День G - Генетический дрейф

– Друг должен подъехать на скутере. Его зовут Лука, и у нас есть план.

Учись, салага! У сопливой албанской девчонки уже есть план, а у тебя – одни рефлексии и сплошные непонятки впереди.

– Не секрет?

– Никаких проблем, Гош! Посмотри вниз.

Перегнулся через широкие плоские перила.

– Видишь, сколько их там стоит? Как только приедет Лука, выберем себе какой-нибудь катерок покрасивее и поедем домой.

Я вытаращил глаза на ряд белоснежных судёнышек и по-дурацки почесал затылок.

– Вы что, умеете управлять таким катером?

– Разве это трудно? – искренне удивилась девушка. – Двигатели все одинаковы, на машине он стоит или на катере. Есть руль, есть направление, есть ориентиры. Держи выбранный курс и плыви себе, что тут сложного? Заправки имеются на каждом втором причале, а причалов по берегам почти столько же, сколько кафе. Заблудиться невозможно, везде таблички, надписи, иди себе вдоль берега… Это же не Атлантику переплывать.

Этот спич до глубины души потряс меня своей святой простотой!

Точно! А что тут сложного? Да в этих краях хрен где кусок по-настоящему дикого берега найдёшь, и так по всему Эгейскому морю! Берегом-берегом… А там и родное Чёрное море. Я присмотрелся ещё раз к бесхозным катерам. Не… Слишком маленькие, пожалуй, мне бы чего побольше найти. И опять никаких проблем, их тут прорва! Замки-двери сломать? Заправиться без электричества? Да ё-мое, придумаю уж, как заправиться, и не такие технические проблемы в цехе решали.

Так, так… А навигация? Ага, ясно, нужны нормальные бумажные карты, а ещё что-то вроде специализированного GPS-планшета, пусть и без спутников, лишь бы старые треки остались в памяти. На пригодных судах они несомненно имеются.

Это не Атлантика, Егор, это огромная тёплая лужа, усыпанная островами, курортами, городками, посёлками, отелями и портами. По трекам опытных людей как-нибудь доберёмся!

Спасибо тебе, девочка, подтолкнула! Разбудила, можно сказать. Вроде бы всё очевидно, а вот без толчка не торкнуло.

Я приподнялся и смачно чмокнул Лилит в щеку.

– Надеюсь, твой Лука меня за это не зарежет кривым албанским ножом?

– Что ты! Он музыкант, очень хороший гитарист, играл в баре в Керкире. Творческий человек, его все любят. Знаешь, он немного помешан на своей музыке, порой мне даже кажется, что Лука свой «Фендер» любит больше, чем меня… Кстати, Гош, у тебя прямо между ног зверь растёт! – рассмеялась она.

– Что? Какой зверь? А! Да не, это колбаса! – засмущался я, краснея, как рак. Торопливо вытащил из кармана и небрежно бросил на стол кусок сыровяленой палки, надкусанной с обоих концов. Ну, ты баран… Стыдобища.

Девка хохотала вовсю. Желая срезать тему, я залепетал:

– Насчёт Луки. Ерунда, это тебе только кажется. Разве может какой-то «Фендер» конкурировать с такой красотой.

Лилит вздохнула, вспыхнув лёгким румянцем, и поднялась.

– Ещё фраппе принесу. Холоднющего! Ой, Гош, смотри, самолёт!

Я быстро глянул на поле.

Первый «Боинг» уже стоял на ВПП, разгоняя двигатели до максимальных оборотов. Ага, начал разбег… Уверенно пошёл. Самолёт «Эгейских авиалиний», наконец-то отбитый полицейскими от тех паксов, что не успели пробраться в салон, двигался по рулёжке. Друг за другом будут взлетать, в нашу сторону. Еще три пассажирских авиалайнера стояли в стороне, но там пока никакого движения нет.

– Не туда, Гош! Приземляется!

Я повернул голову и обмер.

Посадочные фары заходившего на посадку с глубокого виража «Аэробуса» горели уже совсем близко, рёв двигателей резко усиливался. Откуда он вообще взялся?!

