- Вы что-то говорили о старейшинах?
      - Это наподобие Совета. Наиболее богатые и влиятельные коллекционеры. В наш Совет входит девять человек.
      - Этим и следует ограничиться. А для широкой публики я могу предстать на каком-нибудь закрытом приеме после открытия вернисажа. Ну, скажем, вы его устроите в своем поместье на следующий день после открытия.
      - Принимается, великолепная идея. Хэнк Брандон будет рад видеть вас. Он очень сожалеет, что вы не смогли его посетить в день совершеннолетия его дочери, но он с упоением рассказывал мне о ва-щих встречах во Франкфурте-на-Майне. Брандон уже успел мне похвастаться, что вы абонировали сейф в его банке. Это самый надежный банк в Нью-Йорке. Вы не прогадали.
      - А для банкира Брандон не очень скромен.
      - Ну, это не секрет. Он даже не знает номера вашего сейфа, а его к сейфу не подпустят. Там главную роль играет ключ, а не личность. Слова Брандона равны тому, если бы он заявил, что свои ценности вы храните в Швейцарском банке. Вы не ошиблись!
      - Очень трудно не ошибаться в чужой стране!
      Коттон едва не сказал: "в чужой шкуре". Но из-за того, что он следил за своим акцентом, он успел поймать себя за язык.
      - Не огорчайтесь. Здесь вас знают единицы. Но вскоре ваша слава прогремит громом над страной,
      - Боюсь, что слава приходит раньше времени. Сегодня днем какой-то репортер снял меня на пленку в гараже.
      - Из какой газеты?
      - Меня это не интересовало.
      - Хорошо. Я подключу нужных людей, и огласки не будет. Вы довольны своим благоустройством?
      - Вполне миленькая квартирка!
      - Квартирка? Но мы можем предоставить вам любое поместье вдоль берегов Лонг-Айленда.
      - Нет необходимости. Я предпочитаю жить в Лос-Анджелесе.
      - Вы правы. Там чудный климат. Бауэр встал и подошел к встроенному в стене сейфу. Набрав нужный код, он открыл дверцу и извлек их хромированного ящика увесистую книгу в кожаном переплете и перевязанную тесьмой. Сверху лежало несколько листов машинописной бумаги, свернутых вчетверо.
      - Вот наш каталог. Я рад, что он переходит в надежные руки. Титанический труд. Да что и говорить, вы сами это прекрасно знаете. Рами проделан такой же. А это реестр картин для экспозиции. Сто восемь, наименований. "Метрополитен" выделяет нам девять залов. Этого достаточно. Вы можете откорректировать реестр. Вычеркнуть или внести туда нужные работы. Ваше слово для нас закон. Сообщите мне о вашем решении за два дня, чтобы мы успели доставить картины в Нью-Йорк. Они разбросаны по всей стране. А дальше ваш королевский ход!
      - Реестр соответствует теме или...
      - Только по вашей рекомендации. Импрессионисты и постимрессионисты Мане, Ренуар, Дера, Моне Писарро, Сислей, Сезанн, Ван Гог, Гоген, Тулуз-Лотрек. Такой экспозиции и Европа не помнит.
      Коттон встал.
      - Я очень признателен, доктор Бауэр. Ваше доверие мне льстит.
      - Это мы польщены вашим согласием на сотрудничество.
      После долгих изнурительных взаимных поклонов дельцы распрощались.
      Возвращаясь в Нью-Йорк, Коттон думал только о ключе. Том самом золотом ключе, который сейчас прожигал ему карман. По дороге он заглянул в аптеку и узнал из телефонного справочника адрес Айрон-Сити Банка. Через сорок минут он находился в восточной части Манхэттена на Мейсон-стрит возле небоскреба А.С.Б.
      Коттон действовал четко, как его детектив из фильма "Мишень". .Для начала он узнал условия у клерка, как стать владельцем сейфа на неограниченный срок. Ему объяснили, что в этом нет проблем и долгосрочникам делаются скидки. Он получает ключ, и никаких имен, росписей, пропусков. Хранить можно все, кроме взрывчатых веществ, но абонентная плата была значительно выше той, которую "Метрополитен" платил за его квартиру в центре города.
