12

В Главном управлении полиции города, куда я был доставлен незамедлительно, меня препроводили на второй этаж и втолкнули в небольшой прокуренный кабинет, табличку которого я успел прочесть: «Отдел по расследованию убийств». Немалую часть этого кабинета занимал сидящий за столом сержант.

Если бы у вас был приличный кусок глины, то после минимальной обработки — всего-то прилепить маленький комок на место носа, прорезать щелку рта и воткнуть пару спичечных головок в глазницы — вы получили бы весьма точный портрет этого парня. От одного его вида у меня поднялось кровяное давление.

— Нагулялся?! — гаркнул сержант голосом проснувшегося льва.

— Чем обязан? У вас накопились ко мне вопросы, или вы хотите мне что-нибудь шепнуть по секрету на ухо?

Взгляд сержанта не выражал дружелюбия.

— Без всяких секретов. И не на ухо, а по уху. Так мне сподручней.

Он кивнул своим молодцам, и они оставили нас вдвоем. Не могу сказать, что мне стало от этого уютней.

— Садись, — гаркнул он, вынув из кармана пачку жевательной резинки. Распечатав ее, он достал пластинку и зашвырнул ее в щель, как в топку паровоза. Я прошел к столу и сел на стул против сержанта.

— Ты Дэйтлон?

— Да. Именно так меня называют с того момента, как я появился на свет.

Его массивные скулы пришли в движение, трудясь над резинкой.

— Недавно появился, а если уж быть совсем точным — выпустили тебя на свет божий две недели назад…

— Вот именно, выпустили на свет. А вы опять…

— И напрасно. Я бы тебя помариновал еще несколько годочков. Тюрьма, я смотрю, тебя ничему не научила!

Вид у него был свирепый, и я понял, что, промолчав, не обижу его.

— Говори, где ты был весь вечер и что делал? — его голос прозвучал как свист бича.

— Гулял. А вы обиделись, что я вас не позвал с собой?

— Если ты еще что-нибудь подобное ляпнешь, я сверну тебе шею, Дэйтлон!

— По-вашему, если я сидел в тюрьме, меня можно хватать по любому поводу? Или вы решили сделать из меня козла отпущения? Хотите пришить мне…

— Говори, где ты был?

На лбу у него вздулись жилы, а мочки ушей стали яркими, как рубины.

— Почему я должен отчитываться перед вами? Это — мое дело, сержант. Я совершеннолетний, живу на свободе в свободной стране.

Он начал вздуваться, как мыльный пузырь.

— Твоя свобода кончилась! — Стул под ним заскрипел, он приподнялся. — Отвечай, где ты был?

— У вас не все в порядке со слухом? — вежливо осведомился я.

Что— то громадное мелькнуло у меня перед глазами, и я очутился на полу в противоположном конце кабинета. Мой полет остановила стена Я помотал головой, как пес, выходящий из воды, и попытался встать. Сильная рука подхватила меня за воротник, и я взлетел вверх. Этого сержанту показалось мало, и он опять собрался обрушить на меня свой кулачище. Я зажмурился.

— Оставь его, Джос.

Хватка ослабла. Я отпрянул назад и взглянул на дверь. На пороге стоял сутулый жилистый мужчина лет пятидесяти в штатском. У него были коротко остриженные волосы, седые виски, а щеки висели, как У бульдога.

— Вот, шеф, это Дэйтлон. Молчит или кривляется, но толком говорить не хочет, — пробурчал сержант и отошел в сторону.

— Я капитан Феллоу, чтобы вы знали.

Он косо посмотрел на меня бесцветными глазами, подошел к столу и сел на край.

— Что здесь происходит? — спросил он сонным голосом, обращаясь ко мне.

— Мы с сержантом беседуем, — ответил я, поправляя галстук. — Наш диалог идет в цвете. Сержант краснеет от злости, а я белею от страха.

— Напрасно вы так, Дэйтлон.

Капитан достал сигареты и предложил мне.

— Благодарю, но я не курю. У меня предрасположение к раку легких.

— Ну, что вы паясничаете? Дело серьезное. Вы думаете, у нае мало забот?

— Какое мне дело до ваших забот, у меня своих хватает. Если вы меня обвиняете…

— В чем?

