Стратегия - Стратегия. Командировка

Вадим Денисов

Стратегия. Командировка

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

* * *

Состав спецгруппы сталкеров

1. Командир специальной группы сталкеров – Константин Лунев, русский, 32 года, м. р. – г. Городец Нижегородской обл., в/о, инженер-механик, электромеханик, автомеханик, женат, дочка, водитель авто– и гусеничной техники, машинист СДМ, с/с – танковые войска, механик-водитель БМП-2, мл. сержант, КМС (вольная борьба), сталкер-боец, рейдер высшей категории автономности, р/п «Кастет».

2. Сталкер – Михаил Сомов, русский, 31 год, м. р. – г. Нижний Новгород, с/о, монтажник металлоконструкций, холост, водитель авто– и гусеничной техники, механик-водитель БМД, с/с – воздушно-десантные войска, ком. отделения, старшина, спорт. турист 5 кат. сложности, сталкер-боец, рейдер высшей категории автономности, р/п «Гоблин».

Сейчас: направляются в ППД для получения особого задания. Какого – не знают.

Рассказывает: Константин Лунев.

Глава 1

Итаки. Промежуточные и базовые

Как дети, ей-богу!

В Форт-Россе Гоблина все колонисты послали с его новым ножиком давно и далеко: задолбал. А тут у мальчика радость – нашел слушателя. Да еще кавказца! Кому можно слаще втирать про холодное оружие?

Автандил внимателен, явно заинтересован, будто урок берет. Да и берет, если по факту. Речь у мужиков идет про отличие чустовского ножа-пчака от пчака-афганки. Добыл Мишган почти перед самым отъездом себе новый холодняк, никак не налюбуется. Нацепил на пояс и носит постоянно. Влюбился.

Окружающие красоты – лагуна, гора, лес, остров с пальмами напротив – Гоблину пофиг. Ему в девяноста случаях из ста матушка-природа пофиг, хотя я видел несколько раз, как Сомов буквально восхищенно замирал от вида панорамы, прямо не узнать было парня. Только не сегодня: прет его. Вышли мы, значит, из-под навеса после завтрака, думал, прогуляемся, посмотрим, чего новенького да интересненького появилось, а они тут же встали колом у широкого пня со следами крови и работы разделочного топора, и понеслось. Мальчики хвастаются приемчиками.

Я не стал сопротивляться: пусть болтают.

Ножик кривой, страшный.

– Значтак, братан, кривизна клинка всегда исторически зависела от способа забоя или убийства. Мотивирую, – поясняя, Сомов постоянно крутил в руках этот жутковатый азиатский нож с матовым клинком. – В кино, особенно голливудском, горло режут снаружи одним секущим движением, видел, да? Вот так. Повернись-ка!

– Ты что, на мне собрался показывать? – напрягся грузин.

– А на ком? – искренне удивился Гоблин. – Давай-давай, прочувствуешь. На практике, ха-ха! От так! Ну? Туфта же, ненадежно! Правильно говорю, Кастет?

– Да вы оба правильные, заслушаешься, – ласково ответил я. – Гляньте лучше, день-то какой стоит!

– Ну тя с твоим днем, Костян! Ладно… Автандил, а если ты в халате плотном? Или голову опустил? Или бороду отрастил жесткошерстную, как у тебя, но настоящую, длинную! А? Засада! В реале порой приходится горло пилить, вжик-вжик-вжик… Фу! Особенно если нож не специальный, а кинжал-кама, например. В общем, для такого способа хорош широкий клин с крутым сбегом лезвия к прямому обуху, привычный узбекский пчак… Часто гораздо эффективней оказывается другой способ, для которого нужен кривой узкий нож. Как мой! В Бухаре и Афгане протыкают таким шею мишени у самого шейного отдела позвоночника – и сносят все одним легким движением. Вот сюда втыкают, чувствуешь? Да не дергайся, я аккуратно.

Автандил чувствовал хорошо – закашлялся и выпрямился.

– Вот сюда? – теперь уже он показал пальцем место на шее Гоба.

– Точно! Р-раз! Вообще со стороны кажется, что нож просто быстро вытаскивают. «Уходят» артериальные и венозные каналы, трахея. Очень эффективная техника, ни халат, ни борода не помешает, действие не имеет обратной силы, медпомощи не существует. Так что именно такая кривизна клинка позволяет по максимуму захватывать мягкие ткани вокруг позвоночника… Бери. Не, клинок держишь обухом к костям! Вот, молодец! Грубей действуй, жестче. Никаких китайских танцев, никакого Голливуда…

Кавказец повторил еще раз.

– Во! Самое оно! В свое время у нас был инструктор по рукопашке и ножевому бою, который говорил: «Ребята, затрахался я на ваши похороны сбрасываться! Если уж решили резать противника – делайте это быстро и надежно! Как это делают матерые зэки, без предварений и запугиваний, без балета».

Мне показалось, что вокруг даже бабочки замерли.

Поживи тут Сомов с месяц – и вся флора-фауна будет бояться его пуще махайрода.

Женить надо парня. Да только работа не дает, специфическая она у нас. Хотя меня ведь это не остановило – женился! Впрочем, зря я ворчу, Гоблин, может, и женился бы, да суровая тетка Судьба не позволяет. Разлюбезная его – Светка Туголукова – осталась в колонии еще на один сезон, а Мишку вместе со мной забрили для какого-то особо важного и страшно секретного задания Сотникова. Настолько секретного, что даже в РДО нельзя сообщить. Какие тут свадьбы…

Тем временем Автандил, не желая оставаться в долгу, сбегал к себе в избу и притащил кавказский кинжал с широким клинком.

– Генацвале, щас покажу тебе, как джигит правильно кинжал в зубах держать должен, да! Русские писатели и поэты почему-то были уверены, что это легко и просто – схватил клыками и пополз по берегу казаков резать! Глупые, ну! Хочешь узнать?

– Конечно! – воодушевился Мишка, подходя ближе.

– Надо быть очень, очень глупым человеком, чтобы пихать в зубы обнаженный клинок, тебе так не кажется?

– Ну… Стремно, если честно, пасть распластает на кочке.

– Правильные слова говоришь, дорогой! Хитрость в том, что кинжал надо оставить в ножнах, а вот ножны зажать в зубах, только так и носили, когда подползали… Писатели-то не знали! Услышали – и написали глупое! Открой рот, уважаемый!

Гоблин послушно разинул пасть…

Тьфу ты! Точно, как дети.

Из всех Полуденных мой островок – самый лучший. Чуть ли не наградной.

Остров Лунева – это полтора гектара скальной Прелести в белой пене прибоя. Я чуть не прослезился, когда увидел его с борта «Клевера», так соскучился. Необыкновенно красивый! В миниатюрной бухточке есть пляжик серпом, с него наверх идет тропка, несложная. Деревьев нет, есть пара клочков колючего кустарника и очень много птичьих гнезд. На плоской вершине скалы блестят под солнцем разноцветные мраморные прожилки… Приятным бонусом острову дадено несколько каменных ванн с теплой пресной водой, куда не долетают океанские брызги, можно залечь голышом и всласть помедитировать. Надо как-нибудь поставить там фактурную каменную хибару три на три метра. Просто так, для виду. Дворец Лунева – звучит!

Шесть осколков суши посреди океана воспринимаются как настоящее чудо.

Гоблин тоже не в обиде, за ним закреплено целых три островка: Северный Клык, Средний и Южный – Клыки Гоблина.

Это реально круто, потому что это география. И я к ней причастен.

У вас вот есть остров своего имени? Нет.

Что? Ты богат и два года назад купил себе один крошечный островок в Кикладах? Это вы девочкам впаривайте, это не круто, это тупо дорого, и только. Географией тут и не пахнет, здесь вонюче пахнет тугим кошельком наворованных денег, на том свете это посчитается именно в таком столбике, учти, богатей… А вот так, чтобы в честь тебя назвали что-нибудь географическое, по-честному? Что? Ах, вы еще и звезду у астрономов купили под блатным номером Р15АПЗ45300133-Т80-96? Так та звезда давно сдохла! Она была в доле с разводящими тебя астрономами, дурачок! Остался лишь призрачный свет, в три жалких фотона долетевший до мощной оптики.

Мой же остров, самый северный в группе, стоит тут сам по себе посреди пучины, как… у молодого архипелага, никакой призрачности, все натурально. И – да, на Платформе острова не продаются, они завоевываются. Добываются. Открываются. Только так, все честно.

Красивые они, Полуденные острова.

За самым большим – островом Джоны – к югу тянется «гоблинская стоматология»: скала приличных размеров, а за ней – две мрачные гранитные глыбы поменьше, торчащие из воды. Западная часть Джоны неприветлива. Берега обрывистые, мрачные, зелень какая-то ядовитая… Дальше берега меняются: чем ближе к середине огромной бухты, тем шикарней вид. В этой большой и очень уютной заводи по-настоящему штормит редко, потому пляж девственно чист. Да и людей тут мало, некому оставлять следы на песке. Практически нет тут людей, одни хозяева.

Море же вокруг Полуденных всегда зачетное – тропическое, лазурно-прозрачное даже после шторма, как в Мексиканском заливе. Глаз радуется, вспоминая вечно мутный залив Амазонский. Только вот мне до сих пор от вида водной глади становится не по себе: тяжко далось последнее плавание, мотало судно крепко, измучались. Расслабились в спокойных водах колонии. Моя благоверная до сих пор пластом лежит. Лучше всех бешеную качку перенес Юрка Вотяков, но и он устал, дрыхнет. Пришли поздно вечером, всю ночь болтали, успокоиться не могли, сейчас всем прилетела отдача. Есть вообще никому не хочется – не завтрак был, а насмешка над хозяевами.

Полуденные острова – хорошее место, чтобы жить и умереть. Не всем, конечно, а лишь тем, кому оторванная от остальной суши романтическая природа архипелага никогда не покажется скупой и скучной. Японцы меня поймут.

Слева еле слышно журчат чистые струи – одинокая огромная скала собирает дожди и конденсат, потоки летят вниз к распадку, в озеро, переливающееся ручейком в сторону середины бухты.

Закончили про ножики? Ну и слава богу.

Тишина-то какая вокруг… Почти пусто. Слева по берегу стоит «Клевер», пришвартованный к свежевыстроенному причалу. Справа возле группы деревьев – белое пятно некогда воткнутой Гоблином таблички с надписью «Территория России. Патрулируется морским спецназом». Молодцы, сохранили как памятник и даже подновили надпись. Чем не Родина? Часть Родины…

Погода звенит! Искупаться, что ли?

– Автандил, я не понял, ты этого морфа валишь регулярно, что ли? Если вы за кокосами туда ездите… – заинтересованно спросил Гоблин, разглядывая через пролив полосу высоких пальм.

– Миша, дорогой! Мне их что, есть, что ли? – вопросом на вопрос ответил глава общины. – Грузины не едят кошек.

Хозяином Полуденных стал Автандил Узарашвили – средних лет этнический грузин, здоровячок с толстыми волосатыми руками, тугим пузиком и короткостриженой бородой. Серега Демченко когда-то обозвал его Себастьяном Перейрой, в честь литературного образа знаменитого торговца «черным деревом», прозвище прижилось. Ходит грузинский Перейра без кепки, в нормальной курортной панамке и обязательной черной майке-борцовке с логотипом «BOSS».

Как мы предполагали, так и вышло: только в тихой, спокойной Балаклаве начал болтаться разный мигрирующий народ, а уютная гавань превратилась в постоянный транзитный отстойник для судов разных типов, – Автандил тут же заволновался и вскоре сам напросился на еще более дальние выселки. С ним поехали младший брат с женой, так и живут тут двумя родственными семьями: два мужика, две женщины и трое детей. Клан.

– И патроны жалко! У меня здесь оружейного магазина нет. У меня тут…

– Что придумал, генацвале? – Гоб нетерпеливо ткнул его указательным в тугое пузо.

– Ауф, Миша, ты дурной, нет, а?! Проткнешь! Клянусь, гениальное я придумал! Мы с Зурабом две глубокие ямы сделали с кольями – ловушки, понимаешь. Махайрод нарождается, нарождается… бах! И падает! Выбраться не может, дохнет. Местность почти всегда чистая – рви кокосы, ешь бананы. Вообще-то Смотрящим давно пора бы отметку с карты стереть и прекратить ненужный расход энергии. Что-то тянут.

Сбои и постоянные подвисы в АСУП «Платформа-5» хорошо известны всем землянам. Казалось, раз объект охраны – автоматическую пушку «эрликон» – мы давно с тропического островка подрезали, то зачем держать там постоянно респавнящегося морфа? Нет ведь, держит компьютер! Дурь, дайте книгу жалоб.

– Правда, уже неделю новый махайрод не появлялся, может, сработало наконец? Костя, ты как считаешь?

Я пожал плечами. Могло сработать, если расклинило реле или неведомый оператор заметил настойчивость людей.

С гарудами такой фокус не получится: кондор – это вам не гнусное порождение Смотрящих, не морф позорный, а нормальная местная фауна, развитая, доминирующая, хищная. Они и самостоятельно вылупляться горазды. Правда, Автандил и тут не растерялся. Заложили они взрывчатку на скале, и, когда прилетела первая стая летающих танков, свирепые грузины рванули заряды сразу в четырех точках. Рассказывает, что длинные перья летели во все стороны, добивало до бунгало. Врет, конечно.

– На Джоне сразу нормальных птичек больше стало, утки появились! – похвастался нам грузин. – Морские львы осмелели на камнях, котики чаще заходят. Проще работать, понимаешь…

И все-таки немного жаль крылатых гигантов. Красивые птицы. По-своему. Сколько их теперь долетит до северного материка? Сколько упадет в бескрайнее море, устав в долгом перелете?

– Интересно, каким маршрутом они сейчас идут? На восток сворачивают, чтобы у британцев приседать? – предположил я вслух.

– На хрен им англичанка? В океане еще острова имеются, индикатор ведь не может показать в масштабе всю мелочовку, так что нормально, не волнуйся, находят они место для подскока, – убежденно возразил Сомов.

Узарашвили снисходительно усмехнулся:

– Меня лучше спросите, да? Аборигена, так сказать. Гаруды здесь же и летят, только гораздо меньшим числом.

– Подожди, а где они тогда присаживаются? – насторожился я.

– Да у тебя присаживаются, дорогой, у тебя! В гостях! Загадили там все! – расхохотался хозяин Полуденных островов. – На твоем островке, клянусь, он им очень понравился… Да и гоблинские Клыки жалуют! Но реже – неуютно там, и воды пресной нет. А Махайрод вообще не любят: им с песчаного пляжа взлетать неудобно.

Вот трахома! Какой хороший островок был, лапочка-луневочка! Чистый, красивый, можно сказать, ухоженный, как для выставки. А тут эти гаруды, зараза, выбрали место посадки… Зашибись же ты мне мину подложил, взрыватель! Всю пресную воду в ваннах выдуют, всю площадку загадят. С другой стороны – удобрение, это, как его, гуано, да! Гипергуано! Можно будет высадить чего, да и кусты разрастутся. Сам же только что переживал, жалел этих чудовищ – так, может, и расстраиваться не стоит? Может, гаруды мне при случае своеобразное «спасибо» скажут?

Устроился клан замечательно, уж мы-то в автономке понимаем.

Большая поляна под вековыми деревьями практически застроена.

К изначальной исландской локалке, знакомой нам с первого визита, добавились два рубленых дома в стилистике бунгало, пара широких грубых лавок перед ними, каменная летняя кухня, обеденный стол под навесом. За жилыми домами – группа подсобных построек, низкий амбар, русская баня в два помещения. Баня, кстати, зашибательская. Есть даже детская площадка с рубленой горкой и качелями. Из техники – только мотоблок «Кайман-Варио» с различными навесками, больше Автандилу похвастаться нечем. Хотели притащить квадроцикл или мини-трактор, но ни малышка, «Нерпа», ни «Юнона», средних размеров парусная яхта французской постройки – два судна, доставившие поселенцев на Полуденные острова, – взять на борт такого груза не могли. «Клевер», возвращаясь из Замка со сменой, среди которых были и наши коллеги, был нагружен до предела грузами для колонии и ничего крупногабаритного на острова не закинул. Ничего, Маурер клятвенно пообещал Автандилу, что в следующий раз заказ выполнит и технику на Джону притащит.

Первый рейс «Нерпы» и «Юноны» был прямо историческим!

Говорят, ретропароходик показал себя здорово, шел по океану уверенно, как настоящий морской трудяга, ничего ему не страшно. Экипаж яхты, состоящий из молодых воспитанников мощного цыганского старикана Мунирудзамана, тоже не подкачал. И все-таки идти дальше Полуденных островов Сотников им до сих пор не разрешает. Сейчас сюда эпизодически курсирует только «Юнона», путь проторен.

Плотно они строятся. Особняком стоит загон и небольшой сарай, там живут черные пятнистые свиньи, птица. Рядом большая будка – законная собственность молодой собачьей пары. Кроме дебила-махайрода, сухопутных хищников на островах нет, но без собак плохо, в почти первобытных условиях это единственно надежная охранная система.

Уже протоптана тропинка, ведущая к перевалу, озеру и дальше на южную сторону самого большого острова архипелага. Квадроцикл действительно нужен. Ветряка в поселении нет. В ручье у озера лежит небольшая погружная турбина, на крышах домов висят солнечные панели. Получаемой электроэнергии хватает почти для всех нужд, так что ДВС-генераторами пользуются редко.

Из делового: на Джоне работает гидрологическая метеорологическая станция, ей уже и синоптический индекс присвоили. Станция неавтоматизированная, надежды на транзисторную аппаратуру по-прежнему нет, Смотрящие ввели жесткие ограничения поставки такой техники каналом, теперь уже и для Потапова, прощайте мечты о халявных поставках ценного груза с Амазонки в метрополию… Что успели взять, то и везем.

Тут настоящий полигон с приборами, упрятанными в решетчатые ящики на высоких опорах. Ребята ведут ежедневные наблюдения за погодой, информацию скидывают научникам Замка. Радиостанции две – основная и запасная, – антенна на скале стоит мощная, связь устойчивая. Есть и радиомаяк, его включают исключительно по запросу-паролю, чтобы не наводить на архипелаг нежелательных гостей. По графику осуществляется обход территории, визуальный контроль пространства. РЛС еще не работает, скоро начнут монтаж. График постоянно срывается – не успевают ребята, работы навалом.

Лодок у аборигенов две: деревянная корабельная шлюпка и «Зодиак», обе под моторами. Запас топлива невелик, правда, и расход не катастрофический.

Оружие у местных следующее: один пулемет ДПМ, старенький «калаш» Зураба и «спрингфильд» с оптикой Автандила – тот всегда был нормально снаряжен, приблуд у грузина много. Еще есть два гладкоствольных «бенелли», револьверы. Для особо крупных целей припасен крупнокалиберный «Арсенал-Удар» нашего производства, почти как в «Беринге», чуть модифицирован. На сталкерский взгляд, этого мало. По факту – леший его знает, проверять арсенал на достаточность им пока не довелось. Список угроз невелик, основное в нем – возможный десант с враждебного судна. Какого? Знать бы заранее…

Никто не приплывал, никто не подавал сигнала SOS.

