Татуировка на запястье руки

– Да, Любава, волосы у тебя шикарные и сама ты девица не дурна собой, но тебя бросили, тебе предпочли другую. – И Люба процитировала вслух слова из песни. – Красивая и смелая, дорогу перешла, черешней скороспелою любовь ее была. – А потом, криво улыбнувшись, добавила. – Да какая там она красивая. Смелая Альбина потому, что ее папаша высокопоставленный партийный босс. – И отойдя от зеркала, сказала. – Если бы не ее папаша, на нее ни один бы нормальный мужчина в нашем Калининграде не посмотрел бы. А вот мой раз любезнейший Никита, как только ему предложили повышение по службе, сразу же меня предал и забыл все слова, которые он мне говорил.

Люба разделась, легла на кровать, и, положив руку под подушку, стала вспоминать, как она познакомилась с Никитой, как они проводили время вместе, но поймала себя на мысли, что душа ее особенно к этому парню не стремилась, просто привыкла. Все в райкоме считали ее невестой комсомольского инструктора. В райкоме были уверены, что ее встречи с Никитой были не просто свиданиями, а встречи с далеко идущими последствиями. И сейчас никто не поверит, что у нее с Никитой ничего серьезного не было. Да и он, вероятно, своим дружкам рассказывал, что он уже давно занимается с ней сексом. Но, только одна она знает, что ее душа чиста, и инструктору в данной ситуации бравировать нечем. Тихонько ее мысли перетекли к событиям, которые происходили с участием милиционера. Она хотя его и простила, но часто вспоминала, как жестокого человека. А вот сегодня, когда Лев неожиданно прижал ее к себе и нежно поцеловал, по ее телу пробежал электрический ток, словно молния ударила в ее спящее сердце. Испытывая впервые это чувство, она даже слегка испугалась. И от замешательства ее спасло только то, что она быстро повернулась к парню спиной и почти бегом поспешила к себе домой. Она пыталась вспомнить лицо капитана, но мысли ее путались, а вот руки его и запах мужского тела она хорошо помнила. От этих мыслей у нее затрепетало сердце. В таком состоянии она крепко заснула и проспала до самого утра. Если бы не звенящий будильник, то девушка продолжала бы спать. Вскочив с кровати и заправив постель, она быстро направилась в ванную комнату. Ей почему-то захотелось сегодня быть очень нарядной и красивой. Расчесав волосы, она накрутила их на бигуди, от чего получились крупные вьющиеся локоны. Одела свой самый нарядный костюм, «выходные» на высоком каблуке туфли. На работу она пришла, как всегда вовремя.

Увидев ее нарядной, ее начальница, сказала:

– Вот такой ты мне, моя девочка, больше всего нравишься. А то я смотрю, сколько завистников вокруг обсуждают поступок Никиты. Все его одобряют, а о тебе говорят, что не надо было раньше времени подставлять свою «игрушку» инструктору. Вот он, хорошо поигрался, а в жены выбрал себе другую девушку.

Люба побледнела, а потом посмотрела на свою начальницу глазами, полными слез и сказала:

– Я вам клянусь, Ангелина Михайловна, памятью моей мамы. У меня с Никитой ничего не было. У меня к нему не было той искры, которую я испытала вчера, когда меня прижал к себе и поцеловал Лева!

От этих слов начальница даже вскочила с кресла.

– Вот за это я тебя уважаю, что ты не пасуешь перед трудностями, а находишь выход из любого тупика. Будь всегда веселой и счастливой, и пусть все это вокруг видят.

Довольная одобрением своей начальницы, Люба с огромным желанием приступила к своей работе. И она стала, ловить себя на мысли, что никогда она так часто не смотрела на часы, ожидая с нетерпением конца рабочего дня. В конце рабочего дня, перед выходом из кабинета, ее окликнула Ангелина Михайловна и сказала Любе:

– Я уже несколько минут наблюдаю, выглядывая из окна, за твоим поклонником. Он давно стоит под деревом и постоянно поглядывает на часы. Видно, ты сильно зацепила за сердце этого милиционера.

