До полудня было еще далеко, но жара уже успела раскалить асфальт и крыши домов. Рокуэл Тибс вытер лицо двенадцатой салфеткой, выбросил ее в корзину под столом и взялся за кофе со льдом, который приготовила для него секретарша. Вентилятор попусту гонял горячий воздух и только раздражал его. Он нажал на кнопку, и пропеллер медленно остановился.

Тибс перебрал почту, скопившуюся за два дня уик-энда, и отбросил ее в сторону, не вскрыв ни одного конверта. Головная боль и духота выводили из равновесия. Он встал из-за стола и прошелся по кабинету. Рубашка прилипла к выпуклому животу. «Пора бы начать сбрасывать лишний вес», — подумал он, заметив свое отражение в зеркале.

В дверь постучали.

— Войдите, — раздраженно крикнул Тибс.

В кабинет проскользнула длинноногая секретарша в белом халатике. Он взглянул на ее мило. видную мордашку и спросил:

— Что случилось, Летти?

— Вас вызывает патрон, доктор.

Тибс всегда держал смазливых секретарш, ничего не смысливших в медицине. Он вообще считал, что женщины не в состоянии осилить даже азы медицинской науки, не говоря уже о неврологии и психиатрии, которыми Рокуэл Тибс занимался двадцать лет из своих сорока. Он был ведущим специалистом одной из крупных психиатрических клиник Техаса, и ему не приходилось сетовать на судьбу.

— Это что, срочно?

— Да. Он просил прийти незамедлительно. Тибс вздохнул.

— О'кей, Летти. А вы приготовьте еще кофе со льдом. Я скоро вернусь.

Тибс прошел мимо девушки и уловил запах ее духов. «Пора бы затащить ее в постель, — подумал он, идя по длинному коридору административного этажа клиники. — А будет капризничать, я ее вышвырну. Но все равно она аппетитна. Дана была постнее и вульгарнее». Наконец он подошел к двери с табличкой: «Директор больницы доктор КЕНТ КИЛГРОФ».

Он постучал и, не дожидаясь ответа, вошел з кабинет.

Килгроф, пожилой солидный мужчина с лохматыми бровями и сверкающей лысиной, сидел за столом и что-то размашисто подписывал. Владелец больницы, он был головастым и удачливым бизнесменом, но плохим врачом, как это обычно и бывает.

— Это ты, Рок? — проговорил он, не отрываясь от бумаг.

— Да, сэр. Вы просили зайти.

Килгроф поставил последнюю закорючку и взглянул на Тибса.

— Хорошо, что ты уже здесь. У меня к тебе просьба. Ночью к нам привезли довольно странную пациентку, и я хотел бы, чтобы ты ее осмотрел незамедлительно.

«Любит он это дурацкое словечко „незамедлительно“, — мелькнуло у Тибса.

— У нас все пациенты странные, — заметил он, — это наш профиль.

— Ночью дежурил Джефферсон, он уже провел предварительный осмотр, но я не доверяю дежурным врачам, так что займись ею сам.

— Кем, сэр? Вы еще ничего не сказали.

— Групповое изнасилование девочки-подростка.

Тибс вздрогнул. Он почувствовал, как кровь ударила ему в голову.

— Изнаси… лова… ние?

— Да, да. Что здесь непонятного? Психиатр с трудом проглотил слюну.

— Но при чем тут мы? Это — дело хирурга…

— Хирург сделал все, что мог. Но девочка перенесла огромное потрясение, и теперь ее жизнь в наших руках. К тому же ее доставила полиция, а мы не вправе отказывать властям. Так что принимайтесь за дело незамедлительно.

— Но, патрон, у меня же консилиум, и потом…

— Я не повторяю дважды, Рок.

Тибс взмок. Старик начинал выходить из себя, а чем это могло кончиться, он знал. Спорить было бессмысленно.

— Где она? — спросил Тибс сдавленным голосом.

— У Солсмита в боксе. Результат обследования доложите мне незамедлительно.

Тибс вышел из кабинета с предчувствием беды. Теперь рубашка облепила его вокруг. Он достал платок и вытер лицо. Секунду помедлил. затем решительно зашагал к лифту. Спустившись на второй этаж, Тибс направился вдоль коридора к кабинету заведующего отделением, машинально кивая в ответ на приветствия коллег. Сейчас самому не грех бы обратиться к психиатру. Не снижая скорости, Тибс ворвался в кабинет Солсмита.

