На следующий день, как по команде, весь класс принес деньги.
      Аккуратным ровным почерком с небольшим наклоном влево Стеша выводила незнакомые фамилии.
      – Цветкова, – шептала она, чтобы, не дай бог, не ошибиться в написании. – Смолова, Гребешков, Волков. Ой, много еще? – с тоской посмотрела она на Маканину.
      – Достаточно, – буркнула Олеся. Перед ней лежал конверт, куда она складывала купюры и из которого отсчитывала сдачу. На десятом человеке Маканина почувствовала недоброе.
      – Когтев, – набросилась она на очередного одноклассника, сдавшего деньги. – Ты что, забыть не мог? Почему такой честный– то?
      – Не мог, – признался Когтев, раскладывая на столе пятьдесят десятирублевых бумажек. – Мне Васильев два раза звонил, вчера и сегодня утром. Велел непременно с деньгами приходить.
      – А-а-а, – протянула Олеся. – А почему мелкими купюрами? В переходе стоял?
      – Какие были, – недовольно засопел Стае. – Говорили же – срочно! Вот, что нашел.
      Маканина сжала конверт в кулаке и с ненавистью посмотрела на Андрюху. В ответ тот невинно покачал головой: мол, он здесь ни при чем.
      – Что стоишь? – набросилась она на Когте-ва. – Проходи! Не создавай очередь!
      – Сдачу давай, – улыбнулся Стас, и на щеках его появились трогательные ямочки.
      – Какую сдачу? – Олеся заглянула в конверт, там лежала пухлая стопка десяток. – Ты без сдачи принес.
      – Рубль, – упрямился Когтев. – Мне вчера Васильев скидку обещал.
      – Вот у него и возьми, – прошипела Маканина.
      – В кассу! Все в кассу! – пропел из своего угла Андрюха и приветственно помахал рукой.
      Олеся полезла в карман за мелочью. Ну, ладно, утроит она им праздник!
      – Собраться в школе? – недовольно нахмурился Юрий Леонидович, когда Маканина подошла к нему за разрешением на вечеринку. – Что за секретность? У вас же запланирован новогодний огонек для всей параллели.
      – Ну, мы хотим отдельно, – промямлила Маканина. Разговаривать с классным руководителем у нее никогда не получалось. Как и вообще со всеми учителями.
      – И что же, вы возьмете на себя всю организацию? – тянул из Олеси жилы Червяков.
      – Уже взяли. – Маканина даже дышать старалась потише, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.
      – Что взяли? – Юрий Леонидович говорил, не отрываясь от своего занятия – он проверял тетрадки после самостоятельной.
      – Деньги собрали и сценарий пишем, – выпалила Олеся. Ну, почему это издевательство никак не заканчивается?
      – И по сколько вы собрали? – На тонких губах математика появилась слабая улыбка.
      – По пятьсот рублей, – вздохнула Олеся. Дело, кажется, шло на лад.
      – Это сколько же у вас получилось? – Червяков оторвался от тетрадей и впервые с интересом посмотрел в лицо своей подопечной. – Пятнадцать тысяч? Что же вы собираетесь делать с такой суммой? На торты и пирожные хватило бы и двух.
      – Сколько?! – ахнула Олеся.
      – Маканина, ты устный счет забыла? Таблица умножения на пять из головы высыпалась?
      Ничего у нее, конечно, из головы не высыпалось. Просто она не задумывалась, сколько денег лежит у Стеши в конверте. А ведь действительно, если тридцать умножить на пятьсот… Ничего себе математика получается!
      – И что же вы покупать собираетесь? – Червяков отложил ручку. – Я думаю, ты догадываешься, что никакого спиртного у вас быть не может?
      – Чай купим, бутерброды сделаем, – теряя голос, просипела Олеся. – Попросим, чтобы все чашки принесли. Беленькая обещала программу продумать.
