– Нет, – ответил Тао Гань, – потому что потом оп принялся показывать мне фигуры, которые проделывает с семеркой.
– Семерка! – удивился Судья Ди. – Это же детская игрушка! Я помню, как играл ею в детстве. Ты имеешь в виду картонный квадрат, разрезанный на семь частей, из которых можно складывать всевозможные фигурки?
– Да, – засмеялся Ма Жун, – такое странное увлечение у старика Лана! Он утверждает, что это больше, чем просто детская игра, что она учит распознавать основные признаки всего, что вы видите, и помогает сосредоточиться!
– Он может сделать из них фактически все, что вы закажете, – сказал Тао Гань, – и моментально! – Он вынул из своего объемистого рукава семь кусочков картона, положил их на стол и сложил из них квадрат. – Вот так вы разрезаете картон, – показал он судье.
Перемешав кусочки, он продолжил:
– Сначала я попросил его сделать Барабанную башню, и он соорудил башенку.
Но это слишком легко, и я заказал ему бегущую собаку. Он немедленно справился и с этой задачей.
Тогда я попросил его сделать обвиняемого, опустившегося па колени в суде, и обвиняемый у него тоже получился.
Тогда я рассердился и заказал выпившего стражника и танцующую девушку. Но он и на этот раз не оплошал!
– Тогда, – заключил Тао Гань, – я сдался!
Присоединившись к общему смеху, судья сказал:
– Что же касается моего ощущения, что вчера ночью творилось что-то неладное… Поскольку никто из вас ничего не заметил, полагаю, я просто был нездоров. Правда, особняк Чу Таюаня слишком велик. Я просто потерялся в этих темных коридорах!
– Семья Чу, – заметил Тао Гань, – жила в нем бог знает сколько поколении. В этих больших старых домах часто создается впечатление чего-то мистического.
– Вряд ли Чу со всеми его женами и наложницами там очень просторно! – усмехнулся Ма Жун.
– Чу хороший малый, – поспешно сказал Чао Тай. – Первоклассный охотник и хороший хозяин, суровый, но справедливый. Его крестьяне преданы ему, а это говорит о многом. Они все жалеют, что у него еще нет сына.
– Ну, у него не так уж мало шансов сделать это! – подмигнул ему Ма Жун.
– Я забыл сказать, – перебил Тао Гань, – что секретарь Чу, этот молодой человек по имени Ю Кан, похоже, действительно сильно нервничает. Когда к нему обращаешься, он пугается так, будто видит перед собой призрак. У меня создалось впечатление, что он думает также, как и мы, а именно, что его невеста сбежала с другим!
Кивнув, Судья Ди сказал:
– Нам придется выслушать этого юношу прежде, чем он окончательно сломается! Что же касается госпожи Ляо Леньфан, то ее отец так упорно пытается убедить нас в ее безупречном поведении, что, кажется, он хочет убедить в этом самого себя! Тебе нужно сегодня отправиться в особняк Ляо, Тао Гань, и попытаться собрать еще какую-нибудь информацию об этом доме. В то же время ты можешь навести справки о братьях Е и проверить то, что рассказал о них мастер Лан. Но не приближайся к ним, а то спугнешь. Просто порасспроси соседей.
Три раза прозвучал бронзовый гонг. Судья Ди встал и надел официальное облачение и шапочку.
Очевидно, в городе уже узнали об аресте Пань Фэна, потому что зал суда был переполнен.
Открыв заседание и сделав перекличку, Судья Ди тотчас же взял ярко-красную кисточку и выписал извещение для тюремного надзирателя.
Через некоторое время стражники привели Пань Фэна, и публика гневно зашепталась. Братья Е, стоявшие в первом ряду вместе с Чу Таюанем и Лав Таокеем, подались вперед, но стражники удержали их.
Судья Ди слегка ударил молотком по столу.
– Тише! – крикнул он и обратился к человеку, стоящему на коленях на каменном полу: —Назовите ваше имя и род занятий!