      Коттон поднялся на второй этаж, где находился зал с индивидуальными сейфами и уперся в железную дверь. На звонок ему открыли, на предъявление ключа сто пропустили. Это был не зал, в коридор, как в отеле, но узкий, и двери были железными, Такую картину Коттон рисует, когда описывает тюрьму. Но здесь не стучали каблуки о ворсистый ковер, не звенели ключи, потому что он был один у Коттона, а второй у охранника, который шел впереди, а не сзади. Коридор ярко освещался, и стены были обтянуты голубым шелком.
      У двери с номером 703026 охранник остановился и открыл тяжелую железную махину. Коттон вошел в небольшую уютную комнатушку без окон, но с двумя креслами, столом, на котором стоял телефон, и кондиционером.
      - Когда закончите работу, нажмите на зеленый звонок, я вас выпущу, сказал охранник, и дверь закрылась.
      Коттону показалось, что он в ловушке. Ему давно уже казалось, чти он, повинуясь чужой воле, направился в темный незнакомый лес. Он шел и шел, а лес становился все более непроходимым, и, наконец, он забрел в болото. Кругом топь. Он с трудом выбрался на сухую почву и оказался на поляне. Когда рассвело, он увидел вокруг себя зеленую жижу тины. Коттон сидел на островке, посреди которого рос огромный ветвистый дуб, а с толстой ветви свисали капроновая толстая веревка с петлей на конце.
      Коттона прошиб пот. Он взглянул на стальную полированную дверь, встроенную в стену. Золотой ключик вошел без усилий, замок щелкнул, и дверь распахнулась.
      Золота здесь не было, бриллиантов и рубинов тоже. Здесь не было даже денег. В огромном, сияющем никелем, пространстве лежали три книги, или альбома. Точно такой же он держал в руках, полученный от Бауэра.
      Коттон беспомощно опустился на кресло и долго и бесцельно смотрел на книги. Прошло немало времени, пока он осознал, что графу Монте-Кристо повезло больше. И вообще, он попал в чуждый ему жанр. Он не мог придумать ему название.
      Коттон пролистал альбом и понял, что сюда занесены списки коллекций из Европы, в другом альбоме имелись имена коллекционеров из других стран. Самой крупной коллекцией обладал некий Клузо на Бразилии. В третьем альбоме были увеличенные снимки подписей художников. Этот альбом казался самым толстым. Кому-то все это нужно, но не ему. Коттон бросил в сейф подарок Бауэра, захлопнул его и нажал на зеленую кнопку. На сегодняшний вечер у него был билет до Лос-Анджелеса, и пора кончать с этой занудной историей. Самым любопытным из увиденного был конверт, в котором лежало свидетельство о браке между Робином Райнером и Марти-ной Казарес. Их обручили в церкви на Кипре год тому назад. Он был уверен, что Райнер не женат.
      На улицу он вышел с пустыми руками. Мысль о том. что он вечером возвращается домой, придавала ему сил и энергии. В конце концов, он может сказать Синтии правду, и если она им заинтересовалась, то чем писатель хуже искусствоведа? То, что с ним происходило, ему не нравилось. Вся история, даже с убийством, не толкнула его к стоящей мысли по созданию нового сценария, или стоящего сюжета, за что можно было уцепиться. Он даже не мог слепить контур фигуры, из чего в дальнейшем обтесался бы образ, на который можно посмотреть со стороны и дать ему имя.
      Погруженный в свои мрачные мысли, он сбежал по каменным лестницам к тротуару и по думал о том, что судьба должна преподнести ему сюрприз. Она обязана быть щедрой к нему. Но то, что судьба подарила своему талантливому баловню, ему не понравилось.
