Клэйн провел три недели до крушения венерианского фронта, исследуя многочисленные отверстия в яме. И хотя угроза бродячих отрядов венерианцев не материализовалась, он для безопасности перевел весь отряд в яму. У трех главных выходов, ведущих в пропасть, были поставлены часовые, два космических корабля постоянно курсировали над местностью вокруг ямы и над самой ямой. Эти предосторожности не были полной гарантией безопасности, но все же действовали. Появление любого большого отряда в окрестностях лагеря не могло остаться незамеченным, и у людей Клэйна было бы достаточно времени, чтобы погрузиться на корабль и отступить.
      Это было не единственным преимуществом экспедиции. Хотя венериане поклонялись морскому богу Сабмерну, после пятидесяти лет линнского владычества они уважали и линнских атомных богов. Сомнительно, чтобы они стали рисковать божественным недовольством, вторгаясь в один из домов богов. И вот шестьсот человек были отрезаны от вселенной не только недоступностью ямы, но и ограниченностью мозга. Но они не были изолированы.
      Днем один из кораблей отправлялся в Меред, а когда он возвращался в глубины ямы, Клэйн поднимался на борт и обходил каюту за каютой. Его осторожно впускали мужчина или женщина, и между ними происходил разговор. Шпионы Клэйна никогда не видели друг друга. В сумерках корабль возвращался в Меред и высаживал их в различных районах города.
      Шпионы не все были наемниками. В высших кругах империи были люди, считавшие мутанта Линна законным наследником покойного лорда-правителя. Для них Тьюс был лишь временным заместителем, которого в свое время можно будет отстранить. Такие люди были бесценным источником информации для Клэйна. Клэйн знал положение в целом лучше, чем его информанты. Хоть он и производил впечатление на интеллигентных людей, факт оставался фактом: мутант не мог стать правителем империи. Уже давно Клэйн оставил ранние честолюбивые стремления, преследуя лишь две главные политические цели.
      У него было преимущество, поскольку его семья принадлежала к правящей группировке Линна. Хотя среди родственников у него не было друзей, его терпели из-за кровного родства. В его интересах, чтобы они оставались у власти. В кризисе он должен сделать все возможное, чтобы помочь им. Такова была цель номер один.
      Целью номер два было участвовать каким-либо образом во всех главнейших политических решениях, принимаемых в Линнской империи. Он исходил из честолюбия, которое не надеялся когда-нибудь удовлетворить. Он хотел быть полководцем. Война в ее практических аспектах казалась ему грубой и неинтеллигентной. С детства изучал он военную стратегию и тактику, стараясь добиться, чтобы битвы выигрывались одним непобедимым маневром.
      Он прибыл в Меред на следующий день после столкновения Тьюса с Джеррином и поселился в доме, который заранее тщательно подготовил для себя и своей свиты. Он постарался поселиться как можно незаметнее, но не обманывал себя: прибытие его все равно будет замечено. Другие тоже дьявольски хитры. Другие тоже содержат армии шпионов. Все планы, рассчитанные на секретность, рано или поздно терпят неудачу. И то, что они иногда удаются, лишь доказывают неразумность жертвы. Одно из удовольствий жизни — делать все необходимые приготовления на виду у противника.
      Он неторопливо начал готовиться.

