Гении войны - Гений войны Скобелев. «Белый генерал»

А 16 января 1864 года Австрия и Пруссия объявили Дании ультиматум с требованием восстановить статус Шлезвига, но в конце января Дания отклонила этот ультиматум. Возник военный конфликт между Датским королевством и прусско-австрийской коалицией за отделение приэльбских герцогств Шлезвиг и Гольштейн от владений датской короны. Реально же это была первая из войн в процессе объединения Германии вокруг Пруссии.

Михаил Дмитриевич и сам сильно интересовался этой войной. Однако та скудная информация, которая появлялась в газетах, не давала ответы на его вопросы. Хотелось все увидеть собственными глазами. Поэтому, не откладывая, он быстро собрался и первым же рейсом направился в Ригу, а оттуда дальше на запад.

Когда М. Д. Скобелев приехал в Кенигсберг, война между Пруссией и Данией была в самом разгаре. Он узнал, что еще 1 февраля объединенные прусско-австрийские войска численностью в 60 тысяч человек при поддержке 158 орудий под общим командованием прусского генерал-фельдмаршала Ф. Врангеля вступили на территорию Шлезвига. Им противостояла датская армия (38 тысяч человек, 277 орудий) под командованием генерал-лейтенанта К. де Меца. Используя свое превосходство в артиллерии, она могла обороняться, но датские военачальники вместо этого избрали пассивную тактику наблюдения за противником.

Воспользовавшись этим, 3 и 4 февраля главные силы немцев атаковали Данневеркскую линию датчан с фронта, между тем как их особый корпус, переправившись через залив Шлей, нанес удар во фланг противнику. Вследствие этого, в ночь на 6 февраля, датчане отступили к Фленсбургу, который союзники практически без боя заняли на следующий день. После потери Фленсбурга датская армия отошла частью к Дюппелю, частью на север Ютландии, оказавшись, таким образом, разделенной на две части. К марту 1864 года ее первая часть заняла укрепленные позиции в районе города Дюппель, а другая засела в крепости Фредерисия.

К моменту приезда Скобелева прусско-австрийские войска осадили крепость Фредерисию, а 18 апреля разгромили датчан у Дюббеля. 29 апреля датские войска вынуждены были оставить Фредерисию и эвакуироваться на острова Альс и Фюн. Правда, на море в то время еще господствовал более сильный датский флот, блокировавший побережье Германии, но морские сражения датчан с прусской эскадрой у Ясмунда (о. Рюген) 17 марта и с австрийской эскадрой у Гельголанда 9 мая не дали определенного результата. Обе воюющие стороны объявили о своих победах в этих сражениях, а их дипломаты уже готовили почву для переговоров.

25 апреля 1864 года в Лондоне начались мирные переговоры между представительствами воюющих государств при участии Великобритании, Франции и России. Было заключено перемирие до 26 июня.

29 июня прусско-австрийские войска, получив значительное подкрепление, возобновили наступление. Главнокомандующим союзной армией был назначен принц Фридрих-Карл. Второй период войны для датчан был еще неудачнее первого. После занятия пруссаками острова Альзена 29 июня, датским войскам приходилось повсюду отступать, а союзные войска все более и более распространялись по территории королевства.

Лишь к концу октября 1864 года конфликт был урегулирован полностью, и 30 октября в Вене был подписан мирный договор. Дания отказалась от своих притязаний на Лауэнбург, Шлезвиг и Гольштейн. Герцогства были объявлены совместными владениями Пруссии и Австрии, причем Шлезвигом отныне управляла Пруссия, а Гольштейном – Австрия.

Германо-датская война 1864 года явилась важным этапом на пути объединения Германии под гегемонией Пруссии.

Немцы за это заплатили не такую уж большую цену – погибло в боях и умерло от ран и болезней немногим более 3 тысяч человек. Потери Дании убитыми и ранеными достигли 7 тысяч человек.

После возвращения в Петербург М. Д. Скобелев написал подробный отчет о своей командировке. Он представляет собой десяток страниц с перечислением отдельных боев и маршрутов передвижения войск. В отношении нового оружия имеется особый рапорт, в котором изложено описание и приемы использования при штурме крепости Фредерисии тяжелой артиллерии, которая вела по противнику «губительный огонь с большого расстояния». Также определенную ценность представляет справка о применении железнодорожного транспорта для переброски войск и грузов на большое расстояние.