– Этот незначительный человек, – спокойно произнес Пань Фэн, – торговец древностями Пань Фэн.
– Почему вы позавчера ушли из города? —спросил судья.
– Один крестьянин из деревни Пяти Овнов, что за Северными воротами, – ответил Пань, – несколько дней тому назад пришел навестить меня и рассказал, что, роя в поле яму для конского навоза, нашел старинный бронзовый треножник. Я знаю, что восемьсот лет назад, в правление династии Хань, в деревне Пяти Овнов стоял большой особняк богатого землевладельца, Я сказал жене, что стоит отправиться туда и посмотреть на бронзу. Так как позавчера стояла ясная погода, я решил идти, рассчитывая вернуться на следующий день. Таким образом…
Судья Ди перебил его:
– Как вы с женой провели утро, прежде чем отправляться в путь?
– Я все утро ремонтировал маленький старинный лакированный столик, – ответил Пань. – Моя жена пошла на рынок, потом готовила обед.
Судья кивнул.
– Продолжайте! – приказал он.
– После того как мы вместе пообедали, —продолжил Пань, – я свернул свою тяжелую меховую шубу и положил ее в кожаный мешок: ведь деревенские гостиницы часто не отапливаются. На вашей улице я встретил бакалейщика, который сказал, что лошадей на почтовой станции мало, так что, если я хочу взять лошадку, мне лучше поторопиться. Поэтому я помчался к Северным воротам и, к своему везению, получил последнюю оставшуюся лошадь. Потом…
– Вы встретили кого-нибудь еще, кроме бакалейщика? – снова перебил его судья.
Немного подумав, Пань Фэн ответил:
– Да, по дороге на почтовую станцию я встретил старосту Као и обменялся с ним коротким приветствием. – По знаку судьи он продолжил: – до деревни Пяти Овнов я добрался до наступления сумерек. Отыскав крестьянское хозяйство своего знакомого, я увидел, что треножник действительно очень красив. Мы до темноты торговались с крестьянином, но этот упрямец никак не уступал. Уже было поздно, и я остановился в деревенской гостинице, где скромно поужинал и лег спать. На следующее утро я обошел другие дворы и навел справки о старинных предметах, но ничего не нашел. Пообедав в гостинице, я вернулся к тому крестьянину и после долгих споров с ним наконец купил треножник. Я надел шубу, положил бронзовую вещицу в кожаный мешок и уехал. Однако когда я проехал примерно девять ли, из-за сугробов появились два грабителя и побежали ко мне. Не на шутку испугавшись, я стегнул лошадь и бросился наутек. Чуть позже я понял, что, торопясь убежать от этих разбойников, я поехал не той дорогой и заблудился. В довершение моих несчастий я заметил, что, должно быть, потерял кожаный мешок с треножником, так как на передней луке его больше не было. Я кружил и кружил между сугробами, и моя паника усиливалась с каждой минутой. Вдруг я увидел отряд конвой стражи, пятерых человек верхом на лошадях. Я невероятно обрадовался, увидев их. Но кто опишет ужас, который я испытал, когда они стащили меня с лошади, связали по рукам и ногам и перекинули через седло моей собственной лошади! Я спросил, что все это значит, но старший лишь ударил меня по лицу рукояткой кнута в велел заткнуться. Они поскакали в город, ничего не объяснив, и бросили меня в тюрьму. Это чистая правда!
Е Пинь закричал:
– Этот ублюдок врет, ваша честь!
– Его показания проверят, – отрезал судья Ди. – Истец Е Пинь будет молчать, пока его не спросят! – Обратившись к Паню, судья потребовал: – Опишите этих двух грабителей!
Немного поколебавшись, Пань Фэв ответил:
– Я так испугался, ваша честь, что не сумел как следует рассмотреть их. Помню только, что у одного из них была повязка на глазу.
Судья Ди приказал писцу прочесть показания Паня, и старший стражник велел ему приложить к документу большой палец. Затем судья серьезно произнес:
– Пань Фэн, ваша жена убита, в ее брат Е Пинь обвиняет вас в совершении этого преступления.
