5

В штаб-квартире заупрямились.

В течение двух решающих дней категорически отвергали даже саму идею возможности существования второго космического корабля.

На третий день после обеда радар зафиксировал присутствие небольшого постороннего объекта высоко над базой «Н», откуда вылетал атомный бомбардировщик для уничтожения космолёта, приземлившегося на островке.

К таинственному объекту с контрольного поста немедленно полетели сигналы. Не получив ответа, один из дежуривших операторов запаниковал и нажал кнопку тревоги на случай бомбардировки. Сам же стрелой пустился по лестнице, ведущей в подземное укрытие.

Быстрая реакция этого субъекта обернулась для него тем, что он оказался в списке примерно восьмиста человек, выживших на базе благодаря присутствию духа.

Буквально через несколько секунд после того, как была объявлена тревога, атомная бомба не оставила от базы «Н» камня на камне.

Случилось так, что практически в тот же момент один из принадлежавших телевизионщикам вертолётов совершал облёт островка и фотографировал кратер, оставшийся после сброшенной на пристанище пришельцев бомбы. И внезапно на глазах поражённого экипажа на этот островок бесшумно опустился с большой высоты космический корабль. Вертолёт предпочёл не задерживаться. Удирая с места происшествия, фотографы сумели всё-таки сделать несколько снимков.

Грэхем посетил Кору и поинтересовался, как идут дела у Мэтлина. Но она в ответ лишь печально покачала головой — никакого понятия.

— Стив сказал мне, что будет бродить по дорогам, пока вся эта история не порастёт былью. Он считает, что ему лучше нигде не задерживаться на случай, если пришелец примется его разыскивать.

Фото Мэтлина показали миллионам телезрителей с голубого экрана.

Спустя четыре дня Грэхем допрашивал четырёх весьма молчаливых парней, которые пытались отловить Мэтлина, чтобы отдать его затем в руки монстра.

— Если бы мы это сделали, — пояснил один из них, выступавший в роли официального представителя группы, — то есть вручили бы чудовищу единственного из землян, замешанного во всю эту историю, то все прочие мирные жители смогли бы вернуться к исполнению своих каждодневных обязанностей.

И они удалились гуськом: один — опираясь на костыли, двое — с забинтованными руками, и все — в повязках, с трудом сдерживая стоны от нанесённых им травм.

На следующий день Грэхем вновь вёл допрос, на сей раз только двух граждан, уверявших, что они были свидетелями схватки между Мэтлином, ехавшим по автостраде на машине, и монстром, гнавшимся за ним на борту громадного реактивного самолёта. Мэтлин был вооружён базукой, в результате чего чудовище в конце концов было вынуждено спешно ретироваться.

Генерал Максвелл Дей, стоявший при этой беседе рядом с Грэхемом, тотчас же подумал, а не Мэтлин ли ограбил склад боеприпасов Военно-Морских Сил? Там были похищены ракетная противотанковая установка и четверть тонны взрывчатки. Не удержавшись, он выразил своё предположение вслух.

Грэхем, не медля ни секунды, позвонил Коре.

— Я знакомлюсь тут с одним докладом, — сказал он. — Как вы считаете, не мог ли Стив решиться на то, чтобы воспользоваться военным имуществом Военно-Морских Сил в своём поединке с монстром?

— Эти материалы принадлежат народу Соединённых Штатов, не так ли?

— Конечно.

— Ну что же, в таком случае полагаю, что Стив, являясь американским гражданином, должен рассматривать себя в качестве их частичного собственника и ни в коей мере не испытывать чувства какой-то вины, завладев ими. Он искренне считает, что имеет на них право либо по той причине, что исправно платил налоги, либо потому, что сполна возместил это, лично участвуя во второй мировой войне.

Грэхем прикрыл трубку.

— Считаю, что на такую логику он вполне способен, — прокомментировал он мнение жены.

Генерал протянул руку.

— Позвольте поговорить с ней мне. — И уже через мгновение вкрадчиво произнёс: — Это миссис Мэтлин?

— Да.

— Могу ли я задать вам несколько вопросов, касающихся вашего мужа?

— Пожалуйста.

