Великое множество приткнувшихся к обочине автомобилей, двигающиеся фигуры людей, тусклый свет фонарей, неразбериха. Госсейн и Литтл вышли из машины примерно в миле от центрального прожектора и вместе с опоздавшими пошли вперед. Теперь начиналось самое сложное. Им предстояло протолкаться сквозь огромную массу людей, которые стояли, наблюдая за происходящим. Даже человеку, овладевшему началами нуль-А логики, трудно было представить себе этот огромный человеческий барьер в виде отдельных личностей, каждая из которых обладала индивидуальностью.
      Толпа колебалась волнами. Изредка кто-то вскрикивал, не выдерживая давки. Толпа напоминала снежный ком, который покатился с горы и вызвал обвал. Многие падали на землю, не сумев удержаться на ногах. Толпа, как бездушная женщина поднималась на носки, чтобы получше разглядеть тех, кто пировал на развалинах здравого смысла человечества.
      Десятки робопланов, груженных добычей, неслись по небу. По дороге, включив дальний свет фар, с бешеной скоростью мчались грузовики, чиркая по краю толпы, которая испуганно подбирала юбку и отодвигалась в сторону.
      Госсейн и Литтл медленно продвигались вперед. Им приходилось напрягать все силы, чтобы вовремя увернуться от грузовика или занять освободившееся пространство. Госсейн не удивлялся, что они пробираются все дальше и дальше. По какому-то необъяснимому закону психологии человек, поставивший перед собой цель, подвергался куда меньшей опасности, чем тот, кто не мог найти себе дело. Трус умирает много раз. Однажды им долго пришлось топтаться на месте, пропуская бесконечную вереницу ревущих грузовиков.
      — Мы на окраине города! — прокричал Госсейн. — С другой стороны горы, наверное, никого нет. Возвращаться будем в обход.
      Они подошли вплотную к стальному ограждению, сдерживающему натиск толпы. Неподалеку патрулировали охранники, размахивая оружием и пресекая все попытки перепрыгнуть через барьер.
      Приходилось рисковать.
      — Держитесь ближе к дороге! — крикнул Госсейн. — Они не посмеют стрелять в грузовики!
      Как только они выбежали на открытое место, к ним сразу же кинулось двое солдат. Пистолеты угрожающе сверкнули отраженным светом. Не колеблясь, Госсейн несколько раз нажал на курок, и оба охранника свалились, как мишени на стрельбище. Он бежал вслед за Литтлом, сам не понимая, что произошло. Никогда в жизни он не мог допустить и мысли об убийстве человеческого существа, хотя в прошлом ему представлялась такая возможность. «Эти люди не более чем символы, — холодно подумал он. — Символы разрушения. В них нет ничего человеческого, они варвары, уничтожающие беззащитных и обездоленных. О них надо забыть». Он остановился. Перед ним возвышалась Машина.
      Много часов подряд Госсейн пытался убедить себя, что годы упорного труда невозможно уничтожить за одни сутки. В какой-то степени его надежды оправдались. Но здание оказалось не таким большим, как он ожидал. Основное разрушение произвели атомные торпеды. Наружные ярусы комнат прекратили свое существование. В покореженных стенах зияли чудовищные отверстия в тридцать, пятьдесят и девяносто футов диаметром. Отовсюду торчали обрывки проводов — нервная система мертвой Машины.
      Впервые Госсейн подумал о ней как о живом существе, которое внезапно скончалось. В конце концов, что такое разумная жизнь, если не чувствительное восприятие нервной системы и память о пережитом? За всю историю человечества не было личности, которая обладала бы большей памятью и знаниями о человеке и человеческой природе, чем Машина. Как издалека, услышал Госсейн крик Дана Литтла:
      — Скорее! Нам нельзя здесь задерживаться!
      Госсейн послушно пошел вперед, двигаясь, как в тумане. Он не мог заставить себя думать о чем-нибудь другом. Машину растаскивали по деталям. Целые секции уже увезли, увозили, собирались увозить. Люди с приборами, инструментами, металлическими пластинами выбегали из темных коридоров. Госсейн замер, пораженный этим зрелищем, в очередной раз осознав, что является свидетелем конца старой эры.
