Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Мизерикорд

ModernLib.Net / Вагнер Карл Эдвард / Мизерикорд - Чтение (стр. 1)
Автор: Вагнер Карл Эдвард
Жанр:

 

 


Карл Эдвард Вагнер
 
Мизерикорд

      В закрытой комнате пахло увядающими цветами и увядшей любовью.
      Тамасли раздраженно встряхнула агатовый фиал, распространявший аромат ее любимых духов. Широким шагом пройдя через спальню, она отдернула шелковую занавеску и вышвырнула пузырек в окно. Девушка глубоко вздохнула, прикосновение холодного горного воздуха заставило сморщиться соски ее груди. Внизу фиал разбился о камни.
      – Трус не достоин моей любви, – сообщила Тамасли в ночь.
      На ее кровати беспокойно заворочался Джозин. Выброшенная девушкой бутылочка была одним из его подарков, преподнесенных накануне той ночи, когда он избавился от ее предыдущего любовника.
      – Ты же знаешь, я сделаю все, что пожелаешь.
      – О, правда? – Тамасли насмешливо улыбнулась, разглядывая свое отражение в зеркале. Блестящие черные волосы спадали спутанной массой на белоснежную кожу плеч. Она отбросила пряди назад и перевязала их на затылке золотистым шнурком. Изучая свои глаза, она пальцами разминала ягоды белладонны в ониксовой ступке.
      Джозин, тревожась, подошел к ней и встал позади, пряча от зеркала свое внезапное бессилие.
      – То, о чем ты просишь – верная смерть.
      – То, о чем я прошу, опасно. Это – риск. Но, несомненно, ни один мужчина не спрячет глаза и не уползет на брюхе если дама попросит его об одолжении.
      – Ты просишь… ты требуешь, – Джозин понизил голос, бросив короткий взгляд на открытое окно, – чтобы я украл герцогскую корону Харнстерма у клана Варейши!
      – Они-то легко получили ее, когда у милорда Лонала хватило глупости лично вести войско против них…
      – Снять корону с окровавленной башки покойника и стащить ее из полной бандитов крепости – совершенно разные вещи.
      – Ты всегда хвалился тем, что считаешься самым умным вором во всем Кросанте, – Тамасли обнаружила неровно растущую ресничку и безжалостно выдернула ее.
      – Так оно и есть, – заверил ее Джозин.
      – Это же всего лишь старая грязная крепость, – поднажала Тамасли. – И банда тупых головорезов…
      – Которые удерживают власть в этих горах со времени убийства короля Джанисавиона – уже десять лет, – напомнил Джозин.
      – Тот, кто носит корону, может претендовать на трон Харнстерма, – задумчиво протянула Тамасли. – Наш несчастный герцог не оставил прямых наследников. Пройдут годы, прежде чем в Кросанте распутают последний заговор и избавятся от всех претендентов. Все, чего хотят сейчас люди – законного правления. Точнее, подтверждения законного правления, его символов. Мне незачем напоминать тебе, что моя семья – одна из старейших и уважаемых в городе, даже после прегрешений в ходе последней гражданской войны. С герцогской короной – и в союзе с человеком, достаточно смелым, чтобы противостоять этим грязным бандитам… – Тамасли нанесла благовоние в ложбинку между грудей.
      – Варейши хорошо охраняют сокровище.
      – И после этого ты говоришь, что ты вор…
      – Я говорю, что люблю тебя.
      – А я говорю, что трус не достоин моей любви!
      Джозин пожал широкими плечами и хмуро улыбнулся зеркалу. Он забрался в эту глушь. Случалось ли ему когда-либо забираться дальше? Он был лучшим – вором, любовником, честолюбивым авантюристом. Во всем этом он достаточно прославился. Пойти против Варейши? Никто еще не одерживал над ними верх…
      – Ты получишь эту корону, – пообещал Джозин.
      – А ты получишь мою любовь.
 
