Уже пробили первую ночную стражу, когда Ма Жун, Дао Гань и староста Фан собрались у казармы стражников в восточной четверти города. Лица их выражали усталость и разочарование.
      Они молчаливо уселись за квадратный стол.
      Прочесывание веселого квартала ничего не дало.
      Ма Жун разбил приставов на три отряда по семь человек. Один отряд возглавлял Дао Гань, другой – староста Фан и третий – сам Ма Жун. Каждый отряд незаметно просочился в квартал разными путями. Под различными предлогами сыщики наводили справки в лавках и других местах, где собирался народ, после чего входили в частные дома и обыскивали их.
      Отряд старосты застиг врасплох воров, собравшихся на тайную сходку, Ма Жун вспугнул посетителей игорного притона, а Дао Гань потревожил парочки в подпольном доме свиданий, но никому из них не удалось обнаружить ни малейших следов Белой Орхидеи.
      Дао Гань с пристрастием допросил хозяйку подпольного дома свиданий. Он знал, что если девушку похитили и держат где-то под замком, то такая особа, как эта хозяйка, рано или поздно проведала бы об этом. Однако полчаса изнурительных расспросов убедили Дао Ганя, что та ни сном ни духом не ведает о Белой Орхидее; мимоходом, правда, он узнал много любопытного о некоторых видных горожанах.
      Наконец сыщикам пришлось уже в открытую приступить к прочесыванию всех домов, сверяясь со списком жителей, составленным квартальными надзирателями. И тем не менее в конце концов они должны были признать свое поражение.
      После долгого молчания Дао Гань молвил:
      – Осталась единственная возможность, а именно – если девушку держали где-то здесь по соседству только несколько дней. А когда похититель проведал о ее тайной вылазке в храм, он забеспокоился и перевел ее в другое место или отдал ее в какой-нибудь притон.
      Староста Фан замотал головой.
      – Не могу поверить, – сказал он, – чтобы они продали ее в веселый дом. Наша семья здесь живет многие годы; рано или поздно кто-нибудь из посетителей узнал бы ее и рассказал нам! Подпольный дом свиданий – это более вероятно. Но на то, чтобы все их проверить, у нас уйдет немало дней!
      – Кажется, мне говорили, – заметил Ма Жун, – что жители Поднебесной редко навещают веселый квартал в северо-западном углу города?
      Староста кивнул.
      – Эти грязные притоны, – сказал он, – посещают уйгуры, тюрки и другие приграничные варвары. Девицы в них всех кровей, остались они здесь с тех пор, когда город наводняли богатые варварские князьки и купцы из царств-данников.
      Ма Жун встал и затянул пояс на халате.
      – Надо отправиться туда немедленно, – решительно сказал он. – Чтобы не вызывать подозрения, я пойду один. Встретимся позже ночью в управе.
      Дао Гань потеребил три волоска на левой щеке.
      – Хорошая мысль, – сказал он задумчиво. – Надо спешить, потому что завтра весть об обысках облетит весь город. Я сейчас отправлюсь на Южную улицу и переговорю со всеми владельцами веселых домов. Не очень верю в успех, но мы не должны пренебрегать даже малейшей возможностью.
      Староста настаивал, чтобы Ма Жун взял его с собой.
      – На Северной улице собирается отъявленный сброд, – говорил он. – Идти туда в одиночку – это верное самоубийство!
      – Не беспокойся за меня, – отвечал Ма Жун. – Я знаю, как надо держать себя с этими мерзавцами.
      С этими словами он швырнул свою шапку Дао Ганю и повязал волосы какой-то грязной тряпкой, затем подогнул полы халата и закатал рукава.
      Не обращая внимания на продолжавшего возражать старосту, Ма Жун вышел на улицу.
      В центре города все еще было много людей, но Ма Жун шел быстро и уверенно, и все прохожие уступали дорогу этому здоровенному детине, явно разбойничьего облика.
      Миновав рынок у Барабанной башни, Ма Жун очутился в бедняцких кварталах. Ряды низеньких домов-развалюх ютились здесь по обеим сторонам улицы. Тут и там уличные торговцы стояли под чадившими масляными светильниками. Они продавали дешевые лепешки и кислое мутное вино.
