Шестое октября 4784 Ишер.
      Императрица проснулась поздно и в плохом настроении. Ей пришлось успокаиваться и только потом вызвать служанок. Массаж, душ, косметика, прическа — повторилась привычная процедура.
      Сегодня, наконец, я должна получить ответ — выиграем мы или проиграем. Эта война слишком затянулась, — решила она окончательно.
      Одевшись, она велела позвать советников. Первым вошел Джеррит, мажордом дворца, потянув за собой кучу нудных и бессмысленных дел. Это была ее вина, давным-давно она приказала лично докладывать ей о непорядках во дворце. Сейчас доминирующим фактором была наглость. Слуги открыто неповиновались начальству, и это во все возрастающем масштабе.
      — Бога ради, если их не устраивает служба, пусть убираются. Никто не давал им права задирать нос, если они посвящены в мою личную жизнь,
      — негодовала она.
      — Почему бы вам не доверить эти дела мне? — как обычно отпарировал он.
      Собственно, это было не в его интересах: ни один старый консерватор не пожелал бы полностью контролировать огромный штат дворца. Просто он и ему подобные напрашивались на отставку.
      Отослав его, Императрица вернулась к основной проблеме. Что делать? Продолжать атаки или же выдать? Неопределенность была хуже всего.
      Вошел генерал Лукор, худой гигант со стальными глазами. Угловато откозыряв, он доложил:
      — Ваше Величество, здание появилось прошлым вечером на 2 часа 40 минут, лишь на минуту запоздав против расчетного времени.
      Иннельда кивнула. Все как обычно. Она приказала информировать себя о каждом появлении лишь для порядка.
      Ничего нельзя выпустить из-под контроля, — подумала она.
      Иннельда сделала несколько колких замечаний о деловых способностях подчиненных генерала и перешла к основному вопросу. Лукор развел руками.
      — Ваше Величество, атака исключена. Мы превосходим Оружейные Магазины во всех стратегических пунктах. Но за последние два с половиной месяца дезертировали 11 тысяч офицеров. Солдаты же не умеют обращаться с машинами.
      — Так научите их. Это дело нескольких часов, — вспыхнула Императрица.
      — Так точно, — ответил генерал, поджав губы. — Если Ваше Величество приказывает доверить подобную информацию простым солдатам, мне остается лишь подчиниться.
      Иннельда от злости не могла вымолвить ни слова. Старик знал, что делал. Но нет, нельзя выходить из себя. Нужно сдерживаться. Пока.
      — Мне кажется все-таки, что ваши так называемые простые солдаты более лояльны, чем их офицеры, и храбрее к тому же.
      Генерал пожал плечами.
      — Вы сами позволили продавать офицерские патенты. Конечно, вы получили образованных молодых людей, но кто же, спрашивается, станет платить несколько тысяч кредитов только за то, чтобы его ухлопали.
      Ей нечего было ответить. Прошло всего лишь несколько недель с того времени, как началось обсуждение этой проблемы в армии. Неприятная тема навела ее на забытую мысль:
      — Да, в последнее время мы говорили об этом вопросе, — сказала она, — вы можете осведомиться об этом у полковника Медлона и заодно узнать, что случилось с молодым человеком, желавшим вступить в армию, которого я видела у него. Не так уж часто я разговариваю с людьми столь низкого ранга.
      — Я тут окружена сворой стариков, ничего не смыслящих в армии, — внезапно выпалила она.
      — Да, так что же с этим юношей?
      — Полковник Медлон доложил мне, что он не явился в назначенный срок. Вероятно, передумал.
      «Неправда, — подумала Императрица. — Не такой это человек. И к тому же я лично говорила с ним».
      Она знала силу своего обаяния, какое впечатление производила она на людей, и не поверила полковнику-пьянице.
      — Генерал, сообщите этому полковнику, что либо он сегодня же произведет этого юношу в офицеры, либо завтра пройдет проверку Ламбета.
      Генерал склонился в знак повиновения, но с ехидной улыбкой произнес:
      — Ваше Величество, боюсь, что если вы будете бороться с коррупцией, каждый раз убирая по одному человеку, вам не управиться и за всю жизнь.
