Детектив-событие - Завещание ведьмы

Владимир снова закряхтел-замялся, как будто был старым дедом, и опять чуть не кинулся к дверям проверить диспозицию своей секретарши. Но тут дверь распахнулась, и горделивая Нина Михайловна вновь появилась с очередной порцией кофе на подносе и с таким выражением лица, словно готова была вылить кофе мне на голову.

– Для полноты картины вы, мадам, должны вместо «Приятного аппетита!» произнести «Чтоб вы подавились!» – не выдержав, прокомментировал я.

Тщательно подкрашенное лицо этой мегеры мгновенно вспыхнуло, она в очередной раз грохнула поднос на стол, развернулась и вышла, хлопнув дверью.

Некоторое время мы сидели молча, каждый по-своему осмысливая ситуацию.

Я первым прокомментировал ее, неторопливо взяв чашечку кофе с подноса, с удовольствием сделав первый глоток и любезно улыбнувшись порозовевшему от волнения нотариусу.

– Интересно, – произнес я, с усмешкой глядя на явно нервничающего парня, – почему-то мне кажется, что ваша секретарша с самого начала была в курсе содержания завещания вашей клиентки?

Тут из розового Владимир мгновенно стал пунцовым и даже пару раз дернул себя за узел галстука, который словно стал его душить.

– Нет, не с самого начала… Прошу меня извинить, конечно, я не должен был, но… Но вы просто не знаете Нину Михайловну! Она ведь подписывала завещание в качестве свидетеля, правда, тогда содержания завещания она не знала, но была уверена, что все как надо. И вот однажды, когда она в очередной раз начала петь, как же это замечательно, когда дочь живет в собственном домике, я не выдержал и сказал… Простите меня! Какая разница, чуть позже или чуть раньше, но она должна была узнать правду. Кроме всего прочего, ее дочка должна была освободить дом к вашему приезду. Словом, я все ей рассказал. Тут и началось…

Я допил кофе, поставил чашку на стол и поднялся, подхватив на плечо свою сумку, широко улыбнувшись нотариусу.

– Могу себе представить, но помочь ничем не могу. Ключи вы мне вручили, так что я немедленно отправляюсь в завещанный мне дом. Как знать, может, я останусь в вашем Глухове и тоже займусь травами.

Владимир торопливо вскочил, мы пожали друг другу руки, после чего он с явным облегчением проводил меня на выход.

Дом на Цветочной улице

Итак, по календарю шел одиннадцатый день нового года, когда после новогодних каникул и всеобщего безделья все возвращалось на круги своя. Я находился в маленьком симпатичном поселке среди заволжских степей, спускаясь по очищенной снежной дорожке в нижнюю часть Глухова, где солидно дымили трубами крепкие одноэтажные домики за высокими заборами.

В очередной раз следуя подробной инструкции нотариуса, я благополучно прошелся до самого конца Северной улицы, которая словно делила нижнюю часть поселка надвое; затем повернул направо, убедился, что табличка на одном из строений сообщает, что это «улица Цветочная», и стал искать нужный номер дома.

Я обнаружил свое наследство в тупике, чуток на отшибе от всех прочих старых хибар, какими завершалась эта часть поселка: маленький аккуратненький домишко с окнами чуть ли не вровень с землей. Дом был огорожен покосившимся забором, небольшой квадрат территории покрыт солидным слоем снега, и на нем нигде не проглядывались ни сараи-амбары, ни какие-либо другие дворовые постройки, включая и скамеечку у калитки.

Судя по всему, моя баба Арина жила довольно замкнуто и даже в летние жаркие дни не радовалась солнышку, лузгая семечки перед домом.

Что ж, у каждого свои причуды. Я улыбнулся домику, как доброму приятелю, мысленно проиграл самому себе марш, после чего прошел по очищенной дорожке к крыльцу, вставил в замочную скважину двери ключ, что торжественно вручил мне нотариус, и не менее торжественно распахнул дверь.

