1

Олаф сидел в пальто и шляпе, уперев подбородок в набалдашник трости. Когда я вошел, он не шелохнулся, а только сказал тихим голосом:

— Ну, здравствуй, Эл.

Я подошел к дивану, сбросив плащ, и сел. Взгляд адвоката был серьезен, как никогда.

— Почему ты не сказал об этом раньше? Зачем тебе понадобилось рядить меня в карнавальные маски? Ты окончательно сбил меня с толку. Так дальше дело не пойдет.

— Не спеши делать выводы, Эл. Ты никогда не сбивался с толку. Ты даже сам этого не сознаешь. Когда мы приехали сюда, я очень внимательно наблюдал за тобой. Не успели мы войти в дом, как ты не глядя повесил шляпу на крючок. По всем заключениям врачей ты ничего не мог помнить. Ты первый поднялся по средней лестнице на второй этаж, а не по боковым, которые ведут на чердак и в подсобные помещения. И, наконец, из множества спален ты выбрал свою.

Спальню Элвиса Старка. Объяснить это явление я не в состоянии.

— Зачем же столько времени было затрачено на то, чтобы называть меня другим именем? Чем Сэд Марчес лучше или хуже Эла Старка?

— Это было необходимо. Ты находился в таком состоянии… трудно представить, что ты мог выкинуть. Если к тебе вернулось бы сознание, это был бы для нас крах! Поэтому тебя окрестили Сэдом.

— Прекрати крутить, говори толком. Зачем?

— Забыл? А не должен забывать. В больницу к тебе приходил следователь. Хитрая лиса Морис Баклайн. Его так и зовут в прокуратуре: «Лис Баклайн». От этого типа ничего не ускользнет. Он видит людей насквозь. Ты думаешь, про тебя забыли? За тобой неустанно следят. Полиция не любит проигрывать. Нужно было сделать так, чтобы Баклайн остался после вашей встречи в полной уверенности, что он разговаривал с Сэдом Марчесом. И только потому, что ты сам был в этом уверен, ты убедил его. Ну, если даже и не убедил, то не выдал себя. И не мог выдать, так как не знал правды.

— Зачем Баклайну внушать, что я Марчес? Тэйлор выпрямился в кресле и прищурил глаза.

— По очень простой причине: Элвис Старк за убийство жены должен отправиться на виселицу. Как тебе такая перспектива? Не для того я тебя вытаскивал из петли, чтобы на твою шею вновь накинули веревку.

— Значит, я — Элвис Старк, убийца?!

Он поморщился.

— Она заслужила смерть, — сказал он почти шепотом.

— Только потому, что хотела со мной развестись и получить часть наследства?

— Джис не собиралась с тобой разводиться. Это версия для прессы. Она изменяла тебе, и ты узнал об этом. Ты любил ее, Эл. Убил ее в припадке гнева, вот поэтому Рэю Атвуду ничего не стоило выйти на твой след. Ты даже не счел нужным скрываться. У тебя просто невыносимый характер, когда ты выходишь из себя, остановить тебя невозможно, полная потеря контроля. В тот день ты был вне себя…

— Все ясно. По твоим словам, я просто маньяк, который к тому же потерял память.

— Нет, Эл. Все намного сложнее.

— Ну, а теперь объясни мне, каким образом удалось всем внушить, что я Сэд Марчес? Неужели следователь и этот, как его… лейтенант Атвуд такие кретины, что поверили…

— Стоп! Не торопись. Ты еще многого не знаешь.

— Так говори! Хватит из меня делать чучело.

Олаф побагровел. Минуту он двигал желваками, затем вытащил сигару, раскурил ее и, уставясь в пол, хрипло произнес:

— Ты начинаешь превращаться в прежнего Элвиса.

— Возможно. Не удивлюсь, если, в конце концов, выяснится, что я президент Соединенных Штатов.

— В день аварии ты позвонил мне и велел ехать с тобой в Бейкерсфилд. Объяснять ты ничего не стал, а спорить с тобой было бесполезно. Я собрался и ждал тебя у развилки шоссе на Глендейл, как ты приказал. Вскоре вы подъехали. Сэд сидел за рулем, ты рядом, я сел на заднее сиденье. Вы торопились. Мне было невдомек, что вас преследует полиция. Начались гонки. Не подготовленный к твоей защите, я не мог тебе помочь. Попадать в лапы Атвуда было рановато. К сожалению, тогда ты многое скрывал от меня. Необходимо было заготовить алиби и тому подобное, а я находился в полном неведении.

— Кто за нами гнался?