— Я понял, что успел вовремя заткнуться.

— Понятия не имею, что у вас там случилось. Может, кошку забыли выпустить из дома. Я возвращаюсь с вечеринки, меня -хватают и волокут сюда, чего-то требуют, бьют по морде. Вы что, думаете, на вас нет управы?

Фэллоу закурил и подошел ко мне вплотную.

— Теперь моя очередь произнести небольшую речь. — Он говорил твердо и спокойно, его сигарета во рту, словно дирижерская палочка, подпрыгивала в такт словам. — И эта речь вам не очень понравится. Мы копперы, и все ненавидят нас. Но в придачу ко всем неприятностям мы получили вас. Будто нам мало того, что на нас нажимают парни из Сити-Холла, шеф полиции, мэр в своем кабинете, который в четыре раза больше, чем весь отдел по расследованию убийств. Как будто нам не пришлось раскрыть семьдесят шесть убийств за прошлый год, сидя в грех жалких комнатушках, где на всех не хватает стульев. Мы проводим свою жизнь, копаясь в грязном белье и нюхая испорченные зубы. Мы карабкаемся по темным лестницам, где нас поджидает пуля, а наши жены ждут нас к обеду. Но мы почти не бываем дома, а если бываем, то такие уставшие, что не можем ни есть, ни даже спать, ни читать ту ахинею, которую пишут о нас в газетах. И так мы лежим без сна в дешевом доме на дешевой улице и слушаем, как развлекаются пьяные в квартале. И как раз в тот момент, когда мы готовы провалиться в сон, звонит телефон, и мы должны вставать и начинать все сначала. Что бы мы ни делали, все всегда плохо. Если нам удается заставить парня признаться, то говорят, что мы выбили силой признание, и какой-нибудь стряпчий в суде называет нас садистами и ухмыляется, когда мы коверкаем слова. Если мы ошибаемся в работе, то на нас опять напяливают форму и возвращают на улицу, где мы проводим вечера, подбирая пьяных на тротуарах, разгоняя шлюх и отбирая ножи у хулиганов. Но всего этого мало для нашего счастья. Так господь послал нам еще вас, Дэйтлон.

— Я не понимаю, что я такого сделал?

— Речь идет об убийстве. Вашу машину видели у места преступления. Если вы будете продолжать крутить, я больше не буду останавливать Джоса.

Я взглянул на сержанта. Он стоял, облокотясь на стену, со сложенными на груди руками мясника.

— Но мою машину угнали еще днем. Я вернулся домой на такси. Ваши ребята видели это.

Капитан чиркнул по мне взглядом.

— Не лгите, Дэйтлон. Не знаю, зачем и почему, но вас пасут агенты ФБР. Один из них выследил вас вечером. Слышал выстрел, вызвал нас и дал ваш адрес. Этот свидетель стоит десятерых других.

— Глупости. Если он следил за мной, то позвонил бы вам по другому поводу. Он следил за моей машиной, которую угнали днем…

— Вы заявили об этом?

— Не успел.

— Сейчас ночь. Машину, как вы говорите, угнали днем. Почему вы до сих пор не заявили?

— Я был занят. Вышел — машины нет.

— Чем же вы были так заняты?

— Больше я ничего не скажу. Вызовите моего адвоката. Без него я разговаривать не намерен. Сами говорите, дело нешуточное.

— Это ваше право. Но нам-то адвокат не нужен. Мы можем обойтись и без него. Существует немало средств заставить разговориться упрямого парня. И никакой адвокат не поможет.

— Мой поможет. Если он посоветует, я расскажу вам, где я был.

— Он что, всемогущий?

— Он — Чарльз Мекли.

С минуту в кабинете стояла полная тишина. Затем Фэллоу вернулся к столу, бросил в пепельницу окурок и пристально посмотрел на меня.

— Откуда у вас деньги? Нанять Мекли…

— Мы с ним просто старые приятели.

— Да? Что вы говорите, — он усмехнулся. — Ну, и как он поживает?

— Все еще в силах дать пинок в зад кому потребуется, — бодро сказал я. — У него чертовски длинная нога и тяжелый ботинок.

Капитан фыркнул так, что бумаги, лежавшие на столе, зашелестели, как листья в лесу.

