Судья Ди приказал снять его с креста. Через некоторое время его привели в чувство, сунув ему под нос горящий уксус. Чтобы поднять его с пола, понадобились четыре стражника, и, когда его поставили на колени перед столом, он громко стонал. Лицо его было искажено гримасой невыразимого страдания. Его поддерживали двое стражников.
Судья Ди некоторое время внимательно смотрел на него и вдруг ласково сказал:
– Не надо стыдиться того, что вы не смогли выдержать эту пытку! Этот зал видел, как закоренелые профессиональные преступники признавались на этом кресте. Разве могли вы, изнеженный молодой господин, вынести такую боль? Я готов выслушать ваше признание.
Услышав это обращение, Пу Дэтай, полностью пришедший в сознание, только кивнул. Говорить он еще не мог.
Судья Ди приказал стражникам дать ему несколько чашек крепкого чая. В зале воцарилась мертвая тишина. Затем все услышали дрожащий голос Пу Дэтая.
– Этот студент, – начал он, – теперь понимает, насколько он глуп. Все началось в один прекрасный день, когда я зашел в лавку Би Цуня сделать кое-какие покупки. Его жена сидела в задней комнате и улыбалась мне из-за спины Би Цуня. Она поразила меня своей красотой, и на следующий день я снова пришел туда под предлогом покупки. Би Цуня не было, и мы разговорились. Она сказала мне, что во второй половине дня будет дома одна, так как ее мать и дочь уйдут в лавку помогать мужу. Это было наше первое свидание, и впоследствии мы регулярно встречались у нее дома, когда все были в лавке. Через некоторое время, однако, она заявила, что ей не нравятся эти случайные встречи и всегда есть опасность, что кто-нибудь неожиданно вернется домой. Она предложила мне подкупить плотника из какого-нибудь отда енного местечка и заказать ему построить потайной ход между нашими комнатами, поскольку так получилось, что они были отделены друг от друга только старой стеной. К этому времени я уже страстно полюбил ее и поэтому послал за плотником на юг, где живет моя семья. Я вызвал его под предлогом, что мне надо отремонтировать кое-что из моей старинной мебели. Именно он по ночам и строил для нас потайной ход: Я щедро вознаградил его, и он исчез, никому не выдав тайны. Теперь мы могли навещать друг друга без опаски. Вскоре, однако, выяснилось, что и эта ситуация мою возлюбленную не удовлетворяет. Она заявила, что ей претит держать в секрете нашу любовь. Она хочет, чтобы мы поженились, и поэтому должна избавиться от своего мужа. Я был ужасно шокирован этими жестокими словами и умолял ее не предпринимать столь отчаянного шага. Она засмеялась и сказала, что пошутила. Но на следующую ночь после праздника Большой пятерки она убила Би Цуня. В ту ночь мы не встречались, и о смерти ее мужа я узнал только утром, когда услышал жалобные крики в соседнем доме. Поняв, что она, наверное, осуществила свой жуткий план, я словно прозрел, и от моей любви к ней не осталось и следа. Больше я с ней не встречался и несколько дней мучился сомнениями, донести властям об убийстве или нет. Но я трус и не осмелился это сделать, потому что тогда открылась бы правда о наших незаконных отношениях. Поэтому я решил ничего не говорить и забыть об этом эпизоде, како дурном сне. Через неделю, однако, госпожа Чжоу настояла на нашей встрече. «Я, – сказала она, – убила мужа ради тебя, чтобы ты смог жениться на мне. А ты, кажется, разлюбил меня, поэтому я сдамся суду. Я сожалею, но там мне придется заявить, что это ты подстрекал меня к преступлению. С другой стороны, если ты еще любишь меня, мы можем спокойно подождать год, а затем счастливо жить, как муж и жена». Услышав эти слова, я понял, как верна наша поговорка: «Если сел верхом на тигра, слезть с него сложно». Поэтому я заверил ее, что по-прежнему ее люблю и ничего не хочу больше, чем жениться на ней, но нужно соблюсти приличия. Я убедил ее, что отказывался встречаться с ней только из-за боязни, что наши тайные свидания заметят и ее заподозрят в преступлении. Она, кажется, поверила мне и ответила, что бояться совершенно нечего: это убийство никогда не раскроют, потому что никто никогда не узнает, как она убила мужа. Позже я часто спрашивал ее, как она это сделала, но она всегда смеялась, но так и не рассказала. С тех пор она требовала, чтобы я бывал у нее каждый день, и моя жизнь превратилась в сущий ад, так как страсть давно перешла в отвращение. Все время, пока вы, ваша честь, вели расследование, особенно когда тело Би Цуня было эксгумировано, я жил как в кошмаре. Это чистая правда.
