По прозвищу Ворон - Закон мести

Их любовь и сейчас, спустя двадцать лет, была такой же пронзительной, как и в первый год их брака. Может быть, тому виной была работа Сергея, этот ежедневный риск?.. Ведь провожая утром мужа на работу, Татьяна не знала, увидит ли его вечером. Может быть, что-нибудь еще… Но каждый из них считал, что причина – в другом. Татьяна часто думала о том, что такого мужа, как у нее – нежного, терпеливого, любящего и сильного, – нет ни у кого. Сергей считал, что все дело в ней, его жене – самой мудрой, самой заботливой и красивой женщине на свете…

Заехав в знакомый двор, образованный четырьмя блочными девятиэтажками, Сергей припарковал машину на обычном месте.

Осторожно, чтобы лишний раз не испугать малыша, он достал из стоящей на соседнем сиденье приоткрытой спортивной сумки крохотного, тихо поскуливающего щенка овчарки – подарок Кате ко дню рождения, увидев которого дочь обязательно захлопает в ладоши от восторга. Погладив щенка по мохнатой спинке и не в силах отказать себе в маленьком удовольствии, Северов осторожно прижал его к щеке.

– Не бойся, малыш, мы уже почти дома, – невольно прошептал, ощутив на своем лице горячее прикосновение мягкого языка. – Сейчас поднимемся наверх, позвоним в дверь и сообщим нашим барышням об очередном прибавлении в семействе. Думаю, они обрадуются тебе. По крайней мере одна из них – наверняка!

Посадив сопротивляющегося щенка обратно в сумку, Сергей подхватил с заднего сиденья пакет со сладостями и цветы, вылез из машины, пикнул сигнализацией и поспешил к дверям подъезда.

Когда автоматические двери с тихим гудением разъехались в стороны, он шагнул на лестничную площадку и, нажав кнопку звонка, услышал хорошо знакомую мелодию американской песенки «Happy Birthday to you», именно сегодня оказавшуюся кстати.

Дверь почему-то не открывали, и Сергей, теряясь в догадках, позвонил опять, долго не снимая палец с кнопки. И лишь когда услышал приближающиеся с той стороны двери шаги, облегченно выдохнул и устало улыбнулся, предвкушая, как небрежно поставит на пол сумку с торчащим из нее щенком, и как дочурка бросится ему на шею, покрывая щеки горячими благодарными поцелуями.

В следующую секунду, когда дверь распахнулась, Сергей почувствовал, как улыбка мгновенно слетела с его одеревеневшего лица.

Схваченная сзади за шею коренастым краснорожим ублюдком, перед ним стояла Таня, в висок которой упирался ствол снятого с предохранителя пистолета. Рот жены был заклеен скотчем, а в заплаканных глазах застыл ужас. Предупреждая малейшее необдуманное движение Северова, мерзавец предостерегающе покачал головой и слегка ткнул пистолетом в висок Татьяны. Сзади него Сергей увидел стоящего также с оружием в руках еще одного мужика, невысокого, лет сорока, с усами, в темных очках и черных кожаных перчатках.

– Спокойно, майор! Твоя девчонка тоже у нас, так что не рыпайся. Медленно заходи и попробуй сделать хоть полшага в сторону. Не вздумай даже пошевелить мизинцем без моего ведома!..

Усатый поднял пистолет, вытянул руку в сторону комнаты, предостерегающе кивнул и вскинул брови. Сергей похолодел, поняв, что там находится Катя. Его милая, маленькая девочка, у которой сегодня был тринадцатый день рождения и которую он так хотел обрадовать своим неожиданным подарком!.. «Господи, только не это!» – билась в голове командира СОБРа одна-единственная мысль. – Только не это!..»

Плотно сжав побелевшие губы, Сергей шагнул через порог, и за его спиной тут же захлопнулась тяжелая металлическая дверь. Последовавший за этим звуком тупой и тяжелый удар по голове выключил его из действительности. Теряя сознание, Сергей почему-то подумал, что на него сверху обрушился потолок…

Придя в себя, Северов до хруста сжал зубы, чтобы не застонать. Голова разламывалась от боли. Машинально облизав губы, он ощутил на них солоноватый вкус крови, тонкой струйкой стекавшей из разбитого носа.