      Ей не понравился тон генерала.
      — Когда-то надо и начать. Не понимаю, чего вы хотите, генерал, вы же сами подсказали эту идею.
      — Но не вам лично устраивать это дело. Императрица должна править, не действуя. — Он пожал плечами. — Я начинаю понимать Организацию, когда она утверждает, что в наше время люди прибегают к коррупции, не находя выхода авантюрным наклонностям.
      Зеленые глаза Императрицы вспыхнули.
      — Я не интересуюсь философствованиями мятежников.
      Как смел он при ней упомянуть Организацию!
      — Ваше Величество, если я перестану интересоваться философией Империи, мне придется подать в отставку.
      Она отклонила этот довод. Ведь это же почти признание Организации неотъемлемой частью Империи!
      «До каких пор эти старики будут ездить на мне, — подумала она в который раз. — Они обращаются со мной, как с несмышленышем».
      — И все-таки, генерал, я не нуждаюсь в моральных поучениях Организации, ответственной за все преступления в Солнечной Системе. Развитие экономики сделало нищету мифом. У преступности отнюдь не экономические корни. С ней можно бороться лишь изоляцией преступников. Но что же мы видим! Едва мы решаем схватить очередного психопата, он вооружается их бластером. Правда, они сговорились с полицией. Но если один человек вздумает обороняться, то нужно 30-тонное орудие, чтобы уничтожить его. Чудовищно! Как мы можем покончить с преступностью, если миллионы людей, вооруженных бластерами Организации, смеются над законом! Ладно бы они продавали его уважаемым, достойным гражданам, но когда каждый мерзавец покупает оружие…
      — Оборонительное оружие, — вставил слово генерал. — Только оборонительное!
      — Конечно. Ведь сначала он совершает преступление, а затем лишь обороняется от правосудия. А, что тут говорить! Генерал, у нас есть средство навсегда уничтожить этих бунтовщиков. Мы не можем разделаться с ними самими, но мы можем разрушить их магазины. У вас есть армия. Можете вы организовать все для того, чтобы разрушить их в течение трех дней? Недели? Сколько вам надо времени, генерал?
      — До Нового Года, Ваше Величество. Клянусь вам, армия слишком ослаблена.
      — Вы поймали кого-нибудь из дезертиров?
      — Так точно, — поколебавшись, ответил он.
      — Я желаю допросить одного завтра утром.
      Генерал снова поклонился.
      — Наконец, приведите в действие военную полицию. После устранения беспорядков я соберу особый трибунал, и мы покараем предателей.
      — А если, — сказал генерал, — у них будут бластеры Организации?
      Тут Императрица не выдержала.
      — Генерал, если уж дело дошло до того, что какая-то Организация превращает в ничто армейскую дисциплину, то даже генералы должны понять, что с этим пора кончать! — Выкрикнула она.
      — Сегодня вечером, генерал, я посещу лабораторию на Олимпийских Полях. Посмотрим, как наши ученые продвинулись в изучении феномена исчезновений. Либо завтра. Да, и полковник Медлон должен произвести этого юношу. Если он этого не сделает, я сниму его продажную голову с плеч. Не думайте, что это прихоть. Пора начинать. С этого юноши. Сейчас же. Впрочем… идите, превозноситель Организации, не то мне еще что-нибудь придет в голову. Идите.
      — Ваше Величество, — запротестовал генерал, — я верен Дому Ишеров.
      — Я счастлива это слышать, — съязвила она.
      Генерал вышел.

      Войдя в столовую, она услышала облегченный вздох присутствующих. Императрица улыбнулась. Люди, имеющие честь завтракать с Императрицей, не могли начать есть без нее. Никого, впрочем, не заставляли приходить сюда. Но имеющие привилегию не пренебрегали этим правом. Она поздоровалась с присутствующими и села во главе своего стола. Затем отпила глоток воды из бокала — сигнал к началу завтрака. Почти всем присутствующим было за пятьдесят, седые мужчины и женщины, реликты регентства. За ее столом сидело всего с полдюжины молодых людей и два ее юных секретаря. Они были явно в меньшинстве — следствие ухода принца дель Куртина и его сторонников.
