Шанс на любовь

Но если она думала, что собьет меня с пути, то она сделала неправильный расчет. Эта ее пакость, наоборот, неожиданно раззадорила меня, и я четко сказала себе: «Я буду участвовать в конкурсе! Буду!»

Я помчалась обратно в свой домик, сменила одежду и задумалась – что делать с волосами? Высушить их не успею. Максимум, что могу сделать, это вытереть полотенцем.

Мои волосы имеют одну особенность. Когда сухие, они просто вьются, но если они влажные, то начинают не просто завиваться, а кудрявиться. Я вытерла волосы и посмотрела на себя в зеркало. Чуть влажные темно-каштановые пряди закручивались крупными кольцами, и я была похожа на какую-то загадочную цыганку…

И вдруг в голове что-то щелкнуло: я поняла, что делать! Эту схожесть нужно использовать!

Я быстро нашла просторную юбку, нацепила на руки браслеты, которые вчера купила в ларьке рядом с лагерем, распушила волосы и выбежала на улицу.

Оглядываясь по сторонам, чтобы на меня еще кто-нибудь что-нибудь не вылил, примчалась к сцене.

Перед сценой сидели мальчишки и внимательно разглядывали девчонок, ведь именно они должны выбрать победительницу.

– Ого! – увидев меня, восхищенно протянула вожатая. – У тебя образ цыганки?

– Да, – удовлетворенно кивнула я и, подобрав юбку и выпрямив спину, по деревянным ступенькам взошла на сцену, где все девчонки стояли в ряд.

Алина находилась в противоположной стороне сцены, но мне показалось, что я даже оттуда слышу, как скрипят ее зубы.

Особенно сильно они заскрипели, когда я неожиданно… заняла первое место.

– По результатам голосования победительницей конкурса «Коса-краса» становится Валентина! – подсчитав карточки с голосами, объявила вожатая.

– Что?! Она?! – изумилась Алина. – Вы перепутали! Наверное, на карточках написано не «Валентина», а «Алина»!

– Здесь написано «Ракитина Валя».

– Как, Ракета?! – не могла поверить Алина. – А я?!

– Валя ушла с большим отрывом вперед… – пояснила вожатая.

Я не знала, как реагировать на эту победу. Во-первых, я никогда нигде не побеждала, а во-вторых, даже подумать не могла, что выиграю!

Скорее всего, и не выиграла бы, если бы Алина не захотела, чтобы я проиграла…

Сама того не предполагая, тазиком с водой она только улучшила мою прическу!

Успех был оглушительный. На меня смотрели все, все хотели со мной обняться, сфотографироваться, как будто я была какой-то знаменитостью, хотя мы много лет жили бок о бок… Я просто разрывалась на части и не успевала смотреть в объективы.

Со мной фотографировались все. Подошел даже Кирилл! Он стал со мной рядом, улыбнулся в объектив фотоаппарата, но сфотографироваться не успел – Димка, наш футболист, подошел к нему и решительно оттолкнул в сторону. Кирилл даже споткнулся и чуть не упал.

– Сынок воспитательницы! – хмыкнул Димка. – Этот конкурс среди детдомовских! А ты тут вообще не к месту!

– Да больно надо! – ответил Кирилл и ушел от нас.

Все засмеялись.

Я еще какое-то время провела с ребятами, а потом отправилась в свой домик.

Это был последний вечер в лагере. Завтра уедем в Ростов. Но перед этим нас ожидала Королевская ночь.

В домик то и дело пробирались мальчишки и пытались нас измазать, но мне удавалось спрятаться. Я не спала до трех ночи, но в три часа сон все-таки взял надо мной верх.

Проснулась утром от громкого смеха.

Я раскрыла глаза и увидела, что все девчонки смотрят на меня, показывают пальцами и смеются.

– Все-таки намазали? – сонно спросила я и провела ладонью по лицу. Но пасты на ладони не было.

– Ты лысая! – радостно сказала Алина. – Ракета лысая!

– В смысле? – не поняла я.