— Что с тобой, Рок? Ты будто с цепи сорвался, — произнес сухой, как ветка, мужчина в роговых очках, выходя из-за ширмы.

— Какое еще изнасилование? Где она? — задыхаясь, прорычал Тибс.

— Одевайтесь, — крикнул Солсмит за ширму. — Значит, тебя послал патрон? Понятно. О'кей, пойдем посмотрим.

Они вышли в коридор.

— В общем-то, мне кажется, кризис миновал, — продолжал Солсмит. — Девочка перенесла сильнейший шок. Раньше чем через неделю в себя не придет. В этом я уверен. Я вколол ей амбутал, пусть спит. Сейчас любая помеха может вызвать нежелательную реакцию. — Она приходила в сознание?

— Нет.

— Ее кто-нибудь навещал?

— Приезжала мать, но я ее не пустил.

— И никого ни в коем случае не пускать.

— Жаклин не пустит.

— Кто такая Жаклин?

— Сиделка. Самая опытная. Не женщина, а цербер. Недаром она дежурит в мужском отделении. Она и господа Бога к ней не допустит.

— Господь Бог разрешения не спрашивает. Довольно часто он, не советуясь с нами, приходит и забирает наших подопечных в мир иной.

Они остановились у двери бокса. Солсмит тихо приоткрыл ее и заглянул внутрь.

— Проходи, — кивнул он коллеге и распахнул дверь.

Тот перевел дух и вошел с таким чувством, будто в палате его ждала виселица.

Сиделка, настоящий монстр, встала и, поклонившись, вышла, уступая дорогу врачам.

Девочка спала. Тибс долго не решался подойти к кровати. Конечно же, он ее узнал… Вчерашнюю ночь так быстро не забудешь, несмотря на алкогольные пары, которые, впрочем, до сих пор выходят из него топозным потом.

Тибс почувствовал, как Солсмит взял его под локоть.

— Что с тобой, Рок?

— Нет, ничего.

Каждая минута пребывания в боксе была для него пыткой. Когда, наконец, после беглого осмотра оба вышли в коридор, психиатр дал рекомендации:

— Сейчас ее трогать нельзя. Полный покой. никого не допускать. Наркотики не колоть. обычное снотворное и витамины. Если придет в сознание, тут же доложить мне. Отвечаешь за нее головой.

— А если придет полиция?

— Никого! Ты понял? — заорал Тибс, разорвав строгую тишину больничного коридора.

Солсмит застыл, прикусив губу. Тибс полоснул его взглядом и быстро зашагал к лестнице.

Добравшись до кабинета, он рухнул в кресло и трясущимися руками выбил сигарету из пачки.

Вошла секретарша с подносом.

— Какого черта?!

Девушка вздрогнула и чуть не выронила ношу из рук.

— Ваш кофе, сэр, — произнесла она дрожащим голосом.

— Оставьте меня в покое! — рявкнул он. Летти попятилась. На ее округлившихся глазах выступили слезы.

Прошло не менее десяти минут, прежде чем Рокуэл Тибс пришел в себя и взялся за телефонную трубку.

Бэрт Бэйли ласково поцеловал спящую жену и тихонько встал с кровати. Выйдя на кухню, он открыл шкаф, достал бутылку джина и, не утруждая себя поисками стакана, сделал несколько глотков прямо из горлышка. Сунув в рот кусок ветчины, он отправился в ванную и минут два-дцатъ фыркал под холодным душем. Голова еще гудела, но стало значительно лучше… Надев светло-серый костюм, Бэйли вышел во двор и выгнал машину из гаража. Всю дорогу на работу он ехал с открытым окном, подставляя лицо встречному ветру. На Саттон-стрит он припарковал машину у двухэтажного кирпичного дома и выключил двигатель. Выходить не стал, некоторое время измерял пульс, следя за секундной стрелкой наручных часов. Результат не удовлетворил его, и Бэрт решил, что настало время позаботиться о своем здоровье, в конце концов, ночные оргии в его возрасте могут причинить непоправимый вред. Бэрту Бэйли недавно стукнуло тридцать шесть, но выглядел он значительно старше. Причиной тому были большие залысины и глубокие морщины, избороздившие вдоль и поперек его смуглое лицо. Бэрт взглянул в зеркало на свое отражение и, поправив мизинцем черную нитку усов, еще раз убедился, что выглядит не лучшим образом.