На что Люба ответила своей начальнице:

– Если честно, Ангелина Михайловна, я еще ни на одно свидание с парнем не спешила так, как к нему.

Начальница, подойдя к Любе и поцеловав ее в макушку головы, сказала:

– Иди Любаша с Богом, и не теряй свою голову.

Люба вышла из кабинета, и не спеша, пошла на выход по коридору с мыслью, что она никогда так не волновалась.

Когда она вышла на площадку входной двери она увидела, как капитан сорвался со своего места и, держа в руках фуражку, перепрыгивая через две ступеньки, бросился навстречу девушке. Подойдя вплотную к девушке, он не стесняясь, обнял и поцеловал Любу. А та, довольная, что ее нового поклонника видели многие работники райкома, сказала:

– Все они думают, что я любила Никиту, но все они сильно ошибаются, у меня к небу не было настоящих чувств. И то, что между нами произошло, с тобой Лева, это, наверное, по просьбе моей покойной мамы. Она там, на небе, просила Всевышнего о послании ее дочери настоящего счастья. – Она тихонько выбралась из объятий Левы и произнесла, – На нас все смотрят.

Лев поцеловал еще раз девушку в губы:

– Пусть все смотрят и знают, что лучшей девушки в райкоме, чем красавица Любаша, нет, не было и никогда не будет. – И энергично подхватив девушку под руку, сказал. – Я купил билеты в кинотеатр «Россия» на двухсерийный фильм, про разведчиков.

Люба видела, как блестят от счастья глаза капитана, и от этого ей хотелось обнять весь белый свет.

После кино Люба сказала капитану:

– На этом, товарищ капитан, наши свидания с вами будут приостановлены по случаю моей поездки в Ленинград, для защиты дипломной работы.

– И на сколько дней, моя драгоценная, ты оставишь меня страдать? – спросил Лева.

– Ровно на два месяца, – прижав голову к плечу Левы, ответила Люба. – Когда они подошли к дому девушки, капитан, прижимая ее к себе, спросил:

– Может быть, моя любимая студентка пригласит на чай странствующего милиционера? Время еще детское и мне не хочется рано возвращаться домой.

– Ну, ладно, странствующий милиционер, чайком я тебя угощу, но к чаю, у меня, кроме баранок, ничего нет.

– Я готов пить с тобой чай, даже без заварки и сахара.

– Ну, в таком случае, товарищ капитан, я вас приглашаю к себе в дом.

Когда они вошли в комнату, капитан повесил фуражку на вешалку и, обхватив тонкую талию девушки, крепко прижал к себе. Нежно целуя девушку в губы, он без разговоров поднял Любу на руки и положил на диван. Девушка не сопротивлялась. Пусть он знает, что у меня ничего и никогда с мужчинами не было, мелькнула в ее голове шальная мысль. Проснувшись утром, Люба стеснялась посмотреть парню в глаза, а тот, покрывая ее поцелуями, говорил:

– Я с тобою, моя девочка, безумно счастлив и мне уже совсем перехотелось намылить рожу твоему комсомольцу. Такую девушку, как ты, ревновать к другому мужчине будет не честно. Я своею душою и сердцем понял, что ты до меня по настоящему, никого не любила.

Люба прильнула к руке парня и сказала:

– Я, мой хороший, даже не представляла, что с мужчиной может быть так хорошо!

Следующий день был выходным, и Лев не выпускал девушку из постели, он был счастлив с ней, и его постоянно посещала мысль, что когда он вызывал ее в кабинет на допрос, наверное, к нему эту девушку привела сама судьба. Вернувшись от Любы домой, Лев рассказал своей матери о девушке. Галина Васильевна, посмотрев на усталое, но счастливое лицо сына, сказала:

– Ну, наконец-то, сыночек, я вижу, ты встретил свою половинку. – Она стала расспрашивать сына о будущей своей невестке. Сын рассказал матери, что через неделю Люба уедет в Ленинград на защиту дипломной работы и пообещал матери познакомить их после приезда Любы. Он рассказал матери, что девушка сирота, что ее родители погибли в Афганистане. Живет Люба в родительской трехкомнатной квартире, а работает бухгалтером в райкоме комсомола.

