История орденов и тайных обществ - История Тевтонского ордена

Скорее всего, никакой лед под ливонскими тевтонами 5 апреля 1242 г. не проламывался, и под лед они не уходили (да и как в таком случае они смогли бы «усеять лед своими телами на протяжении нескольких верст»). Ведь место для битвы выбирал сам князь Александр, который уж точно не стал бы выстраивать свою собственную тяжеловооруженную отборную конницу на тонком, подтаявшем льду (именно на этом основании ряд историков вообще ставит под сомнение самый факт, что сражение произошло «на льду» Чудского озера, а не «при» Чудском озере)! А вот в другом, уже упоминавшемся нами выше, сражении с русскими, восемью годами ранее, в 1234 г., когда отец Александра Невского – князь Ярослав Всеволодович – потопил братьев Ливонского ордена меченосцев (не влившегося еще в более крупный и сильный Тевтонский орден) в реке Эмбах, под хрупкий лед которой некоторые из них действительно провалились. Весьма красочный и леденящий душу мотив потопления немецких рыцарей, проваливающихся под лед, присутствует не только в фильме Эйзенштейна, но и почти на каждой картине, посвященной Ледовому побоищу. Но история его происхождения уходит в прошлое не далее, чем до XV в., когда он был впервые внесен в описание Чудской битвы, включенное в Софийскую Первую летопись.

Укажем, кстати, вес защитного вооружения рыцаря первой половины XIII в.:

1) кольчуга с длинными рукавами – около 14 кг;

2) кольчужные чулки (около 8 кг пара);

3) щит (около 4 кг);

4) шлем (около 4 кг).

Таким образом, общий вес защитного вооружения составляет около 30 кг, при этом весьма равномерно распределенных по телу и нисколько не сковывающих движений (так что представление о «неповоротливых», «тяжеловесных», «неуклюжих» западных рыцарях на поверку оказывается не более чем мифом – во всяком случае, в отношении рыцарей XIII в.). Для сравнения: полная выкладка современного пехотинца составляет более 40 кг. Но это так, к слову.

А если даже кто-то из тевтонов и провалился под лед, то это могли быть только те «слуги Божии», которых воины князя Александра оттеснили на так называемые «сиговицы» – подтаявший лед, не выдержавший тяжести дерущихся и действительно проломившийся под ними. Видимо, среди этих немногочисленных провалившихся были не только тевтоны, но и дружинники князей Александра и Андрея. Судя по иконографическим источникам описываемого времени, вооружение и доспехи русских дружинников практически не отличались от вооружения и доспехов западноевропейских рыцарей и, соответственно, весили не меньше. Не зря в «Слове о полку Игореве», описывающем события конца предыдущего, XII в., упоминаются «латынские» (латинские, то есть западноевропейские) шлемы русских князей.

Новгородская летопись так и говорит: «…иних (некоторых, нескольких, кое-кого) вода потопи…» Впрочем, довольно об этом.

Судя по немецкой хронике, ливонские тевтоны и их союзники бросились в бой от страха перед могучей ратью, с которой «король Александр» отвоевал у них Псков и новгородские владения, захваченные ненадолго «марианами», а теперь шел на Дерпт. Именно дерптский епископ Герман фон Буксгевден взывал к ордену о спасении. И тевтоны спасли его – хотя и ценой собственных жизней.

Впрочем, князь Александр не собирался осаждать и штурмовать Дерпт, претендуя лишь на дань, которую дерптский епископ был обязан платить новгородскому князю за право владения эстами.

Сразу же после битвы Господин Великий Новгород заключил мир, причем не с ливонским филиалом Тевтонского ордена, а с епископами Риги и Дерпта. Епископы прислали в Новгород посольство с извинениями за вторжение и предложением примириться на границах, существовавших до 1240 г., произведя размен пленных. Как сказано в Новгородской Первой летописи, «в том же (1242) году прислали немцы с поклоном» в отсутствие князя, что мы заняли Водь, Лугу, Псков, Латыголу (Латгалию) мечом, того мы все отступаем, а что мы взяли мужей ваших, теми разменяемся, мы ваших отпустим, а вы наших пустите, и заложников псковских отпустили и умирились». Стороны заключили мир, причем о возобновлении выплаты дерптским епископом «юрьевской дани» новгородскому князю и речи не было (хотя именно из-за невыплаты этой дани дело и дошло до Ледового побоища)! Не ясно, участвовал ли князь Александр в подписании мирного договора. Во всяком случае, в 1243 г. он уже замещал на владимирском столе (великокняжеском престоле) своего отца великого князя Ярослава Всеволодовича, вызванного татаро-монгольским ханом в Орду.