Как только дверь распахнулась, меня едва не сбил с ног целый летучий отряд: с карканьем рванули на выход, снеся шапку с моей головы, две огромные вороны, а следом за ними – длиннохвостая сорока. Можете представить себе мою реакцию: я едва не потерял равновесие от этого летучего воинства, а заодно и сознание, скажем так, от неожиданности впечатлений. Пару минут я стоял без движения, приводя свои мысли в порядок, потом отряхнулся от перьев, поднял с пола свою шапку и вошел в дом.

Ясное дело, сначала я попал в сени; у бабы Арины это было небольшое, довольно светлое помещение, благодаря тому что практически одна стена состояла из десятков маленьких стеклянных квадратиков. Тут же стоял деревянный стол, по левую сторону – шкаф, а вдоль беленой стены на специальных крючках были развешены засушенные «венички» каких-то трав. Я потянул на себя толстую тяжелую дверь и теперь уже вошел в дом.

Звучит это солидно: «Вошел в дом». На самом деле все было намного проще: весь дом состоял из круглой кухни, куда я попал из сеней, крошечной ванной-туалета слева и двух симпатичных комнатушек по обе стороны кухни. В одной, что побольше, были диван, телевизор, пара кресел, самый продвинутый комп за компьютерным столиком и небольшой книжный шкаф (я прозвал все это гостиной), в другой, маленькой, – высокая кровать, письменный стол, кресло и платяной шкаф (спальня). Вот и вся вилла.

При этом стоит отметить, что каждый предмет мебели, равно как и все мелочи интерьера, начиная от занавесок на окнах до вазочек и пледов – абсолютно все было превосходного качества, что первым делом и бросилось мне в глаза. Еще бы: заходишь в хибарку на окраине села, где проживала бабулька-пенсионерка, и вдруг оказываешься во вполне цивильной обстановке, если не сказать больше. Кроме всего прочего, на широком подоконнике кухни стоял великолепный кофейный агрегат «Нестле», что в одно мгновенье подняло мне настроение – люблю я грешным делом побаловать себя знатным кофейком.

Итак, я бросил свой багаж (сумка через плечо) в комнате, которую определил как спальню, там же скинул на кровать свою аляску и принялся исследовать шкафчик на кухне, почти сразу же обнаружив упаковку капсул для кофемашины и зарядив себе первую порцию. Что ни говори, а баба Арина нравилась мне все больше и больше.

Прошло совсем немного времени, и дом ожил, а я вместе с ним. Аромат кофе заполнил все кругом, я включил все светильники на кухне и в комнатах, убедился, что холодильник марки «Индезит» хоть и включен, но совсем пуст, и для начала, выпив за милую душу свою первую порцию кофе, бегом сбегал в местный супермаркет, накупив всякой всячины, как то: бифштексы, пельмени, курицу, замороженные овощи, сыр, красное и белое вино и прочее, и прочее.

Тушку курицы я тут же оформил в духовку в компании с замороженной брокколи, а сам уселся перед окошком, любуясь видом на повалившийся заборчик и белоснежную дорогу, на которой за все время моего наблюдения так и не появилось ни путника, ни машины. Впрочем, долго любоваться этим видом мне не пришлось – день шел к концу, и воздух стремительно темнел от голубоватых сумерек к темно-синей ночи. Вот тут-то и начались мои приключения.

Для начала мне пришлось изрядно потрудиться, пытаясь организовать в доме обогрев: я довольно быстро почувствовал, скажем так, изрядную свежесть в помещении и почти сразу понял, что дом отапливается газовой печью, чью заслонку я легко обнаружил тут же, на кухне. Между тем в пределах досягаемости нигде не просматривалось ни единой спички или зажигалки, а сам я после Нового года в очередной раз бросил курить, потому, сами понимаете, в карманах у меня не было ничего подходящего.

