно ожил динамик громкой связи, и легко узнаваемый голос командира, вице-адмирала Дрихана произнес:

— Сообщение только для офицеров. Как вам известно, чуть больше недели тому назад земным линкором «Звездный Рой» нам был предъявлен ультиматум, срок которого истек пять часов назад. До настоящего времени все планетарные правительства Пятидесяти Солнц извещали население о том, что более никаких сообщений с земного корабля не поступало. На самом же деле три часа назад был получен второй ультиматум, содержащий непредвиденную угрозу. Как нам представляется, его опубликование может чрезмерно встревожить население. Исходя из этих соображений, правительства приняли обоснованное решение не предавать этого второго послания гласности. Но мы считаем своим долгом ознакомить вас с его текстом.

После короткой паузы зазвучал глубокий, твердый, хорошо поставленный голос:

— Ее превосходительство, сиятельная Глория Сесилия, леди Лорр из благородных Лорров, главный капитан линкора «Звездный Рой», сейчас выступает со вторым обращением к населению Пятидесяти Солнц.

Вновь наступила пауза. Потом из динамика послышался голос, но не главного капитана Лорр, а вице-адмирала Дрихана.

— Прошу вас обратить внимание на этот длинный перечень пышных титулов. Очевидно, что кораблем противника командует женщина так называемого благородного происхождения. Обстоятельство, что женщина может быть командиром боевого корабля, свидетельствует о демократичности их общества; по крайней мере, о равноправии полов. Но каким образом она заняла свою должность? По праву происхождения или в соответствии с заслугами? Кроме того, само по себе существование титулов и рангов свидетельствует о тоталитарном характере системы власти в главной галактике.

Мэлтби не мог с ним согласиться. Титулы — только слова, которые в разных ситуациях могут иметь несхожие значения. В истории Пятидесяти Солнц были эры тоталитаризма, когда тираны именовали себя «слугами народа». Знавала история и «президентов», от чьих прихотей зависели жизнь и смерть граждан: и «секретарей», полностью подчинивших себе правительства целых планет. Даже сейчас стремление достичь символических высоких званий, тяга к словесной мишуре пронизывали любую политическую систему. Вот и «адмирал» Дрихан, когда говорил, использовал свой ранг. И «капитану» Мэлтби именно в соответствии с его должностью и званием дарована привилегия ознакомиться с содержанием второго ультиматума землян.

«Глава» какого-нибудь предприятия, «владелец» какой-нибудь собственности, опытный «эксперт» — каждое из этих определений являлось титулом или рангом; каждое давало своему обладателю и удовлетворение тщеславия, и определенную долю власти. В мире Пятидесяти Солнц получило широкое распространение презрительное отношение к королям и диктаторам любых исторических эпох. Эта позиция, не принимавшая во внимание конкретных исторических обстоятельств, была столь же детской, как и ее противоположность — насаждение культа лидеров. Находившиеся в отчаянном положении мезоделлиане были вынуждены избрать наследственного вождя, чтобы предотвратить жестокую схватку честолюбий. Этот замысел, однако, оказался под угрозой, когда «наследник» попал в плен. Последовавшая борьба за власть убедила мезоделлиан в необходимости вновь подтвердить его полномочия. Мэлтби подозревал, что вряд ли сыщется человек, менее чем он склонный властвовать над людьми в соответствии с наследственными правами. Поэтому свой высокий и тайный ранг Мэлтби ощущал как необходимость, продиктованную ситуацией. Взятые им на себя обязательства были велики, а критическая ситуация вынуждала его действовать с предельной осторожностью.

Размышления Мэлтби прервал голос «ее превосходительства». Первый капитан, ее сиятельство Глория Сесилия говорила:

— До сих пор правительства Пятидесяти Солнц не связывались с нами; прискорбно, что ваши лидеры не хотят вступать в контакт с представителями земной цивилизации. Мы со всей ответственностью заявляем, что вас ввели в заблуждение. Распространение власти Земли на Большое Магелланово Облако принесет пользу всем людям, всем сообществам всех планет. Земля может предложить вам многое. Мы гарантируем, что права каждого человека будут охраняться законом; гарантируем сообществам основные свободы и экономическое процветание; и требуем лишь избрания всех руководящих органов путем всеобщего тайного голосования.