      Литтл потянул его за рукав, и простое движение подействовало на Госсейна лучше всяких слов. Стряхнув с себя оцепенение, он торопливо пошел вперед, стараясь не попадать в свет прожекторов.
      — Нам сюда, — сказал он, огибая здание сзади и направляясь к сорванным с петель воротам, в которых исчез грузовик с Генератором Пространства. Они вбежали в тоннель. Здесь было не так шумно, хотя работа кипела вовсю.
      Шипели атомные резаки, металл звякал о металл, кто-то суетился, торопясь поскорее отхватить лакомый кусочек. Они оказались в широком подвале с дюжиной грузовиков, стоявших у разгрузочной платформы. Освещение оставляло желать лучшего, и они смутно различали фигуры людей, сгибавшихся под тяжестью своей доли добычи.
      В самом конце просторного помещения стоял ящик с Генератором Пространства, как бы ожидая, когда за ним придут. На досках черными крупными буквами выделялась надпись:
      НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ ЛАБОРАТОРИЯ ИНСТИТУТ СЕМАНТИКИ ПЛОЩАДЬ КОРЖИБСКОГО ГОРОД
      Госсейн задумался. Фактически Машина находилась в ведении Института, а следовательно, знала о Гилберте Госсейне меньше, чем ученые. Это следовало проверить при ближайшей возможности.
      Обратный путь занял у них совсем мало времени. Постепенно шум затих в отдалении, свет прожекторов скрылся за высоким пиком горы. Вскоре они уже ехали по дороге в город, к маленькому уютному домику Дана Литтла. Госсейн смутно надеялся, что их встретит Патриция Харди, но, как выяснилось, напрасно.
      Он начисто забыл о ней, когда они распаковали Генератор Пространства и осторожно положили его на пол, передней панелью вниз, молча глядя на непонятное переплетение маленьких трубок. Яркий, сверкающий неземной металл, уничтоживший их мир! С его помощью агенты галактического тирана заняли самые высокие посты и долго, очень долго оставались нераскрытыми. То, что ему удалось захватить Генератор Пространства, только ускорило кризис, который переживал мир Нуль-А. После вторжения на Венеру побоище началось на Земле.
      Плохо ли, хорошо ли, но сейчас началась или начнется ожесточенная битва между силами захватчиков и людьми, которые в состоянии противопоставить им лишь свой нуль-А путь развития. Госсейна охватило отчаяние. Если рассуждать логично, борьбу можно заранее считать проигранной. Он посмотрел на Литтла и увидел, что молодой человек еле держится на ногах. Поймав на себе взгляд Госсейна, он выпрямился.
      — Я так волновался, — признался он, — что всю ночь не сомкнул глаз. Совсем вылетело из головы, что хотел купить сегодня пачку таблеток «антисон».
      — Ложитесь и постарайтесь уснуть, — ответил Госсейн.
      — Тогда я пропущу самое интересное. Ни за что!
      Госсейн улыбнулся. Он объяснил, что исследование Генератора Пространства займет много времени.
      — Прежде всего необходимо обнаружить источник энергии, чтобы научиться включать и выключать прибор. Мне потребуются кое-какие инструменты, хотя бы самые простые, которыми вы пользовались, когда сдавали курс нуль-А физики. Где у вас мастерская? И не волнуйтесь, спите спокойно.
      Через три минуты он остался один. Спешить было некуда. Пока что ему ничего не удалось добиться своей торопливостью. Мир, который он когда-то хотел спасти, рушился, рухнул у него на глазах.
      Итак, с чего начать? Нужна зацепка, хоть небольшая. Ключик, который поможет раскрыть тайну генератора. Патриция говорила, что им запрещено пользоваться, кроме как для транспортировки. Не совсем понятно, ну да ладно. Он взял в руки энергосканер, подсоединил к нему датчик и посмотрел в увеличитель.
