— Что означает название D5X?

— Буквы — инициалы изобретателя, цифра «пять» означает номер серии опытов.

— Продолжайте.

— Препарат был изготовлен в виде таблеток. Как утверждали, он обладал исключительным стимулирующим действием, пробуждал в человеке интерес к окружающему миру, неизмеримо повышал активный потенциал.

— Что это значит — активный потенциал?

— То есть давал возможность людям свободно выражать чувства, скрытые в подсознании, например преданность, волю к победе, любовь, при условии, что чувства эти направлены на реально существующих лиц или определенные понятия. Действие препарата по-прежнему сопровождалось побочным эффектом: резко возросшим половым влечением. Но, поскольку он в основном направлял волю людей на достижение определенной цели, этот побочный эффект отнюдь не угрожал морали общества. Более того, создатель препарата надеялся использовать это свойство в интересах общества: в стране с катастрофически низкой рождаемостью и почти атрофированным половым чувством такой возбуждающий препарат мог принести только пользу.

— В этом он был, пожалуй, прав, — заметил полицейский врач.

Бросив на него предостерегающий взгляд, Йенсен спросил:

— Как развертывались события дальше?

— Ученый просил разрешения испробовать препарат на людях. Сначала на отдельных лицах, затем на экспериментальных группах.

— Как вы отнеслись к его просьбе?

— У нас не было оснований ему отказать.

— Как прошли эксперименты?

— Превосходно. Прежде всего таблетки испробовали на спортсменах. Эффект поразительный: они начали одерживать одну победу за другой. Препарат действовал безотказно, превосходя все ожидания. Тогда решили испытать его на людях, занятых политической работой в различного рода организациях. Я и сам попробовал его во время подготовки к конгрессу. Эффект превосходный, никаких вредных последствий. Испытываешь чувство удивительного подъема, который, к сожалению, скоро проходит. Мы обратили внимание, что половая возбудимость чаще наблюдалась у женщин.

Итак, препарат D5X действовал, но трудно было найти ему практическое применение. И прежде всего из-за быстротечности действия. Мы направили официальные документы в институт, в которых не рекомендовали производить таблетки в массовом количестве и выпускать их в качестве лекарства, ибо злоупотребление препаратом могло привести к нежелательным последствиям.

— К вашей рекомендации прислушались?

— Изобретатель и его ассистентка настаивали на продолжении работ. Им трудно было примириться с мыслью, что их детище не найдет широкого применения. А кроме того, они считали, что смогут вскоре продлить действие препарата до пяти-шести недель. И тогда мы позволили им продолжать работу.

Министр замолчал и искательно взглянул на Йенсена, но, не найдя в его лице ничего для себя утешительного, вздохнул и продолжал:

— В начале лета изобретатель прислал письмо, в котором уведомлял нас о готовности D5X. Его вызвали на заседание комитета, чтобы выяснить детали. По словам ученого, ему и ассистентке удалось решить все проблемы. Продолжительность действия препарата довели до шести недель. Более того, теперь препарат начинал сказываться не ранее чем через две-три недели после приема. И самое главное — удалось разрешить проблему его распространения. Ученые предложили растворить препарат в клее, который впоследствии будет использован для почтовых марок. Продолжать?

— Да.

— Стоимость производства препарата чрезвычайно низка. Создатели могут предоставить такое его количество, которого хватит на несколько миллионов почтовых марок, причем стоить это будет немногим дороже, чем обычный клей. Остаток можно хранить в герметической посуде неограниченное время и использовать в случае надобности, особенно в минуту кризиса в стране.

Изобретателю велели подготовить необходимое количество препарата для нанесения на почтовые марки и держать состав наготове. 1 августа он сообщил, что задание выполнено, за что получил благодарность. Такова роль института в этом деле.

— Но вы так и не ответили, что такое «Стальной прыжок», — напомнил Йенсен.