Почти вытащив из кармана смартфон, я разжал кисть: хитрая программа больше не поможет, не подскажет, нет сети, накрылась. У них там что, рации не работают? И РЛС на горе вышибло?

Лайнер «Эйр Франс» и близко не придерживался установленной глиссады. Вынырнув на малой высоте из-за горы со стороны столицы, он появился совершенно неожиданно.

– Ты что делаешь, придурок, уходи! – заорал я, вскакивая. Холодный фраппе пролился на купальные трусы.

Лилит громко вскрикнула, но её голоса почти не было слышно, слишком много работающих двигателей рядом.

«Какая-то нештатная ситуация на борту, – подумал я. – Например, пилоты умерли в полёте от воздействия генетического оружия, а среди пассажиров нашёлся какой-то храбрец. Набил руку на авиасимуляторе и теперь решил попробовать сесть куда и как получится. Любым способом, терять нечего».

Представить невозможно, что почувствовал капитан взлетающего «берлинца», внезапно увидев перед собой самолёт, идущий буквально на таран!

«Боинг» уже оторвался от полосы, начав резкий набор высоты, и мне стало понятно, что столкновение неизбежно. Пилот французского «арбуза» каким-то чудом умудрился не промахнуться и вовремя развернуть машину, целя почти точно на ВПП.

Две огромные белые птицы неслись навстречу друг другу.

Не знаю, как это произошло: двигатель ли у «Боинга» отказал либо командир воздушного судна специально прибрал мощность двигателя, замедляя набор высоты и слегка снижая скорость, – взлетающий лайнер провалился чуть ниже, и борта разошлись буквально в метре по высоте, так показалось! Огромный киль «берлинца» едва не чиркнул по брюху садящегося самолёта. Теперь «Аир Берлин» шёл прямо на Мышиный остров!

«В церквушку и врежется, – пронеслось в голове. – Символ».

Если когда-нибудь эта каша рассосётся…

Если когда-нибудь над нашей многострадальной планетой опять начнут летать тяжёлые пассажирские авиалайнеры, то я буду пользоваться исключительно услугами немецких авиакомпаний.

Страшный рёв разорвал пространство, казалось, двигатели джета сейчас взорвутся, а крылья отвалятся от перегрузки. Первый пилот, наверное, ужом крутился, стараясь не свалить самолёт и успеть набрать хоть капельку высоты.

Миг – и «Аир Берлин» пронесся, едва не задев крест маленькой часовни!

– Инфаркт, – констатировал я.

Когда-нибудь очередной монах поставит там ещё более высокий крест. Ибо пронесло.

Немецкий борт полого шёл над морем.

Я буквально видел, как второй пилот, взяв управление на себя, остекленевшими от ужаса глазами смотрит на линию морского горизонта и дрожащими руками осторожно заставляет обалдевший от нагрузки самолёт постепенно набирать высоту. Именно постепенно, словно боясь обидеть железную птицу, спугнуть удачу.

Тем временем француз обречённо заходил на посадку.

Плохо он заходил.

На ВПП не менее обречённо стоял лайнер «Эгейских авиалиний» – как мишень.

Вот нос греческой машины дрогнул и начал уходить в сторону – пилот катился вперёд, пытаясь успеть добраться до рулёжной дорожки и убрать лайнер с опасной траектории.

Это ему не удалось.

Надо отдать должное греческим пожарным – одна машина сразу вновь замигала сигналами, включила сирену, которую было невозможно расслышать в этом суммарном грохоте, и рванулась вперёд. За ней было дёрнулась и полицейская машина, но остановилась.

«Эйр Франс», пропустив под собой самые дальние чёрные полосы былых торможений, сел поздно и криво, снося хрустальные фонари огней, установленных вдоль ВПП… Ближе к концу полосы машину вдруг начало разворачивать и пару секунд несло боком прямо на готовящийся к взлёту самолёт. Левое крыло отвалилось, расплёскивая по бетону авиатопливо, «Эйр Франс» начал переворачиваться.

