Комиссару повезло. Он успел выбраться из начавшейся суматохи до того, как батальон правительственных войск надежно оцепил место гибели Америго Висбана. Ночь Фухе провел в очень мерзком, грязном и дорогом отеле. Выспавшись, комиссар собрался в аэропорт, решив выбраться из негостеприимной страны как можно быстрее. Он вышел на улицу и не спеша, чтобы не привлекать внимания, двинулся в нужном направлении.
      — Это он! — услышал он внезапно за спиной женский голос.
      — Неужели?! — радостно и в то же время удивленно переспросил мужской голос.
      — Ну конечно! Это комиссар Фухе — убийца Америго Висбана!
      Фухе передернуло, и он ускорил шаг. Дойдя до газетного киоска, он взглянул на свежие выпуски местной прессы и похолодел: на первых полосах демократично уживались фотографии обгороевшего трупа Америго Висбана и его собственный портрет, но почему-то в сомбреро. Продавец улыбнулся и протянул комиссару газету:
      — Прошу вас, сеньор, почитайте о себе. Прекрасная статья.
      Очумев, комиссар купил газету, хотя и не мог читать по-испански. Дальнейший путь его по городу уже напоминал шествие на Голгофу. Со всех сторон слышалось:
      — Вот он!
      — Убил самого Висбана!
      — Он агент Фиделя!
      — Да нет, его подкупил наш Президент!
      — Почему его до сих пор не арестовали?
      Несколько раз Фухе поздравили, а какие-то экзальтированные девицы попросили у комиссара автограф. Он смело вывел на газете с собственным портретом три креста.
      — О, как мило! — сказала одна из девиц. — Но почему три, сеньор комиссар?
      — Фамилия, имя, ученая степень, — пояснил Фухе.
      — У вас есть ученая степень?
      — Я доктор права.
      — О! Какого права? — поинтересовалась вторая девица.
      — Кулачного! — отрезал Фухе и поспешил прочь. Наконец комиссар не выдержал и остановил такси.
      — Вам куда, сеньор комиссар? — спросил водитель. — Сразу в тюрьму?
      — В аэропорт, дурак! — прорычал Фухе, жалея в очередной раз об утере своего любимого пресс-папье.
      — Увы, сеньор Фухе, из-за убийства Америго Висбана все рейсы отменены. Страна на осадном положении.
      — Поехали к границе! — заревел Фухе.
      — Все границы перекрыты, — вздохнул таксист.
      — Тогда гони прямо! — осатанело прошипел Фухе.
      Такси рвануло с места. Через несколько секунд комиссар обнаружил, что за такси мчится не менее дюжины полицейских машин.
      — Гони! — крикнул Фухе и стал напряженно глядеть по сторонам в поисках выхода. Тут его глазам предстал красивый особняк, рядом с которым на лужайке стоял прекрасный спортивный самолет.
      — Стой! — приказал Фухе, сунул таксисту сотенную и, не забыв получить сдачу, побежал к самолету.
      — Вылезай! — распорядился он, увидев в кабине какого-то старичка.
      — Как вы смеете! — запротестовал тот. — Я Президент Парагвая!
      — Так это ты, каналья, оболгал меня! — взревел комиссар и потащил главу государства за шкирку из кабины.
      — Караул! — вопил тот, но Фухе не слушал.
      — Ах ты свинья! — гремел его голос. — Сам убиваешь, а на меня валишь! Скотина!
      — Сеньор Фухе! — кричали полицейские, высыпавшие из машин. — Сеньор Фухе! Отпустите Президента! Мы вас не тронем!
      — А подите вы!.. — огрызнулся великий детектив.
      Но полиция уже обступила плотным коьцом машину, мешая взлететь.
      — Хватайте его! — кричал Президент, стоя на четвереньках. — Огонь!
      Фухе понял, что его может спасти только чудо.

      Полицейские дали залп, но успешно промахнулись.
      — Стреляйте! — вопил Президент, все еще не в силах подняться на ноги. — Идиоты! Всех жалованья лишу!