Судья Ди приказал старшему писарю прочесть вслух это признание, и Пу Дэтай подписал его.
Судья медленно перечел документ и велел стражникам привести госпожу Чжоу.
Когда она опустилась на колени перед столом, судья Ди вкратце резюмировал собранные против нее улики. Затем он ткнул пальцем в сторону залитого потом и кровью Пу Дэтая, стоящего на коленях перед возвышением, и произнес:
– Ваш любовник после суровой пытки только что во всем признался! Теперь, когда ваша вина не вызывает сомнения, я советую вам сказать правду, потому что, уверяю вас, если вы этого не сделаете, я подвергну вас еще более жестокой пытке, чем его!
На это госпожа Чжоу едва слышно ответила:
– Может быть, у господина Пу вы и вырвали под пыткой ложное признание, но я никогда не возьму на себя преступления, которого не совершала. Я ничего не знаю о потайных ходах и незаконных любовных связях. Я не убивала своего мужа. Мое единственное желание заключается в том, чтобы навсегда остаться целомудренной вдовой.
Судья Ди дал знак стражникам. Они сняли с нее халат, оставив только нижнее белье, и распростерли ее на полу. В зал суда внесли крупные колодки и госпожу Чжоу положили спиной на тяжелые доски, а руки и ноги зажали в тиски. Когда крепко закрутили винты, кожа и кости женщины лопнули, и кровь залила пол. Она страшно закричала, а когда стражники туже затянули винты – потеряла сознание. Они ослабили тиски и обливали ее холодной водой, пока она не пришла в себя. Затем колодки снова пошли в ход. Ее тело беспомощно извивалось от ужасной боли, она душераздирающе кричала, ноне подавала ни малейшего признака того, что хочет признаться.
Пу Дэтай больше не мог выносить этого зрелища. Он в отчаянии обратился к ней:
– Я умоляю тебя признаться! Почему, почему ты не послушала меня, когда я просил тебя не убивать твоего мужа? Да, наша любовь осталась бы тайной, но мы с тобой были бы избавлены от этой ужасной судьбы!
Госпожа Чжоу заскрежетала зубами, чтобы подавить стоны, и с трудом выдохнула:
– Жалкий трус! Малодушный предатель! Если я убила мужа, скажи им, как я это сделала! Скажи… если можешь!
Не в силах терпеть ужасную боль, она снова потеряла сознание.
Глава 28. В тюрьме проводится последний допрос; признание получено, и тайна разгадана
Судья Ди приказал стражникам ослабить винты и привести госпожу Чжоу в чувство. Он подождал, пока она окончательно придет в себя, чтобы понять его слова. Через некоторое время он сухо обратился к ней:
– Как вам известно, в кодексе оговорено, что к преступнику, у которого на попечении имеется престарелый родственник, должна быть проявлена максимальная снисходительность. В конце концов, Би Цунь умер. Его уже не вернешь. Но ваша старая свекровь и маленькая дочь еще живы. Теперь, когда вы признались, я, разумеется, должен требовать для вас смертной казни. Но я могу рекомендовать суду проявить милосердие, учитывая, что у вас есть престарелая родственница и вы должны воспитывать маленькую дочь. Думаю, есть шанс, что столичный суд подаст петицию Трону о смягчении вашего приговора. А теперь расскажите, как все произошло, и не щадите этого Цу, который выдал вас, как только применили пытки.