— Сейчас узнаете, — поспешно ответил министр. — Комитет, занимающийся предвыборной кампанией и операцией «Стальной прыжок», испытывал значительное давление со стороны некоторых руководителей коалиционных партий. На прошлых выборах в голосовании участвовало менее половины избирателей. И хотя эти цифры не были опубликованы, их невозможно было скрыть. Тщательный анализ общественного мнения показал, что подавляющее большинство избирателей, отказывающихся голосовать, составляют низкооплачиваемые категории рабочих и служащих. Партия, к которой я ранее принадлежал и которая была сильнейшей в коалиции, представляла собой основу системы «всеобщего взаимопонимания». Эта социалистическая…

— Не смейте произносить это слово! — раздался голос врача.

— …точнее, социал-демократическая партия имела влияние именно в низкооплачиваемых слоях населения. В результате падения числа избирателей кое-кто начал сомневаться, не занимает ли наша партия — вернее, наша бывшая партия — слишком много постов в коалиционном правительстве, несоразмерно с ее влиянием.

— Следовательно, вы действовали в собственных интересах, — заметил Йенсен.

— Ни в коем случае! Я, как и остальные члены комитета, думал только о благе народа. Мы знали, что народ остается верным коалиции и поддерживает политику всеобщего взаимопонимания и благосостояния.

— Несмотря на то, что более половины избирателей отказывались голосовать?

— Но это вовсе не означает, что они не поддерживали правительство.

— А что же это означает, по-вашему?

— Просто б

— Разве эта уверенность не была одной из основ системы «всеобщего взаимопонимания»?

— Черт побери, неужели им трудно было дойти до избирательных участков раз в три года! — Министр на мгновенье потерял самообладание.

— Это вас раздражало?

— Конечно! Но еще больше нас раздражало то обстоятельство, что безответственные левые элементы подрывали общественный порядок. Эта ничтожная кучка смутьянов непрерывно организовывала марши протеста. Они выступали против всего — начиная от выдачи одноразовых пакетов (которая, кстати, проводится только у нас в стране) до нашей внешней политики. Мы гордимся, что страна вот уже больше ста лет придерживается политики нейтралитета.

Теперь он говорил с жаром и даже был вынужден остановиться, чтобы перевести дыхание.

— Подавляющее большинство населения не принимало всерьез их болтовни об угрозе империализма и их обращений к совести человечества. Между прочим, я и сам выступал с подобными речами во время предвыборной кампании. Подумать только, они призывали к революции, которую мы осуществили одним росчерком пера много лет назад! Но народ все-таки не выступал против социалистов, Более того, они находили новых сторонников, особенно среди молодежи, верящей наивным лозунгам тупоумных иностранцев. Им даже удалось проникнуть в одну из самых важных сфер нашего общества.

— Какую же?

— Нет, нет, не в полицию. В здравоохранение. Многие медики были заражены ядом социализма еще со студенческой скамьи, что очень беспокоило преданных режиму врачей. Узнав, что подрывная работа ведется беспрепятственно, мы решили принять соответствующие контрмеры.

— Какие именно?

— Мы решили осуществить операцию «Стальной прыжок». Под этим названием имелось в виду мероприятие, призванное раз и навсегда сплотить и активизировать народ. Доказать, сколь безосновательной была критика нашего государства всеобщего взаимопонимания и благосостояния. Мы намеревались вести кампанию решительно, не стесняясь в средствах.

— И одним из этих средств был D5X?

— Да, — чуть слышно выдохнул министр. Но уже в следующее мгновение голос его поднялся до крика: — Иначе какого черта я сидел бы здесь, выбалтывая вам государственные тайны?

Но Йенсена нелегко было сбить с толку.

— Продолжайте, — сказал он.

— Мы прибегли к этой мере по рекомендации врачей, входящих в состав комитета. — Министр, казалось, осознал свое положение и опять старался говорить негромко. — Они испробовали препарат и гарантировали его безопасность — при условии, что он не попадет в руки безответственных людей. И тогда комитет принял решение о применении препарата D5X.

— Каким образом его распространяли?

— Использовали в клее на марках во время предвыборной кампании. Разве вы этого до сих пор не поняли?

Йенсен промолчал.

— Мы решили в первую очередь испытать препарат на людях тех профессий, лояльность которых не вызывает сомнений.