Александр II

В начале 60-х годов Российская империя переживала бурный период своего развития, который был связан с целым рядом реформ, проводимых императором Александром II и его правительством. Позже эти реформы будут называть по именам министров. Но реально во главе этого сложного и противоречивого процесса стоял император Александр II.

Александр Николаевич Романов взошел на престол после кончины своего отца императора Николая I в 1855 году. Наследство ему досталось неважное. Россия буквально истекала кровью в войне, сражаясь одновременно против трех могучих противников: Англии, Франции и Османской империи. Каждый из этих противников был достойным соперником. Объединившись, они причинили России много неприятностей: пал Севастополь, был затоплен Черноморский флот, и, как итог, 16 марта 1856 года Россия вынуждена была подписать унизительный для нее Парижский мир, по которому она лишалась права иметь флот на Черном море, уступала Южную Бессарабию Молдавии и возвращала Турции все свои завоевания на Кавказе.

Но кроме этих видимых ран поражения, были и другие, менее видимые и потому, возможно, более страшные. Высшее политическое руководство страны, дипломаты и военные проявили свою неспособность достойно строить политику в сложной ситуации. Николай I командовал Россией, как полком, предпочитая четкий строй и внешний блеск сложным перестроениям и маневрам. Дипломаты были под впечатлением политики Священного Союза, выгодного Австрии и Пруссии, но который самой России не принес ничего положительного. Верхушку военной иерархии представляли в основном ученики «Школы фельдмаршала Паскевича», которые, по словам князя Горчакова, «до того закоснели, что без него не могут и пальцем пошевелить».

Сам Александр Николаевич в момент восшествия на российский престол в феврале 1855 г. был рослым красавцем в возрасте 37 лет. Он был жертвой строгого милитаристического воспитания со стороны отца – деспота и матери – немки Александры Федоровны (Шарлотты Вильгельмины), у которых кроме него было еще шестеро детей. Сам Александр с 1841 года также был женат на Марии, младшей дочери герцога Людовика I Гессен-Дармштадского, от которой к 1860 году у него было уже восемь детей. И хотя императрица по русскому обычаю именовалась Марией Александровной, по крови и воспитанию она оставалась немкой.

Об императорской чете князь Петр Александрович Кропоткин, который в 1861 году был камер-пажом, позже писал: «Александр II унаследовал от отца много черт деспота, и они просвечивались иногда, несмотря на обычное добродушие его манер. Он легко поддавался гневу и часто обходился крайне пренебрежительно с придворными. Ни в вопросах политики, ни в личных симпатиях он не был человеком, на которого можно было положиться, и вдобавок отличался мстительностью. Сомневаюсь, чтобы он искренно был привязан к кому-нибудь…

Главной заботой императора Александра I до начала 1860-х гг. были попытки ликвидировать международную изоляцию России, ставшую следствием Крымской войны. Но Великобритания, которой Россия мешала в ее притязаниях на мировое господство, была настроена крайне враждебно. Пруссию в мире явно недооценивали, считая ее слишком слабой.

– Нужно больше опираться на Францию, – утверждал министр иностранных дел князь Горчаков. – Это государство, как и мы сами, настроено враждебно по отношению к Австрии.

Император слушал своего министра. На встрече с императором Наполеоном III Александр II дал согласие на заключение соглашения, в котором Россия обязывалась сохранять нейтралитет в случае войны Франции с Австрией. Французы, в свою очередь, обязывались помочь России в деле пересмотра статьи Парижского договора.

Но это соглашение разочаровало обе стороны. Короткая война между Францией и Австрией в 1859 году не оправдала надежд Франции. Она была недовольна нежеланием России проводить более активную политику против Австрии.

– Поддержав Францию, я невольно помог революции в Италии, – заявил Александр II Горчакову.

Польское восстание 1863 года углубило его разочарование. Наполеон III присоединился к британцам и австрийцам в их осуждении польской политики русских.

Брошенная сильными, Россия искала союзников среди слабых. Русские дипломаты зачастили в Берлин. Наметился контакт между Пруссией и Россией.

