В третий раз не миновать

Через восемь лет после рейса «Кон-Тики» и через год после одиночного перехода Уильяма Уиллиса на плоту «Семь маленьких сестер» из перуанского порта Талара отправился интернациональный экипаж. На плоту, кроме руководителя — Эдварда Ингриса, чеха по национальности, — находились аргентинец, голландец, перуанец и индианка с озера Титикака (на то время единственная женщина — участница подобных путешествий).

4 декабря 1955 года, то есть в не очень благоприятное время, к тому же из слишком выдвинутого на север порта, бальсовый плот «Кантута» отправился в далекий рейс, имея немного шансов выбраться в открытый океан. Оправдались пессимистические прогнозы: «Кантута» попала в зону переменных течений, а также штилей, сменявшихся шквальными ветрами самых неожиданных направлений, и плыла зигзагами, неоднократно пересекая свой собственный курс. Все усилия мужественных, хоть и неопытных мореплавателей были безуспешными.

Шли недели. Иссякали продукты, вода, силы, наконец вера. После 90 дней упорной борьбы экипаж был вынужден признать себя побежденным. Сигналы, призывающие на помощь, были приняты радиоперехватом военного флота США. Вышедший на помощь крейсер спас экипаж, сняв его с тонущего плота в начале марта 1956 года. Члены экипажа, в том числе и индианская девушка, мужественно держались до конца.

Но Ингрис не отказался от намерения пересечь Тихий океан на плоту. В 1958 году, когда Эрик де Бишоп готовился выйти в океан на борту «Таити-Нуи II», Ингрис буквально до последней минуты настойчиво просил принять его в экипаж. Увы, безрезультатно. Бишоп уже укомплектовал команду, хоть, как оказалось впоследствии, не очень удачно.

Еще раз Эдвард Ингрис отправился в Тихий океан вместе с одним из своих давних товарищей, а также с двумя новыми опять-таки на бальсовом плоту, похожем по конструкции на «Кон-Тики», но сделанном более тщательно и лучше снаряженном, чем первый. На этот раз были учтены и ошибки предыдущего рейса, и опыт экспедиции на «Таити-Нуи II». В апреле 1959 года четверка отважных отплыла на борту «Кантуты II» из порта Кальяо с первоначальным намерением достичь островов Самоа.

В первые дни плавания экипаж приспосабливался к необычным условиям и учился управлять плотом. Вначале сносимый на север течением Гумбольдта, «Кантута II» плыл с попутным ветром, медленно, но неуклонно отдаляясь от берегов Перу. Через месяц мореплаватели оказались на уровне Галапагосских островов, огибая их на безопасном расстоянии. Члены экипажа хорошо переносили рейс, и оба участника предыдущей неудачной экспедиции вспоминали ее как кошмарный сон…

Имея совершенно сухую палубу, «Кантута II» делала при благоприятных ветрах по 60 миль в сутки. Когда же налетали сильные ветры и океан становился бурным, плот свободно взбирался на набегавшие волны, уверенно вознося мореплавателей над океанскими глубинами. Экипаж пополнял запасы продовольствия уловами золотой макрели и бонитов, а летающие рыбы сами падали на палубу плота. Так проходили дни, недели, месяцы…

Постепенно «Кантута II» пропитывался водой, все более погружаясь в океан. Но за кормой оставалось все больше миль, и это настраивало людей оптимистически. Через три месяца без особых приключений, поддерживая постоянную связь с сушей, «Кантута II» достиг архипелага Туамоту, где экипаж плота благополучно высадился на риф.

В общей сложности «Кантута II» прошел около 5000 миль. Настойчивость Ингриса была вполне вознаграждена. Его экспедиция доказала, что важнейшим условием успешного завершения рейса является правильный выбор маршрута, времени года и, разумеется, экипажа.