      — Все ли хорошо спали сегодня? — нарушила молчание Императрица. Все поспешно уверили ее в этом.
      — Прекрасно, — пробормотала она. И снова наступило молчание. Она и сама не знала, чего хотела от своих сотрапезников. Год назад один новичок спросил ее, девственница ли она. И поскольку она была таковой, инцидент ее расстроил.
      Грубость, очевидно, исключена. Аморальность ее партии могла бросить тень на всю династию. Чего же она хочет? Верность принципам в сочетании с чувством юмора? Ее слишком переучили. Она чересчур серьезна. И она в отчаянии взмолилась своему богу: «Дай, Господи, хоть одного человека, знающего толк в делах и умеющего развеселить меня. Если бы дель Куртин был здесь!»
      Ее кузен, дель Куртин, принц, не одобрял ее политику в отношении Организации. Она была поражена, впервые узнав это. И унижена, когда почти все юноши покинули дворец вслед за ним, отказавшись участвовать в авантюре. Она не сумела ни переубедить, ни — убийством Бантома Виккерса — запугать оппозицию. Она припомнила их последний разговор, его, великолепного в гневе, себя, растерянную, хотя непримиримую.
      — Когда вы излечитесь от этого безумия, Иннельда, можете позвать меня обратно, — сказал он тогда, предоставляя удобный случай ответить: «Никогда». Но она не осмелилась. Совсем как обиженная жена, она боялась зайти слишком далеко, чтобы муж не поймал ее на слове, — подумала она.
      Могла ли она выйти замуж за принца после этой войны? Неплохо было бы вернуть его после победы.
      Императрица закончила завтрак. 9.30. Начался новый длинный и скучный день.
      Половина одиннадцатого, освободившись от дел, она внезапно приказала привести дезертировавшего офицера. Ему было, по досье, 33 года. Майор. Родился в деревне. Имя — Джил Сандерс.
      Ввели арестованного. На губах у него играла улыбка, но в глазах был страх. Иннельда мрачно оглядела его. По досье у него была любовница, и он был не последней фигурой в системе коррупции. Типичный случай. Но трудно понять, почему он, столь много имевший, так легко расстался со всем этим. Она спросила его об этом.
      — И прошу не оскорблять меня своими предположениями о моральных причинах войны. Скажите прямо и откровенно, что привело вас к такому решению. Ведь вы превратили себя в ничто. Самое лучшее, вас пошлют на Марс или Венеру. Дурак вы или трус, или то и другое вместе?
      Он пожал плечами:
      — Дурак, наверное…
      Он явно не мог выдержать ее взгляда. Ответ ее не удовлетворил. Она попыталась найти другой подход.
      — В вашем досье написано, что вы руководили строительством здания 800А, отрапортовали об окончании строительства, а когда вам, в соответствии с вашим чином, сообщили о его назначении, вы, часом позже, сжегши личные бумаги, покинули свой оффис и скрылись в тайно купленном приморском коттедже. Вы думали, что тайно. Через неделю, когда стало ясно, что добровольно вы не вернетесь, вас арестовали и заключили под стражу. Это все верно?
      Офицер кивнул.
      — В моей власти сделать с вами все, что угодно. Все. Казнь, ссылка, помилование… восстановление.
      Сандерс вздрогнул.
      — Я знаю. Я видел картину.
      — Не понимаю. Вы же знали последствия своего поступка. Так может поступить лишь глупец.
      — Картину, — продолжал он, будто не расслышав, — времени, которое рано или поздно — не обязательно при вас — но наступит, если власть будет неограниченной.
      — Глупости, — воскликнула она. Она получила, что хотела. — Майор, мне жаль вас. Если бы вы хорошо изучили историю династии, то поняли бы, что почва для злоупотреблений отсутствует. Мир велик. Что я могу сделать с ним? Любой мой декрет утопает в комиссиях. Жесток он или мягок — в конечном счете неважно.