Едва к Сергею вернулась способность воспринимать окружающую обстановку, он огляделся и увидел, что лежит на полу в центральной комнате, пристегнутый «браслетами» за правую руку к батарее отопления. Табельного пистолета в расстегнутой кобуре не было.

На диване, у стены, сидели белые от страха Татьяна и Катя, рты которых были грубо залеплены коричневым скотчем, а лица, в ссадинах и кровоподтеках, были мокрыми от слез. Возле двери, ведущей в коридор, стоял, поигрывая короткой резиновой дубинкой, низкорослый, криво ухмыляющийся парень, с бритой головой и уродливой заячьей губой. Чуть ближе, держа на прицеле жену и дочь, стоял с пистолетом краснорожий, а усатый, в затемненных очках, расположился от Сергея на расстоянии вытянутой руки, по-кавалерийски сев на стул, повернутый спинкой вперед. Рядом с ним лежал на столе снятый с предохранителя северовский «стечкин» с полной обоймой патронов. Усатый молча курил, разглядывая связанных пленников сквозь затемненные стекла очков.

Заметив, что Сергей пришел в себя, он довольно ощерился и размашистым жестом демонстративно стряхнул пепел в лицо сидящей на диване Татьяны. Она вздрогнула и умоляюще посмотрела на мужа. Сергей, взвыв от ярости, дернулся всем телом, пытаясь в броске достать усатого свободной левой рукой, вложив в удар всю силу, но не смог. Наручники больно, до крови, впились в растянутое запястье.

– С добрым утром, майор, – произнес усатый, растянув в холодной улыбке тонкие губы. – Как себя чувствуешь? Не курорт, верно?.. Понимаю, понимаю!

– Что тебе надо, падаль?! – прошипел Сергей, испепеляя его взглядом. – Кто ты такой, гад?!

– У, какой ты ретивый.

– Убью, мразь! Убью…

– У тебя и твоих псов уже однажды была такая возможность, тогда, в Усть-Луге, помнишь, майор? – усмехнулся незнакомец. – Но, как видишь, я до сих пор жив и неплохо себя чувствую. А ты, грозный и вездесущий командир «бешеных мусоров», как кусок дерьма валяешься передо мной на полу с разбитой рожей, да и барышни твои аппетитные тоже здесь, и целиком в моей власти. Представляешь себе, захочу – прикажу отъебать обеих во все щели, а можем и по-другому развлечься – личико порезать, глазки выколоть или выбросить из окна – на выбор. – На восковом лице усатого снова проступила фальшивая улыбка. – А захочу – просто застрелю из этого вот ментовского пистолета, чтобы не мучались и на мучения своего дорогого папусика не смотрели. А сам уйду. И никто ничего не докажет, что не ты стрелял. «Вышка» тебе будет, мусор.

Сергею потребовалась вся его сила воли, чтобы не завыть в голос. Он лишь до крови прикусил плотно сжатые губы и на мгновение прикрыл веки. Когда же снова посмотрел на сидящего напротив подонка, лицо его, словно высеченное из гранитной глыбы, было спокойно. Только отчетливей проступил сквозь кожу рисунок напрягшихся челюстных мускулов, да извилистой пульсирующей ниткой неестественно вздулась вена над правым глазом.

– Что тебе от меня надо, ублюдок?!

– Мне нужен мой героин, – после небольшой паузы сообщил усатый. – Весь, до грамма! Ты, конечно, должен знать, где он сейчас находится и как его получить обратно. Иначе… Иначе мне будет очень жаль. Так, кажется, говорят в американских фильмах?