      Когда Тьюсу впервые доложили о прибытии Клэйна в Меред — спустя час после того, как это произошло, — он почти не заинтересовался. Поступали более важные, как казалось, сведения о распоряжениях Джеррина по обороне города и размещению войск. Тьюса более всего поразило, что некоторые из этих сведений приходили в форме копий приказов, посланных самим Джеррином.
      Неужели Джеррин пытается восстановить их взаимоотношения вопреки тому, что было? Неожиданный маневр, и означает он только, что кризис наступил раньше, чем Джеррин к нему изготовился. Тьюс холодно улыбнулся, сделав этот вывод. Его быстрые действия привели противника в смятение. Нетрудно будет на следующее утро захватить штаб-квартиру Джеррина тремя легионами и тем самым покончить с мятежом.
      К трем часам Тьюс разослал необходимые приказы. В четыре его особый шпион, сын обедневшего рыцаря, сообщил, что Клэйн послал вестника к Джеррину с просьбой о свидании в этот же вечер. Почти одновременно другие шпионы доложили о деятельности в резиденции Клэйна. Среди прочего в дом с космического корабля были доставлены несколько маленьких круглых предметов, завернутых в ткань. В бетонную пристройку перенесли в мешках больше тонны медного порошка. И наконец металлический куб такого же типа, какие используются при строительстве храмов, осторожно опустили на землю. Должно быть, он был не только тяжелый, но и горячий, потому что рабы действовали при помощи рычагов и асбестовых рукавиц с свинцовыми прокладками.
      Тьюс задумался над этими фактами, и сама их бессмысленность встревожила его. Он вдруг вспомнил разные слухи о мутанте, которым раньше не придавал значения. Сейчас не время для случайностей. Взяв с собой 50 охранников, он направился к дому Клэйна.
      Увидев дом Клэйна, Тьюс удивился. Космический корабль, об отлете которого ему доложили, вернулся. С кораблем толстым кабелем соединялась гондола. Такие гондолы прикреплялись к кораблям для перевозки добавочного груза. Гондола лежала на Земле, и вокруг нее суетились рабы. Приблизившись к дому, Тьюс увидел, что они делают.
      Рабы подносили в мешках медный порошок. При помощи какой — то жидкости им покрывали полупрозрачный корпус гондолы.
      Тьюс вышел из носилок, полный человек с пронзительными голубыми глазами. Он медленно обошел вокруг гондолы, и чем больше глядел, тем бессмысленней казалось ему это занятие. Странно, что никто не обращает на него внимание. Присутствовали два стражника, но они, по-видимому, не получили никаких приказаний относительно зрителей. Стражники сидели, развалясь, курили, обменивались хриплыми шутками, не подозревая, что рядом с ними находится лорд-советник.
      Тьюс не стал просвещать их. Удивленный, он нерешительно пошел к дому. Не было сделано никаких попыток помешать ему. В большой прихожей разговаривало и смеялось несколько храмовых ученых. Они с любопытством взглянули на него.
      Тьюс спросил:
      — Лорд Клэйн в доме?
      Один из ученых кивнул.
      — Найдете его в берлоге. Он работает над благословением.
      В комнатах было еще много ученых. Тьюс нахмурился, увидев их. Он был готов к решительным действиям, если потребуется. Но неблагоразумно арестовать Клейна в присутствии такого количества храмовых ученых. В доме слишком много стражников.
      К тому же он не мог придумать повода для ареста. Похоже, здесь готовят большую церемонию. Он отыскал Клэйна в «берлоге», небольшой комнате, выходящей во дворик. Клэйн, спиной к нему, склонился над кубом из храмового строительного материала. На столе рядом с кубом лежали шесть полушарий из медного вещества. У Тьюса не было времени их разглядывать, потому что Клэйн повернулся, чтобы посмотреть, кто пришел. Он с улыбкой выпрямился.
      Тьюс стоял, вопросительно глядя на Клэйна. Младший подошел к нему.
      Мы надеемся, — сказал он, — что этот стержень, который мы нашли в яме богов, есть легендарный огненный стержень. В соответствии с легендой, главное требование к просителю — чистое сердце. И тогда боги по своему усмотрению, но при определенных обстоятельствах активируют стержень.
      Тьюс кивнул и указал рукой на куб. — Я доволен, — сказал он, — что ты интересуешься религиозными вопросами. Я считаю важным, чтобы член нашей знаменитой семьи занимал высокое положение в храмах, и хочу заявить, что бы ни произошло, — он многозначительно помолчал, — что бы ни произошло, ты всегда можешь рассчитывать на меня как на своего покровителя и друга.
      Он вернулся во дворец Херкеля, но, будучи осторожным, благоразумным человеком и зная, что люди не всегда так чисты сердцем, как заявляют, он оставил шпионов следить за возможной враждебной для него деятельностью.
      Тьюсу доложили, что Клэйн был приглашен Джеррином на ужин, но принят с той холодной формальностью, которой отличались отношения братьев. Один из рабов-официантов, подкупленный шпионом, рассказал, что за едой Клэйн просил, чтобы сто космических кораблей были отозваны с патрульных полетов для какой-то задачи, суть которой раб не понял.
      Говорилось еще об открытии фронта на северо-востоке, но настолько неясно, что лорд-советник не думал об этом, пока вскоре после полуночи не проснулся из-за отчаянных криков и звона оружия за стеной своей спальни.
      Не успел он сесть, как дверь растворилась и в спальню ввалилась толпа венерианских солдат.
      Фронт на северо-востоке был прорван.
 