Однако Земля не потерпит существования независимого суверенного государства где-либо во Вселенной.

Такие сепаратные вооруженные силы могли бы ударить в самое сердце контролируемой человеческой расой галактики и подвергнуть бомбардировке густонаселенные планеты. Подобное уже случалось Вы можете догадаться, чем кончили правительства, ответственные за эти действия. От нас вам не уйти. Если нам на единственном корабле по какой-то случайности не удастся обнаружить вас, через несколько лет десять тысяч кораблей прочешут все Большое Магелланово Облако. Мы не откладываем таких предприятий на будущее. С нашей точки зрения разумнее уничтожить вашу цивилизацию, чем позволить ей, распространяясь подобно раковой опухоли, погубить великую культуру, некогда породившую вас.

Однако мы не ждем неудачи. Стартовав немедленно, мой гигантский линкор «Звездный Рой» по определенным маршрутам станет крейсировать внутри Большого Магелланова Облака. Нам потребуется лишь несколько лет, чтобы пролететь в пятистах световых годах мимо каждого из солнц вашей галактики. По мере продвижения, мы будем сбрасывать бомбы космического излучения в направлении наугад выбранных планет различных районов космоса.

Поступая таким образом, мы рискуем подорвать ваше доверие к нам. Поэтому хочу напомнить, что применение столь суровых мер вызвано лишь неразумной позицией ваших правительств. Однако еще не поздно. В любой момент правительство любой из планет может связаться с нами по радио, используя частоту наших передач, и сообщить местонахождение Пятидесяти Солнц. Планета, которая заговорит первой, отныне и навечно станет столицей Пятидесяти Солнц. Первый человек или сообщество, решившиеся сообщить нам координаты своей или иной планеты, получат в награду миллиард платиновых долларов, имеющих хождение во всей главной галактике, или — по желанию — эквивалентную сумму в местной валюте.

Не бойтесь, мой корабль в состоянии защитить вас против всех вооруженных сил Пятидесяти Солнц, как бы велики они ни были. А сейчас, чтобы доказать серьезность наших намерений, я приказываю моему главному астрогатору передать по радио параметры нашего курса сквозь Облако.

Передача резко оборвалась. Вновь включился адмирал Дрихан.

— Я немедленно передам эти параметры астрогационной службе, — сказал он, — поскольку мы намереваемся следовать за «Звездным Роем» и изучать последствия объявленной его командиром программы. Теперь я хотел бы привлечь ваше внимание к еще одному аспекту обращения леди Лорр. Ее манеры, тон и слова наводят на мысль, что она командует очень большим кораблем. Не воображайте, пожалуйста, — поспешно добавил адмирал, — что мы спешим с выводами, лучше давайте рассмотрим некоторые из ее высказываний. Она сказала, что бомбы космического излучения будут сброшены с борта «Звездного Роя» на значительную часть планет Облака. Предположим, она подразумевала одну бомбу на каждые сто планет. Значит, она должна располагать несколькими миллионами бомб. Наши заводы способны выпускать по одной бомбе космического излучения каждые четыре дня. Причем такой завод располагается на площади минимум в квадратную милю. Кроме того, она утверждала, что один ее корабль может противостоять всем Вооруженным Силам Пятидесяти Солнц. В данный момент мы располагаем более чем сотней линкоров, а в дополнение к ним у нас свыше четырехсот крейсеров и несколько тысяч малых кораблей. Теперь давайте рассмотрим первоначальную цель посылки «Звездного Роя» в Большое Магелланово Облако. Это была, по их собственному признанию, картографическая экспедиция. Мы используем для этой цели небольшие корабли устаревших моделей. Маловероятно, чтобы Земля направила один из своих самых крупных и наиболее мощных кораблей для выполнения столь заурядной работы, — адмирал помолчал. — Прошу всех офицеров высказать свои соображения. Для большинства из вас это все. Астрогационной и метеорологической службам я передам сведения, полученные со «Звездного Роя».

Потребовалось больше пяти часов напряженной работы, чтобы привязать переданную с земного корабля звездную карту к системе координат, принятой в мире Пятидесяти Солнц. Только тогда удалось установить, что «Атмион» отделяют от земного корабля тысяча четыреста световых лет.