На плоту через Атлантику

Жизнь редко позволяет реализовать мечты. Но встречаются иногда такие люди, которые умеют сделать реальностью свои заветные мечты, даже если это достается им дорогой ценой… Имя Лекомба даже среди мореплавателей известно лишь немногим. Жизненный путь этого отважного человека был необычайно трудным. Его детство прошло в уединенной сельской местности французского департамента Доргон. Он закончил школу одним из лучших учеников и поступил в университет. Однако судьба по-своему распорядилась его будущим.

Молодой лингвист попал во французскую армию, которая в то время вела грязную войну в джунглях Индокитая. Лекомб был тяжело ранен, потерял глаз, остался навсегда хромым. Тем не менее тихое, безмятежное существование Лекомба не устраивало. Он отправился в джунгли Африки, чтобы разыскать находящегося там Хемингуэя. Единственным трофеем этого сафари длиной в 12 тысяч километров был прекрасный документальный фильм. Оставленный женой, Лекомб поселился в рыбацком селении Канон на берегу Бискайского залива. Быть может, под несмолкающий шум океана и родилась у него мысль «избрать путешествия как средство самовыражения. Точно так, как другие избирают музыку или живопись». Это была достойная цель — одному на яхте переплыть Атлантический океан.

Яхта стоит дорого, и, чтобы раздобыть денег, Лекомб отправляется в Бордо. Он берется за любое дело: работает грузчиком в порту, моет посуду в ресторанах. Часто, чтобы отложить два-три франка, голодает. Время идет, а денег собрано все еще очень мало. Лекомб начинает терять терпение и решает строить сосновый плот. Но поскольку его сбережений не хватает и на плот, он вынужден сочетать работу ради заработка со строительством плота.

Так появилось его первое «судно» — неуклюжий 13-тонный плот из семи сосновых бревен, оснащенный прямоугольным парусом, с большим ящиком вместо каюты.

Летом 1957 года плот был закончен. Ни сам Лекомб, ни избранный им спутник не имели никакого опыта в морском деле. Лекомб даже не умел плавать. Навигацию изучал по книгам. И все-таки пробный рейс вдоль побережья Франции завершился успешно. Только спутник Лекомба заявил, что море — не его призвание, и распрощался с ним. Ренэ Лекомб решает плыть в одиночку.

28 июня 1959 года он выходит в океан, не имея ни официального разрешения, ни соответствующего снаряжения. Цель плавания — достичь берегов Южной Америки. После двух недель борьбы с океаном плот оказывается у берегов Африки, его выбрасывает на риф. Местные рыбаки спасают Леком-бу жизнь.

Но упрямый француз начинает все сначала. Работает, экономит, строит… Через полгода готов новый плот «Пот-о-нуар». Вопреки уговорам друзей отказаться от этой затеи, Лекомб снова отправляется в океан. На этот раз у него больше шансов: он изучал навигацию, лучше оснастил плот.

Вначале Атлантика к нему благосклонна. Первая неделя плавания проходит спокойно. Затем внезапно налетает шторм, который треплет плот в течение пяти дней, разрушает его и частично затопляет, чтобы в конце концов выбросить на африканский берег…

И на этот раз неудача не сломила Лекомба. Он опять работает в поте лица, экономит, испытывает лишения — неутомимый, непреклонный, одинокий.

Третий плот «Пот-о-нуар II» спущен на воду в конце 1959 года. С минимальными запасами продуктов питания, со скудным снаряжением Лекомб предпринимает новую попытку. Он отплывает в начале 1960 года. Ветер и прибрежные скалы на пять дней задерживают плот. На шестой день ветер меняет направление и наполняет парус. «Пот-о-нуар II» быстро отдаляется от берега.

Лекомб старается, насколько это возможно, держать курс на запад, чтобы вывести плот в зону пассатов. Это ему удается, и в течение недели он плывет без помех, веря, что на этот раз одержит победу. Он ловит рыбу и живет буквально на хлебе и воде. Дни похожи один на другой. Чтобы заглушить чувство одиночества, Лекомб пишет длинные письма друзьям.