Семиметровая яхта «Архангел Михаил» класса «Нефрит», на которой русский яхтсмен Марат в свое время вывез с Полуденных большую часть попаданцев, назад так и не вернулась. Ее следы намерен найти Потапов, для чего организовывается интереснейшая экспедиция на парусной «Юноне» вдоль побережья Южной Америки. Федя планирует пройти на восток от Амазонки на тысячу километров! Прикиньте, сколько всего интересного можно там обнаружить! Трахома, как бы мы хотели участвовать в этом мероприятии… Не вышло – новые географические открытия совершатся без нас с Гобом.

– Уже успели из «Удара» пострелять?

– По ком, Костя? – с тоской вздохнул Перейра. – Нет достойных целей, понимаешь, даже гаруды в стороне проходят. Правда, пока сидят, сюда подлетают самые любопытные, так их и бить жалко: курортные отдыхающие. Они уже ученые, на выстрел реагируют правильно. А на махайрода клыкастого не трачу.

– Ниче, заплывет еще к тебе твой синий кит! – обнадежил его Гоблин, перекидывая в губах сорванную соломинку. – Гора мяса, бочки жира.

Я брезгливо поморщился, представив кровавый разделочный триллер на желтом песочке курортного пляжа. Автандилу идея тоже не понравилась.

– Надо ли? Про кита не знаю, а вот ваш гигантский кракен, похоже, в бухту заплывал. Месяц назад.

Ух ты! Даже вздрогнул, вспомнив ту памятную ночь в бурном океане и ожидание нападения Чужого из Бездны, самого Дьявола глубин. Помню, я тогда за «Ударом» помчался, собрался на носу стоять. Хорошо, Федя Потапов запретил, приказал работать из рубки или из-за надстройки, я еще поспорил. Мы замерли среди брызг, мелко тряслись, сжимая в руках холодный металл, а где-то впереди наперерез судну неслось нечто ужасное. Существо периодически выныривало из глубины на поверхность, таращило безжизненные желтые глаза в стремлении разглядеть цель…

– С чего ты так решил? – спросил друг совсем другим тоном, тоже прокрутил сцену в памяти.

– Да с того, что сам его видел, – невозмутимо, даже с долей бравады ответил грузин. – Ночью дело было. Вода в бухте вспучилась, ну, немного так, словно холмик выпятился! И два круга засветились, словно глаза… Да это и были глаза, мамой клянусь!

Мы с Сомовым переглянулись, Гоблин пожал плечами.

– Может, водоросли какие-нибудь флюоресцировали? Или микроорганизмы, – не сдался он.

– Поживи тут месяц, дорогой Мишико, и быстро научишься сразу чувствовать, где в океане микроорганизмы, а где зверь лютый, – снисходительно ответил старожил.

– Мауреру сказал?

– Еще вчера вечером, Костя.

Я не стал спрашивать о реакции шкипера. Наверное, капитану вообще нельзя показывать какую-либо реакцию, он в море бог и царь. А тут – кракен! Мистический не мистический – разгадывать такие загадки и учитывать их при принятии решений возможно, лишь обладая прочным душевным спокойствием. Пусть сам решает, наше дело – команду выполнять. Шкипер, выходя в море, сразу преображается, превращаясь из старого добродушного ворчуна в опытного и решительного морского волка, не терпящего возражений. Как и все моряки, он во многом «рациональный фаталист». «Делай что должен, пусть будет что будет». Поэтому шторм он переспит на берегу, а против кракена изготовит все стволы. Ну а уж если, несмотря на принятые меры, выскочит беда… Пусть будет что будет.

Маурер ждет, пока океан успокоится окончательно, чтобы большую часть оставшегося пути до Морского Поста проскочить на полных парах как можно быстрее. Жалеет шкипер пассажиров.

– Да и хрен с ним, с кракеном, – объявил Гоблин, выплевывая жеваную траву. – Сплетем щупальца в косичку, не таких борзых валили!

Спрашивать, каких «не таких» он имел в виду, я не стал, не суть важно. Прижмет – завалим и это креветко, сталкеры мы или нет? А сталкеры всегда живут в режиме «немного умерли», без этого навстречу Неизвестности не пойдешь. Работа такая.

– Слышь, Костян, может, вздремнем пока? – предложил Сомов. – Что-то я очкую. Как вспомню вчерашний шторм… Вроде стихло, но вдруг опять полоскать начнет? Еще кракен этот долбаный. Отход через два часа, успеем.

– Пошли на гамаки, Гоб? Чтобы в лесочке, где кузнечики цвиркают.

Ули, родной, ты же нас не подведешь?

Маурер все рассчитал четко. «Клевер» уже подходит к Морскому Посту, а океан по-прежнему спокоен. Он не бывает гладок, как озерное зеркало, такого я ни разу не видел. Всегда живой, всегда колышется. Приключенческие книжки говорят, что в океане бывают мертвые штили. Может быть. Сейчас вижу другое: даже в этой тиши легкий прибой все так же накатывает на скалы входного острова с маяком на вершине.

На подходе к устью Волги нас встретил вытянутый серебристый серп-бурун – остановленная мощью океана пресная волжская вода в бесконечном напоре пытается выскочить подальше, на простор.

А здесь движуха, братва! Цивилизация!

Впереди курс судна торопливо пересекает маленькая красно-белая шхуна с канадским флагом на мачте. Парус спущен, идет под дизелем. В бинокль видно название – «Анна», порт приписки Принс-Руперт. Про канадский баркас «Чинук» знаю, он фигурировал в регулярных РДО, а про это судно не слышал.

– У них и еще одна такая же парусная шхуна есть, квебекская, сюда не ходит. Подписали с ними мирный договор и соглашение о трансграничном каботажном плавании, – пояснил Маурер, сбавляя ход. – Из Балаклавы идет. Канадцы сначала попробовали сами морем ходить, а потом по Гангу, но теперь решили, что им выгодней закидывать грузы в Балаклаву, собирать в складе-накопителе, а уже оттуда дорогами доставлять в Дели и Шанхай, это самый короткий путь. Собираются открывать еще один склад.

Шкипер включил ревун, шхуна тут же пропищала в ответ. Корефаны! Да уж, не в канадскую сторону отправит нас Сотников.

– Вы слышали, что у Мадрида есть два паровых баркаса? Двенадцатиметровые, – спросил Ули. – Повезло ребятам. Один раз уже в Южный Форт приходили с дружеским визитом. Наши тоже туда ходили на яхте. Нормальный порт, со складом и маяком. В бухте стоят садки для устриц… А сам городок маленький. Каменный форт на скале, с бастионами, казармами, цистерной для воды и собором внутри. Большие подвалы под вино. В посаде всего шесть домов… Алекс, черт меня побери, правей возьми, экономь топливо, сколько раз повторять?! Входи-входи, смелей, не рыскай!

К испанцам? С Мадридом нормальные торговые отношения только налаживаются. Немногие из наших, успевших побывать там, в один голос рассказывают, что испанский стольный городок так же красив и интересен, как и земной. Хочется глянуть, конечно, да нереально – когда тут успеть? Чувствую, не подкинет Главный группе каникулярных дней. Дай бог успеть домой заскочить, дитятю почмокать-потискать, родню облобызать – и в донжон на ковер, за большим серым конвертом с сургучными печатями и надписью «Вскрыть перед прыжком!».

Еле успели сдать дела прибывшей смене – Эриху Вайнерту и Вальтеру Коху. Катрин осталась в Форте. Им и предстоит записывать новые названия на новых картах.

Что делать, все стратегическое решает Сотников.

Так куда он нас пошлет? Чего мы только с ребятами не передумали. Первый раз базарили в конце второй зачистки Мертвого Города, после ужина, тогда я и принял срочное РДО из Форт-Росса, в котором Сотников обозначил группе срок прибытия в ППД. Поначалу ротацию планировали провести в середине апреля. Потом перенесли на середину мая. Хорошо, командиры, Штабу видней, планы сверстали, зарядились.

К ночи двадцать девятого апреля остановились в общежитии, том самом здании, где в первом рейде была найдена универсальная «шоколадка», транспортируемый терминал донор-канала. Растянули антенну, поставили датчики, а тут и новости – прибыть как можно быстрей, судно уже идет забирать сталкеров, остальных позже… По горячему и начали обсуждать-тереть.

Потом еще пару раз прикидывали. Это у них там, в Замке, секреты куда ни плюнь, – в молодой амазонской колонии секретов нет, одна семья.

Первое, что приходит на ум, – стратегическое северное направление, где по-прежнему нет ясности обстановки. Обнаружен латышский анклав, небольшой поселок на правом берегу Волги. Встретили очень жестко, никаких контактов. Нападать на боевой тандем флота «Дункан» – «Густав» латыши, конечно, не решились, но пакости от них можно ждать любой, так что в безмятежном состоянии духа мимо ходить точно не получится. Прибалты словно спали и ждали: когда на горизонте появятся эти страшные русские? Такое впечатление, что на Платформе именно нас им и не хватало для обретения привычной исторической кондиции. Есть спокойно не могли без русского медведя.

Представляю, сколько раз в латышском поселке звучала фраза: «Что я вам говорил! Вот и русские оккупанты пожаловали! Теперь только единение нации спасет нас от неизбежного угнетения и высылки в ГУЛАГи!» И коллективные песнопения при свечах. К берегу пристать невозможно, стошнит.

С учетом того, что выше по течению стоят эстонцы и литовцы, также входящие в Северный Альянс с центром в шведской селективке, путь на север превращается если не в бросок русской маршевой роты через кавказские хребты, где каждое ущелье целится в тебя стволами, то в гротескную Via Dolorosa, Дорогу Скорби. В которой страдаем не мы, а эти мазохисты. Причем с наслаждением, с полной самоотдачей знакомому сладкому чувству: мы и тут обрели Главного Врага! Новая Россия, как правопреемник России земной и, соответственно, проклятого Советского Союза, обязана компенсировать все страдания и потери латышского народа!

Грустно и немного смешно.

Сотников воевать не хочет: доказательств причастности Северного Альянса к пиратской деятельности нет. Да и самих пиратов уже нет, выкосили их под корень наши парни из Берлина. Опасность в том, что рано или поздно наиболее бодрые из прибалтов поймут реальную цену многократного произнесения слова «халва» и устроят кровавую провокацию. Как Главный будет разруливать ситуацию, пока непонятно.

Только вот сталкерской задачи я там пока не вижу.

Так куда кинут, на какой прорыв?! Это мы с виду солдафоны послушные, типа «куда скажут, туда и вломимся». Конечно, гнетет!

Остров с Маяком остался позади, «Клевер» уверенно заходил в Волгу.

Обалдеть, да тут сплошной цивиль! Мало кто на Земле представляет, как реагирует на малейшие рукотворные изменения среды глаз человека, давно отвыкшего от высотных зданий, проспектов, перекрестков и вообще прямых ровных линий вокруг. След человеческой деятельности воспринимаешь и моментально отмечаешь его как рукотворный: прямые линии, прямые углы.

Раньше Морской Пост с воды можно было разглядеть только случайно. Сейчас Эдгар не прячется, поселение хорошо видно и без бинокля. Причал расширили, поставили сбоку пакгауз, вышку с прожекторами, суда можно и ночью принимать. На приколе стоят пять разномастных лодок, из них две моторные. Эдгар службу поставил грамотно, кто-нибудь из поселковых детей постоянно наблюдает за рекой – все бесхозное-плывущее догоняется хоть в океане, ловится и буксируется к поселку – своеобразное береговое пиратство. У сектантов даже постоянная лавка на Посадском базаре функционирует, где хиппаны торгуют найденным на реке богатством. Нужен спасательный круг или спасжилет? Хорошее алюминиевое весло или целая шлюпка? К ним, милости просим, там можно и заказ сделать на плавсредства или судовое имущество, парни выловят и доставят.

От причала вверх по склону идут деревянные направляющие длинного тросового подъемника: теперь никто не таскает грузы на пупе, да по опасным каменистым тропкам, скользким после дождя. Дома поселка проглядывают между соснами – интересно, сколько же человек там живет?

Конечно, хотелось посмотреть и на Южный Форт, но с путей подхода к речному фарватеру древней цитадели не разглядеть, она надежно спрятана в большой бухте. Хорошо, что там успокоилось.

Народ потихоньку потянулся на палубу.

Лишь Гоблин лежит на корме и бренчит на гитаре. Это кошмар. На сталкерских пьянках мы никогда не разрешаем ему брать инструмент. Когда Михаил начинает музицировать, надо сразу вставать и уходить – слушать утробный гоблинский вой невозможно. Три легендарных аккорда Сомов разучил лет еще десять назад – и с тех не продвинулся ни на ноту. У него чаще другая распальцовка в ходу.

Лежит, извергает что-то лирическое, страдает по врачихе.

Пш-шш…

– «Морской Пост» вызывает «Клевер», прием.

Пасет акваторию сектант, не спит! Место ключевое, мимо не проскочишь – все заметит, сразу опросит и доложит по инстанции.

– На связи «Клевер».

– Приветствую, Ули! Как рейс, смена целая?

– Нормально, все на борту! Здравствуй, Эдгар! Новости есть?

– Все стабильно, текучка. Зайти не хочешь?

– Устали люди, на первом перегоне болтало сильно. Да и баранов выгружать пора.

– Баранов?

– Полный трюм! Натерпелись в пути.

– Понял тебя. Ребятам привет от нас!

Трюмы «Клевера» забиты огромными каучуковыми шарами и баранами. За животных наши спецы поначалу опасались, предлагая дождаться гарантированно хорошей погоды. Однако тут есть вопрос политический: Форт-Росс должен показывать свою нужность метрополии. В конце концов, вспомнив, что еще пираты в свое время запросто закидывали наглые бараньи морды на необитаемые острова, решились. Поначалу они блеяли, потом застонали, как только шторм начался…

Баранина – это хорошо, это восточная кухня, уважаю.

А если предположить восточный сектор наших действий? Вот это может быть! В секторе осталась так и не закрытая до сих пор история с Рыжим Саидом, которого жители Пакистанки уже залегендарили в Черного Спасателя. Мутные слухи про таинственного незнакомца до сих пор ходят по степи, хотя сам беглец явно не проявляется. Базируется он где-то посреди Болот, северней бывших Диких Земель, там же хранится и его «шоколадка» – ресурс ценный, спору нет. Короче, словно в скиту старообрядческом сидит.

Но зачем в облаве нужны мы с Гобом? Если его Монгол с ребятами и вояки с местными егерями не поймали, то и сталкеры высшей категории немногим могут помочь, там просто работать надо, монотонно, зачищать, просеивать Болото через сито, оперативная нудятина. Да и что тут за секреты могут быть? Не, хрень какая-то.

Зашлют в Берн? Когда обсуждали этот вариант, Федя так сказал:

– Одному русскому при хорошей легенде в Базель еще можно заявиться. Вдвоем – точно не стоит. Скорее всего, там до сих пор есть напряги по славянам. Очевидно, что после изменений раскладов на Рейне и Ганге ореол Берна в глазах местного населения, некогда считавшего швейцарский анклав главным прогрессорским фактором и чуть ли не единственным экономически значимым образованием, задрожал и медленно растворился в окружающем речном воздухе… Злые они – и на своих подданных в Базеле, и на всех пришлых. Вас сразу пробьют и замаркируют как русских агентов, со всеми вытекающими. В принципе Гоблин, например, может базироваться и за городом, конечно… Или оба. Только вот задания смоделировать не могу. Убрать верхушку Берна, пробравшись за стену замка? Глупость несусветная, не верю.

– Какая-то секретная операция между Плохим Лесом и Аддис-Абебой? – спросил я его на всякий случай.

– Вы Главному по-любому нужны либо как разведчики-добытчики, либо как диверсанты. Там, конечно, есть оперативное раздолье для таких ребят, – сказал Спасатель с ностальгией в голосе и на несколько секунд задумался. – Одна беда: у свиссов засвечены обеими мордами. Гвардейцы на реке видели в патрулировании – запомнили точно, яркая была встреча, а уж в Шанхае полгорода помнит. Вот если Израиль…

Да ну его к черту, такой кислый вариант, неужели безжалостный Сотников нас к евреям пошлет? Нет, лучше сказать так: к «прожженным евреям». И что будет? Правильно Потапов сказал, какие мы дипломаты!

Манила и далее? Может быть… Кто знает, что там могло произойти. Например, появились сведения об особо ценной находке. Судно нулевое морское кто-то нашел, захованное на участке Ганга далеко восточней Манилы. Слил нашим, и теперь его надо особо качественно спереть. Тогда это водная экспедиция, целая команда.

А что скажешь, когда к американцам отправит?

Насколько мне известно, никаких контактов у Замка с ними нет, слишком далеко мы друг от друга, даже радиообмен неинтересен, Вотяков так и говорит. Знают ли американцы о нас что-либо толковое, да и вообще об обстановке в бассейне Волги? Им это интересно? Насколько изменилась их национальная парадигма? Был такой писатель и журналист Амброз Бирс, который сказал: «Война – это единственный способ, при помощи которого Бог может научить американцев географии». Вряд ли меня можно назвать необычайно прозорливым интеллектуалом за то, что я пытаюсь заранее поверить в дружелюбие американцев, – исторический опыт такой надежды не подкрепляет. Просто хочется верить в лучшее, контра еще на Земле затрахала.

Сами штатовцы в дальней разведке не замечены. Никто из ближних и дальних соседей Замка Россия с американцами не воюет. И не торгует. Их вообще никто не видел! Может, и нет никаких американцев в восточном направлении, а есть одна сплошная деза.

В частной жизни можно от безделья по трубе брякнуть. В большой политике так не делается, в межгосударственных делах не стукнешься тупо в эфире: «Здрасте, товарищи, нам тут на минуточку делать нехрен, и решили мы спросить: не расскажете ли, как дела, как успехи, кто прессует, что надумали?» Для нормальных контактов существуют нормальные процедуры. Посольство надо отправлять. А если…

Посольство! Точно! И мы в охране? Ну на… Для такой миссии я бы лучше волкодавов Гонты припахал. Мы разведчиками могем, тут сталкерам равных среди служб нет.

Англичане могли бы прояснить американскую тему, уж они бы обязательно смотались к старшим геополитическим братьям, только островитяне существенно запоздали, лишь недавно надумав начать торговлю на Ганге, а толковых судов у них нет до сих пор. Судоходство по рекам и прибрежным акваториям Союза открыто для тех, кто подписал мирный договор. Так что мяч на британской стороне – хотите торговать? Обращайтесь с петицией, ждите резолюцию, никто события торопить не будет, никому это не надо. Все помнят то большое совещание о путях развития, на котором Сотников напомнил присутствующим знаменитое высказывание русского политика Алексея Вандама: «Хуже войны с англосаксами может быть только дружба с ними».

Так что информации об англах и американцах очень мало, все с чужих слов.

Открылась левая дверь рубки – вот и Мишган с гитарой в руке, устал выть под струнные, успокоил душу искусством. В небольшом помещении сразу стало тесно.

– Надеюсь, петь не собираешься, Майкл? – строго спросил шкипер.

– В следующий раз, капитан, устал что-то, пальцы болят, – отмахнулся Сомов, ничуть не смутившись. – Ули, я бутерброд у вас украду?

– Бери.

Гоблин схватил два и повернулся ко мне:

– Че голову мнешь?

