23. ПОМОЩНИКИ СУДЬИ ДИ ОБЫСКИВАЮТ ПРЕКРАСНУЮ БИБЛИОТЕКУ. В СКРОМНОМ ТРАКТИРЕ ОНИ ОБНАРУЖИВАЮТ БЕСЦЕННУЮ УЛИКУ

По прибытии в прекрасную усадьбу Линь Фана секретарь и двое его сотоварищей сразу же прошли в библиотеку.

Эта комната выходила окнами во второй двор, и вид на декоративный сад очень скрашивал пребывание в подобном доме. Внимание Тао Гана привлек массивный стол из резного эбена. Пока он небрежно осматривал богатый письменный прибор, стоящий на полированной дощечке, Ма Чжун попытался открыть средний ящик стола. Ему это никак не удавалось, к тому же замочной скважины не было видно, и Тао Ган сказал:

— Младший брат, оставь это мне. Я жил в Кантоне и знаю, на что способны краснодеревщики тех мест!

Его пальцы слегка касались вырезанных в дереве узоров. И вскоре ему удалось обнаружить скрытую пружину. В выдвинутом ящике обнаружились плотные связки различных документов.

Тао Ган выложил их на стол.

— Секретарь, вот работа для тебя! — весело воскликнул он. Пока секретарь Хун устраивался в мягком кресле, Тао Ган попросил Ма Чжуна помочь ему сдвинуть тяжелый диван, чтобы осмотреть дальнюю стену. Проверив ее вершок за вершком, он снял с верхних полок книги, которые внимательно просмотрел.

Так прошло около часа, и только проклятия Ма Чжуна и шелест бумаг нарушали тишину. Наконец секретарь встал.

— Простая коммерческая переписка! — расстроенно объявил он. — Но я все возьму в присутствие, чтобы изучить на досуге. Мне кажется, что некоторые места содержат скрытые намеки на контрабандные сделки. А вы что-нибудь нашли?

Тао Ган отрицательно покачал головой.

— Совершенно ничего! Теперь пойдем, осмотрим спальню.

Втроем они спустились во двор и пришли в комнату, где находился предательский люк. Тао Ган быстро обнаружил подвижную панель за огромной кроватью хозяина дома. Сдвинув ее, он увидел металлическую крышку стального ящика, снабженного даже на вид сложнейшим запором. Он сразу же проверил на нем свои таланты, но после четверти часа тщетных усилий пожал плечами и заявил:

— Мы спросим у Линь Фана, как это открывается. А теперь давайте осмотрим секретный проход и третий двор храма. Именно там этот негодяй хранил мешки с солью. Может быть, часть их содержимого осталась на полу?

При ярком свете дня даже лучше, чем накануне, было видно, как тщательно все было вычищено. Циновки были просто невероятно чисты. И нигде не оставалось ни крупицы соли!

Несколько обескураженные, они вернулись в большой дом. С тем же успехом обыскали они и другие комнаты. Все были пусты, мебель отправлена на юг одновременно с женщинами и слугами.

Приближался полдень. Помощники судьи Ди почувствовали усталость и захотели подкрепиться.

— На прошлой неделе, — заметил Тао Ган, — когда я нес здесь охрану, один из стражников рассказал мне о маленьком трактирчике, где готовят крабов, рядом с рыбным рынком. Повар фарширует пустые панцири смесью мелко нарубленного и приготовленного на пару крабьего мяса, свинины и мелких луковок. Те места славятся этим блюдом.

— От твоих слов у меня слюнки текут! — воскликнул Ма Чжун. — Пошли-ка туда побыстрее.

Трактир, занимавший скромное двухэтажное здание, звался «Беседка зимородка». Название приятное! Из-под навеса крыши свисала лента, извещающая крупными иероглифами, что отборные напитки как Севера, так и Юга подаются внутри.

Троих сотоварищей, как только они, отодвинув занавеску, вошли в зал, встретил аппетитный запах жареного лука. С бамбуковым черпаком в руке у огромного железного чана стоял толстый повар с обнаженным торсом. В решето, положенное прямо на чан, были грудой навалены панцири, и их содержимое медленно варилось на пару, который поднимался над чаном. Рядом с поваром поваренок рубил на деревянном пне мясо.