      В задумчивости Коттон натолкнулся на женщину, идущую вниз, но с другой скоростью. К счастью, она удержалась на ногах. Очки упали с ее лица и разбились о ступени, упала и сумочка. Извиняясь, Коттон нагнулся и что-то просвистело над его головой. Он взглянул в сторону мостовой и увидел, как от тротуара отъехал белый "бентли" спортивного класса. В машине сидело двое мужчин. На другой стороне улицы стоял бежевый "Плимут" с Гарри. Коттон поднял сумочку, но что-то тяжелое обрушилось ему на спину. Он едва удержался на ногах. Медленно, как змея, с него сползло тело женщины. Она упала на спину головой вниз и раскинула руки в стороны.
      Ее голубые глаза бессмысленно смотрели в небо, а между глаз в переносице чернела кровоточащая дыра.
      Коттон выронил сумочку и попятился назад. Прохожие останавливались. Некоторые подходили к трупу и смотрели на него, как на диковину. Какая-то женщина закричала: "На помощь!" Мужчина в светлом пальто начал нащупывать пульс, будто не видел, что перед ним лежит мертвец. Любопытных всегда хватало. Они слетаются, как мухи на мед. Образовалось кольцо. К толпе бежал полицейский. Коттон стоял уже на нижней ступени лестницы. Он оглянулся. Машины Гарри уже не было. Коттон бросился к своему "ягуару", запрыгнул на водительское сиденье и сорвался с места.
      Взглянув в сторону толпы в последний раз, он заметил, как чья-то рука указывает полицейскому на его машину.
      Единственная мысль, посетившая в этот момент запутанную голову сценариста, на разговорный язык переводится так: "Черта с два! С такого расстояния номер машины не различить! Сволочи!
      ГЛАВА IV
      Спустя полчаса Коттрн разгуливал по квартире Райнера и хотел понять, кого пытались шлепнуть эти ребята из белой машины. То, что стрелял не сутенер Гарри, было ясно изначально. Слишком большое расстояние. То, что они хотели убить женщину, исключалось, они метили ему в лоб. Но кому ему? Ему Робину Райнеру, или ему - Дагу Коттону. Кем же безопаснее жить? А может быть они убивали по наводке сутенера Гарри, который еще в отеле "Мери-Стар" знал о портфеле с миллионом. Ведь это его ботинки он видел в холле, когда портье выдал ему портфель. Какого, черта он его выслеживает? Ему нужен порфтфель с миллионом! Подумав, Коттон отмел эту версию. Гарри не знал, где лежат деньги, и если бы знал, то не смог их забрать. Уж он сумел бы сделать это раньше. По дороге из аэропорта в отель, когда Коттон долго: не мог найти такси и промок до последней нитки. Значит, эти двое! Меня в Нью-Йорке никто не знает. Кому я нужен? Но и Райнера знают единицы. Единицы заинтересованы в том, чтобы он жил. Этот Райнер хитер, как змея. Он скользкий тип. Ни одного лишнего знакомого. Документы и те оформляли в его отсутствие. Ждет мести из Европы? Знать бы, почему он удрал с насиженных мест? Такой хитрец, а перехитрил самого себя! Но если вспомнить труп в номере' Удавка на шею? Коттон взглянул на диплом Оксфорда в стеклянной рамочке. На грамоту. - Нет. Райнер не мог его убить. Он удирал от убийц через подвал, но кто-то как-то попал в его номер, и его перепутали с Райнером и придушили. Потом поняли, что убили не того и помчались за мной в Нью-Йорк, ведет меня сутенер Гарри, думая, что я - Райнер.
      Больше часа Коттон ходил из угла в угол и сочинял историю с убийствами, но все они никак не вязались. Только по отдельности. И чти они искали в его квартире? Миллион? Коттон понял, в чем ошибка. Он .все подводит к своему сценарию. События те же, но если отойти в сторону. Нет портфеля с миллионом. Есть ключ! Каталоги! Но кто-то пришел еще раз и забрал альбом и Лотрека! Кто?
      Коттон подошел к телефону и позвонил на междугороднгого. Через несколько минут его связали с Лос-Анджелесом, а затем с квартирой Генри Флейшера. На сей раз адвокат был дома.
      - Даг? Черт тебя подрал! Где тебя носит? Я уже обзвонил все полицейские участки города, но тебя нет ни в одном. И дома тебя нет.