Пань побелел.
– Я не делал этого! – пронзительно закричал оп. – Я ничего об этом не знаю! Когда я уходил, она была жива и здорова! Я умоляю вашу честь…
Судья дал знак старшему, и Пань Фэна увели, во тот продолжал кричать, что он невиновен.
Судья обратился к Е Пиню:
– Когда показания Пань Фэна проверят, вас снова вызовут в суд.
Позже, решив некоторые вопросы управления округом, он закрыл заседание.
Когда они вернулись в его кабинет, старшина Хун нетерпеливо спросил:
– Что ваша честь думает об истории Пань Фэна?
Задумчиво погладив бакенбарды, Судья Ди ответил:.
– Думаю, он сказал правду, и кто-то третий убил госпожу Пань после его ухода.
– Это, – заметил Тао Гань, – объясняет, почему деньги и золото остались нетронутыми. Убийца просто не звал об их существовании. Но это не объясняет исчезновения одежды госпожи Пань!
– Очень слабым звеном в его истории, – заметил Ма Жун, – является рассказ о том, как он потерял мешок, когда убегал от тех двух грабителей. Всем известно, что конные дозоры караульного войска разъезжают по всему округу в поисках дезертиров и татарских шпионов, и все грабители избегают встреч со стражниками!
Чао Тай кивнул.
– Все, что Пань мог рассказать об их внешности, – добавил он, – это то, что у одного из них была повязка на глазу. Именно так наши профессиональные рыночные рассказчики всегда описывают грабителей!
– Во всяком случае, – сказал судья, – мы проверим эту историю. Старшина, ты пошлешь двух стражников во главе со старшим в деревню Пяти Овнов, чтобы расспросить того крестьянина и хозяина местной гостиницы. Я сейчас напишу начальнику отряда конной стражи и порасспрошу его об этих двух грабителях. – Немного подумав, Судья Ди добавил: – А тем временем мы должны что-то предпринять, чтобы найти эту девушку, Ляо Леньфан. Сегодня, когда Тао Гань будет занят в особняке Ляо и бумажной лавке Е, Ма Жун с Чао Таем пойдут на рынок. Нужно снова попытаться найти очевидцев исчезновения девушки.
– Можно вам взять с собой Лан Таокея, ваша честь? – спросил Ма Жун. – Он знает это место как свои пять пальцев!
– Конечно! – согласился Судья Ди. – А я сейчас, пожалуй, пообедаю и немного вздремну на кушетке. доложите мне, как только вернетесь!
6. Тао Гань получает кое-какую любопытную информацию; торговец рисом угощаем его бесплатным обедом
Старшина Хун, Ма Жун и Чао Тай отправились обедать в караульное помещение, а Тао Гань сразу же пошел по своим делам.
Он шел во восточной стороне старого учебного поля, занесенного снегом. дул ледяной ветер, но Тао Гань лишь плотнее завернулся в кафтан и ускорил шаг. Дойдя до храма бога войны, он спросил, где находится лавка Е, и его направили на следующую улицу. Вскоре он увидел большую вывеску.
Тао Гань зашел в маленькую овощную лавку напротив и за одну медную монету купил маринованную репу.
– Порежьте ее аккуратно и заверните в кусок плотного пергамента! – попросил он хозяина.
– Вы не сразу съедите ее? – удивленно спросил тот.
– Я считаю, что есть на улице неприлично, – высокомерно ответил Тао Гань, но, увидев, как помрачнел хозяин лавки, быстро добавил: – должен сказать, у вас тут очень мило и очень чистенько! Полагаю, дела идут хорошо?
Хозяин лавки просиял.
– Неплохо! – ответил он. – У нас с женой каждый день есть миска риса и никаких долгов! – и гордо добавил: – А каждые две недели мы можем позволить себе кусок мяса!
– Полагаю, – заметил Тао Гань, – крупный торговец бумагой, чья лавка находится напротив, каждый день ест мясо!
– Ну и пусть! – равнодушно ответил владелец лавки. – Игроки не едят мясо долго!
