XII

Внезапно Госсейн почувствовал, что теряет сознание и напрягся, испугавшись, что офицеры могут воспользоваться этим. Он повернулся и сказал:

– Безусловно, мы…

Он запнулся – он больше не был в кабине управления эсминца.

В пятистах футах громоздился пульт управления на более обширной плате, чем он только что оставил. Над ним изгибался прозрачный купол такой величины, что на мгновение его мозг отказался охватить размеры сооружения.

Начиная догадываться, он посмотрел на свои руки и тело. Руки были тонкими и изящными, тело – стройным, одетым в форму штабного офицера Великой Империи.

Ашаргин!

Госсейн почувствовал, что тело, в которое он снова попал, задрожало и съежилось. Он с усилием отогнал слабость, но его охватило отчаяние, когда он подумал о собственном теле, которое осталось далеко в кабине управления эсминца Y-381907.

Оно должно лежать без движения на полу. В эту самую минуту Орелдон и капитан Фри схватили Лидж. Или вернее, отметил про себя Госсейн, несколько дней назад, так как расстояние было около восемнадцати тысяч световых лет, они захватили Лидж и тело Гилберта Госсейна. Нельзя забывать о временной разнице, которая является результатом подобной транспортировки.

Неожиданно он почувствовал, что его мысли были слишком тяжелы для хрупкого Ашаргина, в чье тело он был еще раз пойман, как в ловушку. Он огляделся затуманенным взглядом и медленно начал приспосабливаться к обстановке. Медленно, потому что это была не его тренированная нервная система.

Тем не менее, его мысли постепенно прояснились, и он перестал дрожать. Через минуту, хотя внутри пульсировали волны слабости, он уже знал, что делал Ашаргин до прихода Госсейна.

Он шел с группой адмиралов. Теперь они обогнали его. Двое оглянулись. Один из них сказал:

– Ваше превосходительство, вы выглядите больным.

Прежде, чем Госсейн успел ответить, второй, высокий и худой старый адмирал в мундире, увешанном медалями из драгоценных камней и знаками отличия, насмешливо произнес:

– С тех пор, как принц прибыл сюда, он все время чувствует себя неважно. Похвалим же его за преданную службу в таком состоянии.

В этом худом старике Госсейн узнал Великого Адмирала Палеола. Это полностью вернуло его в нормальное состояние, поскольку об этом мог знать только Ашаргин.

Очевидно два сознания, его и Ашаргина, начали соединяться на подсознательном уровне.

Это подбодрило его. Невидимый игрок еще раз телепортировал его разум в чужой мозг. Чем быстрее он приспособится, тем лучше.

В этот раз он должен попытаться овладеть ситуацией. Никакого следа слабости. Ашаргин должен быть доведен до предела своих физических способностей.

Когда он поспешил вперед, догоняя остановившихся офицеров, в мозгу всплыли воспоминания о последней неделе Ашаргина. Неделе? Поняв, что для Ашаргина прошло семь дней, в то время как для него менее суток осознанного существования, он испугался. Но замешательство было кратковременным.

Картина предыдущей недели была на удивление хороша. Ашаргин ни разу не потерял сознания. Он успешно перенес знакомство со штабом. Он даже выдвинул идею, что будет наблюдателем до дальнейших распоряжений. Для человека, который дважды падал в обморок в присутствии Энро, это было достижением высшего порядка и еще раз доказывало, что даже несколькими часами управления тренированного ноль-А сознания можно вызвать значительные улучшения в такой безвольной личности, как Ашаргин.

Госсейн поднял взгляд. Они подошли к открытой двери в небольшую комнату. Очевидно – и память Ашаргина подтвердила это – здесь состоится собрание высших офицеров.

Быть может, здесь ему удастся создать нового, решительного Ашаргина.

В помещении уже были офицеры. Другие еще прибывали. Он видел, как они выходили из кабин искривителей, занимающих добрых сто футов вдоль стены. Представления были частыми и быстрыми.

Несколько офицеров странно посмотрели на него, когда он был представлен им, но Госсейн был предельно вежлив с новоприбывшими. Его время еще придет.

Сейчас его внимание было отвлечено другим.

Он понял, что большая комната, через которую он проходил, была кабиной управления гигантского корабля. И более того. Это была кабина управления корабля, который в эту минуту участвовал в фантастической битве в Шестом Деканте.