      - Генри, ты нужен мне, как воздух! На сей раз я не прошу тебя заезжать за мной. Возле меня плавают водоросли Атлантики, а тебя греют волны Тихого океана.
      - Где ты?
      - В Нью-Йорке. Только я не знаю, кто я на самом деле. По сегодняшним документам меня зовут Робин Райнер, и здесь меня многие уважают и пророчат большое будущее. Но есть люди, которые хотят убить этого Райнера. В меня уже стреляли, но попали в невинную женщину. На семь часов вечера у меня билет на самолет домой. Ты меня не встречай, это опасно. Как прилечу, я тебе позвоню.
      - Слушай меня внимательно и запоминай. Ответь мне только на один вопрос. Который сейчас час в Нью-Йорке?
      Коттон взглянул на часы.
      - Половина шестого.
      - Никуда не выходи, Я позвоню одному крупному нью-йоркскому начальнику, он пришлет тебе опытного легавого. Тот проводит тебя до самолета. Слушайся, его во всем. Это будет настоящий профессионал.
      - Как его зовут?
      - Откуда я знаю, кого он к тебе пришлет. Он мне кое-чем обязан и обычного копа посылать не станет.
      - Тебе обязана вся страна и полицейские всей страны.
      - Не все, а только те, которые злоупотребляют своими полномочиями, а потом просят у меня защиты. И хватит о пустяках. Как ты сказал твое новое имя?
      - Робин Райнер.
      - Я так им и скажу. Спать ложиться я не буду. Прилетишь домой, звони. И будь осторожен!
      - Ты знаешь, а я влюбился.
      - Что? - переспросил Флейшер.
      - Встретил ангела.
      - Боюсь, что скоро за тобой прилетит целая стая ангелов. Какой твой адрес?
      - Ты что, забыл?
      - В Нью-Йорке? Куда за тобой присылать человека?
      - 278 по Вирджиния авеню. 69 квартира. Манхэттен. И вот еще что. Пока я буду лететь на облаке, под облаками с ангелами или в самолете, узнай через свои каналы данные на Робина Райнера и заодно на Эрика Троутона. Он живет в Беверли Хиллз. Я должен его навестить на днях или раньше.
      - 0'кей. Жди охрану.
      Флейшер бросил трубку.
      "Мне только полицейского не хватало!" - подумал Коттон.
      Через час с четвертью в дверь позвонили. Коттон был готов к выходу и открыл дверь. Перед ним стоял высокий широкоплечий парень в белом плаще, у него имелось все, что нравилось бы женщине, но отпечаток профессии портил впечатление.
      - Вы мистер Райнер?
      - Хотелось бы им оставаться...
      - Почему вы распахиваете дверь и не интересуетесь, кто за ней стоит?
      - Извините. Кто вы?
      Ок достал кожаный футляр и открыл его, там сверкал золотом полицейский значок.
      - Лейтенант Фергюссен из отдела по расследованию убийств Управления центрального округа Нью-Йорка. Меня прислал комиссар 0'Брайен. У меня приказ сопроводить вас в аэропорт.
      - Я готов. Нам надо лишь заскочить в отель за некоторыми вещами. Но это в соседнем квартале, отель "Гессен".
      - У вас своя машина, или мы поедем на моей? - спросил лейтенант, когда они вошли в лифт,
      - Я бы хотел ехать на своей и оставить ее на стоянке. Возможно, что на днях мне придется вернуться.
      Коттон чувствовал, что лейтенант с большой неохотой выполняет приказ комиссара, вероятно, у него есть более важные дела, чем сопровождать какого-то типа в качестве охранника.
      Перед выходом из кабины лейтенант достал револьвер и, придерживая Коттона, вышел в зал гаража.
      - Где стоит ваша машина?
      - Третья в правом ряду.
      Он загородил подопечного спиной и, вытянув револьвер вперед, довел Коттона до дверцы водителя. Это выглядело немного смешно, немного по-киношному, но Коттону это нравилось. О нем кто-то заботился и разгонял тоску. Только после того, как двигатель заработал, лейтенант сел на соседнее с водителем место.
