Затем он с яростным криком бросился на стражника, который тщетно пытался извлечь из груди осужденного смертоносное лезвие алебарды. Сантиддио в этот миг был похож на уличного кота, который бесстрашно кидается на огромного изнеженного домашнего пса. Стражник даже не стал вырывать алебарду из рук юноши. Он просто повалил его на землю и стал душить рукояткой своего оружия... Юноша отчаянно сопротивлялся, но силы были явно не равны.
      Избавившись от петли, Конан тем не менее не мог считать себя свободным. Скованный по рукам и ногам, он не имел ни малейшего шанса пробиться через кольцо стражников. Когда Сантиддио упал, от толпы отделился еще один солдат и полез на Помост, чтобы помочь своему товарищу добить оставшихся узников.
      Конан решил бросить против железа всю свою огромную силу. Он расставил широко ноги и развел руки с тем, чтобы наибольшее усилие приходилось на цепь, оттягивающую кисти и лодыжки. Массивные бугры его мышц вздулись, железные кольца врезались в тело, придавив мясо к костям. Ярко-алая кровь сочилась из пор, тут же растворяясь в обильном потоке пота. Шаги приближающегося стражника тонули в гуле ударов бешено бьющегося сердца.
      Мускулы и железо, что-то одно должно было не выдержать этого нечеловеческого напряжения. Железо оказалось слабее.
      Звено цепи, разрушенное постоянным трением, неожиданно лопнуло. Стражник был уже близко. Конан отступил в сторону и резко раскрутил над головой конец цепи, как если бы это была праща. Цепь хлестнула удивленного стражника по лицу, сломав ему нос и выбив оба глаза. С пронзительным воплем воин рухнул на эшафот.
      Огромным прыжком Конан покрыл расстояние, отделявшее его от второго стражника. Увлеченный борьбой с Сантиддио, тот не заметил приближающейся опасности. В одно мгновение Конан накинул конец цепи на толстую шею негодяя. Уперев колено ему в спину, киммериец резко дернул. Шейные позвонки хрустнули, и тело охранника мягко завалилось набок.
      Задыхающийся Сантиддио с трудом выбрался из-под алебарды. Конан поставил его на ноги, дав отдышаться. Окинув взглядом площадь, молодой киммериец заметил, что она уже почти опустела. Сквозь поредевшую толпу к эшафоту спешил отряд стражников, брошенный на подмогу. Натиск нападающих ослабевал. Оставшиеся в живых стражники отчаянно боролись за свои жизни.
      С другой стороны площади галопом неслась группа всадников, направляясь к эшафоту. С ними было несколько свободных лошадей. Грозный топот копыт заставлял шарахаться в сторону немногих оставшихся зевак.
      - Это Мордерми! - прохрипел Сантиддио, массируя себе горло. - Митра! И Сандокадзи с ними. Они привели с собой лошадей! Мы спасены!
      - Если они окажутся здесь раньше, чем подоспеет подмога, - уточнил Конан. Нагнувшись, он поднял брошенную стражником алебарду, поудобнее приладился и изо всех сил ударил по ножным кандалам. С лязгом лезвие отскочило от железа. Примерившись, Конан повторил удар. На этот раз цепи лопнули. Его ноги были свободны.
      Конан удовлетворенно хмыкнул. Положив алебарду на землю, он зажал ручку между ног и просунул пику в ослабевшее звено ручных кандалов. Затем используя ее как рычаг, он с силой начал выламывать кольцо. Некоторое время казалось, что пика не выдержит и согнется, но послышался хруст и цепь порвалась.
      С хриплым смехом Конан потряс над головой алебардой.
      - Эй вы, шакалы! Тащите сюда нового палача. Я повешу его на собственных кишках.
      Его слова не вызвали энтузиазма у оставшихся в живых стражниках.
      - Сантиддио! - Конан с удивлением обернулся. Голос, без сомнения, принадлежал женщине. Она скакала во главе маленького отряда, и ее черные волосы развевались, как флаг.
      - Сандокадзи! Это ты! - восторженно вскричал Сантиддио, когда всадники остановились у эшафота.
      - Быстрее! Отряд солдат уже на подходе. Как только площадь очиститься от людей, они откроют стрельбу из луков.
      Это был голос предводителя отряда. Конан узнал в нем Мордерми. Он точно соответствовал описанию, которое юноша слышал раньше.
      - Давай, Конан! - подтолкнул его Сантиддио. - У нас есть свободная лошадь.
      Отряд стражников был почти что рядом. Конан не заставил упрашивать себя дважды. Он вскочил в седло, и маленький отряд пересек площадь и скрылся в извилистых улочках города.
      2. ПРЕИСПОДНЯЯ
      Хотя прошло не так много лет с тех пор, как Конан покинул дикие горы своей родной Киммерии и отправился пытать счастья в южные страны, на его долю выпало столько событий и приключений, что ему мог бы позавидовать охотник за удачей вдвое его старше. Молодой варвар посетил многие города гиборийского королевства, и его прекрасно знали в местных кабаках и тайных притонах. Ему приходилось промышлять воровством в Мауле, Заморе, а в Мазе он даже приобрел известную популярность среди прочих мошенников. Но Преисподняя Кордавы была уникальным местом, не походившем ни на одну из трущоб больших гиборийских городов.
      Много веков тому назад пожар и землетрясение уничтожили большую часть Кордавы, причем район города, выходивший к морю, оказался полностью затопленным водой. Правда при первых же толчках большинство населения покинуло город и поэтому многим удалось уцелеть. Однако после землетрясения десятки тысяч людей оказались без крова, и на развалинах старого города спешно начали возводить новые постройки. В местах наибольших разрушений улицы просто засыпали грунтом - это было проще, чем разбирать руины - а на грудах развалин выросли совершенно новые дома и площади.
      Некоторые жители Кордавы не стали дожидаться окончания строительства нового города. Они стали прокапывать ходы к подвалам и разрушенным зданиям старого города. Опасность погибнуть под завалами компенсировалась стремлением получить кров над головой, а также возможность разжиться чем-нибудь ценным. Шли годы, росла новая Кордава, а под ней, подобно раковой опухоли, разрастался старый город, постепенно ставший прибежищем кордавских бедняков и деклассированных элементов.
      С самого начала это место получило название Преисподняя, что полностью соответствовало действительности. Здесь собирались отбросы кордавского общества: нищие, калеки, неудачники, дегенераты. По плохо освещенным улицам Преисподней открыто разгуливали преступники всех мастей; городские стражники остерегались заглядывать в мрачные лабиринты улиц подземного города. Зато здесь всегда было полно солдат и моряков, жаждущих потратить последние деньги на какие-нибудь развлечения. А развлечения здесь можно было найти на любой вкус, даже самый извращенный. На всем западном побережье океана Преисподняя пользовалась самой дурной репутацией. Поговаривали, что она не уступает настоящему аду, населенному чертями. В пору своей службы в зингаранской армии Конан однажды был в Преисподней. Оттуда он вернулся с пустым кошельком, и трещавшей с похмелья головой.
      Теперь он снова ехал по темным улочкам, спускаясь все ниже и ниже. Погони за ними не было, и они беспрепятственно добрались до своего убежища. Здесь они были в полной безопасности. Если бы даже король отрядил на их поимку тысячу стражников, у них было бы столько же шансов поймать беглецов, как если бы они взялись вычерпывать море решетом.
      Было позднее утро, и дневной свет кое-где пробивался сквозь толщу земли, тускло озаряя обычно темные улицы подземного города, которые в это время были пусты. Жизнь в Преисподней начиналась с приходом ночи, и все ее жители были ночными созданиями.
      Несколько винных лавочек и публичных домов все еще были открыты. У входа слонялись проститутки с утомленными лицами, поджидавшие случайного клиента-любителя сомнительных удовольствий. Тусклые уличные фонари бросали желтые пятна на грязные тротуары. Опиумные курильни и игорные дома были забиты до отказа. 3а опущенными занавесями публичных домов их обитатели уже укладывались спать после бессонной трудовой ночи. В маленьких задних комнатках воры и убийцы при свете свечи делили свой ночной заработок, мучаясь при этом остатками совести.
      Будь Конан чуточку образованнее, он бы заметил, что в архитектурном отношении Преисподняя была настоящим музеем древностей. Любой ценитель старины пришел бы в восторг от величественных фасадов зданий, кованых металлических решеток, прекрасно сохранившихся оконных витражей, причудливых форм уличных фонарей. Конан же видел вокруг только грязь, опустошение и жалкие попытки жителей содержать разрушающиеся здания в относительном порядке. На его взгляд, лучше было бы дать им развалиться до конца.
      Дневной свет, проникавший в эти катакомбы, был бессилен бороться с кромешным мраком, он только разгонял его, превращая в глубокие тени, теснившиеся по углам. Вентиляционные шахты лишь слегка освежали воздух, выпуская наружу миазмы дыма, нищеты, разорения.
      Потолки пещер, располагавшиеся на высоте трех-четырех метров, походили на черное беззвездное небо. Оно покоилось на многочисленных опорах, словно служащих основанием для того солнечного мира наверху. Наполовину срезанные дома старого города упирались в потолок, служа фундаментом для верхних построек. Подвалы многих домов Кордавы сообщались со старым городом через систему замаскированных подземных ходов. Таким образом, Преисподняя была настоящим подземным царством, в котором проживали люди-изгои, отщепенцы.
      Во время бешеной скачки по улицам Кордавы Конан едва успел перекинуться со своими спутниками парой слов. у них не было времени на болтовню. Сантиддио поручился за молодого варвара, и люди Мордерми приняли его в свой круг без лишних расспросов. Сейчас Сантиддио был занят оживленной беседой с Мордерми и Сандокадзи, и Конан мог без помех поразмыслить над своим положением. То обстоятельство, что расстояние между ним и Танцевальным Помостом постоянно увеличивалось, как нельзя больше устраивало Конана. Сантиддио был среди своих. Правда, что может объединять аристократического отпрыска и его высокообразованных друзей с преступным миром? Но не это сейчас занимало мысли Конана. Он размышлял, как ему без помех проникнуть в гавань и попасть на корабль, отплывающий куда-нибудь подальше от этих берегов.
      Они ехали по узкому коридору, образованному витринами магазинов и стенами домов. Коридор заканчивался тупиком. Перед всадниками высилась кирпичная стена. Но они продолжали двигаться, не сбавляя хода, как будто этой стены не существовало. И Конан не удивился, когда часть стены ушла в землю, образуя проход для проезда небольшого отряда. Когда они проехали, стена встала на место. Конан услышал слабый скрип шестеренок и движущихся противовесов.
      Наверное, эта стена когда-то служила границей большого поместья с садом и многочисленными угодьями, подумал Конан. Под копытами лошадей сквозь слой грязи угадывались мозаичные изображения морских нимф и дельфинов. На месте бывших клумб высились горы мусора, а садовый фонтан был забит грязью. Кирпичные опоры заменяли в этом саду деревья, а покрытый копотью и сажей потолок служил небесами, звездами и облаками одновременно. Откуда-то доносился йодистый запах морского ветра.
      Невдалеке виднелись остатки того, что раньше было одним из прекраснейших дворцов старого города. Его массивные стены достигали высоты двух этажей, на них громоздилась новая кирпичная кладка. Конан решил, что это фундамент здания, находящегося в новом городе. В окнах горел свет, отбрасываемый смоляными факелами.
      На шум выбежали хорошо вооруженные люди, приветствовавшие прибывших громкими криками. Между кирпичными столбами и разбитыми статуями с визгом носились ребятишки, выражая всеобщее ликование. В окнах показались несколько неряшливо одетых женщин и тоже приветственно махнули рукой всадникам. Отсалютовав в ответ, Мордерми и его спутники спешились и передали лошадей подоспевшим воинам.
      Конан последовал за ними, чувствуя на себе подозрительные взгляды.
      Мордерми поднял руку и крикнул, стараясь заглушить поток вопросов и восклицаний:
      - Прошу внимания, друзья! Тише! Как вы знаете, сегодня я решил похитить у короля Риманендо одну пташку, которую он уже собирался вздернуть на виселице. И что же? Король будет сегодня в ужасном гневе ведь он подарил мне целых двух птичек из королевских клеток. Он не только возвратил нам нашего брата Сантиддио, известного мастера полемики...
      Его слова потонули в радостных криках. Сантиддио отвесил почтительный поклон.
      - ...не только Сантиддио, - продолжал Мордерми. - Его Величество презентовал нам прекрасного фехтовальщика и мятежника Конана из Киммерии, бывшего наемника зингаранской армии, победившего в честной схватке капитана Риннову.
      Воцарилась тишина; слушатели оценивали все произнесенное Мордерми. Затем разразилась буря восторженных криков и аплодисментов. Мужчины приветствовали Конана, хлопали по плечам, щупали мускулы. Конан был рад такому обращению: вокруг него были люди такого же сорта, что и он.
      Неожиданно толпа расступилась, и вперед вышла Сандокадзи. Она быстро поцеловала Конана, и ее поцелуй был неожиданно теплым и мягким. Она быстро отступила назад.
      - Я видела, что произошло на Помосте, - сказала она. - Сантиддио мой брат. Я не забуду твоей услуги.
      Неожиданно между ними возник Мордерми.
      - Ну, а теперь, Конан, - сказал он приветливым тоном, с несколько натянутой улыбкой, - раз уж тебя целует моя женщина, почему бы нам не сбить с тебя железные украшения, которые ты все еще носишь?
      3. "БЕЛАЯ РОЗА"
      Девушка плеснула еще один ковш кипятка, и все вокруг окуталось паром. Конан, втиснутый в дубовый чан, не сумел увернуться и ошпарился. Он выругался, делая очередной глоток вина, и шлепнул девушку зажатым в другой руке цыпленком. Девушка - Конан не помнил ее имени - хрипло рассмеялась и, встав на колени принялась тереть ему спину намыленной мочалкой, от которой пахло серой. Сантиддио уверял, что это лучший способ отбить тюремный запах. Ее тонкое платье намокло и плотно облегало тело, подчеркивая все прелести фигуры. Конан, с чашей вина в одной руке и недожаренным цыпленком в другой, воспринимал ее заботы как должное.
      Один из людей Мордерми сбил с него кандалы, и теперь он вдвоем с Сантиддио, смывал с себя тюремную грязь в большом дубовом чане. Пар клубился до потолка, тут и там сновали хихикающие девицы, и вся комната напоминала публичные бани. Конаном же владело только одно стремление набить свой урчащий живот, и он не видел причин откладывать это удовольствие.
      Сантиддио, сидевший в чане рядом, казалось, не испытывал ни голода, ни жажды. Ожесточенно натирая свои костлявые бока, он беспрерывно трещал, описывая все детали своего ареста и заключения - никакого следствия и суда по его делу, очевидно, не было, - а также борьбу на помосте виселицы. Мордерми вежливо слушал, изредка задавая тот или иной вопрос. Сандокадзи, со светящимися от возбуждения глазами, больше внимания уделяла Конану.
      Сейчас, когда она была рядом с братом, их сходство было очевидным. У обоих это проявлялось в округлом подбородке, форме носа и чувственного рта, огромных, светящихся глазах. Как и все зингаранцы Сандокадзи была брюнеткой. Ее пышные черные локоны были изящно перевязаны красным шарфом. Это была высокая, длинноногая, стройная девушка, одетая в свободную блузку и широкую юбку. Она была примерно того же возраста, что и брат, и Конан никак не мог определить, кто же из них старше.
      Мордерми сказался моложе, чем его себе представлял Конан. Он был на голову ниже огромного киммерийца, несмотря на сапоги с высокими каблуками, которые постоянно носил. Предводитель кордавских воров имел репутацию опасного соперника как в сражении, так и в одиночном бою. Подтверждением тому служила его гибкая фигура и хорошо развитые мускулы. У Мордерми была квадратная челюсть, а нос был переломан в нескольких местах. На лице его застыла настороженная маска. Глаза смотрели пронзительно, как бы пронизывая собеседника насквозь, и становясь непроницаемыми, когда встречали ответный взгляд.
      Он тоже был брюнетом, и маслянистая копна черных волос, почти скрывавших глаза, была перехвачена таким же шарфом, как у Сандокадзи. Конан подумал, что тонкие черные усики и обилие золотых побрякушек придают Мордерми слишком претенциозный вид, но, с другой стороны, молодой варвар никогда не разделял зингаранский вкус в выборе одежды. В кожаных штанах и богато отделанном камзоле Мордерми можно было принять за принца крови, а не за главаря воровской шайки. К тому же обоюдоострая шпага и длинный кинжал, прикрепленные к его поясу, придавали ему отнюдь не женственный вид.
      Конан допил вино, и его веселая помощница поторопилась вновь наполнить чашу. Цыпленок был жестким и недожаренным, но Конан был слишком голоден, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Нежась в теплой воде, он с наслаждением рвал зубами резиновое мясо, бросая объедки на пол. На его руках и ногах виднелись глубокие ссадины, оставленные кандалами. Конан решил при первом удобном случае их перевязать, чтобы не быть опознанным на улице.
      Мордерми, внимательно следивший за выражением лица киммерийца, как будто прочел его мысли.
      - Что ты теперь собираешься делать, Конан?
      - Убраться из Кордавы, - последовал ответ. - Перебраться через городские стены и уехать в другую страну - Аргос или Аквилонию.
      Мордерми покачал головой.
      - Плохо. Они этого и ждут. Гавани будут усиленно охраняться, вдоль стен поставят двойную охрану, а на границы пошлют приказ с твоим описанием. После того, что произошло, Корст будет пытаться захватить нас любой ценой.
      - Тем больше причин исчезнуть из Кордавы как можно скорее, - возразил Конан. - Страна Диких Пиктов лежит совсем рядом, за Черной рекой. Вряд ли Корст будет охранять эту границу особенно тщательно.
      - Ты прав, - согласился Мордерми. - Еще ни один белый человек не смог пересечь страну Пиктов.
      - Будешь рассказывать киммерийцу, кто такие Пикты? - саркастически спросил Конан.
      Мордерми в ответ улыбнулся.
      - Почему бы тебе не остаться с нами? Здесь ты будешь в безопасности. Половина моих людей, попади они в руки магистрата, немедленно бы болталась на виселице. Корст знает как они выглядят и где их искать, но даже не пытается проникнуть сюда.
      - А может теперь рискнет? - предположил Сантиддио. - Мы здорово испортили пищеварение Его Величества. Мне всегда казалось, что он ждет только повода, чтобы бросить армию на штурм Преисподней.
      - Ну что ж, пусть бросает. Они могут завалить тысячи выходов, у нас найдутся тысячи других, они обыщут тысячи подвалов, а мы будем смеяться над ними из тысячи новых, о которых они даже не подозревают. Насколько я знаю характер Корста, он, скорее всего, прибегнет к помощи наемных убийц. Ты не боишься убийц, Конан?
      Конан оторвался от цыпленка и захохотал с набитым ртом.
      Мордерми хмыкнул.
      - Вот и прекрасно. Оставайся здесь, пока дураки Риманендо будут караулить тебя наверху. Я знаю людей, и я видел, как ты вел себя на эшафоте. Человек, который сумел победить капитана Риннова, должен обладать большим, нежели просто сила и ловкость. Ты мне нужен, Конан. Как видишь, я и мои люди живем весьма недурно, и ты будешь жить так же. Я буду платить тебе намного больше, чем получает наемник в зингаранской армии, а риск ничуть не больше. Подожди, пока все стихнет, и ты спокойно покинешь Кордаву, но уже с кучей золотых в кармане.
      - Полегче, Мордерми, - запротестовал Сантиддио, ожесточенно растираясь полотенцем. - Ты забыл, что Конан не простой наемник, с которыми ты привык иметь дело. Он человек твердых принципов и борец за идею, как и я.
      - Варвар-наемник?.. - начал было Мордерми.
      - ...и человек в высшей степени честный и благородный может неправильно истолковать твое предложение присоединиться к банде воров. перебил его Сантиддио. - Конан, ты должен знать, что мы преследуем более высокие цели, нежели просто нажива. Мы не грабители, мы - альтруисты.
      - Сантиддио, я не думаю, что Конан...
      - Хватит, Мордерми. Сегодня ты с огромным риском для жизни вырвал нас из рук палача, и это предприятие, надо сказать, не принесло тебе никакой материальной выгоды. Ты - один из нас, и нечего этого отрицать. Конан, тебе конечно приходилось слышать о Белой Розе?
      Конан с набитым ртом не сводил восхищенного взгляда с Сандокадзи. Ее полные губы приникли к апельсину, высасывая из него сладкий сок, а глаза улыбались Конану, который вовсю работал челюстями.
      Сантиддио слишком любил собственные речи, чтобы дожидаться ответа.
      - Как тебе должно быть известно, Белая Роза - революционная воинская организация, поставившая себе целью свержение прогнившего режима Риманендо и утверждение республики. Несомненно, ты читал наши воззвания, которые мы успеваем писать быстрее, чем прихвостни Риманендо их уничтожают. Возможно, тебе даже попадался в руки мой последний политический памфлет, тот самый, который свел нас под одной виселицей.
      Конан вежливо кивнул, облизывая с пальцев жир. Цыпленок несколько утолил его голод, и к варвару вернулась прежняя невозмутимость. Он припомнил несколько скандалов, которые разразились, когда в казармах были обнаружены какие-то "Возмутительные документы", вспомнил споры между солдатами, в которых речь шла о какой-то тайной организации, стремящейся свергнуть Риманендо. В то время Конан считал, что подобными вещами должна заниматься городская стража, а не наемные войска, да и вообще разговоры о политике, равно как и все другие словесные упражнения казались ему бесплодными и нагоняли скуку.
      - Республика, - с трудом повторил Конан незнакомое зингаранское слово. - А что это такое?
      - Я не уверен, что в твоем родном языке есть такое понятие, - ответил Сантиддио. - Это венец политической мысли. Я не знаю, как тебе объяснить, но республика - это когда сам народ выбирает себе правителя. В общем, это похоже на процедуру избрания вождей, которая сохранилась еще в некоторых примитивных племенах.
      Сантиддио осекся и быстро поправился.
      - Примитивных, это, другими словами, э... некоторых варварских народах. - При этом он попытался припомнить, какая форма государственного устройства существует в Киммерии.
      - Ты сказал, что Белая Роза - это воинская организация, - заметил Конан. - Но где же солдаты?
      - Наши солдаты - народ Зингары! - выспренно ответил Сантиддио, размахивая руками в подтверждение своих слов. - Наша цель - это цель всех людей, которые хотят избавиться от ненавистного рабства тирана!
      Конан хотел спросить, где сосредоточен штаб их движения, но спросил другое:
      - А ваши офицеры? Кто они?
      - У нас нет офицеров, во всяком случае, в твоем понимании. У нас, конечно, есть лидеры, но мы их сами выбираем из своих рядов.
      - И кто же стоит во главе Белой Розы? - настаивал Конан.
      - У Белой Розы нет лидера, во всяком случае, одного. Но нельзя сказать, что при этом ею никто не управляет.
      Конан кивнул и поднес чашу с вином ко рту.
      - У нас их несколько, - продолжал Сантиддио. - Многие считают лидером Белой Розы меня, но на самом деле у нас несколько фракций, как и во всяком движении. Аввинти имеет последователей среди консерваторов, затем Карико со своими идеями общественного достояния. Есть и другие выдающиеся деятели, имеющие своих приверженцев.
      - А кто же принимает решения?
      - Хм-м! Мы, конечно. Мы собираемся и обсуждаем все аспекты проблемы. Затем голосуем. Так что власть у нас принадлежит всем.
      Мордерми рассмеялся.
      - Если бы все дела решали эти собиратели цветочков, то твой язык, Сантиддио, уже давно бы выклевали вороны. Ты знаешь, почему Белая Роза ничего не предприняла для твоего освобождения? Потому что совет, собравшийся для решения этого вопроса, никак не мог решить, следует ли взять штурмом тюрьму или же перебить стражников по дороге к эшафоту. А затем Аввинти заявил, что ты будешь полезней движению в качестве жертвы, а не как сочинитель популярных памфлетов.
      - О, этот ублюдок! Я убью его! - закричал Сантиддио. - Но мне кажется, что идея моего освобождения принадлежит Сандокадзи.
      - Сандокадзи действительно просила меня об этом, но последнее слово все же осталось за мной.
      - Аввинти, ублюдок! - на лицо Сантиддио было страшно смотреть. - Я дам ему шанс стать жертвой.
      Закурив, он стал натягивать на себя свежее белье, которое ему принесла одна из девушек. Сандокадзи попыталась помочь ему, но он нетерпеливо оттолкнул ее и в ярости завертелся по комнате.
      Другая девушка принесла Конану бритву и зеркало. Она хотела побрить его, но Конан предпочел, чтобы чужая рука со стальным лезвием не прикасалась к его шее. Заставив ее держать зеркало, он сам начал сбривать отросшую в тюрьме щетину. Сантиддио ограничился тем, что подстриг свою бородку до обычного размера.
      - Короче говоря, - продолжал он, слегка успокоившись, - ситуация такова, что Мордерми разделяет основные цели и принципы Белой Розы, хотя и считает нас всех идеалистами.
      - Твои друзья только болтают, что все богатства Риманендо принадлежат народу, а я отниму у него эти богатства и раздам беднякам, - возразил Мордерми не без тени сарказма.
      - После подсчета прибыли.
      - Что ж, я несу большие расходы. И потом, какое тебе до этого дело, ты ведь альтруист?
      - Мордерми! - Сантиддио ткнул в него пальцем. - 3а этими циничными фразами кроется твое каменное сердце. Кадзи, где моя шпага?
      Сандокадзи что-то шепнула одной из служанок и та вскоре вернулась со слегка заржавевшей в ножнах шпагой. Вынув лезвие из ножен, Сантиддио критически осмотрел его и сделал несколько пробных выпадов. Конан с интересом наблюдал за его действиями. Сантиддио обладал бойким языком, но, по всей видимости его таланты не ограничивались только этим.
      - Пора потолковать с этим негодяем Аввинти, - буркнул Сантиддио, вставляя шпагу в ножны и пристегивая ее к поясу. - Конан, ты что улитка? Ты собираешься торчать в этой раковине весь день?
      - Сейчас мне принесут одежду.
      - Она кишела насекомыми, - рассмеялась Сандокадзи. - Мы послали ее королю Риманендо на десерт. Сейчас девчонки подберут что-нибудь для тебя.
      Конан отложил бритву и сполоснул лицо. Вода была уже такой грязной, что щипала кожу. Он вылез из чана и начал растираться полотенцем. Сандокадзи смотрела на него с лукавой усмешкой и жевала апельсин.
      Когда он вытерся, ему подали одежду, не новую, но чистую. Конан натянул на себя узкие кожаные штаны и накинул ярко-красный камзол с широкими рукавами. Завершили его туалет шляпа с опущенными полями и фуфайка без рукавов, ранее принадлежавшая какому-то толстяку.
      - Неплохо, - сказал Сантиддио, увидев варвара в новом обличье. - 3а графа из свиты Риманендо ты, конечно, не сойдешь, но в толпе можешь чувствовать себя спокойно.
      Сандокадзи цинично усмехнулась.
      - Я думаю, со временем мы подберем ему более подходящий костюм, примирительно сказал Мордерми. - Что-нибудь помодней. А сейчас стражники будут искать в толпе одетого в лохмотья варвара.
      - Мне бы еще хорошую шпагу, - сказал Конан.
      - Это проще. Арсенал у нас богаче, чем гардероб, - рассмеялся Мордерми. - Хорошую шпагу? Можешь подобрать себе на вкус и по длине и по форме лезвия. А может, хочешь такую, какой ты бился с Ринновой?
      - Я предпочел бы широкий меч, - ответил Конан. На самом деле он не отказался бы от прямого двуручного меча, но киммериец сомневался, имеется ли такой в коллекции Мордерми.
      - Можешь выбирать все что тебе понравиться, - отозвался предводитель разбойников. - Я проведу тебя в оружейную. Мои люди и я пользуемся только самым лучшим оружием.
      - Я за все заплачу, как только буду в состоянии, - заверил его Конан.
      - Заплатишь? - Мордерми хлопнул его по плечу. - Конан, здесь же все краденое. И потом я твой должник. Если бы не ты, наша попытка освободить Сантиддио окончилась бы неудачей.
      - Мы раздаем эти товары народу, у которого они были отняты вследствие социальной несправедливости, царящей...
      - Заткнись, Сантиддио, - воскликнул Мордерми. - Конану надоело слушать твою болтовню. Он не затем перешел на нашу сторону.
      - Ты присоединишься к нам? - спросил Сантиддио Конана.
      Конан пожал плечами.
      - Я вступил в армию по доброй воле, но король предал меня. Я убил хвастливого борова в честной схватке, а меня приговорили к смертной казни. Мне непонятны ваши теории и вся эта витиеватая болтовня, но я должен отомстить Риманендо и его прислужникам. И потом, я в долгу перед вами за меч.
      4. МЕЧТАТЕЛИ И СТАЛЬ
      - Все эти лидеры Белой Розы могут спорить хоть до посинения, но в основе всех их высказываний все же лежат идеи Сантиддио, - заметил Мордерми.
      Он как будто оправдывается, подумал Конан. Киммериец критически осматривал груду оружия, выбирая себе меч по вкусу. В этой комнате, которую Мордерми назвал оружейной, было несколько широких мечей. Сантиддио и его сестра ушли, чтобы не мешать. Внимание варвара привлек один клинок отличной закалки - таких мечей на западе не знали.
      - Ваш союз удивляет меня, - сказал Конан, пробуя лезвие.
      - Но почему? - рассмеялся Мордерми. - У нас здесь рай для разного рода мечтателей-неудачников. Одни грезят о богатстве и состоянии, другие об изменении государственного устройства и социальном равенстве. Риманендо, как вампир, жиреет на нашей крови, а его придворные все время придумывают новые способы, как грабить народ. В другой стране Сантиддио мог бы выступать публично со своими идеями, и его бы чествовали как национального героя, а в Кордаве его приговаривают к виселице. Что же касается тех, кто мечтает разбогатеть, им приходится грабить и воровать, чтобы вернуть себе то, что отнял у них тиран.
      - Значит, вы тоже являетесь частью народной армии Белой Розы?
      - Несмотря на все почтение, которое я питаю к идеям Сантиддио, должен сказать, что Белая Роза - это не армия, а всего лишь сборище болтунов. Друзья Сантиддио, по крайней мере по их мнению, самые светлые умы Зингары. Они могут до хрипоты в голосе обсуждать мудрость или заблуждения бесчисленных философов и мыслителей разных стран, как покойных, так и ныне здравствующих, но половина из них и понятия не имеет, за какой конец брать шпагу.
      - Мне нравится вот это, - решился Конан. Это было прекрасное оружие прямое, широкое лезвие, заточенное с одной стороны, с удобной рукоятью и плетеной гардой. Закалка тоже была превосходной.
      - Это очень хороший меч, - согласился Мордерми. - Я бы не прочь узнать его историю. Рукоятка более поздней работы. К сожалению, для меня он не так удобен, как шпага. У той более длинное лезвие, она легче и к тому же универсальнее; ею можно и колоть и рубить. Пока еще правила требуют для поединков короткие шпаги, но мне кажется, что со временем традиции изменятся и на смену рубящему оружию придет колющее.