Воодушевленные разгромом тевтонов в Ледовом побоище, в 1242 г. против власти ордена восстали пруссы. Непосредственной причиной восстания послужила, однако, не победа князя Александра, а нарушение Тевтонским орденом договора, по которому представителям прусской родоплеменной знати предоставлялось право участвовать в управлении делами земель. Восставшие опустошили Хелминскую землю (Кульмерланд), но большинство орденских замков устояло перед их натиском.

1 октября 1243 г. был подписан договор о взаимной защите и помощи между епископами Риги, Дерпта, острова Эзель и Тевтонским орденом.

В 1244 г. в битве при Газе в далекой Святой земле войско крестоносцев было разгромлено объединенной армией хорезмийских и египетских мусульман. После поражения Христовых воинов при Газе у Тевтонского ордена осталось в Святой земле всего три брата-рыцаря (397 тевтонов были убиты или попали в сарацинский плен).

В 1247 г. в Пруссию прибыло пополнение, состоявшее в основном из братьев других военно-монашеских орденов, и тевтоны перешли в наступление на прусских повстанцев.

23 ноября 1249 г. в битве при Крюкене пруссам удалось разгромить многочисленный отряд тевтонов. В схватке пало 54 орденских брата. Редко когда пруссам удавалось добиваться такого успеха в полевом сражении.

О высшем руководстве Тевтонского ордена

Тевтонский орден имел строгий устав и четкую иерархическую структуру. Во главе ордена стоял Совет (Конвент) высших должностных лиц, называвшихся по-немецки (гросс) гебитигеры, в переводе на русский – (великие) повелители, и, в свою очередь, возглавлявшихся орденсгебитигером, избиравшимся пожизненно Генеральным Капитулом (административным советом) и носившим титул верховного магистра – «Супремус магистер» (supremus magister) или «Магистер генералис» (magister generalis) по-латыни и «гохмейстер» (Hochmeister) по-немецки (старонем. homeyster).

Данное обстоятельство следует особо подчеркнуть, поскольку глава Тевтонского ордена в русскоязычной литературе почему-то (вероятно, в подражание главам других военно-монашеских орденов – например, храмовников или госпитальеров) упорно именуется не «верховным», а «великим» магистром. Латинское слово «магистер» (нам более привычна русифицированная форма «магистр»), равно как и его немецкий эквивалент «мейстер» («майстер»), означает «мастер» в антично-средневековом значении этого слова («начальник», «учитель», «наставник» или, как тогда говорили, «ректор» – сравните наше современное «мэтр» в значении «авторитет», «величина в своей области»). Например, в немецком переводе Евангелия ученики Иисусовы именуют своего Божественного Учителя «Мейстер» (буквально «мастер», «магистр»).

Гохмейстер ордена, осуществлявший в соответствии со своим титулом верховную духовную и светскую власть и подчиненный непосредственно римскому папе, избирался пожизненно, хотя иногда рыцари его смещали (например, Гергарда фон Мальберга или Генриха фон Плауэна), а порой – даже убивали (как Вернера фон Орзельна). Гохмейстер Карл фон Трир (Каролус де Тревери), смещенный своим окружением в 1317 г., покинул свою мариенбургскую резиденцию, был в 1318 г. восстановлен в должности на орденском Конвенте в городе Эрфурте, но в Мариенбург больше не вернулся, продолжая управлять орденом Приснодевы Марии из своего родного немецкого города Трира. Гохмейстер Буркхард фон Швенден (Бургардус де Сванден), выходец из Швейцарии, перед самым отбытием в Святую землю неожиданно вышел из Тевтонского ордена и вступил в орден госпиталариев (госпитальеров), членом которого оставался до самой смерти (хотя и пытался впоследствии вернуться в орден Девы Марии). Но подобные случаи были крайне редки.