Впрочем, расстояние не имело значения. Астрогаторы «Атмиона» знали расположение всех штормов в Большом Магеллановом Облаке, и поэтому, без труда рассчитали орбиту, допускавшую движение со скоростью около половины светового года в минуту.

Продолжительная работа утомила Мэлтби. Как только расчеты были закончены, он вернулся в свою каюту и улегся спать.

Разбудил его колокол громкого боя. Мэлтби мгновенно вскочил и включил экран внутренней связи, соединявшей его каюту с капитанским мостиком. Изображение появилось сразу же, свидетельствуя о том, что офицерам рекомендуется следить за развитием событий. На экране, настроенном на максимальное увеличение, замерла светлая точка; она перемещалась в пространстве, но системы наведения и слежения постоянно удерживали ее в центре экрана. Из динамика послышался голос:

— По данным вычислительного центра «Звездный Рой» находится на расстоянии около трети светового года.

Приблизительность формулировки заставила Мэлтби нахмуриться. Она означала, что корабли сблизились на такую дистанцию, при которой каждый из них находился в пределах надрезонансных полей друг друга — вторичное явление субпространственного радио, своего рода затухающее эхо подрезонанса с практически неограниченным распространением. В этих условиях точную дистанцию до земного корабля определить было невозможно — за исключением того, что она не могла превышать трети светового года. «Звездный Рой» мог находиться даже в нескольких милях от «Атмиона», хотя такая ситуация и представлялась маловероятной — для обнаружения близких целей служили специальные радары.

— Мы уменьшили скорость до десяти световых дней в минуту, — продолжал между тем голос вахтенного офицера. — Поскольку мы следуем курсом, указанным в радиопослании земного корабля, и не теряем противника из виду, можно предположить, что наши скорости равны.

Это утверждение также не было вполне точным. Скорости кораблей, движущихся быстрее света, можно сблизить, но невозможно уравнять. Разница станет заметна сразу после разделения надрезонансных полей обоих кораблей. Пока Мэлтби размышлял об этом, светлая точка на экране замерцала и погасла.

Мэлтби ждал. Наконец вахтенный произнес несчастным голосом:

— Отбой тревоги. Контакт с противником утерян. Меня заверили, что временно.

Прошло около часа, но световое пятно больше не появлялось на экране. Время от времени Мэлтби поглядывал на экран, вспоминая слова адмирала Дрихана о возможных размерах «Звездного Роя».

Он понимал, что командующий беспристрастно проанализировал ситуацию, чреватую множеством опасностей. Казалось невероятным, что судно может быть так велико, как подразумевала леди Лорр. Похоже, командир земного корабля блефовала. Однако проверить степень справедливости ее утверждения можно будет лишь по количеству сброшенных «Звездным Роем» бомб.

Лишь шесть дней спустя «Атмион» вошел в надрезонансное поле земного корабля. На этот раз контакт удерживали до последней возможности; после чего, выверив курс вражеского корабля, обследовали планеты ближайших солнц. Только на одной из них были обнаружены следы уничтожения. Да и то бомба, по всей вероятности, неудачно сориентированная, ударила по одной из внешних планет системы — миру, вымерзшему настолько, что говорить о наличии здесь какой-либо жизни не приходилось.

Теперь планета не была холодна; ядерный удар превратил ее в клокочущий огненный ад, сжигающий скальную скорлупу и вгрызающийся в металлическое ядро. Планета превратилась в крошечное солнце. Но зрелище это не испугало экипаж «Атмиона». Вероятность того, что одна из сотен бомб обрушится на населенную планету, была настолько близка к нулю, что считаться с ней не имело смысла.

На шестой день поисков экран внутренней связи в каюте Мэлтби ожил; на нем появилось лицо вице-адмирала Дрихана.

— Капитан Мэлтби, прошу вас явиться ко мне.

— Есть, сэр.

Мэлтби отправился сразу же. Дежурный адъютант приветливо кивнул ему и проводил в кабинет Дрихана. Командующий, сидя в кресле, изучал документ, больше всего походивший на радиограмму. При виде Мэлтби он положил бумагу на стол текстом вниз и указал капитану на кресло против себя.