– В прямом! – пуще прежнего рассмеялась Алина и с удовольствием на лице протянула мне зеркало.

Еще не до конца осознавая смысл произнесенных слов, я взяла зеркало и посмотрела в него.

И оторопела.

Вместо длинных вьющихся волос у меня на голове были чудовищные рваные клоки сантиметровой длины. На том месте, где голова касалась подушки, волосы все-таки были, но тоже небрежно искромсанные – отрезали то, что смогли зацепить ножницы. Я просто себя не узнала. Чучело огородное!

– Нет!!! – вскакивая с кровати, истошно завопила я. – Нет! Этого не может быть! – Не раздумывая, бросилась на Алину: – Это ты сделала! Это ты вчера специально облила меня водой! А теперь решила отомстить?!

– Уйди от меня! Ненормальная! Ракета! Да отпусти ты меня! – пыталась вырваться Алина. – Это не я! Я тебя не трогала! Я тебя облила! Но волосы я не резала! Не наговаривай на меня лишнего!

– А кто тогда? – Я отпустила Алину, и из глаз полились слезы. – Кто?..

Я запустила в волосы пятерню. Но она скользнула к затылку, хотя раньше застревала в пышной шевелюре.

– Это не я! – испуганно повторила Алина, видимо, боялась, что я снова брошусь. – Я же сама девчонка и никогда бы волосы тебе не обрезала…

– Прости, пожалуйста. – Я посмотрела на нее.

– Все хорошо, – поправляя одежду после драки, сказала она. – Честно – на такую подлость даже я не способна.

Через час состоялась экстренная линейка. Я надела кепку, чтобы меньше притягивать взглядов к своей голове. Вожатая Оксана и воспитательница Ольга Викторовна стояли перед нами.

– Кто обстриг Валю? – медленно расхаживая, как надзиратель в тюрьме, и заглядывая каждому в глаза, грозно спросила Ольга Викторовна. – Кто совершил эту низость?

Искать виновного пришлось недолго.

– Это сделал ваш сынок, – сказал Рома Петров.

– Что? – Ольга Викторовна остановилась в непонимании.

– Да, это Кирилл! – слова Ромы подтвердил Игорь Коновалов. – Мы с ним в одном домике живем. В три часа ночи мы с пацанами всех перемазали и легли спать. Но мне не спалось… Я своими глазами видел, как Кирилл встал с кровати. Наверное, он думал, что все спят и его никто не заметит. Он тихо подошел к столу, взял ножницы и вышел на улицу.

– Нетрудно догадаться, что он делал этими ножницами, – усмехнулся Рома.

– Кирюша! – изумилась Ольга Викторовна, и с нее мгновенно сошло все возмущение. Она быстро подошла к сыну. – Это правда?

– Правда, – преспокойно сказал Кирилл.

Все были шокированы. Я лично была шокирована не тем, что это он, а тем, что он такой спокойный!

– Кирюша, зачем ты это сделал? – с любовью глядя на сына, допытывалась Ольга Викторовна.

– А мне так захотелось! – с наглым выражением лица ответил он.

– Я с тобой дома поговорю, – процедив сквозь зубы, пообещала Ольга Викторовна. Она подошла ко мне, сочувствующе посмотрела и ободряюще сказала: – Не переживай. Новые вырастут. – Она оглядела всех. – Ну все, собирайте вещи, скоро автобус!

И ушла.

Все тоже стали расходиться. Но я стояла, будто приросшая к земле.

«Не переживай. Новые вырастут», – словно эхо, слышались в ушах ее безразличные слова.

Меня душили слезы. Ольга Викторовна даже не поругала Кирилла… Передо мной никто не извинился… Понятное дело – он ее сынок. А если бы это сделал кто-то из детдомовских? Что было бы? Да он был бы наказан!

Я увидела, что Кирилл тоже уходит. И неожиданно для самой себя закричала:

– Стоять! Стоять, я сказала!

Он аж вздрогнул. Некоторые тоже остановились и посмотрели на нас.

