Глава 20

Человек на полу тихо застонал, затем пошевелился, будто ему было неудобно лежать. Сквозь загар на его лице проступала бледность. Его глаза на миг открылись, но это явно было действие, куда не было включено ни мышление, ни зрение. Веки сомкнулись, и он снова затих. Теперь уже сомнений не было. Сознание возвращалось к нему. В следующее мгновение Траск вздохнул и открыл глаза.

Марин ждал. Такие вещи нельзя было торопить, особенно если человек уже несколько раз побывал в бессознательном состоянии.

Он ждал. Затем заговорил, не переставая испытывать напряжение из-за своей нерешительности. Он рассказал о «штуке» в сознании Дэвида Бернли, о том, что ему Эдмунд Слэйтер о поисках Мозга. Он описал светящуюся «веревку», которая появлялась две ночи назад.

Траск, до этого момента слушавший молча, перебил его:

— Ты имеешь в виду, что я запустил эту штуку, когда грохнулся о заднюю сторону часов?

— Понятия не имею, — ответил Марин. — Я рассказываю тебе о том, что произошло, а не почему это произошло. Дай мне закончить.

Траск больше его не перебивал. Но, когда Марин описывал, что происходило, когда он пытался применить устройство к ним двоим пару часов назад, выражение его лица стало напряженным.

Он лежал молча, дожидаясь, пока Марин закончит. Затем он медленно проговорил:

— Дэвид, размышлял ли ты о последствиях того, что я сделал, когда я передал тебе свое изобретение, ничего не прося взамен?

Марин, имевший собственное мнение насчет этих мотивов, спросил:

— Что ты имеешь в виду?

— Я сделал так, потому что было логично так сделать.

Марин слегка покачал головой, но он понимал, что Траск имеет в виду. Логично, что, подчиняясь собственному властному порыву, он сделает с изобретением то, что и запланировал Траск.

Но поскольку такой мысли у него еще не возникало, логика Траска была ему еще не настолько ясна, как это казалось самому ученому. Но все же этот человек действовал решительно. Это был акт, требующий высокого сознания и, несомненно, включающий в себя понимание вероятности гибели. Марин ждал.

Траск с жаром продолжал:

— Неужели ты не можешь быть логичным? Освободи меня.

— Что?!

Он был поражен. Его мысли метались во всех направлениях, относящихся к этой идее. Он думал о том, что.., при помощи того факта, что Мозг существует, уже можно было бы ограничивать деятельность Траска и управлять им.

«Я мог бы забрать все копии его изобретения, — думал Марин. — При помощи своего оборудования я мог бы замаскировать его под Траска». Несмотря на его огромные познания в электронике, Траску не так-то просто будет избавиться от внешности, приданной ему при помощи этого метода. Множество чужих шпионов, посланные назад в качестве агентов, вынуждены были работать на Великого Судью только по причине насильно измененной внешности.

Затем Марин на мгновение отвлекся. Он часто задумывался о проблемах, с которыми встречается такой шпион, возвратившись в свою страну, когда он внешне уже похож на кого-то другого, не осмеливаясь раскрыться, с активированной болеобразующей схемой, постоянно напоминающей ему о том, чего от него ждут.

Ситуация такого человека и наполовину не будет так серьезна, как положение Уэйда Траска в теле Марина, замаскированного под Траска, и Марина, замаскированного под себя самого.

Если бы все это дело не было таким смертельно опасным, оно показалось бы невероятно смешным.

Он представил себе Траска свободным, и такая ситуация показалась ему запутанной и опасной. Он медленно проговорил:

— Что-то мне не уследить за твоими рассуждениями.

— Дэвид, в данной ситуации мы не можем бросать псу под хвост мой талант и мой опыт, — напряженно заговорил Траск. — Мозг — это электронный компьютер, а это моя область. Никто из живущих ныне людей не разбирается в этой области лучше меня.

Ты нуждаешься во мне так же сильно, как я в тебе. Разве ты этого не видишь?

— Я вижу тебя свободным и предающим меня.

— Каким образом? — тон Траска одновременно был и молящим, и нетерпеливым. — Бога ради, Дэвид, я отчаянно в тебе нуждаюсь! Я не могу себе позволить тебя предать. Слушай… — и он описал предосторожности, которые мог предпринять Марин, — в точности так, как Марин их и представлял. Контроль над изобретением. Маскировка тела Марина…

Здесь Траск прервался, затем сказал:

— Я полагаю, что, на данный момент во всяком случае, ты не думаешь о том, чтобы произвести обмен телами, — есть Мозг или нет Мозга.