На тринадцатый день небо заволакивают зловещие тучи. Вскоре огромные волны начинают подбрасывать плот. Лекомб закрепляет все что может и зарифляет парус. Позже приходит ураган. В течение двух суток мореплаватель не смыкает глаз. Каждая волна может оказаться для плота последней. Такого ада Лекомб еще не видел. Однако плот выдерживает натиск и ветра и волн. Когда океан успокаивается, мореплаватель приступает к ремонту повреждений. Благополучно перенесенный шторм вселяет в него веру в собственные силы.

Минул месяц, снова начались штормы. Ветер гнет мачту и гудит в снастях, бревна предательски скрипят. Кажется, что плот не выдержит. И вот наступает желанная тишина. Но теперь парус бессильно свисает. И так на протяжении двух недель. Наступают трудные дни: исчерпываются съестные припасы, нет ни капли пресной воды…

Наконец приходит великий день: Лекомб видит сушу. Плот достиг восточного побережья Барбадоса. Исхудавший как скелет, почерневший от солнца, мореплаватель с огромным трудом выбирается на берег. Атлантический океан пересечен… «Смельчак Ренэ Лекомб переплыл океан за 50 дней, достигнув Антильских островов», — скромно сообщила о нем пресса.

Трагический рейс Лекомба

Герои одиночного рейса на плоту че-рез Атлантический океан, Ренэ Лекомб поселился там, где высадился на берег — на Антильских островах. Стал преподавать французскую литературу в сельской школе. Но океан продолжал бередить душу. Лекомб начал строительство плота «1000 рубежей » («1000 Bornes»), размеры его составляли 7,9X2,7 метра. Это был плот-катамаран с двумя металлическими поплавками, соединенными ажурной конструкцией, сидящей низко в воде. Посредине находились мачта и небольшая надстройка. Два больших киля с наружных сторон поплавков должны были уберечь «1000 рубежей» от дрейфа. Наверняка немногие из самых смелых мореплавателей отважились бы отправиться на подобном сооружении в море.

Вначале плот вообще не желал плыть, дрейфуя по ветру. Кое-какая перестройка дала все же результаты: плот смог плыть в галфвинде.

31 марта (другие источники указывают 8 марта) 1963 года Лекомб отправляется с острова Гваделупа и берет курс на северо-восток. Он хочет добраться до Бискайского залива. На борту имеется немного снаряжения и продуктов питания, но нет радиостанции. Точные координаты мореплавателю сообщают встречаемые им суда.

«На суше я чувствую себя скверно, — писал он друзьям, — точно так, как старая птица, привыкшая к свободе и полету, чувствует себя в клетке со связанными ногами. Но какая сила и радость рождаются во мне, когда я рискую собственной шкурой в открытом море! Может, это звучит глупо, но ощущение прекрасное».

«1000 рубежей» медленно плыл через Атлантический океан, по большей части при встречных ветрах. Но Лекомб не унывал, будучи уверен, что достигнет берегов Франции, замыкая петлю протяженностью почти в 10 000 миль вокруг северной части Атлантики. А пока мечтал, что, возвратившись в родную Францию, он сможет перестроить и хорошо оснастить свой плот, чтобы отправиться в кругосветное путешествие и обогнуть штормовой мыс Горн.

Моряки пересекающего Атлантический океан советского судна «Альбатрос» заметили небольшое суденышко — смесь яхты и плота — с одним человеком на борту. Мореплаватель запросил координаты. «За время своего плавания я встретил свыше пятидесяти судов, и лишь пять из них подошли ко мне, — сказал он экипажу „Альбатроса“, — причем четыре были советские».

«1000 рубежей» видели с греческого судна 27 мая севернее Азорских островов: плот тяжело боролся с волнами и упрямо двигался на восток. Потом в течение многих дней не было никаких известий о мореплавателе. О нем начали беспокоиться. 7 июня португальское рыболовное судно видело «1000 рубежей» тоже в районе Азорских островов: лишенный такелажа, он боролся со штормом. Рыбаки дважды пытались подойти, чтобы спасти Лекомба, но безрезультатно… Позже его уже никто не видел.