      Прежде всего необходимо выявить провода под нагрузкой и попытаться найти какой-нибудь крупный узел. Ведь Генератор Пространства БЫЛ ВКЛЮЧЕН. Госсейн даже вздрогнул от изумления. Он не сомневался, что Машина первым делом выключит прибор, а потом уже начнет передавать сообщение о вторжении на Венеру.
      Прошло десять напряженных минут, а он так и не понял, где находится основной источник питания. Машина с помощью специальных приспособлений для взятия энергопроб в два счета разобралась бы, что к чему. Госсейн был лишен такой возможности. К тому же он практически обещал Литтлу, что все исследования они проделают вместе. Госсейн задумался и тоже решил лечь спать. Вполне возможно, что утром к ним придет Патриция Харди.
      Когда он проснулся, было четыре часа дня. На кухонном столе лежала записка, в которой Литтл сообщал, что его автомобиль остается в полном распоряжении Госсейна. Кончалась она так:
      «…по радио передавали об „оголтелых элементах“, которые саботируют „мирное производство“ и должны быть „безжалостно искоренены“ силами „охраны порядка“.
      Если захотите кушать, в доме полно всякой всячины.
      Буду в 12:30. Дин Литтл».
      Наскоро перекусив, Госсейн вернулся в гостиную и посмотрел на лежащий на полу Генератор Пространства. Он был недоволен. «Слишком легко они могут найти меня, — подумал он. — По крайней мере, два человека в городе знают, где я остановился».
      Нельзя сказать, что он не доверял Патриции или Литтлу. До сих пор все их поступки говорили о глубокой порядочности. Но в который раз он зависел от других людей. Допустим, что-нибудь сорвется. Допустим, как раз в эту минуту Патриция Харди давала вынужденные показания о том, где Госсейн скрывается.
      Он не мог выйти на улицу, пока не стемнеет. Значит, оставалось только заняться Генератором. Он нерешительно встал на колени и осторожно протянул руку, дотронулся до выступающей над остальными угловой трубки. Он сам не знал, что могло произойти, но приготовился к худшему. Трубка казалась слегка теплой на ощупь. Госсейн несколько раз провел по ней пальцами, стыдясь своей осторожности. «Если за мной придут, — подумал он, — рвану пригоршню деталей изо всех сил, чтобы захватчикам по крайней мере не досталась действующая модель».
      Он сидел на корточках, исследуя прибор сканером, когда раздался телефонный звонок. Голос Лана Литтла дрожал от возбуждения.
      — Я звоню из автомата. Только что в вечерней газете напечатано, что Патриция Харди арестована полтора часа назад — это просто чудовищно! — по подозрению в убийстве своего отца. Мистер Уэнтворт, — голос Литтла прозвучал до странности робко, — сколько времени потребуется, чтобы заставить нуль-А человека заговорить?
      — Кто знает, — ответил Госсейн. Его бил холодный озноб. Пока что Торсон не допустил ни одной ошибки. — Послушайте, — после короткой паузы сказал он, — решайте сами, стоит вам оставаться на работе до полуночи или нет. Если вам есть куда пойти, уходите немедленно. Если вам кажется, что вы можете вернуться домой, будьте предельно осторожны. Скорей всего я оставлю Генератор Пространства у вас. Сначала я попробую вынуть из него кое-какие детали, а затем… впрочем, неважно. Следите за объявлениями в газетах, подписанными «Гость Небрежный». И большое вам за все спасибо. Дан.
      Он подождал и, не услышав никакого ответа, прервал разговор. Направившись прямо к Генератору Пространства, он наклонился, схватился рукой за угловую трубку, которая выдавалась примерно на дюйм над корпусом, и потянул ее вверх, прилагая все большее усилие. Безрезультатно.
      Он толкнул ее в обратном направлении. Может быть, она крепилась пружинками, которые сначала надо отжать. Раздался щелчок, и трубка плавно провалилась. В ту же секунду комната поплыла у него перед глазами, стала терять привычные очертания. Воздух задрожал рябью, подобно зеркальным водам озера, в которое бросили камень.