      Фухе завел мотор, но полицейские уже лезли в кабину, облепили винт, мертвой хваткой вцепились в колеса. Делать было нечего, и комиссар решил рискнуть. Он высунулся из кабины, набрал побольше воздуха и гаркнул:
      — Эй вы! Пресс-папье захотели?! А ну кыш! — и комиссар грозно полез в карман. Угроза подействовала — полицейские отхлынули в стороны, и самолет стал неторопливо выруливать на взлет. Пули свистели рядом с кабиной, но Фухе везло. Наконец машина оторвалась от земли.
      — Ну чего? — крикнул Фухе, совершая круг почета над лужайкой президентского дворца. — Выкусили?
      В ответ до комисара долетели грязные парагвайские ругательства и несколько пуль, продырявивших борта самолета в самых разнообразных местах.
      — Пора сматываться, — решил Фухе, но тут увидел заходящий со стороны солнца истребитель. Истребитель был достаточно дряхлым, но еще исправно шевелил винтами и был совсем не прочь разнести Фухе вместе с его крылатым другом в клочья. Первая очередь из пулемета разбила колпак кабины, вторая подожгла хвостовое оперение. Комиссар решил не ждать третьей и бросился наутек. Но истребитель резко обогнал машину Фухе и стал заходить ей в лоб, желая кончить дело одним ударом.
      — Эх, где ты, мое пресс-папье! — вздохнул комиссар. Выбирать не приходилось, и Фухе сорвал с ноги ботинок. Бросок был точен — истребитель не дотянул доли метра до самолета комиссара, задымил и бодро пошел в штопор. Оглянувшись, Фухе успел заметить, что последним пристанищем его противника стала поляна, на которой только что толпилась свора полицейских вместе с плюгавым президентишкой. Полюбовавшись столбом пламени, Фухе повел машину куда глаза глядят. Пора было подумать и о дальнейшем. Как следует осмотревшись, Фухе без особого оптимизма констатировал, что хвостовое оперение уже почти догорело, и огонь начинает лизать заднюю часть машины. Огнетушителя не оказалось, и комиссар, желая несколько продлить век своей воздушной клячи, стал выделывать разнообразные кренделя в воздухе. Пламя отступило к элеронам, а затем и вовсе сгинуло.
      Пока комиссар возился с огнем, самолет успел покинуть культурную часть Парагвая и оказался над зеленой пеленой сельвы. Компаса у Фухе не было, и он бодро повел машину над встретившейся ему рекой. Но не прошло и часа, как мотор закашлял и начал упорно отказываться работать дальше. Спорить с проклятой железякой было бесполезно, и комиссар принялся искать место для посадки. Реку с весьма вероятными кайманами он отверг сразу, врезаться в кроны деревьев тоже не имел особой охоты. Поэтому Фухе обрадовался, заметив внизу небольшое скопище индейских хижин. К сожалению, сажать машину комиссар был не способен вовсе. Пришлось немного поволноваться, прежде чем удалось мягко воткнуть самолет в прибрежный песок.
      Комиссар выбрался из кабины и увидел, что на берегу его поджидает пожилой индеец. Он покуривал трубку и равнодушно смотрел на стальную птицу. Фухе мало общался с индейцами, но слыхал, что они слабо знакомы с цивилизацией и не брезгуют людоедством. Поэтому комиссар настороженно глядел на индейца, пытаясь составить какую-нибудь приветственную фразу. Наконец, он брякнул нечто, почерпнутое из виденных им кинофильмов:
      — Бледнолицый брат приветствует краснокожего хозяина сельвы!
      — Здравствуйте, комиссар, — ответил индеец. — Мы рады видеть у себя победителя проклятых душителей трудового народа — Америго Висбана и нашего Президента. Проходите в дом, там вас ждет член руководства Антидиктаторского фронта Парагвая камарад Аурико Рисос.
      Фухе вздохнул и поплелся вслед за индейцем.

      Аурико Рисос оказался симпатичным индейцем средних лет, говорившим на прекрасном французском с парижским акцентом. Фухе угостили кофе, и гостеприимный хозяин начал:
      — Мы рады приветствовать вас, комиссар Фухе. Вольно или невольно вы оказали нам огромную услугу, уничтожив двух главных агентов империализма в Парагвае. Теперь нам станет легче работать — вся полиция ищет только вас, и у нашего Фронта появилась свобода действий. К сожалению, ваши поиски, насколько мне известно, были не столь удачны.
