После того как они обменялись приветствиями, Стивенс сел и озадаченно уставился на своего гостя. Появление Пили — в то время, как Стивенс уже успел определить его на роль погибшего, — поразило его. Конечно, тот факт, что Пили оказался жив, не мог изменить планы адвоката, но он создал брешь в его концепции.
      Если это не Пили был в могиле… то кто же?
      Пили никогда, по мнению Стивенса, не выглядел лучше, чем сейчас. На его лице, в котором едва-едва угадывались черты индейца, — что обычно так резко бросается в глаза у других людей, имеющих эту кровь, — разливался румянец.
      — Я только что имел разговор с Фрэнком Хаулэндом, — начал Пили. — Он сообщил мне, что вы оба имеете намерение арестовать большую часть группы, которая много лет пользуется финансовой поддержкой Таннахила.
      Услышав это, Стивенс замер. Его поразило то, что окружной прокурор так легко выболтал их секрет. Стивенс осторожно спросил:
      — Что еще вам стало известно?
      Выслушав Пили, Стивенс понял, что Хаулэнд рассказал все, предав его. Но теперь это уже не имело особого значения.
      Пили, несомненно, сам что-то замышляет против группы. Так что вполне возможно, что он ничего не расскажет своим коллегам.
      Пили предложил Стивенсу пообедать вместе. Во время еды у адвоката появилась новая неожиданная мысль. Не мог ли человек в могиле, исследованной им, оказаться Фрэнком Хаулэндом? Чем больше он думал над своим предположением, тем более вероятным оно ему казалось…
      Убив его, Пили принял определенные меры предосторожности против своего предателя-партнера.
      Сильной стороной в рассуждениях Стивенса было то, что Пили сам нанял Хаулэнда — человека одного с ним телосложения. Став управляющим Грэнд Хаузом, Хаулэнд заметил сходство между подписями на документах восемнадцатого и двадцатого веков, — тогда-то группа и стала свидетелем того, как решительно способен Пили расправиться со своим служащим. Потом он нанял Элисона Стивенса — тоже одного с ним телосложения. Если наступит критический момент, Пили уберет и этого управляющего, а сам, живя и работая в Лос-Анджелесе, всегда сможет надеть маску одного или другого убитого и сыграть роль каждого из них в зависимости от ситуации.
      Извинившись, Стивенс пошел позвонить в офис Хаулэнда. Ему ответили, что босс уехал. Позвонив Хаулэнду домой, он услышал женский голос:
      — Он будет поздно.
      Стивенсу очень хотелось спросить миссис Хаулэнд (скорее всего, это была она), не заметила ли она в последние несколько дней чего-то необычного в поведении мужа. Но тут же отказавшись от этой затеи, он повесил трубку и, не торопясь, вернулся за стол. Он не получил ни подтверждения, ни опровержения своей догадки, однако меры предосторожности принять следовало.
      «Я покажу ему письмо, в котором Таннахил уведомляет меня об увольнении, — подумал адвокат. — Может быть, это убедит его в том, что убивать меня не имеет смысла».
      Стивенс все еще раздумывал над тем, показать ли Пили письмо, когда услышал:
      — Мне бы хотелось, чтобы после обеда мы поехали к вам домой, где вы представите устный отчет о сложившейся в Грэнд Хаузе ситуации.
      Стивенс представил себя наедине с Пили в отдаленном загородном доме — и содрогнулся. Он тут же достал письмо Таннахила.
      Пили прочитал письмо и вернул его Стивенсу. В машине по дороге к Стивенсу он был очень задумчив.
      После того как адвокат предложил гостю виски с содовой, тот попросил еще раз показать письмо. Внимательно перечитав его, он спросил:
      — Чем вы ему насолили?
      — Не имею ни малейшего представления. И сегодня вечером я надеюсь сделать то, что считаю необходимым.
      — Так вы не отказываетесь от своего плана?
      — Я уже не имею права. Я вовлек в него Хаулэнда, и теперь слишком поздно.
      То, что человек, стоявший перед ним, мог иметь в кармане маску Фрэнка Хаулэнда и в любой момент достать ее, уже ничего не меняло.