Однако эта мудрая речь, к разочарованию судьи Ди, не произвела впечатления на госпожу Чжоу. Бросив на него полный презрения взгляд, она заявила:
– Я никогда не признаюсь.
Судья Ди долго изучающе смотрел на нее, мучительно подыскивая способ заставить эту женщину признаться. Он мог подвергнуть ее более жестокой пытке, но сомневался, даст ли это результаты. Более того, он боялся, что, изнуренная предыдущими пытками, она умрет или сойдет с ума. Он был очень раздосадован и наконец приказал стражникам отвести ее обратно в темницу.
Он также велел вернуть в темницу Пу Дэтая, но добавил, чтобы на него не надевали цепи и чтобы тюремный лекарь дал ему успокоительное и наркотик.
Судья Ди, покинув суд, расположился за столом в своем личном кабинете и велел позвать старшину Хуна.
– Мы с тобой, – сказал судья, – несколько недель работаем над этим делом. Мы сделали все, что могли, но в последний момент все наши труды, кажется, пошли насмарку, потому что эта женщина отказывается признаваться. Ты сам видел, что я исчерпал все обычные способы: угрозы, пытки и уговоры, но ничего не вышло. Я должен констатировать, что не знаю, как быть. Давай посоветуемся!
Старшина спросил:
– Не может ли ваша честь опять попробовать найти какое-нибудь решение во сне? Первое видение оказалось верным во всех деталях; может быть, попытаться таким образом решить эту проблему?
Но Судья Ди медленно покачал головой.
– Я чувствую, – сказал он, – что мы не должны придавать слишком большое значение последней части моего сна. Я тогда уже почти проснулся, и вдохновение свыше почти покинуло меня, вытесненное моим собственным воображением. Последняя часть сна, где я увидел тело и гадюку, может быть истолкована, как разгадка случая с отравленной невестой, но я в этом очень сомневаюсь. Нет, мы должны полагаться на собственный ум в решении этой запутанной проблемы.
Они проговорили еще долго. Потом Судья Ди позвал Ма Жуна, Чао Тая и Tao Ганя.
А в это время госпожа Чжоу лежала на голых досках в темнице. Она была совсем одна. Надсмотрщица ушла, оставив ей миску с вечерним рисом. Все тело невыносимо болело, а предательство Пy Дэтая потрясло ее больше, чем сами пытки. .»Ради этого человека, – размышляла она, – я выдержала муки, которым меня подвергли в начале расследования. Ради него я выдержала все допросы и все унижения. А он, появившись в суде, с первого же раза все выложил! Стоил ли такой расплаты мой «весенний сон»?»
Ближе к ночи боль в ее искалеченных конечностях усилилась, и у нее началась лихорадка. Она больше не могла сосредоточить свои мысли и лежала, глядя в темноту горящими глазами.
Вдруг она почувствовала холодный ветерок. В затхлую атмосферу темницы проникла свежесть, и она решила, что кто-то распахнул дверь. Но вокруг по-прежнему стояла кромешная тьма, и она ничего не могла различить. Женщина с огромным трудом поднялась на локти и посмотрела вокруг. У двери медленно разгорался синеватый свет, и к своему величайшему ужасу она увидела, что в этом свете выступают очертания большого красного письменного стола.
В ее больной голове пронеслась мысль, что она спит и видит во сне суд, и она закричала от испуга. Но тут еще более страшное зрелище заставило ее застыть в тупом, малодушном оцепенении.
В синем свете за красным столом она различила леденящий душу силуэт Судьи Ада. Справа и слева от него она увидела неясные фигуры демонов. У одного была бычья голова, у другого – лошадиная. Их огромные глаза искоса наблюдали за ней.
– Я умерла, – рыдала она, – я умерла!