Удар! «Эгейца» резко откинуло в сторону, и тут раздался взрыв чудовищной силы, горючего в готовом к долгому полёту авиалайнере было предостаточно…

Прогремел мощный взрыв, огромный огненный шар поднялся над аэродромом, поглотив оба самолёта, а заодно и машину храбрых пожарных.

Всё, полёты в аэропорту Каподистриас закончены. Может быть, навсегда.

Посмотрел на часы: всего лишь два пополудни.

На сколько лет я сегодня постарею?

– Выбирайте катер, Лилит, – сказал я, обнимая бьющуюся в истерике девушку за плечи. – И как можно быстрей.

Глава 3

Обретение сил и средств. У Егора Санина стремительно меняются взгляды и появляется опыт.

Дурной день и не думал заканчиваться.

По горячке я захотел спуститься вниз и срочно осмотреть представленные на выбор бесхозные суда, стоящие возле причала набережной и вдоль маленькой дамбы, ведущей к Влахерне. Хорошо, что работоспособности мозгов пока хватает, чтобы сообразить: есть дела более насущные.

Собираться надо. Вообще-то неплохо бы пожрать… А, ладно! Перетерпится, успею сбегать на второй этаж, все не схряпают. Некому.

А пока – сесть, спокойно прикинуть, что нужно взять из своего, а чего добыть в отеле, собрать в чемодан и стянуть в воровские узлы, погрузить в верную «Панду» и поехать искать временное пристанище – здесь вскоре будет очень плохо. Жара делает своё дело, неубранные тела начнут разлагаться… МЧС, как я понял, у них нет, никто не будет системно заниматься захоронением. Эпидемическая обстановка ожидается чудовищная.

Корфу, вообще-то, на поверку достаточно тесный остров. По первому впечатлению вроде и не маленький, но место для пикничка просто так не найдёшь, постараться надо, поискать. Если эта генетика ударила прежде всего по грекам, как утверждал лейтенант Маркос, то хреново будет по всему острову, населёнка здесь достаточно плотная.

Разве что на юге временно осесть, в сельскохозяйственных районах, где туристов и обслуживающего персонала поменьше? Хорошо бы тебе, Санин, прикинуть, а ты куда хочешь дёрнуть? В Россию, что тут думать, во всей Европе тесно.

Помнится, читал я, как в середине четырнадцатого века началось самое страшное нашествие чумы на Европу. За триста лет эпидемий в странах Старого Света болезнь унесла в могилу в общей сложности семьдесят пять миллионов человеческих жизней. Многие считают, что зарождалась чума в южных тёплых странах, где климат способствовал быстрому гниению мясных продуктов, овощей, фруктов, да и просто отбросов, в которых копались нищие, бродячие собаки и, конечно, крысы. Пандемия летела из города в город, из страны в страну. А существовавшая в те времена антисанитария способствовала быстрому распространению болезни.

Начинаешь складывать два плюс два, и что-то проясняется.

Я уже несколько раз прокручивал тему в голове, пытаясь смоделировать ближайшее будущее. Фоном думалось постоянно, как же иначе. И когда таскал, и когда хоронил.

Маркос сказал, что генетика применяется только против греков.

А я вот вижу совершенно другое – эта зараза косит всех подряд, задевая и другие национальности! Если это мировая война, то греки тут сбоку. Допустить, что кто-то вдруг применил такую страшную новацию только против безобидной Греции? С какого перепуга? Нет, братцы, всё не так… Да и телевизор успел показать другое. Оружие применяется многими, потому война и мировая, потому и репортажи со всех мест одинаковы. И тем не менее никому не мешающих греков учли! Скорее всего, турки.

Значит, немец в Германии с гарантией не отсидится, как и англичанин в Британии.

России, скорее всего, тоже досталось.

И это оружие какое-то время ещё будет применяться, пока найдётся, кому его применять… Ну а что, за время плавания страны, глядишь, и биться перестанут за падежом бойцов. Авось и пронесет, не получу на родине своей дозы гадской химии!