      Следующий час они провели в разговоре о поместье. Пили слушал с нескрываемым интересом: наверное, ему важно было узнать мнение о происходящем от человека, не являвшегося членом группы.
      В четверть десятого зазвонил телефон. От неожиданного звука звонка Стивенс нервно вздрогнул. Взяв трубку, он услышал:
      — Мистер Стивенс, вам звонят из полиции по поводу отпечатков, которые вы приносили. Мы идентифицировали их.
      — И что же? — спокойно спросил адвокат, хотя сердце у него вырывалось из груди.
      Услышав ответ, он, сразу же почувствовав себя опустошенным, повесил трубку. Но уже через мгновение, взяв себя в руки, подумал о том, что теперь ему действительно ничего не остается, кроме как привести свой план в исполнение. Он начнет с Уолтера Пили. А потом будет то, что повергнет группу в шок. А потом…
      Стивенс задумчиво покачал головой. Реакция их, конечно же, будет ужасной.

      Припарковав машину, Стивенс увидел машину Мистры и еще несколько знакомых машин. Поднявшись вверх по лестнице вслед за Пили, он обратил внимание на то, что весь дом ярко освещен. На звонок в дверь ответила Джико Айне, которая на этот раз была без своих драгоценностей и выглядела как-то совсем по-другому. Она молча провела их в гостиную, где уже находилось одиннадцать человек. Стивенс узнал судей Адамса и Портера, Кеавелла, Гранта, Таннахила и Мистру. Две другие женщины и трое мужчин были не знакомы ему.
      Вперед с презрительной усмешкой на губах выступил Таннахил, который, не поздоровавшись, холодно осведомился:
      — Вы Стивенс? — словно Таннахил не был уверен в этом.
      Стивенс, удивленно подняв брови, кивнул и повернулся лицом к собравшимся. Ему не терпелось начать. Он намеренно явился раньше Хаулэнда, чтобы успеть ввести группу в курс дела и даже, может быть, склонить хотя бы часть ее членов на свою сторону.
      Стивенс открыл свой дипломат, достал из него бумаги и окинул взглядом присутствующих. Ему хотелось увидеть, где находится ясновидящая: не из-за опасения, что она прочитает его мысли — план его был слишком сложен, чтобы его можно было разгадать таким образом, он хотел, чтобы женщина поняла, прощупав его сознание, что он только собирается оказать на группу давление, но главная опасность исходит не от него.
      Начал он с заявления:
      — Моей первейшей заботой, естественно, является служение мистеру Таннахилу.
      Уголком глаза Стивенс уловил мрачную улыбку на лице Таннахила, но спокойно продолжил:
      — Заканчивая свою службу, я хочу представить доказательства, которые, думаю, убедят присутствующих в том, что мистер Таннахил не виновен в преступлениях, совершенных в последнее время.
      Стивенс заметил, что Мистра, сидя в дальнем углу комнаты, пытается поймать его взгляд. Но он продолжал смотреть в сторону мужчин, которые собрались у входной двери.
      Стивенс выдвинул обвинение против Пили и серьезно обосновал его. С каждым его словом становилось все более ясно, насколько убедительно прозвучат эти факты в зале суда: тайные поездки в Альмирант, связь с бандой, выплаты огромных сумм денег из кармана Таннахила. Но наиболее убедительным, по утверждению Стивенса, станет тот факт, что после предварительного слушания дела Пили навсегда уйдет со сцены. И его уход окончательно докажет его вину.
      Несколько раз во время своего выступления Стивенс смотрел в сторону Пили. Тот сидел, нахмурившись, глядя в пол, и явно нервничал.
      В обвинении, выдвинутом Стивенсом, не упоминались ни бессмертные, ни космические корабли, ни атомная война. Прежде всего было важно увязать факты, лежавшие на поверхности. «Ньютон Таннахил был убит, потому что обнаружил, что его обкрадывают на большие суммы денег, — заявил Стивенс, а затем представил такие красноречивые факты, как исчезновение врача и директора похоронного бюро. — Вместо дяди был похоронен племянник. Почему? Потому что тело дяди, вероятно, было изуродовано».