— Отведи его в камеру. Я сейчас свяжусь с его адвокатом, — гаркнул Фэллоу сержанту.

Джос провел меня в подвал и запер в камере. Придвинув табурет, он сел у решетки, сложив свои ручищи на груди, и не спускал с меня глаз.

— Ну вот, опять как дома! — воскликнул я.

— Теперь уже надолго, парень.

— Кто это вам сказал? Ваш мизинец?

— Стена. Здесь говорят стены. Говорят голосами людей, прошедшие через это помещение на пути в ад.

— А я еще при жизни собираюсь устроить себе рай. Вы не пытались? Все очень просто. Надо набрать кучу денег и послать всех к черту.

Он выпучил на меня свои спичечные головки и с минуту раздумывал. Этот процесс причинял ему явные мучения.

Я сел на табурет и начал насвистывать «Одиночество».

Прошло не менее двух часов, прежде чем за нами пришли, и сержант отвел меня в тот же убогий кабинет.

Мекли сидел на стуле, закинув ногу на ногу. Он выглядел так, словно одно рукопожатие с ним стоит тысячу долларов. Капитан сидел за столом и грыз карандаш. Я встал у стола и посмотрел на Мекли.

— Положение серьезное, Крис. Убили человека, и ты под подозрением. Есть свидетель, который видел твою машину на месте преступления. Тебе необходимо оправдаться. Ты должен сказать правду. Другого выхода нет. — Его голос гудел, как сытый шмель.

— Хорошо, раз ты так считаешь, я скажу, — так же как и он, я решил общаться с ним на «ты», чем весьма его удивил, но он быстро пришел в себя. — Правда, я не хотел быть виновным в закрытии одного заведения, но, видать, ничего не поделаешь. На Беркет-авеню, 735 есть одно местечко, подпольное, конечно. Весь вечер я провел в нем с рыжей Мэри. Хозяйка там — старая сводня, но я не знаю ее имя. Железная лестница со двора. Три коротких звонка.

Фэллоу все это записал.

— О'кей, Дэйтлон. Мы проверим ваше алиби, а пока вам придется еще немного подождать здесь, — миролюбиво проговорил капитан, надевая шляпу.

Меня опять вернули в камеру. На этот раз ждать пришлось недолго. Работали ребята оперативно, ничего не скажешь. Сержант вернул меня в кабинет.

Мекли уже не было. У стены стояло четыре стула, на трех из которых сидели мужчины моего возраста. Меня усадили на свободный. Сержант велел привести девицу.

Мэри осветила своим присутствием затхлую каморку. Она действительно стоила того, чтобы с ней провести время. Держалась независимо и вызывающе.

— Кто из мужчин знаком вам? — спросил капитан, брезгливо морщась.

— Разве я запоминаю их? Мне не за это платят. Она откинула копну рыжих волос и посмотрела в нашу сторону. Увидев меня, улыбнулась.

— Вот этого я запомнила, — она указала на меня пальцем. — И то только потому, что мы недавно расстались.

— Как его зовут?

— Он назвался Крисом, но они обычно врут.

— Когда он ушел?

— Часа три назад. Весь вечер не отставал. Соскучился, наверное, по девочкам. А у меня есть что потрогать…

— Ладно, ладно, выйди.

Мэри фыркнула и, покачивая бедрами, выплыла из кабинета. Трое парней вышли в другую дверь.

— Вот что, Дэйтлон. Сейчас я отпущу вас, но это еще не значит, что с вас сняли подозрение…

— Понимаю. Я не должен покидать город до конца следствия.

— Вот именно.

— Не беспокойтесь, кэп. Меня никто нигде не ждет. Я не собираюсь сматываться.

— За вами и так приглядывают джи-мены. Это не мое дело, но вы у них под колпаком.

— Их работа значительно проще вашей. Белые воротнички не очень-то перетруждаются. Удачи, капитан!

Я вышел из кабинета и спустился на первый этаж. Пестрая толпа проституток, кто в чем, теснилась у дверей дежурного. Многие из них были только в чулках. Очевидно, притон брали с налета и не дали им очухаться. Старухи среди них не было.

Выйдя на улицу, я увидел у обочины сверкающий «кадиллак» Мекли. Он сам сидел за рулем. Я обошел машину и сел рядом. Он был спокоен, непроницаем и заперт на все замки.