— Какое положение занимаете вы в среде мезоделлиан?

Вот и прозвучал, наконец, главный вопрос.

Страха у Мэлтби не было. Он внимательно смотрел на сидевшего за столом адмирала, изобразив на лице полнейшее замешательство. Дрихан был деллианином средних лет с типичным для этой расы обликом и психикой.

— Не могу с уверенностью сказать, как они ко мне относятся, — сказал Мэлтби. — По-видимому, в какой-то степени меня считают изменником. Всякий раз, когда их эмиссары обращаются ко мне, — о чем я всегда информирую свое начальство, — я пытаюсь передать через этих агентов лишь один совет их руководству: придерживаться политики примирения и объединения.

— Что думают мезоделлиане о нынешней ситуации, — поразмыслив над словами Мэлтби, поинтересовался Дрихан.

— Не могу сказать. Мои связи с ними слишком слабы.

— Пусть так, но не могли бы вы поделиться со мной собственными соображениями?

— Насколько я понимаю, — сказал Мэлтби, — меньшинство рассчитывает на то, что земной корабль рано или поздно обнаружит Пятьдесят Солнц; следовательно — считают они — необходимо воспользоваться преимуществами, вытекающими из сложившейся ситуации. Большинство же, уставшее от необходимости постоянно скрываться, решительно стоит за взаимодействие со всеми народами Пятидесяти Солнц.

— Каково процентное соотношение между этими группами?

— Около четырех к одному, — без колебаний солгал Мэлтби.

Дрихан колебался.

— Существует ли вероятность, что меньшинство начнет действовать в одностороннем порядке?

— Они хотели бы, но не смогут, — быстро ответил Мэлтби. — В этом я совершенно уверен.

— Почему?

— Среди них нет квалифицированных метеорологов. — Это тоже было ложью. Подлинная причина была глубже, чем наличие у той или иной группы каких-либо специалистов. Главное заключалось в стремлении Ханстона законным путем получить власть над мезоделлианами. Пока Ханстон верит в существование такой возможности, он не станет прибирать с рукам закон — по крайней мере, так считали информаторы Мэлтби. На их сообщения он и опирался, сплетая в своих словах истину и ложь.

Дрихан тщательно взвесил каждое его слово и наконец произнес:

— Правительства Пятидесяти Солнц встревожены некоторыми положениями последнего ультиматума — вы слышали его текст. Создается впечатление, что он непосредственно адресован мезоделлианам, являющим собой как раз такую оппозицию, на которую могут опереться земляне. Совершив предательство, мезоделлиане могут обрести все то, ради чего сражались в прошлом поколении.

Сказать на это Мэлтби было нечего — разве что слегка перефразировать свою предыдущую ложь:

— Соотношение четырех к одному — в пользу тех, кто стремится к единству с народами Пятидесяти Солнц.

На протяжении очередной паузы Мэлтби напряженно размышлял, в чем же кроется истинная причина этого допроса. Не могут же те, кто стоит за адмиралом, основывать свои надежды единственно на уверениях капитана Питера Мэлтби! Дрихан откашлялся.

— Капитан, мне приходилось много слышать о так называемом двойственном разуме мезоделлиан, но никто не мог объяснить мне, в чем заключается его особенности. Не могли бы вы просветить меня?

— Это не представляет собой ничего существенного, — в третий раз хладнокровно солгал Мэлтби. — Думаю, преувеличенные опасения на этот счет связаны с небывалым ожесточением последних схваток той войны. Вы знаете, как выглядит нормальный мозг — неисчислимое множество нервных клеток, каждая из которых связана со множеством других. На этом уровне мозг мезоделлианина ничем не отличается от вашего. Если опуститься уровнем ниже, окажется, что в каждой клетке мезоделлианского мозга заключены длинные цепочки парных протеиновых молекул. Ваши не соединены в пары, а у него — соединены.

— Но что это дает?

— Деллианскую устойчивость мышления, способность противостоять любым его нарушениям, и нон-деллианские творческие способности одновременно.

— И все?

— Все, что мне известно, сэр, — солгал Мэлтби.

— А что вы можете сказать о гипнотических способностях, якобы присущих мезоделлианам? Никто не может толком сказать, как они проявляются.