      Фергюссен сопровождал Коттона до номера отеля, где он забрал свой чемодан. Коттон продлил аренду сейфа, где хранился портфель и оставил за собой номер. Его настроение переменилось, и он решил, что непременно вернется в Нью-Йорк. Возможно, что лейтенант придал ему необходимые силы и уверенность.
      На улицу они выходили гуськом. Фергюссен держал руку в кармане и метко стрелял глазом по самым темным точкам и припаркованным к тротуару машинам.
      Когда они подошли к багажнику "ягуара", Фергюссен встал спиной и осматривал улицу. Коттон поднял крышку багажника, но чемодан туда класть не стал. Там не было места. Все пространство занял труп с простреленным лбом. Мужчина лет сорока в длинном черном плаще бессмысленно смотрел стеклянными глазами на Коттона. Первая реакция была естественной: Коттон захлопнул багажник. Не вскрикнул он потому, что испугался. Он никогда не кричал. У него блокировались голосовые связки в момент отчаяния и ужаса.
      - Все в порядке? - спросил Фергюссен не оборачиваясь.
      - Нет. Я положу чемодан на заднее сидение.
      Подойдя к дверце водителя, Коттон понял, что у двухместных машин нет заднего сидения, и в течение пяти минут впихивал чемодан назад, едва не выдавив заднее стекло. Лейтенант время от времени отвлекался от наблюдения за улицей и поглядывал на психа с чемоданом.
      Наконец им удалось уехать. Тридцать минут по неосвещенному шоссе к аэропорту держали телохранителя в напряжении.
      Коттон понял только одно, что оставлять свою машину с трупом в багажнике нельзя. Труп нужно выбросить. Но как.
      - У вас есть билет? - спросил лейтенант.
      - Нет, - соврал Коттон.
      - Куда вы вылетаете? Коттон просчитал, что быстрее всего можно вылететь до Бостона.
      - В Бостон.
      - Это не проблема. Туда летают местные рейсы.
      Так оно и вышло. Коттон оставил машину на охраняемой стоянке и купил билет до Бостона, который вылетал через десять минут, У него еще теплилась надежда, что он успеет вернуться, сделать дело и успеть на свой рейс.
      Фергюссен оказался добросовестным офицером и не отходил от самолета, пока тот не поднялся в воздух. Не успел Коттон приземлиться, как тут же пересел на рейс до Нью-Йорка.
      В Ныо-Йорке шел дождь. Это было одно из неудобств. В последнее время Коттон спокойно чувствовал себя только в воздухе. Когда он переставал витать в облаках в прямом и переносном смысле, oн чувствовал себя не в своей тарелке. Получалось так, что в каждом городе после его присутствия оставался кровавый след. Коттон понимал, что цепочка убийств тянется к Райнеру, к не умри он сам, то его уже убили бы. Кот-тону так казалось. Все шишки сыпались ему на голову, но кто-то свыше держал над ним зонтик. Зонтик от шишек, а не от дождя.
      Пока Коттон добрался до стоянки, он промок до нитки. Предупредив сторожа, что скоро вернется и место, оплаченное на неделю вперед, остается за ним, Коттон направился в город. Он еще верил, что успеет на свой рейс. В его распоряжении оставался час.
      Коттон свернул на проселочную дорогу и ехал до тех пор, пока машина не выскочила на деревянный мост. Темень стояла стеной. Дорогу освещали только фары. Он вышел из машины, угодив в лужу. Но это уже не имело значения. Он открыл багажник и вытащил наружу тяжелый труп и поволок его под мост. Коттон ничего не видел, он двигался по ощущениям и интуиции, пока его нога не соскользнула с камня в воду. Это река. На. сей раз перед тем, как избавиться от трупа, он осмотрел его карманы. Кроме револьвера с глушителем он ничего не нашел. Выбросив оружие, а затем спихнув в реку труп, Коттон с трудом выбрался к машине.
      Усталый и замученный, он волок чемодан к самолету, который давно уже улетел. У Коттона стояли часы. На летном поле он увидел толпу журналистов, две патрульные машины и отъезжающую карету скорой помощи. Замедлив ход, он осторожно подошел к группе зевак и прислушался. Говорил сержант с присущей полицейским небрежностью.