Марин просто ответил:

— Должен же быть хоть кто-то неподконтрольным. На данный момент я чувствую себя свободным.

— А если Великий Судья — агент Мозга?

— Да? — осторожно поинтересовался Марин. — И что тогда?

— Ты все равно сохранишь лояльность по отношению к нему? — Траск перебил сам себя. — Подожди! Не отвечай! Это не суть.., на данной стадии. Рано или поздно тебе придется повернуться лицом к этому вопросу. Но прямо сейчас у нас есть дела, которые остаются весьма важными, независимо от конечного выбора.

Марин кивнул. Он привык работать в строгих рамках систем координат. Он осторожно проговорил:

— Если я тебя отпущу, что помешает тебе изготовить копию своего изобретения и стать Великим Судьей, как ты первоначально планировал?

— Ты хочешь, чтобы я ответил на этот вопрос с детектором лжи?

Марин, не теряя ни мгновения, подсоединил разоблачающее устройство, и Траск сказал:

— Я не смог бы дуплицировать его быстрее, чем в течение трех недель.

Детектор лжи подтвердил истинность данного утверждения.

Это, как понял Марин, был решающий момент. Но он пришел слишком быстро. Сначала ему нужно было сделать еще кое-что.

— Нет, — сказал он. — Еще нет. Позже.

— Почему нет? — Траск явно старался сдержать свою ярость.

Марин покачал головой.

— Мне нужно увезти отсюда изобретение. И, честно говоря, мне нужно обдумать, что я буду делать с таким опасным человеком, как ты.

Траск тихо застонал от огорчения.

— Ты дурак, — сказал он. — Бога ради, не тяни. У нас так мало времени. Даже этот единственный вечер может оказаться решающим.

Марин заколебался. Он интуитивно чувствовал, что Траск прав.

Но также он не забыл и о звонке предыдущим утром. Он спросил:

— Что тебя связывает с Ральфом Скаддером?

На лице Траска проскользнуло испуганное выражение. Он с трудом глотнул, затем неловко поинтересовался:

— Скаддер.., ты имеешь в виду приппа?

Глядя на встревоженного ученого сверху вниз, Марин покачал головой.

— Прямо сейчас у меня нет времени, чтобы расспрашивать тебя о Скаддере…

Траск пришел в себя.

— Бога ради, Дэвид! Скаддер просто обеспечивал меня год назад испытуемыми для экспериментов. Я надеялся, что смогу как-то использовать его организацию. Но пока ничего не удалось утрясти. Я собирался встретиться с ним снова. Он подозрителен, но жаден. Я поразился, узнав, что тебе об этом известно, только и всего. Мне показалось, что моя жизнь подверглась угрозе.

— Понимаю, — Марин поверил этому рассказу. Но все же…

— Здесь слишком много неподконтрольных факторов, — сказал он решительно и покачал головой. — Например, это собрание твоей группы сегодня вечером. Я очень не хочу тратить на это время, но не могу избавиться от ощущения, что для нас обоих это будет безопаснее, если я схожу вместо тебя. По крайней мере, тогда я буду знать, какие проблемы завязаны на этой территории, — он решительно прервал себя. — После этого я приду и уже решу, действовать ли мне тем или иным образом. Обещаю.

Он взглянул на часы.

— У меня остается время поесть, протащить сюда еду для тебя, погрузить изобретение обратно на прыголет и отправляться в путь.

Он вышел, чувствуя большое облегчение. Он все еще не мог вполне представить себе Траска свободным. Ученый настолько глубоко погряз в предательстве, что — как казалось Марину — любые взаимоотношения с ним, кроме взаимоотношений тюремщика и пленника, были крайне компрометирующими.

Но вместе с этим убеждением в нем росло еще одно ощущение.

Это ощущение заключалось в том, что грядут великие события, и еще до наступления утра ему придется действовать решительно.

Глава 21

7: 30 вечера.

Это было обычное собрание группы. Марин, в обличье Траска, сидел в кресле № 564 и получал от группы множественные выражения приязни как к человеческому существу — разумеется, по выражению одного из выступавших, без малейшей возможности прощения тех его заявлений, которые были сочтены изменническими.

8: 40 вечера.

Все еще шел дождь, когда Марин вышел из здания центра группы. Окна из цветного плексигласа со встроенными системами освещения бросали отсветы далеко в пространство площади — этого символа атомного века.

