– Вот тормоз! – доверительно повернулся к Митьке Шангин. – Скажи?
      Звонилкин пожал плечами. Надька уже девять лет Надька, все давно устали склонять ее фамилию на разные лады. Вытегра – это река, есть такая где-то на севере. А больше ничего интересного в Надьке не было.
      – И одевается как с базара, – продолжал гнуть свою линию Пашка.
      Одевалась Надька действительно не так чтобы очень. Девчонки через день хвастались обновками, постоянно вертелись перед зеркалом – Митька этого не замечал бы, если бы те сами не верещали о новых кофточках и юбочках, модной прическе или очередной татушке. Надька же в этих бурных обсуждениях участия не принимала. Держалась в стороне, выглядела нелюдимой, словно ей не нужно было каждый день сообщать потрясающие новости последней серии очередного сериала, обсуждать «зашибенный» прикид Танюхи и решать, козел Максимов или нет. И ходила она постоянно в чем-то сером – то серая юбка с черной кофтой, то черные джинсы с серым свитером. Короче, смотреть не на что.
      – А не пошел бы ты? – посоветовал любознательному однокласснику Звонилкин и отправился на пятый этаж. Из-за Шангина он чуть не забыл, зачем остался в школе. Он благополучно избежал столкновения с по-обычному деловой Лизой Токаевой, что-то забывшей на третьем этаже, и подошел к кабинету физики.
      Дверь уже, конечно, была закрыта, но это его не волновало. Виктория Борисовна сама однажды рассказала, как можно попасть внутрь без ключа. Для этого надо поднять шпингалет, запирающий узкую часть распашной двустворчатой двери. К нему прикреплен специальный язычок, за который очень удобно дергать. Потом достаточно толкнуть обе створки одновременно, и путь в кабинет физики открыт.
      Для приличия Митька выждал несколько испуганных толчков сердца, прислушался к затихающей школе и склонился к шпингалету.
      Когда же Виктория Борисовна им это показала? Да, да, в самом начале учебного года. Тогда они долго придумывали, как назвать кружок. Просто «астрономический» всем показалось скучно. Ведь астрономия – это всегда загадка. Потому-то астрономы, то есть астрологи, в Cредневековье были чуть не главными людьми в государстве.
      После долгих споров решено было назвать кружок «Звездочеты». В первый день они этим и занимались – считали звезды. Говорят, невооруженным глазом можно увидеть на небе около двух тысяч звезд. Они насчитали меньше, но и этого хватило.
      Вся жизнь «Звездочетов» была окружена таинственностью. Где звезды, там всегда тайна. Чтобы попасть на занятия, нужно было знать пароль, меняющийся каждый день. Пароль писался на листочках, спрятанных в разных углах школы. Чтобы найти их, нужно было отгадать несколько загадок, прочесать все этажи и решить чуть ли не весь учебник по физике. В начале занятий они давали клятву Нострадамуса, что не станут применять свои знания во вред людям и что если им вдруг откроется какой-нибудь страшно вредный для человечества секрет, то он уйдет вместе с ними в могилу. Покой человечества должен был оставаться незыблемым.
      Чтобы стать звездочетом, надо было пройти сложный ритуал – огнем, водой и славой. Человек со свечкой должен был обойти вокруг стола, на котором лежала книга в черной обложке, потом на него брызгали водой, пытаясь загасить свечку. Если огонь сохранялся, то обряд считался завершенным. Глупо, но захватывает.
      И не лень Виктории Борисовне было всем этим заниматься!
      Открыв дверь, Звонилкин сразу прошел направо, в лаборантскую.
      Судя по эсэмэскам, именно там на стеллаже что-то спрятано. Все ясно, как таблица Менделеева. Наверняка какая-нибудь записка, где указано, что они дальше будут делать.
      Митька бодро огляделся. Но чем дальше его взгляд скользил по бесконечным полкам, тем быстрее из его души улетучивалась уверенность.
      Везде что-то лежало, стояло и пылилось.
      – М-да, – почесал он в затылке. – Работы здесь...
      Он подошел к столу, шевельнул сложенные стопкой тетрадки, качнул шарики «вечного маятника».