Вдруг ее охватило тоскливое чувство одиночества. Она ощутила безнадежную слабость и тщетность всех усилий.
Черный Судья не сказал ни слова. Он лишь смотрел на нее своими неподвижными, большими глазами.
Вдруг перед столом проплыла зловещая зеленоватая фигура истлевшего трупа, окутанного пеленой. Покойник повернул свою разлагающуюся маску смерти: глаза его вылезли из орбит. Бесплотные руки протянулись к Черному Судье и подали ему какой-то документ.
– Би Цунь, Би Пунь, – закричала госпожа Чжоу, – не выступай на суде по своему делу! Ты не все знаешь! Позволь мне сказать, позволь мне сказать самой!
Она уже не чувствовала боли, только ужасную слабость и страстное желание, чтобы все поскорее кончилось. Чем, в конце концов, была ее жизнь?
– Лавка Би Цуня, – начала она, – едва давала нам возможность нормально питаться. Разве я могла быть там счастлива? Днем я без устали трудилась дома и в лавке, а по вечерам слушала ворчание своей свекрови. И вдруг, в один прекрасный день, в нашей лавке появился Пу Дэтай, красивый, такой образованный, беззаботный. Я ощутила неодолимое влечение к этому человеку и вскоре узнала, что он тоже пленился моей красотой. Выяснив, что он неженат, я решила выйти за него замуж, чего бы мне это ни стоило. Сначала я заставила его стать моим любовником, а потом, узнав, что он страстно влюблен в меня, уговорила прорыть потайной ход. Когда это дело увенчалось успехом, я подумала, что пора убить Би Цуня. Вечером после праздника Большой пятерки я заставила его выпить за обедом много вина. Непривычный к такому количеству вина, он пожаловался на боль в желудке. Уже в нашей спальне я посоветовала ему выпить еще, чтобы облегчить боль. Наконец он в пьяном оцепенении опустился на постель. Я взяла одну из длинных тонких иголок, которыми мы чинили войлочные подошвы нашей обуви, и деревянным молотком вбила ее ему в голову, пока она полностью не исчезла. Би Цунь вскрикнул только один раз и умер. Виднелась лишь крошечная головка иголки – маленькое пятнышко в густых волосах, которое невозможно различить, если не знать, куда смотреть. Не было ни одной капли крови, только глаза вылезли из орбит. Я знала, что даже при вскрытии эту смертельную рану не удастся обнаружить. Впоследствии Пу часто спрашивал меня, как я убила Би Цуня. Но я ему так и не сказала. Тогда мне казалось, что мы в безопасности. Но однажды, уверенная, что моя дочь со старухой отправились взять денег в долг, я радостно позвала Пу к себе в комнату, потянув за веревочку колокольчика. Когда он появился в потайном люке, я неожиданно увидела свою дочь, вошедшую в комнату; она спала в Соседней Спальне и проснулась от наших голосов, Я испугалась, что она расскажет обо всем моей матери, и дала еи выпить снадобье, лишившее ее дара речи. Потом я принимала Пу Дэтая даже тогда, когда моя девочка была дома, потому что знала, что она никогда не сможет меня выдать, хоть и поймет, в чем дело. Когда судья что-то заподозрил, меня вызвали в суд и в первый раз допросили.
Вспомнив о своей войне с судьей и о том ужасе, который она пережила во время эксгумации, госпожа Чжоу почувствовала страшную слабость и подумала: а стоит ли все это рассказывать? Синий свет начал меркнуть, и она снова погрузилась в благодатную темноту. Последним, что она слышала, был тихий стук закрывающейся двери темницы.
В столь поздний час в суде было темно и пустынно. Только в личном кабинете судьи горели две свечи, которые чуть дрогнули, когда он медленно стянул с лица зловещую маску. Ма Жун и Чао Тай не без труда сняли с себя головы животных, сделанные из бумаги и бамбука, и вытерли пот со лба. Tao Гань быстро записывал рассказ госпожи Чжоу, примостившись на углу письменного стола. В этот момент Старшина Хун вошел с мокрыми после мытья руками и волосами: в руке он нес самодельную бумажную маску.
