К сожаленью, это уже не легенда, а история.
      После смерти Акбара жители безводного Мертвого города покинули его. Придворные и приближенные Великого Могола похоронили Акбара с почестями неподалеку от Агры в местечке Сикандр, в четырехэтажной гробнице. И над саркофагом вмонтировали в мраморную стену знаменитый алмаз "Коинур", что в переводе с хинди означает "гора света".
      С появлением в Индии англичан один из шотландских солдат штыком выбил из стены камень. После некоторого блуждания по рукам "Коинур" был отправлен в Англию.
      Там "гору света" раскололи на две равные части и одну половину вправили в английскую корону, вторую передали в Британский музей. Что касается знаменитого рубина Великого Могола, то после похода в Индию в 1737 году шаха Надира камень этот вместе с другими драгоценностями попал в руки персидского шаха и был увезен в Тегеран. Его поместили в одной из бронзовых кладовых, рядом с 175 - каратным рубином Бахадур-шаха.
      Прошло несколько веков. Уже не восточные владыки, а западно-европейские буржуа накапливали в своих сейфах драгоценности. Спрос на рубины по-прежнему превышал предложения. Человеческая мысль искала новые пути, и вот весной 1881 года в парижское центральное Бюро изобретений и открытий вошел скромно одетый человек среднего возраста. Назвав себя химиком - изобретателем Вернейлем, он попросил нотариуса принять и зарегистрировать пакет с пятью сургучными печатями, на которых рельефно выделялся сфинкс, точно такой же, как на сердоликовом интальо в перстне неизвестного. На конверте, помимо фамилии автора - изобретателя, было написано:
      "Вскрыть через десять лет". Получив квитанцию, клиент вышел из конторы и, не обращая внимания на свободные ландо, пешком направился в сторону одной из окраин Парижа.
      Что находилось внутри конверта и какую цель преследовал загадочной надписью странный посетитель, не могли решить ни нотариус, ни клерки, ни маклеры Бюро. Все их предположения были далеки от истины.
      Пока в центральном Бюро изобретений и открытий шел обмен мнениями по поводу предполагаемого содержания пакета, в маленьком провинциальном городке Сарсель, расположенном неподалеку от Парижа, в мансарде на одной из тихих улиц шла сложная и кропотливая работа. Трое друзей химика - изобретателя Вернейля устанавливали в наспех сконструированной лаборатории "Александер" цилиндрическую печь, могущую расплавить окись алюминия для последующего изготовления из нее искусственных рубинов, не отличающихся от настоящих ни твердостью, ни удельным весом. Тут же испытывался станок для огранки камней. Но первые опыты, как это часто бывает, не дали желаемых результатов. Расплавленная огненно-красная масса, накапливающаяся в форме леденца на тонком стерженьке, при неравномерном остывании лопалась и разлеталась на мелкие кусочки. Чтобы добиться медленного, равномерного остывания добытой массы корунда, понадобилось несколько месяцев упорной работы. Наконец дефект был устранен, и появились первые искусственные рубины, неотличимые от настоящих. Они имели такой же удельный вес и ту же твердость (по шкале Мооса -- 9). Плавленые рубины здесь же ошлифовывали ступенчатой, или бриллиантовой, огранкой, обычно применявшейся при обработке цветных драгоценных камней. Но у помощников изобретателя возникли новые проблемы: какие лучше изготовлять камни для сбыта -- мелкие или десятикаратники? Сколько корундов в месяц выпускать на продажу, чтобы не поколебать рыночной цены на рубины? В каких странах сбывать их? Было обращено должное внимание на то, что крупные корунды редко встречаются в природе без каких бы то ни было изъянов и что чистые цейлонские или индийские десятикаратники можно увидеть только в коронах королей, раджей, султанов и шахов. В общем, действовать надо было весьма осторожно и продуманно, чтобы и впредь сбывать поддельные камни как настоящие. Для этого, помимо всего прочего, требовалось время. Вот почему на конверте была надпись: "Вскрыть через десять лет". Надпись эта гарантировала изобретателю приоритет. Если бы кто-либотеперь сделал аналогичное открытие, то право первооткрывателя осталось бы за Вернейлем, сдавшим конверт за пятью печатями.