– Ты отрезал мне волосы! Ты чудовище! – закричала я. – Как ты мог!

– А вот так, – ехидно улыбнулся Кирилл.

– Извинись передо мной! – потребовала я. – Извинись!

Мой крик словно привел всех в чувство, люди будто очнулись от общего шока, который испытали с раннего утра. Кирилла окружили парни.

– Быстро извинись перед Ракетой! – наконец-то потребовали они.

– Вам надо – вы и извиняйтесь, – насмешливо сказал Кирилл, развернулся и ушел в домик собирать вещи.

После того как автобус вернулся в детдом и Кирилл из него вышел, я ни разу не видела этого человека. В детдом он больше не приходил. Но память о нем осталась на всю жизнь.

Волосы, конечно, отросли, но меня все равно поражала вседозволенность и наглость Кирилла. Как небрежно он относится к людям! Наверное, он думал, что если у нас нет родителей, то с нами можно обращаться как хочешь!

Постепенно я перестала размышлять об этом случае, но когда изредка вспоминала Кирилла, то возникало стойкое чувство неприязни к нему.

Да, волосы отросли, но, когда я только вернулась из лагеря, мне было очень тяжело. Впереди еще оставался месяц летних каникул, а я постоянно плакала. Как я уже сказала, на голове торчали кошмарные клоки, которые к тому же пытались кудрявиться. Алина, чувствуя свою вину за то, что облила меня водой и смеялась, когда меня остригли, пыталась помочь – придумывала, как можно окультурить остатки волос, особенно ту часть головы, что во время стрижки лежала на подушке, но в итоге на девчоночьем совете мы пришли к выводу, что эти уцелевшие пряди – и ни туда и ни сюда и самое верное решение – это подстричься до конца. Полностью. Под машинку.

Детдомовская парикмахер тетя Катя с болью в глазах побрила меня машинкой. Стало легче. И в моральном смысле, и в физическом. Я никогда не думала, что волосы такие тяжелые, – а сейчас голове было так легко! Правда, как-то холодно…

Пока волосы не отросли, я все время ходила в косынке. Причем нашлась только косынка в белую и черную клетку, которую я использовала, когда в детдомовском театре мы изображали шахматы. Но теперь я носила эту косынку постоянно и стала выглядеть еще более нелепо – похожей на шахматную доску.

Вечером того дня, когда тетя Катя меня побрила, я шла в столовую. Сзади подбежали мальчишки – те, что еще вчера фотографировались со мной после победы в конкурсе, сорвали косынку, бросили ее на пол и, указывая пальцем на мою голову, засмеялись:

– Лысая! Лысая! Лысая коса-краса!

– Лысая коса! Лысая коса! Ха-ха-ха!

Перед глазами все размылось – это навернулись слезы. Я подобрала с пола косынку, отряхнула ее и вновь надела.

В памяти, как вспышка, появилось самодовольное лицо сынка воспитательницы, который нагло улыбается и говорит: «А мне так просто захотелось!» Это из-за него надо мной смеется весь детдом!

Я испытала еще больше отвращения к сынку воспитательницы.

Так у мальчишек появилось новое развлечение. Они часто старались сорвать с меня косынку и долго смеялись, когда видели мою лысину.

Если в последний вечер в лагере все восхищались мною после победы в конкурсе красоты, то теперь я была всеобщим посмешищем.

– Лысая коса! – Это стало моим новым прозвищем. А иногда проявляли фантазию и дразнили по-другому: – Лысая Ракета!

Однажды утром, когда я шла в игровую комнату и с меня в очередной раз сорвали косынку, стало особенно грустно. Я не пошла куда собиралась. В подавленном настроении бродила по коридорам детского дома, и ноги привели в библиотеку.

– Хочешь что-нибудь почитать? – поинтересовалась библиотекарь Татьяна Степановна.

– Да нет… – отозвалась я. – Я так… просто сюда зашла… потому что тут никого нет…

– Тебе грустно? – сочувствующе посмотрела на меня она.