По своему достоинству верховный магистр как духовное лицо считался равным епископу Римско-католической церкви, в знак чего носил полученный от папы епископский перстень («кольцо верховного магистра») и посох. До наших дней сохранился перстень, датируемый первой половиной XIII в., якобы подаренный (анти)папой Гонорием III четвертому гохмейстеру тевтонов Герману фон Зальца. Это массивное литое кольцо из червонного золота, украшенное большим, неправильной формы кроваво-красным рубином, обрамленным по бокам двумя крупными алмазами.

Первоначально верховные магистры тевтонов носили такое же белое, с черным крестом на левом плече, облачение, что и все братья-рыцари своего ордена, независимо от занимаемой должности.

Единственным внешним отличием гохмейстера от остальных рыцарей ордена Девы Марии в описываемый ранний период орденской истории являлся нашитый на груди его белого кафтана (котты) или полукафтанья (сюрко) черный крест с серебряной окантовкой – первоначально прямой, но со временем превратившийся в лапчатый. К концу XV в. серебряную окантовку, судя по дошедшим до нас иллюстрациям и гравюрам, получили и черные лапчатые кресты на белых плащах рыцарей и священников Тевтонского ордена. Именно этот черный, прошитый серебром тевтонский крест впоследствии, в начале XIX в., вдохновил прусских художников на создание знака Железного Креста, а в годы Первой мировой войны – эмблем для боевых машин и самолетов германской армии.

Избрание верховного магистра мариан

Весьма любопытной представляется, на наш взгляд, процедура выборов гохмейстера тевтонов.

Сначала на заседании Генерального Капитула зачитывался вслух устав Тевтонского ордена. Затем служили обедню, во время который каждый член капитула пятнадцать раз читал молитву «Pater noster» («Отче наш»). После этого торжественного богослужения устраивалась традиционная даровая трапеза для 13 убогих. Затем великий комтур (заместитель верховного магистра) назначал первого электора (выборщика), тот, в свою очередь – второго, потом первый и второй выборщики вместе назначали третьего выборщика, и так далее, пока общее число всех выборщиков не достигало тринадцати. Это число считалось священным – в память Христа и 12 его апостолов – и складывалось из одного брата-священника, 8 братьев-рыцарей и 4 услужающих братьев, представлявших различные комменды (комтурии, командорства) Тевтонского ордена. Выборщики присягали на Святом Евангелии честно исполнить свой долг, после чего приступали к процедуре выборов нового гохмейстера.

Как правило, выборы протекали спокойно, без особых разногласий, и завершались пением «Te Deum laudamus» («Тебя Бога хвалим…»). Затем заместитель главы ордена торжественно вручал вновь избранному верховному магистру большую орденскую печать и перстень, символизировавший высшую власть над орденом. Под колокольный звон гохмейстер, его заместитель и отправлявший торжественное богослужение брат-священник обменивались так называемым «поцелуем мира», после чего верховный магистр, с согласия Генерального Капитула, назначал на высшие должности ордена новых «гебитигеров» (или оставлял в должности прежних).

Состояние орденской казны держалось в строжайшей тайне. Большая печать ордена хранилась в потайном шкафу с тремя замками. Ключ от первого замка хранился у самого верховного магистра, ключ от второго замка – у великого комтура, ключ от третьего замка – у «тресслера» (казначея). Поэтому открыть этот шкаф они могли только втроем. Таким образом, власть гохмейстера, хотя и была, по сути дела, самодержавной, тем не менее, ограничивалась Генеральным Капитулом – например, в столь важных финансовых вопросах.

О должностном гербе верховного магистра

Прямой черный крест верховного магистра Тевтонского ордена на белом поле был украшен в центре черным одноглавым орлом Священной Римской империи германской нации на золотом щите. На черный крест был наложен более узкий золотой крест королевства Иерусалимского, основанного крестоносцами в Земле обетованной (так называемый «Крест императора Констанция» – по древней легенде, римскому императору Констанцию, сыну первого христианского императора – святого равноапостольного царя Константина Великого, – в небе над Иерусалимом привиделся крест именно такой формы), чаще всего имевший форму, именующуюся в геральдике «костыльной» или «усиленной» (с поперечными перекладинами на концах лучей креста), оканчивающийся на концах золотыми геральдическими лилиями.

Черный одноглавый имперский орел на гербе гохмейстера мариан связан с буллой римско-германского императора Фридриха II Гогенштауфена 1226 г., даровавшего тевтонскому верховному магистру наследственные права суверенного владетельного государя в завоеванной Пруссии (не входившей в состав Священной Римской империи) и титул князя (по-немецки «фюрста», по-латыни «принцепса») Священной Римской империи германской нации (во входивших в состав империи орденских владениях тевтонов).