Между тем было совершенно ясно, что еще утром печь работала и дом обогревался. Значит, и спички должны были где-то быть – просто, как сделал я логический вывод, наглая претендентка на дом по имени Арина-2 нарочно припрятала все спички, чтобы заставить меня проморозиться да побыстрее смыться, оставив дом в ее полное распоряжение.

Я приступил к отчаянным поискам, потому как отправляться на ночь глядя за спичками в ближайший магазин по слабо освещенным улочкам степного поселка мне совершенно не улыбалось. Я тщательнейшим образом исследовал кухонный буфет и все ящики стола – ничего похожего на спички не просматривалось. Зато в самом дальнем углу отделения для всевозможных специй, коих у бабы Арины был полный боевой арсенал, я обнаружил потрепанную тетрадь, бегло пролистав которую понял, что это – трудовые записи покойной, где собраны рецепты чаев из трав от всех болезней.

Отложив тетрадь на самый верх буфета, я огляделся, на долю секунды ощутив нечто подобное глухому отчаянию. «Неужели придется чалить в магазин за несчастными спичками? Господи, прости меня и за все сразу!» Стоило мне произнести этот внутренний монолог с соответствующими интонациями и жестами, как дверь тихонько скрипнула и открылась, представив мне посетительницу – юную девицу со сверлящим взглядом.

Арина-2

Да, что ни говори, а явление девицы, которая, судя по всему, и была дочкой Нины Михайловны, Ариной-2, было эффектным: стройная девица с ногами от ушей, в коротенькой дубленочке, с буйными космами по плечам и кроваво-красным ртом презрительно усмехалась на пороге.

Первым делом без лишних слов она швырнула звякнувшую копию моего ключа на стол, гордо задрав подбородок.

– Заберите свой ключ, теперь он ваш, как и весь дом. Обживайтесь, ни в чем себе не отказывайте, желаю вам благополучия и счастья в личной жизни.

С этими словами Арина-2 уже собиралась было эффектно развернуться и горделиво покинуть помещение, но я вовремя подсуетился, подхватив девицу за нервно дернувшиеся плечики, развернув к себе лицом и без малейшей паузы усадив на табурет прямо перед собой.

– Спокойно, Маша, я – Дубровский.

Любая более-менее начитанная девушка, проходившая курс литературы в рамках среднего школьного образования, непременно узнала бы эту классическую цитату и оценила бы юмор. Любая, но не наша Арина-2, которая лишь фыркнула и вновь попыталась встать. Пришлось в очередной раз опустить ее за плечи.

– Не дергайся, бога ради, сиди и слушай. Насиловать никто тебя не собирается, всего-то и хочу у тебя попросить банальный коробок спичек.

Соображала Арина быстро – только я произнес фразу до конца, как она бросила взгляд в направлении печки.

– Неужто замерзаете? – надо было видеть ее презрительную усмешку. – Ничего, привыкнете. Можете устроить себе обогрев, включив электроплиту – или попросту не выключайте духовку, когда все у вас будет готово. Не замерзнете!

И она в очередной раз попыталась встать и выйти. Не тут-то было – Ален Муар-Петрухин тоже не лыком шит. Я вновь легонько надавил на плечики, возвращая девушку на ее место на табурете.

– Села и быстренько порылась в сумочке, в карманах на предмет коробка спичек либо зажигалки. Пока я не получу от тебя, как от мифического Прометея, искру, отсюда ты никуда не уйдешь. Все ясно?

Эта самая Арина-2 за какие-то считаные секунды довела меня до предела, потому мой голос прозвучал убедительно: девушка бросила на меня быстрый взгляд, поджала губки, тут же, без лишних слов, достала из кармана и кинула на стол ширпотребную зажигалку.

Просвистев по столу, зажигалка едва не упала на пол, но я вовремя ее подхватил.

– Большое тебе человеческое мерси.

Я припрятал зажигалку поглубже в карман джинсов и вновь легонько толкнул девушку в плечо, когда она опять попыталась встать и покинуть помещение.

– Спокойно, не дергайся, красавица, тебя еще никто никуда не отпускал. Как сама понимаешь, у меня к тебе имеется парочка вопросов.