— Я отвезу вас домой. Машина плавно тронулась с места.

— Мне надо съезжать с квартиры и как можно быстрее.

— Сейчас нельзя. Это вызовет подозрения. Вы висите на волоске…

— Дело не в этом. В квартире напротив живет Кросгроф Брайтон, отец настоящего Брайтона. Он был у меня и пытался заставить меня «петь». Завтра я должен выложить ему тысячу.

Мекли полоснул меня взглядом.

— Как он узнал о вас?

— Наверное, привратник слишком болтлив.

— Хорошо, со стариком мы договоримся. Это пустяки. Важнее всего вам не вызывать подозрений и сидеть тихо. Вы и так слишком буйно начали встречать свободу. Почему вы скрывали, что жена Дагера ваша любовница?

— Я не знал, что она его жена. Мы познакомились значительно раньше.

— Вы многое успели за две недели, Крис. Даже раскрутить и тут же завалить дело на сто тысяч.

— Дагера убил Луки.

— Он выполнял свой долг и спасал вашу жизнь. Мне очень жаль, но больше у меня нет для вас работы. Последнее, что я сделал, это вытащил вас сегодня из петли.

— Вам не стоит расстраиваться. Вас это должно вполне устраивать. Ведь Дагер был единственным соперником в ваших планах на осень. Теперь его нет. В любом случае вы в выигрыше.

Он опять окатил меня взглядом с иголками.

— Вам известно о выборах? -А разве это секрет?

— Нет. Но эш» не имело отношения к нашему делу. Вас в нем интересовали деньги.,. Не так ли?

— Вы правы. Но мне казалось странным, что они интересовали вас. Теперь стало ясно, зачем вы взялись за эту аферу.

— Так или иначе, в этой афере были заинтересованы все действующие лица Свой куш вы упустили по собственной глупости. Запомните: женщины — погибель в любом стоящем деле.

— Надеюсь, мне не понадобится ваш совет.

— Напрасно… Вы еще молоды. Уверяю, вы еще вспомните мои слова.

«Кадиллак» подкатил к моему дому.

— Отдохните недельку, — заключил Мекли. — Как шумиха уляжется, можете съезжать. За квартиру уплачено намного вперед, так что не беспокойтесь на этот счет, а про соседа забудьте.

Я вышел из машины и направился к подъезду. Мекли еще раз окликнул меня.

— Если у вас возникнут осложнения с полицией, звоните сразу же, помогу.

— Благодарю вас.

Машина набрала скорость и скрылась за поворотом. Футах в двухстах от дома стол серый «плимут». Мой старый знакомый! Надо же! Но с чего эти ребята взяли, что копы выпустят меня? Странно! И зачем им машины, когда у меня ее нет, и они наверняка знают об этом. Черт! Даже скучно стало. Такая активная и любопытная завязка, а теперь руку приложить не к чему.

Я поднялся наверх и убедился, что квартира за ночь никуда не делась. Минут сорок я бесцельно мерил углы своих апартаментов. Настроение было отвратным, даже пить не хотелось.

Я думал о Веде и ждал, что она вот-вот позвонит.

В полиции о ней не было сказано ни слова, меня это, успокаивало. А Мекли? Если он станет мэром, а теперь я в этом не сомневался, он превратит город в один гигантский притон. Человек он ловкий. Уже сейчас стягивает все нити к себе. Да черт с ним! Пора о нем забыть. Но почему же Веда не звонит? Как она повела себя, когда явилась полиция? Ей звонить я не решался.

Наконец телефон затрещал. Я схватил трубку.

— Алло! Веда?

— Дэйтлон? — хриплый мужской голос.

— Да. Кто это?

— Мой адрес: Коркет Роуд 27, 14, вас это должно интересовать. Жду!

— Когда! Прямо сейчас?

— Если не раньше.

Странный звонок. Я был растерян. Может, нашелся еще один шантажист? Не многовато ли? Во всяком случае, следует проверить, в чем дело.

Я надел плащ, шляпу и вышел на улицу. Первое такси проехало мимо, второе остановилось. Я сел в машину и назвал адрес. Шофер с удивлением посмотрел на меня.