      - У нас нет никаких версий. Убитым оказался обычный коммивояжер, если судить по визитным карточкам в его кармане. Кевин Маклауэлл. Стреляли с заднего ряда сквозь кресло и пуля пробила парню грудь. Тяжелый револьвер с глушителем, оружие профи. Никто ничего не слышал. Убийца встал и вышел из самолета, оставшись незамеченным, до того, как был обнаружен труп.
      Коттона проняла дрожь. Он оставил чемодан на месте и пробился вперед. Достав записную книжку, он попытался изобразить репортера.
      - О какой рейсе идет речь сержант.
      - Я уже говорил. Семичасовой рейс до Лос-Анджелеса.
      - Но вы не сказали, на каком месте убили парня?
      - А это имеет значение?
      - Конечно. Может быть он хотел полетать сам и залез в летную кабину.
      Все вокруг засмеялись. Сержант заглянул в свой блокнот и сказал:
      - Место "А", девятый ряд бизнес-класса.
      Коттон попятился назад, выскользнул из толпы и залез в свой бумажник. У него лежал невостребованный билет на семичасовой рейс, место "А", девятый ряд бизнес-класса.
      Избавляясь от одного трупа, он породил второй. В полусознательном состоянии Коттон побрел к кассам аэровокзала и взял билет на ближайший рейс до Лос-Анджелеса, но с посадками в двух городах.
      Его это сейчас не волновало.
      Кто мог сообщить убийце о том, что он летит этим рейсом, и еще указать ему место. Он покупал билет, когда провожал Синтию. Он не планировал покупать билет. После того, как самолет с девушкой взлетел, ему пришла в голову мысль купить билет заранее. Это мог сделать человек, который стоял за его спиной в очереди, но у этого человека хватало времени пришить его в городе, а не ждать вылета и устраивать рискованный трюк. Но сержант говорил о человеке с револьвером и глушителем. Такого он сбросил в реку. Стоп! Но труп уже лежал у него в багажнике, когда убили коммивояжера. Сколько же этих убийц с револьверами?
      Направляясь на посадку, Коттон заметил, что у него нет в руках чемодана. Он оставил его там, где собралась толпа зевак.
      Находясь на летном поле, Коттон взглянул в ту сторону, но никакого чемодана не заметил. Придется Троутону обойтись без Тициана.
      Перед тем, как сесть на свое место, он посмотрел на задний ряд. За его креслом сидел ребенок, а рядом - женщина. Его ряд пустовал. Не успел он устроиться, как вновь его скрутили судороги. Он рассчитывал, что в воздухе найдет покой, но ошибся. К нему приближался сутенер Гарри. Он нес его чемодан. Подойдя к Коттону. он положил багаж на полку и сел рядом.
      - Сегодня без портфельчика? А я хотел вам помочь. Вы думаете, я обязан подбирать за вами чемоданы с картинами, вскрывать вам портфели, набитые деньгами? Нашли себе няньку! Няньки дорого стоят!
      Коттон скрипнул зубами.
      - Послушай, Гарри, я случайный человек, а не Рокфеллер. Тебе нет смысла преследовать меня. Я не магнат с темным прошлым, из которого ты можешь доить деньги, показывая ему компромат.
      Гарри продолжал широко улыбаться.
      - Да. Ты не магнат с темным прошлым. Ты магнат со светлым будущим, и я тот самый человек, который тебе необходим.
      Гарри закинул ногу на ногу и Коттон увидел знакомые двухцветные ботинки.
      - Что тебе от меня надо?
      - Речь шла не о тебе. Речь шла о Робине Райнере. Я следил за каждым его движением с того дня, как он прилетел в страну. Но он не внушал мне доверия. Он трус и не ориентируется в нашей стране. Его конец закономерен, И когда ты занял его нишу, все встало на свои места. Только ты можешь быть Райнером и сделать на этом имени капитал, который не снился Форду и Моргану.
      - Кто ты, Гарри?
      - Твой Ангел Хранитель! Ты не забыл выбросить труп из машины?