– Старый Е игрок? – спросил Тао Гань. —А с виду не скажешь!
– Не он! – возразил владелец лавки. —А этот забияка, его младший брат! Но не думаю, чтобы у него хватило денег играть вечно!
– Почему? – поинтересовался Тао Гань. – Эта лавка выглядит вполне процветающей!
– Вы ничего не знаете, брат! – снисходительно произнес его собеседник. – Послушайте меня внимательно! Во-первых, Е Пинь в долгах и не дает Е Таю ни одной медной монеты. Во-вторых, Е Тай обычно занимал карманные деньги у сестры, госпожи Пань. В-третьих, госпожа Пань убита. В-четвертых…
– Е Таю теперь негде взять денег! – докончил фразу Тао Гань.
– Вот именно! – торжествующе подтвердил хозяин.
– Так вот оно что! – заметил Тао Гань и, положив в рукав завернутую репу, удалился.
Он побродил по соседним улицам в поисках игорного заведения. Как бывший профессиональный игрок, он чуял их интуитивно и вскоре поднимался на второй этаж шелковой лавки.
В большой, побеленной комнате четверо мужчин за квадратным столом играли в кости. Приземистый человек сидел обособленно от них за отдельным столом и потягивал чай. Тао Гань сел напротив.
Управляющий недовольно посмотрел на залатанный татарский кафтан Тао Ганя и холодно произнес:
– Уйдите лучше, мой друг! Самая низкая ставка в этом заведении пятьдесят медных монет!
Тао Гань молча взял его чашку и дважды медленно провел средним пальцем по ее краю.
– Простите за грубость! – поспешно извинился управляющий. – Возьмите чашечку и скажите, чем я могу быть вам полезным?
Дело в том, что Тао Гань подал управляющему секретный знак профессиональных игроков.
– Что ж, – сказал он, – если говорить правду, то я пришел сюда за конфиденциальным советом. Этот Е Тай из бумажной лавки должен мне деньги, а сейчас говорит, что у него нет ни одной медной монеты. Что толку сосать жеваный сахарный тростник? Сначала я хочу убедиться, что это правда, а уж потом разберусь с ним.
– Не позволяйте ему обманывать вас, брат! – сказал управляющий. – Вчера вечером он играл серебряными монетами!
– Лживый ублюдок! – воскликнул Тао Гань. – Он сказал мне, что его брат скряга, а сестра, которая обычно помогала ему, убита!
– Все это правда, – сказал управляющий, – но у него есть другие источники! Вчера вечером, немного выпив, он хвастал, что доит какого-то дурачка.
– Не могли бы вы выяснить, кто эта дойная корова? – нетерпеливо спросил Тао Гань. – Я вырос среди крестьян и сам неплохо умею доить!
– Неплохая идея! – похвалил управляющий. – Если он появится сегодня вечером, я попробую это выяснить! Мускулатура у него богатая, а ума явно маловато. Если там есть чем заняться двоим, я дам вам звать.
– Завтра я снова зайду, – предупредил Тао Гань. – Кстати, вас интересует игра на пари?
– Всегда! – весело ответил управляющий.
Тао Гань вынул из рукава кусочки семерки, положил их на стол и сообщил:
– Держу пари на пятьдесят медных монет, что сделаю из этих кусочков все, что вы мне скажете!
Бегло взглянув на кусочки, управляющий сказал:
– Идет! Сделайте круглую медную монету, мне очень нравится вид денег!
Тао Гань принялся за работу, но безуспешно.
– Ничего не понимаю! – раздраженно воскликнул он. – На днях я видел, как один малый делал это, и, как мне казалось, довольно легко!
– Что ж, – спокойно ответил управляющий, – вчера вечером я видел, как один малый выиграл восемь раз подряд, и тоже на первый взгляд довольно легко. Но когда его друг попробовал ему подражать, он проиграл все, что у него было! – Когда Тао Гань печально собрал кусочки, он добавил: – А теперь платите денежки! Согласитесь, что мы, профессионалы, всегда должны подавать пример честной игры!