      Прошла неделя.
      Два ворона каркали у ее окна.
      Тамасли наконец проснулась и выбралась из холодной постели. На окне лежал сморщенный комок мышц.
      Она поняла, что это – сердце ее любовника, даже не зная еще, что его голова украсила кол у ворот Харнстерма.
      И тогда она решила разыскать Кейна.

1. Четыре имени, написанные кровью

      – Мне говорили, – сказала Тамасли одноглазому фонарщику, – что за несколько золотых монет здесь, на задворках Харнстерма, можно найти исполнение всех самых причудливых желаний.
      Старик обрезал фитиль и зажег огонь. Подавив боль в спине, он спустился со своей стремянки и взял канистру. Его лохмотья были до того пропитаны маслом и гарью, что, казалось, достаточно одной искры, чтобы они вспыхнули.
      – У людей бывают разные желания.
      – Мое – поговорить с одним человеком. Его зовут Кейн.
      – Мертв. Погиб, как я слышал. Много лет назад.
      Тамасли отсчитала несколько монет. Джозин как-то сказал, что старый фонарщик знает о том, что происходит в преступном мире Харнстерма гораздо больше, чем хочет показать.
      – Но вообще-то, – добавил фонарщик, метнув незаметный взгляд на перемещение золотых монет, – я, кажется, знаю кое-кого, кто может знать, где, возможно, сейчас Кейн…
      Тамасли позволила монете выскользнуть из пальцев. Золотой укатился к куче лошадиного навоза рядом с грязным ботинком старика.
      – Если мне удастся побеседовать с Кейном в моих апартаментах в особняке Тамейрал, – произнесла она, кивая головой вдоль замусоренной улицы в сторону района, где селилась знать Харнстерма, – ты получишь пять золотых в добавление к этому.
      Фонарщик подобрал монету, как только девушка отвернулась.
      – Разве что она состоится в прошлом, эта ваша встреча… – пробормотал он в бороду.
 