Золотой иерусалимский крест был дарован гохмейстерам ордена королем Иерусалимским Гвидо(ном) Лузиньяном вместе с рядом привилегий за заслуги тевтонских рыцарей в борьбе против сарацин в Святой земле. Золотые же лилии на концах креста в гербе верховного магистра Тевтонский орден за аналогичные заслуги получил от французского короля-крестоносца Людовика IX Святого. К середине XIV в., в эпоху расцвета Тевтонского ордена в Пруссии, этот уже далекий от первоначальной монашеской простоты, пышный герб украшал белое облачение, доспехи, щит, конскую попону, Большую и Малую хоругвь верховного магистра (а с середины XV в. и по сей день – богато украшенный шейный крест на черной ленте и металлический крест, который гохмейстеры носят слева на груди в качестве своеобразного эквивалента орденской звезды).

Все ли тевтонские рыцари были дворянского происхождения?

В качестве полноправных членов в Тевтонский орден в первые столетия его существования принимались главным образом отпрыски дворянских родов (как правило, младшие сыновья мелкопоместных рыцарей, не получавшие доли в отцовском наследстве), но наряду с ними также и не принадлежавшие в рыцарскому сословию (лат. ordo equester, буквально: «всадническому сословию» – термин, заимствованный из терминологии Древнего Рима, где всадниками – эквитами – именовалось второе по знатности, богатству и значению сословие после патрициев-сенаторов) бюргеры (горожане) – главным образом, граждане торговых ганзейских городов Бремена и Любека (как дань уважения первым тевтонским странноприимцам, происходившим из этих двух городов) – и хорошо зарекомендовавшие себя незнатные воины-крестоносцы.

Последние за особые заслуги, пройдя период послушничества и после принесения необходимых обетов и принятия монашеского пострига, возводились в сан брата-рыцаря (лат. «фратер милес» или «фратер милитариус», буквально брата-воина) Тевтонского ордена лично гохмейстером (который сам обычно был выходцем из нетитулованного рыцарского сословия, и лишь в редких случаях – из аристократических родов Священной Римской империи германской нации). Подниматься по служебной лестнице до высших административных должностей могли, как правило, лишь братья-рыцари, хотя бывали и исключения. Так, например, вышеупомянутый верховный магистр Карл фон Трир был сыном горожанина (бюргера) из немецкого города Трира на Рейне. Братья-рыцари, братья-сарианты и братья-священники приносили обет пожизненного служения Тевтонскому ордену.

Братья, вступившие в орден Девы Марии, передавали ему всю свою движимость и недвижимость (если таковая имелась), навечно вешали щиты со своими фамильными гербами (если обладали таковыми) на стены орденской церкви и отныне украшали свой щит только черным на белом поле крестом Тевтонского ордена. Кстати, почему, собственно говоря, Тевтонского и какое отношение тевтоны, или тевтонцы, имеют к немцам и Германии?

О происхождении слова «тевтоны»

Первые упоминания о тевтонах (лат. teutoni) относятся к 350–320 гг. до Р. Х., когда древнегреческий мореплаватель Пифей (который, кстати, впервые поведал миру о существовании за полярным кругом таинственной земли «Крайняя Туле», или «Крайняя Фула» (лат. Ultima Thule) из Массилии (Марселя) достиг северо-западного побережья современной Германии и обнаружил обитавшее там племя тевтонов. Согласно Пифею, эти тевтоны вели с греками меновую торговлю электроном (то есть солнечным камнем янтарем), который собирали на каком-то острове Абал (Абалон, Авалон – возможно, «Остров Яблок», связанный в позднейших легендах с феей Морганой и королем Британии Артуром Пендрагоном?), лежащем в одном дне пути от побережья (некоторые историки пытались локализовать Абал в районе современного немецкого острова Гельголанд). Во второй раз греко-римский мир столкнулся с тевтонами в 104–101 гг. до Р. Х., когда они в союзе с племенем кимвров чуть было не завоевали Италию.