      По мере приближения к Северной улице город становился более оживленным. Люди в странных иноземных нарядах толпились в винных лавках и что-то горланили на чужих и диких наречиях. Они почти не замечали Ма Жуна; видно было, что такие молодцы здесь не в диковинку.
      Завернув за угол, сыщик увидел ряд домов, ярко освещенных цветными фонариками из промасленной бумаги. Он услышал, как кто-то перебирает струны варварской лютни, а вслед за этим тишину нарушили визгливые звуки флейты.
      Внезапно тощий человек в рваном платье выступил из тени. Он сказал на ломаном китайском:
      – Господин хотеть уйгурскую принцессу?
      Ма Жун остановился и осмотрел незнакомца с головы до ног. Тот в ответ заискивающе улыбнулся, показав при этом сломанный зуб.
      – Если бы я разбил твою морду в кровь, – ядовито процедил Ма Жун, – ты бы все равно не стал большим уродом, чем ты уже есть! Давай отведи меня в местечко повеселей. Да чтоб не дорого, понял?
      Говоря эти слова, Ма Жун развернул сводника и пнул его под зад.
      – Конечна, вже конечна, господин, – залепетал чужеземец и повел Ма Жуна в какой-то закоулок.
      С двух сторон стояли одноэтажные дома. Некогда их фасады были богато украшены лепниной, но ветер и дождь смыли с нее позолоту, и никто не позаботился обновить ее.
      Рваные засаленные занавески висели в дверных проходах. Из-за ширм густо накрашенные девицы на дикой смеси китайского и чужеземных наречий зазывали к себе мужчин.
      Провожатый завел Ма Жуна в дом, который выглядел слегка лучше, чем прочие. Два больших бумажных фонаря освещали вход.
      – Вот мы вже и приходить, господин, – сказал сводник. – Тут все уйгурские принцессы, каждая.
      И добавил какую-то сальность, а затем протянул грязную ладонь за вознаграждением.
      Ма Жун схватил сводника за горло и несколько раз ударил затылком о покосившуюся дверь.
      – Это – вместо барабана, возвещающего о моем прибытии! – сказал он. – Вознаграждение получишь от своей хозяйки и не пытайся заработать дважды, ублюдок!
      Дверь открылась, на пороге появился обнаженный верзила с выбритым наголо черепом. Он подозрительно воззрился своим единственным глазом на Ма Жуна; на месте другого глаза у верзилы был отвратительный багровый рубец.
      – Этот пес, – злобно прорычал Ма Жун, – хочет получить с меня чаевые, которых он не заработал.
      Верзила повернулся к своднику и заорал:
      – Убирайся! Деньги получишь позже!
      Затем он мрачно буркнул Ма Жуну:
      – Заходи, путник!
      В комнате царил отвратительный запах подгоревшего бараньего сала и стоял удушливый чад. Посреди земляного пола возвышалась огромная чугунная жаровня с тлеющими углями, вокруг которой на низеньких деревянных скамеечках сидело с полдюжины людей; они жарили куски сала, насаженные на медные спицы. Мужчин было трое, они разоблачились до пояса, оставшись в одних мешковатых шароварах. Цветной бумажный фонарик слабо освещал их потные лица. Женщины были одеты в широкие муслиновые юбки, красного или зеленого цвета, и коротенькие безрукавки, их волосы были убраны в тугие косы, переплетенные красными шелковыми нитями. Безрукавки они не застегивали, оставляя нагими груди.
      Привратник подозрительно смотрел на Ма Жуна.
      – Пятьдесят монет за еду и за женщину, платить вперед, – сказал он.
      Ma Жун пробурчал что-то и принялся рыться в рукаве. Он извлек оттуда связку медяков и с трудом развязал узел на веревке. Затем неторопливо отсчитал пятьдесят монет и положил их на грязный прилавок.
      Привратник протянул к ним руку, но Ма Жун быстро схватил его за запястье и прижал руку к прилавку.