Когда Тао Гань печально кивнул и принялся считать медные монеты, управляющий добавил уже всерьез:
– На вашем месте, брат, я бы оставил эту игру! Мне кажется, она вам дорого обойдется!
Тао Гань снова кивнул, встал и удалился. Шагая к Колокольной башне, он уныло размышлял о том, что информация о Е Тае довольно интересна, но какой ценной она ему досталась!
Особняк Ляо он нашел без труда, он стоял возле храма Конфуция. Это был красивый дом с воротами, богато украшенными деревянной резьбой. Начиная чувствовать голод, Тао Гань смотрел налево и направо в попытке отыскать дешевую харчевню. Но это был жилой район, и единственным заведением в поле его зрения была большая харчевня напротив особняка Ляо.
Глубоко вздохнув, Тао Гань вошел. Он решил, что на расследование ему придется раскошелиться. Поднявшись наверх, он сел за стол возле окна, откуда мог наблюдать за домом напротив.
Прислужник любезно приветствовал его, но сразу помрачнел, когда Тао Гань заказал лишь маленький кувшин вина, самый маленький, какой у них есть. Когда прислужник принес крошечный кувшин, Тао Гань с неприязю взглянул на него.
– Вы поощряете пьянство, мой друг! – с упреком произнес он.
– Послушайте, мой господин, – пренебрежительно ответил прислужник, – если вам нужны наперстки, идите к портному! – Раздраженно бухнув на стол тарелку соленых овощей, он добавил: – Это еще пять медных монет!
– У меня есть свои! – спокойно ответил Тао Гань, не спуская глаз с дома напротив, и вынул из рукава пакетик с репой.
Через некоторое время из особняка Ляо вышел толстый человек в пышных мехах. За ним следовал кули, шатающийся под большим мешком с рисом. Мужчина бросил взгляд на харчевню и, толкнув кули, рявкнул:
– Неси этот мешок в мою лавку, и быстро!
По лицу Тао Ганя медленно расплылась улыбка. Он почуял перспективу получения информации и одновременно бесплатного обеда.
Когда торговец рисом, пыхтя и задыхаясь, поднялся наверх, Тао Гань пригласил его за свой стол. Толстяк тяжело опустился на стул и заказал большой кувшин вина.
– Тяжелая нынче жизнь! – прохрипел он. – Если товар хоть немного отсырел, вам его возвращают! А у меня слабая печень! – Он распахнул шубу и нежно приложил руку к боку.
– А для меня не так уж тяжела! – весело заметил Тао Гань. – Я еще долго буду есть рис по сто медных монет за мешок!
Его собеседник приподнялся.
– Сто медных монет! – воскликнул он, не веря своим ушам. – Приятель, но рыночная цена сто шестьдесят!
– Только не для меня! – самодовольно ответил Тао Гань.
– Почему? – оживился торговец рисом.
– Ха! – воскликнул Тао Гань. – Это секрет, я могу обсуждать его только с профессиональными торговцами рисом.
– Налейте мне! – быстро сказал толстяк и, пока прислужник наливал вино в чашу, добавил: —Расскажите же мне, я, знаете ли, люблю интересные истории!
– У меня мало времени, – ответил Тао Гань, – но главное я вам расскажу. Сегодня утром я встретил трех человек. Они направлялись в город со своим отцом, везя воз риса. Вчера ночью их отец умер от сердечного приступа, и им нужны деньги, чтобы купить гроб и привезти тело отца домов. Я согласился купить у них все оптом по сто медных монет за мешок. Ну, мне пора идти. Прислужник, счет!
Когда он поднялся, толстяк быстро схватил его за рукав.
– К чему такая спешка, мой друг? – спросил он. – Съешьте вместе со мной тарелку жареного мяса! Эй, прислужник, принесите еще кувшин вина, этот господин! мой гость!
– Я не хочу быть невежливым, – замялся Тао Гань, но, снова садясь, обратился к прислужнику: – У меня слабый желудок, поджарьте мне цыпленка. И самое большое блюдо!