Долгое время позднейшие исследователи считали оба северных племени германскими (тем более что античные историки не сразу начали отличать древних германцев от их западных соседей – кельтов, или галлов). В настоящее время большинство историков склоняется к тому, чтобы считать кимвров все-таки не германцами, а кельтами (об этом, в частности, говорит, чисто кельтское имя их вождя – Бойорикс). Тевтонов же (и их короля Тевтобода, нем. Teutobod), разбитых римлянами в 102 г. до Р. Х. в Галлии, с некоторыми сомнениями (высказываемыми прежде всего французскими историками в приливе галльского, то есть кельтского, патриотизма) все-таки относят к числу германцев, хотя известно, что в пантеоне именно кельтских (а не германских) божеств был одноименный тевтонам бог Тевтат (Teutatis или Toutatis).

На языке древних германцев существительное «тиот» (tiot), или «тиод» (tiod), означало «народ», а прилагательное «тиотиск» (tiotisk) – «народный». После основания древнегерманских королевств на развалинах Западной Римской империи в V в. по Р. Х. официальным языком, а кое-где – и языком знати, духовенства и вообще образованных людей – в них стала латынь, а германские диалекты стали пренебрежительно именоваться «тиотиск» (tiotisk), то есть «(просто) народный» язык. В IX в. крупнейшее из образовавшихся на бывших римских землях «варварских» государств – Франкское королевство (лат. Regnum Francorum) – разделилось на две половины: Западнофранкскую (давшую начало позднейшей Франции) и Восточнофранкскую (давшую начало позднейшей Германии).

К тому времени западные франки, перемешавшиеся с романизированным населением завоеванной ими прежней римской Галлии, окончательно забыли свой «простонародный» германский язык, а восточные франки, продолжавшие жить на своих коренных германских землях (в Германии и по сей день существует историческая область, называющаяся по-русски «Франкония», а по-немецки – просто «Франкен», Franken, то есть буквально «франки»), наоборот, сохранили свой язык «тиотиск» (tiotisk). Но его название теперь уже произносилось как «тейч», или «тойч» (teutsch), из чего, в свою очередь, произошло современное название немецкого языка – «дойч» (deutsch), или, как чаще пишут по-русски, «дейч». Так слово, означавшее «простонародный», стало этнонимом, то есть обозначением германоязычной немецкой нации.

Однако средневековые книжники-латинисты, в соответствии со столь распространенной в те времена «фантастической этимологией», то есть исключительно по созвучию, возвели слово «тойч» = teutsch («немецкий») к не совсем ясным по своему происхождению, но прославившимся в войнах с великим Римом и тем самым сделавшим родство с ними лестным для любого народа тевтонам (по-немецки это слово звучит как Teutonen = «тейтонен» или «тойтонен»), и сделали, в соответствии со вкусами своего времени, овеянное славой древних веков слово «тевтон» синонимом слова «немец» (по аналогии с тем, как французов стали, на древнеримский манер, именовать «галлами», англичан – «бриттами», шведов – «готами», русских – «скифами» или, того хлеще, «тавроскифами», а поляков – так даже «сарматами»). Поэтому Немецкий орден («Тейчер орден»=Teutscher Orden, а позднее «Дейчер орден»=Deutscher Orden) стал в переводе на латынь именоваться «Ордо Тейтоникорум» (Ordo Teutonicorum или Ordo Theutonicorum), а орденская провинция Германия (Аллемания) стала называться «Тевтонией» (Teutonia).

Знамена и хоругви

На главной хоругви Тевтонского ордена Пресвятой Девы Марии были изображены Пресвятая Богородица с Богомладенцем Иисусом на руках, а справа от Богородицы – герб ордена – прямой черный крест на белом (серебряном) поле. Вероятно, данное изображение украшало аверс главной орденской хоругви тевтонов, в то время как на ее реверсе был изображен святой мученик Маврикий (так, во всяком случае, обстояло дело с главной хоругвью ливонского филиала Тевтонского ордена – прямого наследника прибалтийского ордена воинства Христова, или меченосцев, известного также как орден меча). Наличие у рыцарей-мариан этой главной хоругви с образом Пресвятой Богородицы, Небесной Покровительницы и Заступницы ордена, не подлежит никакому сомнению, будучи засвидетельствовано многочисленными хрониками и другими документами, однако о ее наличии в рядах тевтонского войска гохмейстера Ульриха фон Юнгингена в день битвы с польско-литовско-русским войском под Танненбергом 15 июля 1410 г. не сообщает ни один хронист. Возможно, кому-то из тевтонских рыцарей удалось спасти это главное знамя своего ордена, вследствие чего оно не попало в руки победителей и, соответственно, в известный список хоругвей и знамен Тевтонского ордена (лат. «Бандериа Прутенорум», то есть «Прусские знамена»), составленный польским хронистом каноником Яном Длугошем.