Вскоре разнеслась трагическая весть: плот «1000 рубежей» был выброшен на скалы Флорес, самого восточного острова в архипелаге Азорских островов. Португальские рыбаки нашли на скалистом берегу разбитый корпус плота и изуродованные останки человека. Тождественность была установлена по документам, которые находились в закупоренной металлической коробке.

Возраст не преграда

После благополучного завершения рейса на плоту «Семь маленьких сестер», во время которого он прошел почти 7000 миль, Уильям Уиллис возвратился домой в Соединенные Штаты. Тогда, собственно, родилась увлекательная книга «Боги были милостивы», в которой он описал все радости и невзгоды, пережитые им в 115-дневном одиночном путешествии.

Уиллис счастливо жил вместе с женой, пока ему не исполнилось 64 года, и он почувствовал, что довольно крепкий до сих пор организм его начинает сдавать. Симптомы диабета, артрита, нарушение пищеварения, неполадки в почках становились все ощутимее. Давал о себе знать возраст, но Уиллис не желал с этим мириться.

На протяжении всей своей жизни он интересовался медициной и использовал множество различных методов, помогающих сохранить здоровье и продлить век. Он знал, что найдет средство от всяких недомоганий. В то время Уиллис жил на юге Калифорнии, в доме, окруженном садом, в котором он выращивал фрукты и овощи. Вокруг под голубыми небесами раскинулись солнечные холмы. Если на свете и существовало место, где человек мог жить в полной гармонии с природой, то, казалось, это было именно здесь.

Уиллис начал терапию с дыхательных упражнений йоги, применял водолечение, пил отвары разных растений, иногда одну лишь дистиллированную воду целыми неделями. Питался мучными продуктами или только овощами и фруктами. Построил сауну и проводил в ней много времени. Проходили месяцы, жена Уиллиса, желая уберечь его от разочарования, часто говорила: «Не жди чуда, помни, что тебе уже 65 лет!» Хоть трудно в это поверить, но курс лечения дал в конце концов прекрасные результаты. «Я вылечился, — заявил Уиллис, — и снова крепко стою на ногах!»

Теперь почти каждый день оба ходили на пляж купаться и выгреваться в песке. В один из дней, ничем не отличающийся от других, воспоминания о путешествии в океане охватили Уиллиса с особой силой. Плыть бы снова, не слушаясь ничьих советов, куда-нибудь далеко, например к Австралии. Так, как хотел тогда… Пересечь Тихий океан с востока на запад, еще раз услышать песнь океана…

Только подумал об этом, и уже не мог освободиться от плена видений. Теперь все дни напролет он строил планы. Напрасно госпожа Уиллис пыталась ему втолковать, что хватит уже пережитого однажды, что не следует больше рисковать. Не существовало такой силы, которая могла бы его удержать. Наконец жена капитулировала. «Плыви, — сказала, — ведь иначе ты не сможешь жить».

Вскоре, желая приобрести бальсо-вые бревна, Уиллис отправил в Эквадор письма. Но переписка затягивалась, пока все не застряло на мертвой точке. Добыть бревна не удалось. Возможно, позже, когда минет пора дождей, через 8 —10 месяцев… Никаких определенных обещаний. Уиллис не в состоянии был ждать так долго…

Однажды во время прогулки по пляжу им преградил дорогу трубопровод землечерпалки, делающий бассейн для яхт. Уиллис положил руку на трубу, чтобы перешагнуть через нее, и вдруг воскликнул: «Трубы! Вот решение нашей проблемы! Я построю плот из труб».

Через несколько недель Уиллис поехал в Нью-Йорк. Со свойственной ему энергией он взялся за дело, и даже морозная зима восточного побережья не могла ему помешать. Десятки писем, телефонных звонков, телеграмм. Уиллис заказывал древесину, канаты, паруса, бортовое снаряжение, ну и, разумеется, трубы.