      Тамасли бросила плащ служанке и вошла в свои покои. Она посмотрела на грязь, покрывавшую обувь, и решила, что только ванна может избавить ее нос от уличной вони. Но для начала надо выпить, чтобы избавиться от беспокойства.
      Подойдя к буфету за графином бренди, Тамасли сама стала наливать себе – знак того, как она нуждалась в выпивке – но тут заметила, что не хватает одного из одинаковых хрустальных кубков. С досадой она огляделась кругом, заранее готовя едкие фразы для слуг, которые не вымыли его, – и придумывая наказание на случай, если он разбит.
      Кубок, невредимый и уже опустевший, был зажат в руке, практически скрывавшей его. Тамасли пролила бренди, с открытым ртом уставившись на человека, наблюдавшего за ней из тени.
      Он был огромен – поначалу ей показалось невероятным, что она не заметила его сразу же, как вошла в комнату. Но тут же она вспомнила о том, как хищники умеют сливаться с окружением. Мужчина был одет во все черное, от высоких сапог и кожаных штанов до облегающей кожаной же куртки. Когда он отошел от стены, на фоне темных панелей стал виден тонкой работы эфес меча, выглядывающий из-за его правого леча. Коротко остриженная рыжая борода смягчала грубые черты его лица, но взгляд изучавших ее холодных голубых глаз заставил Тамасли подавить гневный вопль, готовый вырваться из ее горла.
      – Позволь, я налью, – предложил Кейн.
      Вновь обретая хладнокровие, Тамасли пообещала себе причинить массу неприятностей тому, кто забыл предупредить о присутствии в ее комнате постороннего.
      – Ты быстро добрался сюда.
      – Дурные вести быстро распространяются, – Кейн аккуратно налил бренди в бокалы. Вблизи его размеры казались еще более угрожающими, а безукоризненное изящество движений – зловещим.
      – Ты Кейн, – в голосе Тамасли не было вопроса. – Джозин рассказывал о тебе. Он считал тебя своим другом.
      – Человек с такими перспективами и, – кто бы мог подумать, – достаточно самоуверенный, чтобы попытаться украсть что-то у клана Варейши. Я пью за ушедшего товарища.
      – Я – за возлюбленного, – Тамасли прикоснулась губами к краю бокала. – Полагаю, ты хочешь знать, зачем я разыскивала тебя.
      Кейн внимательно смотрел на нее поверх своего кубка.
      – Джозин говорил мне, что ты – лучший. Лучший из лучших. Как он был величайшим вором потому что занимался кражами ради острых ощущений, так и ты – величайший убийца, так как делаешь это ради спортивного интереса.
      – И ради денег, – напомнил Кейн.
      – Говорят, что за десять мерок золота можно купить у тебя жизнь – чью угодно.
      Кейн отодвинул кубок. Тамасли посмотрела в его глаза, и ей не понадобилось другого ответа.
      – Я хочу купить жизнь, – сказала она. – Четыре жизни.
      Тамасли вынула ключ из-за пояса платья и открыла окованную железом дверцу массивного дубового шкафа, из глубины которого достала два одинаковых кожаных кошеля и, держа по одному в каждой руке, обернулась и положила их на стол. Затем вернулась к шкафу и извлекла еще два таких же, которые положила рядом с первыми. Графин и хрустальные бокалы дрожали и как бы вскрикивали тонкими голосками от зловещего звона золотых монет.
      – В каждом кошельке по десять мерок золота. За каждый я прошу одну жизнь. Когда работа будет выполнена, ты получишь деньги, – она вызывающе улыбнулась. – Или ты думаешь отобрать их у меня прямо сейчас?
      – Я пришел сюда не для того, чтобы красть, – ответил Кейн.
      – Потому что даже у убийц есть свой кодекс чести – и гордость. Так же, как у таких воров, каким был Джозин.
      – У каждой игры должны быть определенные правила, – откликнулся Кейн. – Иначе это уже не игра. Для истинных ценителей целью является не заработок. Если мне предлагается оплата за некую работу, я не приму ее до того, как завершу начатое. Забрать деньги силой – или согласиться принять их до того, как дело доведено до конца – бессмысленно. Скучно.
      – Значит, ты принимаешь мое задание?
      – Мне наскучило однообразие, а это дело обещает быть необычным. Тебе осталось только назвать имена тех, чьи жизни тебе нужны.
      Тамасли достала из-за голенища кинжал с узким лезвием. Из ранки на пальце потекла тоненькая струйка крови, используя которую вместо чернил, она кинжалом как пером написала на каждом кошельке: «Вевнор», «Остервор», «Ситилвона», «Пьюриали».
      – Клан Варейши, – на лице Кейна отразился интерес.
      – Клан Варейши, – глаза Тамасли были так же безжалостны, как его. – Они убили моего возлюбленного. Я хочу получить их жизни.
      – Я восхищен, – в улыбке Кейна был намек на скрытую насмешку.
      – Затем, – Тамасли подбирала слова очень тщательно, – есть еще одно дело насчет той безделушки, что мой дорогой Джозин хотел мне преподнести… Если ты случайно наткнешься на герцогскую корону Харнстерма – после того, как никому из Варейши она уже не будет нужна, – я заплачу за нее щедрую цену.
      – Пусть будет так, – согласился Кейн. – Ты покупаешь четыре жизни – и корону. Я думал сегодня завершить другое дело, но сначала займусь этим.
      – Увидишь, я могу быть оченьщедрой, – пообещала Тамасли.