Прислужник, отходя от стола, буркнул:
– Сначала подавай мало, потом много! С чем приходится мириться прислужнику!
– Сказать вам правду, – признался толстяк, – я богатый торговец и знаю свое дело! Если вы будете хранить такое количество риса для себя, он испортится. А продать его на рынке вам не удастся, потому что вы не член гильдии. Но я помогу вам в куплю у вас этот рис по сто десять медных монет за мешок!
Тао Гань поколебался в, медленно осушив чашу, сказал:
– Мы могли бы это обсудить. Выпьем!
Он наполнил чаши до краев и пододвинул к себе жареного цыпленка. Быстро выбирая лучшие кусочки, оп спросил:
– Этот дом напротив принадлежит мастеру Ляо, у которого исчезла дочь?
– Принадлежит! – подтвердил торговец рисом. – Но ему повезло избавиться от этой девицы. Ничего хорошего в ней не было! Но вернемся к рису…
– Послушаем пикантную историю! – перебил его Тао Гань, беря еще один кусок цыпленка
– Я не люблю сплетничать о богатых клиентах, – неохотно ответил толстяк. – Я даже своей старухе не рассказывал!
– Если вы мне не верите… – напряженно произнес Тао Гань.
– Я не хотел вас обидеть! – поспешно сказал его собеседник. – Так вот, дело было так. Направляюсь я на днях в южную часть рынка. Вдруг вижу госпожу Ляо, без няни или кого бы то ни было еще, выходящую из закрытого дома вот там, возле питейного заведения «Весенний ветерок». Внимательно оглядев всю улицу, она быстро ушла. Мне это показалось странным, и я подошел к дому, чтобы увидеть, кто в нем живет. Вдруг дверь открылась, и из нее вышел худенький молодой человек. Он также внимательно осмотрел улицу и убежал. Я справился в лавке об этом доме. И что, как вы думаете, там находится?
– Дом тайных свиданий, – поспешно ответил Тао Гань, подбирая последние кусочки соленых овощей.
– Откуда вы знаете? – разочарованно спросил толстяк.
– Просто счастливая догадка! – улыбнулся Тао Гань, осушая чашу. – Приходите сюда завтра в это же время, я принесу счет на рис, и мы заключим сделку. Спасибо за угощение!
Он быстро вышел на лестницу, предоставив толстяку удивленно созерцать пустые тарелки.
7. К борцу приходят два друга; одноглазый солдат рассказывает печальную историю
Ма Жун с Чао Таем закончили трапезу в караульном помещении чашкой горького чая в попрощались со старшиной Хуном. Во дворе их ждал конюх с лошадьми.
Посмотрев на небо, Ма Жун сказал:
– Похоже, снега не будет, брат! Едем!
Чао Тай согласился, и они пустили лошадей рысью. Проехав вдоль высокой стены перед храмом городского божества, они повернули направо и оказались в спокойном жилом квартале, где жил Лан Таокей.
Дверь им открыл крепкий юноша, вероятно один из учеников Лана, и сообщил им, что учитель в зале для упражнений.
Зал для упражнений представлял собой просторную пустую комнату. Кроме деревянной скамейки при входе, в ней не было никакой мебели. Но побеленные стены были покрыты полками с богатой коллекцией мечей и пик. Лан Таокей стоял в центре толстой циновки, покрывающей пол. Несмотря на холод, он был обнажен, если не считать плотной набедренной повязки, и орудовал черным шаром диаметром примерно в один чи.
Ма Жун и Чао Тай сели на скамейку и стали увлеченно следить за каждым его движением. Лан недолго держал шар, подбросил его и поймал сначала левым, а затем правым плечом, прокатил поруке, уронил, но одним гибким движением поймал, когда шар уже чуть не коснулся пола, – и все с поразительной легкостью и грацией.
Тело Лана было лишено волос, как в его голова, а на округлых руках и ногах не замечалось никакой мускулатуры. У него были тонкая талия, широкие плечи и мощная шея.