Площадь казалась замкнутым миром — окруженная высокими зданиями, только четыре выхода, да и те намеренно были сделаны узкими и низкими. Подобные мостам, или туннелям, они пронизывали нависающую массу зданий на углах.

Марин этого почти не замечал. Он пытался прийти к какому-либо решению — идти ли ему на встречу со Скаддером к десяти часам, или…

У него было дело, которое потребует времени. Ему нужно было изучить старые сообщения по Убежищам. Что происходило в том районе, где потом была построена резиденция Великого Судьи? Могло пройти еще несколько дней, пока у него появится необходимое для этого время, в то время как он мог также позвонить Скаддеру и предложить перенести встречу на одиннадцать тридцать. Он так и решил сделать.

Снова придав себе облик Марина, он отправился в собственное управление. В течение двух часов секретные сотрудники носились с папками от шкафов к его столу. В воздухе стоял запах пыли и старых бумаг. В конце концов ему удалось раскопать некоторые факты.

В районе Города Припп Убежища пострадали особенно сильно. Как ни странно, но точно в этом месте бомба пробила дыру чуть ли не в полмили глубиной и в сотни ярдов в диаметре. Мозг вполне мог быть опущен в такое необычное укрытие и впоследствии накрыт постройками — при условии, что Великий Судья отдал соответствующие распоряжения.

Выходя из управления, Марин сумрачно думал: «И опять я к этому возвращаюсь…»

Глава 22

Все еще шел дождь. Тьма над прыголетом Марина походила на смолу. Он направлял свой летательный аппарат в Город Припп.

Никто ему не мешал. Его машина спускалась все ниже, приближаясь к этому невероятному поселению, которое вскоре растянулось под ним во все стороны.

Марин шел по улице, наблюдая за жестокими шутками, которые выкидывала генетика. Эти феномены одновременно отталкивали и зачаровывали его. Все происходило на уровне клетки… или, скорее, в энергетической зоне молекулярной полосы частот — на уровне, на котором работало изобретение Траска. У него были готовы планы и теории насчет того, что можно было бы сделать с приппами и для приппов.

Тут поток его мыслей остановился. Потому что это была не его мысль.

Он сам не имел представления о сути изобретения Траска, и у него никогда не было никаких планов насчет приппов.

Внезапно он ощутил сильное беспокойство. Его встревожило то, что воспоминания другого человека каким-то образом снова и снова незаметно всплывают у него в голове. Это, похоже, доказывало, что идет конфликт. Подавленные воспоминания Траска искали выход. А не может ли однажды случиться так, что сущность Траска внезапно всплывет на поверхность и захватит контроль над ним?

В таком взвинченном состоянии Марин зашел в телефонную будку и позвонил в «Удовольствия Инкорпорейтед».

Трубку сняла женщина. Когда он представился, она сказала:

— Двое индивидуумов встретят вас на уровне три Убежищ через десять минут. Туда вы можете попасть через служебный вход восемь. Полностью следуйте их указаниям. Они отведут вас к мистеру Скаддеру.

Марин ждал.

— Служебный вход восемь, — продолжала женщина, — находится в сотне ярдов к западу от того места, откуда вы звоните.

— Я иду, — сказал Марин.

Уровень три представлял собой плохо освещенную стальную пещеру. Слабые огни, освещавшие коридор, терялись вдали в обоих направлениях, и то там, то здесь, пока он шел в направлении, в котором ему было указано идти, Марин проходил пересечения с поперечными коридорами, фонари в которых располагались на еще больших расстояниях друг от друга. Везде стояла глубокая тишина.

Наконец вдалеке, в главном коридоре, появились две фигуры.

Марин продолжал идти по направлению к ним. Приблизившись, он увидел, что это были мужчина и женщина.

— Меня зовут Йиша, — сказал мужчина-припп. — Дан Йиша, — женщину он представлять не стал.

— Перед тем, как мы пойдем — вопрос, — добавил мужчина.

— Да? — сказал Марин.

В полутьме мужчина-припп заговорил:

— Вы когда-то использовали приппов в качестве объектов экспериментов, из-за нашей генетической памяти. Не нужны ли вам еще объекты, и если нужны, то, может быть, кто-нибудь из нас соответствует вашим требованиям?

Марин открыл было рот, чтобы отказаться от предложения.

Но его удивил смысл, содержавшийся в словах мужчины. Поэтому.., может быть, он сможет использовать этих людей? Наконец, из чистого любопытства, он спросил:

— Что вы помните?

После паузы мужчина ответил:

— Я обладаю всей памятью — памятью зарождения расы. Это то, что вам хотелось бы найти?