— Выслушайте меня внимательно, миссис Мэтлин. Присутствующий при нашей беседе мистер Грэхем с большим уважением относится к высказываемым вами суждениям, поэтому, прежде чем ответить на мой вопрос, получше обдумайте ваши слова. Итак: умён ли ваш муж?

— Отлично понимаю, что вы имеете в виду, — чуть поколебавшись, ответила Кора. — Отрицать за ним определённый интеллект было бы неправильно. Он, например, может выступить совершенно блестяще в той или иной области, но оказаться полным профаном в другой.

— Храбр ли он?

— Если послушать его самого, то нет. Но на мой взгляд, он очень мужественный человек. Хотя, чтобы это проявилось, требуется его заинтересовать и практически вовлечь в дело.

— Каково его мнение о генералах?

— Он считает их полнейшими идиотами.

— Лоялен ли он, честен?

— Хм… Это как сказать. Видите ли, в тот первый день он взял с собой ружьё с единственной целью: в надежде пристрелить оленя.

— Я хотел сказать: чтит ли он свои обязательства по долгам?

— Могу лишь процитировать в этой связи его самого: он не хотел бы кому-то доставить удовольствие похваляться, что он его должник.

Генерал Дей улыбнулся.

— Ответьте, миссис Мэтлин, только честно: согласитесь ли вы на его возвращение к семейному очагу, если я присвою ему чин сержанта?

— А почему бы не капитана?

— Весьма сожалею, миссис Мэтлин, но если вы хорошо подумаете, то согласитесь со мной, что он никогда не унизится до того, чтобы принять это звание.

— О! Мне и размышлять-то нечего по этому поводу. Я знаю, что вы абсолютно правы. Ну что же… может, я и соглашусь его принять обратно в лоно семьи. Н-но… он ведь больше не состоит в частях Военно-Морских Сил!

— Это мы уладим, миссис Мэтлин. Рад был поговорить с вами!

И он повесил трубку.

Ровно через час все станции телевидения и радио оповестили, как, впрочем, и кричащие заголовки газет, что Мэтлина восстановили в рядах военнослужащих Военно-Морских Сил и что в этой связи он обязан явиться для прохождения службы в ближайший военный комиссариат.

К полуночи специальный реактивный самолёт с Грэхемом и ещё несколькими офицерами на борту направился к базе Военно-Морских Сил, где их безропотно поджидал Мэтлин. Они достали для него униформу простого морского пехотинца-солдата. В то время, когда остервенелый на вид человек, заросший уже многодневной щетиной, фыркая и ворча, натягивал её на себя, они дружно набросились на него с вопросами.

Их интересовала любая мысль (независимо от того, какого она была характера или по какой причине она возникла), появлявшаяся в последнее время в его мозгу.

— Но это же чистое безумие, — возражал им Мэтлин. — Мне неизвестно ничего, кроме того, что этот инопланетянин рыщет повсюду, стараясь меня отыскать.

— Но мы уверены в обратном: вы располагаете какой-то информацией…

— Но это же полнейшая…

— Солдат Мэтлин! Это приказ!

Насупившись, с тоскливым видом, но относясь к своим обязанностям предельно сознательно, Мэтлин повиновался. Он поведал вопрошавшим все свои мысли в отношении монстра, которые мелькали в его голове в последние дни. А было их ой-ой-ой сколько, и мельтешили они в таком диком беспорядке… были настолько необычными, что казались ему лишёнными смысла, нелепыми и нескладными… и само их возникновение приводило его к тоскливому заключению, а не повредился ли он разумом. В его видениях возникала какая-то неведомая, но обитаемая планета, абсолютно ему незнакомая, возникали образы космолёта, сокрытого близ озера. В корпусе космолёта работал конвейер, с которого сходили тысячи атомных бомб.

Слушавшие его откровенно побледнели.

— Продолжайте! — тем не менее властно распорядился Грэхем.

— Вначале имелось всего лишь одно существо, — продолжал описывать панораму проходивших в его голове образов Мэтлин. — Но в багаже пришельца находилось определённое число запасных тел. И он мог их до бесконечности размножать.

И вдруг Мэтлин замолк.

— К чёрту, — выругался он. — Ненавижу говорить об этом. И, вообще, чего вам приспичило выслушивать этакое? Ведь это всего-навсего лишённые смысла видения.

Грэхем по очереди оглядел командующего и Мэтлина.