Прошло два дня, как Галина Васильевна узнала о встрече своего сына с бухгалтером из райкома комсомола. «Он мне о ней раньше не рассказывал никогда, наверное, какая-нибудь особенная девушка, если смогла зацепить сердце такого красавца мужчины, как Лева», – размышляла мать. И она решила после рабочего дня пойти к райкому и, хотя бы издали увидеть ту женщину, с которой ей придется делить любовь своего единственного сына.

После работы Галина Васильевна подошла к зданию райкома комсомола и, укрывшись за деревом, стала рассматривать всех женщин, выходящих из двери и спускавшихся по лестнице вниз из здания райкома. Вдруг ее взгляд остановился на стройной, высокой шатенке с длинными ухоженными волосами. И материнское сердце дрогнуло, она сразу поняла, что только такую женщину мог полюбить ее сын.

Девушка прошла мимо стоящей у дерева женщины и, не обратив на нее никакого внимания, пошла к себе домой. Галина Васильевна, держа дистанцию, пошла следом за нею. Когда Люба подошла к своему подъезду и стала доставать ключ из сумочки, женщина подошла к девушке и, виновато здороваясь, спросила:

– Вас Люба зовут?

Девушка вздрогнула, но, взглянув на растерянное лицо незнакомой женщины, ответила:

– Да, меня зовут Люба.

Галина Васильевна покраснела, как школьница, а потом тихим голосом сказала:

– Я мама Льва Шуленина.

Люба растерялась, она испугалась, что эта женщина пришла ругать ее за то, что она двое суток продержала у себя, ее сына.

– Мне надо с тобой поговорить.

– Да, конечно, конечно, – дрожащим голосом согласилась девушка. – Только давайте поговорим в моей квартире.

– Я не возражаю, – кивнула Галина Васильевна.

Девушка открыла дверь и пропустила в свою квартиру мать того человека, который в течение двух суток любил ее страстной любовью. У Любы дрожали ноги, и крупные капли холодного пота выступили на ее лбу. Очутившись в квартире девушки, Галина Васильевна заметила чистоту и порядок. И для того, чтобы снять напряженность, сказала:

– У вас чисто, наверное, недавно сделали ремонт?

– Да, – указывая на диван рукой и предлагая присесть женщине, ответила хозяйка квартиры. – Ремонт квартиры я закончила недавно. Я все в ней делала сама. Поклеила обои, покрасила полы и батареи, вымыла окна. Все сделала сама. Нанимать строителей мне не по карману, да и сделают некачественно. Я все делала по книге. Мои родители делали ремонтные работы всегда сами, часто заглядывая в книгу полезных советов.

Галина Васильевна, еще раз окинув взглядом квартиру, сказала:

– А у нас с Левушкой двухкомнатная квартира. Ее купил еще мой муж покойный, полковник милиции. Он погиб при исполнении служебного задания. Лева тогда учился в юридическом институте в Москве. После смерти мужа, ремонт в квартире мы не делали. То денег не было, то желания.

– А хотите, я помогу вам ремонт сделать, – предложила Люба. – Я уже руку набила. На поклейку обоев на одну комнату у меня неделя уходит. Главное нужно правильно подобрать и нарезать обои. – Немного помолчав, Люба сказала. – Пойдемте, я вас на кухне чаем напою. У меня хороший чай, с тремя слониками.

– От чая я не откажусь, если честно, я с утра ничего не ела. Я работаю хирургической медсестрой в многопрофильной больнице, часто приходится делать операции.