— Полицейская машина. Но кто в ней был, я не знаю. Дорога плохая, скорость бешеная. Вес произошло молниеносно. Нашу машину занесло на вираже, и она пошла под откос, встречная рванулась в сторону и, ударившись о скалу, взорвалась, полицейская со всего маху врезалась в горящую. Сэд был мертв, ты без сознания, я уцелел только потому, что сидел сзади. Выскочив из машины, я вытащил тебя. Голова твоя была разбита. Пролетела «этажерка». Я понял, что полиция будет здесь с минуты на минуту. А поскольку тебе необходима была срочная медицинская помощь, полицейские, я это тоже понимал, запрячут тебя в тюремную больницу. Вот тогда мне и пришла в голову идея — выдать тебя за Сэда.

Я вернулся к машине, достал из багажника канистру с бензином, сунул документы Сэда тебе в задний карман брюк, а твои забрал. Смочил руки и лицо бензином. Чтобы невозможно былоустановить личность пострадавшего, мне пришлось обжечь тебя. Затем я облил бензином машину и поджег ее вместе с телом Сэда. Действовал я быстро, как автомат. Выбравшись на шоссе, остановил встречный автомобиль и попросил доставить меня к телефону, чтобы вызвать «скорую». За пять минут мы доехали до бензоколонки, и я позвонил доктору Лопесу. Я знал, что он классный хирург и в его больнице тебя спасут. Он тут же выслал свою машину к месту аварии. Через час я был уже дома. Не успел я раскрыть дверь, как услышал неистовый дискант телефона. Звонили из полиции. Они по номеру машины определили, кому она принадлежит, нашли у тебя документы — если ты помнишь, это были документы Сэда, — и вызвали меня как адвоката на опознание.

Я, разумеется, опознал тебя, как Сэда. Так ты стал Сэдом. Ну, а дальше — врачи, операции, и ты ожил новым человеком.

Олаф замолк и смотрел на меня в ожидании приговора. История, которую он мне рассказал, так и оставалась мне незнакомой историей. Но доктор Глайстер со своими задачами и упражнениями научил меня рассуждать логично и восстановил возможность запоминать. Даже мелочи. И. я запоминал. Освобожденный от всякого мусора мозг, привыкший к упражнении, задачам, загадкам, работал быстро.

Я мгновенно вспомнил, что говорил мне следователь: «Хорошо, что ваши документы оказались в заднем кармане брюк». В рассказе Тэйлора все было логично и похоже на правду, но уж больно гладко.

— Значит, я — Элвис Старк — человек, который ходит под топором палача и должен прожить жизнь под чужим именем?

— Нет, Эл. Под чужим именем тебе жить не придется. Сэд нищий, а ты один из богатейших людей Тихоокеанского побережья. Деньги — вот твой пьедестал, а пьедестал без статуи никому не нужен. Такому капиталу необходим хозяин.

— Если я стану статуей, значит, все узнают, что я Элвис Старк, и кончится все это виселицей.

— Положись на меня. На данный момент главная задача — перевод капитала в Европу, продажа компании. Задача сложная, неразрешимая. После этого мы покидаем Штаты. Уверяю тебя, в Европе никого не будет интересовать, чем ты занимался в Америке. Для банкирон Швейцарии ты просто выгодный клиент. На остальное им плевать. Но эти вопросы мы обсудим позже.

— Почему же?

— Я еще не все подготовил. Остались мелочи. Когда работа будет завершена полностью, я выложу перед тобой все карты. Ты должен полагаться на меня, Эл, как и твой отец. Я добьюсь того, что ты заберешься на свой пьедестал, чего бы мне это ни стоило. Так хотел покойный Юджин, так хочу я.

— Ты можешь объяснить мне причину, которая толкнула меня на убийство?

— Ты уверен, что хочешь знать об этом именно сейчас?

— Прекрати юлить, Олаф!

— Ты опять раздражаешься. Я же говорил тебе — из-за ревности.

— Но это же чушь!

— Нет, — он опять опустил взгляд в пол. — Ты застал ее с Сэдом.

— Кто? Ты же утверждал, что они были друзьями?

Адвокат выпучил на меня глаза.

— Кто — они?

— Элвис Старк и Сэд Марчес. Не знаю, кто из них я, ты окончательно запутал меня, но я не хочу быть ни одним из них. Мне оба отвратительны.