Эта мысль, как пламя, вспыхнула в его голове. Он почувствовал необходимость вернуться туда и посмотреть повнимательнее. Что он и сделал, улучив минуту между представлениями. Над ним на добрых пятьсот футов возвышался прозрачный купол, через который были видны алмазы звезд центра галактики. Млечный путь! Миллионы самых жарких и ослепительных солнц. Здесь, среди непревзойденной красоты, Энро расположил свой смертоносный флот.

Теперь воспоминания Ашаргина о великой битве, которую он наблюдал целую неделю, пошли быстрее. Он видел тысячи кораблей, одновременно телепортированных на базы вражеского оплота. Каждый раз телепортация обрывалась как раз перед тем, как корабли достигали цели. Из звездной темноты они стрелой летели к обреченной планете. Атакующих кораблей было больше, чем могли собрать окружающие звездные системы. Расстояния, которые при обычном полете заняли бы несколько месяцев или даже лет, покрывались почти мгновенно. Агрессор давал всем жертвам один и тот же выбор. Капитуляция или уничтожение.

Если лидеры планеты или группы планет отказывались поверить угрозе, безжалостный дождь бомб обрушивался с неба и буквально истреблял цивилизацию. Бомбежки были такими яростными и концентрированными, что кору планеты охватывала цепная реакция.

Большинство правительств были разумнее. На этих планетах оставались только оккупационные войска, а флот отправлялся дальше на следующую базу Лиги.

Не было реального отпора. Невозможно было собрать значительные силы для отражения атак, поскольку невозможно было узнать, какая звездная система окажется следующей жертвой. С невероятной легкостью захватчики разбивали небольшой флот, который посылался против них. Атакующие всегда знали, какой будет защита, и сколь бы мощной она ни была, на каждый корабль Лиги Энро посылал десяток своих.

Для Ашаргина это было мистической загадкой. Но не для Госсейна. На кораблях Великой Империи находились предсказатели Алерты, и у другой стороны буквально не было шансов.

Поток воспоминаний был прерван ироничным голосом Великого Адмирала, прозвучавшим сзади: – Принц, заседание начинается.

Это было приглашением сесть за длинный стол. Он сел на стул справа от Великого Адмирала и быстро окинул помещение взглядом.

Оно было гораздо больше, чем показалось сначала. Три стены являлись настоящими картами космоса. Каждая была словно обрызгана бесчисленными огоньками, и на каждой на высоте десяти футов располагались серии квадратов с мигающими числами. На одном из квадратов с красными цифрами показалось число 91308. Оно мигнуло и стало 91749. Это было наибольшим изменением, которое он увидел, наблюдая за квадратами.

Госсейн подождал объяснений из памяти Ашаргина, но пришла только информация, что Ашаргин не был раньше в этой комнате.

Здесь были квадраты с голубыми цифрами и квадраты с желтыми, зелеными, оранжевыми и серыми цифрами, были алые цифры, пурпурные и фиолетовые цифры. Были квадраты с разноцветными цифрами. Очевидно, они отражали какую-то неустойчивую ситуацию.

Цифры менялись каждую секунду. Отдельные цифры проходили полный круг. Казалось, они пляшут. Без сомнения, они рассказывали историю битвы в Шестом Деканте.

Огромным усилием воли он оторвал свой зачарованный взгляд от квадратов и услышал, как адмирал Палеол уже начал говорить.

– …Наши проблемы, – говорил худой и мрачный старик, – вряд ли станут сложнее. Но хочу вас предупредить, что произошедшие инциденты со временем могут стать многочисленнее. К примеру, в семнадцати случаях мы не смогли телепортировать наши корабли на базы, образцы подобия которых были получены с помощью самой высокоорганизованной шпионской сети, какую только можно себе представить. Дело в том, что некоторые правители в панике меняли образцы. Таких планет наши корабли достигали, телепортируясь к базам, которые располагались за ними, и вовремя замыкая образец. В этих случаях провинившаяся планета уже не имела выбора, а безжалостно уничтожалась. Я счастлив вам сообщить, что все эти инциденты были заранее предвидены нашим великом вождем Энро Рыжим. История не знает примера, чтобы один человек обладал такой предусмотрительностью, проницательностью и таким стремлением к миру.

Последнее замечание явно выпадало. Госсейн быстро посмотрел на присутствующих, но их лица оставались внимательными. Если изображение Энро как поборника мира и показалось им странным, они не подали вида.