– Опять прикидываю маршрут…

Кстати, Гоблин подобными терзаниями особенно не парится. Вот и сейчас он на высоте:

– Да пофиг. Из двух задниц всегда выбирай большую!

– Это ты про женщин?

– Судьба тоже женщина.

– А если она китайская?

– Большая китайская задница – это уже перебор! – заволновался он.

– Ага, испугался?! – злорадно хмыкнул я. – Китайцы и в Шанхае есть.

– Там они разбавлены – хуже, когда монолит… Только не думаю я, что нас в какой-нибудь анклав забросят. Прикинул так: Сотников что-то отжать хочет. Настолько ценное и важное, что все к чертям засекретил и нас дернул.

– Сообразительный какой! – восхитился Маурер.

– Мозг – мой второй любимый орган! – прочавкал гитарист.

В этом месте по обоим берегам Волги на километры тянутся ступенчатые высокие скалы, на небольших террасах высятся сосны и пихты. Много замкнутых уютных и не очень пляжей, прикрытых крутыми каменными глыбами, почти вертикально уходящими в темную речную воду. Здесь большие глубины начинаются у самого берега – отличные рыболовные места, годные под любую снасть. Кое-где можно найти ведущие наверх извилистые узкие зверовые тропки, идущие из неприступных дальних ущелий Южного Хребта, где и спрятаны лежки местных горных баранов. Мясо у них вкуснейшее, но добывать рогатых чрезвычайно сложно, там, где они легко скачут на отвесах, человек восемь раз себе башку расшибет. Кроме того, на баранов охотятся и хитрющие горные пумы, в засадах поджидающие добычу на спусках стада к водопою. Встреча с этими хищниками уж точно не входит в перечень местных прелестей.

На левобережных русских землях водятся два вида крупных кошек: рыси в тайге и пумы в горах. На правом берегу в прериях гуляют гепарды, а еще западней, в лесах возле Сены, встречаются и леопарды.

Как же я соскучился по родной суровой природе новых русских земель! Как надоела мне вся эта южная экзотика!

Пш-шш…

– «Промзона – Причал» вызывает «Клевер».

– Всегда в канале!

– Не гоните так, катер к вам пошел, пассажиры до Замка.

– Принял, возьмем.

Вскоре с левого борта к мотоботу на скорости подлетел «Стерегущий», матрос за штурвалом новенький, незнакомый. На борту катера ВМФ были двое, мужчина и женщина. Мы с Гобом сразу пошли ловить конец и принимать на борт пассажиров, порядок не изменился: пока находимся на судне – являемся членами экипажа, у Маурера не забалуешь. Первой на «Клевер» поднялась взволнованная молодая женщина с характерным пузиком – все ясно, рожать поехали.

– Коля Кузякин! – представился ее муж, крепкий смуглый парень лет тридцати. – Это моя жена, Вика. Рассчитывали пока в Промзоне посидеть, дома оно всегда лучше… По срокам вроде еще рано рожать, с поселковым фельдшером все утрясли, но вчера пришло срочное РДО из Замка! Зенгер Маргарита Эдуардовна приказала как можно быстрей прибыть в Медцентр на сохранение, доктора что-то там в анализах увидели… Вот Павел Матвеевич меня сразу и погнал. Я планировал дождаться «Конкорда», Пьер Люртон завтра утром из Южного Форта в Замок стартует, а тут вы! Ладно, мужики, пошли мы в каюту, жене лучше лечь, плохо воду переносит… Да! Вот рыбка копченая, стерлядки. Павел Матвеевич велел передать, говорит, что вам сейчас самый смак будет!

– Кабанов все еще работает? – обрадовался я.

– Да что ему сделается! – хмыкнул Николай. – Гоняет рабочий класс еловыми ветками! Я у него мастером по ремонту автомобилей.

Волжских осетров не так-то просто закоптить – настоящие бревна, а не рыбы. Стерлядь для холодного копчения подходит лучше всего. Кузякин положил пакет, капитан увидел из рубки и тут же распорядился:

– Костя, рыбу на камбуз Ниониле! Павлу Матвеевичу благодарность от лица экипажа «Клевера»!

Пассажиры ушли вниз, следом почти сразу смылся и Гоблин с рыбой – под благовидным предлогом отправился в камбуз к Ниониле прокачивать обеденное меню. Сейчас точно что-нибудь промежуточное выклянчит: сердобольная повариха всегда этого кабана подкармливает, к очередной потенциальной свадьбе готовит – говорит, что бедненькому трехразового питания мало.

Вотяков по-прежнему спит как сурок, поболтать не с кем. Юрка едет в метрополию ненадолго – ему оборудование скомплектовать надо, и назад. Я ушел на корму, улегся поудобней и расслабился, лениво поглядывая на берега.

Кругом следы кипучей жизнедеятельности! Налицо новая загородная мода: здесь и там виднеются крыши крошечных частных домиков – это отъезжие летовки, мини-базы рыбаков и охотников, наших и французских. Некоторые фанаты во время отпуска прямо в них и селятся, живут тут целыми семьями, благо лодки есть уже у многих, и количество их постоянно растет. Уже и зимовья появились.

Домики невзрачные, разномастные: сделанные из старых тарных ящиков, плетеные, рубленые, примитивные балаганы и крошечные избушки, каких только нет! Возле каждой можно заметить узкий дощатый столик с двумя приколоченными скамьями, вешала для сетей, часто рядом ржавеет мангал. Возле Двух Лошадей, на стрелке Волги и Сены с фарватера видно одновременно семь изб! В выходные тут, чувствую, нехилый тусняк лютует! Процесс отдыха представить несложно: проклятые частные собственники рыбачат, потом слегонца вмазывают самогоночки – и начинают кататься по стойбищам соседей. Красота, конечно, я бы тоже не отказался так отдохнуть…

Через полчаса ко мне подошел Коля Кузякин.

– Уложил жену, заснула, – с облегчением поведал он. – А мне не спится – волнуюсь, понимаешь.

– Понимаю, сам через это прошел. Коньячку глотнешь чутка? Моя пока тоже спит, – предложил я, доставая блестящую флажку.

– А давай!

Сделав по два больших глотка, мы постепенно разговорились. Точнее, рассказывал будущий счастливый отец, я только спрашивал.

– Работы много?

– Хватает, не скучаем. Только вроде разгребешь, график выровняешь, отремонтируешь или восстановишь, потом сдашь единицу комиссии, как новая разруха на яму становится! Тащат и тащат… база ничего, пополняется, две недели назад новый токарный станок ввели в эксплуатацию. Долго возились, фундамент плохо залили, переделывали. В этом квартале пятый тельфер заимели, большой вильчатый погрузчик. Бац! И тут же Дугин нам план по ремонту увеличил! Последние три единицы вообще сверх плана впихали.

– Что притащили?

– Французы завершили экспедицию в верховья Сены, нашли где-то три джипа Dodge WC51 времен Второй мировой.

– Солидно, че там! – с ревностью откомментировал я. – Целые хоть?

Будь другом, скажи, что разбитые в хлам!

– Практически целые, хорошая ревизия требуется, и все, – безжалостно подтвердил он, чем расстроил меня еще больше. – Игорь Фокин, наш начпогранзаставы, как эти «доджи» увидел, так сон и потерял. И что? У него «газончик» есть бортовой, недвижимый, его бойцы нашли где-то с полгода назад в лесах на западе. Теперь липнет банным листом, чтобы грузовик восстановили, хочет обменять его у франков на один из джипов. И не пошлешь – живем рядом, одним дружным коллективом…

– Непросто там у вас.

– Так ведь вот же! Крутимся, одним словом. А так – нормально.

– Постой, а как франки их тянули? Там же сплошные мели. Они далеко зашли?

– Далеко, говорят… Тянули на плотах до судоходного участка реки, шестами да лебедками, а там погрузили на баржу, «Конкорд» уволок.

Зараза, без нас самое сладкое тянут!

Практически все локалки в разведанных территориях найдены и оприходованы, если остались, то наудачу или под чуйку. Сейчас Монгол с Сашкой и Пашкой окучивает непроходимые леса северней Берлина, это последняя неисследованная полоса в зоне обычного доступа, без предварительного заброса. Полоса не так уж и широка, с севера ее чешет Альянс, с юга – мы, Монгол торопится – не знаю, увидимся ли?

После долгого и обстоятельного рассказа мастера о положении дел в Промзоне, Реммастерских анклава и состоянии автомобильной и дорожной техники, во время и после которого мне не раз пришлось уточнять детали, Николай перешел на другую тему:

– Павианы опять объявились!

– Да ты что!

– Проблема, Костя, – вздохнул Кузякин. – Детей пугают. Раньше мы спокойно в лес ходили, теперь с оглядкой. Сейчас стаи, правда, далеко от нас, всего пару раз к поселку совались, после отпора ушли западнее. Теперь жители Принс-Руперта переживают. Как их истреблять? Перемещаются поверху, ни пумы, ни волки достать их при миграции не могут, да и непросто с обезьянами воевать, такая стая любую волчью в клочья порвет. Большие банды, агрессивные, сука, ты себе не представляешь!

– Еще как представляю, братан, – вспомнил я, опять доставая фляжку. – Мы с Промзоны их и вышибали с ребятами, когда объект нашли.

– Так это вы были?! – изумился мастер. – Слушай, никогда не думал, что буду с живой легендой коньячок пить!

Мелочь, а бальзам! Приятно, трахома, услышать такую оценку из уст простого рабочего человека! Лучшая оценка, точно говорю.

– Странно, я думал, что их остатки ушли куда-то…

– Может, они и уходили, да вот вернулись, тут им лафа. Гаруд стало меньше, представляешь! Буквально единицы на скалах сидят! Не знаю почему, но их в этом году на Южный Хребет прилетело существенно меньше. Сами удивляемся! Раньше-то они павианов склевывали за завтрак, а теперь некому.

Склевывали… У меня чуть фляжка из рук не выпала!

Сделали доброе дело, называется! Вмешались, умники!

Вот как легко нарушается природный баланс: рвутся пищевые цепочки, возникают новые проблемы. Надо срочно РДО давать на Полуденные, прекращать это безобразие. Лучше уж предсказуемые гаруды, чем лесные банды хвостатых партизан-пакостников. Еще и научники выскажутся, чувствую, скандала не миновать.

Возле турбазы Двух Лошадей стоит старенькая казанка с булями, на берегу два человека выгружают улов.

Коротким гудком попрощавшись с райским уголком, шкипер осторожно вывел мотобот на стремнину Волги и сразу объявил по громкой связи:

– Выходим на финишную прямую! Следующая остановка – Листвянка! Обед через час, можно отдохнуть.

После плотного обеда я сходил в рубку, узнал свежие радионовости, честно попытался вздремнуть, но не смог. Поэтому мы с Оленькой сели на корме и замерли в ожидании прибытия. Родня уже знает, ждет… Старообрядческие корни не накладывают на общину Кордона излишне жестких ограничений, на Платформе все меняется. Здесь любое сообщество находит наиболее рациональные варианты существования. Разгульности и вольницы в поселке, конечно, нет. Поначалу все значимые застолья проходят чинно, степенно. Послушаю простые местечковые новости, они порой дороже стратегических будут. Постепенно народ расслабится – и песни споет, и попляшет на волейбольной площадке так, что сетка затрясется.

В устье Листвянки героев фронтира встречала родня, сам Пантелей Федорович к берегу вышел, Пантюхов-старший, почтил присутствием. «Клевер» зашел в гавань, на минуту прижался к пристани, и мы с женой выскочили, прихватив невеликий багаж с личными вещами и большой баул с экзотическими подарками многочисленной родне. Гоблин поедет дальше в Замок, на базу сталкеров, где сегодня вполне успеет вмазать и поговорить с Монголом – тот с раннего утра уходит в дальний рейд.

Я приеду утром, а в обед должно состояться совещание у Сотникова. Момент истины.

Что дальше, спросите? Дальше, братцы…

Предваряя, скажу коротко: нам казалось, что предстоящее задание будет из разряда «это пипец!»…

А оказалось, что не казалось.

Глава 2

Родина. Новостной фон без катарсиса на закуску

А голова-то свежая! И организм в тонусе!

Хорошо, что на Кордоне с первых дней действуют негласные ограничения употребления горячительного – репа с бодуна не болит, ничто не парит, нормально так себя чувствую. Допускается, когда действительно надо выпить: гостя дорогого встретить – от Пантюховых так просто не уедешь, придется отдать должное. Спиртное достают из холодных погребов по праздникам, дабы символику соблюсти, традицию, напряжение в общине снять. Настойки и наливки на Кордоне исключительно свои, ничего покупного, все природное, качественное. Тут находится единственное безлицензионное самогонное производство, которое не накрывает штрафами суровая рука Уксуса. Кордоньеры никому свои наливки не продают, гонят только для внутренних нужд, и шериф закрывает глаза.

Вообще-то, как бы кому ни казалось, сталкеры много не пьют, это просто невозможно – никакого здоровья не хватит. У нас с Гобом, например, суровая физкультура случается почти каждый день, нельзя иначе. Кто угодно может шлангануть от прокачки, даже Федя Потапов этим делом грешит – мы не можем, иначе когда-нибудь после очередного рейда проснешься инвалидом. Вы представляете, какой груз приходится тащить в дальних рейдах по буреломам, где никакая машина не проходит? Бег, турник, отжимания, работа с тяжестями – в комплексе, разработанном специалистами Зенгерши, – все есть. Мы – сталкеры, для нас хорошая физика критически важна. А вот массовая утренняя физкультурка, которую Светка затеяла в Форте, не нужна, пустая трата времени – все равно потом приходится заниматься своим. Если, конечно, в этот день выход не планируется: тогда – отдых.

Поняли теперь? В таких раскладах валить на органон две нагрузки сразу никак нельзя, сердце засбоит. Выпить можно изредка, зная, что есть свободное время.

Но и расслабиться в удобной ситуации не грех, что вчера и произошло. По-семейному, по-домашнему. Единственное огорчает: старший брат Ольги мне опять настроение испортил. Тупой он, Боря-Борусик, понимаете? Тупо тупой. Весь Кордон это знает. Вроде инженер-коммунальщик, или коммунальник, в прошлом… Образование высшее есть. А тупой! Что ни вопрос, то сплошная идиотия. Дать бы ему в репу, дурачку, да Пантелей Федорович не велит – он вообще не допускает созревания таких вариантов, порой просто выгоняя дурня из-за общего стола. Вот я и молчу, скрипя зубами на его комментарии и советы за столом. Ольге проще – она братику регулярно вываливает, когда накипело, за себя и за меня. Что делать, и это родня, бывает… Младший, хоть и малорослик еще, раза в три умней будет.

В общем, встал я утречком из постельки (самые настоящие перины, между прочим, вы хоть раз на них лежали?), чмокнул сопящую женку тихо да нежно, погладил по голове дочурку – да и на улицу, в гараж, где мой «виллис» стоит! Здравствуй, дружок!

Мужики, как только узнали срок прибытия «Клевера», машину опустили на грунт, помыли, все заправили-залили, аккумуляторы зарядили. Ты ж мой сладкий! Мальчик Билли дожидался только меня, ни под кого не пошел. Моя машина. Монгол на дальняках использует «хайлюкс», а на коротких плечах сталкеров Шнюша выручает.

Утро выдалось прохладное, пожалуй, даже холодное, я сразу озяб – отвык от таких температур. Торопливо накинул куртку. Акклиматизация, однако, грядет, расслабились мы в теплых краях… Небо низкое, пасмурное. На дворе сухо, если не брать во внимание обильной утренней росы, собравшейся крупными каплями, но дожди днем явно будут.

Старшие женщины клана проснулись гораздо раньше, они уже возятся с завтраком, оттого и набирают в таежном воздухе силу вкусные запахи жареной картошки и свежего хлеба. Наверное, там все уже готово. Это хорошо, я планирую сняться как можно быстрей – мандраж начинается. До совещания еще куча времени, и лучше его скоротать в Замке или в Посаде, оглядеться, людей послушать.

Такое впечатление, что тайга за время моего отсутствия стала выше и гуще.

Низкие силуэты крепких строений Кордона – как из старорусской сказки! Антураж соответственный: черный рубленый колодец под грибком, старая телега стоит в высокой траве, бочки в два ряда, потемневшие от времени, бревна штабелем и ровные поленницы дров под навесами, забор по периметру фактурный… Вокруг почти тихо, слышно лишь побрякивание посуды и короткие женские разговоры. Между густой, возле кромки леса, стеной папоротника и приземистыми домами поселка тают остатки тумана, дым от двух печей поднимается в небо неохотно, медленно сваливается набок, цепляется за ветки и стволы, пропадает среди хвойных исполинов.

Рядом с поселком – огороды, загонами на северной стороне поляны, четыре большие теплицы и перепелиный питомник. За ним сразу начинается матерый высоченный лес – там чудеса, там леший бродит, лишь две тропы уходят к реке. Одна ведет к лесным озерам, где у Пантюховых вполне кулацкие садки с карпом, другая – к устью Листвянки. На полпути стоит мини-профилакторий Медцентра – завтра, говорят, туда какая-то VIP-семья из Дели заезжает. Задворки у поселения большие, год назад мужики площадку существенно расширили, а кажется, что так и было изначально, – сказывается эффект окружения поляны высокими стволами.

Хорошо на Кордоне дышится, зашибись живется.

Проверив жидкости, я выгнал машину из сумрака, оставив ее во дворе, и уже собрался идти на спортплощадку, как подскочил Генашка, младший брат Ольги. Ему-то что не спится? Каникулы, отсыпайся дома, ученик! Чисто леший! Выгоревшие патлы торчат в разные стороны, глазенки подозрительно блестят. В шортах чуть ниже колена, вытянутой майке, загорелый, как туарег, ни единого пятнышка комариного укуса. Вот закаленная порода! Маугли! Во всех удаленных поселках такие, зверята полудикие, дети чащоб.

Сильно повзрослел пацан за год.

– Там седня Ивановна на кухне колдует. Значит, пирохи будут с луком-яйцами, картофан и окрошка с мясом, – патластик сразу расшифровал мне набор ароматов. – Ты скоро поедешь?

– Разомнусь, поем – и в путь, – доложил я.

– Меня с собой возьмешь, мне в Посад надо, к училке наведаться, – важно заявил борзый пацан без вопросительных ноток в голосе.

– С какого пуркуа? – удивился я. – У матери отпрашивайся.

– Я уже взрослый! – возмутился Генаша.

– Да иди-ка ты лесом, взрослый! – ласково посоветовал я. – Пару раз уже получил от твоей матери. Хрен ты меня проведешь, индеец.

– Пять патронов дам, «семерки», – деловито пообещал наглец, вопреки ожиданию не вступая в нудный спор.

Да уж, в нужном направлении подрастает наша молодежь… Напитались дети поселенцев с малых лет запахом фронтира, такое быстро не выветрится.

– Индульгенцию неси, тогда и поедешь. Гофру не морщи. Все сказал, не томи природу, не выпрашивай пендель.

– Грубый ты человек, Кастет, безбожный, – с тяжким вздохом молвил Генка совершенно взрослым голосом и отправился восвояси.

Чет взгрустнулось мне. Все-таки слишком рано они взрослеют на Платформе. На реальном фронтире еще быстрей.