Люба поставила чайник, нарезала на стол колбасы, литовского сыра и тоненькими кусочками батон. Потом достала из холодильника банку с клубничным вареньем:

– Это варенье я варила месяц назад. У меня в городе Балтийске живут дедушка и бабушка, мамины родители и у них дачный участок. Я езжу им помогать и привожу с собой полные сумки овощей и фруктов. – Разливая чай по чашкам, она сказала. – Я всегда пью дома чай одна.

– А что у тебя нет подружек или парня? – спросила Галина Васильевна.

– Да, есть, – ответила девушка, – но я к себе в дом никого не приглашаю. Я много работаю и к тому же учусь в Ленинградском экономическом институте. Вот, через четыре дня поеду на защиту дипломной работы – и, посмотрев на Галину Васильевну, продолжила. – Ко мне не приходят в дом посторонние не потому, что я нелюдимая, а потому, что меня всегда расстраивает человеческая зависть. Когда мои родители погибли в Афганистане, я тогда училась на первом курсе политехнического техникума, была еще несовершеннолетней, так ко мне зачастила комиссия, пытались меня перевести в однокомнатную квартиру. Но за меня заступился дедушка, вернее мой прадедушка, дед моего отца. Он участник Великой отечественной войны, кандидат военных наук. Он долгое время преподавал в военно-морском училище. Так вот, он не позволил тогда выселить меня из квартиры. Да вы и сами знаете, как у нас часто поступают с сиротами. Вот, например, ваш сыночек, когда был еще старшим лейтенантом, чуть меня за решетку не посадил. Я ему говорила, что ни в чем не виновата, а он от меня требовал чистосердечного признания.

На что Галина Васильевна, ответила:

– Ну, теперь за моим Левой будешь чувствовать себя, как за каменной стеной, он такой парень, что сам тебя не обидит и другим не позволит этого сделать. – И посмотрев в глаза Любе, добавила. – Я думаю, ты не против выйти замуж за моего Леву?

Люба, сильно покраснев, ответила:

– Но он еще мне это не предлагал.

– Ну, если не предлагал, то предложит. У моего сына хороший вкус, он долго присматривался к девушкам и, наконец, нашел свою половинку. Ты думаешь, мужчины слепые, нет. У моего Левы на следствии бывают сотни женщин, и богатых, и красивых, и умных. Но он никогда не обращал на них никакого внимания, а вот когда встретил тебя, я поняла, что мой сын встретил ту, которую долго ждал.

Люба стеснительно опустила глаза.

– Я выбор своего сына одобряю и скажу тебе прямо, у меня к тебе нет никаких претензий, но есть просьба, я хочу, чтобы ты меня, как и мой сын, называла мамой.

Люба неожиданно заплакала и, обняв женщину за плечи, сказала:

– Ну, если вы мама моего любимого человека, то, естествен, вы теперь и моя мама. И я с гордостью буду произносить это слово.

Еще долго женщины разговаривали за столом. От Любаши будущая свекровь ушла с сумкой варенья из клубники и смородины.

Люба уехала в Ленинград, когда Льва отправили в служебную командировку в Москву, и они долго не общались, от чего у парня было не спокойно на душе. Он постоянно думал о том, что женщины народ не постоянный и у них могут часто меняться планы. Но, когда он поделился своей тревогой с матерью, та сказала:

– Успокойся, сынок, Люба хорошая девушка. Я с ней один раз пообщалась и поняла, что она девушка домашняя и для нее дом, это все в жизни.

Завершилась учеба в Ленинградском экономическом институте. Люба получила красный диплом. И как только она выпорхнула из дверей учебного заведения, она тут же, купила билет до Калининграда и прямо с вокзала позвонила Льву.

– Дорогой, – тихим голосом сказала девушка, – поздравь меня, я получила красный диплом и послезавтра буду уже дома.

Услышав дорогой его сердцу голос, Лева поздравил девушку, и сказал ей, что он очень ждет и скучает по ней, уточнил номер вагона прибывающего поезда. Поезд прибыл на станцию Калининград без опоздания. Лев с огромным букетом алых роз стоял на перроне, с нетерпением ожидая ту, о которой он с трепетом души думал последние два месяца. На трапе вагона Люба показалась с массой сумок, стеснительно улыбаясь, сказала:

– Извини, дорогой, за мои лишние мешки. В Ленинграде так всего много. А у нас этого в магазинах нет.