Арина надменно уставилась на меня злыми глазками. Понимаю, что более поэтическая натура обрисовала бы это как «взглянула на меня темной бездной глаз» или еще как-то в том же роде, но Ален Муар-Петрухин – прагматик, а не рифмоплет.

– Вопросы простые, если не сказать банальные, – я сурово взглянул на девицу. – Вопрос первый: что за птички живут в сенях этого домика и почему они воспользовались входной дверью, чтобы вылететь наружу?

Надо было видеть в этот момент физию милой девицы! Любой конь в пальто без лишнего напряжения сообразил бы, что вся сценка с птичками была задумана и воплощена именно этим режиссером-постановщиком, а потому первой реакцией Арины-2 на мои слова была широкая торжествующая ухмылка.

– Вопрос снимается, все ясно по твоей мимике, – быстро среагировал я. – Бедных пташек заперла в сенях ты, чтобы, так сказать, они лично приветствовали нового хозяина дома. Надо будет посмотреть окна сеней – наверняка одно из них должно быть постоянно открытым для влета-вылета этих иждивенцев.

Арина-2 тут же стерла со своего личика кривую ухмылочку и проговорила противным скрипучим голосом:

– Ну, раз вы такой шибко умный, может, я пойду домой, а вы и сами во всем тут разберетесь.

– Разберусь, не волнуйся и спи спокойно, ради бога. И тем не менее имеется еще один маленький вопросик. Правильно ли я понял: баба Арина была ведьмой? Разумеется, я имею в виду в прямом смысле, а не чисто по характеру.

Арина-2 вновь воинственно поджала губы и уставилась на меня своим мрачноватым взглядом.

– Да! – был ее ответ. – Баба Арина реально была ведьмой, и я горжусь, что могу назвать себя ее ученицей. Надеюсь, вы в курсе, что ведьма – это от слова «ведать», то есть знать. Так вот, баба Арина знала все, она была самой лучшей ведьмой на свете – лечила людей и никогда не просила с них за это ничего, просто каждый мог оставить на столе любую посильную ему сумму. Баба Арина никогда ни на кого не наводила порчу, не ставила сглаз – она называла это черной магией и всегда говорила, что черное притягивает черное, что вершить зло – величайшая глупость, потому что никогда никого не приведет к счастью.

Она даже раскраснелась и похорошела от этой возвышенной речи: блестящие глазки, розовые щечки и все в том же роде.

Я с любопытством рассматривал преобразившуюся девушку, из стервы ставшую едва ли не поэтессой.

– Благодарю за теплые слова о моей бабуле, – я пару раз хлопнул в ладоши, и девица вновь превратилась в стерву. – В свою очередь хотел бы отметить свое личное мнение. На мой взгляд, ты – далеко не лучшая ученица лучшей ведьмы на свете, потому как смотришь на меня злыми-презлыми глазками. Судя по твоим собственным словам, баба Арина ни за что бы не одобрила подобное поведение.

Арина-2 вновь вспыхнула румянцем, а я покачал головой.

– От всей души надеюсь, что ты не станешь наводить на меня порчу или что там еще в арсенале боевых ведьмочек? Прошу не забывать, что ты сама только что процитировала мне свою учительницу-ведьму по поводу черной магии.

Вот тут Арина-2 вскочила и рванула к дверям, на выход. Я не стал ее задерживать, лишь захохотал, как мне казалось, смехом сатаны.

Грохот отчаянно захлопнувшейся двери, и наше знакомство с претенденткой на дом можно было считать завершенным.

Ночь в доме ведьмы

Уверен, и прожив до ста лет, я буду с неизменным трепетом вспоминать первую ночь в доме ведьмы Арины.

Поначалу все было вполне обычно, если не сказать просто и банально. Пока курочка доходила до нужной кондиции в духовке, я занялся глинтвейном. Надеюсь, вы в курсе, что глинтвейн – лучшее лекарство от простуды, пониженного давления и общей депрессии? И, хотя я отродясь не страдал никакими такими хворями, глинтвейн люблю со дней юности студенческой, он согревает душу и тело в холодные дни зимы.