Я молчала.

– Грустно, – утвердительно сказала Татьяна Степановна. – Валя, ты не переживай – волосы у тебя обязательно вырастут. И вот увидишь, будут еще гуще, чем раньше! – Она подошла к столу, на котором лежала стопка каких-то ярких книг, на которых был нарисован забавный черный котенок с клетчатой шапкой на голове. Внезапно я поняла, что у меня на голове косынка точно такой же расцветки. – Вот посмотри, какой-то мальчик пожертвовал нам книги из своей домашней библиотеки. Он сказал, что, когда ему было грустно, он их читал и ему становилось весело. Говорит, что они очень увлекательные. Я еще не успела расставить их на стеллажи.

– А что это? – заинтересовалась я.

– Детские детективы, – пояснила Татьяна Степановна. – Возьми почитай.

– Может, в другой раз… – попыталась я отказаться.

– Когда? В сентябре начнется учеба. А сейчас каникулы. Полно свободного времени. Возьми.

– У меня нет настроения…

– Так вот они как раз для настроения!

Татьяна Степановна так волновалась за меня, она так хотела, чтобы я взяла книгу, что мне пришлось это сделать. Я взяла первый попавший под руку детектив, поблагодарила ее и ушла в комнату. Хотела положить повесть куда-нибудь в шкаф, потому что сейчас мне было грустно и действительно не было настроения читать, но вдруг взгляд выхватил несколько строк из аннотации сзади книги, и эти строки меня очень заинтересовали. Я открыла книгу, начала читать… и не смогла от нее оторваться, пока не дочитала до конца. Меня с головой увлек мир загадок, расследований, приключений. Я забыла обо всем на свете! Представляла себя на месте героев-подростков и с нетерпением ждала, чем же все закончится. Кто окажется преступником? Кто украл у писателя рукопись нового романа?

Закрыв книгу, обнаружила, что за окном уже стемнело. Оказывается, я читала весь день, с утра до вечера! И на все это время забыла о насмешках окружающих!

Я испытывала легкую грусть, что увлекательная книжная история закончилась. Сейчас выйду из комнаты, и все будет по-прежнему – окружающие снова будут меня дразнить… Вокруг все по-старому, а там, в книге, было так хорошо…

И вдруг я вспомнила целую стопку книг, которые лежали на столе в библиотеке. Нет! И все-таки все хорошо! Ведь можно прочесть еще очень много детских детективов!

Я не могла дождаться утра, чтобы поскорее пойти в библиотеку и взять новую книгу.

Утром пришла к библиотеке еще до ее открытия. Вскоре увидела Татьяну Степановну, в руках которой был ключ. Увидев меня ни свет ни заря со вчерашней книгой в руках, она очень удивилась.

– Не понравилось? – разочарованно спросила она.

– Наоборот, понравилось! Я хочу взять еще!

Татьяна Степановна улыбнулась. Уже через полчаса я погрузилась в новую повесть. А следующим утром взялась за третью. И лишь к вечеру, закрыв последнюю страницу, с удивлением отметила, что уже два дня даже не вспоминала о том, что у меня на голове нет волос.

Так я открыла для себя мир детективов. Я перечитала все детские детективы, которые были в нашей библиотеке, потом взялась за книги других жанров, тоже многое прочитала, но меня непреодолимо тянуло на что-нибудь еще детективное. Узнав об этом, Татьяна Степановна задумчиво сказала:

– Детских детективов уже не осталось, но есть взрослые. Может, их почитаешь?

– А они бывают? – изумилась я.

– Конечно! – воскликнула Татьяна Степановна и открыла для меня собрания сочинений авторов детективного жанра.

На чтение десятка книг ушло несколько месяцев, за это время незаметно отросли волосы, и они действительно стали еще гуще, чем были раньше. И я наконец сняла косынку. Хоть волосы были пока что не такие длинные, как прежде, но по крайней мере уже никто не мог назвать меня лысой.