Выжившие греки попробуют сами справиться с проблемой? Ну-ну. Хотелось бы верить, конечно… Я что-то не вижу грузовых машин для вывоза трупов, как и похоронных команд. Не вижу действий образованного Штаба, не слышу пронзительного воя сирен, по улице не проезжают патрульные машины с громкоговорителями. А уж с эпидемией! При обрушенной медицине, фармакологии и санэпиднадзоре, при отсутствии научных центров? Извините, греки, но я что-то на вас не надеюсь.

Простейшая сангигиена и своевременное захоронение может помочь. Только вот со дня на день, если это не вопрос часов, отключится водопровод, и вся сангигиена закончится, ходи во двор. С водой на Корфу плохо, как и на всех греческих островах. Она на острове опреснённая, жёсткая, с неприятным привкусом соли, пить её нельзя. Многие отели сами опресняют воду для постояльцев. Если варить на такой воде чай или кофе, то сразу чувствуется, я использую только бутилированную. Мыться такой водой можно, она пресная, только волосы от неё становятся жестковаты, и ничего с этим не поделаешь. На Корфу практически нет промышленных источников пресной воды, это вам не Кавказ, горных речек не найдёшь, лишь достаточно редкие ключи. А вся питьевая вода привозная, с материка.

Никаких новых поставок, как я понимаю, не предвидится.

Когда такая катастрофа происходит в местах большого скопления людей, на густозаселённых территориях или в городах-миллионниках, то запасы бутилированной воды иссякнут в течение недели, какими бы большими они ни казались вам на полках магазинов. Это только кажется, что её много, торговец не станет создавать мёртвый запас, ему проще по необходимости подвезти новое. Без воды же справиться с болезнями остаткам властных структур будет невозможно.

Много пока непоняток, ох много…

С утра погода стала синусоидная: дождь – солнце – дождь – ветер. А сейчас – как на заказ, тихо, солнечно, просто мечта курортника. Издевательство!

Только начал собираться, бросив чемодан на кровать, как вновь выскочил на лужайку, услышав далёкий гул в небе. Совершенно непривычный.

Я задрал голову.

С севера, со стороны материка, к Корфу подходил строй тяжёлых самолётов, идущих на большой высоте, инверсионные следы тянулись ровно, почти не размываясь. Значит, ветра на эшелоне практически нет.

Кто в небесах строем ходит? Не «Трансаэро» же.

– Стратеги, – прошептал я. – Фига себе!

И никто другой. Американские стратегические бомбардировщики «Боинг Б-52» «Стратофортресс» («Стратосферная крепость») – сверхдальние межконтинентальные стратегические бомбардировщики-ракетоносцы. Бомбардировщик разрабатывали, в частности, для того, чтобы он мог доставить две термоядерные авиабомбы до любой точки России.

Что за модификация и какое оружие они могут нести, я не знаю. Я больше про красивый одноимённый коктейль могу рассказать. Тот, что не смешивают, а составляют, или, как говорят американцы – «строят». Три слоя наливают по ложке, не допуская смешивания: кофейный ликер, сливочный и апельсиновый. Потом «Б-52» поджигаешь с помощью зубочистки, с зажигалкой лучше не лезть… После того как загорится, пихаешь трубочку и резко выпиваешь, ощущая в последних каплях привкус пламени. Ну, это для мальчиков, я и без поджига справляюсь.

Бомберы – точно зажгут.

Тут никаким сухопутным «Бондстилом» и не пахнет, стратеги наверняка пришли с «Рамштайна».

Восемь двигателей, чудовищная суммарная мощь, очевидцы утверждают, что они оставляют за собой инверсионный след шириной со стадион. Но и с земли впечатляет…

Три звена по три машины.

Много это? Да обалдеть, как много! Каждый из таких крылатых убийц в одиночку способен уничтожить крупный город!

И идут эти «Б-52» не на Россию, это точно.

Высоко летят. Один самолёт, пожалуй, я и не услышал бы. А тут целая стая карателей.

Почти прямо над островом строй начал плавный разворот на юго-запад.