После достаточно щадящей разминки, проведенной без фанатизма и натуги – вдруг нас Главный в бой пошлет, как войска с парада в сорок первом, – я отправился на летнюю кухню, где стол ближнего края был уже накрыт, поздоровался, приступил к трапезе. Еды, как всегда, вдосталь, пироги горячие, окрошка холодная, картошка хрустящая. А женщины все готовят, снуют, приносят, протирают… Пока мужиков нет, на кухню постоянно забегают дети, кусочничают, пользуются женской добротой.

Решив сразу поесть поплотней, попросил пельмени.

На Кордоне их всегда подают особым образом, по-таежному, да и сами пельмы необычные – большие, сочные, как настоящие хинкали, из тонкого тугого теста. В составе фарша всегда дичь и жирная свинина. Очень вкусные. Варят их отдельно в подсоленной воде с лавром, а потом закидывают в горшок с костным бульоном, так и ставят перед тобой. Остальное сам сыплешь: перец, укроп, травки всякие. Пища титанов – заправки на целый день хватит, если что не сладится.

Я вообще фанат пельменей и заявляю ответственно: очень мало кто умеет их готовить правильно. Девяносто процентов того, что лепят в наших семьях, – типичная халтура на отвяжись. У пельменя очень строгие требования к тесту – ведь он есть не что иное, как герметичная кастрюлька, наполненная вкусным соком и фаршем. В то же время теста не должно быть много, тесто – всего лишь оболочка, а не наполнитель желудка, как в магазинных изделиях. Поэтому оно должно быть крутое, очень тугое, на срезе – как пластик, без единого пятнышка и каверны. Толстое, мягкое и рыхлое к производству не допускается. Правильное реально тяжело мять и еще тяжелей раскатывать. Яйцо обязательно, без него нужного не получишь. Пельмень не должен быть маленьким, в таком на выходе не будет должного количества сока. Единство рядов и форм есть показатель опыта и, соответственно, качества лепщика. Налепленные пельмени выкладывать на доску следует единообразно, показывая изделию уважение… И сразу варить! Настоящий пельмень не бывает замороженным, ибо в процессе заморозки и дефростирования в тесте неизбежно появляются микротрещины, помните это! Замораживаем их только ради заготовки и называем сие уже не пельменем, а «пельменным продуктом».

Защипывать пельмень следует очень тщательно, на два раза, проверяя шов визуально. Лопнувший в процессе варки пельмень выкидывается в урну. Время варки определяется исключительно опытным путем, жестких минут либо факта всплытия их на поверхность недостаточно. Передержишь в кипятке – развалятся. Недодержишь – красавчики не успеют выделить бульон, поджав в ядро фарш, хотя по факту и будут сваренными… А вкуса не будет, он не успеет набраться! Поэтому хозяин семьи всегда вдумчиво пробует первый пельм и только после этого дает домочадцам отмашку на откидку.

Состав фарша всегда определяется личным вкусом, но есть общее – фарш должен быть очень сочным, и не за счет одного лука. Правильный посол теста, фарша и воды в кастрюле тоже очень важен: пельмень не досолишь из солонки. Плохо посоленный фарш испортит вкусовую картину.

Тонкостей очень много.

Настолько, что одна моя старая знакомая говорит так: «Идеально правильные пельмени после выкладки на блюдо ведут себя странно. Представляешь, последний выложенный по центру пельмень от накопленной внутренней энергии поднимается в воздух на пять сантиметров и начинает парить над остальными, тихо вращаясь, как летающая тарелка! Если этого эффекта не наблюдается, значит, ты что-то сделал неправильно…»

Я такого чуда не видел никогда, хотя несколько раз мне казалось, что центровой пельмень дрожит, пытаясь приподняться над собратьями! И каждый раз это было очень, очень вкусно!

Женщины с удовольствием смотрели, как я трескаю, орудуя огромной ложкой.

Вышла и сама Евдокия Ивановна, с большим чайником в руках, посмотрела мельком на тарелки, довольно мотнула седой головой, бесшумно присела рядом.

– Не страшно, Костенька?

Ей-то мне че врать?

– Есть немного… Да ничего, Евдокия Ивановна, мы привычные. Больше азарта.

– Вы уж там в самое пекло с Мишенькой не лезьте…

Как вообще в анклаве еще сохраняется понятие гостайны? Ни шпионаж невозможен, ни серьезный криминал: планы все будут знать заранее.

Уф… Пора протрястись за рулем, чтобы улеглось плотней.

– Спасибо, хозяюшки, пойду я собираться, – через две минуты я наконец-то выбрался из-за стола, наполненный уверенностью в завтрашнем дне.

Суровый будет день, вот что я вам скажу – такая у меня уверенность.

Малыш Билли полностью готов к поездке. Тент натянут хорошо, затекать не должно, правда, весь мятый. Нормально, первый же дождик вместе с ветерком разгладят грубую плотную ткань. Закинул назад тяжелую сумку, оружие, только уселся – опять волосан тут как тут!

– Слышь, Генаша, ты только не пугай меня, – тихо попросил я, вновь затягивая ручник, – скажи, что просто проводить пришел.

– Индульгенцию держи, дядя Костя! Что я, шутки шучу? Сказал же, к училке, – солидно бросил лесной хулиган, протягивая мне сложенную вдвое бумажку. Пока я рассматривал документ, он залез на пассажирское сиденье, поставил между тощими коленками «сайгу» двадцатого калибра, потом передумал, высунул за борт загорелую ногу, всю в ссадинах и шишках, покачал стоптанным ботинком и скомандовал. – Ехаим!

Я аж собственной слюной поперхнулся! Кхе-кхе… Фу ж ты на… Ну, наглец!

– Клешню втяни, сосной отрубит.

Хорошая смена растет.

– И не пристегивайся пока, шкет, шлагбаум откинешь.

На выезде с проселка меня ждал первый сюрприз.

Увидев такое дело, я стерпел, удержавшись от мата, зато крепко задумавшись. Но после поворота направо вынужден был все-таки остановиться, уже буквально остолбенев. Джип тоже удивленно впялился близко посаженными глазами-фарами в новенький дорожный знак, закрепленный на вкопанном столбе.

Вникните. Дорожные! Знаки! По стандартам ГИБДД!

Первый – «Пересечение с главной дорогой».

Второй еще хуже: ограничение – сорок! Сорок, трахома, километров в час! На знакомой до слез магистральной трассе, которую мы с парнями и открывали в первые дни. Все такой же безлюдной и безмашинной, между прочим.

Дожили! Кончилась вольница.

– Это что ж такое деется, товарищи? – спросил я тихо у векового леса.

Ничего не ответил русскому богатырю вековой лес, лишь грустно качнул темно-зелеными кронами.

– Их месяц назад начали ставить! – деловито пояснил юный волосан. – Теперь все как у людей будет, не забалуешь. Порулить дашь?

– Я те по лбу дам! Рассказывай подробней!

– Так вон же их хибара!

Слева от дороги рядом с перекрестком стоял небольшой строительный балок. Буксируемый, на колесах. Дверь снаружи с мощной щеколдой, единственное оконце наглухо закрывает стальная ставня. Балок новенький, выкрашен в ярко-синий цвет, крыша из желтого профнастила. Бытовка, никак.

– Ага, тяхают… Что-то застоялся он тут. Ничего интересного внутри, струмент да спецуха, мы с пацанами проверили.

Еще бы… вы бы да не проверили!

Оказывается, в ведомстве Ковтонюка появилось подразделение дорожной службы, рьяно взявшееся за работу. Конечно, набрали туда новеньких да свеженьких, у них всегда азарт огромный… Отряд снабдили техникой.

– Колесный трактор у них есть, оранжевый! Красс-си-ивый! Быстро летает, я два раза ездил! – похвастался пацан. – Еще гусеничный лазит, но тот тяжелый, медленный. И каток такой, с большими колесами, который дорогу трамбует. Вот они и следят за всем, где подсыплют, где подровняют. И знаки долбашат, как дятлы!

Справа от грунтовки (хорошей, кстати, грунтовки, действительно следят за полотном дорожники, молодец Герман Янович) раскинулось огромное поле, разнотравье которого на востоке переходит в Болото – там начинаются бескрайние топи… Дикие места. Знакомые, тревожные.

– Здесь спокойно сейчас? – кивнул я в сторону. – Никто не набегает?

– Да кому оттуда набегать? Хищникам? Откель им там взяться, в болотинах? Уж и тут-то ни медведей, ни волков не осталось, наши мужики охотятся на Дальних полянах.

– Да не, я не про то…

– Банды? Так зачистили все, проверили. За год вояки три рейда провели, последний два месяца назад. Самолет летает. Все Рыжего Саида ищут.

– И что?

– Куда там! Фиг им его найти. Знаешь, кто такой этот рыжий Саид?

– Кто?

– Пацаны говорят, что он невидимка! Колдун болотный!

– А ты болтун! Рассказывай по сути.

– Ну, че было – китайцы из Шанхая на Кордон приезжали, с разведкой, – продолжил Генка совсем взрослым голосом, рассудительно так, вдумчиво. – Тихие такие, прищуренные, лыбятся. Хотели они поставить тут несколько плантаций, теплиц длинных, почти напротив нашего поселка, ну, чуток подальше, за логом… Сотников сразу не разрешил, нагнал. Говорит, им только дай волю – потом напалмом придется…

– Зачем им здесь место под теплицы? – не сообразил я, разглядывая очередной дорожный знак.

Вот народ! И это ведь нами еще не найден основной Китай, тот, что с селективочкой. На Ганге китайцам свободы не дают, они там на подсобных. Из-за этого?

– Так рынок сбыта же! Народу-то уже много в анклаве! Дядька говорил, что они какой-то особой химией землю удобряют, представляешь? По три урожая гребут. Отрава одна. А ты скажи – правда, что на американской Амазонке здоровенные бананы запросто так растут, в чистом поле?

– Правда. Бананов там хватает… А про химикаты дядька твой загнул, – усмехнулся я. – Где им эту особую химию взять, сам подумай? Каналом мешки доставлять? Дорого встанет. Самим сделать? Не тот уровень. Им до химии – как до Китая раком.

– Дядя сказал, что они могли большую локалку найти со своими же химикалиями.

Вот тут я задумался: чем черт не шутит. Мысль интересная. Оказывается, и Борусик иногда может что-нибудь дельное выдать. Если такие локалки действительно начали появляться, то их нужно изымать нам, и в первую очередь. Химия в чужих руках опасна. Надо будет Монголу подсказать.

– Хорошо, что нагнал их Главный.

– А то! Дядь Кость, а вот, к примеру, ананасы на каких деревьях водятся? Ты видел там ананасы, чтоб росли задаром, как у нас шишки?

– Видел, Гена, и этого хватает в тех краях, целые поля… Только ананасы не на деревьях, а на земле растут, в больших таких кустах, колючих, сука, листья длинные, острые, как сабли. Помню, мы с Гоблином намаялись… Их, оказывается, не рвать надо, а откручивать, прикинь! Как пробку огромную, хвать руками – и крути вбок, ананас сразу отрывается. Богатые земли в Южной Америке… Вот шишек кедровых нет, эт да.

– Плохо жить без шишки, – покачал головой мальчишка. – И масло жмать можно скус-сное, и мука из ореха добрая, как без этого? Бабка из кедровой муки такие лепешки печет с медом… А из ананаса какое масло?

– Барахло, – подтвердил я, и разговор на время стих.

Окультуренный дорожниками поворот на Белую Церковь я проехал не останавливаясь, на знак уже не обратил внимания. Обратил на двух молоденьких велосипедисток в белых платьях! Попки аппетитные, соблазнительные, девки педали крутят бодренько, ветерок платьица поднимает… Заслышав шум машины за спиной, красавицы не остановились, лишь прижались к обочине.

– Че засмотрелся-то? Все расскажу Ольке, – лениво пообещал волосан, тут же сам уставившись на сладкое.

– Да не… что я, этого добра не бачил? – стыдливо заюлил я. Паразит маленький! Хватит ума, действительно ведь брякнет.

– Красивые. Я их на вечерних танцах в Белой видел.

Тут я обрадовался! Есть козырь!

– Так ты самовольно на танцы сбег? Пора отцу докладывать.

Генаша аж побледнел.

– Дядь Кость, ты не вздумай! Выпорет ить!

– Зато не будешь больше взрослых шантажировать, танцор диско, – деловито рассудил я и на осторожном обгоне коротко гуднул молодому женскому полу. Ишь ты, специальные передние багажники приделаны под легкие ружья! Слава те господи, тут все еще царят милые порядки!

Заморосил слабый и теплый весенний дождик.

Девки наверняка сейчас подоткнут подолы, чтобы не испачкать платья. Может, у Билли колесо сдулось? Может, нам срочно постоять надо? Нет, раскусит, сучонок. А я ничего! Вполне в интересе! Да и пельмешки таежные – они такие, лучший в мире афродизиак.

Не дождь, а сплошная радость. Вот на Амазонке… Как же они затрахали за зиму, дожди эти тропические! Если уж польет – так по-взрослому. Вроде и земля тамошняя хорошо впитывает, и ручьи моментом воду в реку отводят, и буйная зелень из земли влагу тянет, как бешеная, да в атмосферу испаряет, но как-то уж слишком бурно происходит этот вечный круговорот. Как говорит Потапов, истерично. Вот на русских землях всегда все в меру, все для людей. И дожди, и солнце, и жара есть, и холодок со снежком.

Лучшие земли для правильной жизни. И точка.

– Патрули так и ездят на участке?

– Угу-м… Только оне теперь не на квадрах рассекают, а на джипе гоняют. Одном и реже: местность спокойная… От Дальнего Поста уже две машины катаются. Квадры на запад переправили, за Сену, в Евлаши и Березовое. На рубеж. Дядя говорит, что там шалят.

Шалят, елки-палки! Я даже позавидовал. Вот где настоящая жизнь у парней! В тамошних лесах до сих пор бегают разношерстные банды, поселки до сих пор разобщены – у вояк и сталкеров всегда есть работа. И новости не кончаются. Недавно выяснилось, что на южной границе Гуляй-Поля появились косовские цыгане, двенадцать мужчин как минимум. Откуда пришли, непонятно. Говорят, притащили с собой трехфунтовую пушку XIX века, стреляющую ядрами. О, сюжет!

Хорошо бы туда отправиться, интересно там.

Спокойно мы ехали недолго: скоро впереди в стене высоких деревьев появился просвет – грунтовка круто поворачивала вправо и почти сразу же накрывала маленьким мостиком темный лесной ручеек с чистейшей водой. Памятное место! Здесь мы в первом же сталкерском рейде встретили потеряшек – Лизу Казанцеву с дочкой Софией. Остановились соблюсти питьевой режим – святое дело в рейде, – осторожно спустились к воде, наполнили фляги, поднялись наверх и тут на дороге увидели их. Первые наши потеряшки, между прочим. Сколько же мы их потом вытащили, не сосчитать…

Вот времена были! Одни непонятки.

Куда попали? Чем заниматься, как заниматься? Никто этого не знал – ни Демченко, ни Сотников. Сталкеры-хреналкеры… Что искать, какие приоритеты? Какие расклады на местности? Ни карты, ни данных! Все методики и практики сами нарабатывали, в честном трудовом поту. Жуть! Мечта! Вот именно это нам с Гобом и нравилось больше всего на Амазонке.

Стоп! А это что еще такое!

Похоже, приехали… Я осторожно остановил машину, и тут дождь как отрезало – стало слышно, как журчит ручей, глухо тарахтит двигатель старого джипа и чуть позвякивает глушитель: по приезде в Замок надо лезть в яму и смотреть.

Вышел из машины, шагнул вперед.

– Дядь Кость, ты че? – встревожился мальчишка, быстро поднимая «сайгу» и тоже выскакивая из машины.

– Нормально, Гена.

Тишина и тьма дикого леса уже не могла накрыть собой следов внешних вмешательств.

Трахома, оба подъезда к мосту, как и сам мост, были огорожены самыми настоящими дорожными отбойниками! Нет, конечно же не металлическими, металл, да еще в таких количествах, на Платформе по-прежнему дефицит номер один, – будь они из железа, клянусь, я бы сразу отправился на борт «Клевера», захватив помещение в трюме… И ультимативно объявил бы властям анклава, что геройский комсталк Константин Лунев вылезет на свежий воздух только в Южной Америке, в родном Форт-Россе, стоящем посреди диких земель. Такая избыточная цивилизация мне явно противопоказана, эти места уже не для сталкеров, а для бюргеров!

Отбойники были сделаны из толстых кедровых лесин, на подъездах напилены и смонтированы по радиусу, почти и не видно, что они не гнутые. После монтажа конструкцию тщательно и в несколько слоев покрасили в крупную черно-белую косую полоску. Можно и за трубы принять. Мощная конструкция, качественная. Охренеть!

Да тут только по пьяни свалиться можно, скорости-то сопливые! Может, шериф вскоре и права на управление автотранспортом введет?

Что-то тоскливо мне стало.

Баста, конармейцы, прощай Первая конная, сдавай, бойцы, маузеры и шашки, получай костюмы в елочку и галстуки. Пошли регламенты, распорядки, правила ТБ, ненужная мелочная забота и защита от несуществующего дурака – неотъемлемые атрибуты высокого качества жизни и организации пространства.

Все правильно, все идет правильно, Кастет…

Люди хотят жить качественно, для того, собственно, все и делается, для того и работаем. Только не для всех такой покой красен. Что я несу… Это стресс, братва. Падла, скорее бы узнать задание!

Кого воровать, какой нарыв вскрывать?

Где это дьявольское средоточие зла и центр мировой гангрены?

Либо мировое Эльдорадо.

Очередным моим изумлением стали Черемушки.

Два новеньких трехэтажных дома-двухподъездника стояли фасадами друг к другу. Между ними – детская площадка и волейбольная. Газоны разбиты, деревца высажены. Видны пешеходные дорожки. Блок гаражей, прилепившийся сбоку, завершает букву «П» перекладиной. И бассейн фасолиной, чума! Чаша пока пустая, видно, что сделали недавно. Ладно, водовод от речки кинуть несложно, расстояние плевое. Так ведь его обслуживать нужно будет кому-то… Сначала я ничего не понял, потом вспомнил, что стариков в анклаве хватает, – найдется кому присмотреть.

Сразу за первым кварталом открывается уже расчищенная площадка под второй, скорее всего, точно такой же, – это уже целый микрорайон, находящийся в полукилометре от последних домов Посада! А поля где? Нет полей, в Зоне остались только большие сады и частные огороды, весь агропром окончательно перевели за реку и в поселки. Все произошло не за год, просто перед отъездом в Южную Америку ничего вокруг не замечал, глаза замылились.

– Чьи хоромы, Гена?

– В Черемушках – эти, как их… молодые специалисты живут!

– Какие такие специалисты? – попытался уточнить я.

– Дядь Кость, че пристал, я и сам не знаю, что это такое, просто люди так говорят, – пожал плечами пацан. – Специалисты, и все. Семейные. У них там унитазы есть, как в Медовом.

Нормальное молодым специалистам местечко для жилья выделили, зачетное, строители постарались на славу. Значит, Ковтонюк добился главного: у него уже есть генплан будущей территории. Несколько лет – и в долине встанет город, районы которого уже прорисовываются: Замок, Аэропорт, Посад, Черемушки… Городу потребуется название, «Россией» уже не обойдешься.