— Мэтлин, — наконец вымолвил он. — Мы не считаем, что всё это плод вашего воображения. Мы считаем, что вы в каком-то смысле настроены на ту же длину волны мышления, что и это существо. А нам совершенно необходимо знать, что проносится в его мозгу. Поэтому, ради всего святого, продолжайте ваш рассказ!

По мере того, как Мэтлин постепенно восстанавливал эту головоломку, разрезанную на части, создавалась какая-то единая картина.

Инопланетянин прибыл в солнечную систему на двух космокораблях, на борту которых имелись запасные тела различного размера, рассортированные по стадиям их естественного развития. Когда один из кораблей был уничтожен вместе с грузом запасных тел, инопланетное существо воспроизвело его заново, так что в конечном счёте их вновь оказалось два.

Каждое подвергнувшееся уничтожению тело также было немедленно восстановлено. Имелся определённый способ его ускоренного развития, так что в течение двух дней молодая особь превратилась во взрослую тварь в расцвете сил. При этом в каждом новом теле полностью восстанавливалась «память» обо всём, что случилось с теми, которые ему предшествовали — срабатывала система автоматической записи всего того, что с ними происходило.

По прибытии возникшее к жизни первое тело находилось в состоянии полной восприимчивости, с возможностью воспроизводить мысли и чувства жителей вновь открытого мира.

Будь как они, думай так же, говори на их языке!

И оно было словно целина, без единой проведённой по ней борозде, когда случайно повстречало Стива Мэтлина. В сущности, вся история и сводилась к этому: существо полностью прониклось сущностью личности Мэтлина.

— Стив, — раздумчиво протянул Грэхем, — вы понимаете теперь, что все разрушительного характера мысли оно получило только от вас?

— Ха! — моргнул Мэтлин.

— У вас есть друзья, Стив? Любите ли вы по-настоящему кого-нибудь? Неважно кого? Где бы то ни было в этом мире? — допытывался Грэхем, вспоминая о том что поведала ему Кора.

Но Мэтлин не сумел назвать никого. За исключением, разумеется, Коры и своих детей. Но даже и эти его чувства были не «без примесей». По настоянию Коры трое старших детей были отосланы в город на учёбу, подальше от дома. И всё же он испытывал к ней и к своему потомству чувство настоящей привязанности.

— Это и объясняет тот факт, почему Кора до сих пор ещё жива, — сдавленно произнёс Грэхем. — Поэтому существо и не уничтожило её в тот день, когда сожгло ферму.

— Н-н-но… — запротестовал Мэтлин. — Зачем же было ликвидировать ферму?

— Вы же ненавидели этот доставшийся вам участок, верно?

Мэтлин смолчал. Он действительно претендовал на нечто в тысячу раз лучшее.

— Как вы считаете, Стив, что нам надлежало бы сделать с половиной жителей этой страны?

— На мой взгляд, нам вообще следовало бы стереть человеческую расу с лица Земли и всё начать с нуля, — не задумываясь, отбарабанил Мэтлин.

— А как, по-вашему, стоило бы нам поступить с русскими?

— Если бы решение зависело от меня, я вообще бы всю Азию забросал атомными бомбами.

— У вас нет желания сменить настрой ваших мыслей, Стив? — после некоторой паузы мягко спросил Грэхем.

Мэтлин, уже успевший к тому времени облачиться в форму морского пехотинца, мрачно взглянул на себя в зеркало.

— Послушайте! Вы меня припёрли к стенке. Ладно. Согласен: пусть мне пудрят мозги все эти чёртовы генералы, задурившие себя какой-то идеей. Так что выкладывайте: что вам конкретно надо от меня? Чего вы ожидаете?

В тот же момент НЕЧТО перестало лихорадочно воспроизводить в потоке атомные бомбы… и вновь стало самим собой.

Его полное подчинение умонастроению Мэтлина прекратилось.

НЕЧТО, трепеща, представило доклад о случившемся, используя передатчик волн мгновенного распространения, приёмник для которого находился на расстоянии в тысячи световых лет от этого места.