      У Коттона по спине потекла струйка пота.
      - Это ты?
      - Ты приносишь мне много хлопот, Даг Коттон. Мне приходится держать глаза открытыми. Я не знаю, кто их нашел и как они вышли на тебя, но их было двое. Я их увидел, когда они стреляли в тебя из машины у банка. Я последовал за ними. Один по дороге вышел, второй поехал в твой гараж и стал поджидать тебя там. Я сделал то же самое и не стал дожидаться твоего возвращения, а прострелил парню лоб. Безопасней всего было вывезти труп ка твоей машине. Я дождался тебя и погрузил его к тебе в багажник. Я рассчитывал, что перехвачу тебя в городе и предупрежу о трупе. Но к тебе приезжает легавый, и вы едете в аэропорт. Я вас преследую. Пока ты ставил машину на стоянку, я замечаю в толпе второго килера. Он торопился на самолет, который вылетает через полтора часа. Я уже переключаюсь на него. Он спокоен. Это значит, что он точно знает, когда и куда ты летишь. Когда объявили посадку, он первым сел на рейс Нью-Йорк - Лос-Анджелес. Я последовал за ним. Я понял, что он сел за тем местом, где должен сидеть ты.
      Гарри достал из кармана стопку визитных карточек на имя Кевина Макдауэлла - коммивояжера.
      - Это то, что я ему положил в карман, и он стал безобидным коми.
      - Но как...
      - За час до отлета самолет пуст. Я повторил его трюк и сел сзади, а потом накинул на него эфирную маску. Он потерял сознание. Я пересадил его вперед, забрал его револьвер и оставил визитки. Через пять минут, никем не замеченный, я вышел из самолета. Но я напрасно старался. Ты не явился на собственный рейс.
      - Но ты говорил, ангел мой, что их было двое?
      - А ты забыл о том, который в багажнике прохлаждался. Теперь ты свободен. Можешь жить и делать свое черное дело, а я буду ждать, когда ты хапнешь крупный куш и поделишься со мной. Ты понимаешь, что таких, как ты, не бывает. Я смотрю на тебя со стороны и не верю своим глазам. Таким, как ты, все падает на голову: и бомбы, и золото. От бомб я тебя оберегаю, а ты лови золото и не забывай делить его с тем, кто тебя бережет. Я уверен, что ты выиграешь все ставки.
      - А ты меня ни с кем не путаешь?
      - Мне плевать, кто ты! Я вижу, какая тебе прет карта! Я всю жизнь бился башкой о стену и получал гроши, а тебе нагибаться за деньгами лень! Почему бы мне не постоять с тобой рядом и не помочь. Я не боюсь сломать себе горб и лишний раз нагнуться. А ты делай, что хочешь. Тебя твоя волна уже подхватила и несет к деньгам и славе! Только не валяй дурака и не выбивай из-под своих ног заветный пьедестал!
      - Но если я везунок, то, стоя рядом, ты вместо меня получишь пулю в лоб. Помнишь ту женщину у банка?
      - Нет, дружок! Я всегда стреляю первым. В этом меня трудно обойти.
      - Но зачем ты мне нужен? Ты убил всех, кто мешал мне жить.
      - Береженного Бог бережет. Со мной тебе не будет страшно жить и дальше. И не вздрагивай так каждый раз. когда меня видишь. Ты похож на неврастеника, которого кусают пчелы. Улыбайся шире и посылай всех к черту. Знай, что твое золото от тебя не уйдет. Существует сила волны, которая несет тебя к заветному берегу.
      Гарри встал и направился в салон тур-класса. В Лос-Анджелесе самолет приземлился в полночь.
      ГЛАВА V
      Коттон взял такси и на минуту заехал домой, чтобы прихватить свой дневник, который он не заполнял больше трех дней, и из дома отправился на окраину города в запустелый район, где он собирал образы бродяг для своих ролей.
      Коттон снял номер в кошмарном месте под вывеской "Белый страус". Это было деревянное трехэтажное строение с одним единственным входом через пивной зал. Бармен выполнял роль хозяина, портье и вышибалы.