«Неужели это действительно так?» — поразился Марин.

С каким-то странным, напряженным возбуждением он осознал, что при помощи изобретения Траска он мог стать приппом и проверить это на деле. Что он будет делать с такой информацией — это другой вопрос. Но вся грандиозность идеи заключалась в том, что.., это возможно. По крайней мере, человек мог полностью исследовать смысл жизни и ту ужасную игру, в которую она играла, создавая приппов.

И снова, еще более яркая, чем раньше, к нему пришла мысль:

«Как я могу этим воспользоваться — сейчас?»

Он чувствовал, что должен держать этих двух индивидуумов под рукой, просто на случай, если что-нибудь с ним произойдет.

Марин жестом указал на женщину.

— А как насчет нее? — спросил он.

Он не обращался к ней непосредственно, потому что состояние психики женщин-приппов опустилось до более низкого уровня, чем у мужчин. В результате их считали не более чем пешками — они и сами себя так воспринимали.

Йиша повернулся к женщине, — Что ты помнишь? — с угрозой спросил он.

— Море, — ответила она грустным голосом, и в слабом свете было видно, как ее передернуло. — Ил на дне океана. Скалы в глубокой воде. Жаркие берега, и нет спасения от жгучего солнца.

Йиша повернулся к Марину.

— Это соответствует вашим требованиям? — вежливо поинтересовался он.

Внезапно Марин принял решение.

— Вы оба нужны мне для экспериментов, — сказал он.

— Это опасно?

— Вам не будет причинено никакого физического вреда.

Казалось, это было единственным, что их могло тревожить.

— Оплата?

— Две сотни долларов каждому.

— Куда нам прийти?

Марин дал им адрес Траска.

— Я хочу, чтобы вы прибыли туда сегодня, примерно в час ночи, — он достал бумажник и протянул две пятидесятидолларбвые банкноты женщине, которая стояла с ним рядом. — По пятьдесят каждому, — сказал он.

Женщина поспешно спрятала одну из купюр на груди платья, а вторую протянула своему компаньону.

— Одна моя, — сказала она. Ее голос дрожал.

Йиша схватил протянутые ему деньги таким движением, будто бы собирался на нее наброситься. Затем он с заметным усилием взял себя в руки. Но дрожь продолжала его бить.

— Нам придется завязать вам глаза, сэр, — проговорил он.

Они были похожи на двух горгулий, на фигуры из мира масок. Женщина лицом смахивала на кошку, а лицо мужчины казалось до странности человеческими, но с добавлением чего-то от лисы или собаки.

Возражать было не время. С завязанными глазами Марин двинулся вперед. Шли они долго, затем поднялись на лифте, потом снова шли, затем опустились на другом лифте вниз. Дверь открылась.

Кто-то сорвал с него повязку. В тот же момент его схватили грубые руки, и слепящий свет ударил в глаза. Мужской голос приказал:

— Обыщите его!

Голос был отдаленно знакомым, и хотя Марин слышал его только по телефону, он предположил, что это говорит Скаддер.

Пока он размышлял, руки сновали по его карманам. По их движению он уловил, когда вытащили его газовые пистолеты. Затем руки отпустили его.

Несмотря на ослепительный свет, Марин теперь мог видеть.

Он находился в большом офисе с полудюжиной приппов — здоровенных типов, если не считать Скаддера, маленького, злобного существа, похожего на крысу, который сидел за большим столом — единственным предметом мебели в помещении — Ладно, — проговорил он, — зубы у вас выдернуты. Теперь мы можем поговорить, и я могу не беспокоиться о том, что вы что-нибудь предпримете против меня.

Марин, который полностью пришел в себя, пожал плечами.

— Ох, бросьте, Ральф… — ему было нелегко назвать этого типа по имени, но все же он это сделал. — Вы же не думаете, что я буду предпринимать что-то против человека, который мог бы мне помочь?

Скаддер, казалось, колебался, — С кем угодно другим это бы имело смысл, — наконец медленно проговорил он. — Но вы знаете о приппах слишком много.

Я получал отчеты об экспериментах, которые вы проводили, но не могу понять, что вы, собственно, делали. У меня такое ощущение, что меня могут использовать, независимо от того, хочу я этого или нет.

— Ральф, — с пылом заявил Марин, — Я здесь потому, что у меня есть нечто, чем вы тоже могли бы воспользоваться — ради нашей общей пользы.

«Что за планы могли быть у Траска? — думал он про себя с напряженным возбуждением, — Использовать этих странных приппов?»