Итак, я отменно поужинал зарумянившейся в духовке курочкой, запил глинтвейном и пару минут внутренне подискутировал без особого азарта, делать ли себе вечернюю порцию кофе.

Говорят, пить кофе на ночь вредно – не уснешь. Но что касается меня, кофе отнюдь не лишает меня сна, я могу дрыхнуть без задних ног и после изрядной порции этого божественного напитка. И все-таки глинтвейн к тому времени дал о себе знать легким приятным кружением головушки, а потому в конце концов я лишь улыбнулся и начал готовиться ко сну.

Разумеется, Арина-2 убрала из-под покрывала кровати все постельное белье, оставив голый матрац и подушки без наволочек, но я без труда нашел стопки свежей смены тут же, в шкафу. Застелив постель, я пару минут полюбовался на голубой огонек печи и уже собирался раздеваться и отходить ко сну, как откуда-то, словно издалека, послышался тревожный звук.

С минуту я прислушивался, пытаясь определить саму природу странного звука, и после недолгого размышления пришел к выводу, что этот отдаленный грохот доносился из сеней. На всякий случай вооружившись обнаруженной за холодильником шваброй, я открыл дверь пошире, чтобы лучше видеть, что происходит в таинственной темноте. Тут же грохот стал громким и ясным – совершенно определенно, то был звук когтей, с силой бьющихся о стекло. Я взглянул в сторону стеклянной «стены»: с улицы в одно из ее окошек хлопала крыльями, клювом пытаясь распахнуть форточку, некая птица с жутковато вспыхнувшими глазами.

На мгновение я замер, невольно заледенев от ужаса. Представьте, что ощутили бы вы, если бы увидели, что к вам в форточку рвется некая мини-ведьма в ступе! И почти тут же страх испарился, а я вздохнул с облегчением.

В форточку пыталась влететь сова, что, возможно, прижилась у ведьмы Арины где-нибудь в сенях. Ведь я сам выдвинул гипотезу, что стервозная Арина-2 нарочно закрыла окошко, через которое эта самая сова за компанию с воронами-сороками залетала в дом и вылетала из него. Стало быть, все эти жуткие ощущения – плод моей собственной забывчивости: мне следовала первым делом по уходу Арины-2 открыть ту самую форточку!

Я глубоко вздохнул, под жутковатым взглядом ухающей и все так же хлопающей крыльями совы осторожно подошел к стеклянной стене и без особого труда распахнул форточку, в которую моя ночная гостья немедленно влетела, тут же завернув в сторону платяного шкафа и исчезнув за ним.

Несколько секунд я размышлял, где могла проживать данная птичка и что находится за платяным шкафом. Огляделся в поисках чего-нибудь светящегося типа фонарика и только тут обнаружил на стене справа от меня самую обыкновенную кнопочку выключателя. Я нажал на нее, и в сенях вспыхнул свет; оставалось пройти к шкафу и заглянуть за него.

Что ж, все оказалось вполне обычным: за шкафом деревянная старая лестница вела к маленькой распахнутой дверце на самом верху – конечно, это была лестница на чердак. Все просто: у моей бабки была собственная сова, прописавшаяся на постоянное место жительства на чердаке дома. Там же, скорей всего, прописались за компанию и вороны с сорокой, что приветствовали меня сегодня первыми. Ничего сверхъестественного! Я выключил свет и, покрепче закрыв за собою дверь, вернулся на мирную кухню.

Как хотите, но к этому моменту все мое желание спать испарилось, и я решил-таки сделать себе еще одну чашечку кофе. Заправив капсулу в агрегат, я уселся у темного квадрата окна, отодвинув чуть в сторону белую занавесочку. Пару минут попялившись в темноту с моим собственным отражением в стекле, я начал различать белизну снега, дерево у покосившегося заборчика и огонек одного из домов чуть в стороне.