      Но ее слова не поколебали его, к ее удивлению. Ведь это же было кристально ясно, даже глупцу. Сдерживая гнев, она предприняла еще попытку.
      — Майор, если мы устраним с пути Организацию, то никто не осмелится переступать справедливые законы. Все будут вынуждены подчиняться правосудию с правом аппеляции к высшей инстанции.
      — Конечно, — ответил Сандерс. И все. Он отвергал ее логику.
      — Но если вы так верите в Организацию, почему же вы не купили их бластер?
      — Я пытался.
      Она была поражена.
      — Так вот в чем дело! Вы испугались даже применить его!
      — Нет, Ваше Величество. Я поступил так же, как и другие… э-э… дезертиры. Снял форму и пошел в оружейный магазин. Но двери не открылись — следовательно, я принадлежу к той части населения, которая из двух частей Империи считает более важной династию Ишер. Но у меня не было выбора. Я не могу повернуть. Я умру по вашему приказу, без возможности защититься в открытом бою. Ваше Величество, дезертировавшие офицеры не трусы. Просто они не смогли изменить своим принципам. Вряд ли найдется поступок более храбрый, чем этот.
      Да, этот человек не понимал ее замыслов. Отослав его, она записала его имя в записную книжку с тем, чтобы ознакомиться впоследстии с приговором трибунала. И это помогло ей вспомнить имя юноши, виденного у Медлона. Она полистала страницы и нашла его. «Кейл Кларк, — произнесла она вслух. — Вот кто!» Теперь остались хлопоты лишь с Департаментом Финансов — почему они не могут предоставить больше денег для ее нужд.

       «Мы поженились, — написала в своем рапорте Координационному Департаменту Организации Люси, — незадолго до полудня пятницы, когда он вернулся с Марса. Не могу понять, как могло оказаться, что он физически не мог присутствовать в это время в городе, так как корабль приземлился в полдень. Я не спрашивала его об этом. Но лично мне не доставляет удовольствия предположение, что он женился на мне за час до прилета на Землю. Это меня не интересует. Человек, за которого я вышла замуж — Кейл Кларк. Меня нельзя провести. Он не знает, что я пишу этот рапорт. Я же не знаю, правильно ли поступаю, что пишу его. Тем не менее, я постараюсь описать, как все было. Начну с момента, когда он позвонил, прилетев с Марса.
       Время я помню — 10.30. Разговор был предельно краток. Он спросил, выйду ли я за него замуж. Я уверена, что мистер Хедрук не удивится тому, что я сразу же согласилась. Мы зарегистрировали брак за несколько минут до полудня. Затем мы поехали ко мне, где — за одним исключением — провели остаток дня. Исключение таково: в пятнадцать минут третьего он попросил меня оставить его одного, чтобы позвонить. Он не сказал, он ли позвонит, или ему позвонят, но по моему возвращению на индикаторе был знак, что звонили ему.
       Я не вижу в этом ничего криминального. В продолжение всего вечера он никуда не выходил, но рассказал мне все, что с ним случилось, начиная с последней нашей встрече в Доме Иллюзий. Может, по времени он ошибается, но события были достоверны. На следующий день он встал рано, сказав, что ему предстоит много работы. Мне же нужно было связаться с мистером Хедруком. Мы расстались. Меня удивляют донесения нашего агента, что к услугам Кейла оказался роскошный карплан, который увез его в неизвестном направлении. Ничего не могу сказать по этому поводу.
       Больше Кейл домой не приезжал, но каждое утро звонит мне. Он говорит, что не может пока объяснить, чем занимается, но он меня любит. И я ему верю. Я не знала, что он капитан армии Ее Величества. Не имею понятия, каким образом он был произведен. Не знаю, чем он занимается. Могу лишь гадать, как он оказался в свите Ее Величества, если это правда. Я прошу верить мне. Я не могу судить действия Кейла, но убеждена, что он не преследует корыстную цель.
       Люси Ралл Кларк.
       14 ноября 4784 Ишер.»

      Итак, это случилось. Целый месяц Хедрук дожидался счастливого случая. Он настал. Прочитав доклад, Хедрук принял решение. Он не знал, что произошло на самом деле, но было ясно, что это то, чего он ждал.