Затянув галстук, он вышел из машины и подеялся на крыльцо дома, где красовалась медная табличка с надписью: «Доктор БЭРТ БЭЙЛИ. (Частная практика)».

Он нажал кнопку звонка и стал ждать. Вот уже десять лет, как он купил эту практику и пять дней в неделю неизменно приезжает сюда в одно и то же время давать невыполнимые советы и выписывать рецепты на лекарства, которые невозможно купить. Но его вкрадчивые манеры и представительный вид внушали людям доверие, и они шли к нему с твердым убеждением, что доктор Бэйли поможет. Просторная приемная, мягкая удобная мебель, уютный холл. отлично оборудованный кабинет — все это умножало их готовность вверить попечение о своем здоровье именно этому, а не какому-либо другому врачу.

За дверью послышались женские каблучки. Через секунду дверь открыла его секретарша. Уникальная женщина. Ассистент, медсестра, любовница, секретарша — и все в одном лице — Бланш Тарнер. Можно еще добавить, что она была красива.

— Доброе утро, доктор Бэйли, — приветствовала его Бланш своим низким грудным голосом.

— Какое оно, к черту, доброе, — проворчал Бэйли и вошел в помещение.

Шляпа полетела на вешалку и повисла на одном из крюков, ее хозяин добрался до дивана и, утопив себя в нем, раскинул руки в стороны. Каблучки замерли.

— Ты не в духе, Бэрт?

Он лениво взглянул на нее. Когда Бланш на работе, то смотреть не на что. Роговые очки для солидности, волосы, стянутые на затылке в неприглядный пучок, полное отсутствие косметики и слишком длинный белый халат, скрывающий самое привлекательное в этой особе.

— Весь мой дух вышел. Приготовь-ка мне холодной воды и выжми туда лимон.

— Что Же, это нетрудно, но только не поможет Кстати, у тебя сегодня тяжелый день. Ты назначил четырем пациентам до ленча и еще шестерым после.

Бэйли скривился в гримасе мученика. Бланш собралась выйти, но, что-то вспомнив, обернулась.

— Да, чуть не забыла. Несколько раз звонил Рок. Мне показалось, он чем-то взволнован. Просил тебя позвонить, как только появишься.

— О'кей, позвоню.

Она вышла. Ее каблучки удалились.

— Уже тоскует, черт его побери, — буркнул Бэйли и взялся за телефон.

— Летиция Шенон слушает, — звякнул колокольчиком голос секретарши.

— Рад, что вы слушаете, мисс Шенон. Говорит доктор Бэйли. Могу я поговорить с доктором Тибсом?

— Секунду, доктор Бэйли.

Раздался щелчок, затем послышался хрипловатый глухой голос Тибса.

— Хэлло, Бэрт, это ты?

— Нет, это мое отражение в стакане. Что случилось?

— Неприятности. Нам необходимо встретиться и поговорить, это очень важно.

— Ладно, вечером увидимся.

— Ты не понял. Необходимо сейчас, а не вечером.

— Ты спятил?! У меня полная приемная больных.

— Это очень важно. Плевать на больных!

Ребят тоже надо позвать… Ты понимаешь, ко мне в больницу привезли… Ну. эту… Ты понял? Ее доставили фараоны, и она очень плоха. Бэйли прошиб холодный пот.

— С ней что-нибудь серьезное?

— Она в шоке. Не знаю пока, но, возможно, выкарабкается.

— Лучше бы не выкарабкалась.

— Не знаю, что лучше, но необходимо встретиться…

— Понял, Через полчаса на квартире Бланш. Кстати, ты ей ничего не ляпнул?

— За кого ты меня принимаешь?

— Ладно, договорились. С остальными я свяжусь.

Бэйли положил трубку. Дело принимало серьезный оборот. Настолько, что он забыл и о похмелье, и о пациентах. В дверях появилась Бланш со стаканом воды. Он встал и подошел к ней вплотную.

