– Разве может отпуск быть казнью? – не верил Лука. – А где же были дыба, кол, колесо, плаха с топором, виселица?

– Их потом уже придумали, когда нравы смягчились…

– А те-то, прежние, как осуществлялись? – любопытствовал узник.

– Этого сказать не могу, – сокрушался томильщик. – Сколько я прадеда своего ни расспрашивал (а мы, томильщики да палачи, до-олго живём!), старик твердил одно: рано, мол, Водик, тебе об этом знать, может сердечко твоё детское не выдержать… А потом он всё-таки помер и тайну старинных наказаний с собой унёс. Может, оно и к лучшему…

– Ладно, – говорил атаман. – Иди уж отсюда… Водик… Это моя кандейка, а не твоя!

Водолага хмыкал, но уходил. А на следующий день всё повторялось.

Лука исхудал и начал падать духом. Он, может, и не дожил бы до казни, но тут другой томильщик, глухонемой Бурдыга, принёс ему письмо от Тиритомбы и показал руками да зубами, что послание следует по прочтении съесть.

Хорошо ему, видно, заплатили.

Лука сперва выучил письмо поэта наизусть, а потом уж съел. Письмо было вкусное, сохранившее запах добрых щей, которыми Тиритомба на почтовой станции захлёбывал вино. Вином тоже припахивало.

С тех пор думу о неизбежной смерти сменила другая.

Дураку понятно, что имя этой думе было – месть. Реванш, земста, revenge, vindicta.

Мстить хотелось всем – негодяям-панычам, помещику Троегусеву, томильщику Водолаге и, наконец, самому Патифону Финадеичу.

Только на Аннушку Амелькину он зла никакого не держал, хоть она и разукрасила Нового Фантомаса коромыслом. Да и где она, Аннушка? Лука надеялся, что её освободили, во всём разобравшись, а быть может, и наградили за нанесение увечий страшному злодею… Хотя нет, милая Аннушка не приняла бы награды… Что, если она тоже здесь, в башне? И всё по его, Луки, вине…

Узник больше думает о побеге, чем тюремщик, это всем известно. У тюремщика есть личная жизнь, семья, сотоварищи по грязному делу, здоровье… Узник же владеет лишь отпущенным ему временем.

Проклятый Водолага уносил с собой и миску, и ложку, хотя ложка была гнучая, оловянная.

«Да ведь и глина – не камень!» – думал Радищев. Но тут он малость ошибался. Тюрьму обжигали с особым тщанием, по всем правилам, и от страшного жара глина так прочно спеклась, что и никакого камня не надо.

Но Тот, Кто Всегда Думает О Нас, подумал и о Луке.

Однажды ночью сон бежал от узника. Он ворочался на своём храпилище с боку на бок весь в мыслях о побеге и Аннушке Амелькиной.

И тут что-то кольнуло его в живот.

Видно, тулуп, в который он заворачивался, принадлежал другому узнику. А того, видно, плохо обыскивали или с воли кто передал…

Словом, в руках Нового Фантомаса оказалась острая вязальная спица. Спица была из лучшей британской стали.

«Теперь посмотрим, кто кого!» – сказал атаман стене…

… – И как ты не обопьёшься? – удивлялся Водолага, принося очередную кадушку с водой.

Тошняк томильщики жалели, но воды давали вдоволь. Кадушка была деревянная, следовательно – безопасная.

– Жар у меня внутри, – хрипел Радищев.

Капля камень долбит, одолеет и глину.

Для начала Лука прикинул, в какую сторону следует копать. Крепко надеялся, что не ошибся. И начал свою безнадёжную работу.

Сперва он поливал глину водой из кадушки. Потом не погнушался и жидкостью, в которую вода превращалась у него внутри. Всё равно вредный Водолага поставил ему ксюшу без крышки. Никто и не заметит в общей вони. Кроме того, та же ксюша скрывала и место подкопа.