      — Увы, — вздохнул Фухе.
      — Наше руководство всегда любило футбол. Я сам в молодые годы играл центральным нападающим в сборной страны. Поэтому и нас волнует судьба Богини. К сожалению, мы также не знаем имени того, кому она была передана людьми Висбана, но зато мы можем преподнести вам небольшой подарок.
      Аурико Рисос вынул из небольшого сакквояжа нечто темно-желтое. Фухе всмотрелся и обомлел.
      — Да, вы не ошиблись, — улыбнулся Рисос. — Это пьедестал от Богини. Его отпилил один из людей Чертиведо, пользуясь тем, что Висбан никогда не видел Богиню и не мог сразу понять, что к чему. Прошу вас, комиссар, возьмите этот небольшой сувенир из Парагвая…
      Не прошло и трех дней, как Фухе, загорелый, окрепший и полный оптимизма спускался по трапу «Каравеллы» в родном аэропорту. Прямо у трапа его встретил верный Габриэль Алекс, поспешивший врулить комиссару вместо букета цветов большую кружку пива.
      — Ну, как дела? — поинтересовался Фухе, опустошив кружку.
      — Нормально, комиссар. Мы все тут за вас переволновались. Когда вас стали ловить, я предложил на всякий случай арестовать парагвайского посла, чтобы, если понадобится, обменять на вас.
      — Спасибо, — растрогался Фухе. — Пошли-ка, еще пивка трахнем.
      Трахнув пивка, комиссар окончательно пришел в доброе расположение духа и поведал Алексу историю своих злоключений.
      — Да уж, — промолвил Алекс, выслушав комиссара, — а у нас, между прочим, тоже дела делаются. Де Бил ушел в отпуск, и всем теперь вертит его новый зам.
      При упоминании о Конге Фухе почувствовал нечто вроде зубной боли.
      — Всех задергал, — продолжал Алекс, — кричит, что покажет нам тяжелую атлетику — это он свою гантелю имеет в виду. Маленького Вэррэна помните?
      — Ну? — спросил Фухе, чуя недоброе.
      — Умер. А еще семеро лежат в госпитале, причем трое из них безнадежны. А Конг еще острит, что покажет нам разницу между его гантелей и вашим пресс-папье.
      — Погибло мое пресс-папье, — вздохнул Фухе. — Смертью храбрых погибло…
      — Ничего, по дороге зайдем в канцтовары. Да, и поедем-ка к Конгу, а то он велел вам прибыть тут же. Сказал, что время засечет, и гантелю на стол положил.
      — Да? — испуганно вжал голову в плечи Фухе. — Тогда поехали.
      На робкий стук комиссара из глубины кабинета прозвучало грозное: «Вползай!». И комиссар вполз. Конг громоздился за столом, подобный Эвересту. Гантеля плясала в его ручище.
      — А, вот кого я ждал-то! — проревел он. — Вот кому я кровя пущу! Ах ты бычок в томате! Ты зачем в Парагвай ехал?
      — Да я… — начал было Фухе.
      — Кому я велел не губить без толку обывателей?! А ты? Тебе мало восьмидесяти трупов, танка, трех бронемашин, двух самолетов, так ты еще и Президента угробил! Да я тебя!
      Фухе наконец надоело.
      — Хватит! — гаркнул он. — Заткни пасть! — И комиссар, не торопясь, выложил на стол пьедестал от Богини. — А теперь, — продолжал он, удобно усаживаясь в кресло Конга, — говори, кто живет на бульваре Францисканцев, три?
      Конг очумело взглянул на пьедестал, затем на комиссара и пробормотал:
      — Дом три, дом три… Постой, да это же особняк министра внутренних дел!
      Теперь настала пора обомлеть Фухе.

      Комиссар разом потерял весь свой пыл и начал осознавать, что он накричал на грозного Конга, залез в его кресло и вдобавок обратился к нему на «ты». Стремясь избежать возможных последствий, он бочком слез с кресла и начал отползать в сторону, косясь на гантелю. Но рука Конга ухватила Фухе за штаны и вернула в опасную близость от старшего комиссара и его смертельного оружия.