      Наконец все детали по сбыту фальсифицированных камней были тщательно продуманы и помощники изобретателя разъехались по странам Востока. В Стамбуле, Тегеране, Багдаде и Дамаске торговцы крупнейших фирм, старые ювелиры начали обхаживать "знатных купцов". Их приглашали в гости, в духаны, кормили изысканными блюдами и поили старыми дедовскими винами. Каждый из покупателей драгоценных камней старался понравиться "купцу", чтобы выторговать у него одну-две тысячи туманов, лир или динаров. Иногда это удавалось, и тогда хозяин провожал гостя с музыкой и всевозможными почестями.
      Продав поддельные рубины как настоящие, "купцы" вернулись в Париж с солидной суммой денег. К следующей поездке была изготовлена партия крупных камней со специально созданными дефектами. Это была сложная ювелирная работа: частично просверливался "корунд" и в образовавшуюся дырочку вкрапливался кусочек антрацита или кристаллик какой-либоиной рудной породы. Затем отверстие заливалось той же изготовленной в цилиндрической печи кроваво-красной массой и тщательно зашлифовывалось. Этот способ продажи "дефектных камней" оказался самым надежным: он не
      вызывал никаких сомнений у опытных покупателей самоцветов.
      Через несколько лет не только восточные рынки, но и европейские, были наводнены плавлеными рубинами, ничем не отличающимися от индийских, бирманских и цейлонских корундов. В этой афере Вернейль участия не принимал. Он лишь саркастически улыбался и снисходительно относился к забавным авантюрам своих помощников.
      В конце концов цена рубинов на европейских и азиатских биржах дрогнула и покатилась вниз. Теперь второе почетное место среди драгоценных камней занял изумруд. Этот прекрасный зеленый самоцвет всегда высоко котировался в Англии и Скандинавских странах. На рубин же благодаря его дешевизне обратила внимание техническая промышленность, и в первую очередь часовые фирмы того времени: "Брегет", "Денис Блондель" и "Луи Одемар". Вскоре в продаже появились первые часы с механизмами на рубиновых камнях, усовершенствованные аптекарские весы и другие точные приборы.
      Новелла восьмая
      ЛЕГЕНДА О ЯНТАРЕ
      нтарь -- это окаменевшая смола хвойных и некоторых лиственных деревьев. На земле он зародился за несколько десятков миллионов лет до нашей эры. В те далекие времена у Фенно-Скандинавских гор был жаркий климат с густыми субтропическими и хвойными лесами. Бури, ураганы и штормы, налетавшие с Балтийского моря, ломали ветви, валили и вырывали с корнями столетние деревья. В тихие дни под лучами палящего солнца в этом буреломе из деревьев выделялась смола. На месте погибших лесов вырастали новые. Так продолжалось на протяжении нескольких миллионов лет. Смола накапливалась, затвердевала и, смытая морскими прибоями в море, постепенно превращалась в янтарь.
      В своем трактате "О слоях земных" М. В. Ломоносов пишет: "Кто таковых ясных доказательств не принимает, тот пусть послушает, что говорят включенные в янтарь насекомые:
      -- И так садились мы на истекавшую из дерев жидкую смолу, которая нас, привязав к себе липкостью, пленила и, беспрестанно изливаясь, покрыла и заключила отовсюду. Потом от землетрясений опустившееся лесное наше место вылившимся морем покрылось".