Широко улыбаясь, толстяк крикнул вновь вошедшим:

— Да соблаговолят ваши благородные превосходительства подняться на следующий этаж. Они будут сразу же обслужены!

Секретарь заказал три дюжины крабов и три кувшина вина, а затем вслед за друзьями прошел вверх по шаткой лестнице.

Идущий впереди Ма Чжун услышал оглушительный грохот.

— Судя по этому шуму, там за столом целая армия! — воскликнул он.

Но он ошибался. В зале находился только один посетитель — согнувшийся над стоящим у окна столом колосс. Он втягивал содержимое небольших панцирей с такой поразительной мощью, что один производил весь этот невообразимый шум. Его широкие плечи покрывал великолепный халат из расшитого черного шелка.

Ма Чжун дал знак своим товарищам не двигаться, а сам, приблизившись к столу, положил руку на плечо шумливого гурмана и сказал самым громким голосом:

— Давненько не встречались, младший брат!

Сидевший поднял голову, обнаружив сальную бороду, скрывавшую низ его похожего на луну лица. Он недружелюбно глянул в сторону Ма Чжуна и с огорченным видом снова уткнул нос в еду. Затем указательным пальцем отодвинул в сторону пустые панцири, усеивавшие стол, издал громкий вздох и сказрд.

— Именно людишки вроде тебя, старший брат, разрушг ют мое доверие к честным людям. Разве я не обошелся с тобой как с другом при твоем посещении? А затем я слышу, что ты работаешь в присутствии. Конечно, это ты заставил прогнать нас из столь уютного убежища в храме? Задумайся над своими поступками, брат-родившийся-передо-мной, и раз уж ты работаешь в суде, суди себя сам!

— Брось, брось! — возразил Ма Чжун. — Зачем нам ссориться. В этом мире у каждого есть свое дело: мое — в служении нашему благородному судье.

— Значит, мне сказали правду, — загробным голосом констатировал толстяк, — Ах, старший брат, моя дружба к тебе испаряется. Иди же. Оставь честного человека его одиноким размышлениям о ничтожности порций, которые осмеливается подавать скряга владелец этой мерзкой обжорки.

— Кстати, раз речь зашла о скудости порций, — весело заметил Ма Чжун, — если бы ты был готов попробовать еще дюжину этих сочных крабов, мои друзья и я были бы рады видеть тебя за своим столом.

Его собеседник тщательно вытер пальцы о бороду и, чуть подумав, заявил:

— Никто не посмеет сказать, что Чэн Па лишен великодушия. Старший брат, для меня будет честью познакомиться с твоими друзьями.

Он встал. Ма Чжун церемонно представил ему секретаря Хуна и Тао Гана, а затем, выбрав квадратный стол, настоял на том, чтобы приглашенный занял почетное место, сев спиной к стене. Секретарь Хун и Тао Ган сели справа и слева, а Ма Чжун устроился напротив, крикнув хозяину прислать еще крабов и побольше вина.

Слуга спустился вновь. Когда первый кувшин вина был опустошен, Ма Чжун воскликнул:

— Я вижу, мой младший брат, на тебе прекрасный халат. Он должен был тебе дорого обойтись, потому что люди не имеют обыкновение делать столь сногсшибательные подарки. Может быть, ты разбогател после нашей последней встречи?

Чэн Па пробормотал несколько смущенных слов о приближающейся зиме и уткнул нос в чашу вина.

Ма Чжун вскочил, вырвал у него чарку и, прижав беднягу к стене столом, крикнул:

— Говори, мерзавец! Откуда у тебя этот халат? Чэн Па посмотрел налево, посмотрел направо: секретарь и Тао Ган закрывали пути к отступлению. Край стола все глубже погружался в чудовищное брюхо, придавливая несчастного к стене. Смыться невозможно! С меланхолическим вздохом он принялся снимать халат и пробормотал:

— Мне бы надо было догадаться, что не удастся спокойно поесть с бродячими собаками из присутствия за одним столом. Держи, возьми же эту проклятую одежду! Бедный старик замерзнет этой зимой, умрет от холода, и ни один из вас даже слезинки не уронит над его несчастной судьбой!