— Я бы хотел побеседовать с вами с глазу на глаз, — добавил он вслух. — Это потребует не более чем несколько минут.

Скаддер, должно быть, совершенно успокоился, потому что по его команде телохранители вышли из помещения.

И они остались в одиночестве…

Коротышка сидел за своим огромным столом — похожее на человека существо с острым умом, обладающее горьким юмором не праведно обиженного.

— У вас остается три дня, если не считать сегодняшнего вечера, — проговорил он, улыбаясь. — Не знаю, почему я вообще трачу на вас свое время.

— Я размышлял, — сказал Марин.

— У меня странное чувство по отношению к вам, Уэйд, — Скаддер произнес это с ноткой уваженья в голосе. — В ваших серых клетках сидит гений. Мне хотелось бы вас выслушать, хотя я не могу себе представить, что вы сможете сделать за три дня.

Это была впечатляющая дань уважения. Но, несмотря на поощрение, Марин колебался. Мысль, которую он собирался описать, была столь грандиозна, что необходима была некоторая подготовка, чтобы коротышка в полную силу воспринял окончательное откровение.

— Ральф, — начал он, — вы исследовали все Убежища целиком?

Ему показалось, что Скаддер на мгновение задумался перед тем, как ответить.

— Да, — вождь приппов говорил тихо. — В определенном смысле, — добавил он.

— И какая их часть запечатана?

Припп смотрел на него ясными глазами.

— Три четверти, — ответил он и добавил:

— Это, конечно, грубая оценка.

В голосе Марина зазвучала настойчивость:

— И какую часть из этих трех четвертей вы контролируете?

Скаддер покачал головой.

— Мне кажется, что вы на ложном пути, приятель. Я контролирую очень небольшую часть — самое большее, одну двадцатую. По сути дела, там есть целая секция, куда мы даже не заходим.

Мысленно Марин сделал свой первый большой бросок.

— Ральф, — спросил он, — сколько людей вы потеряли, пытаясь проникнуть в эту область?

Наступило молчание. Блестящие глаза приппа загадочно смотрели на него. В них, казалось, светилось внутреннее возбуждение. Однако ответ, когда он прозвучал, был уклончивым.

— Нам было приказано туда не ходить. Но я все же посылал туда людей. Они не возвращались.

— Ни один не вернулся?

— Ни один.

Марин вздохнул. Напряжение в нем нарастало. В этом странном человекообразном существе должна была проявиться недюжинная решимость, чтобы послать стольких своих агентов на верную гибель.

— Если какие-либо идеи почему? — спросил Марин.

— Никаких, — блестящие глаза Скаддера начинали выражать нетерпение. Но Марин не желал, чтобы его торопили.

— Кто приказал вам держаться подальше от этой области?

Нет ответа. Марин настаивал:

— Это был Великий Судья, не так ли, Ральф?

Скаддер резко встал.

— К чему вы ведете? — быстро спросил он.

Настало время для удара.

— Здесь спрятан Мозг, Ральф, и мы должны добраться до него, и взять над ним контроль, и указать ему, что мы хотим — чтобы он сделал это.

Крысиные глазки Ральфа Скаддера закрылись, затем открылись. Теперь он смахивал на какого-то радостного демона, ожившего в своих распутных надеждах. Он сказал чуть ли не шепотом:

— Уэйд, вы добились своего. Это самая обещающая возможность, о таком я не слышал уже много лет. Если все сработает, вы это сделаете.

Он стоял напрягшись.

— Ну, и каков план?

Теперь Марин уже не терял времени.

— Мне нужна карта, где были бы обозначены границы запретной области, как сверху, так и снизу, и со всех сторон.

Скаддер сжал свои тонкие губы.

— Это, по-видимому, нетрудно. Мы вели записи. Я прикажу, чтобы карту изготовили.

— Ладно, — сказал Марин, — хорошо. Это мне и нужно. Как насчет того, чтобы пригласить вашего парня с повязкой и вывести меня отсюда?

— Подождите! — воскликнул Скаддер.

Несколько секунд он стучал по столу своими тонкими, когтеподобными пальцами. Наконец он сказал:

— Этот разговор был что-то уж очень коротким, Уэйд. Это на вас не похоже. Вы обычно так дотошны. Вы мысленно отрабатываете все детали. Расскажите мне что-нибудь о Мозге.

Это был первый из более чем дюжины вопросов, каждый из которых был задан по существу и имел отношение к делу — тем или иным образом; но Марина это только раздражало. У него не было никакого достойного внимания плана, касающегося Мозга.