— Да. Вы были друзьями. Именно поэтому ты и взбеленился. Для тебя это был удар ниже пояса. Ты и Сэда хотел прикончить, но, к счастью, не успел. На пятки наступал лейтенант Атвуд. Не знаю, с какой целью, но Сэда ты не оставил, а прихватил с собой. Возможно, для того, чтобы рассчитаться с ним. Авария помогла, как парадоксально это ни звучит, а то на тебе висело бы два убийства.

Возможно, он прав. Грета Роджер тоже сказала мне, что в день катастрофы я был сам не свой. Когда пришел Сэд, я потребовал, чтобы он собрал вещи и поехал со мной. В этом звене вес сходится.

— Что же будет дальше?

— Дальше? Неплохо было бы посидеть тебе дома и не мозолить людям глаза. За несколько дней мы оформим все документы по продаже компании и переводу капитала в Европу. Затем покупаем путевки в лучший санаторий Швейцарии и уезжаем, не вызывая ни у кого подозрений. Вполне естественно, что после тяжелой болезни Сэд Марчес едет отдыхать.

— Неплохо задумано.

— Только не валяй дурака, Эл. Ты должен быть начеку и оставаться Сэдом до той минуты, пока твоя нога не ступит на землю другого государства.

— О'кей. На сегодня с меня хватит. Я устал. Но учти, сидеть на привязи я не согласен. Мне больницы по горло хватило. Я хочу отвлечься.

— Этого делать не следует…

— Хватит! И дай мне денег, я не намерен ходить с пустыми карманами. В конце концов, я миллионер, а не бродяга.

Его лицо стало пунцовым. Нервным движением он достал бумажник из пальто, но раскрыть не успел, я выхватил его, извлек оттуда целую кучу денег, не оставив ни единой купюры, бросил портмоне Тэйлору на колени и, развернувшись, поднялся на второй этаж.

Стоя у окна своей спальни, я видел, как Олаф разговаривает с Джеффом. Адвокат кричал и размахивал руками, а тот, понурив голову, оправдывался.

Ничего нет глупее моего положения. Никто ничего толком не говорит, все темнят. Сиди и жди! Ну, нет. Я так просто не успокоюсь, пока не докопаюсь до Истины. Не могу поверить в то, что я убил человека. Близкого человека — жену, женщину, которую любил, из-за глупой ревности. И вообще какая-то странная любовь. Жили врозь, служанка-любовница, и вдруг убийство. Мало одной жертвы, так еще и приятеля решил прикончить. Нет, так дело не пойдет. Ведь я ничего не знаю и не помню, наговорить мне могут что угодно. Но если я все же убийца, то должен хотя бы для себя самого обосновать эти дикие поступки. Верить чужим словам? Нет. Черта с два!

Джефф возился в гараже. Увидев меня, он тяжело вздохнул. Вид у него был, как у побитой собаки.

— Получил нагоняй?

Он молча кивнул.

— Ладно, поехали. Отвезешь меня в город в какой-нибудь ресторан. Надо развлечься.

Парень совсем скис.

— Хватит корчить рожи. Олаф велел докладывать, куда я езжу?

— Да, — он удивленно посмотрел на меня.

— Он спрашивал, где мы сегодня были?

— Спрашивал.

— И ты ему рассказал?

— А как я мог не рассказать. Он грозил выгнать меня.

— Ни черта он не мог. Поехали.

Я сел в машину. Он вытер руки, снял фартук и занял место за рулем. Через сорок минут мы уже петляли по улицам города. Джефф возил меня от ресторана к ресторану, но я все их отвергал. У универмага я приказал ему остановиться. Достал деньги и велел сходить в магазин и купить мне пару перчаток. Он нехотя взял деньги и недоверчиво взглянул на меня.

— Иди, — строго сказал я, — жду тебя в машине.

Джефф вышел, пересек улицу и, когда он скрылся за дверьми универмага, я пересел на его место и включил двигатель.

2

На окраине города я остановился. У меня немного кружилась голова от напряжения. Передохнув, я обследовал ящик для перчаток. Там лежали карманный фонарик и карта-справочник, о которой говорил Джефф. Я внимательно изучил карту и нашел мыс Орт-Хис, где произошла катастрофа — конец или начало, мне еще неясно, всех моих мытарств. Именно с этого места и надо начинать. Дорога предстояла неблизкая, ехать придется кружным путем. До Лос-Анджелеса, затем на восток к старому шоссе на Глендейл и на север в горы мимо Сан-Фернандо, а там уже рукой подать. Если постараться, то за два часа я доберусь. Часы на приборном щитке показывали пятнадцать двадцать. Времени у меня хватает. Начну свои развлечения, как и обещал Олафу.