– На кого вы, орлы такие, собрались охотиться? На арабов? Или таки на персов?

Если англичане или немцы определили, что по ним применили генетику со стороны какой-то конкретной страны, то вот и ответ. Куда конкретно – на Саудовскую Аравию, Иран? На Иорданию? Неужели европейцы прозрели, увидев реальные, а не вымышленные угрозы, неужели пошла взаправдашняя real politic? Впрочем, чего я голову ломаю, теперь уже не важно, куда именно летят бомберы… Несомненно одно: стратеги в бомболюках и на пилонах не мармеладки несут. Как вариант, ударят той же генетикой, специализированной. Распылят в атмосфере, да и хана народу.

Вот же бесовщина, неужели эти идиотские разговоры про химтрейлы имели под собой реальную почву? Читал, читал… Химтрейлы, они же химиотрассы, по убеждению сторонников заговоров, есть инструмент депопуляции. Оставленные злодеями загадочные следы в небе – это якобы распыляемые обычными самолётами аэрозоли. Некоторые умники утверждают, что распыление идёт с середины нулевых – в США и большинстве стран Европы. А с недавних пор якобы появились факты о распылении химтрейлов и над Россией. Как отличить? Инверсионный след размывается в воздухе за десяток минут, а аэрозольный распыл держится несколько часов, растекаясь и превращаясь в перистые облака. По легенде, установки монтируют на пассажирских джетах, как правило, принадлежащих американским авиакомпаниям. Типа правительство США обязало их негласно распылять вещества над территориями государств, где проходят рейсы. У химтрейльщиков сомнений нет: таинственные организаторы хотят глобально сократить численность населения планеты.

Я никогда не был сторонником подобной хрени и всегда посмеивался над нелепыми страхами.

Однако сейчас, находясь под смертной тенью, смеяться как-то не хочется.

– Почему нет? Очень удобно, особенно ночью.

Авиадвижение над Европой бешеное. Достаточно запустить программу «Флайтрадар» и посмотреть, сколько самолётов пролетает над любой точкой континента. А видишь реально лишь единицы. Ну да, если ночью или через облачность, так вообще незаметно.

– Да не, бредятина!

«Никакая не бредятина! А самый рациональный способ доставки новейшего оружия. Доступный любой, даже самой задрипанной стране, у которой есть всего-то несколько гражданских бортов. Запах чувствовал? Вот и думай».

Я потряс головой. Генетика… Да они сейчас припрятанными ядерными зарядами так шарахнут, что любое генетическое оружие покажется сладким дезодорантом! Паникую… Вообще-то ядерное оружие давно под запретом, все страны мира официально отказались, подписав Конвенцию.

Строй крылатых убийц ушёл, следы небесные начали размываться.

Глубоко вдохнул: нет ли запаха в воздухе? Вроде нет, кому эта Греция нужна… Так ведь нужна оказалась! И никого, кроме турок, заподозрить в нанесении удара у меня не получается. «Вот потому и не используются авиабазы НАТО в Турции! – осенило меня. – Точно, с «Рамштайна» запустили, всё сходится!» Значит, и Турции достанется по самые помидоры.

Всем достанется, доигрались.

Вода из крана пока льётся, хорошо… Быстро сполоснулся под душем, потом на всякий случай начал наполнять ванну. Пусть будет. Жить здесь нельзя, но вода пока пусть будет. Потом вышел на лужайку и, сев на привычное, почти родное место, покосился в сторону бунгало соседки. Её я тоже закутал, уложив на кровать. После чего включил кондиционер на полную мощность, наглухо закрыл шторы, стеклянную дверь и глухие ставни. Так и жужжит. Умно это или глупо – сделал и сделал.

Вспомнив про телевизор, включил. CNN пока работал, правда, звука уже не было.