      – Ну что же, я поговорю с Надеждой Валерьевной. – Юрий Леонидович задумчиво смотрел в окно. – Авы хотите непременно закрытую вечеринку? Но за вами все равно придется следить. Никто не о тавит ва одних, тем более – в школе. Иди, я попробую что-нибудь делать…
      На негнущихся ногах Маканина отошла в сторону. Оглянулась. Математик снова сидел над тетрадями. Он даже не мотрел в ее торону.
      – Ну, что? – Стеша, как всегда, улыбалась.
      – Ты знаешь, сколько у тебя денег? – Олеся хватила Беленькую за руку и потащила ее в сторону.
      – Я еще не считала. А что? Может не хватить?
      – У тебя пятнадцать тысяч! – страшно выкатывая глаза, зашипела Маканина. – Сейча же иди домой и прячь их куда-нибудь подальше. И пока они не понадобятся, ни в коем случае не доставай!
      – Как же я сейчас уйду? ша. – У нас еще биология.
      – Какая, к черту, биология? – Олеся смотрела на это спокойное расслабленное лицо, не понимая: то ли перед ней сумасшедшая, то ли дурочка. И склонялась к мысли, что и то и другое одновременно. – Да если еще кто-нибудь, кроме нас, посчитал, сколько у тебя денег, он же не даст тебе спокойно с ними уйти.
      – Ты что? – Стеша была искренне изумлена. – Своим не доверяешь?
      Тьфу ты, черт! Кто о чем, а вшивый о бане!
      – Я бы здесь вообще никому не доверяла, – доверительно сообщила Маканина.
      В конце концов, что она так переживает? Если что-то произойдет, это будут проблемы Беленькой.
      – Хотя бы портфель из рук не выпускай, – бросила она, уходя.
      Конечно, Стешка – дура, не послушается умных советов. Она еще не поняла, в какой класс попала. Все здесь делается не просто так. Васильев не зря назначил Беленькую ответственной за деньги. Что-то он уже придумал!
      – Ну что, зайчишка-зайка серенький?
      Как всегда! О дураке вспомнишь, он и появится. Не успели они дойти до кабинета биологии, как перед ними возник Андрюха.
      – Как улов? Когда за продуктами отправитесь?
      Стеша собралась было ответить, но Маканина опередила ее.
      – Подожди! Сначала надо разрешение у Чер-вякова получить, а потом уже и за продуктами идти. Их вообще можно купить в последний день.
      – Детка, в последний день одни лохи покупают, – рэповским речитативом отозвался Васильев, – а нормальные люди все делают заранее.
      Идея пришла в головумгновенно.
      – А давай ты у нас будешь ответственным за продукты? – заторопилась Олеся. – Стеша деньги собрала. – Она толкнула Беленькую под локоть. – Вот тебе список. Как надумаете праздновать, позовешь девчонок, пойдете в магазин. А то без мужской силы они не справятся.
      Впервые за все время Стеша хоть что-то сделала быстро – через секунду конверт с деньгами лежал на столе.
      – Эх, может, потратить все честно нажитое непосильным трудом? – Андрюха постучал пухлым конвертом по сжатому кулаку.
      – Давай, давай, трать, – оттолкнула его от стола Маканина. – Только подальше от меня.
      – Доверяешь? – спросил он, помахивая конвертом перед своим носом.
      – На сто процентов, – заверила его Олеся. – У тебя, как в швейцарском банке.
      – Нет, ну вы посмотрите! – вдруг ахнула Курбаленко.
      Она стояла около окна и из-за цветов, затопивших подоконник в кабинете биологии, кого-то высматривала.
      – Я же говорила, что он с ней общается.
      – Нельзя, что ли? – отозвалась Рязанкина, со своего места поглядывая в сторону улицы.
      – Она же никакая! – начала заводиться Курбаленко.
      Класс рванул к единственному свободному окну, лбы звонко стукнули о стекло.