      – А выпивка входит в счет? – прорычал он.
      Боль исказила лицо привратника.
      – Нет! – простонал он.
      Ма Жун отпустил руку и оттолкнул привратника. Затем он собрал монеты и сказал:
      – Не пойдет! Пойду поищу местечко подешевле!
      Привратник алчно взирал на ускользающую от него горсть медяков.
      – Ладно, – сказал он. – Получишь кувшин вина!
      – Так-то лучше, – сказал Ма Жун и направился к компании, собравшейся вокруг жаровни. Подражая другим мужчинам, он скинул халат с плеч, обнажив руки, а пустые рукава халата обмотал вокруг поясницы. Затем он уселся на свободную скамью.
      Присутствующие оценивающе посмотрели на его могучий торс, покрытый шрамами.
      Ма Жун взял с огня спицу с бараньим салом. Он любил вкусно поесть, поэтому его чуть не вытошнило от отвратительного запаха. Тем не менее он снял зубами кусок сала и съел его.
      Один из троих уйгуров был очень пьян. Он обхватил рукой соседку за талию и раскачивался из стороны в сторону, напевая какую-то варварскую мелодию. Пот струился по его лицу и плечам.
      Двое других не пили. Оружия при них не было, но Ма Жун знал, что их тугие, похожие на веревки, мышцы не стоит недооценивать. Они оживленно что-то обсуждали меж собой на родном языке.
      Владелец поставил на пол перед Ма Жуном маленький глиняный кувшин.
      Одна из девушек встала и подошла к прилавку. Взяв с полки трехструнную лютню, она запела, подыгрывая себе на ней. Голос у нее был грубый, но мелодия песни оказалась не лишенной изящества. Ма Жун заметил, что широкие муслиновые юбки почти ничего не скрывали от взора, поскольку тонкая ткань просвечивала.
      Из двери в задней стене появилась девушка, привлекательная особой грубоватой красотой. На ней не было ничего, кроме свободной юбки из выцветшего шелка. Нагой торс отличался изяществом, но руки и груди были испачканы сажей; видно, девушка работала на кухне у очага. Босые ноги ступали по глинобитному полу.
      Когда девушка подсела к Ма Жуну, на ее круглом лице мелькнула улыбка.
       Встреча Ма Жуна и Тулби
      Ма Жун поднес кувшин к губам и отпил глоток огненной жидкости. Затем он сплюнул на угли и спросил:
      – Как тебя звать, красотка?
      Девушка еще раз улыбнулась и покачала головой, показывая, что не понимает по-китайски.
      – Ну и ладно, я с этой бабой болтать и не собирался! – сказал Ма Жун двум мужчинам, сидевшим напротив.
      Тот, который был повыше, захохотал и спросил на чудовищном китайском:
      – А как твое имя, незнакомец?
      – Меня звать Юн Бао, – ответил Ма Жун. – А тебя?
      – Меня все зовут Зверолов, – отозвался тот. – А девушку твою кличут Тулби. Зачем сюда пожаловал?
      Ма Жун со значением посмотрел на Зверолова и положил руку на бедро Тулби.
      – Ну, за этим так далеко можно было не ходить, – ухмыльнулся Зверолов.
      Ма Жун злобно оскалился и встал с места. Девушка попыталась помешать ему, но он гневно оттолкнул ее. Подойдя к Зверолову, он схватил его за руку и заломил ее за спину.
      – По какому праву ты меня допрашиваешь, грязный пес? – рявкнул он.
      Второй уйгур сосредоточился на куске жареного сала. Владелец стоял у прилавка, ковыряясь в зубах. Видно было, что они не собираются приходить на помощь. Зверолов буркнул угрюмо:
      – Не обижайся, Юн Бао! Я спросил лишь потому, что китайцы сюда редко заглядывают.
      Ма Жун отпустил уйгура и сел на место. Девушка обняла Ма Жуна, и тот слегка потискал ее в ответ. Затем он одним глотком опорожнил кувшин.