Итак, шпионская сеть обеспечивала Энро образцами подобия с тысяч баз Лиги. Казалось, возникла роковая комбинация сил, работающих на Энро. Всего за несколько лет он вырос из правителя небольшой группы планет до верховного властителя в галактике. Словно в доказательство, что судьба на его стороне, в этот период была открыта планета предсказателей, и эти одаренные умы работали теперь на него.

Безусловно, Фолловер, командующий ими, имел какие-то свои планы. Но они не включали остановку войны.

– Конечно, – продолжал Великий Адмирал Палеол, – главные силы Лиги не станут стирать образцы для искривителей пространства. Требуется время, чтобы создать связи подобия, и их собственные корабли окажутся отрезанными от баз, где изменяются образцы. Однако мы должны считаться с возможностями, что больше и больше планет предпочтут изолироваться. И многие преуспеют в этом. Вы знаете, – его тонкие губы скривились в холодной улыбке, – что некоторых звездных систем нельзя достичь телепортацией на базы за ними. Планируя нашу кампанию, мы в первую очередь наметили те планеты, к которым можно приблизиться этим способом. Теперь наша тактика становится более гибкой. Мы должны импровизировать. Флот должен и сможет атаковать цели, которые раньше считались вне досягаемости. Все это потребует от офицеров и членов экипажей всех званий высшей степени усердия.

Теперь уже без улыбки старик оглядел стол.

– Господа, в заключение я должен сказать, что наши потери тяжелы. За каждый час мы теряем в среднем два линкора, одиннадцать крейсеров, семьдесят четыре эсминца и шестьдесят два различных самолета. Конечно эти статистические цифры увеличиваются день ото дня. Тем не менее, они реальны, как вы можете убедиться, взглянув на стенные счетчики в этом помещении. Но в целом наше положение превосходно. Главным препятствием является обширность космоса и время на завоевание каждой отдельной планеты. Однако теперь можно математически рассчитать протяженность всей кампании. Количество планет, умноженное на время на каждую. Всего девяносто четыре звездных дня. Есть вопросы?

Тишина. Потом в дальнем конце стола поднялся адмирал.

– Сэр, – сказал он, – можем ли мы узнать мнение принца Ашаргина?

Великий Адмирал медленно встал. На его длинном, обычно суровом лице, опять появилась улыбка.

– Принц, – сухо сказал он, – находится здесь как личный эмиссар Энро. Он просил сказать, что у него нет комментариев.

Госсейн поднялся. Его целью было вернуть Ашаргина на Горгзид в штаб Энро. И если Энро наблюдает за совещанием, то лучшим способом для достижения этой цели будет его незапланированное выступление.

– Это я говорил Великому Адмиралу вчера.

Поморщившись от высокого тенора Ашаргина, он остановился, чтобы уменьшить напряжение, охватившее тело. Великий Адмирал смотрел на потолок с таким выражением, что Госсейн все понял. Он сказал:

– С минуты на минуту я ожидаю вызова Энро, чтобы предоставить отчет, но если у меня есть время, я хотел бы обсудить войну, которую мы ведем, с философской точки зрения.

Продолжать ему не пришлось. Потолок засветился, и на нем появилось лицо Энро. Все вскочили на ноги и застыли во внимании.

Рыжеволосый диктатор смотрел на них вниз со слабой, насмешливой улыбкой.

– Господа, – произнес он, наконец, – из-за неотложного дела я вмешиваюсь в ваше совещание. Я извиняюсь, что прервал вас, тем более, в тот самый момент, когда принц Ашаргин собирался поговорить с вами. Принц и я находимся в полном согласии по всем главным аспектам ведения войны, но сейчас я хочу вернуть его на Горгзид. Господа, примите мое уважение.

– Ваше превосходительство, – сказал Великий Адмирал Палеол, – мы приветствуем вас.

Он повернулся к Госсейну-Ашаргину.

– Принц, позвольте мне проводить вас в транспортную секцию.

Госсейн сказал:

– Сперва я хотел бы послать сообщение на эсминец Y-381907.

Госсейн собирался отправить это послание, надеясь на скорое возвращение в свое тело. Он написал:

«Будьте вежливы с двумя пленниками, которые находятся на борту эсминца. Не ограничивайте их свободу. Доставьте женщину-предсказательницу и мужчину в сознании он или нет, на Горгзид».

Он опустил послание в щель робота-оператора.

– Немедленно отправьте капитану Фри на Y-381907. Я буду ждать подтверждения доставки.

Он повернулся и увидел, что Великий Адмирал Палеол с интересом наблюдает за ним. С неприятной усмешкой старик сказал:

– Принц, вы загадочны. Мне кажется, вы думаете, что Энро и я будем однажды привлечены к ответу за то, что мы делаем. Прав ли я?