– Значит, – заключил Судья Ди, – так и было совершено убийство!
Глава 29. Судья Ди закрывает дело о странном трупе; императорский цензор пьет чай в Водном павильоне
Повернувшись к Ма Жуну, Судья Ди произнес:
– Теперь, когда я знаю, что девочка лишилась дара речи под действием снадобья, я могу осмелиться и дать ей более сильное лекарство, упомянутое в старинной книге рецептов, сохранившейся в моей семье. Если его примет человек, лишившийся дара речи по естественным причинам, оно может повредить его ум; но немота, вызванная снадобьем, будет мгновенно излечена. Поэтому я не могу предоставить вам заслуженного отдыха. Я хочу, чтобы вы немедленно верхом отправились в деревню Хуанхуаи позаботились о том, чтобы завтра старая госпожа Би и ее внучка были здесь. У этой женщины, Чжоу, поразительная сила воли, и я не стану рисковать, предоставляя ей возможность завтра в суде опровергнуть свое признание. В качестве финальной точки я хочу видеть, как она дает показания в присутствии свекрови.
Ма Жун был так возбужден полным успехом их спектакля, что весело надел куртку для верховой езды и отправился прямо на конюшню, чтобы выбрать лошадь.
Когда Tao Гань записал признание госпожи Чжоу, Судья Ди прочел его и с довольной улыбкой засунул в рукав. Скоро Tao Гань и Чао Тай ушли, а старшина Хун остался и предложил судье чашку чая.
Пока судья потягивал чай, старшина пребывал в глубоком раздумье. Затем он произнес:
– Ваша честь, мне кажется, я разгадал смысл последней части вашего сна в храме! Когда сегодня вечером вы объясняли нам, как мы можем вырвать у госпожи Чжоу признание, мне это в голову не пришло. Но теперь меня осенило, что театральное представление, которое вы видели во сне, было точным предсказанием того, что случилось сегодня ночью. Ведь разве мы не превратили тюрьму в театр, где каждый играл отведенную ему роль? А что касается акробатки и молодого человека, они, должно быть, представляли госпожу Чжоу и Пу Дэтая. А девочка из кувшина, схватившая Пу за рукав, – это и есть дочь госпожи Чжоу, чьи показания завтра помогут поставить финальную точку в этом деле. Ваша честь, вы можете быть спокойны – госпожа Чжоу завтра не отречется от своего признания!
Однако Судья Ди с сомнением покачал головой:
– Твое объяснение, может быть, и правильно, но я все еще не уверен. Я по-прежнему думаю, что последняя часть моего сна очень бессвязна, и сомневаюсь, что она вообще что-то означает. Мы этого никогда не узнаем.
После разговора с судьей старшина удалился, а Судья Ди улегся спать.
На следующее утро, как только было созвано заседание, Судья Ди приказал привести госпожу Би и ее внучку.
Сначала он пожурил госпожу Би за упрямство, которое она проявляла во время всего расследования, – ее противодействие значительно замедлило раскрытие преступления. Госпожа Би принялась со слезами извиняться, но судья оборвал ее, сказан:
– У меня есть лекарство, которое вернет вашей внучке дар речи. Но это очень сильное средство, и оно причинит бедной девочке значительные страдания. Поэтому я прошу вашего разрешения на его применение и хочу, чтобы вы присутствовали, пока оно будет действовать.
Госпожа Би быстро согласилась. Судья Ди уже приготовил лекарство, и старшина Хун поднес его девочке, сказав, чтобы она медленно опустошила всю чашу.
Когда девочка выпила, ее лицо исказилось отболи, и она вдруг завопила. Ее маленькое тельце затряслось в конвульсиях, и вскоре она без сознания упала на пол. Судья Ди приказал Ма Жуну взять ее на руки, отнести в его личный кабинет, положить на постель, а как только она проснется, дать ей чашку крепкого чая.