* * *

 
      Наступила третья ночь его плена, ночь повешения. Тьюс дрожал, когда через час после наступления сумерек за ним пришли и отвели на освещенную факелами площадь. Он будет первым. И когда его тело закачается, двадцать тысяч венерян затянут петли на шеях десяти тысяч линнских солдат. Последующая агония растянется не меньше чем на десять минут.
      Ночь, на которую остекленевшими глазами смотрел Тьюс, была ни на что не похожа. Бесчисленные огни горели на обширной равнине. Поблизости он видел столб, на котором будет повешен. Дальше рядами стояли столбы в пяти футах друг от друга, а между ними площадки для костров.
      Осужденные уже стояли у столбов, со связанными руками и ногами, с веревкой на шее. Тьюс ясно видел только передний ряд. Первая линия жертв офицеры, все они стояли спокойно. Некоторые разговаривали друг с другом, но когда привели Тьюса, разговоры прекратились.
      Никогда в жизни не видел Тьюс столько ужаса на лицах. Слышались крики, стоны отчаяния. Тьюс не ожидал, что его узнают. Трехдневная борода и ночные тени делали это трудным. Никто ничего не сказал, когда он поднялся на эшафот. Бледному и неподвижному, ему надели на шею петлю. В свое время Тьюс приказал повесить немало людей. Совсем другое ощущение — быть жертвой, а не судьей.
      Гнев, охвативший его, был основан на том, что он понимал: он не оказался бы в таком положении, если бы действительно против него готовился заговор. Напротив, он рассчитывал на то, что Джеррин своими войсками будет удерживать врага, а он с тремя легионами отберет власть у Джеррина.
      В глубине души он верил в честность Джеррина. Он хотел унизить его, свести к нулю заслуженные почести для молодого человека, с которым не желал делить власть. Отчаянная ярость Тьюса выросла из сознания, что Джеррин никогда не устраивал против него заговоров. И тут, случайно посмотрев вниз, Тьюс увидел у эшафота в группе венерианских руководителей Клэйна.
      Шок был слишком велик, чтобы все понять сразу. Тьюс глядел на стройного молодого человека, и перед ним постепенно вырисовывалась вся картина. Между Джеррином и венерианцами было заключено предательское соглашение. Тьюс видел, что мутант в одежде храмового ученого и в руках держит четырехфутовый металлический «огненный стержень». Всплыло воспоминание. Он забыл о благословении в небе. Тьюс поднял голову, но чернота была непроницаема. Если корабль с гондолой находился вверху, он был частью ночи, невидимый и недосягаемый.
      Тьюс снова взглянул на мутанта и собрался уже заговорить, но прежде чем он смог это сделать, Клэйн сказал:
      — Ваше превосходительство, не будем тратить время на взаимные обвинения. Ваша смерть возобновит гражданскую войну в Линне. Мы меньше всего хотим этого и докажем сегодня ночью, вопреки всем вашим подозрениям.
      Тьюс теперь овладел собой. Он быстро обдумывал шансы на спасение. Их не было. Если космические корабли попытаются высадить войска, венерианцам нужно только подтянуть веревки и повесить связанных, а потом их огромная армия будет сдерживать атаки. Это единственный возможный маневр, и поскольку он не может удаться, следовательно, слова Клэйна — ложь.
      Мысли Тьюса были внезапно прерваны: венерианский император, человек лет пятидесяти, с угрюмым лицом, взбирался на платформу. Несколько минут стоял он, пока тишина постепенно не охватила всю огромную толпу. Потом подошел к мегафонам и заговорил на общем языке Венеры.
      — Друзья венериане, в эту ночь мщения за все преступления, совершенные против нас империей Линна, здесь присутствует агент главнокомандующего армии нашего подлого врага. Он явился к нам с предложением, и я хочу, чтобы он вышел сюда и рассказал вам о нем. И вы рассмеетесь ему в лицо, как это сделал я.
      Во тьме послышались крики:
      — Повесить его! Повесить его тоже!
      Тьюс был потрясен этим яростным криком, но в то же время вынужден был восхититься хитростью венерианского вождя. Это был человек, последователи которого, должно быть, не раз сомневались в его способности к борьбе. У него было упрямое лицо обеспокоенного полководца, ожидающего резкой критики. Какая возможность для него приобрести популярность!
      Клэйн поднимался по ступеням. Он подождал, пока восстановится тишина, и затем сказал удивительно сильным голосом:
      — Атомные боги Линна, чьим посланником я являюсь, устали от этой войны. Я призываю их покончить с ней. Сейчас!
      Венерианский император смотрел на него.
      — Ты не это собирался говорить! — воскликнул он. — Ты… — Он замолчал. Потому что взошло солнце.
      В_з_о_ш_л_о С_о_л_н_ц_е. Несколько часов назад оно зашло за горизонт. И вот одним прыжком оно взлетело прямо вверх и повисло над головой.
      Необыкновенно яркий свет залил сцену множества неизбежных смертей. Стояли столбы с привязанными жертвами, сотни тысяч зрителей-венериан, обширная равнина, прибрежный город в отдалении — все ослепительно освещено.
      Тени начинались на другой стороне равнины. Город освещался более слабыми отражениями. А море к северу и горы на юге, как и прежде, были погружены во тьму.
      Видя эту тьму, Тьюс понял, что вверху вовсе не солнце, а огромный огненный шар, источник света, на расстоянии в милю равный солнцу. Боги Линна ответили на призыв.
      Послышался крик сотен тысяч глоток, ужаснее и сильнее звука Тьюс никогда не слышал. В нем был страх, и отчаяние, и испуганное почтение. Мужчины и женщины упали на колени. Венерианский вождь понял всю глубину своего поражения. Он тоже испустил ужасный крик — и прыгнул к рычагу, который опускал люк, на котором стоял Тьюс. Краем глаза Тьюс заметил, как Клэйн поднял стержень, который держал в руке.
      Вспышки не было, но император исчез. Тьюс так и не мог решить, что же произошло, но у него сохранилось воспоминание о человеке, буквально превращающемся в жидкость. Жидкость, обрушившуюся на платформу и прожегшую дыру в дереве. Картина была такой невероятной, что Тьюс закрыл глаза и даже себе потом не признавался в увиденном. Когда он наконец открыл глаза, с неба опускались корабли. Для лежавших ниц венериан появление пятидесяти тысяч линнских солдат должно было показаться очередным чудом.
      Вся основная армия была пленена в эту ночь, и хотя война на других островах продолжалась, большой остров Укста был полностью захвачен в течение нескольких недель. Клэйн доказал свою правоту.
      Неделю спустя в туманный полдень Клэйн в числе других влиятельных линнцев провожал флотилию кораблей, которые сопровождали лорда-советника, возвращавшегося на Землю. Прибыл Тьюс в сопровождении свиты. Группа храмовых посвященных затянула гимн. Лорд-советник остановился и постоял с минуту, слушая со слабой улыбкой на лице.
      Возвращение на Землю, предложенное Клэйном, полностью устраивало Тьюса. На него выпадет первое торжество по поводу победы на Венере. У него будет достаточно времени, чтобы подавить слухи об унизительном пленении самого лорда — советника. И к тому же именно он настоит на полном триумфе для Джеррина.
      Тьюс удивился, что временно забыл свои сомнения относительно таких событий. Когда он поднимался на борт, посвященные снова запели.
      Ясно, что атомные боги тоже довольны.