— Кого вы имели в виду?

— Профессиональных военных, полицию, преданных правительству врачей, таможенных служащих, молодежные организации и чиновников министерств. А для того, чтобы лучше наблюдать, как будет действовать препарат, в этот период решили вести ожесточенную пропаганду против врагов общества.

— Что еще вы сделали?

— Генеральный врач потребовал ареста всех врачей и студентов-медиков, которые были зарегистрированы в архивах службы безопасности как враги общества и социально опасные элементы. Он считал, что их надо изолировать на время кампании.

— Почему?

— Из опасения, что кто-нибудь из них может узнать о составе клея и тогда будет грандиозный скандал. Если бы тайна применения препарата D5X стала достоянием общественности, под угрозу была бы поставлена вторая стадия кампании.

— В чем она заключалась?

— Вторая стадия состояла в том, чтобы распространить препарат виде налоговых купонов с клейким слоем среди всех низкооплачиваемых слоев населения, причем рассчитали, что препарат должен начать действовать за неделю до выборов. Именно на этот период наметили резкое усиление предвыборной пропаганды по радио, телевидению и в печати. Для планирования этой решающей стадии предвыборной кампании предполагали воспользоваться опытом, полученным при применении препарата для первой группы населения.

Министр сделал короткую паузу, но вопросов не последовало, и он продолжал:

— По нашим расчетам, в результате всех этих мер мы должны были привлечь к выборам почти все население, которое в массе проголосовало бы за платформу всеобщего взаимопонимания. Это положило бы конец всякой оппозиции.

Министр с надеждой посмотрел на Йенсена.

— Все, что мы делали, мы делали в интересах народа. У нас не было дурных намерений.

— Ваши планы не осуществились, — сказал Йенсен.

— Нет. Теперь, оглядываясь назад, можно заметить взаимосвязь между некоторыми событиями. Через пять дней после того, как были разосланы открытки первой группе населения, умер изобретатель препарата D5X. Причина смерти — лейкемия. Ему было около семидесяти лет, и это обстоятельство нас не встревожило.

— В самом деле?

— В знак уважения к его заслугам ему организовали государственные похороны. Я сам принимал участие в похоронной процессии.

— Когда вы заметили первые тревожные симптомы?

— Лично я ничего не понимал до сегодняшнего дня. Сначала все казалось чрезвычайно многообещающим. Но уже в середине октября мы начали терять контроль над положением дел. Реакция оказалась сильнее, чем мы ожидали. Предвыборная кампания отошла на задний план. В течение недели в городе произошло столько же убийств и насилий, сколько за пять предыдущих лет. Дело дошло до того, что шеф полиции отдал специальное распоряжение не протоколировать убийства и другие преступления, связанные с насилием. Затем полиция и армия перестали нам повиноваться. Вернее, они выполняли только те распоряжения, которые исходили непосредственно от Министерства юстиции. Когда мы попытались разыскать помощницу изобретателя препарата D5X, оказалось, что она уничтожила не только все записи, но и запасы препарата, а затем покончила жизнь самоубийством. Мы были вынуждены отложить выборы. Я сам выступил с официальным заявлением об этом. Еще через пять дней стало известно, что охрана — то ли по собственной инициативе, то ли по приказу из министерства — расстреляла арестованных врачей. 30 октября положение стало отчаянным. Регент и большинство высших чиновников тайно покинули страну или укрылись в своих резиденциях. Однако после резни 2 ноября вновь наступило спокойствие. Я и другие члены правительства вернулись обратно через два дня. Мы решили начать расследование, но не успели его закончить. Началась эпидемия. Причинная связь в тот момент нам была неизвестна. Остальное вы знаете лучше меня.

— Кто из членов правительства или представителей комитета пробовал подготовленную марку?

— Только министр здравоохранения. С целью эксперимента. — Министр посмотрел на Йенсена. — Понимаете, как-то не принято посылать уверения в лояльности самому себе.

— Вы правы.

— Все было сделано из самых добрых побуждений. У нас не было злого умысла.

Йенсен не ответил.