– Если ты рассчитываешь на мою помощь в этом деле, тогда говорить вообще не о чем. – Северов тяжелым взглядом смерил человека в очках. – Ты слишком плохо знаешь нашу систему: вернуть назад почти сорок килограммов самой дорогой в мире «дури» сейчас не сможет никто. Даже если тебе удастся мобилизовать для этого всю питерскую братву и обвешать их самым современным оружием с ног до головы. Через пять часов после перевозки в Большой дом весь порошок согласно приказу из Москвы передали парням из ФСБ, погрузили в бронированный автомобиль и увезли. Куда – неизвестно ни мне, ни кому другому. Пойми, – Сергей сглотнул подступивший к горлу комок и покачал головой, – ты не в ту квартиру забрался и спрашиваешь не с того человека. Я – майор СОБРа, а не начальник ФСБ. Я могу свернуть тебе и твоим бойцам головы, но вернуть героин не в моей власти. Я все тебе сказал. А теперь освободи мою жену и дочь. Если хочешь, можешь убить меня, но их не трогай, это тебе ничего не даст.

– Почем ты знаешь, тварь ментовская, что мне надо делать, кого и за что трогать? Эй, пацаны, хватит терять время, пора заняться девчонками.

– Стой, гад! Не делай этого! Иначе, иначе… клянусь, я достану тебя даже на том свете и разорву голыми руками!.. – Последние слова Сергей произнес очень тихо, почти шепотом, но у него не было никаких сомнений в том, что его услышали.

– Не слишком ли грозное заявление для прикованного к батарее мента, а, майор? – Судя по голосу и в нервном тике подергивающейся щеке, человек в темных очках был заметно огорчен ответом Сергея. – Почему-то мне кажется, что ты не врешь, хотя мне и нелегко смириться с потерей четырех миллионов зеленых. – Помолчав, незнакомец бросил на ковер окурок сигареты, с излишней тщательностью раздавил его носком до блеска начищенного ботинка. – В таком случае я хочу отблагодарить тебя за радость, которую ты мне доставил… Причем по полной программе, чтобы не было сомнений, даст мне это что-нибудь или нет!..

Усатый резко повернулся, внимательно посмотрел на испуганно прижавшуюся к матери, вздрагивающую всем телом Катю и, ткнув в нее указательным пальцем, процедил:

– По-моему, наша маленькая рыжая сучка все еще целка, вам не кажется, братва? Давайте продемонстрируем ее честному папе этот замечательный акт перевоплощения!.. Готов спорить, что подобное чудо мало кому из родителей удавалось увидеть собственными глазами… Начинайте!

Услышав эти страшные слова, девочка, лишенная возможности говорить из-за приклеенного к губам скотча, судорожно вцепилась в мать и тихо заплакала. Та крепко прижала дочь к себе, полными ужаса глазами глядя на мужа. В этих глазах стояла глубокая вселенская боль.

– Стойте, сволочи! – прохрипел Сергей, снова рванув стальные браслеты наручников, приковавшие его к трубе у подоконника. – Остановитесь! Не прикасайтесь к ней, гады!!! Нет!!!

Но отморозки не обращали на крики Сергея ни малейшего внимания. Избивая пудовыми кулаками Татьяну, они изо всех сил пытались оторвать от нее бьющуюся в истерике дочь. Но женщина, несмотря на все старания братков, продолжала крепко прижимать к себе девочку намертво сцепленными руками.

– Терпеть не могу упрямых! – С досадой сплюнув на пол, негодяй в темных очках размахнулся и изо всей силы ударил Татьяну кулаком по лицу. От сильного удара она потеряла сознание, ее руки ослабли и разжались. Этого было достаточно, чтобы усатый, вырвав Катерину, оттащил ее в сторону и швырнул на пол.

Раззадоренные борьбой бугаи на какое-то мгновение замерли, оценивающим взглядом окидывая лежащую на полу бледную неподвижную девочку. Сплюнув, краснорожий медленно перевел взгляд на Татьяну:

– Придется поупражняться с мамашей…

Сергей уже не кричал и ни о чем не просил. Он хрипел, с упорством бульдозера снова и снова пытаясь порвать приковывающую его к трубе стальную цепь, не обращая внимания на браслет, до самой кости врезавшийся в запястье.