      Причина, по которой был убит Джон Форд, тоже вытекала из логического анализа. Его убрали, чтобы добраться до Таннахила и заставить его подписать документ, по которому Пили мог продолжать получать выплаты.
      Дженкинс? Вахтер был убит, потому что увидел Пили в ту ночь, — он мог проболтаться, что тот был в городе.
      Стивенс закончил свое обвинение словами:
      — В мои намерения не входило раскрытие обстоятельств, которые заставили мистера Пили выуживать из кармана мистера Таннахила большие суммы денег и пойти на ряд убийств. Могу сказать только одно: нельзя недооценивать здесь того факта, что мировоззрение его сформировалось под воздействием верований древних народов Центральной Америки. Леди и джентльмены, я закончил свое обвинение против Уолтера Пили.
      После этого Стивенс в первый раз открыто взглянул в сторону Мистры. В ее холодных глазах застыло изумление. Стивенс улыбнулся и направился к свободному стулу.

      Молчание нарушил судья Портер:
      — Итак, мистер Пили, — спросил он, — что вы можете сказать в свое оправдание?
      Пили не произнес ни слова. Он сидел в кресле, безвольно опустив руки, лицо его выражало смятение, бросив быстрый взгляд на Стивенса, он тут же отвернулся. Наконец, вздохнув, он произнес:
      — Так вот, что вы затевали…
      Снова воцарилось молчание. Пили понимал, что все за ним внимательно наблюдают. Он нервно засмеялся, достал из кармана сигарету и закурил.
      — Мне хотелось бы, чтобы вы еще раз объяснили, зачем мне понадобилось совершать убийства, — сказал он.
      Когда Стивенс еще раз рассказал о письме, которое вынужден был подписать Таннахил, Пили снова засмеялся, еще более неприятным смехом. Он был похож на человека, которого ожесточила близость грозящей опасности.
      — Идиот! — бросил он Стивенсу. — Вы же сами сказали, что письмо, подписанное Таннахилом, давало мне полномочия продолжать — понимаете? — продолжать передавать большие суммы нужным мне людям. Из письма ясно, что Таннахил знал цель выплат не хуже, чем я.
      — Письмо с вами? — вкрадчивым голосом осведомился Стивенс.
      Его тон произвел впечатление. До этого самого мгновения Пили, наверное, еще полагал, что сможет приуменьшить значение письма. Теперь же его лицо выражало одновременно изумление и злость.
      — Ах ты негодяй! Ты шпионил в моем офисе в Лос-Анджелесе!
      — Надеюсь, вы хорошо понимаете, что любая попытка отрицать существование письма и его значение не убедит этих людей, — парировал Стивенс.
      Пили сел. Ему с трудом удалось овладеть собой, и теперь он спокойно оглядывал присутствующих. Судья Портер решил, что настал момент подвести некоторые итоги:
      — Вы оказались в весьма сложном положении, Пили. Создается впечатление, что те опасения, которые у нас возникли относительно вас в последнее время, небезосновательны. Вам необходимо снять с себя обвинение. В конце концов, мы не можем позволить, чтобы управляющий Грэнд Хаузом был под подозрением.
      Потом, взглянув на издателей, судья спросил: — А что вы думаете, джентльмены?
      Кеавелл, высокий сухопарый человек, шептавшийся с Грантом, поднялся со своего места.
      — В утреннем выпуске моей газеты мистер Таннахил будет полностью реабилитирован. Я имею в виду — вся семья Таннахилов, которая много поколений подряд была кровью и плотью Альмиранта. Наша газета, имеющая долгую и славную историю, не позволит втоптать в грязь семью, так глубоко уходящую корнями в американскую почву. Особенно сейчас, когда в мире столько проблем, когда его подспудно разрушают аморальные выскочки, существа без роду без племени… И на этом дела об убийствах закроем.
      Мистра встала и кивком головы подозвала к себе Стивенса. Когда он подошел, она отвела его в угол и тихо спросила:
      — Это и есть твое разоблачение? Я думала, ты действительно нашел убийцу и предателя.