Госсейн-Ашаргин покачал головой.

– Может, что-то подобное и случится, – сказал он. – Но толку от этого будет мало. Немедленно будет создана такая же корыстная, хотя, поначалу, возможно, более осторожная группировка. Инфантильные личности, которые хотят свергнуть руководящую группировку, не в силах проанализировать, что именно ее связывает. Одним из главных принципов является внедрение веры, что все они готовы умереть в любой момент. И ни один отдельный ее член не осмеливается иметь противоположное мнение по этому базовому вопросу. А убедив себя, что не боятся смерти, они оправдывают все преступления против остальных.

Усмешка адмирала стала шире.

– Ну, ну, – сказал он. – Почти философ, не так ли? – Его проницательные глаза стали серьезными. – Но мысль очень интересная. Я никогда не задумывался над тем, что фактор мужества может быть таким фундаментальным.

Казалось он хочет продолжить, но его перебил робот-оператор.

– Я не могу связаться с эсминцем Y-381907. Госсейн-Ашаргин вздрогнул. Он испугался.

– Вообще нет контакта?

– Вообще.

Он снова взял себя в руки.

– Хорошо, продолжайте, пока не доставите послание. Известите меня на Горгзиде.

Он повернулся и пожал руку Палеолу. Через несколько минут он передвинул рычаг в кабине искривителя пространства, который должен был переправить его во дворец Энро.

XIII

Госсейн ожидал, что окажется в собственном теле. Ожидал, потому что в прошлый раз это случилось именно во время телепортации. Он так хотел, чтобы это произошло, что почувствовал острую боль разочарования, посмотрев сквозь прозрачную дверь кабины искривителя.

В третий раз за две недели он увидел комнату военного управления во дворце Энро. Его разочарование быстро прошло. Он оказался здесь и должен был с этим смириться. Подойдя к двери, он удивился, что комната пуста. Не попав в свое тело, он ожидал, что его немедленно попросят объяснить послание, отправленное капитану Фри. Он был готов к этому. Он был готов ко многому.

Он подошел к огромным окнам, залитым солнцем. Утро? – заинтересовался он, выглянув. Солнце стояло выше, чем в тот день, когда он прибыл во дворец Энро в первый раз. Это привело его в замешательство. Столько разных планет в разных концах галактики двигались вокруг своих солнц с разной скоростью. И вдобавок, из-за так называемой мгновенной транспортировки на искривителях пространства происходила потеря времени.

Он прикинул, что сейчас примерно полдесятого по времени города Горгзида. Слишком поздно, чтобы завтракать с Энро и Секохом, но это и не интересовало его. Госсейн направился к двери, ведущей во внешний коридор. Он предполагал, что его остановит или человек с приказом для него или команда настенного видеофона. Но никто его не остановил.

У него не было никаких иллюзий по этому поводу. Энро, обладающий даром видеть и слышать на расстоянии, конечно знал о его прибытии. Ему умышленно дали свободу действий, что говорило или о презрении к нему, или о любопытстве, если Энро лично наблюдал за ним. Впрочем, причина не имела значения. В любом случае свобода действий давала ему время ослабить нервное напряжение Ашаргина. Это было очень важно для начала. Хотя в долгой гонке даже это становилось неважным.

У него созрел план, и он собирался заставить Ашаргина идти на любой риск, включая, при необходимости, игнорирование приказов самого Энро.

Дверь в коридор была не заперта, как и неделю назад. По коридору шла женщина с ведром. Госсейн закрыл за собой дверь и кивком подозвал ее. При виде его формы она задрожала, как будто к ней никогда не обращались офицеры.

– Да, сэр? – промямлила она. – Апартаменты леди Нирены, сэр? Двумя этажами ниже. На двери табличка с ее именем.

Никто не остановил его. Девушка, открывшая дверь, оказалась миловидной. Она косо глянула на него и прошла в прихожую. Он услышал, как она оттуда позвала:

– Ни, он здесь.

Послышалось приглушенное восклицание, и в прихожей появилась Нирена.

– Ну, – сказала она, – вы входите? Или так и будете стоять здесь, как болван?

Госсейн промолчал. Он последовал за ней в гостиную, обставленную со вкусом, и сел в пододвинутое ею кресло. Другой женщины не было видно. Нирена холодно изучала его. Наконец, она сказала с горечью:

– Разговоры с вами приносят тяжелые последствия.