      Он перечитал рапорт. Ему показалось, что Люси стала отрицательно относиться к Организации. Она боялась, что ее неверно поймут. Это огорчало. Организация не удерживала своих членов — каждый мог выйти из нее, у него лишь стирались в памяти опасные сведения. Ему выдавали выходное пособие. Но Люси была в самом центре событий. Конфликт между ее принадлежностью к Организации и ее личными симпатиями был нежелателен для Организации, если бы зашел далеко…
      Хедрук еще немного подумал, затем включил телестат:
      — Я прочитал ваш доклад и весьма им доволен. Мы много думаем над создавшимся положением, — сказал он так важно, будто за ним стоял весь Совет, — и хочу предупредить вас, чтобы вы днем и ночью были готовы к нашему вызову. Мы сделаем все возможное, чтобы защитить вашего мужа в случае опасности.
      Хедрук уже отдал приказ Отделу Защиты, хотя это было нелегко сделать. Люси никогда не понимала во всей полноте суть войны между Империей и Организацией, несмотря на весь свой ум и образование. Война не проявлялась в выстрелах, гибели людей, сражениях. Даже если бы Организация потерпела поражение, Люси не сразу смогла бы это определить, потому что жизнь ее, скорее всего, не изменилась бы. Хотя даже он, Хедрук, не мог предсказать, каков будет мир, если у него вынуть одну из составляющих. Но все же Люси еще не успокоилась.
      — Миссис Кларк, мы обработали переданные вами результаты измерений калледетических способностей вашего мужа. Мы не можем сообщить вам результат, для вашего же спокойствия, но можем сказать, что вы были бы скорее удивлены, чем огорчены.
      — Они велики? — спросила Люси.
      — ВЕЛИКИ! — Хедрук не смог сразу подыскать подходящего определения. — Таких способностей еще не регистрировалось за всю историю Организации. Не знаю, сможет ли он играть, но на нашу цивилизацию они, несомненно, повлияют.
      Правда, неприятность заключалась в том, что пока еще Кларк ничего не сделал. Но он был введен в свиту Императрицы, за ним следовала толпа шпиков. Ну и что? По его разговорам с Люси ничего определенного сказать было нельзя. Дважды, правда, ему удавалось ускользнуть из дворца, обманув агентов. Ничего еще не было известно.
      Хедрук бросил пробный шар:
      — Люси, не утаили ли вы что-нибудь? Это для нас — и для него — вопрос жизни и смерти.
      Люси отрицательно покачала головой. Она не проходила специальной тренировки, и там, где Роберт Хедрук мог лгать, не изменяя выражения лица, она непременно выдала бы себя. Она не лгала.
      Хедрук выключил экран. Теперь он был недоволен лишь собой. Что-то он проморгал. Где-то ошибся. Он слишком далек от действительности, — решил Хедрук. Настало время проверить все лично.

      Хедрук не спеша прогуливался по Авеню Счастья, наслаждаясь зрелищем. Он ведь даже не мог вспомнить, когда был здесь в последний раз. По крайней мере, лет сто уже не менялись строительные материалы и сплавы Империи. Поэтому улица тоже мало изменилась. Изменились лишь рекламы и вывески. Тут наука шагнула вперед.
      Он зашел в Пенни Палас, без определенной цели, просто из любви к непроизвольным действиям. В зале кольцо на его пальце стало покалывать — его проверяли. Он прошел вперед, а потом неожиданно повернулся. В нужном направлении стояло двое вроде ничем не примечательных зевак. Агенты дома или независимые? Последнее было бы неприятно — при нем всегда было 30 000 кредитов. Он улыбнулся и подошел к ним.
      — Как дела, ребята? — спросил он.
      Старший из двоих сунул руку в карман.
      — У вас нет бластера оружейников. Вы вообще не вооружены.
      — А зачем? — поинтересовался Хедрук. Тот отвел глаза.
      — Пошли, Джей, нам тут нечего делать, — сказал он.
      — Постойте же, — сказал Хедрук. — Вы здесь работаете?
      — А что? — спросил старший.