      У него заболела голова. Он попытался нащупать трубку, чтобы вернуть ее в прежнее положение, но раскаленный металл обжег ему пальцы. Должно быть, на какое-то мгновение Госсейн потерял сознание, потому что очнулся от боли и понял, что падая, ударился о Генератор Пространства. Им овладело чувство легкости…
      Госсейн открыл глаза. Он лежал на боку в кромешной тьме, вдыхая знакомый, не лишенный приятности, тяжелый запах растущего дерева. Вывод напрашивался сам собой, но ему стоило огромного труда убедить себя в том, что он не спит. Так пахло только в доме Крэнга.
      Госсейн с трудом поднялся на ноги и чуть было не упал, споткнувшись о какой-то металлический предмет. Он протянул руку вперед и уперся в гладкую, уходящую вверх, стену. Да, сомнений не оставалось. Он находился в тоннеле, среди корней гигантского дерева Венеры.

      Прилив сил, вызванный неожиданным открытием, сменился апатией. Чувствуя слабость в ногах, он тяжело опустился на деревянный пол. Руки его дрожали.
      Полная темнота действовала угнетающе, давила физически, мешала собраться с мыслями.
      «Я могу, — сказал сам себе Госсейн, — две недели обходиться без пищи и три дня без воды».
      Он внезапно подумал, что не считает свое положение безвыходным, несмотря на то, что очутился в запутанном лабиринте тоннелей. Вряд ли Генератор Пространства был настроен наугад. Поблизости обязательно должен находиться определенный пункт назначения, до которого легко добраться.
      Он уже совсем собрался отправиться в путь, когда внезапно понял, какое необычайное происшествие с ним приключилось. Несколько минут тому назад он был на Земле. Сейчас — на Венере.
      Что говорил Прескотт? «Если энергии совпадают по своим показателям до двадцатого десятичного знака и действуют в одном пространстве, наибольшая из них перекроет расстояние между ними, хотя это произойдет не мгновенно, а на сверхсветовых скоростях».
      С точки зрения Госсейна, его перемещение произошло мгновенно. Видимо, Генератор Пространства совместил высокоорганизованный пучок энергий, которым являлось его тело, с участком тоннеля в дереве, и «большее» перекрыло пространство к «меньшему».
      Госсейн встал. «В конце концов я попал туда, куда хотел, на Венеру»,
      — подумал он. Ему стало легче на душе. Он наделал кучу глупостей, но остался в живых. Ничего, на ошибках учатся. Ему удалось многое узнать, и если он будет придерживаться своего плана, то постепенно научится контролировать дополнительный мозг, срывая покровы тайн один за другим. Рано или поздно он станет новым человеком.
      Небольшой отдых взбодрил его, позволил сделать необходимую нуль-А паузу, дающую возможность нервной системе приспособиться к сложившейся ситуации. Госсейн чувствовал себя абсолютно спокойным.
      Он вспомнил, что, оказавшись в тоннеле, споткнулся о какой-то предмет. Несмотря на темноту, он нащупал его за несколько секунд. Ну конечно же. Генератор Пространства. С крайней осторожностью он дотронулся до каждой из четырех угловых трубок по очереди. Одна из них так и осталась в крайнем нижнем положении. Госсейн задумался. Генератор наверняка подчинялся определенной заданной программе. С одной стороны, он препятствовал правильному функционированию Машины, с другой — служил средством транспортировки в отдаленные уголки Солнечной системы, возможно, в святая святых заговорщиков: штаб-квартиру, галактическую базу, склад атомных торпед.
      Перед ним открывались самые широкие возможности. Но прежде всего необходимо выбраться из лабиринта. А там видно будет.
      Он легко поднял Генератор Пространства и взвалил его на плечо.
      «Пройду тысячу шагов в одном направлении, — решил он, — потом вернусь и сделаю тысячу шагов в другом. Вряд ли мне придется блуждать долго».