Транслировали исключительно прямые репортажи из разных стран мира. И везде одно и то же, разве что у кого-то порядка побольше, а где-то его нет в принципе. Смертность везде поистине чудовищная, судя по цифрам в бегущей строке. Но в США и Германии, к примеру, проводят массовые захоронения, открывают большие лагеря для эвакуированных и беженцев, пытаются удержать инфраструктуру. Во Франции и Бельгии сложнее: на фоне происходящего начались межэтнические столкновения, повальная растерянность. В Азии – реальный кошмар, каждый сам за себя, люди просто обезумели. Кроме прочего, на экране то и дело мелькали силуэты военных кораблей на горизонте, истребителей в небе, какие-то взрывы…

Репортажи былой полнотой не отличались, съёмки велись на «как получится». Естественно, корреспондентов становится всё меньше и меньше.

Почти собрав чемодан, я понял, что устал и проголодался капитально, тяжело терпеть. Неплохо бы всё же сходить в столовую, как я упрямо называю главный ресторан отеля. Пора пошмонать по закромам.

Вышел из бунгало если не беззаботно – как тут будешь беззаботным, – а несколько расслабленно. И это была едва ли не роковая ошибка, которая стала полезным уроком на все последующие дни. Не расслабляйся, Санин!

Чуть не влип! Или влип…

Уже спускаясь по ступеням к пустому бассейну, я услышал какую-то возню в баре. Шумную, грубую, беспардонную, как сказала бы моя бабушка. Стоп! Присмотрелся. Опа-на! Да это два моих дружка-пирожка, немчура полотенчатая!

Сразу смыться я почему-то не догадался, продолжая пялиться. Немцы тем временем, никого не опасаясь, азартно взламывали шкафы бара, один за другим. Нормально! Как быстро апокалипсис отпустил у них тормоза! Вот тут бы и призадуматься…

В отличие от меня, бундесы были уже экипированы. Оба в просторных полотняных штанах, в лёгких рубашках с закатанными по локоть рукавами, в светлой трекинговой обуви, никаких розовых маек. Самое же главное было вот в чём: оба недруга вооружены! Добравшись до кухни отеля, они выбрали там самое впечатляющее: огромные поварские ножи-шефы с длиной клинка сантиметров в тридцать пять. Мать моя родная… Даже примитивные чехлы сконструировали! Стенки – что-то типа плотного картона, сверху обмотка простым скотчем, подвесы через плечо.

Я моментально почувствовал себя голым в джунглях.

Возникло какое-то паскудное чувство, словно у пограничника на реке Буг утром двадцать второго июня. Быстро с них цивилизационная амальгама облетает, очень быстро…

Именно тогда в моей голова начала разрушаться распространённая среди многих жителей России, да и не только России, мифологема: старенькая Европа уже находится при смерти, сами европейцы оплыли жиром, одряхлели, перестали трезво смотреть на законы бытия, опустили ручки и ни на что не способны! Спасовали они перед лицом радужных тенденций, экспансии ислама и быстрого замещения коренного европейского населения лицами пришлых национальностей.

Ошибочный вывод настолько часто высмеивался, где только можно, что сам собой превратился в непреложную истину: всё, списываем европейцев по акту, отталкиваем на обочину истории. Скоро над континентом восстанет Мечеть Парижской Богоматери! С однополыми семьями безропотных рабов.

То, что я сейчас увидел, свидетельствовало об обратном.

Рядом с нетрами-мародёрами стояли две большие решётчатые тележки, куда они неспешно складывали добытое.

Мне бы спрятаться, а я словно остолбенел от удивления.

Белобрысый орудовал энергичней. Чем-то вроде маленькой фомки он быстро вскрывал очередное хранилище, осматривал, доставал. Многое и вскрывать не надо было: запорчики для вида, всё заточено под честных людей. Чернявый одной рукой бережно укладывал добычу в тележку.

Я почти сразу обратил внимание, что левая рука у него не в порядке, безвольно висит вдоль тела, немец постоянно дотрагивался до неё, энергично разминая бицепс. И скрученный бинт висит петлёй на шее… Плечо отсушил где-то? А что же тогда на перевязи не держит? Да потому что оживить пытается, разрабатывает. Нет, тут что-то другое. Нечто подобное я видел у человека с парализованной после инсульта конечностью. Ну, вряд ли у такого молодого кабана будет инсульт.