– Великобритания и Франция с подозрительностью относятся к нашим действиям на Востоке, – заявил Горчаков. – Айгунский и Тяньщзиньский договоры 1858 года, Пекинский договор 1860 года обеспечили присоединение к России земель по левому берегу реки Амур и территории от реки Уссури до Японского моря. Мы основали Хабаровск и порт Владивосток. Приобретения на Востоке с лихвой компенсировали наши неудачи на Западе.

– К сожалению, в самой России это понимают, князь, очень немногие, – горько улыбнулся император. – В стране появились враждебные мне настроения, которые охватывают все больше людей.

В 1864 году в стране была проведена судебная реформа, которая, как писал историк А. А. Керсновский, «даровала суд скорый, правый и милостивый, равный для всех сословий. Характерной чертой русского суда являлась его неподкупность и редкая независимость, столь отличавшие его от продажной западноевропейской магистратуры, целиком находящейся в руках политических партий, финансовых кружков и политической полиции».

Была проведена земская реформа, которая вводила широкую и либеральную децентрализацию страны. Императорское правительство добровольно уступило русскому обществу, русской общественности все те отрасли, где, по его мнению, общественная деятельность могла оказаться полезнее правительственной деятельности в силу того, что «местный лучше судит». Такой широкий либерализм на много десятилетий опередил «передовую Европу» (где о подобной децентрализации и частной инициативе не смели и мечтать). Правда, им сразу же злоупотребила русская либеральная и радикальная общественность, в руках которой земский аппарат оказался мощным антиправительственным орудием.

Одновременно с этими правительственными мероприятиями огромными шагами развивалась экономическая жизнь страны. И в первую очередь за счет строительства железных дорог. За сравнительно короткий срок, с 1861 по 1870 год, была создана целая железнодорожная сеть. Если в 1857 году общая протяженность железных дорог составляла 979 верст, то в 1863 году уже было построено 3071 верста, в 1867 году – 4243 версты, в 1870 году – 7654 версты, в 1876 году – уже 17 658 верст, а к 1881 году – 21 900 верст. Если в 60-е годы ежегодно строилось по 500 верст железных дорог, то в 70-е – по 1400 верст.

А. А. Керсновский пишет: «Шестидесятые годы, знаменовавшие собой наступление «века пара и электричества» и торжество «прогресса», можно сравнить лишь с концом девяностых годов XVII века и началом семисотых…»

Безусловно, главным событием царствования Александра II стала отмена им в 1861 году крепостного права. Это произошло не потому, что император был сторонником революционных преобразований страны. Вовсе нет. Но он понимал, что для дальнейшего развития России нужна мощная промышленность и нужен рабочий класс. Этот класс был создан в рекордно короткий срок из лишенного земли, но получившего свободу крестьянства. Пролетарий в поисках куска хлеба пришел в город и своими руками создал промышленность.

Благодаря всем реформам новый император делал многое для укрепления обороноспособности страны, усиления армии и флота. В конце 1861 года военным министром впервые был назначен выпускник Императорской (Николаевской) военной академии генерал Д. А. Милютин, который при князе Барятинском занимал должность начальника штаба Кавказской армии. Практически через год, в январе 1862 года, он представил царю свой знаменитый доклад, в котором были изложены главные направления военной реформы. Основные ее положения были с пониманием восприняты в офицерской среде, более других страдавшей из-за неудач Крымской войны и винившей в них прежних руководителей военного ведомства.

Таким образом, становление М. Д. Скобелева как офицера прошло в благоприятной для этого обстановке. На смену старым малообразованным генералам приходили новые, имевшие высшее военное образование. Гладкоствольное оружие заменялось нарезным, вместо парусников строились пароходы, как основное средство транспорта появились железные дороги и паровозы. Обновленная страна под скипетром прогрессивного царя стремительно двигалась вперед.

Правда, перемены не нравились многим. Внутри страны возникал протест, появлялись силы, готовые в «мутной воде» больших перемен «поймать свою рыбку». Орудием политической борьбы становились разоренные крестьяне и еще не сформированный пролетариат, которыми нередко помыкала зарождающаяся интеллигенция. Россия вступала в новую полосу беспорядков. Но на этот раз вместо дворцовых заговоров ей была предложена тактика террора.