2. Крепость страха

      Расположенный на северо-западе Южных Королевств Кросант был целиком заросшим лесом гористым регионом, маленькие поселения которого всегда строились под защитой господских крепостей. По прошествии многих лет некоторые группки подобных селений выросли в укрепленные города под общим контролем хозяина замка, который теперь делил власть с мэром города. Таким и был Харнстерм, окруженный глубокими ущельями и скалами гор Алтанстанда. Город разбогател благодаря удачному расположению – на главных торговых путях, проходивших через перевалы и вдоль границы.
      В этих землях трудно было поддерживать влияние централизованной власти, и лишь сильнейшие короли могли успешно контролировать богатые города и горные крепости могущественных лордов. В течение десятилетия после убийства Джанисавиона Кросант знал лишь анархию и гражданские войны, которые грозили тянуться вечно. Город слыл самым беззаконным местом, опустошаемым частными армиями влиятельных лордов и мародерствующими бандами преступников. Часто различие между ними было лишь умозрительным или вовсе не ясным – все зависело от решения Варейши.
      Многие считают, что крепость Алтарн стояла у главного перевала через горы Алтанстанда между Харнстермом и границей за несколько веков до того, как сам Харнстерм стал городом. Другие легенды, следуя человеческой наивности, предполагают, что крепость всегда хмуро глядела с этого обрыва. Что эти стены поднялись на месте еще более древних – монастыря, покинутого по неизвестным причинам, храма некоего забытого божества, замка, возведенного и павшего в доисторическую эпоху, а возможно – руин дочеловеческого строения Древних Рас. Но, что бы ни говорили легенды, если бы Алтарн был удобным местом, лорды Харнстерма не переместили бы оплот своей власти в новый замок, построенный у торговых путей чуть дальше вглубь земель Кросанта, который с течением поколений и стал городом Харнстермом. Алтарн, благодаря несомненному стратегическому значению, всегда оставался под контролем города – командование и гарнизон крепости формировались из младших отпрысков правящей династии.
      Что, впрочем, не мешало им планировать убийства с целью захвата власти. Во времена правления Джанисавиона никто не счел странным то, что Лонал, герцог Харнстерма, сделал комендантом Алтарна своего брата-бастарда, Варейши. Вероятно, его невоздержанность вскоре привлекла бы внимание властей, не начнись гражданская война. Возникшая в результате анархия позволила Варейши безнаказанно потакать своим деспотичным капризам. Пройти через горы Алтанстанд значило пройти мимо Алтарна, а ее комендант вместо такс и налогов, введенных предыдущими хозяевами, брал все, что хотел. Когда и без того редкий поток караванов и купцов иссяк, Варейши обратил взор на окружающие деревни и городки, закрыв своей мрачной тенью стены Харнстерма. Лонал в конце концов возглавил карательную экспедицию против своего брата. Остатки армии вернулись и рассказали о кровавой бойне, разразившейся в тени горных вершин. Лонала никто больше не видел.
      Варейши захватил бы власть в Харнстерме, проживи он дольше брата. Баллады рассказывают, что Лонал перед гибелью нанес смертельную рану и теперь их останки заключены на поле боя в вечном поединке. Те же, кто выжил в битве, клянутся, что видели, как Варейши в ужасе бежал оттуда. Так или иначе, никто не видел его после этой битвы. Некоторые говорили, что Варейши умер от полученных ран, другие утверждали, что он просто исчез из своей комнаты в одну безлунную грозовую ночь. Кое-кто предполагал, что его дети должны знать правду о его судьбе, но подобные мысли высказывались только шепотом и никогда – дважды.
      Теперь уже несколько лет Алтарн был занят четырьмя его потомками – кланом Варейши. Вевнор, старший сын, – мощного телосложения мужчина, ужасающий в битве. Ситилвона, единственная дочь, чей смертоносный ум создавал яды того смертоноснее. Остервор кое-что перенял от старшего брата, кое-что от сестры, и было бы не слишком мудро поворачиваться к нему спиной. Четвертый, Пьюриали, был их сводным братом, рожденным в одиноком горном домике девушкой, похищенной Варейши. Он был единственным внебрачным ребенком, признанным основателем клана. Кто-то говорил, что из любви к его матери, кто-то поговаривал, что из страха перед ней. А может, перед самим сыном, которого мать направляла по самым темным путям.
      Так как централизованная власть и закон стали отдаленной историей легче, чем больной раком плавно и безболезненно переходит из сна наркотического в сон вечный, клан Варейши получил в свои владения горы вокруг Харнстерма. Алтарн был неприступен, и город не отваживался отправить б?льшую часть своих солдат чтобы захватить собственные владения. Варейши потребовали обременительную дань с тех, кого пощадили, остальным же оставалось лишь молить о легкой смерти. Если их отец был безжалостным, то нынешние владельцы крепости были бесчеловечны. Жители Харнстерма, глядя на стены крепости, молились, чтобы черный день, когда дани будет недостаточно, не наступил слишком скоро.
 