Невидящим взглядом, не моргая, он смотрел, как похотливо ржущие скоты разрывают на его жене легкий ситцевый халатик, стаскивают белые кружевные трусики, заваливают ее на диван, как ублюдок с заячьей губой железной хваткой сжимает ей руки, не давая возможности сопротивляться, а второй, краснорожий, расстегнув ремень на джинсах, стаскивает их вниз и обнажает огромный набрякший член. Раздвинув бледные ноги яростно сопротивляющейся Татьяны, он торопливыми рывками вошел в неподатливое тело, сопровождая свое мерзкое действо гортанными звуками намертво вцепившегося в добычу хищника…

– Смотри, поганый мент, смотри! – шипел краснорожий, прерывисто дыша и держа извивающуюся Татьяну за руки и коленями прижав к дивану ее вздрагивающие плечи. – Ей ведь нравится, ведь правда, сучка?! Ну давай, сильнее подмахивай, тварь, еще, еще!

Усатый, восковая физиономия которого была совершенно спокойна, крепко держал двумя руками вырывающуюся Катерину, глядя то на пыхтящих над Татьяной подельников, то на Сергея, тупо не оставляющего попыток порвать цепь наручников.

Нахлынувший на краснорожего выродка оргазм заставил его протяжным воплем огласить комнату. Он резко вытащил член, и сперма выплеснулась прямо на избитое лицо Татьяны, что привело его подельника в неописуемый восторг.

– Вот что значит офицерская жена! – заржал бандит с заячьей губой. – Трахается, как последняя блядь!.. Да и сиськи у нее, что надо! Теперь моя очередь!

Усатый же был по-прежнему мрачен. Некоторое время он молча наблюдал за «быками», потом тихо процедил:

– Все, хватит! Пора завязывать! Чего там с девчонкой?..

Бандит мгновенно отпрянул от Татьяны, пряча в джинсы поникший член. Второй отморозок, подойдя к усатому, схватил Катерину, потерявшую сознание, за волосы.

Человек в темных очках взял лежащий на столе табельный пистолет Стечкина, накрутил на него глушитель, вскинул руку и прицелился в женщину, лежащую на диване почти без чувств. Сухой щелчок выстрела потонул в вырвавшемся у Сергея крике отчаяния:

– Не-е-е-ет!!!

Во лбу Татьяны, точно между бровей, появилась маленькая дырочка. Татьяна дернулась, откинулась к спинке дивана и, закатив глаза, застыла. Из ранки на подушку сбежала вниз тонкая струйка крови. Краснорожий амбал подхватил безжизненное тело женщины и, как мешок, сбросил на пол.

Неожиданно придя в себя, истошно закричала Катя. Сделав резкое движение, она вдруг вырвалась из рук второго громилы, сорвала скотч и, пронзительно закричав, кинулась к безжизненному телу матери.

– Изверги, нелюди! – выл в голос Северов, пытаясь в очередной раз достать усатого.

– Заткнись, – резко крикнул тот и, сделав шаг вперед, вдруг неожиданно ударил Сергея ногой по лицу, тут же ретировавшись на безопасное расстояние и впервые за последние несколько минут довольно ухмыльнувшись. – Ну что, майор, доставил я тебе удовольствие, как считаешь? Молчишь? Что ж, тогда продолжим.

Внезапно ухмылка сползла с его воскового лица. Достав изо рта окурок, усатый швырнул его в откинувшегося на стену Сергея, чья правая рука машинально продолжала дергать врезавшиеся в кожу наручники.

– Четыре миллиона баксов – слишком крупная сумма, чтобы спустить ее на тормозах! Из-за твоих поганых псов я потерял не только треть всех своих денег, но и доверие серьезных компаньонов, которые теперь вряд ли рискнут иметь со мной дело. А это дорогого стоит… Так что не закатывай зенки, гондон, сейчас начнется самое интересное!