— Благодарю, котик. — Залпом выпив воду, Бэйли схватил шляпу с вешалки. — Вот что, детка, я вынужден покинуть тебя. Извинись за меня перед пациентами и раскидай их по другим дням. До ленча приема не будет.

Бланш нахмурилась.

— Что случилось? Это из-за звонка? Да. Тибс тебя всполошил?

— Нет. Я просто забыл об одном важном деле. Мне необходимо съездить в фармацевтический центр.

— Не крути, Бэрт.

Он чмокнул ее в щеку, но не с той нежностью с какой утром жену. Сейчас ему было не до женщин.

— Поговорим позже. Как освобожусь, сразу позвоню.

Он бросился к двери.

— Вы, бесспорно, очень способный хирург! — сказала миссис Форвей Тиму Прайту, когда они вышли из операционной.

— Вы так считаете, миссис Форвей? А по-моему, самая обычная операция.

Он снисходительно улыбнулся пожилой даме, по праву считавшейся родоначальницей Джордж-таунского хирургического центра.

— Не скромничайте, Тим. В вашем возрасте вы достигли больших высот.

— В тридцать лет можно стать профессором, если это кого-то увлекает, а политику — выбиться в президенты, так что все относительно.

— Ну, последнее-то — только обуза. И потом, нам, старым профессорам, есть чему поучиться у молодежи. Мы, как правило, чаще держим в руках бумаги, а не скальпель. У вас все на сегодня?

— Кажется, все. Теперь только бы выскользнуть незаметно из больницы, чтобы не перехватили. Вы же знаете, я не могу отказывать в просьбах, этим многие пользуются.

— Да, да. Отдыхайте. У вас усталый вид.

Дама милостиво улыбнулась и отправилась в сторону ординаторской.

Прайт забежал в свой кабинет, скинул халат, вымыл руки и достал из холодильника бутылку пива.

Его мечтой было добраться до дома, принять душ и рухнуть в постель. Глотая пиво, он косо взглянул на себя в зеркало и заметил мешки под глазами, избыточную бледность и покрасневшие белки глаз. Прайт считал себя красивым парнем. и в целом был прав. Тонкие черты лица, густые волнистые волосы цвета спелой пшеницы и яркие голубые глаза. Женщины восторгались им, да и он не чурался их общества. Но сейчас ему было не до баб: он устал. Уик-энд прошел слишком бурно, и он с ужасом думал о предстоящей неделе напряженного труда.

Прайт допил пиво, натянул пиджак и, сунув в рот сигарету, направился к двери. Не успел он взяться за ручку, как раздался телефонный звонок. Он остановился и с тоской взглянул на аппарат, который не унимался. Прайт стоял в нерешительности, сегодня ему не хотелось с кем-либо общаться, но, возможно, звонили по какому-либо срочному делу, и надо снять трубку. Он пошел на компромисс. Если телефон прозвонит еще пять раз, он подойдет, если нет, значит, звонок не очень важный.

— Раз… два… три… четыре… — Щелкнув языком, он вернулся и снял трубку.

— Доктор Прайт слушает.

— Тим? Это Бэрт, — услышал он глухой голос Бэйли.

Прайт с облегчением вздохнул.

— Фу, черт, пронесло! А я уже решил, что звонят из офиса Уэрри.

— Лучше бы из офиса, Тим. Я не могу сказать ничего хорошего. У нас неприятности. Где Дарэк?

— Спит. Он заступает в ночь. Счастливчик!

— Среди нас нет счастливчиков. Буди его. В двенадцать я жду вас в квартире Бланш.

— Пошел к черту! Я хочу спать.

— Дело серьезное, я тебя не на партию в бридж приглашаю. В клинику Тибса доставили ту, вчерашнюю… Делом занялись фараоны. Он в панике.

— Ладно, я все понял. В двенадцать мы будем. — Он со злостью бросил трубку.

— Паникеры! Скоро от собственной тени шарахаться будут!

Выбросив незажженную сигарету, он выскочил из кабинета, сильно хлопнув дверью.

Джо Чемберс притаился среди деревьев парка Хирургического центра имени Вашингтона и внимательно следил за его служебным входом.