      — А ну-ка, треска, выкладывай по порядку, что все это значит! — велел Конг, усаживаясь на свое место и придвигая Фухе стул. Комиссар оценил внимание руководства и начал излагать случившееся. Во время его рассказа детективы успели выдуть полтора литра брэнди и выкурить до сотни единиц табачной продукции. Наконец Фухе закончил доклад.
      — Ясно, — сказал Конг, в очередной раз закуривая «Лоян». — А теперь, килька, слушай о моих успехах. Я начал с того, что узнал имена возможных покупателей Богини. Первым делом я столкнулся с футбольной Лигой…
      Фухе кивнул. Он тоже сразу подумал об этой секретной организации, куда входили самые высокопоставленные любители футбола.
      — Мне удалось узнать ее состав, — продолжал Конг. — Там более сотни всяких тузов, но я остановился на тех, кто имеет дело с Парагваем. Их девять.
      — А министр внутренних дел среди них есть? — вкрадчиво спросил Фухе.
      — А вот министра там и нет, — ухмыльнулся Конг. — Его вообще нет в Лиге: его не приняли за то, что он состоит в шахматной Ассоциации.
      Фухе опять понимающе кивнул. Между Лигой и Ассоциацией шла давняя борьба за влияние на правительство.
      — Зато, — вел далее Конг, — среди этой компании есть наш Президент.
      Фухе почувствовал себя неважно:
      — А-а… разве он был связан с Парагваем? — удивленно пролепетал он.
      — Дурень! — наставительно произнес Конг. — Газеты читать надо. Наш Президент много лет был послом в Парагвае.
      — А как он относился к Америго Висбану?
      — Более чем плохо. Наш Президент все время поддерживал его противников.
      — Ничего не понимаю! — честно признался Фухе. — Значит, Висбан едва ли мог послать Богиню Президенту? А наш министр?
      — А вот наш министр — другое дело, — пояснил старший комиссар. Они с Висбаном давние приятели. Через него Америго, очевидно, надеялся получить признание от правительства после переворота в Парагвае.
      — Тогда ясно, что Висбан имел в виду, когда говорил о взятке, заметил Фухе. — Очевидно, он послал Богиню нашему министру. А кто такая мадам Артюр?
      — Это племянница министра, — сообщил Конг, — молода, недурна собой, знакомая парагвайского посла. К слову, посол — тоже сторонник Висбана.
      — Н-да, — задумался Фухе. — Остаются непонятными еще две вещи: во-первых, как Висбан думал получить поддержку нашего правительства, даже с учетом помощи министра, если Президент его терпеть не может? И, во-вторых, почему Богинь две?
      — И в-третьих, — добавил Конг, — где сама Богиня? Но боюсь, нам придется все это бросить.
      — Как? — не понял Фухе.
      — Самым скорейшим образом. У меня нет охоты влезать в подобные сферы.
      Фухе задумался. Конг был абсолютно прав. Но тут комиссара осенило:
      — Постойте! — заявил он решительно. А мы и не будем влезать. Нам нет нужды трогать министра и Президента. Но мадам Артюр ведь не член правительства!
      — Ну-ну, — заметил Конг. — Я не думаю, что это вызовет у министра особый энтузиазм. Ну да ладно, займись ею. А я пощупаю наше «дно», авось что-то раскопаю.
      У входа в кабинет комиссара дожидался Алекс. Он протянул Фухе большой пакет. Тот развернул его и обрадованно взревел — в пакете было прекрасное чугунное пресс-папье.
      — Спасибо, Алекс! — прокричал комиссар громовым голосом. — Теперь мы им покажем! Вперед!

      Фухе сидел в своем кабинете и обдумывал план боевых действий. В его голове роились заманчивые проекты усиленного допроса третьей степени, которому он был непрочь подвергнуть Президента, всех членов правительства, мадам Артюр, а заодно и парламент с дипкорпусом. Но его размышления были прерванны телефонным звонком.
      — Эй, карась! — загремел в трубке голос Конга, никогда не ласкавший слух Фухе. — Чего делаешь?
      — Думаю, — с достоинством ответил комиссар.
      — Молодец! — одобрил Конг. — И получается?
      — Вполне! — гордо сообщил Фухе.