Другое боевое орденское знамя, так называемая Большая (Великая) хоругвь Тевтонского ордена, было первоначально совершенно белым, безо всяких изображений. Позднее Большая хоругвь представляла собой белое полотнище с прямым черным крестом и тремя косицами (что соответствовало рангу верховного магистра). Земский магистр-ландмейстер имел хоругвь с двумя косицами. Каждый отряд (хоругвь, баннер) орденского войска имел собственное знамя (также именовавшееся хоругвью или баннером) с различными геральдическими изображениями.

На знаменосцев возлагалась весьма почетная, но вместе с тем и весьма опасная миссия – возить знамя, беречь его как зеницу ока и в то же время не забывать своевременно подавать знаменем необходимые сигналы своим войскам (в лязге и грохоте тогдашних рукопашных схваток команды, да и трубные сигналы очень быстро становились неразличимыми, так что вся надежда была на знамя). Знамя было лучшим средством оповещения и ориентиром. К нему стягивались (от этого, кстати, происходит и одно из русских названий знамени – «стяг») войска для перестройки и новой атаки. Знаменем подавались сигналы в бою.

Внезапное исчезновение знамени-хоругви во время боя – это случилось, к примеру, с главным знаменем польского войска при Танненберге – Большой (Великой) Краковской хоругвью, – могло вызвать панику, его утрата символизировала поражение и считалась огромным позором. Неправильно поданный знаменем сигнал мог привести собственные войска в замешательство (что произошло в ходе битвы при Танненберге, когда изменивший тевтонам кульмский рыцарь – вассал ордена – Никкель (Нильце, Нитце) фон Ренис – подал своим знаменем (на одной половине которого, согласно описанию польского хрониста Яна Длугоша, были изображены белые, а на другой – красные волны с черным крестом и черной чертой наверху) ложный сигнал к отступлению и способствовал поражению тевтонов). За подобные действия орденский устав предусматривал смертную казнь для нерадивого (или вероломного) знаменосца. Обезглавлен был и Никкель фон Ренис (правда, не сразу).

Хотя к знамени-хоругви приставляли надежную охрану, служить знаменосцем (хоругвеносцем) было небезопасно. Знаменосец постоянно являлся первоочередным объектом вражеских нападений и потому всегда носил особо прочное защитное вооружение. Нередко роль знаменосцев выполняли орденские комтуры. Полотнище знамени должно было иметь довольно большие размеры, чтобы хорошо различаться издалека, но не слишком большие, чтобы не обматываться вокруг головы знаменосца или головы его коня (что могло иметь фатальные последствия).

Древко знамени обычно заканчивалось острием, как у копья. Как уже говорилось, в бою знамя тщательно охранялось. Устав Тевтонского ордена требовал назначать в эскорт знамени только самых опытных, отборных братьев-рыцарей, вооруженных мечами (иногда даже парой мечей каждый), булавами, чеканами и боевыми топорами, готовых и способных отбить любое вражеское нападение. Им было строжайше запрещено отлучаться в ходе боя от знамени и оставлять его без защиты. Рыцарям знаменной группы не выдавались копья, поскольку для нанесения таранного удара копьем необходимо было разогнаться, а следовательно – покинуть знамя, оставив его без присмотра. В качестве дополнительной меры предосторожности, для предотвращения паники в случае потери знамени, комтур обычно имел запасное знамя, обернутое вокруг копья. Но Большая (Великая) хоругвь ордена Девы Марии, а также Большая (Великая) и Малая хоругви гохмейстера существовали только в одном-единственном экземпляре.

Со временем у Тевтонского ордена появился свой собственный флот, превратившийся во внушительную военно-морскую силу на Балтике. Мачты орденских кораблей были украшены белыми флагами, а корма и борта – белыми щитами с изображенными на них черными крестами (первоначально – прямыми, а позднее – лапчатыми).