Но Лева не слушал ее слова, он протянул ей букет и, прижав к себе девушку, стал нежно целовать, не обращая внимания на глазеющих на них пассажиров. Люба чувствовала, как сильно бьется сердце парня, и в ответ произнесла:

– Я так по тебе соскучилась, мой единственный и любимый человек, что, постоянно думая о тебе, боялась завалить экзамены.

Лев, сажая девушку в служебный автомобиль на привокзальной площади, сообщил ей:

– Нас, Любаша, мама ждет. Она к твоему приезду испекла огромный торт «Наполеон» и сделала рыбное заливное из судака.

Ехать с вокзала в дом парня в планы Любы не входило, но она не стала перечить ему, боясь обидеть Галину Васильевну, которая так готовилась к ее приезду. В квартире Льва Люба почувствовала себя как дома. В зале был накрыт стол, на котором дымилась картошка, сверху посыпанная зеленым укропом. Рядом стояло блюдо с заливной рыбой. Люба, поцеловав хозяйку дома, сказала:

– Я Вам, мама, купила в Ленинграде отличные чехословацкие туфли на лето. И она достала и протянула женщине красивые на высоком каблуке туфли.

– Ох, ты! – удивилась женщина. – Какая мягкая кожа у этих туфель! Мне хотелось себе такие туфли приобрести. – И тут же, примерив их на босую ногу, спросила. – А как ты догадалась купить мой размер?

Люба довольная собой, улыбаясь, ответила:

– Когда вы у меня были в квартире, и я предложила вам комнатные тапки, то поняла, что вы, как и я носите тридцать седьмой размер обуви.

Галина Васильевна, пройдясь по комнате в обновке, сказала:

– Если вы не возражаете, то я завтра же одену их к себе на работу.

Пока женщины занимались туфлями, Лев достал из сумки девушки все деликатесы и заполнил ими стол. Когда он расставил на столе вино и коньяк, предложил:

– Ну что, уважаемые женщины, мойте свои нежные ручки и присаживайтесь к столу. – Разливая в рюмки трехзвездочный армянский коньяк, произнес тост. – Я, думаю, дорогие женщины, вы не будете против, выпить по стопочке коньяка за красный диплом нашей труженицы Любаши. – Все молча выпили и потянулись к закускам. Посмотрев на разрумянившееся лицо девушки, Лев предложил второй тост. – Я хочу предложить тост за союз двух, давно искавших друг друга людей.

После чего Галина Васильевна предложила:

– Я думаю, дети, что вы меня послушаете и прямо завтра пойдете с заявлением в ЗАГС.

Лев посмотрел на девушку, сказал:

– Я к этому мероприятию давно готов, ну а как на это посмотрит Любаша?

Девушка, стеснительно улыбаясь, ответила:

– Моя бабушка всегда говорит, открывай ворота, пока открываются, поэтому я скажу только одно, я согласна.

В доме Шулениных еще долго ели и пили и наконец договорились, что после того как в ЗАГСе будет назначен день свадьбы, они проедут в город Балтийск к дедушке и бабушке Любаши и обязательно с ними познакомятся.

Прошло несколько дней после того, как молодые побывали в ЗАГСе. Лев пришел к своему начальнику просить служебный автомобиль для поездки в Балтийск. Разговаривая со своим руководством, Лев узнал, что ему присвоено очередное звание майор, и он назначен начальником областного отдела милиции и, что ему вечером это будет объявлено в торжественной обстановке. Придя домой, Лев поцеловал Любу и сказал ей:

– После того как я с тобой познакомился, в очень неприятной для тебя, моя дорогая, обстановке, мне присвоили звание капитана. А вот сейчас, когда мы решили сделать такой ответственный шаг в нашей жизни, меня снова порадовали повышением. Я не суеверный, но мне почему-то хочется думать, что это ты, Любаша приносишь мне успех.