      — Так где же ваша чертова телепатка? Приведешь ты ее сюда или нет? — рассердился Стивенс.
      Не говоря ни слова, Мистра поспешила выйти и вернулась в сопровождении миловидной девушки. Стивенс сразу понял, что она обладает удивительной для своих лет мудростью, которая читалась в ее спокойном взгляде.
      — Это Тризель, — представила девушку Мистра.
      Тризель взяла Стивенса за руку и замерла.
      — У вас наготове еще один удар, но я не знаю, какой.
      — А что еще вам удалось установить?
      — Я не знаю, кто ваш информант. — Она заколебалась. — Передо мной просто темная картина. И все же — кто бы вас не информировал, он допустил ошибку. Человека, которого вы ищете, не существует.
      — Давайте не будем спорить. Есть ли у вас ощущение надвигающейся опасности?
      — Не могу понять… — Тризель умолкла.
      — Ну что?
      — Очень смутное.
      — От кого она исходит?
      — Я… не знаю! — И девушка закусила губу. — Я не могу сказать даже приблизительно.
      Стивенс беспомощно посмотрел на Мистру, которая в ответ покачала головой.
      — Я не знаю, о чем вы говорите. Но у меня всегда возникает такое же ощущение, когда Тризель с кем-то мысленно общается.
      Стивенс молчал. Тризель, оказывается, намного лучше, чем он полагал, умела читать мысли. Но кто-то на протяжении многих лет дурачил ее, приобретя, в конце концов, отличную сноровку скрывать свои мысли. Стивенс снова посмотрел на девушку, она покачала головой и ответила на его размышление:
      — Многие здесь пытались делать это. Они часами разговаривали со мной, используя то один, то другой метод сокрытия мыслей. Иногда мне казалось, что они в этом преуспевают, но точно я не знала никогда.
      Стивенс кивнул.
      — А кто именно пытался скрывать свои мысли?
      Девушка вздохнула.
      — Я вижу, вы меня не поняли. По сути, все они. Даже вам удалось скрыть от меня в ту ночь важную информацию.
      В этот момент Пили, сидевший в дальнем углу комнаты, встал.
      — Вот что, друзья мои, мне нужно сейчас уйти, чтобы начать поиски настоящего убийцы и оправдать себя. Я возьмусь за это дело сам.
      Стивенс в один момент оказался в центре комнаты.
      — Сядьте, мистер Пили, — вежливо предложил он. — Мне нужно еще кое-что сообщить. Относительно вас.
      Повернувшись лицом к группе, Стивенс рассказал о своих предположениях относительно того, почему на должность управляющего Грэнд Хаузом были выбраны Фрэнк Хаулэнд и он сам.
      — Я могу с уверенностью сказать что, выйдя отсюда, мистер Пили немедленно превратится во Фрэнка Хаулэнда, — закончил он.
      Стивенс обвел взглядом слушающих и понял, что его удар не достиг цели.
      Таннахил насмешливо обратился к Пили:
      — Снова взялись за свои старые штучки?
      — Уолтер, вы неисправимы, — добавил судья Портер.
      — Мы с мистером Хаулэндом, — снова пошел в атаку Стивенс, — разработали план разоблачить членов вашей группы, использующих в своих преступных целях маски, с помощью которых можно выступать от имени других людей. Мы полагали, что многие перестанут считаться именитыми гражданами города, когда их выведут на чистую воду.
      Судья Портер покачал головой:
      — Не очень умно. А ты, Уолтер, меня просто удивляешь.
      Стивенс был поражен. Эти люди за долгие столетия жизни стали поистине невозмутимыми. Их уже не могла по-настоящему взволновать даже попытка одного из членов их сообщества захватить Грэнд Хауз.
      — Что ж, — не сдавался Стивенс, — кажется, пора начинать последний акт драмы. Должен сказать, что планы мистера Пили все же были расстроены. Представьте себе: он убивает Джона Форда, потом пишет письмо Хаулэнду, потом его видит Дженкинс, которого мистер Пили тоже решается убить. При этом он использует игольный луч, который вряд ли вступил бы в дело, если бы не чрезвычайные обстоятельства. И в самом конце он допускает роковую ошибку.