      Кейн почувствовал дуновение смерти задолго до того, как наткнулся на караван. Прохладный горный ветер принес тяжелый запах свернувшейся крови, сладковатый душок разлагающейся плоти и резкую вонь горелой. Черный жеребец Кейна вышел из леса и ступил на поросшую сорной травой тропу. Когда-то это была людная дорога, но теперь лишь трупы, во множестве развешанные на ветвях деревьев, отмечали путь.
      Проезжая через ряд мертвецов, Кейн уловил чье-то тяжелое дыхание и замер. Один человек – мальчик, едва достигший совершеннолетия, – был еще жив, но кровь из уродливой раны стекала по его ногам на землю, так что ему не суждено было увидеть рассвет. Кейн снял его с ветки, на которой тот был подвешен. Мальчик открыл глаза, когда он уложил его на утоптанную землю.
      – Варейши? – произнес Кейн, скорее утверждая, чем спрашивая.
      Мальчик говорил механически, как будто был в трансе:
      – Мы надеялись проскользнуть мимо них в темноте. Они перехватили нас на рассвете. Они сказали, что оставят нас здесь в назидание тем, кто вздумает пройти через их владения, не уплатив дани.
      – А потом?
      – Они все забрали в крепость. Они забрали мою сестру.
      – Несомненно, чтобы получить выкуп. А теперь проглоти этот порошок, он облегчит боль.
      Первая фраза была ложью, вторая – нет. Кейн редко прибегал к жестокости без нужды. Артерия под его пальцами слабо пульсировала. Когда он досчитал до двадцати семи, сердце мальчика затрепетало и остановилось.
      Вновь сев на коня, Кейн продолжил свой путь. Комки дерна, летевшие из-под копыт его жеребца, падали неслышно, потому что мертвые не могут слышать.
 
      Пьюриали рассеянно разглядывал кусок печени, который извлек из внутренностей девушки. Его хирургическое мастерство было совершенно, так что пленница еще была жива несколько секунд назад. Ее девственная кровь прочертила алые полоски на полированной доске бледно-розового мрамора.
      – Это опасно для нас.
      Его сестра облизнула губы:
      – Ты действительно веришь в подобное гадание?
      – На самом деле нет, Ситилвона, – пробормотал Пьюриали, – но знаешь, мне это доставляет удовольствие. И тебе тоже.
      Он вытер руки о штаны, смешав на них красный с менее определенными цветами, и обратился к ночным небесам, раскинувшимся на верхушках башен.
      – Лишь упражнение для разминки. Но звезды не могут лгать. Они предвещают смерть.
      Вевнор фыркнул и сжал руку на эфесе меча. Остервор закинул ногу на ногу и уставился в свой бокал. Оба брата были высокими, с черными бородами, однако старший был гораздо шире в плечах. Сестра же была чисто выбритой копией младшего. Пьюриали, похожий во многом на мать, был ниже ростом, стройнее, с копной непослушных рыжеватых волос и с лицом слишком рябым, чтобы вырастить приличную бороду. Старшие братья, сбросив кольчуги, остались в кожаных штанах и запятнанных акетонах, Ситилвона накинула поверх длинного платья меховой плащ, но Пьюриали остался голым по пояс, несмотря на холодный горный ветер.
      – Звезды не могут лгать, – повторил он.
      – Еще один вор? – Вевнор рассмеялся и ткнул сестру локтем. – Надеюсь, он будет получше предыдущего.
      Остервор не разделял их веселья:
      – Ходили слухи, что любовница Джозина выспрашивала о Кейне.
      Смех затих.
      – Кейн, скорее всего, мертв, – усмехнулся наконец Вевнор. – О нем годы ничего не было слышно. Кто-то говорит, что он исчез из наших земель, кто-то – что он состарился и оставил дела.
      – А кое-кто считает, что он уединился где-то, чтобы совершенствовать свое искусство…
      – О каком бы искусстве ни шла речь… – добавил Пьюриали.
      – А это имеет значение? – презрительно усмехнулась Ситилвона. – Кейн или какой-то другой противник – если они выступят против нас, они умрут. Если звезды посылают нам предупреждение, давайте обратим на них внимание. Позволим ему войти в Алтарн, если он осмелится. Те, кто пытался раньше, не задерживались дольше, чем требовалось, чтобы достойно их приветствовать.
      Пьюриали указал вверх:
      – Смотрите!
      Звезды исчезли, как будто все вокруг заволокла темная волна тумана. Лишь бледный серп луны нарушал абсолютную тьму, поглотившую крепость.