Покушение на императора

4 апреля 1866 года день выдался солнечным и по-весеннему теплым. Михаил Скобелев, желая купить подарки матери и сестрам к Пасхе, заехал в одно место, затем – в другое. Кто-то посоветовал посетить еще одну лавку. Так он случайно оказался на набережной Невы.

Его внимание привлекла стихийно собравшаяся толпа, которая шептала: «Император». И в самом деле. На набережной в сопровождении племянника герцога Николая Лейхтенбергского и племянницы, принцессы Баденской, появился Александр II. Два казака личной охраны шли на небольшой дистанции следом. По проезжей части рядом с ними следовала довольно простая с виду темная карета и ехал верхом еще один казак, держа поводья двух оседланных казачьих лошадей. Несмотря на высокие титулы гулявших, процессия выглядела скромно и почти незаметно.

Заметив толпу, император невольно поморщился и движением руки подозвал коляску. Первой в нее поднялась дама. Следом за ней начал садиться император. Охрана направилась к своим лошадям.

В этот момент молодой человек, стоявший в толпе, вдруг выхватил револьвер и произвел выстрел в сторону коляски. Испуганная толпа отхлынула от стрелка. Но один из зевак, как позже выяснилось, некий шапочных дел мастер Осип Комиссаров, поддавшись общей панике, наступил в лужу, поскользнулся и упал. Благодаря этому он оказался ближе всех к стрелку, на которого сразу же навалились казаки. После этого к стрелявшему подошел император.

– Чем, братец, я так тебе не угодил, что ты решил убить меня? – спросил нарочно громко, чтобы вопрос могли услышать все окружающие. Ответа император не ждал. Важен был сам вопрос, невредимость государя, его самообладание. На следующий день об этом напишут все газеты, заговорит вся страна…

Но случайно начатый спектакль продолжался. Когда стрелка оттащили в сторону, Александр II увидел лежащего на земле Комисарова и неожиданно протянул ему руку.

– Благодарю тебя, мой спаситель!

Перепуганный шапочных дел мастер ничего не понял. Ему протягивал руку сам государь, назвал спасателем. Тут же эту фразу подхватили другие. Через несколько минут Осип Иванович оказался в центре внимания почтенной публики, неизвестно откуда взявшихся репортеров. Оказалось, что, падая, он подбил руку стрелявшего, помешав ему попасть в государя. Спаситель.

– Позаботьтесь о моем спасителе, – приказал государь. И сразу же несколько услужливых людей буквально под руки отвели Комисарова в сторону, позвали извозчика, повезли в ближайшую хорошую гостиницу.

Осип Иванович не сопротивлялся. Хитрым умом он быстро смекнул, какая удача ему привалила. Невольно в его руках оказалась судьба самого Самодержавца Всероссийского…

Император и его сопровождавшие сели в карету и под усиленной охраной проследовали в Зимний дворец. Слухи о покушении уже будоражили город: на тротуарах появились огромные толпы зевак, между которыми сновали агенты полиции. В струнку вытягивались многочисленные городовые. Сам император был возбужден, необычно разговорчив, даже весел.

– Вы уверены, что именно этот крестьянин спас вас от пули? – поинтересовался Лейхтенбергский.

– Дорогой Николя! Народу нужны герои из его же среды, – ответил царь. – Сама судьба сделала так, что в толпе оказался этот простолюдин. Не будь того, нам пришлось бы его придумать. Со случившегося нужно извлечь максимальную выгоду для престола, веры и Отечества. Это наш долг.

Позже выяснилось, что стрелявшим был дворянин Саратовской губернии Дмитрий Каракозов, исключенный за участие в студенческих беспорядках вначале из Казанского, а затем и Московского университета. В газетах по этому поводу было написано следующее: «Совершенно случайно предотвращено страшное пролитие крови, которое могло принести России неисчислимое зло, восстановив только что освобожденное царем крестьянство против привилегированных классов, которое в убийстве Царя-Освободителя легко отметило бы акт мести дворянства царю именно за лишение его прав рабовладения.

После того, как Каракозова задержали, он, сопротивляясь, кричал стоящим людям:

– Дурачье! Ведь я для вас же, а вы не понимаете!

Когда Каракозова подвели к императору и тот спросил, русский ли он, Каракозов ответил утвердительно и, выдержав паузу говорил:

– Ваше величество, вы обидели крестьян.