Через некоторое время Ма Жун снова появился в зале суда, ведя за руку девочку. Увидев госпожу Би, она бросилась к ней, уткнулась лицом в халат бабушки и закричала:
– Бабушка, почему мы здесь? Мне страшно!
Судья Ди встал и сошел с возвышения. Взяв девочку за подбородок, он нежно поднял ее личико и мягко произнес:
– Не бойся, маленькая! Бабушка скоро отведет тебя домой. Скажи только, знаешь ли ты господина Пу, того, что стоит возле двери?
Девочка кивнула и серьезно объяснила:
– Господин Пу большой друг моей мамы. Он приходит к ней почти каждый день. А где мама?
Судья Ди кивнул госпоже Би, и та быстро увела девочку в дальний угол зала. Усевшись перед ней на корточки, она принялась тихо утешать внучку.
Судья снова сел на свое место и написал записку начальнику тюрьмы. Через некоторое время двое стражников подвели к столу госпожу Чжоу.
За прошедшую ночь она сильно изменилась. Лицо ее выглядело изможденным, и двигалась она с трудом. Но девочка тотчас же узнала ее, даже в тюремной одежде, и закричала:
– Мама, где же ты была все это время?
Судья быстро дал знак госпоже Би, и та увела девочку из зала суда. Судья развернул документ на столе и обратился к госпоже Чжоу:
– Здесь, передо мной, ваше полное признание. В нем рассказывается, как вы соблазнили Пу Дэтая, как убили Би Цуня, вонзив иголку ему в голову, и как вы сделали вашу дочь немой, дав ей снадобья. Сегодня утром я вылечил вашу дочь, и она сообщила суду, что Пу Дэтай часто бывал у вас.
Судья Ди немного подождал, пристально глядя на госпожу Чжоу. Но она угрюмо глядела перед собой невидящими глазами и ничего не говорила. До нее дошло, что видение прошлой ночи было лишь искусным спектаклем судьи, но ее это не слишком волновало. Ей лишь хотелось, чтобы все быстрее закончилось.
Судья Ди приказал старшему писарю прочесть признание, записанное Ма Жуном. Когда тот кончил, Судья Ди. задал госпоже Чжоу формальный вопрос:
– Вы согласны, что это ваше собственное признание?
В суде воцарилась мертвая тишина. Голова госпожи Чжоу опустилась еще ниже. Наконец она прошептала:
– Согласна.
Тогда писарь поднес ей документ, и она скрепила его отпечатком пальца.
Судья Ди провозгласил:
– Я объявляю вас виновной по трем основным пунктам: намеренная дача ложных показаний в суде, незаконные отношения при жизни мужа и убийство мужа без провокации с его стороны. Последнее преступление самое ужасное. Уголовный кодекс предусматривает за него самое суровое наказание из всех существующих, то есть казнь, называемую «медленной смертью». Отправляя на рассмотрение ваш приговор, я не премину отметить, что на вашем попечении находится старая свекровь, но считаю своим долгом предупредить вас, что, хотя этот факт и может привести к смягчению казни, он вряд ли приведет к ее отмене.
Госпожу Чжоу увели обратно в тюрьму, ждать императорской воли. Затем Судья Ди приказал привести Пу Дэтая и объявил:
– Я признаю вас виновным в незаконных отношениях и соучастии в убийстве мужа вашей любовницы, Би Цуня. За это преступление уголовный кодекс предусматривает смерть путем удушения. Будет ли это медленное удушение или приговор будет смягчен, то есть вас задушат быстро – я предоставляю решать столичному суду. Возможно, учитывая вашу принадлежность к ученому миру…
Услышав приговор, Пу Дэтай был ошеломлен. Его увели обратно в тюрьму в состоянии полного оцепенения.