— Вы ничего не путаете, сэр?

— Нет, а что здесь странного?

— Мне никогда еще не приходилось возить людей из этого района в тот.

— Будете первым и войдете в историю Санта-Барбары.

Несколько минут мы ехали молча. Таксист нарушил молчание.

— Поганый райончик.

— Я заплачу двойную цену.

— Дело не в деньгах. Там селится всякое отребье. Вечерами такое творится, не приведи господь…

— Сейчас день, а не вечер. Если вы помолчите, я оплачу три счетчика.

Этот аргумент сработал.

Район был и в самом деле не приморским парком. Убогие лачуги, серые низкорослые здания, по пустынным улочкам разбросан мусор.

Таксист остановил машину.

— Вот дом 27.

Я сунул ему пятидолларовую бумажку и вышел. Машина моментально исчезла. Я не сказал бы, что чувствовал себя уютно. Это был совершенно другой мир, о котором я и не подозревал, но он существовал и находился совсем рядом. Здесь пахло нечистотами и безысходной нищетой. Я вошел в подъезд.

Деревянная полусгнившая лестница скрипела подо мной, грозя обрушиться в любой момент. Мне повезло, квартира 14 находилась на втором этаже.

Я постучал, дверь подалась.

— Есть здесь кто-нибудь? — крикнул я в темноту.

Мне никто не ответил. Немного переждав, я вошел. Мне пришлось нащупывать рукой стену, чтобы не наткнуться на что-нибудь лбом. Медленно передвигаясь, я добрался до следующей двери. Толкнув ее, я очутился в полутемном помещении и замер на месте. Он лежал посреди комнаты в луже крови. Меня передернуло. Я сделал шаг назад и захлопнул дверь. Ноги онемели. Но уходить просто так я все же не хотел. Надо было хоть что-то узнать об этом человеке. С трудом придя в себя, я вновь взялся за ручку Двери и нажал ее. Петли заскрипели, и дверь поползла назад… Мой взгляд не мог оторваться от тела. Я сделал два шага вперед и оказался совсем рядом. Парня убили, перерезав ему горло. Вероятно, бритвой или скальпелем, уж больно ровный и глубокий был порез, над самым «адамовым яблоком». Лицо его застыло в гримасе ужаса. Глаза бессмысленно смотрели вверх. Не помню где, но я видел этого человека. Я вглядывался в мертвое лицо, пытаясь вспомнить. Тишина мертвая, как это лицо, и холодная, как снежный сугроб, давила на меня невыносимой тяжестью. Не знаю, сколько прошло времени, но я его вспомнил…

13

Квартала три или больше я прошел пешком и не заметил, как выбрался из глухого района в оживленную часть города. Я остановил такси и назвал свой адрес. На этот раз таксист был доволен и даже весело прокукарекал:

— Будет исполнено, сэр.

Всю дорогу я думал об этом парне. Две недели назад, когда я разыскивал на пляже Кэрол и подплыл к ее плотику, этот парень приехал за ней на моторке. Еще тогда я обратил внимание, что у него одно ухо оттопырено, и подумал, что ему его пытались оторвать. «Простите, мисс, вас ждет мистер Кох. Он послал меня за вами», — сказал он тогда девушке. И Кэрол ответила ему: «Хорошо, Рой». И они уехали. Но что все это значит?

Действительно, со мной происходят странные вещи. Два дня назад появилась Кэрол, неясно каким образом проникшая в мою квартиру. Лезла с каким-то предложением, а потом мне на голову уронили потолок. А когда я очухался, ее и след простыл. Теперь мне звонит, скорее всего, этот тип и приглашает на собственные похороны. Что хотел от меня этот человек — увы, этого я уже никогда не узнаю.

— Приехали, сэр.

Конечно, таксист был любезным малым, но он не возил меня в тот кошмарный район, а вывез меня из него и потому чаевых не получил.

Из моего подъезда выскочил еще один сюрприз и чуть не сбил меня с ног. Шляпа на затылке Джерри держалась на одном энтузиазме. Веки его набухли и походили на черные обручи.

— Это пропавший день, когда тебя не видишь, — буркнул я и хотел пройти в подъезд.

— Постой, Крис. Я заходил, тебя нет…

— Удивительно. Куда же я делся?