— Насколько я понимаю, они использовали аппараты для внушения, — сказал Мэлтби, — но это совсем другое дело. Неведомое часто порождает страх.

Дрихан, похоже, принял какое-то решение. Он взял со стола радиограмму и протянул ее Мэлтби.

— Это сообщение адресовано вам, — сказал адмирал и ворчливо добавил:

— Если это шифр, то мы не смогли его расколоть.

С первого же взгляда Мэлтби стало ясно, что это действительно шифр. Так вот что руководило адмиралом! Сообщение гласило: «Капитану Питеру Мэлтби, борт линейного корабля „Атмион“. Правительственный совет мезоделлиан благодарит за посредничество в переговорах с правительствами Пятидесяти Солнц. Заверяем, что соглашение будет неукоснительно соблюдаться, поскольку сообщество мезоделлиан крайне заинтересовано в получении обещанных привилегий». Подписи не было — что означало призыв о помощи, посланный по подпространственному радио непосредственно на борт «Атмиона». Мэлтби сделал вид, что не придает этому значения, в то время как его мозг лихорадочно искал решение задачи.

— Я вижу, здесь нет подписи, — недоуменно сказал он. — Ее опустили намеренно?

Вице-адмирал Дрихан выглядел разочарованным.

— Я знаю не больше вашего.

На мгновение Мэлтби стало жаль командира. Никто из деллиан или нон-деллиан не смог бы разгадать шифра этого послания. Прочесть его можно было лишь имея два стремящихся ко взаимодействию разума. Обучение этому начиналось в раннем детстве, и Мэлтби успел в полной мере освоить необходимые приемы прежде, чем был захвачен в плен двадцать лет назад.

Суть полученного сообщения сводилась к тому, что экстремистски настроенное меньшинство мезоделлиан объявило о о своем намерении вступить в контакт со «Звездным Роем». Уже в течении недели они вели активную компанию под лозунгом, гласившим что выгоды от измены получит лишь тот, кто выступит в их поддержку.

Мэлтби нужно было явиться туда лично. Но как? Его зрачки чуть расширились, когда он осознал, что может использовать единственное средство передвижения — этот корабль. Внезапно он понял, как осуществить это. Он принялся напрягать мышцы по деллианской методике и ощутил порожденное этим электризующее возбуждение. Моментально его двойной разум обрел достаточную силу.

Он ощутил рядом присутствие другого разума. Он подождал, пока чувство это не стало частью его существа, и сконцентрировал мысли на понятии «пустота». Мгновенно он полностью овладел собственным сознанием, не выпуская наружу ни единой мысли. И, наконец, встал. Вице-адмирал Дрихан тоже поднялся, в точности повторяя движения Мэлтби, словно их мышцами управлял общий мозг. Да так оно и было. Адмирал подошел к пульту управления и сказал:

— Соедините меня с машинным отделением.

Разум Мэлтби управлял его голосом и действиями. И адмирал Дрихан отдал приказ положить «Атмион» на курс, который должен был привести корабль в тайную столицу мезоделлиан.

4

Главный капитан Лорр прочла извещение о своем отстранении от должности и несколько минут сидела, яростно сжав кулаки. Затем, взяв себя в руки, соединилась с капитаном Уэйлесса. Лицо капитана окаменело, когда он увидел, кто перед ним.

— Капитан, — обиженно сказала она. — Я только что прочитала ваш документ за двадцатью четырьмя подписями.

— Полагаю, он соответствует Уставу, — сухо ответил Уэйлесс.

— О, в этом я вполне уверена, — парировала она и, уже полностью овладев собой, продолжала: — Капитан, откуда эта отчаянная решимость немедленно вернуться домой? Жизнь — это нечто большее, чем Устав. Мы находимся на пороге великого приключения. Неужели вы этого не ощущаете?

— Мадам, — холодно сказал Уэйлесс, — восхищаюсь вами. Я преклоняюсь перед вами. Вы обладаете огромными административными способностями, но в то же время склонны навязывать окружающим свои идеи, и при этом удивляетесь и обижаетесь, если другие не разделяют вашей точки зрения. Вы оказываетесь правы так часто, что уже не допускаете возможности собственных ошибок. Вот почему такой огромный корабль, как наш, имеет тридцать капитанов, готовых оказать вам помощь, а в крайнем случае — корректировать ваши действия. Поверьте, мы все любим вас. Но мы также осознаем свой долг по отношению ко всему экипажу.