Затем перед столом предстал сюцай Тан. Судья Ди строго отчитал его:
– Вы, человек, обладающий обширными познаниями и многолетним опытом, не выполнили до конца свой долг наставника. В вашем доме, можно сказать, у вас на глазах, совершалось такое преступление, как незаконная связь. Строго соблюдая положения кодекса, я бы должен сурово наказать вас за соучастие. Но, принимая во внимание ваши огромные заслуги перед наукой, я лишь выношу вам общественное порицание и предписываю отныне посвящать все ваше время только научным изысканиям. Вам строго запрещается когда-либо заниматься преподаванием.
Наконец Судья Ди снова позвал госпожу Би и обратился к ней:
– Вы не исполнили свой долг, потому что не следили за поведением своей невестки, и поэтому в вашем доме были совершены два тяжких преступления. Однако, принимая во внимание тот факт, что вы от природы в высшей степени глупая женщина и что на вашем попечении находится дочь Би Цуня, я оставляю вас на свободе. Более того, после казни Пy Дэтаяя передам вам часть конфискованной у него собственности, чтобы вы могли дать образование вашей внучке.
Госпожа Би распростерлась перед столом и, ударившись головой об пол, заплакала в порыве благодарности.
Судья Ди закрыл заседание и вернулся в свой личный кабинет. Там он составил окончательный отчет об этом деле, включив в него подлинные признания госпожи Чжоу и Пу Дэтая и добавив рецепт лекарства, вылечившего дочь госпожи Чжоу. Он также написал отдельную просьбу аннулировать его первоначальное самообвинение в вопиющей клевете на невиновную женщину и эксгумации тела без достаточных на то оснований.
* * *
Через несколько недель после сенсационного заседания суда в Чанпине губернатор Шаньдуна во дворце столицы провинции принимал именитого гостя.
Это был императорский инспектор Энь Либэнь, знаменитый государственный деятель, художник и ученый.
В тот вечер в честь инспектора Эня губернатор устроил в своем дворце официальный обед, на который были приглашены все высокие чиновники местной канцелярии и представители знати. Поздно вечером он пил чай со своим гостем в уединенной части дворцового сада. Они сидели в Водном павильоне, изящном маленьком строении, расположенном посреди пруда, заросшего лотосом.
День был жаркий, и холодный ветерок над водой доставлял обоим удовольствие.
За светской беседой губернатор спросил инспектора Эня о недавних событиях в столице. Тот вкратце обрисовал некоторые изменения в Ведомстве ритуалов и, медленно обмахиваясь широким веером из перьев цапли, добавил:
– Как раз перед тем, как я покинул столицу, в Ведомстве наказаний ходили какие-то разговоры о красивой молодой девушке, отравленной в брачную ночь. Это случилось в округе вашей провинции, и местный судья раскрыл дело за три дня. Ваш доклад произвел в Ведомстве большое впечатление, и дело живо обсуждалось, даже в судебных кругах. Я тогда не имел времени вникать в детали, но теперь, поскольку все произошло в вашей провинции, хотел бы услышать от вас все подробности!
Губернатор велел слуге принести еще один чайник горячего чая и, лениво потягивая его, произнес:
– Это дело было раскрыто окружным судьей Чанпина, чиновником по имени Ди Жэньчжи из Тайюаня в провинции Шаньси.
Инспектор Энь кивнул:
– Теперь, когда вы упомянули его имя, я припоминаю, что знал его покойного отца, префекта Ди. Центральные власти очень ценили старого префекта. Отец его, дед Ди Жэньчжи, был безупречно честным, мудрым, добросовестным чиновником. Он оставил Трону интереснейшие воспоминания, которые нередко цитируются и сегодня. Кажется, этот Судья Ди достойно продолжает великие традиции своей семьи! Насколько я помню, о нем говорили, что он – еще до этого дела об отравленной невесте – раскрыл множество запутанных преступлении.