3. Призыв

      Вевнор передернул плечами и подул на руки. В свете факелов на массивных камнях укреплений блестел иней, но, патрулируя погруженные во тьму постройки Алтарна, старший Варейши пренебрегал теплым плащом или рукавицами. Ночь скрывала невидимого дозорного, и лишь еле слышный звук его шагов отмечал его мерное движение.
      С неприступной скалы крепость Алтарн смотрела на перевал – узкую дорожку, стиснутую между гладкой каменной стеной и грозными пенящимися порогами. Более двух третей крепостной стены возвышалось над захватывающей дух пропастью глубиной в несколько сотен футов и над водой, бежавшей меж валунов. Периметр крепости замыкался тяжелыми воротами, перекрывавшими вьющуюся на огромной высоте подъездную дорогу. В течение многих веков армии безуспешно пытались покорить этот склон, и их выбеленные кости разбросаны теперь среди зарослей вереска и рододендронов.
      Никто не мог преодолеть ворота крепости Алтарн. Стражники всегда сохраняли суровую бдительность относительно тех, кому было позволено проходить сквозь ворота, а наступивший хаос лишь обострил их внимание. Джозину удалось взобраться на стену с помощью веревки с крюком, но в дальнейшем удача не улыбалась ему. Всегда существовала возможность – только возможность, – что незваный гость попытается проникнуть в Алтарн, взобравшись по отвесной выветренной поверхности наименее охраняемых строений, возвышавшихся над обрывом. В течение многих лет лишь несколько опрометчивых безумцев предпринимали такие попытки, и никто не знал, куда река унесла их останки.
 
      Вевнор не мог сравняться в хитрости с братьями и сестрой, но в то же время был не из тех, кто недооценивает противника, так что он учитывал все истории про Кейна. И, услышав тихий скрип метала по камню, он позволил себе легкую торжествующую усмешку.
      С удивительной для его веса скрытностью Вевнор приблизился к тому месту, откуда донеся звук – темный отрезок стены парапета, более чем в сотне футов от любых постов часовых, охранявших самые опасные участки скалы. Только тот, кто знал, что должен был искать, обнаружил бы то, что нужно – стальной крюк, засевший в одной из амбразур.
      – Меньшего я не ожидал от тебя, – тихо произнес Вевнор, взмахнув мечом в темноте и перерезав туго натянутую шелковую веревку. Она щелкнула как натянутая струна, освобожденный крюк упал на камень с тихим звоном, рев реки поглотил все остальные звуки, что бы ни упало далеко внизу. Вевнор вздохнул и выпрямился.
      И услышал тихий скрип металла по камню.
      Вевнор обернулся. Серп луны и отдаленные огни факелов давали достаточно света, чтобы разглядеть громадную фигуру в черном, лениво водящую кончиком меча по каменной стене. Свет голубых глаз был холоднее ледяного воздуха.
      – Твой часовой, – сказал Кейн.
      – Будь ты проклят! – ответил Вевнор и сделал стремительный выпад.
      Единственным его чувством, когда Кейн отразил его клинок собственным ударом снизу вверх, была ярость. Внеший вид противника был устрашающим, но и Вевнор обладал внушительным телосложением и еще не встречал равных себе в фехтовании. Движение их мечей было подобно сражению богов среди грозовых облаков – сполохи искр и бешеный скрежет металла о металл то и дело разрывали неподвижную ночь. Клинки, с сокрушительной силой ударяясь друг о друга, издавали отвратительный звук, проникавший через стиснутые обеими руками эфесы в мышцы и кости.
      Вевнор сбился с дыхания и теперь с хрипом ловил воздух ртом, и, прислушиваясь к дыханию стремительно нападавшего противника, он внезапно почувствовал страх. Его отчаянное парирующее движение опоздало на долю секунду, и меч Кейна с сокрушающей силой вонзился в его плечо.
      Даже стальная кольчуга не может устоять перед давлением, превосходящим ее прочность; некоторые кольца не разошлись, но клинок вошел глубоко в тело, раздробив кости. Меч Вевнора со звоном коснулся камней, когда он упал на колени. Парализующая, тошнотворная боль охватила его, и он инстинктивно понял, что следующее мгновение станет для него последним.
      Тем не менее, Кейн не нанес смертельного удара. Убрав оружие, протянул руки к Вевнору:
      – Вевнор, следуй за мной.
 