– Позвольте заверить вас, – сказал Госсейн, – что принц Ашаргин очень уважает вас. – Он умышленно говорил в третьем лице.

– Мне было приказано, – натянуто сказала Нирена, – приказано под страхом смерти.

– Есть только один выход: отвергать подобные предложения.

– Но тогда вы рискуете жизнью.

– Принц, – сказал Госсейн, – используется Энро для определенной цели. Не думайте, что Энро оставит его в живых, когда цель будет достигнута.

Она побледнела.

– Вы осмеливаетесь говорить такие вещи, зная, что он может слышать вас.

– Принцу, – сказал Госсейн, – нечего терять. В серых глазах мелькнуло любопытство.

– Вы говорите о себе, как о постороннем.

– Это способ мыслить объективно. – Он прервался. – Я пришел сюда, чтобы увидеть вас по двум причинам. Во-первых, я хочу задать вам вопрос, на который, надеюсь, вы ответите. Мне кажется, что за одиннадцать лет невозможно полностью подчинить галактическую империю. Это доказывает и наличие четырех миллионов заложников, содержащихся здесь, на Горгзиде. Похоже, по всей Великой Империи происходят беспорядки и смуты. Я прав?

– Конечно. – Нирена пожала плечами. – Энро и не скрывает этого. Он играет против времени, и сам процесс игры интересует его не меньше, чем результат.

– Ладно. А теперь второй вопрос. – Он описал положение Ашаргина во дворце и закончил. – Ему выделены какие-нибудь апартаменты?

Глаза Нирены расширились в удивлении.

– Вы хотите сказать, что не знаете, что произошло? Госсейн не ответил. Он был занят Ашаргином, который внезапно напрягся. Женщина поднялась, и он увидел, что она смотрит на него с меньшим недружелюбием. Она поджала губы и оглядела его странным, испытующим взглядом.

– Пойдемте со мной, – сказала она.

Она быстро подошла к двери, ведущей в другой коридор. Пройдя его до конца, она открыла дверь. Госсейн увидел спальню.

– Наша комната, – сказала она. Ее глаза вопросительно смотрели на него. Наконец, она покачала головой. – Вы действительно не знаете? Хорошо, я расскажу вам.

Она остановилась и немного напряглась, как будто действительность становилась более отчетливой из-за значения сказанных слов.

– Нас с вами поженили сегодня утром, согласно специальному приказу Секоха. Я была официально извещена об этом несколько минут назад.

Сказав это, она проскользнула мимо и пошла назад по коридору.

Госсейн запер за ней дверь. Он не знал, сколько у него осталось времени, но чтобы успеть переориентировать тело Ашаргина в кратчайший срок, надо использовать каждую минуту.

План был прост. Он останется в комнате, пока Энро не прикажет ему что-нибудь. И тогда он ослушается приказа. Он почувствовал, как Ашаргин задрожал от подобной идеи. Но Госсейн подавил слабость и сказал специально для нервной системы этого тела: «Принц, каждый раз, когда вы начинаете уверенно действовать на основе правильных положений, вы доказываете свое мужество, самоуважение и мастерство».

Все это было конечно сверхупрощенно, но необходимо в качестве подготовки к более высокому уровню ноль-А тренировки.

Первым делом Госсейн пошел в ванную и включил горячую воду и термостат. Прежде чем раздеться, он вышел в спальню посмотреть, нет ли там метронома. Но такового не оказалось.

Жаль конечно, но есть и другое средство, которое всегда под рукой в ванной. Он разделся и, наполнив ванну, завернул кран, но не до конца. Он с трудом заставил себя влезть в воду. Для слабого тела Ашаргина она показалась горячей, как кипяток. Он задыхался от жары, но постепенно привык к такой температуре. Откинувшись, он слушал ритмичный звук падающих капель.

Кап-кап-кап. Он широко открыл глаза, глядя на яркое пятно на стене. Кап-кап-кап. Постоянный звук, как биение его сердца. Тук-тук-тук, парь-парь-парь, переделал он значение. Так горячо, что каждый мускул расслаблялся. Кап-кап-кап, рас-слабь-ся.

В истории Земли было время, когда капли воды, ритмично падающие на лоб человека, доводили его до безумия. Сейчас, конечно, они капали не на голову, такое положение тела под краном было бы неудобным. Но принцип был тот же.