      В своем обращении к патронату после возвращения с Венеры Тьюс среди прочего заявил:
      — Нам сейчас это трудно осознать, но у Линна не осталось значительных противников. За последние два десятилетия наши войска нанесли решающие поражения нашим недругам на Марсе и Венере, и теперь мы оказались в уникальном историческом положении: мы единственная сила человечества. Кажется неизбежным период неограниченного мира и созидания.
      Он вернулся во дворец, мысленно слыша еще приветственные крики патроната, настроение у него было ликующее. Шпионы уже донесли ему, что патроны считают победу на Венере его заслугой. В конце концов до его прибытия война тянулась бесконечно. И потом вдруг, почти за одну ночь, все кончилось. Ясно, что его мудрое руководство сделало это возможным. Тьюсу не нужно было быть мудрецом, чтобы понять, что в таких обстоятельствах он вполне может допустить триумф для Джеррина и при этом ничего не потеряет.
      Несмотря на собственное заявление патронату, он сам на протяжении последующих мирных недель все более поражался своим словам: никаких врагов. Нечего опасаться. Трудно было поверить, что вселенная принадлежит Линну и что ему, лорду-советнику, подчиняется больше людей, чем кому-либо другому. Такое положение ослепляло Тьюса.
      Он будет заботливым вождем, уверял он себя. Он предвидел великие деяния, которые озарят славой золотой век Тьюса в истории Линна. Видение было таким благородным и вдохновляющим, что Тьюс долгое время лишь играл величественными планами, не предпринимая никаких конкретных действий.
      Вскоре ему доложили, что Клэйн вернулся с Венеры. Через несколько дней он получил письмо от мутанта.
 