      — Потом додумаешь, — распорядился старший комиссар. — Бери пушку и отправляйся на бульвар Францисканцев. Только что звонил наш министр мадам Артюр умерла.
      — Как?! — ужаснулся Фухе, чувствуя, как рушатся все его замыслы.
      — Зверское убийство, — пояснил Конг. — Мчись и начинай расследование. Пять против одного, что это связано с делом Богини.
      — Сам знаю! — проворчал Фухе. Он не стал брать пистолет, решив испытать новое пресс-папье. Захватив с собой свое грозное оружие, он уже через четверть часа был в особняке министра.
      Бедная мадам Артюр лежала мертвая, как бревно. На ее красивом некогда лице запечатлелось выражение невыносимого страдания и ужаса. Рядом с трупом возился врач.
      — Ну, чего там? — поинтересовался Фухе у эскулапа.
      — Отравление, — ответил тот. — Несчастную поили в малых дозах плодово-ягодным вином. Похоже, ее пытали.
      — Так, — сказал Фухе, бегло осмотрев комнату. Затем он схватил за горло дворецкого.
      — Говори! — зарычал комиссар, потрясая над головой жертвы подарком Алекса. Дворецкий был человеком просвещенным, и, очевидно, прекрасно понимал, что его ждет в случае запирательства.
      — Вчера мадам была на обеде… — начал он.
      — Где? — спросил Фухе, приглаживая седые волосы старика своим оружием.
      — В-в-в… парагвайском посольстве, — промямлил дворецкий. — А утром ее нашли в саду. Она уже не дышала.
      — Сколько ты получил за молчание? — поинтересовался Фухе, промакивая пресс-папье нос дворецкого и делая того похожим на бульдога.
      — Д-десять тысяч, — признался старик.
      — От кого? — и пресс-папье стало вдавливаться в лоб.
      — От секретаря парагвайского посольства.
      — Это он похитил мадам?
      — Он. Они ждали ее в соседнем переулке, а мне велели отослать всех слуг. Но, господин комиссар, умоляю вас здоровьем вашей семьи, пусть это останется между нами.
      — Обещаю! — рявкнул комиссар, обновляя пресс-папье. Стряхнув кровь и отбросив ботинком труп, он вышел из особняка и плюхнулся в служебный «Ситроен».
      — Гони! — велел он шоферу. — В парагвайское посольство!
      Охрана посольства поначалу не была склонна способствовать проникновению бравого комиссара на суверенную парагвайскую территорию. Но несколько ударов пресс-папье быстро убедили охранников. Фухе шел по коридорам, грозно стуча ботинками. Служащие при виде его разбегались, словно тараканы. У дверей кабинета посла секретарь сделал жалкую попытку задержать комиссара, но это привело только еще к одной вакансии в штате посольства. При виде Фухе посол спрятался под кресло.
      — Я — персона грата! — запищал он, когда комиссар потащил его за штаны из спасительного убежища.
      — А ну, нюхай! — пресек его возражения комиссар, сунув под нос хозяину кабинета пресс-папье. — Чем пахнет?
      — Смертью! — простонал посол и заплакал.
      — А теперь говори! — приказал Фухе и поудобнее уселся в посольское кресло.

      — Все, все скажу! — запищал посол и сделал попытку поцеловать левый ботинок комиссара.
      — Зачем ты приказал убить мадам Артюр? — начал Фухе, с удовольствием затягиваясь «Синей птицей» и стряхивая пепел на лысину парагвайца.
      — Я не приказывал ее убивать, — испуганно ответил тот. — Я только приказал расспросить ее…
      — О чем? — поинтересовался комиссар, разглядывая между тем бумаги, лежавшие на столе посла.
      — О том, где Золотая Богиня. После смерти Висбана мне дали указание вернуть ее в Парагвай.
      — Ты передал Богиню мадам Артюр?
      — Нет, но я знал об этой операции от сеньора Америго, — прошептал посол, с ужасом поглядывая на грозного комиссара.
      — А это что? — вдруг рявкнул Фухе, подсовывая под нос своей жертве бланк телеграммы, только что найденный им на столе.
      — Т-телеграмма, — сообщил посол.
      — Сам вижу, идиот! — рассвирепел комиссар. — От кого?