      Балтийские месторождения -- крупнейшие в мире. Кроме того, янтарь залегал у берегов некоторых северных рек и морей: встречается он на Печоре, на Южном Сахалине, на Урале и по берегам Днепра, а также в Дании, Польше, Англии, Франции, Германии. В природе янтарь бывает в мелких зернах и в крупных кусках, иногда достигающих нескольких килограммов. Он чрезвычайно легок, хрупок, легко поддается шлифовке и полировке. Некоторые народы приписывают этому камню лечебные свойства. Но верить в исцеление с помощью самоцветов так же нелепо, как и в приносящие счастье талисманы. После сражения при Ватерлоо на многих убитых прусских офицерах находили амулеты из полудрагоценных камней, а сам Наполеон, проигравший сражение, имел на груди талисман - бриллиант в тридцать четыре карата, который все же не избавил его от поражения.
      О янтаре также сложено немало легенд. Эти золотистые камни называют то "солнечными бликами, застывшими на дне холодных морей", то "горячими слезами по погибшим героями. Одна из легенд очень близка по своему содержанию к известному древнегреческому мифу об Икаре.
      В легенде об янтаре рассказывается о восковом ангелочке, который улетел с рождественской елки в открытую форточку и всю ночь парил над прибалтийскими странами. Увидев, как рыцари Тевтонского ордена глумятся над покоренными ими племенами, ангел заплакал. От его слез, от слез обездоленных вдов и сирот Балтийское море стало соленым. А когда наступило утро, ангел растаял в солнечных лучах Восковые капли, упав в море, превратились в янтарь.
      Янтарь--слово русское, но своему звучанию оно близко к литовскому названию этого солнечного камня -- гинтарас. Встречается янтарь золотисто-желтого, апельсинового и светло-коричневого цвета. Янтарь бывает прозрачный, матовый и просвечивающийся. Последний ценится дороже первых. А самым же дорогим считается янтарь с включенными в него насекомыми.
      Интересную историю, связанную с янтарем, рассказывают в Сенегамбии -стране, расположенной в Восточной Африке, между бассейнами рек Гамби и Рио-Качео, неподалеку от Казамансы.
      В середине XIX века среди людей земли Хабу, мандингов и фулами, появился бледнолицый человек с волосами цвета сухого бамбука. Этот европеец, не знавший ни местных наречий, ни испанского, ни французского, ни английского языков, продавал туземцам маленьких слоников, буйволов и пятнистых пантер, выточенных из полупрозрачного желтого камня. Узнав о пришельце, вождь мандингов Фута-Джалон пригласил негоцианта в свое полуевропейское жилище, покрытое вместо черепицы позолоченными панцирями морских черепах. Накормив его изысканными блюдами Сенегамбии и угостив хмельным напитком, приготовленным из соков перистых пальм, Фута-Джалон произвел с негоциантом обмен. Вождь мандингов дал бледнолицему купцу четыре слоновых бивня, а в обмен получил гладко отшлифованный кабошон янтаря с включенной в него мухой. По уходе негоцианта Фута-Джалон показал приобретенный им камень жене и шестнадцатилетнему сыну по имени Бартутим. Последнему настолько понравился камень, что он осмелился попросить его у отца в обмен на золотой чеканный пояс. Фута-Джалон отказался от обмена. Положив янтарь на подоконник, где обычно находились сладости и разгуливали термиты* [Белые муравьи.], он лег на свою тростниковую циновку и уснул. А когда проснулся, то не обнаружил на подоконнике янтаря. Вождь удивился: ведь в Сенегамбии не существовало ни замков, ни самих дверей, здесь не знали воровства. Даже сенегальские цыгане-лахобе из Казамансы никогда не брали чужих вещей. Если путешественник терял что-либо, даже золотую монету, то нашедший ее туземец обязательно должен был возвратить находку чужеземцу. Так было в Сенегамбии испокон веков. К тому же во двор вождя мандингов никто не посмел бы войти без позволения хозяина или членов его семьи. Подозрение вождя пало на сына. Фута-Джалон призвал Бартутима и приказал ему положить на место золотистый камешек с включенной в него мухой. Юноша обиделся, взял свое ружье и навсегда покинул отчий дом. Год спустя, накануне месяца ливней, Фута-Джалон, выкапывая во дворе у своего окна арахис, разворотил лопатой муравьиную кучу и обнаружил в ней пропажу. Ворами оказались белые муравьи, унесшие с подоконника в свое жилище янтарь с вкрапленной в него мухой. Вождь мандингов отыскал в джунглях своего сына и дважды поклонился ему, как кланяются люди земли Хабу, допустившие непоправимую ошибку или несправедливость...