      Утерев губы тыльной стороной ладони, он молвил:
      – Ну что ж, если мы собрались здесь как друзья, я готов отвечать на вопросы. На прошлой неделе я поспорил с приятелем, с которым служил на заставе в трех днях пути отсюда. Я стукнул его по голове, а у него череп возьми и расколись. Поскольку начальство таких шуток не любит, я решил, что мне лучше отправиться в долгий путь. Вот я и добрался досюда, да только жить не на что. Если у вас найдется денежная работенка, то я вам сгожусь.
      Зверолов быстро перевел слова Ма Жуна своему приятелю, человеку с остроконечной головой. Затем оба с уважением посмотрели на Ма Жуна.
      – Сейчас здесь особо заняться нечем, брат! – осторожно ответил Зверолов.
      – Ну а как насчет того, – сказал Ма Жун, – чтобы украсть какую-нибудь девицу? На этот товар всегда есть спрос!
      – Только не в этом городе, брат! – отвечал другой. – Во всех притонах нет в девицах недостатка. Пару лет назад, когда караванный путь шел через Ланьфан, на этом можно было заработать, но не теперь.
      – А китайские девушки тут у вас есть? – спросил Ма Жун.
      Зверолов покачал головой.
      – Ни одной, – ответил он. – А что, эта бабенка тебе чем-то нехороша?
      Ма Жун сдернул с девушки юбку.
      – Да нет, все в порядке, – ответил он. – Я вообще-то непривередливый.
      – Вы все, китайцы, любите нос воротить от наших красавиц! – задиристо сказал уйгур.
      Ма Жун решил, что ссора ему ни к чему, и молвил:
      – Я не ворочу. Мне любые девушки нравятся.
      Поскольку девушка не предпринимала никаких попыток снова надеть юбку, Ма Жун добавил:
      – Особенно, когда они не скромницы.
      – Да, – сказал Зверолов, – мы люди простые. И мужества в нас куда больше, чем в вас. В один прекрасный день мы обрушимся на вас с севера и запада и завоюем все ваши земли!
      – Надеюсь, я до этого не доживу! – отшутился Ма Жун.
      Зверолов снова внимательно посмотрел на Ма Жуна, а затем что-то долго говорил другому уйгуру. Тот сперва отрицательно покачал головой, но потом, похоже, согласился.
      Зверолов встал и подошел к Ма Жуну. Он бесцеремонно оттолкнул девушку в сторону и уселся рядом с сыщиком.
      – Послушай, брат! – начал он доверительно. – У нас для тебя есть работенка. Ты владеешь воинским оружием?
      Ма Жун удивился вопросу и с готовностью ответил:
      – Я был солдатом пару лет, друг! Я умею все, что полагается!
      Зверолов кивнул.
      – Скоро будет большая заваруха, – сказал он. – Найдется, чем заняться такому молодцу, как ты!
      Ма Жун протянул открытую ладонь.
      – Нет, нет! – воскликнул Зверолов. – Сейчас ты ничего не получишь. Но через несколько дней получишь столько, сколько сможешь унести.
      – Я готов! – воскликнул обрадованно Ма Жун. – Где мы встретимся?
      Зверолов снова быстро переговорил со своим приятелем. Затем он встал и сказал:
      – Пойдем со мной, брат! Я познакомлю тебя с нашим главарем!
      Ма Жун вскочил и набросил халат на плечи. Шлепнув девушку пониже спины, он сказал:
      – Я еще вернусь, Тулби!
      Они вышли из дома. Зверолов шел впереди.
      Он провел Ма Жуна парой темных переулков, и они очутились среди каких-то развалин.
      Остановившись перед маленькой лачугой, Зверолов постучал в дверь. Никто не отозвался.
      Зверолов пожал плечами и толкнул дверь, жестом предлагая Ма Жуну следовать за ним.
      Войдя, они уселись на низенькие скамеечки, покрытые овчиной. Кроме скамеечек в комнате была еще только низкая деревянная лежанка.
      – Главарь скоро вернется, – сказал Зверолов.
      Ма Жун кивнул и приготовился ждать.