Кроме чтения книг я смотрела детективы по телевизору. И так прошел год. Мне исполнилось четырнадцать лет. Целый год я жила в мире детективов, и во мне развился огромный интерес к профессии сыщика. Меня притягивает все, что связано с расследованиями.

Я перечитала десятки книг и пересмотрела сотни фильмов на эту тему. Следствие ведут и следователи, и частные детективы. В детективах рассказывают о совершении какого-то преступления. Чтобы найти преступника, сыщики определяют, кто из окружающих предположительно мог совершить данное преступление. Например, что-то у кого-то украли. Сыщики приступают к работе и обдумывают – кому могла быть выгодна эта кража? Они вычисляют людей, которые с наибольшей вероятностью могли бы совершить данное преступление. Общаются с подозреваемыми, следят за ними, сидят в засадах – в подвалах, на чердаках, переодеваются в разные одежды, чтобы замаскироваться, и в итоге находят преступника. По-моему, это так здорово! Когда я читаю или смотрю детективы, то представлю себя главным героем, то есть сыщиком, и вместе с ним размышляю – кто бы мог совершить преступление? Я как бы провожу параллельно свое собственное расследование, делаю свои умозаключения. Иногда у меня получается вместе с детективами точно определить преступника, но чаще всего не получается… Опытные сыщики замечают такие детали, которые от моего неопытного взгляда просто ускользают!

Ведь в расследовании важна любая мелочь, именно она может привести к разгадке! Например, преступник может случайно сказать что-то лишнее, а сыщик в дальнейшем поймет, что слова преступника не соответствуют правде. Помню, я смотрела фильм. Преступление было совершено в восемнадцать часов десять минут. Во время следствия одна женщина сказала детективу, что в восемнадцать часов она находилась на работе. А преступление произошло почти в это же самое время, но в другом конце города. Сначала детектив даже не обратил внимания на эту женщину, потому что понятно, что за десять минут она физически не могла бы добраться до места преступления. Но во время дальнейшего расследования сыщик случайно узнал, что эта женщина в день преступления ушла с работы не в восемнадцать часов, а в семнадцать тридцать. И детективу стало ясно, что она вполне могла успеть оказаться по адресу, где было совершено преступление. И в итоге именно она оказалась преступницей!

Поэтому сыщику обязательно нужно быть очень внимательным, чтобы подмечать все детали. Нужно запоминать все, что говорят люди, потому что даже самая незначительная информация в итоге может привести к разгадке!

Я часто читаю городскую газету «Вечерний Ростов», в которой регулярно приводятся случаи, когда следователи блестяще раскрывают те или иные преступления.

Мне очень хотелось пообщаться с настоящим следователем, а не экранным. Он бы столько всего мне рассказал, многому бы научил!.. Но у меня нет ни одного знакомого следователя…

Интерес к этой работе возник у меня не просто на уровне любителя, если можно так выразиться. Благодаря детективным книгам и сериалам со временем я поняла, что мне интересно не просто читать о раскрытии преступлений, а раскрывать их самой. И это не просто детское желание, а вполне осознанное решение. Мне уже четырнадцать, и наступает время задуматься о будущей профессии. И я четко поняла, что после школы хотела бы выучиться на следователя. Ни в чем другом себя не видела: ни в медицине, ни в педагогике, ни в творчестве. Мне было интересно только расследование преступлений.

А вдруг у меня получится?..

Однажды я даже подумала: «Если бы сынок воспитательницы не обрезал мне волосы, то я не увлеклась бы детективами… – Но в следующую секунду решительно передумала: – Вот стану работать в полиции и привлеку его к ответственности за хулиганство!»

Глава 3

Участковый

Был теплый май. Я находилась в игровой комнате и читала детектив. Эпизод, в котором частный сыщик сидел в машине и следил за подозреваемым. Он наводил на него объектив фотоаппарата, чтобы сфотографировать и получить доказательства его причастности к преступлению.

– Валя! – вдруг услышала я.