Стоять было трудно, нога опухла, но он терпеливо ждал. Прошло уже больше часа. Наконец, он увидел санитара, выходившего из подъезда с огромным пластиковым пакетом, набитым кровавыми бинтами и ватой. Парень направился к мусорному ящику. Когда он поравнялся с тем местом, где прятался Чемберс, Джо окликнул его. От неожиданности санитар выронил ноту из рук.

— Простите меня, — взмолился Чемберс, выходя из-за дерева. — Я вас напугал?

— Что тебе.здесь надо? — испуганно спросил санитар.

Это был совсем еще молодой парнишка с веснушчатым лицом и серыми глазами.

— Если вас не затруднит, попросите выйти ко мне мистера Льюиса.

— К то это?

— Ваш коллега. Пожилой мужчина, он работает в перевязочной на втором этаже.

Парень осмотрелся по сторонам.

— Хорошо, я позову. А он тебя знает?

— Да, конечно. Скажите ему, что его ждет Джо.

Санитар вновь осмотрелся, поднял пакет и направился к мусорному ящику.

Чемберс скрылся за деревьями и наблюдал за ним. Он видел, как тот избавился от неприятной ноши и вернулся в здание. Ему пришлось прождать еще минут десять, прежде чем он увидел кряжистую фигуру Льюиса. Старик вертел головой в разные стороны, поправляя седые волосы, которые слабый ветерок сбивал ему на глаза.

Чемберс, хромая, вышел на аллею и помахал ему рукой. Льюис заметил его и быстро направился к парню.

— Чего тебя сюда принесло? Хочешь, чтобы тебе здесь накостыляли? В этом месте не только лечат.

— Я знаю, Боб. Из-за пустяков не стал бы тебя беспокоить.

— С кем-нибудь из ваших что-нибудь случилось?

— Со мной. Нога. Сильно ударился, теперь опухла, ходить не могу, а в ногах, ты знаешь, мой заработок.

— Сейчас посмотрим. Иди в кусты, там безопаснее.

Устроившись на траве, Чемберс снял брюки. Старик внимательно осмотрел опухшую ногу, ощупал ее, вызывая этим резкую боль у пострадавшего, а потом твердо сказал:

— Придется потерпеть, дружок. Только не ори, сладко не будет.

Чемберс усмехнулся.

— Не то терпели.

Льюис засучил рукава, взялся за его ногу и сделал резкое движение. Чемберс не уловил это движение. Искры сыпанули из глаз. Он до крови прикусил нижнюю губу, но не издал ни звука. Боль медленно начала отступать.

— Вот так, приятель, скоро станет легче. Ногу я тебе вправил… Обычный вывих.

Но Чемберс его уже не слышал. Лежа на траве, он всматривался через кустарник в человека, вышедшего из здания больницы.

Чемберс узнал его. Он узнал бы его и через десять лет, и через двадцать. Льюис перехватил взгляд Чемберса и тоже посмотрел в сторону здания.

— Что ты уставился на него, как на бабу?

— Кто это? — хрипло спросил Чемберс.

— Доктор Прайт. Восходящая звезда хирургии Тим Прайт. Бог со скальпелем в руках.

— Да… Ножичком он лихо работает!

— А ты-то откуда знаешь? — удивился санитар.

— Вчера он прооперировал моего приятеля.

— Болтун, — буркнул старик, поднимась с земли. — Во-первых, вчера было воскресенье, во-вторых, его пациенты имеют не один мешок денег, а в-третьих…

— Он не лечит черных, — закончил Чем-берс. — И ему такое в голову не придет. Он их… Ну, да ладно. Спасибо, старина, ты поднял меня на ноги.

— О'кей. Я пошел, меня наверняка ищут уже. Завяжи ногу покрепче и держи в тепле.

Старик направился к зданию. Чемберс натянул брюки, не переставая наблюдать за Прай-том. Он видел, как хирург подошел к стоянке, сел в голубой «понтиак» и рванул с места. Чем-берсу удалось запомнить номер машины.

— Какая встреча, мистер Прайт, — бормотал он вслед умчавшейся машине. — Хирург Тим Прайт! Ну, остальных уже найти нетрудно.

И он, прихрамывая, побрел к лазейке в заборе больничного парка.

Прайту открыла женщина с пышными формами и огненно-рыжими волосами. Ее чувственный рот растянулся к улыбке при виде гостя.