Негодяй в темных очках кивнул одному из своих бритоголовых подмастерьев, и тот протянул ему резиновую дубинку, которой ранее был оглушен Сергей. Взяв ее в руку, усатый нарочито медленно приблизился к дивану, на котором полулежала, инстинктивно пытаясь прижаться к мертвой матери, Катерина, и наотмашь ударил девочку по голове. Потом схватил ослабевшее легкое тело, рывком поставил в вертикальное положение, развернул спиной к себе и, схватив дубинку за концы, пережал ею хрупкое горло девочки. – Считай до пяти, мент! Давай, сука, что же ты молчишь?! Раз!.. Два!.. – С дьявольским огнем в вылезающих из орбит глазах усатый начал душить Катерину, все сильнее и сильнее пережимая дубинкой ее шею. – Три!.. Ну, давай, сучий потрох, умоляй меня пощадить ее! – рычал он, брызгая во все стороны слюной. – Скажи, что будешь лизать мне задницу, что сдашь мне всех своих псов на растерзание! Ну, чего молчишь!

– Я… я убью тебя… падаль!.. – шептал Сергей, с трудом шевеля разбитыми после удара ногой окровавленными губами. – Ты… подохнешь…

– Ну бля, дает, мусор непробиваемый! – недоуменно пробормотал краснорожий. – Деревянный он, что ли?

– У него, кажись, крыша поехала, – заключил второй. – Ни хера не варит!

– Четыре!.. – не спуская глаз с Сергея, продолжал свой смертельный отсчет усатый. – Пять!!! – И тут послышался хруст сломанных шейных позвонков, дубинка покатилась по ковру, и труп Катерины глухо упал ему под ноги, распластавшись в неестественной позе. Опустив взгляд, выродок в темных очках наступил на узкое запястье девочки и, приложив усилие, несколько раз повертел на нем каблуком дорогого ботинка, ломая кости.

– Но и это еще не все, майор, – снова сменив выражение ярости на маску холодного безразличия, процедил он. – Остался ты! Но в отличие от этих самок, – с пренебрежением произнес усатый, – которые отбросили лапки быстрее, чем следовало, тебе рассчитывать на такую легкую смерть нечего и надеяться. К тому же мне в голову пришла одна очень даже интересная штука.

Он вышел из комнаты в коридор, а когда появился снова, то снял с серванта керамический подсвечник с тремя свечками, поставил его на середину стола, и, чиркнув колесиком зажигалки, по очереди зажег каждую из свечей. Потом посмотрел на Сергея и злорадно улыбнулся:

– Как ты думаешь, куда я только что ходил, ментяра? Не знаешь?! Открыл все четыре конфорки в газовой плите. Очень скоро, через каких-нибудь десять-пятнадцать минут, здесь жахнет так, что повылетают не только стекла, но и стены. Я видел по телеку, как после подобной шутки в Кингисеппе в развалины превратился аж целый пятиэтажный дом… Однако мы загостились! Всего хорошего, майор! Надеюсь, мы теперь свидимся только на том свете, да к тому же не так скоро, как бы тебе этого хотелось!

Он обернулся к стоящим позади бугаям:

– Все, сваливаем! Только свяжите руки этому говнюку, чтоб не сорвался.

Глава 4

Дождавшись, когда амбал и коротышка скрутят за спиной руки Сергея, усатый еще раз оглядел квартиру и вслед за «быками» быстрым шагом вышел из комнаты.

Хлопнула входная металлическая дверь. В гулком пустынном подъезде послышались торопливые шаги. Минуту спустя внизу, под окнами, зарычал и вскоре затих, удаляясь, двигатель автомобиля. В квартире уже пахло газом. На столе, как на время отложенный, но неизбежный смертный приговор, ярким мерцающим пламенем горели три восковые свечи. Лишь одна мысль лихорадочно крутилась в голове у Сергея: выжить. Выжить, чтобы отомстить. Он должен, обязан остаться в живых…

Приподнявшись, насколько позволяли наручники, Северов сделал несколько отчаянных попыток задуть несущие ему гибель свечи, но расстояние до подсвечника было слишком велико – языки пламени, лишь слегка дрогнув, продолжали гореть, отсчитывая секунды до неизбежного взрыва. Дотянуться до ручки, открывающей окно, тоже не удалось. Тогда Сергей стал изо всех сил пытаться ударить ногой в край оконного стекла, до которого смог дотянуться, но окно, год назад обклеенное американской теплоизоляционной и бронирующей пленкой, могло выдержать даже удары молотком, лишь потрескавшись да став похожим на паутину… Время уходило. Сергей беспомощно опустился на пол, не видя никакого выхода из ситуации.