      Остервор задержал дыхание, все сильнее упираясь плечами в темную дубовую панель. Он почувствовал, как его кости начали протестующе трещать, и тут часть стены со скрежетом сдвинулась внутрь, поворачиваясь на заржавевших петлях, впервые за сто или даже более лет. Покрытая пылью паутина висела со времен далеких предков, занавесом закрывая вход, но из темного проема доносилось холодное дыхание ночи, царившей за стенами замка.
      Остервор стер испарину со лба пыльным рукавом, перечитывая три полустертые надписи, выложенные на полу комнаты. Северное крыло Алтарна, населенное, по общему мнению, призраками, оставалось нежилым в течение всего существования крепости. Остервор, раскрывший тайны секретных ходов, шедших сквозь все остальные строения, поздравил себя с решением этой последней загадки. Таинственная надпись через всю комнату – «Один – для Силы, Два – для Богатства, Три – для Власти» -казалась бессмысленной поколениям обитателей Алтарна. Прочтя недавно в разрушающейся библиотеке дневник вековой давности, Остервор обнаружил важный ключ в древней игре слов "сила" и "власть" в отношении изображенных на паркете воинов в доспехах. Другие указания (например, на хитроумные ловушки в потайных ходах северного крыла) заставили Остервора подойти к изучению новых коридоров со всей осторожностью. Тем не менее…
      Остервор не принимал во внимание предостережения Пьюриали, так же, как не стал вчитываться в отчеты своих лазутчиков, докладывавших о том, что любовница Джозина разыскивала легендарного наемного убийцу. Считая Кейна столь же искусным, как и он сам, – если только страшные истории достойны доверия, – Остервор сомневался в том, что мститель станет преодолевать такую преграду, как ворота крепости. Отдавая должное репутации Кейна, – даже допуская неизбежные преувеличения и преукрашения, – он предполагал, что убийца попытается проникнуть в крепость самым скрытным обходным путем. Древняя цитадель была пронизана тайными ходами, каждый из которых (теперь, когда северное крыло раскрыло свои секреты) был, наконец, известен Остервору. И решить, что Кейну не известны эти секретные пути, значило фатально недооценить их врага.
      Несмотря на это, разглядев в пыли, которая должна была лежать нетронутой веками на полу потайного коридора, свежие отпечатки сапог, он лишился порядочной доли своей решимости.
      Остервор колебался, хмуро разглядывая обескуражившие его следы, дерзко проходившие через пятно света, отбрасываемого его свечой. Он уже видел другие тайные переходы цитадели, большая часть которых была известна только ему. Десятки смертельных ловушек, шесть из которых он сам сконструировал и установил, готовили неминуемую смерть любому незваному гостю. Однако этот коридор, с секретами которого Остервору только предстояло познакомиться, кто-то уже преодолел.
      Остервор коснулся пальцем следов в пыли, обнаружив кусочки лишайников и хлопья снега, еще таявшего в них. Незваный гость прошел здесь лишь мгновение назад. Остервор сбросил сапоги и отложил меч. Узкий ход не оставлял места для сражения на мечах, но тяжелый кинжал, который он носил с собой, много раз хорошо послужил ему в тесных помещениях. Он поставил подсвечник на пол комнаты около потайной двери. Бесшумно, невидимый, Остервор собирался следовать за Кейном через коридоры северного крыла, надеясь на свое частичное знакомство с его ловушками. Кейн, несомненно, не будет пытаться преодолеть их в темноте, ему придется зажечь огонь, и тогда Остервор сможет подкрасться к нему сзади.