— Но вы не правы! У нас достаточно сил, чтобы заставить эту цивилизацию открыться. Капитан, — поколебавшись, добавила она, не могли бы вы в единственный раз встать на мою сторону?

Это была личная просьба, леди Глория сразу же пожалела, что высказала ее. Очевидно, ее слова разрядили владевшее Уэйлессом напряжение — он рассмеялся, попытался было взять себя в руки, но тщетно, смех буквально душил его.

— Извините, мадам, — выдавил он наконец, — пожалуйста, простите.

— Что вас так рассмешило? — строго спросила она.

— Слова «единственный раз», отсмеявшись, наконец, сказал он. — Леди Лорр, неужели вы не помните ни одной из своих предыдущих просьб?

— Возможно… пару раз… — медленно проговорила она, действительно пытаясь припомнить.

— Я не хочу заострять на этом внимание, — сказал капитан Уэйлесс, — но было восемь случаев, когда вы просили совет поддержать ваши начинания, и по крайней мере сто раз вы принимали решения, пользуясь предоставленными вам правами. На этот раз право на нашей стороне. И вы огорчены этим.

— Я не огорчена. Я… — Она безнадежно махнула рукой. — Ох, я вижу, что говорить с вами бесполезно. По тем или иным причинам вы считаете, что шесть месяцев — это вся вечность.

— Дело не во времени. Дело в цели. Вы надеетесь отыскать полсотни солнц, рассеянных среди сотен миллионов. Наши шансы не превышают одного к двум миллионам. И раз вы не хотите видеть этого, мы просто вынуждены отстранить вас от управления кораблем, невзирая на наше личное к вам отношение.

Главный капитан колебалась. С точки зрения теории вероятностей капитан Уэйлесс был совершенно прав. Очевидно, ей следовало более полно раскрыть перед ним свои намерения.

— Капитан, — медленно проговорила она. — Это не математическая проблема. Если бы мы рассчитывали только на вероятность, ваша позиция была бы безупречной. Но мы рассчитываем на психологию.

— Те из нас, кто подписал решение о вашем отстранении, сделали это не с легким сердцем, — невозмутимо сказал капитан Уэйлесс. — Мы обсуждали и психологический аспект проблемы.

— И на каком же основании пренебрегли им? По невежеству? Это были злые слова, и Глория видела, что они задели собеседника.

— Мадам, — ответил он официальным тоном, — вынужден с беспокойством отметить, что вы слишком полагаетесь на теоретические соображения, представленные вам лейтенантом Неслор. Ваши совещания с ней носят частный характер. Мы никогда не знаем, о чем вы говорили, и можем судить об их содержании лишь по вашим последующим поступкам.

Такая точка зрения не приходила ей в голову. Она сказала, оправдываясь:

— Я не думала, что это может быть так воспринято. Я просто обращалась за консультациями к главному психологу корабля.

— Если мнение лейтенанта Неслор столь ценно, — не обращая внимания на слова Глории, продолжал капитан Уэйлесс, — вам следовало бы произвести ее в капитаны и ввести в капитанский совет, чтобы она могла излагать свою точку зрения всем нам. — Он пожал плечами; потом, словно читая ее мысли, быстро добавил, прежде чем она успела открыть рот: — Только, пожалуйста, не говорите, что вы немедленно сделаете это. В соответствии с Корабельным Уставом процедура повышения в звании занимает месяц, при условии, что никто из членов капитанского совета не возражает против кандидатуры; и еще два месяца новый капитан участвует в заседаниях совета без права голоса, изучая процедуру.

— Вы не согласны на трехмесячную отсрочку? — мрачно спросила леди Лорр.

— Нет.

— Вы не хотите рассмотреть возможность ускоренного производства?

— Только в случае крайней необходимости. Но не ради удовлетворения вашей навязчивой идеи — поисков этой потерянной цивилизации, которую будет искать и непременно отыщет специально организованная экспедиция.