Видя Чэн Па столь уступчивым, Ма Чжун снова сел, наполнил ему чарку вином и подвинул ее к нему.

— Далека от меня мысль предать твое нежное тело жестоким укусам мороза, брат-родившийся-после-меня, но я хочу знать, как в твои руки попала эта прекрасная вещица.

Почесывая нерешительно пальцем свой обнаженный живот, Чэн Па колебался. Вмешался секретарь Хун:

— Ты много прожил, ты опытный человек, — сказал он приветливо. — Ты должен сознавать, как важно для людей в твоем положении поддерживать добрые отношения с судейскими. Да и почему должно быть иначе? Будучи советником гильдии нищих, ты сам почти что часть городского чиновничества. Лично я вижу в тебе коллегу.

Чэн Па выпил чарку до дна" и Тао Ган сразу же наполнил ее снова.

— Когда над ним поочередно дуют ветры лести и угроз, — в раздумье ответил огромный разбойник, — что может предпринять бедный беззащитный старик? Говорить чистую правду!

Одним глотком выпил он свою чарку и продолжал:

— Вчера вечером смотритель квартала пришел передать нам приказ немедленно убираться. Он мог бы и объяснить, почему мы должны покинуть свои жилища. Он не дал себе такого труда. Но мы, честные законопослушные граждане, привыкли подчиняться без звука. Позднее я вернулся назад, потому что спрятал в одном уголке связку вэней и, естественно, не хотел ее бросить! Окрестности храма Совершенной Мудрости известны мне, как моя ладонь, поэтому мне не нужен был свет, чтобы найти свой тайник. Я уже засовывал монеты в пояс, когда через малую дверь храма вышел какой-то человек. Несомненно, это жулик, сказал я себе, потому что какой же честный человек будет шляться по улицам глубокой ночью.

Чэн Па оглядел троих друзей в ожидании одобрительного замечания, но не дождался. Покорно он продолжил рассказ:

— Когда этот человек спустился по ступеням, я дал ему подножку. Великое небо! Мерзкий негодник! Едва поднявшись, он начал угрожать мне ножом! В законной самообороне я его сбил с ног. Вы думаете, после этого я его обобрал? Ничего подобного! У Чэн Па есть принципы! Я забрал только его подбитый ватой халат, намереваясь передать его старшему смотрителю квартала сегодня же вечером, когда внесу жалобу на моего налетчика! Такова чистая правда!

Секретарь одобрительно покачал головой.

— Коллега, ты действовал как честный гражданин! Поэтому мы не будем говорить о деньгах, которые были в этом халате! Между порядочными людьми есть вещи, о которых не упоминают! Но что сделал ты с вещицами, которые нашел в рукавах?

Чэн Па сразу же протянул платье.

— Все, что вы найдете, ваше, — великодушно заявил он. Секретарь Хун обшарил оба рукава. Они были совершенно пусты. Но, ощупывая швы, почувствовал что-то твердое. Он запустил руку поглубже в шелковую ткань и вынул небольшую квадратную печать из нефрита, которую показал товарищам. Вырезанные иероглифы сообщали: «Подлинная печать Линь Фана». Секретарь спрятал ее в свой рукав, а халат протянул Чэн Па.

— Держи его. Как ты верно заметил, человек, которому он принадлежал, законченный негодяй. Мы заберем тебя с собой в присутствие в качестве свидетеля, но тебе нечего бояться. А теперь давай расправимся с этими крабами, пока они совсем не остыли!

Все последовали мудрому совету, и вскоре весь стол был завален панцирями.

Поев, секретарь Хун заплатил хозяину, а Чэн Па без труда добился десятипроцентной скидки. Владельцы ресторанов всегда относятся к членам гильдии нищих с особым почтением, иначе толпа отвратительных оборванцев соберется у их двери, а тогда — прощай посетители!