— Боже мой! Какой сюрприз, Тим! Ты совсем забыл наш дом.

— Дарэк дома? — холодно спросил Прайт.

— Он спит. Крепко спит. Ты к нему или ко мне?

— Я так и знал, — пропустив вопрос мимо ушей, Прайт протиснулся в холл, задевая всевозможные выпуклости женского тела.

— Тим, ты не ответил. Или я тебя больше не интересую?

— Помолчи. Хоть бы при муже…

— Какой он, к черту, муж?! Ты же знаешь, что он…

— Хватит болтать. У меня к нему дело. Через шикарно обставленную гостиную Прайт прошел в спальню.

Дарэк Доу, коллега Прайта и его ближайший друг, развалясь на диване, мирно похрапывал. Его рыжая голова, в отличие от жены некрашеная, покоилась на валике, а острый подбородок уперся в волосатую грудь. Роговые очки валялись внизу на ковре.

— Просто орангутанг какой-то, — ухмыльнулся Прайт.

— Если бы! — раздался голос женщины за спиной.

— Ты что же, Мэдж, не пускаешь его и постель? — спросил гость, подними» очки с пола.

— Еще чего! Явился под утро на четвереньках. Вот это, пожалуй, и нее, что сближает ею с орангутангом. Очевидно, вчера принял ванну из виски.

Прайт подошел к приятелю, похлопал его по щекам.

Тот что-то промычал и открыл глаза.

— Это ты, Тим? Какого черта тебе надо?

— Вставай, дело есть.

— Отстань. Мне дежурить в ночь.

— Говорят тебе, вставай.

— Какого черта! — завопил Доу.

— Есть неотложное дело. Все вопросы потом.

Дарэк Доу сел и близоруко уставился на друга. Прайт подал ему очки.

Доу капризно похныкал, оседлал ими нос и нетал.

— Мне надо принять душ.

— Необязательно. Достаточно на минуту пустить струю холодной воды на затылок. Пошевеливайся, я жду тебя в машине.

Когда Прайт появился в холле, поджидавшая его Мэдж бросилась ему на шею.

— Тим, милый, я так истосковалась! На этой неделе Дарэк дежурит по ночам… Ну пообещай, что придешь!

— О'кей. Только не липни. Мне сейчас не до тебя…

— Врешь ты все! Ладно, катись. Но учти, не придешь, я тебе отомщу.

Прайт похлопал ее по бедру и подмигнул.

— Не сердись, куколка.

Он вышел из квартиры и спустился вниз. Доу появился через десять минут. Зевая и ежась, несмотря на жару, он быстро пересек улицу и втиснулся на переднее сиденье.

— Куда мы едем, изверг?

— К Бланш Тарнер.

— Э, нет! — возмутился Доу. — С меня хватит, сегодня я пить не намерен.

— Заткнись! Тебе никто не предлагает пить. В лучшем случае тебя ожидает перекладина с веревкой.

— Ну и юмор у тебя по утрам!

Прайт включил зажигание, двигатель заурчал, и машина рванулась с места.

Чемберс лежал за занавеской, уставившись и низкий потолок. Он был готов действовать, но не Знал, с чего начать. Теперь он выяснил, кто преступники, но что толку? В любом случае ему с ними не справиться. Он никому ничего не сможет доказать. Подозрение неизбежно падет йа него. Таких парией, как Прайт, носят на руках. Полиция стоит перед ними, держа руку под козырек, а пресса печатает их фото, утверждая, что это и есть сама Америка. Эталон, Бог, все что хотите… Сколько Чемберс ни ломал себе голову, он так и не смог ничего придумать.

Миссис Чемберс, пожилая негритянка с добрыми глазами, заглянула за занавеску. Убедившись, что сын не спит, она сказала:

— Джо, к тебе пришел Морис.

— Пусть заходит, я встану.

Опухоль в колене спала, и он уже мог, не опаснясь боли, спокойно ступать на ногу. Он встал и, сдвинув тряпичную занавеску, вынырнул в небольшую комнату, тесно заставленную старой мебелью.

— Ну, как твоя нога? — спросил небольшого роста, худощавый негр, появившийся в дверном проеме.

— В порядке. А вот Сэму уже никто не поможет.

— Я сварю вам кофе, — предложила мать, направляясь в кухню.