«Всё, чего мы опасались в случае сближения в состоянии тотальной восприимчивости, когда наш мозг полностью освобождён от любого внушения, которое мы надеялись наложить на новую планету, произошло. Именно тогда, когда я был полностью восприимчив к любой новой мысли, моё первое тело было уничтожено двуногим жителем этой системы, существом, начинённым невероятными идеями, возникшими, судя по всему, в результате какого-то дурного обращения в прошлом. Эта неспособность освободиться от программирования, случившегося в результате травматизма, похоже, является уникальным феноменом населения этой планеты.

Понимая, что я попал в ловушку и буду в ней до конца его жизни, я предпринял несколько попыток убить это существо. Но этого мне сделать не удалось, поскольку оно оказалось чрезвычайно изворотливым. Однако достаточно было надеть на него костюм, который здесь называют униформой, как он тут же превратился в миролюбивое создание.

Вот таким способом я смог освободиться. Естественно, я по прежнему в состоянии уловить его личность благодаря своему чувству восприятия, но он больше не способен воспринимать мои мысли, как и я его. Кроме того, докладываю, что на меня устроил облаву целый воздушный флот. Образ благожелательного пришельца, который я рассчитывал создать, был полностью извращён событиями. Я чётко дал им понять, что не намерен пускать против них в ход оружие. Поэтому — кто знает? — может быть, они прекратят эти враждебные действия».

На разведку была выслана группа астронавтов. Они беспрепятственно поднялись на борт второго корабля НЕЧТО и сообщили, что обнаружили там четыре тела разных размеров.

В то время как на воздушную околоземную орбиту был выведен космолёт, Мэтлина доставили на берег озера, на борт специально выделенного в его распоряжение правительственного катера. Грэхем и генерал Дей предпочли наблюдать за разыгрывавшейся сценой в бинокли. Мэтлин же на борту судна, стоившего тридцать тысяч долларов, совсем не заботясь о возможном ущербе для своего столь дорогого транспортного средства, мчался по направлению к острову.

— Думаю, что он повредит катер, — заметил Грэхем.

— Ну и отлично.

— Как так?

— Вся моя теория насчёт него строится на том, что он не будет относиться к государственной собственности с тем же рвением и заботой, что и к своей. Его поведение успокаивает меня и подтверждает, что он — именно тот человек, который нам нужен.

Мэтлин в это время подплывал к тому месту, где лежал второй космолёт пришельцев, а именно: к воронке, созданной взрывом атомной бомбы. Вода просочилась сквозь глинистую породу. Действуя согласно полученным инструкциям, Мэтлин проник в вязкую промоину. Размахивая винтовкой и ругаясь, он разыскивал вход.

6

Грэхем, генерал Дей и командующий операцией наблюдали за действиями Мэтлина на экране портативного телевизора. Зависший над островом на высоте двадцать один километр и сцена, разыгрывавшаяся по существу в подземелье, воспроизводилась на нём ясно и чётко. Мэтлин, отражаясь через систему замечательных телелинз, продвигался вперёд.

— Зачем надо было кого-то посылать вниз? — воскликнул Грэхем. — Почему нельзя было просто взорвать все эти обломки? Вы же достаточно ясно указали, что для этого наверху предостаточно мощности, — при этом он ткнул пальцем в небеса, — чтобы их уничтожить.

Генерал Дей заявил, что в настоящий момент он разделяет изначальную точку Грэхема: инопланетянин в состоянии устранить любую опасность, способную ему угрожать.

— Но, к несчастью, — заметил Грэхем, — мы уже не можем сейчас отступить. Мосты сожжены.

— Более того, — добавил командующий операцией, — было бы небезопасным ещё больше провоцировать существо, пока не состоялась стычка.

— Да, схватка между пришельцем и Мэтлином.

— Но кого же ещё мы могли послать с подобным заданием? Какого-то беднягу? Нет. Именно Мэтлин максимально подходит для этой миссии. Для него это не ново — столкнуться лицом к лицу с пришельцем.

— А почему бы на его месте не оказаться вам? Или мне?

Дей уверенно заявил, что ситуация требует инициативы, а её нет у людей, руководствующихся прописными истинами.

— Как вы думаете, почему мне удалось стать генералом? Да потому, что во всех случаях, когда я испытывал сомнения, я прислушивался к мнению подчинённых: у них врождённая осторожность, которая превосходит интеллект.

Грэхем сдержался, сделав над собой явное усилие.