      — Я ухожу, — сказал Пили. — Не люблю мелодрам.
      — Прежде чем вы уйдете, — ответил Стивенс, — снимите-ка маску!
      Вытащив из кармана свой пистолет, адвокат нацелил его на Пили. Появление оружия не смутило присутствующих. Однако их встревожила последняя фраза, сказанная Стивенсом. Несколько человек вскочили со своих мест. Таннахил впился взглядом в того, кого все присутствующие считали Уолтером Пили, и воскликнул:
      — Маска?!
      Стивенс подождал, пока снова воцарится молчание, потом повторил:
      — Снимите ее, мой друг. Вы действовали в целях самозащиты. Обещаю вам, что, независимо от того, понравится это присутствующим или нет, вы уйдете отсюда целым и невредимым. Пусть кто-нибудь поможет ему, — обратился он к окружающим. — Должен же быть какой-то быстрый способ снять маску.
      Вперед выступила Тризель. В руках она держала флакон бесцветной жидкости.
      — Протяните руки, — предложила она человеку в маске.
      Тот пожал плечами и протянул ей руки ладонями вверх, позволив налить на них несколько капель жидкости. Его руки поднялись, потом — опустились.
      Перед собравшимися предстал Фрэнк Хаулэнд.
      Нахмурившись, он сказал:
      — Что ж, мне нужно было быть осторожным, когда я начал играть против вас. Я действительно убил Пили, — но исключительно в целях самообороны. Что же касается других убийств, я к ним не имею никакого отношения.
      Стивенс пристально смотрел на него.
      — Хаулэнд, — начал он, — что вы знаете о деятельности… этих людей?
      Хаулэнд выглядел озадаченным.
      — Но ты же сам рассказал мне о них… Впрочем, теперь это не имеет значения.
      Стивенс обвел взглядом комнату. Таннахил довольно безразлично наблюдал за ними, судья Портер о чем-то размышлял, Мистра и Тризель тихо шептались. Адвокат понял, что группа не видит в Хаулэнде угрозы.
      Но Стивенс не успокаивался.
      — Хаулэнд, откуда у вас маска Пили?
      Все с интересом уставились на окружного прокурора, ожидая его объяснений.
      — Мне ее прислали по почте. — На лбу у него выступили капельки пота.
      — В сопроводительном письме объяснялось, как ею пользоваться, напоминалось, что моя карьера находится в опасности и предлагалось воспользоваться способностью имитировать голоса. В противном случае, указывал автор письма, в полицию сообщат, где похоронен Пили.
      — А как вы должны были объяснить, почему используете маску, если вас разоблачат?
      — Из-за денег. Хотя, честно говоря, я вообще не должен был допускать разоблачения. Но в крайнем случае мне оставалось бы только сказать правду.
      Стивенс изучал выражение лица окружного прокурора. Он не сомневался в том, что Хаулэнд говорит правду, но ему трудно представить, что тот мог попасть в такую ситуацию. Может, его просто одурманили чем-то, заставив поверить в то, что он убил Пили? На этот вопрос придется дать ответ позже.
      Стивенс проводил Хаулэнда до входной двери и на прощание сказал:
      — Увидимся и обсудим все это завтра.
      Окружной прокурор кивнул. На лице его появились красные пятна.
      — Боже мой, — взволнованно проговорил он. — Не верится, что ухожу отсюда живым.
      Стивенс не ответил. Его занимала уже другая мысль, мысль о серьезной опасности. Он поинтересовался у Хаулэнда:
      — Где ты разместил полицейских?
      — Что? Думаешь, я такой дурак, что втяну во все это полицию?
      Огромным усилием воли Стивенс подавил волнение. В его мозгу быстро пронеслась картина вызова наряда полиции. Нет, они не успеют: слишком много времени уйдет на разъяснения.
      Он увидел, как Хаулэнд спускается вниз по ступенькам. Быстро пройдя через холл, Стивенс оказался на одной из террас дома. Он тихо свистнул и принялся ждать.
      Из темноты появилась фигура Ригза. Он сунул в руку Стивенса записку и исчез. Развернув записку, адвокат всматривался в нее в свете ближайшего освещенного окна.