      Внезапно дверь распахнулась, и в лачугу ворвался широкоплечий человек, который что-то возбужденно прокричал Зверолову.
      – Что он там молотит? – спросил Ма Жун.
      Зверолов казался встревоженным.
      – Он сказал, что судейские прочесали восточный квартал!
      Ма Жун вскочил на ноги.
      – Пора мне делать ноги! – воскликнул он. – Если меня поймают, мне конец! Вернусь завтра. Как мне снова найти это чертово место?
      – Спроси Оролакчи! – ответил уйгур.
      – Все, я побежал. А бабенка эта за мной до следующего раза!
      И Ма Жун убежал.
      Он застал судью Ди погруженным в глубокие раздумья у себя в кабинете.
      Увидев Ма Жуна, судья сказал с видимым огорчением:
      – Дао Гань и староста Фан только что вернулись. Они сказали, что поиски оказались бесплодными. Дао Гань посетил Южную улицу, но там не покупали новых девиц уже полгода. Удалось ли узнать что-нибудь про Белую Орхидею в северном квартале?
      – Ничего, – отвечал Ма Жун, – но есть совсем иные вести.
      И он поведал судье о своей встрече со Звероловом и Тулби.
      Судья Ди рассеянно слушал. Затем он сказал:
      – Эти мерзавцы, видно, хотят взять тебя в набег на другое племя. На твоем месте я бы не отправлялся с ними за реку!
      Ма Жун в сомнении покачал головой, но судья продолжил:
      – Завтра утром ты будешь сопровождать меня и десятника Хуна при посещении сельского имения наместника Да. Но вечером я разрешаю тебе снова отправиться на Северную улицу и разузнать побольше об этих варварах.

      Судья Ди намеревался отправиться в имение наместника рано утром. Но не успел он допить свой утренний чай, как десятник Хун объявил, что госпожа Да вместе со своим сыном Да Шанем явилась к судье, как ей было назначено.
      Судья Ди повелел впустить их.
      Да Шань для своих лет оказался очень высоким мальчиком с открытым, умным лицом и уверенным взглядом; судье он сразу понравился.
      Судья усадил вдову и мальчика перед столом. После обмена положенными любезностями судья сказал:
      – Я сожалею, сударыня, что другие обязанности помешали мне заниматься вашим делом так усердно, как мне бы этого хотелось. Мне не удалось пока разгадать загадку картины. Однако я чувствую, что знай я больше о делах вашего дома при жизни вашего супруга, мне было бы легче справиться с этой задачей. Вот почему я хочу задать вам ряд вопросов, ответы на которые могут мне помочь.
      Госпожа Да кивнула.
      – Прежде всего, – продолжал судья Ди, – я хотел бы знать, как наместник относился к своему старшему сыну Да Кею. По вашим словам выходит, что Да Кей – человек бессердечный. А знал ли об этом наместник?
      – Обязана отметить, – отвечала госпожа Да, – что, вплоть до самой смерти отца, Да Кей вел себя вполне порядочно. Я и догадаться не могла, что он способен на такую жестокость. Муж в моем присутствии всегда отзывался о нем хорошо и утверждал, что Да Кей очень помогает ему в ведении хозяйства. В моих глазах Да Кей был примерным сыном, который готов предупредить любое желание родителя.
      – Тогда, сударыня, – продолжал судья, – не могли бы вы подсказать мне имена нескольких приятелей наместника здесь в Ланьфане?
      Госпожа Да Кей слегка замялась, а потом ответила:
      – Наместник не очень любил общество, ваша честь! Каждое утро он гулял в полях, после обеда же уходил в лабиринт и проводил там час-другой.
      – А вы с ним туда ходили? – перебил вдову судья.
      Госпожа Да покачала головой.
      – Нет, – сказала она, – наместник всегда говорил, что там слишком сыро. Выйдя из лабиринта, он пил чай в садовом павильоне за домом. Потом он читал книгу или рисовал. Моя подруга, госпожа Ли, сама неплохо рисует. Часто он приглашал нас двоих в павильон и обсуждал с нами картины.
      – Госпожа Ли еще жива? – спросил судья.