И вот тут мой мистический глуховский сериал продолжился: в очередной раз я услышал неприятный звук бьющихся о стекло коготков и тут же увидел оскалившуюся черную морду. Слава те Господи, я с молниеносной быстротой сообразил, что то морда не черта и никакого другого представителя нечистой силы, а всего лишь черного кота, который, как и его летающие собратья, по всей видимости, привык возвращаться к ужину через окно. Мне только и оставалось, что пробормотать «Сумасшедший дом!» и распахнуть оную форточку.

Котяра с изящной непринужденностью запрыгнул в окно и почти тут же оказался прямо передо мной на столе, так сказать, материализовался перед новым хозяином во плоти. С первого же взгляда стало ясно, что плоть эту холили и нежили – шерсть блестела и лежала волосок к волоску, а сам котяра был весьма упитан. Он лениво осмотрел меня, словно делая вывод, что сменился хозяин дома, но дом все тот же, и, спрыгнув со стола на пол, прошелся по кухне, как по собственной вотчине, и бухнулся на бочок у печки.

Только тут я обратил внимание, что чуть в стороне у печки стояли две плошки – на данный момент пустые. Я едва успел сделать вывод, как кот, будто проследив за ходом моих мыслей, поощрительно мяукнул. Называйте меня двинутым или суеверным, но в тот момент я мог бы поклясться, что этот самый кот сказал мне примерно следующее: «Медленно ворочаешь мозгами, приятель! Давай шевелись, я изрядно голоден и жду ужина!»

Пришлось вернуться к духовке и щедро поделиться с котом запеченной курочкой. Отведав угощенье, он взглянул на меня с большей теплотой, сладко зевнул и исчез за занавесками в спальне, где намеревался ночевать и я. Разумеется, мне стало интересно, где же обустраивается на ночь мой новый приятель, и я последовал за ним, включив свет.

Что бы вы думали? Как и подобает хозяину, котяра лежал на кровати, да не просто на кровати, а прямо по центру огромной пуховой подушки в белоснежной наволочке.

Я всегда лояльно относился ко всевозможной домашней живности и даже, было время, мечтал обзавестись собакой или киской, но сейчас вид черного котяры, развалившегося там, где я мечтал приклонить свою переполненную впечатлениями дня голову, вызвал у меня сильнейшее раздражение.

– Нет-нет, приятель, так мы с тобой не договаривались!

Я стряхнул кота с подушки, и он, недовольно мяукнув, уселся на полу, наблюдая за тем, как я торопливо сбросил с себя одежду и, выключив свет, нырнул под одеяло.

Надо думать, мои действия нисколько его не обескуражили. Прошло несколько минут, и я почувствовал мягкий скачок и тут же – тяжкую поступь командора: черный котяра шел по мне, направляясь к «своему» месту на подушке. Без тени смущения он для начала слегка потоптался и бухнулся рядом с моей головой, свой пышный хвост опустив мне поперек лица.

Естественно, я этот хвост смахнул. Котяра непринужденно положил его вновь на то же самое место. Я вскипел и смахнул с лица хвост, а с подушки – самого наглеца, решительно развернувшись на бок, спиной к этому нахалу.

Поверьте мне на слово, и это нисколько не расстроило черного кота: он вновь взгромоздился на подушку, устроившись на этот раз поверх моей головы.

Честно говоря, эти постельные битвы за подушку меня слегка притомили и я, благо в голове еще кружили винные пары, постарался отключиться от всей этой ведьмовской атрибутики, крепко зажмурился и приказал себе уснуть.

Ночные страшилки-2

Несколько блаженных минут все было великолепно: я чувствовал, как шаг за шагом поднимаюсь по бесконечной лестнице куда-то по направлению к нирване.