– Кожа у него гладкая, как у женщины, – шепнул Чао Тай Ма Жуну, – но под ней ни капли жира, а мускулы как веревки!
Ма Жун кивнул в молчаливом восхищении.
Вдруг чемпион остановился. Некоторое время он стоял, переводя дыхание, затем с широкой улыбкой подошел к друзьям. Протянув Ма Жуну шар, он попросил:
– Подержите немного, ладно? Я оденусь!
Ма Жун взял шар, но с проклятием уронил. Шар с глухим стуком упал на пол. Он был отлит из железа. Все трое рассмеялись.
– Боже правый! – воскликнул Ма Жун. —Глядя, как вы с ним работаете, я подумал, что он деревянный! Мне хотелось бы, чтобы вы научили меня этому упражнению! – задумчиво попросил Чао Тай.
– Как я уже говорил, – со спокойной улыбкой произнес Лан, – я принципиально никогда не учу отдельным приемам или упражнениям. Я с удовольствием научу вас, во вам придется пройти весь курс!
Ма Жун почесал голову.
– Я правильно понял, – спросил он, – что ваши правила подразумевают воздержание от женщин?
– Женщины забирают у мужчин силу! —сказал Лан.
Он сказал это с такой горечью, что два друга удивленно уставились на него. Лан редко снисходил до личных разговоров. Мастер быстро продолжил с улыбкой:
– Должен сказать, мне это ограничение не доставляет неудобств, но вам я поставлю специальные условия. Вам придется отказаться от спиртного, вы должны соблюдать диету, которую я вам предпишу, и спать с женщинами только раз в месяц. Это все.
Ма Жун с сомнением посмотрел на Чао Тая.
– Что ж, – сказал он, – есть одно препятствие, брат Лан! Я не думаю, что люблю вино и женщин больше, чем остальные, но мне уже почти сорок лет, и у меня, знаете ли, есть некоторые сложившиеся привычки. А у тебя, Чао Тай?
Потеребив маленький ус, Чао Тай ответил:
– Женщины – ладно, но чтобы совсем без вина…
– Вот оно что! – засмеялся мастер Лан. – Ну это ничего! Вы оба мастера девятого разряда, и добиваться высшего разряда вам ни к чему. В вашей профессии вам никогда не придется бороться с противником, достигшим высшего уровня!
– Почему? – осведомился Ма Жуют.
– Это просто! – ответил чемпион. – для того чтобы пройти все разряды, от первого до девятого, достаточно сильного тела и упорства. Но для высшего разряда сила в мастерство уходят на второй план. Достичь его могут только люди с совершенно безмятежным умом, а такие люди никогда не становятся преступниками!
Ма Жун ткнул Чао Тая в ребра.
– Ну, раз так, – весело произнес он, —пусть все останется как обычно, брат! А теперь, брат Лан, оденьтесь и отведите вас на рынок!
Одеваясь, Лан заметил:
– А ваш судья, думаю, мог бы достичь высшего разряда, если бы захотел! Он производит на меня впечатление необыкновенно сильной личности.
– Так оно и есть! – подтвердил Ма Жун. —Кроме того, он первоклассно владеет мечом, и я дважды видел, как он нанес удар, от которого у меня слюнки потекли. Он очень мало ест и пьет, а с женами, полагаю, соблюдает умеренность. И все же есть одно препятствие. Вы же не верите всерьез, что он бы согласился сбрить бороду и бакенбарды?
Засмеявшись, трое друзей направились к выходу. Они прошли в южную сторону и вскоре оказались перед орнаментальными воротами крытого рынка. Густая толпа сновала по узким проходам, но, увидев Лан Таокея, люди тотчас же расступались. Борца в Пейчоу хорошо знали.
– Рынок, – сказал Ланн, – ведет свою историю от тех далеких времен, когда Пейчоу был основным центром снабжения для татарских племен. Говорят, если вытянуть в одну линию проходы, образующие этот кроличий садок, получилось бы больше четырнадцати ли! А что вы ищете?