И в этот самый момент он вдруг отчетливо услышал чье-то тихое жалобное поскуливание, донесшееся из коридора. Затем из-за дверного проема показалась испуганная щенячья мордочка. Заметив сидящего на полу человека, щенок радостно завилял хвостом, подбежал к Сергею и принялся лизать его лицо.

Глядя на копошащийся рядом теплый маленький живой комочек и на распростертые на полу трупы жены и дочери, командир специального отряда быстрого реагирования питерской милиции Сергей Северов впервые за многие годы ощутил, что на его глазах показались бессильные слезы…

Щенок, недоуменно озираясь по сторонам, то и дело пряча свою маленькую мордочку в складки одежды Сергея, не переставая чихал и тихо поскуливал. Запах газа стал уже невыносимым, сильно клонило в сон. Остатками не одурманенного газом сознания Сергей понимал, что до неизбежного взрыва, который убьет и его, и прижавшегося к нему беззащитного зверька, в щепки разнесет все квартиру, остались считаные минуты. А может быть, секунды…

Последние попытки разбить бронированное стекло не принесли никакого результата. После очередного удара сильная боль пронзила ногу, она стала непослушной и беспомощной.

Сергей понял, что изменить уже ничего нельзя. Крепко прижимая к себе вздрагивающего всем телом щенка, словно пытаясь защитить его от гибели, он неподвижно смотрел прямо перед собой, на лежащие рядом окровавленные тела жены и дочери.

В душе командира СОБРа не было страха перед смертью. В ней поселилась лишь выворачивающая наизнанку боль и не желающая остывать даже перед лицом неизбежной гибели всепоглощающая, подчинившая себе весь разум, жажда мести. За все тридцать восемь лет своей жизни Сергей еще ничего так отчаянно не желал, как продлить свою жизнь до тех пор, пока выродок, торгующий «белой смертью», скрывающий свое настоящее лицо под черными очками и приклеенными фальшивыми усами, и его мерзкие напарники не будут уничтожены!

– Господи, – беззвучно шептал Северов, – не дай мне умереть раньше, чем уйдут из жизни эти подонки. Помоги мне выжить, чтобы отомстить. И я клянусь, что нарушу твою заповедь «Не убий». Если ты существуешь, помоги мне! Позволь мне отомстить!..

Все вокруг становилось туманным, теряя очертания, смысл и суть.

Вдруг, сквозь тяжелый сон, Сергей внезапно ощутил что-то очень важное, способное в секунду все изменить. Собрав в кулак остаток воли и разума, безжалостно таявшие под воздействием газа, он открыл глаза и напряг слух. Неужели показалось?!

Как сквозь ватное одеяло майор услышал знакомые звуки «Happy Birthday…» и с трудом догадался, что это трель дверного звонка… Он попробовал крикнуть, но пересохшие голосовые связки смогли издать только слабый хрип. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем заскрежетал ключ в металлической двери и пискнули, проворачиваясь, дверные петли. Затем послышался судорожный, сдавленный кашель и через секунду – топот ног…

В комнату, освещенную тремя оплывающими свечами, вбежал молодой парень в новенькой милицейской форме. Застыв на месте, он с ужасом взирал широко открытыми глазами на мертвые тела. Потом он увидел прикованного наручниками к батарее отца и шевелящегося рядом щенка. С белым как мел лицом Иван метнулся к окну и настежь распахнул балконную дверь, потом бросился на кухню, перекрыл с шипением вырывающийся из плиты смертоносный газ и распахнул кухонное окно. В квартиру ворвался свежий морозный воздух. Вернувшись в гостиную, Иван замер, стеклянным взглядом уставясь на истерзанные трупы матери и сестренки. Тяжело упав на колени перед еще недавно теплыми телами и обхватив голову руками, он стал медленно раскачиваться, сжав губы в прямую, бескровную линию.