Ближе к Посаду начался большой вишневый сад, доставшийся нам по наследству. Посад проехал быстро – первым делом надо попасть в цитадель.

На большой оборудованной стоянке возле въездных ворот по разметке стояли девять машин – внутрь замка теперь впускают далеко не всякий автотранспорт, для свободного въезда в Замке места не хватит. Почти все машины знакомые – я на автотехнику всегда обращаю самое пристальное внимание, моя тема, – кроме трех. Это были пожарный ЗИЛ-164, то есть автонасос ПМЗ-18, и старенький грузовичок ЗИС-21 с газогенератором. Особняком стояла легковушка ГАЗ-М1, тоже с газогенератором, в зимнем камуфляже. Значит, притащили ее совсем недавно, еще не успели перекрасить.

Где такие раритеты добыли! Ух, сила! Хотел было поехать дальше, но тут же вышел из кабины, вновь заинтересовавшись увиденным. Присел, потрогал рукой, не веря своим глазам. Ничего себе дела… На армейском УАЗе резина восстановленная! Наваренная! Возрождение старых практик «от бедности», что-то из времен моей самой ранней молодости – никогда не думал, что увижу такое вживую! Значит, Дугин запустил цех восстановления покрышек. Насколько это качественно? Присмотрелся. Не… Долго такие шины, конечно, не пробегают, облетит вся наварка, а вот как временное решение – самое то, это гораздо дешевле, чем таскать тяжеленную резину каналом.

Между прочим, все машины с госномерами. Выписал Уксусников каналом пачечку свежеотштампованных и навешивает. Это какой регион будет? Прикинув по цифре, решил, что Красноярский край. Точно, Главный с Уксусом про Сибирь не забудут и тут продвинут. Да все с нолями впереди! Трахома, я, значит, с дулей у носа остался, все блатные да красивые номера уже разобрали, что ли? Нет, братва, так надолго метрополию оставлять нельзя – слишком много ушлых развелось вокруг, на ходу подметки рвут… Предстоит важный разговор с шерифом: пусть не обижает ветерана.

Меня с малышом Билли через ворота пропустили без разговоров, узнав сразу. Да и Гоблин наверняка уже провел в Замке разъяснительную работу, напомнив, кто вернулся к родным пенатам.

Поставив джип на прикол под «нашим» навесом, я поднялся в пустые помещения замковой базы сталкеров. Как мной и предполагалось, группы на месте не было, парни Монгола с раннего утра всем составом свалили в рейд. Что ты будешь делать, с новенькими не познакомился… Что ж обломы-то кругом? А вот Серегу Демченко встретил почти сразу – он машинку из окна столовки приметил! Обнялись, потолкались прямо во дворе крепости, да вот только и с ним поговорить не довелось: Демон спешил на какое-то совещание к Сотникову, после которого настанет и наш черед появиться на ковре. Ладно, успеется, на чудильнике многих наших увижу.

– Мишка где-то в мехмастерских, сказал, чтобы ты сразу с ним связался. Ладно, Костя, я побежал, думаю, часа полтора у вас точно есть… Вас по-любому катапультируют, если что. Рация работает?

Я кивнул.

– Серый, ты тему знаешь?

Демченко сразу все понял, смутился, поморщился, явно злясь на самого себя, осторожно взял меня за плечо.

– Костян, лучше будет, если ты это там услышишь, просто поверь. Сразу такие хвосты вопросов возникают…

Да и черт с вами, конспираторы, дотерпим.

Зашел к девчатам в диспетчерскую, потом в столовую, заглянул в службы, приветствуя старых знакомых. Потом, ощущая себя среди делового кипения откровенным бездельником, подошел к «Оружейнику», сам не знаю зачем – наверное, что-то новенькое захотел узреть. Уже прочитав написанное на бумажном объявлении, машинально толкнулся в тяжелую дверь с солидными запорами. Так и есть – магазин Милы закрыт «по техническим причинам». Жаль, вот уж где набрался бы новостей по маковку… Надпись под названием «Государственный оружейный магазин» мелкими буквами так и осталась, Сотников оружейную тему в частные руки так и не отдает.

Часа полтора, говоришь? Можно и по кофейку. Достал рацию.

Пш-шш…

– «Гоблин» – «Кастету». Прием.

Сомов отозвался почти сразу.

– Командир, ты уже в Замке?

– Ага, прибыл, – хмуро сказал я. Что-то настроение все хуже. Растет напряжение. – С Демоном сейчас поговорил на лету, полтора часа еще до приговора… Миха, ты поел?

– Ага. Но и повторить чего не отказался бы. Ты случайно свежих пирожков с Кордона не привез?

– Давай в кабаке засядем, – со стыдом перевел я стрелки. Лажуха, как не сообразил! – Я тоже сытый, только сейчас лишний раз пожрать не грех, а то у нас скоро язва будет.

Говорили мы вольно, на своей, сталкерской частоте.

– У меня уже две язвы, – подхватил Сомов, не сойдя с рельсов. – Значит, не привез фирменных пирогов, сволочь такая… Ладно, припомню. В «Две стрелы»? Там сегодня рыба, узнавал, что-то неохота.

– Ну на фиг, лучше чего полегче. Давай в «Гавану».

– Принято. В «Гаване» пирожные душевные. Заварные, помнишь? Минут через десять буду, сейчас отсюда машина в Посад пойдет.

В кафе я пошел пешочком, решив, что надо размять ноги. Да и идти тут…

В самом популярном у молодежи кафе анклава меня тоже поджидали новации.

Раньше ведь как было? Соскучившиеся по цивилизации люди отрабатывали на все сто, стараясь воплотить в новой жизни все то, чего недоставало в старой. В том числе и в сервисе. Синтия, управляющая «Гаваной», набирала на должность официантов молодых ребят, и те работали как волы. Отличная возможность молодняку подзаработать нормальную трудовую копеечку. Стояли по углам, как часовые, и зырили. Не успеет клиент затушить в пепельнице сигарету, как они тут же подлетали и меняли. Серьезные, всегда собранные, счастливые.

Сейчас на лицах двух официанток – ненавистные мне социальные улыбки, появилась расслабленность, а вот прыть куда-то исчезла – стоят себе у служебного стола, о чем-то трут между собой, никуда не торопятся. Только айфонов в руках не хватает. Нормальная такая Европа.

Синтия меня сразу узнала, обрадовалась, засуетилась, усадила за VIP-столик у окна с видом на выезд из долины, что несколько приподняло настроение. Заказ делать не спешил, решив дождаться напарника. Она ушла, а я откинулся на спинку и прикрыл глаза, стараясь не думать о предстоящем совещании.

Народу ни в зале, ни на веранде не было, поначалу все шло тихо, спокойно.

И тут в «Гавану» завалили трое молодых крепких парней в форме патруля – надо же, уже пошили! Эмблемы фирменные золотистые, кепи с надписями. Опять новенькие, опять не знаю. Да уж, потерял я за год картинку, в этом мире год равен десятилетию на Земле. Хорошо выглядите, ребята! Заметив мой саркастический взгляд, один из них зло впился в меня колючими серыми глазами.

Да ну тебя в задницу…

– Не гляди на меня так, юноша, не люблю, – объявил я наконец.

Троица переглянулась. Удивилась. Теперь уже шесть глаз буравили во мне дырки.

Зря вы так. Хоть и испытываю острое желание подраться, только вот… не до вас мне сейчас, мальчики.

– Что-то борзый ты не по размерам, – пробасил самый здоровый из них.

А может, все-таки подраться с молодняком? Самый лучший способ знакомства поросли с ветеранами Платформы. Будет много воспоминаний и разговоров.

– Извинись, – предложив самый благоразумный для них вариант, я откинулся назад еще глубже.

Тихо в зале.

Из трех вентиляторов, висевших в зале под потолком, крутился всего один, приводимый в действие энергией солнечных батарей, установленных на крыше заведения: хозяйка следит за экономией… Теперь вдруг стало слышно, как работают подшипники. Улыбчивые официантки тут же смылись, за начальством побежали.

– Опа! – делано удивился патрульный. – А то че будет, борзый? Может, тебе еще и полы в хате помыть?

– Надо будет, и полы помоешь, и стены вылижешь, – спокойно пообещал я. – Все внутренние стены замка, на два раза.

В зал выскочила встревоженная Синтия и торопливо побежала вокруг длинной барной стойки, отлично представляя, что тут сейчас может произойти. Даже жаль, но она ничего не успела сказать.

Потому что, как говорится, двери с шумом отворились – так всегда бывает, когда он куда-нибудь входит, – и в зале возник Гоблин. Мишке на оценку подобных ситуаций никогда не требуется больше двух наносекунд.

– Кастет, ты сразу выстрели одному из них в голову, и все дела, – пробасил он от дверей. – Сотников простит, ему проще новых бычков набрать, еще спасибо за селекцию скажет. Синтия, родная, пирожных хочу! Много!

Троица замерла. Гоблина они уже явно знали.

– Вы – Кастет? – наконец вымолвил самый низкорослый. И самый умный – это вообще почти правило, по себе знаю.

– Ага! Ха-ха! – заржал Гоб. – Испугались! В музей надо чаще ходить, бойцы, будете знать героев анклава в лицо!

Умный сделал шаг вперед.

– Парни, мы реально извиняемся… Надо же, Кастет! Черт, не думал, что познакомимся с вами так глупо… столько слышали… Не, Гоблин, мы проставимся, наш косяк!

– Да ладно, – махнул я рукой. – Проехали, я без претензий. Готовиться надо, мальчики. Сталкеры видных людей всех анклавов сразу на фейс пробивают, есть целая галерея портретов, учим, освежаем в памяти. А вы ленитесь. Начальству вашему доложу.

– Ребята, вы идите пока, погуляйте, – тихо посоветовала им управляющая – и те сразу послушались.

Синтия покачала головой, глядя патрульным вслед, и сказала:

– Ох, мужчины, мужчины… Какие вы… как это будет по-русски? Гоношистые! Костя, не дуйся, я тут с вами посижу. Соскучилась по настоящим мужикам, вечно все в разъездах. Даже Гриша Гонта чаще в Берлине бывает, чем здесь, Мила уже к Сотникову ходила, представляете? Лиза! Света! Большую тарелку с заварными пирожными и три кофе! Быстро! Мой и два американо, они такой любят!

Эт да, мы по-простому, не баре.

Присев рядом с Михаилом, она ласково приобняла кабана за как бы талию. Ага… Знаю я, по каким ты мужикам соскучилась. По Гоблину конкретно! По нем в зоне каждая вторая женщина скучает. Не девчата молоденькие, а те, кто, скажем так, чуть помудрей и уже знают, что есть такие, «на лицо ужасные, добрые внутри». Еще бы, один из последних неженатых Рыцарей Круглого Стола! Холостой отец-основатель, между прочим, герой фронтира. Сомов тут же слегонца подтаял.

– Совещания ждете, комсталк?

Я еле слышно скрипнул зубами.

Интересно, что она ответит, если я спрошу: известна ли ей зона выброски?

Нас дернули по рации минут через сорок.

Нукер, смуглый крепыш, представившийся Игорем, проводил наверх. За неплотно прикрытыми дверьми зала слышались голоса. Пауза. Опять кто-то начал говорить… Текущее совещание еще шло, скорее всего, диспетчера просто поторопились, вызвали группу раньше времени.

– Придется подождать немного, – виновато пояснил телохранитель-посыльный. – Можно у меня, там удобно, или внизу?

– Может, к радистам поднимемся? – предложил я напарнику.

– Юрка наверняка здесь сидит, а нам че с молодняком толкаться? Ничего, боец, мы и тут постоим, не чужие. – Гоблин тяжело хлопнул его по плечу. – Послушаем с краю, что у вас за базары теперь в ходу. Ты же не будешь против?

– Да стойте, слушайте, – сказал парень несколько нервно.

Я прислушался. Докладывал Демченко, он уже заканчивал.

– И наконец, о Большом Призе из Гуляй-Поля…. Многие знают, что последний рейд, проведенный группой Бикмеева, оказался поистине уникальным. Ну я и сам с ними ходил, полученная от жителей Евлашей информация была такова, что нужно было проверить на месте.

– Не все знают, Сергей, – сказал кто-то в зале, не опознал конкретно.

– Хорошо, расскажу подробней. Коротко так: на одном из участков, там горный хребет почти примыкает к Сене, севернее Березового на пятьдесят три километра, один охотник из Евлашей нашел в лесу несколько узкоколейных рельсов в пачке. Лежали прямо в зарослях! Он поначалу даже не понял, что перед ним лежит, обалдел парень! Ну, по наводке в район была срочно катапультирована группа сталкеров Монгола. Местность сложная, труднопроходимая, с хищниками все в порядке, поэтому никто туда не забредает… И вот…

– Сережа, немного академичней, – мягко прервал его Сотников. – Не статью пишешь.

Мы с Гобом переглянулись: до сих пор учит!

– Хорошо, Алексей Александрович. Потому, собственно, данный стратегический ресурс оказался скрыт от испанцев, да и французы при прочесывании русла Сены ничего не заметили… Итак. Сталкерами была обнаружена узкоколейная железная дорога длиной около полукилометра, разъезд, два семафора и ручная дрезина на путях. Согласно подсчетам, ровно сто двадцать восьмиметровых рельсов и два стрелочных перевода.

– Ну вот, – довольно прищурился Главный.

Вот что значит бзик! Спит и видит, как строит железную дорогу! Никаких шуточек, все только серьезно. Демченко достал тетрадку: раз академичней, тогда читать будем. Сотников опять кивнул.

– На переезде стояли два шлагбаума и темно-коричневая будочка смотрителя с поленницей дров под навесом. Возле будки – семидесятипятисильный локомобиль П-75 Людиновского завода и прицепная полевая кухня КП2-48… Внутри будочки – полный комплект, все нужное для работы. На столе у окна лежали красный и желтый флажки в жестком брезентовом чехле. На полке справа – фонарь «летучая мышь», большой железный чайник, три алюминиевые кружки, миски, ложки, даже соль, чай и сахар в жестяных коробках… Секунду! Ага! Одна табуретка под столом, на другой – оцинкованное ведро с крышкой. В правом углу у входа – железная печка, рядом топор, кирка, лопаты – штыковая и совковая, лом. Выше, на стене – бугельная финская пила. Такое впечатление, что в связи с ремонтом путей работники разъезда просто уехали на выходной в ближайшую деревню… Под висящей у двери плащ-палаткой была найдена винтовка Мосина, брезентовый пояс с двумя полными подсумками и пустой фляжкой. В подсумках шесть обойм. По левой стене – дощатые нары, внизу канистра с керосином. На нарах я нашел пехотный нагрудный девяностопатронный патронташ-бандольер к трехлинейке, полный. В общем, только еды не было. По всему полу – очень тонкий слой пыли. Очевидно, что объект Смотрящие переместили совсем недавно, еще и это обстоятельство спасло ресурс от преждевременного обнаружения и разграбления местными. Все у меня! Теперь надо срочно решать вопрос по вывозу, тут Евгений Иванович лучше меня расскажет.

– В принципе схема известная, хорошо отработанная, – начал Дугин, кивнув предыдущему докладчику.

Все-таки как был Демченко журналистом, так журналистом и останется на всю жизнь. Не может без красочных подробностей, ярких деталей. А я не могу это слушать! Заревновал. Прикиньте! Развернулся и бодро зашлепал вниз, на улицу.

Вот люди сработали, ай, Монгол, ай, молодчага! А Демченко-то не удержался, тоже рванул, вспомнил молодость! Господи, вы нас куда-нибудь отправьте наконец!

А на улице был дождик, приличный, вполне летний.

Постояв минут пять под крыльцом входа, я успокоился и вернулся в донжон.

Не буду больше подслушивать, одно расстройство. Да и плохо информация усваивается, не о том сейчас мысли. Однако речи Гоблина на лестничной клетке были еще хуже.

– Значтак, пацан, впитывай, пока дядя жив… Все, что ты говоришь, – туфта! Я тебе щас по памяти требования выжму… Боевой нож должен обеспечивать: поражение в ближнем бою противника, одетого в зимний бушлат; разрезание парашютных полотнищ и капроновых нитей – не менее пятидесяти резов без дополнительной заточки; строгание и рубку сырой березовой ветки диаметром до двадцати пяти миллиметров; чистку сырого картофеля, изготовление укрытий из плотного снега, разделку туш животных; использование его в качестве точки опоры или страховки при провале в полынью или при перемещении по сложному рельефу местности, при этом усилие на излом (нагрузка приложена к середине рукояти при глухой заделке клинка) должно составлять не менее сотни килограммов; использование в качестве рычага с нагрузкой не более тридцати кэгэ – к середине рукояти при закреплении клинка на пятьдесят миллиметров; использование в качестве метательного оружия; использование навершия в качестве молотка и для раздробления костей животных…

Уж лучше подслушивать! Я опять подошел к двери.

Теперь из щели доносился звонкий голос начальника погранотряда Игоря Фокина. Ага, что-то по канадцам докладывает.

– …Таким образом, единственный реальный внутренний конфликт в канадском анклаве был связан с традиционным квебекским сепаратизмом. В Квебек в приличном количестве попали как раз франкоговорящие канадцы, а в центральной и южной части поселились англоговорящие, к ним же позже примкнули и грузины. Среди квебекцев много сторонников выхода из состава Канады, последствия чего проявились и здесь. По инициативе горожан в анклаве дважды проводили референдумы по отделению, ничего из этого не вышло. В общем, они еще в начале освоения конкретно достали остальную часть страны. Однако управляющая верхушка замка, имеющая доступ к каналу, тоже англоязычная, власть они держат крепко, и по этой причине квебекцам в свое время не удалось наладить более тесных связей с Нотр-Дамом. На сегодняшний день конфликт притушен… Однако у канадцев, похоже, вызревает конфликт с испанцами. По непроверенным данным, франкоговорящие квебекцы недавно попробовали проверить Мадрид на прочность.

– Конкретно? – уточнил Главный.

– Группа авантюристов решила отбить у испанцев паровой баркас, на котором те постоянно ловят рыбу вдоль побережья. Не получилось. Испанцы сбросили сеть прямо в бухте и начали спешно уходить к замку, но парусная шхуна нападавших была быстрее и потихоньку их догоняла. Испанцы вызвали по рации подмогу, вскоре подоспел второй баркас, и рыбаки совместно отогнали канадцев картечным огнем двух легких пушек. Повторяю, все это больше похоже на слухи, информация неточная, над этим мы сейчас работаем. Реальная картина может быть сильно искажена. Однако нота протеста была, это установленный факт.

А ниче так Фокус разведработу по направлению проводит! Уже и агентура имеется.

Тем временем Гоблину, как это часто бывает, «базары» оказались решительно неинтересны, так как длились больше десяти минут. Он перед нукером просто место себе определял достойное, в его понимании. Инстинктивно, по привычке. Заметив на поясе Игоря традиционный для нукеров нож кинжального типа, он прямо тут начал показывать парню переводы и перехваты.