      — От Висбана. Он прислал мне ее за час до гибели…
      — Читай, зараза! — распорядился Фухе. Посол дрожащими руками натянул на нос очки и прочел:
      «Передайте сеньору министру, что день Икс переносится ровно на сутки. Соответственно изменен срок операции «Данайский дар». Будьте внимательны. Висбан.»
      — Ты передал ее министру? — ласково спросил Фухе, наворачивая галстук посла себе на руку. Старикашка начал хекать и кашлять.
      — Нет, — прохрипел он. — Я не успел. После гибели сеньора Висбана я не решился…
      — Так, — произнес Фухе, несколько ослабляя хватку. — А что это за день Икс?
      — Сеньор! — жалобно заскулил посол. — Я клялся Богородицей Каталонской…
      — Это будет твоя последняя клятва, — пообещал Фухе, медленно поднимая пресс-папье.
      — Стойте, сеньор, — заспешил несчастный. — Я скажу! День Икс — это переворот в Парагвае.
      — Срок?
      — Не знаю. Клянусь Святым Крестом, не знаю! — истово произнес посол и даже сделал попытку перекреститься левой ногой.
      — А сколько тебе годиков? — спросил комиссар, ласково глядя на мерзкого лгуна.
      — Ш-шестьдесят восемь…
      — Чуток до юбилея не дотянул, — добродушно заметил Фухе. — Ну да ничего… Деток, небось, обеспечил, на похороны скопил… Скопил на похороны?! — неожиданно рявкнул комиссар, вздымая посла за шкирку.
      — Не-е-ет! — завопил тот.
      — Не скопил?! Ничего, семья найдет! — и пресс-папье со свистом стало приближаться к уху посла.
      — Я скажу! — взвизгнул тот. — День Икс был намечен на следующую пятницу.
      — А перенесли, стало быть, на субботу — удовлетворенно заметил комиссар. — А что это за «Данайский дар»?
      — Эту операцию должен был провести ваш министр для скорейшего признания нового правительства Парагвая. Все это было как-то связано с Золотой Богиней… Больше я ничего не знаю, сеньор… Хоть убейте!
      — Ладно, живи! — милостиво разрешил комиссар и прошептал что-то на ухо послу.
      — Нет! — закричал тот.
      — Да! — твердо сказал Фухе. — И учти, свинья, это твой единственный шанс уцелеть!
      Через несколько минут Фухе и посол неторопливо вышли из кабинета, перешагнув через мертвого секретаря, и пошли к выходу. Оказавшись на улице, они обнаружили, что здание посольства со всех сторон окружено полицией и войсками.
      — Вот он! — заорали солдаты, увидев Фухе.
      — Сдавайтесь, комиссар! — закричал в мегафон офицер. — Вы окружены!

      — Что им надо? — удивился Фухе, на всякий случай доставая из своего саквояжа пресс-папье.
      — Они решили, что вы захватили посольство, — разъяснил парагваец.
      — Ага! — понял Фухе. — Эй вы! — закричал он солдатам. — Куда прете? Это суверенная территория!
      — Но у нас приказ! — запетушился офицер.
      — Это недоразумение! — заявил комиссар. — Эй! Пропустите ко мне представителей прессы! Я хочу сделать заявление.
      Удивленный офицер распорядился, и тут же комиссара с послом окружила пестрая стая репортеров.
      — Господа! — начал Фухе. — Я уполномочен, — тут он важно кивнул на посла, — сделать следующее заявление для печати. Вчера ночью несколько предателей парагвайского народа из числа сторонников врага нации Америго Висбана совершили злодейскую акцию, желая подорвать традиционую дружбу между нашими странами. Они похитили и зверски убили племянницу нашего уважаемого министра внутренних дел…
      Репортеры при этих словах возбужденно загудели. Фухе продолжал:
      — Я, комиссар поголовной полиции Фердинанд Фухе, расследуя это дело, с полного согласия господина посла, прибыл в посольство Парагвая и изобличил виновных. Они во всем признались и под бременем неопровержимых улик покончили с собой. Подтвердите, господин посол!