– Да нет, мой дорогой, – целуя в щеку парня, сказала Любаша, – все это ты заслужил своим трудом. А к тому, что тебя повышают по службе, скорее всего имеет отношение твоя мама. Это она тебя таким красавцем вырастила и таким умницей воспитала.

На следующий день Люба с рабочего телефона позвонила в Балтийск своим родным, сообщила, что она приедет к ним со своим будущим мужем и его мамой для знакомства.

Семья моряков

Рано утром майор Шуленин, с разрешения вышестоящего начальства, сел за руль служебного «Москвича» и со своей семьей поехал в Балтийск. В дороге Люба, повернувшись лицом к Галине Васильевне, которая сидела на заднем сиденье, рассказывала с ностальгией о Балтийске.

– Я родилась в Балтийске, ходила до пятого класса в одну из Балтийских школ. А когда мои родители получили квартиру в Калининграде, я там окончила школу и поступила в политехнический техникум. Когда родители погибли в Афганистане, я постоянно ездила в Балтийск и навещала там бабушку и дедушку, родителей моей мамы. У папы родители погибли в 1962 году в Новочеркасске, когда была расстреляна мирная демонстрация Донских казаков, недовольная жизнью. Донские казаки народ смелый, они во все времена участвовали в походах за нашу Россию. Никогда не предавали свое Отечество. Но, когда уже их терпению приходил конец, они все вместе выступали против произвола. Мой папа знал все казацкие песни и часто их пел для нас с мамой. Ну, а я только запомнила одну единственную песню. Хотите, я напою ее слова?

Внимательно, наблюдавший за дорогой Лев, улыбаясь, сказал:

– Вот, что я не слышал от твоей невестки, мама, так это то, чтобы она пела.

Люба ему ответила:

– А напрасно, семья у нас музыкальная, родственники по линии мамы любят петь лирические песни.

– Ну, ладно, Любаша, давай не будем говорить о лирических песнях, давай-ка ты спой свою казачью песню.

Люба, положила руки на колени и, повернув голову к боковому стеклу машины не смело, запела.

На вольном, на Тихом, на светлом Дону,

Походная песня звучала.

Козак уходил, уходил на войну,

Невеста его провожала.

Мне счастья, родная, в пути пожелай,

Вернусь я когда, неизвестно.

Казак говорил, говорил ей, прощай!

Прощай, отвечала невеста.

Будь смелым, будь храбрым в жестоком бою,

За русскую землю сражайся.

И помни, про Дон. И невесту свою,

С победой домой возвращайся.

Девушка заплакала. А Галина Васильевна, захлопав в ладоши, заметила:

– Ты, сынок, в жены взял не только комсомолку-красавицу, но и певунью. Я уверена, скучно тебе с ней в доме не будет.

Вскоре показалась окраина города Балтийска. Люба стала всматриваться в давно знакомые ей места. Обращаясь к Галине Васильевне, сказала:

– Мы приехали в Балтийск, как хорошо, что сегодня прекрасная погода. Посмотрите как с северного мола, отчетливо просматриваются поселок Янтарный и мыс Таран, а на противоположном берегу залива замок Бальга. – И, немного помолчав, добавила. – Балтийский маяк и маяки на мысе Таран, всегда переговариваются ночью. Я часто ходила к маяку ночью с дедушкой, вернее прадедушкой Кириллом, ему уже восемьдесят лет. Маяки очень интересно слушать в ночное время, можно отчетливо слышать их звуки и наблюдать за световыми сигналами. Дедушка всегда говорил, – маяки передают друг другу сведения о походе кораблей. – Люба замолчала, а потом, обращаясь к Галине Васильевне, сказала. – На этом позвольте закончить свою лекцию. Я вам как-нибудь в выходные покажу все достопримечательности Балтийска и прилегающей к нему местности.