      Добываемый на берегах Балтийского моря янтарь замечательные мастера прибалтийских стран еще с давних времен шлифовали и использовали для изготовления мундштуков, ожерелий и брошей, а также делали из него фигурки всевозможных забавных зверюшек. Спрос на изделия из янтаря был большой. Зачастую его отыскивали тут же на берегу, но иногда янтарь привозили рыбаки, зацепив куски золотого камня в свои старые сети. Между "янтарных дел мастерами" и "поморами", плававшими на своих утлых суденышках за многие километры от берега в поисках косяков салаки и сельди, издавна велись раздоры: дело в том, что одним нужен был шторм, другие мечтали о штиле. Море нехотя отдавало людям свое сокровище, и гранильщики с затаенной надеждой поглядывали на тяжелые бурые тучи, на пенистые гривастые волны. А когда начинался шторм и море бурлило, как уха в котле, мастера радовались и с улыбками глядели на своих подмастерьев и мальчишек, бегущих навстречу бушевавшим волнам. В такие дни можно было прочесть в местных газетах о том, что "под Палмникеном и Кенигсбергом свирепствовавший целые сутки шторм произвел вдоль берегов страшные опустошения, причем прибоем была выброшена на берег такая масса янтаря, какой местные жители не собирали целыми годами... Во время шторма погибло шесть палмникенских рыбаков. Среди кусков вынесенного на берег солнечного камня обнаружены обломки рыбацкой лодки. Янтарные глыбы, поднятые с морского дна на гребни разбушевавшихся волн, были немыми свидетелями гибели отважных рыбаков".
      Но не только ювелирные изделия изготовлялись из солнечного камня--в самом начале XVIII века была создана так называемая янтарная комната. Об этом замечательном художественном произведении написано много интересных статей и книг. При каких же обстоятельствах зародилась сама мысль о создании янтарной комнаты? По-видимому, во все времена и во всех странах были свои Левши, способные "превзойти" иноземных мастеров. Нашелся такой умелец и в Пруссии. Был он уроженцем портового города Гданьска, носил немецкое имя и французскую фамилию -- Готфрид Туссо. В своей маленькой полутемной мастерской он с немецкой аккуратностью и тонким французским вкусом вырезал и наклеивал на плоские деревянные ящички квадратики из светлого и темного янтаря. Туссо вручную изготовлял удивительные, не похожие друг на друга в каждом новом комплекте фигуры пешек, слонов и королей,
      В те годы Пруссией правил король Фридрих I, любитель всяких европейских новшеств, балов и приемов. Мало заботясь о своей стране и народе, он развлекал себя музыкой и различными играми. Один из приближенных Фридриха преподнес королю янтарные шахматы работы мастера Туссо. Фридриху очень понравились фигуры, в особенности же двухцветная отполированная доска. Он вызвал своего придворного архитектора Андреаса Шлютера и приказал заменить в танцевальном зале дворца Монбижу дубовый паркет янтарными пластинками.
      -- Ваше королевское величество, -- робко возразил архитектор,-- янтарь весьма непрочен. Не лучше ли изготовить из него специальные панно и украсить ими кабинет в том же дворце?
      Король согласился с доводами Шлютера, и архитектор приступил к работе. Он отыскал непревзойденного мастера, изготовил специальные рисунки и предоставил Туссо светлое помещение для шлифовки и подбора оттенков янтарных пластин. Так была воплощена в жизнь идея создания янтарной комнаты.