      Примерно через триста шагов он увидел впереди слабое мерцание. Круто изгибаясь, тоннель сворачивал еще трижды, но даже подойдя вплотную, он так и не понял, где находится источник света. Перед ним высилось ограждение.
      Положив на пол неудобный прибор, Госсейн осторожно приблизился к металлическим прутьям. В последнюю минуту он на всякий случай опустился на колени и посмотрел вниз. Перед ним лежал гигантский котлован. Его покатые стены тускло блестели в свете атомных ламп, расположенных по всей периферии на ровном расстоянии друг от друга. Половину его занимал космический корабль.
      О таком звездолете люди Земли могли только мечтать. Рассказывать о нем не имело смысла, все равно никто бы не поверил. Любой здравомыслящий человек отнесся бы к подобного рода фантазиям как к заявлению внезапно свихнувшегося инженера, который пришел домой после работы над обычным девяностофутовым межпланетным лайнером и сообщил своей жене: «А теперь, дорогая, я беру отпуск на пятьсот лет, нанимаю миллион чертежников и начинаю конструировать межзвездный корабль в две мили длиной».
      Звездолет в ангаре был чуть меньших размеров. Горбатый, как акула, он не доходил до потолка всего футов на сто. Рядом мог бы поместиться еще один корабль, но тогда они заняли бы собой все пространство в милю шириной.
      Расстояние в две трети мили скрадывало детали, но Госсейн ясно видел крохотные фигурки, копошащиеся внизу под самым днищем. У него сложилось впечатление, что они занимаются погрузкой, передавая по живому конвейеру ящики, которые поступали с подземных этажей.
      Неожиданно он понял, что корабль готовится к отлету Постепенно людей становилось все меньше и меньше. Затих далекий шум разговоров, прекратилось движение, наступила полная тишина. Госсейн молча ждал.
      Сейчас на Венере ночь. Темнота необходима, чтобы старт остался незамеченным. Через мгновение потолок пещеры раскроется. Наверху, конечно, самая обычная лужайка, служившая неплохим камуфляжем. Все продумано до мелочей.
      Ослепительно сверкающие прожекторы разом погасли. Тоже разумно. Яркий свет привлекает внимание, а чувствительные детекторы наверняка нацелены в небо, чтобы не пропустить ни одного звездолета с Земли, ни одного неопознанного робоплана.
      Но Госсейн ошибся. Пришел в движение не потолок пещеры, а космический корабль. Он начал светиться зеленоватым туманным сиянием, от которого слегка помутилось зрение, разболелась голова.
      Госсейн вспомнил, что испытал нечто подобное, включив Генератор Пространства. «Звездолет! — подумал он. — Ну конечно же, его просто настроили на одну из галактических баз. Никаких отверстий в потолке нет». Неприятные ощущение кончились так же быстро, как начались. Гигантский корабль исчез.
      В пещере зажглись четыре прожектора. Они сверкали, как миниатюрные солнца, но их белый огонь не в состоянии был проникнуть в самые отдаленные закоулки, которые оставались в полумраке.
      Госсейн подобрал Генератор Пространства и пошел вдоль ограждения. Он плохо представлял себе, что делать дальше, но по крайней мере спускаться вниз он не собирался. Должен же быть какой-нибудь выход из лабиринта. Лестница, лифт — все что угодно.
      Он оказался прав. Прямо на его пути возник ряд клеток шахт, но только в двух из них стояли лифты. Не думая, он схватился за ближайшую ручку. Дверь бесшумно и плавно отворилась. Госсейн смело вошел в кабинку и недоуменно уставился на панель управления, Вместо привычных кнопок он увидел перед собой двенадцать изогнутых трубочек. Госсейн побледнел. Он стоял в лифте Пространства! С его помощью можно проехать не только вверх или вниз, а попасть в самые различные пункты назначения. Даже застонав от огорчения, он посмотрел внимательней и с облегчением заметил, что каждая трубочка указывала в определенном направлении. Госсейн не стал колебаться. Приходилось рисковать. Он нажал на трубочку с заостренным вверх концом.