За время поездки я очень устал — какая-никакая, а работа. Хорошо, что старое шоссе было не перегружено движением. Машины встречались редко, и я мог немного расслабиться. После Сан-Фернандо дорога пошла в гору, и я снизил.скорость. Проехал бензоколонку, а потом и шоссе закрутилось серпантином. Через парумиль я заметил сбитые столбики, дальше шел крутой поворот за скалу. Под столбиками кювет и пропасть. Я остановил машину и вышел. Слева от меня закопченная стена сопки, у подножия осыпавшийся известняк и глубокая выбоина. Я подошел к обочине и взглянул в овраг. Ярдах в двадцати, перед самым обрывом, красовалась выжженная полукругом трава. Сбежав по откосу вниз, я подошел ближе. Сомнений не было, авария произошла именно здесь.

Приблизившись к обрыву, я взглянул в пропасть. Глубину ее определить было невозможно. Там, внизу, бушевала горная речка. У меня закружилась голова. Опора исчезла, и ноги подкосились. Проклятье! Меня опять обуял страх! Тот самый страх темноты, бесконечности или глади. У меня не было сил отступить назад. В глазах поплыли красные круги, меня качнуло и понесло вниз. Чудом я зацепился за кустарник, который хрустнул, но удержал меня. Я сжимал ветви изо всех сил, но кисти рук и пальцы были еще слишком слабыми. Я крикнул, но голоса своего не услышал. Сквозь красную пелену я увидел сбегающего в овраг человека. Острая боль в руках становилась невыносимой, тонкая кожа лопнула, я ощутил горячую липкую влагу на ладонях и потерял сознание.

Когда я открыл глаза, то понял, что лежу на спине. Серое небо, тишина. Я повернул голову, Рядом на корточках сидел полицейский, его лицо было покрыто капельками пота.

— Вам что, жить надоело?

— Не успело надоесть, — прохрипел я.

Голова на месте шрама страшно болела.

— Вызвать врача?

— Не надо. Все в порядке.

— Уж какой там порядок! Вас спасла случайность. А если бы я не подвернулся вовремя? Отдыхать бы нам на дне бездны. Хороший корм для грифов. — Он поднял голову и посмотрел на небо. И правда, в вышине кружилась целая стая грифов, то взлетая ввысь, то почти касаясь края пропасти. Движущиеся черные кресты на сером фоне. Я вздрогнул. С трудом мне удалось приподняться на локтях.

— Спасибо, сержант.

— Это ваш «кадиллак» стоит на повороте?

— Да.

— Что вас-то сюда понесло? Я окончательно пришел в себя и встал на ноги. Но меня еще здорово покачивало.

— Вы часом не махнули лишку? — спросил он, беря меня под руку.

— Нет. Я даже не знаю вкуса вина.

— Если это так, то вы счастливчик. Я помогу вам добраться до машины.

И он поволок меня к шоссе. Его сильные руки держали мое обмякшее тело, и у меня появилось ощущение уверенности и покоя, как это было, когда ко мне прикасалась рука доктора Глайстера. Я бы назвал это чувством опоры.

— Что бы я без вас делал, сержант?

— Уже ничего не делали бы. Кормили грифов. Я чуть не врезался в вишу машину. Нашли место, где ее оставить. Скала-то не стеклянная, сквозь нее не видно. Придется вас оштрафовать. Я уже собрался это сделать, остановил мотоцикл, смотрю — в машине никого. Глянул в овраг, а там вы — держитесь за соломинку, наполовину свесившись в пропасть. Пришлось подсуетиться. Чуть шею себе не сломал, прыгая по откосам.

— Согласен на любой штраф. Вы вытащили меня из савана.

— И какого черта вас понесло в эту гибельную яму? Тут уже случались аварии, и трупов тоже хватало.

Мы выбрались на шоссе. Я открыл дверцу и рухнул на сиденье. Коленки тряслись, руки тоже.

— Вот поэтому и полез туда, — ответил я с опозданием.

— Давайте я отгоню вашу красавицу от поворота. Так будет безопасней.

Он сел за руль, включил двигатель. Неожиданно из-за скалы выскочила машина, завизжала тормозами и чуть не впечаталась нам в нос.

— Что вытворяет, сволочь! — рявкнул сержант и выскочил из «кадиллака», но лихача и след простыл.

Он сел за руль и откатил машину на полсотни ярдов назад. Затем заглушил мотор и покосился на меня.

— Вы так и не сказали мне, зачем полезли в эту яму.

— Из-за той самой катастрофы, о которой вы говорили. Я из страховой компании. Мы ведем расследование.