      Остервор, конечно же, не предполагал, что массивная стенная панель медленно повернется и станет на место, как только он войдет в коридор.
      Он медленно досчитал до пятидесяти с закрытыми глазами, прежде чем пойти вперед. Ни один звук не нарушал тишину после того, как со стоном неупокоенного духа захлопнулась дверь. В конце концов, сказал он себе, это даже к лучшему, что в спину ему не светит слабый огонек свечи из комнаты за стеной. Кейн – тут Остервор уставился в темноту в поисках отблеска от свечи в руках убийцы – вероятно, неслышно прокрался в поисках потайного входа в личные апартаменты членов клана Варейши. Остервор вытащил новую свечу из мешочка на поясе – там оставалась еще одна, а так же трутница для того, чтобы добыть огонь – и для устойчивости обмотал ее шейным платком. Получившуюся конструкцию он установил напротив закрывшейся двери, отмечая ее местонахождение. Считая про себя шаги, Остервор последовал за направлением следов Кейна вглубь погруженных в непроглядную тьму коридоров.
      Он насчитал лишь семь шагов, как пальцы его вытянутых вперед рук коснулись каменной стены.
      Остервор в нерешительности остановился перед неожиданным препятствием, озадаченный его появлением. Он предполагал найти люк в полу шагов через тридцать, лестницу с опрокидывающимися ступенями или копья на пружинах прямо за первым поворотом – эти и другие ловушки были описаны в обнаруженных им записках. И ничего относительно пустой стены, вроде той, в которую он сейчас уперся.
      Поздняя переделка, решил Остервор. По какой-то причине хозяева цитадели когда-то отгородили этот участок переходов. Но следы Кейна вели в эту сторону. Ему не удалось бы незаметно пройти мимо Остервора чтобы выбраться из тупика, следовательно, убийце был известен другой выход из коридора. Или следы, ведущие в обратную сторону, не несущие уже холода и влаги ночи снаружи, ускользнули от его внимания при первом осмотре?
      Крадучись, Остервор пошел обратно по коридору, разыскивая Кейна в противоположном направлении. Через десять шагов после того места, где он вошел, его растопыренные пальцы наткнулись в темноте на каменную стену.
      Остервор тихо выругался, начиная ощущать страх. Осторожно нащупывая путь вдоль стены, он наткнулся на свечу, обернутую его шейным платком.
      Искра из трутницы была ослепительна, а его руки дрожали, когда он подносил огонек к фитилю. Света было вполне достаточно, чтобы обнаружить, что коридор заканчивается тупиком в обоих направлениях.
      Дверь, через которую Остервор вошел, отказывалась открываться, несмотря на все его изобретательные попытки обнаружить и активизировать скрытый механизм, а толстые дубовые панели не поддавались его яростным ударам.
      Остервор потратил большую часть своей первой свечи, разыскивая другой путь к спасению. Отпечатки ботинок Кейна, уже практически скрытые его собственными следами, к его раздражению, казалось, вели в обоих направлениях, и одновременно вообще никуда. Отчаявшись, Остервор начал рубить дубовую панель, закрывавшую путь наружу. Последнего огарка хватило как раз, чтобы осветить стальной лист, скрытый между деревянными панно, но Остервор получил мало радости от того, что разрешил загадку необычайной прочности спрятанной двери.

  • Страницы:
    1, 2