После этого Каракозов был обыскан и допрошен, после чего отправлен в Петропавловскую крепость. Затем состоялся суд, который вынес решение казнить Каракозова путем повешения. Приговор приведен в исполнение 3 сентября 1866 года.

Выстрел 4 апреля в корне изменил судьбу самого Осипа Ивановича Комиссарова. Никого не волновал тот факт, что за спасителя выдали обычного крестьянина. Это считалось ловким политическим ходом Зимнего. Сам же Комиссаров с готовностью уверовал в свою исключительную миссию спасителя царя.

После этого с ним начали происходить чудесные метаморфозы. Вскоре он был представлен генералом Э. И. Тотлебеном императорской семье в Зимнем дворце. Выяснилось, что Комиссаров родом из Костромской губернии – земляк легендарного Сусанина. Выстроилась знаменательная цепочка от костромского Сусанина, спасшего в 1613 году первого царя из рода Романовых, к костромичу Комиссарову, также ставшему спасителем главы этого правящего дома в 1866 году, более чем 250 лет спустя. «Умиленный» этим обстоятельством, Александр II пожаловал своему спасителю потомственное дворянство и дал свои рекомендации. Костромское дворянство из собственных земель нарезало имение новому дворянину, который стал именовать себя Иосифом Иоанновичем Комисаровым-Костромским.

В последующие месяцы бывший шапочных дел мастер сделал стремительную карьеру. Он был принят сначала в военную, затем в придворную службу. Перед ним были открыты двери многих домов. Но популярность не пошла ему на пользу. Напитки, которыми потчевали его в лучших домах Петербурга в большом количестве, сделали свое дело. Через год Комиссаров скончался от белой горячки.

Так и осталось непонятным, был ли он реальным спасителем государя или стал объектом очередного мифа, умело придуманного Зимним дворцом.

Покушение на императора в душе М. Д. Скобелева оставило глубокий след. Тогда он впервые задумался о том, как непредсказуема судьба человека и как внезапно может закончиться его жизнь. А ему хотелось прожить ее ярко и оставить после себя заметный след. Но для этого нужно было сделать еще очень многое.

Эти мысли не давали покоя Михаилу Дмитриевичу несколько дней. Стало легче только после того, как он решил для реализации своих дальнейших планов во что бы то ни стало поступить в Николаевскую академию Генерального штаба и, приняв это решение, основательно засел за учебники.

Смерть наследника

Польское восстание 1863 года потрясло Российскую империю, но беды не оставили страну. Весной 1865 года во время поездки по Европе тяжело заболел старший сын и наследник Российского престола цесаревич Николай Александрович. В начале апреля в Ниццу, где находился на лечении больной сын, срочно выехал император Александр II. К больному немедленно были призваны лучшие медики. Начались бесконечные консилиумы. Все чаще звучал страшный диагноз – туберкулезный менингит. Ночью 12 апреля после четырехчасовой агонии великий князь скончался. Тело наследника было отправлено в Россию на фрегате «Александр Невский».

Императрица Мария Александровна тяжело переживала смерть сына. Ее красивое германское лицо с тонкими чертами, присущими представителям Гессен-Дармштадского дома, потемнело, осунулось, потеряло свою привлекательность. Полные слез глаза покраснели и распухли. Императрица превратилась в простую женщину, несчастную мать, не способную помочь умирающему сыну.

Император, вернувшись в Петербург, нервно ходил по своим апартаментам, надолго запирался в своей комнате. Он пытался заниматься делами, но все буквально валилось из рук. Он чувствовал вокруг себя пустоту, приводившую его в отчаяние. Лишь немногие из людей в такое время были интересны ему, лишь перед немногими он мог не скрывать своего глубокого родительского горя.

Одним из таких людей был бессменный министр иностранных дел и государственный канцлер А. М. Горчаков. Император пригласил его к себе в кабинет.

Канцлер прибыл почти сразу. Был он уже не молод: ему исполнилось 67 лет. Но многолетняя дипломатическая служба, жизнь за границей сделали его моложавым, изысканным, ярко выделявшимся среди других сановников. В неизменном черном сюртуке, накрахмаленной рубашке, галстуке-бабочке, в легких золотых очках, сквозь стекла которых спокойно смотрели умные глаза, канцлер выглядел знающим и уверенным в себе человеком. Такого хотелось выслушать, обратиться к нему за советом.