— Шутите? Возможно, вы и ведете какое-то расследование, в это я могу поверить, но в то, что вы из страховой компании, — никогда. Не считайте нас, полицейских, полными придурками. Мы свое дело знаем.

— Почему вы мне не верите?

Он усмехнулся.

— Где это вы видели, чтобы детективы из страховой компании имели такие тачки? — Он похлопал ладонями по рулевому колесу «кадиллака». — Да и костюмчик им такой не по карману. Но это ваше дело. Меня чужие секреты не интересуют.

Я не стал с ним спорить, ему виднее.

— Вы видели катастрофу?

— Как вам сказать. Что я мог видеть? Когда мы приехали, все уже сгорело. Один труп в машине, врезавшейся в скалу, второй труп в «линкольне», который слетел в кювет. Вон, видите, где обгорела трава. Погиб полицейский, попавший в эту мясорубку, и еще один малый на последнем издыхании валялся у края пропасти, там, откуда я вас вытащил. Не знаю, удалось его спасти или нет.

— А почему погиб полицейский? Он же мог затормозить или объехать, как этот лихач только что.

— Он шел на высокой скорости — какой там тормоз! — тем более на вираже. Объехать врезавшуюся в скалу машину было просто невозможно. Она встала поперек дороги, а вы видите, какое здесь узкое шоссе. На мотоцикле, и то не объедешь.

— Долго вы добирались сюда?

— В полицию сообщил пилот «этажерки», который пролетел здесь во время аварии. Он увидел горящие машины у мыса Орт-Хис. Следом звонил заправщик бензоколонки с окраины Сан-Фернандо. Выехали мы сразу же, дорога заняла минут двадцать. «Скорая помощь» нас опередила, они уже колдовали над тем парнем, что вылетел из машины. Ему повезло. Чуть-чуть — и угодил бы в пропасть. Машина бы тоже отправилась туда, если бы не зацепилась за кустарник.

— Как это — «зацепилась»?

— Ну она же несколько раз перевернулась и скользила по траве крышей, а не колесами, как на доске по волнам.

— А труп из машины вы извлекли?

— Бесполезный номер. Машина была сплющена в лепешку, а потом извлекать-то нечего было. От парня осталась головешка.

— А как же выскочил тот парень, который валялся рядом у обрыва?

— Черт его знает. Возможно, выпрыгнул на ходу, а дверца захлопнулась, когда машина кувыркалась, но тогда бы он валялся у самого подножия откоса… Сейчас трудно сказать, а тогда этому особого внимания не придали. У трупа тоже не спросишь, как было дело. Очевидцев не было. Вес участники заварухи погибли.

— Спасибо, сержант. Сколько я вам должен?

— За стоянку в неположенном месте с вас полагается штраф три доллара.

Я достал деньги и передал ему купюру в сто долларов.

— У меня нет сдачи, мистер детектив.

— Не нужно. Вы спасли мне жизнь и заслуживаете большего.

— Возможно.

Он вернул мне деньги и вышел из машины. Я видел, как он оседлал свой мотоцикл и помчался в сторону Лос-Анджелеса.

Руки у меня сильно болели, я содрал перчатки, тонкая кожа во многих местах была порвана, кровь запеклась на ладонях и между пальцами. Несколько минут я просидел в раздумье, потом набрался духу и тоже тронулся в обратный путь.

Из всего сказанного этим сержантом ясно было, что Олаф мне солгал. Он не мог достать канистру с бензином из горящей перевернутой машины. Не мог меня из машины вытащить и вряд ли успел бы выскочить сам.

В своем рассказе он упоминал, что на обратном пути позвонил в больницу с бензоколонки. Полицейский подтвердил, что звонил заправщик. Я вспомнил, что по дороге сюда мне попалась бензоколонка. До нее было не более трех-четырех миль.

Когда я добрался до нее, было шесть вечера. Солнце уже заходило за горы Санта-Инез. Я снизил скорость и остановился у заправки. Из будки вышел пожилой мужчина в синем комбинезоне и, прихрамывая, направился ко мне. Я опустил стекло.

— Бензин, сэр?

Я дал ему пять долларов.

— Ничего, кроме ответов на мои вопросы. Он удивленно смотрел на меня, будто я был инопланетянин.

— Вы один работаете на этой станции?

— Да, сэр, — он сунул деньги в карман и выпрямился, кик солдат, готовый исполнять приказы, — У меня был напарник, молодой парень, но он женился полгода назад и укатил с молодой красоткой на Восток.