      Работа над десятками художественных панно, сотнями композиций с изображением из разноцветного янтаря сказочных сюжетов и таблиц с выпуклыми, как на камеях, виноградными гроздьями и тонкими полупрозрачными листьями и резными гравюрами, продолжалась около трех лет. Для полноты ансамбля и увеличения масштабов будущей янтарной комнаты из Венеции были привезены массивные овальные зеркала в тяжелых позолоченных рамах. Когда подготовительные работы были закончены, король изменил свое решение и приказал установить янтарные панно со всеми композициями, деталями и зеркалами не во дворце Монбижу, где под облицовку был подготовлен специальный фундамент, а в потсдамском замке королевы,
      Так появилась янтарная комната. Это произошло в 1709 году. Король, королева и вся придворная знать безмерно восторгались янтарным кабинетом, созданным Туссо и Шлютером.
      А через две недели произошла катастрофа: не выдержав тяжести толстых венецианских зеркал и тяжелых позолоченных рам, янтарные стены рухнули. Часть пластин и зеркал превратилась в осколки, а уцелевшие пан - но и таблицы были сложены в ящики и сданы в военный цейхгауз.
      Как у лесковского Левши, так и у янтарных дел мастера Туссо оказалась печальная судьба: обвинив Готфрида в государственной измене, его заключили в крепостной каземат, а Шлютера выслали за пределы Пруссии. Спустя год, по настоянию королевы, янтарные "гобелены" были снова восстановлены в одном из ее кабинетов.
      Через несколько лет Фридрих I умер. На прусский престол взошел его сын Фридрих - Вильгельм I. А в конце 1716 года в Берлин прибыл с дружеским визитом Петр I. Осматривая потсдамский дворец, создатель гранильных мельниц и кунсткамер не мог не заинтересоваться янтарной комнатой и со свойственной ему прямолинейностью высказал мысль о том, что он "был бы премного доволен иметь в туманном Санкт-Петербурге сей солнечный кабинет". Фридрих Вильгельм, не знавший как и чем отблагодарить русского царя и великого полководца, разгромившего шведов под Полтавой и в морском Гангутском сражении, полководца, изменившего не только для России, но и для Пруссии соотношения военных сил и коалиций Европейских держав, охотно презентовал Петру I янтарный кабинет. На торжественном обеде Фридрих - Вильгельм и Петр обменялись речами. Русский царь похвалил введенную Фридрихом в прусской армии железную дисциплину, а король говорил о величии России, об исторической роли царя - полководца и о русских воинах - богатырях, причем называл их почему-то не богатырями, а великанами, что вызвало у Петра улыбку.
      В тот же день Петр I со своей свитой, в санях с медвежьими полостями, на тройках с валдайскими бубенцами умчался в свою столицу. Это было в январе 1717 года.
      Через несколько десятилетий в Петербурге никто уже не помнил, откуда появился в Зимнем дворце "солнечный кабинет".
      Некоторое время существовала версия, будто бы "янтарная комната" была подарена прусским королем Фридрихом - Вильгельмом I племяннице Петра I императрице Анне Иоанновне. Если вспомнить, что при ней фактическим правителем России был немец Эрнст Бирон, поддерживающий дружеские отношения с прусским королем, то эта версия казалась убедительной. Но во второй половине XIX века в одном из Санкт-Петербургских архивов было обнаружено письмо Петра I, отправленное из Амстердама на имя П. М. Бестужева - Рюмина. "Когда прислан будет в Мемель из Берлина от графа Александра Головкина кабинет янтарный (который подарил нам Его Королевское Величество прусской) и оный в Мемеле прийми и отправь немедленно через Курляндию на курляндских подводах до Риги с бережением с тем же посланным, который Вам сей указ объявит, и придайте ему до Риги в конвой одного ундер-офицера с несколькими драгунами, також дайте тому посланному в дорогу до Риги на пищу денег, дабы он был доволен, и ежели будет требовать под той кабинет саней, и оные ему дайте". Это послание было написано 17 января 1717 года.
      Из тех же архивных ведомостей стало известно о том, что янтарная комната была подарена Петру I Фридрихом - Вильгельмом 1 во время их встречи в Берлине при заключении союза между Россией и Пруссией против Швеции.