– Что делать, князь, в данной ситуации? – спросил императора. – Как ни тяжело сознавать эту потерю, но нужно думать о России.

– Не будем торопить события, Ваше Величество, – посоветовал канцлер. – Перемены в российском престолонаследии – слишком важная вещь, которая может потрясти не только страну, Европу, но и Азию. Многие тщательно сплетенные связи могут быть нарушены. В этом деле нужно быть крайне осторожным.

– Поэтому и пригласил вас первым, – тихо произнес Александр. – До недавнего времени вы были сторонником сближения России с Францией. Но после того, как Наполеон III пошел на связь с польскими мятежниками, вы начали чаще советовать нам союз с Пруссией, Данией и Австрией.

– Пруссия и Австрия давние наши союзники, – ответил Горчаков. – В начале века в войнлах с Бонапартом они доказали это. Во время Восточной войны они не примкнули к англо-франко-турецкой коалиции. С этими не можем не считаться. Но у Пруссии есть разногласия с Данией. Думаю, нам важно продолжать налаживать отношения с этой страной.

– Но как? – спросил император. – Покойный Николай Александрович был помолвлен с дочерью датского короля Христиана IX принцессой Дагмар, но в связи с его смертью этот проект теряет свою силу.

Александр задумался. Ходил по комнате, иногда поглаживал роскошные бакенбарды. Горчаков беззвучно стоял в стороне.

– Пригласите военного министра, – приказал император.

Пришел Милютин. Он был в скромном повседневном мундире с малым количеством наград. По всему было видно, что прибыл прямо с рабочего места. Невысокий, худой, с такими же, как у императора, бакенбардами.

– Вы, Дмитрий Алексеевич, безусловно, в курсе наших дел? – спросил император.

Милютин только кивнул головой.

– Как настроения в армии? – поинтересовался государь. – После известных нам беспорядков в Польше я бы не хотел видеть поляков на высоких воинских постах в вашем министерстве. Но от них надо избавляться не в один день, постепенно.

– Россия сильна не поляками, от которых только головная боль, – согласился Милютин. – Россия сильна своим народом, которому Ваше Величество милостиво изволило даровать свободы. Все преобразования в Военном министерстве я провожу с опорой на этот народ. Народная российская армия – вот истинная сила государства.

– Но как отреагирует армия на возможную смену наследника? – поинтересовался царь.

– Ваши сыновья еще очень мало известны в армейских кругах, для большинства офицеров только имена. Немного больше их знает гвардия. Но они слишком еще юны для того, чтобы иметь своих противников или сторонников. Для армии высок авторитет Вашего Величества, проводимых вами реформ. Главное не допустить резких перемен в этом курсе.

Милютин ушел. Александр еще некоторое время оставался в кабинете в одиночестве. Никих кардинальных решений принимать не хотелось. Траур по наследнику был в самом разгаре. Отменены балы и приемы в Зимнем дворце, парады и разводы на Марсовом поле, всякие увеселительные мероприятия в театре и частных домах. Столица погружалась в траурное уныние. Но Россия не ждала. Император приказал пригласить к нему сына Александра.

Великий князь Александр, крупный молодой человек с небольшими усиками, пошел в кабинет, понимая важность предстоящей беседы. Как второй сын императора, после смерти старшего брата он должен был наследовать престол. Но у императора был еще сын Георгий.

– Я пригласил тебя для того, чтобы решить один очень важный вопрос, – начал разговор император. – Россия в настоящее время связана некоторыми ответственными договорами и имеет ряд своих интересов в мировой политике. Мне бы не хотелось, чтобы смерть Николая повредила этой политике.

– Какое отношение ко всему этому имею я? – поинтересовался великий князь. – О Николае я скорблю вместе со всеми.

– Этого мало, – изрек государь. – Ты мой старший сын и имеешь полное право унаследовать российский престол. Но престол – не случайная игрушка. Он требует от императора не только власти, но и ответственности.

– Я, отец, это хорошо понимаю, – заверил Александр.

– Понимаешь? – переспросил император. – Если так, мне будет проще с тобой разговаривать. В настоящее время для нас очень важен союз с Данией. Лучшая гарантия этого союза – брак. Николай должен был жениться на принцессе Дагмаре. Если ты мечтаешь о престоле, тебе придется осуществить эти планы.