– Это, – сказал губернатор, – было довольно искусное расследование. Оно стало сенсацией, и вполне понятно, что им заинтересовались в столице. Однако Судья Ди за первые два года пребывания в этой должности раскрыл ряд преступлений не менее запутанных, чем дело об отравленной невесте. Отчеты об этих делах можно найти в архиве суда провинции. А в этом году он, кроме дела об отравленной невесте, уже раскрыл два преступления. Первым было двойное убийство, совершенное на большой дороге каким-то бессовестным разбойником. Хотя я догадываюсь, что не обошлось без осложнений, и понимаю, что выследить и арестовать преступников, похоже, было нелегко, все-таки раскрыть это убийство, на мой взгляд, было для судьи просто. На меня лично большое впечатление произвело раскрытие третьего преступления, окончательный отчет о котором я на прошлой неделе получил от префекта и который уже отправил в столицу. Это дело касалось неверной женщины, примерно год назад убившей мужа, чтобы выйти замуж за своего любовника. Меня поразило, что никто с самого начала не понял, что совершено убийство, и никто не подал жалобы в суд. Но этот Судья Ди, услышав чье-то случайное замечание, почувствовал неладное и с поразительным упорством принялся расследовать обстоятельства дела, рискуя нажить серьезные неприятности. Фактически вначале казалось, что он допустил грубую ошибку. Префект доложил мне, что судья даже просит наказать его соответствующим образом за то, что он ошибочно обвинил и пытал женщину. Зная его предыдущие подвиги, я на некоторое время придержал его саморазоблачение, надеясь, что все уладится. И на прошлой неделе префект доложил мне о раскрытии преступления, о получении полных признаний неверной женщины и ее любовника, полученных при помощи неопровержимых доказательств. Я оцениваю успех в этом деле гораздо выше, чем раскрытие загадки об отравлении невесты, которое, в конце концов, опиралось на остроумную догадку. Поскольку этот случай произошел в особняке отставного префекта и был связан с некоторыми пикантными подробностями, касающимися брачной ночи, он имел все шансы стать известным. История с неверной женщиной разыгралась в семье бедного лавочника из маленькой деревушки. Судья возбудил дело и раскрыл преступление, рискуя потерять свою должность и положение, а также симпатию жителей округа. Им двигало только одно желание: чтобы восторжествовала справедливость и смерть несчастного, скромного торговца была отмщена. Я считаю это образцовой работой, достойной подражания.
Инспектор Энь согласился и добавил:
– Сегодня после чествования пришлите, пожалуйста, мне в библиотеку полный отчет о событиях в Чанпине. Я стар, не очень хорошо сплю и имею вредную привычку читать до глубокой ночи. Библиотека, которую вы мне любезно предоставили на время моего пребывания здесь, делает большую честь вашему изысканному вкусу. Я изучил вашу прекрасную коллекцию рукописей, а вид из северного окна на семиэтажную пагоду на фоне отдаленных гор поистине великолепен. Я уже дважды рисовал его: один раз в дымке раннего утра, а в другой раз пытался уловить хрупкую прелесть сумерек. Вид одинокого паруса на освещенном лунным светом озере, звуки храмового колокола в ночи! Я иногда задаю себе вопрос: может быть, эти вещи важнее, чем все наши суетные труды? Что ж, завтра вы выберете картину, которая вам больше понравится, и я надпишу ее вам.
Губернатор выразил благодарность за этот дружеский жест. Оба поднялись и вернулись во дворец, чтобы переодеться в официальное платье.
Глава 30. Троих преступников предают смертной казни; гонец из столицы приносит срочный указ
Две недели спустя – быстрее, чем ожидал судья Ди, – префект одобрил смертную казнь, предусмотренную для Шао Лихуая, Пу Дэтая и госпожи Чжоу, с небольшими изменениями, внесенными Ведомством наказаний по рекомендации столичного суда. Были даны и дополнительные указания, как исполнить эти приказы с наименьшей отсрочкой.
Судья Ди тотчас же отправил послание начальнику гарнизона, в котором повелевал выделить отряд воинов для присутствия на месте казни на следующее утро. На рассвете военный эскорт должен быть готов сопровождать троих преступников к месту казни.