Немного поколесив по улицам Балтийска, Люба тихонько, тронула за локоть Льва и попросила, показывая рукою:

– Лева, остановись у подъезда вон того дома, что стоит на углу.

Лев остановил автомобиль, открыл двери и помог выйти из машины матери, затем Любаше. Они вошли в подъезд дома и поднялись на третий этаж по лестнице, у средней двери на лестничной площадке Люба попросила остановиться. Переводя дыхание, она сообщила:

– Вот здесь живут мой дедушка и моя бабушка. – Сделав шаг к двери, Любаша нажала на кнопку звонка. Но не успела она убрать руку от кнопки, как на пороге появился рослый, уже не молодой мужчина с огромной шевелюрой курчавых, черных, как смоль волос. Войдя в квартиру, гости сразу поняли, что их давно здесь ждут. Пропуская гостей в дом, мужчина вежливо сказал:

– А мы вас уже потеряли.

– Извини, дедушка, – целуя мужчину в щеку, сказала Люба. – Это я все карты перепутала, решила моим калининградцам похвастаться достопримечательностями нашего Балтийска.

– Извинения, конечно, мы твои принимаем, а чтобы посмотреть, как следует наш город Балтийск, нужно потратить не меньше трех дней. У нас такие места, что ни в одном уголке земного шара такого не увидишь.

И приглашая гостей в зал, в котором стоял длинный стол, накрытый белоснежной льняной скатертью, заставленный тарелками с едой, бутылками с вином и минеральной водой. Переступив порог комнаты, Люба сказала:

– Дедушка и бабушка, знакомьтесь, это мой будущий муж Лева, а это его мама Галина Васильевна.

Иван Кириллович галантно поцеловал руку женщине, крепко пожал руку будущему зятю, а затем, представляя свою жену, сказал:

– А это моя половинка Анна Михайловна, бабушка нашей Любочки.

Анна Михайловна была одногодкой своего мужа, но выглядела значительно моложе. Иван Кириллович пригласил гостей к столу и, разлив вино по бокалам, произнес тост:

– Давайте выпьем за наше первое знакомство.

Едва гости успели немного закусить, как на пороге появился высокий, поджарый пожилой человек с короткими, черными и очень редкими волосами на голове. «Странно, – подумала Галина Васильевна, – оба мужчины, дедушка Любаши и этот незнакомец, уже не молоды, но и у одного и другого нет ни одного седого волоса». Вошедший старик представился гостям:

– Меня зовут Кириллом Ивановичем, я прадед, этого прекрасного дитя – Любаши. – Посмотрев пытливо в глаза Галине Васильевне старик, продолжил. – Вас удивляет, что у меня нет ни одного седого волоса, так на генном уровне. Мужчины у нас в роду до конца своих дней пребывания на земле сильно не стареют и не лысеют. – Присаживаясь к столу, добавил. – У нас по мужской линии, все мужчины моряки, – и немного промолчав, добавил, – а женщины все красавицы и хорошие жены.

– И сверля своими старческими глазами Льва, повышая тон, произнес.

– В нашем роду женщины преданные своим мужьям. Они за свое счастье будут биться в кровь, но не упустят своего любимого из дома. – А потом снова посмотрел на парня. – Я не хвастаю, я просто напоминаю, что если ты женишься на Любаше, то всегда должен быть уверенным за свой тыл. У моей правнучки ты будешь всегда накормлен и ухожен. – И перекинув взгляд на Галину Васильевну, добавил. – Если, конечно, ты сам ее не будешь обижать.

– Ну что вы, – осмелев, сказала Галина Васильевна, – мой сын, не смотря на то, что он уважаемый следователь и гроза всех преступников, от природы ласковый и справедливый человек.

Затем разговор продолжил хозяин дома, разливая спиртное по бокалам.

– Ну что, похвальными грамотами за жениха и невесту мы обменялись, теперь давайте серьезно обсудим проведение будущей свадьбы.