Кап-кап-кап. Китайские палачи, применявшие этот метод, не знали, что за ним скрывался большой секрет, и что человек сходил с ума, потому что думал об этом, потому что ему говорили это, потому что у него была абсолютная уверенность, что эта система приводит к безумию.

Если бы он верил, что она приводит к здравомыслию, эффект в этом направлении был бы не меньшим. Если бы он верил в то, что его слабое, неуклюжее тело становится сильным, ритм капель помог бы и в этом. Кап-кап-кап. Рас-слабь-ся, так приятно расслабиться. В земных больницах первым средством для ослабления эмоциональных и психических перегрузок были теплые ванны. Хотя, конечно, если не предпринимались дальнейшие действия, напряжение вскоре возвращалось. Убеждение было важной составной частью, гибкое эмпирическое убеждение, которое могло изменяться в соответствии с динамикой реальности, однако, которое по существу было нерушимо. У Госсейна оно было, у Ашаргина – нет. В его слабом теле было слишком много разбалансированных мест. Годы страха сделали его мускулы слабыми, истощили его энергию и задержали его рост.

Ритмично тянулись медленные минуты. Госсейн задремал. Было так удобно, так приятно лежать в теплой воде, в чреве теплой воды, откуда началась жизнь. Назад в горячие моря, откуда все произошло, в лоно Великой Матери. И нестись по течению в медленном пульсирующем ритме сердцебиения, дрожащего трепетом нового существования.

Стук в дверь спальни вернул его к действительности.

– Да? – крикнул он.

– Вас вызывает Энро, – послышался натянутый голос Нирены, – чтобы вы немедленно представили отчет.

Госсейн почувствовал, как тело Ашаргина пронзила острая боль.

– Хорошо, – ответил он.

– Принц, – настойчиво сказала Нирена, – он был очень резок.

Госсейн кивнул про себя. Он чувствовал возбуждение и не мог полностью побороть страх Ашаргина. Но у него не было сомнений. Пришел час бросить вызов Энро.

Он не спеша оделся и вышел из ванной. Нирена ждала в гостиной. Он хотел задать ей вопрос, но не прямо, поскольку ни на миг не забывал о способности Энро видеть и слышать сквозь твердые стены.

Решение пришло через секунду.

– У вас есть дворцовый справочник?

Она молча прошла к видеофону в углу и принесла светящуюся гибкую пластинку, которую вручила ему с разъяснением:

– Сдвиньте этот рычажок вниз. Когда раздастся щелчок, вы увидите этаж интересующей вас персоны и расположение ее апартаментов. На обратной стороне список имен, который автоматически пополняется.

Госсейну не понадобился список. Он знал, чьи имена ему нужны. Быстрым движением он передвинул рычаг на имя Риша, по возможности прикрывая его рукой.

Вероятно, Энро может видеть через руку так же хорошо, как и через стены, но должны же быть какие-то пределы его способности. Госсейн решил полагаться на скорость. Одним взглядом он получил информацию и передвинул рычаг на имя Секоха. Это также потребовало не больше секунды. Он осторожно поставил рычаг на нейтральную позицию и отдал пластину Нирене.

Он чувствовал удивительное спокойствие и легкость. Тело Ашаргина было пассивно. Оно невозмутимо принимало происходящее, что сулило успехи в будущем.

– Счастливо, – сказал он Нирене.

Он подавил импульс Ашаргина сообщить, куда идет. Не для того, чтобы Энро не узнал об этом еще несколько минут, а так как чувствовал, что Нирена станет отговаривать его.

Выйдя из холла, он быстро двинулся к лестнице и поднялся на этаж, где располагались апартаменты Энро. Он повернул направо и через минуту вошел в апартаменты женщины, которую некогда знал как Патрицию Харди. Он надеялся, что Энро будет очень интересно узнать, о чем будут говорить его сестра и принц Ашаргин, и что любопытство удержит его от немедленного вмешательства.

Когда Госсейн-Ашаргин прошел за слугой в приемную, он увидел Элдреда Кренга, стоявшего у окна. Венерианский ноль-А детектив повернулся и задумчиво посмотрел на вошедшего.

В тишине они глядели друг на друга. Госсейну показалось, что он больше заинтересован видеть Кренга, чем тот принца Ашаргина.

Он оценил положение Кренга. Ноль-А человек в самом логове врага изображал – с ее согласия – мужа сестры военного повелителя Великой Империи и на этом зыбком основании – а учитывая отношение Энро к бракам между братьями и сестрами, даже более зыбком, чем ему представлялось, – очевидно готовился противостоять планам диктатора.