      Его превосходительству,
      лорду-советнику Тьюсу.
      Мой благородный дядя, Я хотел бы навестить вас и передать результаты нескольких бесед с моим братом Джеррином, а также мои собственные соображения относительно потенциальных опасностей для империи. Нас обоих тревожит преобладание рабов над гражданами Земли, а также наша полная неосведомленность относительно ситуации на спутниках Юпитера и Сатурна. Поскольку это единственные возможные пока опасности, чем скорее обсудим мы все их аспекты, тем увереннее будем, что Линну ничто не сможет угрожать.
Ваш послушный племянник Клэйн.

 
      Прочитав письмо, Тьюс почувствовал раздражение. Оно казалось надоедливым. Оно напомнило, что блестящее будущее, которое он предвидел для империи, и контроль над Линном не были подлинными, что его племянники могут принудить его к компромиссу, который затмит его славу. Тем не менее он дипломатично ответил:
 

      Мой дорогой Клэйн!
      Приятно было получить твое письмо. Вернувшись с гор, я буду счастлив принять тебя и обсудить дела самым тщательным образом. Я приказал собирать данные, так что, встетившись, мы сможем рассуждать, опираясь на факты.
Тьюс, лорд-советник.

 
      Он действительно отдал приказ и действительно выслушал чиновника, который считался экспертом по спутникам Юпитера и Сатурна. Спутники населяли племена, стоящие на разных стадиях варварства. Доклад основывался на опросе жителей спутников, иногда оказывавшихся в Линне и на сообщениях тьюсовцев, навещавших определенные порты. Все свидетельствовало о том, что старая игра интриг и убийств среди вождей, жаждущих власти, продолжалась.
      Убедившись, что ситуация не вызывает опасений, Тьюс отбыл на отдых в горы в сопровождении трехсот придворных и пятисот рабов. Он все еще был там, когда месяц спустя пришло второе письмо от Клэйна.
 

      Благородному лорду-советнику Тьюсу.
      Ваш ответ на мое письмо принес мне большую радость. Не могу ли я получить сведения относительно ваших агентов: сколько их и где они сосредоточены?
      Причина моего вопроса в том, что я обнаружил: несколько моих агентов на Европе, величайшем спутнике Юпитера, были неожиданно казнены год назад. Вся моя информация об этой территории основана на докладах не менее двухлетней давности, да и те довольно туманные.
      Похоже, что около пяти лет назад некий вождь начал объединение Европы, и с тех пор с каждым месяцем доклады моих агентов становились все более смутными. Я подозреваю, что мои агенты стали жертвой тщательно спланированной пропаганды. Если это так, то меня чрезвычайно беспокоит, что кто-то сумел перехватить мои каналы информации.
      Это только подозрение, конечно, но желательно, чтобы ваши люди произвели расследование, имея в виду, что их нынешние источники информации могут оказаться ненадежными.
Ваш верный слуга и племянник Клэйн.