— Вы же слышали высказывание Мэтлина в отношении человечества в целом, — бросил он.

— Вы что, хотите уверить меня, что сами не придерживаетесь подобной точки зрения? — прервал его генерал Дей, удивлённо взглянув на коллегу. — Неужели вы не считаете, что человеческие существа, такие, как мы их видим, совершенно невыносимы?

— Лично я полагаю, что они просто ужасны, — признался Грэхем.

— Ну, мой мальчик, тут вы несколько загнули, — снисходительно изрёк генерал. — Я отмечаю, что в отношении рода людского морские пехотинцы проявляют понимание, превосходящее ваше, всех тех, кому основательно промыли мозги. — Он на минуту задумался, потом добавил: — Мэтлину пришлось очень даже несладко во время боевых действий в минувшей мировой войне.

— Ну и что с того? Какая тут связь? — неуверенно произнёс Грэхем.

— И вы ещё спрашиваете? Да самая существенная! Видите ли, мистер Грэхем, надо, чтобы вы уяснили одну истину: настоящий морской пехотинец — сам себе король. Мэтлин же — просто воплощение морского пехотинца. Многие годы к нему относились как к простому смертному, и к этому он так никогда и не смог привыкнуть. Именно поэтому он так долго пребывал в постоянном раздражении. Он всё время внутренне ожидал и надеялся, что его истинную ценность признают. Сегодня я предоставил ему этот шанс. Морской пехотинец, который действует как король, мистер Грэхем, способен вести целую войну, командовать городом, вести переговоры с иностранной державой в качестве представителя своего правительства. Кстати, все морские пехотинцы это прекрасно понимают. Никогда ни одному из морских пехотинцев и в голову не взбредёт с кем-либо консультироваться — ни со мной, ни с вами, ни даже с правительством Соединённых Штатов. Он сам оценит ситуацию, примет решение, а мне остаётся лишь прикрыть его.

Он повернулся к командующему операцией и властно произнёс:

— Отлично! Начинайте стрельбу!

— Стреляйте же! — воскликнул и Грэхем.

Дей принялся нудно и терпеливо объяснять, что в столь критических условиях необходимо вновь заняться «начинкой» этого морского пехотинца и навязать ему простую истину: во все времена генералы годились лишь на то, чтобы портить дело.

— Просто напомнить об этом на ходу, мистер Грэхем, — закончил он свою речь.

Между тем Мэтлин, попав в густую, как патока, среду, еле скользил к цели. Когда слева от него шлёпнулся первый снаряд, Мэтлина обдало облаком тонко распылившейся жижи. Второй снаряд пришёлся чуть правее. Хотя ни один из осколков не затронул его, Мэтлин чувствовал, как в нём вскипает холодная ярость.

К тому времени, когда атака прекратилась, его гнев улёгся, но он находился в том особом умонастроении, которое знакомо только морским пехотинцам.

Человек, «нашпигованный» таким образом, проник во внеземной корабль в полной уверенности, что жизнь — это штука беспощадная, что он не может доверять никому, что никто никогда и не подумает позаботиться о нём или о том, что с ним могло случиться. Именно такую жизненную правду он всегда отстаивал, испытывая горечь вперемешку с яростью.

Он более не сомневался: люди — такие, как они есть. Они будут стрелять вам в спину, если лишатся возможности ухлопать в лоб!

И когда постигнешь эту основную истину, ничто не мешает вам проявлять любезность в отношении них, жать руку, наслаждаться их обществом — и в то же самое время чувствовать себя полностью отрешённым, даже не испытывать потребности как-то их оценивать или осуждать. Довлеет осознанность своего одиночества в этом мире, днём и ночью, в счастливые и горестные времена.

Очутившись внезапно перед существом, Мэтлин рефлекторно схватил винтовку с целью использовать её по назначению. Но затем сознательно отбросил. Она гулко ударилась о металлическое покрытие.

Многократно отражённый эхом, этот звук постепенно угас, растворившись в тишине. Пришелец и землянин противостояли друг другу.

Мэтлин выжидал.