Реальность понемногу начала отступать, и вот я уже двигался по сияющей арке радуги, стремительно приближаясь к мирному домику на окраине Перепелкино, хорошо знакомому с детства, заранее слыша негромкий напев моей бабули Вари, неторопливо мотающей клубок шерсти, сидя у окна с геранью, улыбаясь мне и кивая в знак поддержки.

– Спи, золотце мое, спи, ночь нежна…

Это был ее голос, ее интонации, но в самих словах мне почудилось нечто чуждое всей «Тулщине» в целом и бабе Варе в частности – что-то в этих словах, как хотите, а было не нашенское.

Я на мгновенье напряг свою память, все свои извилины и тут же понял что не так, ослепительно улыбнувшись бабуле:

– Понятно, баб Варь! «Ночь нежна» – это название романа Фрэнсиса Скотта Фицджеральда, коего ты сроду не читала, ведь так? Ты всегда мне говорила, что вся твоя жизнь – почище всех величайших романов мира.

Баба Варя, словно излучая свет, все так же мирно улыбалась, кивала и вдруг пару раз каркнула.

Я встрепенулся, недоверчиво уставившись на родную бабулю.

Да, без сомнения, то была она – моя добрая баба Варя с клубком шерсти в руках, кивающая, улыбающаяся. Она помолчала несколько секунд и вдруг неожиданно ухнула, тут же – еще и еще, принявшись ухать без перерыва, как самая настоящая сова в страшных сказках.

Тут я и проснулся.

Стояла глухая ночь, комната жутковато освещалась серпом ослепительной луны, что красовался в квадрате незанавешенного окна, откуда-то сверху доносилось уханье совы, а прямо передо мной сидел черный кот и внимательно смотрел на меня круглыми плошками глаз.

Я не трус, но я… Но мне стало, мягко говоря, не по себе. На какие-то отчаянные доли секунды я буквально всей кожей почувствовал, что вот еще немного, и передо мной появится призрачный силуэт никогда не виданной мною покойницы – умершей совсем недавно бабы Арины.

Впрочем, я тут же попытался взять себя в руки, резко поднявшись, сбросив на пол кота и слегка трясущейся рукой нащупав кнопку выключателя лампы на столе по соседству с кроватью.

Несколько минут я сидел, тупо уставившись в пол и пытаясь привести свои чувства и мироощущение в относительное равновесие.

– Все хорошо, мы – реалисты, плевать мы хотели с Эйфелевой башни на всю нечистую силу, вместе взятую, сюжет для детских страшилок!

Повторив это заклинание пару раз, я тряхнул головушкой, оглянулся назад, убедившись, что черный кот со спокойной совестью вновь разлегся поперек подушки, решительно поднялся и пошаркал тапочками на кухню.

Разумеется, первым делом я включил свет, убедившись, что никого лишнего – ни сов, ни ворон, ни прочей нечисти – здесь нет. Следом я включил плиту, чтобы подогреть кастрюльку со своим так и не приконченным глинтвейном. Гулять так гулять! Как говорится, заправимся по полной для сугрева и дополнительной порции мужества в этом нечистом доме.

Сами понимаете, ночь пролетела незаметно: я бодро допил глинтвейн, тут же достал из шкафчика бутылочку белого вина, которую полагал оставить на всякий пожарный. Судя по всему, «пожарный» случай не замедлил наступить.

После первых же стаканчиков вина во мне с новой силой взыграл аппетит, и я легко догрыз свою курицу – тут, кстати отметить, ко мне присоединился черный кот, которому я, блестяще сымпровизировав под винные пары (черный, как негр, негр – значит мавр), дал кличку Маврик. Вдвоем мы не оставили от курочки ни косточки, почти тут же переключившись на буженину из местного супермаркета под мистическим названием «Магнит».

– Маврик, ты понимаешь, что это значит – магнит? – вдохновенно заговорил я с котом, разглядывая черного друга, уютно устроившегося прямо на столе напротив меня, рядом с закуской. – Магнит – это, в сущности, магия в чистом виде: вроде бы простая железяка, но которая мощно притягивает к себе любой металл. Вот если бы, к примеру, я мог бы притягивать к себе нечто подобное! Представь, что было бы!