Мгновение спустя девятиэтажный дом огласил страшный крик, в котором сразу же потонули все остальные звуки. Встревоженные люди выходили на лестничную клетку, пытаясь понять, откуда донесся этот жуткий протяжный вопль то ли ужаса, то ли отчаяния, то ли того и другого вместе. Тем немногим, кто рискнул зайти в расположенную на седьмом этаже квартиру майора Северова, предстало зрелище, от которого кровь стыла в жилах, ноги подкашивались, а к горлу подкатывали тошнота и слезы.

Глава 5

– Значит, раньше ты никогда их не видел? – Прикурив от настольной серебряной зажигалки, начальник питерского РУОПа полковник Кирилленко колючим, словно игла, взглядом буравил молча сидящего перед ним Северова.

Майор в который уже раз отрицательно покачал головой. Он снова посмотрел на стоящего возле окна спиной к ним человека в штатском, который, несомненно, внимательно следил за разговором, но не спешил принимать в нем участия. Кирилленко нахмурил брови, стряхнул пепел и побарабанил толстыми пальцами по крышке своего широченного стола.

– И они не называли друг друга по именам или кличкам? – задал следующий вопрос Кирилленко. Ты точно уверен, что у этого усатого, в черных очках, ботва на лице не настоящая? – Получив заранее ожидаемый кивок, полковник встал со стула, прошелся по кабинету и, неожиданно остановившись, резко обернулся в сторону командира СОБРа и бросил: – А ты не думаешь, что это был исчезнувший командир части, подполковник Шаталин?

– Нет! – глухим голосом произнес Сергей. – У меня хорошая память на лица, даже на те, которые приходилось видеть только однажды. Убийца не Шаталин. Тому не меньше пятидесяти, а этот… – Щека майора дернулась в нервном тике. – …лет на десять моложе. Я бы узнал его даже без фальшивых усов и черных очков. Но я просмотрел весь архив и ничего…

– Значит, ты утверждаешь, что в твоей квартире был именно тот самый тип, которого вы упустили в Усть-Луге? Хозяин конфискованной партии героина на четыре миллиона долларов? – Кирилленко презрительно фыркнул. – Вот к чему могут привести тактические ошибки в работе отряда, майор!.. Непростительные ошибки!

Полковник хотел сказать еще что-то, но, поймав на себе тяжелый взгляд Северова и осознав, что доведенный до отчаяния спецназовец сейчас может броситься на него и вцепиться в глотку, предпочел заткнуться, оборвав в самом начале уже созревшую в голове эффектную речь.

Полковник вернулся назад в кресло, раздавил в пепельнице окурок и сложил руки на груди.

– А остальные? Те, что изнасиловали твою… жену? – добавил он, не обращая внимания на проступившие на скулах Северова мускулы. – Их тоже нет в архиве?

– Нет. Хотя без всякого сомнения, не новички в своем деле. Один высокий, краснорожий, судя по перебитому носу, бывший боксер, а второй – низкорослый с заячьей губой, слегка заикается. Думаю, через осведомителей их можно вычислить…

– На сей раз придется обойтись без ваших стукачей, майор, – подал голос человек в штатском. Отойдя от окна, он пересек просторный кабинет начальника РУОПа и опустился в кресло напротив Сергея. – Учитывая сложившиеся обстоятельства, я имею в виду потрясающее своей жестокостью убийство ваших близких, а также то, что есть все основания считать организатора расправы одним из крупнейших дилеров, работающих в северо-западном регионе международного наркосиндиката, дело передается на расследование в Федеральную службу безопасности. И возглавлять расследование руководство поручило лично мне. – Незнакомец достал из нагрудного кармана серого пиджака красную книжечку с золотым двуглавым орлом на лицевой стороне и положил ее перед Северовым. – Подполковник Борисов, Петр Васильевич.

Сергей, бросив на удостоверение мимолетный взгляд, остался неподвижен. Чуть помедлив, Борисов понимающе кивнул и убрал документ обратно в карман.