Вынырнула из книги и увидела директрису детдома Ирину Сергеевну. Она стояла в коридоре и смотрела на меня.

– Здравствуйте, Ирина Сергеевна. – Я отложила книгу. Перед глазами все еще стояла яркая сцена, как частный детектив следит за подозреваемым.

Я вышла в коридор. На нас заинтересованно посмотрели девчонки.

– Валя, тобой интересуются, – негромко, взволнованно сказала Ирина Сергеевна. – Постарайся произвести хорошее впечатление!

Я наконец «отключилась» от размышлений о сюжете книги.

– Что? Мной интересуются?! – поразилась я.

– Да. И это особенный случай.

– Ну да, первый за девять лет…

– Да, но я имею в виду не только это, – сказала директриса. Ее распирали радостные эмоции, потому что она волновалась за каждого ребенка. – Валя… Послушай, детка… Тебя нашел твой крестный отец.

– Крестный отец? – удивилась я.

– Да, – кивнула директриса. – И он хочет с тобой познакомиться.

Эта новость ошеломила меня. Представьте мое состояние – до этой секунды в течение девяти лет мне казалось, что я одна на всем белом свете, но сейчас выясняется, что у меня есть крестный.

«Получается, он знал моих родителей… – подумала я. – Он видел меня, когда я была младенцем… Держал меня на руках, когда меня крестили… Он держал в руках крестик, который до сих пор на мне надет…»

От потрясения я не могла вымолвить ни слова.

Директриса ободряюще улыбнулась, и мы направились в ее кабинет.

В кабинете я увидела мужчину. Он был выше среднего роста, мускулистый, с пшеничными волосами и умными серыми глазами. Может, это странно, но с первого же взгляда я почувствовала в нем что-то родственное.

И вдруг в этот момент я вспомнила, что уже видела этого человека. На фотографиях. Это именно тот мужчина, который держал меня на руках! Я долго думала, кто он, а теперь все стало ясно!

«Тайна открылась! – мысленно ликовала я. – Значит, на фотографии мой крестный отец!»

В следующее мгновение я заметила еще одну удивительную вещь – он был одет в синюю форму работника правоохранительных органов.

«Он что, работает в органах?! – изумилась я. – Ничего себе!»

Мужчина, немного смущаясь, смотрел на меня.

– Познакомьтесь, – взволнованно начала директриса. – Это Валя. А это Андрей Иванович Мирный, твой крестный.

– Очень приятно, – с интересом рассматривая крестного, искренне сказала я.

Только тут до меня дошло, что его зовут Андрей! Так же, как звали моего родного папу!

– Мы с твоим отцом тезки, – улыбнулся крестный. По нему было видно, что он волнуется.

– Да… Тезки… – в замешательстве от всего происходящего ответила я.

– На улице такая хорошая погода… Май… Все цветет… – многозначительно сказал Андрей Иванович. – Может, прогуляемся во дворе?

– Давайте, – согласилась я, и мы повернулись к двери.

– Секундочку! – остановила нас Ирина Сергеевна. Мы повернулись обратно. Я увидела на ее лице тревогу. Если раньше она была радостной, то сейчас стала взволнованной. – Андрей Иванович, скажите, пожалуйста, если ли у вас есть какие-нибудь доказательства?

– Доказательства чего? – не понял он.

– Того, что вы действительно являетесь крестным отцом Вали, – пояснила директриса. – Насколько я понимаю, она вас не помнит. Поэтому какие у нас основания вам верить? Вы, как представитель правоохранительных органов, прекрасно знаете, какая сейчас обстановка – детей то похищают, то совершают еще более страшные преступления… Поэтому извините, но пока вы не предоставите доказательств, Валя никуда с вами не пойдет.

Андрей Иванович пришел в замешательство:

– Я даже не знаю… Доказательства… Где их взять…

И вдруг меня осенила идея.

– Зато я знаю! – воскликнула я. – Сейчас принесу!

Я умчалась в свою комнату, нашла фотоальбом и вместе с ним вернулась в кабинет директрисы.