      На этот раз он сделал попытку разобраться в своих ощущениях. У него ничего не вышло. Все его чувства временно притупились, и он не смог уловить никакого движения. Когда голова у него перестала кружиться, он огляделся по сторонам.
      Он все еще находился внутри дерева, в просторном помещении с неровными стенами и куполообразным потолком. В небольшом отверстии сбоку видно было небо Венеры.
      Госсейн спрятал Генератор Пространства в одном из самых темных углов и осторожно стал пробираться к источнику света. Подъем становился все круче, а естественный коридор сужался со всех сторон. Очень скоро он понял, что никогда не сможет пронести здесь Генератор Пространства. Эта мысль неприятно поразила Госсейна, но в конце концов он решил, что прежде всего необходимо связаться с жителями Венеры, а потом уже думать, как вызволить галактический прибор.
      Последнюю треть пути он преодолел ползком, хватаясь за подгнившие выступы и подтягиваясь на руках. Сквозь дупло с рваными краями, наверняка не единственное в гигантском стволе, он выбрался на нижнюю ветку дерева и остановился, переводя дыхание.
      Справа от него стоял венерианский лес, слева — раскинулась большая лужайка, скорей всего над космическим ангаром. Тщательно запомнив ориентиры, Госсейн пошел вперед.
      Его охватило радостное возбуждение. Широкие ветки деревьев соединялись друг с другом, и, шагая по ним, как по проспекту, он испытывал ни с чем не сравнимое наслаждение. Наверное, жители Венеры часто совершали подобные прогулки. Он так и пойдет, от дерева к дереву, и миль через пять…
      Кора под его ногами неожиданно провалилась. Он упал на твердую поверхность. В ту же секунду люк над его головой захлопнулся, и он оказался в темноте. Пол, на котором он лежал, стал резко крениться вниз. Ему не за что было уцепиться, и он заскользил по плоскости, наклон которой достиг семидесяти градусов. Он попал в западню.
      Госсейн не привык сдаваться без борьбы. Даже падая, он старался использовать малейшую возможность, чтобы задержаться, как-то встать, ухватиться за любую шероховатость в стене. У него ничего не вышло. Футов через тридцать его бросило в сторону, и с легким щелчком пол поднялся, превращаясь в потолок. Но и тогда он не успокоился. Присев на корточки, он изо всех сил прыгнул вверх, но ощутил под пальцами лишь пустоту. Спружинив ноги, чтобы не потерять равновесия, он заставил себя расслабиться, успокоиться, прекрасно понимая, что если выход существует, он обязан найти его именно сейчас, пока не поздно. А следовательно, необходимо сделать нуль-А паузу и начать рассуждать логично.
      Не вызывало сомнений, что здесь сработала автоматика. Кора провалилась, как только он ступил на нее всей своей тяжестью. Пол накренился по той же причине. Неприятно другое: ловушка придумана людьми, а значит, подсоединена к системе сигнализации. В его распоряжении совсем мало времени: когда начнут проверять, что случилось, отсюда будет уже не выбраться.
      Он опустился на колени и осторожно пополз вперед. Буквально через несколько секунд он натолкнулся на ковер, справа от которого стояли небольшой шифоньер, столик, кресло и кровать. Спальня! Значит, здесь должен быть свет. На мгновение задумавшись, он поднялся на ноги. Выключатель на стене тихо щелкнул, и Госсейн впервые смог подробно рассмотреть свою тюрьму. С момента его падения прошло три минуты.
      Не так и плохо. Две необъятных кровати занимали просторный альков розового дерева, за которым находилась гостиная, обставленная ничуть не хуже, чем в доме Крэнга. Повсюду висели картины, но Госсейн не успел их рассмотреть. Дверь медленно открылась. Выхватив пистолет, он попятился.
      Перед ним стоял робот с бластером в руке. Из-за его спины прозвучал голос Торсона.
      — Бросьте оружие, Госсейн, и не вздумайте сопротивляться. Это бессмысленно.
      Ему оставалось только подчиниться. Солдаты тщательно обыскали его. Робот исчез, и в открытую дверь прошел Джим Торсон.