«Ты слишком долго собирался идти бомбить столовку, Гош, а столовки долго ждать не любят, они сдаются наиболее голодному, – промелькнула горькая мысль. – Меньше глазеть надо было, а больше делать».

Ведут себя как чистые альфы! Ни полиции не боятся, ни хозяев!

Значит, немцы отель уже облазили и всё разведали, ситуацию представляют чётко. А я даже на ресепшен ни разу не был!

Стоял я, глазел и доглазелся…

Чернявый оглянулся в порядке «на всякий случай» и сразу засёк наблюдателя.

Резко выпрямившись, он гортанно выкрикнул:

– Макс! – и что-то быстро затараторил уже тише, показывая на меня здоровой рукой.

Белобрысый тоже повернулся в мою сторону и очень нехорошо улыбнулся.

Затем, картинно бросив красную фомку на пол, спокойно вытер руки взятым с лёгкого столика полотенцем. Нехорошо он смотрит. Поджатые губы. Короткая стрижка ёжиком, а в чуть поблекших серо-голубых глазах чёрт знает откуда взявшееся космическое спокойствие и неимоверная уверенность в себе. Ни за что не скажешь, что перед тобой нетр! Чисто немецко-фашистский оккупант в первые месяцы войны.

Чернявый же своими тупыми глазами смотрел бесхитростно, с предельной честностью – то есть с животной ненавистью.

Сколько же в них это спало?

Люди, десятилетиями привычно подчиняясь мейнстриму новых европейских ценностей типа мультикультурализма, беспредельной толерантности и всепрощенчеству, сознательно или подсознательно держали в себе что-то генетически корневое, то, что некогда придавало жизни пассионарные смыслы, что вело их предков за тридевять земель воевать самого дальнего соседа. Сдерживались, терпели, постоянно занимаясь аутотренингом, толерантно улыбались каждому встречному негру, турку или арабу, инерционно верили, что всё зло – в непослушных сербах и русских. Уговаривали друг друга, что всё вокруг зашибись, европаровоз стоит на правильном пути, а растущее на атеистическом поле количество мечетей – культурная норма, признак некого обновления…

Да так с ума сойти можно! Не в том ли кроются причины внезапных всплесков самоубийств вполне благополучных людей в сытых европейских странах, о которых периодически вспоминает пресса как о необъяснимых явлениях?

Ну, немцы, в другое время я бы за вас только порадовался…

Кричать привычное «Сталинград!» что-то не потянуло.

Самое правильное действие – тут же смыться. Честно говоря, именно эта мысль первой и пришла в голову. Сдерживала гордость, та самая дама, что не даёт оскотиниться, но вполне может привести к летальному финалу. Сам же всё мечтал с ними похлестаться, задирался постоянно, на коне перед строем скакал! И вот он, случай – воюй!

А что-то не хочется…

Глядя на такие тесаки – очень не хочется.

Плохо то, что, судя по всему, придётся.

– Эй, русский! Иди сюда! Ты хотел войны? Давай, мы готовы, ха-ха!

Я вытянул руку с плотно сложенной фигой и крикнул в ответ по-нашенски:

– Ага! Нашёл дурака! Жди дальше!

– Рупрехт, он боится!

Немцы дружно заржали и медленно пошли в мою сторону, всем видом показывая: «Ну попрыгай, попрыгай! Покажи клоуна, у тебя ещё есть пара минут».

Нет, братцы, так дело не пойдёт! У меня только крохотулечный нек-найф висит, я что, им отбиваться буду от почти боевого холодного оружия? Это же чисто саксы!

Отскочив по бетонным ступенькам на самый верх пролёта, я начал судорожно оглядываться, одновременно силясь вспомнить – не видел ли поблизости чего-нибудь подходящего? Только метла вспомнилась, падла! Красного цвета высокотехнологичная метла «жим-жим» с тонкой пластиковой ручкой, общим весом в тридцать граммов! Дверь в чулан уборщицы открыта, хватай, обороняйся, Гош…

Холодный страх прокатился по телу, я моментально покрылся липким потом.