– Вот, – сказала я, раскрывая альбом и указывая на фотографию Андрея Ивановича.

– Это было в день крестин! – вспомнил он. – Мы пришли из церкви, и дома нас фотографировал знакомый твоего отца!

Ирина Сергеевна внимательно всмотрелась в фотографию, затем в лицо Андрея Ивановича и облегченно вздохнула:

– Вот теперь я верю, что вы действительно знакомы. Можете погулять.

– Спасибо, – так же облегченно вздохнул Андрей Иванович.

И мы отправились во двор. Когда шли к выходу, ребята с любопытством поглядывали на меня, и в их глазах был немой вопрос: «Он что, пришел за тобой?»

Через весь двор пролегала длинная асфальтовая дорожка. По бокам росли разноцветные розы: и желтые, и красные, и белые, и розовые, и кремовые… От роз лилось благоухание, а на деревьях пели птицы. Из скворечников, которые мы делали своими руками, выглядывали любопытные птенцы. Но сейчас мои мысли были заняты не розами и птенцами, а внезапно объявившимся Андреем Ивановичем.

Между нами ощущалась неловкость. Крестный исподволь рассматривал меня, а я исподволь рассматривала его.

– Мы вместе с Андрюхой в армии служили, – начал он разговор. – Я родом из Мурманска, а распределили сюда, в Ростов. Мы с Андрюхой сразу же сдружились! Но только я пришел служить на год позже, и поэтому он демобилизовался на год раньше. Раньше ведь служили два года. Это сейчас один.

– А что было дальше? – откликнулась я.

Я смотрела на Андрея Ивановича и с жадностью ловила каждое его слово. Трудно объяснить мое состояние. До сегодняшнего момента никто при мне не вспоминал родителей, потому что в моем окружении никто, кроме меня, их не знал. А сейчас нашелся человек, который с ними дружил! Который называет папу «Андрюха»! Каждое его слово было для меня ценно, как золото. Впрочем, какое еще золото? Нет в мире такой драгоценности, которая по значимости могла бы сравниться с воспоминаниями о моих родителях!

– А дальше… я служил… Андрюха был мне как брат. – В глазах Андрея Ивановича появилась грусть. – Я был худым, хлипким… совсем еще пацан… Восемнадцать лет… Однажды «деды» заперли меня в туалете и сильно избили… И только Андрюха за меня заступился… Благодаря ему я сейчас жив.

Я не могла прийти в себя. Слушала внимательно, с трепетом, относилась бережно к каждому слову, как будто слова о родителях были хрупкими хрустальными розами, которые от одного неверного движения могут разбиться. Андрей Иванович словно сундук с сокровищами. Драгоценный сундук, в котором сложены воспоминания о родителях.

– А что было дальше? – затаив дыхание, спросила я.

– Он отслужил, женился на Лене, и через девять месяцев родилась ты, – улыбнулся Андрей Иванович. – А еще через три месяца я демобилизовался. Ну, то есть моя служба закончилась. Мне нужно было уезжать домой в Мурманск, но я задержался.

– Почему?

– Андрюха предложил мне стать твоим крестным. Конечно же, я согласился! Ну а потом, после твоего крещения, я уехал домой, и нам с твоими родителями увидеться больше не удалось… – Андрей Иванович грустно вздохнул.

– Но как вы снова оказались здесь? – не поняла я. – Почему сейчас вы тут, а не в Мурманске?

– У меня в Ростове тетя жила, – объяснил Андрей Иванович. – А больше года назад ее не стало. У нее не было других родственников, кроме меня, и поэтому мне достался по наследству ее дом. Я решил уехать из Мурманска и жить в Ростове. Ну, пока переехал, пока устроился на работу, пока обосновался… Прошло время… А сегодня я захотел разыскать Андрюху, пробил о нем информацию и был в шоке… – Он остановился посреди аллеи роз. Помолчал и тихо продолжил: – Оказалось, что их с Леной уже нет, а ты живешь в детдоме. Я еле дотерпел до конца смены и сразу же с работы примчался к тебе. Поэтому я и одет в форму.