Не знаю, пытался ли Маврик что-то себе представить – в конце концов, он попросту свернулся клубком и уснул.

А я, добивая славную бутылочку, перешел к размышлениям на злобу дня: так для чего же абсолютно неизвестная мне двоюродная бабка решила презентовать свой симпатичный домик со всевозможной нечистью именно мне, а не своей примерной ученице с тем же самым именем?

– Как хочешь, а тут кроется некая тайна, – значительно мотал я пальцем перед самым носом Маврика, который даже не соизволил открыть хотя бы один глаз. – Нет, ну для чего ей потребовалось вызывать меня из Москвы? Неужели она полагала, что я вот так вот все брошу и перееду жить в степи Саратовщины? Поселюсь тут, женюсь на ее ученице? Чушь! Полная чушь!

– …Чушь!..

– …Чушь!..

– …Чушь!..

Слово «чушь» я с непонятным удовольствием повторял и повторял, словно меня заело, Маврик все так же дрых на столе, где-то в недрах чердака время от времени ухала сова, но теперь все это казалось мне лишь лирической подпевкой к моему с чувством произносимому слову «Чушь!».

В конце концов, я потрепал Маврика по плечу (понимайте, как хотите, но я именно потрепал его ПО ПЛЕЧУ!) и нетвердой походкой отправился спать.

Напоследок я не побоялся выключить свет, а когда рухнул в мягкую круговерть простыней-одеял, четко услышал чей-то голос: «Спи!»

Тут же в одно мгновенье мое сознание погасло, и я провалился в пропасть сна. На часах было пять утра.

Мороз и солнце

Я проснулся от собственного храпа. Полежав несколько секунд, соображая, кто я и где нахожусь, перевернулся на бок и открыл один глаз. Тихая мирная комната, вся в сливочно-шоколадных оттенках, казалось, ждет, когда же я поднимусь и начну хлопотать по хозяйству, как, должно быть, это делала баба Арина.

В окно светило белое зимнее солнце, из чего можно было сделать вывод, что время движется к обеду. Перевернувшись на другой бок и от души потянувшись, поиграв бойцовскими мускулами, я от души зевнул, едва не вывернув челюсть, и наконец-то поднялся, направив свои стопы на кухню, чтобы первым делом зарядить кофейный агрегат.

Признаюсь, как на духу, чувствовал я себя как после грандиозной пьянки: головная боль и одновременно легкое головокружение, словно я забыл слезть с детской карусели. Самое же главное – я ужасно чувствовал себя, если можно так выразиться, в душевном плане.

Да, я все помнил: о выпитых в гордом одиночестве без малого двух литрах вина, о ночном уханье совы на чердаке и о своем задушевном общении с котом Мавриком. В принципе, ничего ужасного. Между тем я чувствовал внутреннюю дрожь и неприятное ощущение, словно побывал на самом настоящем шабаше ведьм и катался на метле вокруг Луны.

– Может, потому у меня и голова до сих пор кружится? – попытался было я пошутить вслух и даже залихватски хохотнул, но тут же смолк, почувствовав новый прилив головной боли.

Между тем поспел кофе, и я уселся со своей первой утренней чашечкой у окна, мрачно уставившись на все ту же, ничуть не изменившуюся за прошедшие сутки картину: забор, деревце, снежная дорога, чуть в отдалении – сонные домишки с дымком, поднимающимся из труб…

Да, что ни говори, а мне следовало бы отправляться домой – погуляли, и будет! Пора и честь знать. Что касается домика, то, бог свидетель, я запросто мог бы подарить его Арине-2, но решил не делать этого чисто из принципа: пусть девица научится себя вести! А то ведь с самой первой встречи глазки ее меня сверлили-бурили, а из уст яд капал, словно я этот домик стянул у нее из кармана. Вот за это никаких подарков от Алена Муар-Петрухина Арина-2 сроду не получит. Будет знать.