      Посол, успевший несколько оправиться от потрясений, важно надул щеки и произнес:
      — Мы все очень благодарны отважному комиссару Фухе за неоценимый вклад, внесеный им в дело изобличения проклятых приспешников врага нации Америго Висбана. Мы скорбим о безвременной гибели мадам Артюр и приносим соболезнования близким. Надеюсь, что сегодняшняя блестящая операция, проведенная поголовной полицией в лице ее лучшего представителя, комиссара Фухе, послужит дальнейшему укреплению дружбы между нашими странами! — и посол с чувством пожал руку комиссару.
      — Ура! — закричали солдаты, офицеры и сотрудники посольства, выносившие в это время трупы.
      — Машину! — распорядился Фухе. Мигом возле него оказался шикарный «Роллс-ройс». Комиссар с важным видом уселся на заднее сиденье и обомлел: за рулем сидел Конг.
      — Поехали! — гаркнул он, давая газ. От толчка комиссара бросило на пол машины, и он некоторое время барахтался, паытаясь подняться.
      — Ну и жук! — говорил между тем старший комиссар Конг. — Ловко выпутался! А я уже ехал, чтобы застрелить тебя при аресте. Ну, выкладывай!
      Фухе тут же выложил все, что посчитал нужным.
      — Чем дальше, тем темнее, — резюмировал Конг. — Богини, телеграмма, день Икс… Ничего не ясно. Ясно то, что нас завтра вызывают к министру.
      — Зачем? — удивился Фухе.
      — Может, для доклада, может, для разноса, но сдается мне, что тут что-то нечисто.
      — Он вызвал нас до моего визита в посольство или после? — решил уточнить комиссар.
      — До. Обо всех твоих победах он еще не знал.
      — А может, он хочет договориться о нашем молчании по поводу Висбана? — предположил Фухе.
      — Вряд ли, — усомнился Конг. — Он зовет нас официально, вдобавок приглашает журналистов.
      — Возьму-ка я на всякий случай пресс-папье, — решил Фухе.
      — Бери, — согласился старший комиссар. Машина между тем подкатила к управлению поголовной полиции. Не успели детективы выйти из нее, как на них буквально налетел Габриэль Алекс.
      — Комиссар! — завопил он. — Поздравляю! Только что сообщили по радио: вас наградили орденом Бессчетного Легиона! Вы теперь наш национальный герой! В субботу Президент будет вручать вам орден!
      — В субботу… — пробормотал Фухе. — Так ведь это же день Икс!

      В приемной министра внутренних дел Конгу и Фухе велели обождать. Детективы сели в кресла под сенью пальмы и закурили.
      — Н-да… — пробормотал Конг. — Не нравится это мне. Наш министр человек суровый. Что ему нас в расход вывести? Пустяк!
      — У меня пресс-папье, — напомнил Фухе.
      — Дохлый номер, — отмахнулся Конг. — У него перед каждым креслом по пулемету. И люк в полу для сброса трупов.
      Возразить было нечего, и Фухе замолчал. Он как раз докуривал свою сигарету, когда секретарша пригласила их к министру.
      В кабинете министр был не один. Рядом с ним толпилась группа репортеров, поблескивая камерами. Министр пригласил всех сесть, а затем, прокашлявшись, встал и начал:
      — Уважаемые коллеги! Дорогие представители прессы! Прежде всего хочу представить вам наших славных работников отважной поголовной полиции старшего комиссара Конга и комиссара Фухе. Вы знаете, что за мужество и расторопность наш дорогой Фердинанд Фухе награжден орденом Бессчетного Легиона!
      Все зааплодировали. Министр продолжал:
      — Сегодня я могу поздравить нашу поголовную полицию с новым выдающимся успехом. Человечеству возвращена величайшая футбольная реликвия — Золотая Богиня!
      Аплодисменты затопили кабинет. Фухе и Конг лишь переглянулись, решив уже ничему не удивляться.
      Министр открыл дверцу сейфа, и взорам приглашенных предстала Богиня. Репортеры приготовили аппараты, но министр тут же предупредил:
      — Господа! Прошу пока воздержаться от фотографирования. До субботы это будет наша маленькая общая тайна. А в субботу прошу вас всех на прием к Президенту. На приеме произойдет награждение героя дня комиссара Фухе, и Богиня предстанет перед вами.