Андрей Иванович тяжело вздохнул, и в этом вздохе слышалась боль из-за горя, которое случилось в нашей семье.

– Мне так стыдно, что я узнал обо всем только сейчас… – сокрушенно произнес Андрей Иванович. – Когда я уехал в Мурманск, поначалу мы с Андрюхой созванивались, я спрашивал, как у тебя дела, как ты подрастаешь, а потом я стал звонить все реже и реже… А после вообще перестал…

– Не переживайте, самое главное, что сейчас вы нашлись, – постаралась я его успокоить и, взглянув на синюю форму, спросила: – Так а кем вы работаете? И что значит «пробили информацию»? Поспрашивали общих знакомых?

– Нет, – таинственно улыбнулся и покачал головой крестный. – Я работаю участковым. У нас свои базы данных… В них содержится информация обо всех жителях…

– Участковый? – изумилась я. – Ничего себе!

– Обычная работа… – пожал плечами Андрей Иванович.

– Нет, она необычная! – категорично сказала я. – Это же так интересно! Вы, наверное, расследуете всякие дела, ловите преступников, сидите в засадах!

– Да, – кивнул Андрей Иванович и поинтересовался: – А почему ты об этом спрашиваешь?

– Мне интересно все, что связано с полицией! – Я почему-то настолько резко прониклась доверием к этому человеку, которого видела первый раз в сознательной жизни, что решила открыть ему самое сокровенное: – Я вам сейчас кое-что скажу… Только вы не смейтесь…

– Договорились, – предельно серьезно отозвался Андрей Иванович и внимательно посмотрел на меня.

– Я хочу стать следователем. Ну, или частным детективом. Мне нравится расследовать разные преступления! – сказала я таким деловым тоном, будто раскрыла уже десяток преступлений. И уже более просто пояснила: – Вернее, люблю читать детективные книги… А в жизни, наверное, все еще интереснее!

– Да, это точно, у нас на работе скучать не приходится, – ответил Андрей Иванович. – Это очень хорошая мечта. И совсем не смешная. У меня много знакомых женщин-следователей. Знаешь, сколько дел они раскрыли?

От этих слов я пришла в восторг! Значит, у меня тоже есть шанс стать следователем! Буду как Анастасия Каменская!

– А вы можете рассказать хотя бы об одном малюсеньком дельце? – попросила я.

– Да хоть про все расскажу! – улыбнулся крестный и оживился: – Слушай, я тут видел одно кафе, «Бусинка», кажется, пойдем посидим? Там и поболтаем.

– Пойдемте, – согласилась я, и мы направились к выходу из детдомовского двора.

Это было просто невероятно! Полчаса назад я сидела в кресле и читала детектив, думала, что день будет обычным: дочитаю главу, потом пойду на обед, потом погуляю, поужинаю и засну… Но вместо этого внезапно узнала, что у меня есть крестный отец, который к тому же работает участковым! Просто удивительно, какие неожиданные повороты делает жизнь!

Вскоре мы пришли в местное кафе «Бусинка». Вообще в кафе я была два раза в жизни. Подобный поход стал для меня событием мирового масштаба. Но сейчас одно значительное событие немного приглушило другое. Новость о том, что у меня есть крестный, впечатлила меня больше, чем та, что я сижу в кафе.

Я, разинув рот, слушала рассказы Андрея Ивановича о расследованиях и рассматривала его синюю форму.

– Я тогда еще не был участковым. Работал патрульным. Однажды в четыре утра мы с Серегой Панфиловым объезжали нашу территорию на патрульном уазике и неожиданно увидели, как из окна ювелирного магазина вылезают люди в масках! – активно жестикулируя длинной палочкой картофеля-фри, рассказывал крестный.

– Да вы что?! – ахнула я и представила эту страшную картину: ночь, грабители в масках возле ювелирного и Андрей Иванович с Серегой в полицейском УАЗе. – И что вы сделали?