Фокин продолжал:

– Далее. В южной части канадского анклава оказалось много попаданцев из провинции Британская Колумбия, потому южный городок и назвали Принс-Руперт. Жители именно этого поселка выступили инициаторами торгового договора с Россией. В населении городка высока доля азиатского состава Ванкувера, попавшего под перенос в другой мир: несколько китайцев, есть индусы-сикхи, филиппинцы, вьетнамцы и корейцы. Мэр Принс-Руперта, узнав про открытие Шанхая, Нью-Дели, Манилы, сообщил об этом остальным жителям своей территории, люди с азиатскими корнями немедленно начали давить на центральные власти анклава, чтобы те открыли границу с русскими и они могли получить возможность посещать другие анклавы, начать бизнес. Особую роль в установлении контактов отныне играет и владелец единственного многопрофильного магазина в Принс-Руперте, он там в авторитете. Это русский, эмигрировал в Канаду из Москвы в конце лихих девяностых, попал в канадский анклав из Ванкувера… Я поддерживаю с ним личный контакт, большего сказать не могу – закрытая информация. Сейчас правительством Квебека решается вопрос окончательного открытия границы, думаю, это вопрос двух месяцев, не больше. Уверен, Алексей Александрович, что они первыми выйдут на вас с конкретными предложениями. Разрешите закончить, у меня все.

– Спасибо, капитан, садитесь, – прозвучал довольный голос Сотникова. – Вопросы к погранслужбе у присутствующих есть? Только по канадскому вопросу?

– У меня есть.

Это кто? Что-то не узнал.

– Давайте, Закир Мухамедович.

А, это же староста Медового, Закирка Албасов. Что-то голос у него хрипловат, раньше позвонче был, курит, что ли?

– Я по поводу анкет на таможне. Зачем моему торговому представителю каждый раз заполнять анкеты при пересечении границы? Мутота одна, всегда одно и то же, в командировку отправляются постоянно работающие специалисты.

– Это по Канаде вопрос? – уточнил Сотников.

– Так точно! – грохнул стул, Фокин встал с места. – Анкеты пока останутся, товарищи. Это же единственный документ, требующий заполнения, самый минимум, что тут сложного, что муторного? У людей меняются фамилии, место проживания, дети рождаются… Должности, в конце концов! Порядок есть порядок, останутся пока анкеты. До решения открытия границы.

Главный кхекнул, стукнул ладонью по столу. У него справа всегда лежит толстая кожаная папка с документами, по ней и шлепает ладонью, не спутаешь.

– Граница говорит, что так пока надо, Закир. Закрыта тема.

Люди заворчали. Наверное, главы поселений недовольство выражают.

– Костоеву, значит, можно, а остальным нельзя, – пробурчал Албасов, имея в виду старосту Южного Форта.

– Ему можно, это приграничная торговля, – спокойно ответил Сотников. – Тихо, Самед, сиди! Закир, а ты переселяйся поближе к госгранице, под бок к тамошним павианам, и тоже будешь без таможни ходить, никаких анкет, один фейсконтроль. Что вы как маленькие… Сказали же, вопрос скоро решится!

Знал я, что вся эта круговерть в полумраке с холодным оружием в шаловливых ручонках напарника добром не кончится, так оно и вышло: Гоблин наконец-то выпустил кинжал из рук, клинок удачно полетел ему прямо в ступню, Сомов вовремя дрыгнул ногой и смачно влепил конечностью в каменную стену донжона. Я участливо поморщился, представляя, что он сейчас испытывает… Ну клоун!

Да так тебе и надо, черт неуемный!

– А-а! Глядь ты, подлая, хрень железная, сука-рот-компот! – заревел Сомов. И продолжил дальше по всему списку русского мата. Громким басом.

В зале мгновенно стало тихо. Потом раздались смешки, тут же кто-то откомментировал, народ засмеялся громче. Наконец раздался голос Сотникова:

– А кто это там за дверьми гремит, а? Узнаю знакомый голос! Не дело, когда герои дальних рубежей стоят под дверью, парни, входите сюда!

Я зло толкнул Мишку локтем в бок. Что тут делать, пришлось нам лебедями вплывать в душную атмосферу заканчивающегося совещания, чувствуя себя провинциальными артистами-первогодками. Все смотрели на героев и хихикали, впрочем, вполне радостно. Елки-палки, народу-то сколько кругом! И все знакомые лица. Сотников вышел из-за стола, обнял обоих, крепко пожав лапы. Остальные тоже начали привставать, разворачиваться на стульях, желая поприветствовать.

– Так! Спокойней, успеете еще, теперь не убегут! – Главный поспешил навести порядок. – Понимаю, что все устали, скоро будет перерыв, все поздороваетесь… Парни, садитесь быстрей. Евгений Иванович, прошу вас, продолжайте.

Дугин опять встал.

– Мне нужно всего две минуты…

Мы торопливо присели рядом с Демченко и Юркой.

– В перерыв сразу ко мне поднимаемся, – прошептал Вотяков. – Кофейку глотнем.

Я промолчал, безнадежно кивнув.

Трахома, скоро опухну от этих ваших кофеев. И тогда, опухший от злого нетерпения, кого-нибудь убью.

Глава 3

Замок Россия. Задание в режиме «замри, умри, воскресни»

Состав Штаба «Командировка». Пятое заседание

1. Сотников Алексей Александрович – Глава анклава Россия.

2. Демченко Сергей Вадимович – зам Главы анклава.

3. Ковтонюк Герман Янович – главный инженер.

4. Дугин Евгений Иванович – главный механик.

5. Гольдбрейх Марк Львович – нач. научно-исследовательского сектора, профессор.

6. Уксусников Петр Игнатьевич – начальник полиции, шериф анклава.

7. Зенгер Маргарита Эдуардовна – главврач Медцентра.

8. Бероев Руслан Владимирович – командир гарнизона, подполковник. Отсутствует.

9. Ганс Грубер – начальник производственного предприятия «Арсенал».

10. Лунев Константин Сергеевич – командир группы сталкеров высшей категории.

11. Сомов Михаил Петрович – сталкер высшей категории.

Приглашенные эксперты-консультанты

Вотяков, Фокин, Коломийцев.

Список – вот он, у меня перед глазами.

Сбоку на легендарной столешнице лежат три листка белой писчей бумаги и черная шариковая ручка с синими резиновыми вставками, можно что-то записывать… Пока записывать нечего да и не хочется. Правая кисть еще горячая от множества эмоциональных рукопожатий, каждый старался придавить посильней.

Рядом – тонкая бордовая папочка. Ха! Привет из восьмидесятых годов прошлого века! Деловой канцелярский атрибут некогда считался предметом престижным, статусным. Тисненная золотом надпись «Меморандум» на титуле выполнена типографским способом. На обороте индекс, номер спецзаказа, тираж. Пятьсот штук, на минуточку, только для особых лиц из райкома, крайкома или еще какого-нибудь кома. Помню, помню эту историю… Нашли мы как-то в одной сельпо-локалке за Дровянкой целую пачку таких папок, тогда вообще много чего интересного попалось. С тех пор в Замке Россия и прижилось заморское слово «меморандум».

Я потянул папку к себе и тут же услышал голос Сотникова:

– Не торопись, Костя. Папки возьмете с собой, для изучения в спокойной обстановке. А сейчас давайте обсуждать устно, проговорим еще раз. Так… Одного члена Штаба сегодня на заседании не будет – Руслана Бероева, он в Берлине. Товарищи, хватит шептаться, начинаем работу! Если возникнут вопросы по его профилю, обсудим отдельно. Прошу не вставать, по-деловому, без лишних формальностей. Понимаю, что все устали, так давайте щадить друг друга. Можно курить, кстати.

Молчат. Тут все знают что-то важное. Кроме нас.

– Итак, о предстоящем задании, – как-то тяжело начал Главный, что мне сразу не понравилось. – Даже не о задании, ребята. Дело в том, что самого задания, собственно, и нет, как ни удивительно… Мы до сих пор не смогли его выработать. А характер предстоящей командировки таков, что приказать я вам не могу. Ситуационное поле очень сложное. Поэтому будет не задание, а предложение.

Какое еще «поле», что происходит?

Ушам своим не верю! Как и глазам. Первый раз в жизни я видел Сотникова растерянным. Да не бывает такого! Алексей Александрович потому и прошел первый, самый сложный, страшный тест Смотрящих, сумев сформировать жизнеспособный анклав, что умеет справляться с любыми аварийными «ситуационными полями», как и своевременно их осмысливать! Предложение у него!

– Алексей, не тяни осла за яйцы, – запросто попросил известный интерпретатор Гоблин. Неформально. – Мужики, валите сразу из всех ведер, у нас с Костей сейчас крыша сползет. Сколько можно ждать?!

– И то верно, Миша, – опять вздохнул Сотников. – Значит, так…

И опять затих.

– Куда?! – рявкнули мы оба.

– Домой! – заорал Главный, резко вставая. – На Землю!

В висках застучало.

Мы с Гобом сидели, чуть опустив головы, и тупо молчали, словно придавленные. Даже переглянуться не смогли.

– В смысле? – выдавил я, выгадывая время.

– Командировка на планету Земля, с которой все мы сюда попали, – уже спокойней повторил глава анклава. – Вот такая хрень.

Этого мы представить не могли.

Никак не могли, понимаете? Все! Мы уже отрезаны!

Мы в новом мире, который давно уже стал родным.

Мы его открываем, подпиливаем, подрабатываем. Порой шаманим. Он – наш.

В самых смелых предположениях база возможных операций оставалась всегда одна – это Платформа-5. И только так. Что угодно, любой район, любой анклав. И даже новый материк – все сгодится! Каюсь, но как-то мы с Гобом договорились до того, что предположили отправку в Подземный Мир, ни много ни мало… Ну, типа, открыли наши парни новые казематы в Замке – мрачные и холодные, откуда вниз ведет гигантский подземный ход с тремя тысячами ступеней, путь в необъятные подземные пространства Нижнего Мира Платформы, где до фига чего есть, и доброго, и страшного. А что! Прецедент известен – пробита же огромная вертикальная дыра, используемая ныне как глобальная канализация. Вот до чего доходило в последние дни. Тут нетрудно голову сломать.

Главный смотрел на нас как-то грустно.

А он ничуть не постарел. И седины в волосах не прибавилось. Казалось бы, бесконечная нервотрепка должна сжирать годы, как костер лучины. Ан нет! Давно заметил, на Платформе люди отчего-то молодеют. Наверное, потому что тут они не лучины. Не для костров предназначены. Для интересной работы.

– Хорошо, зона высадки примерно понятна, – сказал я больше для себя, чем для остальных. – Примерно. Но как это может быть? И куда конкретно?

– На какой срок? Старт-финиш, условия заброса? – быстро бросил Гоблин.

Сотников замахал руками:

– Не торопитесь, мужики! Смотрящие предложили послать на Землю группу из двух человек, число окончательное, не обсуждается. В этом суть вопроса, но не суть операции, как и самой командировки. Есть предложение, есть гарантия возвращения. Однако полной ясности нет, причем именно в деталях. Честно говоря, ясности вообще очень мало. Ее нет даже в принятии основного решения: стоит ли нам рисковать?

– Что значит «стоит ли»? И в чем особые риски? – Я с трудом удержался от мата.

Тут участники совещания зашумели.

Чувствовалось, что эти самые риски они обсуждали не один раз, вдумчиво и с руганью. Но нас-то с Гобом в это время не было! Так что давайте с самого начала, камрады. Какое-то время члены Штаба вяло спорили между собой, а я еще раз осмотрел большой зал Главного Логова.

Мало что изменилось в интерьере – это хорошо, люблю признаки стабильности.

Старая карта на стене сменилась огромной новой, очень подробной, надо будет попросить копию. Из действительно нового: появилось оружие на стенах. Перво-наперво бросалась в глаза роскошная сабля в ножнах, вся в инкрустациях и каменьях, подаренная Сотникову кем-то из азиатских владык, – сейчас у него много таких «друзей» появилось, а будет еще больше. Четыре старинные алебарды перекрещены на стенах, два боевых топора, мушкеты и даже пара изящных дуэльных пистолетов, модельки тоже не из дешевых, качественные. Да, в Форт-Россе это оружие на стенках не висело бы…

Большего роскошества в зале я не увидел, не обуржуился Главный, плевать ему на это. Интересно, у него хоть персональный автомобиль появился? С законными циферками «001» на госномере.

– Есть риски, с этим все согласны, – наконец резюмировал Дугин.

– Думаю, что Марк Львович сейчас кое-что нам прояснит, – объявил Сотников, до сей поры в спор не вмешивающийся. – К барьеру, профессор.

Как и было предложено, Гольдбрейх вставать не стал.

– Кхм… Прошу прощения, простыл немного на водах, переборщил с закаливанием, знаете ли, не учел состояния здоровья.

Зенгер при этих словах отчего-то хмыкнула, проф внимания не обратил.

– Действительно, коллеги, Смотрящими предоставлена такая уникальная возможность. Во всяком случае, она не просто продекларирована, а, так сказать, обеспечена организационно и материально. Анализируя информацию, предоставленную нам Смотрящими, мы обнаруживаем ряд интересных феноменов, непосредственно касающихся и вас, господа сталкеры… Не останавливаясь на очевидном, я тем не менее хочу выделить некие доминанты. Именно они позволили нам выработать ряд гипотез, представляющих, с нашей точки зрения, наибольшие перспективы в поиске решений. Коллеги сталкеры, в интересах анклава вам надо принять их за основу либо предложить иные в возможностях собственного информационного метаболизма…

Наши молчали, привычно пропуская одинаково размытые вступления Гольдбрейха мимо ушей. Сейчас он заведет свою нудятину на сотню страниц печатного текста. Тут бы по-военному, сжато, но емко.

– Может, лучше мы вопросы задавать будем? Как спецы – так быстрей получится, – предложил я.

– А нам не надо быстрей, – буркнул из высокого кресла Сотников. – Гнать некуда.

Гольдбрейх улыбнулся:

– Видите ли, милейший Константин, при всем уважении к вашей квалификации… Вы просто не сможете задать должного количества нужных вопросов. Мы тут, коллегиально обсуждая сей феномен уже два месяца… Да-да, дорогой мой Костя, целых два месяца бесконечных споров! Смогли выстроить ситуационную матрицу, собрать пакет вопросов, на многие из которых до сих пор нет ответа. Поэтому я вам выложу уже проработанные суждения и выводы.

– Ребята, никто вам не мешает уточнять по ходу, – быстро заметил Главный. – Как и всем остальным участникам совещания.

Профессору такой регламент не понравился, по лицу было видно, но он был вынужден согласиться: это не лекция на факультете.

– Итак, озвучу основные моменты. Первое: начало командировки Смотрящими не определено, дата старта, если таковой вообще состоится, оставлена на наше усмотрение, что и позволило Штабу дожидаться вашего прибытия в метрополию.

– Откуда старт? – тут же перебил его Сомов.

– Согласно полученным от Смотрящих указаниям, работники Евгения Ивановича разобрали фрагмент стены в подвальных помещениях Замка. Это примерно там, где стояла локалка, вы помните… По левую сторону от нее, ближе к торцевой стене. За проломом обнаружилось еще одно небольшое помещение, впоследствии названное Штабом как «стартовая комната» или «старт». Сейчас там установлена железная дверь, выставлен круглосуточный пост, объект переведен в режим секретности, вход по пропускам Штаба. Из-за этого обстоятельства мы вынуждены были временно остановить работу двух оружейных цехов «Арсенала».

– И это мне срывает квартальный план работ, – горько произнес Ганс Грубер.

– Ну, не все так плохо, Ганс… Часть оборудования мы перекинули на резервные площади механического цеха, – ради справедливости заметил Дугин.

– Установленные на фундаменты станки не перекинешь, Евгений Иванович! – огрызнулся немец. – Заморожено несколько перспективных оружейных проектов, еще один я просто не могу начать.

Ясна тема. Производственникам по большому счету эта командировка по барабану, они рациональны, как все настоящие практики, им работать надо, порученное дело делать. Надо торопиться с решением, феномен начинает мешать. Столько хороших людей спокойно спать не могут.

– Минуточку, – вспомнил я. – Насколько я помню, после находки той локалки и броневика ваши люди из научной группы совместно с ремонтниками просканировали все стены ультразвуком. Как вышло, что вы не заметили этой полости?

Профессор с Дугиным посмотрели на меня с уважением.

– Пожалуй, я несколько ошибался, коллеги… Уважаемый Константин задает очень своевременные и нужные вопросы.

А ты как думал, сталкер высшей категории – это вам не патрульный барбос с золотыми буквами на титьке!

– Разгадка может быть только в одном: сама полость появилась в толще совсем недавно, по команде оператора Смотрящих.

Порой просто страшно представить возможности наших кураторов.

Гоблин вновь открыл рот, но Гольдбрейх поднял вверх указательный палец и молвил:

– Предваряя ваш следующий вопрос, дорогой Гоблин, сообщу, что устройство запуска представляет собой вмонтированный в каменный пол каземата круг диаметром в три метра и высотой пятнадцать сантиметров. Это идеально ровная площадка наподобие той, что находится здесь, в операторской комнате. Рядом имеется небольшой терминал старта, простейший. Код и ввод.

Гоблин сухо кашлянул и ухмыльнулся, покачав головой:

– А я уж подумал, что прямо из операторской подпрыгивать придется… Ништяками наоборот.

Профессор тоже улыбнулся:

– Я и это знал. Теперь второе: если место старта нам достоверно известно, то место возвращения – нет. И это несомненный риск, согласитесь! Мы даже предположить не можем, где вас выкинет при возвращении на планету… Кстати, забыл упомянуть. Точно так же не гарантируется земное время. Вдруг перенесут на годы назад, если допустить, что мы живем в будущем? Конкретика в подобных предположениях пока недостижима, и все же в голове этот момент стоит удержать. Пока что мы говорим только об относительном времени.

В голове не укладывается – сидим, обсуждаем путь «туда-обратно», фантастика какая-то!

Слушайте, а ведь точно, мы реально можем стать космонавтами! Первые на планете сталкеры-космонавты, в каких мечтах такое можно представить! «Знаешь, доча, твой папа – известный сталкер-космонавт. Он совершил межзвездный перелет отсюда на Землю и обратно! Видишь ту синюю вазу на столе? Папа спер ее на Земле, специально для тебя. Жаль, что в пути у него отчего-то выросла третья нога… Что поделать, издержки».

С другой стороны, все мы, колонисты, и есть как бы космонавты… Впрочем, нет, то был неосознанный перенос, совершенный по чужой воле. Никто ничего не помнит. А тут настоящий межпланетный рейс, с заданием, осознанный!

Мне стало ясно, что мы скорее всего впишемся. Невозможно не вписаться – как жить после такого отказа? Спиться и слиться… И Сотников, паразит, это отлично знает. Пусть у нас под задницами не будет звездолета «Ностромо» с нуль-транспортировкой и вспомогательными фотонными двигателями для работы на разгонных участках, что это меняет в сути происходящего? Есть нуль-транспортировка без звездолета. Все едино через Глубокий Космос переть. Или не через Космос, а через Время? Брр… Лучше не думать о таком вообще, мозги целей будут.

– Смотрящие всегда действуют с конкретной целью и по определенному, пусть и не всегда понятному нам, плану. Да, они ставят нас в некие рамки, контур которых никогда не известен достоверно, всегда возможны сюрпризы. Но и они предсказуемы! Мы можем оперировать исключительно здравым смыслом и накопленным опытом общения с Кураторами. И весь опыт, немалый, кстати, говорит, что шутки и розыгрыши не в их стиле, они подходят к делу серьезно и никогда не имеют в своих целях соорудить… Как вы говорите, дорогой мой Гоблин? Подставу?