      — Мне нужен босс.
      — Так я и думал. Ну что ж, дело ваше. — Он пошел к двери.
      Хедрук не удивился. Уверенность — вот секрет власти над людьми. Вряд ли они встречались с такой уверенностью, какую прочитали в его глазах. В мире не было столь же мощно вооруженного человека, как он.
      … Он вошел в кабинет, уже описанный Люси. Едва он закрыл дверь, как на него упала металлическая сеть, окутала его и приподняла над полом. Хедрук не пытался выпутаться. Это его не беспокоило. Но Хари Мартин явно стал осторожнее. Это уже кое-что.
      В коридоре послышались шаги, открылась дверь и появился толстяк. Он включил свет и стал рассматривать пленника.
      — Ну, — сказал он наконец, — и что же будем делать?
      Но стоило ему встретиться глазами с Хедруком, как улыбку стерло с его губ.
      — Кто вы? — заикаясь, выдавил он.
      — Как-то октябрьским вечером, а именно 15-го, вас посетил один юноша, Кейл Кларк. Что случилось дальше?
      — Вопросы буду задавать я, — заявил толстяк. Но, встретившись снова с его взглядом, жалобно прошептал:
      — Скажите, КТО ВЫ?
      Хедрук махнул рукой. Луч из одного кольца рассек твердый металл сети. Он спрыгнул на пол.
      — Итак, начнем, друг мой. Я тороплюсь, — сказал он.
      Не обращая внимания на Мартина, выхватившего бластер, он прошел к столу. Всего несколько минут ему потребовалось, чтобы убедить оператора дать нужные сведения.
      — Ну, что ж, если вам нужна информация, то ладно, — сказал Мартин.
      — 15 октября к нам действительно пришел Кларк. С братомблизнецом.
      Хедрук кивнул, ничего не сказав.
      — Да, и более похожих близнецов я в жизни не видел. Они играли вместе. У одного была армейская выправка. Обучен он хорошо — только сделал я замечание, что не нужно забываться, как очутился на полу. А попытался ответить — он мне чуть не прострелил голову. — Мартин прикоснулся к проплешине на голове; Хедрук пригляделся к ней. Да, это сделано бластером. И бластером армейским.
      — Он даже не поинтересовался, что со мной стало. Да, жизнь пошла тяжелая. Никогда бы не подумал, что всякая защита стала бессильной.
      На улице Хедрук сел в карплан. Существование двух Кларков было установлено. И один из них уже не один месяц служил в армии. По крайней мере, к 15 октября. А к утру 16-го, в день вступления в армию, у него уже было 500 000 кредитов.
      Неплохо для честолюбивого юноши. Но и этого еще мало. Надо учесть еще его способности. Хедрук звонил в этот день одному человеку — полковнику Медлону.

      После полудня Хедрук просмотрел рапорты, поступившие за время его отсутствия. Потом переговорил с экономическим экспертом Информационного Центра. Затем позвонил членам Совета и потребовал немедленного созыва совещания.
      На сбор потребовалось десять минут. Заседание открыл Дресли.
      — Мне кажется, что у нашего Координатора есть чрезвычайные новости. Пожалуйста, мистер Хедрук.
      Хедрук вышел вперед с улыбкой. Его уже не угнетала карта времени и Императрица, хотя проблема еще не была решена.
      — Джентльмены, 27 ноября, через 12 дней, мы пошлем Императрице ультиматум, который не оставит ей другого выхода, как прекратить войну.
      Он ожидал сенсации и он получил ее. Эти люди знали, что он никогда не обещает зря.
      — Разрешите мне закончить. Как известно, 3 июня произошел инцидент с журналистом из 1951 года от Рождества Христова. Это было объявлением войны. Открытие вида атомной энергии, используемой Императрицей, знаменует собой новую эру в изучении понятия пространственно-временного континуума. Теоретически, атака из Гринвейского здания на наш оружейный магазин должна была мгновенно разрушить его. Но наши магазины сделаны не совсем из материала в обычном смысле. Поэтому произошел известный вам парадокс: появился Макаллистер.