– Что меня сейчас больше всего интересует, так это обстоятельства, из-за которых секретная информация, хранящаяся только в милицейском компьютере и доступная лишь нескольким проверенным сотрудникам, смогла просочиться на сторону. Скажите, Виктор Викторович, откуда бандиты смогли узнать фамилию, имя и домашний адрес командира специального отряда быстрого реагирования?

– Мы тоже над этим думали, товарищ подполковник, и вот что удалось выяснить… – Кирилленко напустил на себя важный вид и, снова достав из лежащей на столе пачки сигарету, небрежно размял ее большим и указательным пальцами. – Спустя несколько дней после операции в Усть-Луге за служебное несоответствие был уволен один из офицеров инспекции по кадрам. По роду служебных обязанностей он имел доступ к личным делам всех бойцов СОБРа, в том числе и майора Северова…

Щелкнув зажигалкой, Кирилленко не спеша прикурил, дважды глубоко затянувшись густым сизоватым дымом.

– Фамилия офицера – Жур, звание – капитан. Причиной увольнения из рядов милиции послужил моральный облик Жура. Короче, в последнее время он стал слишком много пить! – уточнил, поморщившись, Кирилленко. – Несколько раз опоздал на дежурство, неоднократно задерживался за появление в пьяном виде… Имелась даже оперативная информация о его связях с организованной преступностью, в частности – с группировкой «тамбовцев». Якобы несколько раз его видели вместе с Сивым-Захарчуком в ресторане гостиницы «Санкт-Петербург». В общем, было принято решение об увольнении капитана из милиции. А через три дня после этого Жура нашли мертвым, неподалеку от собственного дома. Официальное заключение экспертов – смерть наступила в результате отравления фальсифицированной водкой. В крови обнаружили высокое содержание метанола. Так что, Петр Васильевич, у нас есть все основания предполагать, что именно Жур сообщил преступникам секретные данные о бойцах СОБРа, в частности о майоре Северове. А потом его могли напоить суррогатным спиртом и спокойно отпустить умирать. Чисто сработано. Никаких прямых улик.

– А что известно относительно других сотрудников, имеющих доступ к личным делам спецназовцев? – допытывался Борисов. – Проверили?

– Разумеется, – кивнул, довольно хмыкнув, полковник. – Нет ни малейших оснований полагать, что кто-либо из них мог иметь связи с представителями мафиозных группировок.

– Ну что ж, с определенной натяжкой, но вашу версию относительно Жура можно принять к разработке! – несколько секунд помолчав, кивнул фээсбэшник. – Мы еще раз отработаем ее по своим каналам. Что же касается майора Северова… – Взгляд подполковника Борисова стал чуть задумчивым. – То я бы посоветовал вам, Виктор Викторович, учитывая происшедшую с его семьей трагедию и пережитую им моральную травму, временно отстранить командира спецотряда от выполнения служебных обязанностей, тем самым дав ему возможность прийти в себя после пережитого…

– Я уже думал об этом, – согласился Кирилленко, выпуская через нос две струи сигаретного дыма. – Поэтому, не откладывая дела в долгий ящик, я сообщаю майору Северову о его отстранении от работы на два месяца. Командование отрядом до особого уведомления передается капитану Безукладникову. Есть вопросы, майор?

– Мне не нужен никакой отдых. Я чувствую себя вполне нормально! – бесцветным металлическим голосом сказал Сергей, блестящими глазами глядя то на окутанного клубами дыма Кирилленко, то на взявшего на себя расследование убийства его жены и дочери Борисова. – Мои личные проблемы никого не касаются!.. Я в полном порядке и готов командовать отрядом в любое время суток! – Для наглядности майор пошевелил пальцами все еще забинтованной руки.

– Боюсь, это не совсем так, майор, – сурово перебил фээсбэшник. – Не сомневаюсь, что в вашем нынешнем состоянии вы более чем готовы к проведению опасных операций по задержанию и обезвреживанию вооруженных преступников. Но я так же не сомневаюсь и в том, что отныне в каждом бритоголовом бандите вы будете видеть насильника и убийцу, что может вылиться в необоснованное применение оружия и кровавую расправу.