      Однажды, вспомнив речь Фридриха о русских богатырях - "великанах", царь всея Руси, позднее ставший императором всероссийским, за янтарные дощечки соизволил отправить королю прусскому в июле месяце 1718 года с камер юнкером Толстым презент, состоявший из... 55 солдат гренадерского роста людей, оторванных навсегда по сумасбродной прихоти властелина от родины, от семьи, от полей и лесов русских. Такой ценой были оплачены янтарные дощечки, подаренные Фридрихом Петру I.
      После доставки в Петербург янтарная комната первоначально была оборудована в Зимнем дворце, а при перестройке дворца в Царском Селе замечательный зодчий В. В. Растрелли перенес ее туда. Но это не было простым перенесением плиток из одного дворца в другой. Для такой тонкой, ювелирно декоративной мозаики нужны были годы кропотливой, вдумчивой работы, талант и вкус большого художника. Этими качествами и обладал Растрелли, создатель дворцов Строганова, Воронцова, Зимнего и Екатерининского с парком, павильонами и знаменитой янтарной комнатой. Вот как ее описывает знаток итальянских и русских фресок антиквар Фелькерзам:
      "Все стены комнаты сплошь облицованы мозаикой из неровных кусочков полированного янтаря... Эта декорация производит одинаково приятное впечатление как при солнечном, так и при искусственном свете. Здесь нет ничего навязчивого, крикливого, все скромно и гармоничное.
      Во время Великой Отечественной войны, 17 сентября 1941 года, гитлеровские войска заняли Царское Село и по приказу гауляйтера Эриха Коха янтарный кабинет был демонтирован. С чисто немецкой аккуратностью все плитки были пронумерованы и уложены в деревянные ящики. По его же распоряжению, а возможно и Германа Геринга, "собиравшего", как и Кох, во время войны коллекции картин, ковров и фарфора, янтарная комната была перевезена в город Кенигсберг и помещена в одном из залов королевского замка, где пробыла несколько лет.
      Несмотря на стремительное занятие советскими войсками Кенигсберга, где было взято в плен около 50 000 фашистских солдат и офицеров, гитлеровцы все же успели вторично демонтировать янтарный кабинет, находившийся в королевском замке, и ночью вывезти его из города. Тайник, где им удалось спрятать наспех сложенные в ящики таблички янтарной комнаты, отыскать пока не удалось. Можно лишь предполагать, что при поспешном отступлении фашисты опустили этот драгоценный груз в Балтийское море, в то самое море, где янтарь был некогда найден...
      Надо полагать, что наши юные следопыты или опытные аквалангисты в недалеком будущем отыщут этот янтарный клад и он снова засверкает в бывшем Царском Селе.
      Новелла девятая.
      ЛЕГЕНДА О ПАВЛИНЬЕМ ТРОНЕ.
      1629 году по повелению шаха Джахана был сооружен Павлиний трон. Он олицетворял собою величие, мощь и богатство Моголов. Во все концы Индии разослал шах глашатаев на верблюдах и лошадях.
      Они призывали лучших, прославленных художников явиться во дворец к шаху для выполнения мозаичной работы, требующей величайшего мастерства и знаний "цветов заката и новолуния, переливов морской воды и сумерек неба".
      Перед явившимися художниками Калькутты, Пенджаба и самого Дели шах Джахан высыпал груды драгоценных камней и предложил соорудить трон с верхушкой, неотличимой от настоящего павлиньего хвоста.
      Мастера приступили к сложной, тонкой ювелирной работе. Они подбирали по тонам, полутонам и оттенкам цейлонские и кашмирские сапфиры, бенгальские и египетские изумруды, оттеняя их отборным жемчугом и алмазами. Иногда у художников возникали споры: какими самоцветами украшать подлокотники, спинку и ножки трона. После жарких дебатов умельцы приходили к заключению, что ценность Павлиньего трона должна заключаться не в стоимости камней, а в их художественном подборе. С этим мнением после глубокого раздумья согласился и шах Джахан.