Что делать?! Шли секунды.

Внизу за кустами ограждения лестницы всё ближе топали трекинговые ботинки наступающих. Вроде бы и не по чему там топать: бетонные плиты, часть которых покрыта крупной плиткой, мягкие подошвы… Но я слышал этот топот, словно это были дембельские подкованные сапоги, с искрами цокающие по асфальту. Слышал так, как слышали тяжёлый топот подходящей монгольской конницы русские бойцы на Калке.

Растяжки! Куст свежепосаженный видишь?! Три поддерживающих растение тросика были разведены на газоне в разные стороны и с натяжечкой привязаны к вбитым в землю кускам арматуры. Нагнулся и резко дёрнул – кислое дело, быстро не выну!

Беги, чего стоишь! Сорвав со стойки навесную пластмассовую корзину с мусором, куда я, не дожидаясь горничной, любил относить пустые бутылки, швырнул её вниз по лестнице, может, хоть споткнётся кто из гадов…

Пока бежал на следующую лестницу, понял, что слово «арматура» уже прочно засело в голове. Как выход, как решение.

Вспомнил!

Местные завхозы очень долго собирались бетонировать край разрушенного поребрика, это совсем рядом со входом в коридор моего ряда. Очень долго собирались… Как-то утром я увидел, что один из штырей, сделанных из той же арматуры, валяется в стороне: наиболее нервный из гостей пнул по пьяни, надоело смотреть! Греки порядок навели быстро – штырь убрали, заодно вытащив и второй, пострадавший. Два оставшихся торчали из земли. На живулине. Лить бетон никто так и не собрался. Очень неторопливый народ.

В Корфу-таун, как ещё называют Керкиру, есть райончик с домами, разрушенными ещё при налётах гитлеровских бомбардировщиков – так до сих пор и не восстановили.

Шаги звучали всё ближе. Немцы шли неторопливо. Сбегу в сторону выхода из гостиницы? Отпразднуют победу, поминая русского труса.

Оба штыря я вытащил в одно мгновение.

И здесь халтура! У нас затачивают по-человечески, в четыре грани, на заточном, всё солидно – здесь же просто обрезали накосо болгаркой!

Вот они, сволочи! Ножи в руках у обоих.

И страшные улыбки прирождённых убийц. Господи, да вы хоть лягушку убили в своей жизни, откуда всё это?! Не истери, Гош, кто знает, может, они в детстве втихую кошек четвертовали…

Забежав за тележку, на которой я возил тела и которую прикатил обратно на место, рассчитывая на ней же упереть и весь возможный багаж, с силой толкнул её по ступеням. В кино это срабатывает. Сделай так мушкетёр или ковбой Джо, тележка собрала бы в себя целую связку негодяев!

Оказывается, я не мушкетёр и не ковбой.

Татуированный Рупрехт ногой мощно отпихнул тележку в сторону.

Пришла пора! Я, резко размахнувшись, швырнул в них один из штырей. Тевтонский строй было дрогнул, только им даже пригибаться не пришлось – прицел, сука, сбился, первый драгоценный снаряд пролетел мимо, выше голов. Мазила!

Адреналин буквально душил, мешая целиться. Быстрей!

Следующий заострённый кусок железа пошёл гораздо удачней.

Вот тут уж строй остановился!

Остриё не пригодилось, кина не вышло… И даже тупым концом железяка не ткнула, метатель хренов! Арматурина ударила по груди, а заодно и по больной руке Рупрехта плашмя, но это было крепко! Я честно метнул, что есть силы – в такие минуты всё делаешь от души. Немец громко заорал, матерясь по-своему. Он выпустил из здоровой руки тесак и схватился за грудь, после чего болезненно согнулся, продолжая ругаться.

– Рупрехт! – закричал его друг, нагибаясь к товарищу. Тот, продолжая стонать, лишь торопливо махнул тыльной стороной кисти вверх: лови его!