В присутствии секретарь провел Чэн Па в кабинет судьи. Увидев начальника уезда, разбойник воздел руки к небу:

— Пусть черные силы оберегают обитателей Пуяна! — в ужасе воскликнул он. — Прорицатель назначен судьей нашего города!

Ему быстро разъяснили его заблуждение и, простершись ниц, он трижды стукнул лбом об пол.

Выслушав сообщение секретаря, судья Ди с удовлетворением оглядел печатку Линь Фана.

— Теперь мы знаем, — подчеркнул он, — где разбил себе лоб наш кантонский плут! Сразу после того, как он увенчал нас бронзовым колоколом, на него напал друг Ма Чжуна!

Обратившись к бродяге, судья Ди добавил:

— Ты оказался очень полезен. Теперь же внимательно меня выслушай. Сегодня после полудня ты будешь присутствовать на суде. Перед судом поставят одного человека, и я устрою вам очную ставку. Ты нам скажешь, с ним ли ты дрался той ночью. Ну, отправляйся, отдохни в стражницкой.

После ухода Чэн Па судья объяснил:

— С этим дополнительным свидетелем я смогу подстроить Линь фану ловушку. Он опасный противник, и я его постараюсь поставить в самое унизительное положение. Он не привык к тому, что к нему относятся как к заурядному преступнику... Если мне удастся вывести его из себя, он легче попадется!

Секретарю Хуну такая тактика не совсем понравилась.

— Не лучше ли сначала взломать стальной ящик в его комнате, благородный судья?-спросил он, — Мы могли бы допросить и капитана джонки.

Судья покачал головой.

— Я знаю, что делаю, — возразил он, — На этом заседании мне понадобятся несколько циновок с его склада. Полдюжины вполне хватит. Скажи начальнику стражи принести их с третьего двора храма.

Удивленные помощники переглянулись. Но судья не вдавался в дальнейшие объяснения. После неловкого молчания Тао Ган спросил:

— А обвинение в убийстве, ваше превосходительство? Мы могли бы сунуть ему под нос медальон и посмотреть, какой будет его реакция.

Лицо судьи помрачнело. Нахмурив густые брови, он замер в задумчивости, а потом медленно произнес:

— По правде говоря, этот медальон меня смущает. Дождемся результатов первого допроса.

Взяв бумагу со стола, он развернул ее и принялся читать. Секретарь дал знак Ма Чжуну и Тао Гану, и все трое вышли на цыпочках.

24. ИЗВОРОТЛИВЫЙ ПРЕСТУПНИК ПОПАДАЕТ В ХИТРО РАССТАВЛЕННУЮ ЛОВУШКУ. ПОСЛЕ УЖИНА ЧЕТВЕРО ГОСУДАРСТВЕННЫХ ЧИНОВНИКОВ МИРНО БЕСЕДУЮТ

В тот день пополудни в большом зале присутствия собралась толпа. По городу только что разнесся слух о странном ночном приключении судьи Ди и об аресте богатого кантонского торговца. Всем жителям Пуяна не терпелось разузнать обо всем поподробнее.

Поднявшись на возвышение, судья сразу же объявил заседание открытым и взял красную кисточку, чтобы заполнить бланк. Его немедленно доставили старшему тюремщику. Вскоре между двумя стражниками прибыл Линь Фан с пластырем на лбу и бросив мстительный взгляд на судью, он хотел было заговорить, не становясь на колени. Начальник стражи ударил его дубинкой, а двое стражников грубо заставили преклонить колени.

— Назовите суду ваше имя и вашу профессию, — приказал судья.

— Я требую...

Линь Фан не смог продолжать — начальник стражи ударил его рукоятью своего бича.

— Говори почтительно, — крикнул тот ему, — и отвечай на вопросы его превосходительства.

От сильного удара отлетел пластырь, и кровь начала заливать лицо Линь Фана. Кипя от ярости, он сказал:

— Особа, находящаяся у подножия суда, зовется Линь Фан и принадлежит к почтенному сословию кантонских купцов. А теперь я требую, чтобы мне объяснили, почему я задержан!