      Далее он пояснил с помощью формул теорию маятника времени.
      — Казалось бы, такого произойти не могло. Ведь планеты и Солнечная Система движутся в пространстве с огромной скоростью, а планеты вращаются вокруг Солнца. Поэтому человек, очутившись в прошлом или будущем, не мог бы оказаться в той же точке Земли, откуда начал путешествие. Люди, думающие так, не понимают, что пространство есть всего лишь одно из проявлений единого пространства-времени, и, следовательно, движение в пространстве не влияет на движение во времени, совершающееся по своим законам.
      Все это пустило в ход маятник. Макаллистер и здание все время возвращаются на одно и то же место в пространстве. Макаллистер начал со скачка в 7000 лет, здание — с 2-х секунд. Сейчас человек находится на расстоянии нескольких квадриллионов лет, здание же — на 3 месяца. Период обращения его — 2 часа 40 минут. Точка опоры движется в обычном времени. Здание не уходит в прошлое далее 3 июня. Это очень важно.
      Далее. Координационный Центр недавно обнаружил в Глэе юношу с огромными калледетическими способностями. Мы легко могли управлять им. Мы думали, что он сумеет повлиять на действительность, но он игнорировал ее. Не буду вдаваться в подробности, но дело кончилось тем, что его отправили на Марс. Однако, он сумел выбраться.
      Далее он рассказал, как Люси Ралл вышла замуж за одного Кларка за несколько часов до того, как прибыл другой, о выигрыше 500 000 кредитов, о Медлоне, к которому пошел один из Кларков. Визит был удачен для обоих. Кларка произвели в капитаны. На следующий же день, после обучения гипнотическими машинами, он был представлен Императрице.
      Под его воздействием — ей это показалось прихотью — она взяла его в свою свиту, где он и состоит сейчас. Он принял участие в акции искоренения коррупции в армии, чем заслужил благосклонность Императрицы. Нет сомнений, что он далеко пойдет.
      — В действительности же, джентльмены, историю с 15 августа делал не этот Кларк, а другой, скрывшийся. О таком вы никогда не слышали.
      И он объяснил, в чем дело. Зал взволнованно загудел.
      — Но почему Люси Ралл вышла замуж за Кларка? — спросил ктото.
      — Отчасти по любви, отчасти… — Хедрук заколебался. Он задавал этот вопрос Люси и получил ответ, — видите ли, Кларк стал очень осторожен. Он думает о будущем. Ему нужен наследник на случай, если с ним что-нибудь случится. Люси была единственной честной девушкой, которую он знал. Ведь Кларк, несмотря на уход из родительского дома, прекрасно воспитанный юноша. В любом случае, Люси не проигрывала.
      Встал Питер Кадрон.
      — Джентльмены! Я хочу выразить от имени Организации благодарность Роберту Хедруку за его неоценимые заслуги.
      Зал зааплодировал.
      — Ему присваивается ранг пожизненного члена Организации.
      Возражений не последовало. Хедрук поклонился. Это была большая честь. Как пожизненный член, он был подвластен лишь ПП-машине. Он пользовался неограниченной властью. Он был вне подозрений.
      — А теперь пусть останутся члены Совета. Мы обсудим проблему маятника.
      Хедрук вышел. Он на мгновение позабыл об оставшейся опасности.

      26 ноября, за день до посылки ультиматума, ничего не подозревавшая Императрица решила осмотреть Здание и, возможно, поступить так, как советовал капитан Кларк. Она не боялась, но все-таки ей, Императрице, не пристало участвовать в сомнительных приключениях. Сначала пусть попробуют Кларк и ученые. Она вышла из машины и осмотрелась.
      Местность вокруг была окутана клубами искусственного дыма, чтобы скрыть Здание от любопытных глаз. Императрица прошла вперед.
      — Когда оно появится? — спросила она у Кларка.
      — Через семь минут, Ваше Величество, — ответил юноша.
      — У вас все готово?
      Он объяснил ей ситуацию. Семь групп ученых вместе с инструментами будут находиться в Здании. Он лично проверил списки.
      — Вы — сокровище, капитан! — воскликнула она.