      На металлическую площадку горы планеты Зверей приземлился космический корабль с послом Галактической Лиги на борту. Посол медленно подошел к парапету гигантского здания и печально взглянул на джунгли, простиравшиеся в четырех милях внизу.
      «Видимо, от меня ждут, — подумал он, — что я приму участие в охоте с этими, — он помедлил, пытаясь привести в порядок свои мысли, — извращенцами, которые ни в чем не знают удержу, и даже охотничьи домики строят величиной с город».
      Голос за его спиной пробормотал:
      — Сюда, господин посол. Охота начинается через час, и Энро согласился выслушать вас по пути.
      — Передайте господину министру иностранных дел вашей империи, — твердо ответил посол, — что я только что прибыл и…
      Он умолк, удержав слова отказа, готовые сорваться с губ. Успех его миссии зависел от проявленного такта, а любой представитель Лиги вряд ли добился бы цели, отклонив приглашение императора шестидесяти тысяч звездных систем. Тихим голосом посол закончил фразу:
      — …буду готов вовремя.
      Это было кровожадное зрелище. Каждый охотник имел своего робота: каждого зверя стреляли из специального ружья. Роботы скользили бесшумно, не путаясь под ногами, исправно подавая людям оружие. Самых опасных животных окружали энергетическим экраном, чтобы охотники, не торопясь выбрали наиболее уязвимое место для стрельбы.
      Один из зверей с мощным красивым телом, серебристой шкурой и копытами на ногах понял после первой попытки, что ему никуда не деться. Усевшись на землю, он жалобно завыл. Его убил сам Энро, попав точно в глаз. Несколько секунд зверь катался по траве, жалобно скуля и дергаясь, потом затих. Представление окончилось.
      Когда они вернулись во дворец, который одновременно являлся местом сбора охотников и министерством иностранных дел, рыжеволосый гигант подошел к послу Галактической лиги.
      — Прекрасный спорт, — проворчал он. — Вы не находите? Я заметил, вы почти не стреляли.
      — Я первый раз на охоте, — признался посол. — Просто поразительно.
      В какой-то степени он не соврал, разве что решил не договаривать. Это действительно было поразительно, ужасно, омерзительно, не поддавалось никакому описанию. Краешком глаза он заметил, что гигант иронически уставился на него.
      — Представители Лиги все одинаковы, — заявил Энро. — Лига была организована девятнадцатью галактическими содружествами, которые в древности отдали дань бессмысленным войнам, ни к чему не ведущим и только уничтожающим людей. Основной закон Лиги — мир, который постепенно настолько прочно укрепился в нашем сознании, что ни один из нас не может думать иначе.
      — Мне иногда кажется, — с гордостью произнес Энро, — что я предпочитаю войну, пусть самую разрушительную.
      Посол промолчал, и через некоторое время Энро, глубокомысленно покусывая нижнюю губу, резко спросил:
      — Итак, что вам угодно?
      — Недавно мы узнали, — дипломатично ответил посол, — что ваше министерство путей сообщения несколько переусердствовало.
      — Не понял?
      — Я имею в виду звездную систему, которую се разумные обитатели называют Солнечной.
      — Название ни о чем мне не говорит, — сухо заметил Энро.
      Посол наклонил голову.
      — Несомненно, сведения хранятся в вашем архиве, да и сама проблема достаточно проста. Примерно пятьсот лет тому назад ваше министерство создало там транзитную базу без разрешения Лиги. Солнечная система была открыта после подписания нами соглашений о разведке и эксплуатации новых звездных систем.
      — Гм-м!
      Взгляд императора стал еще более ироничен, и посол подумал: «Энро все знает!»
      — Вы хотите сказать, что привезли нам разрешение оставить базу на месте? — спросил гигант.
      — Ее надлежит немедленно свернуть, — твердо ответил посол Лиги, — согласно пунктам договора.
      — Стоит ли ломать копья, — задумчиво произнес Энро. — Оставьте памятную записку секретарю министра, и я посмотрю, что можно сделать.