– Гы! Суперподставу, профессор.

– Вот именно. У нас нет ни малейшего повода думать, что при возвращении группу сбросят в жерло вулкана, например. Все произойдет корректно – и при пути туда, и при возвращении.

Угодить в местный Плоский Толбачик мне совершенно не хочется. Как не хочется оказаться посреди океана на миграционных путях семейки Гигантских Кракенов. Улететь на неизвестный материк тоже не фонтан, но это мы с Гобом вытерпим, вернемся в метрополию хоть тушкой, хоть чучелом, еще и ништяк притащим. Мы права не имеем пропасть пропадом, как группа Дятлова, нас Держава ждет. С результатом.

И результат будет.

– Конкретная конечная точка десантирования известна?

– Нет, Миша, неизвестна, в том-то и дело, – вмешался Сотников. – Штаб считает, что, скорее всего, это будет удобное, укрытое от посторонних глаз место, – зачем кому-то видеть натуральные чудеса вашего прибытия? Так что возле автобусной остановки не высадитесь. Это будет закрытое помещение. К примеру, какой-нибудь старый сарай на окраине поселка. Вот как-то так.

Сколько еще этих «скорее всего» и «может быть» мы услышим…

– Сарай – это вполне грамотное решение, будет время очухаться, осмотреться, снарягу подтянуть, – согласился напарник.

«А какую конкретно снарягу, Гоб? – подумал я про себя. – Чувствую, сюрпризы будут».

– Сюрпризы ожидаются, – подтвердил старый ученый хрен, читая мои мысли. – Главное, что нас озаботило с самого начала работы Штаба: куда вас переправят, в какой регион планеты? Рассматривается два основных варианта, если исключить маловероятную рулетку. Либо в то место, откуда вас взяли, это же был Нижний Новгород, не так ли?

Мы синхронно кивнули.

– Либо в точку земной поверхности, максимально приближенную к актуальным для Замка Россия, но уже земным координатам. Учитывая, что на земной карте мы бы плавали в Черном море, финишной зоной можно предположить район побережья ближайшей суши от этой точки координат – где-то на участке Сочи – Геленджик.

– А че, ништяк, сразу искупаемся! – оживился Гоб.

– Неплохо было бы, мы бы за вас только порадовались, ребята, – неожиданно громко пробасил Ковтонюк. – Если только само Черное море не щелкает от радиации…

Нас с Михой опять накрыло.

Зачем Смотрящим понадобилось посылать нас на грешную Землю? Для безмятежного проведения заслуженного оплачиваемого отпуска на курортах Краснодарского края? Это вряд ли. Они хотят, чтобы мы посмотрели на происходящее, увидели там что-то важное, доложили Штабу и сообща сделали соответствующие выводы. Стопудово: то, что мы увидим на Земле, нам не понравится, кожей чувствую.

Романтические мысли и прочая «дурка от бравады» моментально испарились. Мне вдруг стало реально страшно – не столько за себя с другом, сколько за бывшее наше Пристанище.

Что там могло произойти, какая задница надвинулась на планету?

Да что угодно – от всемирного потопа вследствие глобального потепления до глобальной эпидемии неизвестного доныне китайского вируса хомячьего супергриппа. Войны – это само собой, тут возможных вариантов и за год не переберешь… В свое время умный еврей предположил, что в некотором смысле ядерный катаклизм вполне может даже включаться в экзаменационный перечень Смотрящих. Сам по себе столь убийственный внутренний конфликт не может быть показателем уровня развития цивилизации, как и ее способностей. Скорее, это порок, болезнь, которой вообще всем цивилизациям приходится на определенной ступени развития переболеть. Вот и нашей старушке-Земле могут предложить такое испытание, пусть даже в легкой форме. В том числе предложить провокативно либо насильно. Категорическое условие Смотрящих, выполнение которого докажет зрелость и уровень любой цивилизации… Гипотеза, в которую трудно не поверить.

Однако сам профессор, предположивший это, всегда отрицал ядерный вариант, как продукт провокации Смотрящих, и твердо стоял на версии существования более реальной угрозы, относящейся к области космогонии и астрофизики. То есть угрозы столкновения с небесным телом, огромным метеоритом, что неизбежно вызовет неприемлемые для существования земной цивилизации последствия.

– Какая «снаряга», Гоб, че ты там собрался «подтягивать»? – прошептал я.

Вдруг по прибытии нам срочно понадобятся костюмы высшей радиационной или биологической защиты? Екарный постоз, как можно быть готовым к таким сюрпризам?

– Думаете, возможно нахождение финишной точки в зоне ядерного поражения? – уточнил я тихо. Руки вспотели. Незаметно вытер о штаны.

– Категорически не могу согласиться с таким утверждением, – резко бросил Гольдбрейх, строго посмотрев на главного инженера. – Хотя некоторые из присутствующих такую глупость допускают!

Ковтонюк лишь лениво улыбнулся и отвернулся к окну, не желая вступать в старый спор. Они тут уже все переспорили, перегорели, наругались вволю, вот что я понял. Профессор вновь повернулся к нам и добавил:

– Аргумент следующий: условиями установлен лимит стартового веса! Кроме вашего собственного веса, с собой можно взять по двадцать четыре килограмма на каждого, включая одежду, обувь, оружие и прочее… Понимаете? Вряд ли Смотрящие зажали бы группу в такие тиски лимита, понимая наше законное желание иметь в снаряжении группы еще и костюмы повышенной защиты. Нет, нет, господа, экстремально агрессивной внешней среды не ожидается! Что никоим образом не отменяет всех иных опасностей.

Я быстро прикинул в уме: легкие костюмы, нижнее, башмаки американские, разгрузка, стволы, боеприпас от души, НАЗ[1], аптека… Небольшой рюкзак у каждого. Часть килограммов будет равномерно распределена по телу. А что, почти нормально! Со скрипом в лимит поместимся.

– Намана, пойдет! – подтвердил Гоблин, что-то черкая на листе бумаги. – Так, закурить надо.

Сотников с мастерством бармена толкнул в его сторону пепельницу с причиндалами. Гоблин легким движением выщелкнул красный «Мальборо», раздув ноздри, с наслаждением выпустил облако. Губитель здоровья, трахома… Сомов курит редко, раз двадцать в год. И каждый раз это означает либо только что убитого монстра-морфа, либо явленное миру волшебство случившегося выживания, личного или группового.

– Согласен, – легко поддержал я друга. – Какие проблемы? Легенды нужны на мирный случай, это ясно. Финансы универсальные, много не надо, да это и не вес. Одежду можно подобрать легкую, современную, как и обувь…

И тут же мои рассуждения опрокинул поднявший руку Демченко.

– Парни, все не так просто. Легенды ваши в общем-то реалистичны, если на Земле все владушки, шериф подготовил. Позже соберемся вместе, уточним, дабы сырого не было… Сложность в другом. Кроме места приземления, мы не знаем точно, в каком сезоне окажетесь, тут Смотрящими ничего не обещано. Это в Северном полушарии Платформы лето наступает… А если затейники перетащат вас в лютую зиму – что, прямо в сарае в сосульки замерзать? Как не знаем и климата конкретного места на Земле. Может, там после всепланетной катастрофы и в середине лета температура под минус сорок держится… Так что одной легкой одеждой, ребята, обойтись не получится, придется брать многослойку, нормальную «капусту», способную держать низкие температуры. А еще шапки, рукавицы… Обувь нужна универсальная, две пары не потащишь, глупо. Короче, мы с Монголом и Гришей Гонтой проработали специальный сталкерский комплекс, включая оружие. Кроили, стараясь учитывать все мыслимые варианты. Хотя надо будет еще посоветоваться, у вас свой опыт накопился. Уже понятно, что много стволов взять не получится, даже по пистолетам до сих пор есть сомнения! Надо предусмотреть гражданский прикид, туристический или охотничий. Не будете же вы по мирному городу с автоматами за спиной дефилировать… Аппаратура! Вес будет гораздо больше, чем тебе представляется. Кошмарная задачка! Комплекс вышел добрый, годный, но решать, конечно, вам… Кроме того, нужен запас чистой воды, а также особая аптечка – так ведь, Маргарита Эдуардовна?

– Готовы два варианта аптечек, будем решать, останавливаться, – строго сказала главврач, невозмутимо попыхивая любимой беломориной. – Причем без коллегиальных фокусов! Кстати, товарищ комсталк, в меморандуме описаны основные варианты развития событий по эпидемиологическим сценариям. Для ознакомления. Вникать вам особенно не стоит, мои специалисты постарались сделать все возможное для снижения рисков, надо лишь строго выполнять инструкции. По прививкам после совещания поговорим, жду вас у себя. Я посмотрела ваши карты – в принципе нашпигованы вы хорошо, однако кое-что нужно будет добавить.

Твою мать… Все очень серьезно.

Сомов незаметно пропихнул мне листок с какими-то чертиками да знаками радиации по краям и одной фразой, написанной кривыми печатными буквами: «Надо ехать». Взяв ручку, я быстро написал с подчеркиванием: «Утверждаю!» Куда мы денемся с идущего на скорости паровоза. Для настоящего сталкера интересней задания быть не может! Как и опасней, впрочем. Вот если бы на мирную Землю, спокойную да сытую… Так ведь и этого варианта никто не отменяет, между прочим.

Решение принято.

– Мы согласные, товарищ президент! – сказал я громко. – Работаем.

– Работаем, – с облегчением объявил Сотников. – Отлично! Еще как работаем! Ставлю жирную птицу. Так, товарищи, статус совещания меняется на продуктивный. Задавайте свои вопросы, сталкеры.

Неужели он все-таки сомневался? Да он обязан сомневаться! Всегда, должность такая.

– Какова вероятность при плохом раскладе попасть в зиму, профессор?

Тот пожал плечами:

– Пятьдесят на пятьдесят. Однако я очень рад, Константин, что вы рассматриваете, как вижу, еще и благоприятный вариант.

О хорошем потом поговорим. К хорошему долго ли готовиться…

Двадцать четыре килограмма, поначалу представившиеся мне шикарным подарком Смотрящих, быстро превращались в реальную нехватку. Что за издевательский вес, сволочи! Получив новые вводные, мозг начал быстро перекраивать первичные наброски. Полярная ночь вероятна? Вполне. А ядерная зима? Значит, нужны хорошие экономичные фонари, батарейки, сухое горючее, да и керосинчику неплохо бы иметь для розжига. Портативная печка не помешает, от палатки не откажусь, пусть даже самой маленькой…

Двадцать четыре килограмма! Всего!

Ай, песец ты белый-белый, ай, пушистый да зубастый!

– Все равно терпимо. На обратке вес будет поменьше, так что еще и какие-нибудь образцы прихватим.

При этих словах все присутствующие в зале словно подсдулись, как-то мгновенно расслабились, заулыбались, заговорили. Чего я такого сказал? Посмотрел на Гоба, тот тоже ничего не понял.

– Никакой необходимости в экономии веса на обратном пути нет! – жизнерадостно воскликнул Гольдбрейх, радуясь, что может сказать нам хоть что-то хорошее. – Лимит будет совершенно другой!

– Какой? – спросили мы одновременно.

– Четыре тонны! – жахнул Сотников.

– Ско-олько?! – опять заорали мы дружно.

– Четыре гребаные тонны плюсом к вашему стартовому весу, – повторил Сотников, и народ опять начал разговаривать одновременно. Главный вновь сочно хлопнул тяжелой ладонью по пухлой кожаной папке. – Нормальный ништяк? Потише! Мужики, потише, я сказал! И теперь Штаб, товарищи сталкеры, как сами видите, никак не может выработать единое мнение: что брать, в каком ассортименте и главное – где?

– Это же целый бронеавтомобиль можно прихватить, фабричный, с вооружением! – сразу воодушевился Гоблин, мечтательно уставившись в высокий потолок просторного помещения.

Да и у меня мысли просветлились: запахло привычным делом, – возникает знакомая сталкерская задача: «Принеси то, не знаю что». То есть иди туда, куда посчитаешь нужным, и принеси оттуда нужное. Очень нужное! И не дай тебе бог ошибиться… Мы с напарником, не сговариваясь, толкнулись от восторга плечами – такое дело годится, это наша тема!

– Никто не вспомнит, сколько «тигр» весит по справочникам? – не мог успокоиться Сомов. – Меньше четырех тонн, не?

– Автомобиль никак не получится, Миша, – ответил Дугин первым. – На финише стоит точно такая же плита, как в стартовом помещении, круг диаметром три метра. Как ты на него броневик поставишь? Разве что на попа.

Вот трахома! Это уже посложней задачка.

На такой скромный кружок четыре тонны толкового барахла собрать будет непросто, придется либо рывком доставлять, на транспорте, либо же использовать «финиш» как накопительный склад. «А если местные обнаружат и упрут шкуры еще не убиенных медведей? – ревниво подумал я. – Хорошо, если Смотрящие прислушаются и правильное место выберут, скрытное…»

– Разрешите, я продолжу?! Господа! Коллеги! – перекричал всех профессор. – Итак, следующий момент: вернуться назад вы сможете двумя способами. Первый – отправиться на Платформу с «финиша», опять же набрав код и ввод. Время запуска выбираете сами. Очевидно, что в данном случае вы будете привязаны к этому месту радиусом возможного тактического удаления… Второй способ никоим образом не зависит от ваших действий и начинает действовать автоматически. Ровно через шесть суток вас перекинут назад, где бы вы ни находились, вместе со всем носимым на данный момент имуществом. Никаких четырех тонн в данном случае не видать, способ явно аварийный.

– Чтобы не засиживались там, – вставил свою первую фразу молчаливый шериф.

Не-э… Это плохой вариант, ребята! Это очень обидный вариант!

– Сам процесс переноса непонятен. Предполагаем, что в первом случае перенос будет осуществлен в щадящем режиме, без последствий для организма, «с плиты на плиту», это было бы логично. Во втором случае ожидается повторение общей практики: кратковременная потеря сознания, очнетесь лежа, это надо учесть… Именно в таком варианте существует опасность оказаться черт знает где. Вполне может быть, что радиус разброса будет как-то коррелировать с вашим удалением от плиты на Земле. Только таким образом мы смогли интерпретировать данные, оказавшиеся в распоряжении научной группы.

Шесть дней.

Командировка в абсолютную неизвестность длительностью в шесть суток… Все не так у Смотрящих, леший бы их укусил! Ну, дали бы неделю, как у людей принято, а лучше бы две. Нет же, опять этот двенадцатеричный счет, елочки точеные!

– Ящики можно привозить и заранее ставить на плиту, – подсказал главмех. – А потом и самим на нее залезть.

Самим залезть…

– Главный, а ограничения по грузу каковы? – спросил я.

– Не поверите, братцы, нет ограничений. Не введены. Да, да, любое оружие…

– И транзисторы, между прочим! – крикнул из дальнего угла приглашенный консультант без права голоса, Юрка Вотяков. – Четыре тонны транзисторов – это обалденный задел, на десятилетия вперед!

– Да тебе и два ведра хватит, что им сделается, – проворчал Ганс Грубер. – Оружейные стволы надо, затворы, прежде всего пулеметные и пушечные.

Ругань вспыхнула вновь. Они что, с ума сошли? Шесть дней в засаде! Когда успеть?

– Товарищи штабисты, подрежьте базары, ответьте мне, будьте добры! – заревел Гоблин. – А людей с собой назад брать можно?

В зале стало тихо.

– Вот! В самую точку! – возбудился профессор. – Михаил задает самый правильный вопрос! В том-то и дело, что можно! А уникальные специалисты, вовремя спасенные и привезенные вами в анклав, принесут здесь пользы гораздо больше, чем ведра и даже вагоны транзисторов.

Я опять растерялся.

– Где же мы вам за шесть дней возьмем четыре тонны уникальных специалистов?

Дугин расхохотался.

– Да нигде вы их не возьмете, Костя! Полный бред! Зато мы с коллегами уже провели, благодаря уважаемому Петру Игнатьевичу, нашему шерифу, колоссальную работу и наметили несколько перспективных объектов в Краснодаре, Туапсе, Новороссийске, а также в Нижнем Новгороде, в которых транзисторы можно взять быстро и сразу! Юра появился только что, но мы уже успели этой ночью составить подробный перечень потребных позиций, сейчас будем уточнять места возможной добычи. Кроме того, нужны моторы для малой и сверхмалой авиации, которые, как вам известно, Смотрящие через канал не пропускают. Шериф опросил огромное количество людей, живших в тех краях, так что имеются наработки.

– А я в этом вопросе поддержу профессора! Люди – прежде всего, – на этот раз нервно заявил главный инженер.

– Я тоже поддержу, специалисты нужней, – сказала Зенгер, доставая новую папиросу.

Вот попали! Трахома, всю жизнь приходится помнить о компромиссах. Человек бескомпромиссный – человек-дурак, он социально опасен. Понятно же, что мы, стараясь выполнить пожелания всех штабистов и не желая ни с кем ссориться, возьмем в дорогу все пожелания… Компромисс – вариант, который не устраивает обе стороны. Но решать-то придется самим, и на месте!

Я с тоской посмотрел на Сотникова: ну ты-то скажи свое веское слово! Рассуди – так, мол, и так, решаю, что рациональней будет сделать вот это. И баста.

Главный молчал.

– Александрович? – поторопил его Сомов.

– Нет уж, не дождетесь! – рявкнул тот. – Чтобы меня потом поедом съели? Кто лучше вас разберется, что нужней? Вот и думайте сами… Кстати, мужики, насчет четырех тонн спецов вы как-то того, очень смело. Я что-то не уверен. Костя прав, всего шесть дней у парней будет – когда успеть, где их искать? Конечно, хорошо бы…

Не будет Главный по живому резать. Здесь не просто начальники с подчиненными сидят. Здесь коллектив единомышленников, управляющее ядро анклава, Большая Семья, совместно прошедшая огонь, воду и медные трубы, которые они сами же и выпрямили для правильного звучания.

– Транзисторы давай! – крикнул Юрка. – И движки!

Хлоп!

– Вотяков!!! Удалю к чертовой матери! Марк Львович, вот как надо вопрос прорабатывать! Напористо! Я, между прочим, у них уже списки видел.

– Так и мы не спим! – чуть не заплакал профессор. – Прикидываем, думаем!

– И что вы надумаете? Общий сбор спецов по радиосвязи в назначенной точке? Слова гипнотического воздействия? – ехидно поинтересовался глава анклава. – Мужики-то не знают! Представляете, что они сталкерам скажут в ответ на такие смелые предложения? На хрен пошлют, и все дела. Время понадобится…

Пока набирал силу гул встревоженных голосов, я напряженно думал. Гоблин притих, подрастерял энтузиазм, понял, чем все это обернется.

– Во где подстава, кореш! – горячо шепнул он сбоку. – Козлами бодрыми пойдем на следствии, ага. А получим по всем статьям, как законники… параша сплошная. Надо быстрей валить на Землю, пока все не перегрызлись.

Демченко молчал, глядя на меня с состраданием и полным пониманием.

«Влипли вы, влипли, чего там… Конкретно ты, Кастет, влип, как командир группы, ты и будешь отвечать за все. Зенгер потом тебя насмерть заколет прививками. Ничего, Костя, разберешься, не впервой тебе, все будет перфектно!»