      Внешность его подходила в большей степени к третьему варианту. Жена хозяина была горничной, официанткой, посудомойкой, уборщицей, а ночью играла роль девушки по вызову. С ее внешностью можно было бы отказаться от последней должности, но ходили слухи, что именно на этом попроще она преуспела больше всего. Кабак стоял на развилке двух дорог, и здесь частенько отдыхали шоферы-дальнобойщики.
      По мнению Коттона в такой малобвдджет-ной картине не могло быть порядка, чистоты и покоя, но в этой дыре можно скрываться всю жизнь и тебя никто не найдет. Легавых здесь не видели с основания города.
      Коттон позвонил Флейшеру и очень долго объяснял, как его найти, а хозяину кинул на стойку серебряный доллар, чтобы гостя проводили наверх и не отпускали непристойностей ему вслед.
      В час ночи Генри Флейшер, морщась от зловония, входил в заведение под названием "Белый страус". Белого здесь ничего не было, и никто такого цвета не помнил. Что такое "страус" иногда вызывало споры. Некоторые считали это сортом пива, а другие - растением. В воображении Флейшера pa так мог выглядеть только курятник, но не жилье. Он тоже был не прав.
      Солидного гостя в котелке и тростью с почестями, при гробовой тишине проводили наверх. Сердце адвоката замирало, когда он слышал очередной скрип ступеней под собственной статной фигурой, медленно поднимающейся на второй этаж. В душе он проклинал Коттона, но как только ему приходили на память те места, из которых он его вытаскивал, Флейшер успокаивался. Это был не худший вариант.
      Коттон сидел за столом под засиженной мухами тусклой лампочкой и писал. Он заполнял дневник.
      - Ты очень быстро обернулся. Генри.
      - Я так и не могу понять, от кого ты должен скрываться, и кто тебе угрожает. Что ты здесь делаешь?
      Коттон не хотел выглядеть круглым идиотом и выдавал информацию малыми дозировками, упуская, как он считал, незначительные детали, картины, деньги в портфеле и прочую мелочь.
      - Практически человек погиб у меня на руках, и я остался с его документами.
      - Ну дальше я читал в твоем сценарии, ты находишь деньги и начинается...
      - Я ничего не нахожу. Просто за этим человеком идет охота. Кому-то не терпится его хлопнуть. Но я то тут при чем?
      - Даг. Мне это надоело. Ты еще не стар, чтобы впадать в детство. Ты потерял грань между реальностью и вымыслом. Желаемое ты выдаешь за действительное, а действительное заключается в том, что ты пропадал, двое суток и явился в какой-то курятник и кричишь, что ты Наполеон.
      - Не Наполеон, а Робин Райнер.
      - Почти одно и тоже!
      - Ты мне не верить? А Нью-Йорк? А звонок комиссару управления? А это?
      Коттон достал бумажник и выложил на стол карточку специального страхования на имя Робина Райнера и право на жительство на территории Соединенных Штатов.
      - Это очень убедительные аргументы, Генри. Есть уже люди, готовые меня прикрыть. Этот Райнер - уникальный тип. В кашей стране его слушают и счйтавдтся с ним. Он стоит больших денег и не ограничен в возможностях. Он решил устроить здесь вернисаж импрессионистов. Я уже знаю, что это такое, а ты занимаешься картинами много лет. Даже твоя скудная коллекция есть у них на заметке. У нас страна неоткрытых тайников и возможностей: с именем Райнера можно копнуть так глубоко, что у нас глаза выскочат из орбит. Ведь были скептики, утверждающие, что в Техасе нет нефти, а на Клондайке золота. Кто-то уверяет нас, что в Америке нет изобразительного искусства, а мне предлагают открыть самую широкую экспозицию импрессионистов, которой позавидует Европа! Это уже не фильм. Это эпопея без жанра, как гимн страны.
      Флейшер сел на ободранный стул и несколько минут молчал. Наконец он сказал:
      - Ты прав. Это стоит того, чтобы сунуть нос в эту клоаку. Тут история складывается интереснее, чем о Корейском бумеранге. Но давай по порядку. С Райнером вопрос я решу за завтрашний день.