– Нам приказано, – ответил Ма Жун, —найти следы госпожи Ляо Леньфан, девушки, которая исчезла здесь на днях.
– Я помню, это произошло, когда она смотрела на танцующего медведя, – помолвил Лан. – Пойдемте, я знаю, где татары дают это представление!
Он провел их коротким путем за лавками к более широкому проходу.
– Ну вот – сказал он. – Татар сейчас здесь нет, но место именно это!
Ма Жун оглянулся на убогие лавки налево и направо, где продавцы хриплыми голосами расхваливали свои товары, и заметил:
– Старшина Хун и Тао Гань вчера уже расспрашивали всех этих людей, а они свою работу знают! Нечего будоражить их снова. Интересно только, зачем эта девушка сюда приходила? Ей следовало бы пойти в часть рынка, где лавочки богаче и где продают шелк и парчу.
– А что об этом говорит ее няня? – спросил мастер.
– Она сказала, что они заблудились, – ответил Чао Тай, – а увидев танцующего медведя, решили остановиться и посмотреть.
– Через две улицы дальше к югу, – заметил Лан, – находится квартал домов веселья. Не причастны ли к ее исчезновению люди оттуда?
Ма Жун покачал головой.
– Я сам обследовал эти дома веселья, – сказал он, – и ничего не нашел. По крайней мере, ничего относящегося к делу! – усмехнулся он.
Услышав за своей спиной какое-то бормотание, он обернулся и увидел худенького подростка лет шестнадцати, одетого в лохмотья. Тот издавал странные звуки, и его лицо ужасно дергалось. Ма Жун засунул руку в карман, чтобы дать ему медную монету, но мальчик уже прошмыгнул мимо него, схватил Лана за рукав и с силой потащил за собой.
Мастер улыбнулся и положил руку на взъерошенную голову мальчика. Тот сразу же успокоился и восторженно уставился на возвышающуюся перед ним фигуру.
– Страшные у вас друзья! – удивился Чао Тай.
– Он не более странын, чем большинство людей, которых вы видите вокруг! – спокойно произнес Ланн. – Это брошенный ребенок китайского солдата и татарской проститутки. Однажды я нашел его на улице. Какой-то пьяница так толкнул его, что сломал парнишке два ребра. Я их выправил и на некоторое время взял мальчика к себе. Он глухонемой, но все-таки немного слышит и понимает, если говорить очень медленно. Он достаточно способный, я научил его нескольким полезным приемам, и теперь тот, кто осмелится на него напасть, должен быть действительно сильно пьян! Знаете, я больше всего ненавижу, когда жестоко обращаются со слабыми! Я хотел сделать из этого парня вольного стражника, юно иногда его ум блуждает, и он предпочитает оставаться здесь, на рынке. Он регулярно приходит ко мне, чтобы съесть миску риса и поболтать.
Мальчик слова начал что-то бормотать. Лан внимательно слушал, затем сказал:
– Он спрашивает, что я здесь делаю. Я сейчас поинтересуюсь у него об исчезнувшей девушке. У парня очень зоркие глаза, и от них не скроется ни одно мало-мальски интересное событие.
Он медленно рассказал мальчику о танцующем медведе и о девушке, иллюстрируя свой рассказ жестами. Мальчик напряженно слушал, внимательно следя за губами учителя. По его уродливому лбу потек пот. Когда Лан замолчал, мальчик пришел в сильное возбуждение. Он засунул руку в рукав Лана и вытащил оттуда фигурки семерки. Сев на корточки, он принялся раскладывать из них на уличных камнях какие-то фигурки.
– Этому его научил я! – с улыбкой произнес Лап. – Это зачастую помогает ему сказать, что он хочет. Посмотрим, что он делает сейчас!
Трое друзей стояли и смотрели на фигурку, которую составлял мальчик.
– Очевидно, это татарин, – заметил Лан. – Эта штука у него на голове означает черный капюшон, который носят татары с равнины. Что делал этот парень, мой друг?