Серега поднял и показал мне большой палец. Хорошо, когда есть поддержка со стороны людей понимающих. А народ все спорил.

Хлоп! Хлоп!

Какое живенькое совещание получается, а!

– Двигаемся дальше, еще успеете обсудить детали! Профессор!

– Да у меня все, собственно…

– Стоп! У нас не все! – встал я с места.

Ноги-то как затекли, досиделся, крыса штабная…

– Давай!

– Алексей Александрович, а с чего такие поблажки?

Мои слова оказались универсальным успокоителем, народ замолчал.

Довольное лицо несколько успокоившегося Сотникова вновь стало серьезным.

– Трудно ответить однозначно. В сообщении написано кратко и без пояснений: «Поощрительная акция», – текст прочитаете, он есть в меморандуме. Может, за освоение выпуска радиоламп, может, за ввод в эксплуатацию прокатного стана, пусть и примитивного. Это же рубеж определенный…

– Остальные анклавы?

– Наши службы активности или нервозности не заметили. Вряд ли. А если и дали кому такой же приз, то узнать об этом будет непросто.

– Понял. Еще вопрос.

– Валяй.

Я повернулся к профессору:

– Марк Львович, вы не пробовали что-то уточнять, деталировки ради? Переспросить у Смотряших, что ли…

– Видите ли, Костя, – медленно проговорил ученый. – В силу особенностей человеческой психики и способов восприятия окружающей действительности мы склонны наделять все непонятное антропоморфными свойствами. Что ж, это естественная попытка человека как-то объяснить, приблизить к себе, адаптировать для осознания… Наука же критически непознаваемым заниматься не будет. Наука должна заниматься лишь тем, что поддается научному исследованию, без шаманских подпорок и надежд, что «они тоже люди». Они не люди, Костя! Что может подразумеваться под вашим предложением «переспросить»? Диалог! Но его не может быть в принципе, по крайней мере на этом этапе. Скорее всего, с нами вообще общается робототехника, а не живое существо. Этому существу мы неинтересны как партнеры по диалогу, существо видит объект не в конкретном человеке, а в социуме в целом, в страте, в анклаве. Кроме того, у него другие проблемы и задачи, нам неведомые… Да и как переспросить?

– Кастет, я много раз пробовал с ними поговорить, поверь, – признался Сотников. – Если ты не помнишь, даже у моего терминала отсутствует возможность задать какой-либо корректный вопрос, на той стороне принимаются лишь определенные команды, строго соответствующие заданной ими же ситуации.

– А если обыкновенную маляву загнать? – поинтересовался Мишган.

– Умный ты какой! В начальники пора выдвигать, подумаю, – отозвался Главный, заставив Мишку замереть от страха после такого предложения. – Пробовал, Гоблин, и неоднократно. Семь раз бумаги писал по разным вопросам и складывал на рабочую панель канала. Один раз записка даже исчезла!

– И что?

– Да ничего существенного. Никакого отклика не получил, как и реакции. Ни сразу, ни впоследствии. Так что давайте отпустим эти надежды на волю и будем работать в заданных рамках и правилах… Основная часть закончена, закрываю обсуждение, излишняя конкретика нам сейчас не нужна, остальное – в рабочем порядке. Вопросы остались? Если нет, начинаем заслушивать экспертов, после чего идем в подвалы. Игорь! Предупреди Феоктистова! Надо познакомить вас со стартовой панелью – вдруг она от радости зеленым засветится…

Гольдбрейх по-ученически поднял руку. Встал вновь, и не в контру предложению Сотникова сидеть, а от искреннего волнения, как начали делать и другие.

– Ребята… Поймите вот что. То, что вы называете ништяком, а в данном случае Большим Ништяком, – всего лишь материальный ресурс. Он, несомненно, интересен, важен и желателен. Однако не это является основной задачей группы. Основное – наблюдение! Вдумчивое, детальное и дотошное, доведенное до самостоятельной финальной оценки происходящего на планете Земля. Как и то, где, собственно, старая Земля находится… Платформа-5 занимает привычную землянам точку в космическом пространстве, это бесспорно. Где же стоит наша колыбель? Либо она перемещена в некий космический отстойник, либо вы попадаете в другое время-пространство, как говорят, в другую реальность. Эти данные станут не просто важными для всех нас, а жизненно важными! Привезите из командировки точную информацию – это приоритет! Это прояснит картину для всех нас, живущих на Платформе… Хотя полная информация, несомненно, попадет в разряд стратегической и, следовательно, секретной, я прав?

Сотников кивнул, шериф с начпогранслужбы, сидящие почти рядом, как я успел отметить, тоже.

– Приглашенные эксперты, прошу. Кто? Вотяков, хорошо.

Так как Юрка сидел в самом углу, он вынужден был подойти к столу, где и остался стоять, хотя свободные места у столешницы были.

– Садись.

– Ага, спасибо… Значит, так. О средствах связи и прочей электронике. Нашей службой практически подготовлен необходимый комплект устройств, остались мелочи, кое-что нужно перепрошить, вкачать софт и так далее. Что туда входит. Две носимые тактические рации, модели новые, мощные, ограниченно пригодятся и при возвращении, на случай возникновения непрогнозируемой точки выхода на Платформу. Есть всечастотный сканер и функция аварийной кнопки, когда в эфир уходит импульс повышенной мощности, по которому наша служба сможет вас засечь и передать информацию по профилю. Батарею такой импульс садит конкретно, учтите… С момента старта служба будет работать в усиленном режиме на трех базовых станциях, включая Донжон, так что не волнуйтесь, не прошляпим… Дальше. В комплект входит компактный навигатор GPS-Глонасс. Включив его сразу по прибытии, вы определите, висят ли на орбите спутники, что даст понимание по ситуации с глобальными системами связи. Планшет с картами и справкой. Кроме того, у вас будет сотовый телефон, опять же для диагностических целей. Обязательно радиометр, то есть счетчик Гейгера… Ну вот как-то так. Все у меня пока.

– Есть вопрос! – заволновался Демченко. – Как сотовый включится в сеть? Всех абонентов давно отключили.

– Не всех, – негромко заявил с места Уксусников. – Далеко не всех, Сергей. Я реквизировал три симки МТС у потеряшек, прибывших на прошлой неделе, карточки с деньгами на счету, подключены до сих пор, а как же… Конечно, если они попадут в настоящее время.

– Извините, не подумал, – смутился Демон, садясь.

– Комсталк?

– Все ясно, командир, – ответил я. – Дальше в рабочем.

– Следующий эксперт. Прошу, капитан.

Поднялся Фокин. Он был краток.

– На заставах в ожидании информации от радиослужбы будут круглосуточно дежурить пять мангрупп с техникой, в том числе водно-моторной. На время операции катер «Стерегущий» будет переведен в Берлин, для увеличения дальности вероятного плеча. Кроме того, в поселках из добровольцев заранее сформированы поисковые звенья, пока без объяснения конкретной задачи. Авиация наготове. Один самолет останется здесь, второй перегонят на ВПП Санта-Барбара, на случай если вы угодите в район Болот либо в леса юго-западней Плохого Леса. Хамис уже подготовил запас авиатоплива. Цель: снять вас либо сбросить оперативно необходимое.

Вопросов к пограничнику не было.

– Владимир Викторович, что у вас?

Коломийцев поднялся спокойно, степенно, основательно прокашлялся. Не торопится дед, наслаждается заслуженным вниманием.

– Мальчики, флот вас в беде не оставит, примчимся, что тут говорить зря… Я – это, о другом хочу сказать, значится. Мы тут с Корнеевым подумали мальца, чем вам помочь без болтовни… «Нерпа» вверх по Волге ходила, а «Дункан» по Гангу отработал, ну и цыганята наши помогли, как без них, да… Вот вам подробная карта, там нанесены места захоронок, всего по рекам заховано шесть лодок с потребными припасами и кое-каким снаряжением. Спрятаны все одинаково, затянуты брезентом, стоят в кустах, найдете легко, коли прижмет. Весла внутри. И бог вам в помощь, ребятки. Не бойтесь никого, пусть нас боятся! Закончил я, Главный.

– Спасибо вам, Владимир Викторович! – поблагодарил его Сотников, поднимаясь. – Все, товарищи, хватит совещаться, пойдем в подвал.

– Алексей Александрович, мне в Медцентр надо, у самой совещание вот-вот начнется, – торопливо заявила Зенгер.

– Конечно, конечно, Маргарита Эдуардовна, чего вам в подземелье лезть… Мужики, за мной!

Все встали. Пойдем посмотрим на чертоги Смотрящих, где находится этот космодром. Потом – к Демченко, оценивать «спецкомплект». Дальше в Медцентр – чем быстрей уколемся, тем лучше… Потом легенды уточнить: документы, история, информация о событиях и реалиях за время отсутствия на земле. И все заучить. Правда, арестовывать мы себя все равно не дадим. Слишком высока цена миссии.

Думаю, дня три провозимся.

Феоктистов ожидал нас перед входом в подвалы.

Мы не успели с ним пожамкаться, после перерыва в совещании капитана срочно выдернули в диспетчерскую, промчался мимо, словно вихрь. Теперь он первым делом шагнул к нам, протянул руку. Я обреченно вытянул правую.

В темноту входа нырнули целой делегацией: Сотников шел по-хозяйски, в числе первых, явно хорошо зная маршрут. По длинной и крутой каменной лестнице, подсвеченной по бокам фонарями в проволочных решетках, застучали каблуки. Спускаясь, мне несложно было представлять проходивших по этим ступенькам разгоряченных дракой воинов Карла Великого, после взятия крепости спешивших вскрыть винные погреба.

Сбоку на каменной кладке подземелья мелькнула надпись на пристрелянной дюбелями прямоугольной табличке со стрелочкой: «Генераторная № 2». Ага, помню! Вот тут мужики пролом сделали… Темная арка в боковой стене – вокруг нее все и завертелось. Сейчас уже не страшная, окультуренная. Тесновато, конечно. Правда, грузы этим путем не транспортируют, для этого у арсенальцев грузовой лифт имеется.

Все тянулась и тянулась старинная темно-красная кирпичная кладка ровных стен, хорошая тут глубина… Вот и первый зал! Освещен отлично. Потолок с шестью куполами, по три в ряд, Сотников говорит, что в Грановитой палате Кремля такой же. Две мощные каменные колонны, поддерживают тяжелый свод. Где-то тут мы с Гоблином конкретно напугали мирных производственников, они нам чуть морду не набили! А че, нормальный солдатский юмор, встряхнули обывателя, настроение создали!

Ныне большое прямоугольное помещение площадью восемнадцать на двадцать пять метров обжито, здесь вовсю работают люди Грубера. Правда, конкретно сейчас все работники остановились, с изумлением разглядывая втянувшуюся в подземный цех представительную делегацию. От вытянутого вдоль правой стены лотка-резервуара волжская водица по трубам уходит куда-то дальше. На стенах – пучки кабелей в скобах.

Впереди раздался окрик часового и последующий за ним отклик капитана.

Во втором зале никого не было. Четыре станка замерли на бетонных фундаментах, ожидая возвращения временно изгнанных по соображениям госсекретности хозяев. Кругом верстаки, стенды, трансформаторы и преобразователи, трубы подвода воды, много стеллажей как вдоль стен, так и между станками. Висят телефонные аппараты внутренней и внешней связи. Стеклом огорожено помещение лабораторий.

– Видишь, что творится? – шепнул мне Ганс, включая основной рубильник. – А Дугин каждую планерку мне про план говорит.

Когда-то мы нашли здесь восемнадцать гладкоствольных орудий былых времен. И целый курган ядер к ним. Эти пушки в музей не попали, все стоят по дальним поселкам и фортам, службу несут.

Боковая дверь, ведущая в восходящий ствол, была закрыта на висячий замок, грузовой лифт остановлен. Третий, последний зал, чуть поменьше второго, тоже был пуст. Жутковато смотреть на замершее в вынужденном простое оборудование. Ничего себе в «Арсенале» производство развернули! Солидно.

– Сюда подходите! – издалека крикнул Сотников.

Мы с Гобом прошли – и сразу увидели новую дверь, которой раньше не было. Закрыта новенькой стальной плитой, краска совсем свежая. Возле двери несут службу часовые второго поста, сейчас они в стороне. Тут же и Феоктистов, на время снявший караул.

– Открывайте, чего тянете.

– Есть, Алексей Александрович. – Капитан принял у часовых массивный ключ, вытащил свой и быстро открыл два массивных замка.

Да, процедуры почти как у ракетчиков.

– Парни, заходите первыми, ваше оборудование, – предложил Главный.

Мы медлить не стали, протиснувшись внутрь освещенного помещения практически одновременно. Следом зашли Сотников с Демченко, чуть позже – Дугин с Грубером.

Круглая стартовая панель… Новье! Этот материал поцарапать нельзя, все знают, и все равно я почувствовал – изделие свежее.

– Монитор совсем маленький, – пробормотал Сомов, внимательно разглядывая крошечный планшет, вмоноличенный в низкую тумбу. Никакого стула рядом, тут работать не придется – набрал да и погнали.

– Впечатляет? – спросил Серега.

– До костей! – подтвердил я, присаживаясь. – Ну, здравствуй, дорогая. Ты уж нас не подведи под монастырь, отвези бережно и по адресу.

Мишка тоже присел рядом. Не сговариваясь, протянули руки к панели и тут же отдернули, смущенно переглянувшись, – вот лажа, опытные сталкеры, а готовы сунуть пальчик в розетку, как дети несмышленые! Сбоку прозвучали короткие смешки и снисходительный голос Сотникова:

– Трогайте, трогайте, не бойтесь! Пока код не введете, никто никуда не поедет.

Мы положили руки на панель, твердая поверхность чуть вздрогнула в отклике, и в этот момент мне показалось, что круг еле заметно замерцал зовущим зеленым светом.

Путь открыт, пора ехать. Лиха беда начало – глядишь, Смотрящие еще не раз дадут смотаться… Если сами захотим лезть в гипотетическое пекло. Разведывать надо. Три дня подготовки, не больше – и вперед.

На Большое Сталкерское Дело.

Глава 4

Начало. Зона высадки. Первые впечатления

Кратковременное отключение сознания все же было.

Даже не отключение, а резкий бросок в темноту, провал на один миг, антивспышка. Настолько короткая, что напряженные мышцы ног не успели обрадоваться вольнице – колени не подогнулись. Не подогнулись, но задрожали. А ведь ждали этого, настраивались! В глазах от центра к периферии быстро расходилась чуть зернистая серая муть. Моргнул раз, другой – чисто, вижу.

– Норма внутря, – произнес рядом хриплый голос.

– Ага, – ответил я, доставая счетчик Гейгера. – Таймеры.

Живы. Стоим. Приехали. Наручные часы по команде начали обратный отсчет.

Тихо. Прохладно. Влажно. Свет есть, но его мало. Мы замерли на черном круге панели переноса, словно две статуи. Неподвижные, таков был уговор, торопиться не надо – все сенсоры организма работают, как бешеные, собирая первые данные для настройки внутренней системы жизнеобеспечения.

Так, ребята, это не сарай, это дом.

Заброшенный дом с разобранной внутрянкой. Нежилой – похоже, здесь размещалось заведение или учреждение. На стенах – остатки паскудного вида современной облицовки, под которой проглядывает куда как более старая фактура кладки стен. Строение, скорее всего, двухэтажное – половина перекрытий отсуствует. Может, дом и повыше будет, с этой точки не понять. Печь целая, даже не печь, а огромный камин, правда, позже перестроенный, осовремененный. Небольшое здание в плане представляет собой крест. Два входа. Обкаркасили помещение не так уж и давно.

– Россия, – констатировал Гоблин.

Не факт. Хотя чуйка говорит то же самое. Я не архитектор и не ценитель старины, далеко не краевед и не музейный работник – откуда мне знать особые приметы родного кирпичного зодчества? И все равно отчего-то сразу чувствуешь родное.

Запах сыроватый, чуть затхлый, не больше. Так пахнет плесень в старых подвалах. Гнили не чувствую, трупного смрада тоже. При разложении живой плоти происходит выделение гнилостных газов, в состав которых входят меркаптан, метан, аммиак и углекислый газ. Специфический запах разложения объясняется присутствием именно меркаптана.

Есть дымные нотки пожара. Точнее, пожарища, свежий дым пахнет совсем иначе.

Страшно? Страшно, ребята. Кстати, а что нам дядька Гейгер говорит? Посмотрел. Радиационный фон обычный, господи, как же это хорошо! Вариант «Сразу скачем назад», похоже, отпадает.

– Гоб, не щелкает.

– Принял, командир. Ух, отлить бы… Поджало что-то. Спрыгиваем?

– Ну да, ты же перед стартом не мог сходить!

– Неожиданно поджало, Костя, сам удивляюсь! Ну че?

Это точно первый этаж? Почти точно, ходов вниз не видно. Если так, то окна первого этажа заколочены, почти все. Дневной свет проникает через оконные проемы второго этажа, в которых вовсе нет рам. Виден кусочек мира – несколько блеклая зелень высоких деревьев и серое земное небо, точнее, серый фон: ни высоты облачности нельзя определить, ни типа облаков. Хорошо, если тут будут облака, обычные, мрачные, дождевые. Плохо – если серый фон, размытый в высоте, абстрактный, призрачный. Совсем плохо, если красноватый. Именно так, несколько мутно, выразился профессор в одном из напутствий. А их мы наслушались за три последних дня бесконечных нервотрепок… Мама не горюй!

Рядом с круглой панелью на большом фрагменте земляного пола, обнажившегося после воровской разборки деревянного настила, составлены штабелем большие деревянные ящики, на вид пустые. Кто-то тару собрал да не вывез. В России такие ящики бесхозными не валяются: несколько штук набрал – и можно построить стену сарая. Имеющихся хватит не на стену, а на целую сарайку. Рядом лежат еще какие-то дрова. Вдоль одной из стен стоит какое-то сломанное оборудование, похоже, торговое… Парочка офисных столов и в то же время несколько барных стульев. Ресторан тут был, что ли?

Интересно: припорошенный пылью и растительным мусором трехметровый черный монолит на полу, установленный Смотрящими совсем недавно, среди этой разрухи смотрится вполне органично, словно фундамент какого-то оборудования.

– Тихо сходим, медленно. Давай опустошайся быстрей, и садимся, слушаем.

Медики так велели, строго-настрого. Неизвестно, как отреагирует организм на перенос. Потому надо дождаться возможной реакции, осторожно, без азарта. Если она будет, конечно, реакция эта. Заструилось в стороне! Ничегосик себе насосик! Он что, сутки по малой нужде не ходил? Вот трахома, так ведь и меня, оказывается, подпирает, что за фокусы, я-то точно все предусмотрел, процедуру перед стартом выполнил! Вот она, реакция номер один: ураганный всплеск обмена веществ, организм напрягался не на шутку. Наконец мы сели, спиной к спине, видим все пространство. Лицо горит, сука… А ведь прохладно вокруг, даже холодно! Снял с руки японские часы с метеостанцией: альтиметр, термометр, барограф пишет суточный график давления, каждые два часа – отметка. Положил часы на деревяшку: пусть датчик остынет, схватит правду.

Сноски

1

Носимый аварийный запас, он же неприкосновенный аварийный запас.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.