      – Ой, а тебе и завидно, – манерно махнул рукой Васильев, прилипая к окну.
      – Да что у вас там? – подпрыгивал Когтев. Ему места уже не осталось, и он дергал штору, чтобы увидеть хоть что-то. – Ух ты! – вдруг завопил он. – Это же Быковский! С кем это он?
      – Вот придурок, – шепотом чертыхнулась Олеся. Можно было и не вставать. Она и так знала, что там увидит. Глупый наивный Павел влюбился. И не в кого-нибудь, а в Лерку Гараеву из «А». Тоже нашел предмет для обожания! Стеша номер два. Влюбился – ине придумал ничего умнее, как начать с ней общаться через Маканину, записки ей слать. А теперь, значит, на глазах у всей школы свидание назначает. Дундук. Нашел место! Встречался бы по-тихому подальше от школы. Нет, приспичило ему. Да что он там делает?
      Олеся не выдержала и тоже подошла к окну. Но ничего интересного не увидела. Пустой школьный двор и одинокий Быковский, прогуливающийся вдоль низеньких кустиков вокруг памятника героям Великой Отечественной войны.
      Но Лиза упорно сверлила сгорбленную спину Павла взглядом.
      – Ты почему на него так смотришь? – не выдержала Олеся. – Чужое счастье покоя не дает?
      – Тоже мне, нашла счастье! – фыркнула Кур-баленко. – Или ты сама рядом с ним оказаться хочешь?
      – Больно нужно, – дернула плечом Олеся. – Мне своих мест достаточно.
      – А то смотри, от Галкина освободилась, может, теперь за Пашку возьмешься?
      – Это кто еще им займется? – вспыхнула Маканина, чувствуя, как язык во рту начинает костенеть. С ней всегда такое случалось – во время спора или какого-нибудь ответственного момента все мысли из ее головы улетучивались, и она теряла возможность внятно объясняться.
      Неожиданно Лиза повернулась к Олесе и улыбнулась.
      – А что, это идея, – воскликнула она. – И причем замечательная! Ксюша, можно тебя?
      Она взяла Рязанкину под руку и отошла с ней в коридор.
      «Черт, – закусила губу Маканина, – опять эта троица развлечение себе нашла!» По спине пробежал неприятный холодок. Предыдущая затея Лизы закончилась весьма плачевно. Как бы она опять чего-нибудь дурного не навертела.
      В мрачном настроении Олеся вернулась за свою парту, и Стеша тут же засыпала ее вопросами:
      – А кто там был? Почему шумели? Павел – это такой высокий?
      – Ерунда всякая, – не стала распространяться на эту тему Маканина. – Что у нас осталось? Деньги отдали? Отдали. Теперь надо со сценарием разобраться. И чтобы Плотникова не забыла про подарки.
      – А я уже все продумала, – Беленькая пододвинула к соседке исписанный листок. – Вот. Можно устроить салон. Сделаем несколько станций. – Карандаш бодро скакал по строчкам на бумажке. Хотя можно было этого и не делать, почерк у Беленькой был разборчивым. – В одном месте будут гадания. Во втором – салон красоты. В третьем – комната ужасов. В четвертом – музыкальный уголок… Я гитару принесу. В пятом – фотографическая мастерская… Я уже говорила с Аней, фотоаппарат будет. И если раздобыть компьютер, то сможем снимки сразуна монитор выводить и в фотошопе монтировать. В шестом…
      – Подожди, – запуталась Маканина. – Какую гитару? Где ты ее возьмешь?
      – Из дома принесу, – просто ответила Сте-ша. – У меня есть. Я и сыграть смогу, если что.
      – Если – что? – не поняла Олеся.
      – Если больше никто не захочет играть, – как о чем-то само собой разумеющемся ответила Беленькая.
      – Ты играешь на гитаре?
      – Ну да. – Стеша осторожно улыбнулась. – У нас в клубе все играют на гитаре.