      По окончании работы во дворце Великого Могола был устроен пир и праздничное шествие по столице. На белого слона водрузили для показа народу сверкающий Павлиний трон, на котором восседал сам шах Джахан. Впереди, с боков и позади слона шли трубачи, барабанщики и свирельщики, а за ними, на разномастных лошадях, в высоких седлах ехали празднично разряженные вассальные князья, раджи и султаны. При виде такого шествия народ падал ниц и поднимал руки к небу, как бы прося у богов Тримурти благоденствия императору и его воинству.
      Несомненно, Павлиний трон был шедевром ювелирного искусства.
      Так же, как и прославленные памятники индийского зодчества, дворцы и храмы, воздвигнутые в Индии за много веков до появления там династии Великих Моголов, он является славой Индии.
      И все же этот осыпанный драгоценными камнями трон сыграл весьма отрицательную роль: являясь в зал к шаху, восседавшему на сверкающем кресле, вассальные князья и придворные теперь унизывали свои пальцы золотыми кольцами с рубинами, изумрудами и другими самоцветами.
      Вслед за ними в шахском и прочих гаремах бесчисленные жены и наложницы выпрашивали у своих повелителей старинные диадемы, колье и парюры, осыпанные алмазами и всевозможными драгоценными камнями. Не обладая достаточным художественным вкусом, красавицы одалиски ломали уникальные вещи и выковыривали из них камни для своих будущих вычурных серег и колец с поспешностью попугаев, вылущивающих зерна из тропических плодов.
      Каждая щеголиха кичилась перед другой своими новыми сережками с аляповатыми подвесками и кольцами, усыпанными разнокалиберными камнями.
      Между женами и наложницами в гаремах развивалась зависть, вражда и ненависть.
      В женские споры и ссоры зачастую вмешивались их повелители.
      Особенно пышным цветком расцвело сибаритство при Аурангзебе и Мухаммад-шахе.
      Происходившие в гаремах склоки отвлекали шахов, султанов и раджей от их прямых военных и гражданских обязанностей.
      В строевых частях резко пала дисциплина. Разболтанность в войсках и чрезмерная роскошь военачальников и придворной знати пагубно отразились на всей некогда могущественной индийской армии.
      Весть о замечательном Павлиньем троне шаха Джахана докатилась до одной из соседних стран, где люди вылавливали скатный жемчуг, ткали узорчатые ковры, грабили караваны и вели междоусобные войны. Атаман одной из разбойничьих шаек Тахмаси-Кули-хан объявил себя шахом Надиром -- властителем Персии.
      Подчиняя своей диктаторской власти все разрозненные, враждующие племена, новоявленный вождь создал стотысячную армию и ограбил Грузию, Бухару и Хивинское царство.
      Узнав о несметных богатствах и Павлиньем троне, "великий завоеватель" решил бросить свои вымуштрованные пехотные полки и легкую конницу к границам сказочной страны.
      Как большинство падишахов, султанов и магараджей, Надир-шах был суеверен. Он повелел своим астрологам узнать счастливый день и точный час похода на Индию.
      Звездочеты не заставили шаха долго ждать ответа. Они объявили:
      -- Ты должен сесть на своего боевого коня в праздник большого байрама, когда на юге в созвездии Змееносца появится Марс, а на востоке в созвездии Рыб ярко заблестит Венера. В то, что тебе посоветует мулла, ты не верь: мы ближе к звездам, чем все его минареты, поставленные один на другой. Да благословит тебя аллах и созвездие Скорпиона!
      Летом 1738 года Надир-шах вторгся в Индию и наголову разбил войска Великого Могола -- Мухаммад-шаха.
      Из Кабула он направил побежденному Моголу свой ультиматум: "Я пришел сюда, чтобы присоединить к Персии провинции Пенджаб и Кашмир и получить Павлиний трон".