– Жениться на датчанке? Но я не готов к этому браку! – воскликнул Александр.

– А к чему ты готов? Кутить с офицерами полка, волочиться за сомнительными женщинами? Демонстрировать свою силу пьяным друзьям? – гневно воскликнул император. – Все это может делать и простой горожанин. У цесаревича другие занятия, другая ответственность.

Великий князь Александр возвышался над отцом с опущенной головой. Он понимал, что увильнуть от решения не удастся, отец был настроен решительно.

– Я, отец, женюсь на Дагмаре, – пообещал сын.

– Пойдем и сейчас же скажем об этом императрице, – предложил царь. – Твоя мать с радостью воспримет это решение.

Вскоре после похорон Николая Александровича наследником российского престола был объявлен великий князь Александр Александрович, который должен был отныне именоваться цесаревичем. Прошло еще немного времени, и стало известно о том, что наследник российского престола сделал предложение датской принцессе Дагмар и получил согласие. На горизонте Российской истории четко обозначился новый человек, который готовился принять бразды правления огромной империей со всеми ее проблемами.

Катя

Размышления сына имели очень веские основания: отец почти в открытую завел любовницу, которая была на 30 лет его моложе. Эта история была как романтичной, так и достаточно драматичной. Только император, казалось, не замечал этого.

Княгиня Екатерина Михайловна Долгорукая происходила из старинного, знатного, но со временем разорившегося рода. Его предок – Михаил Черниговский, был замучен в Золотой орде в 1248 г. Князь Алексей слыл любимцем Петра I. Отцом Екатерины был капитан гвардии Михаил Долгорукий, а матерью – Вера Вишневичкая, богатейшая украинская помещица. Но к концу 50-х гг. богатство семьи Долгоруких было уже в прошлом. Тепловка, последнее их имение, оказалось заложенным и перезаложенным.

Александр II случайно посетил Тепловку и пообещал уладить финансовые проблемы семейства Долгоруких. Он выполнил свое обещание: четыре брата Екатерины были определены в военно-учебные заведения, а сама она вместе с сестрой – в Смольный институт за счет государя.

Но несчастья продолжали преследовать семью Долгоруких. Четыре года спустя умер князь Михаил, оставив после себя долги. Княгиня Вера переехала в Петербург, где купила весьма скромную квартиру на окраине города. Это все, что она могла себе позволить.

Весной 1865 года император по традиции посетил Смольный институт, послав предварительно, как это было заведено ранее, роскошный обед для всех преподавателей и воспитанниц. Перед обедом ему представили девушек. Сопровождая Александра II перед строем воспитанниц, директриса госпожа Леонтьева, желая, видимо, сделать ему приятное, начала хвалить успехи сестер Долгоруких – его протеже.

Император задержался возле Екатерины и Марии, слушая объяснения. В это время Екатерине исполнилось 18 лет, ее сестре 16, то есть обе были уже сложившимися девушками, которые могли заинтересовать зрелого мужчину – знатока женских прелестей. Император был именно таким.

Взгляд императора задержался на Екатерине. Старшая сестра была девушкой среднего роста, с изящной фигурой, изумительно нежной кожей и раскошными светло-каштановыми волосами. У нее были поразительно светлые глаза и красиво очерченный рот. Она щедро была наделена той красотой, которая всегда так нравилась императору.

– Как поживают ваши родители? – задал царь ничего не значащий вопрос с единственным желанием еще на некоторое время остаться возле прекрасной княжны.

– Тепловка, в которой Ваше Величество изволили нас посетить, к сожалению, продана, – горько вздохнула Екатерина. – Зато маменька теперь рядом, в Петербурге.

– Да, после освобождения крестьян не все помещики смогли успешно вести хозяйство, – сделал вывод император.

– Причиной – смерть папа, – смягчила проблему Екатерина. – В Тепловке он вел хозяйство.

– Да уж…

Про себя император вспомнил доклады о мотовстве и картежных долгах князя Михаила Долгорукого, которые, видимо, и стали основной причиной разорения семьи. Но только про себя. Прелести юной Екатерины как-то не увязывались с этой горькой правдой.