      — Все решено, — прошептал он.
      Стивенс скомкал записку, сунул ее в карман и вернулся в гостиную.
      В это время человек небольшого роста, сняв с себя маску лица Ригза, легко проник в дом через одну из многочисленных дверей, ведущих на террасу.

      Пока Стивенса не было, к присутствующим присоединилось еще несколько человек. Все общество теперь находилось в гостиной с дубовыми панелями, из которой на террасу выходили стройным рядом французские двери. Все они, кроме одной, были закрыты.
      Стивенс насчитал в комнате двенадцать мужчин, не считая его самого, и шесть женщин. Все они выжидающе смотрели на него. Не обращая на них внимания, адвокат направился туда, где стояла телепатка. Девушка покачала головой и сказала:
      — Угроза как будто увеличилась десять минут назад, но сейчас снова исчезла. То, чего вы опасаетесь, я понимаю уже более отчетливо, но не до конца.
      Стивенс посмотрел на Мистру:
      — Сколько людей сейчас находится в Грэнд Хаузе?
      — Кого не хватает?
      — Ты говорила, что в городе находится сорок один человек?
      — Я имела в виду еще и Пили, — просто ответила женщина.
      — И они все здесь в данную минуту?
      Ответила Стивенсу Тризель:
      — Нет, двадцать минут назад Тезла вышел, чтобы посмотреть, все ли вокруг спокойно.
      «Итак, в комнате находится восемнадцать бессмертных», — подумал Стивенс. Он внимательно рассмотрел каждого. Несмотря на свои дорогие одежды, мужчины не производили внушительного впечатления. Судьба не слишком позаботилась о том, чтобы наделить этих избранников впечатляющей внешностью. Женщины же, наоборот, были красивы все без исключения — этим и объяснялось то, почему выбрали именно их.
      После реплики телепатки насчет маленького индейца, прозвучавшей достаточно громко, чтобы ее услышали все, присутствующие зашевелились и зашушукались друг с другом. Стивенс выждал, пока они немного успокоились, и громко сказал:
      — Я просматривал пленку, на которой были отсняты Пили и еще один человек, телосложения Тезлы, но лицо у него было совсем другое. — Не сдержавшись, Стивенс вскричал: — Чертовы маски! Благодаря им, любой может стать тем, кем захочет! Я дважды видел Тезлу. Это был он или маска?
      — Маска! — ответил Таннахил.
      Стивенс громко выругался, потом спросил:
      — Он действительно индеец?
      — Да.
      Стало абсолютно тихо, но через мгновение тишину прервал вопрос Таннахила:
      — Где вы видели фильм, о котором говорите?
      — Этому фильму около двух тысяч лет, — ответил Стивенс, одновременно отвечая и не отвечая на вопрос.
      — Обыщите все подступы к дому! Проверьте каждую дверь! Приведите его сюда, если он где-то здесь! Мы немедленно все выясним! — начал отдавать приказы Таннахил.
      — Подождите!
      Голос Стивенса прозвучал так неожиданно резко, что все, бросившиеся к дверям, сразу же остановились и повернулись к нему. В это решающее мгновение в хозяине Грэнд Хауза вскипела кровь его предков. Губы Таннахила растянулись в злобной ухмылке, а глаза сузились в щелки. Эти глаза Танекилы Отважного бурили Стивенса испепеляющим взглядом.
      — Что это значит, что ты здесь распоряжаешься? — осведомился он умышленно тихим голосом.
      — Открытие любой из этих дверей послужит сигналом для моего партнера начать забрасывать мраморные стены дома элементом сто шестьдесят седьмым.
      — Остановившись на мгновение, Стивенс быстро продолжил: — Причин для того, чтобы бить тревогу, — нет, если мы правильно идентифицировали нужного нам человека. Я предлагаю обращаться с ним…
      — Мы сами знаем, как с ним обращаться, — прервал адвоката Таннахил. — Согласно нашей традиции.