      Своему войску шах Надир предоставил на разграбление Шахджеханабад, где было уничтожено почти все население.
      Пока мулазимы, юзбаши и пятисотники* [Мулазимы, юзбаши, пятисотники -воинские чины в персидской армии.] занимались грабежами, насилиями и убийствами, а шах Мухаммад сочинял ответ на ультиматум, "всевеликий" шах Надир со своими эмирами, газиями и минбаши предавался буйному разгулу с изобильными возлияниями запрещенного мусульманам вина. Никто из правоверных не пожелал вспомнить изречения пророка о том, что "если в колодец упадет капля вина, то надо этот колодец засыпать. А если над ним вырастет трава и баран съест эту траву, то употреблять его в пищу правоверному нельзя".
      Шах Мухаммад медлил с ответом. Великому Моголу было менее обидно потерять Пенджаб с его богатейшими пастбищами, сахарным тростником и рисовыми полями, чем расстаться с Кашмиром, где с незапамятных времен добывались лучшие во всей Азии сапфиры -- те самые сапфиры, которые так сверкали в Павлиньем троне. Магараджа взглянул на свой чеканный перстень с темным, будто покрытым инеем, синим камнем, и новая морщина легла над переносицей Могола.
      Ну что ж, в конце концов, обе провинции когда-нибудь будут отвоеваны у персов. Всему свой черед, свое время. Недаром бенгальцы говорят: "Выбитый из седла всадник остается воином, если он не потерял в битве свой меч". Нет, рука Мухаммада еще твердо лежит на эфесе.
      Так и быть, он согласен лишиться двух богатейших провинций, но отдать Павлиний трон, на котором сидели отцы и деды, решая государственные дела Индии,-- нет, на такую жертву и позор шах Мухаммад пойти не может. Нужно оттянуть время и изготовить копию Павлиньего трона...
      И пока гонцы везли шаху Надиру согласие на ультиматум, из джайпурского каземата, по повелению Великого Могола Мухаммад-шаха, в делийскую тайную тюрьму под покровом ночи были доставлены три человека: золотых дел мастер, чеканщик по серебру и непревзойденный гравер, некогда выпускавшие фальшивые рупии, почти неотличимые от настоящих золотых монет.
      Заключенным предложили в обмен на свободу изготовить копию Павлиньего трона. С этой целью им было оказано полное доверие и предоставлены сотни алмазов, изумрудов, сапфиров и других драгоценных камней. Тут же, в одном из караульных помещений, находился настоящий Павлиний трон, допуск к которому разрешался только трем фальшивомонетчикам и падишаху.
      Мастера приступили к работе. С большим искусством подбирали они по цветам и оттенкам драгоценные камни и крепили их в подготовленные чеканщиком гнезда. Наконец второй Павлиний трон был окончательно отделан и поставлен рядом с первым.
      Приглашенный для принятия работы Мухаммад-шах долго осматривал оба трона, но так и не смог отличить настоящего от копии. Затем Великий Могол приказал стражникам под усиленной охраной вынести из тюрьмы вновь изготовленную копию, а подлинный трон опустить в подземелье каземата вместе с тремя узниками -- впредь до ухода последнего персидского воина с индийской земли.
      Принимая "подарок" от магараджи, Надир-шах возложил на голову Великого Могола корону и торжественно объявил:
      "Мы дарим падишахскую власть в Индии с короной и перстнем могущественному и славному Мухаммад-шаху".
      Летописец, описывая этот исторический момент, патетически восклицает. "Они стояли рядом, как Луна и Солнце, облокотившись на ослепительно сверкавший Павлиний трон, из-за которого были пролиты реки крови" и который, в сущности, оказался копией, о чем не знал ни шах Надир, ни летописец.
      Чтобы несколько смягчить впечатление от своего опустошительного набега на Индию, шах Надир решил породниться с Великим Моголом Мухаммадом. С этой целью он предложил бездетному магарадже выдать его племянницу замуж за своего сына -- Насраллах-мирзу.