 
      Письмо напомнило Тьюсу, что он живет в мире шпионов. «Я полагаю, — устало подумал он, — что уже сейчас обо мне распускают слухи. Люди представить себе не могут, какие планы я со своими помощниками разрабатываю для государства во время так называемой увеселительной поездки.»
      Он подумал, не выпустить ли серию заявлений относительно блестящего будущего.
      Весь день он испытывал раздражение, потом снова перечел письмо Клэйна и решил, что необходим спокойный и дипломатичный ответ. Он может заявить, что принимает предосторожности против любой случайности.
      Он отдал необходимые распоряжения, посоветовал Клэйну поступить так же и начал серьезно обдумывать положение которое сложится, когда 6–8 месяцев спустя с Венеры за заслуженным триумфом прилетит Джеррин. Будущее уже не казалось таким безоблачным, как сразу после его собственного возвращения с Венеры. Племянники стремятся вмешиваться в государственные дела и имеют на это законное право. У каждого, в соответствии с законом, был совещательный голос относительно государственных дел, хотя прямо вмешиваться в управление они не могли.
      «Клэйн в своем праве, — неохотно признал Тьюс. — Но моя мать однажды сказала: тот, кто постоянно использует свои права, не мудрец.» — и он рассмеялся.
      Вечером перед сном Тьюса озарило: «Я снова начинаю подозревать: те же страхи, что беспокоили меня на Венере. Проклятая дворцовая атмосфера действует на меня.»
      Он считал себя неспособным к низменным мыслям и признавал их присутствие в других, так он говорил себе, с большой неохотой и то только из-за их возможного влияния на дела государства.
      Он был убежден, что для него подлинное наслаждение — выполнение своего долга. Именно оно заставляло его следить за возможными заговорами, хотя самому ему они были отвратительны.
      Сознание собственной безупречной честности утешало Тьюса. «В конце концов, — думал он, — я могу иногда ошибаться, но не могу ошибиться серьезно, если буду внимателен к опасности из всех источников. И даже мутант с научными знаниями — это вопрос, которому я должен уделять тщательное внимание с учетом интересов государства.»
      Он уже не раз думал об оружии, которое Клэйн использовал на Венере. И в продолжение следующих дней пришел к выводу, что должен действовать. Он продолжал уверять себя, что делает это неохотно, но в конце концов написал Клэйну:
 

      Мой дорогой племянник!
      Хотя ты и не просил о покровительстве, которое заслужил как своим происхождением, так и своими работами, я уверен, ты будешь счастлив услышать, что государство готово принять под охрану материалы, добытые тобой из ям богов и других древних источников.
      Самое безопасное для них место — твоя резиденция в Линне. Поэтому я приказываю перевезти в город все оборудование из твоего сельского поместья. Через неделю в поместье прибудет отряд с соответствующим транспортом, другой отряд сегодня же приступает к охране твоей городской резиденции.
      Командир отряда, ответственный передо мной, создаст тебе все условия для работы. Я рад, мой дорогой Клэйн, что оказал тебе столь дорогостоящее, но заслуженное внимание.
      Вскоре я лично навещу тебя, осмотрю твои сокровища, чтобы в дальнейшем использовать их для всеобщего благодеяния.
      С самыми сердечными пожеланиями
Тьюс, лорд-советник.

 
      Отправив письмо и отдав необходимые приказы командирам отрядов, Тьюс подумал: «По крайней мере все материалы будут собраны в одно место. Позже всегда возможен более строгий контроль — если, конечно, возникнет необходимость.»
      Мудрый руководитель предусматривает любую случайность. Даже действия любимых родственников нужно рассматривать объективно.
      Тьюсу сообщили, что Клэйн не сопротивлялся и все материалы благополучно доставлены в Линн.
      Тьюс все еще находился в горном дворце, когда пришло третье письмо Клэйна. Сжато сформулированное, оно представляло собой социальный трактат. В предисловии говорилось:
 

      Нашему дяде, лорду-советнику.
      Лорды Джеррин и Клэйн Линн полагают, что в Линне существует опасное преобладание численности рабов. Они полагают далее, что рабство нежелательно в любом здоровом государстве. Поэтому они предлагают, чтобы лорд-советник Тьюс во время своего правления придерживался следующих основных принципов и сделал их основополагающими для будущих поколений: