Но бывали моменты, когда гнет тирана становился настолько невыносимым, что даже угроза смерти переставала пугать. И вот в этой обстановке нарастающего отчаяния, охватившего страну, Конан и Сантиддио ехали по Зингаре, собирая под свои знамена - сначала тайно, а с ростом армии и открыто, - все новые и новые тысячи бедняков. Популярность Конана все еще была велика, мало кто верил россказням о его измене. К Конану присоединялись целые гарнизоны, состоявшие из солдат, воевавших под его началом. Они убивали офицеров, назначенных Мордерми и поднимались на открытый мятеж. Наемники, гордившиеся, что из их рядов вышел такой знаменитый полководец, не задумываясь переходили на сторону восставших. В это же время Сантиддио обращался к простому люду Зингары, призывая их продолжить революцию, преданную Мордерми. Сантиддио и раньше считался неплохим оратором, но теперь, воздействуя на умы простого народа, он старался избегать заумных выражений, зажигая слушателей праведным гневом, клокотавшим в его сердце. Раньше он пытался учить народ, теперь же он стремился разжечь в нем ярость.
      Молва о растущей армии мятежников достигла Мордерми. Король направил на подавление восстания экспедиционную армию под командованием графа Перизи. Конан начал отступление к восточным горам. Когда поддавшись на его уловку Перизи начал преследование, Конан обрушился на него из засады большими силами. После непродолжительной и жестокой схватки Перизи потерпел поражение, а его армия рассеялась, разнося слухи о победе повстанцев. После этого успеха численность армии Конана удвоилась. Теперь их выступление носило открытый характер. Знатные дворяне попрятались в своих родовых замках и молили бога, чтобы восставшие прошли мимо.
      В Кордаве становилось тревожно. Против восставших были брошены главные силы под командованием барона Мановра. Вскоре его голова была прислана Мордерми на блюде. К этому времени восставшие контролировали уже все провинции Зингары.
      Советники Мордерми упрашивали его двинуть в бой Последнюю Гвардию, чтобы покончить с мятежом, но он отказался, сказав, что этим только сыграет на руку восставшим. Замысел Конана заключался в том, чтобы выманить Последнюю Гвардию из Кордавы и, воспользовавшись ее отсутствием, захватить город в свои руки.
      Со временем, рассуждал Мордерми, восставшие потеряют терпение и нанесут удар по Кордаве. Вот тогда он и покончит со всеми ними разом.
      Вскоре появились слухи, что армия Конана движется к столице. Мордерми еще раз доказал, что он прекрасный стратег.
      Выражение лица Сантиддио было таким же жестким, как его кираса. Он готовился к завтрашней битве. Битве, которой он будет руководить.
      - Тебе довелось видеть больше сражений, чем многим боевым генералам, - напутствовал его Конан. - Если тебе станет трудно, советуйся с Вендикарми. Этот старый боевой конь воевал больше моего, а я родился на поле брани.
      Он улыбнулся чернобородому капитану, который принимал участие в их совете, затем снова посерьезнел. - Один из вас завтра поведет людей в атаку. Надо, чтобы они видели, что мы с ними. Жаль, что меня не будет впереди, но я поведу отряд на Речные ворота. Это должно оставаться тайной. Наш успех зависит от внезапности.
      - Я хотел бы быть с тобой или вместо тебя, - сказал Сантиддио. - Ты можешь завтра руководить атакой.
      - Атака будет ложной, надеюсь ты это усвоил. Не сближайтесь с Последней Гвардией. Атакуйте стены, старайтесь выманить их из города. Мордерми будет выжидать, придерживать своих каменных дьяволов. Пусть воцарится равновесие. Когда терпение Мордерми лопнет и он двинет Гвардию вперед - отступай. Ты не можешь победить их, поэтому должен отходить. Пусть они преследуют тебя хоть до самой Аквилонии, но не давай им завязать бой.
      - Моя задача двойная, - продолжал киммериец. - Убить Каллидиоса и доставить Дестандази в башню. Что-то одно должно быть обязательно выполнено. Не обижайся, Сантиддио, но это дело лучше поручить мне. Возможно, нам придется пробиваться к башне с помощью оружия, и здесь я буду более полезен, чем ты.
      Он пожал Сантиддио руку.
      - Если нам повезет и если наши предположения верны, Последняя Гвардия перестанет представлять для нас опасность. Тогда ты можешь начинать настоящую битву, да поможет тебе в этом небо! Если при этом Последняя Гвардия вступит в бой, значит я погиб. Тогда тебе придется начинать все сначала.
      Конан и Вендикарми подождали на улице, пока Сантиддио о чем-то разговаривал с Дестандази. Их прощание было коротким. Через несколько минут она уже стояла рядом с киммерийцем.
      Они выбрались из затемненного лагеря. В поле их ожидало несколько конных солдат. Они должны были разведать, какова охрана у Речных ворот. Это были проверенные люди, умеющие хранить тайны. Когда Конан и Дестандази расстались с ними, ни один человек не проводил их взглядом.
      Кордава спала неспокойным сном в ожидании завтрашней битвы. Убежденные в силе Последней Гвардии, часовые у стен несли свою службу с беззаботностью, которую рождает самоуверенность. Победа будет на их стороне, так зачем подставлять свою голову под нож врага, если за тебя это сделают каменные истуканы?
      Но были и другие в Кордаве, кто связывал с завтрашним наступлением свои последние надежды на освобождение от ненавистного ига тирании.
      Конан легко миновал посты, расставленные вдоль побережья города. 3а ним бесшумно, как лесной зверек, следовала Дестандази. Лошадей они оставили в поле, подальше от города. Конан украл лодку, и под покровом темноты они по воде добрались до побережья Кордавы. Часть города, подвергшаяся пожарам и разрушениям во время боя в Преисподней, так и осталась невосстановленной. Они бросили лодку и подобно привидениям двинулись мимо закопченных стен и обгоревших досок к потайному входу, ведущему в Преисподнюю.
      Их появление не вызвало подозрения у здешних обитателей. Конан опасался, что его могут узнать. Гигантская фигура киммерийца была хорошо известна горожанам, поэтому они двигались в тени, стараясь избегать редких освещенных участков. Большая часть жителей Преисподней симпатизировала восставшим, но даже среди них всегда мог найтись негодяй, польстившийся на высокое вознаграждение, обещанное за голову знаменитого варвара. Конан надеялся, что слухи о том, что он стоит во главе армии, которая завтра собирается атаковать Кордаву, усыпят подозрения тех, кто может заметить его. Кому в голову придет, что военачальник армии мятежников тайком пробирается по Кордаве?
      Мордерми последовательно обрубил все корни Белой Розы, после того, как она заняла открыто оппозиционную сторону. Его задача облегчалась тем, что он лично знал всех ее руководителей. Но многие более мелкие руководители сумели скрыться в Преисподней и не были арестованы. Сантиддио поддерживал с ними постоянную связь, несмотря на жестокие репрессии со стороны Мордерми, и Конан надеялся получить у этих людей поддержку.
      Свернув в переулок, зажатый массивными стенами домов, Конан постучал в низенькую дверцу. Стук был условным. Из-за двери послышался приглушенный голос. Конан что-то ответил, дверь отворилась, и они вошли.
      В грязной комнате сидела компания людей, среди которых были мужчины и женщины. Воздух был затхлым от испарений мочи, запаха давно немытых тел и дыма гашиша. Было видно, что собравшиеся здесь люди не привыкли к подобной обстановке. И настороженные лица молча рассматривали пришельцев. Под плащами топорщилось принесенное с собой оружие, и можно было не сомневаться, что в случае необходимости, оно будет пущено в ход. Почти половину этих людей Конан знал. Слышался шепот.
      - Мы приветствуем тебя, Конан, - выступил вперед самый главный из собравшихся. - Сантиддио предупредил нас о твоем приходе, но я до последней минуты, признаться, не верил в это. Здесь все, кого я смог собрать - многие отказались прийти, сочтя нашу встречу бессмысленной.
      Конан обвел взглядом сидящих в комнате. Их лица было трудно узнать. На них лежала печать решимости и жестокости. Это были уже не те веселые, самоуверенные спорщики из Белой Розы времен правления короля Риманендо. Это были борцы: решительные, а потому опасные. Такие люди нравились Конану.
      - Чем меньше вы будете знать, тем лучше для вас, - начал он, обращаясь к собравшимся. - Вы знаете, кто я, а значит догадываетесь, что мое появление здесь не случайно. Мне нужно, чтобы примерно через час вы устроили беспорядки возле самого дворца. Ваша задача - отвлечь внимание охраны, после этого можете разбегаться. Все ясно?
      В комнате стало тихо. Белая Роза уже выросла из детства - те из нее, кто сумел выжить.
      - Неподалеку отсюда есть еще один выход из подземелья, - сказал предводитель Белой Розы, поднимаясь на ноги. - Мы сделаем, как ты просишь.
      Вскоре Конан и Дестандази из-за дверей небольшого дома рассматривали открытое пространство, отделявшее их от стен королевского дворца. Плотный туман поглощал даже лунный свет, окутав город сплошной черной пеленой. Наступил час, который в народе называют часом Волка. Часовые на стенах поеживались от холода, проклиная караульную службу, которая, по их мнению, была совершенно не нужна, коль скоро Последняя Гвардия могла с успехом отразить нападение любого врага.
      Конан старался запомнить точное расположение постов. Правда, их число могло измениться - ввиду предстоящей битвы Мордерми может увеличить охрану. Для того, чтобы проникнуть в башню, необходимо было перелезть через крепостную стену. Другого пути не было.
      Тишину нарушили крики, доносившиеся от главных ворот. Конан, находившийся у противоположной стены, видел, как в этом месте туман стал желтым от света факелов. До него долетали отдельные фразы, которые по его просьбе выкрикивали члены Белой Розы.
      - Солдаты Зингары! Зачем вы служите тирану, который предал свой народ?
      - Чьи братья падут от рук его каменных наемников?
      - Приближается освободительная армия! Неужели вы станете убивать своих братьев, чтобы спасти тирана?
      - Бросайте оружие! Порвите оковы рабства! Смерть тирану! Смерть Мордерми!
      Шум продолжал усиливаться. По ярким всполохам Конан догадался, что это горит здание на площади. Часть гарнизона срочно бросилась на подавление беспорядков, глаза всех остальных стражников были направлены в ту же сторону.
      Конан решил, что цель достигнута.
      - Пора, - прошептал он.
      Оставив укрытие, они быстро миновали открытое пространство и очутились в тени дворцовой стены. Их темные плащи полностью сливались со стеной, и заметить лазутчиков было почти невозможно. Конан прислушался. Все было тихо.
      Он размотал обвязанную вокруг талии тонкую шелковую веревку необычайной крепости с узлами, чтобы было удобнее лазать. На одном конце веревки был привязан крюк. Конан размахнулся и забросил крюк на стену. Крюк тихо звякнул и зацепился. Конан подождал. Туман приглушал звуки, и в ночной тишине доносились только отголоски свалки у главных ворот. Конан подтянулся на веревке, проверяя ее надежность. Крюк держался.
      - Ты готова? - спросил он. Киммериец был ловок, как ящерица, и для него не представляло труда взобраться на эту стену; он беспокоился о Дестандази. Хотя она за время путешествия проявила себя ловкой и решительной девушкой, лазанье по стенам было не вполне женским занятием.
      - Да, - прошептала Дестандази. Они сбросили плащи, мешавшие их движениям. Конан скатал их и засунул за пояс. На Дестандази было мужское платье, более пригодное для предстоявшей вылазки. В черном камзоле ее можно было принять за молодого мальчика. Шелковая ткань плотно обтягивала ее тело, и Конан заметил, что одна грудь у нее почему-то меньше другой.
      - Ну пошли? - спросила она с тем же ледяным спокойствием.
      Конан полез первым на случай, если на стене окажется часовой. Взобравшись, он внимательно огляделся. Под ним была улица, их разделяло примерно пятьдесят футов. На этом участке стены никого не было. Ложные беспорядки у ворот сыграли свою роль. Придерживая веревку, он взглянул вниз. Дестандази быстро двигалась вверх, крепко цепляясь за узлы. Сейчас она напоминала большую дикую кошку.
      Дворец стоял посередине пространства, обнесенного крепостными стенами. Ближе к главным воротам помещались солдатские казармы. Между задней стеной и дворцом высилась стофутовая башня, куда им предстояло попасть. Первоначально она была главной башней крепости, но по мере того, как крепость разрасталась, крепостные стены отодвинулись. Это была, пожалуй, единственная постройка старой Кордавы, пережившая землетрясение. Когда были выстроены стены новой Кордавы, башня потеряла свое оборонительное значение. Теперь Каллидиос нашел ей применение.
      Пригибаясь, чтобы их не было видно за парапетом крепостной стены, Конан и Дестандази незамеченными добрались до основания башни. Шум у ворот стал затихать. Видимо, стражники разогнали смутьянов. На востоке появилась светлая полоска. Начинало светать. Надо было торопиться.
      Массивные стены башни почти не были тронуты временем. Их толщина у основания поражала своими размерами. Проникнуть в башню можно было только через крышу.
      Конан бросил крюк, натянул веревку и выругался. Крюк соскользнул обратно и упал на сложенную кольцами веревку. Вторая попытка была более удачной - крюк зацепился прочно. Киммериец быстро взобрался на крышу башни и по привычке осмотрелся.
      Все было спокойно. Очевидно, Каллидиос, опасаясь слежки, не рискнул ставить здесь часовых. Он доверил им только наружную охрану.
      Конан повернулся, чтобы помочь Дестандази. Он не видел, что происходит у него за спиной и только первобытный инстинкт в последнее мгновение предупредил его о надвигающейся опасности. В темноте послышались гулкие шаги. Из мрака вынырнула черная блестящая фигура Последнего Гвардейца. Конан крикнул, чтобы предупредить Дестандази об опасности, и отскочил в сторону от обрушившегося на него удара. Обсидиановое лезвие ударилось о парапет в том месте, где он только что стоял. Каменное оружие едва не перерубило шелковую веревку. От такого удара любой меч переломился бы пополам. Но обсидиановое лезвие только раскрошило камень. Конан начал отступать, инстинктивно выхватив шпагу. Он должен был отвлечь внимание дьявола, пока Дестандази не спустилась обратно на землю. Каменный демон неумолимо настигал киммерийца. Земное оружие было бесполезно против сил Зла. Только многолетние рефлексы воина, заключенного в каменную оболочку, заставляли его выполнять защитные приемы по всем правилам фехтовального искусства вместо того, чтобы просто сокрушить беспомощного киммерийца голыми руками.
      Дестандази вскарабкалась на парапет, и ее лицо побелело при виде этого неравного боя.
      - Уходи! - выругался Конан. Внизу тоже было небезопасно, но здесь их обоих ждала верная смерть.
      Каменное создание повернулось, чтобы взглянуть на нового врага. Дестандази в ужасе вскрикнула. Ее рука схватилась за веревку, но в этот момент крюк соскочил с насадки. Она попыталась схватить его, но пальцы ее не слушались. Веревка вырвалась из рук и с тихим шелестом упала вниз.
      Конан, как вооруженный противник заслуживал большего внимания, чем беззащитная девушка, поэтому демон снова повернулся к киммерийцу. Конан попытался парировать следующий удар, но чуть было не выронил шпагу, с такой силой он был нанесен. Спиной он почувствовал, что стоит на краю башни и поэтому при следующем ударе вместо того, чтобы отступить, он неожиданно нырнул под руку противника.
      Дестандази издала пронзительный крик. Но это не был крик ужаса. Звукосочетания, которые она издавала, на короткое мгновение пробудили в мозгу Конана что-то до боли знакомое, но давно и прочно забытое. Он так и не понял назначения этого крика, хотя в нем, несомненно, был какой-то скрытый смысл.
      Каменный дьявол быстро повернулся лицом к Конану и сделал шаг вперед. И тут из темноты вырвались непонятные существа и облепили лицо демона.
      Летучие мыши. Целая туча летучих мышей. Они атаковали голову каменного воина. Их зубы и когти не могли причинить вреда обсидиановой плоти, но внезапное нападение на какое-то время отвлекло внимание гвардейца.
      Конан не раздумывая бросился вперед и что есть силы нанес удар шпагой в непробиваемую грудь своего соперника. Стальное лезвие согнулось.
      Инерция удара отбросила каменного воина назад. Потеряв равновесие, он свалился с парапета вниз.
      Снизу донесся характерный звук удара о землю, и башня слегка вздрогнула.
      Конан посмотрел вниз, но в темноте ничего нельзя было разглядеть.
      - Если он не убился при падении, то будем надеяться, он не скоро заберется обратно на башню. Черт возьми! Сейчас сюда сбежится ползамка. Слыханное ли дело: дьявол грохнулся с башни!
      Он поспешно отошел от края парапета.
      "Летучие мыши, - подумал он. - Наверняка, это Дестандази позвала их".
      - Это счастье, что они отозвались, - словно угадав его мысли, откликнулась девушка. - Немногие животные ПОМНЯТ. Но те, кто ПОМНЯТ, услышали мой приказ.
      - Похоже, мы близки к цели, - сказал Конан. - Каллидиос не доверяет своим людям и поставил на охрану башни каменного дьявола.
      - Только бы не оказалось поблизости других!
      - Каллидиос наверняка посчитал, что достаточно одного. Иначе бы они напали вместе.
      Конан внимательно осмотрел темное помещение лестничной площадки. Его чуткое ухо уловило звук шагов, поднимающихся по лестнице. Тихо выругавшись, Конан притаился за дверью, ведущей на лестницу.
      Дверь, конечно же, была заперта - Каллидиос никому не доверил бы ключ. Значит, если дверь откроется, то это будет Каллидиос, и Конан убьет его в то же мгновение.
      Но вместо скрежета ключа в замке послышался осторожный стук. Затем он повторился, и мягкий голос позвал:
      - Каллидиос? Ты здесь? - Так как ответа не последовало, чья-то рука потрогала замок. Он был заперт. Шаги быстро удалились.
      - Плохо, - проворчал Конан, - сейчас они приведут Каллидиоса. А он не такой дурак, чтобы самому, войти в дверь. Когда они обнаружат внизу веревку, все следы неминуемо приведут их сюда.
      Он присмотрелся к двери, ведущей в комнату Каллидиоса. Помимо замка, дверь башни наверняка скреплена еще крепкой дубовой доской. Конан вставил металлическую дубину в скобы. Они были старые, изношенные, ведь башню строили на века. Раздался треск.
      Черные тени в комнате уже поблекли. Конан вошел и посмотрел на окна. 3а окном разгорался день. Сантиддио уже начал наступление. Его ждет смерть, если они не добьются здесь успеха.
      - Чего мы ждем? - Конан взял лампу и зажег фитиль. Подняв ее повыше, он осветил комнату, куда они забрались, чтобы сокрушить злые чары Каллидиоса.
      Конан бывал в тайных пещерах колдунов, поэтому он, в какой-то степени, был готов к тому, что должно было предстать перед его глазами. Но жилище Каллидиоса было прямой противоположностью тому, что он видел раньше. Комната больше напоминала могильный склеп или анатомический театр.
      По всей комнате валялись трупы людей, умерших недавно или почти уже разложившихся. Они были разбросаны в беспорядке, как игрушки в детской комнате. В ворохе размотанных тканей лежала мумия. Стоявший неподалеку саркофаг был полон человеческих костей с прилипшими к ним кусочками высохшего мяса. В шкафу стояли сосуды с плавающими в них человеческими зародышами. На крюке, вбитом в стену, висел великолепно обработанный человеческий скелет. Пол комнаты был усеян обугленными костями.
      Конан в изумлении покачал головой. В воздухе стоял тяжелый запах гниения и какой-то специфический запах то ли масел, то ли каких-то специй, которыми натирают покойников. На затоптанном, грязном полу кое-где сохранились следы замысловатых пентаграмм, начертанных мелом. На низеньком столе вперемежку с книгами валялись старинные свитки.
      - Притон некроманта, - голос Дестандази нарушил тягостную тишину. Но здесь ли находится тело Калениуса?
      - Черт возьми! Что все это значит?
      - Может, Каллидиос ищет способ отыскать забытые сокровища. А может, хочет увидеть будущее. Я думаю, стигиец не лгал, когда говорил, что далеко продвинулся по пути, который выбрал.
      На лестнице снова послышались шаги. На этот раз человек был не один. Ключ повернулся в замке. Конан ждал со шпагой в руке.
      Дверь, которую Конан заложил тяжелой доской, дернулась, но не поддалась. Снаружи снова нажали, сначала осторожно, затем со всей силы. Дверь выдержала. Она была сколочена из крепких дубовых досок и могла выдержать удар тарана.
      - Откройте дверь и выходите, - послышался голос Каллидиоса. - Если вы подчинитесь, вам не причинят вреда. Я уважаю смелых людей. Вам дадут мешок золота и позволят беспрепятственно выехать из Зингары.
      Стигиец решил начать с подкупа. Не дождавшись ответа, он заговорил другим тоном:
      - Ну что ж, вы пожалеете об этом.
      Убедившись, что двери ничего не угрожает, Конан принялся помогать Дестандази в ее поисках. Правда, нельзя было упускать из виду и парапет: враги могли воспользоваться их способом и подняться по веревке.
      - Любой из этой падали может быть Калениусом, - выругался Конан. - Но его тело должно быть здесь. Иначе Каллидиос не старался бы выкурить нас из своей берлоги. Колдуну пора браться за свое черное ремесло - Последняя Гвардия уже должна быть готова к отражению штурма.
      В нетерпении Конан схватил один из гробов и вытряхнул его содержимое на пол. Затем он принялся за каменный саркофаг. Тяжелая крышка долго не хотела поддаваться, но вскоре соскользнула в сторону, открыв взору киммерийца гниющие останки. Конан сорвал обрывки материи с первой попавшейся под руку мумии и заглянул в безжизненное лицо.
      3а дверью было тихо. Очевидно, нападавшие отправились за топорами или ломами. Конан продолжал поиски, не упуская из виду дверь. Изредка его чуткий слух улавливал слабый звук, похожий на царапание, и больше ничего. Это беспокоило варвара: Каллидиос был хитер.
      Внезапно комнату наполнил ужасный голос, в котором отдаленно угадывались интонации стигийца:
      - Калениус! Встань и исполни мою волю!
      Груда костей на полу зашевелилась, и из-под нее поднялся обнаженный человек. Он походил на спящего, поднятого с постели, если бы не ледяной холод, которым веяло от его движений. Король Калениус, чей облик не изменился за много тысячелетий, смотрел на них пустыми глазами, в которых горел мрачный огонь, придавая мертвому лицу видимость жизни.
      - Калениус! - завывал за дверью некромант, - Пусть воины, охраняющие нижний вход в башню, поднимутся сюда, сломают дверь и уничтожат пришельцев.
      Мертвый король не издал ни звука, но до Конана тут же донеслись тяжелые шаги каменных ног, поднимающихся по ступеням лестницы.
      - Торопись, Дестандази, - хмуро проворчал он.
      Девушка стояла спиной к киммерийцу и смотрела на мертвого короля.
      - Следи за дверью, - сказала она повелительным тоном, - и ради своей жизни, не оборачивайся. Только избранные могут быть посвящены в тайны Джеббал Саг. Для остальных они представляют смертельную опасность!
      Конан отвернулся. При этом он краем глаза успел заметить, как Дестандази стала чертить в воздухе какие-то знаки. Голубое пламя горело на кончиках ее пальцев. Конан поспешно отвел глаза, и жрица забытого бога затянула песню на неизвестном языке, пробуждавшем какие-то смутные воспоминания.
      Сильный удар потряс дверь. Конан стиснул в руке бесполезную шпагу. От второго удара вылетели толстые железные скобы, затрещали доски.
      - Так... много... сил... - выдавила из себя Дестандази. - Надо... еще... попытаться...
      От града ударов нечеловеческой силы со стен осыпались камни. Доски начали ломаться. Треск дерева, скрежет железных болтов, и вот уже одна черная рука появилась в проломанном отверстии. Пальцы начали расширять его, отламывая и кроша куски дерева.
      Появилась вторая рука. Дверь рушилась на глазах. Конан осмотрелся в поисках какого-либо тяжелого предмета, которым можно было бы забаррикадировать дверь, понимая, что и это не остановит каменных дьяволов.
      Внезапно за его спиной раздался хриплый вздох и звук падающего тела. Дестандази застонала.
      Конан не успел осознать, откуда эти звуки, как разрушение двери прекратилось.
      Рука из черного камня безжизненно повисла в отверстии. Киммериец ждал продолжения атаки, но рука не шевелилась. В каменной плоти начали появляться трещины, и она стала осыпаться, обнажая искрошенные кости. Куски обсидиановой плоти падали на пол и рассыпались в пыль.
      Конан почувствовал дурноту от запаха разлагающихся останков. Отвернувшись от мерзкого зрелища, он постарался справиться с подступившей к горлу тошнотой. Подхватив на руки потерявшую сознание Дестандази, он поспешил на крышу башни, на свежий воздух.
      Перед ним раскинулась панорама крепости. Всюду, где недавно несли службу Последние Гвардейцы, виднелись зловонные лужи разложившейся плоти, тысячелетия находившейся в оболочке из камня. Королевские солдаты в панике разбегались, напуганные непонятным зрелищем.
      То же самое творилось и у главных ворот, где была сосредоточена основная масса Гвардейцев для отражения атаки повстанческой армии. Ужасное и непонятное исчезновение непобедимых союзников деморализовало защитников Кордавы, многие из которых рассчитывали не принимать участия в битве, а наблюдать ее с безопасного расстояния.
      С башни Конан наблюдал, как армия повстанцев разворачивается и выходит на исходный рубеж для начала атаки, которая еще несколько минут назад казалась безнадежной. Отряды разведчиков уже спешили назад, неся радостную весть о том, что колдовская армия Мордерми уничтожена другим, более сильным волшебством. Сантиддио теперь мог, не теряя времени, начинать атаку, тем более, что сопротивляться было почти что некому. Слух о том, что каменная армия рассыпалась в прах при одном приближении повстанческой армии, быстро разнесся по Кордаве, жители которой были склонны видеть в этом знак богов, возвещавший о конце правления ненавистного тирана.
      Шаркающие шаги за спиной заставили Конана обернуться. Дверь была почти сломана каменными воинами, и любой мог беспрепятственно проникнуть в комнату.
      Перед киммерийцем стоял Каллидиос, в глазах которого светился безумный огонек, сменившийся потоком ненависти при виде Конана. Губы стигийца извивались, как змеи.
      - Так это ты, киммериец, - произнес он, четко выговаривая слова. Пешка побила короля. Но это не по правилам. Теперь ты погубил и меня. Я был нужен Мордерми только для управления Последней Гвардией. Теперь ее нет, и Мордерми убьет меня.
      - Я избавлю Мордерми от хлопот, - заверил стигийца Конан, доставая свой меч.
      Глаза Каллидиоса сверкнули, когда он взялся за рукоять своей шпаги. Конан дал ему время обнажить оружие. Он бы мог убить стигийца, как бешеную собаку, но решил дать тому возможность умереть, как мужчине. Правда Конан сомневался, умеет ли Каллидиос обращаться со шпагой - ему ни разу не доводилось видеть, чтобы стигиец обнажал оружие.
      Шпага Каллидиоса показалась из ножен. Ее лезвие казалось чересчур длинным. Стигиец сделал выпад. Острие клинка было направлено на горло киммерийца. Но это было не стальное лезвие, а живая змея! Из ее разинутой пасти торчали смертельно ядовитые клыки.
      Конан отскочил в сторону и сильным ударом отрубил змее голову. Она покатилась по полу. Каллидиос дико захохотал, взмахнул шпагой и снова сделал выпад. Другая змеиная голова устремилась к лицу Конана.
      Конан опять рубанул страшное оружие, и еще одна змеиная голова упала на землю. Каллидиос двигался со змеиной быстротой, и никакой фехтовальщик не смог бы долго выдержать такой темп.
      - Защищайся, варвар! - ехидно усмехнулся Каллидиос. - Посмотрим, насколько тебя хватит. Голова появляется после каждого удара, и клыки все так же смертоносны. Потанцуй для меня!
      Конан знал, что долго ему не продержаться. Опять змеиная голова покатилась по каменным плитам, а колдун, издеваясь, держался вне досягаемости от его меча. Следующую змеиную голову Конан отрубил возле самой груди.
      Быстро взглянув вниз, чтобы убедиться, что он не задет, Конан заметил заткнутые за пояс плащи. Свободной рукой он достал их и в момент очередной атаки Каллидиоса бросил вперед.
      От резкого движения плащи развернулись, и живое лезвие оказалось в ловушке из черного шелка. Каллидиос выругался, пытаясь освободить свое оружие, но меч Конана ударил мгновенно, и некромант отправился туда, откуда вызвал души своих умерших.
      Змея бешено вертелась в складках плаща. Конан наступил на нее ногой и с остервенением давил до тех пор, пока всякое движение не прекратилось.
      Дестандази потихоньку приходила в себя. С усилием она поднялась на ноги и посмотрела на труп Каллидиоса.
      - Итак, все кончено. - В глазах ее читалась смертельная усталость, слишком много сил было отдано в борьбе с темными силами Зла.
      - Остался еще Мордерми, - напомнил Конан.
      Он знал, что это только вопрос времени. Захват Кордавы войсками мятежников больше напоминал триумфальное шествие, чем вооруженную борьбу. Защищать город было некому: часть солдат короля бежала, часть добровольно сдалась в плен, и лишь немногие пытались продолжать сопротивление. Остальных уничтожила толпа.
      Конан с отвращением отвернулся от этого зрелища. Ему уже доводилось видеть нечто подобное.
      - Остался еще Мордерми, - повторил он.
      Они спустились с башни. На пороге входной двери киммериец заметил небольшую горстку пыли и несколько кусков заржавленного металла, который быстро рассыпался под ногами.
      Солдаты покинули дворец. Остались только те, кто надеялся успеть чем нибудь поживиться. Шум толпы приближался, скоро она будет здесь.
      Никем не остановленные, они прошли во дворец. Меч Конана был обнажен, но это оказалось ненужным. Последняя Гвардия исчезла, оставив прежних господ на милость тех, кого они угнетали. Зная, что милости не будет, последние защитники разбежались кто-куда.
      Конан уверенно направлялся к покоям Мордерми; он хорошо знал дорогу. Толкнув дверь, он очутился на половине короля Зингары.
      Мордерми был занят тем, что перекладывал наиболее дорогие драгоценности из сундуков в объемистый мешок, явно печалясь о том, что не может захватить с собой все. Король Зингары был одет в грязный костюм простолюдина и заношенный плащ. Свалявшаяся пудра придала его волосам грязно-пепельный цвет. Голова была обмотана окровавленным бинтом. В этом обличье он вполне мог затеряться в толпе и ускользнуть от расплаты.