Галина Васильевна в доме сватов чувствовала себя хорошо, ей нравились эти интеллигентные, очень открытые люди. Когда все вопросы были решены, Кирилл Иванович сказал:

– Ну, а теперь будем петь песни, – посмотрев на свою невестку, добавил, – а ну-ка Аннушка, покажи товар лицом.

Анна Михайловна махнула рукою внучке и произнесла:

– Против двух мужских голосов я не потяну, давай помогай мне.

Люба подвинула стул ближе к бабушке, обняла ее за плечи и стала ждать, когда та начнет петь. Анна Михайловна запела:

Эсминец у моря на ейде стоял,

Матросы с родными прощались,

А море таило покой красоты

И где-то вдали исчезало.

А там, во, лесочке, где пел соловей,

Он пел свою песню, играя.

С девчонкой прощался моряк молодой,

Надолго ее покидая.

А боцман стоял и смотрел все на них,

Смотрел и, как будто смеялся.

Раздалась команда: Поднять якоря!

Свист боцмана резко раздался.

Он снял бескозырку, прижал еще раз,

Она, как дитя зарыдала.

Я знаю, что ты не вернешься домой,

Найдут тебя мертвым на скалах.

Напрасно дивчина ждет парня домой,

Напрасно его ожидает.

А он среди моря стоит за рулем,

Простор голубой наблюдает.

Закончив петь песню, Кирилл Иванович, сказал:

– Я еще молоденьким лейтенантом в апреле 1945 года участвовал в штурме Пиллау. Бои были кровопролитными. Крепость Пиллау была крепким орешком и последним рубежом немцев в Восточной Пруссии. За Пиллау немцы бились до последнего патрона, и сдавать нам ее не хотели. Советская 11-ая армия наступала по суше. Флот на море. Корабли, на одном из которых я служил, атаковали с моря и залива. С неба наносили удары летчики из полка Нормандия – Неман. Натиск наших войск был таким стремительным, что в минуту перекура мне однажды пришла в голову мысль, которую когда-то сказал украинский казак Тарас Бульба, «Да разве найдется в мире такая сила, чтобы переломить русскую силу». Я видел, как совсем молоденький моряк, идя в бой, снял бескозырку и громко цитировал четверостишье так, что это понеслось по всему побережью:

На земле, в небесах и на море,

Наш порыв и могуч и суров.

Поднимайся народ, собирайся в поход,

Разгромим обнаглевших врагов.

Взятие Пиллау для нас, моряков, было как окончание войны. Но это мы думали так, а командование приняло другое решение. Мой корабль и еще несколько боевых единиц кораблей, направились на Тихий океан, где тогда еще господствовали японцы. – Кирилл Иванович предложил выпить за тех моряков, которые защищали российскую державу на Востоке. Потом продолжил свои воспоминания. – После того, как капитулировала Япония, я еще два года служил на Дальнем Востоке, был направлен в Ленинградское Высшее военно-морское училище. После его окончания, меня оставили на кафедре преподавателем, а затем перевели в Калининградское Высшее военно-морском училище. Где я и проработал до самой пенсии. Из училища я уволился капитаном I ранга. В запасе у меня стало много свободного времени, и я стал писать свои мемуары. Это меня так затянуло, что я изучил свою родословную многих поколений. Теперь мои внуки и правнуки будут знать, что мой прадед участвовал в Цусимском сражении, а мой дед во время Кронштадтского мятежа, был расстрелян большевиками. Я, если честно сказать, когда преподавал в училище, постоянно думал о том, что мне могут задать вопрос о том, как мой дед бунтовал против Советской власти. Но мне такой вопрос никто не задавал. Ну, а о своих предках я расскажу как-нибудь потом, а сейчас давайте говорить о предстоящей свадьбе. Иван Кириллович попросил будущую сватью рассказать им о своем сыне и о себе.

– Я работаю в многопрофильной больнице медсестрой хирургической, – начала рассказ Галина Васильевна. – Лева служит в милиции начальником следственного отдела, а его отец полковник милиции Шуленин Николай Яковлевич погиб, при выполнении служебного задания.