Начальник стражи поднял свой бич, но судья отрицательно покачал головой и холодно произнес:

— Вы это скоро узнаете. Пока же скажите, видели ли вы раньше этот предмет?

Говоря, начальник уезда пальцем подтолкнул найденный под большим колоколом медальон. Драгоценность откатилась и упала перед Линь Фаном.

Кантонец было безразлично взглянул на нее, но внезапно его поведение изменилось. С видимым волнением принялся он рассматривать вещицу и, прижав к груди, воскликнул:

— Этот медальон принадлежит...

Он замолк, с трудом сдержавшись, а потом продолжил:

— Это мой медальон! Кто вам его дал?

— Задавать вопросы — привилегия суда, — возразил судья и дал знак начальнику стражи. Тот вырвал драгоценность у Линь Фана и вернул ее на стол. Побледнев от ярости, задержанный вскочил на ноги и закричал:

— Верните его мне!

— На колени, Линь Фан, — потребовал судья и после того, как негоциант вернулся в прежнее положение, продолжил:

— Вас интересуют причины вашего присутствия здесь? Я, начальник этого уезда, обвиняю вас в нарушении государственной монополии и контрабандной торговле солью.

— Ложь, — презрительно ответил заметно успокоившийся Линь Фан.

— Это оскорбление суда! — воскликнул судья. — Дайте ему десять ударов плетью!

Двое стражников сорвали с кантонца одежду и бросили лицом на пол.

Свистнул кнут. Никогда еще Линь фану не приходилось подвергаться телесным наказаниям и, когда тяжелый ремень врезался в кожу, он испустил дикий вопль. Его лицо приобрело пепельный оттенок, и он тяжело дышал, когда начальник стражи грубо поднял его на ноги.

Дождавшись, пока он перестанет стонать, судья заговорил:

— Достойный доверия свидетель разоблачит ваши тайные махинации. Может быть, нам будет и нелегко добиться его показаний, но несколько умелых ударов кнутом заставят его сказать правду. Я уверен в этом!

Еще не вполне пришедший в себя Линь Фан смотрел на судью покрасневшими глазами. Секретарь Хун вопросительно глянул на Ма Чжуна и Цяо Тая. Они покачали головой, не имея ни малейшего понятия о том, что хотел сказать им хозяин. Тао Ган же выглядел олицетворением изумления.

Судья дал знак начальнику стражи. Тот сразу же вышел вместе с двумя своими людьми.

В зале царила глубокая тишина. Все взгляды были направлены на маленькую дверь, за которой только что исчезли стражники.

Начальник стражи вернулся, неся большой рулон черной бумаги, а его спутники сгибались под тяжестью груды тростниковых циновок. Шепот удивления пронесся по залу.

Начальник стражи развернул бумагу на полу, перед столом судьи. Его люди сложили циновки сверху, и как только судья наклонил голову, все трое взялись за бичи и изо всех сил принялись хлестать циновки.

Машинально поглаживая бороду, судья Ди хладнокровно наблюдал за происходящим. Наконец, он поднял руку, и все трое остановились, вытирая струившийся по лицам пот.

— Эти циновки, — объявил судья, — покрывали пол тайного склада, принадлежащего Линь Фану. Сейчас мы изучим их свидетельство!

Начальник стражи свернул циновки и, ухватившись за один край бумажного листа, дал знак своим людям взяться за другую его сторону. После того, как они несколько раз встряхнули бумагу, в центре листа собралась небольшая кучка серого порошка. Острием сабли начальник стражи собрал щепотку и протянул судье.

Начальник уезда смоченным слюной пальцем прикоснулся к сероватому порошку и поднес его к губам, затем с удовлетворенным видом наклонил голову.

— Вы думали, что убрали все следы ваших контрабандных операций. Линь Фан, — сказал он. — Но вы не сообразили, что бесполезно выметать циновки сверху, ибо соль проникла между волокон. Согласен, ее очень немного, но достаточно, чтобы доказать вашу вину!

В зале зазвучали восторженные возгласы.