      Чтобы понять, что искать, надо разобраться в психологии таинственного автора эсэмэсок. Посылал в середине первого урока, значит, заранее знал, где будут получатели. Раз был урок, значит, рассчитывал на то, что текст посланий станет известен всем – не сообщить во всеуслышание о таком идиотизме просто невозможно. И наконец, четыре сообщения, в которых указывалось четыре кодовых слова. Физика. Лаборантская. Стеллаж...
      Так, стоп, а где четвертое слово? Серега, Лиза, он... У кого же еще звонил телефон? Эх, дура-математичка у всех забрала трубки. Если бы только у тех, кто получил послания...
      Вытегра!
      Митька метнулся на выход. Надька могла еще быть в школе! Вдруг она все еще изучает пейзаж за окном. Только бы на улице произошло что-нибудь интересное! Только бы...
      – Далеко бежишь?
      Звонилкин отшатнулся, спиной налетая на полки. Испуганно дрогнули приборы на потревоженном стеллаже.
      Лиза Токаева стояла в дверном проеме, по-деловому сложив руки на груди. В черном одеянии смотрелась она величественно.
      – Хорош крушить округу. – Лиза сдвинулась с места. – Что у тебя там?
      – Где? – от волнения в горле у Митьки пересохло, голос изменил ему, и он перешел на шепот.
      – В Караганде! – фыркнула Лиза и откинула с плеч мешавшие волосы. – Тебя домкратом, что ли, стукнуло? Что ты тут забыл?
      – Это ты чего здесь забыла? – набычился Звонилкин. – Чеши отсюда, а то все магазины позакрывают.
      Лиза окинула взглядом захламленную лаборантскую и вдруг шагнула к окну.
      – Вылезай! – скомандовала она шторе. – С твоей «Физикой» все понятно.
      Штора шевельнулась и ответила Лизе голосом Тихомирова:
      – Ты бы сюда еще весь класс привела!
      – Достаточно одного Звонилкина, чтобы весть пошла по всей Руси великой, – лихо процитировала классика Токаева.
      – Вы шумите больше меня, – возмутился Митька, наблюдая, как Тихомиров лезет через стол, стараясь не нарушить порядок расположения тетрадей и ручек. – Сами чего тут делаете?
      – Нам эсэмэски пришли, – напомнила Лиза. – У кого-нибудь номер определился?
      – Незнакомый какой-то, – качнул головой Звонилкин. – Пятьсот двадцать три. Дальше я не запомнил.
      – Я удалил, – признался Тихомиров. – Чего мне всякую ерунду сохранять?
      – А математичка куда-то к начальству отправилась, – задумчиво протянула Токаева, проявляя повышенную осведомленность в учительских делах. – Чего ищем-то?
      – На стеллаже что-то, – Митька снова повернулся к полкам.
      Серега с Лизой тоже посмотрели каждый на свою стену.
      – Что здесь должно быть? Вроде ничего нового, все то же! – И Звонилкин стукнул эбонитовой палочкой по стеклянному шару. – Наверное, это очередной Викин прикол. Это она так своих собирает.
      В классе грохнул стул, и все бросились к выходу.
      – С чего вы взяли, что стеллаж обязательно должен быть в лаборатории? – Пашка Шангин стоял на столе и пытался дотянуться до видимой только ему цели над доской. – Стеллаж – это просто полка. А полок здесь до фига.
      Он вытянулся, привстал на цыпочки, не удержался и рухнул на пол.
      – Так, а ты что здесь делаешь? – Лиза недовольно уперла руки в бока. – Тебя не звали.
      – А тебе, значит, именное приглашение прислали? – Пашка отряхнул колени и довольно огляделся. – Может, мне тоже пришла эсэмэска, только у меня телефона нет, чтобы ее прочитать.
      – Понятно, – скривилась Токаева. – Версий никаких? Остальным, значит, ничего не пришло?
      – Я же говорю – всем все пришло, читать некому, – начал Шангин, но Серега не дал ему договорить.
      – Это засада! – выкрикнул он, бросаясь к выходу.
      Дверь закрылась. Щелкнул, падая в паз, шпингалет.

Глава 2

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.