Неожиданно из динамика, скрытого где-то в середине потолка, донёсся голос, услышать который он так надеялся:

— Говорю с вами через компьютер, который переводит мои мысли на ваш язык и наоборот. Почему для контакта со мной выбрали вас — единственного человека, которого я угрожал уничтожить? Конечно, у меня пропало такое желание. Так что можете говорить вполне свободно, — произнесло НЕЧТО.

— Мы пытаемся найти решение проблемы, вызванной вашим присутствием, — резко бросил Мэтлин. — Каковы предложения с вашей стороны?

— Мне хотелось бы навсегда оставить эту планету. Можете ли вы это как-то устроить?

Это поставило Мэтлина в тупик.

— Так вы что, не привезли с собой даже специального оружия оттуда… откуда прибыли?

— Никакого, — согласился пришелец.

Такое признание удивило Мэтлина в высочайшей степени.

— Так вы хотите сказать, что мы можем сделать с вами всё, что нам заблагорассудится?

— Да, за исключением…

Мэтлин, естественно, заинтересовался этим исключением.

Глазища существа глянули на него, моргнув. Чёрные в складках веки смежились на глазных яблоках, спрятанных в сложном мускулистом узле. Они открывались и снова скрывались в регулярном ритме. Мэтлину никогда не доводилось видеть такого ни у одной твари.

— За исключением того, что действия, предпринимаемые с целью убить меня, окажутся пагубными для вас.

— Объясните-ка, что вы понимаете под этим, — потребовал Мэтлин.

По-прежнему пристально глядя на него, НЕЧТО дало необходимые пояснения.

Снова катер Мэтлина вышел на водную гладь и причалил в том месте, где поджидали Грэхем и другие.

Мэтлин направился к ним, отдав воинское приветствие. Генерал Дей спешно отсалютовал ему и распорядился немедленно доложить обстановку.

— Я сказал ему, что может отчаливать, — ёмко выразился Мэтлин. — Существо покинет Землю по моему знаку.

— Что? — взревел Грэхем. Его голос прозвучал пронзительно, и, казалось, он сам не верил тому, что слышит. — Но почему?

— А вот это уже не имеет никакого значения, — изрёк генерал Дей. — Это наилучшее решение из всех возможных, и мы так и поступим. — Схватив микрофон, он обратился к военнослужащим, стянутым в район боевой операции. — Солдаты! Через несколько минут инопланетный корабль взлетит. Пусть себе отправляется восвояси! С существом вело переговоры должным образом уполномоченное лицо, и оно пришло к такому решению.

— Я, что, напортачил чего-нибудь? — забеспокоился Мэтлин, для которого подобный стиль ведения разговора был не очень ясен.

На какое-то мгновение Грэхему показалось, что Дей колеблется. Поэтому, пользуясь этим несколько смутным моментом, он поспешил спросить:

— Почему бы не попытаться хотя бы узнать, что его привело к такому решению?

Но через секунду голос Дея вновь обрёл властные и повелительные нотки:

— Нет, всё так, как надо! — откликнулся он на вопрос Мэтлина. — Действуйте, сержант!

Мэтлин поднял винтовку и выстрелил вверх.

— Ещё ни разу в жизни я не проиграл пари, поставленного на аса-сержанта. Надеюсь, что и на сей раз не проиграю, — бросил Дей Грэхему.

Обмен сигналами состоялся. На островке заработали моторы космокорабля.

И тишайшая мощь, без всяких ракет и реакторов, мгновенно вывела его на наклонную траекторию.

Чуть позже он, пролетев над их головами, быстро набрал скорость. Специальная группа с Земли наблюдала, как он за несколько секунд превратился в маленькое пятнышко, а потом и вообще полностью исчез из поля их зрения.

На борту космолёта существо, с которым вёл переговоры Мэтлин, приступило к предварительным операциям по подготовке межзвёздного перелёта. Затем оно уединилось в одну из кабин, предназначенных для отдыха. И вскоре впало в состояние, смахивающее по видимости на искусственный сон…

И тогда произошло то, о чём поведала Мэтлину инопланетная тварь — та самая глубокая реальность, которая делала бесполезным, никчёмным и даже опасным акт уничтожения существа и его космокорабля.

На одной из планет на расстоянии многих световых лет пути, изначальное НЕЧТО, то, что было настоящим, ожило, осознало себя и вздыбилось. 1

Scan amp; OCR: Анатолий Сливкин (Atlantis)