— Дело серьезное.

— Что, Мекли выдвинул свою кандидатуру в президенты США?

— Это касается тебя. — Он тревожно смотрел на меня, будто я был его отражением в зеркале, которое дало трещину.

— Ну, не тяни.

— Веду арестовали.

— Когда? Кто? Почему?!

Я схватил его за грудки и начал трясти, шляпа свалилась на мокрую мостовую.

— Говори же наконец.

— Ее обвиняют в убийстве! — выпалил он.

Я отпустил его. Руки мои повисли, как плети, силы покинули меня. Теперь все пропало.

— Я еду в полицию и говорю, что это я убил Дагера. И точка.

— Глупо. Этим ее не спасешь. Просто судить будут обоих.

— Плевать, но я буду рядом с ней.

— Не горячись, Крис. Здесь нужен холодный рассудок. Поедем к Мекли. Он что-нибудь придумает.

— Он послал меня к черту. Я посылаю его еще дальше…

Джерри схватил меня за рукав.

— Прекрати устраивать цирк. Мекли — отличный парень. Он найдет выход.

Я отдышался и слегка остыл.

— О'кей, поехали!

Приятель поднял шляпу, взглянул на нее с тоской ребенка, которому подсунули коробку без игрушки, и пошел ловить такси.

Ехали мы долго и молча. У меня была единственная мысль: идти в полицию и во всем сознаться. Другого выхода я не видел. Если Мекли помочь не сможет, я так и сделаю.

Встретил он нас холодно. Я стоял в дверях кабинета и молчал. Для начала Мекли высказал все, что он обо мне думает, и это было далеко от комплиментов, а от некоторых его выражений даже полировка на его столе потускнела.

— И вы еще хотите идти в полицию? Угробить все, что я сделал для вас? Посадить меня в лужу и на пару с подругой отправиться на курорт в газовую камеру? Выбросьте это из головы!

— Виноват во всем я. Она тут ни при чем.

— Не докажете. Вы ее любовник.

— Поэтому я и убил.

— А она вас этому научила.

— Нет. Я сам.

Наступила пауза Мекли молча стоял, пригвоздив меня к стене тяжелым взглядом. Так длилось несколько минут, наконец он открыл рот и уже спокойно предложил:

— Садитесь. Я вам кое-что скажу.

— Слушайте внимательно, Крис. Вы здесь действительно ни при чем, но вы ничего не докажете. Я ведь в курсе дела Она пока в следственном изоляторе, но скоро ее крепко упакуют. Следствию известно, что Веда Дагер собиралась подать на развод. Но в случае развода она лишилась бы средств к существованию. Ее спросят: «Почему вы не подали на развод? Почему вы скрывали свои отношения с мужем? Чего вы выжидали?» Для следствия и для присяжных есть только один ответ: завещание Дагера В этом клочке бумаги заключено все… Дагер завещает все свое состояние жене, Веде Дагер. Но с одной оговоркой, что Веда не выйдет замуж в течение десяти лет. В случае нарушения этих условий, а также в случае смерти Веды раньше его смерти или в случае развода, завещание теряет свою силу. Теперь подумайте, Крис, кто из нормальных людей усомнится в ее виновности?… Все знают, что она хотела развестись, потом вдруг передумала… Еще бы — остаться без единого цента! Нет! А вот смерть мужа принесет ей несколько миллионов… И вдруг какой-то бродяга по непонятным причинам ухлопал такого человека, да еще в его собственном доме… Абсурд! Нонсенс! Кто решится лезть в пасть к тигру? Мало, что ли, миллионеров в Санта-Барбаре, которых можно ограбить и даже убить с меньшим риском, чем судью Дагера?… Нет! Вы не спасете положения. Вас просто сочтут за соучастника или за наемного убийцу, но вины вы с нее этим не снимете.

Мекли похлопал меня по коленке и встал.

— Что же вы предлагаете, Мекли? Я не могу сидеть сложа руки!

— Но именно это я вам и предлагаю. Вам необходимо сидеть сложа руки. Я сам займусь этим делом и выясню, что можно сделать. Будьте дома и не отходите от телефона. Я буду вам звонить. Я подниму все свои связи. Короче говоря, сделаю все, что в моих силах.