«Белые плащи»

Основную ударную силу орденского войска мариан составляли тяжеловооруженные братья-рыцари («белые плащи»), сражавшиеся преимущественно в конном строю. По крайней мере, так было в начальный период пребывания ордена в Палестине, где главными противниками тевтонов выступали арабские и тюркские наездники-мусульмане (сарацины) и в Седмиградье (Трансильвании), где «Божиим дворянам» пришлось иметь дело с легкой конницей куманов (половцев), от которых тевтонам, приглашенным венгерским королем Андреем II (Андрашем, Эндре), пришлось оборонять границы Венгрии.

Но в ходе покорения Пруссии и других прибалтийских земель ситуация во многом изменилась. Кстати, такая возможность была предусмотрена и статьей 22 орденского устава тевтонов «О том, что относится к рыцарству», в которой, в частности, говорилось: «Воистину поскольку известно, что орден сей специально учрежден для войны против врагов Креста и Веры, то в зависимости от разнообразия земель и обычаев и нападения врагов надлежит сражаться разным оружием и разными способами…»

Действительно, местность в Пруссии и Ливонии, изобиловавшая густыми лесами, болотами и реками, была не слишком пригодной для традиционного рыцарского конного боя. Поэтому, в отличие от классического ведения рыцарями военных действий на территории Святой земли и Европы (преимущественно конного), тевтонским братьям-рыцарям часто приходилось вести бой пешими и биться нередко нетипичным для рыцарей оружием. Так, например, брат-рыцарь Генрих фон Таупадель (разумеется, прекрасно владевший копьем, мечом, топором и булавой) особенно прославился своей меткой стрельбой из (ручной) баллисты, то есть из самострела, кущи, или арбалета (хотя в составе войска ордена имелись наемные арбалетчики и лучники, как, впрочем, и отличная наемная пехота и легкая кавалерия – туркополы, подчинявшиеся, как и в ордене иоаннитов-госпитальеров, особому орденскому должностному лицу – туркопольеру).

Согласно орденскому летописцу брату Петру из Дусбурга, при осаде орденского замка Шенензе вождем прусского языческого племени бартов Диваном «…брат Арнольд Кроп выстрелом из баллисты прострелил горло упомянутому Дивану. Остальные ни с чем ушли».

А при штурме пруссами замка Кенигсберг «…один брат среди прочих оборонявшихся был вынужден бросить заряженную баллисту и едва спасся бегством. Подняв эту баллисту, один самб повесил ее себе на шею. Другие, окружив его, чрезвычайно дивились тому, что это такое, ибо раньше такого не видели, и прикасались к ней руками в разных местах; наконец, когда кто-то нажал на спуск, струна (тетива. – В.А.) баллисты перерезала ему горло, так что вскоре он умер. Поэтому пруссы с тех пор очень боялись баллист».

Еще недавно даже многие историки (недооценивавшие значение постоянной физической тренировки и непрерывного военного обучения) считали, что «неповоротливые» средневековые рыцари якобы физически не способны сражаться в пешем строю (по причине тяжести доспехов). Необходимо заметить, что это – очень старое заблуждение. Еще в XIII в. жертвой подобных ложных представлений пал князь (принцепс, получивший впоследствии титул «дукс», то есть «герцог») Поморский (Померанский) Святополк (Свантеполк), бывший союзник Тевтонского ордена в борьбе с язычниками-пруссами, со временем изменивший ордену и даже возглавивший восставших против ордена пруссов (чтобы со временем предать и их и снова переметнуться на сторону тевтонов; а брат Святополка, князь Ратибор, даже вступил в Тевтонский орден).

Недооценка боевой выучки и физических способностей «Божьих дворян» дорого обошлась поморскому князю. Орденский хронист брат Петр из Дусбурга так писал о битве, в которой тевтоны нанесли просчитавшемуся «дуксу» Святополку тяжелое поражение:

«Но Свантеполк, полагая, что братья (тевтонские рыцари. – В.А.) не собираются бежать, повелел тысяче лучших бойцов своего войска спешиться, наставляя их, чтобы они с превеликим шумом и гамом напали на братьев и, встав под прикрытием щитов, своими копьями пронзили бы коней христиан, говоря: “На них тяжелые доспехи, и они не могут сражаться пешими”».

Между тем ход сражения показал, что Святополк жестоко просчитался. Его войско было наголову разгромлено марианами, даже лишившимися своих боевых коней.

В период пребывания ордена в Святой земле европейские боевые кони были редкостью.