– Ты бы её ещё рядом с кроватью поставил, – ехидничал Водолага.

– Сил нет добраться, – стонал атаман.

Мало-помалу глина стала поддаваться.

Глиняные крошки Лука сметал в ксюшу, которую всё-таки время от времени томильщикам приходилось опоражнивать. Но никто ведь не будет интересоваться её содержимым, надёжно прикрытым сверху!

Томильщики вообще распустились, поскольку из этой тюрьмы побегов не было. Да обычно и не задерживались в ней узники.

«Глядишь, к старости и докопаюсь», – уныло мыслил Радищев, но лежать без дела уже не мог.

Спица, терзавшая размягчённую глину, издавала звук, напоминавший пение сверчка. Сверчки в тюрьме водились и тоже срока своего не знали. Звуки, ими издаваемые, были односложны и пронзительны.

И вдруг сверчку откликнулся другой сверчок.

ГЛАВА 12

– О горе! О проклятье! Напрасно доверился я старому компасу! Я совсем забыл, куда он здесь показывает!

Старец говорил по-испански, но Лука худо-бедно его понимал, так как знал и латынь, и, маленько, итальянский.

Оказалось, что старец и ерусланским владеет.

– Кто ты, мой юный собрат по несчастью? – спросил старец. Одежды на нём почти истлели, а лохмотья держались только на золотом шитье.

– Я – народный мститель Лука Радищев, Новый Фантомас, – сказал наш герой, но уже не с гордостью, а даже с какой-то неуверенностью.

– Не слыхал, – скупо заявил старец. – Знай же, о младой соузник, что видишь перед собою, возможно, последнего и единственного представителя прежнего мира…

– Какого это прежнего? – удивился Лука. – Разве до нас тут что-то было?

– Увы, мой бедный друг, было, да ещё как было-то! Мир был куда более богат и пространен, нежели нынче. Приготовься же услышать страшную правду – да только не всю, поскольку я крепко опасаюсь за твой рассудок…

– Не боись, дедушка, – покровительственно сказал Радищев. – Уж коль скоро я в тюрьме не спятил, то как-нибудь выдержу.

Тут он вспомнил о правилах приличия.

– Прости, почтенный, что назвал тебя дедушкой, поскольку не знаю твоего имени…

Старик выпрямился, и по стати его сделалось видно, что он явно непростого роду-племени.

– Знай же, юноша, что перед тобой лиценциат Саламанкского университета дон Белисарио Бермудо де Агилера-и-Орейро, знаменитый в прежнем мире путешественник и первопроходец, сподвижник великого Алонсо де Охеды, открывателя многих земель и царств Нового Света!

Лука, как и остальные школяры, знал, как устроены учебные заведения в еретических странах, и потому усомнился:

– А не староват ли ты для лиценциата?

Дон Агилера страшно сверкнул на него грозными очами.

– У меня не было возможности защитить даже докторскую степень… Но всё это – пустой разговор. Постараюсь изложить злоключения свои в доступной для тебя форме. С тех пор как адмирал Моря-Океана дон Кристобаль Колон открыл Новый Свет…

– Эге, это что за новости? Какой такой новый свет?

– Не перебивай! В том, прежнем мире, как я уже говорил, земля была обширней и разнообразней. Адмирал Кристобаль, поддержанный святейшими царственными супругами, королевской четой Испании Фердинандом и Изабеллой, отправился на трёх кораблях в поисках нового морского пути в Индию…

Но Луку не проведёшь! Он и в картах разбирался.

– Почтеннейший, да ведь в Индии и есть Край Света! А дальше – обрыв, омываемый Единым Океаном!

– …Это у вас, нехристей, обрыв, а у нас ведь и сама земля была круглой, как надутый бычий пузырь!

Лука знал, что с безумцами лучше не спорить, но не удержался:

– Какими такими нехристями ты нас обозвал?