      — Вы будете вести себя с ним так, как я скажу, — заявил Стивенс. — Должен также сообщить вам, мистер Таннахил, что ваше безраздельное царствование здесь подошло к концу. В моем дипломате более пятидесяти экземпляров документа, который вы подпишите, и согласно которому дом перейдет в собственность группы. Группа образует совет директоров новой компании. Ваше имя стоит в этом списке первым, я включил в него и свое имя. Вам лучше начать побыстрее подписывать. Я не позову сюда своего человека до тех пор, пока каждый член группы не получит подписанного документа. Вытащите же кто-нибудь бумаги!
      Распоряжение Стивенса выполнила Мистра, достав бумаги и разложив их на столе перед Таннахилом, который сердито смотрел на них и уже собирался что-то сказать, но адвокат упредил его:
      — Быстрее же! Спросите вашу телепатку, правду ли я говорю. У меня действительно есть элемент сто шестьдесят седьмой, а возле дома находится мой человек, который в случае необходимости выполнит мое распоряжение.
      — Тризель! — позвала Мистра. — Это правда?
      — Да.
      Таннахил криво усмехнулся:
      — Почему же ты нас не предупредила?
      — Потому что он пришел с добрыми намерениями, — тихо ответила девушка. — И неужели вы думаете, что я помешала бы ему искать среди нас человека, который…
      Стивенс прервал ее.
      — Мы должны разумно разобраться с Тезлой. Помните, что на протяжении сотен лет у него сложилась непоколебимая убежденность в том, что как первый из ставших бессмертными он вправе претендовать на роль правителя. Сейчас он уже играет в открытую. Мы сможем одолеть его лишь в том случае, если сумеем избавиться от подозрительности и вражды, царящих в рядах группы. Таннахил, подписывайте! Не забывайте, что нам еще нужно найти Тезлу. Мы обязаны убедить его не совершать безрассудств.
      На этот раз правитель Грэнд Хауза не сопротивлялся. Он схватил ручку и начал нацарапывать на бумагах свою подпись.
      Стивенс вручал по экземпляру членам группы. Когда было подписано уже десять документов, когда один из них уже лег в его собственный нагрудный карман, — только тогда Стивенс пошел звать Ригза. Когда маленький детектив вошел, все в ожидании взглянули на него и Стивенса.
      — Что ж, сэр, — начал Ригз. — Вижу, что план нам удается. Что-нибудь еще?
      — Отдай мне капсулу.
      Ригз протянул капсулу Стивенсу, который сразу же пошел к Мистре и отдал ее ей.
      — Тезла в состоянии достать этот элемент из ваших секретных лабораторий, — предупредил адвокат. — Насколько я понимаю разработанный им план, его единственной целью является убедить меня взойти на корабль…
      — Корабль? — переспросила Мистра.
      Стивенс запнулся, но тут же решил, что теперь, когда документы подписаны, он может рассказать им о корабле, который прилетел со звезд две тысячи лет назад.
      — …взойти на корабль, чтобы посмотреть, работает ли до сих пор мозг робосистемы.
      — Мозг робосистемы? Элисон, о чем ты говоришь?
      — И если он работает, — продолжал Стивенс, — Тезла уничтожит дом, потому что только после этого мозг вступит с ним в контакт. У него не будет другого выхода…
      Стивенс вдруг увидел, что рядом с ним стоит Тризель.
      — А кто этот маленький человечек, который вошел в гостиную, а сейчас вышел?
      — Не волнуйся по поводу Ригза, — ответил он, — если кто и безвреден для нас, так это…
      Адвокат внезапно замолчал, пораженный возникшей у него мыслью. Он вспомнил, что Таннахил нашел детектива случайно в телефонной книге Лос-Анджелеса. Стивенс тут же спросил у Тризель:
      — Какие мысли от него исходят?
      — Мысли его спокойны, хотя есть небольшое волнение. И если он скрывает свою решимость разрушить Грэнд Хауз, то делает это замечательно.
      Стивенс подошел к Таннахилу, который тут же заговорил:
      — Я не очень отчетливо помню тот период времени. Помню только, что мы вместе сидели в баре и он предложил мне чего-то выпить…
      — Но после этого вы первым позвонили ему?
      — Позвонил ему? Нет, конечно, нет.